Не прощай мне измену

Пролог

- И что же, нахрен, тебе известно? - в полной тишине злой голос мужа вырывает меня из забытья. Напугал. Резко откидываю одеяло и сажусь на постели - почему-то сплю в куртке и, кажется, даже в ботинках. Сердце колотится в горле, рывками хватаю воздух - так всегда бывает, если будят внезапно. Тим в курсе и обычно старается быть аккуратным. Но не сегодня. Зачем быть аккуратным с женой, которой изменяешь?
Что он спросил? Ах да, что я знаю. Что ж, я этого не хотела, но придётся:
- Видела тебя в “Сапоре”с шикарной женщиной. Букет кремовых роз на столе, белое вино и нетронутая паста. Сначала я подумала, что ошиблась, ведь мой отчаянно брезгливый муж не ест в ресторанах, но… - вздыхаю, - Ты жрал её глазами, а она улыбалась, предвкушая продолжение. От вас так шарашило сексом, что смущались официанты. А когда ты пересел к ней на диван и начал что-то шептать, покрывая ухо мелкими поцелуями, мне захотелось умереть прямо там. Но умерла я позже, уже дома, после того как написала тебе сообщение: “Я всё знаю. Домой не приезжай”. Или до. Или во время. И сейчас умираю снова, рассказывая это тебе. Прости, как видишь, я совсем не в форме для выяснения отношений.

Тим продолжает пристально смотреть на меня, складывает руки на груди и также зло выдаёт:
- Ну? Чего молчим?
В смысле молчим? Я что, всё это говорила про себя? Тру ледяными пальцами виски, вдавливаю воспалённые глаза. Всё ещё не могу проснуться, тело не слушается, будто чужое. Он никогда так со мной себя не ведет. Где-то на горизонте сознания появляется догадка, что это всё - очень реалистичный сон. С нами такого просто не может произойти. Через месяц отмечаем пятилетнюю годовщину свадьбы, у нас отель забронирован на Байкале - давняя мечта обоих...

Нервный окрик:
- Сима!
Нет. Не сон.
- Я вас видела, Тим, - тщательно прислушиваюсь к своему голосу, чтобы теперь уж точно было вслух.
- Где? - что, даже не спросишь, кого именно я с тобой видела?
- В “Сапоре”, - устало пожимаю плечами.
- Во сколько? - продолжается допрос. Вообще-то, спрашивать должна я, у меня очень много вопросов... Но совсем мало сил.
- В семь, - малодушно называю время на час раньше. Абсолютно не понимаю, для чего оставляю ему возможность думать, что не застала их интимный момент…
- Долго была? - в голосе истончается злость, сменяясь едва уловимым облегчением.
- Нет, минут 10… - гасну. Понимание того, что я сама выстелила ему путь к отступлению, лишает последних сил.
- Что ты там вообще делала?
- Договаривалась о съёмке, - зачем-то оправдываюсь.
- Почему не подошла?
- … - открываю рот, но так и не могу ничего ответить. Развожу руками - разве не понятно?

Подходит к кровати, сгребает меня в объятия и шепчет в макушку с укором:
- Балда ты, Сим-Сим, напридумывала себе херни и сразу "Не приезжай", - а я сжимаюсь в комок и думаю только о том, что из-за слёз напрочь забит нос и я не могу почувствовать, пахнет ли от него чужими духами.
- Никакого криминала, это была коллега… по работе, обсуждали новый проект, - поднимается и выходит в прихожую, вешает пальто в шкаф. Моет руки, возвращается и садится передо мной на колени, тянет молнию куртки вниз, стягивает ботинки:
- Давай раздевайся, мелкий Отелло. Кофе будешь?
Смотрю на часы - полпервого ночи. Показываю ему.
- Затянулась ваша встреча…
- Да, в офис пришлось вернуться - криво накатили обновление, - уходит на кухню, включает кофемашину и, перекрикивая шум, сообщает:
- Кстати, завтра я тоже допоздна.

Глава 1. Что это за девочка?

Семь лет назад.

Это было особенное лето. Мне двадцать три, я почти получила работу мечты и прошла отбор в школу академической фотографии. На столе лежит учебник физики за восьмой класс, открытый на “Основах оптики”, и я полностью погружена в преломление света, потому что в сентябре у нас начнётся практика в студии, где мы будем строить светотеневой рисунок. Это даже звучит красиво! У меня мурашки от предвкушения, но пока не представляю, как совместить эти занятия с работой мечты. А ещё надеюсь, что к этому времени мне снимут гипс.

Подруги шутят, что я не хожу, а низко летаю, и мой картинный полёт в хамаме - лишнее тому подтверждение. Обошлось без переломов, но и простое растяжение связок заземлило меня на две недели. Спасибо вселенной за удалёнку, иначе пришлось бы попрощаться с проектом, который мне, дизайнеру без особого опыта, доверили вести на работе мечты в качестве испытательного теста. И я изо всех сил стараюсь его не провалить.

Со стороны подрядчика на проект обещали поставить самого лояльного программиста, который отнесётся с понимаем к моей неопытности. И Алексей действительно такой, нянчится со мной даже больше необходимого. Правда, теперь он Лёха и мы на “ты”. Сегодня наш третий созвон по видеосвязи. Меняю пижамный верх на что-то приличное, немного туши на ресницы, иначе глаза совсем теряются, пузатая чашка воды, графический планшет, ноутбук. Готова.

В работе время пролетает незаметно. Лёха терпеливо объясняет мне, что мы можем сделать, а что навсегда останется в моём воображении, потому что “такой скрипт тебе не напишет никто”, и я придумываю альтернативу. Периодически к нему в кабинет вламываются весёлые люди, чтобы позвать на пиццу, на виски, ещё бог знает зачем. Мне не видно входящих, но из-за двери доносятся звуки совершенно нерабочей атмосферы - кто-то вышел из отпуска и проставляется. Лёха каждый раз рычит в ответ “скоро буду”, и мы продолжаем.

Когда очередной “делегат” с вечеринки нагло остаётся ждать, пока моя "нянька" освободится, Лёха закатывает глаза и дурашливо страдает в мне камеру:
- Начальству не отказывают, Симыч, давай сворачиваться. Завтра в это же время, пока.
Я с сожалением прощаюсь. Мне действительно нравится с ним работать, нравится сам проект и нравится то, что у нас получается. Мешкаю в попытках поудачнее пристроить гипс и слышу из ноута глубокий низкий голос:
- Лееех? Что это за девочка?
Оу! "Девочка" - это же… я, да? Смотрю на экран и понимаю, что Лёха лишь прикрыл крышку ноутбука, и мне видна полоска изображения, а в ней хромированная бляха на кожаном ремне чёрных джинсов, крепкие, загорелые предплечья с красивой топографией вен, кисти с длинными пальцами… Подвисаю рассматривая. Это завораживает.
Лёха ухмыляется:
- Тебе зачем?
- Надо. Это новенькая из “Визуала”?
- Ага, шеф сказал нежно ввести её в курс дела. Вот и ввожу.
- А введи меня в курс, что и куда ты там вводишь?
Пауза.
Лёха перестаёт улыбаться и тяжело выдыхает:
- Тим, реально зачем она тебе?
- А тебе? - в глубоком голосе обозначается металл.
Лёха молчит.
Молчание настолько красноречиво, что мне становится окончательно неудобно подслушивать, и я делаю страшную глупость:
- Лееееш? Ты в курсе, что не отключился?
Тишина.
А потом загорелая кисть взлетает к крышке, чтобы открыть, но нажатие сверху сильнее, и крышка с глухим ударом захлопывается. Вот теперь отключился.

Глава 2. Бреешь грудь?

