Не притворяйся

Глава 1. Настя

— Да ты сохнешь по Свиридову, — заявляет мне Маша.

Я моментально чуть ли не краснею. Не думала, что это так заметно.

И самое ужасное, что нас слышат девчонки, которые сейчас в раздевалке. А это почти все из нашего класса. Причём, не скрываясь, прислушиваются.

Я как-то вымученно улыбаюсь, качая головой, типа о чём речь вообще. Но Маша только усмехается.

— Да-да. Все заметили. Правда, Юль?

Та охотно подтверждает. И, кажется, не одна она. А я уже еле стою, судорожно размышляя, давно ли ходят такие разговоры. Кирилл Свиридов только в этом году в школу к нам перевёлся, вот так спонтанно и в одиннадцатом классе. И уже это создало ореол загадочности вокруг него, ведь парень совсем не похож ни на затюканного мямлю, которого чмырли в прошлой школе, ни на сложного бунтаря, которого пришлось перевести.

Да и симпатичный он… Даже очень. Высокий брюнет с пронзительными почти серебристыми глазами и подкачанным телом.

— Да ты сама, наверное, по нему с ума сходишь, вот тебе и кажется, что все вокруг тоже, — небрежно отмахиваюсь я, а у самой внутри всё дрожит. — А у меня парень вообще-то есть.

Ляпнула первое, что в голову пришло, чтобы замять. Но вроде бы убедительно получилось.

— Да ладно? — удивляется Маша, на волне этого даже пропуская мои слова, что сохнет по Свиридову сама. — И кто он?

Меня немного задевает этот её повышенный интерес, как к седьмому чуду света. Словно ей даже представить себе сложно, что у меня кто-то может быть.

Ну да, я, наверное, единственная из всей нашей параллели, кто до одиннадцатого класса ни с кем не был замечен. И мне даже не было до этого дела никогда, ведь общения с противоположным полом всё равно хватало. Да и интереса никто не вызывал, пока Кирилл не пришёл. Не считала нужным кидаться в первые попавшиеся отношения и не чувствовала себя от этого ущербной.

Но сейчас даже не по себе. А что если Свиридов тоже так думает?..

— Он тут не учится, — уверенно заявляю я. — Он уже в универ поступил, сейчас на первом курсе.

Надеюсь, деталей хотя бы не спросят. Хотя не удивлюсь, если и их сходу выдам — ответы так и льются из меня сами.

— Ну понятно, придумала, значит, — весело проговаривает Маша, переглядываясь с Юлей.

Кто-то рядом издаёт смешок.

Внутри меня уже всё кипит от обиды. Не понимаю, как ещё тут остаюсь и даже выдерживаю насмешливый взгляд Маши. И ведь мы с ней вполне ладим, она и сейчас не наезжает. Искренне верит, что лишь безобидно подшучивает.

Вот только мне совсем не смешно.

— Я не придумала, — оскорблённо заявляю.

— Хм, ну тогда попроси его встретить тебя сегодня после школы, — на этот раз Маша говорит вызовом и недоверием. — Мы посмотрим на него и отстанем.

Её испытывающий взгляд, девочки вокруг нас, мои уже сказанные слова, разоблачение симпатии к Свиридову… Всё это накрывает разом, и я уже не соображаю.

— Да без проблем! — заявляю уверенно и уже даже начинаю изображать, как пишу кому-то сообщение.

Хорошо, что вовремя звенит звонок, намекающий, что нам всем на физру пора. Наверное, только он спасает меня от любопытных взглядов. Не удивилась бы, если бы открыто заглядывать в телефон мне начали. Да и с Маши станется попросить меня показать страницу того самого парня.

А мне ведь даже некого просить подыграть мне и встретить. С теми знакомыми парнями, которые у меня есть, мы не так уж общаемся.

— Ладно, на урок пора, — обыденно сообщаю девочкам, убрав телефон.

Потом что-нибудь придумаю.

****************

Увы, за два оставшихся урока девочки ничего не забывают и уж тем более не передумывают видеть моего парня. Которого, кстати, как не было, так и нет.

Я вздыхаю. Придётся импровизировать. Постараюсь натурально удивиться и обидеться тому, что его тут нет. На крайний случай, позвоню на первый попавшийся номер и вывалю там своё негодование. Говорить с невидимым собеседником легче, ну покрутят там у виска, сбросят — ничего страшного.

И я бы, наверное, так и сделала, но пока мы спускаемся по лестнице, Маша нехило так распаляется в шуточках о моём «воображаемом парне». Так уверена в своей правоте, что на меня опять накатывает обида. Хочется, чтобы одноклассница обломалась.

Мы выходим из главной двери школы, но пока не спускаемся по лестнице. Девчонки почему-то тормозят, ну и я с ними, всё равно пока не разобралась, что делать.

— Вау, — восторженно выдыхает Юля. — Насть… Это что, вправду он?

Я, наконец, смотрю туда же, куда девочки.

Вот уж и вправду «вау». Причём как по заказу для меня. Парень не выглядит школьником, но стоит возле здания, ждёт чего-то. Вот это повезло!

Он ещё и красавчик. Телосложение даже круче, чем у Кирилла. Да и взгляд взрослее, что ли. Смотрит вперёд, перед собой, стоит такой задумчивый. Волосы светлее и чуть длиннее, чем у Кирилла. Рост почти такой же, оба высокие. Вот только незнакомец уже возмужал, а Свиридов ещё нет. И это чувствуется скорее даже чисто на интуитивном уровне, чем внешне. Так что, думаю, девчонки обзавидуются, если я представлю своим парнем именно этого незнакомца.

Не оставляя себе шансов на сомнения, тут же срываюсь с лестницы — к нему. На пике эмоций, что ситуация может вот так просто и выигрышно решится, и не сомневаюсь как будто. Даже неловкости перед парнем нет.

— Привееет, — на бегу громко и радостно протягиваю я, чтобы девочки услышали.

Он, конечно, тоже слышит. Смотрит на меня, но не успеваю увидеть, как — чуть ли впечатываюсь в него, моментально обнимая. Ну же, обними в ответ, чего тебе стоит…

Девчонки наверняка смотрят.

Но это неожиданно встаёт куда-то на задний план. До меня вдруг резко доходит, что я обнимаю совершенно незнакомого парня — это чувствуется так остро, что сбивается дыхание. Лицом утыкаюсь куда-то ему в футболку, пальцы судорожно цепляются за воротник его кожаной куртки, а сердце заходиться начинает. Слишком хорошо чувствую горячее крепкое тело парня под одеждой. И, кажется, начинаю, мелко дрожать.

Глава 2. Настя

Кажется, мама слегка перестаралась со своим желанием, чтобы мы с её Олегом и его сыном понравились друг другу. Я одета в явно не повседневное платье, профессионально накрашена — в общем, почти как на подиум захожу. Даже застываю на мгновение у зеркала, любуясь тем, как уложены каштановые волосы, каким глубоким кажется взгляд и выразительными губы…

Да и платье это надела всего во второй раз, и уже это заставляет чувствовать себя нарядной. Первый раз был, когда ходила на свадьбу папы и Оксаны. Символично, теперь оно на мне при знакомстве с маминым мужчиной. Прям как отправная точка к счастью обоих родителей, получается.

Думаю об этом без лишних эмоций. Может, мне когда-то и хотелось, чтобы всё сложилось иначе, и папа с мамой были вместе, но гораздо важнее их счастье.

— Здравствуй, Настя, — предстаёт передо мной довольно красивый светловолосый мужчина. Ещё даже не седой. Статный, моложавый, с живым и умным взглядом. — Какая ты красавица, вся в маму.

Несмотря на исходящую от него уверенность и фамильярность в обращении, на которую он с лёгкостью перешёл, я чувствую, что нервничает. Да и мама неловко улыбается.

Это всё настолько трогает, что я мгновенно проникаюсь теплом к незнакомому мужчине. Улыбаюсь искренне.

— Спасибо. Мне очень приятно познакомиться.

Обменявшись ещё парочкой приветствий и любезностей, мы, наконец, садимся за стол. Я напротив сына Олега, наши родители — друг напротив друга. Обстановка уже ощутимее расслабленная. Мне тоже на душе совсем легко, пока я всё-таки не обращаю внимание на всё это время молча сидящего и даже ни разу не взглянувшего на нас парня. Не то что не встал и не встретил нас, как Олег, но и полностью игнорировал. Странно, что ни моя мама, ни его отец не обратили на это внимания.

Но не странно, что этот Глеб так себя ведёт. Ему вообще, судя по всему, нет дела до других людей! Пусть даже близких. Я ведь сразу узнаю этого подонка, того самого, кто унизил меня сегодня на глазах одноклассников. Конечно, он не был обязан мне подыгрывать, но мог бы и мягче это донести! Да и вообще… Разве это такая сложная роль?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что снова начинаю заводиться. Пережитое днём наваливается слишком ощутимо, в душе снова поселяется гаденькое неприятное чувство. Опять беспомощность, обида, непонимание. Вот как так получается, что уже дважды за день именно он появляется там, где не стоило? Почему, ну почему тем самым Глебом оказывается именно он?..

