Не предам, не покину

1. Жизнь за жизнь 

Охота – суть парда. Выследить добычу, загнать, впиться клыками в беззащитное горло, лишая жертву жизни быстро и почти безболезненно – своего рода искусство. 

Яросвет не ожидал, что охота вернет его к жизни, даст выход боли и гневу, которые завладели его душой со дня гибели невесты. Но, стоило появиться врагу – ожил. Сердце забилось, наполненное азартом погони. Кровь лавой помчалась по жилам, обжигая изнутри жаждой мести. Забугрились каменные мышцы, желая битвы!

Правда, по внешнему виду оборотня догадаться о том, какой вулкан бурлит в его душе, могли только самые близкие. Свой бурный темперамент он держал под жестким контролем. Недаром его сами Духи предков верховным хевдингом выбрали. Настоящий предводитель: суровый немногословный воин! Только рядом с возлюбленной Яросвет позволял проявиться другой стороне своей натуры и становился настоящим котом: ласковым, игривым, лукавым. 

Однако сейчас хевдингу было не до сантиментов: Яросвет и его сородичи выслеживали очень необычную дичь. 

Отряд девампов числом около трех десятков особей посмел проникнуть туда, где раньше никогда не появлялся: под сень Старого Леса. В вотчину оборотней. И не просто проникнуть, а напасть, лишить жизни Верослава, его друга и похитить женщину Верховного, его истинную!

Оставить это нападение безнаказанным? Да никогда! 

Чешуйчатые твари должны усвоить: там, где живут и охотятся парды, другим охотникам делать нечего!

***

Иветта уверенно двигалась в сплошном потоке автомобилей, запрудивших Садовое кольцо, на своем мини-джипе «Ниссан-жук». В ее правое ухо была вставлена гарнитура, позволяющая говорить по телефону, не занимая рук. В очередной раз плавно притормозив перед светофором, девушка в пару прикосновений к чувствительному экрану смартфона набрала вызов. 

– Чего тебе, Ива? – неожиданно раздался на другом конце провода полный усталости и безнадежности мужской голос. 

– Никита? А где Лера? – растерялась Вета. – Я же ее номер набирала.

– Она не в силах разговаривать ни с кем, кроме лечащего врача. 

– Какого врача? Где вы?! – Вета почувствовала, что у нее слабеют руки, и покрепче вцепилась в баранку руля. 

– Мы в детской больнице. У дверей реанимации. 

– Что случилось? Что с Манюней?!

– Она умирает. – Голос мужчины дрогнул.

Вызов оборвался. Похоже, Никита тоже больше не мог поддерживать этот разговор.

Хорошо, что Ветка стояла на светофоре, иначе уже устроила бы аварию. Чувство вины, болезненное и знакомое, как любимая мозоль, сдавило грудь, мешая дышать. 

– Я… сейчас приеду, – пообещала Вета коротким гудкам. 

Девушка перестроилась в левую полосу, развернулась на ближайшем разъезде и поехала в обратную сторону. Она знала, что Лера с Никитой ее не ждут и не будут рады видеть, но не могла оставаться в стороне. Если Маша, Манюня, действительно умирает – Ветка должна проститься с девочкой и попытаться поддержать старшую сестру! 

Чувство вины усилилось. На глаза навернулись слезы. Ветка смахнула их кончиками пальцев и засопела носом, пытаясь подавить рвущиеся из горла рыдания. Это из-за нее, Иветты, старшая сестра потеряла селезенку и одну почку, а заодно и нижнее, двенадцатое ребро слева. 

***

В то роковое лето Ветке было пять лет, сестре – тринадцать. Они вместе шли по проспекту. Лера купила для младшей сестренки большой блестящий шар на палочке, и Ветка весело размахивала им и о чем-то оживленно болтала.

Внезапный порыв ветра или неловкий взмах рукой – и такой новый и замечательный шар вырвался из ручки пятилетней Ветки и полетел на проезжую часть. Девочка рванула за ним. Старшая сестра – следом. 

Шар несло ветром, и Ветка, гонясь за ним, описала широкую дугу. Валерии повезло меньше: она не сразу сообразила, что происходит, а когда поняла – бросилась младшей сестре наперерез и угодила одной ногой в открытый канализационный люк.

Крик Леры заставил Ветку забыть о шаре и броситься к колодцу, расположенному на краю проезжей части. Это спасло маленькой Иветте жизнь. А вот за жизнь Леры пришлось побороться хирургам. 

Валерия выжила почти чудом. Только вот рожать с одной почкой ей категорически не советовали. И все же Лерка решилась и полгода назад родила Манюню.

Машка появилась на свет слишком рано и долго не могла дышать самостоятельно. Потом проблема с незрелыми легкими вроде бы разрешилась, но малышка по-прежнему оставалась слабой и болезненной: подхватывала простуды одну за другой и каждый раз оказывалась в реанимации. 

***

Иветта припарковалась на стоянке больницы: свободное место с трудом, но отыскалось. Прихватила сумочку и, взяв в гардеробной для посетителей белую накидку, пешком побежала на четвертый этаж по лестнице: ждать вечно занятый лифт она была не в состоянии. 

Валерию и ее мужа Никиту увидела сразу: они, в таких же белых накидках, как у самой Веты, сидели, обнявшись, на банкетке. Их глаза были сухими и мертвыми. Старшая сестра встретила Ветку пустым взглядом. Лера, похоже, даже не узнала ее. Никита – узнал. 

