Не по его правилам

Глава №1. Наследник, которого никто не выбирал

Александр Грейсон просыпался, как всегда, в 5:30 утра.
Без будильника, без хаоса — его жизнь была отлажена до секунды. Стены пентхауса на 42-м этаже молчаливо отражали предрассветный свет, как и он сам — воплощение идеального порядка, выточенного годами, деньгами и ожиданиями семьи.

Он потянулся, встал и подошёл к окну. Город внизу дышал холодным стеклом и ровными линиями автострад. Это был его мир — построенный, купленный, подчинённый. Но внутри всё чаще поселялось странное ощущение, будто в безупречно выстроенном доме кто-то незаметно выключил свет.

Александр был третьим сыном в семье Грейсонов — и, по иронии, именно на него теперь смотрели как на будущее всей династии.

Ричард Грейсон, глава семьи, был человеком старой закалки. Его голос звучал редко, но каждое слово несло в себе такую силу, что перечить не возникало желания. Александр унаследовал от отца не только внешность, но и тот самый стальной взгляд — взгляд человека, который привык управлять не людьми, а решениями.

Элеонор Грейсон, его мать, была полной противоположностью мужа: утончённая, с мягкой улыбкой и руками, всегда пахнущими жасмином. В молодости она вела галерею современного искусства в Париже, но оставила всё ради семьи. Она никогда не спорила с мужем — просто смотрела на него так, что он сам начинал сомневаться.

У Александра было два старших брата, и оба давно, казалось, нашли своё место в жизни.

Уильям, старший, с юности знал, что станет строителем — буквально. Он возводил небоскрёбы, мосты, дороги. Женат, трое детей, постоянные командировки, баритон в телефоне по воскресеньям:
— «Семья — вот где сила, Алекс. Всё остальное — пыль.»

Джеймс, средний, был рождён для управления. Холодный ум, идеальная статистика, обаяние банкира и повадки шахматиста. Он перебрался в Швейцарию, женился на дочери инвестиционного партнёра и теперь возглавлял семейный благотворительный фонд:
— «Ты слишком часто пытаешься всё контролировать, брат. А деньги — это тоже искусство.»

Александр не спорил. Он просто шёл вперёд.

Компания, которую он создал с нуля, выросла в международного гиганта. Он не унаследовал империю — он построил свою. Его имя знали на Уолл-стрит, в Лондоне, в Токио. Он был человеком, которому не нужны были визитки.

Но чем выше он поднимался, тем реже находил, с кем можно было говорить по-настоящему.

До тех пор, пока однажды... не начался дождь.
Машина заглохла. Телефон разрядился. И он оказался в маленьком кафе на углу — случайность, в которую словно вмешалась судьба.

Но до этого — тишина.
Холодные завтраки.
Ожидания на совете директоров.
Семейные ужины, где всё давно разложено по местам — кроме одного вопроса, который всё чаще звучал между строк:

— «Когда ты наконец остепенишься, Александр? Когда заведёшь семью?»

Он не отвечал. Потому что не знал, что сказать.
Потому что всё чаще чувствовал: всё, что он выстроил, — может быть, вовсе не то, чего он действительно хотел.

Глава №2. Кафе „Гнездо“

Дождь лил, как будто кто-то наверху решил смыть пыль с города.

Александр стоял под навесом, рядом с машиной, капот которой предательски дымился. Телефон давно погас — вместе с зарядом ушло и настроение. Неподалёку тускло светилась вывеска: «Кафе „Гнездо“» — старомодный шрифт, облупившаяся краска, деревянная дверь, скрипнувшая, когда он толкнул её.

Внутри пахло свежим хлебом, корицей и чем-то… тёплым. Живым. За стойкой стоял мужчина в фартуке, а на небольшой сцене пела девушка азиатской внешности, играя на гитаре. Ей было около двадцати пяти. Длинные тёмные волосы частично скрывали лицо — но даже сквозь пряди угадывались мягкие черты и светлая, незащищённая красота.

— Доброе утро, — кивнул бариста, не отвлекаясь от кружек. — Или день? — он взглянул на окно. — Хотя в такую погоду всё утро.

— День, вроде, — ответил Александр. Неожиданно для себя тихо. Голос словно тоже промок.

— Кофе? Чай? Или просто переждать, пока спасатели приедут? — усмехнулся мужчина, ловко подкидывая чистую кружку и ловя её одной рукой.

— Угадали, — кивнул Александр. — Машина заглох. Телефон сел.

— А пентхаус остался где-то на горизонте? — его взгляд был острым, но без колкости. Скорее — внимательным.

Он усмехнулся. Впервые за долгое время — искренне.
— А вы всегда так угадываете?

— Только когда дождь сильный. И когда человек заходит сюда, будто впервые оказался на земле.

Александр перевёл взгляд на сцену. Музыка была тёплой, настоящей. В ней не было ни эффекта, ни намерения понравиться — только голос и гитара.
— Не знал, что в маленькой кофейне может звучать живая музыка.

Мужчина поставил перед ним кружку. Кофе был обычным, не каким-то фирменным. Но с первого глотка он понял — такого не пил давно. Не потому что зёрна были редкими. Просто в этом кофе была тишина.

— У вас тут... как-то по-другому, — сказал он, оглядываясь.

— Здесь просто живут, — пожала плечами девушка, не переставая играть. — Иногда это пугает гостей.

Он ничего не ответил. Только смотрел. И вдруг почувствовал: в этом забытом уголке города, в этом старом кафе с облупленной вывеской — может быть, и есть то, что он искал, сам того не зная.

Он был единственным посетителем в этот дождливый день. Капли стекали по окнам, как будто город сам плакал — не громко, а тихо, внутри себя. Девушка закончила петь и, повесив гитару на стену, подошла к нему. Он ожидал, что она просто пройдёт мимо, но она остановилась прямо перед его столиком и неожиданно спросила:

— Наверное, такой же, как и мой брат. Без жилища остались?

Александр чуть растерялся. В её голосе не было ни насмешки, ни жалости — только констатация факта.

— Вашего брата я не знаю, — сказал он, немного улыбнувшись. — Но да. Без жилья. И без телефона. Временно.

Он говорил спокойно, хотя внутри у него будто что-то щёлкнуло. Обычно он не признавался в слабостях даже самому себе. Но здесь, среди запаха корицы и скрипящих половиц, это звучало просто... нормально.

— А вы похожи, — кивнула она, как будто уже знала всё, что надо. — Он тоже всегда делал вид, что всё под контролем. А потом оказалось, что и телефон сел, и крыша протекла.

Она присела напротив, поставив перед ним новую чашку — чай, на этот раз, с мёдом и лимоном.

— Могу помочь, если хотите. Здесь неподалёку есть одно место, где можно переночевать. Я как-то вытаскивала оттуда брата, когда он совсем остался ни с чем. Там недорого. Чисто. И... тихо.

Александр посмотрел на неё. Он хотел было отказаться — он, миллиардер, просить крышу над головой? Но потом вдруг подумал: почему нет? Сегодня он — просто человек, потерянный в дожде. И она — первая, кто увидел его именно таким.

— Буду признателен, — сказал он. — А то сегодня, выходит, я даже не шофёр, а просто мокрая неприятность.

Она улыбнулась — впервые по-настоящему. Лицо её осветилось, и в этой улыбке не было ничего наигранного.

— Кстати, кем вы работаете? — спросила она, пока они выходили из кафе.

Он поправил ворот куртки, глядя, как она ловко раскрывает зонт.

— Водителем. У директора одной крупной компании, — ответил он, не моргнув. И сам удивился, как легко слетела ложь с губ. — Иногда подменяю, когда он уезжает.

— Водитель? — переспросила она, будто прислушиваясь к каждому слову. — Ну, тогда точно как мой брат. Он, правда, больше притворялся дирижёром судьбы. А в итоге — таскал ящики на складе.

Они шли медленно, под одним зонтом. Дождь всё ещё лил, но уже не казался таким холодным.

— А вы по выходным поёте? — спросил он, прерывая тишину.

— Пою, когда могу, — ответила она. — А выходной у меня сегодня только потому, что шеф кафе — мой дядя. Сказал: "Пой, если душа просит".

Они подошли к старому дому. Вход был украшен цветами в горшках, а на табличке с номером кто-то приписал фломастером: "Добро пожаловать, если вы не шумный".

— Здесь сдают комнату. Хозяйка — старая, почти не слышит, — сказала девушка, звоня в дверной колокольчик. — Я помогаю ей иногда находить жильцов. Она добрая, но странная.

Дверь открылась почти сразу. На пороге стояла худенькая старушка с пушистым седым пучком и хитрым взглядом.

— А! Гость? Ну, если не дьявол и не курит в доме — заходи! — сказала она громко, будто пробовала перекричать возраст.

Александр усмехнулся. Он вдруг понял: это будет странный день. Но, может быть, именно такие и остаются в памяти надолго.

Глава №3. Под одним зонтом

Утро начиналось рано. Всегда. Даже в дождь, даже в холод, даже когда ночью не удавалось толком поспать. Ли Юн была из тех людей, кто не ждал вдохновения — она просто делала. Каждый день. Как её мама говорила: «Сердце согревается в движении».

В 6:30 — душ. В 7:10 — первая чашка зелёного чая. В 7:40 — путь в школу. Она шла через парк, минуя маленький мостик и лавку, где уже раскладывали свежие булочки.

Кто-то сказал бы: скучная жизнь. Но для Ли Юн это было как дыхание — простое и нужное.

Она преподавала в младших классах. Работала с самыми маленькими — те, кто ещё писал «мама» с ошибкой, кто забывал надеть сменку, кто приносил ей одуванчики в кармане. В классе у неё была живая атмосфера. Её уважали дети — не за строгость, а за то, что она помнила, каково это — быть маленьким.

После обеда — переодевание. Спортивная одежда, пучок на голове. Зал, хореография, растяжка. Там она забывала обо всём. Ни уроков, ни зарплат, ни груза семьи. Только тело и музыка. Когда она танцевала, казалось, что сама становится воздухом. Ни одна тревога не догоняла её в танце.

А потом — «Гнездо». Маленькое кафе на углу старой улицы. Она знала там каждый скрип, каждую тень. Её гитара висела на крючке, почти как икона. Аромат кофе прятал следы усталости. Именно вечером, среди мягкого света ламп и тихих разговоров, Ли Юн будто распускалась.

Пела она не потому, что мечтала о сцене. Нет. Она просто любила петь. Любила эти моменты, когда кто-то переставал глядеть в телефон и вдруг слушал. Когда в зале становилось так тихо, что можно было услышать собственное сердце.

Иногда — обслуживала столики. Она не стеснялась этого. Работа — это не унижение. Это жизнь. Впрочем, большинство клиентов даже не знали, что днём она учитель, а утром помогает матери расставлять книги в библиотеке, если та не справляется.

Дома её ждали отец, мать и младший брат Чжэн. Папа работал в мастерской, чинил часы, телефоны, иногда велосипеды. Мама была мягкой и всегда пахла бумагой. А брат... Он был добрым мечтателем, который верил, что однажды изобретёт своего робота-друга. Иногда она злилась, что он слишком в облаках, но втайне завидовала — ведь у него всё ещё была способность мечтать как в детстве.

Сегодня вечером всё пошло иначе.

После песни она заметила мужчину. Он был другим. Не похож на обычных клиентов. В нём было что-то потерянное, но не сломанное. Она сразу вспомнила брата, когда тот впервые вернулся домой после провала на экзамене.

И она подошла. Просто. Без стеснения.

Слова вышли сами:
— Наверное, такой же, как и мой брат. Без жилища остались?

А потом — зонт, разговор, квартира у глухой старушки.

Они шли медленно. Дождь не унимался, зонт был небольшой, и им приходилось идти почти вплотную друг к другу. Александр чувствовал, как ветер играет краем её пальто, как она держит зонт чуть выше его, будто заботясь. Это было... странно приятно.

— А сколько вам лет, если не секрет? — спросил он, чтобы нарушить молчание.

— Двадцать пять, — ответила она просто, не глядя. — А вам?

— Тридцать пять, — сказал он, чуть усмехнувшись. — Холост, не в отношениях.

— Почему? — удивлённо повернулась она. — Серьёзно, тридцать пять, вы неплохо выглядите, и вроде не странный. Что не так?

Он на секунду задумался.
Потом пожал плечами:
— Наверное, просто некогда. Постоянно в разъездах, работа, встречи… Всё это. Нет времени, чтобы останавливаться.

— Понимаю. У моего брата тоже были «временные» отношения. Только временное часто оказывается вечным одиночеством, — сказала она с лёгкой грустью. — А кем вы работаете?

Александр чуть замешкался, затем выдал:

— Водителем. У директора крупной компании. Возим по городу, на встречи... в общем, ничего особенного.

Она кивнула, не став уточнять.
— Ну, звучит неплохо. Наверное, знаете город вдоль и поперёк.

— Есть такое, — усмехнулся он.

— А я работаю в школе. Учителем, — сказала она после короткой паузы.

— В начальных классах?

— Не скажу, — подмигнула она. — Пусть останется загадкой.

Они оба улыбнулись.
На душе стало легче. Дождь больше не казался серым, а вечер — одиноким.

Скоро показался невысокий дом с облупленным фасадом и деревянной дверью. Девушка открыла калитку:

— Вот здесь. Сдаётся одна комната. Хозяйка — старая, немного глуховата, но добрая. Я ей помогаю иногда. Вытаскиваю клиентов, как вы поняли.

— Благодарю, — сказал он, и это прозвучало искренне.

Она постучала. Через пару минут дверь открыла пожилая женщина в вязаном жилете. Девушка что-то объяснила ей громким, но добрым голосом, и старушка кивнула, махнув рукой, мол, проходите.

Перед тем как войти, Александр обернулся.
— А как вас зовут?

— Ли Юн, — улыбнулась она. — А вы?

Он на миг замялся.
— Алекс.

Ли Юн посмотрела на него чуть дольше, чем нужно, будто почувствовала что-то, но не стала задавать лишних вопросов.

— Ну что ж, Алекс. Добро пожаловать в наш мир, где кофе — с душой, а крыша над головой — с приключением.

Он не ответил. Только кивнул.
А где-то внутри себя впервые за долгое время почувствовал… покой.

Глава №4. Бабуля, не слушай!

У Ли Юн был просто ужасный день. На работе дети устроили драку прямо на уроке, и, хотя она не имела к этому ни малейшего отношения, впервые в жизни получила выговор. Она всегда выкладывалась на сто процентов: документация — в порядке, уроки — по плану, задания — выполнены. Но именно сегодня всё пошло наперекосяк. Эти маленькие сорванцы устроили натуральную бойню, а ответила за это — конечно, она.

Возвращаясь домой под проливным дождём, Ли Юн устало шептала себе под нос:
— Неужели день может стать ещё хуже?..

Но когда они уже добрались до квартиры и они находились в комнате, зазвонил телефон. Это был её младший брат, Ли Чжэн.

— Слушай, Ли Юн, у тебя остались ключи от дома?
— Нет. А что? Ты же сам потерял мои ключи, помнишь?..
— Ах да... Ну, в общем, родители уехали к родственникам, а я — к другу. Останусь у него с ночёвкой. Так что тебе, может, лучше переночевать у своей подруги?

— Ты в своём уме?! На улице льёт как из ведра! Куда я пойду в такую погоду? Лучше бы ты дома остался!
— Ну блин... перестань раздувать из мухи слона! Расслабься хоть раз! Что ты дома делать собралась, скучать в одиночестве?

Не выдержав, Ли Юн раздражённо отключила телефон.

Через минуту она уже набирала маму — Чэнь Хуа.

— Алло, мама? Где вы? Почему вас нет дома в такую погоду?
— Мы с отцом поехали... эм... искать тебе жениха. Всё-таки тебе уже двадцать пять лет, всё работаешь и работаешь, а личной жизни никакой!
— Мама! Ну при чём тут жених?! Почему именно сегодня? У меня завтра рабочий день, а я не могу попасть домой! Ли Чжэн потерял мои ключи!
— Доча, ты уже взрослая. Переночуй у подруги, это не конец света...

И все, как сговорившись, повторяли одно и то же.

Александр молчаливо наблюдал, как она борется с раздражением, и вдруг тихо сказал:

— Если хочешь... здесь есть ещё комната?

— Нет, — устало усмехнулась Ли Юн. — Разве что, если хочешь, можешь спать с бабушкой. Но предупреждаю — она храпит.

Старушка давно уже спала, не обращая внимания на гостей.

Комната была холодной. Единственная кровать, одно кресло и два усталых человека. Ли Юн села в кресло, кутаясь в чужое одеяло, всё ещё дрожа от холода.

— Я... могу уступить тебе кровать, — пробормотал Александр.

— Спасибо, но я не принцесса. Потерплю. — Она улыбнулась, но дрожь не давала скрыть правду.

Прошло всего пару минут, прежде чем она сдалась.

— Подвинься, — бросила она, уже сбрасывая мокрую кофту. — Замёрзла до костей.

Он молча откинул край одеяла. Она легла спиной к нему, стараясь держать дистанцию, но тепло медленно проникало сквозь её обиду, усталость и холод.

— Ты всегда такая строгая? — спросил он спустя минуту тишины.

— Только в дождливые вечера, когда всё идёт не по плану, — пробормотала она и вдруг добавила:-Ладно, спи. Завтра мне на работу. У тебя тоже наверное- сказала она и закрыла глаза. Но...Мужское тело и желание разве послушал бы её просьбу, он возбуждался медленно, сам он покраснел от стыда, сдерживал себя, но:

— Ли Юн... Ты так хорошо поешь, спой пожалуйста, я не могу уснуть когда ты здесь лежишь-внезпано попросил Александр

— Ты что с ума сошел? Мне завтра на работу надо идти, какая еще песня? Колыбельная?-тут она почувствовала что его возбуждение, оно максимальным, она потом перевернулась и пристально смотрела на него. Александр:

— Не смотри на меня так, мне стыдно.

— Тебе 35 лет и тебе стыдно? -Ли Юн приподнялась, был виден её лифчик, потом она закрыла одеялом свою вернюю часть и спросила: — Ты хоть в своей 35 летней жизни целовался с девушкой? С женщиной?

— Почему это тебя так волнует, конечно целовался и не только!

— А как докажешь? -как только она этого сказала, он будто ждал этого слово, быстро схватил её, прижал к себе и нежно и страстно поцеловал её в губы, она этого явно не ожидала оттолкнула:

— Ты чего? Я же сказала не трогай меня!

— А как доказать то? Ты же просила чтобы я доказал.

— Я не это имела ввиду, я хотела сказать чтобы ты удовлетворял себя сам!-но в этот момент Ли Юн уже сама была достаточно возбуждена:

— Хотя забудь что я сказала-сказав это она поцеловала его в ответ, Александр прижал к себе еще сильнее, целуя её нежные мягкие губы опустился на шею. Ли юн впервые в жизни почувствовала мужскую ласку, поцелуй был таким нежным и страстным одновременно. В маленькой кровати их тела переплетались и они провели ночь с огоньком, и на этот раз Ли Юн была рада что хозяйка этой квартира было глухой и ничего не слышала, ведь Александр заставлял её стонать от блаженства, и её единственном желанием на тот момент было: "Бабуля не слушай!"

Глава №5. Крылья оставленной надежды

Когда Александр проснулся, Ли Юн рядом не было.

Он сел на кровати, окинул взглядом комнату — её вещей тоже не было. Обычно женщины не уходили от него вот так, молча, не оставив даже записки. Но она… просто исчезла.

Сердце сжалось.
«Куда она могла уйти так рано?..» — лихорадочно размышлял он.

И тут взгляд упал на блестящий предмет на полу. Он наклонился и поднял кулон на тонкой цепочке — в виде крыльев.

— Ты что, оставила мне знак?.. Или просто уронила? — пробормотал он, сжимая кулон в ладони.

Он быстро оделся, схватил пиджак и пулей вылетел из комнаты. На первом этаже, как обычно, сидела та самая сварливая старушка.

— Доброе утро, бабуля! Где Ли Юн? Вы её не видели?

Старушка даже не обернулась.

— Доброе утро! Завтрака не будет — сам себе готовь! — отозвалась она громко, словно он спросил именно про еду.

Александр вздохнул и повторил:

— Я не про еду! Я про девушку, Ли Юн! Утром вы её не видели?

— Да иди ты уже, говорю, нечего тебе тут есть! — проворчала она в ответ.

Он закатил глаза.

«Господи, да она просто не слышит меня...»

Быстро нашёл старый обрывок квитанции и сломанный карандаш. Нацарапал на нём:
«Вы не видели Ли Юн? Она ушла?»

Старушка долго прищуривалась, читая, потом наконец воскликнула:

— А, так спросил бы сразу! Ушла она вчера, вроде бы!

Александр вздрогнул:

— Я же спрашивал об этом... А! Всё, ладно...

Он поспешно отдал ей немного денег и выбежал на улицу. Единственное место, куда могла пойти Ли Юн — это кофейня "Гнездо" где и впервые встретились. Но когда он добрался до кофейни, двери были закрыты. Было всего семь утра.

— Чёрт возьми! Обычно всё наоборот — женщины держатся за меня... А она? Я ей не понравился?.. — он нервно провёл рукой по волосам. — Как её теперь найти? Она говорила, что учитель… Но в какой школе? У меня ведь даже телефона нет!

Он вдруг хлопнул себя по лбу:

— Стоп. Телефон... В машине же должен быть Power Bank! Как я мог забыть?!

Скорее добравшись до машины, он нашёл зарядку, подключил телефон и с замиранием сердца дождался включения. Затем сразу позвонил своему водителю:

— Немедленно приезжай. Срочно.

А после — своему помощнику:

— Слушай, мне нужно найти одну девушку. Она учитель. Но я не знаю, в какой школе она работает. Имя — Ли Юн. Найди её, быстро!

Секретарь, молодой, способный, но слегка любопытный человек по имени Генри Чжао, замер с трубкой у уха.

— Учительница?.. Может, для племянников?.. — пробормотал он, недоумевая. Но вспомнив, с кем говорит, встряхнулся и начал действовать.

Он быстро составил список всех школ города, обзванивал, заходил лично, спрашивал, искал. Но имя Ли Юн нигде не значилось. Пока — безуспешно.

Тем временем, сама Ли Юн брела домой под моросящим дождём. В душе у неё бушевала буря.

— Как я могла так поддаться? Я ведь не была пьяна… И он тоже. Всё было осознанно… Но почему? Что теперь? Как смотреть родителям в глаза?

Когда она зашла домой, её встретил брат, Ли Чжэн, только что приехавший — разумеется, с одной целью:

— Эй, Ли Юн, одолжи немного денег...

Она раздражённо фыркнула:

— Я домой пешком пришла под дождём! Как ты думаешь, у меня остались деньги? Лучше бы ты сам пошёл работать! Только и умеешь, что прогуливать занятия!

Он буркнул что-то в ответ, но она уже не слушала. Слишком много чувств скапливалось внутри, и ни на одно из них не находилось простого ответа...