Не мой... Не моя...

ГЛАВА 1. Кира

ГЛАВА 1. Кира

Так, платье готово, букет цветов тоже. Туфли… черт возьми, где мои туфли?

— Мам?! — закричала я, призывая на помощь тяжелую артиллерию. Мама мгновенно прибежала ко мне в комнату и испуганно поглядела на меня.

— Кира, что случилось, девочка моя? — голос мамы слегка задрожал, но я улыбнулась и взмахнула руками в разные стороны.

— Мама, это какой-то трындец! Я не могу найти свои туфли, — от безысходности упала на край кровати и зарылась в ладони лицом. Ох… нет… только не этого, визажист долгие три часа накладывала мне макияж, а я, дуреха, кажется, его размазала.

Мама подошла ко мне ближе и достала из-под кровати коробочку с туфлями, судя по всему, которую я самолично запихала туда, чтобы она мне не мешалась под ногами.

— Кира, — мягко позвала мама, касаясь моего дрожащего плеча. — Успокойся и соберись. Лёва ждет тебя у алтаря. Думай о нем, и тебе, поверь на слово старушки, станет легче, — мама засмеялась, растирая своими теплыми ладошками мои предплечья.

— Я пытаюсь. Даже заставку в телефоне поставила на непрерывный показ. Смотри, — дотянулась до своего мобильника, лежащего на тумбочке, и сунула маме. — Вот, глянь. Лёва во весь экран.

— Уже хорошо, — подбадривающе кивнула мама, как будто могла понять меня и мое состояние прямо сейчас.

Но нет… она не знала главного, какого мне сейчас смотреть в глаза одному мужчине, а думать о другом – Глеб здесь, с моей старшей сестрой, неподозревающей о наших прошлых отношениях. Он стал моим наказанием, моей тайной… желанным и единственным мужчиной, которого я до сих пор люблю. Нет! Кира, стоп!!! Лев ждет тебя у алтаря, какой нафиг Глеб?! Я ругаю сама себя мысленно. Была бы возможность, хороший подзатыльник б выписала.

Мама вручила мне мой телефон обратно, а затем вынула из коробки белые, усыпанные стразами Сваровски, туфельки. Лёва – жених мой, успешный бизнесмен и филантроп. Настоял на том, чтобы свадьба у нас прошла по высшему разряду. Он не мог допустить, чтобы его невеста вышла к нему в неподобающем виде. Наши с ним отношения закрутились так спонтанно, я даже не вспомню с какого момента точно, но спустя несколько месяцев наших встреч, Лёва сделал мне предложение. Я металась туда-сюда, и попросила мужчину дать время подумать. Кажется, он обо всем догадывался, что мне не так просто отпустить главную любовь всей моей жизни. Моя семья и Лев знали, что у меня был тяжелый разрыв, но никто из них даже не представляет, кто стал виновником сие торжества.

— Кира, иди в ванную и поправь макияж, — пожурила мама, подгоняя меня. — Церемония уже на носу, а ты всё копошишься.

Кивнув, я заторопилась и убежала в ванную, где наскоро привела себя в божеский вид, но старательно игнорировала свой взгляд. Я не могла посмотреть на себя прямо, потому что тогда я бы точно дала заднюю, отказываясь от замужества. Это решение далось слишком тяжело, но, как говорится, клин клином. И не так уж Лёва плох, да в добавок лучший друг Глебу.

— Кира! Ты опоздаешь! — запричитала мама, врываясь в ванную. — Дочка, идем, надо платье надеть аккуратно. Уже лимузин подогнали, — торопливость не самый лучший мотиватор в данном случае.

Что и следовало доказать. Платье на мне сидело идеально, но молнию на спине заело, а так как мама спешила, она ее с силой дернула, и та разошлась по швам. Мне пришлось снимать платье и самой чинить треклятый замок, пока мама приходила в себя от шока. Но дело сделано; теперь я осторожно надела его вновь, и сама аккуратно повела собачку вверх, затем, где уже не доставала, попросила помощи у мамы. Замечательно! Сунула ноги в туфли и побежала вниз со второго этажа к выходу, где меня уже ждал личный водитель Лёвы.

Свадьбу мы договорились устроить только в кругу семьи. Никаких левых и незнакомых лиц, только самые близкие. И потому среди таковых оказался приглашенным Глеб. Нина вызвалась помочь мне с организаторскими вопросами, но я тактично отказала сестре, побоявшись проболтаться о несостоявшихся отношениях с ее мужем. Помогала мне моя верная подруга Софья, которая все это время терпела мое нытье и скрытую депрессию. Я не хотела причинять боль родному человеку, да и не имела права… если бы я только знала, что Глеб уже был занят… Но прошлого не вернуть. Полтора года назад остались лишь страшным кошмаром и вот, наконец, я смогла с легкостью вздохнуть и начать с чистого листа.

Обе наши семьи собрались у алтаря в саду родителей Лёвы. Огромный особняк сослужил нам приемной для гостей. Подъезжая к дому жениха, у меня зазвонил телефон. Вынув его из сумочки, я увидела улыбающуюся фотографию Софьи.

— Да! — тут же ответила я.

— Ну?! Как ты там? — нетерпеливо затараторила подруга, напоминая мне о моем состоянии нестоянии. — Готова послать все к чертям и начать новую жизнь? — заговорщицки добавила она.

— Софья, мне так плохо, — закрыв глаза, я призналась ей. — Что я делаю, блин? Лёва не заслуживает такой, как я… Я же его, по сути, обманываю, — голос надломился, и я покосилась на водителя, который вроде как делал вид, что не слышал меня.

— С какой стати ты его обманываешь?! — возмутилась девушка, фыркая в трубку. — Ты беременна – нет, ты продолжаешь отношения – нет, ты девственница – нет! Что не так, Кира? — Софью понесло в дебри. Но за это я ее безумно любила, она всегда давала мне хорошего втыка, и я собиралась с мыслями.

ГЛАВА 2. Кира

ГЛАВА 2. Кира

Сделав пару вдохов и выдохов, я попыталась представить себя счастливой невестой. Ведь каждая девушка об этом мечтает, не так ли? Водитель открыл пассажирскую дверь с моей стороны и протянул руку.

— Кира Витальевна, поздравляю вас, — широко улыбаясь, мужчина ждал, когда я наберусь смелости и ступлю на гравийную дорожку. Навстречу своему новому статусу – жена Льва Петрова. Стоило мысленно представить фамилию будущего мужа и как она звучала с моим именем, мне становилось трудно дышать от осознания, что всё это не сон.

— Да, — кивнула я, подбирая свой пышный подол платья в одну руку, а другой я ухватилась за водителя.

Вышла, ослепленная вспышкой фотоаппарата, а затем в добавок солнечным светом. Лев светился от счастья, и, спустившись со ступенек особняка, подошел ко мне. Мое сердце забилось в агонии негодования, что я так жестоко поступала с мужчиной – фактически не любя, обрекала на несчастливую семейную жизнь. Но, кто-то мне недавно сказал на работе, что стерпится и слюбится. Эта фраза была адресована не конкретно мне – нет, но как ее смысл прямо сейчас подходил под ситуацию. Искоса я обратила внимание на Глеба, его напускное спокойствие меня убивало. Я видела в нем борьбу, буквально нутром ощущала растущий гнев, но…

— Ты прекрасна, — в мои мысли ворвался мягкий тон голоса Льва, и, легонько коснувшись моего подбородка, Петров завладел моим вниманием. — Я еще никогда не был так счастлив, как сейчас, Кира, — горький мёд из его уст звучал, будто приговор, который я не смела оспорить в будущем. Шумно сглотнув, я тоже улыбнулась, хотя навряд ли эмоция радости коснулась моих опустошенных глаз.

— Ты тоже сегодня очень элегантен, — сказала я, обратив внимание на синий смокинг Льва. Петров безумно любил костюмы и белые рубашки, а еще ему нравилось, когда после ночи любви я надевала его вещи. Он постоянно твердил, что именно это ему и было нужно – красавицу жену, чувствующей себя под защитой мужа. И я бы этого очень хотела, но как заставить полюбить сердце, если оно все никак не отпустило другого.

— А ты счастлива, Кира? — нахмурив свои густые черные брови, Лев не спускал с меня пристального взгляда. Ветерок развивал мои локоны и волосы защекотали лицо. Между нами повисла небольшая пауза, и снова я искоса бросила взгляд на Глеба. Он оставался непроницаемым, словно я для него ничего не значила от слова совсем.

— Счастлива, Лёва. Очень, — голос надломился, — правда, — более увереннее добавила я, обнимая и прижимаясь ко Льву всем телом, чтобы скрыть от его взора свое отчаяние. Я чувствовала его тепло и любовь ко мне, но что я могла отдать взамен, кроме своего тела…

— Тогда начинаем? — осторожно поинтересовался Лев, отпрянув от меня.

— Да, — согласно закивала, и вроде все остальное ушло на второй план. Я должна была думать только о своем будущем муже – никаких сожалений, ведь я дала согласие, а значит, и обязана подарить свое сердце. — Только дай мне пару минуток, — замешкалась я, увидев, что добрая половина гостей пошли за особняк в сад, где уже нас ждали работники Загса, чтобы засвидетельствовать бракосочетание официальным документом.

— Конечно, любовь моя, — ласково ответил Лёва, погладив тыльной стороной ладони по моей скуле.

Оставшись наедине с самой собой, я заперлась в гостиной на замок, чтобы никто не посмел меня потревожить. Ходила туда-сюда, собираясь с мыслями, чтобы сделать важный шаг в моей жизни. И, как нарочно, мое сознание начало подталкивать воспоминания о Глебе и о том, как мы с ним познакомились. Я училась на последнем курсе университета, когда декан факультета объявил, что один состоятельный бизнесмен выделил несколько мест в своей компании и набирал молодую, свежую кровь в свои ряды. Это казалось всем заоблачной перспективой, даже для меня. Я стала одной из везунчиков, кому досталось место в компании Глеба и… сам мужчина тоже. Я влюбилась в него без оглядки, отдав не только свое сердце и душу, но и девственность. Глеб был моим первым мужчиной во всех отношениях. Я чувствовала спиной осуждающие взгляды других девушек и женщин, желающих заполучить мужчину в свои оковы. И все равно я была счастлива рядом с ним, ведь мнение окружающих далеко не первая инстанция.

Раздался резкий стук в дверь, напугав меня до вздрагивания.

— Иду-иду, — заторопилась я, скорее раскрывая двери на распашку. Софья, уперев руки в боки, прищурилась.

— Все ждут только тебя. Лев начал волноваться и прислал меня за тобой, — протараторила она, врываясь напором в гостиную комнату и тут же закрывая за собой двери. — Систер, давай уже говори, в чем дело? — чуть мягче спросила Софка у меня, видя мое смятение. Я отвернулась от нее и подошла к окну, выходящего как раз в сад; Лёва ждал меня, то и дело поглядывая на швейцарские дорогущие наручные часы.  

— Я не могу, — голос надломился, и я опустила глаза в пол, уставившись на свои ладошки, которыми оперлась о подоконник. — Как я скажу «да» …

— Так, что за унылое настроение, Кира?! — воскликнула Софья, подойдя ко мне и накрыв крепкими ладонями мои обнаженные плечи. — Ты приехала, а это уже победа!

— Не знаю…

Только с моих уст выскользнуло сомнение, как в гостиную без стука вломился Глеб. Ни капли не взволнованный, но глаза горели огнем. Он откашлялся, пронзительно и выжидательно посмотрев на Софью, пока та не ретировалась, оставляя меня наедине с убийцей моего спокойствия. Я молчала. И не желала заговаривать первой, хотя сердце заныло от тоски по мужчине. По его ласкам и любви, которую только он дарил мне. Каждая наша ночь значила для меня больше, чем потребность в кислороде, но, как оказалось, я была наивной девчонкой, полагающей, что такой любви суждено жить вечно.

ГЛАВА 3. Кира

ГЛАВА 3. Кира

Вдох. Выдох. И снова вдох, чтобы собраться с силами и вернуться домой. Таксист увез меня подальше от родительского особняка Льва. И, когда мы подъехали к моей квартире, я вдруг осознала, что платить мне за поездку нечем. Горе-таксист цыкнул, обернувшись ко мне полубоком.

— И как порешаем проблему, цыпочка? Сумма-то не хилая, — возмутился он, а я смотрела на него, совершенно не понимая, каким чудом смогла бы избежать последствий.

— Мне нужно подняться домой, — шумно сглотнув комок подступивших слез, пробубнила я. Мало мне приключений на сегодня, а теперь еще водитель, требующий законную оплату за проезд. — Пожалуйста, — взмолилась я, подобрав подол платья, чтобы выйти из машины.

— Ага, — прыснул он и скептически одарил подозрительным взглядом. — Я-то тебя отпущу, вижу, в каком ты состоянии, но, где гарантии, что ты вернешься? — вздернув свою чернявую бровь, мужчина ухмыльнулся.

Между нами повисло тревожное молчание, а потом мужчина все-таки сжалился надо мной и кивнул на выход.

— Ладно, иди, давай, — сказал он, заводя двигатель. — Ты прям, как та невеста сбежавшая, из фильмов с Джулией Робертс, — посмеялся таксист, вот только мне от этого не стало весело, напротив, кошки еще крепче впились когтями в душу. Я благодарно кивнула мужчине и засобиралась на выход. — Удачи, цыпочка, — он добавил вдогонку, помотав головой.

Буквально вывалившись из автомобиля, силы совсем иссякли, и, прихрамывая на своих ходулях-туфлях, я дошла до подъезда. Набрала по домофону номер квартиры соседки, у которой хранила запасный ключ, на случай… а вот, собственно, он и настал.

— Да, — строгий тон оглушил меня на улице.

— Это Кира. Зоя Петровна, впустите меня, пожалуйста, — быстро протараторила, игнорируя нарастающую боль в груди.

— Кира?! — удивилась старушка. — Разве у тебя не сегодня бракосочетание, милочка?

— Зоя Петровна, сегодня, но всё пошло не по плану. Впустите меня, прошу вас, — иногда соседка дико бесила меня своим любознательным и дотошным поведением. И, хотя она довольно-таки милая, но назойливости, хоть отбавляй.

— Хорошо-хорошо, — заторопилась она, и тут же нажала на кнопку, впустив меня домой. Я полетела по лестнице на третий этаж, задыхаясь от удушающий слез, но лучше так, чем потом еще больше разбитое сердце – и не только мое.

Как я теперь в глаза смотреть буду Льву? А моя работа? Черт возьми… хоть бери и вешайся. Ведь, после того как Глеб бросил меня, я не смогла работать в его компании и попросилась ко Льву, надеясь на то, что он помнил о своем намерении переманить меня. Он был счастлив заполучить меня в ряды лучших финансовых аналитиков, коим я стала спустя полтора года практики у Стацкого. Какими бы они не были друзьями, все-таки конкурентами оставались в первую очередь. Но, я обязана отдать должное Петрову, он не смел выуживать у меня информацию про Глеба, словно чувствовал, что таким образом потерял бы ценного сотрудника. Я бы все равно не предала Стацкого, пусть он и ранил мое сердце.

