Не от мира сего

Глава 1

Мир, в котором живет Эйлина, был словно соткан из дыхания ветра и шелеста листвы. Здесь магия не была даром или проклятием — она была самой сутью жизни. Земля пела, когда к ней прикасались ладони магов, реки отвечали на зов песней воды, а звёзды порой спускались ниже, чтобы заглянуть в глаза тем, кто не забыл мечтать.

Эйлина принадлежала к древнему роду хранителей Земли — тех, кто умел слышать шёпот растений, понимать язык деревьев и чувствовать боль мира. Она могла взрастить цветок из сухой ветви, заставить траву ожить под ногами, исцелить раненое животное одним касанием. Но чаще всего она просто сидела под своим любимым древом у озера и плела венки, разговаривая с ветром.

— Опять прячешься от дел? — поддразнил однажды её Риан, озорной маг света и её лучший друг.
— Я не прячусь, — улыбнулась Эйлина, — я слушаю. Земля рассказывает столько всего, если просто замолчать.

Её мир был живым — не в переносном, а в самом настоящем смысле. В горах жили кланы каменных великанов, хранящих равновесие стихий. В лесах прятались древние духи, умеющие менять форму — то волк, то тень, то птица с глазами, как у человека. На болотах порой можно было встретить ведьм, что знали заклинания, способные вернуть дождь, а в хрустальных городах магов сверкали башни, где хранились знания тысячелетий.

Каждое утро Эйлина начинала с того, что обходила свой сад. В нём не было обычных растений — только те, что откликались на магию. Лепестки фиолетовых орхидей тихо светились при её приближении, плющ тянулся за подолом платья, будто желая поздороваться.
Иногда она разговаривала с ними вслух, как с друзьями:
— Доброе утро, Лиам, — говорила она огромному дубу у дома, — не сердись на ветер, он ведь просто скучает.

В её жизни не было спешки. Мир вокруг жил в равновесии. Животные, растения и различные магические существа жили рядом, обменивались дарами, делились знаниями. Сила стихий поддерживала гармонию, и даже солнце, казалось, восходило мягче над её землёй.

Вечером, когда небо окрашивалось в золотые и розовые тона, она любила сидеть на склоне холма и смотреть, как сверкают вдалеке кристальные города. Магия там была иная — холодная, выверенная, искусственная. Её магия — тёплая, живая, от сердца. Может быть, поэтому она редко покидала свой родной край, предпочитая слушать тишину, чем шум заклинаний.

Её друзья — Риан, дерзкий маг света, и Лиор, хранитель лесных духов — часто навещали её, принося вести из мира. Они смеялись, спорили о древних пророчествах, устраивали магические состязания, от которых травы потом неделями сияли мягким светом.

— Ты бы вышла за пределы долины, — говорил Лиор, — там столько чудес!
— Мне хватает своих, — смеялась Эйлина. — Не все чудеса должны быть увидены. Некоторые нужно просто прочувствовать.

Цветы распускались, ветер шептал её имя, и жизнь текла мягко, словно мелодия, что никогда не кончается.

Глава 2

Дни в долине Эйлины текли как мелодия — в неспешном ритме ветра, солнца и песен природы. Вокруг её дома простирались цветущие поля, где росли лиловые травы, переливавшиеся на солнце серебром, и кустарники с прозрачными ягодами, светящимися в сумерках. Вдали, за лесом, мерцали вершины кристальных гор — там добывали камни силы, питающие города магов.

Иногда к Эйлине приходили её подруги — Ланн и Мира.
Ланн, огненная магичка, всегда приносила с собой искорки веселья — вокруг неё искры в буквальном смысле танцевали в воздухе. Она была громкой, смеющейся, жизнерадостной.
Мира же — тихая, светлая, владела магией воды. Она умела замораживать росу в узоры, плести из капель ожерелья и понимать язык рек.

Они часто собирались втроём у озера — Эйлина рассказывала о новых сортах растений, что выращивала в саду, Мира приносила сладкие плоды из своего прибрежного сада, а Ланн устраивала маленькие вспышки фейерверков просто ради смеха.

— Знаешь, Эйлин, — говорила Мира, — когда ты рядом, даже вода будто цветёт, ей нравится твоя магия.
— Это потому что вы обе приносите радость, — улыбалась Эйлина, поглаживая лист какого-то светящегося растения.

Но в этот день у них была особая причина собраться — грядёт Праздник Возрождения Земли. Это был один из самых красивых дней в году, когда все жители долины благодарили стихии за плодородие, жизнь и гармонию.

Праздник начинался с рассветом. Ещё до первых лучей солнца над долиной поднимались лёгкие облака светящихся спор, и воздух наполнялся ароматом цветов, которые распускались только в этот день. Маги и магические существа стекались к Великой поляне — огромному кругу, окружённому древними деревьями, где в центре стоял живой камень, питающий землю силой.

Эйлина сплела себе венок из трав и серебристых колокольчиков — символа пробуждения природы. Её платье было из тончайших волокон листьев, которые тихо шелестели при каждом движении.

Музыка звучала с самого утра: флейты из кости духов, кристальные арфы, на которых играли водяные маги, и барабаны, высекающие ритм самой земли.
На поляне кружились танцоры — маги, фейри, духи, даже маленькие огненные существа, похожие на пылинки света.

