Не мой подарок

За восемь часов до

[Иногда проскакивает ненормативная лексика.]

В упор.

Что у нас сегодня? 24 декабря. Снег за окнами падает хлопьями, оседая на карнизе окошка.

Сквозь грохот музыки извне в наушник врывается монотонное женское "У Вас одно новое письмо".

Морщусь, осматривая щетину в зеркало.

— Жиль, работа?

Тот же голос откликается сразу: "Суть не распознана, контакт идентифицирован".

Значит, точно работа. Ополаскиваю лицо ледяной водой, искренне веря, что еще есть шанс свинтить куда-нибудь. Наивный. Реально думал, что Артем не подкинет заданий на Новый Год?

Будто впервые живу на свете, ха, вроде не маленький мальчик, в чудо не верю.

Выуживаю смартфон из джинсов, вытирая ладонь о свитер. Смахиваю блокировку, приглушаю яркость экрана, открываю корпоративку.

23.45: "Ян, где ты? Видел тест? Это же две полоски!? Ты же говорил, что все будет в порядке! Что теперь делать вообще, кретин!?"

Не понял… перечитываю еще раз, пытаясь не зарычать раньше времени. Кретин? Да, верно, кретин. Вчитываюсь в строку отправителя… Это же эта…

Быстро набираю номер, мысленно посылая куда подальше негодование голосового помощника. Нервно вдыхаю запах чужих сигарет, морщусь и почти запускаю смартфон в пол, слыша гудок за гудком.

На последнем не выдерживаю:

— Зачем тебе телефон, если ты его ни хрена не берешь, бэйби…

Без ответа. Окей, включаем разъяренного папочку. Убираю гаджет обратно, вылетая в коридор из служебной комнаты. Судорожно подсчитываю, сколько времени займет дорога от этого ресторана до маминой квартиры, если эта гиена вообще там бывает. Можно проверить по GPS, только бы добраться до машины. A, минут тридцать. На хрена вообще эту забегаловку для корпоратива одобрил?

На лету забиваю оптимальный маршрут в смарт-часы, зарекаясь в сотый раз уже обновить чертову систему. Глючит жутко, да еще и сеть здесь не ахти...

Вдруг натыкаюсь на какую-то девчонку. Та угодила мне в руки и почему-то даже не пытается дернуться.

Хочется оттолкнуть и не тратить время, но что-то не так...

Во тьме не сразу понимаю, кто передо мной хлопает огромными глазами и дышит мне в грудь жутким амбре. Черт, она… точно она… все же красивая… Не замечал раньше.

Только прежде чем я успеваю сказать хоть слово, Ричи всхлипывает, встает на цыпочки и откровенно тянется к губам, прошептав своим нежнейшим голосом еле внятно:

— Я… тебя… ждала.

О, как миленько, будь сейчас другие обстоятельства...

Усмехаюсь, назло крепче сцепляя руки за ее спиной и слегка наклоняясь к ее лицу.

Азартен ли я? Да. А еще зол чертовски…

Потому молчу, улыбнувшись как можно более сносно.

Ей хватает и толики улыбки, чтобы коснуться губ своими пухлыми губками и вздрогнуть, смыкая ресницы зеленых миндальных глаз. Нет, в этой тьме цвет я бы точно не разобрал, значит, просто играют отголоски воспоминаний.

Ненавижу персик, но на ее устах он не так уж и отвратен. Даже прикусываю нижнюю, начиная забываться.

Девчонка сцепляет ладони у меня за шеей, позволяя медленно вести себя вглубь рабочей зоны. И я доиграюсь, но продолжаю требовать языком большего, крепче вжимая в себя. Нет… пока не решается, продолжая окутывать меня одурманивающим флером её существования и горьким вкусом дешевого коньяка.

А еще… всё же не могу игнорировать солоноватый вкус, что не скроет ни одна персиковая помада, и не выдерживаю, проведя по ее щеке подушечкой пальца, ровно там, где проходит дорожка из слез.

В тот же миг это видение замирает и пытается остановиться, явно почувствовав холод, прошедший по спине, где только что были мои руки.

Но даже не пытается открыть глаз, не думая юркнуть и отступить. Чем заслужил такое?

Не хочет показаться слабой? Ранимой? Хо-ро-шо. Сделаю вид, что не заметил.

Осыпаю нежными легкими поцелуями кончики губ, возвращаю руку на ее позвонки, снова притягивая к себе. Шелк мешает, но даже то что, сейчас чувствую тактильно, мне уже чертовски нравится.

Откликается, словно боясь и одновременно желая.

Её шпильки явно не предназначены так выгибаться рядом со мной, она цепляется каждым шагом за собственный шлейф, и мне просто до жути хочется взять ее на руки или просто остановиться, разорвав это платье.

Чуть-чуть… еще чуть-чуть.

Пульс окончательно зашкаливает ровно в тот миг, когда дверь в какую-то каморку закрывается за нами. Смарт-часы, заточенные под ЗОЖ и контроль кардио, негодуют короткой вибрацией, пока левая спустилась к соблазнительной ягодице.

И я даже жалею, что в этой кромешной мгле не разобрать ничего . Все бы отдал сейчас, чтобы видеть эмоции на этом личике, когда она так нежно постанывает от одних лишь поцелуев. Отрываюсь от губ, наткнувшись позади на какой-то стол. Опираюсь, расставляя ноги пошире и подвигая ее вплотную к себе.

Стервелла в мужском обличии

В цель.

Захожу в зал, сторонюсь пьяных коллег, что уже во всю танцуют ламбаду. Отказываюсь от предложения присоединиться от какой-то сотрудницы из бухгалтерии.. как ее там? Варя? Валя? Не суть. Женщину изрядно ведёт и тут же… ну, естественно. Морщусь от жуткого запаха текилы, аккурат пролитой на край рукава… И плевать на свитер, но часы… Отгоняю мысль о бёдрах, что недавно неплохо так уместились в левой руке. Интересно, тоже чувствовала вибрацию? Не, ну, я точно чокнулся.

И сам всё понимаю, что три месяца аврала, но...

Стряхиваю капли тут же, быстро осматриваясь по сторонам.

Бухгалтершу уже все равно увели более трезвые служащие, еле оттащив от меня.

— Вы её простите...

Отмахиваюсь, наконец добравшись до собственного места. Беру салфетку, безрезультатно пытаюсь высушить руку. Да чтоб вас всех… Выдыхаю, опираясь руками о столешницу. Как же тут шумно!

Стол до сих пор еще выглядит помпезно, чего не скажешь о собравшихся за ним. Вроде мой отдел всегда считался самым непробиваемым… И что? Все нажрались? Поднимаю бокал с соком, привлекая внимание своих:

— Я рад, что этот год мы с вами пережили в полном составе, более того, даже приняли пополнение...

Все оборачиваются на 2 свободных стула и тут же возвращаются ко мне. Еще выражали бы их лица что-то кроме ухмылок и желчи, ну да ладно.

— Желаю всем нам в будущем году доработать наконец лендинги…

— Ну, Андрей Константинович! Я ж дебажил*… - Икая вмешивается тучный Лёнечка, чью оплошность я сейчас попираю.