Совпадение настолько выбивает из колеи, что с трудом преодолеваю порыв уйти отсюда. Сильно сжимаю губы, чтобы не заплакать. Ради мамы надо держаться. Да и вообще, стоит этот придурок того, чтобы так на него реагировать? Пусть не думает, что я до сих пор отхожу от его выходки. Мне на него наплевать.

Пора взять себя в руки. Хорошо хоть Олег с мамой о чём-то переговариваются, не замечая моего состояния.

Глеб вдруг бросает на меня взгляд, отрываясь, наконец, от меню, которое до этого изучал. Я чуть не застываю, пытаясь понять, узнал ли. Мама хорошо постаралась над моим образом. Сейчас я выгляжу как минимум взрослее, чем в школе. Не тяну на ту самую «малолетку», которой он меня назвал.

С трудом выдерживаю зрительный контакт. Стараюсь не выдавать недовольства, смотрю равнодушно. Глеб вроде бы тоже. Так и не поймёшь, узнал или нет.

— Что ж… — неожиданно проговаривает он, слегка подавшись вперёд, ко мне. — Значит, на этот раз мне надо притворяться твоим братом, да?

Этот намеренно негромкий, чтобы только между нами, вкрадчивый намёк мгновенно рушит все мои попытки сохранять спокойствие. Сердце бешено колотится о рёбра, стуча в ушах гулкими барабанами.

Узнал! Да ещё и вообще равнодушно отреагировал. Ни удивления в глазах, ни… Ладно, восхищения я и не ждала, наверное. Но ведь и вправду хорошо выгляжу. Это не только отец его отметил, но и многие проходящие мимо люди. В их взглядах всё читалось, а кое-кто и словами выражал. Например, таксист, который нас подвёз, и соседка, с которой в лифте ездили.

А этому Глебу вообще ровно. Зато издеваться надо мной всегда рад. Вот так просто говорит о сегодняшнем происшествии, а ведь наверняка слышал смех девчонок. Ещё и намекает, что братом моим себя не чувствует и не собирается.

Можно подумать, мне он зачем-то сдался. Но я ради мамы стараюсь свыкнуться, а Глебу наплевать на всех, кроме себя, судя по всему.

— Для начала притворись хотя бы человеком, — выдавливаю из себя, стараясь говорить жёстко и отчуждённо.

Но голос предательски дрожит. Так и не оправилась от ситуации. Вот уж не ждала, что увижу этого придурка ещё хоть раз в жизни! А теперь он её частью станет. Несправедливо.

Глеб ухмыляется, откидываясь на спинку дивана. Я стараюсь не обращать внимания, беру меню. Хотя бы заткнулся, и то хорошо.

Но не так уж просто изучать блюда, чувствуя на себя периодические взгляды. Причём самые разные — от коротких до пристально изучающих.

— Мам, что тут самое вкусное? — перебиваю нарастающее напряжение, обратившись к родительнице. — Вы ведь сюда уже ходили, да?

Она подтверждает, заглядывая в моё меню, охотно подсказывая и подключая Олега. Впрочем, он только рад выказать участие.

Как же отец отличается от сына... И как же странно, что и сейчас ни Олег, ни мама даже не пытаются подключить к нашим диалогам Глеба. Он словно отрезан от нас, смотрит себе в окно, молчит.

Зачем вообще пришёл?..

************

Вечер протекает непринуждённо. Я уже почти забываю про инцидент с Глебом, да и сам будущий «брат» особо не беспокоит. Очень скоро даже смотреть перестаёт, да и реплики бросает редко.

Блюда тут действительно вкусные, атмосфера расслабляющая, музыка приятная… К тому же, я немного выпила шампанского, которое тоже помогло окончательно отпустить ситуацию. Не знаю, что там с Глебом не так, но это уже его проблемы, а не мои. Я наслаждаюсь как вечером, так и жизнью.

И, видимо, Олег с мамой это улавливают. Потому что многозначительно переглядываются, словно решая что-то… И тут он говорит, глядя прямо на меня:

Глава 3. Настя

Я не смогла. Мама вчера была такой счастливой, что у меня просто язык не повернулся завести тему о проблемах с Глебом и желанием уехать к папе на период Испании.

Ну и ладно. В конце концов, зачем маме вникать во все эти детали? С папой я и сама могу договориться. Ближе к свадьбе займусь этим, а пока у меня заботы поважнее…

Пора в школу. Сегодня я снова увижу Машу, Юлю и других свидетельниц моего позора, а главное, — Кирилла Свиридова, который всё слышал. А теперь, скорее всего, и причину знает.

Как же не хочется вставать... Но какой смысл «заболеть» сейчас, если всё равно, рано или поздно, придётся с ними столкнуться? Чем быстрее это произойдёт, тем и мне легче будет, и поводов для сплетен меньше.

Неохотно плетусь в ванную, привожу себя в порядок… И вдруг так и застываю под тёплыми струями душа, вспоминая детали вчерашнего позора. Глеб мне не подыграл — причём демонстративно грубо. Он сам по себе такой холодный подонок, или у этого поведения всё-таки были причины?..

Ведь девочки заметили его, стоящим у здании школы. Словно ждущим кого-то. А что если…

Наспех вытираюсь и буквально вылетаю из душа в одном полотенце.

— Мам, а у этого Глеба девушка есть?

Родительница даже вздрагивает от неожиданности, настороженно бросив на меня взгляд. Но быстро перестраивается, спокойно продолжая украшать сырники ягодами.

— Не знаю, — задумывается она. — А почему ты спрашиваешь? Он ведь теперь твой брат.

Я вздыхаю, окончательно заходя на кухню. Только сейчас сознаю глупость своего порыва. Хорошо хоть мама не особенно комментирует, в целом, привыкла, что со мной такое бывает — сначала делаю, потом думаю.

— Сводный, — зачем-то уточняю. И уже совсем спокойно поясняю: — И нет, меня он не интересует. Просто я видела его вчера возле школы, ещё до знакомства. Как будто ждал кого-то, вот и решила, что вдруг девушку.

Мама снова озадаченно хмурится, явно размышляя. Надеюсь, это она вспоминает о личной жизни Глеба, а не задумывается о причинах моего интереса.

А что до меня… Не скажу, что возможное наличие девушки сильно сглаживает то происшествие, но если причина именно в этом, то, возможно, Глеб не так ужасен, как кажется. Всё-таки не хочется мне враждовать. Осадок, конечно, остался, но лучше закрыть тему. Я, наверное, сейчас цепляюсь за поиск убедительной причины это сделать.

— Ну, может быть, — как-то осторожно соглашается мама. — А может, тебя увидеть захотел. Ему отец как раз тогда утром и показывал твои фотки в соцсетях, рассказывая о свадьбе и скором переезде.

Я так и застываю, подцепив сырник на вилку. Вот это информация…

Что ж, так хотя бы понятно, почему Глеб не удивился, увидев меня в ресторане. Для меня-то наша вторая встреча была тем ещё шоком.

С трудом сдерживаюсь от желания рассказать маме детали нашей с «братцем» первой встречи и уточнить, могло ли оказаться, что он намеренно мне не подыграл, чтобы унизить. Ждал, например, чтобы просто увидеть или как-то надавить, а тут и случай подвернулся.

Ведь надо совсем ничего не видеть, чтобы не понять, что Глеб не в восторге от перемен в жизни его отца. И, кажется, это знают как и сам Олег, так и моя мама. Я ведь прочувствовала ту атмосферу напряжённости в ресторане.

— Вот как... — только и говорю, почему-то не решаясь выдать всех мыслей. — Мне кажется, он не очень хорошо воспринял эти новости.

Мама вздыхает.

— Глеб — взрослый парень, и я думаю, сам должен всё понимать. Просто, возможно, ему нужно чуть больше времени, чем тебе, — она почему-то отводит взгляд и поспешно добавляет, явно желая закрыть тему: — Ладно, тебе в школу пора, а то опоздаешь скоро.

Она даже поднимается и уходит в комнату, суетится там в каких-то делах. Атмосфера недосказанности просто зашкаливает.

Ну да ладно. Разберёмся как-нибудь потом. Главное, что мама счастлива, а этот Олег, судя по всему, хороший мужчина.

А в школу и вправду уже почти опаздываю…

И только обуваясь, я вдруг сознаю, что всё это время размышляла о вчерашнем происшествии, думая именно о причинах поведения Глеба, а не об испытанном унижении.

***********

Придя в школу, не решаюсь привычно присоединиться к группке девчонок, сидящих возле кабинета. Сажусь подальше, на подоконник. Ещё даже не поздоровалась ни с кем. И впервые за все одиннадцать лет не хочу. Надеюсь слиться с этим окном, да и вообще все уроки отсидеть невидимкой. Сегодня я готова превратиться в прилежную ученицу, которая ходит в школу исключительно за знаниями.