Воздух мерцал от магии: кто-то заставлял цветы распускаться прямо под ногами, кто-то выпускал в небо стаи светящихся бабочек, а над озером танцевали прозрачные силуэты водных духов.

Эйлина помогала украшать алтарь Земли — выкладывала узоры из мха, лепестков и хрустальных капель росы. К ней подошёл Арден — молодой маг из соседней деревни, сын мастера рун. Он часто помогал ей собирать редкие травы, и, казалось, в его взгляде всегда было немного больше, чем просто дружеское тепло.

— Я принёс кое-что для твоего сада, — сказал он, протягивая маленький свёрток из ткани.
Внутри оказались семена, мерцающие мягким зелёным светом.
— Это семена луговой феи. Говорят, они прорастают только в присутствии чистого сердца. Я подумал… что им подойдёт твой сад.

Эйлина улыбнулась — немного улыбаясь, но искренне.
— Спасибо, Арден. Они прекрасны. Я посажу их завтра, на рассвете.

Когда солнце поднялось, праздник стал ещё ярче.
На возвышении выступали маги — демонстрировали силу своих стихий. Ланн запустила в небо огненных птиц, Мира подняла из озера водяную спираль, внутри которой плавали цветы, а Эйлина вызвала рост древнего дерева — прямо на глазах у всех из земли поднялся молодой дуб, наполненный светом.

Толпа ахнула, и даже старейшины склонили головы в знак уважения.
— Земля откликается на неё, — сказал кто-то из магов. — Это замечательный дар.

Но для Эйлины это было просто естественным. Она не чувствовала себя какой-то другой — она лишь слушала землю и делала то, что она просила.

Позже, когда вечер окрасил небо в лиловые и золотые оттенки, начались песни.
Феи кружились в танцах, на озере плавали лодки с фонариками, а воздух звенел от смеха и волшебства.
Эйлина сидела с друзьями на траве, слушала музыку и чувствовала, как мир вокруг дышит счастьем.

Арден подошёл снова, протянул ей чашу с тёплым цветочным напитком.
— За Землю, за жизнь, за твою доброту, Эйлина, — сказал он.
Она улыбнулась, и на мгновение ей показалось, будто мир остановился, затаив дыхание.

Свет, музыка, ароматы цветов — всё слилось в одно целое.
Это был её дом. Её мир. Её счастье.

Глава 3

Когда солнце склонилось к горизонту, долину окутало золотое сияние. Воздух дрожал от запахов трав, сладкого дыма и свежих цветов. Музыка изменилась — стала глубже, спокойнее, словно сама Земля теперь играла на невидимой арфе.

Над поляной зажглись первые светлячки. Они кружились над головами гостей, садились на волосы, на ладони, на венки. В их свете всё вокруг будто растворялось в сиянии — лица, деревья, вода, небо.

С началом вечера на праздник вышли старейшины. Они зажгли магические костры, от которых поднимались не огненные языки, а потоки света — мягкие, тёплые, переливчатые, как шелк. Каждый костёр символизировал одну из стихий. Ветер поднимал их сияние, и оно превращалось в плывущие над полем световые шары.

Мира создала из воды прозрачный купол, внутри которого плавали серебристые рыбки — они светились изнутри, словно звёзды в каплях росы. Ланн, смеясь, выпустила в воздух огненных мотыльков, которые кружились вокруг купола, не обжигая, а лишь оставляя за собой хвостики света.

А Эйлина поднялась к великому дереву, чтобы исполнить древний ритуал благодарности Земле. Она прикоснулась ладонью к стволу, и от её руки по коре прошла мягкая зелёная волна. Листья дрогнули, словно проснулись, и из ветвей посыпались искры, похожие на лепестки.

Когда заклинание завершилось, земля под деревом покрылась мхом и цветами, которых прежде не видели — тонкие, хрупкие, будто из стекла, и всё же живые.
— Как красиво, — прошептала Мира.

После ритуала начались рассказы и песни. На поляну выходили духи — старые, почти забытые. Один, с глазами цвета инея, рассказал историю о времени, когда солнце впервые поднялось над этим миром. Другой, с крыльями, переливающимися, как вода, пел древнюю песню на языке, который знали только ветра и деревья.

Эйлина сидела рядом с друзьями, слушала и чувствовала, как тепло наполняет грудь. Арден присел рядом. В его руке снова был тот самый свёрток с семенами.
— Знаешь, — тихо сказал он, — говорят, те, кто посадит эти семена, увидят, как рождается новая жизнь. Я бы хотел увидеть, как они расцветут у тебя.
Она посмотрела на него и улыбнулась, не находя слов.

Музыка вокруг текла, как река. Кто-то танцевал, кто-то просто сидел у костров. Духи света рисовали в небе картины из огня и тумана — цветущие сады, парящие острова, птиц из звёзд.

Ночь пришла незаметно. Над долиной сияло бесчисленное множество звёзд, и казалось, что небо опустилось ближе, чтобы посмотреть на праздник.
Воздух был густ от магии, как будто сама реальность дышала счастьем.

Эйлина стояла у воды. В отражении она видела не только себя, но и весь мир — её дом, её друзей, музыку, огни, смех.
Она закрыла глаза, вдохнула аромат ночных цветов, и сердце наполнилось тихой, глубокой радостью.

В этот миг всё было совершенным.
Мир жил. Магия пела.
И она — вместе с ним.

