(не) Правильная пара для оборотня

Глава 1

Кто скажет, что вампиры — это зло, то я отвечу ему, что настоящее зло — оборотни. А точнее один из них. 

Невыносимый Рик Эвэрли! 

Я стою посдери школьной столовой, с растекающимися по любимой блузке макаронами с сыром, только потому что этот чёртов придурок поднялся из-за своего "элитного" стола, с таким же сбродом за ним, не посмотрев по сторонам! 

Не передать словами, как я зла! Хочется обнажить зубы, впиться и растерзать крепкую шею, которая умудряется держать на себе столь каменную башку! 

— Упс! — разворачивается урод ко мне лицом. Не в плане внешности урод, но всё же. И начинает ржать. За столом, естественно, подхватывают. Да и остальной народ уже оборачивается на нас и пялится. 

Сцепляю зубы, втягиваю воздух через нос и прикрываю на секунду глаза. Нельзя. Мы, вампиры, выше и интеллигентней этих дикарей. По своей природе не умеем быть агрессивными. Ну или изо всех сил сдерживаемся, как я сейчас. 

— Какой же ты неотёсанный болван, Эвэрли! — всё же шиплю я так, чтобы услышал только он со своим супер-слухом. 

Рик неожиданно присаживается, подхватывает что-то на полу и, отлепив поднос от моей почившей блузки, ставит на него коробочку с соком. Ухмыляется нагло и заявляет так же тихо: 

— Посиди на соковой диете, Райт, — стройнее будешь. 

Вот же она — жилка! Бьётся густой кровью, словно зовёт: давай, вцепись в меня и разорви! 

Заставляю себя поднять взгляд к зелёным глазам, вскружившим своей красотой голову не одной участнице группы поддержки, и холодно улыбаюсь одними губами: 

— Повезло тебе, что у меня непереносимость оборонятины. 

Эвэрли фыркает и склоняется ближе: 

— Остроумие всё ещё хромает, Райт, работай усерднее. 

— Пошёл ты... 

— Две минуты! — ржёт этот придурок, обходя меня. — Тебя хватило на две минуты в этот раз! 

Я с силой сжимаю на подносе пальцы, думая лишь о том, как было бы прекрасно влепить им по одной каменной башке. С треском! И с чувством собственного удовольствия! 

Проклятье! 

Специально бросаю поднос на "элитный" стол, вызывая возмущение регбистов, и быстро иду в противоположную Эвэрли сторону, в женский туалет. Дверь хлопает за моей спиной, а я, бросив рюкзак на пол, прохожу к раковине и, включив холодную воду, подставляю под упругую струю запястья. Такой манёвр всегда помогал мне успокоить клокочущую в груди ярость. Вот и сейчас я постепенно успокаиваюсь. 

Хотя глаза всё ещё налиты кровью. 

— Эй, Сью! — звучит от двери, а через минуту моя Хайди запрыгивает на тумбочку с раковинами задницей, едва прикрытой юбкой группы поддержки. — Успела на конец вашей стычки. Ты как? 

— Уже лучше, — досадливо морщусь я. 

— Но глазищи... Успокаивайся давай. 

Я прикрываю глаза и усмехаюсь. 

Хотите выявить среди своих знакомых вампира? Разозлите его, как следует — мы рождаемся с животными инстинктами, как любой человек или зверь. Но придётся очень и очень постараться, учтите. В общем, ярость обычно требуется, чтобы напасть. И пусть мы уже давно не живём инстинктами, у разъярённого вампира всё равно вздуются вены на висках, лопнут капилляры в глазах, сделав белки красными, и чуть сместится вперёд верхняя челюсть, обнажая острые клыки. Впрочем, клыки у нас с самого рождения острее, чем у обычных людей. 

Тоже своего рода распознавательный знак. 

— Блузку жалко, — удручённо вздыхаю я, закрывая воду. — Любимая... 

— Всего лишь тряпка, — назидательно замечает моя лучшая подруга и перетаскивает свой рюкзак из-за спины себе на бедра. — У меня тут была запасная форма... 

— О не-ет, — издаю я стон, закатывая глаза к потолку. 