Зоя Петровна уже вышла из своей квартиры и протянула мне связку ключей. Она распереживалась, увидев меня в платье и расплакавшуюся.

— Что случилось, дочка? — ахнула она, когда я выхватила ключи и стала открывать двери в свою спасительную берлогу. Обернувшись, я едва натянула улыбку на губы и, мотнув головой, ответила:

— Всё в порядке. Просто… так надо.

И без лишних слов я зашла домой, мигом закрывшись на все замки. Рухнула на пол, скатываясь по двери вниз. Согнув ноги в коленях, я опустилась головой вниз, зарывшись в пушистое платье. Плечи содрогались, но я так устала от сегодняшнего дня, что мне уже не плакалось. Сколько я просидела в таком положении, одному черту известно. Я слышала, как разрывался мой рабочий мобильник, а потом стационарный. Затем несколько сообщений по автоответчику заполнили мою кухню голосами, начиная от мамы, затем Лёвы и заканчивая… Глебом. Боже… этот тон всегда действовал на меня слишком сильно, словно на интуитивном уровне срабатывали особенные волны, и я попадалась на их колебания.

Кое-как поднявшись на ноги, которые успели чуточку затечь, я стала снимать с себя белое платье. Оно растеклось идеальной лужицей у порога входных дверей. А мне было наплевать… я словно освободилась от оков, в которые чуть было не угодила по своей великой глупости. Переступив белую ткань атласа, я осталась в одних трусиках-танго и бюстье без лямок. Предполагалось, что этот очаровательный комплект станет подарком для моего мужа в первую брачную ночь. До чего смешно-то, но со Львом мы так и не переспали. Такой видный, желанный многими женщинами мужчина считался с моими заскоками. А дело было только в одном: мне казалось, что я предала б себя, если бы позволила прикоснуться Льву к своему телу. У нас были только поцелуи, порой сводящие с ума обоих, но дальше – никогда… за несколько месяцев Лев ни разу не предпринял попытки скорее затащить меня в постель.

Раздался новый сигнал автоответчика, и я замерла посередине кухни.

«Кира, ответь мне. Это Глеб, — молчание, но я слышала его дыхание. — Я знаю, что ты слушаешь меня прямо сейчас, пряник, — Глеб засмеялся, и я, как дурочка, растянула губы в подобие болезненной ухмылки. Сама себе противна, черт возьми. — Давай поговорим. Прошу тебя. Кира, дай мне шанс».

Я не выдержала и все-таки подняла трубку.

— Какой шанс, Глеб? Какой?! — закричала, срывая свой голос. — Между нами не может быть ничего. Столько времени прошло, и ты вдруг решил, что пришла пора очухаться? Нет! Глеб, так не бывает!

ГЛАВА 4. Кира

ГЛАВА 4. Кира

Стацкий отпрянул от косяка и в три шага преодолел расстояние между нами. Не ожидав его резкого порыва, я попятилась назад и ногами уперлась о душку кровати – дальше идти было некуда, я снова оказалась в плену Глеба. Остановившись рядом со мной, Стацкий напрягся, и я видела, как на его скулах струнами гуляли желваки. Мы сверлили друг друга взглядом, безмолвно сражаясь с соблазном. Как бы я хотела его ненавидеть прямо сейчас, кричать на него и прогонять, но моя душа требовала совсем другого – объятий, ласк и нежности, которые только мог мне подарить бывший мужчина. И это отчаяние нещадно убивало меня, бесконечно напоминая, что Глеб – муж моей сестры.

Склонив голову, Глеб коснулся губами мочки моего правого уха и поцеловал совсем невинным поцелуем, но этого оказалось достаточным, чтобы потерять голову. Он был моим наркотиком, моей дозой… моим наваждением долгое время. Как Софка меня терпела, я бы ей памятник поставила после такого.

— Я хотел поговорить о нас, Кира, — прохрипел Глеб, накрывая ладонями мою талию и сократив дистанцию еще ближе. Теперь моя грудь потиралась о его, раздражая либидо до максимальной вспышки вожделения. Я застонала, закрыв глаза и запрокинув голову назад. Это очередная прострация… бездна, засасывающая меня в беспощадный котлован с лавой.

— Нет «нас», — промолвила я, искушаясь соблазном, поцеловать Глеба по-настоящему. Это сопротивление походило на эксперимент, в котором проверялась выдержка участников после долгого расставания. — Не говори о «нас», Стацкий, — зло фыркнула, отталкивая мужчину от себя, но он, будто обратился в каменную стену, с которой было невозможно совладать. Крепкая хватка на моей талии усилилась, и, впиваясь пальцами в мою кожу, Глеб потерся своей небритой щекой о мою, раздражая каждый участок расшатанной нервной системы. Наши губы оказались в опасной близости, а дыхания вдруг участились. Воздух заискрил; он стал слишком осязаем своими электрическими вспышками, витающих вокруг нас с Глебом.

— Есть, Кира, — тихо сказал Стацкий, глядя в упор на меня своей затуманенной серой дымкой. — Просто ты отказываешься это принять. Дай мне шанс объясниться… тогда мы не поняли друг друга и потеряли самое ценное, что смогли обрести. 

— Нет, Глеб, — я из последних сил сопротивлялась его соблазну. — Уходи. Мне еще вернуться ко Льву надо и объяснить свой побег, — нахмурившись, я выставила свои ладошки, будто распорки, желая отдалиться от Стацкого, но какого было ощущать его крепкую мускулатуру… боже… это сущее наказание вдобавок к моим страданиям по мужчине.

— Забудь о нем, пряник, — настойчиво тряхнув нас обоих, Глеб вновь разозлился. — Кира, я люблю тебя! Ты слышишь меня, черт возьми!

— И что с того?! — не отставала от него, копируя эмоции. Мои чувства к нему не остыли, но и давать слабину себе – слишком жестокий удар под дых.

Глеб сцепил губы в тонкую полосу, и, полоснув по моему лицу уничтожающим взглядом.

— Сколько тебе еще нужно времени на страдания, Кира? — рявкнул вопросом, но скорее законстатировал очевидное. Я напряглась, недоумевая от его потока мыслей. — Еще год? Или всю жизнь? — закричал Стацкий, оглушая меня своим твердым тоном. Таким я его еще не видела никогда. — Я устал! Устал, черт возьми, делать вид, будто у меня все хорошо. Нет этого «жили долго и счастливо». Нина…, — голос мужчины надломился, и он выругался всеми благими матами, не глядя мне в глаза. Затем остыв, продолжил, но чуть спокойнее: — Скажем так, в тот момент я не мог оставить ее в беде.

Это еще что за ерунда? Насколько я помнила свою сестру в тот момент – она светилась от счастья, что ее бывший ухажёр вновь вернулся в строй.

— А меня? — безучастно спросила. — Меня-то ты с легкостью бросил, Глеб.

— Это не так, Кира. Ты ушла от меня и даже не дала объясниться. Мы оба запутались, но, — таким отчаявшимся Стацкий не был никогда. — Давай поговорим, в тихой и нейтральной обстановке. Без крика и ссор. Без упреков и выговоров. Каждый из нас выскажется.

Я не отвечала, но пристально следила за мимикой мужчины. Во мне все кричало, чтобы я прогнала Стацкого. Послала его и постаралась забыть. И вроде только собралась все же выслушать Глеба, дав ему шанс, о котором он так настаивал. Но… вездесущие родственники подоспевали мгновенно…  

— Да, Глеб, — раздался настырный и злой тон моей сестры, которая появлялась не в самые подходящие моменты. — И мне вы оба тоже объясните, что за фигня происходит. Кстати, — Нина теперь пригвождала меня своим опьяневшим от ярости взглядом, — Лев будет с минуты на минуту. Он парковался во дворе. Так что…, — надменно приподняв свою идеальную бровь, Нина фыркнула. — Кира, молись, чтобы Петров был к тебе снисходительным за сорванную свадьбу.

Я никак не ожидала, что все обернется полным кавардаком в моей жизни. Из-за любви к одному, я теперь теряла другого. Сестра совсем казалась чужой, хотя я безумно чувствовала себя перед ней виноватой. Глядя на Стацкого, я видела, что в его взгляде проявлялась лютая ненависть к Нине, но почему-то он не разрывал брачные отношения, словно что-то их обоих крепко-накрепко связывало. Ах… да, возможно, Нина была в положении, вот и весь секрет.

— Я ни перед кем не собираюсь отчитываться, — сказала я и отошла от Глеба, выдохнув от облечения, что смогла выстоять против искушения. — Уходите из моего дома оба. Это ваши семейные разборки и меня вплетать не надо. Достаточно, — сухо обронила, не глядя на Стацкого.

ГЛАВА 5. Кира

ГЛАВА 5. Кира

Как только за Львом захлопнулась дверь, на которую он вылил всю свою ярость, я пулей полетела в ванную комнату. Хватаясь за свой ушибленный затылок, я зашипела. Не хватало мне шишки, но, кажется, именно она и была. Идиот. Петров потерял контроль над собой. Я, конечно, подозревала, что в тихом омуте черти водятся, да и на работе порой он крепко срывался на подчиненных, но, чтобы применить свою силу на мне… это что-то новое. Петров обольститель женских сердец, все знали в офисе, как порой он умел пофлиртовать, что на следующий день девчонка считала будто у них отношения. Я долго наблюдала за подобной картинкой, пока сама не напоролась на его ухаживания. Но и я ничем не лучше, черт возьми.

Глядя на себя в зеркало, плечи сами собой произвольно опустились, и мне стало нечем дышать, как будто дали под дых. Несостоявшаяся свадьба… бывший любимый (кажется, все еще любимый) мужчина… сестра и ее положение, о котором она до сих пор не сказала родным, да и Стацкий промолчал… Лев и его горячность, а также мои и его родители. Уж последним мне будет очень стыдно глядеть в глаза. Склонившись над раковиной, я быстро сполоснула лицо, смыв с себя дорогой макияж. Никогда не любила краситься, но сегодня… Да черт возьми, сегодня все было сделано против моей воли, только я сама себя заставила пойти против себя же. Зачем, спрашивается? Уму непостижимо. Стряхнув капли воды с рук, я выпрямилась и стянула с вешалки полотенце. Смочила его холодной водой и выжала ткань, а затем приложила к затылку, мгновенно ощущая облегчение. Определенно головная боль настигнет меня, не сейчас, так позже. Дотелепав до кровати, я рухнула на нее и зарылась лицом в подушку. Хотелось забыться, ну или напиться, чтобы хоть на сутки выпасть из реальности. Но, учитывая, что Петров меня ждал на ужин к его родителям, я снова должна была подчиниться ему.

Пока я лежала, мысли сами собой перенесли меня в воспоминания прошлых отношений. Наш роман с Глебом начался так внезапно, что, наверное, мы сами обалдевали от скоротечности развития событий. Но ведь он был свободным тогда, иначе я бы никогда не позарилась на чужого мужчину. Пусть в тот момент у меня было мало опыта в отношениях с мужчинами, но уж мозги всегда были при мне. И Нина как не странно молчала, ведь знала, что я с Глебом… Господи, как заговор какой-то против меня, чтобы проверить на прочность. Конечно, я не знакомила родителей со Стацким, да и Нина знала заочно о нем, но видимости не подавала, что именно Глеб был тем самым, кто якобы разбил ей сердце, что она сбежала от него, сверкая пятками.

— К черту!!! — воскликнула я, зажмурив с силой глаза. Хватит уже думать о Глебе и переваривать то, что желудком не воспринималось. Ворочаясь с боку на бок, я заснула, и, наконец, никаких гребанных снов, мучавших меня не первый день.

С тяжелой головой, как я и думала, едва поднялась. За окном давно уже потемнело, и, кажется, я проспала ужин с родителями Петрова. Но ни звонков, ни голосовых – ничего, ну или я их просто не слышала, кайфуя от крепкого сна, который был необходим моему организму. Переизбыток событий, запросто грозил вылиться в нервный срыв. Пройдя на кухню, несколько записей на автоответчике все-таки было. Сквозь призму страха и некоторого волнения я нажала на воспроизведение, а сама напряглась. Первым было от моем мамы, которая разрывалась в рыданиях и грозилась прибить меня, когда увидит.

«Кира! Я тобой недовольна, дочка. Это что за выбросы? Ты понимаешь, что ты опозорила нашу семью? Мало того, я в шоке, что мне рассказала Нина. С каких пор ты начала уводить чужих мужей?! Кира, я была лучшего мнения о тебе, родная. Ладно, твоя сестра легкомысленная, но с Глебом она стала другой. И что получается, ты вымещаешь на всей семье свое зло?»

Господи… я ахнула, почувствовав, как кровь отлегла от щек, а руки затряслись. Нина – сучка! Разве так поступают родные люди?! А мама… как она смела усомниться во мне, боже… слезы мгновенно запеленали глаза, и, разозлившись, я закричала на всю квартиру, сметая все с полки, которая служила мне декоративной перегородкой со всякой всячиной, накупленной в городах, где я отдыхала. Хруст и треск битых предметов, осколки стекла – летело все в разные стороны. Я была опустошена. В буквальном смысле выпотрошенная до основания. Рухнув на пол, зарылась руками в волосы и начала раскачиваться туда-сюда, в попытках собраться с силами и выслушать следующие обвинения от родных. Запись автоответчика продолжалась. И теперь на линии была Нина – змея и дрянь, которая восприняла все так, как было выгодно ей.

«Кира, это Нина. Пока все еще твоя сестра. Старшая. Я, конечно, все понимаю, что ты молода и ветрена, но это не значит, что теперь мой муж должен быть объектом твоих грязных фантазий. Держись от него подальше. У нас скоро появится малыш, и я бы не хотела видеть в близком кругу тётю, у которой нет моральных принципов. Мы счастливы, Кира. Помнишь, я всегда тебе говорила, что на чужом своего счастья не построишь. Поэтому будь любезна, прислушайся к моим словам».

Без комментариев.

Это сравнимо с тем, что меня только что облили грязью и заставили съесть помои. Значит, Нина все-таки беременна, о чем сообщила в голосовом. Прекрасно. Я рада. Вот только почему теперь сердце так глухо стучало, а подскочивший адреналин сшибал здравомыслие?

Раздался щелчок и кухню заполнил тяжелый, но властный тон Стацкого.

«Кира. Нужно встретится. Я настаиваю. Нам надо объясниться. Это мой номер. Знаю, что ты основательно исключила меня из своей жизни, но… дай мне шанс, и я все тебе объясню, как есть на самом деле. Не игнорируй меня, прошу… пряник…».

