( Не ) настоящий наследник

1. Катя

- Смирнова Екатерина Валерьевна? – строгий голос врача заставляет меня сесть на стуле прямо. Он не смотрит на меня, что-то читает в моей карте, поправив очки.

- Да, - отвечаю и откашливаюсь.

- У меня для вас неутешительные новости, - говорит он сухо. – У вашего сына врожденный порок сердца. Он пока останется у нас. Вас мы выпишем сегодня и вы сможете навещать его в установленные часы.

Слова доктора эхом звучат в моей голове.

Что он такое говорит? Какой порок сердца? У меня же здоровый малыш.

- Простите, - говорю чуть слышно. – А вы не путаете? Может, это ошибка? У меня же не было проблем всю беременность. Врач говорила, что ребенок развивается нормально.

- Врачи иногда ошибаются, Екатерина Валерьевна, - вздыхает мужчина и с жалостью смотрит на меня. – Вы пропустили плановое УЗИ. На нем, возможно, все выяснили бы, но… Увы… История не знает сослагательного наклонения. Вам надо научиться жить с этим.

- Но… - мне воздуха не хватает. Дыхание перехватывает. Хватаюсь за сердце. – Это ошибка… какая-то ошибка… - шепчу как в небытие.

- Я понимаю, - вздыхает врач. – Сложно такое принять. Но вы свыкнетесь с этой мыслью. К тому же, при нынешнем уровне медицины проблема вполне решаема. Всего лишь вопрос денег…

Всего лишь…

- Сколько? – шепчу я, вытирая слезы со щеки, хотя уже знаю, что деньги эти мне взять негде. Но вдруг?

И врач называет такую сумму, что я от бессилия сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу. Почти режут ее. Но я не чувствую боли. Вся моя боль сейчас вместе с моим малышом. Вместе с Матвеем.

- Когда нужны деньги? – спрашиваю и сама не узнаю свой голос. Ледяной, неживой какой-то.

- Время еще есть, - задумчиво произносит врач. – Все не так плохо. Но лучше, конечно, не тянуть. У вас есть, где деньги взять?

- Мне надо подумать, - отвечаю, глядя в стену. – Обсудить…

- Понимаю, - кивает врач. – Давайте так. Я буду ждать вас через два дня. Мне нужен будет ответ от вас, готовить Матвея к операции или нет. Все это займет какое-то время. Есть определенные процедуры…

- Я поняла вас. Я пойду, - встаю и ног не чувствую. – Можно к сыну перед уходом?

- Да, конечно. И не забудьте документы забрать на посту у медсестры. Екатерина Валерьевна, - замолкает. Ждет, когда я обернусь. – Через два дня.

Киваю и открываю дверь.

Сначала возвращаюсь в палату. Мне надо прийти в себя. Не хочу, чтобы сын даже через стекло почувствовал, что маме плохо. Нельзя. Ради него я должна быть сильной. Только ради него.

Как же так вышло? Почему никто ничего мне не говорил? Матвей же здоровый! Я всего пару раз держала его в руках, но он здоровый! Может, все же ошибка? Господи, пожалуйста, пусть это будет ошибкой! Пусть!

Заставляю себя успокоиться. Иду к раковине и умываюсь холодной водой. Глаза все равно красные. Смотрю на себя в зеркало. Выгляжу я ужасно. Но мне все равно.

Роды были тяжелыми. Я кое-как отошла от них. Но главное, что Матвей появился на свет. Главное, что с ним все в порядке.

Было…

Опять накатывает. Надо успокоиться, Катя, надо. Ради сына. Надо найти деньги, а для этого нужен холодный разум. Я найду. Я смогу.

У меня просто нет выбора.

Выхожу из палаты и иду к сыну. Он в специальной палате, в кювезе. Меня без проблем пропускают. Я стою рядом со стеклянным куполом и смотрю на своего малыша. Он спит. Глазки закрыты и он лишь подрагивает во сне. Куча трубочек и иголки в хрупком теле.

Господи. Не могу сдержаться и закрываю рот ладонью, чтобы не расплакаться в голос.

За что?

Когда думала, что все страшное уже позади, оно просто ждало, когда я расслаблюсь.

- Вам надо уйти. Время вышло, - вежливо говорит медсестра. – Время посещения ограничено. Вы можете завтра прийти. Не волнуйтесь, мы следим за ним.

- А на руки? Когда я смогу взять его на руки? – так и говорю с ладонью у рта. И опять слезы уже катятся по щекам.

- Не могу вам сказать. Этот вопрос не ко мне. У доктора спросите, - она аккуратно подталкивает меня к выходу.

Придя немного в себя, я возвращаюсь в палату. Собираю вещи и забираю документы у медсестры.

Меня никто не встречает, денег на такси нет. Еду домой на метро.

Своей квартиры у меня нет. Вернее, есть то, что оставил мне отец в наследство.

Мои родители развелись уже давно. Несколько месяцев назад отец умер и оставил свою однушку нам с братом в равных долях. Мама с братом решили, что лучше всего пока сдавать ее. Хоть какой-то доход, учитывая, что брат мой нигде не работает. У меня не было ни сил, ни желания спорить с ними. Беременность протекала нелегко и я старалась по совету врачей не нервничать лишний раз.

К тому же меня вполне устраивала жизнь вместе с мамой. Я уже привыкла к ее упрекам и почти не обращала на них внимания.

Мама как раз дома. Открывает мне дверь и целует.

- Выписали? Ты одна? – внимательно осматривает меня. – Неужели решила сделать, как я говорила? Ну и правильно! Наконец, ты поняла, что…

- Мам, подожди, - говорю я и берусь за живот. Все еще тянет немного. Морщусь. – Пойдем на кухню. Я пить хочу очень. И… у меня есть важный разговор.

Мама хмурится, недовольно осматривает меня и первая идет на кухню. Я – следом.

Сажусь за стол и мама ставит передо мной чашку с чаем с пакетиком. Я почти залпом выпиваю его.

- Ну, - мама стоит, прислонившись к столешнице и сложив руки на груди, - расскажешь? Или опять секреты от матери будут?

- Мам, не надо, не начинай. Мне очень плохо сейчас.

- Болит? Я говорила, что не надо было этого делать! С твоим-то здоровьем! Что врач сказал? Ты помнишь, сколько стоят лекарства? Где мы такие деньги возьмем?

- Мам, - хочется заткнуть уши и не слышать этого. Но я здесь живу. А еще нам нужно поговорить. Это важно для Матвея.

- Мам, мам! Никогда меня не слушаешь! Видишь, к чему это все приводит? Ребенка куда сдала? Подписала все, что надо? Чтобы никаких следов…

2. Катя

Я внимательно слежу за ним. А он опять серьезно смотрит на меня. Берет паузу и продолжает спустя мгновение:

- Есть один мальчик, ровесник вашего сына. У них разница несколько часов. Мальчик остался без мамы. Такое случается, - вздыхает. – Вы готовы стать для него кормящей мамой?

Этот вопрос вводит меня в ступор. Разве такое возможно? Сейчас, когда столько смесей и прочего.

- Не удивляйтесь, - доктор замечает мое состояние. – Это желание отца. Он хочет, чтобы ребенок получил материнское молоко. Я знаю этого человека давно. Можете не переживать. Он обратился ко мне с просьбой и я подумал о вас. Это отличная возможность помочь вашему сыну.

Смотрю на него внимательно, ловлю каждое слово.

- Вам хорошо заплатят. Этих денег точно хватит на операцию Матвею. Что скажете, Екатерина Валерьевна? Решение за вами.

Опускаю взгляд и размышляю.

Это предложение кажется мне странным. Но есть ли у меня выбор? Есть ли у меня право сомневаться, когда на кону жизнь моего сына?

- Я понимаю, что предложение мое звучит необычно, - Олег Сергеевич первым продолжает беседу. – Но вы можете доверять мне. Это действительно хороший человек. Я про отца мальчика. Никакого обмана.

- Но… но как это все будет происходить? – спрашиваю я. – Мне нужно будет приходить туда в определенные часы?

- Нет. Вы будете жить вместе с мальчиком. Там большой дом. Фактически вам придется заменить ему мать. Мальчику. Но это всего на несколько месяцев. Пока грудью будете кормить. Конечно, вам будут помогать. Там уже есть нянечка. Но у мальчика аллергия на смеси. Просто беда, - он вздыхает. – Поэтому, если вы согласны, то надо приступить к кормлению прямо сегодня. Если для вас этот вариант не подходит, то я…

- Я согласна, - не даю ему договорить. – Согласна, Олег Сергеевич. Сегодня?

Доктор улыбается. Встает и идет ко мне.

- Да, Екатерина Валерьевна, сегодня. Вы пока можете домой поехать, собрать вещи, что нужно на первое время. С остальным, думаю, потом разберетесь вместе с Амир Каримовичем.

Вскидываю на него взгляд.

- Да, это отец мальчика. Амир Каримович. Полагаю, с ним у вас проблем не возникнет. Да и видеться вы редко будете.

- Скажите, Олег Сергеевич… как бы это сказать… Он, отец мальчика, он же не знает меня. Как он может доверять мне сына? Меня вот что смущает.

- Я ждал этого вопроса, - улыбается доктор. – Не волнуйтесь, Екатерина Валерьевна. Конечно, такой человек как Амир Каримович не взял бы неизвестно кого для своего сына и наследника. Он все о вас знает.

- Все? – хмурюсь я.

- Все, что нужно для принятия решения. Не волнуйтесь. Некоторые факты вашей биографии я, конечно, опустил.

- То есть вы без моего ведома рассказали чужому человеку все обо мне? – произношу недовольным тоном. – Без моего согласия?

- Ну, давайте так, Екатерина Валерьевна, - строго отвечает доктор. – Это было в ваших же интересах. Когда Амир Каримович обратился ко мне, я почему-то сразу о вас подумал. Не знаю. Мне хотелось помочь вам. Я ведь сразу понял, что денег у вас нет. А Матвей… он долго не протянет, Екатерина Валерьевна. Ему операция нужна. Но, как я уже сказал, если вас это смущает… все можно развернуть. Я найду другую женщину.

- Нет! – уверенно говорю я. – Я согласна. И… спасибо вам. Вы простите меня. Я, наверное, не права. Вы так много сделали для меня. И теперь вот для Матвея… Простите, Олег Сергеевич.

- Не стоит. Все в порядке. Я вас понимаю. Давайте так, Екатерина Валерьевна. Вы сейчас поедете домой и подготовитесь. Вечером за вами заедут. Хорошо?

Киваю и встаю, чтобы уйти.

- И еще, - слышу в спину и оборачиваюсь. – Я, все-таки, должен вас предупредить. Амир Каримович человек жесткий. Не последний человек в городе. Многого достиг. Сам достиг. Поэтому порой он бывает бескомпромиссным. Но к нему просто надо привыкнуть.

- Я полагаю, это будет лишним. Я же к его сыну еду. Моя задача – кормить ребенка. Я правильно понимаю?

- Да, это так, но взаимодействия с отцом ребенка не избежать, - усмехается доктор. – Все хорошо будет, не волнуйтесь. Я думаю, вы ему понравитесь.

- Кому? Отцу?

- Мальчику, - улыбается Олег Сергеевич. – Но вполне возможно, что и отцу.

Сжимаю губы. Прощаюсь и ухожу.

Еще на лестничной площадке до меня доносятся звуки музыки. Ясно. Коля пришел. И, судя по голосам, не один. Я аккуратно захожу в квартиру, по стеночке иду к себе. Мне хочется остаться незамеченной.

- О! Катька! – слышу голос приятеля Коли, Алексея.

Даже замираю. Я не хочу с ним встречаться. Но Алексей уже рядом. Берет меня за предплечье и разворачивает к себе.

- Катюха! Не узнала, что ли? Пошли! – и тянет меня за собой.

- Куда? Алексей, отпусти меня! – пытаюсь освободиться, но он сильнее.

- Посидишь с нами. Отвлечешься. Тебе полезно, - ржет он. – Ну что? Сговорчивее стала?

Он толкает меня на диван, перед которым на журнальном столике стоит бутылка и скудная закуска.

