Не покидай меня!

Пролог.

-Мадам Воронова, - раздался молодой голос у меня за спиной.
Я обернулась. У входной двери гостиницы стояла женщина и махала мне рукой.

-Я здесь, - послышался вновь уверенный голос моего французского редактора и переводчицы.
С улыбкой подошла к ней.

-Бонжур, Мари. Я готова, как видите.

-Мадам, нас ждут в машине. И я рада, что вы так точны. Это делает вам честь, - засмеялась молодая, хорошо со вкусом одетая женщина.
Она толкнула входную дверь-вертушку, и мы оказались на улице, где перед подъездом стоял черный представительский «Пежо». Водитель открыл дверь и протянул мне руку.

-Прошу вас, мадам.

-Мерси, Михаель, - усмехнулась я.
Рядом села Мари и машина взяла страт на книжную ярмарку, что проходила в Брюсселе каждые два года. Моя небольшая повесть о прошлой любви, моей любви, любви мужчины и женщины и всего пять встреч их знакомства, завоевала первую премию на сайте известного французского журнала «Paris-Match». С тех самых пор, когда еженедельник сменил свой девиз на новый «La vie est une histoire vraire» («Жизнь – это правдивая история»), раз в году он объявляет мировой конкурс на Первую премию по женскому роману. Принимают творения не только известных авторов, но и тех, кто только пробует себя на этом пути. Я решила написать свою повесть и взяла один из эпизодов собственной жизни, слегка его переработав. То, что он завоюет первое место, даже не рассчитывала. Но судьба решила иначе. И вот сейчас мы движемся по улицам столицы Бельгии на ярмарку книг, чтобы принять участие в презентации этой самой повести. Приличная сумма, выплаченная мне за публикацию, помогла приехать на три дня в Брюссель. Гостиницу, машину с водителем, сопровождение обеспечил сам французский журнал. Мне только необходимо присутствовать на ярмарке и дать интервью по поводу присуждения этой премии. Мари всю дорогу советовала, как себя вести и что надо отвечать на любые, может быть не совсем учтивые вопросы журналистов. Я слегка усмехалась над ее тщетными попытками объяснить, что такое «не совсем учтивые» вопросы. Уж мне-то, опытному журналисту это ли не знать!

- Не волнуйтесь так, Мари, - успокаивала я женщину, тронув ее за ладонь. - Мне не впервой и сами знаете, что моя профессия и мой возраст, дает мне право быть искренней и не чураться даже самых нелепых вопросов.

Так и случилось. Интервью прошло как нельзя отлично. Вопросы были и «не учтивые» и некорректные, но я смогла ответить даже на них. Все остались довольны и восхищены моим таким спокойным отношением к современной любви. Потом был шумный банкет, где я принимала поздравления и приглашения издательств некоторых журналов и газет Европы. Всех отсылала к моей Мари, так как теперь она была моим представителем и партнером в литературном бизнесе. Спустя три часа стояния на ногах и нескольких бокалов шампанского, я попросила Мари сопроводить меня в отель. Мы договорились созваниваться и оговаривать наши будущие дела.

Через час я уже открывала двери своего номера. Скинув светлое пальто и яркий цветной шелковый шарф на постель, прошла в ванную комнату и оглядела себя в зеркало. На меня смотрели зеленые глаза пятидесяти шестилетней худощавой женщины. Когда-то шикарные густые темно-русые волосы до лопаток, сейчас были стрижены в каре и кое-где блестели сединой. Лицо «украшали» небольшие морщинки у глаз и полноватого рта, хотя чувственные губы еще не утратили своей свежести и белы были зубы, что так радовали меня всегда. Я провела пальцем с французским маникюром по зубам и усмехнулась.

-Когда-то я ими гордилась, и рада, что смогла все это сохранить.

