( Не )любимая жена губернатора

1.

Диана

Каблуки звонко отбивают шаг. Летний ветер треплет волосы. Бегу огибая прохожих. Моя смена начинается в шесть вечера, Владимирский проспект в это время полон людей.

Захожу в наш ресторан через задний вход для персонала. Там сразу в раздевалку — меняю футболку на черную рубашку, поверх брюк повязываю фартук, вместо шпилек сую ноги в балетки. Волосы закалываю в кичку. Собираюсь отправляться на стафф, как дверь раздевалки с грохотом распахивается, и на меня сходу налетает Инесса.

— Это ты! Ты деньги из сейфа украла! Признавайся! — выглядит, как разъяренная фурия. Идеально выбеленные волосы разметаются по сторонам.

Позади неё со скорбным видом стоит старший бармен Коля и из кухни высовывается шеф Степаныч.

— Во-первых, сбавь обороты, Инесса, — произношу урезонивающим тоном, хотя внутри все дрожит от таких громких обвинений, да ещё и при коллегах. — Во-вторых, я деньги не брала. Только на смену пришла. Ты вообще о чем?

— Я видела, как ты вчера терлась у сейфа! — продолжает верещать Инесса, потом картинно оглядывается: — Все ведь знают, что у нашей Ди сестренка хворает? Ей на лечение украла? Рассказывай правду!

Собираюсь второй раз повторить, что не брала денег — это, между прочим, правда — но в конце коридора распахивается дверь в кабинет хозяина заведения, Камиля Рустамовича Асланова. Вот это уже плохо.

— Что тут происходит? Что за вопли, Инесса? — вроде строго говорит, но глядя на её упругую задницу, затянутую в темные джинсы, даже на мгновение умолкает. — Что вы тут выясняете?

— Камиль, Диана деньги прикарманила! — на повышенных тонах продолжает Инесса. Врет и не краснеет, ехидна! — Я её поймала на горячем, а она отпирается!

Камиль Рустамович мрачнеет.

— И много украла? — спрашивает, гневно глядя на меня.

А у меня челюсть отвисает. Внутри всё дрожит от негодования. То есть поверил ей на слово? А меня спросить?

— Полмиллиона, Камиль! Представляешь?! — Инесса театрально всхлипывает и берется рукой за лоб.

— Все по рабочим местам разошлись! — рявкает Камиль на остальных и останавливает тяжелый взгляд на мне: — В мой кабинет, Диана!

При Инессе оправдываться бесполезно, так что иду к нему на ковер уверенная, что мне удастся его переубедить.

Закрываю за собой дверь, а Камиль Рустамович усаживается в шикарное крутящееся кресло за дубовым массивным столом, на котором стоит широкоформатный компьютер-моноблок.

— Ну рассказывай, как будешь сумму украденную возвращать, — Камиль прожигает меня гневным взглядом и сцепляет пальцы, уперев локти в стол. — Если не успела потратить, просто верни, и я даже полицию не буду вызывать.

— Камиль Рустамович, я уже сказала, я ничего не брала, — выговариваю с расстановкой для весомости. — Инесса на меня наговаривает.

— Инессу все знают, она честная девочка, — голос Камиля на этом слове начинает мурлыкать. Конечно, он с ней спит, почему бы бездоказательно не поверить ей? — А вот с тобой другое дело…

Он постукивает пальцем по столу и окидывает кабинет пространным взглядом, цепляясь на мгновение за что-то у меня за спиной.

А у меня внутри разыгрывается буря. Ну не может он вот так огульно обвинять меня!

— Значит так, — Камиль снова втыкает взгляд в меня. — Ты деньги до вечера вернешь, и мы расстанемся краями. А если нет…

— Камиль Рустамович, — требовательно перебиваю его и прищуриваюсь. — Есть такое понятие, как «презумпция невиновности». Я не обязана доказывать свою невиновность, это вы должны доказать, что деньги взяла я!

— Полиция будет доказывать, — фыркает он. — Так что, ты в отказ?

— Пускай полиция в таком случае разбирается. Я. Невиновна, — чеканю каждое слово, хотя колени становятся ватными. Только полиции мне для полного комплекта и не хватает.

— Свободна, — рыкает на меня Камиль. — Ты уволена.

— Ок. Попрошу выдать расчёт и трудовую книжку. Заполненную! В положенный по закону срок!

— Пошла вон! — орет Камиль. Козел!

Разворачиваюсь так, что хвост подпрыгивает в воздухе, и замираю, заметив в углу кабинета мужчину, который внимательно и изучающе на меня смотрит. Так внимательно, что по коже мурашки бегут от его взгляда.

Он красивый и ухоженный. Темные волосы зачесаны назад, небритость наверняка сделана рукастым барбером, дорогой костюм с иголочки и белая рубашка, не застегнутая на две верхние пуговицы.

Он переводит взгляд на Камиля и приятным глубоким голосом произносит:

— Камиль, оставь девочку в покое, я заплачу, а с ней мы сами разберемся, — снова смотрит на меня, — правда, красавица?

Качаю головой, а щеки начинают пылать.

— Мне не нужна помощь посторонних, спасибо, — отвечаю строго и направляюсь к двери.

Надо просто скорее уйти. До спасительного выхода остается всего пара шагов, когда незнакомец преграждает мне дорогу. Он оказывается очень высоким. Возвышается надо мной, словно скала. Поднимаю голову и застываю под его взглядом.

— Я тебя не отпускал, — ледяным голосом говорит он, а у меня сердце замирает от страха.

Незнакомец демонстрирует мне визитку и по-хозяйски просовывает её мне в нагрудный карман рубашки. По телу дрожь идет, когда он касается подбородка большим и указательным пальцами и приподнимает его, заставляя смотреть себе в глаза. Уголок губ мужчины дергается в подобии улыбки, когда он видит предательские мурашки на моей коже.

— Когда дела будут совсем плохи, позвони мне, — произносит вполголоса, наклонившись совсем низко к моему лицу, резко отпускает и возвращается в кресло.

Я стою неподвижно буквально секунду, а затем пулей вылетаю из кабинета Камиля. Слезы точно удавкой стискивают горло. Меня подло оболгали, подставили, уволили, лишив заработка, грозят полицией, а еще этот незнакомец! И все это сваливается на меня, когда моя младшая сестра умирает. Как мне это пережить?!

1.1

Диана Александровна Данилина

22 года. Родилась и выросла в Санкт-Петербурге.
Живет с мамой и младшей сестрой Мариной.

Заканчивает Гуманитарный институт профсоюзов по специальности Пиар.
Сейчас подрабатывает официанткой в ресторане «Серебряный лебедь».

Добрая, честная, отличная подруга и исполнительная сотрудница.

2.

Диана

Забегаю в раздевалку с надеждой, что останусь наконец одна и смогу дать волю слезам. Меня ждет разочарование. Рядом с моим шкафчиком стоит Инесса.

— Уволил? — вроде бы сочувственно спрашивает она.

Я киваю, и на лице этой стервы тут же расплывается довольная улыбка. Теперь у меня нет никаких сомнений, кто организовал «кражу».

— Будешь знать, как стоять на моем пути, — цедит она сквозь зубы.

— О чем ты? — искренне не понимаю, что она несет. — Я никогда не претендовала на твою должность!

— Да при чем здесь должность? Думаешь, я не видела, как ты на Камиля смотрела? — она злобно прищуривается. — Я год с ним кручу, жду, чтобы предложение сделал, а ты улыбнулась пару раз, и он поплыл.

— Ты из-за мужика меня подставила? — опешиваю.

— Докажи, что я подставила! — Инесса просто торжествует. Дрянь.

— Ты же понимаешь, что полиция разберется во всем, — пытаюсь убедить в этом хотя бы себя.

— Да мне плевать. Своей цели я достигла. Больше ты не будешь перед Камилем задницей крутить, — шипит мне в лицо Инесса и, отбросив волосы за спину, направляется к выходу. — Аривидерчи!

Она уходит, а я не могу пошевелиться. Это какая-то дикость! Подставить меня из-за Камиля Рустамовича? Что она себе выдумала? О какой симпатии с его стороны вообще говорит?

Рычу от бессилия и злости, сжимая кулаки. Обидно, что в этой ситуации я уже не могу ничего исправить. Камиль Рустамович безоговорочно верит своей любовнице. Мне остается лишь уйти в надежде, что полиция, которую грозился вызвать Камиль, оправдает мое честное имя.

Я сдергиваю с себя фартук. Ни секунды не хочу здесь больше оставаться. Складываю в пакет футболку, туфли и выхожу из раздевалки. громко хлопая дверью.

— Рубашку постираешь и вернешь! — летит мне в спину мерзкий голос Инессы.

— Рубашку я покупала за свой счет, — отвечаю, не оборачиваясь и поднимаю вверх руку, демонстрируя этой суке средний палец.

Слышу смешок со стороны бара, но не реагирую. Прощаться ни с кем не собираюсь.

Я хорошо общалась с ребятами, страховала, менялась сменами, поддерживала, когда у них были проблемы, а сегодня за меня никто не заступился. Ни одна душа. Побоялись пойти против Инессы.

Обидно.

Да и ладно. Бог им судья.

Выхожу на улицу и жадно вдыхаю вечерний воздух. Прохладный ветерок обдувает пылающие щеки. Перепалка с Инессой неприятно взбодрила, слезы на время отступили. Я знаю, что они вернутся. Скорее всего, когда я останусь одна.

Иду в сторону метро. Разглядываю витрины магазинов, пытаюсь понять по лицам прохожих о чем они думают. В общем, делаю все, чтобы не впасть в тоску.

Десять минут в поезде метро, пять минут медленным шагом, и я стою под подъездом нашего дома. Поднимаю голову ко второму этажу. Через открытое окно хорошо слышно грохот посуды.

Наверняка, мама только недавно пришла с работы и сразу принялась за готовку.

Пальцы начинают подрагивать от волнения. Я не знаю, как сказать маме, что лишилась работы. Мне страшно представить ее реакцию.

Я знаю, что не увижу в ее глазах разочарования или злости. В них будет испуг. Дикий страх того, что мы не успеем собрать деньги на лечение Маришки. Мне самой от этой мысли дурно становиться.

Пока я работала в ресторане Камиля, легко покрывала затраты на обследования сестры. Сегодня мама должна была узнать результаты последних снимков. Она обещала мне сразу же позвонить и всё рассказать, но не позвонила.

От этого очень страшно. Страшно услышать плохие новости.

Я делаю несколько глубоких вдохов и захожу в подъезд. Быстро поднимаюсь по лестнице, тихо открываю входную дверь и останавливаюсь в прихожей. прислушиваясь. В зале тихо работает телевизор, а из кухни доносится гул вытяжки и постукивани ложки по кастрюле.

Я скидываю обувь и захожу на кухню. Решаю пока ничего не говорить маме об увольнении. Скажу, что в ресторане ремонт, и нас пока распустили по домам. Вижу бледное лицо мамы, и замираю на месте. Она помешивает ложкой суп и смотрит в одну точку.

— Мам, — осторожно зову ее.

Мама вздрагивает и поворачивает ко мне голову. Я понимаю, что все плохо, по ее взгляду. Все очень плохо. По щекам мамы катятся слезы. Она всхлипывает тихо и качает головой.

— Прогнозы неутешительные, доць, — шепчет она. — Мы можем потерять Маришку.

В сердце будто нож вонзают и прокручивают. Горло перехватывает от подступающих рыданий, но я сдерживаю их. Я должна быть сильной ради мамы. Я подхожу к ней и крепко обнимаю со спины.

— Мы обязательно вылечим ее, мам. Ну что ты?

— Ди, откуда мы возьмем два миллиона? Доктор сказал, что это минимум, который нам потребуется, чтобы дать Маришке шанс. Два миллиона! У нас три месяца, чтобы собрать эту сумму.

— Я устроюсь на вторую работу, — тут же говорю я, а сама прикусываю язык.

Какая вторая, если я первой лишилась?

Черт! Сука Инесса! Как же я тебя ненавижу!

— Подожди со второй работой, — устало говорит мама, — ты и с этой выматываешься. Я же вижу. Я начну обзванивать наших родных. Может, кто-то отзовется.

— А, может, взять кредит? — предлагаю я.

— Я была в пяти банках. Предварительно мне отказали во всех и сказали, что даже нет смысла подавать заявление официально. Вся надежда на родственников.

Я вздыхаю и целую маму в щеку. Нежно стираю мокрые дорожки с её кожи.

— Мы справимся! — обещаю ей и иду в нашу с Маришкой комнату.

Я не собираюсь терять ни минуты. Нужно найти работу. Я уверена, что на мамин призыв о помощи никто не отзовется.

Я захожу тихо, чтобы не разбудить сестренку. Поправляю ей одеяло, быстро переодеваюсь в домашнее платье и сажусь за стол к ноутбуку.

Не успеваю вбить в строку браузера поисковый запрос, когда по квартире разносится трель дверного замка.

Слышу, как мама шоркает тапочками по полу, направляясь к двери. Щелк. Проворачивается замок. Тихий скрип открываемой двери.

2.2

Инесса Александровна Чернова

23 года. Администратор ресторана «Серебряный лебедь».
Образование — колледж, специальность — Бухгалтер.

С Дианой никогда не была особо дружна, но и не ставила палки в колеса.
До настоящего момента…

3. 

Диана

— О Господи, — шепчет мама и хватается за сердце.

Я стою на месте и не могу пошевелиться, не могу поверить, что все происходит на самом деле. Полиция, постановление. Я и подумать не могла, что Камиль так быстро обратится в полицию.

— Вы можете выдать деньги добровольно, — предлагает капитан, — и мы уйдем.

— Я ничего не брала! — твердым голосом отвечаю полицейскому, а внутри все дрожит.

— А сколько украла? — как бы невзначай спрашивает Зинаида Федоровна, соседка с третьего этажа.

— Тайна следствия, — резко отвечает ей один из сотрудников.

— Ууу, — тянет она. — Так много, что ли? Такая добрая, милая девушка, а сама - преступница! Тьфу!

— Да что вы мелете, баб Зин? Ничего я не крала. Меня подставили! — отвечаю ей, а сама смотрю на бледную маму.

Мне важно, чтобы именно она мне верила. Плевала я с высокой колокольни на мнение соседок.

Мама трет виски. Мне больно на нее смотреть.

Столько свалилось на нее в один день. Сначала узнала, что младшая дочь может умереть, если не собрать два миллиона рублей, потом старшую обвинили в краже.

Мама поднимает голову и смотрит мне в глаза. Ищет в них ответ: виновна или нет. Нет, мамочка, нет. Верь мне, пожалуйста!

— Не была бы виновата, полиция не приехала бы, — с тихим, мерзким смешком говорит Тамара Михайловна, ещё одна наша соседка по подъезду.

— Закройте рот! — рявкает на нее мама. — Раз моя дочь говорит, что не виновата, значит — не виновата.

— Полиция разберется, — шипит ей соседка.

Боже, никогда не замечала, сколько гнили и зла в этих бабушках. Сидели они себе под подъездом, общались. Мне всегда добродушно улыбались, здоровались, справлялись о здоровье иногда. Я считала их божьими одуванчиками, а они оказались злобными кактусами.

— Пусть разбирается, а вы вон пошли из моего дома, — продолжает нападать мама.

— Никуда они не пойдут, — прерывает перепалку женщин капитан. — Данные гражданки будут присутствовать при обыске в качестве понятых. В родственных связях вы с ним не состоите?

— Упаси Господь! — соседки даже крестятся. Старые стервы.

— Я правильно понимаю, что деньги вы выдавать отказываетесь? — спрашивает капитан Малов, глядя на меня.

— Мне нечего вам выдавать, — беру себя в руки и отвечаю ровным голосом.

— Тогда приступаем, — дает команду своим подчиненным капитан и кивает в сторону комнаты, где спит Маришка.

— Можно позже? — просит его мама. — У меня там дочь спит. Она болеет сильно. Уснула недавно. Пожалуйста.

Что-то во взгляде мамы трогает этого грозного мужчину. Он кивает. Дает команду обыскивать кухню, ванную комнату, сам принимается за осмотр зала.

К моему удивлению, сотрудники полиции работают достаточно тихо и аккуратно. Никто не гремит дверцами, не выбрасывает вещи из шкафчиков.

Мы с мамой переглядываемся периодически. Уверена, она думает о том же, о чем и я. В нашей с Маришкой комнате в стене есть небольшая ниша. Она прикрыта обоями. В ней мы прячем деньги.

Буквально недавно мы обсуждали, что там накопилось около четырехсот тысяч рублей.

Если капитан найдет эту нишу, я ни в жизни не докажу, что сама заработала эти деньги.

— А что здесь происходит? — тихий, сонный голос Маришки обрывает мои размышления.

— Сестра у тебя воровка! — заявляет с ходу Тамара Михайловна.

— Полиция деньги ищет, — добавляет Зинаида Федоровна.

— Плохая шутка, — отвечает им сестра и подходит ко мне.

Я тут же обнимаю ее и целую в висок.

Черт! Внутри разливается паника, ладони леденеют. У нас теперь нет оснований не пускать полицию в комнату.

Думай, Диана, думай, как теперь выкручиваться!

В памяти всплывает образ мужчины с холодным взглядом и его слова: «Когда дела будут совсем плохи, позвони». Визитка!

Он оставил визитку.

Достаточно ли дела у нас плохи? Я бы не хотела обращаться к нему за помощью. Он испугал меня в нашу встречу. А ещё я помню, что никто ничего не делает просто так.

Но нет. Мама выглядит потерянно. Ей не по силам такая ноша. Да и если найдут наши накопления, я сяду в тюрьму за то, что скопила сама же.

Надо просто позвонить. И плевать на гордость. Если незнакомец — мой единственный шанс на спасение в этой ужасной ситуации, я готова наступить себе на горло.

— Мне нужно позвонить, — произношу твердо, обращаясь к капитану Малову.

Он с прищуром смотрит на меня и хмыкает.

— Ну звоните, пока возможность есть, — говорит он, а соседки тут же навостряют уши, заразы. Боятся пропустить что-то важное.

— Что вы имеете ввиду? — настороженно спрашиваю я.

— Сейчас тут закончим, и поедешь с нами, — добавляет один из подчиненных капитана.

Мне совсем это не нравится. Жутковато звучит. Сердце пускается вскачь.