Поднимаю ладонь, холодно улыбнувшись.

— Еще раз поздравляю с наступающим, а сейчас я вынужден Вас покинуть…

Огибаю стол, не дожидаясь столь бурных оваций и всеобщего улюлюканья последней фразе. Еще бы, я наконец ухожу. Больше некого бояться, верно? Верно. Осматриваю соседние столы.

Да, даже генеральный не приехал.

— Только помните о завтрашнем дежурстве.

— А завтра же только Ричи будет… - Особо говорливый осекается, наконец поняв, что подставил названную.

Потому улыбаюсь и молча ухожу из этого балагана.

Кстати, да. Два пустых места. Мой сынок, что заканчивает здесь свою первую стажировку и она… Шкуру с него спущу, ей Богу.

Ладно, допу-у-устим, что Ян не с ней. В конце концов, его не было с самого начала банкета. Но как он мог вообще? Она, правда, беременна?

Твою мать… весь в меня.

Чертыхнулся, забирая кожанку в гардеробной. Быстро накинул, выходя на улицу в снегопад, что кружит и не покидает нас уже с неделю.

Так, о чём я?

Да не хочу я дедом в 37 становиться! Да что за баг*-то такой, а!? Это что - опять версия про подгузники, коляски и ор по ночам? Я ещё от Яна не отошёл, а он уже..

Может, скинуть это всё на её родителей? Ха-ха-ха….

Наконец дохожу до мерена, быстро смахиваю ладонью снег с чёрного матового капота. Вспоминаю, что вечером торопился сюда и не исправил ошибку:

— Жиль, дальний…

Свет фар тут же слепит. Дополняю команду:

— Левую на пару градусов вниз.

Фара встаёт на место.

Жилли уточняет запрос о сохранении: “Записать расположение как верное?”

— Да.

“Принято. Запись о расположении линз от Яна Андреевича стёрта из данных.”

Снова вспоминаю про сына.. Так, что там?

Сажусь за руль, подцепляю планшет с сидения рядом. Быстро открываю корпоративный портал. Следом загружаю дело Буричевой Марии Алексеевны, 95-ого года рождения, чьё письмо так некстати пришло мне на почту. Сколько ей, кстати, 26? И зачем связалась с малолеткой? Я понимаю, что Ян, конечно, красавчик - голубые отцовские глаза и борзый вид, но мужиков других не было? Пропускаю мимо мысли о своей кандидатуре.

Где там личные данные? Семейное положение - "не замужем". Семья и контакты - только один прописанный номер Буричевой Ксении Алексеевны. И всё? Скроллю страницу вниз. Всё? Серьёзно? Один номер телефона? А родители? Эй…

Одёргиваю себя, чтобы не перерыть все её социальные сети, всё же решив плюнуть и хотя бы дождаться утра.

Двигатель еле слышно шумит, наконец напомнив, что давно пора убираться отсюда. Сколько сейчас? Почти час? Через 4 часа на пробежку? Прекрасно, Андрей Константинович, прек-рас-но...

***

Спустя полчаса паркуюсь возле дома. Медленно иду к двери, раскручивая в руке чип-карту. Морщусь от вспыхнувшего фонаря над фронтоном, что озарил снежинки, летящие ко мне и тающие от теплого дыхания. Зря не надел шапку, вроде уже не мальчик.

Под ногами хрустит снежок, и даже не верится, что все эти сугробы выпали меньше, чем за месяц.

Захожу в дом, скидываю ботинки, следом на вешалку летит кожанка.

На встречу выезжает Дже-зи, подмигнув алыми индикаторами. Нагибаюсь, нажимая кнопку выключения на небольшой желтой шайбе, что в народе зовётся пылесосом.

За час до. Да ходи все троянским конем...

Мария.

— Ричи-и-и! - Этот ор я слышу уже 3 утро подряд, но сегодня он особенно бьет по темечку.

Сажусь на кровати, не открывая глаз. Чувствую, как подлетает Ксюшка.

— Ричи, ну-у-у! - Тянет мамина копия. - Проснись уже, пожалуйста!

Еле открываю глаза, морщусь, содрогаясь от озноба.

— Ричи! Там сейчас всё затопит! Спасиии...

Перевожу наконец взгляд на сестру, что вновь пляшет рядом с вантузом в наманикюрренной руке. Ну, почему!? Почему мое утро должно начинаться именно так? Почему не с завтрака в постель от умопомрачительного мужчины?

— Сама... иди... и разбирайся... - Цежу, вставая и выхватывая у неё орудие моих утренних пыток. - со... своими... проблемами!

Та кивает, небрежно захлопав в ладоши. Смотрит на свои руки и вскрикивает...

— Ааай! Я лак содрала, Маш!

Закатываю глаза и скрываюсь из комнаты. Закрываюсь в ванной комнате. Смотрю на засоренную раковину, сдерживая порыв высказать все, что думаю о "маленькой" сестренке.

— Но, конечно, Ксюша же маленькая... - Пытаюсь пробить пробку, извозившись в этой грязи. - У Ксюши же ручки-и... У Ксюши же зубки, аллергия и...

На последних толчках умудряюсь окатить футболку стоячей водой. Как же мерзко!

Быстро скидываю ту и забираюсь в ванную. Хоть сейчас... очнусь.

Провожу рукой по ключице... Ой, почему так больно? Укусил кто-то? Как я до дома добралась? На такси? Или может Ян? Надо ему позвонить. Мы встретились? Вообще ничего не помню...

Наматываю полотенце на волосы, кутаюсь в махровом халате... Смотрю в запотевшее зеркало над раковиной, поддаюсь желанию окунуться в детство и черчу на стекле первое, что приходит в голову.

Вздрагиваю от удара в дверь и полетевшей следом претензии.

— Ты там скоро вообще!? Я в туалет опять хочу!

О да, у Ксюши ручки и маникюр... о да.

Снова смотрю на стекло... что это такое? Сердечки? Как же глупо. Быстро стираю ладонью, боясь оставлять здесь хоть одно. Нет, Ксюша не поймет...

Ухожу снова к себе, зарываюсь под одеялом. Зачем-то снова провожу пальцами по ключице... Нет, не похоже на укус. Может, синяк? Тогда откуда...

Не успеваю ухватиться за какое-то странное воспоминание, как рядом опять раздается:

— Ты вчера такая пьяная пришла! Я чуть не задохнулась...

Ныряю еще глубже под одеяло. Но не помогает, только голос становится громче.

— Всё говорила, что тебя теперь точно уволят... - Её рука вдруг залезла под одеяло и схватила меня за лодыжку.

Взвизгнула, начиная пинаться, той хоть бы хны. Продолжает хохотать и изгаляться.

— Что ты натворила?

— Да отстань ты уже...

Стаскиваю одеяло, запыхавшись. Смотрю на сестру...

— Ксюша!

Та кивает, улыбаясь. Но вдруг замирает, оседая рядом, не отрывая от меня глаз. И судя по меняющимся эмоциям....

Вскакиваю быстрее неё, убегая в прихожую. Торможу возле трельяжа, сдвигаю ворот халата и леденею ровно в ту секунду, как Ксенька кричит:

— Да засос это, засос! Даже не сомневайся.

