Не по правилам

Глава 1

Я с отвращением смотрю на экран мобильника.

Какой такой Таир?

Аватарки нет. Что за дикость?

Откуда он взялся?

Ничего не помню.

Это все кудрявая виновата.

Позавчера было просто хреново и мутило, а сегодня еще и стыдно. Умеренно стыдно.

Тот факт, что зачинщица беспредела после этой поросячьей попойки тоже страдала от жестокого похмелья, не приносит мне облегчения. И не важно, что я первая заказала набор шотов текилы. В том, что все так позорно закончилось, виновата только Маринка.

Ну кто ж знал, что попытки ее перепить можно было остановить намного раньше?

Я вспоминаю, как в разгар соревнования, кудрявая стерва собирается в дамскую комнату, но ноги ее подводят.

«Наконец-то! Я тебя уделала! Ты в стельку!» – я исполняю то, что должно выглядеть, как победный танец со скидкой на суровый градус и проблемы с координацией.

«Да я давно, почти сразу практически, у меня по лицу не видно просто», – сопит, цепляющаяся за бортик барной стойки Марина, которую покачивает как осинку на ветру. – «Я мастерски умею делать серьезное выражение. Ты не представляешь, какую дичь я слушаю на планерке…»

То есть можно было ограничиться десятью шотами? Коза.

Но все, что было в Вегасе, остается в Вегасе. Так что ни разу не в в кон, что всплыло какое-то тело и чего-то от меня хочет.

«Ты кто?» – отбиваю я наглому парнише.

Можно, конечно, накидать на себя пуха, типа я все помню и не горю желанием продолжать общение, но любопытство, мать его.

Кто это такой дерзкий, что пишет мне в девять утра?

Фу, сегодня мне уже лучше, но все-таки нехорошо. Надо как-то привести себя в человеческий вид. Еще и Дан топает, как слон. Дверцами хлопает будто назло мне. Господи, когда ж он уже съедет? Видела я, что за дизайн он творит в купленной ему квартире. Такая гадость. Маринке бы понравилось.

Омерзительный писк телефона, сигнализирующего о том, что мне ответили, бесит прям не по-детски. И главное, как все мужчины, не может целую фразу выдать! Пишет, чуть не по одному слову. Отчего пиликанье раздражает еще сильнее.

Я сначала перевожу мобильник в режим вибрации, пялюсь в поток, пытаясь определить, будет ли второй день после пьянки лучше первого, или как, и только потом читаю сообщение:

«Даже не знаю, что именно тебе ответить, чтобы твой детектор сработал. Я шест, я самец, я мерзавец, а еще я вроде бы наглая морда. Стоп. Я еще – ух ты!».

Я икаю.

Волнения о здоровье физическом отходят на задний план.

Я усиленно шевелю извилиной, но сквозь мутную пелену алкогольных паров вспоминается только, что мы с Маринкой что-то писали Юдину. Или звонили. И вот там фигурировал козел. Про шест я ничего не помню, и ума не приложу в каком контексте я назвала так этого противного товарища, который смеет мне напоминать, что я не эфирная фея из старны грез, а девица, которая может наклюкаться до потери памяти.

Вот все мужики такие. С гнильцой.

Все-то им не дает покоя чужое совершенство.

Вечно надо все испортить.

И то, что мне вчера рассказал брат о моем любимом, это только доказывает.

Я очень тяжело восприняла информацию. Он мне изменил! И неважно, что мы еще не были вместе. Я все уже решила. Мише оставалось только осознать, что я самое прекрасное, что могло с ним случиться...

В трагедию всей моей жизни мне не удается погрузиться полностью, потому что телефон в моей руке снова жужжит.

Ну вот. Свин. Никакого понимания. Я в глубокой драме, а он неделикатно наяривает.

«Ты опять ушла в астрал?»

Фу, как я только подцепила его? Нет, то, что он от меня потерял голову, это понятно, но вот как я согласилась дать ему свой номер телефона? И главное – сразу начал надоедать.

«Такт тебе не знаком?» – злобно отбиваю я.

«Я считаю, дать тебе сутки проспаться – это верх тактичности».

Ой все.

Засовываю телефон под подушку. Я всегда так делаю, когда мне не нравится переписка. Вроде как я не вижу, и нормально.

Марат говорит, это детский сад.

А я считаю – женская непредсказуемость.

Я еще немного лежу, радуясь, что не надо в универ. Как удачно, что я неделю назад защитилась, а такую гадость, как работа, еще не обрела.

То есть мама мне работу нашла, но я туда не хочу!

В смысле, не на работу, а в то конкретное место, куда меня готовы запихнуть.

Вздыхаю. Я ведь уже придумала, как классно будет работать с Мишей. И не важно, что он против, Юдин просто счастья своего не понимает. С другой стороны, еще до вчерашнего дня я думала, что ему не отвертеться. Мой старший брат – его партнер, я бы дожала Марата. В конце концов, он всегда сдается, когда я начинаю петь. Поэтому я стараюсь не злоупотреблять этим средством, чтоб, так сказать, чувство страха у брата не притупилось.

Глава 2

Голос ввергает меня в транс, я даже несколько раз переслушиваю аудио, не вникая в его суть.

Шикарный, бархатистый, это «р» в начале, как урчание недовольного зверя.

И как такому гаду достался будоражащий баритон.

Наверное, это логично. Природа должна была как-то компенсировать свинский характер. Сто пудов, невзрачненький и плюгавенький. Так всегда и бывает.

Миша – конечно, исключение, но он беременный своей Настей. Не уберег свой цветочек… Грусть-тоска, а я уже придумала, как у нас свадьба пройдет. Если я в чем и разбираюсь, так это в свадьбах. Папина родня регулярно нас зовет на эти мероприятия, напоминающие ассамблею.

Уж, я бы сделала такое торжество, чтоб все вспоминали десять лет.

Кстати, есть у меня идея, но маме не понравится.

Надо как-то подмазаться к папе.

Запускаю голосовой еще раз, чтоб все-таки понять, что там говорит этот противный Таир, и тут до меня, наконец, доходит смысл претензии.

Что?

На кой черт мне его тачка? У меня есть моя красавица. Моя Лейла. Я папе столько добрых слов сказала, когда он мне ее подарил!

Товарищ явно бредит. Я отсюда вижу, что на столе возле сумки лежат именно мои ключи. Что-то я сомневаюсь, что этот тип вешает на брелок блестяшки.

Еще больше сомнений в том, что мужчина даст в руки незнакомой девушке ключи от своей машины. Они, скорее, член доверят.

Это какой-то развод. Но со мной такое не прокатит.

Да как пить дать встретиться хочет, и все эти «да ради бога» лишь для сохранения лица. Кто ему поверит, что он обо мне не мечтает?

Еще раз смотрю на себя в зеркало.

Ну богиня же! Гурия, как папа говорит. Мечта поэта…

Подпускаю поволоки в глаза, надуваю губы…

И в этом образе выплываю из своей комнаты на кухню, где собираюсь очеловечиться с помощью шашки кофе. И что я вижу?

В то время как из комнаты Дана доносится хрипящий звук несправляющихся колонок, гаденыш сидит на кухне в наушниках и пялится в телефон.

Мамы сегодня нет, я за нее. Отвешиваю брату подзатыльник.

Он поднимает на меня глаза и орет:

– Я допил весь кофе! Тебе ничего не осталось!

Как дед, который ни черта не слышит. Вот так вот жить в наушниках.

– Я думаю, тебя нам подбросили армяне, – цежу я. – У тебя вместо крови, наверное, по венам течет кофе.

Дан ржет:

– У меня хотя бы кофе, а у тебя что? Текила? Мнишь себя роковой женщиной. Ты б себя видела, когда тебя Марат привез. Пугало.

Второй подзатыльник.

Я в домашней иерархии так-то повыше буду, я ж Дана почти на два года старше.

Но когда эта каланча поднимается из-за стола, применять телесные методы воспитания становится невозможным.

– Дурак. Поэтому не видать тебе Ритки. Ясно? – бью я в больное место словами, раз не могу дотянуться.

– А ей нравится, – самодовольно ухмыляется Дан.

– Зато Рэму нет, – склаблюсь я.

Ну а что? Не дают мне побыть в образе робкой милой девушки, значит, пусть получают то, что заслужили.

Мелкий психует и с тяжким вздохом: «Когда ж тебя наконец замуж отдадут?» уходит.

Мелкий. Тьфу.

Никак не привыкну, что он вырос. Самый неудобный брат из двух. Марат вот хотя бы забрал меня болезную и тачку с парковки у «Амандины» пригнал. И сплетни иногда подбрасывает. С паршивой овцы хоть шерсти клок, а от Дана один ущерб. И тоже зарится иногда на мою мазду.

Мысли о собственной машинке снова возвращают меня к этому мутному Таиру с его возмутительными обвинениями.

Какая нелепость? И кто на такое поведется?

И вообще, я пока браслеты свои искала, которые, как оказалось, остались у Маринки, перетряхнула всю сумку.

Нет там ничего чужого.

Но вообще, чтобы обвинить меня в чем-то подобном, должно было происходить нечто такое, что делало это возможным. Я-то, конечно, не помню, но Таир-то об этом не знает.

То есть, позавчера я, пьяная вдрызг, трогала его за самое интимное?

За ключи?

Это, что, было самым привлекательным в мужчине?

Я силюсь вспомнить, но ничего не выходит. Несколько эпизодов просто исчезли из памяти, будто вырезанные кадры. Хорошо помню ход событий вплоть до звонков Мише, с этого момента уже эпизодически.

Припоминаю, что меня выбесил какой-то красавчик едкими комментариями. Они были настолько не к месту, что я послала его в жопу. А дальше темнота.

Потом просвет, и мы с Маринкой топаем к ней домой. У меня болят ноги, но я, чтобы не потеряться, иду след в след за этой Сусаниной, которая петляет по пустому тротуару противотанковым зигзагом. Ее так качало, что при взгляде на нее меня начинало мутить.