— К-куда? З-зачем? - я даже запинаться начинаю.

Капитан молчит, а его подчиненный огорошивает меня ужасным ответом.

— Оформляться. Объяснение дашь, пальчики откатаем, посидишь чуток в камере, может, вспомнишь, куда бабки дела. Потом суд и СИЗО, — он говорит это с таким пофигизмом в голосе, что у меня волосы на руках поднимаются. Я не преступница, а меня в тюрьму собираются посадить!

— Ч-что такое СИЗО? — дрожащим голосом спрашивает мама.

— Тюрьма! — подняв палец вверх отвечает Тамара Михайловна.

Такое чувство, что они только рады чужому горю. Своей жизни нет, так хоть чужой кровью попитаться.

— Она самая, — кивает в согласии капитан.

— Какая тюрьма? Вы о чем? — кричу от бессилия. Снова эмоции берут верх, голос дрожит. — Да я не крала ничего!

И в этот момент я кристально ясно понимаю, что должна сделать.

_______________

Марина Александровна Данилина (Маришка)

16 лет. Заканчивает общеобразовательную школу,
но из-за тяжелой болезни учится на дому.

4.

Диана

Плевать стражам порядка на мои слова. А почему должно быть не плевать? Наверняка и настоящие преступники так же отпираются. Я в отчаянии наблюдаю за тем, как процессия с обыском перемещается во вторую комнату.

— Слушайте, вы полляма взяли, где-то спрятали, — усаживаясь в кресло говорит капитан Малов. — Уверен, мы их тут не найдем. Просто соблюдаем формальности, а по сути — теряем время. Мы уйдем, а вы следом за нами. На вокзал, и только вас и видели! Поэтому проедем в отделение и сделаем все по закону.

— Да-да, — снова вмешивается Зинаида Федоровна. — У нее же родственники за Уралом.

— Да закройте вы уже рот! — гаркает на нее мама.

Тюрьма? Какая тюрьма? Да это сюр какой-то. Если я сяду в тюрьму, как мама деньги соберет? Маришка не выживет? В висках стучит кровь. Волнение зашкаливает. И слезы вот-вот брызнут из глаз.

Я уже представляю, как меня прямо из квартиры в наручниках выводят на улицу и сажают в полицейскую машину. Мама теряет сознание, Маришка плачет, просит меня отпустить. А ей нельзя нервничать. Им обеим нельзя.

— Мне надо позвонить, — я стараюсь говорить ровно, из последних сил держу себя в руках.

— Так идите, позвоните уже! — повышает голос Малов. Его тоже утомила эта перепалка.

Я выпускаю Маришку из объятий и направляюсь в нашу комнату.

— Куда это она? — взволнованно кричит Зинаида Федоровна.

Вот ей-то что за дело?! Злит.

— С окна не выпрыгну, — отвечаю, не оборачиваясь, — и мне разрешили позвонить.

Закрываю дверь, бросаюсь к рубашке, которую повесила на стул. Дрожащими пальцами выуживаю визитку из кармана. Черная, плотная, приятная на ощупь. Явно дорогая. Кто же этот загадочный… Роман Павлович Воронцов? Тут только имя и номер телефона. Потом буду выяснять!

Хватаю смартфон и без лишних раздумий набираю номер. Молюсь, чтобы этот Роман Павлович ответил как можно быстрее.

Гудок… Второй… Третий… Ответь!

— Слушаю, — в трубке звучит глубокий бархатистый голос.

Как будто ждал моего звонка!

— Это Диана, из ресторана, — дрожащим голосом говорю я. — Вы предлагали помощь.

— Говори, — позволяет он.

— У меня дома полиция проводит обыск. Они собираются забрать меня, чтобы поместить потом в СИЗО. Мне нельзя в СИЗО, — голос дрожит еще сильнее, по щекам стекают слезы. — Помогите, пожалуйста. Я сделаю все, что скажете. Напишу расписку. Верну долг при первой возможности. Отдайте Камилю Рустамовчиу эти полмиллиона, лишь бы он забрал заявление.

— Дай трубку главному, — просит он.

Выхожу из комнаты и протягиваю мобильный капитану Малову. Мужчина вопросительно смотрит на меня.

— Это вас, — все, что могу выдавить. Голос хриплый, горло сдавило слезами.

Мужчина прикладывает телефон к уху.

— Капитан полиции Малов. Слушаю вас, — чеканит он казенным тоном.

Мне не слышно, что говорит ему Воронцов, но вряд ли что-то приятное. Капитан Малов заметно сереет, меняется в лице, взгляд становится бегающим. На висках и лбу выступает испарина. Он вскакивает с кресла, вытягивается по струнке и мелко кивает, соглашаясь с тем, что слышит.

— Понял, — тихо произносит он напоследок и убирает телефон от лица. — Парни, уходим.

— Что? — возмущенно вскрикивают соседки.

— Вы тоже на выход. Немедленно! — гремит капитан, женщины аж дергаются и, вжав головы в плечи, семенят к двери.

Соседки выходят первыми. Мужчины, явившиеся с капитаном, тоже направляются к выходу.

Оставили грязных следов на ковре. Эх.

Капитан Малов дожидается, пока все выйдут, и сокрушенно смотрит на меня.

— Просим прощения за доставленные неудобства, — произносит он совестливым тоном и возвращает мне телефон.

Я просто в шоке. Забираю телефон. Звонок идет, я смотрю в экран, пытаясь уложить в голове, что только что произошло. На том конце все ещё ждут моего ответа.

На фоне мама с порога что-то говорит соседкам, прощается с сотрудниками полиции, закрывает дверь на все замки. Краем глаза вижу, как она оседает на пол. Маришка бежит к ней, чтобы успокоить, а я не могу сдвинуться с места. Оцепенела.

Надо договорить. А страшно — до мурашек.

— Алло, — тихо говорю в трубку. — Спасибо за помощь. Как я могу рассчитаться с вами?

— Через час за тобой заедет машина, — повелительным тоном произносит Роман Павлович. — Обсудим за ужином твою благодарность за спасение.

Так и знала, что просто не будет! Но на одной чаше весов было относительное благополучие, а на другой — полный крах.

— Через час? — выговариваю громче приличного я и смотрю на время. Половина девятого. — Не поздновато для ужина? Можно завтра?

— Через час, — холодно повторяет он.

— Я не согласна, — возмущенно отвечаю я. — Это слишком поздно для меня. Я в такое время в гости не езжу.

— Диана, — он говорит мое имя таким опасно ласковым голосом, что мурашки бегут по коже, — менты ушли?

— Да, — выдыхаю я.

— Мне их вернуть? — от этого вопроса, дыхание перехватывает.

Я понимаю, что он может это сделать. Ему хватило всего минуты разговора с капитаном Маловым, чтобы тот свернул обыск. Кто я против этого человека, раз его даже полиция боится?

— Нет, — на выдохе отвечаю я.

— У тебя пятьдесят девять минут. Время пошло, — чеканит Воронцов каждое слово и завершает звонок.

_______________

София Петровна Данилина

5.

Роман

Алексей присылает сообщение, что девочка села в машину чуть раньше, чем я ей обозначил. Умница. Пунктуальная. И заранее покорная. Хотя будешь тут пальцы гнуть, когда перед носом маячит обвинение в краже.

Сижу в кабинете, предвкушая встречу с юной красавицей. Интересно, как она будет себя вести при личной встрече. Прикрываясь расстоянием и телефонной трубкой, люди держатся иначе, чем когда на них смотрят и могут дотянуться.

Прокручиваю в голове её внезапный разговор с Камилем, когда он вынужденно прервал нашу встречу. Бойкая такая. И слова умные знает. Только бестолку — Камиль, как танк, ему было плевать на все её доводы.

Камиль, конечно, тот ещё жук. Сам не верит, что Диана у него деньги украла, полицией решил припугнуть, чтобы вернула. Будто сам не понимает, что не припугнул, а запустил процесс, по итогам которого посадят невиновную. Впрочем, до Камиля мне дела нет — данные Дианы мне предоставил, и отлично.

С Сенной до Коломяг ехать от силы полчаса, а по вечернему городу и того меньше. Спускаюсь в столовую, и ко мне тут же выходит исполнительная Полина.

— Что-то желаете, Роман Павлович? — приветливо улыбается. Отличная домработница, не нарадуюсь.

— Нужно будет подать легкий ужин и десерт, — произношу задумчиво, раздумывая, где бы лучше провести эту встречу. — Накрыть на лоджии на втором этаже. Вскоре прибудет моя гостья, проводите её туда. Позовите меня, я буду у себя.

Ухожу обратно на второй этаж и скрываюсь в кабинете. Контракт для Дианы я уже подготовил. Юридическое образование позволяет обходиться без штата юристов Думаю, она его подпишет, ведь выбора у неё, по сути, нет.

Распечатываю два экземпляра, ставлю на обоих свою подпись.

За дверью раздаются шаги. Мягкие принадлежат Полине, а стук каблуков по паркету явно издает Диана. Улыбаюсь. В ресторане она была в балетках, приятно будет посмотреть на неё на шпильке.

Полина провожает гостью в столовую, затем стучит ко мне в кабинет и, просунув голову, сообщает о прибытии девушки. Диана это услышит. Смекнет, что я — человек занятой.

Выхожу на лоджию второго этажа и застаю Диану стоящей у окна. Свет с улицы обтекает её стройное тело в обтягивающем платье. Всё при ней. И всё как мне нравится. Грудь полная двоечка, тонкая талия, плоский живот, округлые бедра, попка подтянута. Наметанным глазом сразу приметил ещё в ресторане.

На звук моих шагов Диана поворачивает голову и одаривает меня тяжелым взглядом.

— Вот она я, — выпаливает так, будто готовилась сказать это всю дорогу. — Приехала, как вы просили. Предлагаю сразу перейти к делу.

Прыткая девочка. А ещё от неё веет страхом и недоверием.

— Присядь, пожалуйста, — отодвигаю ей стул. — Я пригласил тебя на ужин. Мы поужинаем и побеседуем.

Диана нехотя делает несколько шагов и опускается на самый краешек стула. Напряжена до предела. Спина ровная, ладони, сжатые в кулаки, лежат на коленях.

Сам присаживаюсь напротив.

— О чем будем беседовать? — Диана поднимает подбородок, точно воин, готовая сражаться.

— Пока Полина подает ужин, расскажи о себе, — произношу будничным тоном. Надо как-то её расслабить, прежде чем выложить предложение, от которого нельзя отказаться. — Чем живешь? Чем занимаешься?

Диана удивленно приподнимает бровь.

— Зачем это вам? — настороженно спрашивает она. — Давайте просто договоримся о том, в каком порядке я буду отдавать долг, и вы меня отпустите собирать деньги?

— Пятьсот тысяч — пустяк, я не обеднел, — парирую невозмутимо. — Мне нужно другое.

— И что же? — уже с вызовом переспрашивает Диана. Смелеет на глазах.

— Мне повторить вопрос? — добавляю нажима в голосе. — Расскажи о себе.

Диана раздраженно вздыхает. Погорячился я, назвав её покорной. Она умеет думать головой, но подчиняться — не её конек.

— Я студентка последнего курса пиара Гуманитарного института профсоюзов. В сентябре пора за диплом браться, но я его потихоньку уже пишу. Потому что работаю, — Диана запинается. — Работала в ресторане «Серебристый лебедь» до сегодняшнего вечера. Люблю прогулки, слушаю разную музыку, немного рисую от руки.

Все-таки когда прижмешь, Диана в состоянии точно выполнить команду. Это приободряет.

— Кстати о музыке, — картинно спохватываюсь, встаю из-за стола и беру с каминной полки небольшой пульт к аудиосистеме. — Как относишься к симфонической? Слушаешь классику?

Включаю аудиосистему, и из неё льется приятная, но печальная композиция Шопена, если не ошибаюсь, Прелюдия ми минор.

— Мне привычнее другой стиль, — сдержанно отвечает Диана.

Пусть играет. Эта музыка ласкает мне слух.

В этот момент Полина выносит кушанья — фруктовый салат, заправленный домашним йогуртом и смузи из чего-то зеленого. Наверное, яблоко-киви-сельдерей.

— Я не голодна, — вздыхает Диана.

— От фруктового салата ещё никто не потолстел, — шучу, когда домработница закрывает дверь с другой стороны

Смотрю на девчонку и понимаю, что ей будто физически в тягость находиться тут со мной.

— О себе я рассказала, — наконец, говорит она. — Может, все же перейдем к делу?

— Ты куда-то спешишь? У нас вся ночь впереди, — отвечаю ей с хитрой улыбкой, а она словно в камень превращается.

— В смысле? — испуганно выдыхает она, вскакивая на ноги. — В смысле вся ночь?

5.1

Воронцов Роман Павлович

37 лет. Кандидат в губернаторы Санкт-Петербурга.
Два высших юридических образования, безупречная политическая карьера,
волевой характер.
Обеспеченный отец Романа с детства прививал сыну умение
правильно распоряжаться деньгами и добиваться поставленных целей.

6.

Диана

— Мы беседуем, — невозмутимо произносит Роман Павлович и съедает кусок клубники из своего салата. Такое чувство, что флиртует. Но вряд ли, просто наслаждается выигрышным положением. — Мы прекрасно проведем время за непринужденной беседой под классическую музыку.

— Пока беседа получается принужденной, — бормочу, оглядывая стол в поисках правильного варианта ответа. — Раз на то пошло… Я вам о себе рассказала. Хочу той же откровенности от вас.

Роман Павлович улыбается, но улыбка жестокая. Как у игрока, который знает, что в любом случае выиграет.

— По рукам, Диана, — он откидывается на спинку стула, закидывая руку на угол. Рукав пиджака обтягивает точеный бицепс. — Меня зовут Роман. Скорпион по Зодиаку. Люблю воду и рыбок. Это ты хотела услышать?

И смотрит на меня довольным взглядом, рад, что уел.

— Тогда мне следовало о себе рассказать, что у меня две руки и две ноги, — фыркаю в ответ на его колкость.

— Это очевидные факты, а я назвал неочевидные, — он хитро мне улыбается. — И между прочим, сказал правду.

— А работаете кем, скажете? — спрашиваю с досадой.

Он что, так и будет издеваться?

— Так и быть, — Роман Павлович снова принимается за салат. — Я - политик. У меня два высших образования — экономика и юриспруденция и докторская степень по второй специальности. Довольна?

Последнее слово договаривает с металлом в голосе. Ох, только посмотрите, как мы недовольны!

— Довольна, — произношу тем же тоном. — Теперь вы мне скажете, как я смогу отработать долг?

— А ты упорная, как я погляжу, — снова его губы трогает самодовольная улыбка. — Отработаешь ты свой долг. За хорошие деньги…

В этот момент перестаю слушать. Все, как он себя ведет и что говорит, складывается в отвратительную гадливую картинку. Он хочет меня купить. Платить мне за близость. И от этого в душе взвивается лютая ярость.

— Да что вы себе позволяете? — выкрикиваю гневно. — Что, если богатей, значит, можно честную девушку купить, как проститутку?

В вскакиваю со стула и, не помня себя, сшибаю на пол свою пиалу с салатом и стакан со смузи.

Раздается треск разбивающегося стекла. Я не сразу осознаю, что натворила. А когда осознаю, замираю в ожидании реакции хозяина дома. Однако Роман Павлович несколько мгновений безэмоционально смотрит на меня, потом склоняет голову набок, осматривает масштабы катастрофы — кушанья уже впитываются в ворсистый ковер — потом переводит взгляд на меня.

— Твои эмоции излишни, — улыбается уголками губ. — От тебя мне не нужны услуги эскортницы. Их слишком легко купить, чтобы изобретать такой велосипед, как с тобой. Побудь здесь и подумай над своим поведением.

С этими словами он встает и выходит из лоджии. А я остаюсь стоять у стола в шоке от того, что сама же натворила и тревожном ожидании, как теперь со мной поступит Роман Павлович.

Одна часть меня вопит о том, чтобы прямо сейчас рвануть к выходу и хоть пешком добраться домой. Но логическая и преобладающая понимает, что я никуда от него не скроюсь. Хватило же мозгов опрокидывать посуду! Этот человек же по щелчку пальцев может меня уничтожить! Почему я такая несдержанная?

Может, прибрать за собой? Покажу, что раскаиваюсь? Делаю шаг к осколкам, и понимаю, что руками тут что-то делать — гиблое дело. Только порежусь, а беспорядок такой, что ковер нужно мыть или стирать.

Дверь за спиной снова щелкает, и я почти прыжком поворачиваюсь к ней лицом. Испугалась. Роман Павлович останавливается на пороге, держа в руках офисные листы. Выглядит невозмутимым, будто происшествие, которое я учудила, его нисколько не тронуло.

— Идем, — произносит холодно. Все-таки рассердился, похоже. — Ознакомишься с контрактом и решишь, стоит ли истерить по этому поводу.

Чувствую, как от лица отливает кровь, но возражать не тянет. Киваю.

Мы вместе идем в его кабинет. Роскошный, как и все в доме. Отделанный темным дубом, с внушительной библиотекой по левой стене. В противоположном двери углу массивный письменный стол с суконным верхом. Аристократично до безобразия.

Роман Павлович указывает мне на место для посетителя, сам садится за стол и кладет бумаги с моей стороны. Опускаюсь на стул, а в теле поднимается мандраж. Я-то думала, все будет проще. Он предложит мне какую-нибудь неквалифицированную работу, и я спокойно буду отрабатывать свой долг, а тут контракт, и на глаз видно, что большой.

— А ты удивилась, что вся ночь впереди, — ухмыляется он. — Тебе понадобится время все внимательно изучить.

— Вы думаете, что я читать не умею? — добавляю голосу язвительности. — Тут всего пять листов. Я справлюсь гораздо быстрее!

Он не отвечает, а я вчитываюсь в текст. Договор заключается между… Мои данные уже заполнены. Ну да, Камиль, небось, предоставил их Роману Павловичу по первому же требованию. Нечему удивляться.

Предмет Договора… Что?! На сопровождение в качестве законной супруги?! Перечитываю ещё раз. Не показалось. Поднимаю возмущенный взгляд — Роман Павлович будто ждал такой реакции, ухмыляется.

— Работать вашей женой? — спрашиваю недоверчиво.

— А что в этом такого? — парирует он.

