(не) любимая жена офицера

1

К вечеру жара начала хоть немного спадать.

Стало легче дышать и бегать туда-сюда с подносами. Впрочем, ног я уже все равно не чувствовала от усталости. И это совсем не удивительно — ведь проснуться пришлось задолго до рассвета. В два часа ночи.

А сейчас солнце вот-вот коснётся горизонта. Через час на улице будет темно.

Вот только гости не собираются расходиться. Они продолжат гулять и праздновать несколько дней. А может, даже больше недели. Так всегда бывает на свадьбах.

Сегодня вышла замуж моя названная сестра Ясмина. Она стала женой старшего сына очень уважаемого человека. У неё будет уютный дом, много украшений, платьев и современная бытовая техника, помогающая сделать ежедневный женский труд легче.

Мне показалось даже, что жених понравился Ясмине. Я рада за сестру. Пусть у неё всё будет хорошо.

С ночи я помогала перевозить в дом жениха последние сундуки с приданным Ясмины. Потом, под руководством тёти Салихи, прибиралась и готовила наш двор к приходу гостей вместе с остальными её дочерьми.

Ну кто придумал жениться в августе? Бедная Ясмина чуть в обморок не падала от духоты, когда доехала, наконец, до дома мужа. Да и мы с названными сестрами чувствовали себя не лучше. Но что делать? Нужно помогать накрывать на столы и поддерживать порядок. Это наша работа.

Моя любимая Ясмина теперь — замужняя женщина.

И я скоро такой стану. Если не найду выход…

В отличие от сестры мне не стоит ждать от судьбы счастья. И хоть дом, в котором я должна буду оказаться, тоже большой и богатый, уверена — моя жизнь превратится там в настоящий ад.

Вчера дядя объявил, что сосватал меня Надиру Байханову. Богаче этого человека в округе нет. Вот только ему сорок, и у него уже есть две жены.

Нам проведут никах без регистрации в ЗАГСе, и я стану младшей женой в его большой семье. А на деле — никем.

Меня растили с мыслью, что я не завидная невеста и рассчитывать особо не на что. Но чтобы вот так…

Такого будущего я не ожидала.

А всё потому, что я им чужая. Не только семье, в которой выросла, но и вообще всем. Не такая, как они. Без родителей за спиной и хорошего приданного. Без крови, с которой хотели бы породниться приличные люди.

После объявления о моей помолвке тётя много часов промывала мне мозг разговором о том, что я не имею права расстраиваться. Они столько для меня сделали после смерти родителей — кормили и одевали за свой счёт пятнадцать лет. Теперь настал мой черёд возвращать долги. Они нашли мне мужа. Мой долг его принять.

Сёстры смотрят на меня с жалостью.

А я держусь. Кручу в голове слова тёти о том, что моя жизнь будет не такой уж и плохой, если сумею поладить с первыми женами.

Но внутри протест. Не смогу я так. Никак.

Всё-таки не вышло из меня хорошей девушки, как ни старалась тётя. Она говорит, что это во мне чужая кровь отца говорит.

Впрочем, маму мою здесь тоже не жалуют. Она сбежала из дома и вышла замуж за русского в Ташкенте. Так и жили они без благословения, пока не разбились вдвоём на машине. Мне три года было. Я их даже не помню толком.

Меня отдали на воспитание маминым родственникам, а те никогда не позволяли забыть о том, что я являюсь грехом и преступлением против традиций.

Да, я бы при всём желании не смогла сойти за местную девушку. Со своими-то рыжими волосами и бледной кожей, которая не способна загореть ни при каких обстоятельствах. Оказавшись под палящим солнцем, я тут же краснею и сгораю. Хожу неделю как помидор, а затем снова становлюсь такой же бледной, как и была…

Хоть глаза мамины, а то бы совсем смешно было.

Мне кажется, на свадьбу приехали человек триста… Люди постоянно приходят и уходят. Я бегаю, подавая приготовленный мужчинами плов и мою посуду.