На следующий день к созвону я готовлюсь более тщательно, но стараюсь не переступить грань, за которой будет очевидно, что хочу произвести впечатление. А я хочу. Не на Лёху, конечно. Почему-то кажется, что глубокий голос снова придёт, а может, мне просто этого очень хочется. Вчера весь вечер рисовала его прекрасные кисти. Скучающие и спокойные, живые и активные, внимательные и исследующие, тёплые, с карамельным оттенком загара. Наваждение какое-то.

Когда подходит время, отвечаю на видеозвонок и немею. По ту сторону не Лёха. Крупными мазками выхватываю широкие плечи и развитые грудные мышцы, обтянутые яркой футболкой, ключицы, шею, кадык, чётко очерченный подбородок, чуть полные губы и… Глаза. Очень тёмные, карие, с пушистыми чёрными ресницами и ровными бровями.

Он тоже смотрит. И мне бы смутиться, но воображение в секунду разгоняется от нуля до сотки. Я уже прикидываю, как с такой моделью сдам зачёт по мужским модельным тестам, которые мы с ногой успешно проболели. Мысленно выставляю свет, представляя новые и новые композиции для портфолио. Футболку, конечно, долой, в чёрно-белом будет просто шик! Интересно, есть ли у него волосы на груди, и там же с татуировками нельзя, но ничего, если что загримируем…

Поток мыслей прерывается бархатным низким голосом:
- Привет.
Где-то вдалеке красной лампочкой замигало напоминание, что я, вообще-то, на работе и это деловой звонок, но:
- А ты когда-нибудь брил грудь?

Обе его ровные брови ползут вверх, окончательно возвращая меня в реальность. Я действительно это спросила. Отлично, Сима, умеешь произвести первое впечатление. Чувствую, как смущение заливает алым щёки и уши, затылку становится горячо. Мой собеседник закусывает нижнюю губу, тщательно стараясь не улыбаться. Ненадолго прячу лицо в ладонях, но всё-таки нахожу в себе смелость снова на него посмотреть:
- В общем, забудь-забудь, то есть забудьТЕ, пожалуйста…. - жмурюсь, - Мне правда страшно неудобно.

Хватаю чашку с водой и долго пью, запивая неловкость. Украдкой подглядываю на экран, он всё-таки улыбается. Потом собирается, будто тоже вспомнил зачем мы здесь, складывает кисти в замок и уточняет:
- Значит, Серафима?
Отрицательно машу головой:
- Не люблю полную форму, лучше Сима. Пожалуйста.
- Хорошо, Сима, давай знакомиться, - лёгкая официальная улыбка, - я Тим. И раз уж мы почти перешли на ты, давай так и оставим?

Киваю с готовностью, Тим продолжает:
- С сегодняшнего дня я буду работать с тобой вместо Алексея. Просмотрел всё, что вы сделали, мне понравилось, но есть ещё пара мыслей. Готова работать?
- Да, конечно. Только хотела уточнить, с Алексеем всё в порядке? - глупо делать вид, что ничего вчера не слышала. Мы оба понимаем, что я имею в виду.
- Да, жив и превосходно себя чувствует. Просто перешёл на другой проект. Ещё вопросы?
Мысленно даю подзатыльник внутреннему голосу фотографа, которому всё же интересно про татуировки, и сообщаю, что вопросов нет. Принимаемся за проект.

В отличие от Лёхи, Тим не водит меня за ручку. Убедившись, что я ориентируюсь в теме, он переходит в стандартный рабочий режим. Порой мне сложно, делаю пометки что и где подтянуть, но в конце всё равно горжусь собой, потому что у нас отлично получается.

- Устала? Я тоже. На сегодня всё, - запускает пятерню в голову и ерошит короткую причёску. - После отпуска всегда трудно вливаться.
Хочу пошутить, что это не после отпуска, а после виски, но я и так уже отличилась. Молчу.
- Кстати, ты не в штате “Визуала”, фрилансер? Смотрю, из дома работаешь.

Складываю брови домиком, отодвигаюсь и скорбно показываю ногу в гипсе. Правда, совсем уж скорбно не получается, потому что ещё в травмпункте с помощью маркеров друзья превратили гипс в сапог Железного человека. Сообщаю:
- Растяжение, через пару недель снимут и буду бегать в офис .
Тим широко улыбается, явно впечатлившись дизайном. И хитро щурится:
- А вторую ногу можно?..
Инстинктивно дёргаюсь, чтобы показать в камеру здоровую ногу, но вовремя понимаю, что это шутка, и укоризненно смотрю на него. Айяйяй, как не стыдно!
- Нет, да? Жаль, - деланно вздыхает и добавляет - И да, грудь ни разу не брил.
- Потому что нечего? - уточнение вылетает само собой, клянусь! Азартный фотограф снова взял в заложники серьёзную Симу.
Вместо ответа Тим стягивает футболку, откидывается на кресле и нагло улыбается в камеру. Знает, что хорош!

Зрелище даже лучше, чем я представляла. Гладкая грудь, мягкий рельеф плеч, уверенный намёк на кубики, идеальные ключицы... Татуировок нет.

Понимая, что пялюсь больше, чем позволяют приличия, хотя о каких приличиях можно говорить в такой ситуации, снова заливаюсь краской и захлопываю ноутбук.
Вот же гад!

Глава 3. Привет, Сим-Сим

Вопреки собственной логике в следующий раз я делаю вид, что никаких провокаций не было. Мои уши не торчали из ноута Лёхи, а Тим не устраивал стриптиз. Чисто рабочие отношения. Я призналась, что этот проект для меня испытательный, и что очень хочу получить работу мечты. Тим заверил, что провала не будет, “только не в его смену”, но поработать придётся.

Вторую неделю мы усиленно пашем каждый на своём поле. В видеосвязи почти нет необходимости, а когда всё же созваниваемся, то обычно видим только картинки из проекта, а не друг друга. Со мной лишь его глубокий голос, который всё чаще приобретает бархатные нотки. Слышу, как улыбается, когда доволен, и как хмурится, когда задумывается.

А ещё в папке “Мужская модельная съёмка” каждый вечер прибавляется несколько эскизов с обладателем этого голоса в главной роли. Кажется, я… увлеклась. Одноклассники из фотошколы стали выкладывать отчётные работы с парнями-моделями, я насмотрелась и теперь не могу остановиться - придумываю и зарисовываю сюжеты для серии фото. И типаж Тима идеально ложится в мою идею. Или идея подходит к типажу Тима. Разве важно?

Очень хочу его моделью, но предложить никогда не решусь. Даже представить не могу, как это сделать. “Тим, я выложила на сервер рабочие концепты, не побудешь моей моделью? И брить ничего не придётся…” Боже. Он решит, что я вообще творческая на всю голову, а у меня психологическая травма ещё с прошлого раза не зажила. Так что уговариваю себя сделать несколько набросков с другими моделями, но получается натужно и тухло. А когда голова отключается, рука сама выводит этот разворот плеч, шею, наклон головы… У него даже уши какие-то эстетичные. Тихо грущу.

Утром в выходной будит мелодия телефона, звонит мой глубокий низкий голос.
- Привет.
Я даже не сразу поняла, что это не продолжение сна. Прочищаю горло и здороваюсь в ответ. Какой-то он слишком бодрый для восьми утра субботы.
- Слушай, Железный человек, ты насколько мобильна?
- В каком смысле? - зачем так издеваться над сонной Симой? Моя адекватность проснется через полчаса, в лучшем случае..
- Сможешь посадить свою ногу в такси и приехать к нам в офис? Сегодня неформальная встреча с заказчиками по твоему проекту.
- Мы же только половину сделали? - меня прошибает холодный пот, а в голове сразу всплывает поговорка про то, что полработы показывать никогда никому не стоит.
- Потому и встречаемся неформально, без руководства. Тебе будет полезно услышать мнение и пожелания напрямую, без испорченного телефона. Заодно поучишься, как вести себя с заказчиками. Разведка боем. Будешь?