И правда, что такого? Нормально вообще? Читаю дальше.

Если опираться на обязанности, ничего непристойного. Мне надлежит изображать жену Романа Павловича на публичных выступлениях, пресс-конференциях, чтобы создать для него облик достопочтенного члена общества.

Я чувствую на себе его прожигающий взгляд. Он ловит, кажется, каждую мою эмоцию. Делаю вид, что не замечаю и прохожусь внимательным взглядом по строчкам. Перечисление моих обязанностей в должности супруги впечатляет. Список огромный. Перехожу к его обязанностям, как вдруг он спрашивает.

— Так это ты взяла деньги у Камиля? — будто невзначай, но я слышу живой интерес.

— Пф-ф, — фыркаю не поднимая лица. — Это противоречит моим моральным принципам, Роман Павлович.

Ответом служит лишь довольный хмык. А я подбираюсь к пункту об условиях контракта. Обязательным условием является заключение законного брака между мной и Романом Павловичем. Не смертельно, хотя и немного смущает ощущение западни.

7.

Диана

Глаза бегают по строчкам и расширяются с каждым прочтенным словом. Ладно, лишение меня права покидать дом в случае нарушения нескольких пунктов, но штрафы?!

За разглашение факта заключения данного контракта между мной и Воронцовым — два миллиона рублей, за подтвержденный факт измены с моей стороны — два миллиона рублей и возврат выплаченного ранее жалования в двукратном размере.

Что? А почему санкции предусмотрены только в случае моей измены?

Демонстративно отталкиваю от себя бумаги и ручку.

— Здесь не предусмотрены санкции для вас, — говорю ровным голосом, пытаюсь сдержать эмоции, не вызвать его гнев.

Мне нужен этот контракт, мне нужно это жалование, но и прогнуться полностью я не могу. Нужно хотя бы попытаться отстоять свои интересы.

— Ты серьезно? — хмурится Роман Павлович.

Видимо, не ожидал от меня такого. Думал, я спокойно подпишу контракт и не буду ничего оспаривать?

Ну уж нет! Я сейчас еще вернусь к своим обязанностям и его.

— Вполне, — на выдохе отвечаю я.

Мне крайне сложно держать себя в руках. Складываю руки на груди, чтобы мужчина не заметил, как сильно дрожат мои пальцы. Пока я пытаюсь успокоиться, Роман Павлович встаёт с кресла, обходит стол и подходит ко мне. Его молчание жутко нервирует.

— Тебе не кажется, Диана, что ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия? — нависает надо мной и смотрит в глаза с вызовом. С трудом, но я выдерживаю взгляд.

— Насколько мне известно, Роман Павлович, предвыборная кампания начнется в ближайшее время. Вам уже сейчас нужна подходящая невеста. Раз вы предложили мне этот контракт, то я идеально подхожу на роль вашей законной супруги. Я нужна вам не меньше, чем вы мне, — сама поражаюсь, как смелости хватило высказать ему это в лицо.

Роман Павлович продолжает смотреть в мои глаза, давит энергетикой, пытается прогнуть. Если отвернусь сейчас, точно проиграю этот бой. Спустя полминуты он хмыкает и улыбается одним уголком губ.

Это была проверка, что ли?

— Смелая, умная, бойкая. Что еще скрывается за этим милым личиком? — спрашивает он, присаживаясь рядом со мной.

— Острые зубки, — отвечаю честно.

— Ты мне нравишься, Диана. Ты честная. Поэтому я готов пойти на некоторые уступки и внести изменения в контракт, — говорит он, возвращаясь на свое место.

— Тогда вы были правы. Целая ночь впереди, — с очаровательной улыбкой произношу я и снова беру в руки контракт.

Я переворачиваю страницы, возвращаясь к разделу права и обязанности.

— Приступим? — насмешливым тоном спрашивает Роман Павлович.

Я киваю. В итоге мы изменили достаточно много.

Я отстояла право покидать дом Воронцова в любое время. Будь это шопинг, встречи с подругами, визиты к маме, походы с друзьями в ресторан и места, где я могу развеяться. Мы заменили формулировку с «разрешения супруга» на «уведомление».

Правда, Роман Павлович отказался освободить меня от охраны. Как минимум двое телохранителей будут сопровождать меня в каждой поездке.

Воронцов ясно дал понять, что моя жизнь после официального объявления помолвки изменится кардинально. Я сама смогу убедиться в целесообразности привлечения охраны. Возможно, охранников станет больше, если начну привлекать слишком много внимания.

Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

Ну кто заинтересуется мной? Я — девчонка из простой семьи. Внешность… Привлекательная. Тут я себя оцениваю трезво. Но вряд ли рядом с Романом Павловичем на публике появлялись девушки, уступающие мне во внешности. Это же смешно.

Я не стала отказываться от пунктов о посещении салонов красоты. Я же - девушка. Какая девушка откажется от массажа, косметологических процедур, маникюра, педикюра, ухода за волосами. Рядом с таким ухоженным мужчиной, как Воронцов, должна находиться такая же ухоженная девушка. Иначе никто не поверит в искренность «наших чувств».

Кстати, об этом. Роман Павлович позаботился о том, чтобы наша скоропостижная свадьба не выглядела слишком подозрительной. Он придумал вполне реальную историю нашего прошлого.

По его задумке, впервые мы встретились, когда я училась на втором курсе. Выдающийся юрист Роман Воронцов проводил несколько лекций, на которых и приметил меня. У нас был короткий искрометный роман, но нам пришлось расстаться, потому что Роману Павловичу требовалось уехать из страны, а я не хотела бросать учебу. И вот, спустя несколько лет мы столкнулись вновь, чувства захлестнули нас с новой силой, и Роман Павлович решил, что больше не готов меня отпустить.

Такая история… Эх. Хоть роман пиши. И вполне реальная в наше время. Главное, рассказывать убедительно и мечтательно при этом улыбаться.

Остановилась я на пункте медицинского обследования с обязательным посещением гинеколога и сдачей всех анализов.

— А это зачем? — обращаюсь к Роману Павловичу и указываю ему ручкой на интересующий меня пункт.

— А что тебя удивляет? — с хитрой улыбкой спрашивает он.

— Обязательное посещение гинеколога. Зачем вам мои анализы? Я здорова. Я сама для себя прохожу обследование каждые полгода, — говорю честно, мне скрывать незачем. — Не пойму, как это вас касается?

— Постоянно проверяешься? Умничка, — он одобрительно кивает. — Но я должен лично убедиться, что ты чиста и здорова.

— Да зачем? — возмущаюсь я.

— Хм, — хмыкает он. — Ну как зачем? Ты ведь собираешься настаивать на взаимной верности. Правильно?

— Да, — настороженно отвечаю я.

— Давай рассуждать логически, — медленно и с расстановкой отвечает Воронцов. — Если я не могу спать с другими женщинами, с кем, по-твоему, я буду это делать?

8.

Диана

— Э-э-э, — в шоковом состоянии я лишаюсь возможности ответить как-то более ёмко.

— Ты же умная девочка, Диана, — усмехаясь говорит Роман Павлович.

— Да, но… — снова тяну я.

Злюсь сама на себя. Да что со мной происходит? Он задает простые вопросы, а я не могу ответить нормально. И вот это его «умная девочка» для меня сейчас звучит как издевательство. Я на секунду прикрываю глаза, чтобы собраться.

Конечно, я понимаю, на кого он намекает. Зачем ходить на сторону, когда дома ждет молодая, привлекательная жена?

Я же сама настаивала на взаимной верности.

Логично с его стороны говорить о близости со мной, раз с другими нельзя.

— Или мы можем отменить этот пункт, — предлагает Воронцов.

— Нет! — выпаливаю это слишком быстро, вызывая очередную насмешливую улыбку на его лице. — Я не хочу, чтобы пресса полоскала мои кости, когда вас заметят с любовницей.

— Тогда в чём проблема, Диана? — продолжает давить он.

— Вы думаете, так просто согласиться лечь в постель с незнакомцем? — наконец, выдаю то, что на языке вертелось, но я стеснялась сказать. — Я ведь вас совсем не знаю…

— Во-первых, мы с тобой встречаемся не первый раз. Во-вторых, можно решить вопрос иначе, — он растягивает губы в улыбку, теперь загадочно-торжествующую. — Может, мне просто увеличить твое жалование за оказание услуг интимного характера?

— Я, по вашему, — проститутка? — возмущаюсь я, вскакивая с кресла.

Оно с грохотом падает позади меня. Воронцов закатывает глаза и тоже встает, спокойно подходит к креслу и легко поднимает его.

— Нет, — спокойно отвечает Роман Павлович и как-то странно смотрит на меня. — Впервые встречаю девушку, которая отказывается от увеличения содержания. Наверное, это прозвучало грубо.

— Вообще-то да, — произношу, хмуря брови.

Он невозмутимо встречает мой взгляд, мягко улыбается, но молчит. То есть извиняться не собирается?

— И это все? — все же решаю уточнить.

— Если ты намекаешь на извинения, то их не будет. Я признал,что повел себя грубо. Этого достаточно, — холодно отвечает он.

Я недовольно поджимаю губы. Интересно, он в постели такой же холодный?

Щеки тут же опаляет жаром от этой мысли. О чем думаю вообще? Но фантазия бежит впереди меня. Рубашка плотно облегает накаченную фигуру Воронцова, поэтому у меня нет никаких сомнений, что под ней скрывается идеальное тело с налитыми, крепкими мышцами, кубиками пресса и…

Я вздрагиваю от осторожного прикосновения к скуле.

Так погрузилась в мысли и не заметила, что Воронцов стоит рядом со мной.

— О чем ты думаешь сейчас, Диана? — с очаровательной улыбкой спрашивает он.

Нежное поглаживание сбивает с толку, а глаза завораживают. Я не могу пошевелиться, не могу ничего сказать. Абсолютно дезориентирована. Такая реакция на малознакомого мужчину немного пугает.

Тянусь рукой к столу, хватаюсь за контракт, делаю шаг назад, разрывая тесный контакт, и киваю на бумагу.

— Здесь не написано, что я обязана отвечать на все ваши вопросы, — произношу твердо.

— Можем добавить, — тут же предлагает он.

— Ну уж нет! — выпаливаю и впервые слышу его смех.

Мягкий и немного хриплый. Искренний!

— Но некоторые моменты я должен выяснить, — говорит он, снова приближаясь ко мне. — Скажи, Диана, ты боишься близости со мной или близости вообще?

— Могли бы просто спросить: девственница я или нет, — скрещивая руки на груди, отвечаю я. Вижу его удивленный взгляд и улыбаюсь. Да, я тоже могу удивлять. — Так вот, у меня был сексуальный опыт.

— Сколько мужчин у тебя было? — тут же спрашивает Воронцов.

Теперь настало мое время удивляться. Он серьезно думает, я стану отвечать?

— А вот это уже не ваше дело! — в голосе звучат строгие нотки. — Вам ведь, главное, чтобы я была здорова? Я здорова. На этом предлагаю закрыть тему наших будущих интимных отношений и приступить к следующему вопросу.

— То есть ты согласна? — продолжает давить мужчина.

— Вы не оставили мне выбора, — раздраженно отвечаю я.

Не улавливаю момент, когда Воронцов оказывается прямо передо мной. Отходить некуда. Позади стол. Я вжимаюсь в него бедрами, хочу отклониться назад, но Роман Павлович кладет горячую ладонь мне на поясницу и притягивает к себе.

Снова к щекам приливает жар, а сердце начинает учащенно биться. Я поднимаю голову и встречаюсь взглядом с его ярко-голубыми глазами с темными крапинками. Он будто изучает меня.

— Что вы делаете? — запинаясь спрашиваю я.

— Знакомлюсь ближе, — отвечает он и склоняет голову к моей шее, вдыхает запах и легко касается губами кожи, вызывая стаю мурашек. — Классно пахнешь…

— Так! — нервно дергаюсь в его объятиях, упираюсь ладонями в мощную грудь и отталкиваю от себя. — Держите себя в руках, Роман Павлович! Я пока не подписала контракт. Поэтому у вас нет прав меня вот так касаться.

— А потом разрешишь? — со снисходительной ухмылкой спрашивает он, отходя от меня на пару шагов. Даже дышать становится легче.

— Да, — отвечаю, не подумав, — то, есть нет. Все в рамках контракта!

— «Первое слово дороже второго», — говорит он мою любимую детскую фразу, вызывая у меня улыбку.

— Мужчины никогда не взрослеют, да? — поддеваю его.

Роман Павлович улыбается в ответ, но не отвечает. Кивает мне на кресло.

— Давай продолжим, — произносит мягко, — иначе мы так реально до утра просидим.

— Следующий пункт: работа, — говорю, снова присаживаясь в кресло. —Здесь не указано, должна ли я согласовывать с вами место работы.

— В контракте отсутствует этот пункт, потому что ты не будешь работать, — отсекает Воронцов.

Я делаю глубокий вдох. Все же, до утра…

9.

Роман

Взгляд Дианы тяжелеет от этих слов. Отчасти меня умиляет её непримиримость, но у всего есть предел. Смотрю на неё строго, но это не помогает.

— Я не буду содержанкой! — выкрикивает она.

Решимость в голосе так и плещется. Снисходительно улыбаюсь, точно смотрю на ребенка, который неправильно произнес слово «черепаха».

— Не содержанкой, — поправляю звонким голосом. — А женой губернатора. Разницу улавливаешь?

— Разница с гулькин х… — снова громко и воинственно выговаривает Диана, сдабривая слова для весомости ударом кулачка по столу.

Осекается в последний момент, чтобы не ругнуться вслух. Вспомнила, что приличная девочка? Усмехаюсь. Со мной никто не смеет в таком ключе разговаривать. А эта Диана — поразительно упертая. Такая упертая, что, похоже, из тех, с кем проще согласиться, чем объяснить свою позицию. Далеко пойдет, если задать нужный вектор.

Вектор вектором, но эта принципиальная зараза сейчас строго смотрит мне в глаза, ожидая вердикта по поводу её работы и уже начинает раздражать.

— Ладно, если ты так этого хочешь, у тебя будет право работать, — сдаюсь. В глазах Дианы мелькает мимолетная радость. — Только не говори, что хочешь снова податься в общепит!

— А что такого? — обиженно вскидывается она. — Работа как работа, не хуже, чем у вас!

Ох. Нет, где-то я с ней согласен, местами меня даже умиляет её простота, чистота, с которой она смотрит на мир. Она совершенно далека от моего мира, в котором всё всегда что-то значит.

— Ты же на пиаре учишься? Сама подумай, как в глазах общественности будет выглядеть кандидат в губернаторы, чья жена официанткой по какому-нибудь ресторану носится, ну? — придаю голосу металла.

Диана чуть сереет.

— У меня нет образования пока, вот я и выбираю из того, что доступно…

Похоже, ей важен сам факт. А её искренняя грусть обезоруживает.

— Я рад, что мы друг друга поняли, — добавляю уже бархатисто. — Я устрою тебя в один из своих бизнесов. Будет хорошая непыльная работа. Поработаешь наконец по специальности. Так тебя устроит? Или снова будешь кричать, что тебя не устраивает моя протекция?

На этот раз Диана и мотает головой.

— Не буду, — отвечает с улыбкой. — Устраивает!

Ну наконец-то. Набираю в рот воздуха и выдыхаю вверх, подбрасывая пряди челки. Вот уж не думал, что такая мелкая и с виду скромная девчонка окажется такой занозой.

— Теперь вы отпустите меня домой? — снова подает голос Диана. Осторожно спрашивает.

— Подпишем — отпущу, — заявляю с деловым видом и бужу компьютер. — Подожди, пока я исправлю все, о чем мы договорились, распечатаю новый текст контракта, поставишь свою закорючку и свободна.

Кивает и с удовлетворенным видом усаживается в кресле поудобнее.

Принимаюсь исправлять текст в файле. Пальцы бегают по клавишам, шелестя мягко нажимающимися кнопками. С каждым новым пунктом все больше поражаюсь, какая мне попалась умненькая и настойчивая девочка! Правильная ставка. С такой женой мне гарантирована губернаторская карьера!

Закончив, отправляю на печать два экземпляра и перевожу взгляд на Диану. Она спит. Нежные черты лица с закрытыми глазами выглядят трогательно невинно. Ресницы пушистые-пушистые, красивые. Правильный овал подбородка, высокие скулы. Ловлю себя на мысли, что любуюсь ею, как это обычно происходит с умильными котятками на ютубе.

С одной стороны правильно её разбудить, чтобы уже разделаться с контрактом. А с другой — не хочется нарушать этот безмятежный сон. Я так спал последний раз в самом детстве, наверное. У меня рука не повернется разрушить такую идиллию.

Оставляю контракт на столе, подхожу и подхватываю девочку на руки. Легкая, как дюймовочка. Она слегка потягивается во сне, а меня точно током бьет. Мурашки ползут по рукам в местах касания к манящим изгибам её тела.

Член тут же реагирует на близость аппетитного женского тела. И запах её забирается в ноздри, кружит голову.

Тормози, Ром. Доберешься ещё до манящих изгибов. Сейчас не время — велю себе и выношу Диану из кабинета. Устраиваю на кровати в одной из гостевых спален прямо поверх покрывала. Пусть обвыкнется пока в отдельной спальне. Устала моя девочка, отдых будет кстати.

И сам тоже иду спать.

Засыпаю не сразу. Какое-то время меня одолевают мысли о Диане. В ней удивительным образом сошлось все, что мне нравится в женщинах. Красивая, умная, бойкая, целеустремленная и… ммм. Сексуальная. Хоть я ей и плачу, отказывать себе в удовольствии овладеть её телом — преступление. Точно не откажу!

Утром просыпаюсь незадолго до девяти утра, отправляюсь в душ, в смежную со спальней ванную. Горячая вода расслабляет, а следом за ней холодная тонизирует. Я, бодрый и свежий, выхожу из душа в полотенце, повязанном на бедрах, другим вытираю волосы и слышу:

— Доброе утро! — смущенно-разгневанный голос Дианы. — Пожалуй, я за дверью подожду!

10.

Диана

Просыпаюсь от звонка телефона.

Разлепляю сонные глаза — мама. Внутри становится горячо, в солнечном сплетении остро колет.

— Алло? — отвечаю, голос хриплый со сна.