— Ай, Лола, ну что ты как черепаха? — ворчит тётя, дергая платок на моей голове, чтобы он не съезжал.

Меня всегда заставляют накрывать голову, чтобы скрыть цвет волос. Потому что мужчины… таращатся. Тёте с дядей это не нравится.

— Отнеси тарелку тому гостю, — тётя кивает на дальний топчан в тени навеса, увитого виноградными ветками, — и не вздумай с ним говорить!

Там в одиночестве сидит темноволосый мужчина. В нём чувствуется военная выправка и вызывающая уважение стать. А ещё он кажется…

— Русский, да. Офицер. Владимиром зовут. Хватит глазеть, Лола, — тётя поторапливает меня тычком в спину. — Это почётный гость Батура. Он служил в армии с его отцом.

Дядя Батур не говорил, что приедет такой необычный для нашего отдалённого кишлака гость. Впрочем, он со мной вообще не часто разговаривает. Вроде как не о чём. Кто я такая, чтобы посвящать меня в дела…

— Иди уже, дурёха! — тётя снова толкает меня в спину. — И смотри мне, глаз не поднимай!

Несу плов туда, куда мне сказали. На полпути оборачиваюсь на тётю — а её оказывается уже отвлекли и увели в дом другие женщины.

Ладно.

Сама поправляю платок, чтобы он сидел как надо, и подхожу к дальнему столу.

2

Владимир хмурится, но снова взять меня за руку не пытается.

Чуть наклоняет голову в лёгком поклоне.

— Извини. Не стоило так…

Награждаю его таким взглядом, чтоб больше не повадно было, и тут же отворачиваюсь.

Нашёл идиотку.

Убегаю в дом на поиски тёти. Жаловаться и рассказывать о случившемся не собираюсь. Праздник всё же. Зачем омрачать его скандалом из-за какого-то дурака?

Тётя нагружает меня стопкой пиал и отправляет мыть их на кухню.

От усталости руки начинают слушаться хуже, и я не слишком ловко роняю посуду в раковину.

На одной из пиал появляется трещина, а меня обдаёт мыльными брызгами.

— Платье замарала! Лола, ну что ты за бестолочь? — тётя Салиха отпихивает меня плечом от мойки. — Ох, и посуду побила! Толку с тебя…

Смеряет меня сердитым взглядом.

— Приведи себя в порядок и отнеси вон ту корзину с фруктами и орехами в последнюю комнату справа по коридору!

— Хорошо, тётя. А кто там?

— Гости! Чего вопросы глупые задаёшь?

Отряхиваю платье и промакиваю мокрое пятно полотенцем.

У меня никогда не получалось справляться настолько хорошо, чтобы тётя Салиха была довольна. А я очень старалась. Хотела, чтобы она относилась ко мне хоть немного теплее.

Вешаю полотенце на крючок, а затем беру со стола плетёную из лозы корзину с угощением.

Мне приходится выйти во двор по дороге, и я не могу удержаться — бросаю взгляд туда, где сидел этот Владимир.

Он уже окружен другими мужчинами. Они смеются и одобрительно хлопают почетного гостя по плечу.

Отворачиваюсь и убыстряю шаг. Некогда мне тут на всяких глазеть. Нет, ну это ж надо! Украдёт он меня!

Я сегодня с ножом под подушкой лягу спать! Если, конечно, лягу… А то работа, кажется, не собирается заканчиваться…

Ныряю снова в дом и быстро шагаю по длинному коридору. Ищу глазами нужную комнату.

С улицы доносятся звуки карная. У музыкантов, похоже, открылось второе дыхание. И мелодия, которую они играют, льётся легко как вода в речке.

Торможу возле нужной мне комнаты и тянусь к дверной ручке. Приоткрываю чуть-чуть — и тут же останавливаюсь, обмерев.

Там стоит Надир! Тётя послала меня к ненавистному жениху…

Впрочем, Надир не видит меня. Он смотрит в другую сторону — на женщину в тёмно-зелёном платье, укутанную в платок.