За окном смеркалось. Эти вечерние часы хмурого осеннего дня располагали к отдыху, и я легла в расстеленную кровать. Глаза сами закрылись, и ни одной мысли не было в голове, кроме той, в которой благодарила Всеведущего за возможность наконец-то вытянуть уставшие ноги и успокоить тело, отдаваясь на милость мягкой кровати и тускло светящемуся окну.

Утро встретило ярким светом весеннего солнца. Раздвинув занавески, выглянула в окно и поняла, что еще не все смогла разглядеть при вчерашнем утреннем вселении, поездке на ярмарку и вечернем возвращении.

- Надо обязательно посмотреть эту знаменитую площадь с фонтаном «Писающий мальчик», - усмехнулась я, оправляя легкую шелковую занавесь окна. - И вообще погулять по столице.

У меня сегодня был свободный день, и он весь был моим. В кармане некоторое количество евро от той самой премии грели душу и поднимали настроение. Посидеть в кафе, пройтись по магазинчикам, поглазеть на местную публику со старым европейским колоритом, что еще может желать пожилая писательница для вдохновения и отдыха.

Одевшись в модный теплый костюм, шляпку с вуалеткой, я прихватила сумку и вышла на освещенную полуденным солнцем улицу. Мои очки хамелеоны тот час затемнились от яркого света. Повесив сумку через плечо, двинулась навстречу приключениям. Со знанием немного французского и английского смогла купить некоторые аксессуары и маленькие подарки своим детям и внуку. В одном из них увидела на подставке для газет и журналов номер того самого, где была напечатана моя повесть на французском, купила его и положила в пакет, дабы показать своим друзьям по приезде. Устав, присела на открытом небольшом кафе перед входом в свой отель на площади перед старинной ратушей. Гарсон принес чашку крепкого сладкого кофе и стакан холодной воды, как я любила. Оглянулась. Было немного народу за столиками, и рядом спиной ко мне сидел пожилой мужчина. Опершись на дорогую трость, он оглядывал раскинувшуюся перед ним территорию. На столике с краю лежала белая махровая гвоздика и стояла чашка с напитком.

-Скорее всего, с кофе, - почему-то подумала я.
И мое сердце пропустило удар. Его фигура и белый цветок и вся картина в целом, что-то напомнила, и я остановила на нем взгляд.

-Нет, - прошептала я, - Не может этого быть!
Тут он как-то вздрогнул спиной и оглянулся.

-Мадам, - склонил в приветствии свою седую с голубоватым отливом голову.

Глава 1. Первая встреча

«Мне исполнилось двадцать три, когда мы встретились впервые десятого марта. Это случилось на лестнице перехода из метро. Как обычно они были плохо чищены и мои ноги в черных итальянских сапогах поехали вперед быстрее меня самой. Поскользнувшись на подморозивших ступеньках, я резко села на ягодицы, сильно ударившись копчиком. Дух захватило от боли и воздух будто выбило из моих легких. Сумка отлетела в сторону, как и перчатка, что держала в руке. Я закрыла глаза и замерла, прислушиваясь к боли и тут же услышала молодой мужской голос.

-Вы сильно ударились, девушка?

Открыла глаза и увидела сочувствующую улыбку и протянутую руку.

-Давайте я вам помогу, - и я подала ему свою.

Он приподнял меня и поставил на ноги.

-Ну, как? Сильно болит? – заглянул в мое лицо.

-Нет, ничего, - улыбнулась сквозь слезы. - Спасибо.

-За что спасибо, - услышала я. - Черт побери! И когда же будет здесь порядок.

Он подал мне сумку и перчатку. Я отряхнулась от налипшего мокрого снега. Моя белая подкладка светлой французской шубки была черна от грязи.

-Мне очень жаль, - тихо проговорил он, видя мои напрасные хлопоты по очистке одежды.

-Могу проводить вас? – спросил он. - Вам куда?

-Мне на Кировскую. Там я работаю. Спасибо сама дойду, - и, ступив на площадку следующего спуска лестницы, охнула.

Парень подхватил под руку и другой прижал к себе за талию.

-Ну, уж нет, - сказал, усмехаясь. - Придется все же проводить.

--Спасибо, - попыталась вырваться из его рук и вновь ойкнула от боли.

Тот вновь усмехнулся.

-Не торопитесь. Я знаю, как это может быть больно.

-Я задерживаю вас, - повернула к нему голову, вглядываясь в улыбающееся лицо молодого человека.

-Ничего, - ответил он, - я не спешу. А вот вам требуется моя помощь. И не возражайте.

Я хмыкнула и оперлась на его руку. Мы медленно спустились, прошли по переходу и поднялись вверх уже к самой улице, где находилось Министерство химии. Там я работала техническим секретарем.

-Вот и мое Министерство, - сказала я. - Спасибо, что помогли. До свидания.

Еще раз взглянула на него и, махнув рукой, скрылась за тяжелыми дверями.

Целый день болел копчик, но уже к вечеру забыла о его существовании. Как-то быстро заживает на тебе, когда ты так молод. Но только не сердечные раны. На душе скребли кошки, и я вздыхала с досадой.

-Опять не было письма, - кривилась я, вспоминая, когда увидела в окошке почтамта равнодушные глаза пожилой женщины и ее холодные слова:

-На ваше имя корреспонденции нет.

Задержавшись на мгновение, сунула паспорт в сумку и отошла от окна, где получала почту «До востребования»». Писем не было почти целый месяц.

- Что могло случиться? Почему не пишет? Забыл или другая появилась?

Мысли теснились в голове, раздражали и поэтому-то при резком движении там, на лестнице поехали мои ноги быстрее, чем было надобно.

- И вот результат, - поморщилась я, потирая поясницу и чуть ниже.

И тут же вспомнились черные глаза и мягкий голос.

-Как же не удосужилась даже имени спросить? – Вспыхнуло в сознании, но потом сразу исчезло и сердце сжалось от мук собственной ревности.

Уже более полугода длилась связь с молодым офицером из полка, где служил мой супруг до поступления в Академию. Я призналась мужу в этом по приезде и просила о разводе. Его отказ ставил наше существование на грань незаживающей душевной раны. Любые мои разговоры на эту тему грубо пресекались, и я молчала, давясь слезами. Без его согласия не могла сделать ни шагу в деле развода. Было много сомнений и разговоров об этом моих родных. А главное маленькая дочка, что оставалась у матери, пока мы не сможем выяснить свои отношения. Да и она, моя мать, была категорически против. Все ополчились на меня. А у самой было мало опыта и знаний не только жизненного, но и в законодательстве. И пока самое светлое, что было в той жизни, письма, полные любви и тоски. Я прятала их в коробке под ванной, в квартире, что снимали в Москве на Бескудниково.

В Министерство меня по знакомству устроила пожилая секретарь-машинистка из того НИИ, куда я устроилась работать, не в силах сидеть дома. В один из отделов нужен был технический секретарь и меня взяли. Моим начальником был пожилой мужчина с внимательными серыми глазами. Уже через месяц мы оценили друг друга положительно, он за мою деловую расторопность и профессионализм, я за доброту и уважение ко мне, молодой женщине.

Мои отношения с мужем оставляли желать лучшего, и я не стремилась вечерами домой, дабы не видеть осуждающий взгляд с презрительной улыбкой на лице. Вот и сегодня я не спешила. Уже прозвенел звонок окончания рабочего дня, опустели кабинеты, а я все тянула время. В конце концов, собралась, после громкого ворчания уборщицы, оделась и вышла на потемневшую вечернюю улицу. Остановилась, натягивая перчатки, и тут передо мной выросла фигура в темном удлиненном пальто. Я вскинула глаза и ахнула. Это был тот самый молодой человек, что помог сегодня утром. Он протягивал мне белую махровую гвоздику.

-Это вам, прелестная незнакомка, - усмехнулся он.

Я машинально взяла цветок, оглядывая моего спасителя. Высокий черноволосый, без головного убора, красиво модно стриженный с внимательными черными глазами, он стоял передо мной, как будто ждал.

-Это вы? – растерялась я. - Что вы тут делаете?

-Жду вас, - улыбнулся он.

-Зачем? – задала глупый вопрос и сама смутилась.

-Хочу предложить вам прогуляться со мной, если не возражаете.

Мне куда было спешить? Что ждало меня дома? Тяжелый взгляд, молчание на весь вечер и мучительная постельная связь.

-Я согласна, - кивнула и протянула ему руку.

Он улыбнулся облегченно и положил мою ладонь на свой локоть.

-Куда пойдем? – спросила я, опираясь на локоть. - И, в конце концов, давайте все же познакомимся. Меня зовут Элен. А вас?

-Виктор, - засмеялся он и прихватил другой рукой, затянутой в тонкую лайковую перчатку мою, лежавшую на его локте.

Глава 2. Вторая встреча.

На следующее утро я с возмущением на саму себя шла на работу. И очень боялась, что Виктор может стоять у дверей Министерства. Но его не было. Вечером не хотела встречаться с ним, и с удовлетворением вздохнула, что он не встречал меня с работы. Прошло еще пару таких же странных дней, когда я с опаской осматривала улицу и вздрагивала при каждой высокой фигуре в черном пальто. Но прошли три дня и уже сама начала искать его взглядом утром и вечером. Даже задерживалась, думая, что может быть, как и в первый раз, он думает прийти позже. Но мои ожидания были напрасны. А потом пришло и осознание своей прихоти, и что эта встреча ни к чему не обязывала ни его, ни меня. Просто погуляли, посидели в кафе, потанцевали. Правда долго на платформе целовались, но ведь вино еще и не такие шутки играет с людьми. Тем более, что я даже не знаю его фамилии, где живет, чем занимается? Я пыталась представить его лицо, но почему-то все было смазано, как будто видела его мельком, а не глаза в глаза. Ах, да! Глаза! Черные, без зрачков и губы. Губы помню хорошо. Мягкие, теплые, сладкие…

Прошли еще два дня. Я успокоилась и уже та встреча уходила в копилку моей памяти, как вдруг увидела его фигуру на другом противоположном тротуаре. Узнала его сразу и сердце радостно забилось.

-Виктор! – крикнула и махнула ему рукой. Потом опомнилась и сконфузилась. В лицо бросился жар.

-А вдруг он не меня ждет? А я махала ему.

Остановилась, задохнувшись воздухом, прижав руку к груди и наблюдая, как он стремительно переходит улицу, оглядываясь по сторонам. И вот я уже вижу его прищуренный взгляд и улыбку таких вкусных губ.

-Здравствуй, душа моя, - проговорил он, целуя мою руку, и протягивая белую махровую гвоздику.

Я стояла ошеломленная, все еще приходя в сознание, что это он и я вновь вижу его. И почему-то сердце радостно бьется, и почему-то я счастливо улыбаюсь.

-Я скучал, - прошептал он, обнимая, прижимая к себе и легко и нежно целуя в щеку. - А ты? – заглянул в мои глаза.

-Я тоже, - кивнула в ответ.

Мы стояли на кромке тротуара. Мимо нас шли и шли люди. Никто не обращал внимания на обнимающуюся молодую пару. Таких было полно в центре столицы, в метро и в парках на скамейках.

-Я приглашаю тебя в театр, - проговорил он, заглядывая мне в лицо.

-В какой? – уточнила отстраняясь.

-В Большой. Там идет «Травиата» Верди. Ты знаешь эту оперу?

-Знаю только то, что она написана по роману Дюма «Дама с камелиями», - сказала удивленно глядя на Виктора.

-Ты проверяешь меня? Думаешь, что если я провинциалка, то совсем глупа? – возмутилась и сбросила его руку с талии.

-А ты провинциалка? - усмехнулся он и глаза его лукаво блеснули.

-Да. Мой отец офицер и сейчас служит в Белоруссии. Там в маленьком районном городке я окончила школу, вышла замуж, побывала за границей и родила дочь. Ей уже три года и я ее очень люблю. Муж учится в Академии. Ну, вот и рассказала о себе. Теперь ты, - остановила его, придержав за рукав пальто.

Он погладил костяшками пальцев мою щеку.

-У меня все проще. Я коренной москвич. Мне двадцать восемь. Живу с мамой. Здесь недалеко, на старом Арбате. Работаю в Министерстве иностранных дел. Дипломат. Не женат. Детей нет. Пока, - усмехнулся он.

Мы молчали, глядя в глаза друг друга.

-Зачем я тебе? – вдруг вырвалось у меня.

-Не знаю, - задумчиво сказал он, поглаживая меня по щеке тыльной стороной пальцев.

-Знаю только одно, что-то всколыхнулось во мне, как только посмотрел в твои зеленые глаза. Сердце сжалось и стало жарко. Не приходил и не искал тебя все эти дни. Думал, пройдет. Но не могу забыть твое лицо, губы, пальчики.

Он целовал их по одному своими теплыми губами. А я таяла. Так хотелось вновь ощутить их на своих губах. Даже потянулась к нему, но потом остановила себя.

-Нет. Не давай слабину. Это просто наваждение. Он не любит и ты тоже. Это пройдет.

-Пойдем, а то не успеем, - засмеялась я, прихватив Виктора под локоть.

Вскоре раздевались в гардеробе театра. Подхватив под руку, взошли по лестнице на второй ярус боковой ложи. Слева уже сидели двое мужчин и женщина средних лет в синем длинном бархатном платье с белым кружевным воротником, бриллиантовыми серьгами и кольцами, которые переливались в лучах хрустальных люстр Большого. Она обмахивалась перьевым веером и с улыбкой смотрела на нас. Мужчины, сидящие рядом, были затянуты в черные фраки. И мы молодые. Виктор не предупредил же о походе, и я была в своем повседневном темно-зеленом костюме с черным с золотистой искрой свитере. Из украшений небольшие золотые серьги, цепочка на шее с сердечком и обручальное кольцо. Виктор одет был также как и в прошлый вечер, только на шее пестрая косынка, как было модно в то время.

Он подал мне программку с либретто, действующими певцами и бинокль, что приобрел у гардеробщика. Приложив его к глазам, с любопытством наблюдала за залом и его обитателями. Многие в партере и в ложах были одеты, как и наши соседи, но молодежь примерно, как и мы. После работы же. Куда нам в бальных платьях! Моя совесть была успокоена. Виктор, поняв мое состояние, погладил по колену.

-Твои ножки надо всем показывать, а не прятать. Перестань смущаться и натягивать юбку. Она слишком коротка и у тебя ничего не получится. Лишь притягиваешь взгляды мужчин. Они скоро себе шеи сломают, оглядывая тебя, душа моя, - шептал, улыбаясь Виктор.

Свет медленно потух, и началась увертюра. Тяжелый бархатный занавес пополз в стороны. Опера началась, и я обо всем забыла, вглядываясь и вслушиваясь в действия на сцене.

В антракте Виктор повел в буфет и через пять минут мы были нагружены двумя тарелками бутербродами с красной рыбой, черной икрой и московской твердокопченой колбасой. После того, как я призналась ему, что голодна, он собирался скупить мне весь прилавок, но я, смеясь, останавливала его. Еще купил бутылку шампанского и шоколад. Французский. Горький, как я любила. Он удивился, что именно такой и он тоже его предпочитал. Мы пили легкое игристое, и Виктор рассказывал о Франции и Бельгии. В Брюсселе он проходил годичную практику при посольстве. Потом оставив недоеденные бутерброды и недопитое вино, вновь вернулись на свои места.