— Доць, — с облегчением выдыхает мама. — Ты бы хоть предупредила! Я ж не знаю, что и думать! Морги обзванивать или ещё подождать? Вчера ушла толком ничего не сказала. Куда, с кем? Ты что, у кого-то переночевала?

Меня затапливает ядовитый стыд. Заставила маму волноваться. А Маришка? Ей точно нельзя переживать!

— Прости, мамуль, я дома все расскажу, — отвечаю вполголоса, оглядывая интерьер комнаты, где оказалась. — Как там Маришка?

— Спит ещё, — мама вздыхает. — Она вчера так переволновалась, что долго уснуть не могла. Ты уж приезжай поскорее, ладно? Мы волнуемся.

Слова рвут сердце на части. Я не виновата, что задержалась.

— Хорошо, мам, — произношу доверительно. — Постараюсь поскорее.

Вешаю трубку и потягиваюсь. Удивительно, я даже не заметила, как вчера уснула. Похоже, в какой-то момент утомленное сознание просто отключилось под мерное шуршание клавиатуры. Я успела знатно понервничать из-за этого контракта. Мне было крайне важно согласовать все эти пункты. Да, я готова подписать эту бумагу, хотя, конечно, условия довольно жесткие, но главное не позволять Воронцову полностью отобрать у меня свободу маневра.

Сажусь в кровати, оглядываю себя. Я в одежде. Похоже, Воронцов положил меня поверх покрывала на большой двуспальной кровати. Интерьер спальни с платяным шкафом, прикроватными тумбочками, даже туалетный столик стоит у окна.

В углу замечаю неприметную дверь — похоже, в ванную.

Из зеркала на меня смотрит утомленная девушка со спутанными волосами. Макияж немного осыпался. Умываю лицо прохладной водой.

У зеркала над раковиной стоит стакан с новой зубной щеткой и ещё не початой зубной пастой, рядом лежит такая же щетка в пластиковой упаковке. Прям как в гостинице!

Привожу себя в порядок и теперь без стыда смотрюсь в зеркало.

— Ну, что, Диана, — спрашиваю у своего отражения. — Готова положить голову в пасть льву? Подписываем контракт?

А выбор на самом деле и невелик. С этим контрактом у меня есть шанс решить проблемы и свои, и Маришкины, а без него — нет.

Выхожу из комнаты. В доме стоит гробовая тишина. Широкий коридор, увенчанный с обеих концов окнами, прерывается по центру на лестницу вниз. По обе стороны — двери. Напротив лестницы — та самая лоджия, в которой мы пытались поужинать с Воронцовым. Припоминаю, где его кабинет, но это бесполезно. Утро, не будет его там.

— Есть кто? — произношу в тишину дома.

Ответом служит все та же тишина. Может, домработница и есть, но, похоже, на первом этаже и не слышит. А я домой хочу. А для этого надо уже закончить бумажную волокиту.

Прохожусь по коридору, на удачу выбирая, где может быть спальня Воронцова, и стучу в приглянувшуюся дверь. За ней слышны его шаги.

Стучу и открываю себе проход, а, войдя, замираю на пороге. Роман Павлович в одном повязанном на бедрах полотенце выходит из смежной ванной, энергично трет волосы вторым, более маленьким.

Невольно залипаю на несколько мгновений на мощном подтянутом теле. Не подвело меня вчерашнее ощущение — Воронцов отлично сложен. И явно не сачкует в спортзале. Ловлю себя на постыдной мысли, что мне нравится на него смотреть, и тут наши взгляды пересекаются. В его — игривый огонек, а в моем, надеюсь, ничего, что может выдать симпатию.

— Доброе утро! — поспешно отворачиваюсь, ощущая, как от шеи к макушке поднимается волна жара. — Пожалуй, я за дверью подожду!

Не успеваю выйти, в спину долетает насмешливое:

— Останься, мне нечего стесняться, — игриво звучит из-за спины.

А потом раздается звук, с которым что-то тяжелое приземляется на что-то мягкое. Похоже, Воронцов избавился от полотенца.

От этой мысли у меня по телу пробегает непрошенная дрожь, становится вмиг неуютно от неправильности ситуации.

— Зато мне есть, чего! — выговариваю не поворачиваясь и вылетаю из комнаты.

Захлопываю дверь, нарочито оставаясь к Воронцову спиной. Вот же нахал какой!

Жду в коридоре, стараясь заставить себя стоять смирно и не мерять его ширину нервными шагами. Эта внезапная встреча что-то во мне встряхнула и взболтала, но пока распознать, что за чувства в этом коктейле не получается.

Вскоре дверь спальни Романа Павловича щелкает, и из комнаты выходит он самый, собственной персоной. На нем что-то вроде шелковой пижамы благородного серебристого цвета — свободная рубашка с редкими крупными пуговицами и такие же брюки. Босые ноги мягко ступают по вощеному паркету.

— Пойдем позавтракаем, — произносит он лениво. — Заодно и с бумагами разберемся.

— Если можно, побыстрее, — отвечаю сдержанно. — Я тороплюсь. Меня дома потеряли.

Воронцов усмехается, и его губы трогает плотоядная улыбка.

— Тогда предупреди их, что с этого дня они тебя и вовсе станут редко видеть! — он делает приглашающий жест в сторону лестницы. — Идем, раз торопишься. За завтраком подпишем контракт и поедешь домой вещи паковать.

11.

Диана

Вот так быстро? Чувствую, что в душе разливается растерянность. Почему-то момент переезда сюда казался мне отдаленной перспективой, маячил будто на горизонте. Я не готова к тому, что что это будет так скоро. Но Воронцов, похоже, не намерен терять ни минуты времени. Сразу быка за рога. Так, наверное, и поступают деловые люди?

В своих мыслях я делаю шаг вперёд, не замечая, что уже подошла к лестнице. Нога проваливается, и я теряюсь в пространстве на мгновение. Вскрикиваю и испуганно хватаюсь за перила.

Роман Павлович тут же оказывается рядом. Подхватывает одной рукой за талию и прижимает к себе. Меня окутывает ароматом морской свежести.

Через тонкую шерсть платья чувствую, какой Воронцов горячий. Рядом с ним мне вдруг самой жарко становится.

Близость мужчины волнует, заставляет сердце забиться чаще. Взволновано прикусываю уголок губы и поднимаю голову. Когда мы встречаемся взглядами, что-то такое странное происходит в моей груди, немного пугающее. Я не должна так реагировать на него. Не должна!

— Все в порядке, Диана? — его дыхание опаляет щеку, и мне не сразу удаётся собрать мысли в кучу, чтобы ответить.

— Задумалась, оступилась, — бормочу я, и тут же встряхиваю головой. Собраться! — Всё в порядке.

— Сама сможешь дойти? — выпуская меня из плена своих рук, спрашивает он.

Я киваю. Мужчине этого достаточно. Он обходит меня и теперь идет впереди. Спустившись на первый этаж, мы сворачиваем вправо, проходим по небольшому коридору и оказываемся в светлой просторной столовой.

По центру комнаты стоит стеклянный стол, накрытый на две персоны. Полина поправляет свежие цветы в вазе по центру стола и поднимает на нас доброжелательный взгляд.

— Доброе утро, Роман Павлович, Диана, — здоровается она.

— Доброе утро, — отвечаем одновременно.

Роман Павлович подходит к столу и отодвигает для меня стул. Я благодарно киваю и присаживаюсь. Осматриваю блюда. От вида блинчиков и сгущёнки во рту скапливается слюна. Боже, как аппетитно это выглядит!

Интересно, Воронцов сильно обидится, если я не стану его ждать и сразу наброшусь на еду?

— Диана, вам чай или кофе? — обращается ко мне Полина.

— Чай, пожалуйста. Зелёный, — отвечаю я, не отрывая взгляда от блинчиков.

— Угощайся, Диана, — мягко говорит Роман, и мне кажется, что я слышу смешинку в его голосе. Заметил все же мой голодный взгляд?

Дважды мне предлагать не нужно. Я беру первый блин, скатываю его, как всегда это делаю, окунаю в сгущенку и с тихим мычанием откусываю. Боже, как вкусно! Блинчик исчезает за считанные секунды. Облизываю пальцы от сгущёнки и боковым зрением замечаю, что Роман Павлович пристально наблюдает за мной. Даже не моргает. Чёрт. Наверное, в шоке от моих манер. С ним удивительно просто, что я и забыла, что я не дома на кухне…

— Что-то не так? — осторожно спрашиваю я. — Я испачкалась?

— Н-нет, все нормально, — немного хриплым голосом отвечает он. — Приятного аппетита. Проголодалась?

— Спасибо, — с искренней улыбкой отвечаю я. — Да, я очень голодная.

— Полина, будь добра, сходи в мой кабинет, принеси папку, которая лежит на столе. И ручку не забудь.

— Я так понимаю, вы не любите откладывать дела в долгий ящик? — спрашиваю, прикончив уже третий блин, и вижу насмешливый взгляд Романа. Становится неловко. — Простите.

— Не стоит извиняться, — с доброй улыбкой отвечает он. — Мне нравятся девушки с хорошим аппетитом.

— Я на диетах часто сижу, — тут же выпаливаю я, вызывая очередную улыбку у Воронцова.

— Не заметил, — окидывая меня красноречивым взглядом говорит Роман.

— Что? Вы намекаете, что я — толстая? — возмущаюсь, конечно, наигранно. Из женской вредности хочется немного потрепать ему нервы. Пусть не думает, что в жены ему достанется тихая мышка.

— Фигура у тебя отличная, но если тебя что-то не устраивает, мой тренажерный зал в твоем полном распоряжении. Захочешь — будем заниматься вместе, — спокойно предлагает он.

Как интересно выходит! У моего будущего мужа неплохая выдержка! Вывести его из равновесия - задачка со звездочкой, кажется. Ничего, справлюсь!

— Я так понимаю, вы там много времени проводите? — спрашиваю я.

— Оценила? — рокотливо спрашивает он в ответ с довольной улыбкой.

Мои щеки заливает румянцем. Вот зачем он напомнил? Перед глазами тут же возникает его образ в одном полотенце на бедрах. Капельки воды стекают по кубикам пресса…

О Боже! Зажмуриваюсь, чтобы прогнать соблазнительное видение из головы. Соблазнительное? Чего душой кривить? Соблазнительное, конечно. Нужно отвлечься. Только как, когда мужчина с телом Аполлона сидит напротив и уже откровенно смеется над моими красными щеками?

— Фигура у вас… — голос хрипит, и мне приходится прокашляться, — фигура у вас отличная. Но вы и сами это знаете. Нарываетесь на комплимент?

Улыбаюсь и слегка прищуриваю глаза.

— Всегда приятно услышать комплимент от красивой девушки, — отвечает он и слизывает с большого пальца каплю сгущенки.

Я слежу за движением его языка и не дышу, кажется, в этот момент. Кошмар! У меня теперь еще и уши горят. Сейчас бы в сугроб прыгнуть с головой, чтобы остыть. И тут я, наконец, понимаю. Воронцов просто играет со мной! Играет на моих эмоциях, а я так легко ведусь. Вот же, манипулятор!

Что ж, поиграем…

Я встаю из-за стола и под пристальным взглядом ярко-голубых глаз приближаюсь к мужчине. Склоняюсь к нему и кончиком пальца убираю сгущенку с уголка губ.

— Запачкались, — тихо говорю ему и хочу отойти, но чувствую захват на запястье. — Ой.

В следующую секунду я оказываюсь на коленях Романа. Он соблазнительно улыбается, мягко обхватывает ладонью затылок и притягивает к себе. Мурашки идут по коже от его горячего дыхания, опалившего шею.

— Когда вступаешь в игру, Диана, будь готова идти до конца…

12. 

Диана

Когда он говорит его губы слегка задевают мои. Сердце стучит словно сумасшедшее. Моя рука лежит на его плече, и я сама не понимаю, как начинаю двигать пальцами, поглаживая его затылок.

Удивляюсь, когда Роман на мгновение прикрывает глаза. Ему нравится? Когда он поднимает веки и снова смотрит на меня, я замечаю, что его глаза обрели более темный оттенок.

Он слегка подается вперед, но я не даю поцелую случиться, так как слышу тихий стук в дверь. Накрываю его губы указательным и средним пальцами.

Роман улыбается и мягко обхватывает запястье своей рукой, с хитрым прищуром рассматривает мои пальцы, а после обхватывает указательный палец губами и касается кончиком языка.

Щеки пылают от этого откровенного флирта.

Боже… Я к такому не привыкла и к такому не готовилась.

Легко давать отпор агрессии, наглости, грубости, но что делать с попыткой соблазнения, причем такой… приятной?

Чувствую, как внизу живота скапливается тепло, и теперь уже горю от кончиков пальцев до макушки. Ух…

— Вкусная сгущенка, — говорит Роман, не отрывая от меня взгляда.

— Да, — сипло отвечаю я.

— Ваши документы, Роман Павлович, — подает голос Полина, заставляя меня вздрогнуть.

Я совсем забыла о ее существовании. Стыдно-то как!

Я пытаюсь подняться с колен мужчины, но он удерживает меня одной рукой, а вторую протягивает за документами.

— Тебе нужно привыкать к моей близости, Диана, и не шарахаться от меня, когда нас видят посторонние, — спокойно говорит Роман и кладет руку поверх моих ног.

— Я должна привыкать с этого момента? — интересуюсь и получаю простой кивок. Замечательно!

Пока мы препираемся, Полина освобождает место на столе для бумаг. Женщина подает мне влажное полотенце и тихо уходит. Я вытираю руки от жира и жду, когда Роман достанет из папки два экземпляра контракта. Он кладет бумаги на стол и протягивает мне ручку.

— Подписывай, — просит он.

— Я прочитаю сначала. Хочу убедиться, что вы внесли все пункты, — отвечаю ему с вежливой улыбкой и беру в руки один экземпляр контракта.

Ерзаю на коленях мужчины, устраиваясь удобнее и слышу тихое покашливание. Непонимающе смотрю на Романа, приподняв бровь.

Он улыбается и опускает взгляд. Прослеживаю… и тут же вспыхиваю. Снова. Тонкая ткань мужских брюк совершенно не скрывает эрекции.

Я снова пытаюсь встать, но этот сластолюбец удерживает меня у себя на бедрах.

— За свои действия нужно отвечать, — шепчет он мне на ухо. — Изучай контракт, Диана. И не дергайся.

Облизываю вмиг пересохшие губы и принимаюсь за чтение. Мне требуется некоторое время, чтобы сконцентрироваться на тексте. Первая страница даётся с огромным трудом.

— Ты классно пахнешь, — говорит Роман, вдыхая запах моих волос.

— Спасибо, — взволнованно отвечаю я.

— Это же Lanvin “A Girl In Capri”? — уточняет он.

— Да, — киваю, но решаю не уточнять, что мои духи — дешевая подделка.

Строчки начинают расплываться перед глазами, когда мужчина убирает за спину мои волосы и приникает носом к шее. Ведет вверх и касается губами чувствительного участка кожи за ухом. Из груди вырывается тихий стон. Вся моя концентрация летит к чертям.

Роман будто нарочно не дает сосредоточиться! Ай, ну его! Кладу контракт на стол, открываю нужную страницу. Ставлю подпись в двух экземплярах и, наконец, вырываюсь из плена рук Романа. Он обводит меня таким многозначительным взглядом, что у меня коленки начинают подрагивать.

— Мы кончили? — спрашиваю и осознаю, что сказала…

Ой…

— Почти. Я был близок. Как и ты, — рокотливо отвечает Роман и улыбается.

— Пошляк! — восклицаю я и вылетаю из столовой.

Заметив Полину в коридоре, спрашиваю, где я могу найти ванную комнату. Девушка с вежливой улыбкой кивает мне на дверь в метре от себя. Я благодарно улыбаюсь ей и направляюсь туда.

Ванная комната оказывается просторной и очень светлой. Стены выложены светло-серой матовой керамической плиткой большого формата, справа от двери на столешнице из серого гранита установлена раковина, а сразу над ней — огромное зеркало с подсветкой. Подхожу к нему и смотрю на свое отражение.

Вот смотрю и не узнаю себя. Глаза блестят, щеки румяные от прилившей к ним крови, а на губах играет загадочная улыбка.

Включаю холодную воду и осторожно умываюсь. Нужно остыть.

Ох и Роман… Я не ожидала, что он так быстро пойдет в наступление. Не могу сказать, что мне было неприятно. Нет. Было… необычно, волнительно.

— Диана, приди в себя, — бормочу вслух и снова улыбаюсь.

Промакмию лицо полотенцем и выхожу в коридор. Меня здесь уже ждет Полина.

— Роман Павлович попросил передать его извинения, что не сможет лично вас проводить. У него важный звонок, а вас ждут дома. Он не хотел вас задерживать, — говорит она и протягивает мне мою сумочку.

— Спасибо, Полина, — с благодарной улыбкой отвечаю я. — Проводите меня к машине, пожалуйста.

Полина кивает и указывает мне в сторону холла. Мы подходим к входной двери, где я обуваю туфли. Кожу между лопатками жжёт. Я оборачиваюсь назад и вижу на втором этаже Романа Павловича. Он разговаривает по телефону, опираясь одной рукой на перила.

Когда наши взгляды встречаются, мужчина улыбается и кивает мне на прощание. Я поднимаю руку, машу ему пальчиками и выхожу из дома, куда мне предстоит вернуться уже этим вечером, но только с вещами.

Морально я готова к переезду. Я не готова только к одному — к разговору с мамой. У меня нет ни малейшего представления, как объяснить ей, что я уезжаю жить к незнакомому мужчине.

По дороге домой в голову мне так ничего и не приходит. Буду думать на ходу.

Родная квартира встречает меня запахом яблочного пирога. Тихо прикрываю дверь, разуваюсь и прохожу на кухню. Мама как раз ставит противень с пирогом на стол.

— Мам, — тихо зову я и опускаюсь на стул. А мама одаривает меня таким взглядом, что я предчувствую нелегкий разговор.

13.

Диана

— Ну и спасибо ему на этом, — мама чертит в воздухе небольшой крест. — Ты чего такая притихшая?

Меня одолевает чувство вины, хотя новость, на самом деле, отличная. Надо просто уже сказать.