— Ты не должна никому ничего доказывать, — Кирилл подсаживается незаметно.

Я резко выныриваю из своих мыслей, но посмотреть на него не решаюсь. Только и могу, что пожать плечами, пытаясь успокоить стремительно забившееся сердце.

Это ведь первое обращение Свиридова ко мне.

— Не придавай значения вчерашнему, — помедлив, добавляет он. — Поговорили и забыли. Не напоминай, вот и всё.

Открытого участия в его голосе нет, скорее, обыденно говорит. Но меня всё равно пробирает от того, что Кирилл заговорил со мной, да ещё пытаясь успокоить. В груди щемит.

Я не ошиблась в нём. Он вправду замечательный.

Не выдерживаю, смотрю на него, мгновенно тону в его глазах. Ответный взгляд чуть ли не приковывает. Сердце уже исступлённо колотится где-то в висках, а у меня от волнения подкашиваются ноги. Хорошо хоть не стою, не так заметно.

Надеюсь, не покраснела… Хотя… Разве для Кирилла мои чувства теперь тайна?

— А что они говорили? — с трудом выдавливаю. Я всё-таки должна знать наверняка.

С трудом узнаю свой голос. Это ведь было моё первое обращение к Кириллу.

Он слегка мнётся, отводит взгляд, усмехается. А у меня сердце падает вниз. Свиридову нет смысла отвечать — я уже вижу, что разговоры всё-таки доходили и до обсуждения моей симпатии.

— Я не прислушивался, — быстро ориентируется с ответом он.

Ещё вчера дном я бы провалилась со стыда, если бы поняла, что Кирилл всё знает. Но сегодня… То ли вчера я пережила сполна, то ли от его обращения ко мне становлюсь смелее, но почему-то мне даже чуть ли не легче, что теперь скрываться не придётся.

Глава 4. Настя

Вчера мне показалось, что Кирилл хотел меня поцеловать. Но я запаниковала, распрощалась быстро, ушла. А что мне ещё делать, когда опыта в поцелуях совсем нет?..

Теперь вот думаю, что Кирилл не тот парень, кто отнесётся к этому без понимания. Я ведь вчера долго и много с ним общалась, — достаточно, чтобы понять. Но с другой стороны, даже если вернуть момент — не уверена, что смогу. Мне бы хоть немного опыта, не хочу позориться. И так только и делаю, что это. А Кирилл… Он такой…

— Дочь, сегодня в школу не идёшь, — неожиданно сообщает мне мама, заходя в мою комнату и садясь на постель. — Мы с Олегом решили, что пора перевозить наши вещи к ним. Займёмся сборами, обустраиваться начнём, чтобы после свадьбы сразу на всё готовое приехать, а не проблемы решать. Сейчас будет трудная неделя, зато потом расслабимся и отдохнём.

Я хмурюсь. В любое другое время я была бы только рада пропустить пару учебных денёчков, но мы только недавно начали сближаться с Кириллом. Хочется снова его видеть… Хотя, с другой стороны, может и к лучшему будет небольшая пауза, учитывая разгоряченность парня. Он явно готов к поцелуям, а я за себя не уверена.

Да и, если что, мы вчера добавились друг к другу в соцсетях и номерами обменялись. То, что я пропущу школу, ещё не значит, что с Кириллом не встречусь. Может, он опять позовёт меня на свидание…

Ага, и опять захочет поцеловать.

— Звучит, как отличный план, — отвечаю маме и сонно потягиваюсь. — Ну тогда и поспать можно чуть подольше, да?

— Хорошо, — улыбается мама. — Только недолго. Нам надо собрать чемоданы до двух, в это время Олег сможет заехать и забрать нас. У него как раз перерыв будет.

Я киваю. Странно, но на этот раз не решаюсь спросить про Глеба, хотя хотелось бы знать. Наверное, не хочу, чтобы мама думала, что я проявляю слишком много интереса к так называемому брату.

Да и вообще… Ну увижу я его сегодня тоже, и что? Он скоро вообще частью моей жизни станет, пора привыкать.

**********

Глеб всё-таки приехал вместе с отцом. Оба выходят из красной хорошо отполированной, как новенькой, машины. Тепло улыбаясь мне и маме, Олег открывает багажник, а Глеб просто молча подходит ко мне и забирает чемодан с сумкой. Легко так поднимает, хотя я с трудом держала. С чемоданом хоть проще — он на колёсиках.

Мне немного не по себе от этого пренебрежительно доброжелательного действия, да и непонятно, что у братца на уме на этот раз. Но раз помогает, наверное, надо хотя бы заговорить с ним.

— Я вчера видела тебя в фильме, — говорю первое, что приходит в голову.

Глеб останавливается на полпути, не донеся груз до багажника. Оборачивается, смотрит на меня.

— А я тебя — во сне, — невозмутимо сообщает.

Вот уж внезапно так внезапно. Я ошарашенно смотрю на него, не понимая, это он так издевается, или правду говорит. Боковым зрением подмечаю, что мама с Олегом заняты друг другом, а потому осторожно переспрашиваю:

— Что?

Как-то неожиданно у меня голос садится. Сама себя с трудом слышу.

— Ты мне снилась, говорю, — небрежно уточняет Глеб.

Я преодолеваю порыв спросить про детали этого сна, если он и вправду был. Учитывая скорее враждебность братца, не удивлюсь, если ему снился какой-нибудь трэш, где я каким-либо образом страдаю. М-да… Скорее всего, что-то вроде того. Уточнять ни к чему.

И уж тем более ни к чему думать о том, каким ещё мог быть этот сон, ни к чему вспоминать мои неуклюжие объятия и ощущение его горячего напряжённого тела.

— Эм… — только и выдавливаю. — Ну ладно.

Глеб уже и не слышит мой ответ, наверное. Он почти сразу после своих слов отвернулся и грузить вещи начал. Не похоже, что его вообще интересовала моя реакция.

Зачем тогда сказал? Разговор поддержать? Ну конечно, он таким насыщенным получился.

Я зачем-то усмехаюсь, качаю головой, а затем, наконец, беру себя в руки и подхожу к машине. И вовсе мне не интересно, что там за сон был. Скоро и думать об этом перестану.

Наши родители садятся на передние сидения, а нам с Глебом достаются задние. И это не слишком способствует тому, чтобы выбросить из головы его слова. Брат сидит довольно близко. Ощущение, что вообще чуть ли не весь мир сужается до наших сидений. Слишком остро чувствую Глеба рядом. Реагирую почти на каждое его движение, а ведь даже не смотрю на него.

Сама не знаю, откуда эта взвинченность. Наверное, надо будет постараться подружиться с братцем — так будет проще его воспринимать. А то пока совсем непонятно, чего от него ждать. Выглядит и держится вроде как отстранённо, но при этом зачем-то в школу приходил, с вещами мне помог, о сне сказал, тур родителям организовал… Тот самый, что оставит нас наедине.

Не знаю, к чему в итоге пришли бы мои мысли, но телефон очень вовремя мигает новым уведомлением. Сообщение от Кирилла.

«И почему я не видел тебя в школе, прогульщица? Я вообще-то только ради тебя сегодня приходил)».

Я улыбаюсь, и лишние тревоги как-то быстро вылетают из головы.

Пишу Кириллу, что маме понадобилась моя помощь. К счастью, он не спрашивает подробностей, лишь говорит, что всё равно хотел бы меня видеть ближе к вечеру.

И теперь я не могу думать ни о чём другом. Всю дорогу нервничаю, вспоминая вчерашнее свидание. Нутром чувствую, что на этот раз не получится отвертеться от поцелуя. Кирилл идёт напролом… Видимо, ему хватило вчерашнего похода в кино, чтобы понять, что он хочет быть со мной, вот и не медлит. Меня не пугает такая поспешность — мне вот вообще хватило каких-то нескольких минут, чтобы влюбиться. А после вечера, когда мы так свободно и легко говорили, тем более никаких сомнений нет. Видимо, Кирилл тоже это прочувствовал.

Но вот что меня действительно пугает — так это то, что поцелуй в любом случае состоится в ближайшее время. Будет глупо отталкивать Кирилла только из-за неопытности. Сказать ему, как есть? Тоже не по себе.

Не выдерживаю этого волнения и набираю в поисковике «как научиться хорошо целоваться». Глупая формулировка, конечно, но ничего умнее в голову не приходит. И так жар по коже разгоняется, когда набираю эти слова. А ведь раньше и в голову не приходило изучить эту тему…

Глава 5. Настя

Мама с Олегом уже начинают обустраивать её вещи в их совместной комнате, а я пока просто хожу по квартире. К счастью, Глеб куда-то ушёл после того, как помог сумки с чемоданами сюда доставить. А значит, мне никто и ничто не помешает…

Когда он не рядом, проще выбросить из головы наши конфликты. И пусть от этого они лишь острее вспоминаются, когда братец на горизонте, с этим справлюсь потом. Пока я просто осматриваю свой будущий дом.

И, кстати, очень даже неплохое место для жилья. Квартира с гораздо более современным и оснащённым комфортом ремонтом, чем у нас с мамой. Четыре комнаты, в каждой из них кондиционеры и пол с подогревом. Да и освещение тоже более продвинутое, чем наше. У нас лампочки с люстрой, у них — гармонично встроенные в потолок и дополняющие дизайн светильники.

Мебель мне тоже нравится, особенно мягкие и уютные диванчики и кресла. К ним даже прикасаться приятно, не то что сидеть в них. Цвета тоже хорошо подобраны и отлично сочетаются. Коричневый, немного красного и чёрный с белым. Стильно, не перегружено и не пестрит. Дизайн не слишком строгий, оттенки подобраны правильно…

Ухмыляюсь собственным мыслям. Ну не получается у меня пока оценивать эту квартиру со стороны души, вот и смотрю так, словно наблюдатель со стороны. На самом деле, наплевать мне на всё это, я пока не хочу сюда переезжать. Но ничего… Привыкну, наверное.

Отгоняю мелькнувшую в голове мысль, что было бы гораздо проще привыкнуть, не будь у Олега сына…

И тут я забредаю в его комнату. Конечно, тут нет никаких конкретных опознавательных знаков, указывающих на Глеба, но я почему-то уверена.

Останавливаюсь в дверях, отчего-то не решаясь зайти внутрь. Хотя братца нет дома, и я могла бы… Но ощущение, что даже его комната меня отторгает. Не по себе пересекать его территорию.

Вряд ли он часто тут бывает. Обстановка не выглядит совсем уж заброшенной, но слишком уж тут чисто, хотя вещи кое-где разбросаны. Похоже, что Глеб здесь только ночует, собирается на очередной рабочий и учебный день, а может, на какое-нибудь развлечение…

На столе помимо прочего лежит открытый ноутбук и несколько книг, и я неожиданно ловлю себя на мысли, что хотела бы рассмотреть подробнее. Что он читает, материалы по учёбе? Или что то другое… Зачем ему ноутбук, что-то печатать? Играть? Может, он ещё включен?..

Я вздыхаю, отбрасывая лишние мысли. Какая мне разница, кто такой Глеб и чем живёт. Меня совсем не тянет с ним дружить, да и по всему похоже, что мы будем просто уживаться вместе. Потому что даже в его попытках сближения чувствуется какой-то подвох. Это не фальшь, нет… Что-то другое.

Я неожиданно цепляюсь взглядом за какое фото в рамке, стоящее на верхнем уровне стола. Двигаемая каким-то порывом, резко прохожу в комнату, забывая о всяких внутренних препятствиях. Беру фото в руки…

Женщина. Довольно красивая, блондинка, глаза, как у Глеба. Не стоит и гадать — это его мама. Они довольно похожи...

Странное чувство. Какой-то надрыв внутри непонятно откуда взявшийся. Глеб совсем не похож на маменькиного сынка, зачем ему держать это фото на видном месте? Или это демонстративная реакция на родительский развод?

А не из-за моей ли мамы его родители развелись?..

Всё это время я даже не думала об этом. Считала, что ситуации схожие. По себе судила.

— Это комната Глеба, — неожиданно слышу я спокойный голос мамы. — Твоя будет за следующей дверью.

Сглатываю ком в горле, кладу фото обратно, оборачиваюсь. Мама стоит у прохода. Не знаю, зачем она это сказала, неужели думала, что я сейчас себе комнату подыскиваю?

Ведь мама наверняка видела, как я в руках что-то держала и обратно ставила. И ладно уж, наверняка разглядела, что именно.

— Ага, хорошо, — я стараюсь говорить как ни в чём не бывало, но не выдерживаю этого едва уловимого напряжения. Ещё и сердце гулко биться начинает, отдаваясь шумом в ушах. — Он хранит фотку матери…

Подхожу ближе — Олега здесь нет. Мама одна стоит в дверях, и мы вместе выходим в коридор. Не знаю, где отец Глеба, но почему-то уверена, что нас никто не услышит.

Мама вздыхает, словно решается.

— Наверное, в память о ней, — наконец, сдавленно выдаёт она.

Я даже не знаю, от чего меня прошибает больше — от её неловкого тона, виноватого вида, или от сказанного.

— Она умерла? — нервничая ещё больше, уточняю.

— Да.

Мне уже совсем не спокойно. Вообще не в первый раз слышу про смерти чьих-то близких, но вот именно сейчас эти слова горят, прожигая кожу. Я просто обязана уточнить, а не выбрасывать догадку, которая отдаётся ударами по вискам.

Если бы мама умерла давно, а Олег решил снова вернуться к жизни после её смерти, вряд ли Глеб бы возражал. Каким бы там ни был. Это ведь просто нелогично, а братец кажется вполне самодостаточным, к чему контролировать жизнь отца в угоду собственным капризам?..

— Когда? — спрашиваю гораздо жёстче и требовательнее, чем собиралась.

Мама улавливает, слегка меняется в лице, но принимает удар.

Какого чёрта…

— Чуть больше месяца назад, — негромко сообщает она.

Я была готова к тому, что они познакомились и начали встречаться сразу после её смерти, толком не соблюдав траура. Тогда была бы понятна и реакция Глеба, и неловкость мамы. Она вообще всегда щепетильно относилась к чувствам других людей.

Но чтобы так!..

— А вы с Олегом вместе сколько, ты говорила… Полгода?

— Да, — решительно отвечает мама, вот только слегка охрипший голос выдаёт, что эта невозмутимость напускная. — Насть, я понимаю, как всё это смотрится, но жизнь сложнее, чем…

— Вот только не надо читать мне лекцию о сложности человеческих отношений и перипетиях судьбы, — резко перебиваю я, чуть ли не дрожа. — Я помню её ещё с твоего развода с папой.

Грубо? Возможно. Но я надеюсь, они с Олегом хотя бы свадьбу догадались после сорока дней сыграть. А то если ещё даже не прошли…

И такое отношение к покойной жене маме ни о чём не говорит? Или она искренне верит, что с ней всё будет иначе?

Глава 6. Настя

Наверное, надо было отменить свидание с Кириллом. Уж не знаю, из-за чего я так загрузилась — из-за новости от мамы, выходок Глеба и моей неожиданной реакции на поцелуй, но всю встречу я была сама не своя. Конечно, поначалу до меня пытались достучаться, но даже понимая это, я почему-то не смогла перестроиться.

Извинилась и ушла.

А теперь понимаю, какая дура. Ведь уже третий день после этого Кирилл мне не пишет, не звонит, даже не лайкает новые фотки в соцсетях. Хорошо хоть истории смотрит.

Причём я пока даже не могу увидеть Свиридова и понять, что у него на уме. Я не хожу в школу — до свадьбы остаётся всего два дня. И всю эту неделю я помогала маме с приготовлениями.

Я бы и хотела, конечно, максимально абстрагироваться от всего происходящего, но сразу, как вернулась после свидания с Кириллом, была ошарашена очередной новостью.

Наверное, я была вся в мыслях, потому что даже не заметила, как мама подошла. Она словно возникла из ниоткуда. Я просто повернулась, чтобы повесить пальто — и вот уже не одна в коридоре.

— Насть, я всё думала, как происходящее смотрится для тебя. Не хочу, чтобы ты плохо обо мне думала, — неловко начала она, а мне захотелось заткнуть уши.

Конечно, мама всегда останется мамой, я буду любить, несмотря ни на что. Но слышать её оправдания я не хотела. Вот не готова была изображать, что всё в порядке.

Но и не пришлось.

— Конечно, мы бы подождали дольше, но уже не была смысла тянуть, — виновато вздохнула мама. — Так что назначали свадьбу чуть позже, чем через сорок дней после похорон. Пока мой живот ещё не особо заметен…

Её последняя фраза просто обухом по голове ударила, оглушила буквально. Я едва устояла на ногах. Мама беременна?..

Это было странно, очень странно и даже пугающе. Ведь мне почему-то и в голову не приходило, что такое возможно. Даже когда я только узнала про появление мужчины в маминой жизни. Но это… У меня скоро будет брат или сестра? Хотя, кстати, не только у меня…

У нас. С Глебом.

И в отличие от нас с ним, новый член семьи будет родственным обоим.

— Что? — прохрипела я. — Это точно?

Мама закивала.

— Олег хотел рассказать вам с Глебом после Испании, — озабоченно принялась объяснять она, пока я приходила в себя. — Решил, что будет лучше, чтобы вы сначала подружились, свыклись с новыми условиями… Но то, как сегодня всё вышло… В общем, вот, теперь ты знаешь. Только Глебу пока не говори, он ещё не оправился.

Я нахмурилась. Причём даже не знаю, почему — из-за очередных планов по скрытности, в которые невольно посвящена, или из-за того, как неожиданно учащённо забилось сердце при упоминании новоприобретённого братца.