Ненавижу группу поддержки и все и всех, с ней связанное — кроме моей Хайди, разумеется. Потому что этот несносный придурок — капитан команды по регби. А я ненавижу всё, что каким-либо боком касается его! 

Но с Хайди, да, с ней у нас своя история. 

— У тебя нет выбора, Райт, — всучивает она мне в руки майку, один в один похожую на ту, что сейчас на ней, и застёгивает молнию на рюкзаке. — Не переживай, кожа отваливаться не начнёт. 

— Ха-ха, — саркастично замечаю я и начинаю расстёгивать пуговицы на блузке. 

Любимой блузке... 

Чёртов-придурок-Эвэрли! 

Весь оставшийся день я чувствую себя до невозможности неловко и унизительно, пусть и стараюсь не подавать вида.  

Девочки из группы поддержки при виде меня демонстративно воротят носы и пренебрежительно фыркают, регбисты — отпускают дурацкие шуточки, но при этом не отказывают себе в удовольствии пятиться на мой оголённый живот. 

Эвэрли, как всегда, ошибся — мне не нужна никакая диета. Стройности во мне хоть отбавляй, вон как некоторые придурки облизываются. Аж противно. 

Я заворачиваю за угол со шкафчиками и иду вдоль школьного коридора до самого выхода на задний двор. Затем миную площадку с пустыми столиками и, обхватив пальцами круглые перила, ловко их перепрыгиваю, грациозно приземляясь на землю. Пройти парочку метров — и я буду в нашем с Хайди укромном местечке. Но, разумеется, на моём пути вырастает чёртов Эвэрли. 

— Зачётный пресс, Райт, — гаденько ухмыляясь, скрещивает он руки на груди. — Куда это мы спешим в таком-то виде?  

— Не твоё собачье дело, Эвэрли, — хмыкаю я, повторяя его позу. Но если честно, внутри зудит желание натянуть этот чёртов топ до самых колен. Терпеть не могу быть уязвимой. 

— Сью? 

С другой стороны здания появляется моя Хайди и с тревогой посматривает на нас. Эвэрли тоже глядит на неё, обернувшись себе за плечо. Когда он вновь смотрит на меня, его зелёные глаза горят огнём.  

Ясно — понял куда я шла, пока он не перегородил мне путь. 

Парень в два счёта оказывается рядом со мной и рычит: 

— Могла бы взять вторую порцию грёбанных макарон, не сломалась бы! 

— Тебя это не касается, Эвэрли, — холодно шиплю я в ответ. — Шёл красоваться своей новой тачкой перед прихлебателями? Так я тебя не держу! 

Глава 2

До дома я добираюсь лишь спустя пару часов и сразу же иду в комнаты дяди.

Парни, которых мы спасли, были полностью невменяемыми, пришлось ждать спасателей, чтобы те подняли их наверх, ну и нас с Эвэрли заодно. С которым, к слову, мы держались как можно дальше друг от друга. Но это чувство внутри... Брр... Даже вспоминать тошно. Школьный автобус, разумеется, нас не дождался, потому ехать домой пришлось в тачке копа, прибывшего на место вместе со спасателями. Благо они с Эвэрли были знакомы, и обошлось без неудобных вопросов. Каким образом до дома доберётся сам оборотень, я не знала — придурок не захотел ехать со мной в одной машине. Впрочем, плевать. Сейчас мне важно другое.

Я была слаба.

Отвратительное чувство.

И, возможно, поэтому там, на обрыве, мне так хотелось прижаться к груди Эвэрли, чтобы получить сочувствие и поддержку. Словно парень мог их мне дать. Бред какой-то, да?

Я без стука вхожу в гостиную дяди и вынуждаю его оторваться от полуобнажённой груди Киры Стайс, молодой жены мэра нашего города. Та расстроенно хнычет, а дядя подмигивает мне и интересуется:

— Всё в порядке, кошечка?

— Не отвлекайся, — хмыкаю я и иду к его запасам крови из банка. — Одолжу у тебя пакетик и уйду.

У каждого вампира в этом огромном особняке есть свой запас первой-положительной. Кроме меня. Но лишь с дядей, и ещё, пожалуй, с бабушкой, у меня более-менее сносные отношения. Тётя вместе со своей стервой-дочуркой тоже предпочитает игнорировать моё существование.

— Любовь моя, думаю тебе пора домой, — ласково воркует дядя со своей Дающей. — Тебе нужно успеть приготовить ужин своему любимому супругу. Ну или заказать доставку из ресторана.

— Но я не хочу домой, Кристиан, — дует губы блондинка, вновь спуская с плеча лямку модного платья, которую ранее оправил дядя. — У нас впереди всё самое интересное!

Я усмехаюсь, открывая мини-холодильник, встроенный в барную стойку. Вот кто сидит на "наркотике" укусов — дядя не соблюдает никаких диет, в отличие от меня, предпочитая жить, потворствуя своим ежесекундным желаниям.

А то, что Кира жена мэра... Это добавляет в жизнь экстравагантного вампира, любящего эксперименты, остринки.

Я подхватываю прозрачный пакет с кровью и опираюсь спиной на стойку. Похоже, у моего дяди есть ко мне вопросы, раз он решил прервать своё развлечение. Так что смысла уходить нет, он всё равно их задаст.

Я осушаю пакет почти целиком, когда Кристиану всё же удаётся выпроводить свою любовницу за дверь.

Дядя проходит к бару и наливает в стакан виски:

— Выглядишь не самым лучшим образом, кошечка. Что произошло?

— Как всегда спасала мир, — усмехаюсь я. — Ничего нового.

— Вот как, — ведёт он бровями, глотнув спиртного. — Подробности будут? Жутко интересно!

Я иду к мусорке и выбрасываю пустой пакет. Мне стало значительно лучше, но я не люблю прибегать к такому способу восполнения сил. Возможно, я неправильный вампир, раз мне по большей части нравится жить, скажем так, по-человечески, предвкушая день К с моей Хайди. Правда сегодня этот день омрачили малоприятные открытия...

Я разворачиваюсь к дяде и задумчиво интересуюсь:

— Вампиры способны на страсть и вожделение?

— Как и любое живое существо в нашем бренном мире, — философски замечает он. — Что такое, кошечка? Тебя наконец кто-то привлёк в физическом плане?

Я передёргиваюсь от отвращения, вспомнив, как до одури хотела потянуться за Эвэрли, и понимаю, что к нему тянулось не только моё тело, но и... душа.

Бред какой-то!

— А что на счёт любви? — хмуро спрашиваю я, игнорируя его вопрос. — Ты любил когда-нибудь?

— Разумеется, — кивает он. — Ты и сама в курсе, что вся моя жизнь состоит из любви и страсти к экспериментам. Ну и чуть-чуть к самому себе.

Глупый разговор. Не знаю, зачем я его затеяла.

Я разворачиваюсь к выходу и бросаю на прощание дяде:

— Тогда не буду тебя отвлекать от... самого себя. И экспериментов.

Похоже, придётся мне самой разбираться в том, что со мной, чёрт возьми, происходит.

Выхожу за двери и нос к носу встречаюсь со своей старшей родственницей — тётей Изабеллой. Мы не сталкиваемся, только потому что она успевает сделать молниеносный шаг назад. А ещё тётя поднимает идеально-ровные брови и слегка морщится, словно учуяла неприятный запах. Обычная её реакция на столкновения со мной в одном пространстве и времени.

— Сьюзен, что с твоим внешним видом? — холодно интересуется она, поджав губы. — Не помню, чтобы Саманта рассказывала мне о том, что ты вступила в группу поддержки.

Ненавижу своё полное имя. И, как вы понимаете, тётя прекрасно об этом знает.

Осматриваю себя наигранно-придирчивым взглядом и расправляю плечи, невинно интересуясь следом:

— Считаете, мне не идёт эта форма? По мне, так сидит совсем неплохо.

— Ты выглядишь в ней вульгарно, Сьюзен, — чеканит она каждое слово и начинает меня обходить. — Переоденься, чтобы не позорить нашу семью больше, чем уже.

С этими словами она скрывается за дверью в гостиную своего брата, а я сжимаю зубы.

Сегодняшний день просто кишит неприятными личностями! Осталось встретить сестрицу, и будет совсем замечательно.