Из груди вырывается нервный смешок. Потом еще один и еще.

— Да ну нет.... - Снова твержу, пытаясь стереть маленькое пятнышко, но безрезультатно! Да твоего ж троянского коня... - Ну, нет...

Первая и единственная самая глупая проскользнувшая мысль - о Яне... И я бы даже немного обрадовалась, если бы не вынырнувшая Ксюша из-за двери. И эти ее синие глазки пепелят так, будто знают все и чуточку больше. Нет, исключено...

Закрываю глаза, зажимая опять загудевшие виски. Зачем я пила? Не умею же...

Даже если из-за этих белобрысых...

Кто мне наливал вообще? Лёня? Я же говорила вчера, что толком не пью.

Сползаю на пол, немного радуясь тому, что хоть сестра сейчас выжидает, не говоря ни слова.

Вспоминаю начатый бокал, потом еще и еще. Морщусь пуще прежнего, но этот поток уже не остановить. Вот, и уже хватаю смартфон и набираю... нет, кому я звонила!? Яну? Точно!

Раз пять, да? А следом что? Писала, ну, конечно.. а потом? Потом хотела проветриться...

Сердцебиение почему-то учащается.

Нет... Помню, как еле брела по какому-то коридору, чуть ли не падая, и вдруг врезалась...

Ян? Откуда? Он же.. ну, нет, ему не за чем там быть.

Глаза расширяются от новых воспоминаний.

Твоего ж коня... что я сделала!? Поцеловала!? Я!? Я!? Сама!? Кого??? Это сон? Может, мне это приснилось?

Снова тянусь к ключице и понимаю: нет, не сон.

Рука стремится к губам, очерчивая их силуэт, отчего в груди начинает что-то сжиматься, будто крича о том, что это движение мне определенно знакомо.

Первая бессознательная проверка

Ричи.

Почти добегаю до работы в 7:31, но спотыкаюсь о припорошенный снегом корень старого дуба, лишь в последний момент поймав равновесие, не поверив тому, что вижу впереди.

— Нет, нет, нет…

Всю уверенность как рукой сняло. Аккуратно ступаю вперед, думая, а не развернуться ли и не сбежать ли пока не поздно, сославшись на отвратительное самочувствие. Идея не такая уж и плохая, но работаю я сегодня одна, и едва ли кто-то выйдет на замену.

Словно завидев меня в зеркало, из единственного электрокара на этой пустейшей парковке выходит... кто? Верно: Мое увольнение.

Что ж, сама виновата!

Пока я сверлю начальника взглядом и пытаюсь придумать хоть одно разумное оправдание, почему этот мужчина мог появиться тут в такую рань, что было бы не связано со вчерашним, Андрей Константинович закрывает за собой дверь, поправляет манжеты на коричневой кожанке, ненароком обращая внимание на часы, и оборачивается ко мне.

Киваю, пытаясь выдавить из себя приветствие.

— Доброе утро, опаздываете. — Совершенно спокойно чеканит А.К., взглядом указывая на входную группу.

Может, поэтому он здесь ждёт? Вдруг дела так рано? Ключи же передаются только от дежурного к дежурному, дубликат есть вроде только у отдела кадров и гендиректора.

И честно сказать, с первого дня работы здесь меня пугали абсолютно все этим его голосом, уверяя в том, что ОН замечает любые мелочи и совершенно не умеет прощать.

Снова киваю и убегаю по ступеням к двери. Копаюсь в рюкзаке, как назло потеряв там связку. Проверяю карман за карманом, но ничего не вижу. Поправляю шапку, что норовит всё залезть в глаза. Да что ж это такое!? Перетряхиваю всё ещё раз, чувствуя, как по спине проползают липкие мурашки.

— Не нервничайте, это вредно. — Доносится за спиной все тот же тембр.

Замираю, но быстро беру себя в руки, найдя наконец пропажу под ежедневником рядом с карамельным йогуртом на обед. Справляюсь с дверью, убегаю в наш отдел. Быстро включаю везде свет, следом лечу включать системники, проверяя сервер за сервером.

Чувствую, как за спиной проходит А.К., уходя к себе в кабинет. Может, и правда всё это только приснилось? Или он просто решил, что это ошибка, о которой даже и не стоит говорить. Ого.. Так можно? Только как мне-то себя вести? Снимаю наконец курточку, убираю шапку и быстро собираю влажные волосы в пучок. Чем я вообще думала утром?

Отбросила в сторону лишние мысли, как только прогрузился рабочий портал. Отмечаю время прихода, принимаю задачи из восточных филиалов, что давно уже ждут меня.

Так, что там в первую очередь? Удалённо настроить рабочий стол новой сотруднице в одном из филиалов ХМАО. Принимаю задачу, поставив в блок "Наблюдателей" управляющего этим регионом. Выдыхаю, надевая рабочие наушники и созваниваясь по скайпу с тем офисом. Провожу инструктаж девушке, прося на время не трогать здесь ни-че-го. Записываю данные новой корпоративной почты... ещё надо обновить контакты в Outlook сразу.

Вздрагиваю, услышав за спиной включившийся электрочайник. Пытаюсь не обращать внимание на начальство, вдруг решившее попить чай не у себя в кабинете и даже не на кухне компании, а тут. Вот, прям тут!

Нет, я точно отсюда живой и без трудовой не выйду…

Снова погружаюсь в работу, отгоняя раз за разом назойливые мысли и совсем теряюсь, когда отчётливо слышу:

— Вы завтракали?

Стягиваю наушники на плечи, крутанувшись на 180 градусов.

— Что?

Холодно улыбается, сидя на стуле за Лёниным столом. Перекинул ногу на ногу и просто потягивает что-то, что сам себе всё-таки заварил.

— У Вас сырые волосы, Мария.

Провожу ладонью по голове. Да, даже не высушила, конечно же…

— Вы так торопились сюда?

Неловко цежу:

— Конечно...

Немного склонил голову набок, сощурив глаза светло голубого оттенка.. Точь-в-точь, как у Яна. Ну, или наоборот. У того глаза как…

— Эта работа того стоит?

Прибивает на месте электрическим разрядом, когда моё лицо ещё хранит дурацкую деловую улыбку.

— Да... я очень люблю свою работу. — Наконец нахожу ответ.

Кивнул, указав на компьютер, оставшийся позади. Ясно, аудит закончен, продолжаем дальше… На цыпочках поворачиваюсь обратно, пытаясь даже лишний раз не горбиться. Как же неловко! Ужасная ситуация, как я могла вообще всё это натворить? Я? Поцеловать… Совершенно на меня не похоже.

Не сразу замечаю, как собственная рука снова коснулась ключицы. И даже сквозь лёгкую кофту чувствую то, что так пыталась закрыть хоть чем-то.

Нужно выкинуть всё это из головы! И срочно!

Помечаю выполненной первую задачу, перехожу к следующей ровно в тот момент, когда остатки нашего офиса, что всё же выжили после корпоратива и пришли на работу, поняли, что вся техника в честь Нового Года назначила себе полёт в тартарары. Точнее не техника, а просто злые люди с жутким похмельем, но что уж тут!

Расшифровка первых результатов

В цель.

Подъезжаю к маминой квартире и не могу перестать гонять мысли по кругу.

О чем они думают оба? Если с Яном все ясно (откуда там мозгам взяться в принципе), то от поведения Ричи я просто шокирован. Стоп, блин, когда вообще у меня успело сложиться мнение о ней? Ну, да, работает хорошо, но разве это ещё говорит о чем-то? Ну, целуется круто… Да чтоб их!

Наконец паркуюсь во дворе старой элитной пятиэтажки. Беру пакет с сиденья рядом и выхожу из машины.

— Жиль, блок.

За спиной раздался щелчок.

Ступаю по вычищенной тротуарной плитке, звоню в звонок, по привычке считая вензеля в ковке на перилах ступеней.

Консьерж принимает вызов, разблокировав массивную дверь.

Внутри в этом доме за столько лет будто ничего и не изменилось, только окна поменяны. И это ощущение моего застывшего детства обходится ежемесячно в круглую сумму за кап.ремонт.

По привычке улыбаюсь Герману Рудольфовичу, что уже давно не слышит на одно ухо, но не торопится покидать свой пост. Стараюсь говорить громче:

— Мой у себя?

Дед вздыхает, откладывая кроссворды, подцепляет трость и спешит выйти ко мне из своего огороженного уголка.

— У себя, у себя.

— Был у него кто?

— Да был, был.

Хлопает меня по плечу, лукаво улыбаясь.

— Девчонку себе завел, да? Замуж-то возьмет? Скоро свадьба поди? Внучат наделают...

Хорошо, что у него зрение не ахти, а то причину своего перекошенного лица я бы никак не объяснил, пока тот характерно окает, пытаясь говорить тише. Выходит обратный эффект. Наш разговор разносится по бетонным лестницам, отдаваясь едва заметным эхом.

— Посмотрим.

— Ты уж сердце-то не тревожь, а то будет как с Людмилой Васильной.

Киваю, особо не зацикливаясь на том, при чем тут мама. Быстро прощаюсь, уже вбегая на первый лестничный пролет.

Просчитываю пять этажей вверх, и лучше бы сыну быть на парах.

Но нет… Замок на старенькой двустворчатой двери поддается сразу, по некогда светлой просторной прихожей разбросаны кеды, валяются рулоны его эскизов, что видимо снова никто не одобрил, подтверждая слова консьержа о нахождении отпрыска.

Итак, дубль первый: папа идет убивать.

Медленно и никуда не торопясь снимаю ботинки, сдвигаю ногой его кожаные кеды. Убираю куртку на вешалку, собираю в кучу творение не состоявшегося архитектора.

Прохожу первым делом на кухню, поражаясь тому, зачем сын исписал стены в коридоре аж под трехметровый потолок.

Бросаю пакет на стол, предварительно стряхнув с него десяток пустых коробок из-под суши.

Морщусь, всматриваясь в огромное засохшее коричневое пятно на столешнице. Оборачиваюсь к раковине, но сразу отвожу взгляд.

Делаю вид, что этого дерьма я здесь не видел. Тихо матерюсь, ибо не получается. Так сложно нагрузить посудомойку? Я в 18 тоже был такой свиньей? Старею?

И правда до внуков скоро дойду?

Содрогнулся, представив себя на скамейке рядом с детской площадкой, обсуждающим с бабушками занятость современных родителей.

Мать. Вашу. Мне 37!

Я не хочу носиться с чьими-то детьми. Вообще никого не хочу больше. А носиться придется…

Опираюсь рукой о дверной косяк в просторную спальню, высекая по тому барабанную дробь пальцами.

Полуголый Ян спит ягненком, обнимая подушку, светя своей прокаченной спиной. И как в 18 он может выглядеть на 25? Какие коктейли пьют современные подростки, что по волшебству вдруг становятся мужиками? А, да, протеиновые, сам же их оплачиваю...

Точно. Дожил. Я… стар.

Пора выписывать программу телепередач.

Прошёл к кровати, лёг рядом, скрипнув пружинами. Сын инстинктивно повернулся и почти успел протянуть свою руку в мою сторону.

— Пальцы оторву!

Во, нормальный эффект.

— Пап, блин, напугал. — Сонно кряхтит Ян, потирая глаза тыльной стороной ладони.

Отдаляется наконец от меня, пытаясь проморгаться.

— Ты чего тут?

— Тебя потерял.

— Ааа… — Начинает понимать ситуацию, заметив ярко слепящее солнце за моей спиной.

Дополняю картину:

— Второй час дня, бэйб.

Растягивает губы, снова зарываясь в подушку.

— Па-а-ап.

— Почему не на парах? У тебя зачёт вроде сегодня.

— Автоматом поставят.

— Да? С чего бы? За красивые глаза?

Ржёт, кивнув.

— За пятитысячную.

И точно я постарел.

— Взрослым мальчиком стал, деньги появились?

Вторая попытка во всём разобраться

Мария.

Вернувшись, быстро съела йогурт, выпила кофе. Успела послушать музыку и хоть немного отдохнуть до окончания обеда.

Снова провалилась в работу и не сразу заметила звонок.

— Да, Ксюш.

— Ты занята?

— Угу. — Перестаю набирать код, сбившись.

— Выйди на пару минут, я тебе всё отдам.

Встаю, убирая наушники, подхватываю куртку.

— Что там?

— Сказали скрин сделать. — Лепечет сестра слишком воодушевленно. — И на следующий прием принести. А еще столько анализов сдать…

— Ты заплатила? — Выхожу из отдела.

— Угу.

— Чек дали?

— Ну, что ты… конечно, дали! Блин, выйди уже, а то я тут задубею.

Отключилась. Прохожу мимо дверей разных отделов, быстро юркнув в коридор к выходу, а то еще тут поймает кто-нибудь со своим "Принтер не печатает!"

Открываю дверь, сразу наткнувшись на сестру. Та улыбается и протягивает папку с документами.

— Вот это в двух экземплярах!

Мельком вижу лейбл частной клиники.

— Мне УЗИ сделали, представляешь!? Там такой крем противный, блин...

— Это всё?

Кивнула, но тут же вспомнила.

— А, нет. Подожди!

Достает из кармана розовую упаковку дорогих витаминов, следом вытряхивает батончик.

— Закинь домой, ладно? А то Ян звонил, пригласил в кафе, а я с этим…

— Так зайди домой…

— Не, такси уже ждет. — Кивает в сторону какого-то Рено.

Показываю папку:

— Ян не хочет посмотреть?

— Да что он там поймет? Я УЗИ-шку на айфончик уже сфоткала и ему скинула. Ты только не потеряй...

— Что сказал?

Ксюша заулыбалась:

— "Клё-ё-ёво".

Сжимаю руки на груди, вдруг начиная замерзать.

— Не помни только! — Волнуется о папке.

Киваю и, ни слова не говоря, ухожу к себе. Слышу, как за спиной хлопнула дверь. Отмахиваюсь от Ильи из рекламного, что что-то точно сказал.

— На корпоративку напиши.

Падаю на свой стул, зарываюсь пальцами в волосы. Почему мне кажется, что это конец света? Почему я такая плохая старшая сестра?

Она ждет поддержки, а я не могу. Пока не могу.

Очнулась, убрав с коленей папку, витамины и батончик на край стола. Отнесла курточку на вешалку. Вернулась за компьютер, вспомнив наконец про ошибку в коде.

— Ладно, еще остатки за больницу зарабатывать. — Шепчу, пытаясь уверить саму себя в том, что нужно просто принять ситуацию и не плыть против течения. Это бесполезно. Ничего уже не изменить.

В конце концов, сама виновата, что Ксюша выросла такой.

Почти успеваю закончить тесты, вроде не обнаружив ни одного бага, как заходит начальник. Проходит мимо, кивнув на мой же кивок, и вдруг замирает, резко переведя взгляд вниз.

Проследила за ним, остановившись на крае стола, резко хватаю папку и витамины, пряча под стол.

— Извините.

Не уходит, рассматривая несчастный гематоген. Коротко отвечает:

— За что?

Да.. За что, собственно? Что лежит на моем столе - его не касается. У нас в принципе все разрешено, лишь бы работа двигалась. Пожимаю плечами. Только он почему-то закрывает глаза и глубоко выдыхает, сдавив переносицу.

— Вам нехорошо? — Хватаю то, что рассматривал, протягиваю ему. — Хотите?

Снова смотрит, и если бы от одного взгляда можно было бы вспыхнуть ярким пламенем, я бы тут же воспламенилась. А так только прикусываю губу и начинаю краснеть. И что злиться, уходя к себе и хлопая ТАК дверью? Мне тоже неловко, но я же… не злюсь!

Зато до конца рабочего дня больше не выходил. И не знаю, радоваться ли этому, ибо его заканчивается в 6, а уже почти 9.

Проверяю выключена ли вся техника. Быстро обхожу другие отделы, хотя всё и запрограммировано на автоматическое отключение. Интересно, Ксюша хоть дома? Наверное, нет, тогда бы забрала распечатку. Так, значит, ещё и готовка сегодня на мне. Надо в круглосуточный заскочить, хоть купить что-нибудь.

Возвращаюсь в отдел и не успеваю взять себя в руки, вздрогнув.

— Вы еще не ушли?

— Как видишь. Все проверила?

Прохожу, начиная одеваться.

— Да, все в порядке.

Надеваю шапку, поправляя шов.

— Хорошо. Тебя подвезти?

Вздрогнула.

— Что?

— На улице гололед, уже очень поздно. — Словно пытается оправдаться.

Почти сорвался спросить

Мария.

Выключаю последнюю лампу, выхожу под козырек, удивившись, как много снега навалило за вечер. Гололед? Ха! Так я и поверила. Закрываю на ключ дверь, спускаюсь с лестницы, убираю связку и делаю первый шаг… чуть не поскользнувшись.

— Ой-ёй...

Наконец ловлю равновесие, но тут же жалею о том, что не юркнула через запасной выход, хоть это и безумие, потому как из машины вышел А.К., уверенно направляясь ко мне. Как ему на своих длинных не скользко?

— Не упала?

Взволнован? Он? Зачем? Сглатываю, пытаясь кивнуть и списать эти обеспокоенные нотки не в свою сторону. Тот оказывается рядом и, даже не спрашивая, берет под руку, уводя к машине.

Говорю ему вслед, иногда поскальзываясь, оттого крепче цепляясь:

— Я думала отказаться.

Слышу в ответ:

— Не получилось.

Верно.

Зато получилось вспомнить эти немного грубые ладони, что почти сутки назад так своевольно касались меня, исследовали тело, будоража оголенную душу. Как я могла не заметить разницу? Даже если была жутко пьяна.

Подводит к машине, разворачивает, зачем-то затягивает шнурки капюшона на моей куртке и открывает дверь.

Перестаю хлопать глазами, начиная дышать. Что с ним? Что это сейчас было? Что вообще за день!? Это точно не рабочие отношения.

Он ко мне неравнодушен? Я ему нравлюсь!?

Щеки начинают пылать раньше осознания.

Поэтому поцеловал? Ужас… это что… здесь где-то скрытая камера? Нет, так нельзя! Я не хочу.. он, конечно, очень крутой, и пришла работать сюда я только из-за его профессионализма, но мне… мне зарабатывать нужно!

Сажусь, пытаясь убедить себя, что все не так поняла. Хотя как еще можно понять, я не знаю!

Наконец обращаю внимание на салон, выдержанный в молочных оттенках. Провожу ладонью по деревянной вставке на двери, замирая от ощущений. Засматриваюсь на панорамный вид, даже не подумав раньше, что лучшее в ночи - это звезды, и смотреть на них стоит примерно так: укрывшись от всего стороннего.

— У Вас очень красивая машина, правда.

Решаюсь улыбнуться. Андрей Константинович почему-то резко поворачивается ко мне, заметно дернувшись, едва слышно прошептав:

— Разве раньше здесь не была?

Не уверена, что расслышала.

— Что?

Мотнул головой.

— Пристегнись.

Трогается с места, погрузившись в какие-то мысли, только иногда разглаживая складочку между бровей.

Нет, почти за год работы здесь никогда не было ничего подобного! И о нем даже слухи не ходили, что он "ухаживает" за подчиненными. Да и Ян всегда говорил, что его папа - точно не тот, кто будет открыто проявлять подобные эмоции.

Ха, судя по вчерашнему - всё вранье!

— Не холодно? — Спрашивает, вдруг взглянув.

— А? Нет…

Кивнул.

—Устаешь на дежурствах?

— Ну, да, все устают.

— Тебя освободить?

— Что?

Снова посмотрел.

—Ты слышала.

—Зачем меня отстранять? Я же... справляюсь, разве нет?

Растягивает губы, вдруг кольнув очередным моим приступом: ночь, стук сердца, я тянусь к нему первая, он слегка улыбается, поддавшись. Решаюсь приблизиться, распробовав ощущения от его губ, он сцепляет руки на моей талии, подталкивая куда-то в кромешную тьму.

Ааайщ! Быть того не может! Прикусываю губу и быстро отворачиваюсь к окну, пытаясь перестать глотать воздух и рассмотреть уже хоть что-то за окном.

— Нехорошо?

— Все в порядке! — Выставляю ладонь, пытаясь оградиться, но вместо этого сталкиваюсь с его кистью.

Тут же отдергиваю, проклиная себя за вчерашнее.

— Извините.

Понимаю, что начинаю бояться: его ответа сейчас, того, что произнесут его губы, того, что услышу сама, своих эмоций, вызванных им, этой груды железа... Груды несущегося железа, заковавшего в ограниченное пространство, что вдруг перестало казаться таким уж и безопасным, словно сдавливая и приближаясь миллиметр за миллиметром.

Тело по привычке начинает вытягивать струну, вспоминая, как тогда уже очень давно, пять лет назад, было больно. Выдыхаю. Нет, вот, тооолько не сейчас!

Вцепляю ногти в края рукавов. Пытаюсь двинуться и сделать хоть что-то. Тихо. Нельзя. Не при нем. Уволит. Нельзя. Это глупо. Нельзя.

Сколько лет этого не было? Года три? Я же.. Я же справилась давным-давно, что за, блин!?

Вдруг дергаюсь от того, что стекло рядом начинает опускаться, впуская сюда шум мотора и тихое подвывание улиц.

— Дыши ровнее. Воздуха мало? Люк открыть?

Заставляю себя ответить.

Три друга и одна неразгаданная загадка

В цель.

Говорю намного спокойнее, что дается совсем не просто.

— Извини. Выйди, только будь осторожна. Спроси у хостес столик на мое имя, тебя проводят.

Смотрю, как касается ручки двери, чуть не забыв отстегнуться. Выпрыгивает из машины, спеша внутрь.

Нагибаюсь к опустевшему сиденью, нажимая по порядку сохраненные положения излома спинки.

Что я сейчас пытаюсь узнать? Уличить ее во лжи? Зачем? Кто я ей, чтобы переживать об этом? Дед будущего ребенка? Не велика ли честь, дед?

Но тем не менее, первая команда нажата.

Раз. Устанавливал Ян под самого себя. Крылья немного выдвигаются, пытаясь подстроиться под невидимый силуэт, кресло отъезжает назад. В принципе, похоже с моим. Снова ныряю к настройкам.

Два. Пустая команда. Вернулось в исходное положение.

Три. Вдруг меняется угол наклона, сиденье продвигается вперед, чуть не прижав мне руку.

Она бы здесь поместилась? Кто-то же сохранил настройки, верно? Так правдоподобно осматривала машину, будто и правда впервые.

— Жили, были ли голосовые команды от женского голоса ранее?

"Вопрос не распознан."

Меняю.

— Запись голосовых команд.

Уточняет "Укажите период".

Когда Ян в последний раз брал машину? 20-ого? 24-ого утром, но там совсем ненадолго. Да, пусть будет 20-ое...

Вздрагиваю от стука в окно. Нажимаю кнопку, заметив Ричи.

— Вы скоро?

— Тебя не пустили?

Отводит взгляд.

— Я стесняюсь одна заходить.

Почему? Судя по расходам Яна, рестораны - обычная вещь.

Как она может так правдоподобно врать? И главное - Зачем? Если беременна, не причина ли это прийти и заявить об этом? В конце концов, я бы побесился и принял... наверное.

Ожидает ответа, поэтому беру из бардачка вторые наушники, планшет с заднего сиденья, выхожу из машины, пропуская ее вперед и думая, что запутываюсь еще больше. И нет, даже не в самой ситуации.

— Жиль, блок. — Щелчок дверей позади.

Здесь все предельно ясно. Даже эта полупрозрачная красная папка в её рюкзаке, из которой просвечивал черный квадратик. И я вроде бы не глуп, чтобы не понять, что это снимок УЗИ. Когда успела, кстати? Если только вчера спрашивала Яна о тесте. Не клеится. Не в обед же? Хотя, почему бы и нет. Проверить, выходила ли куда-то, не сложно. Только нужно ли это мне?

Не звонить же в клинику, верно? Глупость и уже симптом шизофрении. Зачем так шифроваться? Зачем врать? Зачем так смотреть на меня?

Витамины. Как их там? Элевит? Да даже не смотри я рекламу, и не проверь всё позже у себя в кабинете, пока пытался успокоиться, рисунок беременной женщины и ребенка внутри на упаковке не заметит только слепой. Про эти витамины говорила с кем-то в обед? Да, логично. Опускаю взгляд к мусорному отсеку. Еще и эту дрянь притащила.

Чертов Гематоген. Зачем с утробы пытаться покалечить мне внука даже такими мелочами? Если бы съела? Почему нельзя всё изучить...

И ела ли сегодня? Под вечер еле стоит на ногах, даже не вооруженным глазом видно, что измождена. Она пьет что-нибудь? Не видел, чтобы пила воду. Почему нельзя следить за собой?

И быть... Господи... аккуратнее. Почему нельзя быть чуточку осторожнее, нежнее, внимательнее? Почему нельзя любить себя чуточку больше? Себя и её ребенка.

Открываю дверь, пропуская вперед.

Улыбаюсь, называя фамилию. Проходим в гардеробную. Ричи явно тушуется, снимая куртку и принимая от старенькой женщины номерок... И я готов взвыть, аплодируя её актерскому мастерству.

Браво.

Почему меня это задевает? Почему мне вдруг больно? Чего я от неё жду? И почему вообще жду чего-то?

Ау, Андрей, окстись. Еще к сыну я кого-то не ревновал. Но какого черта Ян её не встретил? Где эта гиена носится? Или... Он не хочет ребенка? СТОП.

Стоп. Стоп.

Что если.. Нет, быть того не может.

Хватит думать об этом. Нужно просто дождаться Нового Года. Все и так ясно.

— Ричи, сюда. — Немного растерялась, рассматривая заполненный зал.

Хостес поворачивает к лестнице, дожидается нас, поднимается первым.

Пропускаю её, снова поняв, что ночью растравил себе душу. Стоило ли? Нет. Все было бы куда проще. Эта девчонка сейчас бы не цепляла так сильно... вероятнее всего.

Заходим в ВИП комнату с панорамным остеклением и видом на реку. Оборачивается ко мне, когда парень заканчивает с настройкой онлайн-меню и оставляет нас вдвоем.

— Здесь никого нет. Мы рано?

— Нет.

— Но...

— Я не говорил, что кто-то будет присутствовать лично, верно?

Показываю планшет, протягиваю наушники. Хлопает глазами.

Предварительная подготовка

В цель.

26 декабря, единственный выходной. Частный элитный район. Солнце едва заметно поднимается по небосклону, озаряя тот розовым рассветом. Черт бы его побрал, холодно. Снег искрится, но этот налет мороза никак не скроешь.

Вставляю беспроводные наушники, включаю случайный трек на плеере, застегиваю замок на флисовой куртке, поправляю ворот термо-белья. Выхожу во двор.

Почти сразу тону в сугробе, но все же добираюсь до пешеходной тропинки, хоть та и не лучше.

Ресницы тут же покрываются инеем, дыхание становится глубже и реже, на выдохе превращаясь в едва заметную пелену. Люблю ощущать, как легкие начинают работать, поэтому год от года вне зависимости от погоды на улице, отрабатываю привычный маршрут.

Радует, что сейчас хотя бы не так уж и скользко, по крайней мере кроссы справляются.

Сворачиваю со своей улицы, пробегая мимо чужих элиток. Киваю дальней знакомой, выгуливающей во дворе своего шоколадного лабрадора. Тот поднимает морду, как всегда проводив меня взглядом. Женщина кутается в куртке, призывая собаку в дом.. Все как обычно.

Через пару домов встречаю пожилую пару, обожающих скандинавскую ходьбу. Мужчина - большая шишка в политике, и Артем по началу несказанно радовался возможности выйти на новый уровень.

Киваю им, улыбнувшись и пробегая мимо.