А ещё поцелуй не к месту в голове всплыл. Аж губы защипало.

— А тебе не кажется, что это глупо, выдавать ему информацию дозированно? Сначала он свыкнется с одним, как вы тут же подбросите другое, лишний раз подтвердив, что активно встречались за спиной его больной мамы, — я выпалила это гораздо более эмоционально, чем собиралась.

Видимо, неуместные воспоминания о поцелуе сказались. Но не успела смягчить ситуацию — наткнулась на понимающий и почти сияющий мамин взгляд и растерялась.

— Ты сочувствуешь Глебу, — одобрительно сообщила она. — Это хорошо. Добрая моя девочка. Поэтому хорошо, что вы вдвоём останетесь. Мы с Олегом очень рассчитываем, что вы найдёте общий язык. А новость ему обязательно скажем, но когда увидим, что он хоть немного готов принять…

И вот до свадьбы остаётся два дня. Всё это время я не видела Кирилла и Глеба — с того самого дня, как состоялся мой первый поцелуй. Теперь ощущение, что мне это даже приснилось.

Пока не решилась возобновить общение с Кириллом — слишком много забот навалилось, не до выяснения отношений. Если я ему действительно нравлюсь, он всё поймёт, когда в школу приду и поговорю с ним. А до этого, наверное, нет смысла цепляться.

Сама от себя не ожидала, но прихожу к этому выводу удивительно легко.

А Глеб… Сегодня мы всё-таки увидимся. Его отец решил, что нам всем стоит провести вместе вечер, чтобы до свадьбы в очередной раз сблизиться, расслабиться и отдохнуть от суеты. Хотя, как по мне, Олег просто боится, что его сын выкинет какой-то фортель во время торжества. Вот и перестраховываются родители этой встречей.

Уж не знаю, обоснованно ли, но подсознательно чувствую, что причина именно в этом. Ведь сблизиться за день мы всё равно не успеем. Да и за неделю не успели бы.

**************

— Я решил, что ресторанов нам пока хватит, — усмехается Олег, после того, как мы все поздоровались между собой. Ну как все… Глеб просто кивнул, бросив на нас с мамой быстрый нечитаемый взгляд. — К тому же, застолье и на свадьбе скоро будет. Поэтому мы едем в аквапарк. А по дороге купим девочкам новые купальники, раз уж для вас это стало неожиданностью.

Я слегка теряюсь. Нет, конечно, уже разгуливала в купальнике перед народом — мы с мамой периодически отдыхали на разных морях. И не стеснялась, даже когда в первый раз это было. Но раздеваться перед Глебом…

Надо выбросить из головы тот поцелуй. Он всё портит.

— Необязательно покупать, мы можем вернуться и взять свои, — как можно более невозмутимо предлагаю я.

Но Олег снова ухмыляется, качая головой.

— Садись в машину, — мягко говорит мне мама, улыбаясь.

Ну понятно. Олег хочет продемонстрировать свою состоятельность, позволяющую делать спонтанные, пусть и недорогие, покупки. Как по мне, глупо — дом в двух минутах от нас, а купальники не столько стоят, чтобы выпячиваться щедростью. Ну да ладно. Хочет, чтобы был сюрприз, пусть будет так.

Олегу с мамой сейчас ведь тоже непросто приходится. Сами виноваты, конечно, но теперь, узнав про беременность родительницы, я перестаю судить. Принимаю даже.

Глава 7. Глеб

Смотрю на Настю, желая знать, хватит ли у неё ума слезть с этой горки. Даже мне стоя внизу видно, что боится девчонка. Сидит там сама не своя, чуть ли не ёжится.

А ведь это явно не тот случай, когда стоит бросаться навстречу своим страхам, побеждая их. Это скорее случай, когда не надо изображать из себя то, чем не являешься.

Она как-то неожиданно смотрит на меня. Раз — и наши взгляды встречаются. Ощущение, что даже отсюда пропитываюсь вселенской скорбью, страхом и отчаянием в её глазах.

Детский сад какой-то. Может, пора уже слезть, раз так хреново?

Сестрёнка отводит взгляд, и у меня в горле резко пересыхает. Ощущение, что попахивает чем-то стрёмным. Вот только предчувствий идиотских мне не хватало, как и волнения за эту дуру. Не дождётся.

Я не успеваю просто забить и уйти — Настя ныряет в трубу. Резким, стремительным движением, явно ломающим страх сквозь силу, будто в этом важность какая-то.

Это её решительное действие как удар мне под дых. Вспоминаются тот её взгляд беспомощный и подрагивающее хрупкое тело.

Дождалась всё-таки. Добилась своего — мне не по себе. За весь опыт участия в съёмках в качестве каскадёра всякого повидал, всегда всё контролировал, а тут…

Застываю в странном оцепенении, обводя взглядом изгибы и длину горки. Ощущение, будто всё остальное и существовать перестаёт. Только я и труба, которая засосала в себя сопливую школьницу, которая слишком доверительно жалась ко мне во время поцелуя несколько дней назад.

Теперь её вообще не видно. Дурацкая конструкция у этой горки — даже силуэта движущегося не разглядишь. А если вдруг застрянет или запаникует? Мало ли что. Где хоть какой-то долбанный контроль сотрудников за ситуацией? Таких идиоток вообще пускать на подобные развлечения не надо.

Ну давай уже, плюхайся в воду, сестрёнка ты моя навязанная.

Сжимаю кулаки. Это у меня уши заложило, или тут воцаряется гробовая тишина? Хотя порой она сменяется какофонией звуков и приглушённых голосов. Когда в себя прихожу.

Вообще-то прошло немало времени. Мне надоело ждать. Я просто иду к той самой горке — места там хватит на двоих. Как-то не тянет меня быть свидетелем сопливой драмы с привлечением всех вокруг, лучше перестраховаться.

Никогда не угадаешь, что с тобой случится в любую из долбанных секунд. Мама всегда радела за добро и мир вокруг, а потому сдавала свою кровь. Редкая группа, универсальный донор. И, естественно, перед переливанием ей приходилось сдавать анализы, в том числе и на кровь.

Казалось бы, в таких мероприятиях должно контролироваться всё от и до. И уж тем более туда никак не должна была попасть инфицированная игла. Не говоря уж о том, что никакой иглой нельзя, чёрт возьми, пользоваться повторно.

Но у мамы не было больше подозрений, откуда эта болезнь могла к ней попасть. Осторожность в медицинских учреждениях была вопросом, который подразумевался сам собой. Это как дышать, зная, что вдыхаешь воздух. Долгое время мама вообще даже не подозревала заражения — представить не могла. Списывала своё состояние на обычное недомогание. Ведь она и вправду немного расклеилась до этого, поэтому дальше анализов её очередное донорство не прошло. Организм был ослаблен, сказали приходить в следующий раз.

От СПИДа сейчас почти не умирают — а вот от безразличия очень даже. Тут лекарства не помогут, только погубят.

Конечно, у мамы с папой было не всё гладко и до этого. Но никогда не прощу отца за ту реакцию, что я первой увидел в его глазах, когда он понял, что всё запущено и со здоровьем его жены, с которой прошёл чуть ли не всю свою жизнь. Облегчение. Долбанное облегчение.

Ощущение, что мне одному было не всё равно в той ситуации. Ей было. Ему тоже. Он, видите ли, устал. Пожить захотел, для чего ей умереть понадобилось.

А потом я узнал, что жить он начал ещё даже во время её агонии. Пока мама умирала, пока я пытался её вытащить, пока когда-то крепкая семья рушилась на части.

А потом моему папашке хватило наглости, едва переждав сорок дней, сообщить о том, что он вот-вот женится. Натянуто улыбаться мне в лицо, всем видом безмолвно прося поддержки, фотки мне показывать, о новой женщине и дочке её рассказывать.

Хорошо хоть в глазах его видел, что понимал он всё.

Это не моя семья. Эта долбанная новая семейка не имеет ничего общего со мной. Я не часть её, и никогда не буду.

Я начал копить деньги на покупку отдельной квартиры. Работал как проклятый, брал самые сложные роли, за которые больше платят. Сначала была мысль послать папашу и уехать снимать отдельную хату на следующий же день, как узнал про его скорую женитьбу. Но потом понял, что это не то. Не дам я ему эту свободу, буду мельтешить перед ним с самым угрюмым видом, являя собой хоть какое-то подобие его совести.

Если я уйду сейчас — только облегчу ему участь. Когда ушла мама, не дрогнуло у него ничего. Поскорбел для вида, ну может, немного воспоминания нахлынули, и что-то искреннее было. Но быстро перестроился, свадьбу планирует чуть ли не у неё на костях.

День, когда я узнал о свадьбе, нехило по мне ударил. Даже не помню, что я делал и как, функционировал ли вообще. Очнулся, наверное, только у порога школы будущей «сестрёнки». Сам не знал, каким ветром меня туда принесло и зачем.

Хотел ли я увидеть Настю? Вряд ли. Её лицо и без того впечаталось в сознание. Хватило нескольких фоток в долбанных соцсетях. Она почти не использовала фильтры, толком не позировала, себя не выпячивала. Живая, настоящая. Ещё глаза эти светло зелёные большие, взгляд оленёнка какого-то. Так и не скажешь, что дочка своей мамаши. Та смотрит иначе, увереннее и наглее.

Но даже видя эту разницу, ни на секунду не допускал, что яблочко от яблони далеко упало, или что Настя не в курсе подробностей романа своей любимой мамули.

Глава 8. Настя

Господи, зачем я это сделала?..

Просто увидела взгляд Глеба, и скрылась в недрах трубы, как дура. Больно мне оно надо — доказывать ему что-то. Надо было просто слезть при нём, давая понять, что да, боюсь, но наплевать на его мнение. Даже если смеяться бы начал.

Меня носит вниз, а я панически раскидываю руки, пытаясь цепляться чуть ли не за всё подряд. Хотя было бы за что… Безнадёга окутывает, страх уже почти панический, внутри всё дрожит. Сердце, кажется, вообще вот-вот выпрыгнет.

Адреналин будоражит? Как бы ни так. У меня и близко нет азарта, лишь отчаяние. Рвано дышу, почти теряя над собой контроль, а мысли уже путаются.

Несколько поворотов — и новый выступ горки вдруг тормозит меня на месте. Неуверенный и при этом довольно широкий изгиб, да и я сопротивляюсь движению. Отсюда результат. Почти не веря в происходящее, сижу, глядя наверх. И как сильно, интересно, я уже прокатилась? Реально будет ползками добраться наверх, или проще уже скатиться?

Смотрю вниз, прикидываю. И страх тут же снова окутывает чуть ли не полностью, что аж голова уже кружится. Не могу решиться ни на одно, ни на другое, только жалко всхлипываю. Вот дура, вляпалась так вляпалась.

Утешает только, что рано или поздно по горке кто-то другой решит прокатиться, и меня обнаружат. Может, если помогут, не так страшно будет… Хотя позора, конечно, не избежать.

Я делаю неуверенное движение наверх, но меня надолго не хватает. Тут же возвращаюсь назад, чуть ли не в угол забиваюсь. Разве я смогу ползками преодолеть немаленькое расстояние? Да меня вниз унесёт, только ещё более стремительно, и без травм не обойдётся. Идиотское решение.

Но что тогда? Кричать о помощи? Найти, наконец, смелость дойти до конца?

Последний вариант самый адекватный. Надо только решиться…

Делаю глубокий вдох, стараясь не думать о том, сколько там осталось спускаться. Не думать о том, как сильно и как жалко плюхнусь в воду… О том, не ударюсь ли я по пути во время самых опасных поворотов этой дурацкой горки… О том, будет ли смотреть за всем этим Глеб, который каждый день на работе сталкивается с такими препятствиями, что эта труба для него — детский сад….

Мои мысли вдруг прерывает какой-то звук. Прислушиваюсь, цепенею. Да и он увеличивается, не оставляя сомнений — кто-то съезжает по горке. И вот-вот, поравняется со мной.

Чётко понимаю это, но продолжаю сидеть почти неподвижно, слушая звук. Кто бы там ни был, в худшем случае просто пронесётся мимо. Этот поворот достаточно широкий, а я ещё в угол вжимаюсь, движению не помешаю. А если первой нырну вниз, то второй может прямо на меня приземлиться. Мы ведь почти вровень будем идти… Звук уже совсем близко.

Через какие-то секунды я вижу и человека. Глеб!

Он тормозит слишком уверенно для того, кто собирался прокатиться до конца. И смотрит прямо на меня, не оставляя сомнений, что за мной спустился.

— Ты ночевать тут собралась, или как? — глухо обращается. — Скоро тревогу забьют.

Я вздрагиваю, как от удара. Увидеть его и даже встретить нечитаемый взгляд почему-то оказывается проще, чем услышать голос, да и ещё и вопрос получить.

Глеб ведь не отступит… Явно не проедет мимо, пока хоть что-то не скажу.

— Я боюсь, — негромко признаюсь.

Сглатываю ком в горле, уже приготовившись к тому, что братец смеяться начнёт, ну или спрашивать, зачем тогда вообще полезла. Да наплевать уже. И так всё очевидно, его взяла.

— Вместе спустимся, — вместо этого грубовато заявляет Глеб. — Иди сюда.

Я озадаченно смотрю на него и вдруг остро сознаю, что мы снова наедине, только в куда более тесном пространстве, а ещё… Ещё мы оба почти раздеты.

У меня перехватывает дыхание. Взгляд невольно скользит по голым плечам Глеба, по развитой мускулатуре вниз… Упирается о чёрную полоску, отделяющую рельефный плоский живот от того, что ниже…

И дальше я не смотрю. Обухом по голове ударяет воспоминание сначала поцелуя, потом слов в поисковике.

«Как слить малолетку после секса, если она — твоя сводная сестра»…

Я враждебно хмурюсь. И даже не понимаю, что меня бесит больше — самоуверенность Глеба или то, что сижу тут перед ним и робею, еле смотрю и дышу с трудом. Ладно, это хоть можно объяснить страхом. Но как объяснить томительную дрожь по телу, когда о поцелуе подумала?

Вот и чего братец вообще полез за мной? План свой претворять в жизнь начинает?

— Давай, — поторапливает Глеб, поймав мой взгляд. — Доверься мне.

Он сказал это так, будто с трудом выдавил эти слова. Пренебрежительно, резко даже. Совсем не убедительно, но… Но в то же время без притворства. Никакой мягкости, попытки успокоить или выразить расположение.

Словно это обычный Глеб, какой есть. Но обычный Глеб вряд ли полез бы сюда, чтобы мне помочь. Ведь между нами непонятно что, но напряжения там хоть отбавляй.

— Как-то не тянет, — хмуро напоминаю ему об этом.

Вообще не понимаю, почему продолжаю тут сидеть, ведь страх уже где-то далеко в подсознании, уступает другим чувствам. Настороженности, вызванной присутствием Глеба. Неловкости от ситуации, что уж. И… Вот даже не знаю ещё, чему, но волнительно очень.

Так почему бы не воспользоваться этим и не нырнуть вниз, спустившись самостоятельно?..

Смотрю вниз и злюсь, снова чувствуя беспомощность.

— А у тебя выбора нет, — в отличие от меня, не теряет уверенности даже после моего намёка Глеб.

Я бы, может, и хотела что-то ответить, но не успеваю. Так называемый братец вдруг быстро загребает меня к себе, причём слишком легко, будто не вешу ничего.

А у меня дыхание сбивается. Впервые парень касается моей голой кожи чуть ниже груди, впервые я настолько остро чувствую чужие руки на своём теле да так, что чуть ли не насквозь прошибает. И, главное, прийти в себя так и не успеваю — Глеб не только не отпускает, но уверенно размещает меня у себя на коленях.

Я буквально цепенею, полностью потеряв какую-либо концентрацию. Кажется, даже не вижу перед собой ничего. Смотрю вперёд, но всё как в тумане. Зато слишком хорошо чувствую горячее крепкое тело Глеба, прижимающееся ко мне чуть ли не вплотную. Почти во всех, кстати, местах.

Глава 9. Глеб

Вот и вода. Очень вовремя.

А то даже в быстрых движениях, маневрируя в поворотах и контролируя ситуацию, следя, чтобы девчонку не скинуло или не ударило, не мог отвлечься от неё самой. Прийти в себя толком не мог. Настя словно окутывает. Приближается — и вот тебе, теряю голову. Было бы из-за чего, чёрт возьми.

Да, приятно прижимать к себе полуголую вкусно пахнущую девушку с очень даже соблазнительной фигурой и нежной кожей. Но это не повод отключать мозги. Можно подумать, в первый раз такой опыт. В отличие от этой сопливой школьницы, я уже давно не девственник.

Но вот мы приземляемся в воду, и только тогда я прихожу в себя. Разжимаю руки, злюсь. Уже и не понимаю, зачем вообще полез помогать. Сама разобралась бы, рано или поздно, не такая уж проблема была.

Ещё не хватало постоянно вывозить этот детский сад. Ведь моя новоявленная сестрёнка явно из тех, кто вечно во что-то вляпывается. И не я в это время должен быть рядом. Она мне никто, и никем не станет.

А если уж так потянуло на благородные порывы — мог бы кому-то из работников сказать, и пусть они и разбирались бы. Ни к чему самому кидаться было.

Смотрю на неё, собираясь выразить это вслух. Только ещё не придумал, как, да и не понял, зачем.

Настя слегка отплывает от меня, но по-прежнему обращена ко мне лицом. А в больших светлых глазах столько затаённой грусти, что я хмурюсь. Ну что опять? Страх так и не отпустил? Теперь моя ранимая сестрёнка ждёт утешений?

— Я… Я понимаю, что повела себя глупо, что вообще залезла на эту горку, — неожиданно заговаривает она. — И благодарна тебе за то, что помог мне, несмотря на… всё.

Ну вот опять. Опять этот взгляд, который разъедает душу и мягкость в словах, бьющая по мне куда круче любых ударов. Настя что, забыла, какую инфу я искал в поисковике?

И вообще, неожиданно, что сестрёнка так открыто признаёт свою ошибку. И это её «несмотря на всё»… Звучит так, будто ей есть дело до моих чувств. И это после того, что она увидела в моём телефоне.

Да хватит уже изображать из себя невинность и смотреть на меня так.

Я отвожу взгляд от больших распахнутых глаз, пытаясь выбросить из головы их выражение. Вот только это мало помогает, потому что я не нашёл ничего лучше, чем посмотреть вниз. И теперь, кажется, даже вода не спасает от реакции тела. Купальник дурочки прилип к телу, полностью очерчивая грудь так, будто его и нет. Воображению даже почти нечего дорисовывать в её теле, зато оно вовсю отрывается в других моментах… Я так ярко вижу нас, жадно поглощающих друг друга прямо тут, что словно снова чувствую тепло её кожи на ладонях.

Мотаю головой, отбрасывая чёртово наваждение. Разве у меня так уж давно не было девушки? Ну да, уже больше месяца, с тех пор, как мама умерла. Не до того было. Но уж не Настин вид должен мне напоминать о естественных потребностях.

— Несмотря на что? — довольно резко спрашиваю я.

Уж не знаю, заметила ли сестрёнка моё состояние и уловила ли заминку, да только мне уже претит этот её трогательно доброжелательный вид. Пора расставить точки, осмелится ли?

Надеюсь, у неё на самом деле хватает ума понимать, что друзьями, или уж тем более братом и сестрой, мы никогда не станем. Так хватит уже пытаться смягчить меня. Пусть так и передаст своей мамаше, ну или кто там её об этом просит.

— Ну, я про ситуацию с твоей мамой, — помедлив, осторожно говорит Настя.

— А ты тут каким боком? — выпаливаю, лишь бы она уже, наконец, прекратила смотреть на меня щемящим взглядом.

Виню ли я её на самом деле? Ну она, как минимум, знает всю ситуацию и поддерживает во всём мамулю, да и воспитана этой женщиной. Более чем достаточно, чтобы сделать выводы, и детали мне не нужны.

Я не хочу их слышать. И уж точно спросил не для того, чтобы Настя в очередной раз убеждала меня, как ей жаль или начала говорить, что не знала раньше. Вопросом обозначил, чтобы поняла, что она для меня — пустое место. Нечего лезть.

— В том-то и дело что никаким! — взрывается Настя, не выдержав моей враждебности. — Поэтому не надо мне мстить, понял?

Ну вот, наконец-то. Вскрыл. Она теперь настоящая, смотрит настороженно, прицельно, готовая отразить любой мой выпад. Ни тени сочувствия, ни намёка на желание сблизиться — своей мягкостью Настя лишь пыталась меня разжалобить, чтобы отступил от своих намерений, которые в моём телефоне увидела.

Могу понять. Причём гораздо больше, чем притворство и двойные игры. Так бы сразу, а то развела спектакль.

Вот только неожиданно, что Настя решила, что я из-за мести собрался её окучивать. Я-то думал, что мои желания слишком очевидны, и она решит, что просто хочу их удовлетворить и всё на этом. А тут получается, зря пытаюсь скрыть и подавить стремление к ней — наивная сестрёнка ничего и не замечает. И это после того поцелуя, что сорвал тормоза напрочь.

Забавно даже.

— А разве я это делаю? — спрашиваю пренебрежительно, но уже не так резко.

Ведь реально гораздо проще с ней говорить, когда не строит из себя то, чем не является. Более того, так и интерес появляется. Становится любопытно, осмелится ли Настя признать, что в моей телефон заглядывала. И озвучить, что там увидела.

Кажется, я даже чувствую её смятение. Вспомнила, значит. Поняла, что больше нечем её слова объяснить. Щёки сестрёнки слегка розовеют, а я снова хмурюсь. Потому что нефиг мне любоваться этим.

Завтра же найду себе нормальную девушку. Хотя почему завтра? Можно ведь и здесь присмотреть варианты.

— Нет, но ты... — наконец, выдавливает ответ она. — Ты… Ты ведёшь себя так, будто… — и запинается, а щёки совсем красными становятся.

Кажется, признания о подсмотренном я не дождусь. Сомневаюсь, что сестрёнка вообще способна выговорить слово «секс», не то что связать его со мной.

И это даже раззадоривает. Её смущение мне нравится, особенно тем, что вызываю его я.

Да-да, помню, что собирался держаться от неё подальше. Потом.

Глава 10. Настя

День свадьбы наступает стремительно. И ещё непонятно, кто из нас с мамой волнуется больше.

На ней — элегантный белый костюм. Он не облегает фигуру, потому что животик начинает расти и при внимательном взгляде его можно заметить. Но при этом мама всё равно выглядит так красиво, празднично, сияет просто. Словно молодеет на глазах. Макияж ей делала её ученица, и, надо признать, у мамы подрастает отличная смена. Очень сложно не любоваться невестой, да и не заразиться её тихим счастьем тоже не получается.

Надеюсь, Глеб не собирается ничего портить. Я ему уж точно не позволю. Сегодня ничто не загубит маме день.

Наконец, отвожу взгляд от сияющей изнутри и снаружи невесты и смотрю на себя в зеркало. Что ж… Не буду зря скромничать — тут тоже есть чем полюбоваться.

На мне синее с голубоватым отливом платье, которое не только отлично сидит по фигуре, но словно делает её ещё более выразительной. К такому наряду даже не надо лишних украшений, но серебряное колье тут очень кстати. Гармоничное дополнение. Теперь мне сложно отвести взгляд от самой себя. Я совсем не выгляжу школьницей, но в то же время и кажусь особенно нежной и юной с этим макияжем и очень даже соблазнительным нарядом. Своеобразная притягательная невинность.

Да уж, представляю реакцию Глеба…

Так, стоп. Что за мысли? Вот уж это точно последнее, о чём я должна думать или представлять! И тем более, ни к чему вспоминать, как братец смотрел на меня, когда мы в воде разговаривали…

Помнится, он тогда в аквапарке с девушкой познакомился и сошёлся, ну и флаг им в руки. Вот это точно было самым верным решением Глеба. Счастья им, да побольше, может, братец хоть добрее станет.

— Ну вот, мы уже готовы, а за нами только через час заедут, — неловко усмехается мама. — Я, как всегда, слишком перестраховалась и тебя взбаламутила.

Я улыбаюсь и пожимаю плечами. Имеет право, сегодня её день. И вообще, ей волноваться нельзя.

— Не переживай, мам, — слегка сжимаю её руку. — Уверена, всё пройдёт по высшему разряду. А приехать за нами и раньше могут, кстати. Наверняка Олег тоже взбудоражен и уже готов.

Мама с благодарностью смотрит на меня. Но с этими переглядками становится понятно, что мы обе умалчиваем о Глебе. Олег, может, и готов, а вот его сын…

Я отбрасываю мысль о возможной подлянке со стороны братца. Не хочу, чтобы мама увидела в моих глазах сомнения. Тогда точно окунётся в свои и расслабиться не сможет.

— Кажется, Глеб уже потихоньку начал принимать ситуацию, — вымучиваю из себя искренность, ведь нагло вру. — Например, тогда, в аквапарке я чуть не застряла на горке, а он помог. Сам кинулся.

Кажется, у меня всё же удаётся убедительно говорить, ну или маме хочется верить в лучшее.

— Да? — с энтузиазмом переспрашивает она, да и её взгляд быстро снова загорается. — Я знала, что вы найдёте общий язык! Глеб — хороший парень, конечно, не смог не помочь и вообще…

Я старательно поддакиваю её словам, особо не вслушиваясь и не вникая. И без того на душе немного не по себе. Не из-за собственной лжи, но волнительно слегка.

Понимаю только одно — не тянет меня обсуждать Глеба. Тем более, восторженно. Да я вообще думать о нём не хочу! И уж тем более, вспоминать, что было… И что витало в воздухе под очень ощутимым, горящим таким «могло бы быть».

— Да и на свадьбу он собирается с той девушкой, как там её… Олеся вроде, — странно, но именно это я слышу поразительно чётко, да так, что мысли уплывать начинают.

Я на секунду замираю, а затем натягиваю на себя улыбку. Не то чтобы я на самом деле не рада за эту парочку, мне по большей части на них наплевать. Но, наверное, так и вправду будет лучше. Пусть Глеб там занимается своей длинноногой брюнеткой, а нам праздник не портит хмурым видом.

Странный какой-то укол в груди. Ведь это же хорошо, что братец решил отступить от планов на мой счёт. Не знаю, что его убедило, разговор ли между нами, Олеся отвлекла, или ещё что. Одно я знаю наверняка — не должна об этом вообще думать.

— Круто, что они так сблизились, — спешу заговорить, пока пауза не стала давящей.

Эти двое только позавчера познакомились, а сегодня уже на свадьбу идут вместе. Не удивлена, что Олег с мамой не возражали против присутствия фактически посторонней девушки — очередной способ смягчить Глеба, позволить ему чувствовать себя максимально комфортно. Но такой прыти от братца я всё же не ожидала.

Странно в груди сжимается, когда об этом думаю. Ещё некстати поцелуй в памяти возникает. И то, как легко закрыла глаза, сидя у Глеба на коленях, когда с горки скатывались. Расслабилась, доверилась…

Раздражённо отбрасываю эти воспоминания и беру телефон. Если братцу разрешено не знакомое никому сопровождение, то и мне, по справедливости, тоже.

Неожиданно, но мне очень легко набирать сообщение Кириллу. Ни секунды заминки, а ведь ещё недавно краснела бы и паниковала в волнении, по сто раз подбирая слова.

«Привет, прости, что пропала) Мама просто замуж выходит, вот я ей и помогала с приготовлениями, пришлось не ходить в школу», — решаю начать издалека.

Всё-таки мы и вправду почти неделю не общались, не с чего ошарашивать парня приглашением на свадьбу вот так сходу. Ещё неизвестно, как он вообще отреагирует на моё сообщение.

К счастью, долго ждать не приходится. Кирилл читает чуть ли не сразу, быстро печатает ответ.

Хороший знак. Неужели соскучился?

В груди снова теплеет при мысли о Свиридове. Я улыбаюсь — ну наконец-то снова ярко реагирую на него. А то со всеми этими проблемами с Глебом словно перестала думать о Кирилле. Боялась, что когда увижу его вновь, пойму, что ничего и не было между нами.

Зря. Судя по тому, как быстро откликается Кирилл — ему это важно. И мне тоже, я же чувствую. А та заминка… Видимо, нам обоим было неловко после не самого удачного свидания, где я была сама не своя. Ну ничего, больше такого не повторится.

«Да я и сам пропал, болел просто. Не хотел тебя беспокоить, я в это время от всех закрываюсь, не люблю быть обузой, да и заражать не тянет. В общем, тоже не ходил в школу и не знал, что и ты не ходишь», — читаю ответ и усмехаюсь, поднеся ладонь к лицу.

Глава 11. Глеб

Не понимаю, зачем вообще припёрся на свадьбу. Надо оно мне? Тот факт, что моё демонстративное отсутствие испортило бы жениху и невесте праздник, вроде как наоборот, должен был быть очередным доводом в пользу того, чтобы не идти.

Но вместо этого я не только собрался, но даже Олесю с собой позвал, чтобы отвлекала меня от всей этой клоунады. И, кстати, у неё неплохо получается.

Она великолепно выглядит в тёмно-изумрудном платье с чёрным плащом поверх. Даже жаль было его снимать, но и без него есть чем полюбоваться. Олеся вообще красивая девушка. Завитые волосы ей идут ничуть не хуже прямых. С удовольствием касаюсь их, ловлю улыбку своей спутницы…

Обнимаю её сзади и стараюсь выкинуть из головы посторонние мысли. Какая мне разница, почему мама Насти приехала без неё и когда эта долбанная церемония уже наконец начнётся. Ни к чему думать об этом, куда приятнее прижимать к себе красивую девушку и вдыхать лёгкий цветочный аромат, исходящий от её волос. Приятная, милая Олеся, которая легко идёт на контакт и одним своим присутствием отогревает. Мы знакомы всего три дня, а уже близки. Она не играет ни в какие игры, открыто даёт понять, что я нравлюсь, и не тянет с неизбежным. В постели мы оказались ещё вчера.

— А где Настя? — неожиданно улавливаю отцовский вопрос после их обмена любезностями с моей будущей мачехой.

— Она чуть задержится, парня ждала. Они вместе придут. Настя обещала постараться не опоздать, но там уж как получится. В любом случае, она будет с нами, — немного взволнованно отвечает та.

Я неосознанно сильнее сжимаю Олесю, да так, что та озадаченно поворачивает ко мне лицо. Натянуто улыбаюсь, целую её куда-то, кажется, чуть ниже лба. Автоматически как-то.

Не понимаю, какое мне дело до того, что я вот-вот увижу того самого Кирилла, парня сестрёнки. Кстати, быстро она им обзавелась, учитывая, что ещё недавно меня просила изображать её воздыхателя. Конечно, мы с Олесей тоже чуть ли не со знакомства сошлись, но сомневаюсь, что у Насти был похожий случай. Насколько я понял, этот Кирилл — её одноклассник. Как-то слабо верится, что они внезапно воспылали друг к другу чувствами за несколько последних дней. Целовалась она со мной очень даже охотно…

Кажется, сестрёнке просто не терпелось начать взрослую жизнь, а он и рад помочь. И теперь оба притворяются, что им не наплевать, а на деле опыта набираются. Детский сад ещё тот, ну да не моё дело.

Я решил держаться от этой лживой малолетки подальше, вот и самое время начать делать это даже в мыслях.

А жених с невестой нервничают — мамаша Насти явно не хочет, чтобы её дочурка пропустила торжественную часть, а она вот-вот начнётся. Вряд ли в ЗАГСе будут ждать.

Наверное, я должен злорадствовать, но мне на самом деле наплевать. Хочу, чтобы этот день поскорее закончился.

Олеся что-то шепчет, смеётся, а я как в замедленной съёмке вижу, что мама Насти, нервничая, сжимает телефон, читая там что-то. Кажется, даже бледнеет.

Мой отец подходит к ней.

Я хмурюсь. Сердце ухает, отдаваясь неприятной пульсацией в животе, но внешне остаюсь спокойным. Да и нет причин напрягаться — это просто любопытство и лёгкое волнение. Не за Настю, нет. Просто не хочется, чтобы этот и без того унылый день был омрачён лишними проблемами, в которые так любит влипать моя так называемая сестрёнка.

— Глеб… — отец вырисовывается передо мной довольно неожиданно. — Мне неловко с этим к тебе обращаться, но другого выхода не вижу, учитывая, что это касается дочери Ларисы.

Я морщусь. Задолбал по крупицам выдавливать, пусть уже скорее скажет, что случилось, а не интригу затягивает. Эти его неловкие паузы и извиняющийся взгляд нехило нагнетают атмосферу.

Мне должно быть всё равно на испорченный праздник этих людей и, уж тем более, на Настю. Но вот не могу оставаться спокойным почему-то. Такой я прям добряк, сам с себя недоумеваю.

— Ну? — тороплю.

— В общем, Настя с Кириллом сейчас едут сюда на такси, но застряли в пробке, причём достаточно далеко. Понятно, что на церемонию не успеют. А мы через час уже в ресторане должны быть, всё распланировано, нас ждут на праздник. В общем… Ты бы не мог остаться тут, подождать их и подвезти к нам? Не хочу, чтобы Лариса пропускала всё и ждала их тут со всеми гостями, неловко как-то. Заодно это будет справедливо, что раз её дочь пропустит основную часть, то и мой сын тоже не будет на всём празднике.

Отец мнётся, говоря мне всё это, да и есть от чего — я действительно вскипаю. И не столько из-за просьбы, сколько из-за формулировки. И вот чего ради надо было столько драматизма одним своим видом являть, когда ситуация проще некуда?..

Раньше не замечал за отцом такой щепетильности. Вокруг матери он так не носился, а тут всего-то дочурка этой Ларисы пропускает церемонию — и уже страдальческий вид на лице и просьбы из себя выдавливает. Я уже думал, что там чуть ли не авария произошла, а он и вправду по фигне драму разыгрывает.

С одной стороны, противно, что любые капризы новой жёнушки заставляют его вот так вертеться и стараться. С другой… Удушающий ком внутри рассеивается. Нет, я не волновался за Настю, просто не хотел выступать её долбанным спасателем.

— Я тут не один вообще-то.

До этого молча слушающая нас Олеся тут же приветливо улыбается моему отцу, мягко сжимая мои руки, продолжающие её обнимать.

— Всё хорошо, — она говорит мне, но периодически смотрит и на него. Всем своим видом даёт понять, что дружелюбно настроена. — Я подожду с тобой, это не проблема.

Ухмыляюсь. Настины попытки быть хорошей девочкой, которая со всеми дружит и всем нравится, меня раздражают. Но с Олесей как-то иначе всё. Наверное, потому что я понимаю, что она этого хочет в первую очередь ради меня. Всё-таки мой отец. А в подробности я её не посвящал.

Да и не буду. Сегодня я готов на уступки. И неважно, ради Олеси или ради развлечения.

Я хмуро киваю отцу, а он ещё некоторое время распылается в благодарностях мне и ей. Сразу видно, что искренне радуется нашему согласию помочь, хочет, чтобы я видел, как ему важно.