- Где Коля? – спрашиваю я, поправляя блузку.

- В ванной. Сейчас придет. Ну что, Катюха? – и Алексей плюхается на диван рядом со мной. Кладет мне на коленку свою лапищу. – Я все еще жду. Но терпелка кончается.

И опять ржет.

Я боюсь Алексея.

Это началось пару лет назад. Он стал приставать ко мне. Причем даже при брате. А Коля лишь смеялся на все его пошлые намеки и шутки.

Я каждый раз говорила Алексею, что нет, я не буду с ним. Но его приставания становились все настойчивее и настойчивее. Он оставил меня в покое лишь тогда, когда узнал, что я жду ребенка.

И вот опять.

Я сижу и понимаю, что не справлюсь с ним. Что теперь мне реально угрожает опасность. В моем же доме.

- Алексей, ничего не изменилось, - говорю я, убирая его руку с себя. – Мне надо идти.

Пытаюсь встать, но он держит меня за руку.

К счастью, в этот момент в комнату заходит брат.

- О! Появилась! – усмехается он. – Куда пропала-то? К уродцу своему моталась?

3. Катя

Водитель также молча помогает мне выйти и провожает до двери. Я собираюсь постучать, но дверь сама открывается. Меня встречает худощавая женщина, на вид ей около пятидесяти лет.

- Здравствуйте, - говорит холодным тоном. - Меня зовут Изольда Игоревна. Я управляющая в этом доме. Амир Каримович предупредил меня насчёт вас. Пройдёмте, я покажу вам вашу комнату.

И, не дожидаясь от меня ответа, она разворачивается и каблуками отстукивает каждый свой шаг. Я иду следом.

Изольда Игоревна открывает какую-то дверь и обращается снова ко мне:

- Ваша комната. Здесь есть все необходимое. Если что-то понадобится, обращайтесь сразу ко мне. Амира Каримовича не беспокойте. Тамерлан в соседней комнате. Он сейчас спит. Вы примите душ и я отведу вас к нему на вечернее кормление.

Так. Значит мальчика зовут Тамерлан.

- Я принимала душ сегодня с утра, - говорю я.

- Прежде чем идти к ребенку, вы примите душ, - произносит тоном, не терпящим возражений. - Таковы правила.

- А можно сразу узнать все правила? – понимаю, что надо успокоиться и не нарываться. Ни к чему. Я же сама согласилась. Это я пришла в их дом. В их дом с их правилами.

- Да, безусловно, - также холодно отвечает она мне. – Вы ознакомитесь с ними сразу же после кормления Тамерлана.

Окидывает меня строгим взглядом и уходит.

Мне немного не по себе от знакомства с Изольдой Игоревной. Но я ведь буду мало ее видеть? Мне главное с малышом разобраться.

Послушно иду в душ.

Вся комната выглядит очень богато. Оснащена по последнему слову техники. Дорогой ремонт, интерьер. Но как-то холодно во всем этом великолепии. Не хватает человеческого тепла, что ли.

Я быстро переодеваюсь и выхожу в коридор. А там у двери меня уже ждет Изольда Игоревна. Молча еще раз осматривает меня, разворачивается и идет к соседней двери. Я следом.

Заходим в светлую просторную комнату. И сразу детский плач прорезает слух. У меня сердце сжимается.

У стены стоит детская кроватка, а возле нее сидит милая пожилая женщина. Увидев нас, она сразу же встает и идет навстречу.

- А это кормилица? – улыбается, глядя на меня.

- Да, - сухо отвечает Изольда. – Екатерина Валерьевна. Как Тамерлан?

- Капризничает. Почти не спал. Не знаю, что и делать. И на руках плачет. Может, животик. А меня София зовут, - опять смотрит на меня. – Я нянечка. Присматриваю за малышом. Проходите, Катерина.

Эта женщина, в отличие от Изольды, кажется мне очень дружелюбной, располагает к себе. И я улыбаюсь в ответ.

Несмело иду к кроватке. Плач не перестает. У меня слезы подступают. Потому что я вижу малыша. Хорошенького малыша. С темненькими волосами и огромными черными глазами. И он мне очень напоминает моего Матвея. Так сильно напоминает, что у меня сердце сжимается.

Глупая. Конечно, все малыши похожи друг на друга. К тому же у моего сына и этого малыша разница пара часов, как сказал доктор. Поэтому они мне и кажутся похожими.

Не спрашивая, тянусь к малышу и беру его на руки. Прижимаю к груди. Он часто моргает и успокаивается.

- Хороший знак, - улыбается София. Перевожу взгляд на Изольду, но та стоит как Снежная Королева, поджав губы. Ноль эмоций.

С малышом на руках иду к дивану. Сажусь и, глядя в черные глазки, расстегиваю блузку.

Близость младенца дает о себе знать. Я чувствую, как опухают груди от прибывающего молока.

- Тихо, тихо, маленький, - шепчу я, не отрывая взгляда от мальчика.

Почуяв запах молока, он начинает водить носом и ртом пытаться ухватиться за заветную цель. Помогаю ему рукой и зажмуриваюсь от того, как крепко он впивается в меня. Я уже отвыкла.

Малыш жадно сосет молоко, а на меня накатывает такое блаженство. Мне так не хватало этой простой радости. Но в тот же момент становится горько. От осознания, что где-то там одиноко лежит мой малыш. Мой сыночек. Без моей ласки.

Закрываю глаза, пытаясь не заплакать.

Все будет хорошо. Матвею сделают операцию и все будет хорошо у нас.

- Наверное, голодный был, - отрывает меня от мыслей вздох Софии. – Я уж чего только не предлагала ему.

- И молоко пить не стал? – спрашивает Изольда.

- Нет. Попробовал и опять в плач. Но сейчас все хорошо, - улыбается, глядя на нас с малышом. – Получил свое.

Малыш сосет, прикрыв глаза, и постепенно засыпает. Отпускает грудь и я отношу его в кроватку.

- Все, заснул, - София поправляет тоненькое одеяло. – Ты тоже спать иди, Катюш. Можно я так называть буду?

- Конечно, - улыбаюсь в ответ. – Может, я лучше останусь?

- Нет-нет, иди поспи хоть пару часов. Тамерлан ночью встанет, опять грудь потребует. Изголодался за этот день. Вон, как впился. Я тебе принесу его. Иди к себе, - гладит меня по спине.

Я еще раз смотрю на мальчика. И ком к горлу подступает. Ведь по сути, оба малыша несчастны, и мой Матвей, и Тамерлан. Только у Матвея есть шанс быть с мамой, а у этого мальчика – его нет…

Я не знаю, что произошло с его мамой, но помню, что доктор говорил, что нет ее больше. Тамерлан остался без мамы.

И опять сердце сжимается, когда я вижу, как малыш причмокивает во сне. Маленький и такой беззащитный.

У себя к комнате я набираю сообщение маме, что ночевать не приду. Расскажу ей завтра днем все. Сейчас пусть думает, что я у тети Вали заночевала. Так уже было, поэтому она не удивится.

Следующие три дня моя жизнь становится вполне спокойной и размеренной. Я большую часть времени провожу с Тамерланом. Мне хочется не только кормить его, но и просто держать его на руках, прижимать к себе и слушать быстрый стук маленького сердечка. А еще мне кажется, что он улыбается мне. Каждый раз, когда я беру его на руки, улыбается.

Вот и сегодня мне никак не хочется уходить от Тамерлана, но Изольда строго следит за тем, чтобы я не спала с ним в одной комнате. Это не по правилам. Каким-то дурацким правилам.

Но я ведь не вправе спорить? Я здесь никто. Временный человек.

4. Катя

Предложение звучит неожиданно. Мне казалось, наша последняя встреча дала мне надежду, что хозяин дома не испытывает особого желания видеть меня.

Поговорить… О чем он хочет со мной поговорить? Хотя, возможно, я просто накручиваю себя. В принципе, все вполне логично. Я кормлю его сына, он хочет пообщаться со мной.

Хотя все равно странно. Будь я на его месте, я бы сначала поговорила с кормилицей, а потом подпускала бы ее к ребенку.

Смотрю на себя в зеркало. Вспоминаю тяжелый взгляд мужчины на мои ноги в ту ночь и натягиваю на себя джинсы, водолазку. Волосы собираю в хвост. Еще раз осматриваю себя и выхожу.

Иду на кухню. Я там пищу принимаю. Иногда вместе с Софией, иногда одна. Но не дохожу до комнаты, потому что вижу свет, падающий из гостиной. Машинально заглядываю туда. И именно там сидит хозяин дома за небольшим накрытым столом. Мужчина тут же поднимает взгляд на меня и смотрит. Долго смотрит. Господи, почему у него взгляд-то такой тяжелый?! Каждый раз под ним я чувствую, как будто меня к полу пригвождают. Мне кажется, я меньше становлюсь.

- Мне сказали, что вы хотели переговорить со мной, - первой говорю я, откашливаясь, потому что он молчит.

- Вы же не ужинали, - щурится и откидывается на спинку кресла. – Меня испугались?

Этот прямой вопрос немного сбивает меня с толку. Но потом я думаю: какого черта я его боюсь? Ну, что он мне сделает? Я здесь, потому что нужна ему, вернее, его сыну. Если бы я ему не понравилась, то он уже выгнал бы меня. Вдохновленная этими мыслями, приподнимаю подбородок и отвечаю:

- Я не голодна, - беру паузу и добавляю: - и да, не думаю, что у меня есть повод бояться вас.

Он усмехается и произносит тоном, не требующим возражений:

- Садитесь, - кивает на стул напротив себя. – Можете не есть. Не заставляю. Просто расскажите мне о себе.

И он опять наклоняется к тарелке и берет приборы.

Сажусь на предложенное место. В нос сразу же ударяет приятный аромат. Все-таки, тяжело сидеть вот здесь, за столом с такими вкусностями, на голодный желудок. Поэтому стараюсь не смотреть на них. Но и на своего собеседника смотреть тяжело. Отворачиваюсь и рассматриваю огонь в камине.

- Что вас интересует? – спрашиваю ровным голосом. – Олег Сергеевич сказал мне, что при выборе меня вы получили полную информацию.

Мужчина берет салфетку, медленно вытирает губы и опять пристально смотрит на меня.

- Мне кажется, вы неправильно понимаете наши договоренности, - говорит сухо. – Я не знаю, что дало вам повод думать так. Давайте сразу все обозначим. Вы кормите Тамерлана, я плачу вам деньги. Если вы думаете, что у меня к вам будут какие-либо другие притязания…

На этих словах я вскидываю на него взгляд и изумленно смотрю. Что он имеет в виду?

- Я не собираюсь склонять вас к чему-либо, - мне кажется или уголок его губ дергается? – Если бы я этого хотел, то все было бы иначе.

- Я вас не понимаю, - сажусь прямо и стараюсь не отвести взгляда, хотя и тяжело это.

- Вы все поняли, - строго произносит он. – Надеюсь, мы все выяснили. А теперь расскажите мне о себе и о своем ребенке.

- Мой ребенок в клинике. Вы это знаете. И мне нужны деньги на ему на операцию. Поэтому я здесь.

Я стараюсь говорить спокойно, хотя после всего услышанного у меня сердце стучит чаще и чаще. Неприятный разговор получается. Может, если я отвечу на его вопросы, мы быстрее закончим?

- Почему отец ребенка не беспокоится об этом? – моя попытка хоть как-то успокоиться летит к чертям. – Почему вы занимаетесь поиском денег? Где отец вашего ребенка?

Его вопросы сыпятся один за другим. Я знаю. Это такой прием, чтобы не дать мне собраться и придумать что-нибудь. Не дать соврать.

Но я беру себя в руки. Смотрю ему прямо в глаза и говорю спокойно, но уверено:

- Мне кажется, это не относится к нашим договоренностям. И это никак не влияет на исполнение мной взятых обязательств. А вы сейчас, - беру паузу. – Вы даете мне повод сомневаться в правдивости ваших слов, сказанных ранее. Я могу идти?

Встаю.