И это прекрасное "совсем замечательно" происходит, когда я поднимаюсь по широкой лестнице на третий этаж, где находятся мои комнаты. В смысле, спальная и ванная.

Саманта мерит меня высокомерным взглядом и качает головой:

— Сьюзен Райт, ты скатываешься на дно семимильными шагами.

Да нормально на мне сидит эта форма! Привязались тоже...

— Куда-то шла, Сэм? Не задерживаю.

Да, я бью тем же оружием — произношу её имя так, как она терпеть не может.

— Меня зовут Саманта, — чеканит она почти так же холодно, как её мать ранее. — Прекрати сокращать моё имя так убого. Не ставь меня на одну ступеньку с собой, ясно?

Одну ступеньку?

Нет, я привыкла к тому, что она считает меня ниже себя по уровню, но именно сегодня я не могу отнестись к этому с прежним равнодушием. Жутко хочется стереть с её надменного лица эту высокомерную ухмылочку.

Глава 3

Я иду искать Эвэрли спустя двадцать минут и нахожу его на краю обрыва с другой стороны скал. Порыв прохладного ветра подхватывает мои распущенные волосы и бросает их мне в лицо. Натягиваю на голову капюшон толстовки и поднимаю глаза на диск серебряной луны. Полнолуние. Яркое и притягательное.

— Ближе не подходи, Райт, — предупреждает меня оборотень, не оборачиваясь, и бросает в воздух камешек, что вертел в пальцах.

Наблюдаю за дугой полёта снаряда, пока он не скрывается от глаз, и опускаюсь на каменистый выступ. В воцарившейся тишине легко различается всплеск воды. Озеро, значит. Должно быть, вид отсюда классный.

— Ладно. У тебя есть идеи, что происходит? — спрашиваю я, обнимая себя руками.

Там, внизу, я места себе не находила, не зная, как поступить. Кинуться вслед за оборотнем, как того желало моё нутро, или же остаться на месте и ждать его возвращения, как уговаривал меня вернувшийся рассудок.

Нутро, в конце концов, победило, и теперь мной овладело долгожданное спокойствие, которое позволят ясно мыслить.

— Когда я увидел, как тебя окружила толпа парней... — глухо рассказывает Эвэрли. — Мне стоило только подумать о том, что ты можешь пострадать, как... как внутри всё буквально закипело от ярости. Я знал, что при случае ты можешь за себя постоять. Уговаривал себя, что тебе ничего не угрожает. И потом, какое мне дело до твоих разборок? Но... Зверь внутри меня считал иначе. Я едва сдержал его, потому что он рвался наружу, чтобы растерзать каждого из тех, кто стоял рядом с тобой, в клочья. Обратиться и разорвать их всех на куски — это желание затмило всё на свете. Пришлось быстро соображать, чтобы этого не допустить. Забрать тебя и увести подальше от них было единственным решением.

Эвэрли замолкает на мгновение, пока я обдумываю услышанное, а затем разворачивается на месте в мою сторону:

— Я весь день думал о тебе, Райт. И не понимал, какого хрена происходит. С какой стати мне хотеть тебя увидеть? Хотя бы увидеть. А по факту же хотелось гораздо большего. С чего вдруг? Я знаю тебя сотню лет, иногда ты меня нестерпимо бесишь, но желать тебя? Так, что крушу сносит? Это ненормально.

— Ни разу ненормально, — соглашаюсь я, стараясь не думать о том, как часто в груди стучит сердце. — Со мной тоже самое, Эвэрли. Там, на обрыве, что-то произошло. Что-то неправильное.

— Да, — смотрит он в сторону. — И повторилось, когда я тебя целовал... Смешно, но мой зверь ликовал. Я даже смог... — Эвэрли усмехается и вновь смотрит на меня: — Есть у меня одно предположение, но такого просто не может быть.

— Какое? Рассказывай! — нетерпеливо закусываю я нижнюю губу.

Рик подтягивает колено к груди и укладывает на него руку, опуская голову:

— Мне об этом рассказывал ещё прадед. Вроде как, сотни лет назад каждый оборотень мог иметь свою истинную пару. Тоже оборотня. Истинная любовь делала такой союз сильнее прочих волков. А, соответственно, альфами. Обоих. Со временем такие пары стали скорее исключением, чем правилом. А к сегодняшнему дню превратились в обычные байки. Но то, как меня к тебе тянет, Райт... То, что я ощутил, целуя тебя... Это всё похоже на то, что чувствовали Истинные.

— Но я не могу быть твоей парой! — выпрямляю я спину. — Хотя бы потому, что я не оборотень! И даже не человек! Я, чёрт возьми, вампир!

— Поверь мне, это то, что я не выношу в тебе в первую очередь, — усмехается он. А затем смотрит на меня серьёзно и пристально: — Но выходит так, что моему зверю на это плевать.

Моё сердце отзывается на эти слова сладкой истомой и вновь набирает обороты. Стучит громко и нетерпеливо, в попытке дотянуться до другого сердца. Сердца зверя.

Сдерживаю порыв кинуться к Эвэрли и рассматриваю его слова под другим углом.

Хорошо, он может списать свои чувства на внутреннего зверя. А я? У меня-то его нет. Я вампир!

— Сумасшествие какое-то! — выражаю я мысли вслух и прищуриваюсь на парня: — С этим можно что-то сделать? Как-то отменить? Разорвать? Уничтожить? В общем, как-то прекратить это безумие можно?!

— Я не знаю, Райт, — отворачивается он.

— А кто знает, Эвэрли? — начинаю я паниковать. — Твой отец? Дедушка? Или хотя бы кто-нибудь из ваших, из оборотней! Книги, может, какие есть на эту тему?

— Я не собираюсь говорить об этом с отцом, — отрезает Рик.

И мне снова становится интересно узнать, что между ними произошло. А ещё... Ещё мне хочется протянуть руку и сжать пальцами пальцы оборотня. В знак поддержки. Я скорее всего так и сделала бы, но, хвала небесам, сижу далеко от него.

— Почему? — спрашиваю я тихо.

— Это не твоё дело, Райт.

— Да брось, я спец по семейным разборкам! — шучу я.

Эвэрли смотрит на меня в упор примерно полминуты и снова отворачивается:

— Мой отец не тот, с кем можно поговорить по душам. Его заботят только он сам и собственный статус. И уж тем более, он не воспринимает всерьёз байки об истинных парах.

— Ну а твой дедушка? С ним ты можешь поговорить? Если твой прадед знал об этих чёртовых парах, то наверняка рассказывал о них ему.

— Мой дед покинул стаю, как только место альфы в ней занял мой отец...

Всё интереснее и интереснее.

— И где он сейчас?

— В глухом лесу? — пожимает Эвэрли плечами, не то спрашивая, не то утверждая. — Волк без стаи... Нам нужна семья, лидер. Хоть какие-нибудь. Иначе... В общем, я не уверен в психическом здоровье деда. Как и в том, жив ли он.

Н-да...

Я вздыхаю и вновь обнимаю себя за плечи.

Тупик. Мы зашли в тупик. Но нам необходимо придумать, как быть! Не сопротивляться же этой проклятой тяге всю оставшуюся жизнь!

— Эвэрли, мы обязаны что-то придумать, — говорю я твёрдо, поднимая на него взгляд.

— Знаю, — отзывается тот глухо. — Но пока единственный вариант — это держаться друг от друга подальше. Езжай домой, Райт — я сам доберусь к себе.

— Уверен? Я могу...

— Нет. Я даже сейчас с трудом сдерживаюсь, подойдёшь ближе, и я за себя не ручаюсь. Уходи, Райт.

Глава 4

Первым делом, как я спроваживаю Эвэрли тем же путём, которым он сюда заявился, я звоню моей Хайди. С трудом верится, что я видела подругу в последний раз ещё вчера, потому что за эти короткие сутки произошло столько всего того, что до сих пор не укладывалось в голове.

Хайди, можно сказать, профессиональная походница. Я к тому, что они со своей мамой частенько выбираются в горы в поисках экстремальных ощущений. Её родительница считает, что подобные походы закаляют характер. Им даже однажды удалось и меня уговорить на лесную прогулку. Не скажу, что мне совсем не понравилось, но от следующих предложений я вежливо отказывалась.

В общем, я прошу подругу подготовить меня к походу в лес, так как она разбирается в этом лучше меня, и обещаю всё рассказать ей при встрече. Я и Эвэрли. В лесу. Одни. Да она с ума сойдёт, когда узнает!

А затем я иду искать бабушку. Потому что эта женщина что-то знает! И я очень постараюсь, чтобы это что-то узнала и я.

Но на лестнице меня перехватывает дядя:

— Кошечка, зайдёшь ко мне на пару минут?

Кристиан стоит в дверях своей гостиной, словно специально поджидал меня. Я хмыкаю и киваю ему — возможно, что-то знает не одна бабушка.

Сначала дядя вежливо предлагает мне крови или любой другой напиток, я отказываюсь и занимаю кресло у не разожжённого камина. Дядя на мой отказ пожимает плечами и наливает себе виски. При этом немного удивлённо хмурится:

— Представляешь, задумал сегодня в кое-то веке пробежаться по лесу, как это любишь делать ты, и не нашёл спортивных штанов!

Я пугаюсь, потому что спортивные штаны взяла я, считая, что их пропажу дядя обнаружит в последнюю очередь, а затем задумываюсь над удивительным совпадением.

— Какая незадача, — удручённо качаю я головой.

— Да нет, кошечка, — улыбается он, направляясь к креслу напротив моего. — Всего лишь лишнее подтверждение тому, что я рождён не для спорта.

Я усмехаюсь, а дядя садится в кресло. Складывает ногу на ногу, руки расставляет по подлокотникам и смотрит на меня в упор своими любопытными глазами:

— Итак, кошечка... Твоя бабушка во вчерашнем разговоре со мной обмолвилась об очень интригующих обстоятельствах в твоей жизни. Мол, тебя тянет к кому-то против воли. Что это? Обычное сексуальное желание или что-то посерьёзнее?

Не знаю почему я краснею, но жар у щёк заставляет меня смущённо опустить взгляд. Пользуясь непонятной реакцией своего организма на личные вопросы, я усиленно соображаю о чём можно рассказать дяде, а о чём не стоит.

— Да... Со мной происходит что-то странное.

— Поделись со мной, Сью, — горячо просит дядя.

Я поднимаю на него глаза, но Кристиан выглядит совершенно обычно: расслабленная поза, на лице лёгкий интерес, а глаза... Глаза у него всегда горят, когда дело касается каких-либо странностей.

— Бабушка сказала верно: меня тянет к одному парню. Без причины! Мы с ним никогда не были друзьями, а тут вдруг я хочу находиться рядом с ним. На постоянной основе. Думаю о нём каждую минуту, хотя не должна. — Я подаюсь вперёд и жадно спрашиваю: — Скажи, ты знаешь, что со мной происходит?

— А кто этот парень, Сью?

— Это важно?

— Если он не человек — очень важно, кошечка. Никто ведь не отменял обычный разгул гормонов.

— Нет, это точно не гормоны, — морщусь я. — Его зовут Рик. Рик Эвэрли — оборотень.

Я внимательно слежу за реакцией дяди на эту информацию, но он лишь слегка хмурится, задумавшись.

— Это интересно, — произносит он через полминуты. — А что он? Рика тоже тянет к тебе?

— Представляешь?! — выпучиваю я глаза, откидываясь на спинку. — Я — вампир, он — оборотень, мы просто не можем заинтересоваться друг другом! Верно же? Или уже были такие случаи, не знаешь?

— О, кошечка, в первую очередь все мы люди, которые запросто увлекаются теми, кто им не подходит, — философствует дядя, вперив свой взгляд в бокал с нетронутым виски, который греется в его ладони.

— Так было и с тобой, да? — тихо спрашиваю я, вспомнив то, что рассказала мне вчера бабушка. — Ты... ты увлёкся девушкой, которая была оборотнем?

Дядя резко выдыхает и становится сам собой:

— Обычное влечение, кошечка, ничего серьёзного. А вот ваша с Риком ситуация озадачивает. Ты уверена, Сью, что эта тяга не то, что ты чувствуешь сама? И скажи, что между вами изменилось? После чего вас стало тянуть друг к другу?

— Я на сто процентов уверена, что это не мои чувства. А изменилось всё, после того... Мы случайно коснулись губ друг друга, — выдыхаю я, вынужденная ответить. И сразу же спрашиваю: — Ты мне поможешь? Потому что я не представляю, почему меня необъяснимым образом может тянуть к оборотню. Оба наших вида создают пары с подобными себе, в крайнем случае, с человеком, но, чтобы между собой... Ты точно знаешь, что таких случаев не было?

— Не было, Сью, потому что оба наших вида, плюс ко всему, стремятся к размножению, а природа против потомства от союза оборотня и вампира. Такие пары, конечно, могут существовать некоторое время вместе, но затем та же природа всё равно возьмёт своё.

От досады я начинаю кусать губы. Моё предположение о том, что мой отец мог быть оборотнем только что окончательно опровергли.

Проклятье.

— Итак, кошечка, — продолжает дядя. — То, что с тобой происходит — ненормально. К сожалению, я не знаю причин, но с сегодняшнего дня займусь этим вопросом вплотную. — Кристиан ловит мой взгляд, смотрит твёрдо и обнадёживающее: — Я помогу тебе, Сью, обещаю. Тебе всего лишь нужно мне довериться. До конца.

Я киваю, потому что вижу в глазах напротив абсолютную поддержку, вот только... Дальше кивка я не захожу. Что-то мешает мне поделиться с дядей догадкой Эвэрли об истинных парах. Словно я хочу оставить это нам с Риком. Только нам с ним.

Странные ощущения, но они мои. В том смысле, что мне их не навязала тяга.

Примерно на этом мы с дядей и прощаемся, а ещё через двадцать минут мне звонит Эвэрли.

Глава 5

К реке, с помощью которой мы хотели оборвать наш след, мы добираемся, когда начинает темнеть. Без приключений. Чему я рада. Рик тоже выглядит воодушевлённым. По крайней мере, до такой степени, чтобы в какой-то момент остановиться на мелководье и обрызгать меня водой. Я в ответ лишь шиплю от холода — река горная, солнце просто не успевает нагреть воду за день. Но дождавшись, когда Эвэрли потеряет интерес к своему развлечению, я тоже окатываю его спину водой. Жаль, что ему не может быть так же холодно, как мне — оборотень же.

Рик бежит к берегу, как я подумала, струсив, но он бросает рюкзак на землю и вновь заходит в воду. На лице хищная улыбка.

— Эвэрли, нет! — визжу я, пытаясь обежать его по дуге, чтобы достичь берега. — Скоро ночь! Как мы будем сушить одежду?!

— У меня есть запасная, — равнодушно замечает он и кидается в мою сторону.

Тоже скидываю с плеч рюкзак и бросаюсь в наступление:

— Что, ещё одни штанишки? Взял с собой весь гардероб?

— Странно, что ты не взяла! Девчонка же! — хлещет в меня вода с его ладоней.

— До тебя разве ещё не дошло, что я отличаюсь от тех девчонок, с которыми ты обычно имеешь дело? — брызгаюсь я в ответ, повизгивая от холодных капель.

Они летят мне в лицо, и я отворачиваюсь, а в следующий миг Эвэрли набрасывается на меня и целиком окунает в воду, наваливаясь сверху.

— Эвэрли, ты придурок! — сквозь смех возмущаюсь я, пытаясь вырваться из его захвата.

Но парень держит крепко, а затем ловит мой взгляд и глухо говорит:

— Дошло. Давно.

— Рик... — выдыхаю я, то ли испуганно, то ли умоляюще.

Конечно, я хочу, чтобы он меня поцеловал! Всё нутро сводит от желания. Но разум-то ещё на месте. И он пытается сопротивляться.

Разум Эвэрли тоже, похоже, не дремлет, потому что парень зажмуривается и поднимается на ноги, вновь окатывая меня водой со своей промокшей одежды. Протягивает мне руку и говорит:

— Надо найти место для ночлега.

— Да, — киваю я, принимая его помощь. — Но ты будешь спать голый, потому что свою одежду отдашь мне.

Эвэрли хмыкает, отпускает мою руку и идёт к берегу.

— Я не шучу! — повышаю я голос и тоже отправляюсь на берег, стуча зубами.

Боже мой, что мы за идиоты? Ладно, Эвэрли, но я-то чем думала? Могла же просто убежать от него и от реки поглубже в лес!

Настроение в один миг портится, я рваными движениями снимаю с себя мокрую одежду и жду, когда оборотень выудит из своего рюкзака вещи. Тут же выхватываю из его рук толстовку и напяливаю на себя. Затем так же грубо забираю у него трико, те самые штаны, что я взяла сегодня утром у дяди. Подхватываю носки с кедами и сажусь на землю, чтобы обуться. Промокшее бельё жжется неприятными ощущениями, и я, недолго думая, лезу руками под кофту и стягиваю с себя холодный бюстгалтер.

Чёрт, зачем я вообще согласилась на этот дурацкий поход?!

Сначала оборотни чуть не прикончили, теперь вот рискую подхватить воспаление лёгких. И пускай вампиры не болеют. Но то обычные вампиры. А я, судя по всему, какой-то ненормальный представитель своего вида.

Снова недолго думаю и выуживаю из рюкзака пакет с кровью. Открываю и делаю два успокаивающих глотка, наслаждаясь отголосками тех ощущений, что могла бы испытывать от живой крови моей Хайди.

— Райт, больше никогда не делай этого при мне, — рычит сквозь дурман в моей голове голос Эвэрли.

Закупориваю пакет обратно и фыркаю:

— Я вампир, Эвэрли. Привыкай.

Он, кстати, так и остался в мокром, словно собрался сушить одежду собой. Что наверняка так и будет. В ответ на моё заявление, парень награждает меня холодным взглядом и, подхватив вещи, идёт в лес. Я показываю ему в спину средний палец, кидаю пакет в его рюкзак и не торопясь отправляюсь следом.

Чёрт знает, что творится с моим настроением. Да и с настроением Эвэрли — тоже.

Через полчаса оборотень наконец останавливается, скидывает с плеч рюкзак там, где стоит, и разворачивается ко мне:

— Будем ночевать тут. Я обернусь и разведаю обстановку. Есть хочешь?

— Я пила кровь, — с прищуром напоминаю я.

— Тогда делай, что хочешь, — бросает он и, отвернувшись, начинает стягивать с себя влажную одежду.

— Так и поступлю, — ворчу я, осматриваясь.

Мы находимся на небольшой пологой полянке в окружении раскидистых дубов. Мрачновато здесь и слегка жутко, учитывая поздний вечер и почти полное безмолвие леса...

Передёргиваю плечами и, подхватив свои мокрые вещи, иду развешивать их на низких ветвях. На то, как Эвэрли оборачивается в волка, стараюсь не смотреть, но, конечно же, всё вижу. Сосредотачиваюсь на деле как раз в тот момент, когда большие передние лапы ударяют в землю, а затем слышу, как они эту землю взрыхляют, унося огромную и мохнатую тушу в лес.

И сразу мне становится как-то грустно и зябко...

А если вспомнить о том, что меня пытались убить... б-р-р...

Хочется кинуться вслед за волком, словно он мои спокойствие и защита, но я сжимаю зубы и продолжаю развешивать вещи.

За время отсутствия Рика я успеваю исследовать свой рюкзак, поставить с горем пополам палатку, которую нахожу там, и закинуть внутрь спальный мешок. Я готова ко сну, а Эвэрли всё нет.

Не знаю как, но я чувствую, что с волком всё в порядке, только вот дурным мыслям, что приходят в голову, это нисколько не мешает. Я дохожу до того, что представляю, как те трое оборотней нашли Рика и теперь терзают его своими острыми зубами, боль от которых я хорошо помню.

Подскакиваю с поваленного бревна, не представляя в какую сторону кидаться, и снова опускаюсь на место. Тихо смеюсь над собой, качая головой, а затем смотрю на пострадавшую руку с едва различимыми рубцами. Провожу по ним подушечкой указательного пальца и думаю о том, почему же я всё-таки не погибла...

Неужели дело и правда в запечатлении? В этой необъяснимой связи с оборотнем? И если она защищает меня от смертоносной слюны волков, разумно ли её обрывать? Если, конечно, представить, что отныне меня будут жаждать убить. По какой причине, проклятье? Не могу поверить, что дело в тех наркотиках...