ГЛАВА 6. Кира

ГЛАВА 6. Кира

***

На утро было просыпаться крайне трудно. Софкин мартини дал о себе знать, выливаясь в головную боль и небольшую тошноту, но определенно стало легче в душевном плане. Мы долго потом после кино разговаривали с подругой. Вспоминали институтские времена, и то, как Глеб в буквальном смысле потерял голову от меня. Я смеялась, хотя на самом деле смешного было мало. Сорванная свадьба, вновь вспыхнувшие (не уснувшие) чувства к мужчине, Лев и его агрессия, и… вишенкой на торте стала моя старшая сестра Нина, успев настроить меня против мамы.

В третьем часу ночи за Софьей приехал ее Дима и забрал от меня подругу, потому что рано утром им предстоял вылет на Мальдивы (это мне было сказано по секрету Димой. Он хотел Софке предложение сделать и попросил помочь мне с ее загранпаспортом, чтобы мужчина инкогнито купил путевки).  План сработал, и уже через, я повернулась на бок посмотреть сколько сейчас вообще времени – уже начало восьмого утра, вот же гадство! Я опаздывала на работу, а уж Лев терпеть не мог необязательных сотрудников. Дима с Софьей уже давно в полете и мне нечего было за них переживать. Хоть бы у них все получилось, про себя загадала желание и скрестила пальцы на обеих руках. Затем соскочила и принялась, как ужаленная, бегать по комнате да собираться. Мое свадебное платье валялось грудой у кровати, и мне отчасти стало жаль, что такая красота теперь навсегда будет ассоциироваться у меня с неприятным моментом в жизни.

Я опоздала. Дрожа, я с гордо поднятой головой вошла в бизнес здание и сделала вид, что так и должно было быть. Охранники мне кивнули, приветствуя, и, помахав им в ответ, я сиганула в закрывающийся лифт. Но… боже! Этот день еще не начался, а я уже умудрилась вляпаться в неприятности!

Стацкий! Гребанный Стацкий в упор уставился на меня, запыхавшуюся, и мало того – мы били единственными в этой железной коробке, стремительно поднимающейся на двадцатый этаж, где был офис Петрова. Я обалдела на миг, и тут же попятилась назад, как будто могла выволочь себя из лифта, ну или испариться в пространстве. Мы оба не сводили друг с друга взгляда, буквально пожирая исключительно притягательным желанием. Воздух вокруг нас начал шипеть электричеством, а мелодия, играющая внутри лифта, вроде как предполагалось, что она должна скоротать время подъема/спуска, нагнетала обстановку, завораживая своим плавным звучанием нот.

— Кира, — окликнул Глеб, а я мысленно подумала, что надо запретить Стацкому произносить его, потому тогда мой мозг мгновенно отключался. Я кивнула, но не стала подавать голоса в ответ. Мой бывший любимый мужчина ухмыльнулся и, как хищник, сделал осторожный шаг вперед, фактически лишая меня моего личного пространства. — Хорошо, что я увидел тебя сейчас, а не чуть позже. — Он навис надо мной, затем захватил в плен своих рук, облокотившись ими о сталь с двух сторон около моей головы. Я замешкалась и попыталась выскользнуть, но Стацкий резко ударил по табло на кнопку экстренной остановки, и лифт дернулся, зависнув в воздухе.

— Ты что делаешь, Глеб? Я, итак, опаздываю, Льву не нра…, — заспешила объясниться, но тут же сама одернула себя. С какой стати я должна отчитываться перед Глебом? Именно – ни с какой. Я выставила руку перед собой, невольно касаясь крепкой груди мужчины, начала отталкивать его от себя, уворачиваясь от горячего, желанного и соблазнительного дыхания… и губ, которые были слегка приоткрыты в манере приглашения для более сладких действий.

— Кира, мы должны поговорить, — прорычал Глеб, отпрянув от стены и освободив меня на время из своего плена и пламенного взгляда. Он психанул, когда закинул обе руки на затылок и зажмурил с силой глаза. Затем снова уставился на меня своими серыми глазами, заволоченными пеленой отчаяния. — Хватит уже бегать от меня! Сколько это будет продолжаться? Я не могу ни дозвониться до тебя, ни встретиться с тобой. Кира, — Глеб снова сделал короткий шаг ко мне и схватил за оба предплечья, но совершенно не делая мне больно, как это сделал вчера Петров. — Почему ты ушла от меня? Скажи, разве я не имею права знать причину? — не спуская с меня своего внимания, он осекся на секунду, когда опустил глаза на мои приоткрытые губы. Я не нарочно облизнула их, увлажняя, потому что мне безумно хотелось пить. По большей части виновато было не частое дыхание, а мартини, от которого у меня был сушняк.

— Это ты ушел от меня. Вернее – бросил и ускакал к моей сестре, — зло бросила в ответ, оттолкнув его от себя. — Не приближайся ко мне, — рявкнула, чувствуя, как сердце разрывалось от тоски по нему, не говоря уже о душе, страдающей по Стацкому. Каждое его прикосновение мое тело помнило до секунды, и потому, я старалась избегать встреч и разговоров с ним. Полный игнор – потому что так правильно.

— Не неси чепуху, — фыркнул он, — я прекрасно помню, как ты смоталась втихомолку и даже не оставила прощального письма. Ах да, — язвительно ухмыльнулся Глеб, что-то припоминая, — ты через Софью передала, что разрываешь со мной отношения. Как по-детски, Кира, — Стацкий в прямом смысле слова издевался надо мной, но я отчасти понимала его вспыльчивую тираду. Потому что именно так и было, я ушла, а сказать все в глаза не могла – он моя любовь, а как я отказалась бы от нее, если б Глеб стоял передо мной вот так, как сейчас.

— А у меня был другой выбор?! — закричала на него, ударив по плечу. — Глеб, ты достал меня! Достал! Хватит быть моим наваждением! Хватит мне голову морочить и пытаться снова что-то воскресить, — я задыхалась, но продолжала сокрушаться на мужчину. Меня, как говорится, прорвало. — Из-за тебя у меня столько проблем. Господи, ну почему ты не оставишь меня в покое?! — мой опустошенный вид окончательно выбил почву из-под ног обоих. Стацкий обнял меня, и я разрыдалась, обнимая мужчину в ответ. Я уткнулась носом в его грудь, потому что он был на голову выше меня, и даже каблуки не спасали.

ГЛАВА 7. Глеб

ГЛАВА 7. Глеб

Это чертов замкнутый… порочный круг, в котором я вертелся бесконечно. Кира ушла, оставив меня без единого ответа, а мое недоумение постепенно окаменело и превратилось в бесстрастное, ледяное выражение лица. Я принял решение Киры, как бы болезненно оно не прошлось по моему сердцу, но моя любимая просто… ушла.

Когда Петров вручил мне пригласительный на свадьбу, меньше всего я ожидал увидеть на нем имя Киры. Написанное каллиграфическим почерком, оно словно выгравировало на моем сердце новые волны гнева и ярости. Я не имел никакого права предъявлять права на Киру, но и смотреть на то, как она себя гробила – тоже.

— И чего ты молчишь теперь, Стацкий? — зло одернул Петров, вытирая с разбитой губы кровь.

— Больше говорить не о чем, — спокойно ответил я, затем направился к выходу, не желая больше разговаривать со Львом.

Мой некогда друг и партнер навсегда заполучил место в черном списке. Если бы я только знал, что он ловко охмурил Киру, то… А что, собственно, я бы сделал, если Кира не желала даже слышать меня? Как бы я не пытался вывести ее на разговор, она отказывалась. Сопротивлялась мне и своему безумию, которое нас связало очень давно. Мое сердце все еще в ее руках, а душа, измотанная в клочья, отныне мертва.

— Только посмей к Кире приблизиться, — встав, Лев обошел свой стол и скрестил руки на груди, бросая мне в след угрозу. Когда я оглянулся, уже схватившись за дверную ручку, заметил нездоровый блеск в глазах Петрова. — Поверь мне, Стацкий, ты плохо меня знаешь, друг.

— Я тебе не друг, Лев, — яростно прыснул, и тон моего голоса отразился эхом о стены его кабинета. — Прошло то время, когда я вытаскивал тебя из дерьма, а взамен получал лишь пустые обещания партнерства. Только теперь оно мне нахрен не нужно, потому что твои акции не стоят ни копейки.

Лев напрягся, поняв, что я взял его за шиворот, и теперь он никуда от меня не денется.

— Кира по-прежнему моя невеста, учти это, Глеб. И, — насмешливо хмыкнул Лев, вальяжно прошествовав до окна, он искоса бросил на меня свой взгляд: — напомню тебе, раз уж ты забываешься: Нина – жена твоя, в положении. Какого сейчас ей знать, что муж ухлестывает за другой женщиной?

— Не твое собачье дело, — зарычал я, не желая вдаваться перед Петровым в подробности. Только Кире, потому что она заслуживала знать настоящую правду, из-за которой я связал себя узами брака с ее сестрой. И все-таки, моя любимая ушла от меня, чем только сильно ранила растрепанные чувства.

Захлопнув за собой двери, я, наконец, выдохнул, но почувствовал небольшой дискомфорт в груди из-за потасовки с Петровым. Несколько молодых дамочек пялились на меня и тут же посматривали на закрытые двери своего начальника. Их шепот доносился до меня, но я не обращал никакого внимания на сплетни. Вокруг интриги, от которых я изрядно подустал. Мой телефон зазвонил в кармане, и, когда я сунул руку за ним, почувствовав несколько осколков.

— Вот же гадство, — выругался вслух, вынимая то, что еще можно было назвать мобильником. Весь экран покрылся мелкой паутинкой, за которой отчетливо высвечивалось имя «жены». Остановившись у лифта, я нажал на кнопку вызова, но продолжал игнорировать поступающий звонок. Рядом со мной нарисовалась пожилая дама, взглянувшая на меня презренным взглядом, она хмыкнула.

— Мужчина, вы глухой? — язвительно прошипела вставными челюстями. — У вас телефон звонит.

— Хотите ответить? — я протянул ей свой мобильник, и вопросительно уставился на даму, которая растерялась и тут же ретировалась, сбегая в неизвестном направлении.

Я выключил звук, чтобы Нина не доставала меня своими дозвонами. На дню она умудрялась мне совершать до пятидесяти звонков, чем только бесила и доводила до точки кипения. Это был очередной раз, когда я оставил ее в квартире и фактически вырвался на свободу. Мы изредка ночевали в доме вместе. Крайние, редкие выходные дни, когда у меня не было запланировано ни встреч, ни свиданий с другими женщинами. Да, таков я сукин сын. Но лучше в чужих объятиях и ласках, чем в клешнях самоубийцы. А теперь еще и приплетенная беременность Нины, огорошившая меня, словно обухом по голове.

Когда лифт просигналил о своем прибытии и распахнул двери, я вошел и мгновенно уловил тонкие ноты аромата парфюма Киры. Я их помнил – это особенные духи, которые я когда-то подобрал для своей любимой. Она пользовалась ими, но были ли они ее фаворитами по-прежнему? Что сподвигло ее надушиться ими, если Кира знать не знала, что я заявлюсь у Петрова в офисе?

Если честно, я надеялся увидеться с ней в ее кабинете и заставить выслушать меня, не выпуская ни под каким предлогом, но столкновение в лифте оказалось куда более роковым, показывающем все еще живые чувства. В глазах Киры я видел ненависть к себе, но также в них она до сих пор хранила любовь.

Девушка снова сбежала, оставив меня в подвешенном состоянии, и снова с целой тонной вопросов. Хотела ли она по-настоящему выйти замуж за Льва и были ли у нее к нему чувства? Я отказывался верить в последнее. Наконец, добравшись до первого этажа, я вышел из лифта и направился к своему автомобилю. Нина завела шарманку и набрала еще как минимум три раза, в итоге, я просто выключил мобильник, избавляясь от ее назойливости. В конце этой неделе мы планировали возвратиться в Питер, но без Киры я не сделаю ни шагу в то направление. Мой дом там, где есть она.

***

ГЛАВА 8. Кира

ГЛАВА 8. Кира

Мой телефон разрывался от поступавших звонков, начиная от мамы, затем несколько от Льва, от папы и только самым последним оказался Глеб. Его единственный вызов, длящийся целую минуту, но я упорно игнорировала всех. Бабушка встретила меня с распростертыми объятиями, я даже слегка удивилась, чего она так улыбалась, когда покосилась на мою правую руку в поисках, скорее всего, обручального кольца. Как вы заметили, ее на предполагаемой свадьбе не было, потому что бабуля моя категорически против Льва. Вот не взлюбила она Петрова с первого взгляда и все тут.

— Кира, деточка, как я рада видеть тебя, — защебетала она, скорее притягивая к своей мягкой груди. Она любила так делать, и пусть мне уже давно не десять лет. Я рассмеялась, хотя на душе ох как тяжело, что готова была расплакаться тут же. Слезы навернулись на глаза, закрывая изображение расплывчатой пеленой. — Идем скорее в дом, там все мне расскажешь.

Сбросив с себя верхнюю одежку, в которой практически бежала из квартиры, боясь, вдруг Лев или Глеб пустятся следом за мной. Если честно, я надеялась, что Стацкий объявится, но спустя три часа моих сборов, никто не позвонил в дверь. Поэтому решение смотаться к бабушке окрепло в разы. В доме пахло свежей выпечкой. Так как у бабули кроме нас с Ниной больше внучек и внуков не было, пекла она угощения для местной детворы, которые ей помогали с грядками и хозяйством. Так она приучала былую молодежь к труду, особенно городскую (есть у нас несколько соседских домов, в которые каждое лето приезжали москвичи со своим табором ребятишек). Своим местным, итак, доставалось от родителей, а вот приезжие за милую душу нашей бабушке добро делали, да и взрослые порой, тоже не отказывались. В общем, не знаю как, но бабуля моя их всех тут строила.

— Садись и начинай, а я пока чаю заварю, да с мёдом Михалыча (это бабушкин ухажер) пироги мои попробуешь, — сказала она, затем потянулась к чайнику и принялась заварку кипятить.

— Бабушка, я не знаю, что тебе рассказывать, — с грустью выдохнула я, пряча свои стыдливые глаза. Моя старушка обернулась и нахмурилась, явно почувствовала, что я совершенно не в состоянии вот так просто взять и выложить свою душу наизнанку. Никто из моих родных не знал о Глебе, а вот Лёву я умудрилась перезнакомить со всеми.

— В чем дело? — встревожилась она, присев за стол напротив меня. — Я уже поняла, что свадьбы не было. Да и мамка твоя позвонила мне, так сказать, ввела в курс дела, какая ты у нас «нехорошая», — тут бабушка едва прятала свою улыбку.

— Что еще она сказала? — осторожно задала вопрос, чувствуя, как к щекам подступала ядерная смесь крови с адреналином. Мое сердце заколотилось, предчувствуя, что мне от бабули сейчас прилетит по полное число. Как не странно, бабушка пожала плечами, помотав головой.

— Да, собственно, ничего больше, просто отругала тебя, да и меня приплела, ведь я-то против была, чтобы ты так второпях замуж за Льва бежала, — преспокойно ответила бабушка. — Я своего мнения не изменила, Кира. Мне твой Петров не нравится, — категорично заявила она и хлопнула по столу ладошкой, чем только напугала меня. Мы обе рассмеялись, и после этого, на веселой ноте, бабушка налила нам обеим чай, да подставила ко мне ближе полную корзину наивкуснейших пирогов.