- Нет! – рявкает он и черные брови сходятся на переносице. Смотрит и ждет, что я сяду. Я понимаю это. Но я упорно стою. Развернуться и убежать? Показать ему свое слабое место? А если остаться? К чему это приведет? К открытому конфликту и потере работы? – Сядьте, Екатерина Валерьевна, - уже мягче произносит он. И он впервые называет меня по имени. До этого он никак не обращался ко мне. – Не стоит так явно показывать свой страх. Это могут использовать против вас.

Его самоуверенность начинает злить меня.

- Я не боюсь вас. Не вижу причины. Все, что вы хотите узнать обо мне, вы можете спросить у Олега Сергеевича. Извините, но у меня нет желания продолжать этот разговор.

- Пока вы находитесь в моем доме, - все также жестко произносит он, - вам придется следовать определенным правилам.

- Каким?

- Например, слушать меня. Я хозяин дома и ваш непосредственный работодатель, - усмехается он. – В этих моих вопросах нет ничего странного или оскорбительного. И я имею право это знать. Меня это тоже касается.

- Каким образом? – складываю руки на груди и продолжаю стоять. Наверное, лучше выяснить все сейчас.

- Вы тесно общаетесь с моим сыном, - смотрит на меня исподлобья и тоже встает. – Ваше моральная сторона волнует меня не менее, чем наличие молока в вашей груди.

Я даже не нахожу, что ответить сразу. Стою и лишь раскрываю рот в немой защите. Его тон не дает мне сомневаться в серьезности его утверждений. Неужели, он и правда думает, что вправе указывать мне? Это перебор.

- Мне кажется, вы забываетесь, - говорю, сдерживая дрожь в голосе. – Это вас точно не касается. Это моя жизнь и мне самой решать, что правильно, а что – нет.

- Рожать ребенка без отца – правильно? – усмехается он. – Я значит живу в какой-то другой системе координат.

- Рада за вас, - огрызаюсь я. Разворачиваюсь и иду к двери.

- Екатерина Валерьевна, - слышу в спину, но не оборачиваюсь. Делаю еще шаг и тут чувствую, как меня грубо хватают за локоть и разворачивают на сто восемьдесят градусов.

5. Катя

Мы едем молча. И я благодарна за это Амиру, потому что говорить что-либо сейчас очень тяжело. Как только проходит страх, я начинаю чувствовать стыд. Мне стыдно перед ним. Он видел, как Алексей лапал меня. И слышал его слова…

Нет, мне все равно на его мнение, но… Я всегда старалась держать в тайне свои проблемы. Помощи все равно ни от кого не получишь, а вот сплетен и осуждения не избежать. И никто бы не узнал и моей самой страшной тайны, если бы…

- Екатерина Валерьевна, - легкий толчок в плечо. – Приехали. Вы задумались о чем-то?

Оглядываюсь, моргая. Я действительно так погрязла в своих мыслях, что не заметила, как мы въехали в уже знакомый двор.

Отец Тамерлана открывает дверь и помогает мне выйти. Входная дверь тут же открывается и я вижу Изольду. Она быстро окидывает меня холодным взглядом. Мы подходим.

- В душ? – спрашиваю я, глядя ей в глаза, а до слуха доносится плач малыша.

- Идите к сыну, - вместо нее отвечает Амир.

Бросаю на него быстрый взгляд и бегу по лестнице.

- Катенька, как хорошо, что ты пришла! – бросается ко мне София. – Не могу никак Тамерлана успокоить. Просто кошмар.

Не обращая на нее внимания, я иду к мальчику. Раскрасневшийся, он кричит, сжимая кулачки. И крик уже такой, хрипловатый. Маленький. Сердце щемит опять.

Виню себя. В бессердечности. Аккуратно беру Тамерлана на руки. Он все еще всхлипывает, часто моргает, но пытается зацепить меня взглядом. И мне кажется, что он узнает меня. Хотя, наверное, только кажется.

- Ну, что ты, Тами? – шепчу я, проводя рукой по маленькой головке. – Все хорошо. Не плачь.

Сажусь на диван и собираюсь кормить малыша. Тут вдруг дверь открывается. Без стука. И в комнату заходит отец Тамерлана. Смотрит сначала на меня, потом на Софию.

И показывает ей на дверь. Показывает ведь? Или мне опять кажется?

Нет, похоже, что не кажется. Потому что София опускает взгляд и выходит. Закрывает за собой дверь.

Тамерлан тычется мне в грудь и, не получив свое, начинает опять плакать. А я придерживаю воротник блузки и наблюдаю за отцом малыша.

Он стоит, засунув руки в карманы брюк, и тоже не сводит с меня глаз.

- Вам доставляет удовольствие слышать детский плач? – спрашивает строго, нахмурив брови.

Вопросительно смотрю на него.

- Кормите Тамерлана, - кивает он на мальчика. – Вы и так заставили его сегодня плакать весь день. Кормите!

Тереблю пуговицу на блузке. Мне и самой не терпится дать грудь малышу и я понимаю, что молоко сейчас будет сочиться и выступать на ткани. Но как? Как кормить при нем?

- Выйдите, - осмелев, прошу я.

Он удивленно приподнимает брови и уголок губ дергается. Но улыбка не появляется на лице.

- В моем доме я решаю, кто выйдет, а кто останется, - произносит четко, почти по слогам. – Кормите Тамерлана.

Опускаю взгляд на дергающегося и кричащего малыша и, сжав губы, расстегиваю блузку. Приподнимаю чашечку лифа и Тамерлан тут же присасывается.

Я так и сижу, не поднимая взгляда. И мне кажется, краснею. Чувствую тяжелый взгляд. На себе чувствую. Но посмотреть ему в глаза боюсь.

А он, вместо того, чтобы уйти, наоборот, делает пару шагов ко мне. Встает совсем рядом.

И тогда я поднимаю взгляд.

- Вы находите это приличным? – спрашиваю, пытаясь прикрыть грудь ладонью.

- Не забывайте, - спокойно произносит он. – Вы кормите моего сына. И да, я имею право знать, как вы справляетесь с этим.

- Справляюсь? – уточняю я.

- Вполне, - слишком резко произносит он, разворачивается и уходит.

Я сижу и пытаюсь успокоиться. Не надо, чтобы Тамерлан почувствовал мое волнение. Набираю воздух и медленно выдыхаю.

Пытаюсь понять, что это было сейчас. И не могу.

6. Катя

Я еще долго не могу уснуть, а утром, проснувшись, чтобы кормить Тамерлана, боюсь опять встретиться с его отцом.

Но он больше не появляется. От Софии я узнаю, что отец мальчика уехал на несколько дней. И мне становится как-то спокойнее даже. Это все неправильно, потому что мне ведь предстоит прожить здесь, рядом с ним, еще много времени. И наши встречи неизбежны. Поэтому мне надо как-то научиться не поддаваться эмоциям и страху при встрече с этим мужчиной. А еще лучше – минимизировать наше общение.

Мужчины не вызывают во мне никаких положительных эмоций. Кроме пошлых намеков Алексея были еще попытки пригласить меня куда-нибудь от других мужчин. Но любое такое предложение вызывает во мне лишь дрожь и страх.

В моей жизни может быть только один мужчина – мой сын. Матвей.

Опять вспоминаю о нем и ком в горле. Мой малыш.

Скоро операция. Врач сказал, что отец Тамерлана уже перевел нужную сумму и дату операции удалось передвинуть на несколько дней. Я так жду этого!

Ведь после операции, когда Матвей окрепнет и сможет находиться вне стен больницы, я смогу забрать его. Он будет жить тут, со мной.

А потом…

И грусть сразу накатывает от мыслей о «потом». Ведь по сути идти мне с ним некуда.

Домой? Я боюсь даже представить реакцию мамы и Коли.

Наверное, придется какое-то время пожить у тети Вали, пока я не продам свою долю.

Это будет нелегко. Но я найду силы.

- Екатерина Валерьевна, - голос Изольды отвлекает меня. – София плохо себя чувствует. Вы пойдете на прогулку с Тамерланом?

- Конечно, - улыбаюсь я. – Я погуляю с малышом.

- Я с вами пойду. Мне надо в аптеку, - говорит она, поджав губы и не глядя на меня. – Помогите Софии одеть Тамерлана.

- Хорошо, - отвечаю я, выходя из комнаты.

Подготовив Тамерлана, возвращаюсь к себе и беру сумку. Когда выхожу на улицу, Изольда уже стоит рядом с коляской. Подкатывает ее ко мне.

Обычно с малышом гуляет София. Я всегда стараюсь тоже идти вместе с ней.

Во-первых, мне все равно скучно сидеть в своей комнате и хочется побольше времени с Тами провести. Привыкла я к нему. Сама не заметила, как, но привыкла.

А, во-вторых, это, пожалуй, единственная возможность выйти за высокие ворота. Мы с Софией обычно гуляем по аллее рядом с домом, иногда доходя до ближайшего торгового центра. Эти прогулки хоть как-то отвлекают меня от грустных мыслей.

Вот и сейчас мы с Изольдой идем по тропинке вдоль высоких деревьев.

- Надо побыстрее. Сегодня придут замеры делать, - говорит Изольда. – Мне к одиннадцати надо быть дома, - роется в своей сумочке. – Черт. Не могу телефон найти. Который час, Екатерина Валерьевна? – обращается ко мне.

Я засовываю руку в сумку и не могу нащупать там телефон. Неужели забыла? Но я не помню, чтобы доставала его из сумки. Странно.

- Как же мы без телефона? – вздыхает Изольда. – Пойду вернусь. Ой, - и хватается за поясницу. – Опять прихватило, - качает головой.

- Вам плохо? – спрашиваю я.

- Сейчас отпустит. Сейчас. За телефоном надо сходить.

- Я схожу, - говорю я. – Подождите меня здесь, - передаю ей коляску. – Я быстро!

- Хорошо. Жду вас. Не задерживайтесь, пожалуйста, - опять возвращается этот холодный тон.

Быстрым шагом я преодолеваю расстояние до дома. К счастью, мы не успели далеко уйти. Забегаю в свою комнату. Телефон нахожу на подоконнике, за шторами. Странно, не помню, чтобы я туда его клала. Но не заостряю на этом внимания.

Выхожу за ворота и иду по тропинке туда, где остались Изольда и малыш.

Дохожу до того места, но… там никого нет. Оглядываюсь. Я не могу ошибаться. Они же здесь остались! Я точно запомнила!

Но нет. Нет нигде ни коляски, ни женщины.

В панике оббегаю все вокруг. Никого.

Может, Изольда не дождалась меня и пошла с Тами в аптеку, рассчитывая, что я догоню их?

Быстро иду в сторону торгового центра, где и расположена аптека. Буквально бегу. Но они мне так и не попадаются.

В аптеке сразу же подхожу к фармацевту:

- Женщина с коляской не заходила к вам? – спрашиваю, запыхавшись.

- Нет, - мотает головой милая девушка за стеклом. – Не было с коляской никого с утра.

Дрожащими пальцами набираю Софию.

- Да, Катенька, - слабым голосом отвечает она.

- София, Изольда с Тамерланом там? Они уже дома?

- Нет, Катенька. Вы же вместе ушли. Разве они не с тобой? Катя?

Я не знаю, что ответить ей и кладу трубку.

Опять бегу туда, где оставила Изольду и Тамерлана. Оглядываюсь. Долго не решаюсь звонить в полицию.

И тут! До меня доносится детский плач! Резко поворачиваю голову в сторону, откуда идет звук. Замираю. Плач повторяется. И я срываюсь туда.

Каких-то десять шагов и я замираю. В нескольких метрах от меня – коляска, а рядом с ней Амир с мальчиком на руках.

Встаю как вкопанная не в силах понять, что же произошло. Тамерлан плачет, хотя Амир пытается успокоить его. Потом он вдруг резко поворачивается в мою сторону. Словно почувствовав мой взгляд.

- Вы?! – бросает зло. – Быстро в дом!

Его тон пугает и я отступаю назад, мотая головой. Почему-то мне кажется, что ничем хорошим это не закончится для меня. Я ведь так и не знаю, что же тут произошло.