Глава 4

Праздник длился до тех пор, пока не угас первый луч утреннего солнца.
Когда звёзды начали бледнеть, музыка стала тише, костры угасли, превращаясь в россыпи золотых искр, что мягко опустились на землю. Духи стихий медленно исчезали в предрассветном тумане, оставляя за собой следы света и запах свежей росы.

Уставшие, но счастливые жители долины расходились по домам. Воздух был наполнен ароматом цветов и сладких напитков, смешанных с прохладой утреннего ветра.
Эйлина ещё немного постояла у воды, наблюдая, как рассвет окрашивает гладь озера розовым и золотым светом. Её волосы мягко колыхались, впитывая запах праздника — дым, мёд, цветы.
Она улыбнулась — как улыбаются те, кто знает, что живёт в мире, где всё правильно.

Вернувшись домой, она сняла венок и повесила его у окна. В лучах рассвета колокольчики на нём звенели едва слышно, словно пели утреннюю песнь.

Дом Эйлины стоял на краю долины — светлый, окружённый садом, который жил своей жизнью. Стены были оплетены вьющимися растениями, что тянулись вверх, образуя живую крышу. Вокруг дома журчали маленькие ручейки, а по утрам птицы садились на подоконник, будто для разговора.

Каждое утро у неё начиналось одинаково — но никогда не было скучным.
Она вставала с первыми лучами солнца, босиком выходила в сад, и трава под её ногами расцветала новыми оттенками зелени. Когда Эйлина ступала по земле, растения словно тянулись к ней, чувствуя родство.

Сначала она приветствовала свой сад:
— Доброе утро, Лиам, — шептала она старому дубу, — спасибо, что оберегаешь нас от ветра.
— И тебе, Тэйли, — гладила она гибкие ветви плакучей ивы, — сегодня твоя очередь пить утреннюю росу.

Она касалась листьев, и на них вспыхивали крошечные искры — капли магии, питающие растения. Затем брала деревянную чашу, зачерпывала воду из ручья и напевала короткое заклинание, чтобы пробудить силу земли.
Вода в её руках начинала светиться мягким зелёным сиянием — знак того, что стихия отвечает.

Сегодня, после праздника, она особенно чувствовала, как земля полна жизни.
Эйлина достала из сумки свёрток — семена, подаренные Арденом. Они всё так же светились в утреннем свете, как крошечные сердечки.
Она выбрала место в саду, где земля была тёплой и влажной, выкопала небольшую ямку и опустила туда семена.

— Растите, маленькие, — прошептала она. — Пусть ваш корень найдёт песню земли.

Когда она прикоснулась к почве, из-под её пальцев пошла мягкая волна света. Земля дрогнула, словно вздохнула от радости. Через мгновение показался первый росток — тонкий, прозрачный, как стекло, с крошечными каплями света на листьях.

Эйлина улыбнулась.
— Значит, у тебя доброе сердце, Арден, — сказала она тихо.

День продолжился в обычном ритме.
Она собрала свежие травы — лаванду, шепчущий чабрец, звёздные лепестки, которые росли только в её долине. Из них она готовила настои и эликсиры, помогала соседям лечить раны, исцеляла растения, пострадавшие от засухи.

Вскоре к ней заглянула Мира — с корзиной серебристых фруктов.
— Смотри, — сказала она, — вода принесла их сама. Наверное, подарок за праздник.
— Спасибо, Мира, — улыбнулась Эйлина. — Сад сегодня словно ожил. Всё вокруг поёт.
— Это потому что все поет вместе с ним, — ответила подруга.

День тёк спокойно. Где-то вдали слышались песни, остаточные от праздника. По небу медленно плыли духи облаков — ленивые, довольные, будто и им досталось веселье.
В полдень Эйлина готовила настой из листьев солнцецвета, что усиливал магическую силу земли. Её дом наполнялся ароматом трав, а окна были распахнуты настежь, чтобы свет наполнял комнаты.

Когда солнце клонилось к закату, она снова вышла в сад. Семена уже проросли — тонкие ростки сияли в вечернем воздухе.
Эйлина присела рядом, провела пальцами по их листьям и улыбнулась.

— Мир велик, но всё, что нужно душе, — здесь, — прошептала она.

Она подняла взгляд к небу — высокому, чистому, с первыми звёздами, и почувствовала, как мир отвечает ей тем же.
Тихое дыхание земли, шелест листьев, запах трав — всё это было её домом.
И, пока в воздухе звучали последние ноты прошедшего праздника, Эйлина знала: её жизнь идёт своим прекрасным, гармоничным путём.

Глава 5

Мир пробудился окончательно. Тёплый ветер колыхал кроны деревьев, солнце играло на поверхности воды, а где-то вдали звенели колокольчики — знак того, что путники идут по дороге через долину.

После сегодняшнего ухода Миры Эйлина продолжила свои дела. Её жизнь была наполнена простыми, но нужными заботами. Каждый день имел смысл — в каждом движении, в каждом дыхании земли.

Она прошла в небольшое строение рядом с домом — мастерскую, где занималась травами и артефактами. Там пахло сухими цветами, медом, пыльцой и старым деревом. На полках стояли стеклянные сосуды с настоями, порошками и магическими эссенциями.

Эйлина умела создавать особые амулеты — живые, сотканные не из металла, а из природной силы.
Одни защищали дом от тьмы, другие помогали растениям расти, третьи хранили воспоминания.

Сегодня она работала над амулетом плодородия для семьи из соседней деревни. Они просили благословить их землю, чтобы урожай не иссякал.
Она выбрала основу — камень, найденный у подножия горы, мягкий и тёплый на ощупь. Потом добавила сухие лепестки солнечного мака, каплю настоя лунного корня и связала всё тонкими нитями мха.

— Пусть земля будет щедрой, — тихо прошептала она, касаясь амулета пальцами. — Пусть корни держат жизнь, а небо — свет.

От её слов над камнем вспыхнул слабый свет, который вскоре затеплился ровным, зелёным сиянием. Амулет ожил — дышал, как всё живое в этом мире.

После работы Эйлина открыла окно. Ветер принёс запах свежей травы и далеких полей. Она вдохнула глубже, чувствуя, как магия мира течёт внутри неё.
Иногда ей казалось, что сама природа говорит с ней языком, понятным только ей одной — шорохом ветра, треском сухих веток, песней воды.

К полудню она отправилась к источнику — небольшому озеру за холмом. Там она собирала целебную воду, насыщенную силой земли.
Дорога туда шла через луг, где цвели синие и золотистые травы, а над цветами летали прозрачные насекомые — духи опыления.
Некоторые садились на её плечи, другие кружились вокруг, тихо звеня, будто приветствуя.

У источника она остановилась. Вода там всегда была холодной, прозрачной и сияющей. Эйлина опустила руки в ручей, почувствовала лёгкое покалывание магии и наполнила глиняный сосуд.
Потом, закрыв глаза, тихо запела древнюю песню благодарности воде. Её голос был мягким, чистым, и на поверхности ручья появились мелкие круги, словно сама стихия слушала и улыбалась.

Вернувшись домой, Эйлина занялась сушкой собранных трав. Она развесила их под навесом, где ветер обдувал пучки ароматных листьев. В доме всё наполнилось запахом лаванды, мяты и сладкого корня.

Затем она села за свой стол — резной, с узорами листвы — и открыла старую книгу. Это был её дневник наблюдений, куда она записывала всё, что происходило в природе: когда расцветают растения, как меняется течение ветра, где появляются новые трещины в земле или следы духов.

Её почерк был ровным и красивым. Она писала внимательно, почти бережно, словно сама запись была ритуалом:

«Сегодня земля спокойна. Магия течёт ровно. Семена Ардена проросли. Свет их мягкий, не ослепляющий. Похоже, они соединяются с моими растениями. Завтра проверю силу почвы вокруг.

Когда солнце стало клониться к западу, Эйлина вышла в сад снова. Тени удлинились, воздух стал прохладнее, и над деревьями зазвучали вечерние птицы.
Она полила молодые ростки, проверила каждое растение и немного поработала с лозами, которые плелись по стенам дома — направляя их, чтобы не закрывали свет.

Иногда она останавливала ладонь на коре дерева или на цветке — просто чтобы почувствовать их дыхание.
Её жизнь не была насыщена многочисленными событиями, но каждый её день был наполнен смыслом.

Вечером, когда солнце скрылось за горами, она зажгла мягкие светильники — внутри них горели капли светящейся смолы. На столе стояла еда: хлеб из травяной муки, ягоды, тёплый настой из цветков.
Она ужинала тихо, наблюдая, как из окна виден свет других домов долины — будто в каждом из них живёт маленькая искра того же чуда.

Потом Эйлина вышла на крыльцо. Ночь снова накрыла мир. На небе горели звёзды, и вдалеке, у гор, виднелись танцующие огоньки духов.
Она села на ступени, обхватила колени и просто смотрела на небо.

Всё было мирно, спокойно, правильно.
И в этом мире, где земля поёт, где каждое дыхание наполнено магией, где цветы растут на ладони, Эйлина чувствовала себя частью великого, бесконечного дыхания жизни.

Глава 6

Глава 7

Высоко в горах, где ни один луч солнца не задерживался надолго, стояла старая башня. Её стены были покрыты тёмным мхом и трещинами, а крыша, будто обугленная, терялась в постоянном тумане.
Окружающий воздух был плотным, почти вязким — наполненным ароматом сырости, пепла и чего-то древнего, недоброе дыхание пропитало каждый камень этого места.

Внутри, за массивной дверью из чёрного дерева, горели десятки свечей — их пламя дрожало, будто боясь собственного света. На стенах — сотни флаконов, банок и свёртков, в которых что-то бурлило, переливалось и тихо шептало.
Между ними, как тень, двигалась женщина.

Её звали Моррвен.

Когда-то давно, в юности, она тоже была одной из тех, кто владел магией земли. Но её сила, сильная и беспокойная, росла быстрее, чем сердце.
Ей казалось, что она может управлять самой природой — приказывать, заставлять расти и увядать по своей воле.
И за это земля отвернулась от неё.
Магия перестала слушаться, цветы гибли от её прикосновений, деревья отворачивали ветви, а почва под ногами холодела.

Тогда Моррвен исчезла.
Долгие годы о ней не было ни слуха, ни вести. Но слухи всё же шли — что в туманных горах поселилась ведьма, что она разговаривает с тенями, и те, кто к ней приближается, пропадают и больше не возвращаются.

Теперь Моррвен стояла над своим котлом.
Дым поднимался из него густыми волнами, окрашенными в фиолетовый и чернильный оттенки.
На губах колдуньи играла бледная улыбка.

— Она всё ещё поёт с землёй, — шептала она, добавляя в зелье щепотку сухого пепла. — Всё ещё живёт в гармонии, всё ещё любима.
Голос сорвался в хриплый шепот. — А ведь когда-то мы были одинаковыми…

На полке, среди бутылей, лежал небольшой цветок — иссушенный, почти мёртвый. Когда-то он был редким видом, что растёт только при великом дереве в долине, и Эйлина вырастила его.
Моррвен нашла увядший бутон и хранила его — как символ своего поражения.
Когда-то она пришла к Эйлине за помощью: хотела вернуть себе связь с землёй. Но та сказала, что не знает, как помочь.
Не из злобы — а от понимания. Эйлина чувствовала, что сила Моррвен уже слишком искривлена.
Но Моррвен услышала в этом не заботу, а презрение.

— Она думала, что я слишком тёмная, чтобы заслужить прощение земли, — прошипела ведьма. — Но что, если её свет — тоже можно потушить?

Колдунья бросила в котёл последнюю траву — «ночное сердце», редкое растение, цветущее только под кровавой луной.
Пар из котла начал клубиться и складываться в тени, похожие на руки. Они тянулись вверх, извиваясь, будто живые.

Моррвен улыбнулась.
— Осталось дождаться знака… и тогда всё начнётся.

Она подошла к окну.
За стеклом, внизу, виднелась долина — далёкая, сияющая, полная жизни.
Там, где жила Эйлина.

Колдунья подняла руку, и в её ладони вспыхнуло крошечное тёмное пламя.
— Твоя гармония, девочка, слишком хрупка, — сказала она тихо, почти ласково. — Посмотрим, как долго земля будет петь тебе, когда вокруг зазвучит мой голос.

Ветер за стенами завыл, свечи дрогнули, и на мгновение всё вокруг погрузилось в полную тьму.
Когда огонь вновь загорелся, котёл был пуст.
Зелье исчезло.

Моррвен стояла неподвижно, глядя в темноту.
То, что она создала, уже начало свой путь.

Глава 8

Утро выдалось по-особенному ярким. Солнце только поднялось из-за гор, и его лучи скользили по вершинам деревьев, окутывая всё вокруг мягким золотым светом. В воздухе пахло росой, цветами и свежей выпечкой — по всему селению чувствовалось, что сегодня будет особенный день.

У Эйлины был небольшой мешочек, перевязанный лентой — подарок для подруги. Сегодня исполнялся день рождения Миры, магини воды, одной из её самых близких подруг.
Эйлина улыбалась, шагая по извилистой тропинке, ведущей к дому у озера.

Дом Миры был словно соткан из самой воды. Прозрачные голубые кристаллы украшали его стены, а тонкие струи, словно водопады, стекали по углам крыши, образуя мелодичный журчащий звон.
Во дворе мерцали водяные шары, в которых плавали светящиеся рыбки, а прямо в воздухе парили прозрачные капли, отражающие солнце тысячами радужных бликов.

— Эйлина! — воскликнула Мира, выскочив навстречу, в лёгком платье, переливающемся, как поверхность озера. — Я знала, что ты придёшь, еще и первая!

— Конечно, я не могла пропустить твой день, — улыбнулась Эйлина, протягивая ей маленький горшочек.
— Это тебе. Цветок рассвета. Он раскрывается только утром и закрывается, когда солнце встаёт высоко. Будет напоминать тебе, что утро — это всегда начало, а не конец.

Мира осторожно взяла подарок, и глаза её засветились от радости.
— Он чудесный… Спасибо, Эйлина!

Скоро подошли и другие гости. Таэль — маг ветра, с его привычной небрежной улыбкой и глазами цвета неба; Лориан — тихий, задумчивый мастер иллюзий, создающий картины из света; близнецы Фэйр и Дайан, юные маги огня, всегда неугомонные и весёлые, Риан - маг света, Лиор - хранитель лесных духов и Лан - огненная магиня.

Они устроились у озера, где вода была чистой, как зеркало. На поверхности плавали кувшинки, а с ветвей свисали прозрачные фонари — светлячки в стеклянных сферах.

— Сегодня мы не просто празднуем, — торжественно произнёс Таэль, — сегодня Мира официально стала хранительницей водных ключей долины.
— И мы не уйдём, пока не устроим пир! — добавил Дайан, уже разжигая крошечный костёр, который пылал мягким синим пламенем.

Скоро воздух наполнился запахом фруктов и сладкого дыма. На траве стояли блюда с тёплым хлебом, ягодным вином, карамелизованными орехами и жареными лепестками цветков риллы — местного лакомства, хрустящего и ароматного.

Музыка звучала сама собой — лёгкая мелодия, будто рождённая ветром, текла между деревьев. Таэль играл на свирели, а Фэйр пускала над головой огненных бабочек, которые кружили в танце, не обжигая никого.

Мира, смеясь, направляла струи воды в воздух, превращая их в сверкающие дуги и дождевые радуги. Эйлина наблюдала за всем этим и чувствовала, как сердце наполняется теплом.

Она тоже использовала свою магию — прикоснулась к земле, и рядом распустился целый ковёр цветов, образовав круг вокруг друзей.
— Чтобы этот день остался в памяти, — тихо сказала она.

— Ты как всегда превращаешь землю в чудо, — улыбнулся Лориан.

Они смеялись, делились историями, вспоминали детство. Фэйр рассказывал, как однажды поджёг собственные волосы, а Таэль шутил, что ветер до сих пор помнит тот день и старается обходить его стороной.

Когда солнце стало клониться к закату, Мира зажгла над озером светящиеся шары — маленькие звёзды, медленно поднимавшиеся вверх.
— Пусть они несут наши желания, — сказала она. — Одно желание от каждого.

Эйлина закрыла глаза.
Её желание было простым — чтобы всё оставалось таким, как сейчас. Мирным, тёплым, живым.

Шары взлетели выше и растворились в вечернем небе, которое переливалось розовыми и лиловыми оттенками.

Позже, когда гости начали расходиться, Мира и Эйлина остались на берегу вдвоём.
Над водой скользил лёгкий туман, и всё вокруг казалось нереально тихим.

— Ты ведь что-то чувствуешь, да? — вдруг спросила Мира, глядя на подругу.
Эйлина задумалась.
— Иногда мне кажется, что воздух стал другим. Будто где-то, далеко, происходит что-то важное. Но, может, это просто осень приближается.

— Или предчувствие, — сказала Мира, улыбаясь, но взгляд её был чуть насторожен. — Ладно, не будем о грустном. Сегодня твой смех звучал громче всех.

Эйлина улыбнулась.
— Потому что рядом — вы. Мой дом — не только этот мир. Это вы все.

Они ещё долго сидели, глядя, как отражение луны дрожит на поверхности воды.
Ночь была спокойной, и никто не заметил, как над дальними горами мелькнул слабый отблеск — тонкая тень, похожая на вздох ветра.

Так проходили её дни — наполненные светом, дружбой, магией.
Мир жил, дышал, смеялся.
А далеко-далеко, за пределами долины, кто-то уже плёл нити тьмы, тихо произнося имя той, чей свет мешал ее покою.

Глава 9

Никакая тьма не рождается вдруг — она плетётся годами, нитями обиды и терпенья. Моррвен шла медленно, словно дирижёр, чья улыбка холодна, но чьё мастерство не знает промахов. В её башне каждое движение имело смысл: пока долина спала и праздники ещё отзывались эхом, она завершала своё дело.

Ночью в её лаборатории всё было полностью готово. Котёл стоял в центре, окружённый пятнами тёмного мха и высушенных корней. На столе — расклад: сушёные лепестки «ночного сердца», пыль из коры дерева, отрекшегося от Моррвены, крошки зеркального осколка, собранные в редкую лунную ночь, и крошечный мешочек с кристаллической пылью — то, что позже заставит ткань миров дрогнуть. Были там и предметы личные: волосы ворона, капля её собственной крови, глина из могилы старого предателя — всё это связывало зелье с её волей и памятью об обиде.

Она вырезала на ложке руны — не те, что лечат, а те, что «переписывают» направление силы. Их смысл известен был лишь тем, кто смотрел в глаза тьме: разорвать корни, увести ноту. Ложка из вороньей кости вращалась по кругу, и на дне котла появлялись первые нити пара — прозрачные, синие, словно струны.

Следующим этапом была подготовка камня-голоса. Колдунья лепила его медленно, смешивая глину с порошком корней и несколькими каплями смолы. Внутрь она вложила отголоски: маленькую пластинку коры, сорванную рядом с любимым дубом Эйлины, микроскопический фрагмент веточки, что когда-то оттолкнула её руку, и крошечный кусочек мха, в котором спал шёпот той земли.

Камень был не просто имитатором — он умел воспроизводить ноту, обращённую к сердцу. Женщина настраивала его дни напролёт, вбирая в него искажённый корневой шёпот: жалобы, какие могут вызвать только сочувствие, и крошечную фальшь — тон, способный завести, но не исцелить. Камень должен был звучать как зов, который Эйлина не сможет не услышать.

Колдунья предпочитала особые методы для своих жертв — в её практике были специальные инструменты. Она пришла к белке под покровом ночи и прошептала старое слово, наложив временную печать: животное помнит пути, доверяет магине земли, оно принесёт то, что нужно, но не узнает, что делает. Белка проснулась у Эйлины на оконном карнизе с крошкой мха в лапках и странным блеском в глазах.

Заяц, лисица, пара лесных сов — все они получили лёгкое, едва уловимое изменение: им казалось, что где-то в лесу кто-то ждёт помощи. Этих вестников Моррвен выбрала намеренно — они были любимцами Эйлины, и поэтому их тревога была ключом к её ответу.

Место ловушки устраивала сама природа — или, точнее, её искажённая версия. У корней старого дуба Моррвен вырыла неглубокую нишу, выложив её тонкой сетью из коры и мха. В нишу она положила сосуд с тонким слоем зелья, прикрыв его смолистой пробкой, которую сверху аккуратно закопала под листом старой смолы, будто это и есть естественная сокровищница корней. По коре она провела краской из тёмной глины — следы «болезни», словно кора обожжена. Несколько упавших веточек и трещин, искусно разложенных вокруг — всё это должно было выглядеть как рана, которую нельзя проигнорировать.

Камень-шептун был спрятан в норе чуть выше, где его вибрации проникали в корни. Он издавал звук, знакомый и нежный: «Спаси… боль… корни горят… приди». Тон был такой, что сочувствие Эйлины вспыхнуло бы мгновенно.

Накануне исполнения колдунья пришла к дубу под покровом дождливой тучи. Она проверила следы, убедилась в расположении зверей, ещё раз прошептала слова, которые делали зелье «чуждым» для этого мира и «гостеприимным» для другого. Её голос был тихим, но каждое слово роняло тень в землю. Она оставила на коре каплю, как подпись: маленький след смолы, блестящий в лунном свете — знак, что дело сделано.

Она вернулась в башню и в ту ночь не спала. В свете свечей она слушала далёкий лес, как будто должна была чувствовать, как нить натягивается, как напевающая нота теряет устойчивость.

Моррвен выбрала момент аккуратно. Она знала ритмы долины: когда Эйлина собирала утренние травы, когда животные были активны, когда лес был наименее насторожён. В тот день легкий туман стлался по тропам, и белка, обучённая идти, вбежала в сад Эйлины с добычей — мхом и корой, на которых виднелась капля блестящей смолы.

Эйлина, не раздумывая, подошла к месту, куда вели животные. Белка побежала вперёд и остановилась у пня, под которым кровоточила «рана». Заворожённая шёпотом, Эйлина наклонилась, чтобы услышать корни, и в этот миг всё, что Колдунья заранее подготовила, собрало свои силы.

Моррвен не рассчитывала на грубую силу: её план требовал чистоты. Эйлина положила ладонь на кору, как делала всегда, когда исцеляла. Она произнесла старую песню благодарности, наполнила свою грудь дыханием земли и коснулась смолы, полагая, что помогает корню избавиться от боли. Смола — тонкая, искусно приготовленная смесь — была замаскирована, но при контакте с чистой аурой Эйлины она активировала кристаллическую пыль внутри: та начала вибрировать, создавая резонанс.

Этот резонанс не был виден, но ощущался: воздух вокруг стал гуще, как будто кто-то наиграл тёмную ноту на большой струне реальности. Камень-шептун усилил звук, добавил утверждающую фальшь: «Спаси… не уходи…» — и звери, стоящие по краям, затаились, глядя в одну точку.

Когда вибрация достигла апогея, мир словно поддался на прикосновение иглы. Ткань реальности, натянутая между слоями, начала «шуршать» — тонкие полосы света пробежали по корням, по коже Эйлины, по листьям. Она ощутила странное вытягивание — не боль, а растяжение, как будто её тело стало пятном на ткани, которое медленно тянет к краю. Её сознание наполнилось образами: родная долина, звук смеха друзей, шорох травы — и одновременно — пустота за этим звуком, как шёпот, обращённый прочь.

Колдунья стояла в своей башне, глазами в зеркалах наблюдая за нитями, которые тянулись от её котла туда, к дубу. Внутри котла пульсировал свет — отклик на прикосновение Эйлины. Она не произносила счастливого «ура». Её лицо оставалось каменным: в глубине признание — план удался, и одновременно неприязнь к пустоте, что образовалась в мире.

Глава 10

Тишина.
Всё вокруг было слишком ярким. Воздух — сухим и резким. Эйлина стояла на холодной серой поверхности, которая не походила ни на землю, ни на камень — слишком ровная, слишком мёртвая. Последнее, что она помнила, — тёплое свечение у корней дуба, странный гул, который будто выдернул её из тела… А теперь — шум, словно ревёт море, но без ветра, без птиц.

Она открыла глаза шире. Свет бил прямо в лицо — не солнечный, а искусственный, ослепительно-белый, с какого-то металлического источника. Эйлина инстинктивно подняла ладонь, заслоняя глаза. Перед ней простиралась улица — ровная, блестящая, испещрённая белыми линиями. Вдоль неё неслись странные железные звери на колёсах, ревущие и пыхтящие. Их было десятки, и каждый из них сверкал, словно изнутри зажжён огнём.

— Где я?.. — прошептала она, но её голос потонул в гуле.

На ней по-прежнему было длинное пышное платье из зелёных и серебристых тканей, шитое листьями и лёгкими нитями света. Оно переливалось при каждом движении, но теперь казалось слишком неуместным в этом шумном, сером мире. Люди, проходившие мимо, оборачивались — кто-то с удивлением, кто-то с усмешкой, кто-то не обращал внимания вовсе. Их одежды были просты, коротки, странного покроя — словно лишённые формы. В их глазах — спешка, равнодушие, отсутствие духа.

Эйлина сделала шаг вперёд, к краю дороги. Перед ней по гладкой поверхности мчались железные звери, оставляя за собой следы дыма. Один из них внезапно взревел, издав протяжный визг.

— Эй! С ума сошла?! — крикнул кто-то.
— Женщина, назад!

Она отпрянула, сердце забилось. Воздух пах гарью, железом и чем-то химическим. Никакой живой силы, никакого дыхания земли — всё мёртвое, но движущееся.

Она обернулась — и увидела высокие каменные башни, такие огромные, что терялись в небе. Стеклянные стены отражали свет, и от этого всё вокруг казалось ослепительным. Эйлина застыла, глядя вверх. Ей показалось, будто небо пронзили копья великанов.

«Как…? Это невозможно…» — прошептала она.

На стенах домов светились вывески — огромные картины, движущиеся сами по себе. На них шевелились лица, люди говорили, смеялись, плясали — но это были не живые существа, а их отражения. На другой панели бежали странные символы, напоминающие письмена, но она не успевала их прочесть.

— Это… магия?.. — Эйлина едва дышала. — Или чары зла?..

Вдруг рядом с ней пронёсся мальчишка — он стоял на доске, которая двигалась сама, без лошади, без ветра, просто катясь по земле. Его волосы развевались, в ушах блестели металлические кольца. Он даже не посмотрел на неё, будто подобное чудо для него привычно.

— Что это?.. — шёпотом выдохнула Эйлина. — Он управляет предметом без заклинаний?..

Мимо промчалась женщина с блестящим предметом в руке, прижатым к уху. Она громко говорила сама с собой — но, кажется, её слышал кто-то другой, потому что из тонкой прямоугольной вещицы звучал мужской голос. Эйлина замерла, испуганно прижимая руки к груди.

— Говорящий камень?.. — прошептала она. — Нет… Это уже не магия. Это что-то иное.

Снова раздался гул — огромный, ровный, и над ней пролетело нечто металлическое, с крыльями, но без перьев. Оно светилось и издавало грохот, от которого задрожала земля. Эйлина отпрянула к стене, прижимаясь к холодному стеклу.

Люди проходили мимо, никто не обращал внимания. Для них всё было обыденно, будто так и должно быть. Только она стояла, словно чужая тень среди мира, где нет песен ветра и не дышит земля.

— Я… где я..., — наконец прошептала она. — Это не мой мир. Это… чужой.

Она медленно пошла вдоль улицы, прижимая к себе платье, чтобы не запутаться в подоле. Каждый звук отдавался в ушах: стук каблуков, звон сигналов, музыка из открытой двери.
Она чувствовала себя так, словно попала в сон, сотканный из железа и света. И с каждым шагом в груди росло ощущение — это не случайность. Кто-то отправил её сюда.

Глава 11

Эйлина стояла на углу улицы, всё ещё не веря в то, что видит. Поток людей не прекращался — каждый шёл быстро, не оглядываясь, словно торопился в свой собственный мир. Она попыталась остановить кого-то, чтобы понять, где находится.

Мимо проходила молодая девушка с наушниками в ушах, глаза её были устремлены в прямоугольный блестящий экран в руках. Эйлина осторожно шагнула ближе.

— Простите… — мягко произнесла она, чуть наклоняя голову. — Не подскажете, где я нахожусь? Как называется эта долина?

Девушка подняла взгляд, окинула её быстрым недоумённым взглядом — на пышное платье, сияющие волосы и серьёзное выражение лица.

— Какая ещё долина? — фыркнула она. — Ты что, под наркотой?

Эйлина моргнула. — Под… чем?..

Но та уже ушла, быстро растворившись в потоке людей. Эйлина осталась стоять, растерянно повторяя:

— Под наркотой… Что это за зверь? Или заклинание?..

Люди продолжали обходить её стороной, кто-то улыбался, кто-то бросал недоумённые и странные взгляды.

Она пошла дальше, прижимая к груди ладони, будто это могло защитить от странного гула этого мира. Вдруг в неё кто-то врезался — высокий мужчина с чашкой в руке.

— Эй, поосторожнее, — раздражённо бросил он, даже не остановившись.

Девушка едва не упала, прижала ладонь к груди и огляделась.

Вскоре она увидела впереди что-то зелёное — небольшой парк, в котором росли деревья. Сердце радостно подпрыгнуло.

— Неужели… путь домой?.. — прошептала она и поспешила туда.

Пахло травой и свежестью, ветер шевелил листья. Эйлина вдохнула поглубже, чувствуя хоть немного знакомого живого дыхания земли. Но стоило ей дойти до конца зелёной площади, как перед глазами вновь открылся тот же серый мир — бесконечные дороги, железные звери, каменные стены.

Она остановилась, опустив плечи. — Нет… это не путь. Только обман.

Она повернулась, собираясь уйти, и заметила на лавочке странный блестящий предмет. Тонкий, чёрный, с мягкими линиями. Экран вспыхнул светом, и на нём мелькнуло лицо какой-то женщины.

— Это же… говорящий камень! — удивлённо сказала она. — Такой, как у тех людей! Может, я смогу связаться со своими друзьями?..

Она взяла его осторожно, будто боялась обжечься, и приложила к уху.
— Мира? Лан? Вы меня слышите?.. Это я, Эйлина… — произнесла она неуверенно.

Ответа не было. Только тихое потрескивание и мерцание света.

— Почему вы не отвечаете?.. — прошептала она.

В этот момент к ней подбежала маленькая девочка.
— Мама, мама! Эта тётя взяла мой телефон!

Эйлина обернулась.
— Телефон?.. Простите, я не хотела его забирать. Я думала, что смогу соединиться со своими друзьями.

К ним подбежала женщина, схватила девочку за руку и выхватила телефон.
— Господи, сколько мошенников развелось! — крикнула она.

Эйлина испуганно отступила на шаг.

Но женщина уже увела ребёнка прочь, даже не обернувшись.

Девушка осталась стоять у лавочки, опустив голову. Вокруг снова мелькали люди, звуки, огни, всё кружилось в бешеном ритме. Она чувствовала себя крошечной каплей в огромном, непонятном море.

— Почему этот мир такой холодный… — прошептала она. — Почему никто не слышит?..

Она медленно пошла прочь, всё ещё не зная, куда направляется — только с одной мыслью в сердце: найти путь домой.