— Зачем тебе эта русская девчонка, Надир? Неужто двух жён мало? — дрожащим голосом спрашивает женщина.

— Хочу, — равнодушно отвечает ей мой жених.

— А как же мы? — в женском голосе мольба и отчаяние.

— Для вас ничего не изменится. Вы — мои жены, а она — так, для забавы…

Усмехается мерзко. Будто уже представляет, как именно будет со мной забавляться.

Сжимаю кулаки сильно-сильно, отчего ногти больно впиваются в кожу. Я ему покажу «забаву»! Люди — не игрушки, чтобы с ними вот так…

Вздрагиваю от испуга, когда на плечо ложится тяжёлая мужская рука. Чуть корзинка из рук не выпадает.

Владимир ловит её и забирает. Опускает на пол без лишнего шума.

Тянется к моим рукам, но я тут же прячу их за спину. Смотрю расширившимися от волнения глазами на чужака. Бежать бы мне от него… да этот верзила весь проход собой загородил…

— Слушай, — Владимир дружелюбно улыбается, — ты меня не бойся, ладно? Я от твоего дедушки. Он попросил тебя отсюда забрать.

— Какой ещё дедушка?

Что он мне зубы заговаривает? Смотрю на мужчину воинственно, а у самой поджилки от страха трясутся. Где защиты искать? Уж точно не у Надира.

Владимир бросает выразительный взгляд на дверь, за которой находится мой жених. Усмехается. Но не мерзко, как Надир, а как-то по-доброму что ли…

— Второй раз предлагаю тебе бежать со мной, Лола, — произносит тихо и расплывается в широкой улыбке.

В зелёных глазах появляются искорки.

Мамочки… Я же его совсем не знаю! Но оставаться тут…

***

Дорогие читатели, если начало понравилось, не забудьте добавить книгу в библиотеку!

За комментарии и звездочки - отдельное спасибо.

Лола

Надир

3

Гляжу на Владимира в растерянности. Душу рвут на части сомнения, потому что решиться на побег очень страшно…

После гибели родителей я ведь ни разу не выезжала из дома дяди Батура — город видела только по телевизору и роликам в интернете. А я ведь даже не знаю, куда этот тип меня увезёт…

Да и сам Владимир… пугает.

Первое впечатление бывает обманчивым. И, может быть, искорки в зелёных глазах, которые кажутся мне сейчас добрыми, обернутся потом чем-то другим. Например — моей гибелью.

Вон он какой высокий и крепкий. От такого не отбиться и не сбежать, если решит применить силу…

Владимир стоит и ждёт моего решения, как будто у нас есть на это время. Но правда в том, что его нет.

Нужно решаться. Сейчас.

За моей спиной комната, в которой ждёт Надир. И перспектива выйти за такого человека кажется мне отвратительной.

Но и побег пугает до ужаса — ведь придётся доверить свою жизнь абсолютно незнакомому чужаку. Не уверена, что он желает мне добра. С какой стати? За свои восемнадцать лет я видела не так уж много бескорыстных людей.

Кусаю губы не в силах сделать такой трудный выбор. Такое чувство, что собираюсь со скалы в пропасть прыгнуть.

— Лола, решай, пожалуйста, сейчас, — всё-таки торопит Владимир. — Ты за этого Надира замуж хочешь?

Решительно качаю головой.

— Н-нет…

— Отговорить твоих родственников от этого брака можно?

Обречённо качаю головой еще раз.

Похоже, выбора у меня и правда нет. Не сбегу — и меня отвезут в дом Надира против воли, если придётся…

— Тогда решай… — Владимир протягивает мне открытую ладонь.

От сковывающего тело страха и напряжения в ушах появляется звон. Момент выбора. Я могу изменить свою судьбу…

Решаюсь.

Задерживаю дыхание и вкладываю в мужскую ладонь свою ладошку.

— Хорошо. Я поеду с вами…

Всё. Я прыгнула в пропасть! Дальше полная неизвестность.