Но успеваю сделать всего шаг назад, как чувствую, что чьи-то руки берут меня грубо за предплечья, приподнимают и с силой толкают к дому.

Амир с сыном на руках заходит первым.

- В кабинет ее! – кидает он тому, кто тащит меня, и меня заталкивают в комнату.

Тамерлан все еще плачет и мне больно слышать этот плач.

- Почему вы Тамерлана одного оставили? – рычит Амир. – У вас с головой все в порядке? Или это было сделано намеренно?

- Как «одного»? – шепчу дрожащими губами. – Он… он… там…

- Хорошо, что я решил вернуться пораньше, - не дает мне договорить Амир. – А если бы я не заметил коляску в кустах?! А?! Что было бы?!

Стук в дверь.

- Войдите! – рявкает Амир и в комнату заходит София.

7. Катя

Сколько времени я провожу в комнате, не знаю. У меня с собой нет ни телефона, ни часов. Я сижу в полной тишине. И все мысли мои только о сыне.

Если меня сейчас убьют, то кто позаботится о нем? Я трезво оцениваю возникшую ситуацию, поэтому слез и истерики нет. Мне надо как-то объяснить все отцу мальчика. Неужели он и правда думает, что я хотела причинить зло Тамерлану?

Спрашивает о каких-то дружках, о заговоре. Куда я попала?

В полумраке глаза привыкли достаточно быстро и я вижу в комнате стол и стул. Встаю и сажусь на него.

Странно, что тут нет ни одного окна. Только дверь.

Кладу голову на стол и закрываю ее руками.

Вдруг вижу в ногах яркую полоску света. Поднимаю голову – дверь приоткрыта. Свет оттуда падает.

Дверь раскрывается шире и в проеме появляется силуэт. Разглядеть его не получается, но я легко узнаю его. Это Амир.

Надо рассказать ему! А еще просить о пощаде. Ради Матвея. Он сам отец и поймет и меня.

Встаю, опираясь руками о стол, и чувствую головокружение. Нервы, все-таки, сдают.

Надо собраться, Катя. Потом будут и слезы, и истерики. Потом.

Поднимаю взгляд на лицо, которое оттеняет свет за ним.

- Я… - успеваю произнести и чувствую, что теряю контроль над телом. Скребу ногтями по дереву, пытаясь удержаться, но все равно меня тянет вниз. Закрываю глаза и дальше темнота…

Прихожу в себя на какие-то секунды и чувствую, как в голову ударяет стук. Словно кто-то стучит по мне. Прислушиваюсь. Это стук сердца. Приоткрываю глаза и пальцами нащупываю горячую кожу и жесткие волосы. И в этот момент меня сильно сжимают.

Открываю глаза шире и понимаю, что я на руках у Амира и он несет меня куда-то. Пытаюсь оттолкнуть его, выбраться из рук.

- Тихо, - жесткий голос заставляет остановиться. – Не бойся.

А меня трясет. И он, наверняка, это чувствует. Но куда он несет меня?

Пальцами вцепляюсь в ворот его рубашки, пытаюсь оглянуться.

Я в своей комнате. Вернее, в комнате, в которой я проживаю, пока кормлю Тамерлана.

Мужчина кладет меня на кровать и мы встречаемся взглядом. Мне кажется, это длится вечность и на это время у меня дыхание замирает. И лишь сердце стучит сильнее и быстрее.

Губы пересохли и я от волнения облизываю их. И взгляд Амира тут же устремляется на них.

Он все еще так и стоит, склонившись надо мной. Я сжимаю пальцами покрывало и не отвожу от него взгляда. Мне сейчас страшно.

И он словно чувствует мой страх. Резко встает и отворачивается к окну.

- Не бойся, - произносит, как мне кажется, хрипло. Застегивает пиджак.

- Я… - пытаюсь приподняться на локтях.

- Потом, - отрезает он, подходя к двери. – Потом поговорим. Сейчас тебе нужен отдых.

И уходит. Закрывает за собой дверь.

Я еще какое-то время смотрю на нее. Трясу головой, прогоняя морок. Но встать не получается.

И я так и падаю на кровать и опять проваливаюсь куда-то в темноту.

- Нервы ни к черту. Вроде, молодая совсем, но организм слабый, - чей-то мягкий голос возвращает меня в реальность. – Я напишу, что ей принимать надо. Учитывая, что она кормит грудью, выбор небольшой. Надеюсь, поможет.

- Это точно не навредит ребенку? – от этого голоса мне хочется сжаться.

- Не навредит. Не беспокойся, Амир. Но ей надо пропить курс. В таком состоянии она долго не протянет. И молоко может пропасть.

Пытаюсь повернуться и открыть глаза.

- О! Вот и в себя приходит. Как вы? – теплая рука ложится мне на скулу и поворачивает лицо на свет. – Все будет хорошо. Но вам надо поберечь себя. Так нельзя относиться к своему здоровью. У вас ребенок. Даже два, получается, - усмехается. – Откройте глаза.

И я повинуюсь его просьбе и приоткрываю глаза.

На краю кровати сидит пожилой мужчина. Лицо у него такое доброе и милое.

- Ну, вот и хорошо, - улыбается он. – Болит что у вас? Скажите что-нибудь, чтобы я уже спокойно уехал и не переживал, как вы.

- Пить, - мне кажется я даже не шепчу это, а лишь шевелю губами.

Внезапно приступ жажды. Я очень хочу пить.

Незнакомец берет стакан с тумбочки и помогает мне приподняться. Я залпом осушаю стакан и опять падаю. Прикрываю глаза, но ненадолго, потому что тут же вспоминаю:

- Тамерлан? – спрашиваю, обращаясь к незнакомцу, а не к Амиру. – С ним все в порядке? Я хотела бы покормить его.

- Вы слабы еще…

- Пожалуйста. Пусть принесут мальчика. Прошу вас. Я все равно не успокоюсь, пока не покормлю его.

Незнакомец переводит взгляд на отца Тамерлана, стоящего у двери. Они молча переглядываются и Амир выходит. Возвращается через минуту с мальчиком на руках. Подходит и протягивает мне.

Я стараюсь не смотреть на мужчину. Сразу же беру малыша.

- Ну, я пойду, - говорит незнакомец. Хоть у кого-то есть чувство такта.

Жду, пока он выйдет вместе с отцом Тамерлана, что-то обсуждая, и прикладываю малыша к груди.

И понимаю, как нужно мне было сейчас это кормление. Как мне становится спокойнее. Глажу Тами по головке.

Амир возвращается в комнату, когда я уже застегиваю блузку.

- София сейчас заберет Тамерлана, - говорит он.

- Я уйду. Не переживайте, - говорю, опустив взгляд.

- Вы останетесь здесь, - слышу в ответ.

Поднимаю на него взгляд. Пытаюсь понять хоть что-то.

- Я хотела сказать вам, - стараюсь говорить спокойно. – Я не делала того, в чем вы меня обвиняете. Это все вышло случайно. Мы…

- Не сейчас, - он опять обрывает меня на полуслове. – Вы же слышали, что сказал врач? Вам надо успокоиться и поправиться. Подумайте о детях. О своем сыне и о моем.

- Но я хочу, чтобы вы знали…

- Я знаю все, что мне надо знать. Остальное неважно, - сводит брови и взглядом дает мне понять, что разговор закончен.

Быстро переводит взгляд на малыша, разворачивается и выходит.

8. Катя

Два дня я провожу в комнате. На кормление малыша мне приносит София, но не произносит ни слова. Только улыбается едва заметно. На мои вопросы отвечает уклончиво. Словно ей запретили со мной общаться.

На третий день я чувствую себя гораздо лучше. Возможно, состояние нормализуется. Или, все-таки, таблетки, прописанные доктором, дают нужный эффект.

Утром я встаю и выхожу из комнаты.

Слышу знакомый голос на кухне и иду туда.

- Катя, ты зачем встала? Доктор разве разрешил? – София оборачивается на звук моих шагов.

- Мне уже лучше. София, ты не знаешь, Амир Каримович дома? Мне надо переговорить с ним.

Сажусь за стол и София ставит передо мной чашку с чаем.

- Уехал хозяин. Вот в ту ночь и уехал, когда все это произошло. Видно нелегко ему.

Поднимаю на нее удивленный взгляд. Не совсем понимаю, о чем она.

- Катерина, - говорит София и кладет руку мне на плечо. – Всем тяжело. А ему особенно. Сложно это все.

- Я не понимаю, София. Ты говоришь загадками. Но ты же веришь, что я не хотела сделать ничего плохого Тамерлану? Веришь? Это все случайность. А где Изольда? С ней все в порядке?

- Изольда в магазине с водителем. Все в порядке с ней, - вздыхает Катя. – Я не могу тебе всего рассказать, Катя. Ты уж прости. Думаю, хозяин сам расскажет, если захочет. Я не буду влезать в эти дела.

- Понимаю, - киваю я. – Не понимаю только одного. Если меня обвиняют в чем-то, то почему не дают уйти? Мне кажется, будет правильным, если я уйду. Сейчас. Пока отца Тамерлана нет.

- Нет-нет! – восклицает она. – Ты что?! И не вздумай! Хозяин запретил выпускать тебя куда-либо. Так что и не получится у тебя уйти. Даже не пытайся. Только хуже сделаешь. Разозлишь его.

- Но я свободный человек и я тут работаю всего лишь. Я же не рабыня. Что значит «запретил выпускать»? Я не его собственность.

- Катя, не кипятись. Успокойся. Вредно тебе нервничать. Да и не стоит это того. Хозяин не плохой человек. Сложный, да, но не плохой. Я думаю, он все правильно оценил. Не спорь. Просто дождись его возвращения. Думаю, он сам захочет с тобой поговорить.

- Хотел – сделал бы это раньше, - бурчу я. Ставлю чашку на стол и встаю. – Пойду пока вещи соберу. Когда-то же он вернется и я смогу уйти. Тяжело мне здесь находиться. Да, деньги нужны, но у меня есть запасной вариант. Придется им воспользоваться.

- Да, не спеши ты! – София берет меня за руку и тянет из комнаты. – Пойдем.

- К Тамерлану?

- Нет, мальчик спит еще, - кивает на видеоняню, где на мониторе виден спящий малыш.

И София ведет меня в большую комнату. Я ни разу не заходила в нее. Знаю, что там любит сидеть хозяин. Один. Поэтому и избегала туда даже заглядывать.

- А он точно уехал? – вот и сейчас я словно боюсь чего-то. Уточняю на всякий случай у Софии.

- Кто? Хозяин? Да. Его сегодня точно не будет. Ты боишься его, да? – останавливается и смотрит мне прямо в глаза.

- Нет, конечно, - вру я. – Он мне никто. Зачем мне его бояться? Тем более, уверена, что следующая наша встреча будет последней. Не вижу смысла своего дальнейшего нахождения здесь. Думаю, что он тоже…

И тут я осекаюсь. Замираю с открытым ртом, так и не договорив.

Мой взгляд устремлен на портрет, висящий на стене рядом с камином. Портрет красивой молодой женщины. Но не это главное. Я замираю от другого. Кого-то мне эта женщина напоминает. Но кого?

Так и смотрю на нее, пока мой взгляд не соскальзывает на большие часы, отбивающие очередной час. Внизу часов зеркало и я вижу свое отражение.

Внутри холодеет.

Опять смотрю на портрет. Не может быть. Почему?

София, похоже, замечает мое замешательство. Берет меня за руку и гладит по ладони. Поворачиваюсь к ней с немым вопросом.

А она лишь кивает в ответ.

- Кто это? София, кто нарисован на портрете?

- Это жена Амира Каримовича, - отвечает она и я собираю остатки сил, чтобы не упасть. – Покойная жена, Катя. Ее нет уже почти год. Татьяна Александровна. Так ее звали. Тебе ничего не говорит это имя?

Растерянно мотаю головой. Впервые слышу это имя и впервые вижу эту женщину.

- Вы очень похожи, - наконец, София произносит вслух то, о чем я боюсь даже подумать. – Это странно. Мне кажется, не только я вижу это сходство.

Я оглядываюсь и, найдя взглядом диван, иду к нему. Сажусь и замираю. Опять смотрю на портрет.

София подходит и садится рядом.

- Я посчитала нужным показать тебе, Катя. Думала, может, ты что-то знаешь.

- Нет, я ничего не знаю, - произношу тихо. – Я не знаю эту женщину. А сколько ей было лет? Что с ней случилось?

- Я не должна говорить тебе этого, - София хмурится. – Это запрещено обсуждать в доме. Прости, Катюш, но нет. Зря я, наверное, показала тебя. Зря. Прости. Пойдем. Не надо, чтобы нас тут видели.

И она встает и тянет меня за руку.

- Прости, София, я хочу одна побыть, - говорю ей, а у самой мысли скачут в голове.

- Конечно, - кивает она. – Катя, - ждет, пока я посмотрю на нее, - прошу, никому не рассказывай. Я не должна была. Уже жалею. Я думала, что будет лучше, что ты что-то вспомнишь или поймешь. Но, чувствую, сделала только хуже. Катя, умоляю, не говори хозяину.

- Я никому не скажу. Не переживай, София, - пытаюсь улыбнуться ей. – Никто не узнает. Прости, я пойду.

9. Катя

Портрет незнакомой, но так на меня похожей женщины, не дает мне покоя. Кто она?

Мне хочется еще раз увидеть ее и в обед я, оглядываясь, чтобы никто не заметил, иду в комнату.

Возможно, мне просто показалось? Еще раз всматриваюсь. Наверное, я зря себя накручиваю. Да и София сыграла свою роль. Именно ее эмоции заставили меня думать, что мы похожи. Да.

Я успокаиваю себя, разглядывая портрет.

Там совершенно другая женщина. Ухоженная, с гордой осанкой. Волосы светлее чем у меня.

Да, есть что-то общее, но мало ли похожих чем-то людей? Просто есть небольшое сходство.

Также незаметно убегаю к себе.

Еще один вопрос не дает мне покоя.

Если жена Амира умерла, то кто родил Тамерлана? Я никогда не интересовалась, кто его мать. Думала, что она умерла при родах, раз хозяин вдовец.

Но сейчас все оказывается по-другому?

Хотя какая мне разница? Я здесь, чтобы кормить малыша и заработать денег для своего ребенка. А все эти их тайны меня не касаются.

Поэтому стараюсь не думать об этом. Постепенно это все отходит на второй план.

Я занимаюсь с Тамерланом. И из клиники звонили, что все готово к операции. Остаются какие-то дни. Это все очень волнительно, но я испытываю радость.

Скоро мой мальчик будет рядом со мной.

На следующий день все идет как обычно. Хозяина все еще нет и поэтому я чувствую себя немного спокойнее. Его присутствие заставляет меня волноваться. Я никогда не знаю, что от него ждать. А еще трудно выдерживать его взгляд.

Вечером, после ужина, я собираюсь пойти к себе. Тамерлан стал хорошо спать по ночам, иногда просыпается всего один раз за ночь. И вообще он очень хороший и спокойный ребенок. Когда он улыбается мне, то слезы подступают к глазам. Наверное, я буду скучать по нему. Привыкла.

Выхожу из кухни и меня окликает один из охранников:

- Екатерина Валерьевна, Амир Каримович хочет с вами переговорить.

Он что? Вернулся? Сердце начинает стучать быстрее и быстрее.

Вот и провела спокойно вечер.

- Хорошо, - отвечаю вслух. – Где? Куда мне подойти?

- Он не дома ждет вас. Спускайтесь к машине, - и уходит.

Осматриваю себя. Надо бы переодеться. Быстро сбегаю по лестнице к себе, надеваю платье. Один взгляд в зеркало и поправляю волосы.

- София, я ненадолго, - захожу в комнату малыша. – Амир Каримович приехал, хочет поговорить. Если Тами проснется, позвони мне.

- Хорошо, Катюш,- улыбается София. – Красивое платье.

Киваю и иду к машине.

Водитель привозит меня к незнакомому дому. Помогает выйти из машины и провожает до двери. Мне открывают и я оказываюсь в большом украшенном холле, где много людей. Все такие красивые. На их фоне я чувствую себя неловко.

Я никогда раньше не была на таких мероприятиях. Может, водитель ошибся и не туда привез меня? Это же какая-то вечеринка. И отца Тами не видно.

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня перехватывают за локоть. Быстро перевожу взгляд на незнакомого мужчину. Он улыбается и произносит:

- Куда же вы? Только пришли. Вы с кем-то? Или одна?

Собираюсь ответить, что, наверное, попала сюда по ошибке, но тут замираю. Потому что за спиной у мужчины появляется Амир. Смотрит хмуро.

- Здравствуйте, - выдавливаю из себя.

Мужчина, который держит меня за локоть, поворачивается.

- Амир! Твоя знакомая? – спрашивает, отпуская меня.

- Прислуга, - цедит он в ответ и я стискиваю зубы, чтобы не ответить ничего.

Хотя… он ведь прав. Я прислуга. Тогда зачем я здесь? Чтобы лишний раз унизить меня?

- Простите, я пойду. По-моему, меня не туда привезли, - говорю я, разворачиваюсь и берусь за ручку двери.

И тут же на мою руку ложится твердая ладонь. Сцепляет пальцами и убирает с ручки двери.

Поднимаю взгляд – Амир строго смотрит на меня.

- Вас привезли туда, куда надо. И прошу вас вести себя подобающим образом.

- Может, мне лучше уйти? – спрашиваю прямо. – Чтобы не испортить впечатление ваших знакомых о вашей прислуге? Боюсь, у меня нет навыков поведения в таком обществе.

- Вы научитесь, - отвечает жестко, берет меня за локоть и куда-то тянет.

- Куда вы ведете меня? – пытаюсь освободиться, когда он ведет меня сквозь толпу.

- Успокойтесь, Катерина Валерьевна, - наконец, мы останавливаемся возле одного из столиков. Амир сажает меня и сам садится рядом.

- Объясните мне, пожалуйста, - прошу я. – Что все это значит? Зачем я здесь?

- Выпьете чего-нибудь?

- Нет, конечно. Вы забыли? Я вашего сына кормлю.

- А я про сок, Катерина Валерьевна, - с ухмылкой смотрит на меня.

Черт. Он прав. Я сама предположила плохое.

- Нет, спасибо. Я хотела бы домой поехать, - пытаюсь встать, но он держит меня за руку.

- Сидите, - опять хмурится. – Почему вам все время надо делать все наперекор мне?

Я даже не знаю, что ответить. Потом нахожусь.

- Я прислуга, - напоминаю ему. – И выполняю ваши поручения в рамках нашего договора. Но не помню пункта о том, чтобы сидеть с вами, если мне этого не хочется.

Амир ухмыляется.

- Да, вы правы. Простите, - произносит. – Это было неправильно. Вы не прислуга. Прошу прощения.

- Хорошо. Я вас простила. Могу я теперь уйти? – смотрю ему прямо в глаза.

- Нет, - опять жесткий голос. – Я хочу, чтобы вы остались здесь. Хорошо. Я прошу вас остаться со мной.

- Зачем?

- Мне нужна спутница на вечер, - пожимает плечами как ни в чем ни бывало и откидывается на спинку стула. – Тамерлан спит. София сделает все, как надо. Вы можете спокойно остаться. К тому же нам ведь надо поговорить. Так? Думаю, лучше места не найти. Вы на нейтральной территории, а значит, не будете так бояться меня, как обычно.

- С чего вы взяли, что я боюсь вас? – забираю у него свою руку и хмурюсь.

- Вижу, Катерина Валерьевна. Я все вижу. Разве я не прав?

10. Катя

- Мне кажется, это бесполезный разговор, - отвечаю. – Я не понимаю, чего вы хотите.

- Откровенности, Катерина Валерьевна, откровенности. Красивое платье, - окидывает меня взглядом. – Дешевое, но красивое. Хотя вам пошел бы другой цвет.

Его слова заставляют меня сложить руки на груди. Хочется закрыться, а лучше – уйти.

- Вы переоделись, узнав, что я хочу переговорить с вами, - легкая ухмылка на его лице, но глаза все также холодны.

К чему он ведет?

- Вы ведете какую-то игру, Катерина Валерьевна, и я ее разгадаю. Поэтому просто даю вам шанс самой все рассказать мне, - продолжает непонятный мне разговор Амир.

Качаю головой.

- Вы знаете, с каждой нашей встречей я все больше и больше убеждаюсь, что должна уйти. Я не понимаю вас.

Поднимаю на него взгляд. Он сидит с каменным лицом. Теперь на нем нет даже ухмылки.

- Убеждаетесь и не уходите, - произносит он. – Странно, правда? Что же вас держит?

Долго смотрю на него. Хочет откровенности?

- Наверное, то, что мне нужны деньги на операцию сыну. А еще Тами… Тамерлан. Мне жалко мальчика. Он же не виноват, что… - и осекаюсь.

- Что у него такой отец? – он легко угадывает недосказанное.

Молчу.

- Мне лучше уйти, - я встаю и тут за спиной слышу женский голос:

- Амир? Все-таки, пришел? Что же ты не подойдешь?

Оборачиваюсь и вижу женщину в возрасте. Она тут же переводит взгляд на меня. Смотрит с интересом. Я бы даже сказала, с каким-то слишком большим интересом.

- Это с тобой? – хмурится.

Амир встает и кладет мне на талию руку. Я тут же беру его за ладонь, чтобы убрать ее, но он ловко перехватывает мою руку и прижимает к телу. Чуть надавливает, притягивая меня к себе.

- Да, Ольга Сергеевна, моя спутница. Екатерина. Вы знакомы?

- Нет, конечно, - женщина поправляет прическу и еще раз бросает на меня быстрый взгляд. Потом протягивает руку, - я Ольга Сергеевна. Хозяйка дома. И бывшая теща Амира.

Стою и не знаю, как реагировать.

Получается, эта женщина – мать той незнакомки с портрета. Мать погибшей жены Амира. А он стоит и прижимает меня к себе. При ней! Тем более, учитывая, что нас ничего такого не связывает.

Злюсь на него еще больше. Предпринимаю попытку освободиться. Бесполезно.

- Приятно познакомиться, - произносит женщина. – Амир, ты уже разговаривал с Георгием? Он искал тебя.

- Нет, - отвечает Амир. – Плохо искал, значит, - усмехается. – Вы же нашли.

- Ладно, Амир. Пойду к гостям. Оставляю тебя с твоей спутницей.

Едва заметно кивает и уходит.

- Пустите же меня, - шиплю я и убираю, наконец, его руку с себя. – Что за спектакль вы устроили? Обо мне подумали не пойми что. Неужели вам настолько плевать на других людей?

- Я доплачу, - наклоняет голову и убирает руки в карманы брюк. – За неудобства доплачу вам. Вам же нужны деньги?

Ничего не отвечаю. Зло смотрю на него, разворачиваюсь и решительно иду к выходу. Водитель оказывается тут же. Просто открывает мне дверь машины и я сажусь.

Он привозит меня к дому.

Открываю входную дверь, делаю шаг и врезаюсь во что-то твердое. В комнате темно и я не вижу, что же встало на моем пути. Отшатываюсь и чувствую, как сильные руки хватают меня за предплечья и больно сжимают. Замираю. Вглядываюсь в темноту и меня ослепляет блеск глаз.

Тот, кто держит меня, делает шаг в сторону и в слабом отблеске луны я вижу Амира.

Громко выдыхаю. Как безмолвный крик. Это единственное, что я могу сейчас сделать. Потому что в следующую же секунду мои губы накрывают губы мужчины.

Дрожь проходит по телу. То ли от страха, то ли от какого-то нового, незнакомого мне чувства.

Я вцепляюсь пальцами в полы его пиджака.

Когда осознание происходящего возвращается ко мне, я пытаюсь вырваться из этого пугающего меня теперь поцелуя. Но Амир не отпускает. Его щетина до мурашек скребет по моей коже и я чувствую, как его жесткие губы жадно впиваются в меня, не давая сделать ни вдоха.

11. Катя

Когда проходит первый шок, первое, что я ощущаю, что хватка Амира не ослабла. Скорее, наоборот, стала сильнее. И он еще ближе стал ко мне. Наши тела соприкасаются и кажется, что я даже чувствую стук его сердца.

Он продолжает целовать меня и мне становится страшно. Накатывают ощущения, которые я старательно пытаюсь забыть.

Хочу поднять руки, но Амир крепко держит их. Не пошевелиться. Даже голову не повернуть.

И тогда я решаюсь сделать то, что однажды почти спасло меня. Приоткрываю рот и, всосав нижнюю губу Амира, кусаю ее. Не сильно, но ощутимо.

Он тут же отстраняется и хватка рук ослабевает. Я отталкиваю его и пячусь назад, боясь отвести от него взгляд. Боясь его дальнейших действий.

- Катерина, - тихо произносит он, делая шаг ко мне.

Я в немом страхе мотаю головой и срываюсь с места. Быстро сбегаю по лестнице, оказываюсь в своей комнате и закрываю дверь. Поворачиваю замок. Хотя бы этого меня не лишили здесь.

Прислоняюсь к двери. Слышу, как бешено стучит сейчас мое сердце. Господи, что же это? Зачем он сделал это?

Слышу шорох за дверью. Замираю. Не двигаюсь и, наверное, даже не дышу.

- Екатерина, - доносится голос Амира сквозь дверь.

Зажимаю рот рукой.

- Катерина, не бойся. Открой мне, - просит он. – Нам надо поговорить. Я ничего не сделаю тебе плохого. Катерина, открой! – и потом легкий удар в дверь.

Я отшатываюсь в ужасе. Зажмуриваюсь и трясу головой. Опять подхожу к двери и произношу как можно тверже:

- Уходите. Уходите, Амир Каримович. Я буду кричать.

Потом слышу лишь отдельные звуки, бормотание. Не понимаю, что именно он говорит, но по тону понимаю, что он зол.

Вцепляюсь в ручку двери. Сердце готово выскочить из груди. Давно я не испытывала такой страх. Так давно, что стала привыкать.

Воцаряется тишина. Все мое внимание концентрируется на слухе. Но за дверью ничего не происходит. А я так и стою, взявшись за ручку. Сколько времени проходит? Не знаю. Мысли в голове путаются.

Вдруг ручка резко дергается. Опять он?! Опять паника.

- Катюш, - голос Софии сейчас я рада слышать как никогда прежде, - Тамерлан проснулся. Катюш, ты здесь? Катя?

Поворачиваю ключ в замке и приоткрываю дверь. Быстро оглядываю коридор. Кроме Софии никого.

Амир ушел?

- Что-то случилось, Кать? – София угадывает мое волнение.

- Все в порядке, - пытаюсь улыбнуться и иду к малышу.

После кормления перекладываю его в кроватку и осматриваюсь.

- София, - говорю тихо, - не возражаешь, если я сегодня тут прилягу? С вами. На диване вот.

- Конечно, ложись. А что-то случилось? С чего ты вдруг решила?

- Мне как-то неуютно сегодня одной в комнате. Воспоминания накатывают. Потом объясню, а то Тами разбудим.

- Хорошо-хорошо. Ложись, конечно. Вот, покрывало, возьми.

Мы укладываемся и через какое-то время до меня доносится мерное посапывание Софии. Она засыпает, а я все еще не могу успокоиться. Прислушиваюсь к каждому шороху. Мне кажется, что я слышу шаги или голос. Хотя уверена, что это лишь кажется мне.

В итоге я так и не засыпаю. Проваливаюсь на мгновение в полудрему, но тут же вздрагиваю. Страх не дает мне уснуть.

Встаю рано. Кормлю Тами и решаю, все-таки, вернуться к себе. Не буду же я отсиживаться постоянно в комнате ребенка. К тому же при утреннем свете страх отступает и все уже не кажется таким ужасным. Хотя, вспоминая вчерашний поцелуй, я до сих пор не могу поверить в его реальность.

И главный вопрос – что теперь делать? Запаха алкоголя я не почувствовала. Значит, Амир был трезв. И это пугает еще больше.

Тихо, чтобы не разбудить Тами, выхожу из комнаты и иду к себе. Кутаюсь в халат, который дала мне София.

Переступаю порог своей комнаты и закрываю дверь. Опять поворачиваю ключ. Так мне будет спокойнее. Не успеваю обернуться, как голос, раздающийся из комнаты, буквально пригвождает меня к двери.

- Я думал, так и не дождусь вас.

12. Катя

И обернуться боюсь, но и стоять так тоже не вариант. Наконец, собираюсь духом и поворачиваюсь. В кресле возле окна сидит Амир. Локти на подлокотниках, подбородок упирается в скрещенные пальцы. Он смотрит на меня.

- Что вы здесь делаете? – спрашиваю, не убирая руку с ручки двери. Замок еще закрыла зачем-то! Быстро выбежать не получится.

Амир встает, поправляет ворот рубашки и делает шаг ко мне. Внимательно слежу за каждым его движением. Он останавливается в метре от меня и мне тяжело выдержать его взгляд. Он смотрит мне прямо в глаза. Что в этом взгляде? Я не могу понять.

Потом он опускает взгляд и словно рассматривает халат на мне. Я инстинктивно кутаюсь в него и берусь за пояс.

- Переодевайтесь, - произносит Амир неожиданно.

- Зачем? – задаю глупый вопрос. – Что вы задумали?

Его поведение пугает меня.

- Катерина, переодевайтесь. Или я сам сделаю это, - и еще шаг ко мне.

Пячусь назад.

- Выйдите, - говорю я ответ. – Я не буду переодеваться при вас.

- Или вы переоденетесь и сейчас же. Или это сделаю я. Я даю вам шанс. Воспользуйтесь им. Я никуда не уйду. У меня нет желания играть в прятки с вами.

Подходит ко мне и кладет свою ладонь на мою руку, которой я держу ручку двери. С нажимом убирает ее, но не отпускает. Опять смотрит мне в глаза. Поворачивается и идет к шкафу, тянет меня за собой. Открывает дверцу шкафа, бегло осматривает мои несколько вещей. Чуть слышно усмехается. А потом. Потом он поворачивается ко мне и хватается за пояс халата. Тянет его.

Я в ужасе бью его по рукам и он тут же убирает их. Смотрит на меня удивленно.

- Я сама, - произношу зло и слышу, как сердце забивается в бешеном ритме.

Хватаю первое попавшееся платье и убегаю в ванную. Конечно, при нем я не буду переодеваться!

В ванной дверь закрываю на защелку и долго смотрю на себя в зеркало.

Господи, что происходит? Что ему надо?

Быстро переодеваюсь, но долго стою перед закрытой дверью. С закрытыми глазами считаю про себя, пытаясь успокоиться.

Но не сидеть же здесь вечно. Поэтому отодвигаю защелку и выхожу.

Амир с ухмылкой смотрит на меня. Проходится по мне взглядом.

- Мда, - произносит как-то недовольно, что ли.

Потом подходит и берет меня за запястье. Тянет за собой.

- Пустите меня! – возмущаюсь я. – Что вы себе позволяете? Что вообще происходит? Амир Каримович!

Он оборачивается и приставляет указательный палец к своим губам.

- Тшшш, Тамерлана разбудите. И Софию напугаете. Хватит уже бояться. Я всего лишь приглашаю вас на прогулку. Утреннюю прогулку. Или вы хотите остаться со мной в вашей комнате наедине?

Изумленно смотрю на него и мотаю головой.

- Ну вот. Поэтому просто идите за мной.

Мы спускаемся вниз и я как под гипнозом сажусь в машину. Амир садится за руль. Куда-то едем. Я закрываюсь, руками обняв себя и смотрю в окно. Мне даже спросить у него страшно. Эти полунамеки пугают меня. И он хранит молчание. Ни слова больше. Осторожно перевожу на него взгляд – нахмурив брови, Амир смотрит вперед на дорогу. Кажется, он даже не замечает мой взгляд.

Машина останавливается возле какого-то магазина. Амир выходит сам и открывает мою дверь, подает руку. Но я выхожу из машины сама. Осматриваю здание.

- Куда вы привезли меня? Что это?

- Вы так хорошо молчали всю дорогу, - отвечает он. – Не портите все сейчас.

Сам берет мою руку и ведет внутрь. Там, на входе, нас встречает милая девушка. Здоровается с Амиром, потом переводит взгляд на меня и, как мне кажется, с удивлением рассматривает. Потом часто моргает и приоткрывает рот. Мне некомфортно под ее пристальным взглядом.

- Сделайте все, как обычно, - приводит девушку в чувство Амир и за талию подталкивает меня к ней.

Она молча кивает и опускает взгляд.

Амир выходит и мы остаемся вдвоем. Девушка бросает еще один взгляд на меня, но тут же убирает его. Куда-то уходит и приносит несколько вешалок с одеждой.

- Вам подойдет вот это, - протягивает мне. – Примерьте. Здесь примерочная, - показывает на белую штору.

- Подождите, - прошу я и решительно шагаю к двери.

Открываю ее, делаю шаг и врезаюсь в чью-то спину. Это Амир. Я отшатываюсь, он оборачивается и оглядывает меня.

- Не понравилось? – удивленно приподнимает бровь.

- Я не понимаю, зачем это все? может, вы все же объясните мне? – требую я, пытаясь скрыть раздражение в голосе.

- Все просто, Катерина. Я хочу поехать с вами в ресторан, чтобы поговорить. Но меня не устраивает ваш внешний вид. Вернее, ваша одежда. Вернитесь к консультанту и примерьте то, что она вам предложит, - строго смотрит на меня. Я не двигаюсь с места и тогда он добавляет уже мягче: - считайте это небольшой премией за то, что вы отлично справляетесь со своими обязанностями. Тамерлан доволен и это главное. Вы смогли успокоить его. Я хочу отблагодарить вас за это.

- Я бы предпочла получить премию деньгами, - горько усмехаюсь.

Вдруг Амир берет меня за подбородок и поднимает его. Смотрит прямо в глаза.

- Деньги, деньги, деньги. Неужели, только это волнует вас? Неужели у вас это в крови? Раз вы не понимаете по-другому, тогда так: вы сейчас же возвращаетесь и надеваете то, что вам дадут в салоне. Или… - усмехается. – Или я звоню доктору и отменяю операцию.

Злой блеск вспыхивает в моих глазах.

Это жестоко.

Зря я пыталась увидеть в нем хоть что-то человеческое.

Зажмуриваюсь на мгновение и, когда открываю глаза, цежу, чувствуя, как сильнее он сжимает пальцы на моем подбородке:

- Хорошо.

- Вот такой вы мне нравитесь больше,- ухмыляется Амир и отпускает меня.

Забегаю опять внутрь. Консультант уже ждет, молча с улыбкой протягивает мне платье. Короткое черное платье, очень красивое. Оно облегает мою фигуру и черные кружевные вставки то и дело привлекают внимание, когда я осматриваю себя в зеркало.

У меня не было таких вещей. Мне кажется, если бы даже у меня были деньги, я не купила бы такое платье. Потому что в нем я слишком привлекаю чужое внимание. Я это чувствую.

13. Катя

Вначале темный коридор и полоска света впереди. Я иду за Амиром и чувствую его пальцы на своей руке.

- Почему вы дрожите? – он вдруг останавливается и поворачивается ко мне. – Вам холодно или опять страх?

Берет меня за подбородок и смотрит в глаза.

- Что происходило в вашей жизни, что вы настолько пугливы?

Я молчу. Не знаю, что ответить ему.

Амир отпускает меня и мы идем дальше. Подходим к двери и он толкает ее.

- Ой! – вырывается у меня.

Перед нами загон с лошадьми. Огромное светлое помещение.

Не сводя взгляда с красивых животных, иду вперед.

- Вам нравятся лошади? – слышу вопрос сзади.

- Не знаю, - оборачиваюсь. Амир внимательно следит за мной. – Я впервые вижу их вживую. Они красивые. Можно подойти ближе?

Амир открывает одну из калиток и приглашает меня внутрь стойла.

- Это самая спокойная, - показывает на серо-белую лошадь с длинной гривой. – Хотите погладить?

Почему-то рядом с этими животными я забываю обо всем. И даже на Амира не обращаю внимания.

- Хотите прокатиться? – неожиданно спрашивает он.

Оборачиваюсь и мотаю головой.

- Опять боитесь? – ухмыляется. – Может, пора начать избавляться от своих страхов? – смотрит куда-то и зовет: - Виктория!

Из-за стога сена выходит девушка.

- Виктория, это Екатерина Валерьевна, - представляет меня Амир. – Покажите ей Сусанну. Екатерина Валерьевна ни разу не каталась на лошадях. Помогите ей.

- Хорошо, Амир Каримович, - улыбается она и обращается уже ко мне: - Пойдемте? Вам надо будет переодеться.

В комнате, где стоят какие-то кубки, а вся стена увешана фотографиями с лошадьми, Виктория помогает мне переодеться. Такая непривычная одежда. Впрочем, платье тоже словно чужое.

Когда мы появляемся вновь, Амир о чем-то разговаривает по телефону, отвернувшись к окну. Виктория помогает мне забраться на лошадь и показывает, как и за что держаться. Потом сама за уздечку медленно ведет лошадь вместе со мной.

Я сижу, вцепившись в упряжку. Мне и страшно, но и нравится это.

- Вы хорошо держитесь! – подбадривает меня Виктория. – Сусанна приняла вас. Почувствовала.

- А можно ее погладить сейчас? Когда я на ней?

- Конечно, - улыбается.

Я провожу рукой по мягкой шерсти, лошадь слегка дергает головой, но продолжает спокойно идти. Я даже расслабляюсь немного.

Но тут раздается громкий возглас Амира:

- Что значит «не может»?! Я не спрашивал, что он может! Чтобы вечером информация была у меня!

Мы с Викторией устремляем взоры на него. А он ударяет кулаком в воздух и со всей силы пинает стоящее рядом ведро. Оно летит в стену с грохотом. И я чувствую, что лошадь этого пугается. Хрипит, мотает головой, а потом подпрыгивает на задних ногах. Я, вроде, не ослабеваю хватку, но все равно теряю равновесие и падаю

- Сусанна, тихо! – слышу голос Виктории и она отводит от меня лошадь.

Пытаюсь встать и ощущаю острую боль в ноге. Морщусь.

- Что с вами? – ко мне подходит Виктория. – Встать сможете? Извините, пожалуйста! Это я виновата, не досмотрела. Не удержала Сусанну. Давайте я помогу.

- Спасибо, - отвечаю, продолжая морщиться. Все равно движение ногой доставляет боль. – Вы не виноваты.

- А кто виноват? – голос Амира раздается сверху. – Идите, Виктория. Я помогу Екатерине Валерьевне.

Девушка послушно кивает и возвращается к лошади.

- Договаривайте. Я виноват? – он садится передо мной на корточки.

Смотрит сначала в глаза, а потом переводит взгляд на ногу, за которую я держусь. Убирает мою руку и касается ноги своими горячими пальцами. Чуть нажимает и я ойкаю.

- Неужели, повредили? – хмурится Амир. Аккуратно обхватывает меня и поднимает на руки.

- Не надо, - прошу я.

- Вы здесь хотите остаться? – спрашивает строго и, не дождавшись ответа, уносит меня.

Заходит в какую-то комнату и сажает на диван. И начинает расстегивать обувь на мне.

- Что вы делаете? – хватаю его за запястье.

- Ногу осмотреть хочу, - второй рукой убирает мою ладонь. – Успокойтесь, Екатерина. Надо осмотреть. Если что-то серьезное, то без врача не обойтись.

Наверное, он все же прав.

Амир с серьезным лицом ощупывает мою ногу, осматривает ее.

- На мой взгляд, ничего серьезного. Так больно? – поворачивает ступню.

- Нет.

- Попробуйте сейчас встать, - тянет меня вверх.

Я с опаской, но приподнимаюсь.

- Ну вот. Ничего страшного. Только Сусанну напугали.

- Я?! – смотрю на него возмущенно.

- Ну, раз вы можете ходить, предлагаю кое-куда отправиться и посидеть в тихом месте,- вполне спокойно отвечает Амир.

- Мне домой надо и… переодеться бы, - осматриваю себя. – Домой, - поднимаю взгляд на него. – Тамерлана кормить скоро.

- Не волнуйтесь. София справится.

Я хмурюсь.

- Вы же оставляете молоко на всякий случай. Каждый день. София покормит.

- Но это на случай, если что-то случится со мной.

- Ну, вот и случилось, - ухмыляется. – Сейчас именно тот случай. Сами пойдете к машине или вас отнести.

- Я сама, - отвечаю строго, а Амир лишь усмехается опять.

- Жду вас у машины. Переодевайтесь.

Когда за ним закрывается дверь, я вздыхаю. Мне все это не нравится. Но кого это волнует?

Переодеваюсь опять в платье и выхожу.

Амир привозит меня в какой-то ресторан. Там нас провожают до столика в дальнем углу. Мужчина делает заказ, а я просто сижу, перебирая от волнения пальцы под столом. Чтобы он не видел.

Официант отходит от столика и Амир откидывается на спинку стула. Не стесняясь, осматривает меня.

- Расскажите мне про свою семью, - произносит, отпивая из бокала. – Кто ваши родители?

- У меня обычная семья, - пожимаю плечами. – Правда, родители развелись несколько лет назад. Я живу с мамой и братом. Старшим братом.

- Вы приемный ребенок? – спрашивает неожиданно.

Удивленно смотрю на него. С чего он взял?

14. Амир

- Катя, - зову ее, чуть встряхивая тонкий подбородок.

Неужели опять вырубилась? Да что с ней? Откуда в таком молодом теле столько слабости? Беру ее на руки и несу себе в кабинет. Благо этот ресторан тоже мой. Кладу на диван и сажусь рядом на пол. Вглядываюсь в красивое лицо.

С самой нашей первой встречи каждый взгляд на нее – это как испытание. Тогда на кухне, в самый первый раз, я подумал, что привиделось. Или уже галлюцинации от желания увидеть. Подумал, что показалось. Но нет.

При дневном свете она выглядела куда более реально.

Первой мыслью после осознания, что это не сон и не последствия усталости и выпитого накануне, было удалить из своей жизни этот кошмар. Избавиться от него.

Я понимал разумом, что ни к чему хорошему это не приведет. Разумом… Но что-то внутри заставляло снова и снова искать встречи с этой незнакомкой.

Вечером я сидел в гостиной. Перед портретом Татьяны. Смотрел на него и не понимал, как такое возможно.

Одно лицо. Цвет волос другой, но Татьяна красила их.

На этом, пожалуй, сходство заканчивалось.

Катерина не была похожа на Татьяну по характеру. Слишком пугливая, робкая, вздрагивающая от каждого вопроса. Я видел ее страх.

Я привык к тому, что меня боятся. Страх вызывает уважение. И у людей, окружающих меня, были причины для страха. Но у Кати? Мы же только познакомились. Я не сказал и не сделал ничего такого, за что меня стоило бы бояться ей.

Владлен предупредил меня, что девочка очень слаба. Нервная система ни к черту. Что было в ее жизни?

Я понял, что хочу все знать о ней. Но пока информацию мне так и не предоставили. То, что дали в клинике, мало. Сухие данные. Но ведь что-то было еще? Почему она такая?

Татьяна. Моя жена.

Я любил Татьяну. Очень любил. Когда я встретил ее, мне было далеко за тридцать. Я многое повидал и никого не любил. Но тут в мою жизнь ворвалась Татьяна. Мы познакомились случайно, но она сразу запала мне в душу.

Я не собирался долго ухаживать и просто предложил ей выйти за меня замуж. Я давно мечтал о наследнике. Был готов стать отцом. Татьяна была лучшей кандидаткой. Я хотел ребенка от нее.

Но все рухнуло в один момент. Когда врач в клинике на очередном приеме по поводу того, что у нее никак не получается забеременеть, ошарашил нас. Татьяна не могла иметь детей. Были проблемы со здоровьем.

Изменило ли это мое отношение к ней? Нет. Я любил ее. А ребенок… При современном уровне медицины это был лишь вопрос времени.

Изменило ли это мою жену? Да.

Татьяна словно отдалилась от меня. Долгое время просто сидела дома, заперевшись в своей комнате. В эти дни между нами ничего не было. Я думал, ей надо побыть одной. Больше времени проводил на работе. А Татьяна не выходила из дома.

И мы приняли решение воспользоваться услугами суррогатной матери. Хотя Татьяна не проявляла большого интереса к этому. Я занимался всем. Все шло к тому, что скоро мы стали бы родителями. Я был уверен, что это вернет все в прежнее русло. Но я ошибался. Сильно ошибался.

Однажды, придя уже ночью, я обнаружил ее пьяной рядом с камином. В руке была почти пустая бутылка из нашего погреба. Я отнес Татьяну в спальню, а утром у нас состоялся серьезный разговор. Вернее, говорил лишь я. Татьяна молчала, уткнувшись взглядом в стену.

Мне показалось, что мы поняли друг друга.

И я опять ошибся.

Дальше начались самые плохие дни в моей жизни. Я забросил работу и сидел дома с женой. Но это не могло продолжаться вечно.

Стоило мне выйти из дома, к моему возвращению я находил Татьяну в нетрезвом состоянии.

Я запирал ее. Ругал. Угрожал. Не помогало ничего.

В один из дней, вернувшись с работы, я обнаружил, что жены нет дома.

Телефон не отвечал. Никто не знал, где она. Ее машины в гараже тоже не было.

А потом был ад.

Татьяна разбилась, не справившись с управлением. Я неделю не выходил из дома. Не следил за собой. Не отвечал на звонки.

Я жил с мыслью, что моей жены больше нет. И с чувством вины. Это я не уследил за ней. Допустил саму возможность сесть за руль пьяной.

Я никого не хотел видеть.

Пожалуй, к жизни меня вернул звонок из медицинского центра. Они нашли суррогатную мать.

Первым моим желанием было отменить все. Отказаться. Выплатить неустойку и забыть об этом. Я принял решение позвонить в центр утром. Но ночью понял, что, возможно, это шанс. Шанс вернуться к нормальной жизни.

У меня будет ребенок. И он будет знать о своей матери, о Татьяне. Я буду жить ради этого ребенка.

Заботы об операции на какое-то время отвлекли меня от боли, которую я испытывал.

Суррогатная мать не должна была видеть меня. Контакт с ней исключался полностью. Но я знал все о ее состоянии.

Тамерлан появился в срок и абсолютно здоровым. Взяв его на руки, я впервые, наверное, в своей жизни испытал желание заплакать.

Я смотрел на маленького человечка и искал в нем черты Татьяны.

Боль понемногу отступала, отходила на второй план. Я почти вернулся к прежней жизни.

И тут она.

Странная незнакомка, пришедшая кормить моего сына.

15. Амир

- Что со мной? – от мыслей меня отрывает слабый голос.

Катя приподнимается на локтях и оглядывается. Потом ее взгляд падает на меня и она как будто отшатывается от увиденного. Дергается и пытается встать. Но я руками удерживаю ее на диване.

- Катя, все в порядке. Не надо нервничать. Как ты себя чувствуешь? – кладу ладонь на лоб и глаза Кати округляются. Она опять пытается отстраниться. Глупая. Не понимает, что я уже все решил за нее и мои решения не обсуждаются.

- Отпустите меня. Пожалуйста, - жалобно смотрит в глаза. – Я хочу уйти. Совсем. Разорвать договор. Я не смогу дальше…

- Тебе нечего бояться, - отвечаю уверенно и сажусь на диван рядом с ней. Провожу рукой по волосам. И мне кажется или она действительно вздрагивает. – Катя, - рука застывает на ее щеке и большим пальцем я провожу под нижней губой. Мне хочется прикоснуться к самим губам, но боюсь еще больше испугать ее.

- Амир Каримович, что вам надо от меня? – спрашивает она.

- Для начала, чтобы ты называла меня по имени и на «ты», - чуть усмехаюсь. – Это же не сложно, да? Ты ведь уже называла меня по имени, когда говорила обо мне с Софией. Так?