— Я испугалась, бабуль, — спустя несколько минут уминания за обе щеки ее сдобных, призналась я. Словно снова вернулась в позавчерашний день и перед глазами пролетели все мои мысли и эмоции перед тем, как я столкнулась лицом к лицу со Стацким и потеряла контроль над собой.

— Ну, Кира, свадьба дело-то не хитрое, вот только как бы ты потом жила – это уже другой вопрос, — мудро промолвила бабуля, проницательно глядя в мои глаза. — Ну так ты собираешься мне поведать, что на самом деле произошло, или будешь ходить вокруг да около? — настойчиво задала мне вопрос, от которого мне теперь явно не отвертеться.

Я сделала глубокий вдох и выдох, мысленно подбирая слова, которыми стала бы описывать свою ситуацию, а еще то, как мне замаскировать Стацкого, чтобы бабуля инфаркт не схлопотала.

— Помнишь того парня, с которым я несколько месяцев встречалась, — осторожно начала издалека, на что бабуля кивнула.

— Твой таинственный рыцарь, — пошутила она, а я, опустив глаза на свои дрожащие руки, ответила «да». — Только не говори мне, что из-за него ты так резко сменила свои планы.

— Из-за него… ну и не только, бабуль, это и мое решение, — цыкнула я, затем расслаблено села на стуле и скрестила руки на груди. — Он явился на мое торжество и все пошло не по плану.

Бабушка ахнула, округлив от удивления глаза, а потом как вскочила и радостно воскликнула:

— Мне срочно нужно знать этого парня в лицо и по имени. Кира, что бы между вами не произошло, но я на его стороне именно сейчас. Не послушала меня, так другой сделал все, как я хотела, — бравировала бабушка. — Постой, — резко застопорившись, она уставилась на меня, — вы же не приглашали посторонних, как тогда этот молодой человек прознал о твоем сумасшествии?

— Потому что Лев выслал приглашение.

— Они друзья?

— Были.

— Тогда зачем приглашать бывшего друга, чтобы нос утереть? — недоумевала бабушка, снова вернувшись на место. — Так, Кира, давай-ка не юли передо мной, а рассказывай все, как есть на самом деле, — терпение бабули лопнуло. Ее, конечно, можно понять, ведь мой разрыв с Глебом потом здорово на мне отразился, и я полностью ушла в себя. Лишь Софка понимала меня и знала обо мне всю подноготную, частично бабушка, которую я своим нервным срывом перепугала до чертиков. Это был единственный раз, когда я не могла контролировать свои эмоции.

ГЛАВА 9. Кира

ГЛАВА 9. Кира

Пришлось выложить бабуле всю свою подноготную. Конечно, частично я смягчила кое-где, чтобы совсем не пугать старушку своими откровениями. Она выслушала меня и мне, если честно, стало легче. Как будто с плеч камень, и я, наконец, их расправила, вдохнув полной грудью.

— Из всего тобою рассказанного, я только одного не пойму, почему Нинок наша тебе ничего не сказала, что Глеб был ее молодым человеком? — бабушка уже строила логические цепочки, а мне все это казалось таким далеким.

— Бабуль, я не знаю. Правда, — пожав плечами, я устало вздохнула.

— Ладно, — хлопнув по своим коленкам, она встала и поправила фартук. — Отдыхай, Кира. Но сначала, позволь я резюмирую твой небольшой монолог. — Глянув на меня, бабуля приняла самое серьезное выражение лица. — Если ты готова отпустить Глеба, тогда прекрати думать о нем и начни жить. Я уже однажды повидала такую депрессию и кончилось это очень плохо. Я не хочу, чтобы моя внучка страдала, ведь жизнь у нас так коротка, чтобы тратить их для таких негативных чувств. Если же Глеб настаивает на разговор, то дай ему шанс выговориться. Порой, нам очень этого не хватает. Годы бегут, дорогая. Это только кажется, что вся жизнь впереди. Одна твоя ошибка сейчас, может обернуться очень большими последствиями потом. Не строй иллюзий, что твоя любовь к мужчине пройдет. Нет, не пройдет. Станет только хуже. Вы уже взрослые люди, так решайте свои проблемы по-взрослому.

— Бабуль, он женатый мужчина, — мягко напомнила ей, но она и слушать меня не стала, строго цыкнув на меня.

— Я это прекрасно понимаю. Пока еще не выжила из ума. Ты же не кинешься ему в койку? А всего лишь поговоришь, — бабушка говорила так, словно это было очень легко воплотить в реальность. Ох, если бы только она понимала, что Глеб – это мое искушение и проверка на прочность. Душа и сердце все еще требовали его ласк и любви, а мозг сопротивлялся из последних сил, напоминая мне, что Стацкий – не мой…    

Я не хотела лезть в жизнь Нины, прекрасно зная, что моя старшая сестра сделает все возможное, чтобы опорочить меня в глазах нашей мамы. Так случилось, что моя старшая сестра не совсем мне родная. Она – дочь тёти, родной младшей сестры моей мамы. Послеродовая депрессия ее сгубила. Но на самом деле, тётя была очень юной девушкой – семнадцать лет, слишком мало, чтобы брать на себя роль мамы. Сейчас же она путешествовала и уже обзавелась семьей. Двое сыновей, а про Нину не хотела знать совершенно ничего. Мама приняла решение, что Нина – наша. Целиком и полностью, а вот Вера пусть всю жизнь мается, что от такого счастья отказалась еще в роддоме. Бабуля старалась историю не поднимать, но периодически ее бомбило, если тётя Вера, приехав в гости, совсем не замечала девочку, так похожую на нее.

Сначала Нина тяжело перенесла новость о своей настоящей маме, потом, когда повзрослела и поступила в колледж, даже забыла и не придавала великого значения. Моя мама – это наша мама с Ниной и так будет всегда. Мой папа тоже сразу старшую сестру вписал себе в дочери, а бабушка нарадоваться не могла своему любимому зятю. За такой поступок бабушка больше не напрягала папу своим огородом.

***

Проснувшись под вечер, я потянулась в кровати, ощущая себя заметно отдохнувшей от потрясений за последние пару дней. Телефон отключен специально, чтобы никто меня не донимал. А бабуля хлопотала и не трогала меня. Разговор выдался очень эмоциональным, от слез распухли губы и болели глаза, зато я впервые почувствовала себя освобожденной. Думала, позже станет еще хуже, но пока держалась огурцом и вроде голова не была забита Стацким.

Ну вот, Кира, опять ты о нем самом…

Я вздохнула, сдавшись своим же мыслям. Потянулась к тумбочке и взяла свой мобильник. Включила его и тут же моя вещица ожила, оповещая о звонках, сообщениях, ни читать, ни прослушивать которые я не хотела от слова совсем. Только краем глаза заметила первую строчку от Петрова, который собрался ехать за мной к бабуле и вызволять. Вот его мне не хватало, ага.

— Кира, — раздался громоподобный тон Петрова, осторожно отворившего дверь. Я передернулась на месте, выронив телефон из рук.

— Лёва? — икнула, вытаращив на него испуганный взгляд. Он ухмыльнулся, но в комнату-таки вошел. Как бабуля вообще его впустила?

— Вижу, что не рада мне, — заметил он, но дверь за собой закрыл, чтобы никто нам не помешал. Петров подошел ближе и опустился на корточки передо мной, дезориентируя. Его губа и нос покрыты коркой, защищая раны, полученные от кулаков Стацкого. Я выпрямилась струной, но глаз со Льва не спускала. Молчала. Он глубоко выдохнул, как будто бежал все время, чтобы нагнать упущенное. — Прости, что все так вышло. Я не контролировал себя. На тебя давил. Кира, ты нужна мне, — голос Льва надломился, и он запнулся. Затем осторожно коснулся моей щеки, поглаживая ее и лаская. Мне нравилось, когда Лев был ласков со мной, но его грубость все еще призраком витала в моих глазах. Такое вряд ли забудешь.

— Зачем ты приехал? — осиплым ото сна голосом задала вопрос. Петров напрягся и одернул руку, но не поднялся.

— Потому что люблю тебя, Кира, и намерен вернуть.

— Ты не терял меня, чтобы возвращать, — получилось грубо, но, с другой стороны, Петров меня немного пугал.

— Я не ожидал, что ты отреагируешь на Стацкого. Мне казалось, ваши отношения уже в далеком прошлом, поэтому осмелился пригласить их с Ниной на нашу несостоявшуюся свадьбу, — ну и Лев, вот ему обязательно надо было подчеркнуть слово «несостоявшаяся», чтобы я снова захлебнулась в своей вине.

ГЛАВА 10. Кира

ГЛАВА 10. КИРА

***

Как же быстро наступило утро следующего дня. Отчаявшаяся, я все-таки поднялась с постели и поплелась в ванную, чтобы привести себя в порядок, а потом спуститься к бабуле и до отъезда помочь ей с огородом. Она уже занималась своими грядками, когда я выглянула в окошко и улыбнулась ей, помахав рукой.

— Кира, надень панамку, солнце уже печёт! — крикнула она.

— Хорошо! Я сейчас буду! — ответила ей, затем услышала, как из комнаты начал до меня доноситься телефонный звонок.

Я тут же напряглась, ведь меньше всего мне хотелось опять разговаривать со Львом, и уверять его, что работу я не оставлю. Весь вечер Петров мне не давал покоя, и, если несколько звонков от него я приняла, то последующие еще пять – проигнорировала, а потом отправила смс-ку, что у меня разболелась голова и я хочу спать. Все! Как бабка отшептала. Вот бы всегда это действовало таким молниеносным образом.

Я подходила к тумбочке, словно намеревалась разминировать свой мобильник, но, увидев на экране мелькающую фотографию Софки – ох! – моему счастью не было предела. Я обрадовалась, как ребенок, когда тому дали леденец в виде петушка. Схватив в дрожащие руки без умолку тарахтящий телефон, скорее провела по экрану и прислонила к уху.

— Софья! — обрадованно воскликнула я.

— Ну, привет моя сбежавшая невеста! Как жизнь-то молодая? — хихикая, она парадировала Джулию Робертс, коверкая ее голос.

— Более-менее, — так, ответила отговоркой. — Ты сама как? У вас сейчас сколько времени, что ты решила вспомнить обо мне? — спохватилась я.

— Это не так важно, систер. А вообще, нечего с темы спрыгивать. Что у тебя с Глебом, со Львом? Каковы последствия? Кира, ну ты мне хоть что-нибудь расскажешь, а? Я же за тебя переживаю. Вон, Дима уже второй день за тебя тут пьет. Сказал, передать тебе, что по возвращении с тебя процент в денежном эквиваленте, — посмеиваясь, Софка тараторила и не давала даже слова вставить.

— Погоди, ты лучше Диме скажи, что можно и без бутылки разобраться, зачем же организм травить, — подтрунила.

— Нет, Кира. Тут дело-то такое, — замявшись, что на Софку похоже не было, моя подруга замолчала, и ее эта драматичная пауза начала нагнетать меня.

— В чем дело?

— Я беременна, вот в чем дело, — выпалила она.

Повисла тишина, и только наши дыхания напоминали нам обеим, что мы все еще на линии.

— Это хорошо или плохо? — осторожно переспросила, разорвав паузу. Дима вроде как собирался Софке предложение сделать там на Мальдивах. Сколько уж можно ей бегать от него. А тут вон оно что. Софка – сама подарок ему преподнесла.

— Пока мы не решили, — Софка фыркнула. — Я-то готова, но Дима… Он, походу, решил весь наш отпуск теперь со мной не разговаривать.

— Погоди, а сюрприз? Ой! — хлопнув по губам, меня посетила мысль, вдруг Дима не успел его сделать, а я такую подготовку сорвала в самый критический момент. Софка засмеялась, что уже говорило мне – не все так плохо.

— Да-да, он сделал мне предложение, и я сказала «да». Да мне и нельзя было сказать «нет», я ж теперь не отверчусь от него, — захохотала подруга, явно находящаяся сейчас в шоковом состоянии. — Он мне кольцо, а я ему тест с красивой ленточкой. Видела бы ты лицо Димкино. О-о-о, Кира, ты такой фейерверк пропустила. Это комедия, я тебе говорю, — не унималась она.

— Ну, а дальше что? — заинтригованная ее рассказом, я присела на край кровати.

— Кир, да что дальше-то, он в шоке, я в шоке. Он же встал на одно колено передо мной, и представь теперь позу, да его щенячьи глаза. Обалдевший, Димка поднялся, нахмурился и как давай меня кружить в объятиях. Расцеловались от радости, всех отдыхающих на пляже перепугали, да остались наедине ну и…, — продолжать Софке не было необходимости, все и так ясно – был «фейерверк». — А теперь Дима лежит ничком и страдает от похмелья.

— Значит, все у вас хорошо и это здорово! Я очень за вас обоих рада. Добегалась ты, Софья.

— Ой, только не говори: «а я предупреждала тебя»! — подруга меня перебила и подхватила мою фирменную фразочку.

— Ладно, не буду, — радостно ответила ей. — Я так рада, что ты мне позвонила, Соф. Очень.

— Да-да, я чувствую твои смятения, даже на расстоянии, систер. И прекрасно знаю, что ни с Петровым, ни со Стацким ты вопрос не порешала, — уныло законстатировала Софка. — Давай, в двух словах мне расскажи, что было за последние сутки. Я хочу знать, как ты там без меня справляешься.

— Да как, я к бабуле сбежала. Вчера утром поехала на работу, а там…, — в подробностях пересказав о случившемся, сама не верила, что за какие-то несколько дней моя жизнь перевернулась к верху задницей, и теперь судьба метко шлепала по ней, наказывая за мою оплошность и все еще не уснувшие чувства к Глебу. После десяти минут моего монолога, в котором лишь изредка вставлялся обреченный возглас подруги, я, наконец, закончила свою исповедь перед ней.

— Все плохо, — заключила она, — очень, Кира. Ты до сих пор любишь Глеба, и не смей отрицать. И ко Льву ты успела привыкнуть, а это еще хуже. Будешь себя винить и считать, что причиняешь ему боль. Но знаешь, я тут сейчас прикинула, а с какой стати Лев начал качать права на тебя? Он же знал, что в прошлом у тебя со Стацким были серьезные отношения, возможно, дело бы кончилось свадьбой или детёнком. Почему он так яростно воспринял случившееся, а он попытался поставить себя на твое место?

ГЛАВА 11. Кира

ГЛАВА 11. Кира

Мы уже начали ужинать в абсолютной тишине. Лев сидел рядом со мной по правую руку и периодически вел себя слишком по-собственнически. Краем моего терпения стало, когда Петров так, невзначай, под столом от любопытных глаз, накрыл своей ладонью мое бедро и сжал. Я одарила его убийственным взглядом, на который он даже не отреагировал. Как будто все именно так, как должно было быть. Лев вопросительно повел своей бровью, когда я попыталась смахнуть его ладонь, плавно поднимающуюся выше и задирая мое платье. Мужчина напряг руку, сжимая до боли мою ногу, и я зашипела, накрыв своей ладонью его кисть, предотвращая мучения.  

— А куда вы планировали поехать после свадьбы? — раздался громоподобный голос моей матери, и Лев сразу прекратил свои нападки. Это по его – заигрывания. На что он вообще рассчитывал, я одного понять не могла. Я откашлялась и, воспользовавшись моментом, немного отсела поодаль от Петрова. И, естественно, это не ускользнуло от глаз наших родителей. Всё их поведение кричало о том, как им самим некомфортно сидеть тут со мной и пытаться вразумить. 

— Мы это не успели обсудить, — сухо ответил Лев, поправляя галстук. — Я хотел сделать сюрприз Кире. И, надеюсь, все еще воплотить его, поэтому, с вашего позволения, — Лев соблазнительно улыбнулся моей матери своими фирменным оскалом, — я утаю свой подарок. Скажем, приберегу на будущее.

Мама в ударе, она так смотрела на Льва, что, казалось, сама готова была отдаться ему и вместо меня рвануть куда глядели глаза. Я вздохнула, хотя вся на иголках. Стацкий с Ниной застряли в пробке, поэтому все еще не прибыли.

— Так, молодежь, но что дальше? — подхватила мать Льва, пристально посмотрев на меня. — Кира, что дальше-то? Будет свадьба, или…

— Мама, — Лев перебил ее, и снова притянул меня к себе, касаясь моего тела. Ох… что со мной? Мне в буквальном смысле становилось плохо, когда Петров прикасался ко мне.

— Что, сын? Деньги уплачены за ваше торжество. Ты же не миллионер ими распылять просто так. Вон, Елизавета уже смогла урегулировать вопрос о переносе свадьбы, надо бы теперь определиться с датой.

Сказать, что прямо сейчас я не была в шоке, что за моей спиной снова решалась моя судьба… боже, это ничего не сказать. Ахнув, я почувствовала, как по жилам хлынул адреналин, и, прежде чем подумать на холодную голову, меня знатно бомбануло. Я скинула с себя руки Льва и соскочила с места. Моя мама и Наталья Семёновна встрепенулись от моего гневного, скорее даже яростного порыва.  

— Свадьбы не будет! — получилось громче, чем хотелось. Петров рыкнул, хватая меня за кисть, но и тут я выдернула свою руку. — Лев, не трогай меня. Можешь не прикасаться ко мне, пожалуйста, — я практически взмолилась, мысленно прося у него прощения за такую себя.

— Кира, ты чего такая вспыльчивая после поездки к бабушке? — нахмурилась мать, стирая ужас со своего лица и снова надевая маску той, которая вечно была мною недовольна.

— Бабушка тут не при чем, мам, — резко бросив свой взгляд на нее, я заметила, как мама переняла внимание на кого-то позади меня.

Я обернулась, встречаясь с Ниной, демонстративно положившей руку на свой плоский живот и Глеба, который вошел минутой позже, практически напарываясь на мою сестру, потому что что-то печатал в телефоне. Как по закону подлости, как только он поднял свой хмурый взгляд, оторвавшись от мобильника, мой собственный прозвенел. Я мигом схватила его, подальше от глаз Льва, который уже настроился на враждебный лад. Украдкой взглянув на сообщение – оно от Глеба, господи… я резко выпрямилась струной, но успела прочитать содержимое.

«Не сбегай, Кира. Я серьезно. Надо поговорить, пряник. Пока совсем не стало слишком поздно».

Пересекаясь взглядом со Стацким, он одними губами прошептал «пожалуйста», и только я видела его просьбу.

— Мама? — пискнула Нина, — мы не вовремя?

— Нет-нет, дорогая, проходите, — защебетала МОЯ мама, соскочив со своего места. Она тут же рванула к Нине и начала обихаживать ее, словно у той начались роды. — Присаживайся. Мы уже поужинали и перешли к так…, — мама отмахнулась, — не слишком важному разговору.

Удар пощечины. Явно он, иначе почему мои щеки горели огнем и прикованный взгляд Глеба, прожигающий насквозь, усиливал эффект. У меня на глазах навернулись слезы, потому что такой ласки я никогда не получала от мамы. Отец был более заботлив обо мне, чем она. Вся в Нине, с самого моего осознанного периода жизни.

Стацкий продолжал стоять на месте, не шелохнувшись. Он все понял, как и Лев, который притих, наблюдая картинку, разыгравшуюся у всех нас на глазах.

— Так удобно? — мама продолжала угождать Нине, держась за спинку стула.

— Да. Спасибо, мамуль. — Сестра лыбилась во все тридцать два зуба.

— А ты что стоишь, Глеб? Проходи. Господи, как не родной, — пробурчала мама, вернувшись на свое место и снова пригвоздила меня своим осуждающим взглядом. — Итак, на чем мы остановились.

— Ни на чем, — резко оборвала я ее. — Я не голодна.

Не удосужившись дождаться от семьи реплики, я выскочила из-за стола и пролетела мимо Глеба, случайно касаясь своим плечом его твердой груди. Получилось так, будто я его оттолкнула с пути, но это прикосновение стало для меня испытанием, которое я не прошла. Стацкий среагировал молниеносно и схватил меня под локоть, останавливая.

ГЛАВА 12. Глеб

ГЛАВА 12. Глеб

Мы ехали в машине молча и не проронили ни слова. Кира замкнулась в себе и не позволяла вообще даже намекать на разговор. Она все еще дулась на меня, потому что я фактически выкрал ее против ее воли и усадил к себе в машину. Поглядывая периодически на ее профиль, я пытался разгадать ее мысли и о чем она думала в данную секунду. В машине салон мгновенно пропитался ароматом ее духов – тех самых, от которых я балдел когда-то. Воспоминания вихрем наполнили мой разум, унося в те дали, где я чувствовал себя бесконечно счастливым рядом с Кирой. Сколько раз я порывался найти ее, а не найдя, сдавался. И так по бесконечному кругу личного ада... личных терзаний и смятений... И сделать, повернуть вспять ничего невозможно, либо пока я ослеп и не видел выхода. Дорога до моей квартиры казалась бесконечной. Прерывистые дыхания в унисон танцевали эхом по машине. Кира смотрела в окно, намеренно отвернувшись от меня. Она игнорировала мое присутствие, а язык ее тела выдавал Киру, и то, как она тянулась ко мне всей душой. Я опустил взгляд на ее бедра, едва прикрытые юбкой, или платьем, из-за поверх накинутой курточки неясно что за наряд был надет на ней. Но сам факт… Кира всегда прекрасна.

— Скажи хоть слово, — не выдержал я, останавливаясь на очередном светофоре в потоке машин на автотрассе. Кира искоса бросила на меня взгляд, облокотившись о дверную панель и подперев рукой подбородок.

— Зачем? — так просто бросила она, хотя на глазах сияли алмазами невыплаканные слезы. Цвет зеленых глаз, наполненный крапинками карего, маняще соблазнял меня неотрывно смотреть только на Киру.

— Почему ты не хочешь давать мне шанса объясниться с тобой? — со злостью выпалил, а свою ярость выплеснул на ободок руля, и кожаная оплетка хрустнула от силы натяжения ткани. Я резко выдохнул и устремил свой взгляд вперед, чтобы не испугать Киру. Прошло достаточно времени, и многое забывается, да и мы стали совершенно другими.

— А смысл? — снова издевка с ее стороны.

— Теперь отвечаешь односложно, ясно. Я понял.

— Нет, ты ничерта не понял, Глеб, — фыркнула Кира, выпрямившись струной. — У меня большие проблемы, понимаешь? Из-за тебя, Глеб! — воскликнула девушка, уставившись на меня, и я краем глаза заметил, как она сжала кулаки.

— Так ударь меня, Кира. Выплесни свое негодование, но разреши объясниться, — я повернулся к ней лицом, впиваясь взглядом, словно клешней. Кира оторопела, стоило нам едва не соприкоснуться носами. Ее кроткое дыхание сбилось, но мне пришлось оторваться от нее и стартануть на зеленый свет светофора, потому что позади начали сигналить машины. Кира снова рухнула в кресло и сцепила руки на груди.

— Давай. Я слушаю, другой возможности у тебя не будет, — прыснула девушка, делая мне одолжение.

— Нет, не в машине.

— О, боже, Глеб! То не здесь, то не там! Черт возьми! Знаешь что!? Пошел бы ты к черту, Стацкий, — плюнула Кира, шлепнув меня по плечу кулачком и тут же замерла, ужаснувшись от своей вспыльчивости. — Ой, прости…

— Ничего. Заслужил.

И снова молчание, затянувшееся минут на десять, но ровно до тех пор, пока нам обоим на глаза не попалась кафешка, в которой мы частенько были завсегдатаями. Теплые воспоминания о наших свиданиях наполнили сознание картинками встреч. Я помнил одну, от которой всегда сходил с ума, ведь в тот день Кира стала моей девушкой и в эту же ночь она впервые отдалась мне, подарив всю себя… я стал ее первым и тогда – единственным. От одной только мысли, что кто-то касался ее, кроме меня уже сейчас, становилось невыносимо, но также я отдавал отчет себе, что наши жизни не стояли на месте.

— Был дождь, — сквозь вуаль моих думок, пробрался тонкий голосок Киры, и она посмотрела на меня, а я потупился. — Тогда в нашу первую ночь после ужина в кафешке – был дождь и, промокнув, мы стояли под ним и целовались. — Кира покраснела, будто каждое слово, произнесенное при мне, все еще для нее казалось чересчур интимным. — А потом…

— Потом ты стала моей, — закончил за нее, и она согласно кивнула. — Я любил тебя тогда, Кира, и люблю до сих пор. Мне плохо без тебя, пряник. Очень. Даже не знаю с чего начать, но я должен, чтобы расставить все точки. Потом только тебе решать, кем я останусь для тебя.

Кира шмыгнула носом, все-таки проронив слезу.

— Не надо, Глеб. Я думаю, это плохая идея возвращаться к прошлому, там нет ничего хорошего для меня, — призналась она, словно делилась со мной своей болью. Но правда в том, что та боль, которую мы оба испытывали, была вызвана людьми, решившими все за нас. — Лев – хороший мужчина, и… и зря я с ним так поступила на свадьбе. Он не заслуживает такого отношения к себе.

Вот тут я разозлился, но сдержал свою ярость. Кира слепа и многого не видела и тем более не знала о Петрове. Как сказать девушке, что у Льва свои цели на ее счет? Она не поверит, и я знал, что только подобным высказыванием вовсе потеряю ее.

— Кира... пряник, послушай меня, — мой жесткий тон надломился, и получилось с хрипотцой. — Кто угодно, но только не Петров, — мы глядели друг другу в глаза, вновь остановившись у очередного светофора.

— Понимаю, вы были друзьями, но сейчас тебя не должно касаться то, что происходит со мной и им, — безучастно протараторила Кира. — Ты оставил Нину. Глеб, это дурной поступок, знаешь ли.

— Нина не маленькая. Разберется и уж дорогу до квартиры она знает. Но вряд ли она вернется домой, — цыкнул я, а ведь по большому счету, мне было даже наплевать, где она ошивается. И с кем.

ГЛАВА 13. Глеб

ГЛАВА 13. Глеб

***

— Пусти меня! — Кира закричала, когда я преградил ей выход собой, успев схватиться за дверную ручку. — Ты не имеешь никакого права удерживать меня против моей воли, — зло выпалила она, сощурив глаза.

— Не имею, но и не обязан подчиняться тебе, — обрушив на Киру ее же тон, девушка замешкалась. Я чуть расслабился, когда понял, что она прекратила свои попытки сопротивления. — Кира, не надо бегать от меня, — я сделал шаг вперед, медленно протянув ладонь, накрыл ею её плечо, продрогшее от одного лишь моего касания. Она напряглась, но глаз не сводила с меня. Кира не доверяла мне. И я не вправе был требовать от нее большего. — Я позвал тебя сюда поговорить.

— Так говори уже, Глеб, — разозлившись, она скинула мою ладонь со своего плеча и отступила на шаг, прорисовывая мысленно дистанцию.

— Успокойся для начала.

— А-а-а! Ты издеваешься что ли?! — воскликнула Кира, взмахнув обеими руками. — Ты просто тиран и манипулятор! Сколько уже можно, Стацкий? Я спокойна, вот. Доволен? — вздернув бровью, Кира нахмурилась.

— У нас с Ниной контракт. Не более.

— Ага, — фыркнула Кира, словно это объяснение никак не оправдывало нашего разрыва. — И детей ты тоже ей по контракту делал. Просто великолепное навешивание мне на уши лапши, — язвительно выпалила она.

Я резко схватил ее под локоть и потащил обратно в гостиную, чтобы не стоять под дверями у порога. Она не воспринимала моей правда – обратной стороны медали, думая, будто отнюдь я навеки у нее во лжецах.

— Кира, не надо так поступать со мной, — постарался спокойным тоном, но в итоге вышло, наоборот, и мой пряник решила, будто я срывал свое зло, как типичный неуравновешенный мужлан. Я глубоко вдохнул, контролируя свой пыл. Отступил от Киры, спрятав кулаки в карманы брюк. Она не сводила с меня своих глаз, в которых я видел собственное отражение, и оно мне ничерта не нравилось.

— Как? — шепотом спросила она. — Как ты со мной?

— Почему ты не сообщила мне, что была беременна? Зачем скрыла? — я смотрел на Киру, видя в ней хрупкую девушку, которую не поддержали в самый ответственный момент. И не кто-либо другой, а я… я должен был быть рядом, а не решать проблемы, коих нагородила Нина. Чёрт…

— А была обязана? — с вызовом сказала она, обняв саму себя.

— Кира…

— Глеб… не надо. Всё в прошлом и изменить ничего нельзя. Ты выбрал Нину. У вас скоро пополнение, и я не собираюсь расстраивать семью, только потому что мои чувства все еще живы. Что я все еще тебя люблю. Но поверь, время пройдет, я встречу свою настоящую любовь. И нам обоим станет гораздо легче.

— Ты сейчас прикалываешься, рисуя подобное? Сама-то веришь, что "эта" любовь будет? — рассмеялся я, но в смехе не было ничего хорошего. — У нас контракт, который я не могу расторгнут по причине, что она угрожает навредить тебе. Что мне, черт возьми, оставалось делать, кроме как не пойти на ее условия?

— Тогда скажи, с какой стати вам заключать подобное?! — заорала Кира, и ее голос сорвался до хрипа. — Глеб, или сейчас… или – пошел ты к черту.

— С той стати, что Нина намерена исключить тебя любым способом из твоей родной семьи. Она ненормальная и …, — я замолчал, потому что продолжать смысла не было. Кира не стала слушать меня, думая, будто я её нагло обманывал. Помотав головой, мой пряник оскалилась, затем ехидно добавила:

— Ага, скажи еще, что пойдет на убийство, если потребуется.

— Не могу гарантировать, но от Нины можно все что угодно ожидать.

— Хватит мне сказки тут рассказывать, Глеб. Нина не зверь, прекрати выставлять ее таковой. Если ты не удержал свой член в штанах, так нечего теперь прикрываться придуманным контрактом. В наше-то время говорить о контрактах, да кто поверит-то?! — Кира была на эмоциях. Я знал ее такой, и потому единственное средство, способное ее мгновенно утихомирить, это обнять и обескуражить страстью.

Захватив Киру в крепкие объятия, от которых она отбивалась, шлепая меня ладонями куда могла попасть. Я скрутил ее, затем впился губами в ее иссохшие и соленые, пропитанные болью… любовью ко мне… и страстью, с которой она принимала мой поцелуй. Мы оба сходили с ума. Оба были поглощены друг другом и не могли напиться тем самым необъятным чувством, из-за которого у влюбленных напрочь сносило башню. Кира сопротивлялась и в то же время, она отдавала всю себя мне, потому что была только моей.

— Глеб…, — разорвав на секунду поцелуй, она прошептала мое имя.

— Нет. Не. Отпущу, — отделяя каждое слово, сказал я, глядя ей пристально в глаза и касаясь своим лбом её.

Наши руки, наши губы, наши тела… все смешалось и стало слишком невыносимым держаться друг от друга на расстоянии. Уперевшись в столешницу задом, я повернул к ней Киру и усадил поверх, задирая ее трикотажное платье, желая добраться до сладкого места. Мягкие бедра девушки дрожали, но она сама раздвинула их, бессознательно приглашая для большего. Наш поцелуй углубился, но по мере нехватки кислорода замедлялся, оставляя сладкое послевкусие страсти и вожделения.

— Мы должны остановиться, — прерывисто простонала Кира, запрокинув голову назад и закрыв глаза. Ее сонная артерия беспощадно пульсировала, заманивала к тонкой шее, и я не устоял… прикипел губами, затем чуть укусил, но Кира замурлыкала, зарывшись одной рукой в мой затылок. Я чувствовал ее духи, смешанные с ее собственным запахом тела. Я балдел от каждого поцелуя, коим покрывал ее плоть и слизывал каждый участочек, потому что ловил кайф. Я скучал… Эта любовь походила на длительную кому, в которой мы оба, любя друг друга, не принадлежали никому. Оба на расстоянии, потому что гребанные обстоятельства, разлучившие нас на столько лет. Вы скажете, что полтора года – это немного, но поверьте на слово, если вы когда-то любили или любите сейчас, для вас даже дня станет мало. Это крайне тяжело знать, что твоим чувствам негде вылиться, ведь обратной связи не поступит.

ГЛАВА 14. Кира

ГЛАВА 14. Кира

Чувствуя вес Глеба на себе и его возбуждение, упирающееся мне в промежность, я желала его как никогда прежде. Глядя в глаза мужчине, которого безумно любила, я теряла связь с реальностью, которая нашептывала мне, что так неправильно. Зачем искушаться, ведь потом снова наступят страдания? Они будут гораздо сильнее, чем тогда – это факт, но остановиться оказалось еще труднее и заставить себя взять в руки.

— Кира, я должен знать, почему ты не сказала о беременности, — вновь проник голос Глеба в мое сознание, и я, закрыв глаза, шумно сглотнула. Наш петтинг напоминал мне прошлое, в котором вновь был Глеб. Как мы ласкали друг друга и очень скоро наш бурный взрыв адреналина перетекал в эйфорию.

— Не должен, — смутно помня тот момент из жизни, я обрывисто бросила ему в ответ. Запрокинув мои руки мне за голову, он удерживал их одной своей, в другой ласкал щеку, плавно опускаясь к шее, к плечу… к округлой груди, прочерчивая между ними. Ткань платья нисколько не мешала нам, потому что я чувствовала все, что Глеб делал со мной – как его ток пронизывал меня, волнуя каждую клеточку нервов. — Ах…, — вырвался мой грудной стон, и я прогнулась в пояснице, еще больше усиливая трение между нами. Это искушение… издевательство, когда невозможно получить то, что больше всего желаешь.

— Скажи, Кира.

— Нет, — замотала головой, но сопротивление сходило на нет. — Ты ушел. Этого хватило, чтобы вычеркнуть тебя из моей жизни, — зарычав, ответила так, как было на самом деле. Глеб замер на мгновение, будто я ему пощечину влепила со всей силы, но потом Стацкий нарочно ущипнул меня за возбужденную вершинку груди. — Ох… Глеб, прекрати. Ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты так делаешь… делал, — сама себя поправила.

— Именно, и я буду делать это всякий раз, пока ты не скажешь мне, что ты такого прочла в смске, о которой я ничерта не понимаю, — Глеб был в скрытой ярости, другого не дано. А придавив меня собой, он воспользовался моментом, а я – дура, поддалась искушению.

— Не прикидывайся, все ты знаешь, Стацкий, — пристально посмотрев на мужчину, я нахмурилась. — Текст был от Нины. И не прошло пяти минут, как ты сорвался, да рванул к ней. — Вспоминая обрывками тот вечер, меня пробрало на дрожь.

Две полоски и счастливая я, улыбающаяся в зеркало своему отражению. Я хотела немедленно сообщить Глебу о таком событии в нашей жизни, и полетела в гостиную комнату, окрыленная и счастливая… но совершенно не ведущая, как скоро моему счастью обломают крылья. Телефон Стацкого лежал на кофейном столике, а сам он находился в своем кабинете и разговаривал по рабочему сотовому. Обсуждал сделку, слишком дорогую, но нужную ему. Тогда его тон был на пределе, и Глеб практически терял свой контроль. Я села и включила телевизор, решив, что обрывать прямо сейчас не стоило бы. Положила тест на стол, полосочками вверх, как вдруг мобильник Стацкого ожил и на экране загорелось окошечко с пришедшим сообщением. Я случайно уловила знакомое имя – Нина, но экран потух. По телевизору шел фильм, и на некоторое время он отвлёк меня мигающими кадрами, а потом мобильник снова пропиликал, и всплыло еще одно сообщение. Теперь мое любопытство взяло верх надо мной, и я взяла телефон, сразу набрав комбинацию полной разблокировки. У нас не было секретов с Глебом, и уж тем более мы не прятали свое личное в телефонах. Все открыто, как на ладони.

А там… я округлила глаза от шока, тут же мотнув головой в сторону кабинета Глеба, где он прямо сейчас с кем-то ссорился на повышенных тонах. Ясно одно: деловой разговор перерос в личный. На меня словно ушат воды вылили, а душа ускакала в пятки. Я сидела на диване неподвижно и все, что могла сделать, так это забрать тест со столика и спрятать его в кармане своих домашних штанов. Стацкий вышел из комнаты, вымотанный разговором, но улыбающимся мне, а я пошевелиться не могла, не говоря уже о словах, которые бормотала, словно под гипнозом. Он тогда сказал, что ему надо срочно отъехать, это ненадолго туда и обратно. Я лишь кивнула и протянула телефон. На удивление моя рука даже не дрогнула. Глеб, загруженный чем-то, скорее накинул свою кожаную куртку и взял сумку с документами, а затем поцеловал меня и ушел…

Это было в последний раз. Потому что обманывать себя я не позволю никому. Испытав шок от прочитанного, первым что пришло на ум – собрать вещи и уехать к бабуле, но потом я передумала и напросилась к Софке на дачу. Там я провела две недели. Скрылась с глаз долой. И Софку наказала, чтобы ни при каких обстоятельствах не говорила Стацкому, где я.

Потом от подруги я долго получала тумаков за такое резкое решение, но обратной дороги не было. И я не хотела смотреть в глаза мужчине, который так нагло лгал и водил меня за нос.

Словно помутнение, но эти воспоминания жалили мое сердце до сих пор. Стацкий что-то говорил, но я его не услышала, лишь обрывки слов.

— Кира, ты скрыла от меня беременность, разве так поступают любящие люди? — как только эта фраза слетела с уст Глеба, весь туман рассеялся за миллисекунду и меня охватила необузданная ярость, смешанная со злостью.

— Слезь с меня! — заорала на него, начав брыкаться, но Глеб плотно придавил меня собой. Я попалась в его ловушку, и он ни за что не отпустит меня, пока не добьется своего. — Я тебе ничего не должна! Ты ушел. Побежал к Нине, когда та написала сообщение, что ждала тебя. Я не слепая, я прочитала его несколько раз. И не смей сейчас говорить, что никаких сообщений не было. Я не поверю!

— Угомонись, прошу, — громоподобный рык Глеба пригвоздил меня, впечатав в матрас кровати. Я действительно замолчала. — Да, я тогда уехал тем вечером. Но, господи, я даже не думал, что ты все поймешь не так. Откуда мне знать, что она была твоей сестрой? Я узнал об этом немного позже. Спустя три месяца, Кира. Думаешь, я не был в шоке? Нина… Да твоя сестра играла всеми нами, и продолжает это делать по сей день. Почему ты не видишь этого, Кира? — голос Глеба надломился, а отчаяние, которое рвалось, как защитный механизм, меня немного насторожило. Отчего-то часть меня верила мужчине, а другая – сопротивлялась из последних сил. — Поверь мне, пряник. Я не уходил от тебя и даже не собирался. Приехав спустя пару часов домой, и что я застал… пустоту. Ни тебя, ни твоих вещей. И ключи, которые ты оставила на тумбочке, потому что знала, как заблокировать снаружи двери. Никаких объяснений... Я всех на уши поставил, но получил в ответ тишину и косые взгляды.

ГЛАВА 15. Кира

ГЛАВА 15. Кира

***

Я ушла. Не знаю, как мне удалось выстоять против Глеба, но я ушла. Стацкий пытался меня остановить, и даже хватал за руку, отчаянно прося остаться с ним. Это походило на сон, а хуже всего то, что я сама до ужаса желала остаться с Глебом. Зияющая рана в груди давала о себе знать, и с каждым моим удаляющимся шагом от мужчины, каждым отказом, она становилась еще больше. Глеб не сдавался, но в его глазах я прочла отчаяние. Он прекрасно понимал, что прошлое уже невозможно вернуть, тем более прошло столько времени. Где-то я накосячила, где-то он, но мы оба должны были в тот самый вечер признаться в сокровенных тайнах. Гребанная недосказанность многое убивает, и даже самую крепкую любовь, которая связывала нас двоих, будто нерушимым замком.

Стацкий отпустил меня. Он остался стоять в дверях, в то время как створки дверей лифта со звуком закрывались, вновь разъединяя наши жизни. Я едва не расплакалась, но смотрела только в его глаза, как и он – безмолвно прося об еще одном шансе для него.

— Кира, не уходи…, — в самую последнюю секунду раздался его хрипловатый тон голоса. Стацкий шагнул вперед, но было поздно.

— Я не уходила, — это было последнее, что повисло в воздухе. Затем раздался металлический стук створок и больше не было пронзительных, серых глаз, выворачивающих мою душу наизнанку.

Я заплакала, спрятав в обеих ладошках свое лицо; слезы градом катились по щекам, и сколько бы я не стирала их, они все равно проступали с пеленой во взгляде. Шмыгнув носом, я вышла из лифта, когда тот оповестил о спуске на первый этаж. Консьерж, который без вопросов впустил нас с Глебом в дом, устало взглянул на меня и хмыкнул.

— Разве стоит слез мужик, а? — старик прыснул. — Ты же красавица, выше голову, девочка.

— Простите, это вы к чему? — осторожно бросила я.

— Да так, к общему сведению. Знаешь, в этом доме что только не приходилось видеть, — уныло пробормотал консьерж, привстав. — Вот и ты стала частью истории для этого дома.

Я окинула старика внимательным взглядом, замечая в руке бутылку с водкой. Теперь все понятно, непрекращающееся пьянство пробило на философию.

— А вам к общему сведению, не распивайте на рабочем месте. Всего хорошего.

Я выскочила из дома, затем рванула к остановке, чтобы немного прийти в себя и поскорее вернуться к себе домой. Сев на лавочку, вздохнула. Итак, если Глеб говорил правду, то не только у него проблемы, но и у меня тоже. Зная, что Лев начал процесс заключения сделки с Дубровиным, я не могла понять общей связи между некогда лучшими друзьями. Тем более, еще недавно шла речь о сделке между ними самими. Санта Барбара, ей богу. Чтобы не грузить себя чужими проблемами, я приняла решение отложить в долгий ящик то, что мне не принесло бы пользы. Это мужские проблемы, и мне до них нет никакого дела.

В своем укромном местечке всегда уютно и безопасно. Оказавшись дома, я расслабилась, но по-прежнему чувствовала волнение. Губы от поцелуев с Глебом немного распухли. Наша жажда в друг друге слишком затмила головы обоим. Но, как говорится, запретный плод сладок. Включив свет на кухне, я поставила кипятиться чайник и вытащила из холодильника миску с макаронами. Сразу сунула их в микроволновку и села у островка в ожидании. День выдался крайне эпичным, а еще… эмоциональным и тяжелым во всех смыслах. В любом случае на работу я вернусь, это не обсуждалось ни в коем случае. И на порог к Петрову тоже придется зайти, хотя бы извиниться и предложить остаться лишь коллегами… Ой, Кира, ну что ты несёшь на ночь глядя! Сама себе была не рада. Какие к черту коллеги, он женихом моим был, и для всех остальных таковым остается. Более того, уверена, что мои родители уговорили не срывать церемонию, а значит, я снова попаду в ловушку к Петрову.     

Опустив голову на прохладную столешницу, я прислушалась к работе микроволновой печи, та мелодично крутила на подложке миску с едой, согревая ее своим теплом. Точно также происходило со мной, когда вновь появился Стацкий. Ох, блин… моя дорожная сумка осталась в его машине, и как по закону подлости или случайности, в дверь постучали. Я выпрямилась струной, подумав, что мне почудилось, но потом раздался еще один стук. Уверенный и настойчивый.

Я замерла у двери, задышав неровно и нервно.

— Кира.

Это снова Глеб. Но как ему удалось войти? Ведь вход в дом только через домофон, или опять сердобольные соседки сунули свои носы не в свое дело. Тут я разозлилась не на шутку, конечно.

— Глеб, я уже все тебе сказала. Уходи. А сумку мою можешь оставить у порога двери, — повысив голос, сказала я. Сама прислонилась к прохладному металлу, и стала прислушиваться. Мне казалось, я слышала дыхание Стацкого, а от этого становилось еще тоскливее. Так близко… и так далеко. Мы никогда не сможем быть вместе. Не дадут. При всем желании – не дадут, и обвинят нас обоих в бесчестии.

— Я буду стоять тут и день, и ночь, Кира, — Глеб говорил серьезно.

— Ну и чего ты добьешься, Стацкий? — рассмеявшись, я на миг замолчала, прикусив нижнюю губу.

— Чего? Чего я добьюсь, так это правды, и чтобы ты поверила мне. По крайней мере начала верить мне. О многом не прошу, но оставить все во лжи… нет, я не вынесу, если просто так сдамся. Все станет напрасным. Каждое мое действие станет бесполезным. Нина не остановится, она еще обязательно сделает выверт какой. Кира… пряник…, — голос Глеба чуть сорвался, и он остановился, тяжело дыша, — я никогда прежде не давал повода тебе. Не изменял, не лукавил. Почему сейчас ты продолжаешь верить в то, что тебе пытаются внушить? Нет никакой счастливой семьи. Это ложь. И я хочу ее развеять. Но без твоей помощи у меня ничего не получится.

ГЛАВА 16. Кира

Глава 16. Кира

***

На утро было хуже, чем с вечера. Я была полностью развита унынием и отчаянием, а еще… еще мне очень хотелось верить Стацкому, и все же я запрещала себе проникать этому чувству в сердце. Умом я понимала, что Глеб не лгал мне – я знала его, видела все эмоции на лице, когда он говорил об отношениях с Ниной. И все-таки… есть «но», и что делать с этим, черт побери, я понятия не имела от слова совсем.

Я продолжала валяться в теплой постели, но не чувствовала себя уютно. Мне было до странного дико и одиноко, словно из меня вытянули последние нити души и отобрали единственное, за что я цеплялась – семья. Чуть приподнявшись, я посмотрела на свой телефон, который на удивление с вечера молчал. Но, как оказалось, я просто-напросто поставила его на беззвучный, и потому меня ждал огромный сюрприз в виде пропущенных: от мамы, Льва, Софки, в том числе смски грозного содержания, и снова… Нина. Меньше всего я хотела читать смс от нее, и все-таки проведя по сенсору, я оживила экран и открыла сообщения, присланные ею вечером и одно – утром, пару минут назад.

«Какая же ты глупая, Кира. Глеб – мой муж! У нас будет ребенок. Чего ты добиваешься, маленькая дрянь? Хочешь, чтобы я донесла родителям, с какой стати ты была в квартире у Глеба? Или, быть может, мне рассказать маме, что Стацкий практически два часа пропадал у тебя дома? А?»

Черт… кровь отхлынула от щек, все внутри меня перевернулось к верху дном. Что за шуточки такие? Я резко вскочила с кровати и рванула на кухню, на ходу читая еще несколько ее ехидных угроз, в которых явно читалась не просто ревность замужней женщины. Отшвырнув телефон на столешницу островка, я решила отвлечь себя от неприятных мыслей. Наскоро поставила кипятиться чайник и снова вернулась к островку. Села, скрестив руки на груди. Телефон ожил, испугав меня вибрацией.

Это Софка.

— Алло, — ответила я. — Соф, прости ради бога. Телефон был на беззвучном, — поспешила оправдаться перед верной подругой.

— Ну ты чума, систер, — выдохнула она, на заднем фоне послышался скрип. Видимо Софья решила плюхнуться на стул или в кресло. — Я в шоке, ей богу.

— Ну прости.

— Знаешь, я уже хотела звонить в полицию. И у меня были веские основания сделать это, Кира. Между прочим, Нина мне звонила, — хохотнула Софка, а я удивилась, — не знаешь, с какой стати она вдруг решила, что мы с ней лучшие друзья?

— Без понятия, — выдохнула я. — Что ей надо было?

— Сначала расскажи мне, ты поговорила со Стацким? — напролом задала вопрос девушка. Интерес Софьи был оправдан, я вкратце пересказала всю суть вчерашней нервотрепки, отчего Софка после каждого моего вздоха присвистывала. — Не мудрено, — подытожила она. — Да, он не солгал, что через меня пытался тебя найти, но я выполнила твой наказ, и потому послала его на все четыре стороны.

— Так что там с Нинкой? — я вернулась к первой теме нашего разговора. — Соф, не томи, мне надо знать. Она просто так не позвонит тебе. Кстати, откуда у нее твой номер телефона?

— Это не секрет, систер. На несостоявшейся свадьбе твоей на случай обменялись, кто ж знал, что все обернется таким образом. Она очень была настойчивой, я едва отбилась от нее. Несколько раз отнекивалась и скрывалась, а перед твоим приездом Нинка в наглую подошла к столику, где лежал мой мобильник и сделала гудок. Когда я увидела, то не сразу сообразила хорошенько ей накостылять, ну а она в шутку отбрехалась, что мы же «подружки». Потом ты зависла в машине и мне уже было не до нее и разбирательств. Если честно, я не думала, что она настолько гнида в вашем семейном гнезде, — монолог Софьи меня впечатлил. А больше всего настойчивость Нины, которая решила всех взять под свой личный контроль.

— Это все, что она хотела от тебя? — я решила уточнить.

— Да. Тогда – да. А сегодня она звонила, чтобы узнать у меня, когда я прилечу с отпуска и знаешь, что меня больше всего удивило? — Софка заговорщицки задала мне вопрос, пуще интригуя не без того абсурдную ситуацию.

— Ну… Софья, вот знаешь же, что терпеть не могу такие драматические паузы, — фыркнула я. — Ну, хватит, Соф…, — заныла я.

— Ладно-ладно, — как будто отмахнулась от меня, но – ура – продолжила: — спросила Нинка у меня, в какой я клинике наблюдаюсь по беременности. Прикинь?! Я просто в осадок выпала, систер. Это взрыв башки! Я еще на учет не встала, только лишь у гинеколога была, а она уже в курсе!

— Странно, — задумалась я. — Зачем ей это знать? Что за фигня происходит.

— А это уже интереснее, готова услышать, что было дальше?

— Конечно!

— Так вот, она естественно привела меня в шок, я растерялась, но ничего ей не сказала. На что Нинка так игриво мне выдала, мол она хочет остаться тут в Москве. И поэтому ищет подходящую клинику, у кого начать наблюдаться. По ее словам, Питер – это не ее город. Там сырость, мрачность, да и скучно ей там живется. А тут вроде как семья, поддержка. Ты и Лев…

— Вот еще! — фыркнула я. — Да я ей меньше всего нужна, Соф! Надеюсь, ты ей не поверила?

— Конечно же, нет, систер! Ни слову. После твоего рассказа, что было все эти полтора года со Стацким, я что-то частично передумала его убивать. Твоя Нинок не такая простая особа, однако.

ГЛАВА 17. Кира

ГЛАВА 17. Кира

— Сволочь, — сквозь зубы прошипела, а затем плюнула в лицо Льву. Петров оскалился, стерев мой плевок, а потом рассмеялся. Прижатая им, я не могла выскользнуть, и потому страх еще сильнее сковал меня, как и блеск во взгляде Льва, которым он меня одарил.

— Нет, дорогая. Сволочь – это Стацкий, бросивший тебя полтора года назад ради твоей сестрички, — зло и яростно выпалил он. Затем прошелся голодным взглядом по моему лицу, касаясь указательным пальцем моей нижней губы, плавно опускаясь по подбородку, минуя шею и задевая верхнюю застегнутую пуговицу на блузке. Снова его обжигающий блеск, которым Лев полоснул по мне и тут же облизнул свои губы. Он тяжело дышал, словно сопротивлялся с искушением.

— Лев, прошу, — мой голос задрожал, привлекая внимание мужчины. — Что тебе надо от меня? О каких условиях ты говоришь и почему предъявляешь? — с недоумением посмотрела в глаза моему бывшему жениху, которого, как оказалось, я совершенно не знала. Лев был всегда нежен со мной, и не переступал запретной черты, что я возвела между нами. Так… почему сейчас на него не действовали мои просьбы и мольбы не трогать меня…

— Ты знаешь, детка… всё знаешь.

Треск ткани, и несколько пуговичек со звоном разлетелись в разные стороны, касаясь пола. Я ахнула, почувствовав себя совсем уязвленной перед мужчиной. Он сильнее меня, а значит и бороться с ним у меня не было никакого шанса. Опустившись, Лев захватил в плен поцелуя мои губы – жадно кусал их и доставлял мне только боль и дискомфорт. Как бы я не сопротивлялась, его это злило, и он усиливал свой порыв.  Он мстил Стацкому – это факт.

— Лев, — удалось произнести его имя, когда вертела головой, увиливая от его настойчивых губ. Я ничего не чувствовала к мужчине. Даже той крупицы – надежды, что я смогла бы его полюбить, она призрачно развеялась в тумане, словно ее не было никогда. На место моему отчаянию пришло отвращение. — Не надо, пожалуйста. Ты бы никогда не делал этого со мной… Лев, боже мой, прекрати! — повысив голос практически до крика, я старалась достучаться до сознания мужчины, а еще таким образом привлечь внимание сотрудников, чтобы те пришли мне на помощь. Я поняла, что Петров не остановится, он намерен до конца довести дело.

— Кира, если бы только знала, как я хочу тебя… как долго ждал этого… Глебу не нужна ты, он давно о тебе забыл и строит свою жизнь, а сейчас, когда ты моя невеста, Стацкий решил напомнить мне, как умело крутил бабами, уводя их у меня одну за одной.

Монолог Петрова меня беспокоил. Он отзывался о Глебе так, словно тот слыл бабником, хотя я знала Стацкого – у него были только однажды серьезные отношения до меня, а потом… Нина… Я так сильно разозлилась, что не знаю откуда появились силы и я смогла дать отпор Льву, ударив его кулаком в нос. Недавняя травма, полученная им в потасовке с его бывшим другом, сыграла мне на руку, и Лев, взревев от острой боли, весь заплыл в крови, отстраняясь от меня и выпуская из своего плена. Я спрыгнула со стола, схватила на ходу пиджак, прикрываясь им от пытливых глаз, а потом рванула на выход… но, черт!!! Он заблокировал дверь.

— Идиотка! — зарычал он, надвигаясь на меня. Шмыгая носом и стирая рукавом остатки крови на лице, Петров припечатал меня к двери, ударяя головой об нее. Опять.

— Ай! — вскрикнула я, зажмуривая глаза. — Лев… Лёва, остановись, — рука мужчины вдруг ослабила хватку, и он отступил от меня. Глаза полны ужаса.

— Кира, — сломленный тон пронзил меня, когда он позвал по имени. — Прости… черт возьми! — схватившись за голову, он начал ходить туда-сюда и бормотать под нос извинения вперемешку со злостью, которую испытывал к себе. Я стояла, как вкопанная, чтобы не привлекать его внимания. Затем Петров резко остановился и прямо передо мной упал на оба колена и прижался ко мне, продолжая шептать извинения. — Я такой идиот. Прости меня, Кира, пожалуйста. Я совсем ослеп от ревности, — подняв голову, он посмотрел на меня. Обнимая за талию, Лев целовал мой живот сквозь ткань блузки, а я продолжала стоять и не двигаться.

Меня словно парализовал выпад Петрова. Я видела в нем того Лёву, которого ночами целовала и практически впустила в свое сердце. Хотела впустить, но оно сопротивлялось, потому что в нем место только для одного мужчины – Глеба, укравшего у меня настоящие чувства любви. Поднявшись, Лев притянул меня в свои объятия и стал покрывать поцелуями: виски, лоб, мои плечи и руки. Таким образом он просил прощения, замаливал свой порыв гнева, свою ярость, которым дал волю и показал себя настоящего.

— Кира, этого не повторится больше никогда. Я даю слово, — сказал, как отрезал, но отчего-то я не верила его словам, но кивнула, глядя прямо в глаза Петрову. Пелена ярости все еще присутствовала, но Лев умело маскировал свое лицо. — Мы поженимся, — продолжил он. — Завтра. Я все подготовлю.

— Лев, я…, — очнувшись от внезапности, я отпрянула от него, — нет! Нет, Лев. Никакой свадьбы не будет, о чем ты?! — нахмурилась я, продолжая прикрываться пиджаком. Петров был немногословен, но его внутренний порыв и бунт – все, как на ладони, и глаза выдали с головой.

— Будет, Кира. Я все сказал, — вновь вернулся тот Лев, которого я практически не знала. — Это условие, если ты не хочешь потерять все, чем так дорожишь. Например, своей бабушкой.

— Что?! — с ужасом закричала я, кинувшись с кулаками на него. — Не смей ее трогать!

Петров схватил меня за оба запястья и встряхнул. Мы сразились взглядами, и теперь я точно его ненавидела. Даже больше, чем Глеба – на Стацкого я была зла, что о многом молчал и поступил так опрометчиво по отношению к нашим чувствам.

ГЛАВА 18. Кира

ГЛАВА 18. Кира

***

Ксения пулей вылетела из моего кабинета, оставив с открытым ртом в фигуральном смысле. На самом деле я еще никогда не впадала в такой ступор. Неужели Нина отбила Глеба у этой девушки… провожая удаляющуюся Ксению взглядом, я ощутила ком в горле. По большей части от того, что безумно хотелось пить, но… Уперев руки в бока и опустив голову, я сделала пару успокоительных вдох-выдохов, затем поглядела на конверт, который Дубровин передал.

Слишком дорогая бумага, кричащая о своем хозяине. И все-таки я его открыла, вынув… пригласительный на мое имя и листок, сложенный в четыре раза. Немедля, я раскрыла этот клочок бумаги и наткнулась на подобие письма, адресованного только для меня лично.

«Кира Витальевна… Хм… Для молодой девушки это странно, вам так не кажется, быть уже слишком взрослой… слишком важной… Кира, я хотел бы вас пригласить на ужин. Например, сегодня. И отказов я не принимаю, вы ведь знаете. Думаю, нам есть о чем с вами поговорить.

Ваша история любви со Стацким меня вдохновила. Вам покажется странным, но наблюдать со стороны – это искусство, удовольствие и в то же время запретное желание. Я вами восхищен. Столько времени любить одного мужчину, который вас предал. А предал ли? Я уверен, у вас закрались сомнения. Вся ваша жизнь, словно сон – словно кошмар, от которого вы до сих пор не в силах отделаться.

Что вы выберете, Кира? Ужин со мной, или… вы сдались и отдали Глеба своей сестре навсегда?»

Ненавистный, пропитанный ядом и насмешкой клочок бумаги выпал из моих дрожащих рук. Дубровин обожал измываться над людьми. Он брал их на понт, заставлял их бояться его и вестись на шантаж. Его приглашение – очередное доказательство тому, чтобы начать мной манипулировать. И естественно я не собираюсь идти ни на какие ужины с ним. Этот мужчина слишком многое возомнил о себе.  

— Кира Витальевна, — меня окликнули, постучав в дверь пару раз, — все ждут, — ко мне заглянул Никита. Молодой человек нахмурился, увидев меня в растрепанных чувствах, стало быть, все на лице написано, как на чистом холсте. — Все в порядке? — осторожно поинтересовался он.

— Да. Пойдет. Бывало лучше, — отшутилась я, мигом подняв с пола письмо Дубровина и его пригласительный. — Никит, возьми мои папки, пожалуйста, — я указала на свой стол, на котором горой лежали несколько толстых и тяжеленых папок. Молодой человек с удовольствием отозвался помочь мне и, взяв стопку из трех сшитых дел, вышел из моего кабинета, поворачивая в сторону конференцзала.

Я поправила юбку и пиджак, прикрывая свою нервозность и то, что со мной сделал Лев. Опять использовала дыхательную гимнастику, и с новообретенной уверенностью ступила в несколько часовой ежеквартальный отчет по всем отделам бизнеса Петрова.

Спасибо господи, что наше совещание, плавно перетекшее в обычное обсуждение касаемое только работы прошло тихо и без происшествий. Я намеренно отсела от Льва, хотя раньше всегда была по правую руку от него, потому что ему было это необходимо – чувствовать контроль надо мной. Сверля горящими глазами, Петров несколько раз пытался перевести тему в наше личное русло, ссылаясь на совсем запретные темы, но я его пресекала. Пару его попыток не увенчались успехом, и потому мужчина быстро сдался, с головой утопая в болото своего бизнеса.

Кстати, Стацкий говорил правду, что Лев висит на волоске от банкротства. Когда я внимательно просмотрела свои отчеты, то сразу свела концы с концами, и все недостающие вопросы, которые меня волновали, сами собой всплыли на поверхности. Так как на совещании присутствовали только начальники отделов, Льву пришлось аккуратно сообщать о своем течение бизнеса, и что если мы не примем в партнеры очень «тепленького идиота» (так любил выражаться Лев), то всем будет плохо. И уже под конец Петров соизволил объявить всем нам, что господин Дубровин подписал контракт с ним, и теперь оставалось выполнить его заказ. Деньги должны поступить на счет компании уже сегодня вечером.

Меня беспокоили дурные мысли, не только из-за поведения Льва, не из-за Стацкого с его кучей проблем, свалившихся так же мне на голову, как снег средь бела дня, но и то письмо от Дубровина. Слишком уж все стекало в одно русло, в которой кто-то здорово морочил мне голову.

Закончив совещание, Лев распустил нас по своим кабинетам, и уже на выходе, когда я попросила Никиту отнести обратно мои папки, Петров зло рявкнул:

— Я сам тебе помогу.

Мы с Никитой оба замерли, но молодому человеку ничего не оставалось, как ретироваться и не попадаться под гнев начальника.

— Ничего. Спасибо за помощь, — спокойно сказала я мужчине, накрыв легонько ладонью его плечо. Никита мягко улыбнулся мне, а по его глазам я прочла, что он беспокоился обо мне, оставляя наедине с тираном-женихом. Но я ведь его выбрала однажды… и это было такой глупой ошибкой, угодив в капкан ненормального.

Как только за Никитой захлопнулась дверь, мы со Львом вновь остались один на один – не самая заманчивая перспектива, я бы вам сказала. Под ложечкой засосало, а желудок как нарочно заурчал. Я действительно хотела есть, потому что с утра ни крошки не успела закинуть в рот.

— Это что было, — зло сказал он, кивнув на выход.

— Что? — переняв его тон, оскалилась. — Не понравилось? Есть еще нормальные мужики, да? — не знаю, что на меня нашло, но сцепив руки на груди, я гордо вскинула подбородок и с укором смотрела на Льва, дерзя ему.

ГЛАВА 19. Глеб

ГЛАВА 19. Глеб

Сколько еще судьба будет посылать мне испытаний, черт возьми. Я выдохнул со свистом, оставляя Киру снова… Она не верила мне, хотя очень этого хотела. Доверие… Гребанное доверие, из-за которого я лишился любимой. Я шел по улице, совершенно не обращая никакого внимание на суету. Все куда-то спешили, что-то делали и о чем-то галдели. Шум от потока машин раздражал куда меньше, чем голоса кишащих кругом людей. Всюду я видел Киру; её силуэт отдалялся от меня, напоминая мне, что я практически проиграл в сражении за наши чувства. Но я знал, что мой пряник все еще любит меня, как и я её. Чувства никуда не деть – их попросту не вырезать из сердца, и не отделаться от мыслей, в которых особое место определено только для неё. Я был уже на грани нервного срыва. Здоровый мужик, так бы сказал любой, кто со мной знаком, но только Кира прекрасно понимала, что я так же стоял на перепутье. Жестко обманутый по собственной дурости. Мой отец постоянно твердил, что всех спасти и вытащить из болота невозможно. Я же пытался ему доказать, что он не прав. Только выставленные сети Ниной оказались куда прочнее, чем моя бдительность.

Я практически дошел до квартиры, в которой обосновался, как вдруг по другую сторону дороги из машины выбежала Нина и окрикнула меня.

— Глеб!

Я остановился и обернулся на ее голос. Ее мне сейчас только не хватало. Но собрав весь свой норов в кулак, я опять-таки проглотил ком в горле; Нина беременна (наверное), и я не имел права рисковать ребенком, даже если он окажется не моим.

— Глеб, постой же! — снова ее обманчиво ласковый тон голоса, затем Нина повисла у меня на шее, намеренно разыгрывая на публике счастливую пару. Я не ответил взаимностью, а спрятал руки в карманы брюк.

— Что, Нина, — коротко дал понять, что не доволен ее визитом. И достаточно одного только взгляда, чтобы понять: она опять выслеживала меня.

Отпрянув, моя «жёнушка» поправила свободное платье, заметно проведя по животу. Всяческий раз, когда она это делала, я, правда, пытался вспомнить, что между нами произошло той ночью. Но словно ничего и не было, потому как обрывки были пустыми в памяти. Глядя пристально в ее карие глаза, я видел в них ревность и ненависть – опасная смесь, особенно для Нины. Ее безумию не было границ, и самое печальное, что все сходило с рук.

— Где ты был? — она надула губы, будто расстроилась из-за моего внезапного отсутствия.

— Ты знаешь – где, зачем спрашиваешь, — грубо ответил, переведя свой взгляд куда угодно, только лишь не видеть Нину. Я устал от нее. От бесконечных разборок, от необоснованной ревности – было бы из-за чего ревновать. К тому же я ее никогда не любил, и ребенок не изменит моих чувств.

— Ясно, — зло бросила она, прочистив горло. — Тебе не кажется, что шарахаться по сестрам своей жены, как минимум некрасиво, Глеб? — с вызовом плюнула Нина.

Я резко перевел на нее свой озверевший взгляд, пряча в карманах брюк сжатые кулаки. Меня всего хорошенько тряхнуло от ярости, которая мигом вспыхнула в жилах. Сцепив губы, я пытался сдержать свой гнев, чтобы не выплеснуть его на нее. Умом я понимал, что она таким образом мной манипулировала, но вот сердцем – оно кричало, буквально, умоляло скорее расправиться с Ниной и идти за своей судьбой. А моей судьбой была Кира. Собственноручно сгубил полтора года нашей любви... нашего ребенка, которого Кира потерял. Я не был с ней рядом, чтобы поддержать в самую  трудную минуту, потому что это право у меня отняли в одночасье, я даже не успел моргнуть. Поддался своим принципам на злобу отцу, а в итоге остался с кукишем.

— Заткнись, — рявкнул на нее. — Что ты знаешь о чувствах?

— Ох, чувства…, — нахально протянула она, раздражая еще больше. — А о моих чувствах ты не думал, когда оставил в родительском доме и умотал с Кирой бог знает куда. Что мне думать теперь, а, Глеб?

— У тебя? Чувства? — усмехнулся я, — эту чушь будешь вешать на уши своему психотерапевту, идиотка.

— Ты не справедлив ко мне, — с обидой произнесла Нина. — Мы с тобой семейная пара. По закону, дорогой, — с издевкой напомнила об обмане, которым воспользовалась сполна. Она протянула руку, касаясь моей щеки, но я сделал шаг назад, оставляя ее ни с чем. Нина зло хмыкнула, сжав в воздухе ладонь в кулак и опустив руку.

— Это ненадолго, — пренебрежительно бросил я, разворачиваясь к ней спиной и направляясь ко входу в дом, где я снял квартиру на время.

Обозленный взгляд Нины отпечатался в моей голове, когда я оставлял ее в который раз одну наедине с самой собой.

— Ты хочешь, чтобы я опять вскрыла себе вены?! — заорала она, пугая мимо проходящую молодую пару. Те отскочили от нее, словно она уже приготовилась воплотить свою угрозу, посланную мне в который раз. Я уже сбился со счета.

Я остановился, явно уловив ее смешок, что так легко она мной могла управлять. Обернувшись полубоком и кинув в нее презренный взгляд, я сцепил руки на груди и встал в позу. Это ей вызов, которые она терпеть не могла.

— Давай. Я жду. Можешь вот прям сейчас начинать, — едва сдерживая свой порыв высказаться в самых красочных ругательствах, я не давал ей эмоций, которыми она подпитывалась. Нина опешила, раскрыв рот.

— Я же беременна, Глеб. Тебе не жаль ребенка?

— А тебе-то самой не жаль? Мне кажется, ему уже хреново только от одной мысли, что чокнутая мамаша угрожает потенциальному отцу убийством себя. В который раз, Нина. Я не просто так напоминаю тебе об этом. И спасать больше я не буду тебя. Тебе место в психушке, но никак не на людях.

ГЛАВА 20. Глеб

ГЛАВА 20. Глеб

***

Подъехав к кованым воротам родительского дома Киры и Нины, я остановился у обочины. Нина повела бровью, не понимая почему я припарковал машину так, а не въехал во двор.

— Я буду ночевать у мамы, — чопорно заявила она, повернувшись ко мне полубоком. — Глеб, ты слышишь меня? — повысив голос, Нина снова коснулась моего плеча, и я мгновенно отреагировал рывком.

— Замечательно. Машину сама загонишь. У меня есть дела, и вообще уже слишком поздно. Это тебе так для справки, — зло ответил ей, не заботясь о ее душевном благополучии. Уж о моем Нина никогда не пеклась.

— Ты хотя бы зайди, иначе родители неправильно поймут нас, — фыркнув, Нина добавила, затем потянулась к дверной ручке.

— Нет. Хватит с меня комедий. Я тебе чётко дал понять, что документы на развод поданы и нам нечего больше скрывать. Оставь уже свою игру, Нина, — серьезность моих намерений изводила «недожену» до непоколебимого бешенства. Она вся побагровела от злости и даже затряслась. — Пора уже все рассказать родителям.

— Еще чего! — плюнула она, затем начала рыться в бардачке. Из него летело всё, что попадалось ей в руки, а потом Нина, найдя, что искала, успокоилась. В ее руке были снимки УЗИ, и их она протянула мне. — Вот, полюбуйся, Стацкий. Это твой ребенок.

Я не взял снимки; отчего-то засомневавшись в который раз, я скептически одарил Нину подозрительным взглядом, на что она швырнула в меня листочки, попадая ими мне в лицо.

— Скотина! Ни о каком ДНК речи не пойдет с таким отношением, Глеб! — заревела она, утыкаясь лицом в ладони. Разревелась на всю машину и ее истерический возглас начал привлекать внимание мимо идущих соседский детей, а те в свою очередь, паникуя, бежали домой. — Я не позволю тебе вот так просто отказаться от меня… от нашего малыша, Стацкий. И Кира не получит тебя!!! Не получит – заруби себе на носу, — шмыгая красным носом, Нина уставилась на меня озлобленным взглядом, а ее оскал напоминал гиену огненную.

— Успокойся, ненормальная, — рявкнул на нее, дав понять, что со мной шутки плохи.

Нина мигом замолчала, но ее плечи продолжали подрагивать из-за нервного срыва. Хуже всего тот факт, что все ее заскоки потом так легко не проходили и каждый раз «жена» искала повода закатить очередной скандал, чтобы сполна испить моей кровушки.

— Иди домой. Отоспись, — в приказном тоне рявкнул на нее, посмотрев искоса.

— Мы не собирались задерживаться здесь на такой долгий срок, Глеб. Как же твоя работа в Питере? — Нина слишком быстро сменила ритм речи, словно ругани никакой между нами не было.

— Какое тебе дело вдруг стало до моей работы? — скептически ухмыльнувшись, я посмотрел на Нину, и она никак не ожидала, что я поймаю ее с поличным. Она выдала себя – свое притворство, которым мастерски прикрывалась долгое время. Взяв снимки с очертаниями личика малыша, я внимательно присмотрелся, вдруг уже так мог бы разглядеть – мой ли он. Но в ответ пустота и даже сердце не ёкнуло. Краем глаза заметил, как Нина затаила дыхание, словно для нее в моих руках граната без чеки, а не снимок. — Переживаешь?

— Я?! — ахнула она от внезапного моего вопроса, но потом быстро собралась. — Вот увидишь, Глеб, я не лгу тебе. Осталось семь месяцев, дорогой, — сощурив свой змеиный взгляд, Нина пролепетала.

— Я не знаю каким чудом ты могла забеременеть от меня, но учти – если хоть какой-то намек на махинации с твоей стороны: не жди от меня пощады. Я долго тебя терпел и, думаю, хватит. Будешь платить по счетам так, как и должна была. А теперь выметайся и иди к родителям, — зло сказал я, не терпя возражений.

Нина фыркнула и надула губы, но не ослушалась – впервые, черт возьми, выскочила, как угорелая из машины, распугивая своей неадекватностью две молодых пары. Но на полпути остановилась и, чуть склонившись, так чтобы наши взгляды пересеклись, бросила вдогонку:

— Будет тебе завтра, Стацкий, сюрприз, — хохотнула она, но на мой невысказанный вопрос, выпрямилась и скрылась за воротами.

Я вернулся к себе на квартиру. Осадок остался на душе после разговора с «недоженой». Отчасти, будучи здоровым мужиком, я боялся того, на что была способна Нина. Но главной моей ошибкой было то, что я поддался слабости и пустился вызволять ее из цепких лап Дубровина. Сдалась она мне в тот момент, черт побери. Роковые ошибки аукаются теперь сейчас, когда моя любимая так далеко от меня. Кира… я безумно скучал по ней и продолжаю надеяться на то, что она сумеет простить меня за столь необдуманный шаг. Но, черт возьми, кто знал, что все обернется именно так, а не иначе. Когда я уходил из квартиры Киры, то последнее на что надеялся, так это то, что она остановит меня… честно, я безумно хотел этого. Но, увы, я не смел осуждать ее поступки и решения.

Глубоко вобрав в легкие кислорода, я вышел на балкон, как раз выходящий в сторону окон квартиры Киры, но жаль, что ее дом находился чуть дальше. Я просто представил, что мог видеть ее. Что она делала прямо сейчас и думала ли обо мне. Снился ли я ей? Как много вопросов, разрывающих мои мозги в клочья. На душе скверно, и я бы рад утопиться в чем-нибудь, но в то же время не хотел туманить себе голову. Она чересчур отреагировала на мой порыв быть как можно ближе к ней, будто продолжала бежать от меня, хотя мы оба прекрасно понимали – это невозможно. Куда бы мы не сбежали, мы все равно будем тянуться друг к другу.