(не)мой сын

Пролог

Стою у окна, скрестив руки на груди, и думаю. Напряжённо думаю, что будет дальше. Поможет ли мне столь отчаянный шаг, или я зря всё затеяла? Вчера по городскому каналу показали моё интервью. Я напросилась, чтобы у меня взяли его совсем не ради той мизерной суммы, которую получила.

Не ради неё…

В дверь квартиры кто-то яростно тарабанит, отчего меня бросает в пот. Руки трясутся, ведь я догадываюсь, кто может бить кулаками с такой злостью.

Неужели сработало?

Кровь стучит в висках.

Лёгкие обжигает, и воздуха становится слишком мало.

Открываю, даже не посмотрев в глазок, и меня буквально сметает назад. Бывший хватает меня за плечи и заставляет отступить, пропустив его в квартиру.

- Какого дьявола ты творишь, Эля? – рычит Ринат, глядя на меня горящим взглядом.

Он больше напоминает быка на корриде: разъярённый, смотрит на красную тряпку в руках тореадора и готов растерзать не только её, но и того, кто удерживает столь манящий плод.

- О ч-чём ты? – испуганно спрашиваю и вся сжимаюсь от страха.

Конечно, я знаю о чём. Я ждала его визит, рассчитывала, что он явится сюда, чтобы заставить меня ответить за свои слова, и тогда ему придётся услышать меня. Вот только с самого начала всё пошло не по плану, и теперь мне приходится действовать исходя из обстоятельств.

- Ты зачем это жалкое интервью дала по телику?

Ринат поджимает губы и ждёт объяснений. Он пыхтит и зло смотрит на меня, а я вспоминаю, как раньше он прижимал меня к себе, жарко целовал и говорил, что никому и никогда не даст в обиду.

Сам потом обидел и не поморщился.

Смешно даже.

- Чтобы ты обратил внимание на то, что твой сын нуждается в лечении, ведь по-другому до тебя не достучаться.

Стараюсь скрывать дрожь голоса. Тяжело говорить, когда тебя трясёт, разрывает на части от такой устрашающей близости.

Мирон выглядывает из комнаты. Сына не должно быть дома, я рассчитывала, что мама заберёт его к себе на день, но она позвонила и пожаловалась на высокое давление, из-за которого в город они с отцом выбраться не смогли. И Мирону пришлось остаться. Не хотелось мне, чтобы он стал свидетелем такого разговора, но что поделаешь? Теперь уже ничего.

- Это не мой сын. Решила, что я заделаюсь в благотворители и буду помогать всем ущербным? Думать надо было, когда в, заметь, нашу с тобой кровать с моим братом прыгала и делала этого отпрыска. Чего он на меня так уставился?

- Наверное, не понимает, почему отец так сильно ненавидит его. Мирон немой, но он прекрасно слышит каждое твоё слово, Горин. Наш сын не глухой.

Бывший сглатывает слюну и смотрит на сына. Ну хоть что-то дрогнет в его каменном сердце? Или он продолжит упрямо твердить, что это плод измены, и он не станет помогать? Страх отпускает, и на его место приходит безудержная ярость, вспоминаю, как Ринат проклинал меня, какие грязные слова бросал в мой адрес, когда я просто пыталась открыть ему глаза на правду.

Перевожу взгляд на перепуганного сына и присаживаюсь рядом с ним на карточки.

- Малыш, всё хорошо! Мама рядом, - шепчу я. – Пойди, поиграй немного с игрушками, а я скоро к тебе присоединюсь.

Мирон бросает прощальный взгляд на своего отца и убегает, а прикрываю за ним дверь в спальню и смотрю на оторопевшего бывшего. Хоть что-то дрогнуло у него в душе? Или там и души уже давно нет?

- Я не прошу у тебя алименты, Ринат. Если тебе не нужен сын, Бог тебе судья. Помоги нам сейчас. Не хочешь помочь, дай взаймы, я рассчитаюсь с тобой, как только смогу.

Я пробовала взять кредит в банке, но везде получила отказ. Мне негде добыть такую сумму, а операцию нужна срочно. Врач заявил, что если мы протянем ещё немного, то Мирон уже никогда не сможет заговорить. Можно было бы продать квартиру, но тогда нам с сыном негде будет жить. Родители собрали сколько смогли, но этого слишком мало. Нам не удалось даже четверть от нужной суммы наскрести. Какая там четверть? Даже одной десятой нет.

С надеждой смотрю на замешкавшегося бывшего мужа.

- Я ничего у тебя не взяла после развода. Прошу, помоги сыну. Мирон хочет говорить.

На глаза наворачиваются слёзы.

Я никогда и ни у кого не просила. Всегда всего добивалась сама. Даже теперь справлялась с больным ребёнком и работала, чтобы прокормить его и дать ему всё необходимое, но нужда оказалась сильнее меня.

Даже на колени готова рухнуть перед бывшим, если попросит. Нет. Он не попросит. Он умеет только приказывать.

- Не рассчитаешься, милая моя. Если я и помогу твоему отпрыску, то тебе придётся очень долго расплачиваться за мою щедрость. И я боюсь, что тебе не понравится то, что я предложу.

- Я согласна на всё.

Сердце ускоряется в бешеном ритме.

Что угодно…

Даже если заставит стать его рабыней для постельных утех.

Я перетерплю всё, любые унижения, чтобы помочь сыну.

Даже если нас с Мирошкой возьмёт сейчас какой-нибудь фонд, времени на сборы не хватит. Единственная надежда сделать всё быстро – получить деньги от отца. Я даже через суд не успею доказать отцовство Рината и получить деньги.

Глава 1. Эля

Ринат ничего не ответил, покинув квартиру. Он просто развернулся и ушёл. И мне страшно представить, что он придумает дальше – подошлёт своих амбалов, которые будут угрожать мне, чтобы только дала опровержение этому интервью? Я их не боюсь. Бывший не сможет навредить нам, потому что его имя уже на слуху. Пресса знает, что делать, если со мной или сыном что-то случится.

Нет…

Бывший будет действовать осторожно.

Захожу на кухню и зажимаю рот рукой, только бы не издать ни звука. Слёзы текут по щекам обжигающими дорожками. Я не могу поверить, что даже это интервью не возымело никакого эффекта. Мне жутко больно от мысли, что не получилось собрать нужную сумму. Я рассчитывала, что Ринат даст деньги ради опровержения, но нет. Не даст. Ему проще действовать угрозами, чем взять и помочь.

Что теперь?

Мирошка навсегда останется немым?