По тону понимаю, что он не станет давить, если я откажусь, но хочет, чтобы приехала.
- Хорошо, во сколько?
- Заказчики будут к десяти, - в голосе улыбка, - а я уже еду, надо подготовить переговорку. Успеешь?
- Успею. Наверное. - неуверенно мнусь, - ноут брать?
- Бери на всякий случай. Я рецепшн предупрежу, чтобы тебя встретили.

Немного опаздываю, хоть и старалась по максимуму быстро собраться. Костыли скорости не добавляют. И вообще, это же не просто встреча с заказчиком, это ещё и встреча с моей моделью. Я минут десять потеряла только на то, чтобы успокоить сердце, которое уже начало пробивать грудную клетку. Деловая встреча, Сима. Деловая.

Но кому я вру, “лёгкий макияж” переделывался два раза, да и с причёской пришлось повозиться. Джинсы, футболка, кеды, точнее, один из них, правый. Ничего же, что я без галстука? Даже в самых упоротых по дресс-коду компаниях в субботу разрешается приходить в повседневном. Если что, вместо галстука у меня ярко-жёлтый носок, скрывающий сапог Железного человека. Не готова я показывать общественности настолько интимные детали личной жизни.

В переговорке, куда меня провожает секретарь, выключен верхний свет, и в полумраке проектор транслирует видео с моим дизайном. На большом экране оно выглядит великолепно! Сердце снова ускоряется. Несмотря на правки Тима, атмосфера и впечатление остались именно те, что я закладывала! Люди за столом кивают друг другу и улыбаются. Неужели у нас получилось? До завершения проекта, конечно, ещё далеко, но, кажется, им уже нравится!

Изо всех сил стараюсь не пищать от радости, но улыбку сдерживать не выходит.
- А вот и дизайнер “Визуала” Серафима Орлова, - представляет меня незнакомый мужчина, видимо, из компании Тима. - Присоединяйтесь к нам. Тим, помоги…

Прослеживаю направление взгляда мужчины и вижу свою модель. Встаёт мне навстречу и отодвигает кресло рядом с собой. Стараюсь продолжать улыбаться, но в горле пересыхает, плечи обдает холодом сплит-системы, мешает гипс, и равновесие куда-то уходит. А у меня и без костылей обе ноги левые! Не хватало ещё тут растянуться...

Кое-как пробираюсь на место. Надеюсь, здесь достаточно темно, чтобы не было видно моих розовых щёк. Ну или хотя бы не всем. Тим одной рукой придерживает кресло, а вторую протягивает мне. Так нечестно, это же сейчас без подготовки придётся к нему прикоснуться. Я не тактильная от слова совсем. Гашу вспышку паники мыслью, что генератор неловких ситуаций в присутствии Тима работает с повышенной производительностью. Одной больше, одной меньше, что уж теперь.

Вкладываю свою ледяную ладонь в его широкую с обнимающими длинными пальцами и не чувствую привычного раздражения. Я вообще перестаю что-то чувствовать, кроме тепла чуть грубоватой кожи. Приятного тепла. Плюхаюсь в кресло и неуклюже вытаскиваю руку из неразжавшейся ладони. Мне ведь очень нужно, просто необходимо достать ноутбук.

Тим тянется за пультом от сплита, прибавляет пару градусов, усаживается рядом и, чуть наклонившись ко мне, шепчет с тёплой улыбкой:
- Привет, Сим-Сим.

Глава 4. Подожди меня в коридоре

Не могу сосредоточиться ни на чём. Сердце продолжает в том же духе, подтверждая реальные шансы на инфаркт. Кто там говорил, что инфаркты молодеют? Они уже дошли до двадцати трёх лет или ещё поживу? Пульс долбит в виски, пальцы дрожат. Чтобы скрыть последнее, намертво вцепляюсь в ручку и блокнот. Сейчас же будут полезные замечания? Вот как раз их и запишу. Если смогу, наконец, услышать и понять.

Боковым зрением замечаю движение со стороны Тима: открывает бутылку и наливает себе воды. Надо же, тоже нервничает? Но стакан приземляется передо мной. Ещё гуще краснею. Возмущённо поворачиваюсь к нему - и бровью не ведёт. Невозмутимо слушает беседу. Тихо благодарю и отпиваю мелкими глотками. Тоже, говорят, помогает успокоиться. Ну не пранаяму же мне тут делать.

А нас, тем временем, действительно хвалят. Тим отвечает на какие-то вопросы, идёт к маркерной доске и чертит схему. Она в точности повторяет ту, что мы с ним сделали два дня назад. Знал уже о встрече? Готовился? Почему не сказал тогда, чтобы не дать возможности отказаться? Хитро.

Наступает время вопросов мне. Дышу уже заметно ровнее, но всё равно волнительно. Вопросы не сложные, в основном о мелких деталях. Заверяю, что все они учтены, просто ещё не реализованы в готовой части видео. Просят посмотреть эскизы. Как хорошо, что взяла ноутбук. У Тима этих материалов ещё нет, хотя знает, что в природе они существуют.

Пока грузится ноут, тот самый мужчина отвлекает заказчиков разговорами. Тим подходит сзади и опирается предплечьями на спинку моего кресла. Наклоняется, чувствую тёплое дыхание на шее и замираю. Жду, что он что-нибудь скажет, но мы оба молчим. Вдох-выдох. Просто дышим этой неожиданной близостью. Интересно, у него тоже мурашки?

Звук загрузки системы отрезвляет. Тим просит перекинуть ему эскизы, чтобы можно было вывести их на проектор. Поворачиваю к нему ноут, листаю картинки и те, на которые он указал, сразу кидаю ему в мессенджер. Содержимое папки подходит к концу, когда случается катастрофа. Сболтнуть лишнего или подслушать чужой разговор - вообще пыль по сравнению с тем, что произошло сейчас.

В надежде, что Тим не заметит компромат, быстро листаю файлы дальше. Но где там! С негромким возгласом: “Стоп”, - Тим ловко убирает мои пальцы с тачпада и пролистывает несколько картинок назад. Обходит мой стул, разворачивает ноут так, чтобы монитор был виден только ему, и зависает на изображении.

Даже не спрашиваю себя, как угораздило оставить в папке проекта этот рисунок. Точнее, портрет. Вообще, я довольно беспечна в отношении безопасности данных - нет опасности, ноутбук не попадает в чужие руки, но держать в рабочих материалах такую бомбу, это постараться надо.

Однажды во время видеосвязи Тим забыл переключить камеру, и я долго наблюдала его лицо, пока он сосредоточенно искал ошибку в скрипте. Хмурил брови, щурился, прикрывая глаза длинными ресницами, еле слышно проговаривал буквы и цифры одними губами. Ну кто бы устоял? Я сделала эскиз. А потом творчески его обработала. Немного... Или много.

Нарисованный мной Тим с портрета смотрит… с желанием. Хотя нет, это мягко сказано. Он грязно, пошло, развратно хочет того, кого видит. Именно эту эмоцию тогда пыталась представить в его исполнении и получилось очень правдоподобно. Я смущалась даже просто смотреть на рисунок.

А вот Тим не смущается. Эмоции на лице сменяют одна другую, и страшно представить, сколько у него сейчас вопросов ко мне. Хочется выпрыгнуть в окно, выскочить в дверь, провалиться сквозь этажи с седьмого на первый. Любой вариант будет лучше, чем снова посмотреть ему в глаза. Открываю блокнот и до конца встречи делаю вид, что прилежно записываю в него что-то важное.

