Не названа цена

Часть первая. Глава первая

Братец, к сожалению, смотрелся эффектно. Неуместно, конечно, так далеко от тренировочной площадки — что, кстати, он тут забыл? — но эффектно.

Ёмкие и чёткие движения лёгкого клинка для тренировок, мягкое скольжение шагов по узкому деревянному помосту перед боевым корпусом Следственного управления, в дрожащей зыби утреннего тумана, жёсткое выражение угловатого лица и яростно блестящие глаза… Да, Рийар редко бывал так хорош, как во время упражнений с мечом — это, совершенно точно, была его стихия.

Выпендрёж, впрочем, тоже был его стихией.

Немудрено, что две восторженно застывшие в калитке для посетителей девчонки рассматривали его — с досадой Леон должен был признать, что смотреть было, на что.

Краем глаза уловив девичье внимание, Рийар, рисуясь, резко очертил клинком круг над головой, а потом, перехватив лезвие второй рукой, пошёл в воображаемую атаку, якобы поражая противника навершием эфеса в лицо. Ёмкие и чёткие движения в сочетании с прорывающимися сквозь туман зыбкими солнечными лучами создавали картину завораживающую и весьма эффектную.

Одна из девушек — с идиотскими длинными розовыми волосами — восхищённо ахнула. Другая привередливо скривилась, и Леон был скорее солидарен с ней. Не то чтобы он хорошо разбирался в фехтовании — как кабинетный работник, он не понимал и не принимал его, а клинок держал в руках не чаще раза в квартал, чтобы не позориться лишний раз, — но приём выглядел откровенно понтовым и рискованным. Ладно тупой тренировочный федершверт, но в реальном бою острым мечом так и самому себе ладонь порезать недолго! Леон вот разок порезал. Хорошо так, основательно. Несколько месяцев потом с нею мучался.

Рийар, на этом не угомонившись, перехватил свой федершверт обратно за рукоять обеими руками — и завращал им каким-то уж совершенно выпендрёжным и явно не имеющим никакого отношения к реальному бою образом. Восхищение в глазах розоволосой стало заметнее. Скепсис на лице её спутницы также возрос.

Стерев с лица досаду, Леон деловым шагом направился к девушкам, внутри костеря архимага на все лады. Не нашлось у него нормальных магов, видите ли, прислал выпускников! Две восторженные девчонки, которым только дай полюбоваться на выкрутасы его придурошного сводного брата!

«Случайность или знал?» — поставил вопрос Леон, раздумывая, что Рийар забыл этим утром у задней калитки и не готовит ли он какую-то пакость или провокацию.

— Старший следователь Леон, — он взял себя в руки и представился нейтральным голосом, когда подошёл к девушкам. На лацкане его пиджака сияла шестиконечная синяя звезда — знак его звания.

Та, которая, видимо, чуть поумнее — темноволосая и миниатюрная — заметила его приближение заранее, поэтому улыбнулась ему вполне приветливо и вежливо. Её засмотревшаяся на красоту упражняющегося с мечом мужчины подруга, напротив, даже вздрогнула от удивления. С заметным сожалением отвернувшись от выдающего очередной финт Рийара, она поправила розовую прядь, перевела тёплый взгляд на Леона и представилась первой:

— Маг-поисковик Илия.

Леон отметил про себя, что до мага ей ещё — как пешком до другого края острова. На строгом костюме — совершенно не сочетающемся с пышной легкомысленной причёской — скромно светилась золотая трёхконечная звёздочка, знак выпускника резиденции архимага. Леон мысленно поставил заметочку: девчонка явно с претензией.

Впрочем, учитывая её папеньку, стоило ожидать.

— Артефакторица Айриния, — представилась, меж тем, и другая, выглядевшая на фоне своей лучащейся довольством и радостью товарки как-то бледно и болезненно. Впрочем, тот факт, что перед ним артефакторица, был очевиден: руки девицы украшали какие-то браслеты с осколками стекляшек и камней, явно имеющие какое-то утилитарно-магическое назначение.

Леон не запрашивал у резиденции артефактора, так что, видимо, расследование для архимага и впрямь было важно, раз он расщедрился на внеплановую магичку для грубых простых задач.

«Для допроса пригодится», — решил Леон. Зачем штатному магу рисковать откатами, если, вон, стажёрку прислали? Пусть и работает. Таких не жалко, у архимага их хватает.

Вот почему в качестве поисковика ему прислали… хм…

В управлении был штатный маг-поисковик, который недавно словил откат и на ближайшие две недели оказался недоступен, из-за чего встал ряд дел. В качестве исключения архимаг согласился прислать кого-то из резиденции — сворованный артефакт делали для него, поэтому он был крайне заинтересован в результатах и расщедрился на помощь.

У Леона не сошлись наблюдения. Он ожидал помощь профессионального мага — раз уж архимаг так заинтересован в деле. А ему прислали выпускниц. Зато двух. Из которых одна явно для решения утилитарных задач, а вторая — папина дочка с невнятной степенью выпендрёжности. Наколдовать себе розовые волосы! Додумалась! Это же нужно иметь запредельный уровень безответственности. Стажёры, конечно, раз за разом выкидывали такие идиотские фокусы, которые даже магией называть было стыдно, но ради чего? Ради этого?! Рисковать ради розовых волос! Ради. Розовых. Волос. Стал бы архимаг посылать такую ненадёжную особу для помощи в деле о краже ему же нужного артефакта?

«Стал бы, если бы хотел саботировать расследование», — сделал мысленную отметку Леон, добавив плюсик к версии «сам архимаг кражу и организовал».

«Ну, или у него и впрямь больше никого не нашлось», — дополнил он этот вывод. Начальница управления, конечно, предостерегала его против архимага и его людей — но всё же не повод параноить на ровном месте.

Решив не усложнять дело и разобраться хотя бы с уровнем безалаберности присланной магички, Леон спросил прямо:

— Зачем вы это сделали со своими волосами, Илия?

Краем глаза он отметил, что Айриния бросила на спутницу быстрый насмешливый взгляд — кажется, отношения их были далеки от дружеских. Сама же розоволосая, вспыхнув от возмущения, сердито парировала:

Глава вторая

Нет, в этот день настроении Илии, решительно, не могло испортить ничто! Ни выделенная ей в пару грубиянка-Айриния, ни занудный старший следователь! Сегодня исполнилась её самая заветная мечта — она впервые переступила порог Следственного управления в качестве стажёра.

Илия несколько лет мечтала о том, чтобы сделать здесь карьеру. Ей хотелось заниматься делом ответственным и общественно полезным, требующим и ума, и трудолюбия, и таланта — в общем, ей хотелось не посрамить семью и показать, что она тоже способна на большие свершения! Что она не просто младший ребёнок и любимая дочка — в тени своих более известных родственников — а личность, заслуживающая уважения сама по себе.

Она была настроена самым решительным образом, и настроение её расцвечивалось всеми красками боевого задора и радостного предвкушения. Сегодня она проявит себя, и обязательно зарекомендуется лучшим образом, и этот вредный следователь поймёт, что ошибся на её счёт, и обязательно похвалит её талант и усердие.

Вертя головой во все стороны, Илия жадно ловила взглядом все черты своего будущего места работы — она ни на миг не сомневалась, что обязательно подтвердит своё право занять здесь место. Ей до дрожи в сердце нравилось тут всё: и основной корпус управления, двухэтажный и длинный, с украшенным мозаикой фасадом, и разбитый перед ним сад, в котором цветущие деревья утопали в клубах утреннего тумана, пронизанного косыми лучами солнца, и великолепная кованая ограда с причудливыми узорами, и небольшие здания, назначение которых ещё не было ей понятно…

Внутри, впрочем, было не менее интересно — тем более, что внутри ко всему этому прибавились ещё и люди. Кто-то спешил на своё рабочее место и выглядел вполне бодрым и деловым, кто-то зевал и явно не мог продрать глаза, одни беседовали друг с другом, другие передавали какие-то бумаги…

Бодрым и стремительным шагом дойдя до нужного ему кабинета — дверь туда была распахнута — Леон заглянул внутрь и сообщил:

— Лин, нам артефакторицу прислали, оформишь? — поманив Айринию рукой, он подтолкнул её внутрь и добавил: — Нам потребуется на допрос, введи в курс.

— Да, конечно… — расслышала Илия тихий голос, но дальнейший разговор уже остался вне поля её слуха, потому что Леон тут же направился дальше, к лестнице, и она поспешила за ним, внутренне радуясь, что отделалась от сокурсницы.

На втором этаже Леон остановился почти сразу у первой же двери слева — на ней значилась табличка «Старший следователь Леон» — отпер её ключом и пригласил Илию внутрь.

Та чуть не вскрикнула от восхищения: первым ей в глаза бросилось огромное, почти во всю стену, окно.

Это было даже не собственно окно, а настоящий проём в стене, выходящий видом на озеро. Весьма хитрый и дорогой артефакт обеспечивал полную безопасность такого проёма: из него ничего не могло выпасть, и тем более не мог выпасть сам человек, и проникнуть снаружи тоже было невозможно — снаружи и разглядеть-то или расслышать было ничего невозможно, проём словно заволакивало непроницаемой дымкой! Зато внутрь воздух и звуки проходили без проблем.

Артефакт был настолько дорогой, что Илия раньше только два раза такое окно и видела: в кабинете отца и в резиденции архимага. Хорошо живётся старшим следователям, если им так помещения оформляют! Вот и ещё один стимул строить здесь карьеру!

Пока Илия восхищалась прекрасным видом на утреннее залитое туманом озеро, Леон подошёл к своему столу, сел, привычным жестом открыл ящик, достал пачку документов, выбрал из них несколько и придвинул по столу в сторону кресла для посетителей. Илия поняла, что документы предназначаются ей, и присела посмотреть, что там.

Бумаг было много. Договор, подписка о неразглашении, должностная инструкция, какой-то опросник на три листа…

«Как всё по-настоящему, как всё по-взрослому!» — с восторгом думала она, быстро скользя взглядом по договору.

Она было уже потянулась подписать, как вдруг её прервало укоризненное:

— Вы не прочли.

Илия вскинула на него удивлённые глаза. Она и не планировала вчитываться, уверенная, что уж в управлении её точно не обманут! Чувствуя себя теперь крайне неловко от того, что снова выставила себя в его глазах недостаточно умной и профессиональной, она вчиталась в договор демонстративно внимательно, но, разумеется, так и не нашла там никаких подводных камней, и снова потянулась подписывать.

— Что, никаких вопросов? — снова прервал её движение он, и ей даже на миг показалось, что он над ней насмехается — во всяком случае, она успела краем глаза поймать блеснувшие в его взгляде искорки, но, когда она посмотрела на него прямо, он выглядел уже совершенно невозмутимым и равнодушным.

Нерешительно поглядев на договор, она кашлянула и подтвердила:

— Никаких вопросов.

— Что ж, тогда подписывайте, — равнодушно пожал он плечами, но тон его звучал так, будто он был совершенно уверен, что договор не так-то прост, и что она теперь непременно попадёт в ловушку, если всё же его подпишет.

Илия нахмурилась, но так и не смогла придумать, где бы тут могла быть ловушка. Уткнувшись взглядом в договор, она принялась перечитывать его ещё раз, даже более внимательно — поэтому не заметила, что он кусает губы в попытках скрыть улыбку, — но никаких тёмных мест найти так и не смогла. Наконец, с мыслью: «Ладно, если что, отец вытащит!» — она подписала и посмотрела на Леона с большим вызовом во взгляде.

Тот забрал у неё договор, кивнул ей на остальные документы и сам принялся перечитывать, прежде чем подписать и поставить печать. С таким же вниманием он прочёл и копию.

Таким образом только спустя полчаса она добралась, наконец, до опросника, который начинался вполне вроде обычными вещами — имя, семья, адрес, образование и прочее — но чем дальше, тем в большие дебри уходил, и Илии с каждым вопросом всё больше казалось, что над ней точно издеваются. Когда после графы «Какой рукой вы пишите?» последовало «Какая нога у вас ведущая?» — она и совсем взорвалась и недовольно переспросила:

Глава третья

Закончив изучать заполненный опросник, Леон отложил его в сторону и достал из ящика тонкую папку в зелёной сафьяновой обложке. Прежде, чем передать её Илии, спросил:

— Подписку о неразглашении помните?

Илия снова почувствовала раздражение. То, что у неё дурацкие розовые волосы, не делает её дурой! Она только что подписала эту подписку — конечно, она её помнит!

— Я не должна обсуждать дело ни с кем, кроме посвящённых в него сотрудников Следственного управления, — уверенно и с некоторым вызовом в голосе процитировала она.

Во взгляде Леона мелькнул укор, и он мягко уточнил:

— А посвящённые в дело сотрудники Следственного управления — это?..

В который раз Илия покраснела, осознав, что снова показала себя не с лучшей стороны.

— Вы, — наконец, отметила она то, что было очевидным.

— Я, — покладисто согласился он, не акцентируя внимание на её промахе, и распространил мысль: — А также начальница управления, но она, думаю, не станет вмешиваться в дело. Впрочем, — поправился он, — полагаю, она захочет познакомиться с вами лично, раз уж вы изъявляете намерение работать у нас в будущем, — Илия заволновалась. — В некоторые детали будут так же посвящены секретари, служебный персонал и задействованные в инциденте боевики, но с ними вы ничего не будете обсуждать без моей прямой санкции.

Илия кивнула и, стремясь исправить впечатление о себе, повторила:

— Я могу обсуждать это дело с вами, либо непосредственно с начальницей управления. Всё остальное — только по вашей санкции.

— По моей санкции — только с посвящёнными в некоторые детали сотрудниками управления, — педантично поправил Леон. — Если у вас будет моя санкция на обсуждение дела с непосвящёнными или тем паче не с сотрудниками управления — это повод для вас незамедлительно подать на меня жалобу выше по инстанции за превышение служебных полномочий и нарушение уже мной подписки о неразглашении.

Илия почувствовала себя вконец потерянной и сбитой с толку. Как он вообще умудряется помнить и думать обо всех этих нюансах? Это показалось ей настолько сложным — ей даже в голову не пришла мысль, что бы она стала делать, если бы, в самом деле, он выдал ей такую вот неправомерную санкцию, — настолько неочевидным и сложным, что она даже усомнилась в своей способности работать в Следственном управлении.

— Хорошо, я поняла, — смущённо пробормотала она, пряча взгляд.

Он пододвинул к ней по столу папку, добавил к ней несколько чистых листов и писчие принадлежности и резюмировал:

— Работайте.

После чего вернулся к своей записной книжке.

Илия скованно взяла предложенное. Она как-то не ожидала, что работать ей предложат прямо здесь, и ей, совершенно точно, было некомфортно размышлять в его присутствии. Вдруг он посчитает её тугодумом, если она будет над чем-то сидеть слишком долго? Или, напротив, сочтёт, что она слишком спешит и упускает детали?

Вздохнув, Илия раскрыла папку. Проситься куда-нибудь в отдельное место было страшно — а может, дело настолько секретное, что им можно заниматься только в присутствии старшего следователя? Она же не знает, как тут всё заведено…

Ещё раз вздохнув, она приступила к чтению.

Материалов в папке почти ещё не было — один резюмирующий лист с картиной происшествия, пара протоколов с опросом свидетелей и несколько сопутствующих документов, вроде распоряжения в связи с временной недоступностью штатного мага-поисковика запросить помощь в резиденции архимага.

Илия погрузилась в чтение.

Дело, впрочем, оказалось совсем не таким романтичным, таинственным и манящим, как представлялось её воображению, а выглядело очень даже прозаично.

В одной из загородных экспериментальных лабораторий был изготовлен индивидуальный артефакт по личному заказу архимага. Управление выделило отряд боевиков для сопровождения этого артефакта из лаборатории в резиденцию — но по дороге на отряд напали. В ходе нападения был убит один из охранников, ранен глава отряда и украден сам артефакт.

«Так, с какого краю можно к этому подойти?» — задумалась Илия.

Поскольку ей хотелось впечатлить Леона — чтобы зарекомендовать себя и повысить свои шансы на дальнейшее трудоустройство — она решила оформить свои записи самым обстоятельным образом.

Для начала она выписала действия, которые казались очевидными, и потому едва ли могли бы привести к результату — так как легко просчитывались, и воры должны были принять меры к обеспечению своей защиты от них.

В такие действия она записала попытку найти магией сам украденный артефакт или самих воров — поскольку нападение явно было спланированным, они должны были предвидеть возможность магического поиска и как-то оградить себя от неё.

Тут с недоумением Илия поняла, что сама она способов таких не знает. То есть, им на занятиях говорили, что такие есть — и именно поэтому она знала, что попытки прямого поиска в таких ситуациях обычно не работают. Но как именно преступникам удаётся скрыться от поисковой магии?

Задумавшись, она бросила быстрый взгляд на Леона — он, должно быть, в курсе?

Он, хотя и был погружён в свою работу, краем глаза отметил её интерес и поднял глаза.

— Какие-то вопросы? — невозмутимо побудил высказаться он, поскольку она снова смутилась, растерялась и уставилась в свои записи, пытаясь в них найти спасение от смущения.

— Не то чтобы по делу… — виновато признала у себя наличие вопросов она.

Он сделал рукой жест, который можно было интерпретировать как «давайте без вступлений».

— Я никогда не задумывалась, а как вообще воры укрываются от прямых поисковых заклинаний, — призналась Илия.

Леон чуть нахмурился и ушёл от ответа:

— Способов хватает. — Заметив по выражению её лица, что она весьма разочарована, добавил: — Узнаете, если действительно к нам устроитесь работать. — Тут она разулыбалась, и он подумал, что стоит предупредить: — Но, полагаю, вы предпочли бы этих способов не знать.

Глава четвёртая

У Илии было несколько предположений, как попробовать через перчатку найти вора. Простой поиск она отвергла — поскольку вор, очевидно, постарался бы от него закрыться. Другим логичным ходом было найти парную перчатку — но Илия, опять же, предполагала, что когда вор обнаружил пропажу, то поспешил избавиться от парной перчатки, чтобы не оставлять ведущих к нему следов.

Поэтому Илия решила попытаться найти карман, в котором перчатка хранилась раньше, — предполагая, что вор не додумается до такой цепочки поиска и не избавится от одежды, в которой был в момент нападения.

В управлении нашёлся отдельный кабинет, приспособленный к работе поискового мага. Большую часть помещения занимала огромная объёмная подробнейшая карта Понта — Илия и не представляла, что такие бывают, и даже засмотрелась, в восхищении разглядывая горную гряду, домики поселений и паутинки ручьёв. Леон отвлёк её от этого разглядывания, выдав ей шкатулку, в которой содержалась улика — к ней никто не прикасался на случай поиска по последнему касанию — и памятку мага из управления о том, как чётко сформулировать запрос, чтобы получить спроектированный на карту эффект, после чего усадил её в большое мягкое кресло и велел приступать.

Илия нервно сглотнула. Единственный раз, когда она пыталась намагичить что-то стоящее, закончился для неё плачевно-розовой причёской, и теперь — особенно после подробного опросника — ей стало страшно. Она раньше никогда не задумывалась всерьёз, каковы бывают рабочие откаты мага-поисковика, потому что в учебной ситуации они колдовали пустяки, и откаты получали пустяковые. Впервые до неё дошло, что она рискует, и рискует многим.

Да, как ей утешительно отметил Леон, обычно маги-поисковики не ловили ничего фатального. Но откаты были делом ужасно непредсказуемым! Никогда нельзя было заранее узнать, чем именно тебе отзовётся то или иное магическое действие. Из-за этого большинство жителей Понта и вообще предпочитало не иметь никаких дел с магией — себе дороже. Живи как живётся, зато спокойно и без всяких откатов!

Илии раньше казалось, что дело того стоит, и риски не так опасны. Но теперь, когда ей впервые нужно было рискнуть, — ей сделалось страшно, так страшно, что в голове её даже мелькнула мысль: «Может, ну её, работу в управлении?»

Однако работа эта так долго была её мечтой, что она отбросила эту паническую мысль и попыталась сосредоточиться.

Магия никогда не давалась ей легко — и теперь она с мимолётной завистью вспомнила того фехтующего молодого мужчину, который колдовал сегодня с такой небрежностью, как будто в этом не было ничего сложного! Она так не умела. Ей нужно было успокоиться, сосредоточиться, поймать это неуловимое чувство контакта с магией…

На экзаменах это было проще. В разы проще.

Здесь мешал страх — и перед откатом, и перед возможным позором, если она не справится или сделает что-то не так. Абстрагироваться от этого страха было непросто, и Илия, закрыв глаза, сосредоточилась на своём дыхании и на чёткой формулировке поискового запроса.

Сформулировав свою мысль, она открыла глаза, чтобы видеть перчатку, и, едва заметно шевеля губами в такт словам, продумала: «Я хочу получить на своей карте красный флажок на том месте, где сейчас находится карман, в котором хранилась эта перчатка».

Картинка перед глазами на миг размылась и мигнула; магия приняла её запрос. На карте появился желанный флажок, а Илия поняла, что в ближайшие сутки её ждёт полная дезориентация в пространстве.

Осознав суть отката, она вздохнула с облегчением: действительно, ничего фатального — и подняла глаза, чтобы озвучить откат Леону, но…

Обнаружила, что не может понять, в какой стороне от неё он стоит.

Она замотала было головой в попытках понять, где он, но стало только хуже: она вроде видела и его, и кабинет, и отдельные предметы — но совершенно не понимала, где они находятся относительно друг друга и каково её положение относительно их. Это оказалось настолько дико, что сердцем её овладела паника.

— Так, спокойнее, смотрите на меня! — услышала она голос Леона и попыталась сосредоточиться на его лице.

Стало легче.

Если не задумываться всё же о том, справа он или слева, снизу или сверху, в одном ли с ней помещении… и где вообще это помещение…

Голова закружилась и заболела.

Она закрыла глаза — во всяком случае, это избавило её от головокружения, — и сказала:

— Полная дезориентация в пространстве на сутки.

— Что ж, это не страшно, — откликнулся он и посоветовал: — Просто постарайтесь не задумываться о положении людей и предметов в пространстве, и вам сразу станет легче.

Она очень сомневалась, что сможет об этом не задумываться, но всё же кивнула и решилась открыть глаза.

Сперва она постоянно сбивалась — мечущиеся в голове мысли паниковали, лишившись привычных ориентиров, — но, в конце концов, она обнаружила, что, если смотреть прямо на него и не задумываться о том, где он, — голова, действительно, перестаёт кружиться.

— Прекрасно, — отметил он её успехи в борьбе с откатом. — А теперь попробуйте встать.

Порадовавшись, что откат никак не повлиял на её отношения с ногами, она уверенно встала и улыбнулась. Да, пожалуй, забыть о том, как ходить, было бы страшнее!

— Задача простая, — отметил Леон, — вы просто смотрите на мою спину и идёте за ней, не задумываясь. Повторяйте в голове какой-то учебный материал, который знаете наизусть и который никак не связан с вашим откатом, — посоветовал он и развернулся.

Илия поскорее упёрлась взглядом в его спину — потому что в момент его разворота подумала о том, куда он теперь повернулся, и голову снова стрельнуло болью, а всё вокруг начало дрожать и вертеться.

Решив последовать умному совету, она быстро вызывала в памяти классификацию карт — учила недавно к зачёту — и принялась по памяти отвечать билет, старательно вглядываясь в спину Леона и идя следом за этой спиной. Удавалось ей это не очень хорошо — стоило отвлечься и хотя бы начать задумываться о том, куда они идут, или о том, где они находятся, или о том, что нужно идти за ним, пока он идёт впереди, — мысли тут же начинали путаться, пространство вращалось перед глазами и сохранять направление становилось предельно сложно. Поэтому Илия старательно ушла в подробное описание тех карт, которые помнила, настроившись тем на то, чтобы следовать за ним чисто машинально. Это, в самом деле, помогало.

Глава пятая

За день Илия почти привыкла к откату и даже начала более или менее свободно передвигаться по гостевой — иногда неожиданно обнаруживая перед собой невесть откуда выскочившую стену или предмет. Однако, если двигаться медленно и осторожно, можно было даже избежать столкновения. Когда Рийар сказал ей, что со временем под таким откатом можно научиться передвигаться, она подумала, что он просто хочет её ободрить — но теперь ей казалось, что это похоже на правду. Во всяком случае, она даже смогла спуститься на ужин самостоятельно — правда, по большей части она предпочитала закрывать глаза и двигаться наощупь, что явно повышало её шансы на успех.

Когда на другой день к обеду откат прошёл — одномоментно, она даже упустила, когда именно, просто открыла глаза — а вокруг ничего не закружилось, — она почувствовала себя бодрой и готовой к свершениям. Вновь обретённая возможность свободно передвигаться её даже немного опьянила, и она с удовольствием побегала по дому и чуть не навернулась с лестницы — совершенно естественным путём, просто споткнувшись на бегу.

«Как всё-таки мы мало ценим то, что дано нам по природе!» — подумала она и испытала гордость от того, что ей пришла в голову такая философская мудрая мысль. Тут же, конечно, она дала себе слово замечать, как многое ей дано, — впрочем, почти сразу она об этом и забыла.

Так или иначе, ей, однозначно, не сиделось на месте. Сутки почти полного бездействия заставили её хорошенько отдохнуть, и теперь она изнывала по возможности заняться хорошим делом. Долго не раздумывая, Илия переоделась из домашнего платья в подходящую серьёзную одежду и отправилась в управление. Леон, конечно, ждал её только завтра — но вдруг у него найдётся для неё дело уже сейчас? Может, они уже разобрались с тем карманом, в котором хранилась та перчатка, и который она должна была найти?

Леон действительно удивился и даже переспросил раздражённо:

— Рийар опять забыл передать, что после отката положен выходной?

Илия даже пожалела, что так рвалась сюда, потому что опять почувствовала себя так, словно сделала что-то не то.

— Мне хотелось поработать, — тихо объяснила свой приход она.

— Хорошо, — кивнул он, посмотрел на неё задумчиво и отметил:

— Карман мы не нашли, потому что нападающие предусмотрительно сожгли ту одежду, в которой были, — Илия от разочарования насупилась. — Я думал предложить вам завтра поехать на место, чтобы там найти новые объекты для поиска, но, раз вы уже здесь, то, возможно, сможете найти новые зацепки — я сейчас планирую взять показания начальника отряда.

Илия радостно встрепенулась. Звучало ужасно интересно!

— Возьмите ваши бумаги, — кивнул он, а дальше, выходя, на ходу продолжил инструктаж: — Вам не требуется и нежелательно вмешиваться в опрос, просто фиксируйте для себя те детали, которые могут дать вам зацепку для магического поиска.

Перебудораженная перспективами Илия бодро кивнула. Брать настоящие показания!

Ладно, пусть брать их будет не она — но она будет присутствовать как сотрудник управления! Как поисковый маг! Как компетентный специалист!

Бодро шагая за Леоном, она внутренне хвалила себя за то, что догадалась прийти. А то вот явилась бы завтра утром — и всё пропустила!

Кабинет, в который они вскоре пришли, с точки зрения Илии, совсем не походил на допросную — как она себе её представляла в своём воображение. Возможно, потому что это были именно показания, а не допрос? Для подозреваемых, должно быть, есть более мрачные места, а тут всё было оформлено вполне уютно. Приятная деревянная обшивка, большие светлые окна, выходящие в сад, мягкая мебель с бежевой обивкой…

Леон представил её как стажёра-поисковика присутствующим — помимо перевязанного боевика здесь обнаружился стенографист — и приступил к делу. Несмотря на то, что стенографист фиксировал все показания, Леон так же отмечал что-то в своих записях, и Илия поспешила последовать его примеру.

Свой рассказ боевик начал с получения задачи — собственно от самого Леона.

— Да, нам спустили запрос из резиденции архимага, — кивнул он для Илии.

Запрос был на перевоз артефакта из экспериментальной лаборатории в резиденцию — дело рутинное. Лаборатории специально строили далеко за городом, поскольку откаты при изготовлении артефактов могли быть самыми непредсказуемыми. Илия, правда, не знала, какими — ей не довелось участвовать в таком ни разу.

В душе колыхнулась старая обида; она недавно подавала заявку на участие в таком эксперименте, но преподаватели одобрили кандидатуру Айринии. До сих пор вспоминать об этом было неприятно и досадно. Они с Айринией часто соперничали в учёбе, и Илия полагала, что однокурсницу выделяют совсем не по заслугам. На взгляд Илии, та была и безответственна, и глуповата, и выезжала лишь за счёт хитростей и подхалимажа. Илия была совершенно уверена, что и право на участие в эксперименте Айриния выудила себе каким-то нечестным путём — может, кому-то оказала какую-то услугу, может, разнюхала чей-то секрет и шантажировала, — потому что иначе было непонятно, как могли выбрать её!

Итак, на этом этапе Илии было нечего отмечать — если только попытаться найти все артефакты, созданные конкретным мастером. Но это было глупее и сложнее, чем пытаться найти единственный украденный артефакт, поэтому она отметила эту версию лишь затем, чтобы что-то записать.

Далее боевик рассказал, как со своим конным отрядом добрался до лаборатории и получил артефакт — убранным в специальную шкатулку. Так что сам предмет никто из них не видел и даже описать не мог — впрочем, могли знать в лаборатории.

Илия подумала, что можно попытаться разыскать шкатулку или тех, кто её касался, — хотя второе было сложнее и грозило совсем непредсказуемыми откатами.

Далее оказалось, что путь боевиков лежал по заранее утверждённому маршруту — Илии было совсем нечего записать, но в рассказе возникла пауза, потому что у Леона как раз оказалось море заметок по этому вопросу.

Интерлюдия

В семье Илии было принято всегда ужинать вместе, в большой светлой столовой, заставленной огромным количеством кадок с цветами — в основном это были мамины эксперименты. Илия, хоть и очень любила цветы, в этом садоводстве участия не принимала, считая это занятие слишком «девчоночьим» — несмотря на то, что старший брат не чурался помогать маме и доставать для неё какие-то редкие саженцы, а потом и участвовать в уходе за ними.

Он и в этот день ковырялся с каким-то чахлым кустиком с огромными понурыми листьями — ещё вчера такого в столовой не было, так что, видимо, спас от какого-то нерадивого хозяина и надеялся выходить.

— Снова бодра и весела? — приветствовал он сестру радостной улыбкой, не отрываясь, впрочем, от куста, от которого что-то осторожно и вдумчиво отрезал.

— Ещё и участвовала в настоящем допросе! — гордо задрала нос Илия, демонстративно поправляя свою синюю звёздочку. Да, пока всего три лучика! Но это только начало!

Подхватив чахлую ветку верёвкой, брат подвязал её к опоре и удивился:

— Поисковики участвуют в допросах? Поздравляю, кнопка!

— Сам ты скрепка! — показала брату язык Илия, садясь за стол. Ей, впрочем, ужасно хотелось похвастаться перед братом, и она теперь размышляла, что ещё может ему сказать, не нарушив свою подписку о неразглашении.

Пока она думала, в столовую быстрым шагом вступила мать — дородная улыбчивая женщина с отчётливыми следами возраста на лице.

Что бы она ни собиралась сказать, увидев нового растительного «жильца», она сперва восхищённо ахнула:

— Какая прелесть, Лерри! — но, подойдя на пару шагов ближе, тут же огорчилась: — Какой бедняжка, его там совсем заморили?

— Откачаем! — потирая лоб, весело отозвался брат.

Они заворковали над цветком, обсуждая что-то очень специфическое и непонятное для Илии. Мама работала в университете и была профессиональным ботаником, а брат пошёл по медицинскому направлению, и тоже прекрасно разбирался в растениях.

Беседу их прервало только появление отца — и после того, как все, наконец, сели за стол, домоправительница подала ужин.

— Чуть на ноги — и уже на работу? — с добродушной улыбкой обратился отец к Илии.

Ей, впрочем, показалось, что улыбкой он скрывает недовольство: ему не нравилась идея с её работой и ещё больше не нравились её откаты.

— У нас там ужасно интересно! — поспешила поделиться впечатлениями Илия, голосом выделяя это «у нас». — Сегодня старший следователь проводил допрос, и я тоже участвовала! — похвасталась она и родителям. — Мой наставник считает, что я могу продвинуть следствие, если буду в курсе деталей! — важно отметила она.

Отец и мать переглянулись — они оба предпочли бы, чтобы Илия никаких следствий никуда не продвигала, а занялась бы чем-то более безопасным.

— Весьма радует, — дипломатично отозвалась мама, — что твои аналитические способности оценили там по достоинству.

Илия зарделась от гордости и радости.

— Я наивно полагал, что маги-поисковики только колдуют, — с добродушной усмешкой над самим собой отметил отец. — А там, оказывается, и аналитическая работа есть?

Подпрыгнув на стуле от волнения, Илия принялась горячо и эмоционально рассказывать, как важно для мага-поисковика проводить грамотный анализ дела, выстраивать чёткую систему, понимать все нюансы и именно таким образом выстраивать правильный запрос, который приведёт к успеху.

По правде сказать, ничего подобного ей во время обучения не говорили — маги-поисковики и впрямь просто должны были колдовать то, что им велено, — но она постаралась припомнить все уроки Леона и высказать то, что из них поняла.

— Прекрасно, прекрасно! — кивнул отец в ответ на её пылкий монолог и уточнил: — И что, далеко уже продвинулось твоё следствие?

Илия мысленно сдулась и нахохлилась, потому что следствие пока шло не очень. Признавать этого не хотелось — вдруг родные подумают, что она совершенно бездарна в этом деле! — поэтому она напустила на себя важный вид и отрапортовала:

— Моя подписка о неразглашении запрещает мне делиться подробностями с людьми, не посвящёнными в дело.

Отец понятливо усмехнулся в усы, разгадав подоплёку отговорки. Мать поспешила сгладить некоторую неловкость переводом темы, и Илия с облегчением её поддержала.

Глава шестая

Обычно Илия предпочитала строгую одежду с пиджаками мужского кроя и длинными прямыми юбками. Она хотела ею подчеркнуть свою серьёзность и свой профессионализм. И пусть эти сдержанные костюмы катастрофически не шли к её романтичным розовым волосам, они хоть как-то балансировали их и, на взгляд Илии, исправляли первоначальное впечатление о ней.

Однако в виду того, что сегодня ей предстояла настоящая тренировка с мечами — подумать только! — а потом поездка в лес и поиск там улик, она решила вместо костюма надеть что-то более подходящее для активного образа жизни.

Более подходящее, заботливо прикупленное когда-то мамой и ни разу не надетое, нашлось. Коричневые замшевые брючки мягкого оттенка, бежевая хлопковая блузка и облегающая жилетка в комплект. Ко всему этому шли комфортные ботинки и шляпка — но головные уборы плохо держались на её волосах, так что она решила обойтись так.

Покрутившись перед зеркалом, она признала, что крайне хороша, но вот от серьёзности и следа не осталось. «Ну ладно, — решила Илия, — разок можно и несерьёзной прийти».

Рийар встретил её преображение горячим одобрением.

— Леди решила сразить меня не мечом, так своей красотой? — иронично уточнил он, разглядывая её с большим удовольствием.

Илия была весьма довольна произведённым эффектом, поэтому кокетливо отозвалась:

— А такого великого мага и опытного воина можно сразить такими пустяками?

Её признание его заслуг тоже пришлось ему по душе, и он рассмеялся, а после отметил:

— Твою красоту, определённо, не выйдет причислить к пустякам.

У Илии был не такой уж богатый опыт флирта, поэтому она не нашлась с ответом, ограничившись польщённой улыбкой.

Решив, что дама жаждет перейти от слов к делу, Рийар достал свой тренировочный меч и принялся объяснять:

— Смотри, это федершверт. Это специальный меч, который минимизируют возможность травм при тренировке, а ещё он легче обычного меча, поэтому с ним проще заниматься.

Федершверт у Рийара был красивый: навершие, гарда и шильд у основания украшала причудливая гравировка в виде узоров. Рукоять облегала элегантная чёрная оплётка. Высокий и худой Рийар смотрелся с этим длинным и тонким мечом весьма гармонично — возможно, делал на заказ.

— Но прежде, чем ты возьмёшь его в руки, тебе нужно научиться правильно стоять, — Рийар уверенно отложил федершверт на стойку — Илия заметила там и другие клинки, которые показались ей более простыми. Во всяком случае, залихватской гравировки больше ни на одном не было.

Далее же она обнаружила, что научиться правильно стоять не так-то просто. Когда стойку и шаги ей показывал Рийар, казалось, что это получается у него само собой, как дышать. Когда же она пыталась повторить — то большое зеркало во всю стену тренировочного зала подсказывало, что получается у неё совсем не так, и её колено вечно смотрит не на носок, а в сторону.

Как у него вообще получается в этом полуприседе чуть ли ни порхать? У Илии полусогнутые колени начали ныть почти сразу, и попытка делать из такого положения шаги получалась грузной и дёрганой, а совсем не такой элегантной и плавной, как у него!

Впрочем, в конце концов она худо-бедно разобралась, где у неё центр тяжести, и, по крайней мере, перестала пошатываться и терять равновесие. Похвалив её прогресс, Рийар, наконец, вручил ей меч — не свой, а один из тех, со стойки, — встал рядом и на своём стал показывать правильный хват.

По правде говоря, Илия ожидала от меча, заявленного как «лёгкий», несколько другого веса. Ей федершверт совсем даже не показался лёгким, и она даже подумала, что если будет разучивать хват столь же долго, сколь и стойку, то точно не сможет его удерживать на весу.

— Следи за тем, чтобы остриё смотрел примерно на лицо противника, — пытался втолковать Рийар ей, но, когда она выравнивала остриё, у неё уходили в сторону руки, и он начинал уже придираться к положение рукояти относительно тела: — Нет, здесь должно быть по центру!

«По центру» выходило весьма смущательно — точнее, смущал момент, когда туда смотрел он. Илия привыкла носить длинные юбки, которые надёжно прикрывали паховую область, и теперь, в облегающих брюках, ей оказалось весьма неловко под пристальным мужским взглядом — хотя он, конечно, смотрел на её хват, а не за него, но всё равно!

С утра идея одеться именно так казалась ей блестящий, и она думала о том, что будет выглядеть весьма привлекательно и соблазнительно — но теперь, в стойке с весьма широко разведёнными ногами, она чувствовала себя слишком откровенно одетой и даже вульгарной.

Илия происходила из хорошей семьи, и её опыты в отношениях с противоположным полом были осторожными и далеко не заходили: она старалась беречь репутацию. Она, совершенно точно, не привыкла находиться перед мужчиной в положении столь вызывающем, и из-за этого не могла сосредоточиться на правильном хвате, пытаясь не столько повторить то, что показывал Рийар, сколько найти менее смущательную позицию.

Он же, занятый по большей частью попыткой проконтролировать положение её рук и ног, не сразу заметил её смущение — а когда поднял взгляд и увидел её полыхающие щёки, интерпретировал это смущение неверно. В управлении служило несколько женщин-боевиков, и, конечно, им были привычны и боевые стойки, и гимнастические упражнения — в общем, он не подумал, что то, что кажется естественным ему, может быть необычным и чересчур откровенным для неё.

— У всех сперва не очень получается, — поспешил ободрить он её, уверенный, что она переживает из-за того, что никак не освоит правильный хват. — Ты бы видела, сколько Леон себе синяков набивает! — не отказал он себе в удовольствии позубоскалить по поводу брата.

К его огорчению, она в этот раз не поддержала тему, потому что неуспехи Леона в фехтовании волновали её теперь в последнюю очередь. Она пыталась встать и ровно, и удобно, и как-то поприличнее, и меч при этом удержать — все эти побуждения привели к тому, что она весьма исказила первоначальную стойку, и ей стало даже ещё менее удобно, потому что неожиданно она умудрилась локтём зажать себе грудь.

Глава седьмая

Хорошее настроение Илии вскоре разбилось о недоумевающий взгляд Леона, который не просто оглядел её с головы до пят и обратно, но даже и моргнул пару раз подряд, словно сомневался в своём зрении или проверял, не словил ли какой-то хитрый откат.

Сердце Илии ухнуло в пятки. Когда она с утра выбирала, в чём бы покрасоваться перед Рийаром, она совершенно позабыла, что потом на место происшествия ей ехать в сопровождении Леона.

«Надо же было так опозориться!» — горячо пожалела она о том, что ничего не взяла с собой переодеться, и предстала перед начальством в виде безалаберном и несерьёзном.

Тут она, к тому же, обнаружила, что так и не сняла шаль — и теперь не знала, радоваться этому или уйти же в полное отчаяние. С шалью поверх брюк она выглядела вконец нелепо — какой там профессионал, какой там серьёзный маг-поисковик! Побродяжка какая-то с улицы! Но шаль, по крайне мере, прибавляла облику хоть чуточку скромности — вот что бы он подумал, если бы она перед ним тут своими формами?..

Леон, впрочем, осознав, что видит то, что видит, никак комментировать её внешний вид не стал, и сухо отметил, что на место происшествия они поедут в экипаже, поскольку расположено оно довольно далеко от управления.

Илия сперва вздохнула с облегчением — ноги у неё уже дрожали от фехтовальных упражнений, и пешком бы она точно никуда не дошла, а верхом она ездила плохо. Экипаж — это прекрасно!

…казалось ей до того момента, как она осознала, что ехать будет вдвоём с Леоном.

В любой другой день смятение её было бы меньше, но сегодня она не подумала, что после тренировки ей захочется помыться, и не взяла с собой никаких принадлежностей для этого, а просить у Рийара постеснялась, поэтому теперь отчётливо чувствовала, что пахнет потом — и замирала от ужаса от мысли, что в экипаже, должно быть, Леон тоже это почувствует!

«Блестяще, — уныло раздумывала она, старательно глядя не на него, а в окошко. — Ну нужно же было всё так испортить!»

Она была теперь незыблемо уверена, что его мнение о ней безнадёжно упадёт вниз, и это существенно понизит её шансы на дальнейшее трудоустройство. И чего ей стоило подумать обо всём заранее и нормально подготовиться!

Впрочем, она не успела уйти в полные дебри самоунижения, потому что он вдруг прервал её размышления:

— Раз уж мы всё равно теряем время на поездку, расскажите о ваших выкладках.

Илия в первый момент растерялась — она оставила свои записи в его кабинете и чувствовала себя неуверенно без опоры на них — но тут же собралась и поспешила попробовать реабилитировать себя в его глазах.

Она пояснила, какие направления поиска видит как перспективные, что намерена искать на месте происшествия, в чём может быть подвох таких поисков, и, почувствовав себя, наконец, вполне сносно, заключила:

— И я так же много размышляла над тем, что вы сказали по поводу утечки секретной информации, — ей показалось, что в этот момент в глазах его, ранее безразличных, мелькнул живой интерес. — Можно попробовать организовать поиск по принципу «с кем объект обсуждал этот вопрос» и проверить так тех, кто имел доступ к информации.

Он улыбнулся ободрительно и отметил:

— Да, идея хороша для точечной работы, но в этот раз мы будем бить площадями и устроим допросы с проверкой на правдивость, — Илия чуть поникла, потому что такое решение исключало её работу. — Возможно, мы так и нащупаем след, — продолжал развивать мысль Леон, — но я бы не рассчитывал на такое лёгкое дело. Не идиоты же они, — пожал он плечами, имея в виду нападающих, — должны были подстраховаться. Подумайте, — предложил он, — какие направления поисков вы ещё могли бы проверить в этой связи?

Илия прикусила губу, чувствуя знакомый азарт, который овладевал ею всегда на экзамене или другой проверочной. Её однокурсники всегда волновались перед таким, и она, на самом деле, волновалась тоже. Но, когда преподаватель предлагал ей интересный вопрос, волнение её уходило, и на место ему приходило любопытство и желание найти ответ. Так было и теперь.

— Нужно, во-первых, составить точный список людей, владеющих интересующими нас секретными сведениями, — поделилась первой выкладкой она. — И после этого я могу настроить поиск на людей, которые владеют этой информацией, но в список не входят.

Глаза Леона блеснули любопытством. Он потянулся к какому-то карману на дверце, достал оттуда планшет с бумагой и карандаш и отметил её мысль.

— Прекрасно, — прокомментировал он. — Так мы можем опосредованно найти источник утечки.

Илия радостно улыбнулась: её очень воодушевило, что он нашёл её мысль толковой.

— Потом, — продолжила она, — нужно составить список документов, в которых содержалась либо сама секретная информация, либо касающиеся её детали. И я могу как попытаться найти тех, кто касался этих документов, так и, по предыдущему принципу, найти документы, содержащие эту информацию, но не вошедшие в наш список.

Леон улыбнулся ей так широко, что она не поверила своим глазам: было совершенно неожиданно видеть его таким оживлённым.

— А ваш штатный маг-поисковик… так не делал? — не веря своей удаче, переспросила она удивлённо.

Он хмыкнул, ставя пометки в свои записи, после пояснил:

— Может, в архивах и есть информация о таких алгоритмах, но на моей памяти это первое разбойное нападение с целью кражи экспериментального артефакта, так что раньше я не наблюдал подобного приложения поисковой магии. А спросить теперь не у кого — наш маг под откатом, а прежний уже на том свете.

Статистика показалась Илии удручающей.

— А что за откат? — с тревогой переспросила она, но тут же поправилась, испугавшись, что лезет туда, куда стажёрам нельзя: — Если это не секретная информация?

— Не секретная, — он постучал себя карандашом по губам, сверяя свои записи, и объяснил: — Забыл, как пользоваться речью, и срок мы из-за этого не знаем, но вряд ли меньше двух недель.

Илия кивнула, облегчённо вздыхая. Неприятно, но несмертельно. Если, конечно, не на всю жизнь!

Интерлюдия

— Слыхал, командир, ты теперь тут девчонку гоняешь? — весело спросил светловолосый детина, пытаясь достать клинком запястье Рийара.

Тот коротким движением отмёл атаку в сторону, и мечи лишь лязгнули друг о друга.

Илии бы таким ударом руку как минимум вывихнуло, но два опытных фехтовальщика с развитой мускулатурой позволяли себе спарринговать в полную силу.

Не теряя момента, Рийар использовал инерцию собственного движения и нанёс укол в голову противника. Движение его было почти молниеносным — Илия точно не успела бы понять, что и как он сделал, а уж сама в жизни не смогла бы так быстро переменить позицию и нанести удар.

Светловолосый, впрочем, быстротой не смутился и, не уступая в скорости, сам принял удар на защиту; по залу опять пролетел дрожащий звон.

— Может, и гоняю, — лениво согласился Рийар, сопровождая свои слова скорыми движениями клинка, которые странно контрастировали с этим тягучим медленным тоном. Противник не сплоховал и воспользовался этой манерой говорить вальяжно, игнорируя необходимость сделать вдох в нужном такте боя. Обозначив вполсилы удар, который Рийар не успел бы отразить, он насмешливо отметил:

— Следить за дыхалкой — не для великих магов?

Рийар поморщился. Он упорно пытался овладеть новой ступенью выпендрёжа: спокойным размеренным разговором во время быстрого боя. Пока что у него не получалось примерно никак.

— Нужно соизмерять длину фраз с ритмом боя! — подсказал ещё один их боевой товарищ, активно избивающий манекен. — Вот так, — медленно протянул он, нанёс удар на выдохе, — чтобы успеть, — протянул он вторую фразу и снова нанёс удар на выдохе.

Рийар закатил глаза. Он и соотносил! Но есть большая разница между методичным нанесением совершенно идентичных ударов по манекену — и импровизационным боем.

— Так-то, — манерно протянул он, изображая в воздухе понтовый приём, — и я умею, — провернулся он вокруг своей оси, залихватски рассекая клинком воздух. — Тоже мне, задача! — закончил он фразу чередой эффектных ударов.

В самом деле, его мягкая речь звучала почти непрерывно, и было даже не заметно, как он соизмеряет вдохи и выдохи с узором своих движений.

— Напомни мне, а в реальном бою тебе такой выпендрёж для чего? — с недоумением поинтересовался светловолосый, почесав бровь рукоятью своего меча.

— Так девчонку впечатлить, — лениво вмешался в разговор четвёртый участник их тренировки, прохлаждающийся на лавочке. Формально он должен был следить за поединком Рийара и светловолосого и отмечать, когда и кто кого задел, но по факту противники то ли справлялись с этой задачей сами, то ли попросту игнорировали этот вопрос.

— Ну, ещё посоветуй ей в бою разговор вести! — расхохотался светловолосый.

— Чего-то ты сегодня весёлый больно, — опасно блеснул глазами Рийар и пошёл в быструю атаку.

На время всем стало не до разговоров, и четвёртый боец даже начал исполнять свои обязанности, останавливая поединок, чтобы заявить о попадании. Бои получались короткие и яростные — длились они всего несколько секунд, а федершверты так и мелькали стальными молниями в воздухе между противниками.

— Хорошо, хорошо! — вдруг рассмеялся светловолосый и заверил. — Я понял! — а потом неожиданно попросил: — Командир, изобразишь на минутку неопытного новобранца?

Заинтересовавшийся Рийар перехватил рукоять неловким хватом и как-то даже скукожился, действительно начав визуально напоминать человека, только-только взявшегося за упражнения с мечом.

Светловолосый провёл короткую и эффективную атаку; воспользовавшись расхлябанной защитой Рийара, он спровоцировал его на не слишком удачный ответный выпад и успешно докрутил командира, повалив его этим приёмом на пол.

— Сто пятый способ завалить девчонку к своим ногам от Рийара! — торжественно провозгласил светловолосый.

Все засмеялись — и он, и Рийар, и оба их товарища. Кажется, шуточка пришлась им очень по нраву — во всяком случае, Рийар не выглядел обиженным или задетым. Впрочем, хитро прищурившись, он вдруг отметил:

— Ты поаккуратней, а то завалишь вот так девчонку… — и неожиданно для светловолосого, сделал подсечку и повалил его на пол.

Светловолосый с матюгами поднялся, и тренировочный зал наполнился новой порцией дружного смеха.

— Подловил! — распрямившись, с уважением в голосе признал пострадавший.

— Больно весёлый ты сегодня, — повторил Рийар, вставая. — Поучите-ка этого клоуна! — велел он двум другим и с удобством устроился на скамеечке, наблюдая, как два его товарища сообща гоняют третьего, а тот пытается от них отбиться.

Глава восьмая

Сидя вечером в своём кабинете, Леон готовил списки людей, которых нужно было допросить в связи с делом, и продумывал те вопросы, которые нужно им задать.

Работа, впрочем, не очень ладилась, рука постоянно бессильно зависала над листком, мысль обрывалась — поскольку ему мешало острое чувство недовольства собой.

Он теперь видел ситуацию так: он должен был подумать о том, что топоры могли уничтожить, и должен был запретить Илии отрабатывать этот след — но он этого не сделал, и она пострадала из-за него.

Пожалуй, он был несправедлив к себе — всё-таки уничтожить топор было не так уж просто, и логично было предположить, что преступники попытаются избавиться от него каким-то другим образом, например, перепродав или утопив в море. Выйти на след топоров было бы вполне реально — но теперь, когда они имели тот итог, что имели, Леону казалось, что он должен был предвидеть его заранее.

То, что происходило с Илией, ещё не было откатом. Предмет, который она искала, не существовал, и поэтому магия выдавала ей бессмысленной набор координат — предположительно, вообще любых возможных координат, но никому никогда не удавалось проверить этого предположения, потому что они мелькали в разуме мага слишком быстро и сводили его с ума, если вовремя не использовать артефакт, который прерывал это кружение. Обычно этот эффект под артефактом занимал около суток — после чего, наконец, приходил откат, чаще всего в виде банальной дезориентации в разных её вариантах.

Леону было неожиданно неприятно то, что Илия попала под этот эффект: возможно, потому что он взял над ней шефство и, таким образом, отвечал за неё и должен был гарантировать её безопасность.

Там, на месте, ему казалось разумным дать ей возможность попрактиковаться — чтобы она лучше поняла, во что именно пытается ввязаться, и десять раз подумала, прежде чем пытаться строить такую карьеру. Леон не знал, почему отец Илии вообще позволил дочери такие опасные развлечения — и ему, определённо, казалось, что состоятельная, молодая и красивая девушка может распорядиться своей жизнью лучше, чем бесконечно валяться под откатами разной степени тяжести.

Илия не произвела на него впечатление авантюристки или любительницы адреналина, и он не понимал, на кой ляд такой упорной и умной девушке сдалась столь опасная профессия. Она могла бы более успешно реализовать свои таланты в других сферах!

В общем, это казалось ему разумной стратегией — позволить девчонке набить себе шишек и осознать, что ей в управлении делать нечего. И с этой точки зрения то, что Илия попала на этот неприятный эффект, было удачно, и он должен был бы быть доволен, что всё так сложилось.

Но, вопреки этим рациональным размышлениям, Леон чувствовал тревогу и недовольство собой. Постоянно вспоминался тот момент, когда она, неловко взмахнув руками, упала — он даже не спросил, сильно ли она ушиблась и не нужна ли ей помощь, и теперь чувствовал перед ней вину.

Вины вообще было непривычно много. Как ему теперь казалось, он должен был подумать заранее и уберечь её от подобных последствий. Хватило бы с неё и обычных откатов. Тоже достаточно отрезвляющая штука, которая наверняка вставила бы ей мозги на место.

Волевым усилием отбросив эти чувства и мысли — в конце концов, ему-то что за интерес в этом вопросе? это её судьба и её решения, и его они не касаются никаким образом! — Леон вернулся к работе. Он и так сегодня припозднился. Из-за того, что он решил сопровождать Илию лично, он потерял много времени — а его собственные задачи никто не отменял. Он, впрочем, любил работать по вечерам: в управлении было тихо, никто не отвлекал от дел, лунный свет красиво серебрил воды озера за окном, ночной прохладный воздух бодрил мысли…

Сделав глубокий вдох и насладившись вкусом этого воздуха — полным ароматом ночных цветов и влаги — Леон вернулся к формулировкам своих вопросов к тем, кого следовало допросить в связи с разглашением секретной информации о перевозке артефакта для архимага.

Работа его вскоре прервалась: он резко вздрогнул от неожиданного появления Рийара, который бесшумно материализовался прямо на стуле для посетителей.

Эта манера брата внезапно появляться там, где его только что не было, бесконечно бесила Леона, и ему стоило больших трудов удерживать себя в руках. Он полагал, что Рийар нарочно выделывает такие фокусы, чтобы заставить его потерять лицо, и не хотел уступать этой манипуляции.

— Вообще-то, — раздражённо напомнил он, делая вид, что сосредоточен на своих бумагах, — телепортация в кабинет должностного лица наказуема по закону.

— А ты сперва докажи, что я телепортировался, — скучающим тоном отозвался Рийар, небрежно закидывая нога на ногу.

Леон не знал, как ему удаются такие фокусы, но подвижность ног, в самом деле, свидетельствовала в пользу того, что братец обошёлся без телепортации. Это бесило ещё больше. Леон не понимал, как Рийар умудряется раз за разом избегать откатов, и его раздражало это непонимание. Он подозревал какие-то хитрые обходные трюки — и это подозрение было окрашено ещё и нотками тревоги, потому что такой риск должен был рано или поздно окончиться трагически.

Весьма довольный собой Рийар взял с рабочего стола листок и начал им лениво обмахиваться.

Листок был заметками Илии по расследованию; разозлившись ещё больше, Леон перегнулся через стол, отобрал бумагу и спрятал её в ящик стола.

Хмыкнув, Рийар принялся демонстративно гонять пальцем по столу другой листок — кажется, что-то из сопутствующих делу об артефакте документов. Сердитый Леон отобрал и спрятал и его.

— Между прочим, это секретные документы! — с бессильной усталостью отметил он.

Отучить Рийара от таких фокусов было решительно невозможно. Ему просто нравилось бесить окружающих, и он делал это всегда, когда получалось. То есть — попросту всегда.

— Ох, ну отправь меня в ссылку на остров, раз так! — небрежно отозвался Рийар, закидывая руки за голову и демонстративно глядя в потолок. Мол, я самый мирный и законопослушный гражданин этой страны, о чём вы?

Глава девятая

Для допросов в Следственном управлении было принято использовать магию — это здорово облегчало работу. В штате находился специальный служебный маг, который колдовал себе на время возможность отличать, правду или ложь ему говорят, и, таким образом, гарантировал честные показания — если, конечно, следователь заранее готовил грамотные вопросы.

В отличие от работы мага-поисковика, которая считалась «чистенькой» и редко несла в себе фатальные откаты, работа служебного мага была куда как опаснее, и на должность эту шли в основном люди из бедных слоёв населения, готовые ради денег рисковать здоровьем и жизнью.

Нынешняя глава управления, госпожа Юлания, относилась к служебным магам с некоторой заботой, и предпочитала по возможности их беречь, поэтому Леон, получив в помощь от архимага артефакторицу, решил, что именно она и будет колдовать на допросе.

— Думаю, двух часов будет достаточно, — пояснил он для Айринии, чтобы она знала, на какой срок устанавливать себе такую способность.

Людей для допроса — тех, кому было известно о заказе на артефакт и его перевозку, — у Леона набралось немного. Это были собственно куратор эксперимента, два участвовавших в зарядке артефакта стажёра, смотритель лаборатории и отряд посланных на перевозку охранников. Со стороны управления дело было секретным, и, кроме Леона и начальницы, никто больше о заказе не знал. Были ещё люди со стороны архимага — его секретарь и начальник его охраны — но архимаг заверил, что своих уже проверил, и там чисто. У Леона не было никаких возможностей перепроверить этот вывод, поэтому он сосредоточился на своей части расследования. Он полагал, что на допрос ему хватит часа, но решил перестраховаться и взять с запасом — вдруг в деле возникнут трудности?

Айриния, сдержанно кивнув, села в кресло и сосредоточилась. Магия давалась ей не просто. Её последний откат был совершенно кошмарным по болезненности, а его долгоиграющие последствия не прошли до сих пор, и она, пожалуй, предпочла бы вообще больше никогда в жизни не колдовать. Этот страх мешал ей взять себя в руки и заняться делом: в памяти яркими вспышками мелькали болезненные воспоминания, лишая возможности здраво соображать.

В какой-то момент Айринии показалось, что у неё и вообще ничего не получится. Стиснув зубы, она напомнила себе, что ей нужно показать себя с лучшей стороны, и волевым усилием она заставила панику потихоньку отступить от её мыслей.

Сосредоточившись, она, наконец, смогла сформировать нужный ей запрос.

На секундочку сердце её кольнуло ужасом в ожидании отката; но ужас быстро сменился облегчением.

— Двое суток слепоты, — бодро отрапортовала она Леону, от души радуясь, что отделалась так легко. Губы её сами собой сложились в улыбку.

— Хорошо, не будем терять времени, — раздался спокойный голос Леона. — Сегодня я ел на завтрак яичницу, — неожиданно уведомил он, и Айриния поняла, как работает созданное ею колдовство: она совершенно чётко осознавала, что он сейчас сказал неправду.

— Вы солгали, — радостно откликнулась она, довольная, что магия не имеет каких-то дополнительных непредвиденных эффектов.

— Да, в самом деле, — согласился он, и Айриния почувствовала, что в этот раз слова были правдивы.

Магия такого рода могла бы быть весьма полезной, но её взгляд… кабы не откаты!

Между тем, Леон пригласил кого-то внутрь и приступил к первому допросу.

Айриния слегка вздрогнула, когда допрашиваемый заговорил, — она узнала куратора экспериментов по созданию артефактов. Именно под его началом она колдовала в прошлый раз, и теперь её снова чуть не накрыло паникой, и она чуть не забыла вслушиваться в его ответы, чтобы проследить, правду ли он говорит.

Куратор совершенно искренне заявлял, что не говорил, не писал, никаким образом не передавал сообщений, не давал намеренных и ненамеренных намёков, не показывал документов или предметов, могущих навести на мысль, не предоставлял к секретной информации ни прямого, ни косвенного доступа, не использовал жесты, символы, коды, метки и иные способы, могущие разгласить информацию об артефакте и его перевозке, или часть этой информации, и что-то ещё, столь же заковыристое и крючкотворное.

За куратором последовал первый стажёр, и к ряду этих вопросов Леон добавил вопросы про откат — наблюдал ли кто-то последствия этого отката, спрашивал ли о нём, мог ли догадаться по характеру отката о сути магии. Это заняло гораздо больше времени, и Айриния невольно задумалась о том, что у её коллеги был за откат — судя по всему, нечто достаточно заметное и долговременное.

Со вторым стажёром дело затянулось — отвечал он хоть и искренне, но медленно, делая большие паузы и говоря как будто с трудом, через силу. Судя по всему, он тоже ещё был под откатом.

Зато дальше дело пошло легче — и смотритель лаборатории, и входившие в отряд охранники со своим начальником отвечали бодро и солгать не пытались.

Проблема была в том, что никакой утечки информации, судя по всему, через опрошенных не произошло, — но Айриния здраво полагала, что своё дело сделала хорошо, а остальное её уже не касается.

Закончив с допросами, Леон совершил традиционную проверку правдивости самого служебного мага.

— Вы говорили правду, только правду и всю правду касательно правдивости допрашиваемых во время нынешнего допроса? — спросил он.

— Да, — к ужасу Айринии, произнесли её губы раньше, чем она успела толком осмыслить суть вопроса и вообще задуматься о том, как на него ответить.

По коже её побежал холодок нового страха. Леон использовал не ту же магию, что она — такую, которая позволяла колдующему распознавать правду и ложь, — а магию принуждения сказать правду.

Колдовство такого рода — влияющее на поступки и слова людей — было запрещено на Понте законом, и теперешняя ситуация была одной из немногих, когда оно позволялось.

Интерлюдия

Комендант помог Айринии добраться до её комнаты в общежитии и оставил там одну.

У неё было две соседки — с одной они дружили, с другой скорее враждовали, — но обе они теперь были на занятиях, и Айриния оказалась предоставлена сама себе.

Обычно она не страшилась одиночества и даже скорее стремилась к нему — довольно проблематично было остаться одной в условиях общежития, и она даже нарочно искала уголки, где могла бы уединиться. Но в этот раз всё было иначе: из-за слепоты Айриния совершенно не знала, чем себя занять. Она не могли ни повторить учебный материал, ни почитать книжку, ни даже сходить на прогулку или проведать знакомых — даже по привычной комнате она передвигалась неуверенно и с опаской, боясь своротить предметы или что-то сломать. Максимум, который ей удался, — это добраться до окна и открыть его, и сесть рядом.

Не имея возможности смотреть, она вслушивалась — и замечала многое, на что не обращала внимания раньше. Шелест деревьев и звуки шагов — такие разные и индивидуальные — голоса птиц и стук предметов… Иногда до неё доносились отголоски разговоров из других комнат, но слишком тихие, чтобы можно было разобрать конкретные слова.

Слепота дезориентировала и заставляла Айринию чувствовать себя совершенно беспомощной, от чего она нервничала. Она привыкла, что может постоять за себя сама, и теперь ей делалось страшно от того, что она не может контролировать пространство вокруг себя и отслеживать положение и мимику людей.

«В любом случае, это лучше, чем в прошлый раз», — напоминала себе она постоянно, и это её ободряло.

Последствия прошлого раза в виде проблем с желудком давали о себе знать и по сей день.

Она просидела так у окна до вечера, в надежде, что соседки вернутся и проводят её до кухни — но, судя по всему, они сами сразу после учёбы пошли ужинать.

Держась за стенку, Айриния выбралась из комнаты самостоятельно и так же осторожно побрела в сторону кухни. К счастью, по дороге ей встретилась знакомая, и с помощью дело пошло живее.

Соседки, к её облегчению, обнаружились на кухне.

— Откат? — сочувственно спросила та, с которой Айриния была дружна.

— Двое суток слепоты, — поделилась та.

Подруга сочувственно вздохнула и постаралась ободрить:

— Ну, главное, что временно и не больно!

Вот уж правда, любой откат познаётся в сравнении!

Тут в разговор вмешалась неприятная соседка.

— Что, думала, в управлении будет чистенькая работа? — злорадно высказалась она.

Первоначально архимаг планировал отправить в помощь следствию одну Илию; но Айриния, которая с первых своих дней в резиденции активно налаживала связи, не чураясь никакими знакомствами, умудрилась пойти в нагрузку, чтобы помогать работе. Многие товарки, недовольные тем, что Айринии удаётся везде без мыла пролезть, не стеснялись перетирать ей косточки и только и ждали удачного момента, чтобы куснуть, а то и свалить её с её пьедестала негласного лидера в их общежитии.

— Ну, уж лучше такая работа, чем никакой! — парировала Айриния и добавила: — Не говоря уж о полезных знакомствах, которые можно завести в таком месте.

Неприятная соседка не пожелала сдаваться, хотя внутренне и признала справедливость аргумента.

— Тоже мне, полезные связи! Преступники да мошенники! — фыркнула она, попробовав сместить акценты.

Айриния насмешливо фыркнула и не пожелала отвечать на эту нелепость. К сожалению, ей было сложно продемонстрировать свой коронный взгляд — немного свысока и с отчётливыми искорками иронии — который обычно помогал ей подчеркнуть своё превосходство над собеседником. Она, впрочем, ориентируясь на голос соседки, изобразила этот взгляд вполне сносно; ту даже передёрнуло, потому что на миг ей показалось, что никакой слепоты и нет, и никакой откат не мешает Айринии видеть её насквозь.

— Айриния! — вдруг вмешался в эту сценку звонкий радостный голос.

Мгновенно просветлев улыбкой, та обернулась. Это была Лири — девушка лет на пять её младше, которой она покровительствовала и симпатизировала.

— Что, как твои дела в управлении? — с восторгом спросила Лири, порывисто приземляясь на соседний стул.

Айриния коротко и с лёгкой улыбкой рассказала о том, о чём могла и что не было секретным. С удивлением она заметила, что, не имея возможности опираться на зрение, учится потихоньку замечать на слух те нюансы, которые и разглядеть-то порой непросто. В частности, она заметила, что на кухне разговоры в разных компаниях стали тише или даже замолкли — люди прислушивались к тому, что она говорила.

— Как здорово! — восторженно отреагировала на рассказ Лири, и Айриния была готова поклясться, что она подпёрла подбородок рукой и устремила мечтательный взгляд в пространство, как это часто с ней бывало.

Неприятная соседка чуть слышно хмыкнула и, кажется, хотела что-то возразить, но Лири уже подорвалась:

— Я тебе помогу с ужином, да? — спросила она и явно уже помчалась что-то делать, не дождавшись ответа.

— Спасибо! — откликнулась Айриния, чувствуя, что на сердце теплеет.

Глава десятая

Илия наслаждалась первым вечером после отката и перебирала свои конспекты, в попытках обнаружить детали поискового дела, про которые она умудрилась забыть.

Конспекты вызывали в ней тёплую улыбку — она вспоминала, как нравилось ей учиться, и вспоминала свои мечты о том, как придёт в управление — свои сбывшиеся мечты!.. — вот только радость её что-то подтачивало изнутри.

Она пыталась отделаться от назойливого тревожного чувства, но оно снова и снова пробивалось сквозь попытки сосредоточиться. Илия старательно в упор его не замечала: это чувство было связано с тем, что она не ожидала, что поисковая магия может быть так опасна и что откаты от неё бывают столь неприятны.

В её мечтах её будущая работа представлялась ей несколько иначе.

Теперь же она не только была ошеломлена и дезориентирована сваливающимися на неё откатами — она ещё и чувствовала недовольство собой от того, что её магия не принесла никаких существенных результатов и никак не продвинула расследование.

В мечтах своих Илия представлялась себе настоящей волшебницей и героиней, которая одним щелчком пальцев распутает дело, точно выверенным поисковым заклинанием приведя следствие к разгадке.

На деле же все её версии и попытки вели в тупик — и ей даже стало казаться, что от неё больше проблем, чем пользы.

Это изрядно охладило её пыл, и она пыталась справиться с тревогой и обрести уверенность в себе, перелистывая конспекты и убеждаясь, что действительно хорошо владеет материалом.

Размышления её были прерваны неожиданно влетевшим в раскрытое окно бумажным голубем, который, мягко совершив круг по комнате, приземлился на её столе. Это произошло так неожиданно, что Илия даже не успела испугаться — а там до неё уже и дошло, кто из её знакомых мог использовать магию столь эксцентрично, поэтому на лице её сама собой рассиялась яркая улыбка.

Она поймала голубка и развернула. Красивым ровным почерком там значилось: «Прекрасная принцесса, выгляни в окно!»

Аж подпрыгнув на стуле от столь приятного сюрприза, Илия бегло посмотрела в зеркало, убедилась, что выглядит нормально, подлетела к окну, там притормозила, выдохнула — и мягким неторопливым жестом откинула занавеску и выглянула.

На улице под её окнами, действительно, обнаружился стоящий под фонарём Рийар. Запихнув руки в карманы, он задрал голову, чтобы удобнее было разглядывать второй этаж, и улыбался.

Сердце Илии забилось быстро-быстро. У неё никогда не было таких поклонников, чтобы поджидать её под окнами!

— Леди! — заметив её появление, разулыбался Рийар ещё ярче, изобразил весьма выпендрёжный поклон и подошёл ближе, прямо к стене её дома.

— Прекрасный рыцарь! — решила не отставать Илия, любезно кивая.

— Как насчёт прогулки по вечерней Линейре? — завлекающим мягким голосом предложил Рийар.

Илия замерла, не зная, как поступить. Она обычно не выходила по вечерам, и не была уверена, что родители одобрят такое её поведение; но, с другой стороны, ей ужасно, ужасно, ужасно хотелось пойти!

Вечернее свидание, подумать только!

Это были слишком заманчиво, чтобы отказываться!

— С удовольствием! — заверила она Рийара, и дёрнулась было от окна вглубь комнаты, к двери, но её остановил его смех:

— Да не усложняй так, выходи в окно, я поймаю!

Илия остолбенела. Выходить в окна второго этажа явно не входило в её привычки.

— Давай, давай! — подбодрил он её, изображая руками какой-то таинственный магический пас.

Страх в сердце Илии боролся с мыслью, что таким образом можно сбежать из дома, не привлекая внимание родителей, что казалось весьма заманчивым. Если, конечно, Рийар потом подкинет её обратно — чтобы все думали, что она так и провела вечер в своей комнате.

Сев на подоконник, она решительно перекинула ноги наружу… и оробела.

До земли казалось слишком далеко.

Пульс забился в её уши нервной дробью. Не то чтобы в самом дурном случае ей грозило что-то сломать — но точно будет очень больно.

— Трусость не к лицу прекрасным принцессам! — с пафосным выражением лица изрёк Рийар и добавил: — А твоё недоверие так и попросту оскорбительно!

Мучительно покраснев, Илия зажмурилась и соскользнула с подоконника вниз.

Короткое падение оборвало сердце страхом, но почти сразу стало плавным и спокойным, и через две секунды она уже приземлилась — к её тайному огорчению, не прям в его руки, а рядом. Он, впрочем, тут же подхватил её под локоть, помогая вернуть чувство равновесия.

Сердце её билось быстро и заполошно — и от пережитого страха, и от волнения. Она бросила на него взволнованный взгляд — оказалось, что он глядит на неё пристально и серьёзно, и это отчаянно её смутило, и она потупилась, с удивлением чувствуя, что краснеет.

— После таких откатов, как у тебя, непременно нужны положительные эмоции, — объяснил своё появление Рийар, и ей стало бесконечно тепло на сердце от его слов. — Хочу показать тебе одно своё любимое место, — тихо продолжил он. — Вечером там особенно хорошо.

Она снова засветила улыбку во всё лицо и ответила с доверчивым восторгом:

— Веди!

Удержав её взгляд на пару секунд — она снова смутилась от того, как пристально и внимательно он на неё смотрел, — он кивнул и под руку повёл её по улицам куда-то в сторону управления.

— Я очень беспокоился о тебе, — вдруг заговорил он, накрывая свободной рукой её ладонь, лежащую на его локте. — Поиск спрятанных от магии вещей — это не шутка.

Илия покраснела от удовольствия: его забота была ей бесконечно приятна.

— Мы думаем, их не спрятали от поиска, а просто уничтожили, — объяснила она, хотя для её отката это не имело никакой принципиальной разницы.

— Топоры? — проявил осведомлённость в деле Рийар, приподнимая брови. — Расплавили, что ли? — в голосе его звучал откровенный скепсис.

Глава одиннадцатая

Отец Илии, господин Мелир, был главой градостроительного общества Линейры и входил в столичный совет. Затея дочери стать поисковым магом не понравилась ему с самого начала — он полагал, что людям их положения не стоит связывать жизнь с занятиями, чреватыми непредсказуемыми и опасными откатами. Он вполне мог обеспечить дочь всем лучшим из того, чего бы ей хотелось, и устроить для неё такую жизнь, о которой бы она мечтала; но Илия упёрлась и раз за разом заявляла, что хочет чего-то добиться сама и всем доказать, что она чего-то стоит.

Господин Мелир уже однажды держал такую битву — с тогда ещё своей невестой — и сокрушительно в этой битве проиграл. Его возлюбленная не пожелала ограничить свой круг занятий хозяйством и светской жизнью и построила университетскую карьеру. Господин Мелир полагал, что Илия пошла в этом мать, и что он не сумеет её переубедить, как не сумел переубедить и мать.

Поэтому до какого-то момента он позволял дочери играться во все эти игры, если ей так уж приспичило. С преподавателями при резиденции архимага он договорился — во время обучения ей точно не грозило ничего опасного. А вот потом…

Илия хотела стать магом-поисковиком, и непременно при Следственном управлении — ей не давала покоя мысль, какой героиней она станет, если сумеет раскрывать сложные дела своими тщательно сформулированными поисковыми запросами. Однако штат управления не предполагал двух магов подобного профиля, а нынешний был ещё молод и полон сил — поэтому господин Мелир полагал, что Илия всё равно не сможет начать работу сразу после окончания учёбы, ей придётся ждать освобождения вакансии, а там, глядишь, влюбится, выйдет замуж, родит ребёнка и думать забудет об этих глупостях.

Но дело пошло не так, как он ожидал. Магов-поисковиков обучали редко — не самое популярное направление в магии — поэтому, когда к архимагу пришёл запрос из управления, он не сумел найти в своих резервах других вариантов, кроме почти доучившейся Илии.

И лапочка-дочка угодила в самый вихрь производственной работы, со всеми её опасностями и сложностями.

Господин Мелир полагал, что это уже чересчур, и что нужно предпринять меры, чтобы обеспечить безопасность дочери и, желательно, вообще отвратить её от опасной карьеры.

С этой целью он и решил явиться в управление самолично — чтобы поговорить с наставником дочери и разведать, что он за человек, что вообще происходит с работой Илии и нет ли способов как-то повлиять на управление и вывести дочь из-под риска откатов.

Когда Леону сообщили, что с ним хочет говорить господин Мелир, и что он уже ждёт в приёмной, Леон немного обеспокоился. Глава градостроительного общества не пошёл бы в Следственное управление по рабочему вопросу сам — значит, он явился по вопросу личному. И, поскольку господин Мелир являлся отцом одной талантливой розоволосой стажёрки, не нужно было быть старшим следователем, чтобы догадаться о причинах его визита.

Леон полагал, что господин Мелир имеет все причины быть обеспокоенным и что разговор, очевидно, выдастся тяжёлым. Поправив галстук и бегло взглянув в зеркало, чтобы убедиться, что выглядит профессионально, Леон отправился в приёмную.

Господин Мелир был представительным мужчиной лет пятидесяти, полноватым, усатым и заметно лысеющим. После приветствий он задал тон дальнейшей беседе лёгким непринуждённым комплиментом:

— Прекрасное архитектурное решение с фонтаном, замечательно обыграли ассиметрию фасада!

Территория Следственного управления находилась на границе города, близко к предгориям, и перепады высот здесь были заметные. Из-за этого здание главного корпуса, в самом деле, было асимметричным, и один его конец был на этаж выше другого, что при входе на территорию с парадного входа бросалось в глаза. Расположенный перед зданием фонтан, в самом деле, смещал акцент в восприятии композиции, из-за чего перепад высоты фасада казался изящным и высокохудожественным решением.

— В сочетании с цветовой гаммой и мягкостью линий даёт эффект близости к природе, — продолжил свою мысль господин Мелир и коснулся волнующей его темы: — Илия все уши мне прожужжала, и теперь я вижу, что в самом деле есть, чем восхищаться! — веско кивнул он с видом человека, знающего, что его экспертное мнение в этом вопросе ценится весьма высоко.

Леон ответил банальной похвалой в адрес архитектора, проектирующего основной корпус.

— Илия, кажется, от всего здесь в восторге, — развил тему господин Мелир, с одобрением оглядывая элегантный интерьер приёмной. — Постоянно хвалит и то, как здесь всё устроено, и как организована работа, и как относятся к сотрудникам… — быстрый острый взгляд на Леона. — Про вас как про её наставника я тоже весьма наслышан, господин старший следователь. Илия цитирует вас, не переставая, — со спокойной одобрительной улыбкой отметил он.

Леон счёл нужным проявить лёгкое смущение и выразить свои надежды на то, что его наставничество в самом деле принесёт полезные плоды.

— Да-да, я очень рад, что дело у вас поставлено так профессионально, — продолжал добавлять мёда в свои речи господин Мелир. — Меня, правда, чуть тревожит… — он с тонко выверенной долей растерянности замялся и вроде как доверительным тоном обратился к Леону: — Скажите, господин старший следователь, все эти откаты действительно характерны для должности, на которую Илия претендует, или здесь лишь вопрос сложности текущего дела?

— Предыдущая ситуация была скорее внештатной, — откликнулся Леон. — Из-за спешки в расследовании мы вынуждены проверять те версии, который закрыты от поисковой магии, что приводит к более тяжёлым последствиям. Штатные откаты скорее напоминают первый, — уточнил он.

В глазах господина Мелира мелькнуло лёгкое недовольство, но лицо осталось всё таким же внимательным и любезным, как и в начале разговора.

— Право! — с живым дружелюбием отметил он. — Внештатные ситуации — не слишком ли это для стажёра? Илия ведь только учится…

Леон не обманулся этим дружелюбием. Он понимал, конечно, обеспокоенность любящего отца; но ему было важно разобраться с расследованием, а для этого ему был нужен рабочий маг-поисковик.