— Он предложил мне работу, мамуль. И зарплата замечательная, — говорю так, будто оправдываюсь, черт. — С ней мы быстро соберем Маришке на операцию…

— Так это же здорово, доць, — мама ласково гладит меня по плечу.

— Да, только… — вдыхаю поглубже. Это огорчит маму. — Мне нужно будет жить у него дома.

Мама молчит несколько мгновений, обдумывая.

— Ему нужна помощница, мое образование как раз подходит, — пытаюсь смягчить суть своей роли.

— А жить с ним зачем? — в голосе мамы беспокойство. Я её понимаю. — Тебя там никто не обидит?

— Просто… он очень занятой. Я должна находиться рядом в любое время суток, — говорю уже более уверенно.

— Ох, — мама все ещё беспокоится. — А он не будет к тебе приставать? Кто там будет жить, кроме вас?

— Конечно, не будет, мам, — усилием воли утихомириваю эмоции. Не хочу волновать маму. — Ему не до приставаний. К тому же в доме живет экономка. Очень приятная женщина. Полина.

Мама вздыхает. Потом подходит ко мне и крепко обнимает.

— Дай-то Бог, Диана, — произносит, отстранившись. — Я только о тебе волнуюсь. Ты у меня девочка красивая и честная. Мало ли какие проходимцы могут позариться.

Щеки заливаются краской от воспоминаний о завтраке. Проходимцем Романа назвать никак нельзя.

— Ну что ты, мамуль, — улыбаюсь. — Роман Павлович очень уважаемый человек. Джентльмен. Очень обходительный. Да и между нами будут только рабочие отношения.

— Ну хорошо, — соглашается мама и принимается разрезать пирог. — Садись чай пить, доць.

— Мне надо собрать вещи, — совестливо пожимаю плечами. — Моя работа началась утром. Надо же перевезти все необходимое…

Мама кивает, а я отправляюсь в комнату, встаю у раскрытого шкафа. Глаза разбегаются, а в голове тонким писком раздается голос внутреннего критикана: «Выглядеть надо достойно, а у тебя вся одежда со стоков». Затыкаю его и, вынув чемодан из вертикального отделения, принимаюсь складывать в него самые любимые вещи.

— Ты правда съедешь, Ди? — вдруг сзади раздается тихий голос Маришки.

— Ну не навсегда же! — подхожу к сестре и обнимаю её. — Я буду приезжать в гости. Мы не прекратим видеться, обещаю!

А Маришке все равно грустно. Она обхватывает меня своими слабыми руками, всхлипывает. Даже у меня в переносице саднит от её искренней тоски. Я понимаю сестренку, как никто.

— Моя новая работа поможет тебя вылечить, это очень важно, Мариш, — вытираю слезинку у неё на щеке. Самой плакать хочется, но кому-то надо оставаться сильным. — Вот выздоровеешь, и мы с тобой на месяц уедем в путешествие. Настоящее путешествие! Только ты и я. Идет?

Маришка не верит. Её болезнь снова обострилась, она плохо себя чувствует и, кажется, планомерно теряет надежду, что вообще сможет выбираться из дома куда-то кроме больницы.

Усилием воли заставляю себя улыбнуться и принимаюсь прикладывать на себя разные наряды, делая жеманные позы и изображая вымышленных героев. Маришка усаживается в кресло и даже изображает подобие улыбки.

Чемодан планомерно заполняется. Мы перебрасываемся с Маришкой ничего не значащими фразами. Просто заполняем эфир. Время подбирается к четырем. Роман обещал прислать машину к шести вечера. А я уже голодная как волк.

— Перекусим? — спрашиваю Маришку и подаю ей руку. Веду в кухню.

Мама уже успела суп сварить. Она у меня очень хозяйственная и готовит не хуже шефа ресторана, где я работала.

Усаживаемся за стол. Разговор не клеится. Новость о том, что я уезжаю жить в другое место, давит и витает над нами грозовым облаком.

— Так, все, хватит киснуть! — включаю шуточно командный тон. — Кто со мной будет играть в разгадай, кто преступник?

Маришка только вяло поднимает ложку. Мама улыбается, но качает головой.

— Тогда вот история, Мариш, — начинаю с заговорщическим видом. Это наша детская игра.

Но меня прерывает звонок в дверь. Мама вскакивает и идет открывать.

— Добрый день, София Петровна, — раздается из прихожей голос Андрея, сына маминой подруги и соседки по лестничной площадке. — Соли не одолжите? Мама забыла купить, а у нас закончилась.

Он проходит в прихожую и замечает мой чемодан, потом смотрит в кухню, наши взгляды пересекаются. Андрей на пару лет меня старше и со школьных лет оказывает знаки внимания. Вот только его сейчас не хватало.

— Дианка, ты уезжаешь что ли? — спрашивает он, опершись плечом о косяк, пока мама насыпает соль в пиалу.

Сдержанно киваю. Нет смысла отпираться.

— Подожди тогда! — он принимает соль у мамы из рук и направляется к двери. — Сейчас вернусь, помогу спустить на улицу. Тяжелый небось!

— Я сама, не надо… — мои слова заглушаются хлопком двери.

Ну вот и приехали. Единственный способ, чтобы Роман не узнал об этом незапланированном ухажере — не светить его перед водителем.

Поспешно доедаю и встаю из-за стола. Поочередно целую маму и сестру, говорю, что пошла, и иду одеваться. Но не успеваю вытащить из квартиры свой тяжеленный баул, когда тут как тут снова материализуется Андрей. Зараза.

Чувствую, ничем хорошим для меня его помощь не обернется…

_____________

Андрей

14.

Диана

Несмотря на все мои слова о том, что справлюсь сама, Андрей не унимается. Героически несет мой тяжеленный чемодан на первый этаж, открывает дверь из подъезда, пропускает меня вперед и выходит следом. Едва не закатываю глаза от подтверждения худшей догадки — машина, которую прислал Роман, уже ожидает меня.

— Андрюш, спасибо большое, — берусь за ручку чемодана, пытаясь отобрать, но мужчина не отпускает.

Касаюсь его ладони с ощущением легкой неприязни. Вроде ничего такого, но ощущения неприятные. Неправильные. Я не должна его касаться. Щеки немного теплеют. А Андрею, похоже, понравилось мое прикосновение. Он останавливается, ставит чемодан, будто не замечает дорогущий блестяще-черный седан.

— Так куда уезжаешь, Дианк? — он упирает одну руку на талии, с видом ухажера наклоняется ко мне и шепчет на ухо. — Скажи по секрету своему главному воздыхателю!

Боже, представляю, как это выглядит со стороны! Будто я прощаюсь со своим молодым человеком. Хочется провалиться сквозь землю, только бы прервать компрометирующую сцену.

Андрей не дожидаясь ответа тянет руку, чтобы убрать перекинутую ветром прядь волос у меня с лица, но его — и меня — отвлекает строгий мужской голос.

— Диана Александровна, позвольте багаж, — это водитель.

Я не заметила, как он вышел из машины и приблизился. Андрей, увлеченный кадрением меня, похоже, тоже — вздрогнул при виде одетого в строгий костюм плечистого мужчины с суровым лицом.

— Спасибо за помощь, — слова с трудом протискиваются сквозь вмиг пересохшее горло.

Андрей отпускает мой чемодан, а водитель бодро подхватывает его и прячет в багажник, потом под ошарашенный взгляд соседа открывает мне заднюю дверь и помогает забраться в просторный кожаный салон.

У меня чувство, будто это все нереальное, как в фильме про сицилийскую мафию, когда богатые люди на дорогих машинах приехали в деревушку забирать избранницу-простушку из родительского дома.

Дорога проходит в молчании, а в желудке булькает плохое предчувствие. Водитель что-то кому-то писал, наверняка, отчитался Роману, как меня забирал. Жди теперь беседы. Ну и ладно! Мне есть что ответить! Я ничего плохого не делала.

Останавливаю себя усилием воли. Я как дикая кошка, готова уже вцепиться в лицо при первом же ощущении опасности. Может, обойдется ещё, и Роман не будет высказывать мне претензии за встречу с Андреем.

Особняк Романа принимает меня тем же гулким звуком шагов по навощенному паркету, навстречу выходит ласковая Полина, просит водителя занести чемодан на второй этаж.

— А комнату мне сегодня покажут? — спрашиваю у неё.

— Роман Павлович сказал, что сам это сделает, — воркует Полина. — Вы голодны?

— Не особо, — отвечаю задумчиво и ощущаю, как начинает гореть щека.

Поворачиваюсь и вижу Романа. Стоит там же, где утром «прощался со мной» — на балконе второго этажа. Сверлит меня колючим взглядом. Напряжение аж здесь ощущается. Ну вот и пригодился мне мой настрой дикой кошки. Поднимаю руку и машу ему, прибавляя сдержанную улыбку.

Он спускается на первый этаж и указывает мне на дверь в столовую.

— Не знаю, голодна ли ты, но я ждал тебя, чтобы поужинать, — произносит Роман холодно. — Пойдем поедим.

Полина понятливо кивает и первая скрывается в столовой, а там её шаги уже стихают на кухне. Я прохожу за ней следом и останавливаюсь у окна во двор. Красивый вид, но я кожей чувствую, что грядет беседа, и это омрачает восторг от ландшафтного дизайна.

Роман призывает меня садиться, и мы размещаемся за противоположными сторонами длинного стола. Как в чопорных аристократических домах. Полина выставляет перед нами роскошно приготовленный картофель с отбивной из красного мяса.

Роман принимается есть, и я следую его примеру. Напряжение так и витает в воздухе, но я не хочу начинать этот разговор сама.

— Алексей сообщил, что ты флиртовала с каким-то мужчиной, это так? — наконец произносит Роман, съев полпорции.

Бросаю на него короткий взгляд.

Первая мысль — объяснить, что не флиртовала, да и мужчина этот — друг детства, у меня к нему ничего нет, но сам факт такого выяснения меня прямо взрывает! Внутри лавой разливается негодование. Не смеет Роман меня отчитывать ни за что!

Резко встаю, подхожу и вытягиваю правую ладонь вперед тыльной стороной к нему. Показываю левым указательным пальцем на правый безымянный.

— Роман, вы тут что-то видите? — спрашиваю требовательно.

Он непонимающе смотрит на ладонь, потом на меня, пожимает плечами.

— Нет…

— Вот именно, что там ничего нет! — не даю ему договорить, скрещиваю руки на груди. — И главное, чего там нет — кольца! Откуда другие мужчины должны узнать, что мне нельзя оказывать знаки внимания?

Взгляд Романа из непонимающего становится острым, брови чуть подрагивают и сходятся у переносицы, а на губах появляется дьявольская ухмылка.

— Я тебя услышал, Диана, — произносит он.

Я все сказала, собираюсь уйти, вдруг Роман вдруг мягко, но требовательно берет меня за запястье. Удивленно приподнимаю бровь, а он подносит мою правую руку к лицу и мягко касается губами безымянного пальца.

— Сама напросилась, — тихо говорит он и многозначительно улыбается.

И что-то мне не по себе становится от этой улыбки. Что он уже задумал?

_______________

Алексей

Один из людей Романа, выполняет работу водителя или курьера.

15.

Диана

Роман отпускает мою руку, и я возвращаюсь на свое место. Присаживаюсь за стол, но понимаю, что аппетита уже нет. Мне бы чаю. Не успеваю об этом подумать, когда рядом появляется Полина.

— Диана, не желаете чаю? — спрашивает она с любезной улыбкой.

— Да, пожалуйста. Буду очень признательна, — отвечаю ей.

Женщина кивает и скрывается за дверью кухни. Через пару минут она ставит передо мной кружку из тончайшего фарфора и наливает из заварника ароматный чай. Отчетливо слышу запах мяты и цитруса. Снова благодарно улыбаюсь Полине и делаю первый глоток горячего напитка. Вкус невероятный.

— Я испекла яблочный пирог, — тихо говорит она.

— Не отказывайся, Диана, — подаёт голос Роман. — Яблочный пирог — фирменный десерт Полины. Пальчики оближешь.

— Раз Роман рекомендует, я не буду отказываться, — я киваю Воронцову и смотрю в его слегка прищуренные глаза.

Память услужливо подкидывает воспоминание о том, как он облизывал мои пальцы.

Ох, зря я это вспомнила.

Чувствую, как к щекам приливает кровь. Уголок губ Романа приподнимается в улыбке. Хм… Уверена, он специально произнес эту фразу. Хочет меня смутить? Не спорю, ему удалось.

Игра продолжается. Счет пока 2:0 в его пользу.

Я опускаю взгляд и делаю еще один глоток чая. Полина приносит мне кусок пирога на тарелке и кладёт рядом кокетливую трехзубую вилочку для десертов. Я киваю ей в знак благодарности. Пробую пирог. Тесто тает во рту. Оно в меру сладкое и прекрасно дополняется яблочным кисловатым вкусом. Полина так и не уходит, видимо, ждет моей реакции.

— Очень вкусно, Полина, — говорю искренне. Она довольно улыбается. А кому не будет приятно, когда хвалят результат его трудов. — Лучше я пробовала только у своей бабушки.

— Бабушкам составлять конкуренцию очень сложно, — произносит Полина и покидает столовую.

Когда я откладываю приборы и отодвигаю от себя пустую тарелку, Роман поднимается со стула.

— Если ты закончила, мы можем выезжать, — говорит он и протягивает мне руку.

Я вкладываю в неё свою маленькую ладонь и встаю.

— Куда? — удивляюсь я. — Я ведь только приехала.

— Исправлять мое упущение, — отвечает Роман загадочно. — Может, хочешь переодеться?

Я оглядываю себя. Мне удобно в тонком шерстяном платье. Не вижу смысла менять образ.

— А нужно? — решаю спросить у него.

Он ведь не посвящает меня в свои планы. Если мы едем туда, где мой внешний вид неуместен, то, конечно, стоит мне об этом сказать или намекнуть. Роман сканирует меня взглядом и мягко улыбается.

— Ты прекрасно выглядишь, Диана, — говорит, наконец, тихо. — Я возьму пиджак и спущусь к тебе. Подожди меня минуту.

Спустя пару минут мы выезжаем с территории особняка. Роман с кем-то переписывается в мобильном телефоне, а я с грустью понимаю, что свой гаджет оставила в сумочке в столовой. Откидываюсь на мягком сидении и прикрываю глаза.

Я пока не могу свыкнуться с мыслью, что теперь моя жизнь не будет прежней. Если всего неделю назад, я точно знала, что ждет меня впереди, то сейчас будущее настолько туманно, что становится не по себе.

Я вспоминаю условия контракта, свои обязанности в роли супруги Романа и пытаюсь представить, как это все будет происходить в реальности, а не на бумаге.

Сопровождение Воронцова на различных мероприятиях, встречи в более узких кругах его знакомых, интервью для журналистов, предвыборная кампания, совместная жизнь…

Странно, но именно последнее вызывает наибольший трепет. И в частности, интимная сторона нашей жизни. Я поворачиваю голову к Роману и осторожно рассматриваю его.

Непослушная челка падает на высокий лоб. Так и хочется протянуть руку и поправить ему прическу. Он немного хмурится сейчас, из-за чего между бровей образовалась глубокая морщинка. Аккуратная щетина покрывает широкие скулы и остро очерченный подбородок.

Он прикусывает нижнюю губу, и я ловлю себя на мысли, что тоже хочу это сделать.

Ой, мамочки… Снова меня уносит мыслями не туда. Это близость мужчины так на меня влияет. И его запах. Он окутывает меня со всех сторон, оседает на коже, очаровывает.

Роман поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Я поймана на горячем, поэтому не вижу смысла отворачиваться. Я же могу смотреть на своего будущего мужа и немного им любоваться? Он очень привлекательный мужчина.

— О чем задумалась? — интересуется Роман.

— О нас, — решаю ответить честно.

— Интересно, — тянет он и улыбается. — Что надумала?

— Что будет непросто, — решаю поделиться с ним своими тревогами. — Вы же понимаете, что двум незнакомым людям будет сложно ужиться на одной территории, испытывая при этом давление общественности.

— К давлению общественности ты привыкнешь, — спокойно отвечает Роман. — Со своей стороны я обещаю, что постараюсь оградить тебя от журналистов, ну или хотя бы минимизировать твое общением с ними.

— Было бы неплохо, — соглашаюсь я.

— А что касается нашей совместной жизни, то будем решать проблемы по мере их наступления. К примеру, как сейчас, — с этими словами он кивает мне на улицу.

Я не сразу понимаю, что автомобиль остановился. Глянув в окно, вижу на здании из желтого камня вывеску из синих букв «Дворец обручальных колец».

— Зачем мы сюда приехали? — спрашиваю у Романа, пытаясь не пустить в голос невесть откуда взявшийся трепет.

Он очаровательно улыбается, подносит к губам мою правую ладонь и целует безымянный палец.

— Сама не догадываешься? — тихо смеется Роман и метает в меня хитро-хищный взгляд из-под бровей.

Догадываюсь. Сама же напросилась…

16.

Роман

Мне неизменно нравится наблюдать, как Диана краснеет и смущается. Нежная невинность в ней сочетается с дерзким огоньком внутри и создает удивительное сочетание. Предвкушаю выбор колец, сцена должна получиться интересной.

Отпускаю нежную ладонь и выхожу из машины. Алексей открывает дверь Диане и помогает выйти. Делаю приглашающий жест к дверям магазина. Как только мы доходим, администратор выходит навстречу и пускает нас внутрь, затем щелкает замком у нас за спиной.

— Ч-что? — Диана вздрагивает от этого звука и оборачивается.

Все-таки она удивительно не испорчена для своего возраста! Другая бы и не заметила, приняла как должное. А моей Диане это не свойственно.

— Я сделал так, чтобы нам никто не мешал, — бархатисто успокаиваю её и, приобняв за плечи, влеку к прилавкам, которые изобилуют обручальными и помолвочными кольцами на любой вкус и кошелек.

Диана умная девочка и, разумеется, догадалась, зачем мы приехали сюда, зарубит на своем красивом носике, что я не бросаю слов на ветер. А я посмотрю, потеряет ли она голову от внезапно свалившегося счастья. Ну какая женщина не любит выбрать себе золотишко?

— Роман Павлович, мы очень рады, что вы выбрали наш магазин, — елейным тоном воркует администратор, вставая за длинный, красиво и грамотно подсвеченный стеллаж со стеклянным верхом. — Что-то конкретное подбираете своей спутнице?