С облегчением выдыхаю, когда эта пытка заканчивается. Люди поднимаются с мест, жмут друг другу руки, а я шустро убираю ноут в рюкзак и ковыляю в сторону выхода. Даже почти не вздрагиваю, когда в спину летит низкое:
- Сим, дождись меня в коридоре. Пожалуйста.

Глава 5. Выбрал меня

Наше время

Весь день не могу найти себе места. Со вчера ничего не изменилось: мебель, вещи, запахи - всё те же, а для меня - чужие. Узнаю и не узнаю одновременно. Как будто предательство Тима приглушило яркость картинки и теперь в новом свете всё выглядит незнакомым, не моим. Ненастоящим. Как и его слова, обещания, верность. Вся жизнь с ним — сплошная ложь, моя фантазия на тему любви и близости двух людей.

Мёрзну. Две пары носков, шерстяная кофта, плед, от чая тошнит уже, но руки и спина всё равно ледяные. Так и хожу из угла в угол, кутаюсь, как пленный француз, и всё равно не могу согреться. Потому что тепло только рядом с ним. Как теперь жить без этого?

Мучительно стыдно за всё: его поступок, за то, что безгранично доверяла, за своё малодушие и неспособность хлопнуть дверью, оставить лжеца, начать новую жизнь. Успокаиваю себя тем, что обязательно достану свои гордость и достоинство, только ещё немного подышу им, побуду в прошлой жизни, наберусь сил.

В который раз пытаюсь сесть поработать, но бесцельно брожу по папкам со старого ноута. Боюсь заходить в фотографии. Просто отматываю назад год за годом и смотрю названия, каждое из которых вспыхивает воспоминанием. Слёзы беззвучно катятся по щекам. Кажется, мы были вместе всю жизнь. Как это похоронить?

Дохожу до самого начала и натыкаюсь на папку с названием “***”, открываю и вижу тот самый портрет, с которого началась наша история.

Я ведь тогда попробовала сбежать, но Тим поймал меня возле лифтов, кивнул в сторону окна и прошёл туда первым. Пришлось топать за ним, иначе совсем дурацкая ситуация получалась. Надо было как-то объяснить, что я не маньячка.

При свете дня и без камеры ноутбука он мне понравился еще больше. И, кажется, я ему тоже, потому Тим... любуется. Его глаза светлеют, а на губах появляется лёгкая улыбка.
- Ты высокая, - первое, что говорит. Снова опускает взгляд вниз, видит носок, и улыбка становится шире. - Думал, пониже.

И всё. Никаких вопросов. Это хорошо, потому что все мои оправдания застряли где-то глубоко в сухом горле. Он просто смотрит в глаза, ласково, чуть прищурясь. Так долго, что весь окружающий мир пропал и затих. Именно в тот момент поняла, что хочу, чтобы он посмотрел на меня, как его портрет, и сделаю всё для этого.

Тим очнулся первым. Наши кисти рядом на подоконнике. Он легонько трогает мой указательный палец своим, глубокий голос едва заметно хрипнет:
- Нарисуешь меня ещё, Сим-Сим? Мне понравилось…
Моргаю, прерывая магию зрительного контакта, мир вокруг возвращается, способность говорить - тоже.
- Сфотографирую.

Теперь, спустя 7 лет, глядя на мой первый портрет Тима, я больше не хочу этого взгляда - я его ненавижу. Именно так он смотрел вчера на ту, другую женщину. И мне нужно стереть из памяти все мгновения, когда я таяла и воспламенялась от того, как он смотрел на меня. Без возможности восстановления. На долбанное всегда.

Включаю планшет, беру ручку и делаю несколько штрихов в области бровей и глаз, изменяю линию губ, чуть заостряю скулы... И вот на меня смотрит холодный, жестокий Тим, который растоптал мои чувства, разрушил нашу семью, наше прошлое и будущее, нашу жизнь. Такой, каким он никогда не был со мной. Такой, каким, я думала, его никогда не узнаю.

Но… Слышу звук поворачивающегося ключа в замке и, проклиная свою слабость, готова разрыдаться от облегчения. Ещё рано, Тим должен был вернуться намного позже. Значит, сегодня он выбрал меня.

Глава 6. Растяпа

Смотрю на своё отражение в зеркале ванной комнаты. На стекле испарина и виднеется только неясное, мутное пятно. Первый раз в жизни страшусь провести по нему ладонью, чтобы увидеть чёткую картинку. Трудно взглянуть себе в глаза.
Заглядывает Тим:
- Ты уже всё? Опаздываю.

Рассеянно киваю и, протискиваясь мимо него, выхожу. Раньше, увидев меня в полотенце после душа, он нырял под него своими нахальными лапами, мягко гладил распаренное тело и грозился сожрать, покусывая везде, где дотянется. Это не обязательно оканчивалось любовью, даже чаще не оканчивалось, просто было острое желание нежности и прикосновений, только не теперь.

Уже третью неделю мы, как однополярные магниты, не соприкасаемся друг с другом. Привычные ритуалы, конечно, остались - поцелуи при встрече, объятия во время вечернего кино, рука на пояснице, когда куда-то идем, но это всё через усилие. Как будто муж напоминает себе, что нужно меня обнять. На уровне рефлексов прикосновений больше не хочется.

Пропали его любимые странные разговоры, начинающиеся со слов: “А представляешь, скоро солнце погаснет…” или “Ты знаешь, что если у муравьёв поселяется ломехуза, то муравейник не спасти?” Всё общение свелось к обсуждению работы и каких-то бытовых вопросов. Я больше не чувствую тех невидимых нитей, которые с самого начала делали наши отношения особенными. В нашем “муравейнике” тоже что-то поселилось.

Самый ужас в том, что Тим этих изменений не замечает. Редкий секс теперь тоже - часть ритуала, физиология. Компания, которой в долях владеют Тим и Лёха, заинтересовала крупного инвестора. И они оба живут в офисе, закопавшись в отчётах. Муж приползает домой уставший и вырубается сразу после душа.

Через неделю нас ждёт маленький, симпатичный отель на Байкале, номер для новобрачных с панорамными окнами и захватывающим видом на озеро. Мы там должны были отпраздновать пятилетие нашей семьи, но, не сговариваясь, не поднимаем эту тему. Откровенно жду, что Тим съедет.

Когда он появляется в дверях кухни с чехлом, в который упакованы рубашка и костюм, вспоминаю, что сегодня у них корпоратив. Хороший повод познакомить инвестора с командой. Снят банкетный зал в гостинице, живая музыка, фуршет. Мне тоже нужно будет присутствовать.
- Не забыла? Сегодня в “Агате” в восемь.
Прикрываю лицо ладонью:
- Конечно, забыла.
Помешкав секунду, делает несколько шагов ко мне, обнимает свободной рукой и утыкается в макушку:
- Растяпа.
Отпивает кофе из моей чашки, морщится - не любит несладкий - “закусывает” лёгким поцелуем в губы и выходит. В такие моменты возникает иллюзия, что у нас всё хорошо.

Записываюсь к восхитительной Лере — визажисту, которая готовит нам моделей к съёмкам. Она говорит, что с моей внешностью можно “нарисовать” что угодно. Я зеленоглазая, русая, с короткой стрижкой на волнистых волосах. Пусть рисует шик. Хочу внимания, взглядов, восхищения, комплиментов. Хочу вынырнуть из мутной воды, в которую погружаюсь всё глубже, и подышать.

Достаю чёрный, мерцающий комбинезон из плотной, струящейся ткани. Сидит на мне идеально, обожаю его. При росте в метр семьдесят четыре ноги в нём без преувеличения бесконечные. Добавляю длинные, лаконичные серьги и стальные шпильки. Остальное сделает Лера.

Захожу в банкетный зал, здороваюсь с ребятами и нахожу взглядом высокую фигуру мужа. Строгий костюм подчёркивает широкие плечи и узкую талию. А когда пройдёт формальная часть, и он снимет пиджак, сзади тоже будет прекрасный вид. Привычно любуюсь, ему очень идёт деловой стиль. Тим выше меня на полголовы, нам часто говорят, что мы красивая пара.

Направляюсь в его сторону и застываю. С бокалом шампанского в руке рядом стоит та самая женщина из ресторана и увлечённо что-то ему рассказывает. Он внимательно слушает, не отрывая от неё глаз и не обращая внимания на окружающих. Не скрываясь. Господи, какая я дура!

Первый порыв - бежать. Уже разворачиваюсь к выходу, но меня замечает Лёха:
- Симыч, привет! - берёт под руку и уводит в противоположном от мужа направлении, - Мы тебя ждали, иди к нам.

Глава 7. Все остальное потом

Мне очень жаль работу Леры. Если я сейчас расплачусь, то фантастические стрелки, нарисованные пигментом “Приспешница чёрного волка”, превратятся в живописные потёки, переливающиеся на щеках разными оттенками чёрного и зелёного. Собираю в себе остатки контроля, порядком истощившиеся за последние недели, и остаюсь..

Крепко сжимаю Лехин локоть с просьбой остановиться у фуршетного стола. Хватаю бокал игристого и дальше не представляю, что с ним делать. Тяну вверх глотнуть, но при мысли о том, что в организм попадёт хоть что-то, желудок прошивает спазм. Поставить обратно тоже не могу - надо чем-то занять дрожащие руки. Начинаю паниковать, что веду себя странно, и дёргаюсь ещё больше.

Пугаю Лёху, он давно не видел меня в таком состоянии:
- Симыч, что случилось?
Прячу глаза, там сейчас слишком много личного. В обеспокоенном голосе сквозит сочувствие. Он в курсе! Знает и жалеет. В ужасе представляю, что все остальные - тоже. Как в дешёвых мелодрамах, жена узнала об измене последней. Снова спазм. Обнимаю себя руками, проливая чёртово шампанское.

- Си-и-им? - забирает бокал,- Эй?
Сглатываю ком в горле и пытаюсь натянуть улыбку. Мы и так привлекли к себе излишнее внимание, не хочу добавлять пикантных подробностей этому спектаклю.

Лёха легонько дёргает меня за кисть:
- Сим, не молчи.
Судорожный вдох-выход и…
- Лёш, у них серьёзно? - вот я и признала статус жены, которой изменяют. Нервно перебираю цепочку клатча в ожидании ответа, и Лёха не подводит: его голова рефлекторно поворачивается в сторону Тима, но он резко одёргивает себя.
- Ты о чём?

Зря спросила. Чёрный волк начинает щипать глаза, кровь ударяет в лицо, и мне нужно как-то остудить пылающие щёки.

- Ясно, Лёш, спасибо за ответ. Проводи меня, пожалуйста, - решительно стучу каблуками в сторону выхода.
- Сим, не дури. Это ваши с ним дела, он сам должен объяснить… - Леха растерянно прерывается, глядя немного мимо меня.
Не успеваю замедлиться и на полном ходу врезаюсь в высокого мужчину.
- Привет, Сим-Сим, - муж ловит меня ладонями, - Охренительно выглядишь.

Разворачивает к себе и рассматривает от острых носков туфель до макушки. Взгляд задерживается на груди. Там сюрприз - скрытый вырез от горловины до талии. Полы верха плотно соединяются, но ничем не закреплены. Бельё не предполагается. С моим скромным размером груди такие провокации смотрятся максимально дерзко, но не вызывающе, и Тим с удовольствием становился их жертвой, украдкой распуская руки. Сегодня я хотела снова это почувствовать.

Глаза мужа темнеют, дергается кадык, взгляд блуждает в районе шеи, подбородка, задерживается на покачивающейся длинной серьге и вновь падает к приоткрывшемуся вырезу. Он коротко прокашливается и заключает:
- Очень красиво.

Его глубоким голосом это восхищение звучит так интимно, но сейчас только ранит сильнее. Мне больше не нужно. Прикрываю вырез клатчем и нервно оглядываюсь на Лёху. Он отошел к ребятам. Тим отмечает эти метания, мрачнея, смотрит в сторону друга, качает головой и с тяжёлым выдохом говорит:
- Не сейчас, Сима. Пойдём знакомиться с инвесторами. Всё остальное потом.

Глава 8. Уязвимость

Интуиция вопит, что идти не стоит. Неприятная догадка по поводу предстоящего знакомства разливается едкой кислотой под рёбрами. Вряд ли Тим привёл бы любовницу на корпоратив просто так, тем более в моём присутствии. Хотя кто знает, что теперь от него ожидать.

Муж подводит меня к паре — взрослому солидному мужчине и молодой женщине. Мужчина говорит по телефону и, извиняясь, отходит в сторону. Остаёмся втроём. Тим становится сбоку между нами, и теперь мы образуем треугольник. К сожалению, любовный.

Меня так воротит от этой мысли, что я пропускаю первые слова знакомства. Муж уже представил меня женщине и теперь называет её имя:
- Алёна Сизова, исполнительный директор “Лиры”, а это, - взмах руки в сторону мужчины, - Вячеслав Игоревич Сизов, наш инвестор, учредитель группы компаний, в которую входит “Лира”.
На секунду оглушает мысль, что это муж, но Алёна добавляет мягким голосом:
- Мой отец.

Киваю в ответ, мол, понятно. Повисает неловкая пауза. По этикету я сейчас должна ответить, что мне приятно познакомиться, а мне совсем неприятно. Руку тоже придётся жать? Как Тим мог поставить меня а такое унизительное положение?!

Ситуацию спасает звонок мобильного. С плохо скрытым облегчением сбегаю. На экране фотография Лёхи.
- Симыч, у тебя вид, будто ты сейчас грохнешься в обморок. Ты нормально?
- Спасибо, Лёш, ты меня правда спас. Не знаю, как с ними… - всхлипываю.
- Ты не обязана терпеть.., - запинается и сопит в трубку, - Сим, вызвать такси?
- Да, вызывай. Сошлюсь на плохое самочувствие и поеду домой. Кажется, это и правда вирус.

Отец Алёны слушает Тима, а сам с интересом изучает меня. Он чуть ниже мужа, подтянутый, седой, с аккуратной эспаньолкой. Морщины хоть и выдают возраст, но идут ему. Цепкий взгляд, проницательные глаза. Впечатление скорее приятное, чем наоборот.

- Сима, - обращается ко мне муж, - Мы как раз с Вячеславом Игоревичем обсуждали, участие вашего бюро в дизайне дополненной реальности для виртуальных туров по галереям “Лиры”.

Удар ниже пояса. Я действительно хотела участвовать. Это не просто отличные деньги, но и самый интересный проект из всех, что когда-либо у меня были. “Лира” - коммерческий культурный фонд, который спонсирует и продвигает современное искусство. У них музеи в разных странах мира, инсталляции под водой, в горах и даже в пустыне. Они попросили сделать не просто стандартные виртуальные экскурсии, а целые приключения с подачей скучных фактов в виде квестов.

Вчера на летучке мы уже придумали, как можно анимировать одну из скульптур в подводной галерее в Красном море, но официального согласия ещё никто не давал. А зная о роли Алёны Вячеславовны во всём этом, не дал бы никогда.