Хмурится. Да, девочка, я почти все знаю о тебе. Почти. Но это пока.

- Зачем вам это?

- Не «вам», а «тебе», - поправляю ее. – И вопрос звучит странно. Мы взрослые люди.

- Вы хотите, чтобы я спала с вами? – я даже теряюсь от такой откровенности.

Что ответить? Да? И это было бы правдой, но я уже предвижу ее реакцию на эту правду. Сказать, что мне нужна от нее дружба? Но она же не дура, чтобы поверить в этот бред.

Поэтому лишь усмехаюсь в ответ и встаю с дивана. Смотрю на Катю сверху вниз.

- Твой вопрос звучит как предложение? – краснеет. – Я же предлагаю узнать друг друга получше, Катя. Только и всего. Да, в своей жизни я привык все планировать, но здесь вижу, что это бесполезно.

- А если я не хочу? – она приподнимается и садится. Смотрит упрямо. – Вы опять будете шантажировать меня моим сыном?

Хм, а я недооценил ее. Дерзкая. Показывает зубки. Но это нравится мне еще больше. Слишком легкие цели меня никогда не привлекали.

Резко наклоняюсь и упираюсь руками в спинку дивана по обе стороны от Кати. Так, что она оказывается в замке моих рук.

- А если попробуем? Ты же не пробовала. Я не знаю, что у тебя было до этого, но, чувствую, что не встречала ты настоящего мужика. Потому и попала в такую ситуацию. Ребенок твой не виноват и ничего плохого я ему не сделаю.

- Даже если я откажусь от вашего предложения?

- А я не предлагаю, Катя. Я ставлю тебя перед фактом. Никакого выбора.

Наклоняю голову набок и становлюсь еще ближе к ней. Близость ее губ манит. Сжимаю пальцами кожаную обшивку дивана, сдерживая себя из последних сил.

- Я уже слышала это в своей жизни, - зло смотрит в глаза. – Я не буду делать то, что вы говорите. Я…

Договорить ей не даю. То ли от злости на ее излишнюю упертость, то ли от потери самообладания от ее близости, обхватываю затылок и впиваюсь в губы.

И все мысли отходят на второй план. Вся злость и неудовлетворение непокорностью.

Я с силой вжимаюсь в ее губы, как будто хочу не доставить себе удовольствие, а причинить ей боль. Чтобы она поняла, что сопротивление бесполезно. Что ее слова ничего не значат. И она ничего не решает.

Катя сжимает зубы и не пускает меня. Ладошками ударяет мне по плечам. Я второй рукой надавливаю ей на скулы, заставляя приоткрыть рот, и сразу же проникаю туда. Она продолжает сопротивляться, выставляя передо мной свой язычок, но ничто не может остановить мой напор.

Потом обхватываю ее руки за запястья и опускаю их.

Чуть отрываюсь от нее и шепчу:

- Ну, тихо, девочка, тихо. Дай мне показать тебе, как это бывает. Хватит.

И опять накрываю ее рот.

Пытаюсь понять. Вспомнить и понять, то ли самое я чувствую, что чувствовал когда-то давно, целуя также жадно Татьяну. Пытаюсь понять и не могу. Это что-то другое. Но это другое мне нравится. Я не хочу отпускать ее.

Катя уже, похоже, расслабляется. Больше не сопротивляется, позволяя мне делать то, что я хочу. А хочу я уложить ее прямо на этом диване и взять. Взять то, что и так будет моим.

Но нет.

Понимаю, что, если сейчас сделаю это так, то не получу того, что хочу. Тело ее получу. Ее сопротивление уже подавлено. Но я хочу большего.

С телом у меня, как раз-таки, нет проблем. Один звонок – приедет и сделает все, что я попрошу.

Но я хочу Катю. Хочу, не подавляя ее, а получая взамен.

Поэтому решаю ослабить пока напор. Отрываюсь от губ. Падаю на диван и сажаю Катю себе на колени. Медленно провожу по спине.

Девчонка словно приходит в себя. Начинает часто моргать, а потом закрывает лицо руками. Я чуть слышно смеюсь.

- Катя, что с тобой?

А она лишь мотает головой.

Тогда я сам убираю ее руки с лица и беру за подбородок.

- Запомни, Катя, - говорю строго, но в то же время мягко. – Я не сделаю ничего без твоего согласия. Хорошо? Я не собираюсь насиловать тебя, - Катя вздрагивает. Неужели, она и правда думала, что я такой? – Но у тебя нет выбора. Ты привыкнешь ко мне. Постепенно, но привыкнешь.

- А что потом? – вдруг спрашивает.

Я хмурюсь. О чем она?

- Что будет потом? Когда вы получите свое? Когда Матвею проведут операцию и Тамерлана не надо будет кормить грудью? Что будет потом?

Черт.

Зачем она задает такие вопросы?

Я и сам не знаю, что будет потом. Скорее всего, я даже уверен в этом, интерес к Кате у меня пропадет, как только я смогу сравнить их. Сейчас я как помешанный. Она не может просто так уйти. Я должен успокоиться, а для этого я должен получить ее себе. А потом…

Деньги решают все проблемы. А они ей нужны. Мы оба, полагаю, быстро забудем этот эпизод из своей жизни.

У меня будет Тамерлан, а постоянная женщина мне не нужна. После Татьяны не нужна.

Да и я Кате не нужен. Отойдет, встретит какого-нибудь мужика.

16. Амир

По возвращении домой хочу отвлечься. Катя уходит к Тамерлану. А я, проводив ее взглядом, иду в кабинет. Работа – вот, что вытащило меня из депрессии тогда и она же поможет мне и сейчас.

Однако даже изучение присланных документов не дает мне отвлечься. Несмотря на разговор с Катей, мне все еще не дает покоя ее сходство с Татьяной. Как так получилось? И как так вышло, что именно Катя появилась в моем доме? Я давно не верю в совпадения. Все в этом мире не случайно.

Набираю детектива, которого я нанял, чтобы он собрал информацию о Кате. Но каких-либо существенных новостей так и нет. Все какая-то мелочь. Прошу усилить поиски. Мне нужна информация в ближайшее время. А пока даже решаю сам съездить в семью Кати. Она жила с мамой и братом. Вот с ними и поговорю. Возможно, я смогу найти что-то раньше детектива.

Завтра с утра и съезжу к ним. А сегодня…

Встаю из-за стола и подхожу к окну. Не отрывая глаз, наблюдаю за Катей. Она идет по дорожке, опустив голову. Наверняка, опять копается в себе. Какая-то она сложная. Ведь все так просто. Зачем все усложнять?

Катя останавливается возле садовника и недолго разговаривает с ним. Потом идет в арку. Я часто вижу ее там.

Решительно разворачиваюсь и иду на выход.

Когда я подхожу сзади, Катя не слышит меня. Я кладу руки ей на плечи и она вздрагивает. Оборачивается и пытается встать, но я надавливаю, показывая, что хочу, чтобы она осталась сидеть. Потом обхожу скамейку и сажусь рядом.

- Тебе нравится здесь? – спрашиваю, глядя ей в глаза. Она не выдерживает взгляда и отворачивается.

- Да, мне нравится ваш сад. И цветы…

- Твой, Катя. Твой. Мы же договорились.

Опять быстрый взгляд на меня.

- Ты любишь цветы? – спрашиваю я. – Хотя… все женщины их любят. Какие твои любимые?

- Не знаю, - пожимает плечами. – Мне все нравятся.

- Что тебе дарили в последний раз? Какой букет?

- Мне не дарили цветы, - опускает взгляд.

Хмурюсь. Что же за мужики были рядом, что цветов не дарили?

- Поехали, - беру ее за руку и тяну.

- Куда? Куда Амир Каримович?

Дергаю ее на себя и она врезается в мою грудь. Близость ее тела опять заставляет меня потерять контроль. Рукой обхватываю ее за талию и прижимаю к себе. Второй рукой убираю волосы за ушко, скользя пальцами по шее.

Взгляд у Кати с удивленного становится испуганным.

- Амир. Да, Катя?

- Пустите, пожалуйста, - тихо просит.

- Отпущу, - говорю, впиваясь в нее взглядом. – Если хорошо попросишь.

Смотрит удивленно.

- На «ты» и по имени, - поясняю ей.

Раз сама не хочет, придется так приучать.

- Ну?

- Отпусти… Амир, - говорит так тихо, что я почти не слышу ее.

Ухмыляюсь.

- Громче, Катя. Я не расслышал. Что мне сделать? Или не мне?

- На нас же смотрят, - смущается. – Я не хочу, чтобы пошли слухи, что я…

Это вызывает у меня смех.

- Тебя не должно это волновать, Катя. Они не посмеют. Так ты попросишь меня? Или… - и я чуть опускаю руку с талии.

- Отпусти, Амир, - уже громче говорит Катя и, как поощрение за первый шаг, я сразу же отпускаю ее. Хотя мне и не хочется этого делать.

- Я обещал не вывозить тебя никуда, но в это место ты должна обязательно попасть, - опять беру ее за руку и тяну к машине. Водитель тут же открывает нам двери и мы садимся назад.

Катя сразу же отсаживается от меня на максимально возможное расстояние. Что вызывает лишь усмешку. Но я даю ей возможность сидеть так.

Мы приезжаем к моей оранжерее. Эта часть бизнеса была куплена мной для Татьяны и после ее смерти я всерьез задумался о ее продаже. Но все руки не доходили. Потому что каждый раз я вспоминал о бывшей жене.

Огромное стеклянное здание сразу же привлекает внимание Кати. Она сама подходит к стеклянным стенам и стоит как завороженная. Да, сейчас время тюльпанов и целая плантация пестрит яркими оттенками.

- Как красиво, - выдыхает Катя. – Это садовый магазин? Или магазин цветов?

- Это, Катя, оранжерея, плантация цветочная. Пойдем внутрь?

Кивает.

Я вижу блеск в ее глазах. Наверное, впервые за все время. Я угадал. Этот визит вызвал в ней бурю положительных эмоций.

- Боже, как же красиво! – восхищается Катя.

- Какие тебе нравятся? – обнимаю ее за плечо. – Выбирай любые.

- Не надо покупать мне цветы, - хмурится и уворачивается из моих объятий. – Мне достаточно просто посмотреть.

- Я и не собираюсь их тебе покупать, - ухмыляюсь я. – Просто выбери, что хочешь. Консультанты оформят. Это моя оранжерея, Катя.

- Ваша?

Грозно смотрю на нее.

- Твоя? – поправляется она и блеск исчезает из глаз.

- Какие тебе понравились? – я опять делаю к ней шаг и приобнимаю.

- Все. Все понравились. Но не надо срезать. Пусть растут.

- Смешная. Они же для этого и выращиваются здесь. Их все равно срежут. Ладно, я сам.

Оставляю Катю и иду к консультанту. Пара слов и он сразу же понимает, что я от него жду.

Возвращаюсь к Кате.

- Может, пить хочешь? – спрашиваю ее.

Мотает головой.

Беру ее за плечи и смотрю в глаза.

- Кать, расслабься уже. Не надо меня бояться. Мы же просто общаемся.

- Простите… прости. Мне сложно перестроиться. Я все время думаю о том, к чему это все приведет.

Ну, хотя бы спасибо за откровенность. Она раскрывается передо мной. Уже плюс. Ей просто надо помочь расслабиться.

- Ваш букет, - голос консультанта за спиной. Оборачиваюсь, беру букет и отдаю Кате.

- Господи, какая красота! – ее восхищение заставляет что-то сжаться в груди.

Потом мы гуляем по аллеям с цветами. И это так непривычно для меня. Не помню, когда я в последний раз так бессмысленно проводил время. Но мне нравится. Катя понемногу расслабляется. Уже не убирает мои руки с себя. Привыкает. А мне нравится касаться ее. Уже давно прикосновение к женщине так не волновало меня.

Домой мы возвращаемся к ужину. Катя уходит кормить Тамерлана, а, когда спускается вниз, ее приглашают ко мне в кабинет. Я попросил накрыть там нам стол.