От этой администраторши, на чьем бейджике написано Александра, веет лебезящим подхалимством. Мне не привыкать, а вот Диане, кажется, это не совсем и по душе. Она молчит и рассеянным взглядом рассматривает кольца. Будто ей совсем это неинтересно.

— Сейчас меня интересуют помолвочные кольца, Александра, — отвечаю администратору и обращаюсь к Диане: — О чем задумалась?

— А? — она выныривает из мыслей. — Не знаю. О чем-то своем, простите, — чуть краснеет снова.

— Позволишь, я сам выберу помолвочное кольцо? — надо снять с неё эту ответственность, а то совсем сейчас замкнется.

Диана кивает, но все ещё выглядит рассеянной.

Я допускаю, что она только сейчас осознала, что выходит-таки замуж. Хоть брак и будет договорным, но свадьба будет настоящей. Очень вероятно, что девочка просто не готова к такому стремительному развитию несуществующих отношений. Но она сама сказала, что пока кольца нет, считается свободной. А я не намерен ни с кем её делить.

Прошу Александру показать кольцо из платины с украшением в виде лилии с бриллиантами а-ля капли воды.

— Диана, как тебе? — беру ладонь Дианы и сам надеваю кольцо на безымянный палец.

Александра немного ошиблась с размером, это не налезает.

— Ой, простите, — бормочет она. — Видимо, пятнадцатый размер. Сейчас достану.

В этот момент к нам подходит безмолвная до этого вторая консультант.

— Отличный выбор, Роман Павлович, лилия — символ чистоты и женственности! — она встает по другую сторону от Дианы и заглядывает ей в глаза. — Подчеркнет вашу женственность, Диана!

Та сдержанно кивает. Ей, похоже, не по душе такие явные заигрывания.

— Дианочка, вот, нашла пятнадцатое, — кудахчет администратор, протягивая кольцо, я забираю его из её рук. Самого раздражает приторность её тона и манеры держаться.

Диана достойно позволяет надеть себе на палец кольцо. Это садится идеально.

— Ну? Полюбуйся, — улыбаюсь и указываю на наклоненное под отрицательным углом зеркало, которое ставит на прилавок Александра. — Посмотри со стороны.

Диана с улыбкой Моны Лизы кладет руку под зеркало и смотрит на отражение.

— Оно очень красивое, Роман, — отвечает тихим восторженным голосом.

Впервые вижу такую реакцию! И она мне нравится куда больше, чем привычные до этого прыжки на месте с криками «Уи-и-и!». Никаких победных бабуинских танцев, никаких визгов — красивая, греющая сердце, сдержанная радость.

— Берем? Тебе нравится? — спрашиваю для проформы, но мысленно готовлюсь услышать, как Диана сейчас скажет, что выбрала какое-нибудь другое.

— Да, Роман, отличный выбор, — произносит с тем же неизбывным достоинством.

— Роман Павлович, вы выбрали просто шикарное кольцо! — вторая продавщица теперь змеей вьется вокруг меня и как бы невзначай прикасается к моему плечу. — Платина всегда в моде, а лилия — нестареющий символ женской мудрости!

— Она сейчас все женские достоинства припишет этой несчастной лилии, — шепотом произносит Диана мне на ухо и тихо посмеивается.

Меня, признаться, тоже забавляет количество сиропной водички, которую эти консультанты готовы лить в уши незадачливому покупателю.

— Берем, — ласково снимаю кольцо с пальца Дианы и передаю консультанту, чтобы срезала нитку с пробой. Приняв, надеваю обратно. Диана изнутри светится, я чувствую её искреннее восхищение, но выражает она его сдержанно и почтительно, точно так, как подобает вести себя жене губернатора.

— Может, сразу и обручальные кольца посмотрите? — спрашивает Александра, проводя покупку по кассе.

Я принимаю этот вызов за Диану.

— Ну что, пришла твоя пора отдуваться, — аккуратно подталкиваю её к стеллажу. — Выбирать обручальные кольца будешь ты!

Диана кивает и сразу направляется к стеллажу с белым золотом, стоящему рядом.

— Дианочка, с бриллиантами колечки у нас тут, посмотрите какие прекрасные! — вторая продавщица пытается совратить Диану, но та остается непреклонна. Указывает на самые простые кольца из белого золота.

— Прости, солнышко, но белое золото для меня совсем не солидно, посмотри платину, пожалуйста, — совестливо прошу её.

Совершенно не испорченная девушка. Её скромность и достоинство подкупают.

Диана останавливает выбор на таких же простых кольцах с плоским сечением без гравировок и камней. Требовательно говорит Александре: «Эти, пожалуйста».

Получив оба, Диана берет меня за руку и нежно надевает кольцо на безымянный палец мне. От её мягких прикосновений в штанах становится тесно, хотя это всего лишь пальцы на ладони. Поражаюсь собственной реакции, но быстро справляюсь с возбуждением.

17. 

Диана

— Это вы организовали? — шиплю на Романа.

— Узнаю, кто организовал, уничтожу, — рычит он и прижимает меня к себе. — Здесь представители федеральных каналов. Нам придётся ответить на вопросы.

Мы делаем пару шагов вперед, журналисты тут же оживают. Мне приходится опустить голову, чтобы не ослепнуть от вспышек фотокамер. И если девушки с микрофонами, на которых изображены значки известных каналов, ведут себя спокойно и адекватно, то некоторые мужчины чуть ли не в лицо мне тычут диктофон. Что-то мне подсказывает, что они — представители желтой прессы.

— Роман Павлович, что вы делали с помощницей в ювелирном магазине? — из толпы раздается неприятно-писклявый стервозный женский голос.

Замираю, не зная, как реагировать. Не самой же поправлять её, глупо оправдываясь, что это мы мне кольцо выбирали. Не поймут.

— Мы с невестой выбирали обручальные кольца, — строго отвечает вместо меня Роман, разом расставляя все точки над и.

Но по куче стервятников проносится тихий ропот, а потом…

— Невесте? — удивленно подхватывают другие репортеры.

— Мы правильно услышали? — из группы журналистов вперед вырывается особенно рьяная девушка от Первого канала.

— Правильно, Евгения, — с вежливой улыбкой отвечает Роман, быстро прочитав имя на бейдже. — Я думал созвать пресс-конференцию и сделать официальное объявление, но вы здесь, и я не стану отрицать свершившийся факт. Я сделал предложение руки и сердца любимой девушке. Представляю вам мою невесту Диану.

— Когда свадьба?

— Как давно вы знакомы?

— Когда вы собираетесь вместе выйти в свет?

Вопросы сыплются со всех сторон. Я растеряна настолько, что даже дышу с трудом.

Я не привыкла к такому вниманию.

Я не готова отвечать на их вопросы.

Роман держится с достоинством. Молчит. С легкой улыбкой на губах слушает вопросы журналистов и выжидает, когда поток закончится.

Я решаю взять с него пример. Прикрываю глаза на мгновение, делаю глубокий вдох, выпрямляю спину. Я ведь будущая жена губернатора. Я должна вести себя уверенно, иначе нам не поверят.

Я обнимаю Романа за талию под пиджаком и улыбаюсь в направленные на меня камеры. Чувствую, как мужчина легко сжимает пальцы на моей талии. Надеюсь, это значит, что он одобряет мои действия.

— Мы ответим на ваши вопросы на пресс-конференции, — вежливо говорю я. — О дате проведения сообщит пресс-секретарь Романа.

— Диана все сказала за меня, — добавляет Воронцов. — А теперь прошу нас извинить.

Водитель вклинивается впереди нас и освобождает дорогу к машине и открывает нам дверь. Роман мягко подталкивает меня в спину Забираюсь на сиденье, прячусь в уютном салоне и, наконец, выдыхаю спокойно.

— Ты умница, Диана, — говорит мой жених, присаживаясь рядом.

— Спасибо, — улыбаюсь ему в ответ.

Мы встречаемся взглядами. В его глазах я вижу… восхищение? Он, правда, доволен моим ответом? Это приободряет. Я искренне рада, что справилась и не подвела его. Роман обхватывает мои заледеневшие пальцы и мягко сжимает. Хмурится недовольно.

— Почему такие холодные? — спрашивает он и подносит ко рту мою руку.

— Это нервное, — тихо смеюсь я.

Смех обрывается, когда Роман берёт мои руки в плен своих горячих ладоней и начинает греть их дыханием. По телу разливается тепло. Пальцы постепенно согреваются, а вот щеки горят огнем.

— Вот так уже лучше, — довольным голосом говорит Роман и, наконец, отстраняется.

Даже дышать становится легче. Мужчина ухмыляется, наблюдая, как я прикладываю немного прохладные ладони к пылающим щекам. Он дает указание водителю ехать домой, а сам достает из кармана брюк мобильный телефон.

Всю дорогу до особняка он обсуждает с пресс-секретарем будущую встречу с журналистами. Откладывать ее больше нельзя. Мы должны первыми подать информацию, пока желтые издания не придумали ничего лишнего.

Когда мы подъезжаем к особняку, я мечтаю только об одном — горячей ванне. Мне нужно расслабиться. Срочно. Нужно успокоить нервы и уложить в голове сегодняшние события.

— Пригласим журналистов в главный офис моей компании послезавтра! — подытоживает телефонный разговор Роман и бросает на меня хитрый взгляд, мол, слышала?

Конечно, слышала, и это теперь не дает мне покоя. Я догадываюсь, что после пресс-конференции моя жизнь изменится, но пока не могу осознать масштабов.

— Ты выходишь? — вздрагиваю от осторожного прикосновения к плечу. Поднимаю голову и встречаюсь с насмешливым взглядом ярко-голубых глаз. — Или поедешь с Алексеем в гараж?

— Прости, задумалась, — искренне отвечаю я и подаю Роману руку. И только сейчас осознаю, что сказала ему на «ты», а он и не возражает?

Он помогает мне выйти из салона, но ладонь не выпускает. Мы поднимаемся к крыльцу особняка держась за руки. Ловлю себя на мысли, что мне не хочется разрывать этот контакт. Рядом с Романом мне спокойно и комфортно. Конечно, некоторые его действия меня смущают, но это ведь нормальная реакция.

Мы заходим в дом и направляемся на второй этаж.

— Я покажу тебе твою комнату. Если не понравится, выберешь другую, — говорит Роман.

На втором этаже мы сворачиваем в сторону его спальни, но останавливаемся у двери напротив. Мы будем рядом? И почему я не удивлена?

Роман толкает дверь, включает верхний свет и приглашает меня войти. Я оказываюсь в большой светлой спальне.

У стены, ближе к окну располагается двуспальная кровать, рядом с ней - тумбы со светильниками. Справа от кровати вижу дверь. Роман сообщает, что за ней - собственная ванная комната. Вдоль другой стены - стоит огромный шкаф для одежды. Там же на полу меня ждёт мой чемодан. У одного из окон стоит мягкое кресло и невысокий стол круглой формы. Роман подводит меня к нему и указывает на коробочку, перевязанную бантом.

— Это небольшой подарок от меня в честь новоселья, — говорит мужчина.

Я поднимаю крышку коробки и вижу внутри флакончик любимых духов Lanvin “A Girl In Capri”. Только оригинал. Беру его в руки, снимаю колпачок и вдыхаю аромат.

18.

Диана

— А кто тебе сказал? — осторожно спрашиваю я.

— Кто сказал? — издав немного истеричный смешок переспрашивает мама. — Новости! Там, конечно, не называют твою фамилию, но я же не настолько слепа, чтобы не узнать собственную дочь.

Роман тянет руку к телефону. Мне, конечно, приятно желание мужчины помочь, но в данной ситуации его вмешательство будет неуместным. Я отрицательно мотаю головой.

— Вы могли бы оставить меня одну, пожалуйста? — шепчу ему, прикрываю ладонью микрофон.

— Снова «вы»? — замечает он. — «Ты» мне нравилось больше.

— Рома, ты мог бы оставить меня одну, пожалуйста? — повторяю с милой улыбкой.

— Конечно, Диана, — Роман направляется к двери, но останавливается на пороге. — Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти. Стучать необязательно. Мне нечего скрывать от будущей жены.

Мои щеки вмиг краснеют от хитрого взгляда. Роман, кажется, получает неописуемое удовольствие, каждый раз вгоняя в меня в краску. Когда он прикрывает за собой дверь, дышать становится легче.

— Ты со мной, доць? — спрашивает мама.

— Да. Прости, мамуль, ситуация не очень красивая вышла. Но я не хочу обсуждать это по телефону, — я не столько не хочу, сколько не знаю, что сейчас сказать маме и как выпутаться из паутины лжи, которую сама сплела. У меня целая ночь впереди, чтобы обдумать свою речь. — Только не обижайся на меня, ладно? Так было нужно. Я завтра приеду, и мы поговорим. Хорошо?

— Ох, доць. Во что ты ввязалась, а? — мама тяжко вздыхает, а мне дико совестно становится.

— Все завтра, мамуль. Мне сейчас не очень удобно говорить, — снова оттягиваю неизбежное.

— Ты рядом с ним? — догадывается мама.

— Да, — в этом я могу быть честной.

— Будь осторожна, Дианочка. Красивые мужчины часто приносят много боли, — тихо говорит мама и не прощаясь завершает вызов.

Обиделась всё-таки.

Я делаю глубокий вдох. Ладно. Завтра я поговорю с мамой, найду нужные слова, чтобы ее успокоить и все будет хорошо. Очень на это надеюсь.

Не успеваю положить телефон на столик, как он вновь звонит. Номер неизвестный. Принимаю вызов.

— Диана, — тут же узнаю высокомерный голос Инессы. — Завтра тебе нужно явиться в ресторан и забрать трудовую, иначе я вышвырну ее на улицу.

— И получишь жалобу в трудовую инспекцию за то, что не вручила мне ее лично в руки в положенный срок, — отвечаю таким же тоном.

— Больно умная? — цедит она раздраженно.

— Я буду в девять, — говорю напоследок и завершаю вызов.

Не вижу смысла продолжать разговор. Инесса будет пытаться меня зацепить любым способом, чтобы вывести на конфликт и обернуть его в будущем в свою пользу.

Уверена, она тоже видела выпуск новостей, в котором узнала меня. Не верю, что заявление Воронцова о помолвке и ее звонок — обычное совпадение.

Какое-то время разбираю вещи, любуясь кольцом, когда взгляд падает на правую руку, а затем в комнату аккуратно стучат. На мгновение замираю, снова ощущая приливающую к лицу кровь, но останавливаю волнение и приглашаю гостя войти. Это оказывается Полина.

— Диана Александровна, — начинает она учтиво. — Обед готов, пожелаете спуститься? — И добавляет немного виновато: — Роман Павлович просил пожелать вам приятного аппетита вместо него, потому что он собирается отсутствовать до позднего вечера.

Благодарю и иду обедать, а потом прошу Полину показать мне библиотеку. Время скоротаю и расширю кругозор.

После ужина отправляюсь к себе в комнату и собираюсь пораньше лечь спать. Завтра нужно быть собранной и осторожной. Зная подлую натуру Инессы, можно смело готовиться к провокации.

Я принимаю душ и, пока стою под освежающими струями воды, думаю о том, что скажу маме. План в голове постепенно складывается, и мне становится спокойнее.

Вернувшись в комнату, достаю из сумки любимую шелковую пижаму. Быстро переодеваюсь, выуживаю из бокового кармана маску для волос и наношу ее на кожу головы.

Увлеченно занимаюсь волосами, ставлю баночку с маской на столик, разворачиваюсь и вскрикиваю от неожиданности. В полуметре от меня стоит Роман.

На нем только пижамные штаны. Я веду взгляд от босых стоп и зависаю на кубиках пресса.

Сколько часов в неделю Роман проводит в тренажерном зале, интересно? У него шикарная фигура.

Мой взгляд поднимается выше, к накаченной груди, шее, подбородку, пухлым губам и встречается, наконец, с лукавым взглядом.

— Все рассмотрела? — спрашивает Роман, в который раз заставляя меня краснеть.

— Да, — отвечаю ему с милой улыбкой. — Зачем ты пришел?

— Пожелать спокойной ночи, — говорит он, чуть подается вперед, обвивает мою талию рукой и притягивает к себе.

— Желай, — шепчу взволнованно.

Роман в этот раз не тянет, чтобы снова нам никто не помешал. Он мягко обхватывает пальцами мой подбородок, чуть приподнимает и легко целует в губы. Касается будто невесомо, но у меня сердце замирает от этого нежного поцелуя.

Роман не наглеет. Отпускает меня, как и положено джентльмену, и делает шаг назад.

— Спокойной ночи, Диана. Надеюсь, этой ночью ты увидишь хороший сон, — он подмигивает и выходит из комнаты.

Я тут же прикладываю ладони к щекам. Горят! Фух. Что ж такое Роман творит со мной? Обычный поцелуй, а у меня состояние на грани потери сознания. Медленно подхожу в кровати и присаживаюсь на край.

Не сразу понимаю, что улыбаюсь. Наш поцелуй на повторе в моих мыслях. Касаюсь кончиками пальцев губ. Наш первый поцелуй с привкусом кофе…

Взбираюсь на кровать с ногами. Ложусь звёздочкой и смотрю в потолок. Вот как теперь уснуть?

А поспать нужно. Завтра тяжелый день. Чего только разговор с мамой стоит, да и встреча встреча с Инессой вряд ли пройдет гладко. Переворачиваюсь на живот, и подтягиваю к себе мягкую подушку.

Так, что там говорил Роман про хорошие и плохие приметы? Я вот знаю одну неплохую.

Закрываю глаза и думаю про себя: «Сплю на новом месте, приснись жених невесте».

19.

Диана

Мужские губы ласкают шею, медленно поднимаясь к уху… Нос втягивает аромат моей кожи, а зубы прикусывают мочку. Я не вижу этого мужчину, глаза закрыты, но ощущаю очень мужской, мужественный аромат, чувствую его возбуждение, улавливаю частое тяжелое дыхание. Его губы перемещаются к моим. Поцелуй кружит голову и пробегает по плечам щекотными мурашками.

Блим-блим… Блим-блим… Я резко распахиваю глаза в своей спальне. Звучит мой будильник. Вспоминаю, что мне только что снилось… Кто мне снился! И мне это снилось всю ночь! Мамочки. К лицу мгновенно приливает кровь, стыдно так, будто я тут труп расчленила и спрятала под кровать!

И тут раздается стук в дверь. Боже, вдруг Воронцов? А я разгоряченная, взбудораженная, он ведь по одному взгляду догадается. Засада!

Немного обмахиваю себя руками и приглаживаю волосы. Вроде полегче.

— Войдите, — кричу чуть хриплым со сна голосом и укрываюсь одеялом по грудь, хотя на мне пижама.

За дверью оказывается Полина.

— Доброе утро, Диана Александровна, — мягким голосом воркует она. — Я услышала ваш будильник, решила удостовериться, что вы проснулись. Завтрак готов, можете спускаться.

Киваю и бухаюсь обратно на подушку. Надо привести себя в порядок и постараться не подать виду за завтраком, что Роман мне снился, если он там будет.

Спустя четверть часа, уже с причесанными волосами, посвежевшая после умывания холодной водой, в трикотажном приталенном платье прямого кроя, которое достает мне до колен, спускаюсь в столовую и замираю на пороге. Воронцов тут. Не повезло же столкнуться!

В голове всплывает кадр сна, где я отчетливо запомнила его лицо. С горящим желанием взглядом, с лукавой улыбкой, оно было совсем рядом с моим, а руки Романа… расстегивали пуговицы на черной форменной рубашке ресторана. Видимо, впечатления во сне смешались. Инесса следующей мигает у меня в мыслях, но щеки уже успели покраснеть от воспоминаний из сна, и Роман это замечает.

— Доброе утро, Диана, — произносит он, чуть насмешливо прищуривая глаза. — Вижу, тебе понравилась кровать. Снилось ли что-то примечательное?

Не могу сдвинуться с места, он меня пригвождает к дверному косяку своим этим пробирающим до мурашек взглядом.

— Я всю ночь качалась на волнах, — вру и краснею. — В смысле, серфингом занималась. У берегов Майами, наверное.

Роман лишь усмехается.

— Присаживайся, позавтракаем вместе, у меня сегодня длинный день, — бархатисто произносит он, указывая мне на стул напротив. И добавляет, пока я иду к своему месту: — Тебе безумно идут облегающие платья. Подчеркивают грациозность движений.

— Спасибо, — аккуратно опускаюсь на сиденье. Полина ставит передо мной чашку с капучино и тарелку с омлетом, который щедро посыпан зеленью и подплавившимся сыром. — У меня сегодня тоже длинный день, Роман.

Последнюю фразу я выговариваю с тяжелой интонацией, хотя и не специально.

— Какие-то неприятности? — он изгибает бровь. — Грядет разговор с моей будущей тещей?

Его улыбка обезоруживает. Вот если бы он вместо меня поговорил с мамой, наверняка очаровал бы её. В результате она бы благословила меня, а не обижалась.

— И это тоже, но я о другом, — отрезаю кусочек омлета и отправляю в рот. — Мне звонили из бара, требуется забрать трудовую книжку. Просто нужно съездить. Ничего страшного.

Углубляюсь в еду. На самом деле очень даже страшного. Точнее, не страшного, а нервирующего. Встречаться ещё раз с Инессой, которая по-змеиному подставила меня, — не из приятных.

— В чем проблема? Хочешь, я поговорю с Камилем, получим твою трудовую без поездки, тебе её привезут и вручат прямо здесь? — невозмутимо спрашивает Роман.

Он привык все решать сам, но я не согласна.

— Нет, я не хочу прятаться у тебя за спиной, — отвечаю кротко. — Сама съезжу и заберу. Оставь это мне, пожалуйста.

— Как пожелаешь, — в голосе Романа звучит улыбка.

Кажется, он доволен моей позицией. Вот и здорово! Я не собираюсь находиться в тени мужчины и планомерно превращаться в серую клушеобразную мышь.

После завтрака Роман подходит ко мне, аккурат когда я поднимаюсь из-за стола. Будто нарочно подгадал — мы оказываемся в пикантной близости, и я снова густо краснею. Кожа на лице прямо горит! Наказание какое-то! А Роман незатейливо обвивает меня рукой за талию и целует, но не в губы, а в щеку, игриво.

— Я провожу тебя до машины, — ласково шепчет мне на ухо и отстраняется. — Я не смогу тебя возить на своей, потому что маршруты у нас все же будут отличаться. Но выделил тебе отдельного водителя. Дмитрий уже ждет тебя у дома.

Роман помогает мне накинуть легкий летний плащ — погода сегодня пасмурная — и мы вместе выходим из дома. Полина закрывает за нами дверь, желая хорошей дороги.

Дмитрий выходит из роскошного представительского седана и открывает мне заднюю дверь. Сервис просто на высоте! Роман подводит меня к двери и напоследок снова обнимает за талию, но целует в губы. Я, обманутая прошлым маневром, не успеваю среагировать, но, если не кривить душой, наслаждаюсь поцелуем. Роман это делает мастерски, от чего в жилах вскипает кровь, а сердце пускается вскачь.

После этого мы наконец расходимся по машинам.

Дмитрий с ветерком довозит меня до Серебряного лебедя.

— Вот там, за углом, пожалуйста, — прошу его остановиться не совсем у входа.

Чуть поодаль. Не хочу светить всем, что я теперь езжу с личным водителем. Хотя… наверняка мои бывшие коллеги посмотрели новости и в курсе, кем я теперь являюсь.

Захожу в ресторан через заднюю дверь и сразу направляюсь к кабинету Камиля. Дверь приоткрыта, внутри горит свет, но там оказывается не Инесса, а сам хозяин заведения.

— Тебе чего? — грубо спрашивает он не здороваясь.

— За трудовой приехала, Камиль Рустамович, — отвечаю по-деловому. — Инесса сказала, что нужно её забрать.

— А… да, — мужчина чешет в затылке, роется на столе, потом, видимо, вспомнив, залезает в один из ящиков стола и передает мне трудовую книжку, завернутую в белую полоску офисной бумаги, на которой написано мое имя. — Свободна теперь. Уйди с глаз!

20.

Диана

Я разворачиваюсь и ухожу по переулку к проспекту, где меня уже ждет машина с водителем. Оглядываюсь на мгновение и холодею.

Дверь машины резко распахивается, и из неё выпрыгивает рослый симпатичный блондин в белой футболке и голубых джинсах. Прямо идеальный сборный образ мечтаний футбольных болельщиц.

Из машины доносится пронзительно писклявый голос Инессы:

— Отбери телефон! Стас! Скорее!

Адреналин резко впрыскивается в кровь. Он же сейчас за мной погонится!

Срываю туфли и несусь к спасительному проспекту. Уже даже вижу свой седан, а Дмитрий видит меня. Его брови сходятся у переносицы, а потом ползут наверх, и он тоже поспешно выбирается из машины.

Я почти у цели, но сзади меня хватает цепкая рука, вцепляется чуть выше локтя, рывком разворачивает к себе. Вскрикиваю и пытаюсь отбиться туфлями, но парень не отпускает. А потом как в замедленной съемке мимо меня пролетает кулак Дмитрия. Хорошо у него хук поставлен.

Стас получает сокрушительный удар в лицо и отшатывается от меня. Со стоном хватается за нос.

— Мужик, ты чего?! — ревет не своим голосом.

— Диана Александровна, порядок? — спрашивает меня водитель, невесомо приобнимая за талию. Но ничего эротичного в этом жесте нет, я ощущаю только защиту.

Мелко киваю и надеваю обратно туфли.

— Можем ехать, Дмитрий, — перевожу дыхание и делаю недостающие несколько шагов к машине.

Нервная встряска ого-го, колени ватные, сердце дубасит в ушах, но я уже успокаиваюсь. Дмитрий помогает мне забраться в салон, а сам возвращается за руль.

Боковым зрением вижу, с какой яростью на меня смотрит Стас. Поделом. Камиль получит доказательства измены своей ручной собачонки.

— Куда теперь, Диана Александровна? — спрашивает Дмитрий, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— По адресу моей квартиры, нужно повидаться с мамой, — вздыхаю, готовясь к тяжелой беседе.

— Я подожду вас там, — добавляет Дмитрий. — Помните, что вы сегодня присутствуете на пресс-конференции по поводу вашей помолвки?

Ах, ещё и это. Я и забыла. Что же, денек сегодня ожидается тяжелый.

Вскоре я поднимаюсь домой и открываю дверь своим ключом. Мама выходит из кухни с полотенцем на плече и одаривает меня укоризненным взглядом.

— Привет, доць, — произносит тихо, но все-таки подходит, и мы целуемся в качестве приветствия. — Пообедаешь, я супчик с клецками сварила. Твой любимый.

— Не, мамуль, у меня мало времени, — мне тягостно это говорить, точно на плечи опустилась тяжеленная глыба. — Прости, что слукавила изначально про помощницу. Роман нанял меня быть своей женой.

Мама бросает на меня встревоженный взгляд.

— Это как ещё? Что значит, быть женой? — в её голосе звучит непонимание.

— Давай я чаю сделаю, ладно? — прохожу на кухню и встаю к раковине сполоснуть руки.

Мама включает электрический чайник.

— Роман — кандидат в губернаторы. Ты, наверное, узнала из новостей. Взамен на то, что он решил вопрос с полицией, помнишь? Он предложил мне контракт, — достаю кружки и вкладываю в них пакетированный чай. — По нему я играю роль его жены. То есть появляюсь рядом с ним на публике, участвую в интервью и пресс-конференциях…

— И только это? — осторожно спрашивает мама, опираясь на стол ладонями. — Остальные обязанности жены обойдут тебя стороной?

Я понимаю, о чем она. И правда в том, что не обойдут. Он явно дал это понять. Но маме об этом говорить не хочется. И вот снова я собираюсь солгать. Точнее, утаить, но оттого не легче.

— Мы пока обсудили только свадьбу, — ухожу от ответа. — Она будет пышной. И уже через час мне надо присутствовать на пресс-конференции, где он объявит об этом журналистам.

Чайник вскипает, и мама разливает по чашкам кипяток. А затем подходит и обнимает меня.

— Ох, милая, не нравится мне все это, — произносит тихо и печально. — Выходить замуж за нелюбимого равносильно тому, чтобы задушить свою любовь. Не влюбляйся в него. Иначе горько пожалеешь.

Тут я с мамой согласна. Мне нельзя влюбляться в этого человека. Он сердцеед, это видно по взгляду, манере держаться, даже по галантным ухаживаниям! Он умеет влюблять в себя девушек, и неизвестно, сколько девичьих сердец уже превратилось в осколки у него под ногами.

— Хорошо, мам, я буду держать себя в руках, обещаю.

Мама кивает. Сама не верю, смогу ли, но правда буду очень стараться.

Мы пьем чай, и я рассказываю маме, как мне живется у Романа. Это её немного успокаивает. Через двадцать минут у меня пиликает телефон. Дмитрий напоминает, что пора ехать на пресс-конференцию. Трогательно прощаюсь с мамой и спускаюсь к машине.

Я рада, что мы с мамой спокойно поговорили, и она меня поняла, не стала уговаривать отказаться от контракта и убеждать, что все это — опасная затея. Мне нужна была ее поддержка для душевного спокойствия. Я бы не смогла спокойно жить с Романом, зная, что мама меня осуждает.

Пресс-конференция пройдет в ресторане отеля Парк-Инн на Московском проспекте, и мы немного опаздываем к началу, простояв в пробках. Дмитрий паркуется и провожает меня к боковому входу в отель, откуда мы сразу попадём в «закулисье».

Я немного волнуюсь, как все пройдет, но когда вхожу в комнату, где нужно готовиться, понимаю, что волноваться мне нужно по другому поводу. Роман обнимает за талию фигуристую и очень стильную брюнетку.

21.

Диана

Девушка что-то шепчет ему на ухо, прижимаясь к нему упругой грудью. Роман немного откидывает голову назад и смеется. Обычно, его смех вызывает у меня трепет и волнение, а сейчас я чувствую только раздражение.

Значит, как Андрей помогает мне вынести чемодан и по-дружески обнимает за плечи, так мне Роман разборки устраивает, а сам…

Закипаю моментально. Поднимаю руку и громко стучу костяшками пальцев по двери. Брюнетка вздрагивает и поворачивает ко мне голову.

Она проходится по мне оценивающим взглядом и её губы растягиваются в насмешливой улыбке. Руку с плеча Романа она не убирает, да и он не спешит выпускать девицу из своих объятий.

— А вот и невестушка, — хмыкает брюнетка, оборачивается на Романа и подмигивает ему. — Где же ты такое сокровище откопал, Рома?

— Где откопал, там уже нет, — отвечает он с улыбкой и словно нехотя убирает руку с талии девушки.

— Это что за внешний вид, милочка? — она снова пробегается по мне взглядом и брезгливо морщиться. — Ты как будто из-за прилавка деревенского магазина вышла.

Я бегло осматриваю платье. Не понимаю сути претензии.

Роман сегодня утром не предупреждал, что я должна как-то особенно нарядиться, поэтому я выбрала комфортный для меня наряд.

— Я как знала, пригласила Сержа с его гардеробом. Надеюсь, мы что-то сможем подобрать, иначе придётся отменять пресс-конференцию.

— Не передёргивай, — тормозит ее Роман.

Да неужели? Наконец-то решил вмешаться, чтобы остановить это откровенное хамство?

— Рома, дорогой, ты вроде не упоминал, что хочешь использовать излюбленную фишку политика — разыграть любовь с девкой из народа. Такая концепция мне не нравится. Она провальная. Никто не поверит в любовь кандидата в губернаторы в деревенщину.

— Послушай, ты! — нервы все же не выдерживают. — Я — коренная петербурженка, а вот ты когда последний раз в свою Буряновку ездила?

Брюнетка покрывается красными пятнами. Ее грудь высоко вздымается от частого дыхания. А что ж молчит? Сказать нечего, потому что я в точку попала?

Она медленным шагом от бедра направляется в мою сторону.

Слабенький для запугивания ход. Я смело встречаю ее взгляд и мило улыбаюсь. Она только открывает рот, как я поднимаю руку.

— Пригласи стилиста, будь добра, — прошу ее максимально вежливо. — И дверь с той стороны закрой. Мне нужно поговорить с будущим мужем без лишних ушей.

— Рома, ты это слышал? — возмущенно выговаривает она, поворачиваясь к Роману.

— Ты еще здесь? — ровным голосом отвечает он.

Девица фыркает и вылетает из комнаты, громко хлопнув дверью.

— Что здесь происходило? — чеканя каждое слово, спрашиваю я.

— Я общался с пресс-секретарем, — он даже не смотрит на меня, печатая что-то в телефоне.

— Обнимать ее было обязательно? — я продолжаю напирать.

Я не хочу оставлять эту ситуацию без внимания. Что-то общение с пресс-секретарем тесновато и выходит за рабочие рамки!

— Мое общение с подчиненными тебя не касается. Не лезь не в свое дело, — жестко отвечает Роман, а у меня даже дар речи пропадает.

Впервые он говорит со мной так грубо. Это неприятно. Это отрезвляет. Кажется, я слишком быстро расслабилась, раз допустила зарождение симпатии к этому мужчине.

Сейчас передо мной стоит совсем не тот Роман, к которому я начала было привыкать, точнее — образ которого я создала в своей голове. Он поднимает на меня безразличный взгляд.

Да что произошло за те несколько часов, пока мы не виделись? С чего такая перемена настроения и отношения ко мне?

— По-твоему, я должна спокойно смотреть, как ты лапаешь свою подчиненную? — восклицаю я. — Я должна это…

— Тон убавь, — обрывает меня на полуслове Роман. — Я контракт не нарушаю. Твои претензии не обоснованы. Считаешь, что я тебе изменяю — докажи.

— Рома, что произошло, пока мы не виделись? — не выдерживаю я.

— У меня был неприятный разговор, — отвечает он после некоторого молчания.

— Так почему ты с подчиненной своей смеялся, а на меня рычишь? — спрашиваю с возмущением.

— Потому что она помогла мне успокоиться и расслабиться, а ты с порога залетела с претензиями! — раздраженно говорит он.

Из всей фразы слух выхватывает только «расслабиться».

— Это каким же способом она тебя расслабила? — снова повышаю голос. Нервы ни к черту!

— Ты ревнуешь, что ли? — насмешливо спрашивает Роман. — Я же сказал. Претензия не обоснована. Я контракт соблюдаю. Тема закрыта. И прекращай кричать на меня, это не прибавляет тебе очков.

— Ты не флиртуй в открытую со своими подчиненными, и я буду паинькой, — цежу сквозь зубы.

— Она сделала мне массаж, — все же отвечает Роман. — Ты успокоишься теперь?

— Хм, — тяну я, постукивая пальцем по губам, — тогда я схожу на мужской стриптиз. Говорят, он отлично помогает успокоиться и расслабиться.

— Повтори? — требует Роман, резко притягивая меня к себе.

— Стриптиз. Мужской. Подкинешь налички? — и ресничками хлопаю.

С лица Романа вмиг слетают маски холодности и отчуждения. Передо мной сейчас уже не холодный аристократ, а огнедыдащий дракон.

— Ты охренела совсем? — цедит он.

О, а он, оказывается, умеет ругаться. Растягиваю губы в невинную улыбку.

— А что такое, Роман? — намеренно рычу первую букву его имени. — Там главное правило: смотри, но не трогай. А эта сучка тебя трогала.

— Проблема в этом? — уточняет он.

— Да, — коротко отвечаю.

— Если ты не хочешь, чтобы Илона меня касалась, то пройдешь курсы массажа, — заявлет Роман, а я хмыкаю. Напугал.

— Я уже. Тайский устроит? — спрашиваю с милой улыбкой, а у него глаза вспыхивают. И добиваю. — Эротический.

_____________

Илона Алексеевна Серенцева

22.

Диана

— Ой, — вскрикиваю, когда Роман подхватывает меня под бедра и усаживает на стол.

— Продемонстрируешь? — рокочет мне на ухо. Я сразу вся покрываюсь мурашками.

— Я девушка приличная, — отвечаю ему, проводя кончиком пальца по ряду пуговиц на рубашке, — и эротический массаж буду делать только своему мужу.

— Он перед тобой, — продолжает давить мужчина и прикусывает мочку уха.