- Да, мы рассматриваем эту возможность, - не опровергаю и не подтверждаю. Я могу подставить Тима, сообщив, что он поторопился с выводами, но Лёха и остальные ребята ни при чём. Это их будущее.
- Соглашайтесь, Сима, - вступает Вячеслав Игоревич, - я видел работы вашего бюро и приятно впечатлён. А ещё я поклонник лично вашего таланта. Это я приобрёл “Уязвимость”, - тянет обе руки и пожимает мою. - Очень рад личному знакомству.

У меня сейчас начнётся истерика. Думала, что этот вечер не может быть хуже... как же я ошибалась. Продажа “Уязвимости” сама по себе стала для меня ударом. Работы на благотворительный аукцион собирал новый агент и он по ошибке упаковал не ту. Её не было ни в каталоге, ни в договоре. Даже продана она была под другим названием, но когда я спохватилась, было поздно — уже шли торги.

Мало кто знает, но на “Уязвимости” изображены мы с Тимом. Лиц не видно, только мужской торс, на котором в районе сердца нарисован круг с перекрестьем мишени, и накрывающая его ладонь. На широкой, смуглой груди моя узкая, светлая ладонь с молочно-голубой венкой выглядела хрупкой и почти прозрачной, но именно она берегла его уязвимость. Образ не бог весть какой, но наивность и чистота эмоции покупали зрителя с потрохами.

Меня столько раз просили её продать, я всем отказывала. А потом случилась эта ошибка и только сейчас я понимаю её масштаб. Тим опускает глаза. Эта работа много значила и для него - своеобразный талисман нашей семьи. Когда она писалась, первые признания ещё дрожали у нас на губах, но мы были так погружены друг в друга, что никаких слов не требовалось. Абсолютная открытость и защищенная уязвимость.

А Вячеслав Игоревич продолжает:
- Если нужно повлиять на начальство, только скажите. В роли куратора проектов “Лиры” вижу только вас.

Вот и сослалась на вирус...
Приходит смс от Лёхи: “Такси ждёт”.
Отвечаю: “Отпускай”.

Глава 9. Успела

Я сбежала в лобби гостиницы, когда Тим повёл Сизовых знакомиться с командой. Мне бы уехать домой, но мазохистски наблюдаю за Алёной и Тимом. Взгляды, намёки, случайные прикосновения - всего этого нет. Если бы я не видела их тогда в ресторане, мне бы и в голову не пришло, что между ними есть какая-то иная связь, кроме рабочей.

В чём-то я даже понимаю мужа, она очень женственная, красивая журнальной, глянцевой красотой. Ухоженная платиновая блондинка с ровными волосами, очевидно, старше Тима. Ненамного, года на два-три. Светлые, миндалевидные глаза, прямой нос, тонкие губы, высокие скулы. Кашемировое платье с поясом мягко облегает её “песочные часы”, и я отстранённо замечаю, как на верхнюю их часть прямо в данный момент пускает слюни отдел разработки.

Сегодня она так увлеченно и много говорила о программах поддержки художников, писателей и музыкантов, что её трудно заподозрить в роли “свадебного генерала” в папином фонде. Проект с виртуальными экскурсиями тоже придумала она, чтобы сделать доступными самые уникальные их галереи, а квесты в нём - потому что хочет заинтересовать современным искусством подростков.

Я бы, без сомнений, очаровалась ею, если бы не одна деталь - она любовница моего мужа. Три недели я боялась даже мысленно произносить это слово, а сейчас катаю его на языке до горечи. Мы совсем не похожи. Ни внешне, ни по возрасту, ни по темпераменту. Неужели дело в банальном желании разнообразия? Допиваю бокал игристого, но горечь так и не проходит. Любовница.

Весь остаток ресурса ушел на поддержание “лица”, особенно в моменты, когда Алёна окзывалась рядом. Напрямую мы не говорили, но несколько раз я ловила её взгляды. Тоже сравнивает? Ей сейчас так же больно, как и мне, потому что Тим уедет домой со мной? Она знает, что он по-прежнему обнимает меня во сне и позавчера мы с ним занимались сексом? Он ей жизненно необходим или это простая интрижка?

Отворачиваюсь к окну и рассеянно наблюдаю за движением машин. Видимо, я потихоньку схожу с ума, потому что в какой-то момент мысль подойти и спросить её, любит ли она моего мужа, не кажется мне такой уж безумной.

- Сейчас поедем.
Вздрагиваю от низкого голоса. Я настолько ушла в себя, что не заметила, как подошёл Тим.
- А Сизовы?
- Дальше Лёха справится. Попрощаешься?

На стоянку мы выходим совсем другими людьми, не теми, кем расстались утром. Да и само утро по ощущению было неделю назад. Эмоциональное истощение в разы усиливает физическую усталость, и я плыву. Сзади мгновенно появляется рука Тима и исчезает, как только он понимает, что я не упаду. Он как будто перестал видеть необходимость маскировать формальную вежливость под заботу.

Вместо передней двери открывает заднюю и, не дожидаясь, пока я сяду, обходит машину к водительскому месту. Мрачно интересуется:
- Леха тебе что-то сказал?
- Нет, а мог?
- Мог…
Уточнять, что именно не надо, и так понятно.

Я физически ощущаю, как тают последние крохи нашей близости. Смотрю на Тима в салонное зеркало и не узнаю. Кажется, ещё чуть-чуть и рядом со мной будет уже абсолютно чужой человек, который спросит, кто я такая. Это был наш последний день.

Всхлипываю. Весь вечер я так старательно сдерживала слёзы, что они застыли огромным камнем в груди и не льются. Дёргаю ворот пальто, открываю окно и жадно хватаю морозный воздух. Нам ехать всего ничего, но руки дрожат, а вдруг не успеем? Вдруг он станет чужим прямо сейчас?

Что делать, когда понимаешь, что видишь любимого человека последние минуты? Ты не успеешь выполнить ни одного пункта из тех, что планировал вместе с ним в течение жизни. Даже рассказать, сколько он для тебя значит или сварить ему кофе.

Так и не нахожу правильного ответа, поэтому, заходя в квартиру, скидываю на пол пальто и просто обнимаю Тима со спины - последний раз почувствовать тепло. Прижимаюсь как можно плотнее, но этого недостаточно.

Быстро стягиваю по плечам верх комбинезона и возвращаюсь, крепко обвивая его руками. Тим замирает. Идут драгоценные секунды. А потом он расстёгивает манжеты и через горловину снимает рубашку, вытаскивая её из-под моих рук. Так и стоим кожа к коже. Горячий. Успела.

Успела последний раз побыть одним целым. Замаранным, разбитым, сломанным изнутри, но одним. Последний раз вдохнуть запах любимой кожи, последний раз провести носом вдоль позвоночника, последний раз услышать, как бешено колотится его сердце под рёбрами…
- Последний раз… - мои ладони опускаются по животу под пояс расстёгнутых брюк...

Накрывает мои руки своими, разворачивается лицом и стискивает до хруста костей. Сиплый голос у виска:
- Сим-Сим, что ты творишь?

Глава 10. Чужой

Тим проводит горячими руками по лопаткам, гладит ледяную кожу, и мне в первый раз за все эти недели становится по-настоящему тепло. Как будто ничего не было, просто приснился кошмар, вскинулась в панике, и он успокаивает.

Выводит пальцами узоры в волосах, прижимает к груди, покачивает. А я, как дура, шепчу про последний раз и не могу остановиться - лихорадочно целую его “мишень”. Внизу, даже через несколько слоёв ткани, его желание обжигает мой живот, и я делаю ещё одну попытку. Тим снова перехватывает руки:
- Тшшшш, Сим-Сим, ничего не будет.
- Почему?

Муж тяжело вздыхает, вжимает меня в себя, на миг приникает к виску прохладными губами и отпускает. Холод, словно ждал этой возможности, вновь набрасывается на кожу, осыпая колкими мурашками. Отворачиваюсь. Прячу голую грудь, сгорая от стыда, потому что мужчина, который срывает с кресла плед и укутывает меня, уже чужой.

Камень в груди оттаял, освобождая первые крупные слёзы. Только облегчения, которого я так от них ждала, не наступает. Оборачиваюсь к Тиму. Заложив руки в карманы, стоит у окна и невидящим взглядом гипнотизирует белый город за стеклом. Плечи и шея напряжены. Скулы сжаты, ресницы подрагивают.

Выяснения отношений - не наш конёк. Мы оба не ценили слова, обходясь жестами, взглядами и прикосновениями. Но мне все-таки надо понять…
- Почему?

По широким плечам пробегает нервная судорога. Предупредительный наклон головы. У мужа вообще очень “говорящее” тело, мне ли не знать. Сколько раз ловила эти эмоции в объектив. Сейчас игнорирую молчаливое “отстань” и повторяю громче:
- Почему?
В голосе прорываются истеричные нотки и Тим сразу реагирует:
- Прекрати, Сима.

Не прекращу. Настойчиво смотрю ему в спину, смаргивая набегающие слёзы. Поговори же со мной, дай хоть какое-то объяснение, чтобы я не сходила с ума.

Ответа нет.

Тыльной стороной ладони вытираю чёрно-зелёные реки со щек. Достаю из шкафа первые попавшиеся джинсы и тёплую толстовку, ухожу переодеваться в ванную комнату. Невыносимо быть рядом, когда он настолько чужой, хочется исчезнуть как можно скорее, бежать.

Спешно кидаю в чемодан вещи, будто за мной кто-то гонится. Вопрос, почему муж изменил мне, так и висит в воздухе без ответа. Тим поворачивается и, наблюдая мои метания, выдыхает:
- Ну хорошо, если тебе прямо горит, я скажу…
Он принимается расхаживать по комнате, как обычно делает на пике нервного напряжения. Останавливается и режет нашу жизнь на до и после:
- Потому что хочу, потому что могу, потому что ты мне на-до-е-ла! Я от тебя устал! Мне душно в нашем браке.
Выхватывает у меня чемодан и отшвыривает в сторону. Рявкает:
- Всё? Довольна?

Крышка чемодана откидывается - вещи разлетаются по комнате. Обессиленно оседаю на пол. Смотрю на бардак, который мы устроили, и не могу отделаться от мысли, что это лишь слабое отражение того, что произошло с нами.

Его слова не убивают меня, хотя я думала, что так и будет. Но где-то глубоко они оставляют порезы, через которые сочатся тепло, доверие, любовь, жизнь. Я была до краёв наполнена всем этим, сколько теперь продлится агония? Лучше бы сразу насмерть.

- Не утруждайся с вещами, уйду сам. Видеть всё это больше не могу, - припечатывает Тим. Подхватывает свитер, пальто и направляется в сторону двери.

Не верю, что он уходит. Срываюсь и кричу ему в спину:
- Никогда тебя не прощу тебя, слышишь? Никогда!

Глава 11. Чем тебя удивил этот день?

Семь лет назад

Валяюсь на балконе и жмурюсь от закатного сентябрьского солнца. Через пять минут позвонит Тим и мы будем болтать до глубокой ночи. Меня так будоражит наше общение, что даже наедине с собой немного краснею в ожидании.

После того фиаско с портретом всё изменилось. Тим предложил подвезти Железного человека домой, чтобы в случае чего защитить от Альтрона. Ну как было отказать? Кстати, по дороге выяснилось, что мы оба не любим Марвел. Он выдохнул с облегчением, потому что из-за моего гипса посмотрел два фильма с Тони Старком и это, цитирую, “редкостное непонятно что”. И он сказал бы более правдиво, но мешает воспитание.

А ещё Тим любит немецкий фолк-метал и русский рок, страшно разборчив в кинематографе, читает бумажные книги и умеет лечить растяжения связок. Особенно в голеностопном суставе дизайнеров. Я обычно закатываю глаза и на более изощрённые подкаты, но в тот момент глаза были заняты созерцанием его необыкновенных кистей, так уверенно державших руль. Эти кисти вдохновляли. Он весь вдохновлял.

Неловко признаться, но мой внутренний фотограф настолько далеко улетал в фантазиях, что временами я пропускала слова Тима. И он шутил своим глубоким голосом, что если буду также вести себя на работе, то мы завалим проект раньше, чем он предполагал. И да-да, он снова шутит, мы ничего не завалим. Мы молодцы.

Уже у подъезда Тим попросил разрешения позвонить просто поболтать, так как “не наелся” моего общества. Проводил в квартиру, потому что Альтрон не дремлет, и отказался от чая, потому что суббота и дела. А я, закрывая за ним дверь, неожиданно для себя захотела спросить, какого пола эти его субботние дела и насколько они серьёзны.

Глубокий голос позвонил тем же вечером, и мы незаметно проговорили пару часов. А потом ещё через несколько дней и ещё. Мы никак не могли наговориться.

Он каждый раз начинал разговор словами:
- Привет, Сим-Сим, чем тебя удивил этот день?
И я отпускала тормоза, рассказывая ему даже самые странные сказки, которые нашёптывало воображение, если вдруг меня впечатлила, например, стена с облупившейся краской.

С ним не страшно быть “не такой”, чудить и дурачиться. Тим не ждёт от меня взрослых, взвешенных, адекватных поступков. Все его ожидания сосредоточены в рабочей области, а в личном общении он принимает меня такой, какая я есть и просит ещё. Иногда восхищается, иногда удивляется, иногда пугается, но тут уже не меня, а за меня. Говорит, что часто рискую и веду себя безрассудно.

Глупо скрывать насколько мне нравится и льстит его внимание. Тиму двадцать семь, он уже несколько лет глава отдела проектирования в крупной софтверной компании. Наш проект - это своеобразное понижение для него и занимается он им в дополнение к своим прямым обязанностям. Просто потому что ему интересна Сима Орлова. Творческий Железный человек без опыта работы, но с гипсом на ноге.

Кстати, уже без гипса. Две недели назад его сняли, и я вполне сносно хожу. В фотошколе началась практика, а у меня хвост в виде мужских модельных тестов и полная папка идей, как снять одного высокого, кареглазого брюнета, умеющего смотреть так, что дух захватывает. Предложу ему то, от чего не сможет отказаться.

Звонок телефона. Снимаю трубку:
- Алло?
- Привет, Сим-Сим, чем тебя удивил этот день?
Набираюсь смелости и решаюсь:
- Он удивил не меня, а тебя. Точнее, удивит. Сейчас.
- Ох, какая интрига, Сим-Сим, жги!
- Ты знаешь, что такое блэкворк?..

Глава 12. Смотри на меня так же

Тим согласился!

Еле дождалась воскресенья, чтобы его выходной совпал со свободными часами в студии. Каждый пункт нашей сегодняшней программы вызывает у меня трепет. Съёмку мы разделим на две части. Первая - стандартные модельные позы мне на зачёт, а вторая - моя сумасшедшая идея, которую он поддержал.

Конечно, Тим знает, что такое блэкворк. Этот вид полинезийских татуировок сейчас очень популярен. Вся суть в заполнении больших площадей тела чёрным цветом, тогда рисунок складывается из оставшихся незакрашенными чистых участков кожи. Поэтому, когда я сказала, что мою модель нужно будет преобразить в стиле блэкворк, Тим помолчал, а потом рассмеялся и ответил, что купаться в чёрной краске он будет только за серьёзный гонорар. Или за свидание. Это и есть третий пункт программы.

Кажется, мы оба чувствуем, что телефонных разговоров перестало хватать, но я всё равно стараюсь не выпаливать сразу своё рвущееся “дададада”. Скромно соглашаюсь попить кофе, несмотря на то, что никому в краске купаться не придётся, мне нужно будет нарисовать на нём лишь несколько контуров.

В назначенное время Тим ждёт у подъезда, эффектно опираясь на капот. Классические голубые джинсы, белая футболка - всё как я просила. Ещё в лифте даю себе установку не бежать, не порхать, не торопиться, но даже тяжёлые сумки с реквизитом и оборудованием не особенно сдерживают. Лечу.

Забирает пакеты и кофр с камерой. Сейчас точно спросит: “У тебя там кирпичи?” Все спрашивают.
- У тебя там кирпичи? - ставит сумки на заднее сиденье и открывает мне дверь на переднее. Подаёт руку, с улыбкой оглядывая мою голову:
- Привет, красивый Сим-Сим, - здоровается бархатным низким голосом.
Тоже улыбаюсь, поправляя рабочую косынку. У меня их - как шапочек у хирурга, надеваю, когда кудряшки отрастают настолько, что начинают мешать. Сегодня чёрно-белая с простым геометрическим рисунком - решила поддержать стиль его будущих “татуировок”.
- Привет. Сегодня будем бандой!

Студия залита солнечным светом. Крашеные кирпичные стены, огромные окна, широченные подоконники, потолки шесть метров - раньше это была обувная фабрика, а сейчас здесь фотошкола, студии, галерея, небольшое кафе и арт-пространство во дворе, с разноцветными гирляндами, столиками и сценой для музыкантов. Всё это в центре города.

Солнечные лучи режут крупные облака световыми мечами и под острым углом падают на дощатый пол, подсвечивая пылинки в воздухе. Представляю, как в них будет смотреться карамельный загар моей модели и начинаю спешить, пока солнце не ушло.

Расчехляю технику и без лишних реверансов бросаю Тиму:
- Разувайся быстрее и иди сюда! Носки тоже… - бегаю с барным стулом, соображая, куда посадить модель в этих волшебных лучах, и слышу сзади низкое и совсем не ласковое:
- Что еще снять? - Тим так и стоит посреди студии с остальными пакетами в руках.

Оу. Кто-то не любит, когда им командуют? Я же совсем выключила неопытную девочку, которая с открытым ртом впитывает все знания на работе, и вечернюю телефонную Сим-Сим, страшно смущающуюся, когда в голосе собеседника появляется бархат.

На арене Сима с камерой - жадное созданье с абсолютным нулём эмпатии, которому нужно поставить и уложить, согнуть и выпрямить кого и что угодно, хоть на пол, хоть на землю, хоть в снег, лишь бы потом счастливо пялиться на распечатанный результат. Да, люблю печатать фото.

Нервно хихикаю, прикрывая глаза ладонью.
- Прости, я могу увлечься и вести себя неадекватно. Выгружайся там, - показываю на угол, где столпились штативы с софт-боксами.
- Увлечься - это хорошо, - насвистывая идёт в указанном направлении. Там же у напольной вешалки разувается.

Втыкаю в стереосистему флешку с In Extremo - любимый фолк-метал Тима. Хочется немного агрессии в воздухе, чтобы вытащить из моей модели в кадр силу с грубой брутальностью. Я показала Тиму свои наброски, он примерно представляет, что делать, но атмосфера должна помогать.

В фигуре, позах, жестах и взглядах Тима сосредоточено много энергии, как будто под кожей дремлет опасная сила, дающая право и власть. Именно это ощущение мешает обманываться его обычной расслабленностью. А еще глубже, под твердыми мышцами и сухожилиями, как под бронёй, живет нежность. Я её точно слышала у него в голосе, когда мы оба уставшие заболтались до трёх ночи и заснули с невыключенными телефонами.

Под баллады немецких парней быстро снимаем классические позы. Обычно у моделей движения заучены до автоматизма, а Тиму подсказываю я:
- Руку к подбородку, за голову, обопрись на стену, сейчас серьёзный, полуулыбка, порычи.

Спортивные и экспрессивные позы тоже идут на ура. Он снова с лёгкостью снимает футболку, играя мышцами. Солнце подсвечивает мягкий рельеф его кожи, волосы, разливается золотом в карих глазах. Будут отличные фото. Думаю, зачёт я сдам с лёгкостью.

А потом мы начинаем дурачиться. Я беру пульт от фотоаппарата и дистанционно снимаю, как мы оба принимаем одинаковые няшные позы из аниме и хохочем. Слышу сбоку низкий голос с улыбкой:
- Покажешь это кому-нибудь - убью.
- О, не волнуйся, это для моей личной коллекции, - легко парую я.
- Есть личная коллекция? - оживляется Тим, а потом его озаряет догадка с тем самым портретом, - А хотя постой…

Меня, как в первый раз, заливает смущением.
- Ничего не было, забудь-забудь! - умоляюще постанываю.
Но он задумчиво смотрит. Остатки веселья ещё искрятся в глазах, но их сменяет другая эмоция - интерес. Паникую. Сейчас мы весь рабочий настрой собьём, а пора снимать самое вкусное.

Усаживаю Тима на барный стул, достаю банки с аквгримом, спонжи, трафареты и хирургический скотч. Ему как раз звонят с работы, и он отключается от реальности, погружаясь в объяснения.

Увлечённо расклеиваю по нему трафареты для чёрных контуров будущего рисунка. Профессиональным взглядом ещё раз отмечаю красивое тело, твёрдые грудные мышцы, мерно вздымающиеся от дыхания, ровную кожу почти без родинок и пигментных пятен, перекаты рельефа на плечах, когда он автоматически пытается мне помочь разгладить скотч и получает по рукам. А не надо мешать работать.

Начинаю заполнять контуры краской. Спонжи в этот раз откровенно не очень, грим разбрызгивается, ложится неровно. Пробую наносить руками - дело идёт быстрее. Но в какой-то момент будто открывается шлюз и меня топит в ощущениях живой, горячей гладкости, по которой скользят пальцы, той опасной энергии, что бужу в этот самый момент. Вдруг чувствую запах его карамельной кожи под парфюмом и сам парфюм… Цитрус, смола, бергамот, шалфей. Я трогаю Тима и мне очень нравится.

Глубокий выдох. Сима, вернись на землю. Поднимаю взгляд и, не успев вдохнуть, снова тону, но уже в темноте карих глаз, едва прикрытых пушистыми ресницами. И мне страшно, что я так и останусь в них, не смогу вырваться, просто не захочу, а сам он не отпустит.

Когда Тим перестал говорить по телефону? Когда умолкла музыка? Когда весь мир затих настолько, что я слышу частые удары его сердца? Или это моё так бьётся?

Силой отрываю взгляд, прочищаю горло, пытаюсь прийти в себя. Его пальцы подрагивают, грудь вздымается, и под аккомпанемент нашего прерывистого дыхания я заканчиваю рисунок. Мои щёки пунцовые, потому что, проходясь по нижним краям контуров, я отчётливо вижу реакцию здорового мужчины на прикосновения женщины.

Модель готова, можно снимать. Нужно выставить кадр, подсказать позу… Встречаемся глазами, и я получаю именно то, что хотела: взгляд Тима с моего портрета, который грязно, пошло, развратно хочет меня.

Голос окончательно сел и вместо всех инструкций просто шепчу ему:
- Смотри на меня в камеру также, пожалуйста…