2. Дорога сквозь грани

Незнакомец с тигриными глазами дожидался Иветту на парковке. Он стоял возле джипа девушки, прислонившись к нему спиной, и смотрел на восходящее солнце. Вета подошла, встала рядом, молча подняла глаза к безоблачному небу, разрисованному розоватыми полосками. 

– Красивые у вас рассветы, – не поворачивая головы, заявил мужчина.

Одной этой фразой он дал понять сразу две вещи. Первое – что он заметил появление девушки. Второе – что он не шутил, когда говорил о перемещении в другой мир. 

Иветта, мельком глянув на собеседника, уже совсем другим взглядом посмотрела на небо. 

Теперь, когда она знала, что видит восход такого родного, такого знакомого Солнца в последний раз – поэзия этого величественного зрелища впервые затронула ее душу, заставила восхититься и проникнуться невероятной красотой момента. На ресницах Ветки выступили слезы. 

– Прекрати сырость разводить, – буркнул незнакомец. – У нас тоже красиво. По-другому, но не хуже. 

– Я в порядке, – отмахнулась она. – Просто глаза слепит. 

Мужчина с тигриными глазами хмыкнул, но перевел разговор на другую тему:

– Как там твоя сестра и ее дочь? Ты убедилась, что я не врал тебе?

– Убедилась. Не врал, – признала Иветта. Замялась, но все же добавила: – Спасибо тебе. За них. 

– Мне приятна твоя благодарность, но она не избавит тебя от необходимости выполнить твою часть договора.

– Да я и не рассчитывала, – девушка пожала плечами, давая понять, что смирилась со своей, пока неведомой, участью. 

– Хорошо. Тогда нам пора. Я и так сильно рисковал, дав тебе время до утра. Пойдем, прогуляемся по парку. – Незнакомец кивнул в сторону ограды, за которой начинался довольно запущенный, заросший и неухоженный парк. 

– Ты же сказал – нам нужно спешить? – растерялась Иветта.

В ней вновь зашевелились недоверие и подозрительность. Современные девушки, когда их приглашают в безлюдные места, нередко начинают вспоминать истории о маньяках… Во всяком случае, у Веты мысли были именно об этом.

– А вот это было обидно. – Мужчина с тигриными глазами поморщился. – У нас женщин не истязают и не насилуют. Наша природа и вера не допускают этого. Отбрось в сторону глупые мысли. Идем.

Незнакомец, тяжело вздохнув, взял смущенную донельзя собеседницу за руку и повел к выходу с парковки. Девушка не сопротивлялась. Она сама дала слово, и теперь должна это слово сдержать, чем бы ей это не грозило. 

В парке было тихо и росисто. Влажные ароматы земли, зелени, каких-то диких цветов, покрытых полураскрытыми бутонами, дурманили голову. 

– Так кто он, тот мужчина, которому ты собираешься меня отдать? – бредя по тропке рука об руку с незнакомцем, поинтересовалась Вета. 

– Он – наш Верховный Правитель. По-вашему, или президент, или король. 

– Так президент или король? – озадачилась девушка. 

– Мы живем кланами. У каждого клана свой хевдинг, по-вашему – предводитель. Хевдинг сильнейшего из кланов является Верховным Правителем. Ему подчиняется совет хевдингов. 

– И что, для самого главного вождя не нашлось женщины в целом мире? – не выдержала, хмыкнула иронично Иветта.

– Нашлась. – Мужчина с тигриными глазами снова поморщился, но не стал упрекать девушку за шпильку в свой адрес. – Но она погибла. 

– А… – растерялась и устыдилась собственной бестактности Вета. – Прости. 

– Ничего. Просто не спеши говорить, не обдумав наперед свои слова. А сейчас держись крепче за мой локоть и старайся не обращать внимания на то, что будут показывать тебе твои глаза. 

– А что?.. – девушка открыла рот, намереваясь задать очередной вопрос, и тут же его резко захлопнула, чтобы сдержать рвущийся из горла испуганный писк. 

Все окружающее внезапно подернулось прозрачно-сизой дымкой, утратило четкость очертаний, размазалось, словно материя рассеялась и вместо твердых предметов остались только их тени. Единственным, что оставалось твердым и реальным – это тропинка под ногами Ветки и ее спутника. 

– Что происходит?! – Иветта покрепче вцепилась в локоть незнакомца. 

– Мы вышли за грань твоего мира и сейчас идем через иные отражения. 

– И долго нам так идти? – усталая после бессонной ночи девчонка не была уверена, что не потеряет сознания от жути и головокружения. 

– Субъективное время отличается от объективного. Нам может показаться, что мы шли целые сутки, но в самом деле переход происходит мгновенно. 

– Ого! Вы такие слова знаете? – не выдержала, выдала свое удивление Вета.  У нее даже в голове слегка прояснилось. 

– Опять говоришь, не думая. Наш мир не техногенный, но развит не меньше вашего. То, чем у вас занимаются ученые, у нас изучают маги. 

– Прости, – коротко, не пытаясь оправдаться, признала очередную оплошность девушка. – У нас много книг про магические миры. И во всех романах эти иные миры почему-то показаны как отстающие от нашего на несколько сотен веков. 

3. Метка парда

Верослав провел Иветту в замок какими-то тайными тропами и ходами. Им никто не встретился. Дорогу она, как ни старалась, не запомнила. 

– Располагайся пока тут, – приказал мужчина, открывая перед ней крепкую деревянную дверь. – Тебя надо переодеть, подготовить. Заодно сможешь взглянуть на Даромира.

– Как? – тут же заинтересовалась девушка. 

– Иди сюда.

Оборотень сдвинул гобелен на одной из стен, за ним обнаружилось небольшое, в ладонь шириной, круглое оконце. Вер приник к нему на пару мгновений, потом отвернулся, сжимая кулаки и хмурясь:

– Смотри, – уступил место Ветке. 

Вета приблизилась, привстала на носочки: окошко находилось довольно высоко.

– Погоди, – мужчина нашел и придвинул к стене невысокую скамеечку для ног. – Так будет удобней. 

– Спасибо. – Иветта встала на скамеечку, приникла к стеклу. 

В соседней комнате, не слишком просторной, горела под потолком пара светильников, дающих ровный, но неяркий желтоватый свет. Стены комнаты, обшитые прочными деревянными панелями, хранили на себе следы чьих-то когтей. Глубокие изогнутые вертикальные борозды выглядели пугающе. 

Еще более страшным и опасным выглядел белый кошак размером с молодого тигра, с темными подпалинами на спине и боках. Зверь то метался от стены к стене, то вставал на задние лапы, передними терзая стены и оставляя на них все новые следы своего отчаяния, то катался по полу. Все эти броски и метания сопровождались громкими стонами, получеловеческими – полузвериными. 

– И давно он так? – Иветта, как бы страшно ей ни было, все равно почувствовала острую жалость к страдающему оборотню. 

– Четвертые сутки. Не ест, не пьет, почти не спит, никого не узнает – или не хочет узнавать. – голос Верослава дрогнул. – Мы даже не знаем, чем можно помочь: такого еще не бывало, чтобы пард терял свою пару прямо во время брачного ритуала, до его завершения. 

– Ты уверен, что он меня… не съест? Не порвет?

– Уверен. Ты – его пара. И даже пахнешь, как она. Как Иви…

– Тогда почему мы тянем? Почему ты не отправляешь меня туда? – Ветка кивнула в сторону окошка. 

– Иди в умывальную, смой с себя запахи чужой грани, оденься в новую одежду. Нижнее белье – новое, не ношеное. А сарафан – один из тех, что носила Иви. Он стираный, но на нем все равно сохранился ее запах… Надеюсь, так зверь брата скорее распознает в тебе свою пару.

– Ладно. Ты пока прикажи принести воды для Даромира. Быть может, я сумею заставить его хотя бы попить. 

Из-за частых простуд племянницы Иветта была наслышана о том, как опасно обезвоживание для людей. И у нее не было оснований считать, что у оборотней организм устроен принципиально иначе. 

Ощущение, что надо спешить, накатило неожиданно. Вета торопливо прошла в умывальную, где обнаружила просторную деревянную бочку со скамьей-перекладиной внутри – она явно заменяла ванну. Над этой бочкой крепилась к распоркам на стене еще одна, поменьше. С края этой, висящей над головой бочки, свисала толстая веревка. 

Девушка потянула за веревку, верхняя бочка наклонилась, через ее бортик плеснула вода. «Ага. Что-то вроде душа», – сообразила девушка. Сняла и аккуратно сложила свой несвежий деловой костюм, в котором проходила больше суток, влезла в бочку, окатила себя теплой водой, зачерпнула ладонью чего-то мыльного из глиняной плошки. 

Местное мыло, или, скорее, очень густой гель для душа, приятно пах луговыми травами. Правда, намыливаться было нечем – Иветте пришлось обойтись собственной ладошкой. Вообще, девушка любила поплескаться в воде подольше, но сейчас наслаждаться банными процедурами не было ни времени, ни желания. 

Уже минут через десять она, еще раз хорошенько обдавшись напоследок мягкой, без запаха ржавых труб, водой, выбралась из бочки и вернулась в предбанник. Там обнаружила простыню, которой обтерлась, и стопку одежды: панталончики, нижнюю рубаху, сарафан и даже новые, явно ранее не ношеные туфельки без каблука из плотной ткани. 

Разобрав влажные волосы с помощью простого костяного гребня, заплела свободную косу, перевязала ее кожаным шнурком и вышла к оборотню. 

Мужчина стоял у высокого узкого окна, выходящего во двор крепости, и задумчиво барабанил пальцами по подоконнику.

– Готова? – обернулся он.

– Да. Наверное… – ответила Ветка без особой уверенности в голосе. 

Как можно быть уверенной в том, что ты готова войти в клетку к голодному зверю?

Но… другого пути у нее все равно не было. 

Сама не зная зачем, Иветта снова приблизилась к стене, в которой имелось окошко для наблюдений, встала на скамеечку, заглянула в соседнюю комнату. Белый пард, напугавший ее своими яростными прыжками, лежал посреди комнаты, прямо на деревянном полу. Его бока ходили ходуном от частого тяжелого дыхания. Глаза были закрыты. 

– Устал… – то ли спросила, то ли отметила про себя Вета. 

– Да, – подтвердил Верослав. – Брат слабеет с каждым днем, и его зверь – тоже.

– Воду принесли? – припомнила свою просьбу девушка. 

– Вот, бери, – Вер кивнул на трехлитровое ведерко, явно серебряное – в таких ведрах официанты в земных ресторанах подают бутылки шампанского во льду. Но в этом ведерке плескалась вода – не слишком холодная, но явно свежая. – Идем, покажу дорогу и отопру тебе дверь.

4. Горькое первое семейное утро

Верослав опасался не напрасно. Ветка поняла это, когда сквозь сон услышала доносящийся из коридора шум, хлопки дверей, топот и яростный рев:

– Где?.. Где она?! Где Иви? Что ты сделал с ней, Вер?!

– Иви больше нет, Яр! Опомнись! Ты сам видел, что произошло!.. – не менее громко, но с примирительными нотками в голосе отвечал Верослав. 

– Тогда как?! Кто был со мной сегодня ночью? Мой пард не принял бы никого, кроме истинной!

– Яр, давай ты успокоишься, приведешь себя в нормальный вид, и тогда мы поговорим.

– Кто она? Где та, что заняла место Иви? Как ты этого добился?! Говори сейчас! – не сдавался, требовал ответа Яросвет, который Даромир. 

– Она – двойник твоей Иви. Я нашел ее в одной из Граней. Она – тоже твоя истинная, Яр! 

– У меня только одна истинная! Та, которую я люблю! Которую ждал долгие семь лет! Ее мне никто не заменит!

– Тише, Яр! Она же услышит! – в голосе Вера стали слышны огорченные умоляющие нотки. – Она нужна тебе, брат!

– Мне никто не нужен, кроме той, которую я любил!.. 

– Но девушка провела с тобой ночь, приняла твою метку. Теперь она твоя жена, Яр! Она, а не Иви!

– И в этом виноват ты, Вер! Ты и расхлебывай!

– И ты вот так просто откажешься от жены, даже не поблагодарив ее за свое спасение? – голос Верослава звучал недоумевающе и осуждающе.

– Поблагодарю! – рычащий ответ Даромира. – Проведи меня к ней!

Иветта присела, подтянула к груди колени, потянула до самого подбородка легкий плед…

Дверь с грохотом отворилась, на пороге возник Даромир. Из-за его плеча выглядывал Верослав. Он усиленно старался что-то подсказать Ветке мимикой, но она не смогла ничего понять. Перевела взгляд на мужа и замерла. Заледенела от боли и ярости, смешавшихся в тигриных глазах мужчины.

– Иви… ты слишком похожа на нее. Ты даже пахнешь, как она. Но это обман! Ты – не она! – Яросвет замычал, стискивая зубы, повернулся, чтобы выйти, обнаружил перед носом закрытую предусмотрительным братом дверь и с размаху саданул по ней кулаком. 

Дверь разлетелась в щепки. 

– Что ты творишь, Яр?! – Из коридора раздался возмущенный возглас Верослава, который стоял, прислонившись к противоположной стене от дверей, и ждал, когда Даромир поговорит с Иветтой.

Яросвет приостановился. 

– Прости, женщина! Я не могу принять тебя! – бросил через плечо. Потом перевел взгляд на брата: – Делай, что хочешь, но я не хочу ее видеть – никогда!

Снова захлопали двери, загрохотали шаги, но Иветта больше не слушала: уткнувшись носом в набитую то ли волосом, то ли шерстью подушку, она дала волю слезам. Вот и кончилась ее семейная жизнь, не успев начаться. Муж отказался от нее, даже не поблагодарив за спасение. 

Может, и к лучшему, что они больше не встретятся: Вета не пережила бы, если бы увидела ненависть в глазах своего первого мужчины – того, кто смотрел на нее ночью с такой нежностью и теплом. Того, кто умеет быть любящим и заботливым, но не в состоянии дарить тепло и заботу ей. 

Вета плакала, горюя по своей странной, несчастной и изломанной судьбе, пока после короткого стука по дверному косяку к ней в спальню не вошел Верослав. 

– Ревешь? – присел возле нее, положил руку на плечо. – Не надо, Иви!..

– Не называй меня так! Я – не она! – взъярилась девушка, вскинулась, села на постели, уставилась на Верослава полными обиды глазами. – Я – Иветта! Вета, Ветка, но не Иви!

– Ладно, тише, ты что? Не надо так… – мужчина растерялся, забормотал неуверенно. На его лице были видны следы усталости и печали. – Ты все слышала, да?

– Представь себе – слышала! И, знаешь, у меня тоже нет желания видеть твоего брата! Ты говорил, что, если он меня не примет – ты меня отпустишь, поможешь устроиться в этом мире. Так давай, выполняй то, что наобещал!

– Но он принял тебя, Вета! Его зверь поставил тебе парную метку, а потом Яр наконец-то смог перекинуться и сделал тебя своей женщиной! Теперь по законам нашего мира ты жена Яросвета… 

– Да! Жена – не нужная, не любимая! Та, которую он не хочет видеть и требует отправить прочь из своего дома!..

– Не злись на него, Ветка! Он сам не понимает, что делает. Рана в его сердце слишком свежая, а боль – слишком острая, чтобы он мог справиться с горем. Но пройдет время, он смирится с потерей, и тогда…

– Когда – тогда? Через год? Три? А может, вообще никогда?! – девушка сама не заметила, когда вцепилась в руку Верослава.

Она кричала на него, как не кричала никогда и ни на кого. Слезы отчаяния душили ее. 

Не думала Иветта, отправляясь в другой мир, что станет там соломенной вдовой, брошенной женой, никому не нужной обузой. 

– Брат не сможет без тебя, Вета. Поверь мне! Но, наверное, сейчас тебе лучше и правда уехать. Исчезнуть так, чтобы он даже запаха твоего не мог учуять. Скрыться, словно и не было. 

– И что тогда?..

5. Путь не в ту сторону

Выехали еще до полудня: путь ждал неблизкий. Верослав собирался тщательно и неторопливо – заложил карету, притащил пару сундуков, открыл перед Иветтой гардеробную:

– Тут почти все новое. Обувь, платья, белье. Приданое Иви и то, что брат для нее покупал. Выбирай, на что глаз ляжет. Можно бы и все забрать, да в карете места не хватит.

– А ты?..

– Пойду раздобуду нам завтрак и припасы в дорогу.

– Нам? – зацепилась за слово Вета.

– Да. Я с тобой поеду. В одном наш Верховный прав: мое было решение привести тебя в наш мир, мне за тебя и отвечать.

– А дороги опасны у вас? – насторожилась девушка.

– Не сказать, чтобы очень. Мы ведь, считай, на севере живем. Севернее только уммары – белые оборотни-медведи. С ними нам делить нечего, а люди с нами предпочитают ладить. Не тревожься об этом, девочка. Лучше думай, как у старика Альвиса обустраиваться будешь. 

– На месте разберусь, – вздохнула Вета.

Она и раньше загадывать на будущее не любила, а теперь и подавно не видела в этом смысла. 

Из замка-крепости Вер опять выводил ее тайными ходами, предварительно укутав голову полупрозрачной тканью, скрывавшей лицо.

– Это чтобы не вызвать волнений в стае, – объяснил мужчина. – Если бы Даромир решил тебя при себе оставить, мы бы представили тебя открыто другим членам клана, познакомили, объяснили, кто ты и откуда взялась. А так только кривотолки плодить…

– А если кто-то из клана увидит меня в Ставангере и узнает?

– Наши там редко бывают. Того, кто товары от нас возит, я предупрежу, чтобы не болтал. Пусть пока твое появление в тайне остается. Так и тебе спокойнее будет.

Иветте показалось, что в словах Верослава есть свой резон. Она кивнула согласно и, покорно укутавшись в накидку, как в паранджу, проскользнула темной тенью под каменными сводами крепости. Вслед за своим проводником вышла за крепостную стену, забралась в карету. Вер влез за ней, уселся напротив, стукнул в стенку у себя над головой, давая знать кучеру, что можно трогать.

– А лошадьми тоже пард правит? – просто чтобы не молчать, задала вопрос Вета.

– Да. В замке мужчин-людей нет. Только парды. Но, когда мы в своей человеческой ипостаси, лошади нас не боятся. Да и от пардов не шарахаются: привыкли с жеребячьего возраста. 

Иветта кивнула давая знать, что поняла ответ. О чем еще спросить – как-то не придумалось, поэтому откинулась на мягкую спинку скамьи, прикрыла глаза. Можно было бы, наверное, глазеть в окошко, да особо не на что было. Лесная дорога, на которую они въехали почти сразу, петляла среди незнакомых деревьев, а за густым подлеском рассмотреть ничего не удавалось. 

Вскоре, убаюканная ровным ходом кареты, Ветка задремала. Все-таки две бессонные ночи подряд давали о себе знать. Да и утренние слезы бодрости не добавили. 

До сумерек сделали две остановки. Иветта к вечеру выспалась настолько, что опасалась до утра куковать, не смыкая глаз.

– Далеко нам еще? – выглянула из окошка, заросли за которым ощутимо поредели, но стали еще непрогляднее из-за наползающего на них вечера.

– Вот скоро лес кончится, там еще немного – и Ставангер. До закрытия городских ворот должны успеть.

– А если не успеем?

– Заночуем на постоялом дворе у городской стены. Знаю пару вполне приличных заведений, – беззаботно пожал плечами Верослав. 

Иветта вновь повернулась к окошку. Краем глаза уловила мелькнувшую тень, похожую очертаниями на человеческую фигуру с глазами-угольями.

– Кто это?! – отшатнулась от зарешеченного проема в дверце кареты. 

– А ну, дай гляну! – Верослав отодвинул Ветку подальше, заставил лечь полубоком на сиденье, сам, не высовываясь, осторожно постарался выглянуть сбоку. 

Только придвинулся и тут же зашипел по-кошачьи, когда между прутьями решетки показался наконечник стрелы. Правда, внутрь он не попал – вспыхнул синем пламенем и тут же осыпался пеплом. 

– Нападение! Ложись на скамью и ни в коем случае не выходи! Что бы ни случилось, оставайся внутри! – предупредил Вер, коротко стукнул в стенку кареты двойным условным стуком, крикнул: – Гони! Может, оторвемся!

Испуганная, приникшая к сиденью своей скамьи Иветта проворчала тихонечко:

– Вот тебе и «спокойно на дорогах»... 

Она услышала, как гикнул, подгоняя усталых лошадей, кучер, почувствовала, как понеслась, подскакивая на выбоинах и ухабах, карета. 

Только скачка продлилась недолго.

– Засада! – закричал снаружи возница. – Дорога перегорожена!

– Останавливай! Примем бой! – отозвался Верослав, снова сурово глянул на Ветку: – Сиди внутри! – и прыжком выскочил в приоткрытую дверцу, на ходу оборачиваясь пардом. 

Дверца за Вером захлопнулась сама, отрезав девушку от происходящего.

– Только бы отбились! – взмолилась Иветта, сама не зная, к кому обращается. – Только бы не погибли!

6. Вигге

Когда Вета появилась из зарослей в сопровождении одного из охранников, пленники не обратили на нее никакого внимания. Ни одного любопытного взгляда. Ни одной приветливой улыбки. Люди жадно поглощали скудные порции какого-то варева, грызли сухие куски то ли мяса, то ли хлеба, пили воду.

– Иди сядь там, – тот, кто водил Иветту в кусты, бесцеремонно ткнул ее между лопаток, направляя к группе женщин. – Тебя накормят. 

Вета покачнулась. Забыв, что ноги связаны, попыталась сделать широкий шаг, чтобы удержать равновесие, и растянулась на траве лицом вниз. 

Что ж! Внимание других пленников ей удалось привлечь!

– Ой, умора! – захихикала одна из девиц, показывая на Иветту пальцем. – Зад отклячила, будто напрашивается, чтоб к нему приложились!

– Эй, новенькая! – подхватила другая. – Ты еще повиляй задницей! Попроси ласки! Не откажут!

Вета быстро перевернулась на бок. Потом сумела сесть. Мельком глянула на толкнувшего ее монстра. Тот стоял и, похрюкивая и подергиваясь, скалил свои ржавые клыки: смеялся. Но ладно – чудовище. А вот почему пленницы настроены так недружелюбно?! Что плохого она им сделала?

Подходить к ним расхотелось.

Кое-как поднялась под насмешливыми взглядами двух слишком остроумных девиц, огляделась, заметила в стороне сидящую отдельно от всех женщину и лежащего без сил мальчишку. Медленно побрела к ним. 

– Ты гляди! Благородная кайя себе лучше компании не смогла найти, кроме как глухая нищенка и уммаровский выродок! – понеслось ей в спину. 

Вета не стала обращать внимания и отвечать. Ссориться с такими же, как сама, пленниками, она не собиралась. 

Добралась до ребенка. На вид ему было лет десять. Когда Вета присела рядом, он с трудом приоткрыл глаза. 

– Ты почему не ешь? – Ветка указала на деревянную плошку, которую кто-то из охранников оставил рядом. 

– Мы кашу не едим… – едва слышно прошептал мальчик.

– А что едите? – Иветта не знала, кто такие уммары, а парнишка показался ей совершенно обычным человеческим ребенком. – И как тебя звать? 

– Я – Вигге, сын Расмуса. Мы едим рыбу и мясо. – Короткий разговор отнял у Вигге последние силы: он закрыл глаза и, похоже, потерял сознание. 

Вета снова подняла взгляд, обвела глазами поляну. Теперь пленники монстров наблюдали за ней, но в их лицах читалась вражда. 

– Из-за этой кайи нас будут кормить еще меньше. И у уммаровского выродка еду не заберешь, – проворчала одна из женщин.  

Ах! Так вот почему на нее смотрят косо! Она, значит, лишила этих несчастных шанса поесть поплотнее!

Иветта вдруг вспомнила, что под одной из скамей в ее карете стоит плетеный короб с припасами, которые собрал в дорогу Верослав. Странно, что рогатые монстры к этому коробу даже не притронулись. 

Зато сейчас один из монстров направлялся к ней. Подошел, сунул в руки деревянную плошку с жидкой похлебкой – то ли редкой кашей, то ли густым супом. Кинул поверх варева кусок чего-то сухого. В другую руку вручил кружку с водой. 

Проголодаться Вета не успела, но странный сухарь ее заинтересовал. Запах от него шел мясной. Девушка взяла свой сухарь и сухарь из плошки мальчика, сунула их в воду, чтобы немного размокли.

Плошки с похлебкой протянула двум девочкам-подросткам, которые молча сидели по правую руку от нее. Похоже, им было слишком страшно, чтобы упражняться в насмешках и издевках. Но голод оказался не менее сильным, чем страх: поданные им плошки девчонки схватили и тут же набросились на еду. 

Вета достала из кружки один из сухарей. Он немного размок, и девушка рискнула откусить кусочек. Убедилась, что это какое-то вяленое мясо. С трудом растолкала Вигге и сунула ему в рот сухарь. Мальчик принялся жевать. Давалось это ему с трудом, но он все же сумел справиться. Иветта тут же поднесла к его губам второй кусок мяса.

– А ты? – ребенок смотрел на нее удивленно и недоверчиво. 

– Я пока не голодна, – качнула головой Вета, и почти не солгала: от пережитого ужаса ее желудок сжался в комок, и она чувствовала, что не сможет проглотить ни крошки. 

– Здесь каждый сам за себя, – предупредил Вигге. – К тебе станут относиться еще хуже, если ты будешь помогать мне. 

– Ешь. Я их не боюсь. И на насмешки мне плевать. – Вета заставила мальчика взять второй кусочек мяса. 

Ребенок прожевал и проглотил его. Потом с помощью Ветки послушно выпил всю воду, которая была в его кружке. Сжал слабыми пальцами ее ладонь:

– Ты добрая. И смелая. Теперь я понимаю, почему тебя взял в жены кто-то из пардов. Не понимаю только, как ты в плен к девампам попала. Парды и уммары своих женщин берегут и защищают…

– Меня тоже защищали, Вигге. Но мои защитники погибли. Оба. – Иветта почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы и поспешила перевести разговор на другую тему. – А кто такие уммары и девампы?

Похоже, пара кусков сушеного мяса и кружка воды пошли ребенку на пользу: он перестал впадать в забытье после двух-трех фраз.

Услышав вопрос Иветты, Вигге округлил глаза:

7. Замок пардов

Скромный могильный холмик с небольшим каменным надгробием был весь усыпан цветами. Летнее солнце, не жаркое поутру, освещало сидящего у могилы мужчину – высокого, широкоплечего. Мужчина не замечал ничего вокруг. Его желтые тигриные глаза казались мертвыми, будто кто-то погасил в них огонь жизни. 

Даромир, Верховный хевдинг пардов, проводил у этого камня с высеченным на нем именем «Иви» каждую свободную минуту. А их, этих минут, было даже слишком много. Родичи любили своего хевдинга, и вместе с ним горевали об его утрате, а потому старались не тревожить понапрасну. «Чудо, что наш Даромир выжил! – шептались они. – Духи благоволят Верховному!»

Сам Яросвет-Даромир свое спасение чудом не считал. И жизнь без любимой казалась ему не милостью духов, а пыткой. Если бы не чувство долга перед кланами, возложившими на него ответственность за поддержание мира и спокойствия – он перекинулся бы пардом и ушел бы в глухие лесные дебри навсегда, чтобы найти там или погибель, или исцеление для своего кровоточащего сердца. 

– Иви… Иви! – тоскливо шептали его губы. Он пытался припомнить последние мгновения, проведенные рука об руку с невестой. 

Но перед глазами то и дело вставали совсем другие воспоминания.

...маленькая женская ладонь, подносящая свежую родниковую воду к сухому носу парда.

…оголенное плечо с нежной кожей, на которой проступили капельки крови после укуса.

…хрупкая женская фигурка, окидывающая прощальным взглядом каменную твердыню замка, и скрывающаяся в карете.

«Куда Верослав повез мою жену? Довез ли? Скоро ли вернется?» – эти вопросы тревожили, зудели, отвлекали от горьких воспоминаний. 

Даромир пока не был готов признать это вслух, но в глубине души чувствовал: он совершил ужасную ошибку, приказав брату увезти девушку прочь из замка. 

– Даромир! Верховный! – впервые за три дня кто-то из пардов рискнул по собственной воле нарушить уединение своего Правителя. – Вернулись охотники, которые ушли вчера в обед выслеживать марала!

– Выследили? – без особого интереса откликнулся Яросвет. 

– Марала добыли, но дело не в этом! На дороге, ведущей в Ставангер, обнаружены следы сражения!

– Вы подозреваете, что Верослав оправился именно по этой дороге? Тогда где же он? – в груди мужчины что-то сжалось от плохого предчувствия. Своим предчувствиям оборотень привык доверять…

– Мы точно знаем, что ваш брат ехал именно по этой дороге! – подтвердил опасения своего хевдинга старший охотник клана. 

– Я должен увидеть это место своими глазами… – Даромир резко отбросил в сторону ветвь вьюнка, покрытую бледно-голубыми соцветиями. – Выдвигаемся сейчас же!

– Возьмем с собой десяток пардов?

– Да. Тех, кто только вернулся, оставь отдыхать. Новый десяток пусть берёт оружие – и в путь. Собираемся у ворот через полчаса. 

– Мы будем готовы, хевдинг! – мужчина перекинулся в зверя и помчался в замок. 

Даромир поспешил следом. 

Вскоре одиннадцать пардов в своем кошачьем облике мчались через лес, торопясь как можно быстрее оказаться там, где примятая трава и обломанные ветви кустарников еще хранили следы драки. 

Добрались до места уже к полудню.

Даромир был лучшим охотником-следопытом среди пардов. Он легко прочел по следам и запахам недавнюю историю и словно воочию увидел все, что произошло. Увидел – и едва не взвыл от боли и отчаяния! От понимания, что опоздал! Загнав боль и ярость в дальний уголок обливающегося кровью сердца, белый пард встал над пятачком земли, пропитанной кровью, и погрузился в видения.

...Вот, по обе стороны от лесной дороги, десяток кряжистых деревьев с толстыми сучьями, похожих на земные дубы. На них сидели девампы, организовавшие засаду. 

...Вот карета оказывается под сенью их листвы, и оттуда, сверху, дождем начинают сыпаться стрелы. Они ранят лошадь, и та встает на дыбы. Карета останавливается. Вознице удается усмирить испуганную кобылку, но одна из стрел попадает ему в плечо. Проливается первая кровь. 

…Вот дверца кареты открывается и тут же захлопывается. Веромир, выпрыгнувший из кареты, приземляется на четыре лапы – он успел сменить облик прямо в прыжке. Толстая шкура с плотной шерстью неплохо защищает его от стрел. И тогда девампы спрыгивают с деревьев и набрасываются на парда. Десяток тварей – на одного кота. 

Какое-то время Верославу удается отбиваться, сопротивляться, защищаться самому и не подпускать нападающих к карете. Но девампов слишком много, и наступает момент, когда одному из них удается добраться когтями до горла парда и полоснуть по шее когтями. Захлебываясь собственной кровью, Вер падает и больше уже не встает. Его кровь заливает рыхлую землю, впитывается в нее...

Кровь рассказала Даромиру, что брата уже нет в живых. Кровь привела туда, где покоились останки Верослава и второго парда, который выполнял роль возницы, а потом яростно отбивал атаки девампов – и погиб, так же, как и Вер. 

Вместе с Даромиром к заброшенной медвежьей берлоге, в которой спрятали девампы тела погибших, пришли и другие охотники. 

Как по команде, все перекинулись в свои человеческие ипостаси. Даромир тоже принял человеческий облик. Медленно опустился на колени. Впился пальцами в песок. Поднял голову к небу и запел Прощальную Песнь, призывая духов Рода.

8. Четвертый вечер

Очередной день пути в неизвестность подходил к концу. Иветта не понимала, как такое возможно, но за все это время их так никто и не заметил. Не попытался остановить, хотя небольшой обоз шел днем и ночью и проходил неподалеку от крепостей, замков и небольших поселений. Пару раз часть девампов отлучалось куда-то и неизменно возвращалась с очередной добычей – молодой женщиной или девочкой-подростком.

По тому, что дни стали жарче, а ночи – теплее, и по сменившимся пейзажам Вета догадалась, что они давно покинули северные леса, миновали среднюю полосу и почти добрались до границы человеческих владений и королевства девампов. 

Догадки девушки подтвердились, когда обоз остановился на вечерний постой и она услышала разговор главного девампа с одним из его соплеменников:

– Утром делаем привал как обычно? – спрашивал командира отряда охранник.

– Нет. Пойдем без остановок до Кватропорта. Будем там вскоре после обеда. Так что потерпят рыхлотелые, все равно кормить больше нечем. 

Иветта уже знала, что рыхлотелыми девампы называют всех – и людей, и оборотней – за то, что на их телах нет чешуи, как у самих монстров. 

Теперь же она узнала кое-что намного более важное: завтра шанса совершить побег не будет. У нее остался всего один вечер, чтобы попытаться сбежать. Иначе ее продадут. Кто знает, не разлучат ли их с Вигге. И кем окажется покупатель. Скорее всего, одним из принцев девампов. И тогда она будет обречена до конца своих недолгих дней служить ходячим мешком с едой для одного из кровопийц…

– Эй, в карете! – дверца распахнулась. – На выход!

Сначала медвежонка, а потом и девушку один из девампов грубо сдернул с сидений и бросил на землю. Вета сумела вовремя опереться на руки и избежать столкновения каменистой почвы и собственного носа. Тут же перекатилась на бок, потом встала, не дожидаясь команды, которая всегда сопровождалась пинком под ребра. 

Передвигаться со связанными ногами Ветка уже приспособилась, так что к свободному месту неподалеку от костра добралась, ни разу не споткнувшись. Маленький уммар тут же примостился рядом. 

– Помнишь, о чем договаривались? – шепнула ему Иветта. – Следи за мной внимательно и, если я сумею откинуть в твою сторону уголек, постарайся сделать так, чтобы его не заметили и не отобрали. 

– Я все сделаю, Вета! Но я так боюсь за тебя! – губы мальчишки задрожали.

– А я – за тебя, – призналась девушка. – Но ты ведь не хочешь, чтобы нас разлучили?

– Не хочу! – Вигге насупился, прикусил подрагивающие губы и замолк.

Вскоре один из девампов принес им еду. Всё ту же мерзкую похлебку, пару кусочков вяленого мяса и по кружке воды каждому. 

Вета тут же передала мясо медвежонку. Плошки с похлебкой – молчаливым девочкам-близняшкам, которые теперь всегда садились поближе к Иветте и ее маленькому другу. 

– Что, как всегда, все для других, ничего – для себя? – наблюдая за тем, как девушка раздает пищу, хмыкнул один из девампов. – Что-то ты ни оголодавшей, ни отощавшей не выглядишь… 

– Так у нее в карете целая корзина человеческой еды была! – засмеялся другой девамп. Видимо, из числа тех, кто обыскивал карету после захвата. – Что ей наша похлебка, если она пироги трескает, фрукты, да соленья домашние? И уммарыша своего подкармливает. 

Иветта нахмурилась: она не ожидала, что ее небольшую тайну разболтают. Теперь все остальные пленники смотрели на нее и Вигге не просто с враждой – с ненавистью! Только прикормленные девочки-молчуньи да глухая женщина по-прежнему сохраняли спокойствие и не кипели злобой.

– Все поели? – прокричал болтливый девамп. – Сдаем посуду! А ты, пардовская подстилка, ступай к корыту: посуда сама не вымоется!

Иветта тут же покорно встала.

– Следи за мной! – еще раз напомнила Вигге и заковыляла к посудине, в которую третий девамп уже налил теплой воды. Сам сорвал пучок травы и сунул ей в руку – вместо мочала. 

Под злобное ворчание и насмешливые выкрики Ветка быстро и ловко перемыла посуду: приспособилась.  

– Неси тарелки к телеге, – развернул ее в нужном направлении девамп, наблюдавший за тем, как она работает. 

Иветта вздохнула, оценивая предстоящий путь: шагов сорок. Под ногами – песок вперемешку с мелкими камешками. Дорога вроде бы ровная. Но придется пройти совсем рядом с двумя самыми сварливыми и ядовитыми женщинами, которые цепляли ее с первого вечера. 

Подхватила высокую стопку из двух десятков влажных деревянных плошек, очень осторожно начала двигаться в нужную сторону. Посуда мешала смотреть под ноги, ступать приходилось практически наугад. 

Неудивительно, что дойти до телеги ей так и не удалось. Стоило поравняться с сидящими на пути злобными завистливыми девахами, как под ноги что-то попало. Иветта, не удержав равновесия, неловко дернулась, взмахнула руками и полетела носом в пыль!

Деревянная посуда с грохотом рассыпалась по каменистой почве… 

– Ой! Какая неприятность! Пардовская подстилка тарелочки обронила! – заржала одна из ненавистниц. 

– И носиком своим благородным землю пропахала! – подхватила вторая. – Что, кайя, не нравится пыль жрать? Это тебе не пирожки втихаря от всех трескать!