Завести здесь полезные знакомства проще, чем выслеживать кого-то возле работы. Занимаясь любимым делом, люди более расположены слушать бред начинающих предпринимателей, коим когда-то являлся Рашевский. Подумаешь, побегал со мной пару дней. Подумаешь, больше после этого не появлялся.

Сворачиваю на небольшую тропу, уводящую к запасному входу в парк. На аллее снова киваю редким встречным, что за столько лет превратились в знакомых. Здесь в это время почти невозможно встретить кого-то нового, да и в целом, кроме самой природы, то засыпающей, то просыпающейся, ничего толком и не меняется.

Пожалуй, сын прав - это мой способ очистить голову от информации, копящейся слой за слоем. Моя сфера деятельности подразумевает умение оперировать огромными объёмами данных, важно уметь их быстро анализировать, систематизировать и... отсеивать то, что никогда не пригодится.

Так зачееем мне думать сейчас о том, как я её вчера проводил?

О том, что живёт она в обычной многоэтажке совсем недалеко от работы, что у подъезда выкручена лампочка, и шагнула она под трель открывшегося домофонного замка в такую тьму, что лучше бы осталась со мной.

О том, что ещё полчаса стоял и не мог тронуться с места, думая, нормально ли преодолела свои этажи. Да чтоб меня.

О чём Ян думает?

Снег вдруг падает на щеку, напоминая выровнять дыхание и перестать беспокоиться о лишнем.

Ау, лишнее! Кыш из моей головы, кыш!

Спустя пару кругов возвращаюсь к дому, наткнувшись вдруг на одинокую полосу от лопаты, что видимо служит теперь тропинкой, стряхнув снег рядом. Помяни сына...

Отряхаю обувь у входа, дёргаю ручку двери. Естественно, не заперта.

Прохожу внутрь, снимаю заснеженные перчатки, шапку, стаскиваю наушники, наконец расслышав звуки из зала. В приставку рубится? Прек-рас-но.

— Ян?

Автоматная очередь прекращается. Сын выглядывает с джойстиком, до неприличия довольно улыбаясь.

— Ты видел, да? Правда я молодец?

Сразу хвалится очищенной "тропинкой" для любимого папочки.

— Всё убрать было слабо?

Пропускает мимо ушей, как всегда начиная вертеться рядом, пока я раздеваюсь и иду в сторону ванной. Запинается о Дже-Зи, что вьётся за моими следами. Кидает джойстик на полку.. Потом бы не забыть положить на место.

— Пап, блин, я её выключу? — Всё ещё злится на пылесос.

— Я тебя скорее выключу.

Ворчит, но явно что-то задумал. Откуда столько чести, Ян? Чем обязан появлению ни свет ни заря? Даю ему время придумать план поубедительнее, закрываясь в ванной комнате. Быстро скидываю остатки белья, заходя в душевую.

Чёрт, неужели правда напросится остаться тут в Новый Год? И не то, чтобы у меня были планы, но... Я не хочу видеть её здесь дольше предстоящего разговора. Не хочу. Абсолютно. Мне хватило вчерашней пощёчины.

Добавляю температуру воды, что льётся огромным водопадом сверху. Подставляю лицо, закрывая глаза.

Чёрт, что с ними делать?

Не нахожу ответа даже спустя пятнадцать минут. И теперь как дурак, смотрю на капли, капающие с волос на столешницу, пытаясь понять хоть слово, пока Ян стоит у варочной панели и делает вид, что готовит омлет.

Пропускаю мимо его подготовительную речь, состоящую из вопросов о том, холодно ли сегодня было, сколько пробежал и почему продолжаю в принципе. Верно, за его восемнадцать лет бегать я его так и не приучил. Впрочем, к чему я вообще его приучил? К тому, что папа решит любую проблему? Да, видимо.

— Пап, нас всего четверо будет, ну?

— Четверо? — Наконец очнулся.

— Да! — Оживляется, подняв лопатку в руке. — У тебя всё равно комнаты свободные..

Половина желания отказаться

Мария. Предыдущей ночью.

Мчу стрелой по лестницам, немного радуясь тому, что лифт опять сломан. Свечу почти разряженным смартфоном себе под ноги, пытаясь унять дрожь по телу, и было бы здорово списать её на усталость, только...

Я не хочу всего этого. Это же сплошные проблемы! Он жутко странный, он пугает и одновременно умудряется притягивать. Мужчина, которого точно не стоит воспринимать таковым. Мужчина, что может уволить, а этого мне только сейчас не хватало!

Хоть сколько ври утром, что разобралась бы, но та гора оплат, что ждёт впереди, совершенно не растворится, если я сложу лапки и подниму слёзную моську, оказавшись без работы. Всё станет намного хуже... Даже если уйти во фриланс, даже если уйти так сразу в какую-то фирму... Хотя чудо бывает, надо поскроллить вакансии.

За всю свою карьеру не попадала в такие ситуации.

Он же меня старше! Намного! Коня разбери на сколько, но точно же старше! Никогда не задумывалась об этом.. Да потому что даже не думала, что ко мне кто-то.. ОН! ОН! ОН! начнёт... проявлять "симпатию". Мамочки, что теперь делать-то?

Надо его избегать, наверное. Да? Верно? Как вообще это сделать в стенах офиса!? Ладно, нужно просто дожить до Новогодних Праздников, а там может и сойдёт всё на нет.

Больше всего пугает это тягучее чувство рядом с ним, словно время немного замедляется, стоит погрузиться в его тишину. Словно ход жизни тянется, отдаваясь каждым шагом секунды, каждым ударом сердца, каждым выдохом. Баг, ошибка, индусский витиеватый код*, а не жизнь! Где здесь кнопка перезагрузки?

Замираю на шестом, вдруг прикоснувшись к щеке, повторяя его жест. У меня же сердце ёкнуло! Ёкнуло! Как это возможно!?

Выдыхаю, ещё раз... спокойно, ещё раз.

Вдруг слышу знакомые голоса надо мной. И как бы сейчас меня не мандражило, такое не послышится. Медленно, едва слышно ступаю на лестничный пролёт. Выключаю фонарик, пытаясь быть незаметной.

— Это же точно тачка Стервеллы!?

— Да ну на..

Не даю Яну сматериться, оказавшись почти вплотную.

— Привет.

Уже привыкла к темноте, поэтому отчётливо распознала, как оба вздрогнули.

— Что домой не заходите?

Первая в себя приходит сестра, что нисколько не удивительно.

— Блин, напугала!

Ян немного отходит к стене, даже не поздоровавшись. И всё же это немного задевает, не так сильно, как могло бы быть, но... обидно. В конце концов, думала, что я для него хотя бы друг. Точнее - только друг... Как видимо, нет.

— Ну, домой идём? Ксюш, ты хоть додумалась продукты купить?

Сестра ойкает и переводит взгляд на суженого, что будто бы защитит от всех проблем. От меня, к примеру, что сейчас точно потребует кошелек. Потому скриплю зубами, пытаясь перестать злиться, прохожу вперёд на наш избитый восьмой этаж.

Открываю железную дверь в наш закуток с тремя квартирами. Включаю наконец свет, только для того, чтобы сестра не расшибла себе ноги о приступок.

Оперативно справляюсь с замками. Раздеваюсь в коридоре, ухожу на кухню, только там включая свет. Входная дверь хлопает, запуская двух зацелованных идиотов.

— Мы думали, что ты дома, Маш!

Киваю, это я и без них поняла. Ксения Алексеевна, любимица папы, надежда мамы, поправляет растрепавшиеся волосы, снова тянется к своему мачо, но тот не тянется целоваться. Аж странно. Что так? Переводит взгляд ко мне, но от этого впервые не замирает дыхание.

— Ричи-Тикки-Тави, а почему у меня отец у подъезда?

Точно! Кто ещё Яна может пугать? Не я же. Кого он может обожать, но жутко бояться? Хотя чего бояться? Что денег лишит, в армию отправит? А! Точно! И на лестнице боялся, что Андрей Константинович явится следом? Подумал, что рассказала ему всё про них? Да лошадиная сила, почему я так злюсь!? Отхожу к окну, на миг всматриваясь в открывшийся вид. Разворачиваюсь к ним.

Ян будто того и ждал, снова поймав мой взгляд, но на этот раз улыбнувшись... Странно, никогда не сравнивала их улыбки. Мотаю головой, прогоняя очередные напоминания о недавнем.

— Ричмонд? Ау? Мы Вас потеряли?

Раньше бы я улыбнулась, ну, или даже рассмеялась.

— Ян...

— Воу-воу, крошка, что ты такая серьёзная? — Аж отдаляется от Ксюшки, проходя на кухню и падая на табурет.

Сжимаю кулаки, тут же распрямляя те, пытаясь не высказать ему всё, что кипит на душе. То, что они оба витают в облаках, что жизнь намного сложнее, чем поцелуи в подъездах. Но оставляю слова невысказанными. Почему? Потому что не могу... у меня нет никого дороже Ксюши. Уже очень давно нет. И единственный человек, за кого я несу ответственность, - это она. И раз уж так вышло, то... ладно.

— Ну, Ричи... — Опять улыбнулся.

— Андрей Константинович просто подвёз до дома.

— Откуда? — Спрашивает Ксюша, уже умудрившись заглянуть в холодильник.

— Была встреча.. по работе.

Оба замирают, хоть я и стараюсь не отвернуться.

Иная половина с другого угла

Мария.

Потираю глаза, всматриваясь в экран телефона. Сколько сейчас? Три ночи?

— Что не спится? — Сонно бормочу, загодя зная ответ.

Ксюша ведёт плечами рядом, подгибая ноги под себя.

— Укрой меня.

Отодвигаюсь к стенке, вытаскивая из-под неё угол одеяла. Мамина принцесса ложится вновь, укутываясь и стараясь дышать ровнее. Провожу ладонью по золотым волосам, в которых так любит путаться её будущий муж, не понимая особой их ценности - моих воспоминаний о родителях, что боготворили эту карапузишну.

— Что-то случилось, Ксюш?

Та едва заметно пожимает плечами.

— Тогда что?

Молчит, но с её тринадцати это уже стало привычкой. Когда ей особенно тяжело, приходит ко мне, просто ложится на край и, если повезёт, всё рассказывает. Если нет - молча лежит до утра, после чего приходится менять сырую наволочку подушки. В силу её характера - чаще всего не везёт, но надеюсь, что не в этот раз. В конце концов, это уже не двойка по иностранному и не предательство лучшей подруги. Да и гибель родителей давно не является причиной подобных кошмаров.

— Ксюш?

— Я не знаю, Маш...

— Чего?

— Я запуталась.

— Я знаю.

— Да? - Слегка поворачивает голову, будто не веря, что кто-то может её понять.

— Тебе страшно?

Тихо шепчет:

— Я не знаю.. Ян же рядом. Я не должна ничего бояться, верно?

За таким обычно следует "Но".

— Но?

— Ты же знаешь, что мы не специально... Что это...

— Что нужно нести ответственность во взрослой жизни, верно?

Выдыхает...

— Что в тебе растёт новая жизнь?

Словно не слышит, погружая меня в шепоте:

— Мы же только... только на мой день рождения, я же... мы только начали всерьёз быть вместе.

Жмурюсь, пытаясь не вспоминать ни-че-го.

— Я знаю. Только и от пары раз появляются дети, как видишь. Вы же хотели стать взрослее, стали? Он же уверял тебя, что всё будет в порядке. В порядке? Всё чудесно? Кто мне обещал, что будет включать голову, Ксень?

— Не начинай.

— А кто, если не я, Ксюш?

Собирается вскочить, пока договариваю.

— Хоть понимаешь, что ребёнок - это на всю жизнь?

— Да понимаю я!

Глотаю своё "Да ты сама ещё ребёнок, глупая! Только притворяешься взрослой", зная, что убежит. Выдыхаю и пытаюсь вернуть её на место. Нельзя, нельзя отпускать сейчас, закроется и больше никогда не придёт.

— Что Ян говорит?

— Да счастлив он!

— И поэтому три дня у нас не появлялся?

— Ну...

— Ну?

— Ну, тоже боится... — Ложится обратно, закрывая лицо рукой. — Поэтому, пожалуйста, Маш...

— Если ты снова про Новый Год, даже не начинай!

— Маш! - Вскакивает, повернувшись. — Пожалуйста!? Что тебе стоит, ну? Я же правда ужасно боюсь... А если его отец Яна отговорит!? Если он меня бросит? Что мне делать тогда? Если мне и правда придётся у...убить...

Её голос впервые за все дни дёргается, напоминая мне, что именно этому неожиданно повзрослевшему ребенку пришлось проходить через всё это: задержку, тошноту, дрожь от положительного теста, разговор со мной, заподозрившей неладное с первого дня, разговор с Яном и жуткий страх, что все её бросят. Может, пока для 18-летней девочки этого достаточно? Впереди вся беременность, роды, ребёнок, в конце концов...

И что я сделаю? Спасу от всех несчастий? Приду к Андрею Константиновичу и обрадую его новостью, от которой сама в полнейшем "восторге"?

— Только не говори, что это моя жизнь, что я во всём виновата, что это моя ответственность, что мне теперь всё...

— Это же правда так.

— Ты думаешь я этого не знаю!? Знаешь, как на меня гинеколог сегодня смотрела? Спросила, есть ли 18, блин, и обрадовалась, что не надо вызывать полицию.

Молчу, не найдя, что ответить. И правда думала, что не знает, не задумывается, прожигает жизнь, творя всё, что вздумается, кидая в меня ошмётки последствий. Мол, "что там? Беременность? О, отлично, идём дальше.", примерно как "что там? Пару тысяч на фест? О, без проблем, сейчас у Ричи стрельну!"

— Маш...

— Я думаю.

— Хотя бы ты не отворачивайся от меня, если всё пойдёт не так, ладно?

Закрываю глаза.

— Я не брошу. Не думай о плохом, не нервничай, это вредно в конце концов. — И почему эта фраза кажется такой знакомой? Ерунда какая-то.

Минуты катятся, медленно склоняя меня ко сну. Решаю, что сестра наконец-то заснула, но вздрагиваю от её вопроса: