(не) Муз (ж) для Тальки

Пролог. А как романтично всё начиналось… ❤️❤️❤️

«Автор – существо дикое и неукротимое,

хоть и иногда весьма симпатичное.

Полному приручению не подлежит»...

(Муз Риффсла)

– И когда ты уже, наконец, научишься мыслить и говорить чётко?! – возопил Муз Риффсла и замахнулся на Авторшу планшетом Sharp Meibus Pad. – И почему в Музовой Академии все преподаватели твердили, что даже очень творческие люди поддаются приручению и дрессуре? Или это мне так повезло с тобой, моя Рыселапка?

Таля привычно отмахнулась от пушистого ворчуна, который был по совместительству её личным Вдохновителем. Обычно он принимал вид пушистого и чуть всклокоченного чёрно-шоколадного кота. Когда вспоминал, кто он есть, выпускал красивые золотистые крылышки. После чего тщетно пытался строить свою вредную головную боль.

– Да, кому же я так насолил в Департаменте Вдохновения и Музового Искусства, что меня к тебе распределили? – Риффсла возвёл бесстыжие изумрудные глаза к потолку, призывая в свидетели своих страданий Высокое Начальство, но тут его нос уловил упоительный запах печенья.

Противная и не поддающаяся дрессуре Авторша что-то торопливо печатала на ноутбуке. Время от времени она сердито поглядывала на крылатого провокатора, и продолжала осуждающе молчать.

– Небеса, а как красиво и романтично всё начиналось, – смахнул набежавшую слезу Муз и захрустел сладким печеньем. – А некоторые Рыселапки ещё и чаю не нальют, не то, чтобы за ушком почесать или по спинке погладить. Уууу, Язва Стервовна.

Ответом ему послужил возмущённый взгляд Тальки.

Глава 1

Как вчера было. Получил я разрешение на нелёгкий Музовый труд после окончания Академии. Пришёл в Департамент Вдохновения и Музовых Искусств, а местный куратор мне и говорит:

– Есть тут у нас на примете одна Авторша. Очень сложная противоречивая личность. С твоими талантами ты обязан перевоспитать её так, чтобы она и прозу, и стихи такие писать стала, чтобы редактор и носа не подточил. Берёшься? Только предупреждаем сразу, дамочка обладает вспыльчивым и независимым характером. Придётся тебе постараться, чтобы те опусы, которые она создаёт, стали настоящими литературными произведениями. Отправляйся сейчас же.

Вручили мне адрес на листике для заметок цвета той самой детской неожиданности. Со слезами на глазах на прощание рукой помахали. Сказали, что лучше, если я буду на кота похож. Так как у Тали к ним явная слабость наблюдается. Я обрадовался, как позже выяснилось, рано. Дамы обычно и готовить любят, и покушать. Как же жестоко я обломался, вы себе даже не представляете.

Пришёл на место работы. Дома чисто, но пирогами и не пахнет. Оказалось, что эта вредина тоща как жердь, но сидит на диете, чтобы не располнеть. Куда худеть-то ещё? Одни кожа да кости и так остались. Этакий гротескный женский вариант Кощея Бессмертного.

Обернулся я пушистым чёрно-серым котёнком и в комнату проскользнул. Посмотрел на кухне. Тьфу, всё из не слишком жирных продуктов. В холодильнике, правда, ветчину нашёл, пару кусочков вафельного шоколадного тортика и бутылку молока. В общем, червячка заморил. Всё лопать не стал, а то скажут потом – автора голодом извёл, а оно мне надо?

Спрятался я под журнальным столиком. Крылья золотые выпустил и давай играть на арфе и петь сочным баритоном. Дамочка встряхнулась, сделала несколько пометок в каком-то блокноте и застучала по клавиатуре.

Мы, Музы, можем и незамеченными по вверенной территории расхаживать. Этот талант есть даже у самых никчёмных из нас всегда в арсенале. Посмотрел я, как она на одних бутербродах сидит. Для домашних готовит, а сама всё всухомятку. Почесал голову задней лапой, да и решил показаться.

– У тебя совесть есть? – проворчал я и топнул на несносную дамочку лапкой. – В твоём холодильнике даже самая непритязательная мышь повесится. Кстати, а куда ты потом трупик денешь? Предупреждаю – я эту гадость жрать не стану! Как и ловить грызунов.

Таля мстительно улыбнулась и записала в блокноте: «Мяууу, какая вкусная крыска, – взвыл Найдёныш, вгрызаясь в ещё трепещущую тушку».

Я со зверским выражением на лощёной мордочке извлёк из воздуха тапок. Потом тихонечко ущипнул авторшу за руку. Когда она с воем вскочила со стула, стал деловито гонять её по комнате, приговаривая:

– Ах ты, мерзкое создание! Я всё равно тебя перевоспитаю! Даже если придётся завести себе легендарные железные башмаки из русских сказок. И вообще, ты меня кормить обедом собираешься или что? – и с этими словами вредный уселся за стол, извлёк из воздуха деревянную ложку и тарелку. После чего с упоением устроил тарарам, требуя какой-нибудь вкусной еды. – Музов голодом морить категорически запрещено!

Дамочка не сразу отдышалась после бодрого двадцатиминутного бега, фыркнула и сказала:

– Там ветчина и пара кусков тортика вафельного. Можешь взять. Я ещё не голодна. Горячий чай сам себе нальёшь, а я пошла писать дальше.

– Что? – тут же возмутился я, для пущего эффекта треснув деревянной ложкой автора по коленке. – Немедленно позовите метрдотеля! Официанты ведут себя на редкость вызывающе, – вспомнилась мне сценка из творений одного бумагомарателя. С ним мне довелось столкнуться на летней практике. – Требую немедленно прекратить весь этот балаган и угостить посетителя бутылочкой красного вина за счёт заведения. Или, на худой конец, шампанским в ведёрке со льдом. Только ведёрко должно быть серебряным, а не оцинкованным, как подсовывали автору. Муз, что – ханурик из подворотни, чтобы пить из одноразовых стаканчиков? – и я легонечко треснул её ложкой и по второй коленке.

Таля взвыла и с грохотом обрушилась на пол. Заложив лапы за спину, я заботливо поинтересовался:

– Межпотолочные перекрытия не разрушила? А то ещё придётся соседям потом ремонт оплачивать. Вставай уже, а то разлеглась тут, как корова на лугу. Только больно уж ты тощая. Толку с тебя никакого: ни шкуры, ни мяса, ни молока. Даже замуж тебя спихнуть не получится. Кому нужен недотёсанный прототип Буратино в комплекте со стиральной доской, – и с этими словами, гордо помахивая хвостом, я удалился в то самое место, куда обычно принято ходить в гордом одиночестве, недовольно ворча себе под нос.

Опустил пластиковый кружок на место. После чего я устроился поудобнее и на некоторое время погрузился в размышления. Почуяв, что важное дело завершено, огляделся в поисках заветного волшебного рулончика:

– Ёшкин кот, и тут – то же самое! Они опять не купили туалетную бумагу! – пришлось воспользоваться старым методом.

Обернуться теперь уже взрослым котом и как следует поелозить задницей по половику в коридоре совсем несложно. Попутно превратил его в симпатичный такой комок.

Оглядев высокохудожественное творение со всех сторон, я остался доволен собой. Напевая вполголоса себе под нос песенку: «Донт тач ми, бэйби…», ввалился в комнату. Дамочка наконец-то подняла свои мощи и перебазировалась на диван. Там она сейчас и сидела в лёгкой прострации. Пришлось сходить на кухню и разыскать пустую кастрюлю.

Вот почему, спрашивается, в доме авторов невозможно отыскать даже самую завалящую ударную установку или хотя бы плохонький барабан? Пришлось действовать испытанным веками методом. От холодной воды Таля взвизгнула, швырнула в меня подушку и практически прорычала:

– Совсем рехнулся, кошак недоделанный? Знаешь, что делают в таких случаях с оборзевшими питомцами?

– Не советую. Без Вдохновения, ты ничего не напишешь. Я не виноват, что в Департаменте меня сочли годным для настолько неблагодарной работы. А ну жрать давай! Только не предлагай сухомятку, а то тебя саму на пару недель на овсянку на воде посажу. С такими харчами и желудок испортить немудрено!

Глава 2

– «Солнце осветило долину, высвечивая каждый камешек, каждую травинку, песчинку и трещинку в земле. Водопад, играя радужными струями, шумно ревел, заглушая нежные птичьи трели. Узенькая тропинка, причудливо петляя, сбегала вниз. Ноги резво несли Лиму к Обережному Камню, который охранял родник с целебной водой. Солнечные зайчики зажигали золотые искры в её волосах. Ветер ласково растрепал кудри и колыхал подол длинной юбки с витиеватым узором из веточек, цветочков, бабочек и древних рун. Босые ноги привычно шлёпали по согретой земле. В траве мелькали встревоженные вторжением девушки суслики, важно вышагивали аисты, не обращая на ведунью никакого внимания. Ведь от неё не веяло опасностью. Вдалеке клубились серые тучки, предвещая короткий летний дождик. Ветер шуршал травинками, о чем-то горевала какая-то пичужка, чей голос наполнял сердце девушки непонятной тоской и заставлял его болезненно сжиматься»… И что тут не так? – глаза у Авторши потемнели, она опять сердилась на меня. – Риф, признайся, на тебя вредность наскочила? Или ты просто хочешь показать, кто в доме хозяин? Так это моя квартира, даже без вариантов. Либо мы уживаемся, либо ты катишься обратно в свой департамент! Других путей попросту нет. Мне нравится этот кусочек.

– Глупая, он не сбалансирован, как торт, куда нерадивая повариха ухнула тройную порцию сахара и клубничного варенья сразу. Гадость, а не кусочек. Даже не спорь, – я схватился лапами за лобастую голову.

Даже растерялся. Не знал, как мне ещё объяснить ей простую истину. Она известна не только посвящённым, но и любому мало-мальски толковому писателю или поэту. Автор недовольно засопела и начала кусать губы. Я уже знал, что она готова разразиться «праведным» в её понимании гневом.

Пора было уже начинать подыскивать местечко, где можно будет отсидеться. Ровно до тех пор, пока она чуток спустит пар и будет готова к восприятию конструктивной критики в режиме диалога.

Я с облегчением вздохнул, когда Таля не стала бушевать подобно торнадо, а села и спокойно перечитала отрывок. «Похоже, моя Авторша не безнадёжна. Просто за ней надо присматривать, как за любой творческой натурой. Иначе толку будет немного, а то и вообще никакого…», – подумал я, но предпочёл благоразумно промолчать. Она сама должна исправить собственный текст. Я не собираюсь работать создателем литературных реальностей вместо неё.

Таля задумчиво вперила обиженные глазки в окно, доставив мне несколько неприятных минут. Честно говоря, дамочка была на редкость неадекватна и непредсказуема. Я совершенно не знал, во что для меня в итоге выльется моя Музовая отповедь.

– «Солнце ярко осветило долину. Лиме надо было поскорее добраться до Обережного камня, который охранял родник с целебной водой. Узенькая тропинка помогала девушке нестись во весь дух. Ветер ласково растрепал золотистые кудри и колыхал подол длинной юбки с витиеватым узором. На счету была каждая минута. Моровое поветрие принесло хворь, которая точно косила деревню. Босые ноги привычно шлёпали по согретой земле, не замедляя стремительного бега даже тогда, когда в подошву больно врезался острый камешек или сучок. Голос невидимой в зарослях пичуги наполнял сердце девушки непонятной тоской и заставлял его болезненно сжиматься в предчувствии чёрной годины»… Риф, а так лучше?

– Для первого раза сойдёт. Потом ещё доработаешь. А теперь, заметь, это тесто, а почему ты не добавила начинку? Ну, напиши, о чём она может думать, сжимая в руках, например, красивый глиняный кувшин.

Авторша снова поиграла в гляделки с облаками, проплывающими за окном:

– «Солнце ярко осветило долину. Лиме надо было поскорее добраться до Обережного Камня, который охранял родник с целебной водой. Узенькая тропинка помогала девушке нестись во весь дух. Ветер ласково растрепал золотистые кудри и колыхал подол длинной юбки с затейливым узором. На счету была каждая минута. Моровое поветрие принесло хворь, которая точно косила деревню. Босые ноги привычно шлёпали по согретой земле, не замедляя стремительного бега даже тогда, когда в подошву больно врезался острый камешек или сучок. Голос невидимой в зарослях пичуги наполнял сердце девушки непонятной тоской и заставлял его болезненно сжиматься в предчувствии чёрной годины: «Боги, зачем вы отвернулись от нас? От этой заразы только вода из целебного источника и помогает. Да и то потом люди опять начинают болеть. Надо предложить жрице Луны переселиться поближе к нему. Я не успеваю принести столько, чтобы хватило всем, кого скрутила болезнь». – Тут Богиня Удачи совсем отвернулась от целительницы. Она споткнулась о выступивший корень и неловко упала. Расписной кувшин от удара разлетелся на мелкие черепки. Едва стоящая на ногах от усталости Лима закрыла лицо ладонями и горько разрыдалась. Из-за её неловкости болезнь могла унести ещё несколько жизней». А так?

– Неплохо, но, уверен, ты можешь намного лучше. Ты пока поработай. Я пока тебе на арфе поиграю для вдохновения, а на ужин свари мне хоть пельменей, что ли, они у тебя есть в морозилке, да со сметанкой, – я облизнулся, предвкушая сытную трапезу. Тут моя Авторша вспомнила про свой мерзкий норов, с гаденькой улыбочкой дёрнула меня за хвост и швырнула на диван. Да ещё и подушкой вслед запустила, приговаривая: – Никогда не забывай, что тут я хозяйка! Как скажу, так и будет!

Я высвободился из-под увесистого груза, покрепче взял в лапы арфу, взмахнул золотистыми крылышками и сразил вредную дамочку наповал. А как бы вы среагировали на тяжёлый неоклассический металл в таком нестандартном формате? Нет, а кто виноват, что у Тальки в хозяйстве не завалялась электрогитара или хотя бы плохонький синтезатор? Ну ничего, прикрученный на штатное место звукосниматель для арфы тоже с честью справился с поставленной задачей по снятию излишней борзоты с вверенной моему попечению Авторши.

– Ах ты, мышь недоделанный! – взвыла Таля и попыталась отнять у меня многострадальную арфу.

– Ага, счасссс! – промурлыкал я и взял новый аккорд «на бис». – Обожаю творчество Мэтью Милла. Мозги оно тебе прочистит на раз-два. Даже не сомневайся! – почти простонал я, ловко уворачиваясь от метко брошенной в меня подушки, потом в ход пошло уже всё, до чего дотянулись жаждущие реванша руки разбушевавшейся как торнадо Авторши. – К слову сказать, давненько я так не веселился. Из тебя получится классная поклонница моего таланта, – издевательски подколол я, но тут Богиня Удачи повернулась ко мне весьма пикантным местом.

Глава 3

После нехитрой процедуры его поверхность вновь стала напоминать гладь лесного озера в тихую безлунную ночь. Подкрутив лапками усы, заложил лапы за спину и гренадерским шагом прошёлся вдоль комнаты. Возле письменного стола я остановился и грациозным прыжком взлетел на столешницу. Плюнул в экран хозяйского Энвика, заботливо протёр его хвостом и нажал кнопку питания.

После простых манипуляций в браузере открылась страничка Фейсбука. Набрав в поисковой строке Департамент Вдохновения и Музовых Искусств. Потом перешёл в группу. Ах да, забыл сказать, что начальника нашей организации зовут Двими Ольгердович Кухилава. Я быстренько отбарабанил короткое сообщение: «Требуется информационная поддержка. Профессор Краснобаев, курс «Практическая Лестелогия» IBSN 0000419875. Искренне Ваш, яхонтовый Муз Риффсла»». И вдавил правой лапкой кнопку ENTER. После этого я выключил слипбук, закрыл крышку. После чего просто улёгся сверху, изображая настольное украшение.

Проснулся от скрежета ключа, проворачиваемого в замке. Приоткрыв наглый зелёный глаз, я сладко потянулся. Чуть не столкнул ноутбук на пол, когда бодро спрыгнул на палас. Выгнув хвост трубой, я мелкой рысью проскакал в коридор. Увидел ворох пакетов и тут же сунул свой любопытный нос в каждый.

– Как прогулялась? Вот сосиски, вот макарончики, а яблоки можно было бы купить и покрупнее. А это что ещё за гадость? – странный пакетик с надписью «Мюсли» вызвал у меня одно лишь недоумение.

Упаковка молока была воспринята вполне благосклонно. Свёрток с тонко нарезанным сыром «Маздамер» привёл меня в хорошее расположение духа. Стащил пару ломтиков и без особых церемоний отправил их в рот. Проглотил добычу. Потом крепко вцепился зубками в ручки одного из пакетов и деловито потянул его на кухню.

– Вот видишь, какой Риффсла у тебя замечательный. Не только вдохновение дарит, но ещё и по дому помогает. Работящий Муз – редкость великая. Тебе повезло, что я попал именно к тебе. А вообще ты тоже молодец, когда захочешь, – похвалил я Тальку, потёрся пушистым бочком об её ноги. Стащив ещё парочку пластинок сыра, залез с ними на табуретку. Удобно устроившись, принялся наблюдать, как хозяйка ставит на плиту кастрюлю с водой.

– Смотри, не перевари. Макароны должны быть альденте. Тогда и твоя попа не поправится, сколько бы мы их ни слопали.

Авторша показала Рифу язык и стала осторожно опускать макароны в кипящую воду.

– Не забудь их помешать, – авторитетно заявил я, – а то слипнутся.

При слове «слипнутся» у меня в голове проскочили кое-какие не совсем приличные мысли, но мне удалось тактично промолчать. Хотя так и подмывало прокомментировать свои измышления. Я вовремя вспомнил, что правила приличия не позволяют подобного поведения. Поэтому мысленно пнул себя лапой под пушистый зад и удержался от едкого комментария.

Прошло не более восьми минут. Я внимательно изучил инструкцию по приготовлению на упаковке из-под макаронных изделий и деловито проворчал:

– Таля, снимай их с огня, переваришь! Будут потом как варёный банан. И не забудь как следует промыть холодной водой, – вопил я, путаясь у дамочки под ногами.

– Риф, тебе хочется причёску из макарон? Если нет, уйди! Я уже раз пять чуть не навернулась, – в голосе шатенки проскользнули явные нотки недовольства.

– Жратеньки охота! Хорош копаться! Хозяйка, мечи на стол всё, что есть в печи, а то добрый молодец с голода резвы ножки протянет! – вспомнил я парочку старых мультфильмов. – А теперь я тебя научу настоящей готовке. Поставь сковороду на огонь и не делай такое скорбное лицо, а то макароны жужелками завьются. Порежь пол-луковицы колечками. Налей пару ложек маслица. Не так много! – недовольно фыркнув, я забрался на столик при плите, отнял у девушки бутылку с подсолнечным маслом и всё сделал сам, как надо. – Теперь выложи сюда порезанный лук и подрумянь до золотистого цвета. Только смотри, чтобы не подгорел.

После того, как по кухне поплыл упоительный аромат жареного лука, я продолжил свои наставления:

– А теперь выкладывай на сковородку трёх поросят. Да не жарь их, а только подогрей. А теперь, – торжественным голосом изрёк я, – наблюдай за мной.

Схватив лапками дуршлаг с макаронами, вывалил его содержимое на скворчащую сковородку. Быстренько сунув уже не требующийся инструмент тонкого поварского искусства в руки оторопевшей от моей прыти Тальки, я схватил большую мельхиоровую ложку и принялся активно перемешивать готовящееся блюдо. После нескольких изящных движений обед был готов.

– Накладывай по мисочкам. Работать на пустой желудок не будет даже Муз-трудоголик. И не забудь полить макароны соком, который остался в сковороде, – ворчливо распорядился я, моя подопечная с классикой итальянской кухни, видать, была совсем незнакома. – Стой, положь вилку обратно! Всему-то тебя учить приходится, наказание ты моё! – и снова нырнул в холодильник.

Достал пять пластиночек сыра. Одну из них я свернул трубочкой и без зазрения совести слопал. Остальные зажал в левой лапке и грациозно уцепился правой за висящую на стене тёрку. Она упала и даже слегка припечатала меня по макушке. Не обратил никакого внимания на это досадное недоразумение и потащил добычу на стол. Ловко стерев запасы сыра в предназначавшиеся для них тарелки, потом с облегчением швырнул инструмент в мойку и взялся за вилку.

– Да, беда с тобой. Чего сидишь, как у тёщи на блинах? – прошипел я с набитым ртом, продолжая наматывать на столовый прибор очередную порцию макарон.

Наконец Таля соизволила отвиснуть и принялась за обед. Я с удовольствием заметил, что тарелку она чуть ли не выскребла. «Правильно говорил мой дедушка, что девчонка – дура, пока её не накормишь. Так и будет ходить голодной, издеваясь над собственным организмом и мотивируя эту дурь заботой о красоте. То-то он заставлял мою бабушку жарить к обеду свежие пирожки и печь коржики».

Дело дошло, наконец-то, и до трёх поросят. Проглотив последний кусочек, старательно облизал лапки и с трудом удержался, чтобы не повторить эту приятную процедуру и с тарелкой. Очень уж вкусно всё получилось. Как каждый правильно воспитанный Муз, я предпочитал держать вкусненькое как можно крепче в своих загребущих грабках.

Глава 4

Препираясь по дороге, мы сильно напомнили мне двух супругов, которые после десятилетий совместной жизни перестали обращать внимание на многие весьма приятные мелочи. Таля была ещё довольно молодой женщиной, чтобы ставить на себе крест и превращаться в небрежно одетую «чопорную старую деву. Когда дама обиделась на весь белый свет за то, что её жизнь, увы, совсем не удалась.

Мы часа три бесцельно шлялись по разным магазинчикам, но ни один наряд ей не пришёлся по вкусу. Я сначала бесился молча, но потом перешёл к более решительным действиям. Воспользовавшись тем, что платья висели тесными рядами, забрался внутрь тканевого леса и от души поточил коготки о роскошное вишнёвое платье, расшитое мелким жемчугом. Когда на полу оказалась изрядная горстка оторванных бусинок, повернулся к ним хвостом и совершил любимую кошачью операцию. Задрав хвост трубой, я гордо покинул место преступления.

По пути, чтобы немного успокоиться, стребовал с Тальки купить мне три пирожка с ливером. Их я унюхал в маленьком кафе. Моё маленькое чудовище сначала попробовала возмущаться, что жареные пирожки вредны для здоровья, но быстро осеклась под моим осуждающим взглядом и молча выполнила мою просьбу.

Сама вредина ничего себе брать не стала, хотя я заметил, как она принюхивается к запаху свежесваренного кофе. Как и тайком косится на витрину с тортиками и пирожными. В общем, задерживаться там мы не стали. Я лопал честно заработанную снедь, нимало не смущаясь градом сыпавшихся на пол крошек. Невидимый облик скрывал пирожки, но чавканье разносилось далеко окрест. Прохожие удивлённо озирались и с подозрением поглядывали на Тальку, потому что издавать эти неприличные звуки попросту больше было некому.

Проходя мимо стойки с кружевными блузками, я на минутку остановился и вытер тонкой тканью мордочку и лапки, подумав, как бы заставить Авторшу обзавестись такой милой вещицей в гардеробе. Впрочем, это приобретение могло и немного подождать. 23 февраля уже не за горами, и тогда наступит уже мой черёд вредничать.

Наконец, остался последний магазин, куда мы ещё не сподобились заглянуть. Видимо, боги всё же решили сжалиться над бедным измочаленным Музом, и моя заноза увидела тёмно-синее платье, длиной немного выше колена, с чехлом, в меру пышной юбкой и декольте с чашечками. Тоненькие бретельки были призваны удерживать это великолепие на хрупких плечиках хозяйки. Украшение из тонкого газа и замысловатой пряжки лишь добавляло ему очарования. Продавщица пожаловалась, что наряд этот меряли многие, но он никому так не подошёл. Мысленно скрестив пальцы на удачу, я взмолился, чтобы моим мучениям, наконец-то, настал счастливый конец.

– Ну, надо же! – черноволосая женщина недоверчиво посмотрела на Талю, – будто по вашим меркам шили. Уже полгода его меряют, а оно мало. Берите, я вам даже скидку сделаю.

Пользуясь тем, что меня никто не видит, скорчил продавщице мерзкую рожу и промурлыкал:

– А на меня кружевные панталоны с прорезью для хвоста у вас найдутся? – и я сыто икнул.

Женщина изменилась в лице. Она сначала побелела, потом покраснела, после чего посерела и грузно шлёпнулась на стул, яростно потирая виски. Я удовлетворённо кивнул ушастой головой. Потом стал важно расхаживать вдоль прилавка, картинно заложив передние лапы за спину. Впрочем, видеть меня сейчас могла только Таля.

Оплатив покупку, она торопливо вышла в коридор. Я немножко подумал и метнулся к прилавку. После чего грозно прошипел:

– Слышь, грымза старая, а где тут у вас, ну, как его, ватер-клозет? – и, не дожидаясь ответа, громко стуча когтями по линолеуму, умчался за удравшей Авторшей.

Туфли, заколка, украшения и колготки к платью нашлись довольно быстро.

– А теперь, Таля, мы идём покупать то самое изумрудное бикини, – промурлыкал я и проскользнул в магазинчик, где продавали купальные костюмы всевозможных фасонов и расцветок.

Продавщица выложила перед нами целый ворох изящных вещиц. Я присел перед примерочной и грозно велел Тальке перемерять их все и показаться мне.

– Может, тебе ещё и задницей повихлять? – ядовито осведомилась Талька.

– Ну, если тебе так хочется, с удовольствием просмотрю.

В ответ раздалось рассерженное гадючье шипение, и Авторша со звоном запахнула занавеску. Я удовлетворённо потёр лапки.

Вскоре кусок портьерной ткани отъехал в сторону, и показалась она: сиреневая полоска тонкой ткани украшала длинные бедра, но вот её товарка, разместившаяся на груди, откровенно портила вид. Хрупкая, но изящная фигурка девушки становилась похожа на канцелярские счёты, к которым приделали ноги. О чём я незамедлительно и сообщил. В ответ на мою реплику я получил порцию гюрзового яда и пожелание, чтоб мне провалиться.

Казённым голосом я промурлыкал:

– Следующее.

Красно-розовая модель тоже меня не впечатлила:

– Ты в ней похожа на карамельку в бумажной цветной обёртке, которая полдня провалялась в луже, – тут я поспешно пригнулся, уклоняясь от плевка серной кислотой.

Обождав, пока шипение и ворчание слегка поутихнут, трижды хлопнул лапками и возвестил:

– А типерь, прикрасная Гюльчитай, – и притворно закачал головой, имитируя арабского шейха в нетерпении.

Новое бикини щеголяло зелёным цветом. Ловко прижимаясь к потёртому линолеуму, я заполз под стоявшие сзади вешалки переждать разбушевавшийся на несколько минут самум. Когда угроза миновала, осторожно выглянул из укрытия и, подражая одному недавнему телефильму, проверещал:

– Внимание! Хасике-султан Талисса! – отъехавшая в сторону занавесь открыла мне довольно интересную картину: полоска шириной в ладонь мягко обнимала девушку снизу, вторая задорно приподнимала небольшую грудь, невольно наводя на мысль о главном новогоднем дереве.

Я хмыкнул и пустился нарезать вокруг ожившей статуи неширокие круги. Придирчиво рассматривал Авторшу то с одного, то с другого ракурса. Меня устроило всё, кроме оттенка.

– Миленькая ёлочка, – с загадочным видом выдохнул и осмотрел её ещё раз со всех сторон. – Заверните, берём, – вынес окончательный вердикт. – Поэт споёт про изумрудов горы, а я предпочитаю ель. Меряй уже и изумрудное, – лениво проронил и сощурил насмешливые глазищи.

Глава 5

Разобрав постель, дамочка положила меня на подушку, достала новую короткую сорочку на бретельках. Интересно, когда она успела её купить? Чувствую, что тот поход в магазин без меня ещё меня сильно удивит. Забыв, что я не обычный домашний питомец, выпуталась из платья и аккуратно повесила его на вешалку, упаковала в чехол и убрала праздничный наряд в шкаф.

Нижнее белье было под стать ему: полупрозрачное, почти на грани приличия. Кулём осев на подушку, с удивлением рассматривал слегка нетрезвую дамочку. Та повернулась ко мне спиной и завозилась с застёжкой бюстгальтера. Потом нырнула в ночнушку и залезла под одеяло.

– Ну, что, Риф, мы с тобой молодцы. Такого весёлого Нового Года я уже и не припомню.

– Рад, что тебе понравилось моё общество. Только вот уже почти утро, тебе спать пора.

– Аха, – промурлыкала Таля и смежила веки. Вот ведь неугомонная дамочка! Впрочем, мы друг друга стоим.

Довольно поточив когти о деревянный край кровати, я полез под одеяло, завалился под тёплый бок и смог заснуть.

Проснулся я от того, что мой нос уткнулся во что-то тёплое и очень мягкое. Аромат мне ударил ноздри настолько приятный, что пришлось открывать глаза. Моя голова уютно пристроилась в довольно откровенном вырезе ночной рубашки.

Проверив, что Талька неожиданно не вскочит, я всё-таки решился на авантюру. Удержаться от такого соблазна оказалось выше моих сил. Быстренько перекинувшись в человеческую форму, поцеловал ложбинку, чувствуя, как самодовольство накрывает меня с головой. Поняв, что вполне могу сорваться и зайти куда дальше, чем допустимо на данный момент, тяжело вздохнул и вернулся в котоформе. Прижавшись к Тальке, заставил себя выкинуть пикантные мысли из головы и снова погрузиться в сон. Что мне снилось, никого не касается. Скажу только, что видения были очень приятные, как раз для новогодней ночи.

Проснулся я далеко за полдень, но ни капельки не расстроился. Даже Музы в Новогоднюю Ночь имеют право на полноценный отдых. Рядом мирно посапывала Талька, обняв пушистую «подушку».

Рассматривать спокойное лицо было настоящим удовольствием. Когда она не хмурилась, то становилась достаточно красивой дамочкой. Вся беда в том, что её постоянно что-то заботило или огорчало.

Достал из-за дивана пакет с коробочкой я. Лишь, когда убедился, что Авторша ещё сладко спит, положил прямо под ёлочку мешочек из синего бархата, расшитый золотой нитью и мелкими бусинками. В нём хранился великолепный кулон и цепочка из серебра. Я заказал его специально в ювелирных мастерских Департамента. Изящная Фея держала в руках причудливый светильник. Больше всего он был похож на бутон колокольчика, в центре которого дрожала янтарная капля, начиненная Пылью Грёз. Этим даром Музы способны одарить своего подопечного, если сочтут его достойным. Улыбнулся и подумал чуть насмешливо: «В нашем ведомстве что-то в последнее время слишком много юмористов и шутников развелось. У сказочной красавицы Талино лицо, когда оно лучится от радости и восторга».

Тут я нашарил квадратный подарок в яркой упаковке с изображениями пера и бумаги, нот и арфы. Сказать, что я был просто поражён, значит, подло промолчать. Я аккуратно развязал синюю блестящую ленточку и обнаружил солидный дневник с листами из дорогой бумаги и кожаной обложкой. На лицевой стороне было выгравировано: «Моему Музу Рифу. Пусть каждый твой день будет искриться от Радости и Вдохновения! Счастливого Нового Года! Вредная Талька».

Первый раз в жизни со мной случился подобный конфуз. Скупая мужская слеза, не удержавшись, сбежала по моей щеке. Дожили! Я рыдаю над подарком от дамы… В специальном отделе лежала ещё и ручка Parker с золотым пером. Я прекрасно представлял, сколько с неё содрали за возможность порадовать меня в первый день Нового Года и прочувствованно шмыгнул носом.

К слову, не ожидал, что она воспримет меня так серьёзно. В последнее время коллеги всё чаще жаловались, что Авторы совсем обнаглели и считают их бредом собственной больной фантазии. В этом плане мне сказочно повезло. Жаль, что вынужден пребывать именно в котоформе. Кто знает, может, в будущем всё изменится радикальным образом?

Почесал лапой за ухом и убедился, что Таля просыпаться не собирается. Есть у нас ряд талантов, которые позволяют определить такие моменты. Я твёрдо решил, что наиболее интересные моменты из нашего сотрудничества буду заносить в этот великолепный дневник, как и мысли и размышления по поводу современной моей Авторше действительности. За последние триста лет на Земле произошли разительные перемены.

Теперь дамы грациозно обставляли на крутых виражах изменчивой популярности даже маститых писателей. Правда, с женщинами работать всегда было намного сложнее. Они непредсказуемы и вредны, как наши соплеменницы – неугомонные Музы. Я вздохнул и задумался, а не слишком ли много я себе сегодня уже позволил? Решил, что для повышения авторской самооценки хороши любые методы и средства. Одними словами тут делу помочь явно не удастся. Довольно улыбнувшись в усы, я сменил ипостась.

Положил на прикроватную тумбочку квадратную коробочку с последним PRO планшетом от Wacom с удобным цифровым пером в комплекте. Потом просто присел на край кровати и залюбовался слишком худой на мой вкус шатенкой. Честно говоря, с Авторшами мне иметь дело не приходилось, и я всегда косо смотрел на тех, кто позволял себе лишнего. К сожалению, теперь я понял, как глубоко заблуждался.

Ни одна Муза не сравнится с обычной творческой женщиной. В отличие от них, она не помчится искать другую жертву своего вдохновения в случае, если у тебя есть своё собственное мнение по конкретному вопросу. Авторша будет до последнего отстаивать выбранную точку зрения, но в этом-то нюансе и таится самый большой соблазн для нашего брата.

Талина рука бессильно свесилась с кровати, а лямочка кокетливо скатилась с узкого покатого плечика. Я аккуратно вернул коварную деталь ночнушки на штатное место и чуть дольше положенного продержал пальцы на тёплой коже. Дамочка открыла непонимающие ещё сонные глаза и промурлыкала: