Не отпускаю тебя (завещание)

глава 1

У Маргариты Павловны - это ее в офисе так серьезно и по-взрослому называли, а на самом деле Ритке было всего двадцать два года - был, что называется, счастливый брак.

Поженились по любви, встречались еще со школы, потом учились вместе в университете. Он закончил первым и стал работать, и тогда они поженились. В школе два года разницы были очень заметны. Костик такой крупный, мускулистый, а она миниатюрная, худенькая, малышка рядом с ним. Тогда он опекал ее во всем, теперь прошло несколько лет, и она даже в чем-то чувствовала себя старше и опытнее, что ли.

Но что и говорить, Костя Троепольцев был хорош. В родном офисе все сотрудницы, кто видел ее мужа, начинали капать слюнями и закатывать глаза. Рослый красавец, светловолосый и голубоглазый. Фигура такая, как будто он не вылезал из спортзала. И при этом в свои двадцать четыре имел бизнес, и немалый.

Подружки завидовали, потому что ее Костик был просто идеальный. Никаких вредных привычек. Делал карьеру, отлично зарабатывал, а главное, надышаться ею не мог, на руках готов был носить, смотрел на нее - глаза светились. Дарил цветы и подарки и бесконечную нежность в постели.

Мечта? А?

А вот и не совсем...

Потому что в какой-то момент, она бы и не сказала, в какой момент их двухгодичного брака, он начал ее тихо бесить. Именно тем, что был слишком хорош, и нежность его эта... достала. Иногда ей хотелось вызвериться, хоть как-то вывести его из себя. Разбавить эту патоку, что ли.

Вот примерно тогда ей стали сниться те сны.

***

В первый раз это случилось с ней после того, как они с Костей отмечали ее двадцать второй день рождения. Отмечали дома, гостей было мало, они и не засиделись долго. Пока она мылась в душе, Костя быстренько убрал в посудомоечную машину всю посуду, а после унес ее в постель на руках.

Розовые лепестки, свечи, он хотел, чтобы было незабываемо.

Это случилось потом.

Во сне Рита видела мужчину.

Весь какой-то жгучий, темноволосый и темноглазый, он смотрел на нее из полумрака, и ей было страшно. Почему? Взгляд его был холодный и гипнотизирующий, а губы чуть искривлены циничной даже не улыбкой, а лишь намеком на нее. Но его губы показались ей прекраснее и желаннее всего на свете. А мужчина понял ее реакцию, красивые губы презрительно дернулись. И Рите вдруг захотелось, чтобы он улыбнулся ей по-настоящему, от этого она испугалась еще больше.

На том и проснулась.

После почему-то долго не могла уснуть, осмысливала, пытаясь понять, убедить себя, что это всего лишь сон и уж бояться тут точно нечего. Но внутри все дрожало от страха и непонятного сладкого томления. Еле заставила себя заснуть.

Проснулась поздно, вся разбитая. Воскресный день. Костя встал раньше, из кухни пахло поджаренным хлебом и свежесваренным кофе. Рита повернула голову в сторону двери и поморщилась. Она могла с точностью до секунды рассказать, что он сейчас будет делать. Вот сейчас...

- Ритуля, солнце, ты проснулась? - муж мелькнул в проеме и, увидев, что она открыла глаза, позвал.

- Да, - вяло протянула Рита.

Через десять секунд он уже входил в спальню с подносом. Кофе, хрустящие тостики с сыром, абрикосовый джем. Все, как она любит. Поцеловал, присел рядом. Рита устроилась поудобнее, взяла с тарелки тостик и наконец взглянула на него.

Казалось, она знала абсолютно все его гримасы, даже самые незначительные. А только вот этого выражения на его лице никогда не видела. Собственно, лицо улыбалось как прежде, только в глубине глаз притаилась какая-то боль. Но это мелькнуло и сразу исчезло, Рита подумала, что ей почудилось. А Костя спросил:

- Хорошо спала?

- Знаешь, не очень.

- Что-то плохое снилось?

Снилось ли ей плохое?

О нет. Может быть, пугающее, необычное. Но не плохое.

- Нет, просто... Не помню, просто... Наверное, переела перед сном.

- А, - протянул Константин и улыбнулся.

Только ей опять почудилась какая-то горечь в его улыбке. Но миг прошел, и Костик снова стал собой - веселый, нежный, идеальный. И этим слегка действующий на нервы.

День прошел в суете, они сходили в гости к ее родителям, забежали к друзьям, договорились встретиться вечером в клубе, посидеть немного. Не допоздна - завтра на работу. Одеваясь перед тем, как пойти в клуб, Рита почему-то нервничала, было странное предчувствие, что она встретит того мужчину из сна. Как ни старалась скрыть это от себя самой, но ей и хотелось этой встречи, и было мучительно страшно. Но ничего не произошло. Вечер прошел как обычно, танцевали, веселились, разошлись до половины одиннадцатого. Разочарование.

Перед сном были объятия, полные ласки, Костины поцелуи, нежность. Все как всегда.

Этой ночью ей ничего не снилось.

И еще пять ночей тоже. Но на следующую...

Это снова был он. На сей раз он сидел в кресле. Темные волосы, уложенные гелем, блестели, крупные сильные руки с ухоженными ногтями застыли на подлокотниках. За ним угадывалась смутно различимая фигура.

глава 2

В то утро Костику в первый раз по-настоящему стало плохо.

Его рвало, он заперся в ванной, не желая, чтобы Рита видела его таким. А когда немного пришел в себя, вылез весь зеленый, улыбался через силу. Хотела тащить его в инфекционку - отказался.

- Нет, со мной все в порядке. Наверное, просто съел чего-то вчера на работе.

- Костик, вот эта твоя привычка жрать что попало не доведет до добра! Сколько раз я тебе говорила - бери из дома! Хотя бы знаешь, что чистое, не отравишься.

Он скривился, терпеть не мог возиться с судочками.

- Рита, уймись, я поем с ребятами в кафе.

- Вот-вот! Знаю я, Троепольцев, что твои дружки там едят. Рульки всякие и пирожки!

Он опустил голову, улыбаясь:

- Ладно, не сердись, сегодня посижу на минералке.

- Смотри у меня...

- Есть смотреть! - притянул ее к себе и обнял.

Рита фыркнула, закатывая глаза, потому что знала, чем это в итоге закончится, и высвободилась из объятий.

- Я на работу опоздаю.

И тут же погрозила ему:

- Костик, прошу тебя, следи за собой.

Он послушно кивнул, Рита с чувством исполненного долга отвернулась и продолжила собираться дальше.

Ей не было видно, как изменился его взгляд и выражение лица. Веселости как не бывало. Сейчас он даже казался старше.

***

Потом она в первой половине дня еще пару раз звонила мужу, справлялась о его здоровье. Константин отвечал, что все в порядке. И Рита успокоилась: мало ли отчего его могло тошнить. Посидит на диете, придет в норму.

И вообще, была у нее мысль заставить мужа поститься. А что? Если она постится, почему и ему не перейти на растительную пищу? Здоровее будет!

Забыв, наконец, о муже и разбросав утренние дела на работе, она позволила себе попытаться вспомнить ночной сон. Вспоминала так осторожно, словно через щелочку подглядывала. Не решаясь поверить и дрожа от смешанных чувств. Что это во сне было... Противоестественно. Но так горячо... Мммм...

- Маргарита Павловна, что с вами? Вам что, плохо?

- А? Что? - она не поняла, о чем ее спрашивают. Резко выдернутая из своих фантазий, не могла сразу вернуться в обычную жизнь.

- Вам что, плохо? - спросил ее коллега, сидевший через тонкую перегородку.

- Н-нет. Со мной все в порядке.

- Простите, но вы стонали, - замялся мужчина.

- Вам послышалось, Сергей Иваныч, - она и сама понимала, что это детский лепет.

Мужчина пожал плечами и отвернулся.

А она сидела, открыв рот, словно рыба, вытащенная на песок.

Так не пойдет. Ей нужно хоть как-то уединиться, чтобы успокоиться. Рита свернула окна на мониторе, встала и пошла в туалет. И там, просидев в кабинке пару минут наедине с собой, вспоминала то запретное, что виделось ей во сне. Потом вышла, постояла у зеркала, посмотрела себе в глаза и приказала не думать об этом. Вернулась в кабинет, села и весь день работала, не отрываясь от экрана.

Как результат, засиделась на работе. Вспомнила про Костю, позвонила, предупредила, что немного опоздает. Он уже домой ехал, спросил:

- Что приготовить, солнце? Хочешь ризотто с курицей и грибами?

Она любила ризотто с курицей и грибами, Костик его отменно готовил. Он вообще хорошо готовил. Рита усмехнулась. Наверное, это была одна из причин, по которой она вышла за него замуж. Шутка, конечно. Ризотто - это хорошо, но ему лучше чего-то полегче поесть.

- Костик, слушай, я тут подумала, что тебе надо есть постное.

- Да? А рис с курицей и грибами не постное? - явно смеется.

- Нет. Не постное! Я серьезно!

Теперь он уже смеялся в голос.

- Троепольцев, я, между прочим, о тебе беспокоюсь!

- Да, милая, прости. Так что приготовить?

- Брокколи. И салат с помидорами и болгарским перцем.

- Брокколи, бе-е-е, - Рита прямо видела, как он скривился. - Ладно. Осторожно езжай.

Она сказала: «Угу» - и прервала вызов.

Выключила компьютер, зашла на минутку в туалет вымыть руки и застыла у зеркала, глядя себе в глаза. Ей сейчас ехать домой. Дома Костя. Он хороший, но, черт... Она не знала, сможет ли сегодня. Захочется ли ей близости с ним... Слишком сильным оказалось воздействие того сна, словно перевернуло всю ее наизнанку, показав то, что было спрятано глубоко внутри.

И как быть с этим, Рита не знала.

Дома ее встретил Костя. Ужин был готов, стол накрыт, ей оставалось переодеться и идти ужинать. На все ее вопросы о здоровье муж только отшучивался - мол, глупости, с ним все в порядке. Потом они вместе помыли посуду, посидели у телевизора.

И вот настало время идти в постель. Надвинулось неотвратимо. Костя весь вечер старался обнять ее, сидел рядом. Под конец вовсе сгреб ее в охапку и усадил на колени, гладил по волосам, целовал пальчики. А она думала:

глава 3

Как будто этот мужчина из сна дожидался того момента, чтобы прийти к ней, когда мужа не будет дома. Словно любовник.

Но кто же он теперь?

Рита опять была в той темной комнате, но теперь все видно немного яснее. Кажется, это был какой-то подвал, без окон, стены из потемневшего кирпича, бетонный пол, под потолком следы свежей кладки - заложенное окно. Но главным было не это, а какие-то странные приспособления по стенам. Похоже на средневековую темницу.

Она стала смотреть дальше. У стены в полутьме виднелся большой массивный шкаф, а глубине чуть поодаль сооружение вроде стола-трансформера. Крепления, веревки. Все это вызывало невольную дрожь и странный горячий интерес. Предвкушение и страх. Никогда в жизни Рита не решилась бы войти в эту комнату.

Но она была во сне, а во сне все можно. И противоестественное возбуждение уже бежало мурашками по коже. Страшно, но ей хотелось снова испытать это.

Однако время шло, а таинственный любовник из сна - Рита уже не могла больше обманывать себя, это был именно любовник - не появлялся. Ей стало обидно и досадно, что ее тут бросили одну, а еще потихоньку нарастал страх, что о ней и не вспомнят и оставят тут навсегда. И вот, когда она уже потеряла надежду, тяжелая дверь, окованная металлом, отворилась.

Сердце чуть не выскочило из груди от радости, а когда мужчина появился на пороге, возбуждение, смешанное со страхом, стало таким острым, что у нее уже все мокро было между ног.

Но он вошел не сразу. Сначала обежал взглядом комнату, мельком скользнув по ней взглядом, будто она ничто. Деталь интерьера. И только потом вошел и запер дверь на ключ. У Риты затрепетало сердце, а внутри все так сладко сжалось, что, казалось, еще немного, и потечет по бедрам. А он, не обращая на нее внимания, прошел вглубь и стал раздеваться. Снял с себя кожаную куртку и рубашку, оставшись в одних джинсах и тяжелых ботинках.

Его подсвечивало со спины, и Рита смотрела не отрываясь. Она впервые видела его тело, прекрасное тело, поджарое, мускулистое, сильное. Жадно разглядывала покрытую темными завитками волос рельефную грудь, широкие плечи и крупные руки. А он повернулся вполоборота, по его торсу скользнул красноватый отблеск. Она беззвучно ахнула, чувствуя, как ее опять окатывает безумным ощущением. Как тогда.

В этот момент он взглянул на нее, насмешливо и презрительно, будто знал все ее мысли, потом отвернулся, подошел к шкафу у стены и что-то оттуда достал. Ей не было видно, и Рита занервничала, потому что это что-то подозрительно звенело и звякало. А он резко повернулся к ней лицом, поймал ее взгляд своим жгучим, лишающим остатков разума и воли, и она затихла, как птичка, загипнотизированная удавом.

Он показал пальцем на место у своих ног. Рита сначала не поняла, что это значит, но когда мужчина нахмурился, до нее дошло, чего он хочет. Чтобы она подошла и встала перед ним. По бедрам все-таки потекло... Особенно когда он рывком содрал с нее одежду, а потом поставил ее на колени и стал расстегивать ремень. Рита застыла в нерешительности, нервно сглатывая от предвкушения. Сейчас... Сейчас она увидит его.

Пощечина!

Такая, что у нее звезды полетели из глаз. И тут же член ткнулся ей в губы. Она невольно ахнула, не успев разлепить глаза, а член уже проталкивался глубже. И он гладил ее горло, помогая принять его до конца, а другой рукой сильно вытянул сосок. Что творилось с ней, каждое движение отдавалось сладкой судорогой, а низ живота горел огнем.

Когда ощущения стали запредельными, он застегнул на ее шее что-то металлическое, похожее на ошейник. С удовлетворением провел рукой по нему и вопросительно взглянул Рите в глаза. А ей хотелось еще. Она уже тянулась к нему, но он быстро пресек все.

Потом взял тонкую, но прочную стальную цепь, которая тянулась от ошейника и противно звякала, и пристегнул ее к кольцу на стене. Оделся и ушел.

А она осталась там. Голая, прикованная к стене. Ждать.

***

Пробуждение утром было странным, словно ей и не хотелось уходить из этого сна. Словно готова была остаться в том подземелье, в надежде, что господин вспомнит о ней и придет. На работу она ехала как в тумане и весь день провела на автопилоте, полностью уйдя в себя. Вечером еле дождалась, когда можно будет лечь и заснуть.

Конечно же, мужу она не позвонила. Он словно выпал из ее жизни вместе с остальными совершенно неважными делами, как прошлогодний снег или цены на песок на Марсе. Единственное, что волновало сейчас Риту, увидит ли она снова во сне своего господина. Сослуживцы заметили ее несколько отстраненное состояние, но никто не стал задавать вопросов - мало ли чем оно вызвано. Каждый имеет право на неприкосновенность личной жизни.

Ночь пришла, а вместе с ней вернулся сон.

Так странно, сон словно продолжился с того места, на котором остановился вчера. Вернее, словно Рита из сна спала, пока реальная Рита бодрствовала.

Ощутив себя в той комнате, она пошевелилась. Цепь зазвенела, возвращая к иллюзорной действительности. Подумать только, вся ее одежда состоит из железного ошейника. Рита вздрогнула - было не то что холодно, а зябко, волнительно. И очень хотелось увидеть господина. Пусть он поскорее придет, повторяла она про себя.

Но он не торопился.

Рите стало тоскливо, стало жаль себя. Именно этот момент выбрал ночной повелитель, чтобы прийти. Дверь открылась, он возник на пороге, глядя на нее. И Рита поняла, что он знает, о чем она думала, и это его приводит в гнев. О Боже, она совсем не хотела огорчать господина, так и собиралась сказать, оправдаться. Но он не позволил говорить. Он дал понять, что она наказана, и она покорно склонила голову, принимая его право наказывать ее за измену.

глава 4

Больница была большая. Построенная на излете последних сил советской власти. Видно, что задумывалось с размахом, но, увы, так и достроилось до конца.

Здание теперь было полупустым и обшарпанным, собственно, использовалось только одно крыло, точнее часть крыла. Как бахилы и халаты взяли, сразу бегом к Костику в палату. Рита с ума сходила от волнения, нечистая совесть мучила. Хотя за что? За что корить себя?

Ну, не позвонила, да, неправильно. Так он же не маленький мальчик! Целый мужик, неужели не мог о себе позаботиться?! Что теперь, всю жизнь ему носик подтирать?!

Но сердце сжималось в тревоге. Костик никогда раньше не пугал ее так, да и не болел он раньше так серьезно никогда. Разве что насморк схватит. Поневоле приходилось признать, что дело нешуточное - мужу плохо, а ее не оказалось рядом в трудную минуту. Чувствовала себя Рита ужасно, еще и бабушка Евгения Матвеевна всю дорогу изводила Риту причитаниями. Теперь ее мучило раскаяние.

Навстречу попалась пожилая медсестра. Рита сразу начала расспрашивать:

- Скажите, Константин Троепольцев...

- А, явилась!

- Простите? - очень не понравилась Рите эта хамоватая интонация. - Что вы имели в виду?

- А то, что пришел в себя твой мужик. Тебя спрашивал.

Рита не стала дальше продолжать этот малоприятный разговор, а понеслась к мужу в палату. Баба Женя за ней. А медсестра посмотрела вслед Рите неприязненно, покачала головой и пошла дальше, бормоча себе под нос:

- Вот из-за таких вот... - дальше следовало непечатное выражение, - хорошие ребята помирают. А им хоть бы хны!

Но Рита уже не ее слышала.

В палату она влетела с ходу, даже не сразу поняла, что Костик там лежит не один. В этот момент мужику на соседней койке как раз укол делали. Медсестра, конечно, не отреагировала, но мужик-то был слегка в шоке оттого, что его голая задница вдруг оказалась на обозрении у молодой женщины. Впрочем, кого это интересовало? Рита наконец увидела Костика.

Бледный, еще похудел, синяки под глазами, но улыбается. Слава Богу! Улыбается.

- Костечка! Ты... - у нее сорвалось дыхание, и слезы вдруг брызнули из глаз. - Ты...

- Ритка, - он протянул к ней руки.

Она бросилась к нему, а Костик прижал ее к себе, поглаживая по спине, и приговаривал:

- Ритка, Ритка. Ну не плачь, видишь, со мной все в порядке? Ритка... Ты же со мной...

А она уже пришла в себя настолько, чтобы начать привычно распекать его:

- Троепольцев! Ты вообще в уме? Что ж ты как маленький?! Разве можно так доводить себя? Я тебя зачем в деревню отправила? А?! Чтобы ты себя тут угробил?

- Не кипи, - улыбался он.

- Костик, к врачу надо было обратиться сразу!

- Да ладно, Ритка, - он махнул рукой и погладил ее по щеке. - У меня же ничего не болит. Ты не звонила просто...

- И что? Что?! Костик!

- Ничего, теперь все в порядке.

- Ох, Троепольцев... Ох и всыплю же я тебе!

Он откинул голову и радостно захохотал. Как счастливый и здоровый человек. И Рита даже отметила, что он и порозовел, да и выглядел лучше, чем в тот момент, когда она его увидела. Отлегло от сердца. Она обернулась к бабке, которая все это время сзади стояла изваянием:

- Евгения Матвевна, я пойду спрошу, когда Костю выписывать можно будет, а вы тут побудьте, хорошо?

Оказалось, что выписывать Троепольцева можно хоть сейчас. Потому как его случай вообще медицине непонятный. Вроде все в норме, а вроде и не в норме. Только симптомов никаких нет. В тот же день Рита забрала мужа домой.

А дома тщательно осмотрела, отмыла, откормила вкусным ужином. Он хотел любви. Была и любовь. С тем чувством вины, которое нет-нет да и всплывало в душе у Риты, она не смогла бы отказать ему. Даже если и не очень хотелось.

После Константин заснул, прижимая ее к себе, а Рите не спалось, как-то не укладывалась у нее голове ее двойная сексуальная жизнь. Как-то не укладывалась.

Когда она, наконец, заснула, ей приснился ночной любовник.

Но опять все было не так. Теперь он словно был заперт и задыхался от боли. И словно звал Риту. Приказывал прийти, убеждал. Но не могла она сейчас, никак не могла. Утром, когда проснулась, в ушах стояли его стоны.

глава 5

Мужу определенно стало немного получше, он оклемался, вошел в колею. И любвеобилен-то стал, куда там медовый месяц. Бледный не бледный, худой не худой, а будто впрок запасался. Да, Костя вроде пошел на поправку, но теперь зато ненормально себя чувствовала она. Ей бы впору к психотерапевту обратиться, да словно не пускает что-то.

А сны эти повторялись. Регулярно. И тот мужчина, которого она держала в своем сне в заточении, пугал ее. И вместе с тем привлекал, как огонь манит мотылька. Она пока держалась, сосредоточившись на доме, на муже, на работе. Главное - не допускать. Не допускать...

Но она же мучительно хотела снова почувствовать на себе его тяжелую руку. Испытать это, ощутить его болезненные и блаженно-сладкие ласки.

Все-таки у нее что-то не в порядке с головой.

***

Рита держалась какое-то время. Но чем дальше, тем тяжелее становилось игнорировать то, что сны ее не пустые фантазии, что это какая-то странная оборотная реальность. И что он, ее повелитель, мучается без нее, что она ему нужна.

Нужна...

Нужна...

Нужна!

Нужна!!!

Косте опять стало хуже. Однако Рита была так морально измотана постоянной борьбой со своими потребностями, что в одну из ночей все-таки уступила.

Обстановка во сне снова изменилась. Теперь ей снилось, что она стоит в коридоре. Такой широкий подземный коридор. Масляной краской покрашенные стены на две трети высоты, остальное - побелка. Проводка соплями висит под потолком. Лампы в жестяных коротких плафонах. Похоже... На тюрьму похоже. И она стоит перед железной дверью, в замке торчит ключ. А за дверью - Рита знала - он.

Он стоит с той стороны, напротив. Стоит и ждет. Давит на нее мысленно, велит открыть. Велит открыть.

Она повернула ключ. Дверь бесшумно открылась, приглашая ее войти.

Рита поняла, что, если войдет сейчас, обратного пути не будет. Он стоял там, смотрел на нее немигающими жгучими глазами, ждал. Звал. Обещал.

Не вошла. Убежала.

И в этот момент проснулась. Костик метался весь в поту, стонал, словно его резали. Рита стала его будить - в конце концов, надо разобраться уже с этими его кошмарами.

- Костя! Костя! Проснись! Троепольцев!

Расталкивать его пришлось долго. Когда наконец проснулся, она стала расспрашивать, что же он видит в своих кошмарах. Но муж был странно серьезен и ничего не объяснял.

- Я не знаю, Ритка. Не знаю, и все.

Ей хотелось заорать: «Ты мне врешь!», стукнуть его посильнее, чтобы признался, но он только смотрел на нее, хмурился и молчал.

Она решила бороться с его кошмарами. Сходили к психологу, получили таблетки. На всякий случай пропили оба. Было гесколько ночей глухого черного сна без сновидений, после вроде нормально держалось еще пару недель.

А потом оно случилось снова.

***

Ей опять снился тот коридор. И снова дверь с ключом. А за дверью - ОН.

Только на сей раз она не смогла убежать, ощущения навалились разом и захватили ее врасплох, очень уж хотелось еще хоть раз ощутить это.

Вошла. Мужчина, что ждал ее столько ночей в этой комнате, посторонился, давая ей пройти. В глубине комнаты был стул под лампой и больше ничего. Рита прошла, остановилась возле стула, не поворачиваясь к нему лицом. Страшно было смотреть ему в глаза, спиной чувствовала, что он обижен на нее. Что станет делать? Накажет?

Накажет. С губ сорвался беззвучный стон.

Мужчина подошел сзади, ее стала пробирать дрожь, все ощущения многократно усилились, стало остро до невозможности, а его тяжелое дыхание было просто оглушительным. Рита закрыла глаза. В этот момент он резко развернул ее к себе и со всей силы ударил ладонью по лицу.

«Правильно, - подумала она. - Заслужила».

Он ее бил. Она сворачивалась в комочек, тогда он резко вздергивал ее и снова бил. Рита только вздрагивала и тряслась от рыданий. Потом он содрал с нее одежду и бросил в углу. А сам пошел к стулу. Она не знала, что дальше ее ждет, но блеск желания, который она уловила теперь в глазах господина, сулил блаженство.

Да, он смотрел на нее. Смотрел. Потом сел, медленно разделся и, оставшись обнаженным, поманил к себе пальцем. Слезы сами собой высохли, потому что повелитель, кажется, простил ее.

Простил. Рита прикрыла глаза, затрепетав в ожидании.

Он притянул ее к себе на колени и какое-то время смотрел, проникая в глубь души своими колдовскими глазами, оглаживая ее тело, унося боль, унося воспоминания о побоях, даря блаженство. А после стал целовать.

Этой ночью у них снова был секс.

***

Утром Костя не проснулся. Вообще.

В больнице, куда она его в тот же день положила, ей пришлось постоянно при нем находиться. Сейчас он лежал неподвижно, вытянувшись, облепленный трубками, даже не заметно, чтобы дышал. Только писк приборов и показывал, что жив. Рита все прикладывала ухо к груди мужа, убедиться, бьется ли сердце.

глава 6

Как будто годы прошли.

А между тем за время ее вынужденного отсутствия на работе почти ничего не изменилось. Кроме одного. Старого шефа их отдела статистики перевели в головной офис, а к ним прислали нового человека на эту должность.

Нового начальника отдела звали Николай Маркович Васильев. Перевелся из столицы, это было даже странно - что ему тут делать, когда имел лучшие перспективы? Однако сарафанное радио сообщило, что это временно, мол, совмещает приятное с полезным. Просто у нового шефа тут какие-то дела с наследством.

Поразительно, как быстро в офисной среде распространяются сплетни. Казалось бы, кому может быть дело до чужого наследства? Но это еще не все. Дамы из отдела шептались, что новый шеф сказочно хорош собой и вроде бы свободен. Кажется, разведен.

Когда Рите сообщили эту новость, она только плечами пожала. Ей было совершенно безразлично. Пусть хоть весь директорат во всех филиалах сменится. Ее это никак не касалось.

До тех пор, пока не столкнулась с новым шефом в коридоре.

Риту словно кипятком ошпарили, она застыла в ступоре, сердце готово было выскочить из груди. Новый шеф был высокий, спортивный мужчина, весь какой-то жгучий, темноволосый и темноглазый. Удивительно похож на...

Это был ОН! Мужчина из ее снов.

Нахлынула паника, она застыла, словно парализованная, мучительно соображая, что сейчас будет?! А в голове только одна мысль - бежать... Но ноги как будто окаменели.

Однако мужчина никак не отреагировал, просто обошел ее и прошел мимо, даже не обратив внимания. Бросил слегка удивленный взгляд, и все. Рита готова была сползти по стенке на пол, только усилием воли смогла собраться и доковылять до туалета, а там запереться в кабинке. Прийти в себя и все обдумать.

Итак.

Сон не явь. И слава Богу!

Этот мужчина ее не знает. Да и вообще к ней никакого отношения не имеет. И вообще, это не тот, это совершенно посторонний мужчина! Другой! Просто похож. Просто...

Так она убеждала себя довольно долго, пока наконец смогла выйти и вести себя более или менее адекватно. Рита приказала себе забыть все, что виделось ей в снах. Она даже была уверена, что сможет. Привела себя в порядок, посмотрелась в зеркало и пошла на рабочее место.

Видимо, выглядела она все-таки неважно, потому что коллеги тут же заметили и предложили наперебой кто кофе сварить, кто успокоительного, кто просто отпроситься и пойти домой. Но домой Рите не хотелось, домой сейчас было страшно. Страшно снова окунуться в ту атмосферу. Ей сейчас было лучше оставаться на людях.

Страшно.

Только откуда взялось это чувство? Почему появился этот непонятный липкий страх?

***

На следующий день она снова видела его в коридоре и даже смогла пройти мимо и не споткнуться и не упасть в обморок. Думала, сгорит на месте. А тот мужчина лишь приподнял брови и еле заметно кивнул ей, обозначая приветствие. Офисная вежливость, не более того.

Вернувшись на место, Рита долго сидела, уставившись в одну точку на экране. Из прострации ее вывел голос соседа.

- Маргарита Павловна, что с вами? Вам что, плохо?

Отреагировала не сразу.

- Маргарита Павловна?

- А?! - пришлось вынырнуть из своего амебного состояния, она даже смогла выдавить подобие улыбки. - Все в порядке, Сергей Иваныч. Со мной все в порядке.

Пожилой коллега сочувственно и понимающе улыбнулся и проговорил:

- Я понимаю. Воспоминания не спрашивают, когда им приходить. Вы так молоды, Маргарита Павловна. Ваш муж и вы. Вы ведь были очень близки.

- Да, - ответила Рита, отворачиваясь и пряча глаза.

А сама думала при этом: «Ничего вы не понимаете! Ничего! Знали бы вы вообще, о ком я думаю и что вспоминаю». От этого зло взяло на себя и стало стыдно до боли в груди.

- Вам бы отпуск взять, съездить куда-нибудь, - пожилой дядечка продолжал сочувствовать. - Развеяться.

Ей безумно надоело его слушать, потому, наверное, она оборвала немного резче, чем следовало:

- Я подумаю, спасибо.

Поняв наконец, что она больше не расположена продолжать, сотрудник отвернулся, а она принялась за работу. Однако этот разговор дал почувствовать, что ее состояние отнюдь не секрет для окружающих, и если она не возьмет себя в руки, будет только хуже.

***

И да, у нее получилось.

Почти целый месяц Рите удавалось избегать всяческих, даже случайных контактов с новым шефом. Это было несложно: в конце концов, отдел большой, а она обычный маленький сотрудник. Если все время сидеть на месте, погрузившись в работу, ее можно вовсе не заметить. И не знать, существует ли она вообще.

Конечно, грызли досада и разочарование, что все сложилось именно так. Это был безумный коктейль чувств от ненависти к себе, стыда и обманутых ожиданий. В конце концов она сказала себе, что сон не явь и слава Богу!

Но разочарование довлело над остальными чувствами, заставляя забыть обо всем, о смерти, о Костике, о собственном чувстве вины, превращая ее жизнь в какой-то кошмарный коридор.

глава 7

Когда она пришла в себя, около нее хлопотала секретарша.

- Хотите воды?

- Если можно, да, - пробормотала Рита.

Секретарша принесла ей стакан воды, и Рита, пока пила, попробовала незаметно оглядеться.

Ее шеф, этот Николай Маркович, выглядел обеспокоенным, а адвокат хмурился и поглядывал на часы, висевшие на стене. Она взглянула тоже. Недолго пробыла в отключке, всего несколько минут, но все равно. Неловкая ситуация. Рита поблагодарила, пряча глаза:

- Спасибо, мне лучше.

- Простите, не думал, что это на вас так подействует, - кажется, адвокат был взволнован, а может, просто изображал участие в силу профессиональной этики, потому что очень скоро перешел на нейтральный тон. - Надеюсь, вы понимаете. Дело есть дело.

- Ничего, я в порядке, - сейчас она уже способна была участвовать в этом дальше.

Потом они подписывали какие-то бумаги, адвокат выдал комплекты ключей, сказал - для ознакомления.

- Примите мои соболезнования в вашем горе, - проговорил этот мужчина, Николай. - Простите, когда встретил вас на работе, я даже не подозревал, что вы жена... Простите, вдова Кости. Думал, возможно, однофамилица. Простите еще раз, что не уделил вам должного внимания.

Рита готова была умереть. Но надо было как-то реагировать, она кивнула в ответ. А тот продолжал:

- Мы с Костей не виделись давно, почти девять лет. Жаль, не застал его живым. Такая трагедия.

- Да... трагедия, - пробормотала Рита, закрывая рукой горло и отворачиваясь.

Адвокат вежливо кашлянул, напоминая, что отведенное им время истекло. Назначил новую встречу, и новообретенные родственники вышли из кабинета.

***

Рита была подавлена. Ситуацией, своими чувствами, страхом нечаянно раскрыться и выдать себя. Мужчина тоже молчал. Она только набралась сил, чтобы посмотреть на него и попрощаться, как он сказал:

- Позвольте, я вас подвезу.

- А... Что? Н-нет... не надо... спасибо... - мысли Риты заметались в панике.

- Вы сейчас расстроены, не в себе. Управлять будет трудно. Куда вам - домой или на работу? Я с водителем. Скажите, куда нужно, я отвезу. А водитель поедет за нами.

Ехать с ним наедине? Ни за что!

- Благодарю, подвезите меня, пожалуйста, на работу. А машину... Машину заберу позже. Или попрошу кого-нибудь.

- Что вы, мы перегоним, скажите только адрес.

Вот этого ей не хотелось.

- Если не трудно, пусть ее подгонят на работу.

Сели в машину. Этот Николай Маркович еще расспрашивал о чем-то, Рита отвечала односложно. Потом повисло неловкое молчание. Она поняла, что ведет себя невежливо. В конце концов, разве его вина в том, что ей снились сны с его участием?

- Николай Маркович... - начала она и сбилась.

***

Женщина обратилась к нему.

Николай был удивлен.

Вдова Костика. Он видел ее пару раз в коридоре, столкнулись случайно. Теперь, когда оказалось, что они в какой-то мере родственники, он должен уделить ей немного внимания. Долг уважения. Хотя бы ради Кости, ради давней дружбы с ним.

Он прислушался.

- Николай Маркович, простите, но раз уж мы являемся сонаследниками... - она сбилась снова. - Хотелось бы знать, кому принадлежал ранее этот дом. И почему он достался в наследство вам и Косте.

Наверное, нехорошо было присматриваться к Костиной вдове, но он вдруг понял: что-то в ней притягивает.

***

Наконец Рите удалось собраться и абстрагироваться настолько, что она даже смогла смотреть на него и говорить внятно. Мужчина нахмурился и пожал плечами, отводя взгляд в сторону, потом ответил:

- Видите ли, я не знаю, почему именно мы с Костей... - тут он сделал неопределенный жест. - А принадлежал дом нашей бабушке по отцу. Наши с Костей отцы - сводные братья, точнее единоутробные. Так, кажется, правильно. Знаете, бабушку я плохо помню, видел ее в детстве, и то всего несколько раз. Помню только, что родители с ней не ладили. А Костины, кажется, тоже. Она вообще была...

Он прервался, глядя в окно, все это вызывало не самые приятные воспоминания. Потом повернулся к Рите и произнес:

- Так что я понятия не имею, почему именно мы с Костей. У бабушки полно других родственников. Ближе нас.

- Но если есть другие родственники, они могут оспорить завещание?

- Нет, - он мрачно хмыкнул. - Никто из них не станет оспаривать волю бабушки. В этом я уверен.

Еще бы, Николай как никто другой знал, что никому из родни это бы даже в дурном сне не приснилось.

***

Он так сказал...

Рита поневоле задумалась: а приятно ли ему это наследство? Несколько минут прошло в молчании, потом вдруг мужчина предложил:

глава 8

Лестница, ведущая вниз, неширокая, около метра. Выкрашенные масляной краской стены на две трети высоты. Выше побелка. Жестяной плафон под потолком. Еще одна дверь.

Коридор.

Боже... она уже видела во сне такой коридор.

Она же это уже видела... Откуда? Как такое могло быть?

Рите стало страшно, дыхание сбилось.

Дверь. Тяжелая железная дверь.

Мужчина повернул ключ и открыл дверь. Она была в оцепенении и молчала, хотя больше всего сейчас хотелось крикнуть: «Нет!» - и убежать.

Дверь со скрипом открылась. Она невольно отметила, что во сне было не так, во сне дверь открывалась бесшумно. Комната была пуста. В середине стоял грубый деревянный стул. Рита, уже не владея собой, выскочила в коридор и отбежала пару шагов. Он быстро вышел вслед за ней.

- Да, вы правы, - пробормотал мужчина. - Как-то жутко.

Рита ничего не ответила, даже не смогла поднять на него глаз. Она сейчас вновь переживала те моменты извращенной и жестокой, но блаженной близости, что дарил ей тот повелитель из снов. Такой похожий на этого, но другой. А этот мужчина если и видел ее замешательство, все равно не понял его причину. Он и сам торопился уйти, просто, раз уж оказался тут, надо было пройти все помещения. А в конце коридора была еще одна дверь. Старинная деревянная дверь.

Остановившись около этой двери, он подозвал Риту:

- Маргарита Павловна, давайте еще сюда заглянем, и можно уходить. Вроде все осмотрели.

Переполненная самыми противоречивыми ощущениями и отвратительным предчувствием, она пересилила себя и подошла. Ключ, торчащий в двери, был такой старый, кованый, как из музея. Николай даже сказал что-то на этот счет, она почти не слышала, кровь стучала в ушах. Хотелось крикнуть: «Не открывай эту дверь! Нет! Не надо!»

Но опять она не издала ни звука, словно кто-то запретил.

Дверь медленно отворилась, открывая глазу комнату без окон, стены из грубого камня, бетонный пол. Прямо средневековая темница.

Рита снова упала в обморок.

***

Николай подхватил молодую женщину на руки и побежал из этого подвала, где почему-то было трудно дышать, наверх. Он и сам был не в своей тарелке. Проклятый бабкин дом еще с детства вызывал у него тягостные впечатления, а сейчас просто давил!

Костину вдову он держал аккуратно, по лестнице шел так, чтобы она не ударилась о выступы стены. Вынес в холл и стал оглядываться, куда бы ее положить. Заметил диван в гостиной и направился туда. Положил.

А женщина и не думала приходить в себя. И что теперь делать - он был в замешательстве. Размышляя о том, что ему известно об оказании первой помощи и вообще, не вызвать ли скорую, он невольно разглядывал ее.

Молодая. Красивая. Бледные губы полуоткрыты, светлые волосы растрепались и выбились из прически. Шелковистые мягкие волосы. Нежная шея отвернута в сторону. Саркастическая мысль мелькнула: будь он вампиром, это бы выглядело как предложение. Он и сам не понял, почему вдруг так подумал. Это было странно, несвойственно ему и смущало.

Непонятно было другое. Чем дольше он смотрел на нее, беспомощную, предоставленную его власти, тем больше каким-то ядом проникало в кровь желание обладать ею. Владеть. Безраздельно. У него даже пальцы свело.

Но вот она вздохнула и стала открывать глаза.

Николай вдруг устыдился своих мыслей и отошел.

Обратно ехали в полном молчании. Оба думали, что не стоило ездить в тот дом. Он привез ее на работу, сухо попрощался, она только кивнула в ответ и даже не взглянула на него.

***

Дома Рита забилась в постель, наевшись тех таблеток, что ей прописал психолог. Думать о чем-то и анализировать она сейчас категорически отказывалась. Может быть, завтра, а может через год, когда у нее на это найдутся силы. Больше всего ей хотелось все забыть.

***

Николай Васильев весь оставшийся день и вечер не мог избавиться от того ощущения, что испытал, когда увидел ее беззащитную. Такого с ним не случалось еще никогда. Наваждение какое-то. Яд.

Но хуже было ночью, когда этот чертов яд проник в его сон.

Неясный сон, где она была в его власти, покорная, голая.

Твою мать... - думалось ему. Это же вдова Костика!

Как теперь смотреть ей в глаза?

Наутро Николай Маркович решил выбросить эти ночные видения из головы.

Мужик решил - мужик сделал.

И все прошло довольно успешно, вроде убедил себя, что его к этой женщине не тянет. Действительно, чего он завелся? Во всем виновата гнетущая обстановка. Подвал этот пыточный... Его передернуло. Но вместе с тем всплыло и то вчерашнее. Жаркое, с привкусом дикого секса.

Он подавил дрожь и заел это все кофе с бутербродом.

Пока завтракал, практически успокоился.

Правда, по дороге на работу ощущал некоторую нервозность и странную неловкость. Смешно сказать, но да, он страшился встретиться с ней.

глава 9

Три дня прошло как в вакууме. Рита старалась как можно меньше показываться шефу на глаза, сидела в своем углу как мышь, склонив голову и пряча глаза. Честно говоря, она больше всего боялась, что этот красивый, жгучий чужой мужчина догадается о ее чувствах. И уж совсем недопустимой была мысль, что он, не дай Бог, узнает о ее тайных наклонностях. Господи, какой будет позор... Это дурацкое состояние уже становилось нестерпимым, и Рита даже начала подыскивать себе другое место работы и разослала резюме.

В последнее время ее еще страшно нервировал Коротков.

Он все норовил проявить участие, посочувствовать. И все это вроде бы невинно, но так навязчиво. А ее от этих его потуг охватывало тихое бешенство. И ведь не пошлешь, человек старается помочь. Приходилось кивать, благодарить и терпеть.

Было и другое. Маргарита часто ловила себя на мысли, что уже почти и не думает о Костике. А если и думает, то не как о мужчине, которого любила и потеряла, а как о чем-то, что она просто проглотила. Становилось обидно и тошно, зло брало на себя. Что ж она, совсем бесчувственная, что ли? Еще и полгода не прошло, как Троепольцев умер, а она...

В такие моменты Рита презирала себя.

И все-таки, как бы она ни старалась подавить это в себе, ее буквально выкручивало от желания оказаться с этим мужчиной. Хоть во сне, хоть наяву. Хоть один раз. Потому что сны те ей больше не снились, ночной любовник исчез из той оборотной реальности, в которой она принадлежала ему. И теперь в своих снах Маргарита была одна. Всегда.

Это все смутно походило на какую-то компьютерную игру-бродилку, в которой ей нужно пройти этот уровень и перейти на новый, иначе не выжить. Только это была не игра, а жизнь.

Еще в последнее время часто приходил один и тот же сон.

Она в лесу, идет среди стволов громадных елей, ветки цепляются за одежду. Темно, непонятные пугающие звуки, мягкие прикосновения, от которых страх впивается холодными иглами в загривок. И вдруг - хищник! Она не видела его, просто знала, что там где-то прячется страшный зверь и этот зверь следит за ней.

После таких снов Рита просыпалась в холодном поту с самым кошмарным предчувствием. А таблетки есть не хотелось. После них накатывало тупое безразличие ко всему, душа ощущалась ватной, как десна после заморозки. Зуб удалили, еще не больно, чувствительность пока не вернулась, но неприятно ужасно.

***

С Васильевым в последние дни начало твориться нечто непонятное. Это накатывало волнами. Властное, темное. Потребность. Видеть ее, контролировать.

Вдову. Контролировать?

Но она просто провоцировала его своим испуганно-жертвенным видом. Вдова человека, бывшего его другом и родственником.

Откуда это? Зачем? Они совершенно посторонние люди. Да, работают в одной конторе, и что с того? У него в отделе тридцать пять человек, не считая техничек, охраны и айтишников.

Допустим, есть родство и даже общее наследство, однако это не давало оснований вмешиваться в ее личную жизнь.

Но никакие доводы рассудка не могли победить внутренней потребности. Особенно если эта потребность начинает перерастать в зависимость.

Иногда он явственно ощущал - если сейчас не увидит ее, ему просто станет плохо. И тогда, ломая себя, он шел в отдел. Делал вид, что ему просто необходимо проверить, как там обстоят дела с каким-то, триста лет ненужным, делом. Говорить по полчаса с другими сотрудниками, стоя к ней спиной, чтобы потом мельком скользнуть по ней взглядом?

Это было до крайности ущербно.

Он ведь не мальчик, жизнь уже научила. Его бывшая за два года брака мозг выела на корню, да еще и обвинила в недееспособности. Это его-то! Да и черт с ней, с бывшей! Николай теперь вообще на баб смотрел с опаской и старался дистанцироваться. А тут он просто собой не владел.

Его бесило и нервировало, что она не смотрит на него.

Прячет глаза. Почему?! Почему она прячет глаза? Есть что скрывать? Ему нужно было знать все ее тайны. Это вдруг стало жизненно важным. И вообще, ему нужно с ней поговорить. Быть с ней. В ней.

Накатывало и потом вдруг отпускало, наступало опустошенное спокойствие. А потом все снова. Странное состояние, будто кто-то включает и выключает рубильник.

Но это днем.

А по ночам Николай видел сны. И вот там, во сне, он видел все, чего ему хотелось днем. Мммм! Во сне он властвовал над ней и она подчинялась. Эти сугубо мужские сумбурные сны, наполненные яркими картинками доминирования, сводили его с ума, заставляя вновь ощущать себя безмозглым сопляком, помешанным на сексе.

Что за чертова гремучая смесь были его чувства к Костиной вдове?

Сколько он продержится? Васильев отказывался об этом думать, просто понимал, что надолго его не хватит, однажды все рванет. С этим что-то надо было делать.

Сделалось само собой.

глава 10

Обычно Николай допоздна торчал на работе, осталась привычка еще с тех пор, когда он был женат на своей Вере Талыгиной. Их брак продлился четыре года, последние два из них были просто ужасны.

Она всячески доставала его, пилила за каждую мелочь. Жены умеют так - что бы ты ни сделал, плохо будет все. А он старался меньше бывать дома. И вообще, после того как его каждый вечер ожидало перманентное выяснение отношений, в которых он был всегда неправ по умолчанию, ему в постель с женой ложиться совершенно не хотелось. Это стало дополнительным поводом. Она закатывала еще и сцены ревности. Даже следила. Наняла частного детектива.

Когда это наконец дошло до Васильева, он подал на развод. Он ведь ей не изменял, но просто невозможно делать ЭТО с человеком, который тебя постоянно старается уколоть или вывести из себя своим вечным недовольством. А Вера распустила сплетню, что он недееспособен как мужчина. Николай тогда здорово обиделся, не стал никого переубеждать, что-то объяснять, просто ушел. И все.

Они развелись полгода назад, а привычка задерживаться осталась. Не хотелось возвращаться в пустую квартиру. Но сегодня он вышел раньше, чем обычно. Как будто что-то гнало его.

Еще из дверей увидел, как Маргарита удрученно стоит рядом со своим авто, а около нее суетится этот хитрожопый старикан, Коротков. У Васильева почему-то аж кровь вскипела, так вдруг ему стало неприятно видеть хлопочущего дедушку рядом с ней. Он быстро подошел, спросил:

- Маргарита Павловна, что-то случилось?

Рита взглянула на него исподлобья и тихо проговорила:

- Ничего особенного, Николай Маркович, не стоит беспокоиться.

Как это не стоит? Она что, его игнорирует? А дед продолжал что-то лопотать и даже взял ее под руку. Вот это было последней каплей.

- Маргарита Павловна, - проговорил он жестко, - что у вас случилось? Отвечайте.

Взгляд у Костиной вдовы сделался испуганный, губы затряслись, она пробормотала дрожащим голосом:

- Не могу понять, что с машиной, мотор не заводится... - И сразу опустила глаза.

- Риточка, давайте я вас подвезу, - все твердил надоедливый старикан.

- Она поедет со мной, - Николай произнес это раздельно, глядя Короткову в глаза.

Он даже не успел подумать, как эти слова слетели с языка. Просто раздражающего престарелого мачо надо было раз и навсегда поставить на место.

Сергей Иваныч так и застыл с открытым ртом и как будто даже уменьшился в размере. А Николай повернулся к Костиной вдове.

- Маргарита Павловна, я довезу вас, а машину вашу отгонят в сервисный центр. И пока она будет в ремонте, будете пользоваться этим авто.

- Но мне... - женщина вздрогнула и сжала руки.

Нет, черт побери! Он не намерен был терпеть ее возражения.

- Что? Неудобно?

Женщина кивнула, однако взглянуть на него так и не осмелилась.

- Глупости. Это меньшее, что я могу сделать из уважения к Косте, - сказал он, подавляя досаду.

Тут она наконец вскинула на него взгляд и прошептала:

- Хорошо.

А его внезапно шатнуло к ней и повело.

- Садитесь в машину, - проговорил хрипло. - Я вас довезу.

***

Он был так решителен, невозможно было ему не подчиниться. Тем более что ей до умопомрачения хотелось этого, до мурашек, до дрожи. Рита села в его машину, понимая, что только что захлопнула дверцу собственной клетки. Теперь она никогда не сможет ему противиться. Теперь она его.

Если ему угодно будет захотеть. Но будет ли ему угодно?

***

Про Короткова они забыли оба. А между тем он видел все и слышал и проводил их отъезжающий автомобиль пристальным взглядом. А потом потер руки с каким-то злым удовлетворением.

***

Машина ехала по пробкам, время тянулось, словно густой клей. От напряжения воздух между ними чуть не искрил, молчание повисло тяжелое и какое-то осязаемое. Рита умирала от странной смеси страха, что он догадается о ее чувствах, желании и неуверенности. Ей казалось, узнай Николай Маркович о том, что с ней творится, он станет ее презирать. А он умирал от желания взять ее прямо в машине.

Наконец добрались. Автомобиль остановился перед подъездом. Рита быстро, не глядя ему в лицо, поблагодарила и хотела выскользнуть из машины. То, что он сделал, случилось само собой, возможно, даже против его воли. Он мгновенно схватил ее за руку, женщина испуганно взглянула сначала на свою руку, а потом на него, не в силах вымолвить ни слова.

Николай ничего не мог с собой поделать, сейчас говорил и действовал уже не он, а кто-то темный и неуправляемый внутри него. Когда он увидел ее дрожащие губы, испуганные глаза на бледном лице, в нем как будто переключатель сработал.

- Я провожу, - сказалось само собой.

Голос был низким, интонации резкие, он внушал взглядом, что противиться нельзя, Рита должна выполнить то, что он ей скажет. Разве она могла противиться? Бороться против себя она еще могла, но не против него.

глава 11

Николай спал, прижимая ее к себе. Большие сильные руки. Темные волосы разметались, упали на лицо. Оказывается, у него довольно длинные волосы. Когда они гладко зачесаны, это не так заметно. В Ритином сне волосы у него были еще длиннее, он собирал их в хвост на затылке. Красивые губы кривятся.

Рита не спала.

Все произошло как-то слишком быстро. Она даже не успела опомниться. И теперь, вместо того чтобы спать, хотя он утомил ее своей ненасытной страстью, женщина пыталась разложить в своем сознании по полочкам весь сегодняшний день.

Это была уловка. Способ не думать об одном - о том, что было самым главным.

Ей было хорошо с Колей. Хорошо, тем более что секса у Риты не было уже около трех месяцев. Хорошо...

Почти так же, как с Костей.

Даже... Черт... Пожалуй, с Костей было куда лучше.

Почему-то получалось так, будто кто-то перед носом дверь захлопывал. Желание, дурман. Но он начинает прикасаться, целовать - и все это куда-то уходит. Остается одна физиология. Облом. Где? Где это феерическое наслаждение, которое охватывало ее во сне?

Рита попробовала повернуться на другой бок, но мужчина тут же напрягся во сне, и его руки стиснули ее крепче. Тогда она просто отвернула голову и уставилась в стену.

Да, сон не явь...

Сон не явь. Хотя возможно, если бы он вел себя иначе. Возможно, если бы она успела к нему привыкнуть.

Нет. Не в этом дело.

А в чем?

Ведь она умирала от желания прикоснуться к нему, думала, будет умопомрачительно, а вышло... Нет, было хорошо. Но...

Разве она посмеет сказать ему об этом?

***

На самом деле он не спал. И знал, что она не спит.

Ему не нравилось, что она отворачивается и отводит глаза. Почему, какого черта она отводит глаза? Что она от него прячет?

Еще задело, что она после секса вела себя тихонько, как мышь. Уткнулась глазами в пол, отвечала односложно. Да, нет, не знаю, скромная улыбка. Он хотел большей открытости, хотел, чтобы...

Черт, эта ее рабски склоненная голова теперь начинала его напрягать! А еще показалось, что ему не удалось произвести на нее впечатление. И это било по самолюбию.

Может быть, у нее кто-то есть?

Кто бы у нее ни был, его больше не будет! Никого больше не будет. Никогда. Уж он-то постарается. А еще он все выяснит, черт побери! Выяснит, что она скрывает, пряча от него глаза.

***

Рано или поздно их обоих сморил сон.

Рита уже и не ожидала что-нибудь увидеть, потому что после сегодняшнего разочарования - а это было именно разочарование - ей стало ясно: в жизни вообще все не так, как во сне. Даже если сны невероятно похожи на явь.

Однако сон ей приснился. Причем из тех, что она видела раньше. Только немного по-другому.

Место она не могла узнать, наверное, это даже было не конкретное место. Рита почему-то мысленно назвала его «перекресток». Все размыто, колеблющиеся тени и смутно различимая фигура, которая раньше присутствовала где-то на заднем плане, стоит напротив, и больше никого. И между ними ветер.

Но будто ветер только для призрачной фигуры, а там, где стоит Рита, спокойно. И не понять, мужчина или женщина: длинное колышущееся одеяние, похожее на сгустки тумана, бледное пятно лица. Рита не могла сказать, как она поняла, но ей казалось, что этот кто-то хочет передать, сказать что-то важное. Будто от нее, от нее что-то зависит.

Рита, та, которая во сне, замерла, глядя, как призрак безуспешно силится что-то произнести или пошевелиться, ей было жутко, а уйти - она почему-то знала - нельзя. Бледное призрачное лицо исказилось, и сон смешался. Потом был какой-то сумбур, странные голоса, крики. А после просто глухая темнота.

Проснувшись утром, она долго не открывала глаза: во-первых, не давал покоя виденный сон, а во-вторых, надо было собраться, чтобы смотреть в глаза будущему мужу.

Кое-как пережив первое совместное утро, они оба вели себя скованно. Утром снова был секс. Рита понадеялась, что теперь все будет лучше, но было так же. Хотя, как она поняла, для него как раз все было супер.

Да, супер. Супер. Но она опять прятала глаза.

Мужчина был слегка растерян и от этого хмур. Говорил немного резче, чем хотелось бы, а Рита боялась лишний раз смотреть на него. Она уже и не могла бы сказать, испытывает ли то мучительное желание, что терзало ее все это время. Чувства изменились и ощущения тоже. Странно так, за один день поменялось все.

Однако планы нисколько не поменялись. Он собирался немедленно задействовать все свои связи, чтобы их скорее расписали, а она безропотно покорилась его власти.

Васильев настоял, чтобы Маргарита переехала к нему. Некомфортно ему было в ее доме. В Костиной постели. Он велел ей собрать небольшую сумку, чтобы с работы ехать прямо к нему. Это было для нее нежданно и страшно, но Рита подчинилась.

***

глава 12

Васильев ждал Риту в кафе. Уютном, недавно отремонтированном, даже с претензией на хороший дизайн. Собственно, он придирался. Дизайн был хорош, весь интерьер выдержан в советской символике тридцатых годов. Это навевало ностальгические чувства, а отдельные детали и вовсе вызывали улыбку. Прошлое всегда имеет некий романтический флер и становится классикой.

Разглядывая развешанные по стенам плакаты в стиле Маяковского, он думал о Рите. Сейчас, когда у него было немного времени разобраться, Николай сделал вывод, что она ведет себя испуганно и замкнуто, потому как действительно испугана. Все произошло так внезапно. Даже для него. А она ведь женщина, женщины вообще более эмоционально реагируют, к тому же недавно овдовела. И Костю она любила, во всяком случае, все так говорят.

Глухое раздражение вызывала в нем мысль о том, что женщина, которую он со вчерашнего вечера считал своей, любила другого. Или еще хуже того - все еще любит.

Это было неприятно. Она должна любить только его. Никаких других мужчин.

Кстати, следовало бы спросить у нее про Костю, подумал он с досадой и невольно скривился.

Как раз в этот момент в зал вошла Рита. Николай не ожидал сам, что его реакция будет такой. Его будто подбросило со стула, дыхание сбилось, во рту пересохло. Как мальчишка на первом свидании, мать его. Он видел, что и она взволнована, глаза блестят, как у испуганной косули, губы дрожат, от частого дыхания грудь еще заметнее. У него немного помутилось в глазах.

Подошла, робко взглянула на него и тихо проговорила:

- Привет.

- Привет, - Николай хотел казаться спокойным, но голос не повиновался, вышло хрипло и резковато.

Он отодвинул для нее стул, усадил за стол:

- Что тебе заказать?

- Не знаю... Есть не хочется, закажи что хочешь.

- Тебе надо больше есть. Ты плохо питаешься.

Ему все-таки удалось справиться с волнением. В конце концов, это просто обед.

Хотя нет.

Да, мать его, это их первое свидание. Чтобы она могла привыкнуть к нему. Не бояться, не прятать глаза. В ответ на его слова был один ее короткий взгляд и намек на улыбку.

- Я заказал нам обоим стейк с гарниром и салат. И тебе сок.

***

Рита кивнула, у нее даже не повернулся язык сказать, что она постится, казалось, он не потерпит возражений. А сердить его ей не хотелось. Поэтому она послушно начала есть то, что через пару минут принес официант.

Он сделал заказ заранее, значит, не сомневался, - мелькнула мысль.

Ей подумалось, что это может быть даже хорошо. Что он решает все сам, не спрашивая ничьего мнения, не нуждаясь ни в чьих советах. Почувствовать себя послушной, ведомой, слабой и беззащитной.

Рабыней, - съязвила мысль.

Не рабыней, а просто женщиной, - хотелось ей ответить себе.

Рабыней - себя не обманешь.

Он потребует от нее беспрекословного подчинения, Рита это хорошо понимала.

«Но разве не этого ты хотела?» - спросила она себя.

Сейчас она не была в этом так уверена.

Однако, так размышляя о жизни, она незаметно прикончила свой обед. Николай уже доел и теперь смотрел на нее с улыбкой.

«У него все-таки красивые губы. И глаза», - отстраненно подумала Маргарита.

- Все съела? Молодец, - он протянул руку и погладил ее по щеке.

Это было не так, как во сне, не так. Но у него была теплая, большая и сильная рука. И Рита прижалась щекой к этой руке и прикрыла глаза.

Как раз в эту минуту зазвонил ее телефон, вырывая Риту из того ощущения защищенности, что у нее на мгновение создалось. Она ответила не глядя:

- Да, слушаю.

- Вы Троепольцева из пятидесятой квартиры?

- Да.

- Извините! - голос был категоричный и возбужденный. - Но вы нас заливаете!

- Как это... Заливаю?

- Не знаю, что у вас там прорвало, мне все равно! Вы нас заливаете!

- Хорошо, хорошо. Я сейчас буду, - пробормотала Рита, но там уже отбились.

- Что случилось? - спросил Васильев.

- Соседи звонили. Дома прорвало трубы, заливаю я их, - Рита нахмурилась. - Мне надо будет съездить, вызвать мастера из эксплуатирующей организации.

- Это долго? - Николай был не в восторге. У него было полно дел, бросить все и поехать с ней он сейчас не мог.

- Нет, у нас обслуживающая организация находится прямо в доме. Я успею вернуться к концу рабочего дня.

- Не надо, я заеду за тобой.

На том и порешили. Он вызвал ей такси, и через несколько минут Рита уехала.

Еще с утра Николай заметил, что сегодня он чувствует себя как обычно, не было этих непонятных тяжелых приступов желания, этой затаенной жестокости, с которой ему трудно было бороться. У него даже появилась твердая уверенность, что все наладится. Настроение улучшилось. В свой кабинет он вернулся, весело насвистывая.

глава 13

В дверях стоял Володя Панин, паренек с нижнего этажа. Ладный, рослый мальчишка-старшеклассник. Плечи, бицепсы, крепкие ноги, да и остальное тоже - все как у взрослого мужика, а лицо еще детское. Хорошее детское лицо, глаза лучистые, светящиеся изнутри. Напомнил ей Костю Троепольцева, навернулись слезы. Рите подумалось, что его должны очень любить девчонки.

- Маргарита Павловна, вам письмо пришло, по ошибке в наш ящик положили.

И протянул Рите конверт.

- Спасибо, Володя.

Парень уже собирался уходить, когда она его окликнула:

- Володя, постой! Мне позвонили, что соседей затопила, а я смотрю, вроде везде все в порядке. Ты не знаешь, в чем дело?

Парень развернулся и подошел к самой двери.

- Нет, Маргарита Павловна, я вообще про это в первый раз слышу.

Как раз в это время подошел Васильев. Увидев его враз окаменевшее лицо, парень извинился и ушел. Николай проводил мальчишку тяжелым взглядом. Настроение почему-то испортилось.

- Кто это, зачем приходил? - Николай Маркович зашел в дом.

- Сосед с нижнего этажа. Письмо принес, по ошибке к ним в ящик опустили, - отвечала, а у самой от этого вопроса, высказанного недовольным повелительным голосом, будто даже горчило во рту.

Ни он, ни она даже не взглянули на само письмо. Рита не глядя положила его на тумбочку в прихожей. Придавленная необходимостью оправдываться, она опустила голову и уткнулась взглядом в его ботинки.

***

Не смотрит на него. Опять!

Видит Бог! Он же чувствовал себя почти героем, потому что сделал почти невозможное - договорился, чтобы их расписали на этой неделе. Задействовал всю их с Костей «мохнатую» родню: и Мальбахов, и Федотовых, и Заушманов, и Даггерштейнов, и даже Борисовых со Штернами. Просил сохранить пока что в тайне, большую свадьбу сыграют потом, когда положенный год траура пройдет. Ему родня резонно заметила, что и расписываться бы следовало, когда год пройдет, мол, немного уважения к троюродному брату проявить не мешало бы. Но он не мог ждать. Не мог!

Поворчали, почитали мораль, но помогли. Полезно иметь «мохнатых» родственников.

Летел сюда поделиться радостью с ней. А тут этот мальчишка. Николай понимал, что мальчик, вероятно, зашел случайно, но злость почему-то перла из него и душила. Однако он справился с собой.

***

Коротков просто взбесился.

Дрянь! Как она посмела! Как она смогла не подчиниться?!

Он не мог понять, как вышло, что послушная его воле девчонка посмела не выполнить то, что он приказывал. До этого она подчинялась беспрекословно. Хотя нет, был период, когда эта глупая тварь упрямилась.

Но ничего. Ничего. То, что не сделала женщина, сделает мужчина. Мужчиной было управлять легче, это требовало куда меньше сил. А до нее он мог добраться, только когда она спит.

***

Рита прошла в комнату, Николай за ней.

- Устранили протечку? - с досады голос у него был резковат.

Она от окрика сжалась, потом вскинула на него взгляд и забормотала:

- Знаешь, вышло недоразумение, никакой протечки не было.

- Не было? А как же тот звонок?

- В том-то и дело! - теперь она смотрела ему в глаза, протягивая трубку. - Смотри! Звонок-то не отразился во входящих!

- Чушь какая-то, - зло сказал Николай, возвращая ей телефон.

Видя, что он прохаживается по кухне, не отрывая взгляда от окна, Рита робко предложила:

- Коля, может, поужинаем?

Поужинать? Успокоиться. Хорошая идея. А то при его теперешнем состоянии он черт-те чего наговорит.

Мужчина не мог понять, что с ним происходит. Откуда эти дурацкие «качели»? Никогда он не был так груб со своей Веркой. Почему эта женщина пробуждает в нем все самое худшее? Животное. Николай знал, что должен с этим бороться. Но не мог.

Рита хлопотала, вытаскивая еду из холодильника, накрыла на стол, мужчина молча смотрел, потом также молча ел. Как ни странно, от этой всей обыденности он успокоился. И вдруг вспомнил, что хотел сказать ей в первую очередь, да за всем этим совершенно забыл.

- Рита, я все устроил, нас распишут в эту субботу.

Она была впечатлена. И даже потрясена. Да он просто паровой каток какой-то. Неотвратимый и неизбежный... Как судьба.

- И как тебе удалось? - спросила с определенной долей восхищения.

А на него подействовало непредсказуемо.

- Пойдем в спальню, - жарко и повелительно выдохнул он.

От того огня, что вспыхнул в глазах мужчины, она вдруг смутилась и затрепетала как птичка. Невольный страх перед неизбежным.

- Но там же...

Рита пыталась сказать, что там беспорядок, но так и не успела, он уже завладел ее губами и мелкими шагами подталкивал в сторону открытой двери, за которой виднелся краешек постели.

глава 14

Ее мучают кошмары.

Николай все утро, пока ехал с Маргаритой на работу, размышлял, почему это происходит. Ночью она спала очень беспокойно, кричала. Да и в предыдущую вертелась и стонала. Марго так и не стала рассказывать, что ее мучает, а он заметил в шкафчике в ванной антидепрессанты.

Значит, не все у нее в порядке. Не все. Вообще-то и у него не все в порядке. Если оставить в стороне непонятные темные желания сделать с ней что-нибудь жестокое и непотребное. Он явно чувствовал приближение ЭТОГО.

И как?! Во сне! А ведь не должно быть, не должно. В его поколении не должно!

Черт! Не хотелось бы!

- Коля, давай я выйду раньше. Чтобы нас не видели вместе, - ее робкий голос вырвал его из раздумий.

Не хочет, чтобы их видели приехавшими утром вместе? Что ж, тут есть своя логика. Чтобы не начали раньше времени языками трепать. А впрочем, все равно узнают, какая разница - раньше или позже?

- Нет. Через два дня ты станешь моей женой. Пусть привыкают.

Съежилась, смотрит в окно.

- Рита, посмотри на меня.

Загнанный взгляд исподлобья.

- Все будет хорошо. Через два дня мы расписываемся. Не надо переживать, кто и что скажет. Всегда найдутся люди, готовые сказать гадость. Что ж теперь, не жить?

Кивнула, не поднимая глаз.

- Рита, посмотри на меня. Вот так. Все будет хорошо.

Наконец-то он удостоился бледной улыбки.

***

Утро вообще у них прошло немного скомканно. Николай хотел приласкать ее, а она сказала, что ей нездоровится. И опять глазки в пол. Он понимал, что заездил ее вчера, но это не поддавалось контролю. Когда он дорывался до нее, покорной, испуганной, из него просто лез какой-то зверь. Он чудом сдерживал желание сминать и ломать ее.

Потом еще то письмо.

Оказалось, почта сработала как всегда хреново, и письмо от Кости, последнее, в деревне написал, пришло с колоссальным опозданием. Не удивительно, что она расплакалась. Удивительно, что в письме было всего два слова: «Приезжай к бабушке».

Странное письмо. Он в Костиных делах вообще мало понимал, хотя и знал, что он еще мальчиком много общался с другой бабкой, Елизаветой, потому она ему дом и оставила. Хотя нет, дом она оставила им обоим.

Ччччерт. Николай чувствовал себя не в своей тарелке, как только вспоминал про бабкино наследство. Не сулило оно ему ничего хорошего.

Мысли перескочили на то, что машину Риты должны сегодня закончить и подогнать к дому. Но он почему-то не хотел, чтобы та ездила сама. Это была определенная степень свободы. А вот свободу Васильев ей предоставлять не собирался.

***

Хоть Рита и боялась, а их совместное появление в офисе почти никто и не заметил. Она тихонько заползла в свой уголок и вперилась в компьютер. На удивление, Сергея Иваныча не было на месте, он пришел с опозданием и какой-то весь зеленый.

- Что с вами, Сергей Иваныч, вы нездоровы? - Рита решила проявить немного участия.

- Ах, ничего страшного, съел что-то не то, вот и...

- А вы посидите немного на минералке.

- Да, я так и сделаю. Спасибо, Риточка, за беспокойство о моей стариковской персоне.

Он комично поклонился, а Рита чуть не прыснула. Забавно. Потом снова уткнулась в комп.

А дед присел к себе, откинулся на спинку кресла, закрыв глаза. Он ясно чувствовал, что у мужчины то, что ему нужно, с собой.

***

Перед обедом Васильеву вдруг неимоверно захотелось курить. Вообще курил он редко, но сейчас прямо сил не было терпеть. В туалете постоял перед зеркалом, посмотрел на себя. Увиденное было очень даже неплохо. Густые темные волосы, в заушмановскую породу, да жгучая, прямо как у испанца, внешность, Даггерштейновские корни сказываются. Нет, что и говорить, хорош. Потянуло взглянуть на Маргариту, он снова ее хотел.

Опустил руку в карман, наткнулся на какую-то железку. Откуда она взялась, Николай Маркович не помнил. Повертел в пальцах, пожал плечами, выкинул в ведро и пошел в отдел.

***

Коротков только начал нудить в своей привычной манере:

- Маргарита Павловна, может, пообедаете со стариком, поможете выбрать...

И тут появился Васильев. Злой.

- Маргарита Павловна. Зайдите ко мне, - одарил их леденящим взглядом и пошел к двери.

Как он умудрился появиться так незаметно? Рита была в замешательстве, а главное, не понимала - почему он злится?

- Да, Николай Маркович, - пробормотала она ему вслед.

Он хотел повести ее в кафе обедать, а вместо этого, разозлившись вдруг, что она с дедом лясы точит, грубо взял прямо на столе в кабинете. Это было так дико, Рита даже уже не пыталась анализировать, что происходит и почему. Просто смирилась и плыла по течению.

глава 15

На этот раз в своем сне Рита снова была в той комнате-темнице, запертая во тьме, в ожидании чего-то ужасного. Сны больше не могли обмануть ее. То, с чем она тут могла встретиться, чудовищно, бездушно и смертельно опасно.

Было безумно страшно находиться тут одной.

Она разрыдалась от отчаяния, и вновь в ее сне появилась эта смутно различимая в темноте фигура. Призрак склонил голову и сжал свои полупрозрачные руки, словно в знак сострадания к ней. Теперь Рита была рада и такому обществу.

- Ты жалеешь меня? - вырвалось у нее.

Фигура кивнула, потом показала рукой куда-то в сторону и вроде силилась что-то сказать, но Рита не поняла. А посмотрев в том направлении, куда указывал призрак, и вовсе замерла от ужаса. Пространство в том месте вспучивалось, сопротивляясь проникновению извне.

Там явно происходила борьба, а Рита во сне не могла пошевелиться. Она уже мысленно приготовилась умереть и звала Костю. И тут борьба темного пространства, надувающегося жуткими пузырями, с чем-то пытающимся прорваться усилилась. Сначала стали пробиваться яркие лучи, а потом все взорвалось светом.

***

Той ночью под утро Риту разбудили мучительные стоны. Она даже не поняла спросонья.

А Николая выгибало дугой и корежило, будто кто-то пропускал через его тело электрический ток. Как бы она ни была на мужа обижена, ему срочно требовалась помощь. Надо его как-то разбудить! Прервать кошмар. Она и кинулась расталкивать несчастного.

Но не тут-то было!

Не просыпался он. Наоборот! То, что с ним творилось, набирало обороты. Конвульсии стали еще чаще, теперь он кричал в голос, а после одной из особенно ужасных судорог вдруг вытянулся и затих.

Рита несколько секунд не решалась к нему прикоснуться, все-таки напугал ее знатно. Потом слегка потормошила, но Николай вообще никак не реагировал. Она кинулась смотреть...

А он не дышит.

Через полчаса приехала скорая. Зафиксировала смерть от кровоизлияния в мозг.

***

Всё.

Риту накрыла прострация.

Врач из скорой, авторитарная и черствая сухая тетка, видавшая на своем веку такие вещи, что ее сердце сделалось тверже камня, отчего-то пожалела девчонку, узнав, что они с покойником молодожены. Женщины все-таки склонны к романтизму, даже если у них сердце тверже камня. Хотела забрать в больницу и ее.

Знала бы она всю правду...

Рита отказалась. Ей вкололи успокоительное, врач по ее просьбе позвонила по Ритиному телефону ее матери. Мама пришла в ужас, конечно, но тут же подорвалась ехать к ней. А Рита, птпустив скорую, под влиянием успокоительного снова заснула.

Во сне ей казалось, что пришел Костя, принес с собой свет. Он гладил и успокаивал рыдающую Риту, сцеловывал слезы, шептал нежные глупости. Проснуться потом одной после такого сна было ужасно. Лучше умереть.

Но начался новый день, приехали ее родители. Опять скорбные похоронные хлопоты. И снова они прошли мимо нее. Рита словно погрузилась в небытие.

***

Потом были похороны.

То же самое кладбище. Те же самые родственники. Плюс еще родственники второго мужа. Молчание. Каменные лица, глаза, кричащие о том, что не могут сказать губы.

Знающие глаза.

Эти несколько дней Рита прожила как в вакууме. Пустота. В душе, вокруг, в голове. Везде. Что она чувствовал к человеку, который был ее мужем всего один день?

Но, как ни странно, пока прощались с ее вторым мужем Васильевым и произносили речи перед его гробом, пока ей выражали соболезнование, Маргариту отпустило. Вернулась острота сознания.

Все они что-то знают и молчат.

И в тот самый момент она заметила...

Костина бабушка, Евгения Матвеевна Троепольцева.

Странно она на нее смотрела, будто что-то хотела сказать.

Вспомнилась фраза, которую та обронила, когда Рита позвонила ей сообщить о том, что Николай умер. Странная фраза, оброненная Евгенией Матвеевной: «Она все-таки это сделала!».

С оттенком восторга, знаете ли.

И теперь, все больше приглядываясь к старушке, Рита поняла: Костина бабушка явно что-то имеет сказать.

Но что? И почему у нее вид такой таинственный? Что за тайны, к черту?! Рита обозлилась.

Всплыло в памяти и то письмо Костино, что пришло с опозданием. Как там было написано? «Приезжай к бабушке».

«Приезжай к бабушке», значит?

Что ж, она прямо к ней и поедет.

***

Если с Костиных похорон ее чуть ли не уносили, потому что она была не в себе, то сейчас Маргарита прекрасно владела собой, а главное, прекрасно соображала. Куда быстрее соображала, чем обычно.

А потому, когда все начали расходиться и родители предложили довезти ее до дома и с ней остаться сегодня, Рита отказалась. А направилась она прямо к Евгении Троепольцевой. Та, кстати, тоже уходить не спешила, топталась на месте, глядя куда-то в сторону лесопосадки, словно ее ждала.