— Будущий. Я пока еще невеста, — кто бы знал, каких сил мне стоит это сказать. Мысли разбегаются в стороны от близости Романа. Его аромат опьяняет, мужская энергетика заставляет подчиниться, но я упираюсь из последних сил. — Да и место неподходящее.

— Чем это? — интересуется он.

— Ты же знаешь, что тайский эротический массаж заканчивается оргазмом? — последнее слово шепчу ему на ухо и целую в шею. С наслаждением вижу мурашки и на его коже.

— Знаю, — хриплым голосом отвечает он и притягивает меня к себе. Щеки заливает румянцем, когда я чувствую степень его возбуждения. — Я к такому исходу готов.

— Я ч-чувствую, — бормочу я.

Роман резко подается вперед и впивается в мои губы диким поцелуем. Из моего горла вырывается стон. Не успела сдержать. Да и нужно ли? Роман прекрасно знает, как действует на меня.

Я обнимаю его за талию, притягивая к себе еще ближе. Отвечаю на поцелуй, ведь хотела сорвать с него маску отчуждения, завести его, а завелась сама.

Я вздрагиваю от неожиданности, когда дверь с грохотом ударяется о стену.

— Что здесь происходит? — возмущенно спрашивает Илона.

— Ты о манерах что-то слышала? — рычит на нее Роман.

Я пытаюсь слезть со стола, но Роман пригвождает меня к месту тяжелым взглядом, мол, куда собралась? Замираю, а он снова смотри на наглую девицу и цедит сквозь зубы: — Вышла отсюда.

— Роман, у нас нет времени на это, — складывая руки на груди, заявляет Илона.

— Я дважды не повторяю! — тихо говорит Роман. От ледяного тона даже мне не по себе становится. Смотрю на Илону. Вся ее бравада тут же рушится, и она пятится к двери. — Зайдешь как положено через три минуты.

Дверь за пресс-секретарем закрывается. Я поднимаю взгляд на Романа и ожидаю снова увидеть на нем маску отстраненности, но нет. В его глазах все то же пламя. Он проводит кончиком языка по верхней губе. Уф, никогда не думала, что это так горячо и соблазнительно может выглядеть в исполнении мужчины.

Я хватаю его за лацканы пиджака, тяну к себе и целую сама. Первая. Боже, это непередаваемые ощущения, когда он на твою инициативу так чувственно реагирует. Роман сжимает в своих ладонях мои ягодицы, и мне кажется, что он тихо рычит при этом.

— Сегодня вечером с тебя массаж, Диана, — тихо произносит Воронцов, отрываясь от моих губ. — За свои слова нужно отвечать.

— Но я же… — немного смущенно бормочу я.

Роман останавливает мои мучения, нежно прислоняя палец к моим губам.

— Я буду… — он замолкает, подбирая слово, — удовлетворен простым массажем спины.

— Оу, — расслабленно выдыхаю я, — тогда нам понадобится масло и свечи.

— Будешь капать на меня воском? — тихо смеется Роман. Я отрицательно мотаю головой, но тоже смеюсь.

— Создам романтическую атмосферу, — говорю и смотрю ему в глаза, чтобы увидеть реакцию. Они вспыхивают на мгновение.

— Это будет считаться свиданием? — уточняет мужчина. Я прикусываю губу, задумавшись, и киваю. — А ты будешь позволять себя целовать? Или приличные девушки на первом свидании не целуются?

— Посмотрю на твое поведение! — заявляю я и мягко отталкиваю его от себя. Три минуты скоро истекут. Роман отходит назад и помогает мне спуститься на пол.

— Я не обещаю быть приличным, — говорит он с лукавой улыбкой и легко щипает за ягодицу.

Я возмущенно охаю, но ничего не успеваю сказать. В дверь стучат. После громкого «Входите», в комнату вплывает Илона с недовольным лицом, за ней заходит блондин лет тридцати пяти в модном светлом костюме. Он не здоровается. Оглядывает меня придирчивым взглядом.

— Это наш клиент? — по-деловому спрашивает у Илоны. Она только кивает. — Хм. Ты преувеличила фронт работ. Хорошая девочка. Кожа идеальная, фигурка огонь. Сейчас причешем, подкрасим, переоденем, и будет конфеточка!

Я складываю руки на груди и с победной улыбкой смотрю на эту стерву. Выкуси! Как любит говорить Маришка.

— Тогда вы занимайтесь, — уже серьёзным тоном без нотки игривости говорит Роман, — а у меня ещё несколько важных звонков. Серж, вверяю невесту в твои профессиональные руки. Илона, займись залом. Там нужна была твоя помощь.

— Но я должна проследить… — начинает она, но замолкает под строгим взглядом босса.

— Думаю, я в состоянии сам оценить, как будет выглядеть моя будущая жена после стилиста, — Роман говорит таким тоном, что у меня бы лично не возникло желания ему перечить.

Илона недовольно цокает, резко разворачивается, отчего ее волосы подлетают в воздухе, и выходит, снова громко хлопая дверью.

— Приступим, — с доброй улыбкой обращается ко мне Серж.

Мы выходим в смежную небольшую комнатку, где у Сержа уже заготовлено несколько платьев, а ещё есть зеркало с подсветкой и стоит бокс, с которыми ходят стилисты. Серж сходу выдает мне черное строгое платье до колен и с V-образным вырезом. Ждет, пока переоденусь, затем усаживает в кресло перед зеркалом, но отворачивает от него. Приходится набраться терпения, пока он сделает из меня принцессу, хотя и очень хочется посмотреться.

За дверью Роман разговаривает по телефону, я даже не пытаюсь вслушиваться.

Спустя минут сорок Серж довольным взглядом осматривает меня.

— Роман Павлович! — зовет он моего будущего мужа, а мне становится дико волнительно.

— Перезвоню, — слышу решительный голос Романа.

Затем раздаются его шаги, и вот он уже оказывается рядом со мной в маленькой комнате. А я даже дрожать начинаю.

— Ого! — произносит он, а я не могу понять, нравится ему или нет.

23.

Диана

Зал тут большой и битком набит репортерами. Сразу и не скажешь, пятьдесят тут человек или все семьдесят.

Под оглушительный стрекот фотоаппаратов Роман уверенно ведет меня по приподнятой над полом сцене, приобнимая за талию, но у самой трибуны оставляет и подходит к ней один. Замираю чуть позади, не зная, подходить или остаться на месте. За тумбой, из которой торчат микрофоны, места на одного, но я вдруг ощущаю легкий укол — Роман тут звезда, а я так, приложение. Наверное, так и ощущают себя жены политиков. Никогда не думала об этом с такой точки зрения. Да уж. Теперь крылатая фраза, что за любым влиятельным мужчиной стоит сильная женщина, начинает играть новыми красками.

— Дорогие друзья! Спасибо, что прибыли! — начинает Роман четко поставленным голосом. — Эта пресс-конференция была объявлена так внезапно, поскольку обстоятельства не ждут. Я с радостью объявляю о своей свадьбе, которая состоится через неделю! И хочу представить вам свою будущую жену, мою прекрасную невесту Диану!

Он делает широкий жест в мою сторону, приглашая меня выйти вперед. Подхожу и встаю рядом с ним. Улыбаюсь шелестящим камерам и сверкающим вспышкам. Улыбка, я уверена, красивая, правильная. Улыбаться я умею. Но сейчас что-то совсем не хочется. Все-таки я чувствую себя не в своей тарелке под столь пристальным вниманием прессы. Будто я занимаю не свое место, и от этого хочется сбежать.

— Как вы понимаете, для нас это важный шаг и радостное событие, но вы даже не представляете, насколько это радостное событие для меня, как для мужчины! — Роман делает драматическую паузу. Похоже, речь ему Илона, блин, сочиняла. — Любящая верная жена для любого политика — это надежный тыл и источник вдохновения.

Он поворачивается ко мне, теснее притягивая меня к себе, и добавляет:

— Диана, спасибо, что ты есть, — у него сейчас такая обаятельная улыбка, от которой любая девушка бы растаяла, как мороженое на солнце. И я поддаюсь на его чары.

Далее Роман продолжает лить воду о том, как важно для политика обзавестись женой, и постоянно умудряется похвалить меня. Без нарочитого выпячивания, но слово там, слово здесь, мне приятно греет самооценку.

— Господа, приступим к вопросам, — закончив, наконец, откровенно сиропную речь, произносит Роман и оглядывает зал.

Толпа репортеров мгновенно ощетинивается колышками вытянутых рук. Под указующим жестом Романа начинает говорить девушка в красной кофте и с такими же красными губами с первого ряда.

— Правдива ли информация, что ваша невеста ещё недавно была официанткой? Почему вы выбрали именно её?

У меня щеки мгновенно краснеют, а по плечам к голове волнами ползут мурашки. Откуда они это узнали? Кто проболтался?

— Разве любви можно приказать возникать только к представителям какой-то определенной социальной группы? Вам не кажется, что вы сейчас ящик Пандоры откроете с подобными вопросами о сегрегации? — парирует Роман, в тоне металл. Ему тоже вопрос не понравился.

— Вы познакомились в ресторане, где работала Диана? — поступает следующий вопрос от мужчины с плюгавым лицом и в клетчатой рубкашке.

Роман не успевает ответить, кто-то выкрикивает:

— Диана, скажите, брак с Романом для вас так же выгоден, как для него, или значительно выгоднее?

Ну все, это уже ни в какие ворота! К счастью, Роман разделяет мою позицию.

— Выведите этого человека из зала, — обращается он к охране и указывает рукой на последнего спрашивающего. — Я не потерплю оскорбительных намеков в адрес моей будущей жены. Если есть адекватные вопросы — задавайте. Нет — заканчиваем пресс-конференцию.

После этого в зале возникает тишина. У меня в душе разливается торжествующее ощущение — хорошо, что Роман их осадил. Однако я понимаю в целом, что пока я из себя не представляю ничего, кроме бывшей официантки, на меня будут косо смотреть и показывать пальцем. Мне нужна нормальная работа, кстати, мы же с Романом об этом говорили!

Журналисты становятся аккуратнее в высказываниях и теперь задают вопросы по делу. Роман на них отвечает, а я киваю. Теперь ничего оскорбительного, только приятное или незначительное. Где мы будем справлять свадьбу, как она пройдет, будет ли медовый месяц и прочее подобное.

— Раз вопросов больше нет, прощаемся! — заявляет Роман спустя некоторое время. — Можете обратиться к моему пресс-секретарю за списком авторизованных СМИ на нашу свадебную церемонию.

Мы уходим. Роман уводит меня со сцены так же, как и привел, поддерживая за талию. Из последних сил держу спину прямо и разворачиваю плечи. На меня эта конференция оказала подавляющее впечатление. Сейчас-то можно выдохнуть — это издевательство закончилось?

Как только мы оказываемся в комнате для приготовлений, к нам подходит Илона. Хочет что-то сказать, но Роман не дает:

— Ты не согласовывала список допустимых вопросов?! — в голосе рык.

Илона стремительно бледнеет.

— Я организовала открытую пресс-конференцию, пришли все желающие. В таких случаях списки вопросов не обговариваются… — мямлит она.

— Это прокол, Илона, — сурово цедит Роман. — Я тобой недоволен. — Он переводит сердитый взгляд на меня и немного смягчается. — Ты в порядке, Диан?

Не в порядке, но киваю. Он и так на взводе, не буду обременять его жалобами.

— Мне переодеваться в свою одежду? Или… где Серж? — спрашиваю, выискивая его глазами.

— Так езжай. Твои вещи уже в машине, — отрывисто произносит Роман и добавляет мягче: — Пойдем.

Мы спускаемся к машине, загружаемся в салон и всю дорогу до дома молчим. Такой Роман меня угнетает. Правильнее молчать, чтобы не нарваться на грубость, но меня не устраивает такой расклад. Романа вывели на пресс-конференции, виновата в этом Илона, а последствия разгребать мне?

Когда мы заходим домой, я демонстративно отправляюсь к себе в комнату. Когда спустя несколько минут в дверь стучат, я с удивлением встречаю на пороге Полину, которая принесла мое платье, которое я сняла перед пресс-конференцией. Роман проигнорировал мой демонстративный уход.

24.

Диана

— Почему? — интересуюсь я, присаживаясь за стол.

Роман молчит, бросив мимолетный взгляд на Полину. Понятно. Не хочет при ней обсуждать. Она выставляет на стол последнее блюдо и тихо выходит.

— Завтра на девять утра у тебя запись к гинекологу, — сообщает Роман.

— Почему ты не обсудил этот вопрос со мной? — холодно спрашиваю я.

— Мне напомнить тебе условия контракта? — его грубый тон уже начинает меня подбешивать. Я не заслужила такого обращения.

— Я помню об обязанности пройти обследование. Я не отказываюсь. Просто у меня есть доктор, который меня наблюдает на протяжении пяти последних лет. Я могу записаться к ней, — пытаюсь говорить максимально спокойно. Хочу, чтобы Роман меня услышал.

— Нет, — отрезает Воронцов. — Ты будешь проходить обследование в той клинике, которую я выбрал, специалистам которой я доверяю.

— То есть в нашей семье, — последнее слово я пальцами беру в кавычки, — у меня вообще не будет права голоса?

— Почему же? Думаю, с выбором домашнего текстиля ты сможешь справиться самостоятельно, — это была последняя капля.

Я вскакиваю на ноги, бросая салфетку на стол. Роман поднимает на меня недовольный взгляд.

— Послушай меня, Рома, — выговариваю я дрожащим от злости голосом, — давай, с тобой договоримся на будущее следующим образом. Если твои распрекрасные подчиненные косячат, ты срываешься на них. Нечего на меня зубы скалить. Неприятного тебе аппетита!

С этими словами я выхожу из столовой, так и не прикоснувшись к еде. В коридоре едва не сталкиваюсь с Полиной, быстро извиняюсь и убегаю в свою комнату. Мне необходимо побыть одной, чтобы успокоиться.

До вечера меня никто не беспокоит, но даже так успокоиться не получается. Всколыхнул меня Роман. К тому же у меня четкое ощущение, что клиника может быть любой. Достаю контракт, аккуратно убранный в ящик стола, читаю — а нет. Клиника прописана четко, ещё название приметное «Эдельвейс». Взгляд вдруг цепляется за пункт о том, что в случае обнаружения у меня венерических заболеваний, контракт будет расторгнут в тот же день.

Я ещё тогда подумала, что это точно мне не грозит, я ведь регулярно проверяюсь и не страдаю обилием половых партнеров. А сейчас меня начинают одолевать сомнения. Клиника авторизованная, этот пункт, а в купе с тем, что мне надо будет выплачивать неустойку в случае расторжения контракта, возникает гадкое подозрение, что Роман так подзаработать задумал. Но бред же! У него столько денег, что подставлять какую-то незнакомку… ну глупо. А душа теперь уже не на месте. И логические доводы не помогают.

Ближе к девяти Полина приглашает на ужин, но я отказываюсь. Ничего не хочется, но я все же прошу принести мне в комнату чай. Полина возвращается через десять минут с полным подносом. Кроме чая, там конфеты, круассаны и бутерброды с красной рыбой.

Ближе к ночи, когда я как раз выхожу из душа, в коридоре рядом слышатся тихие шаги.

Это Роман. Не могу объяснить, почему я уверена в этом. Он останавливается у двери в мою комнату, но не стучит. Просто стоит напротив. Я не дышу, пока жду его решения. Уходит. Я грустно вздыхаю и направляюсь к кровати. Я все же надеялась, что он переступит через гордость и извинится за свое поведение. Зря надеялась.

Утром я просыпаюсь по будильнику в семь и принимаю решение все же поехать на обследование. Контракт есть контракт, хотя соблюдения Роман и требует непозволительным тоном.

Полина за завтраком сообщает, что он уехал рано утром. Ну вот и отлично. Спокойно пью кофе и в половине девятого выхожу на улицу, где меня уже ждет Дмитрий.

Без пяти девять мы приезжаем к современному двухэтажному зданию. Я в очередной раз поражаюсь способности Дмитрия везде появляться вовремя. Он открывает мне дверцу и подает руку.

— Я буду ждать вас на парковке, — с мягкой улыбкой говорит мужчина и возвращается в машину.

Над дверью матовым белым светится вывеска «Эдельвейс». Только я переступаю порог, как на встречу мне выходит девушка в белом медицинском костюме. На бейджике я читаю имя Елена.

Она вежливо здоровается по имени и провожает меня в коридор налево от холла. Стены окрашены в приятный бежевый цвет, на полу — сверкающая чистотой мраморная плитка. Вдоль стен стоят мягкие диванчики для посетителей.

Елена стучит в одну из солидных филенчатых дверей из массива дуба. После приглашающего «войдите» запускает меня в кабинет.

Внутри сидит стильная ухоженная женщина за пятьдесят в белом накрахмаленном халате. Она приветливо улыбается, представляется Ларисой Витальевной и указывает рукой на кресло для посетителя рядом со столом.

Присаживаюсь. Сначала обычный опрос. Лариса Витальевна задает мне стандартные вопросы для заполнение медицинской формы и просит пройти за ширму.

Не люблю я эти осмотры. После них у меня остаются неприятные ощущения внизу живота, но придется потерпеть. Я быстро раздеваюсь, взбираюсь на кресло и жду доктора.

Со своим гинекологом я привыкла общаться во время осмотра. Она комментировала мне всё, что видит, успокаивала, что никаких проблем нет, что все в норме, а Лариса Витальевна молчит. Это ужасно напрягает. Я даже начинаю волноваться.

— Больно? — мягким голосом спрашивает она, прощупывая яичник.

— Неприятно, — отвечаю я. — Что-то не так?

— Вам нужно пройти ультразвуковое исследование и сдать анализ крови. Мазки я уже взяла, — как-то отстраненно отвечает она.

— Что-то не так? Скажите мне, пожалуйста, — прошу искренне, осторожно коснувшись ее руки.

— Простите, Диана. Результат вашего осмотра первым узнает Роман Павлович. Таков уговор. Он — спонсор нашей клиники, а я… — виновато отвечает Лариса Витальевна. — Не хочу лишиться работы.

Понятно, почему он отправил меня сюда. Сердит!

Мне проводят ультразвуковое исследование в соседнем кабинете. Результаты, конечно, не сообщают. У меня руки начинают дрожать от волнения. Я вижу по лицу по лицу специалиста, что какая-то проблема есть. Какая, черт побери?