Медленно скатываюсь по стене на прохладный пол.

Не могу унять нахлынувшую истерику.

Я чувствую себя беспомощной рыбой, выброшенной на берег.

Меня всю трясёт, и я понимаю, что попала в тупик.

Рассчитывала, что бывший муж поможет, но он послал меня к дьяволу.

Меня и нашего ребёнка.

Как я посмотрю в глаза сына и скажу ему, что шанс упущен?

Как буду жить дальше с мыслью, что не помогла ему?

Что это я не доглядела, я виновата в том, что он не может произнести ни слова.

Если бы во время беременности я так много не нервничала, всё могло сложиться иначе. Роды начались раньше срока, а потом из-за ошибки врачей мой сын утратил возможность говорить. Поначалу он издавал хотя бы какие-то звуки, но не теперь.

К нам снова приходит «гость». Вот только на этот раз он учтиво пользуется дверным звонком.

Значит, это не Ринат.

Вряд ли бы мужчина успел так быстро успокоиться и вернуться.

Нет.

Это точно не он.

Скорее всего, соседка, баб Люба решила заглянуть, чтобы проверить, в порядке ли мы. Но у меня нет сил, чтобы пойти и открыть ей. Нет сил на разговоры. Не хочу сейчас ни с кем встречаться. Возможно, позднее, а пока пусть думает, что я заснула или ушла на прогулку с Мироном.

Однако звонок не перестаёт «орать», и мне приходится собрать себя в кучку. Взять в руки то, что от меня осталось, и пойти открыть.

Передо мной стоит мужчина, однажды разрушивший мою жизнь до основания.

Брат Рината.

Тимур Горин.

Он смотрит на меня своими чёрными бездонными глазами, а на его лице ни капли эмоций.

Ненавижу его за то, что вмешался.

Ненавижу за то, что сделал мою жизнь невыносимой.

Ненавижу за то, что позволил мне стать женой его брата однажды.

- Что ты хочешь? Ринат отправил, чтобы продолжить угрожать мне? – спрашиваю ледяным голосом я.

- Я с ним не общаюсь уже много времени. Пройду?

От сухости голоса Тимура мне становится не по себе. Передёргиваю плечами и отшатываюсь, пропуская его вперёд. Утираю слёзы со щёк и заглядываю в комнату сына. Мирошка сидит со своими машинками, но как только дверь открывается, сразу глядит на меня. Он обеспокоен, и мне хочется прижать его к себе, но не сейчас.

- Малыш, мама скоро, - выдавливаю, стараясь скрыть своё волнение. – Сейчас чаёк выпью горячий, а то что-то меня морозит.

Сама не понимаю, что за чепуху несу.

Морозит?

Чаёк?

Сын возвращает внимание к игрушкам.

По его глазкам вижу, как много малыш хочет сказать мне, и я бы рада услышать, да не могу. А может, я всё придумываю? Вдруг, Мирону комфортно и так? Может ли быть немота комфортной?

Иду на кухню, где уже успел удобно расположиться Тимур.

- Зачем ты пришёл? – снова задаю вопрос, ответ на который до сих пор не получила.

Вдруг, это какая-то игра?

Что если сюда нагрянет Ринат с репортёрами и обвинит меня в том, что снова изменяю ему с братом?

Хмыкаю.

Никакой измены не было, но отчего-то мой муж уверен в том, что она была. Я не знаю, чем меня тогда опоили, но уверена, что руку к этому приложил Тимур. Он с самого начала пытался разрушить наш брак с Ринатом. Но зачем? Почему мужчина позволил свадьбе случиться, если имел, что сказать тогда?

- Я хочу помочь твоему сыну, - заявляет мужчина.

- Что? – с губ срывается писк.

Я удивлена, и это заметно по моим широко распахнутым глазам.

Он решил помочь?

Топил меня в течение беременности, а тут вдруг решил помочь?

Ну конечно…

Это точно какая-то глупая игра.

- Твоему сыну нужна дорогостоящая операция, а у меня есть деньги.

Часть 2. Ринат

Выскакиваю из квартиры бывшей жены как ошпаренный. Это интервью ни к чему хорошему не приведёт. Я подведу всех, кто доверяет мне, но не могу взять её за горло и заставить дать опровержение. Это сильнее меня. Я просто не могу использовать насилие в отношении женщины, как бы ни грозился ей. Тем более в своё время эта женщина стала моим выбором. Пусть и неправильным.

Ещё и пацан, которого она пытается навязать мне в сыновья.

Я не слепец.

Не дурак.

Конечно, я всё проверил и убедился - мальчишка неродной мне.

Более того, он не имеет совершенно никакого отношения к нашей семье, значит, кроме моего брата, Эля кувыркалась с кем-то ещё. И она нагло врёт, глядя мне в глаза.

Может, просто дать ответ на её интервью?

Опубликовать результаты экспертизы, которую сделали мои люди, когда пацан родился?

Я до последнего следил за ней, пытался простить за измену с моим братом, но результаты стали последней каплей.

Мальчишка не наш.

Стискиваю зубы и шумно выдыхаю весь воздух из лёгких.

Сижу в машине, но не могу тронуться с места, а когда вижу знакомый автомобиль, сжимаю руль до побеления костяшек пальцев.

Неужели мой братец решил вернуться в город после того, что сотворил?

Рассчитывает получить прощение семьи?

Моё прощение?

Или Эля работает на него?

Может, они спелись, и это интервью было дано с его подачи?

Сначала я успокоюсь, чтобы не сделать ничего лишнего, а потом поговорю с братом. Когда выйдет от моей бывшей жены. Я заставлю его объясниться, ответить на все мои вопросы. Но для начала важно взять себя в руки. В таком состоянии я могу сделать что-то, а потом пожалеть. Так нельзя. Неправильно. Однажды я превозмог сильнейшую боль и ушёл, чтобы не запнуться в порыве сильнейших эмоций. И теперь смогу.

Тимур выходит из машины, расправляя свой дорогущий пиджак от известного дизайнера. Он поднялся с колен, пусть в своё время и остался без всего. Уж не знаю, кто за ним стоит, но он точно добился всего не сам. Кто-то серьёзный помог моему братцу подняться, и я уверен, что не за «спасибо».

Сижу, пока брат зависает в квартире моей бывшей жены.

Женщины, которую я любил, которую не смог вытравить из своего сердца, пусть и вместо любви теперь там живёт жгучая ненависть.

Скользкая змея, забравшаяся в мою душу и отравившая моё сознание, недостойна прощения. Она клялась мне в верности и преданности, а сама за моей спиной спала с другим. И не с одним, если верить результатам теста и собственным глазам. Неужели самой не противно теперь свешивать мальчишку на меня? Смотреть мне в глаза и уверять, что он мой?

Интересно, кто отец её пацана?

Хотелось бы посмотреть в глаза ещё одному обманутому.

Или он прекрасно знал, с кем спит?

Мысли разрывают сознание.

Все эти годы я старался не вспоминать жестокое предательство любимой женщины, просто похоронить её в своём сердце, ведь любил я выдуманный образ. С первой встречи меня захлестнула одержимость такой простой и наивной девочкой. Голова шла кругом от её улыбок, от того, как просто она вела себя. До встречи с Элей я ни разу не сталкивался с такими девушками, считал её настоящей. А она оказалась змеёй.

Конечно, пацан не виноват в том, что его мать – редкостная дрянь. Я мог бы дать деньги ему на операцию.

Журналисты наверняка напишут, что у отца проснулась совесть, а я представлю доказательства того, что сын мне неродной. И тогда я стану героем, но меня бесит вся эта показушность. Отец будет гордиться, если я так поступлю, а мне не хочется выставлять свою жизнь напоказ.

Гляжу на часы.

Тимур находится в квартире Эльки не меньше получаса.

Что они делают столько времени?

Уж наверняка не чай выпивают за моё здоровье.

Выхожу из машины, готовый рвануть туда и застукать их с поличным. Может, ещё запись видео включить на телефоне, чтобы при себе были доказательства их интересных занятий?

Да вот только эмоции никогда не доводили до добра.

Вспоминаю тот день, когда вошёл в квартиру и увидел любимую женщину в объятиях брата.

Эля тогда даже не проснулась. Наверное, слишком сильно перестаралась, желая ублажить моего брата, выбилась из сил…

Я не стал тревожить её сон, потому что тогда в голове пульсировала только одна мысль: убью.

Больше недели я не появлялся дома, прозябая по барам и стараясь заглушить боль, и только когда та немного успокоилась, я решился на разговор с «женой». Впрочем, разговором это не назовёшь. Мы просто расстались. Без скандалов и истерик. Я не стал слушать оправдания бывшей, чтобы снова не взорваться. Но не смог отпустить её. А потом она заявила мне, что беременна. Я тщательно следил за тем, как протекает беременность, и даже платил врачам, чтобы роды прошли успешно, а потом получил «подарок», который ну никак не ждал.

Дверь подъезда открывается, и я вижу Тимура. Не только я его, но и он меня.

Глава 3. Эля

- Всё будет хорошо, малыш. Врачи осмотрят тебя и скажут мамочке, как вылечить тебя, - говорю, скорее, чтобы успокоить саму себя, потому что личико сына безмятежно.

Мирошка смотрит на меня и улыбается, а у меня сердце разрывается. Как много недосказанности в его взглядах, в этой улыбке…

Надеюсь, столичные врачи найдут способ помочь моему сыну без операции.

Тимур прав, что операция на мозг – это серьёзный риск и точно такие же последствия. Если хоть что-то сделать не так, то мой сын может вообще потерять связь с реальностью. Всё-таки это мозг, и врачи берутся оперировать не каждую опухоль, а тут повреждение, которое не несёт опасности, по словам врача, но блокирует возможность говорить.

Сынишка обнимает меня, а я стараюсь подавить слёзы.

Вчера мне стало легче после разговора с подругой. Пусть мы с ней практически не видимся, но я знаю, что Лера всегда поддержит добрым словом. Сколько она в своё время отправила нам с Мирошкой одежды и игрушек, пока я пыталась встать на ноги? Даже коммуналку за квартиру помогала оплачивать несколько месяцев. Надеюсь, что когда-то и я смогу отблагодарить её за доброту. Как хорошо, что в этом мире есть люди, готовые помочь тебе безвозмездно. Их слишком мало, к сожалению. Если бы Лера могла, то она бы и с операцией помогла нам, но я не осмелилась просить её о таком. У неё у самой не так много денег, ведь она одна поднимает двойняшек.

Кожа покрывается мурашками.

Тимур вроде бы тоже хотел помочь, да и цена его оказалась не такой высокой, как я могла ожидать. Я думала, что он потребует добыть какую-то информацию на моего бывшего мужа, снова облить его грязью в интервью, но нет… Ему нужен лишь штамп в паспорте. Уж не знаю, какую роль он сыграет, но это меньшее, что я могу сделать ради полноценной жизни моего мальчика.

Выпускаю Мирошку из объятий и проверяю чемоданы.

Вроде бы я взяла всё необходимое, но меня не покидает чувство, словно забыла что-то.

Телефон звонит, и я нажимаю на кнопку ответа.

Это мама.

Они с отцом тоже волнуются, как всё пройдёт, ведь вечером я позвонила и сообщила, что нашёлся человек, готовый помочь нам, пусть и не назвала его цену.

- Мамочка, привет! Мы уже почти собрались. Ты не забудь, пожалуйста, приехать в квартиру и полить цветы, если мы задержимся.

В квартире стоит множество горшочных растений. В своё время врач сказал, что они благотворно влияют на ребёнка, написал даже, что именно купить и в каком количестве. Зелень, это, конечно, хорошо – поднимает немного настроение, да и кислород выделяет, но Мирону это не помогло. Сын пока так и не говорит. Порой мне кажется, что и не пытается. Однако последнее ощущение накатывает слишком редко, в моменты сильнейшего отчаяния.

- Не забуду, конечно. Мы приедем с папой, если что. Элечка, ты уверена, что не нужно нам продавать скотину? Может, справимся всё-таки? Наскребём деньги своими силами? Что этот Тимур запросил у тебя за помощь? Семейка их вся скользкая.

- Мам, он не попросил ничего такого, что я не могла бы ему дать, - отвечаю с грустью и выхожу из комнаты сына, чтобы он не слышал этот разговор.

Мирошка пусть и маленький, а понимает многое.

Мне не хочется, чтобы он сообразил, что цена за его лечение дорого обойдётся маме. Впрочем, вряд ли трёхлетка способна до такого додуматься.

- И всё-таки, Эля?

- Я согласилась выйти за Тимура замуж. Только прошу, не стоит волноваться. Этот будет брак на бумаге. Мы с ним не должны вести себя, как настоящие муж и жена.

- Батюшки! Как бы не сделать этим хуже. Элечка, ты подумала, к чему это может привести, если твой бывший муж разозлится?

- Мам, мне уже плевать на злость Рината. Он дал понять, что будущее сына его не волнует. Даже после интервью он не предложил свою помощь. Я уже всё решила. Пожалуйста, не волнуйтесь.

Кто-то звонит в дверной звонок, и я вздрагиваю.

- Мамочка, ну всё. Наверное, Тимур уже приехал. Нам пора. Я позвоню позднее. Люблю. Целую.

- Пусть Боженька вам поможет!

Стискиваю зубы и киваю.

Он нам не помог. Я столько церквей обошла в своё время, поставила свечи всем, на кого мне указывали, но чудо не произошло.

Отключаю телефон и спешу открыть дверь.

Тимур стоит напротив меня. Выглядит он хорошо, в отличие от меня: отдохнувший, выспавшийся. От мужчины пахнет дорогой парфюмерией. Вспоминаю, как мы познакомились с ним, когда я училась на втором курсе университета. Тогда лил дождь как из ведра. Я бежала до остановки, а Тимур обдал меня водой из-под колёс своей иномарки. Он сразу же съехал на обочину и поспешил извиниться. Мужчина отвёз меня в кафе в качестве извинений, где я смогла согреться кружкой горячего чая с мёдом и лимоном, а потом подбросил до дома. С того дня прошло много времени. Мы оба сильно изменились.

- Привет, - выдавливаю из себя я и пытаюсь улыбнуться.

- Собрались? – сухо спрашивает мужчина.

- Да. Мы готовы.

- Давай чемоданы. Ни к чему тратить время понапрасну. В столице мы с тобой подадим заявление в ЗАГС.

Глава 4. Тимур

Самолёт набрал высоту, и всё прошло лучше, чем я ожидал. Паренёк ведёт себя вполне неплохо. Я видел детей его возраста – сущие дьяволята. А тут спокойный ангел, если сравнивать с ними. Мирон надувает свои пухленькие щёки и тянет палец в рот.

- Брось это дело, не мужское оно, - говорю хрипловатым голосом.

Стараюсь не повышать тон, потому что ребёнок может испугаться, а Эля проснётся. Она задремала, когда пацан уснул, а он решил, что выспался и уже минут через десять раскрыл глазёнки.

Мирон вздрагивает и смотрит на меня как-то по-детски насупившись.

Всё-таки испугался?

- Ну чего смотришь? Я не умею обращаться с детьми. Не знаю, что ещё тебе можно сказать, - перехожу на шёпот.

Мальчишка улыбается.

Он будто бы не дотягивает до своего возраста в развитии. Непохож он на больного. Впрочем, я не врач ведь, так что не могу судить. Однако мне кажется, что он всего лишь медленно развивается, потому что ему это и не нужно вовсе? Зачем? Если мама на ручках везде донесёт и всё сделает за него?

- Ты мужик. Нужно с детства быть мужиком. Гадость всякую в рот пихать не надо. Будет потом весь рот в болячках.

Чувствую себя каким-то идиотом, потому что не умею говорить с детьми.

Пацан внимательно наблюдает за мной, а потом переводит взгляд на Элю и тянет к ней ручонки.

- Не надо. Пусть мама отдохнёт.

Эля постанывает во сне, и я не могу не отреагировать. Столь сладкие звуки заводят меня. Я так и не смог вытравить её из своего сердца, пусть она вышла замуж за моего брата. Конечно, она ничего не обещала мне. Между нами не было ничего даже, но я всё-таки рассчитывал, что у нас есть шанс. Наверное, Ринат оказался шустрее.

Шустрее, но глупее, раз не смог удержать своё счастье в руках.

Сам прогнал её от себя.

Мирон надувает губы и смотрит на меня как на врага.

Ну а то мне врагов мало!

Покачиваю головой.

- Смотри в окно. Интересно ведь наблюдать за облаками.

Хотя, что там интересного для трёхлетнего ребёнка?

Я дурак, не иначе.

- Хочешь, фокус покажу?

Пацан улыбается.

Он даже кивать не умеет?

Или просто считает меня недостойным своего царского ответа?

Забавно становится, и я посмеиваюсь собственным мыслям.

Всё-таки дети способны поднять настроение даже своими нелепыми движениями.

Достаю из кармана носовой платок. Я не фокусник, но парочку трюков знаю. Снимаю с пальца кольцо, пропускаю через него платок и ловко прячу его.

- Куда исчез платок? – спрашиваю я, и Мирон взволнованно пытается что-то сказать, а с его губ срывается что-то вроде мычания.

Разве может он хоть какие-то звуки издавать, если немой?

Наверное…

- Сейчас мы его вернём.

Пытаюсь провернуть фокус в обратную сторону, отвлекаюсь и не сразу замечаю, как пацан пытается встать с кресла.

Срываюсь, потому что он начинает падать и вот-вот расшибёт себе нос в лепёшку.

Успеваю подхватить его и тяжело дышу, когда он оказывается на моих руках.

Успел.

Вот же…

За детьми глаз да глаз нужен.

Зря позволил Эле отстегнуть его.

- Что ты делаешь с моим сыном? – вскрикивает Эля, открыв глаза.

Она смотрит на меня, словно кошка, готовая глаза выцарапать за своего котёнка.

- Успокойся. Ничего я не сделал, кроме как спас его от пары ссадин и синяков.

Эля забирает у меня ребёнка, а он возмущается и тянет ко мне руки.

Понравилось у меня, что ли?

Нет, пацан…

Ко мне лучше не привыкать.

Плохой я человек.

Так тебе любой скажет.

Да вон даже твоя мама, которая готова меня поколотить.

- Мироша, не нужно в самолёте ворочаться. Давай я тебя пристегну лучше, хорошо?

Эля даёт пацану сок, тот быстренько выпивает его и довольно скоро снова засыпает. Наблюдаю за ними, но отвожу взгляд, когда Эля недовольно фыркает. Она считает меня своим врагом. Наверное, думает, что я воспользовался её слабостью той ночью. А может, считает, что это я её опоил? Чтобы рассорить с братом?

Ярость захлёстывает сознание. Что бы я ни сделал сейчас, я буду плохим для неё.

- Ты бы ещё его грудью покормила…

Сам не знаю, зачем говорю это, но меня раздражает, как Эля трясётся над ребёнком – он же не сахарный.

- Чего?

Женщина злится.

Мне всегда нравилось, как она злится.

Глава 5. Эля

Перелёт проходит успешно. После того как Тимур ловко ушёл от ответов на неудобные вопросы, мы с ним и не общались больше. Какой смысл спрашивать, если человек не желает отвечать? Какой смысл разговаривать, как старые друзья, если от дружбы ничего не осталось? В тот самый момент, когда я поняла, что больше не могу «дружить».

Мы заселяемся в гостиничный номер, и я могу спокойно выдохнуть. Боялась, что сын начнёт плакать или шалить, или чего хуже – ему станет плохо в самолёте.

Мирошка смотрит мультики какое-то время, но быстро засыпает. Он устал в дороге, ещё и новые эмоции испытал.

И я тоже.

Устала.

Да и вообще сложно всё это.

Тяжело, когда прошлое наступает на пятки.

Когда ты сам вынужден взывать к нему и просить пощадить твоего маленького ребёнка.

Я не думала, что мы с Тимуром снова пересечёмся, тем более не предполагала, что он предложит помощь. Пусть это и не помощь, а всего лишь сделка. Взаимовыгодная, если можно сказать так.

Отправляю маме сообщение, что с нами всё в порядке и ложусь на кровать, желая немного отдохнуть после перелёта. Всё тело затекло, пусть и кресла были удобными. Всё-таки я ощущала себя скованной в присутствии человека, разрушившего мою семью. Я не могла вальяжно раскинуться в самолёте и посапывать, когда Тимур сверлил нас с сыном своим зорким взглядом.

Пытаюсь вспомнить, что произошло в тот вечер, но не могу.

Помню, что Тимур помог мне добраться до дома, а потом я проснулась одна.

Его рядом не было.

Однако Ринат обвинил меня в измене и ткнул носом в фотографии, на которых я якобы предаюсь любовным утехам с его братом.

Я пыталась объясниться, но никто не захотел слушать.

Возможно, они вдвоём решили избавиться от меня? И сделали это. Просто искали громкий повод, чтобы не выставлять меня просто так.

Тяжесть появляется в висках и с силой пульсирует, как только я снова пытаюсь вспомнить. Я не могла настолько уйти в беспамятство, чтобы изменить мужу. Не позволила бы себе подобного.

На глаза наворачиваются слёзы, и я смаргиваю их. Влажные дорожки на щеках уже давно ничего не значат для меня. Если раньше они помогали выплеснуть боль, то теперь – нет.

Жужжание телефона под ухом отвлекает меня от желания раствориться в немой тишине и слиться с ней.

Пусть номер и незнакомый, но не могу отклонить звонок, потому что он может быть по работе. Или от журналистов… Вдруг, решили получить больше подробностей нашего расставания с Гориным? Вот только больше я не стану выступать. Пусть Ринат живёт дальше, как хочет. Мы с сыном не станем препятствовать ему строить свою личную жизнь. Впрочем, мы и не препятствовали никогда. Даже теперь я не стала бы обращаться к журналистам, если бы мужчина выслушал и помог.

- Алло, - отвечаю тихонько, чтобы не разбудить сына, а сама кошусь на него, беспокоясь, что потревожу чуткий сон ребёнка.

Возможно, Тимур прав, и я чрезмерно опекаю Мирона?

- Эля, мы с тобой должны встретиться и ещё раз поговорить.

Ледяной голос, от которого земля ушла бы из-под ног, если бы я стояла. Меня пробирает, словно тысячи мелких льдинок вонзаются под кожу.

Я ведь хотела просто оставить его в покое.

- Ринат, не о чем уже говорить. Ты дал понять, что не собираешься помогать своему сыну.

- Это не мой сын! – рычит мужчина. – Однако я передумал.

Сердце заходится в бешеном ритме.

Как он смеет отвергать своё отцовство?

Уж не думает ли, что отец Мирошки – Тимур?

Нет…

У нас с мужчиной точно ничего не было. Я уверена в этом. Я бы запомнила, случись что-то. Точно запомнила бы.

- Не стоит помогать ребёнку, которого так ненавидишь. Если считаешь, что я обманываю, и Мирон сын Тимура…

- Да при чём тут Тимур? Пусть я и застукал тебя на измене с братом, но анализ ДНК не подтвердил наше родство с пацаном. И не надо отпираться, Эля. Я делал его несколько раз в разных клиниках.

Прекрасно.

Он считает, что я не только с его братом изменяла?

Хочется плюнуть в рожу и послать этого человека куда подальше.

Да за кого он меня принимает, вообще?

За девку лёгкого поведения?

Сжимаю пальцы свободной руки в кулак, чтобы не закричать. Мне нельзя пугать сына. Да и я давно уже научилась не выдавать свои эмоции. Просто нужно перевести дух.

- Я рада за тебя. Нам больше не нужна помощь, Ринат.

- Нет, нужна. Я знаю, что вы прилетели в Москву с моим братом. Эля, Тимур хочет использовать тебя, чтобы уничтожить меня, а потом он поступит с тобой так же, как со мной – не оставит мокрого места. Пожалуйста, давай встретимся и ещё раз поговорим обо всём. Я остановился в соседней гостинице.

Он ещё и следит за мной?

Мерзко.

Глава 6. Ринат

Утром я еду следом за Элей и Тимуром. Что задумал мой брат? Никогда не поверю в искренность его намерений. В своё время он уже показал, что желает мне только «добра». До сих пор тошно. Эля поставила мой номер в чёрный список, потому что звонки теперь просто сбрасываются. Наверняка это он велел ей так поступить.

Зачем она ему потребовалась?

Почему решил вмешаться не в свои разборки?

Или мой брат думает, что ребёнок его?

Тогда мне придётся разочаровать его. Пацан не имеет к нам абсолютно никакого отношения, и я уже сомневаюсь, что к ней имеет. Вдруг, ребёнка подменили в роддоме? Я об этом не думал, когда получил на руки результаты своего отцовства. Я думал лишь о том, что меня предали, а ведь было бы недурно проверить и Элю. Хорошая мысля приходит опосля. Возможно, я только сейчас стал мыслить здраво? После того как ярость окончательно улеглась? Угасла?

Тимур останавливается около крупного медицинского центра. Торможу подальше от него. Мне не составило труда узнать номер тачки, которую брат взял в каршеринг, а вот он пока даже не подозревает, кто наблюдает за ним. Впрочем, Тимур всегда был проницателен. Я не удивлюсь, если он почует, что я рядом. Впрочем, долго мучить его незнанием я не планирую. Мы встретимся уже сегодня. И я заберу то, что должно принадлежать мне. Заберу свою бывшую жену, а дальше я пока не решил, как сложатся наши с ней отношения. Однако Эля определённо не будет принадлежать ему.

Внимательно оглядываю медицинский центр, в который они входят. Эля держит пацана на руках, а Тимур открывает им дверь, пропуская вперёд. Джентльмен, мать его. В своё время из-за вот этого своего поведения мой брат упустил свой шанс быть рядом с девушкой, которая так сильно запала ему в душу. А я обрёл. И я был благодарен ему. Пока не узнал, что моя избранница - лживая изменщица. Сейчас меня, конечно же, отпустило, но не окончательно.

Выждав немного времени, я вхожу в медцентр и пытаюсь выяснить, куда пошли женщина с ребёнком и мужчина. Девушка на ресепшене попадается молоденькая, глупая, поэтому она покупается на мои слова о том, что я потерявшийся родственник и говорит, куда идти. Двигаюсь вперёд уверенным шагом. Мне предстоит встретиться с братом и дать ему понять, что я рядом.

Замечаю Тимура, сидящего в коридоре. Даже не зашёл вместе с ними? Хочет помочь Эльке спасти пацана? Во что он впутал её? Вопросов меня мучает много, но сомневаюсь, что смогу получить ответ хотя бы на один из них. Вряд ли брат будет откровенен со мной.

- Что ты делаешь? – цедит сквозь зубы Тимур, как только замечает меня.

Он подскакивает со скамейки и пристально глядит на меня, словно убьёт в это мгновение одним только взглядом.

Пусть попробует.

Первый раз у него ничего не вышло.

- Приехал проверить своего ребёнка.

- Здесь нет твоего ребёнка.

- Твоего тоже. Эля тебя убедила, что пацан твой? Смею расстроить – это не так.

Тимур ухмыляется, глядя на меня.

Не знаю, что происходит у них с Элей, но я так просто не собираюсь оставлять их.

- Отцом становятся не просто дав своё семя кому-то, если ты не знал… Чтобы называться отцом, следует заслужить этого звания. Ты тут пролетаешь по всем фронтам. Я уже сказал тебе, чтобы ты держался подальше от Эли и ребёнка.

- А если я не буду держаться от них подальше? Смею напомнить тебе, что Эля моя бывшая жена. Она же заявила во всеуслышание, что я оставил своего несчастного больного ребёнка. Я не могу оставаться в стороне в такой ситуации. И всё же мне не даёт покоя вопрос – что ты сделаешь, если я откажусь? Снова попытаешься убить меня?

Рваный всхлип отрезвляет.

Резко оборачиваюсь и вижу Элю, прижимающую к себе пацана.

Она бледная как стенка. Вероятно, услышала наш разговор с братом. Точнее, часть моих слов, но всё это не имеет значения.

Тимур сжимает руки в кулаки и стискивает зубы.

Понимаю, что этой частью своего прошлого он с Элей не поспешил поделиться. И я могу воспользоваться, но внутри что-то ёкает, и я не хочу пугать её ещё сильнее. Может, не стоит пользоваться грязными методами, как это делает мой брат?

- Эля, вы должны уехать со мной. Я оплачу операцию твоему сыну. У нас будет возможность обсудить всё. Пожалуйста, не отказывайся.

С надеждой смотрю на испуганную женщину.

Я не хотел, чтобы она услышала наш разговор с Тимуром.

Не с этого следовало начинать.

Впрочем, так будет даже проще.

Пусть знает, что он не святоша, и скелеты есть в шкафу каждого из нас.

- Они никуда с тобой не поедут, - выдавливает из себя брат и делает шаг в мою сторону. – Если ты не понял с первого раза, повторю во второй – Эля теперь моя жена.

Слова бьют обухом по голове.

Жена?

Ну уж нет…

Она не замужем.

Она бы не стала выступать по телевидению со столь громкими заявлениями, если бы вышла за моего брата.

Если Тимур и планирует жениться на ней, то ничего не получится.

Глава 7. Эля

Веду Мирошку сдавать все необходимые анализы, на которые нас направляет педиатр, а меня всю трясёт.

Не боюсь, что сын заплачет, сдавая кровь.

Нет.

Меня трясёт от встречи с Ринатом, от слов, которые он сказал Тимуру.

Неужели мужчина пытался убить собственного брата?

Зачем ему это нужно?

Щёки горят.

На автомате отвечаю медсестре на все вопросы и пытаюсь отвлечь сына, пока делают забор крови.

Мирошка молодец, держится бодрячком и ничуть не боится.

Сын с любопытством рассматривает всё вокруг себя и улыбается, а я не могу не улыбнуться, глядя на него. Однако слова Рината вновь и вновь прокручиваются в голове, и я не знаю, что мне думать дальше. Я связалась с несостоявшимся убийцей?

Испуганно смотрю на Тимура, когда мы с сыном выходим из процедурного кабинета.

Мужчина чувствует моё напряжение, но объясняться не спешит, а я стараюсь не подавать вида, что теперь опасаюсь находиться рядом с ним.

Возможно, Ринат специально сказал все те слова?

Он хотел запугать меня.

Но ведь он не знал, что мы с сыном выйдем.

Или всё-таки догадывался?

Ком застревает в горле вместе с незаданными вопросами. Мирошка начинает хмуриться, считывая моё напряжение, и я вынуждена расслабиться.

- Вам ещё долго? – сухо спрашивает Тимур, и я отрицательно мотаю головой.

- Осталось зайти к детскому неврологу, он даст направление на МРТ. Не уверена, что его сделают сегодня.

- Прекрасно. Что говорят врачи?

- Пока ничего, что они могут сказать без полной картины? Они даже не стали смотреть в обследование, проведённое нами раньше, решили получить все свои результаты.

- Это и правильно, - кивает Тимур. – Устал, пацан? Ничего, немного осталось.

Тимур улыбается, глядя на Мирона. Он пытается найти общий язык с моим сыном, в отличие от отца, который и не посмотрел толком на мальчика. В груди Рината ничто не шелохнулось, когда он увидел ребёнка. Впрочем, это его право. Я не собираюсь заставлять его начинать общаться с сыном. Если не хочет, пусть держится подальше от нас. Так будет даже лучше. Не нужен Мирону такой безответственный отец.

Отвожу Мирона к неврологу, и женщина внимательно разглядывает мальчика. Она бормочет себе под нос какие-то несвязные слова, пытается что-то сказать мне, но продолжает изучать реакцию моего сына. Он вполне нормальный, но не может говорить. Мой сын немой, и мы должны исправить это, чтобы его жизнь стала полноценной. Однако теперь я буду учитывать все риски: если есть хотя бы малейший сделать хуже, то я сто раз подумаю, прежде чем приму решение.

- Понимаете, у вас странная ситуация. По снимкам, которые вы принесли из другой клиники, я вижу отклонения, похожие на деформацию самого снимка. Сделаете МРТ у нас, тогда многое прояснится. Однако вам следует посетить ещё детского психолога. Сегодня Максим Викторович не принимает, но обязательно запишитесь на завтра. Я уверена, что проблема кроется глубже, чем вам кажется.

- Это серьёзнее?

Прижимаю сына к себе, а врач покачивает головой.

- Только для вас. Я пока не стану делиться своими выводами, но пока я вижу перед собой здорового мальчика. Давайте обсудим всё после получения всех результатов анализов и после разговора с психологом. Хорошо?

- Конечно.

Пусть мне и хочется задать ей множество вопросов, заставить поделиться своими подозрениями, но я понимаю, что без нужных анализов всё это останется простыми домыслами.

Мы делаем Мирону МРТ, и нас отправляют домой.

Завтра назначен приём у психолога, после которого нам обещают поставить хотя бы предварительный диагноз. Даже педиатр смотрит на нас с подозрением, словно считает умалишёнными. И мне не нравится это, но я понимаю, что выбирать в нашем случае не приходится. Надеюсь, что Тимур не подкупил врачей, и те делают настоящее обследование, а не ради галочки.

В гостиницу мы возвращаемся уставшие. Мирошка обедает и засыпает, а я мечусь из угла в угол и не могу найти себе место.

Телефон звонит, и я боюсь, что это снова Ринат, но нет.

Тимур.

Сильнейшая пульсация в висках становится причиной лихорадочной дрожи по всему телу. Меня колотит как сумасшедшую. Отвечаю и подношу телефон к уху.

- Эля, я сейчас зайду к вам в номер.

Точно.

Он ведь предупреждал, чтобы никого не пускала, что даже сам будет заходить по предварительному звонку.

Приближаюсь к двери и открываю.

- Не стоило беспокоиться. У меня теперь есть ключ.

Хмыкаю.

Что помешает Ринату получить ещё один ключ от нашего номера, если сильно захочет этого? И как теперь чувствовать себя в безопасности здесь?

Тимур проходит и запирает за собой дверь.

Глава 8. Тимур

- Ты вся горишь, Эля… Что за дрянь ты приняла?

Сам еле держусь на ногах и не могу понять, что со мной происходит. Я даже алкоголь не пил, тогда почему теперь настолько плохо, словно перебрал, да ещё и закинулся какими-нибудь колёсами?

- Н-не знаю… Кажется, что всё внутри сейчас вспыхнет и осыплется горсткой пепла.

Женщина вся горит, и я не могу не признать, что выглядит она чересчур соблазнительно.

Всё мужское естество кричит о том, что это мой шанс, но я останавливаю себя. Мне самому дурно. Я не стану пользоваться Элей в таком состоянии. Да и не стал бы никогда делать что-то против её воли. Трезвой воли.

- Раздевайся!

- Н-нет!

Эля противится и отрицательно мотает головой, но я вижу, что одежда уже прилипла к её телу от пота. У меня самого скоро можно будет отжимать рубашку.

- Раздевайся, я тебе сказал! Я сейчас принесу что-нибудь холодное.

Вздрагиваю и открываю глаза.

Мне снова приснился тот сон. Из нашей ночи, когда брат посчитал, что я воспользовался его командировкой и затащил Элю в постель, я помню только этот фрагмент, а потом пустота. Смутно припоминаю, как жарко было, и мы пили много воды, а потом провал. И вот мы проснулись вместе в одной постели. Точнее, проснулся я от скрежета зубов брата, нависшего над нами. Тогда мне казалось, что Ринат убьёт нас. И я пытался объяснить, что это совсем не то, о чём он подумал. Банальное оправдание.

Смотрю на экран телефона, чтобы понять, который сейчас час, но перед глазами всё плывёт.

Я плохо спал этой ночью.

Уснул только под утро и снова увидел этот сон.

Я будто бы застрял в том моменте, пытаясь пропустить всё через себя снова и вспомнить. Но ничего дальше не пробивается в памяти.

Мне важно сложить все фрагменты пазла воедино, чтобы понять, кому нужно было так подставить нас. Этот «кто-то» точно знал, что брат вернётся из командировки раньше. И он желал убить двух зайцев одним ударом – разрушить мои отношения с братом и его брак. На кого был рассчитан удар? Кого хотели убрать с пути? Вряд ли только меня, ведь хватило бы подставы с «попыткой убить брата». Или для того, чтобы объяснить её нужен был такой веский повод, как измена?

Потираю виски.

Голова болит, как с серьёзного бодуна.

Бегло просматривают рабочие сообщения, отвечаю на важные и иду в душ.

Под прохладной водой удаётся взбодриться, однако сложно бороться с нахлынувшим желанием пойти в номер Эли и прижать её к себе. Не просто прижать, а воплотить в реальность все свои самые пошлые фантазии.

Заглядываю в холодильник и достаю бутылку минералки. Выпиваю много, но всё равно сложно остудить свой пыл. А ведь стоит прийти в себя, ведь сейчас везти Элю с Мироном в медицинский центр.

Что скажут врачи?

Все эти операции я никогда не считал безопасными.

Как говорила бабушка – одно лечат, а второе калечат.

Как операция скажется на пацане в дальнейшем?

Всё-таки это мозг, не аппендикс ведь, где всё уже настолько отработано, что хирург может сделать операцию с завязанными глазами. Ладно, не с завязанными, ведь это тоже труд. Однако я переживаю. Возможно, немота, если она неизбежна, не самое плохое, что может произойти с пацаном?

Теперь я окончательно остываю, и в сердце просыпается тревога.

Не знаю, как я бы поступил на месте Эли, если бы был отцом ребёнка и мог принимать решения. Это важный шаг. Слишком важный. Конечно, хочется для своего сына всего самого лучшего, думаешь о том, чтобы его жизнь была полноценной, но и одновременно боишься. От твоего решения может зависеть жизнь.

Если потребуется операция, я оплачу Мирону лучших врачей, может быть, тормозну раскрутку бизнеса и отправлю их куда-то за границу. Пока не знаю, как лучше всего поступить в этой ситуации, но я хочу, чтобы всё прошло хорошо, чтобы пацану не навредили ещё сильнее.

До мурашек пробирает, когда я представляю операционный стол и скальпель в руках хирурга.

Страшно.

Такое чувство, словно самому предстоит пройти через нечто подобное, но с другой стороны - за себя я и не беспокоился бы.

Наверное, пацан делает меня чересчур сентиментальным. Следует думать холодной головой, а не вестись на поводу у эмоций. Эле потребуется поддержка, если сегодня нам сообщат, что будут готовить её сына к операции.

Переодеваюсь и иду в номер Эли.

Пора выдвигаться.

Забываю ключ от её номера и громко ругаюсь себе под нос.

Набираю номер женщины, но абонент находится вне зоны доступа.

Что за ерунда такая?

Стучусь, однако, никто не открывает мне.

Волнуюсь.

Надеюсь, что она не решила довериться моему брату и сбежать от меня?

Поверила ли она в мой вчерашний рассказ? Или считает, что я на самом деле пытался избавиться от Рината?

Глава 9. Эля

Педиатр не спешит принимать нас, так как ещё не все результаты анализов готовы, а Максим Викторович ещё не пришёл. Мы приехали раньше. Не знаю, почему Тимур так торопился? Он словно сильнее меня желал убедиться в том, что Мирон может обойтись без операции. Какая ему выгода с этого?

Мирошка рассматривает рыбёшек в аквариуме, а я сижу рядом с Тимуром и чувствую исходящее от него напряжение. Почему он волнуется так, словно сейчас решается, что произойдёт с его сыном? Может, на самом деле считает Мирона своим? Или знает о той ночи больше, чем говорит?

Мельком поглядываю на мужчину, и он ловит на себе мой взгляд.

- Ты уже думала, что будешь делать, если скажут, что операция - неизбежность?

Тимур постукивает подушечками пальцев по подлокотнику мягкого кожаного кресла, на котором сидит, а я пожимаю плечами в ответ.

И всё-таки он думал о Мироне.

Мне одновременно тепло и страшно. Почему Тимур вдруг решил проникнуться симпатией к своему племяннику? Понимаю, что раньше он не мог помочь нам, так как разбирался с собственными проблемами, но зачем теперь включать заботливого дядю, если согласилась дать деньги на операцию только ради того, чтобы заключить сделку со мной?

- Думаю, моё решение очевидно. Я хочу, чтобы сын жил полноценной жизнью. Он хочет говорить.

- Ты уверена, Эля? Пацан кажется мне счастливым ребёнком, который не хочет совсем ничего. Его устраивает то, что происходит вокруг него. Наверное, ему хотелось бы говорить, не веди ты себя, как наседка, а так он получает всё раньше, чем успел подумать.

Закипаю, но спорить у меня нет совершенно никакого желания. Тимур может думать всё, что хочет. В своё время я пообещала себе, что сын никогда не почувствует себя брошенным и обездоленным. Мне хотелось, чтобы ему было хорошо и комфортно. Испытав щемящее чувство предательства и одиночества, я понимала, что не допущу такого с сыном. Мне хотелось окружить его любовью и заботой. И я успешно справлялась со своей задачей.

- Ты живёшь для него, Эля. Понимаю, что пацан слишком дорог тебе, но ты должна позаботиться и о себе. Как смотришь на то, чтобы завезти его в игровую комнату после разговора с врачом? Ты могла бы немного развеяться, зайти в салон красоты или в магазин одежды. Могла бы заглянуть в магазин товаров для творчества, ведь ты так любила раньше…

- Нет!

Подскакиваю с места и складываю руки на бока. Злюсь на Тимура за то, что он снова поднял эту тему. Мой сын не сможет комфортно чувствовать себя среди детей, которые говорят в отличие от него. Да и как я оставлю его? Во-первых, я не оставляла его ни с кем, кроме своих родителей. Во-вторых, сейчас это опасно, ведь Ринат наверняка продолжает следить за нами.

Голова раскалывается от изобилующих в ней мыслей, а я расслабляюсь и отвожу взгляд от Тимура.

- Это опасно, - говорю, стараясь опустить все остальные домыслы и возмущения.

- Я буду следить за пацаном. Пойду в игровую комнату вместе с ним, а ты в это время отдохнёшь. Я не прошу тебя оставлять его одного. Я буду следить за ним, и с ребёнком ничего не случится.

Думаю.

Мне кажется, или Тимур, в отличие от Рината, ни разу не назвал Мирона «моим» сыном? Он говорит о нём с теплотой и заботой, как о родном маленьком человечке, и я проникаюсь этой заботой.

Наверное, мне действительно следует взять небольшой перерыв, просто прогуляться, побродить по торговому центру и посмотреть на витрины, чтобы мысли хотя бы немного улеглись. Я так много переживала в последнее время, что действительно забыла о том, как жить. Когда я последний раз делала что-то для себя? Я даже работой в последнее время почти не занималась, а ведь скоро мне нужно будет сдавать заказ.

- Здравствуйте! Вы записаны ко мне на приём в двенадцать пятнадцать? – приятный мужской голос заставляет меня обернуться.

- Добрый день. Да, - киваю я.

Мужчина уже успел переодеться и стоит передо мной в белоснежном халате. Я видела психологов лишь в фильмах, где они одеты в деловые наряды, а не в белые халаты. Или этого правильно будет назвать психиатром? Я постаралась вспомнить, чем отличаются психиатры от психологов. Кажется, последние не могут ставить диагнозы и назначать лечение, но делают определённые выводы и помогают с помощью разговорной терапии.

Мотнув головой, чтобы избавиться от мыслей, которые сейчас точно никак не помогут мне, я приближаюсь к сыну и беру его за руку.

- Мирошка, пойдём в кабинет дяди, он тебя осмотрит, - говорю, а сын дёргается и насупливается.

Не понравилось, что оторвала его от разглядывания рыбок?

Максим Викторович, невысокий полноватый мужчина с забавно торчащими в разные стороны волосами цвета молочного шоколада и с большими очками на носу, достаёт из кармана немного сухого корма и протягивает Мирону.

- Открой ладошку. Вот так, да. Молодец.

Он высыпает корм в ладонь Мирона и кивает на аквариум.

- Вообще, это не приветствуется, но я порой подкармливаю их. Ты тоже можешь сделать это.

Глаза сына блестят. Он радостно улыбается, подходит ближе, но дотянуться не может. На помощь тут же поспевает Тимур. Мужчина приподнимает Мирона, взяв за подмышки, и сын забрасывает корм в аквариум. Тимур опускает ребёнка на ноги и возвращается в кресло, а Максим Викторович внимательно следит за поведением Мирошки.