Владимир сжимает мои пальцы и… улыбается.

— Умница, девочка! Характер есть — это радует.

Не выдерживаю его пристального, прямого взгляда — отвожу глаза.

— Что теперь? — спрашиваю с замершим сердцем. — Когда? Ночью?

Усмехается. Ловит пальцами мой подбородок и тянет вверх, заставляя снова посмотреть в глаза.

Прикосновение обжигает. Он хоть понимает, насколько это недопустимо? Вот так трогать…

— Знаешь что… — в зелёных глазах загорается азарт, — а давай сейчас!

— Но…

— Всё, Лола, ты согласилась. Назад дороги нет! — решительно обрывает меня Владимир. — Уже стемнело. Этого достаточно. Прямо сейчас берёшь корзинку и спокойным шагом идёшь за постройки. Делаешь вид, что спешишь с поручением. Главное — скрыться с глаз. А дальше — быстро к забору. Вместе идти нельзя. Я обойду с другой стороны и найду тебя там…

Из комнаты, где находится Надир, раздаётся глухой стук шагов.

— Быстро! Давай! — Владимир сует мне в руки корзинку и подталкивает.

Прижимаю к себе свою ношу, опускаю глаза и почти бегом пускаюсь по коридору, не оглядываясь.

Когда заворачиваю за угол, слышу за спиной голоса мужчин.

— Вы потерялись? — резкий голос Надира подстёгивает мой страх и заставляет ещё ускориться.

— Да… наверно, не в ту дверь вошёл, — дружелюбно отвечает моему жениху Владимир. — Батура Тиграновича искал. Может, проводите, если вас не затруднит?

— Конечно, — довольно холодно отвечает Надир.

Голоса мужчин становятся тише по мере того, как я удаляюсь от них. А звон в ушах — громче.

Несусь с прижатой к груди корзинкой прочь, стараясь выглядеть естественно и не привлекать к себе внимания. Когда оказываюсь на улице — поправляю платок на волосах.

Ещё чуть-чуть. Нужно обогнуть столы, затем пройти вдоль стены, а там можно будет завернуть за угол и оказаться вне зоны видимости родственников…

— Лола! — окликает тётя Солиха. — Где тебя носит так долго?

В руках появляется дрожь, а живот скручивает от страха, что всё может сорваться. Хоть бы она не разглядела, что у меня в руках та же корзина…

— Сейчас, тётя… сейчас подойду! — стараюсь сделать голос ровным.

Оборачиваюсь на ходу, машу ей рукой, улыбаюсь, а затем продолжаю идти в нужную мне сторону.

Придерживаюсь легенды, что спешу по делу. Это помогает не теряться.

— Пустую посуду со столов собери! — кричит тётя Солиха мне вдогонку.

— Хорошо!

Я очень стараюсь идти быстрее, но не бежать. Вот уже вижу заветный угол…

За ним темнота и невысокий забор, перемахнув через который, я окажусь совершенно в другом мире.

Пять шагов до свободы. Четыре. Три. Два…

4

Отчаянно пытаюсь сообразить, что сказать.

Надир понял? Знает, что я пыталась сбежать?

— Я…

— Кому ты несёшь эту корзину? — спрашивает строго.

Хватает меня за подбородок — так же, как совсем недавно это делал Владимир. Вот только прикосновение Надира кажется грубым и неприятным.

Пальцы мужчины сжимаются сильнее, причиняя боль, когда я не отвечаю.

— Вам… я несла её вам…

— Солиха послала тебя? — холодный, изучающий взгляд проходит по моему лицу.

— Н-нет… я… сама… увидела, куда вы идёте, и…

На губах Надира появляется кривая улыбка.

— Значит, хотела увидеться с глазу на глаз?

Киваю, преодолевая сопротивление сжимающих подбородок пальцев.

— Вот, возьмите! — тычу в живот Надира корзинкой, которую до этого прижимала к себе.

Пытаюсь отпихнуть его от себя таким образом.

Он перехватывает ручку корзины, но не отходит.

— Я пойду, тётя ждёт… — шепчу, отводя глаза.

Затем пытаюсь протиснуться в сторону.

Бежать сейчас к забору на глазах у Надира всё равно бессмысленно. Он догонит. И неизвестно как отреагирует на такую выходку. Нужно возвращаться к гостям…

Но Надир не отпускает.

Он небрежно кидает корзину в траву, словно она мусор, а потом ловит меня за талию.

— Ой…

— Куда уходишь? Хотела же… с глазу на глаз…

— Так я… — от страха язык заплетается, — фруктов вам принесла… угостить хотела… попробуйте!

Дергаюсь, но бесполезно - силы не равны. Надиру ничего не стоит удерживать меня на месте.

— Кому нужны фрукты, когда есть кое-что слаще?

Надир толкает меня к стене сарая. Ловит ладонями лицо и заглядывает в глаза.

— Ты слаще… — говорит он, придвигаясь ближе. — Не терпится попробовать… тебя…

Понимаю, что он собирается поцеловать, и в панике отворачиваю лицо.

Это непросто с учётом того, что ладони Надира пытаются удержать меня на месте.

Но я справляюсь. Отказываюсь от поцелуя.

В ушах шумят удары сердца.

На щеке я чувствую дыхание Надира.

— Отвергаешь? — голос жениха становится грубым. — Это оскорбление, Лола. Думаю… стоит тебя проучить…

До меня не сразу доходит, что Надир задумал сделать дальше. Он вроде убирает руки от моего лица, но не отходит. Дергает юбку, тянет ткань…

— Нет! — выдыхаю, когда осознаю, что он пытается задрать моё платье.

Вцепляюсь в его руку, но сил остановить не хватает…

— Ты не смеешь говорить мне «нет», Лола… — рычит Надир. — Ни сейчас, ни потом… усвой это! И прояви покорность…

Мужская рука пробирается под платье и грубо сжимает бедро.

Мамочки…

Мне становится мерзко до тошноты! Втягиваю в грудь воздух, чтобы закричать, но Надир замечает это и затыкает мне рот ладонью.

— Молчи! — приказывает он. — А то хуже будет.

Зажмуриваюсь от беспомощности, а вызывающие омерзение прикосновения Надира никуда не деваются. Он пытается протиснуть пальцы мне между ног.

Мычу в его ладонь. Отталкиваю от себя всеми силами, но заранее знаю — это не поможет. Отчаяние прорывается наружу горячими слезами.

Внезапно руки Надира исчезают с моего тела. И сам он куда-то девается…

Тут же становится легче дышать.

Открываю глаза и успеваю заметить, как Владимир атакует Надира несколькими движениями. Они так точны и быстры, что кажутся элементами какого-то танца…

Надир натужно хрипит и валится набок. Теперь уже его рот заткнут ладонью Владимира.

— Ах ты пёс… — Владимир валит начавшего сопротивляться Надира в траву.

В темноте не разглядеть, кто куда бьёт. Замечаю, как Владимир уклоняется от летящего в него кулака Надира. Затем замахивается сам. А через секунду — всё стихает…

Владимир поднимается, в то время как Надир остаётся неподвижно лежать, раскинув в стороны руки.

— Он… — шепчу в ужасе.

— Что? — мой спаситель оборачивается и хмурится. — А-а-а, нет, жив, скотина…

Владимир прижимает два пальца к шее Надира.

— Пульс есть. Не переживай — я умею… аккуратно уложить отдыхать…

Владимир подтаскивает бесчувственное тело Надира к сараю, усаживает его, прислонив к глиняной стене, и даже нахлобучивает на голову упавшую тюбетейку.

— Посадить бы эту свинью… — с неприязнью произносит Владимир и от души пинает поверженного Надира.

— Не выйдет, — говорю я. — Все станут его защищать. Скажут, что ты и я врём, наговариваем на уважаемого человека…