(не)рабыня для шейха ада

Глава 1

Мерные постукивания кровати о стену разбудили меня в двенадцать часов ночи, и я, постанывая, перевернулась на спину, а на голову натянула подушку, чтобы хоть как-то заглушить этот звук. Новые соседи заехали в пустующую квартиру пару недель назад. Молодая пара, обоим лет по двадцать пять. И что же их дернуло поставить свою траходромную кровать через стенку от моего изголовья?

Постукивания прекратились, и я, словно партизан, высунула голову из-под подушки, точно зная, что сейчас начнется.

Стон, ага, вот он, и такой протяжный, томный. Моя рука невольно скользнула вниз, под одеяло. Я, как малолетняя подглядывающая девчонка, мастурбирую под эти стоны эти самые две недели.

Вот он, второй. Мои пальцы уже нащупали чувствительный бугорок под тонкой тканью трусиков. И завертелось, девушка за стеной начала стонать с периодичностью в несколько минут, а я активнее начала теребить клитор. Потом поняла, что мне этого мало, и залезла второй рукой под одеяло. Стянула трусики и уже во всю начала играть сама с собой, как бездомная кошка. Да, вот так, девушка стонет, а мои пальцы, раздвигая нежные складочки, медленно проникают во влажную плоть. Правая рука неустанно теребит клитор, и я вся напряжена, сосредоточена на ощущениях. Ведь точно знаю, какой наступит после этого оргазм. Стоны за стеной прекратились, а вот в моей комнате — напротив. Дыхание сбилось, и из груди вырвался стон, который я заглушила, закусив нижнюю губу.

Опять кровать начала стукаться о стену. Чувствую, как первая волна оргазма накатывает, и ускоряю темп. Нет, одного пальца мало. Ввожу второй, и да, вот он. В глазах заблестели переливы разноцветных вспышек. Моя кожа сейчас напоминает очень чувственный комок нервов, до которого где ни дотронься, везде приятно. Меня трясет, не отпускает, я плотно сжимаю ноги, а руки остаются на месте, давлю ими на возбужденную плоть, стараясь продлить удовольствие. Провожу по пересохшим губам языком и чувствую соленые капельки пота, что выступили от напряжения. Волна прошла, и меня отпускает, истома взяла все мое тело в свою власть.

— Хорошо, — я потянулась в кровати и повернулась на бок. — Теперь можно и поспать.

Закрываю глаза и слышу шаркающие шаги за дверью. Сажусь в кровати. Тряхнула головой, волосы рассыпались по плечам. Натянула сверху прозрачной сорочки коротенький халатик. Босая шлепаю к двери. В нее тихо поскреблись. Надавливаю на ручку и открываю полотно.

Передо мной стоит мама, худенькие плечи опущены, и выглядит она не совсем хорошо.

— Мама, что-то случилось? — забота в голосе проскальзывает на автомате.

— Оля, что-то не знаю, не спится мне, да еще этот шум, будто кто-то в стену долбит молотком, — она взглянула на меня очень уж пронизывающим взглядом, а мои щеки вспыхнули жаром.

— А я ничего не слышала, музыку слушала, — вру в ответ.

— Опять допоздна сидишь, — мама покачала головой, — когда же ты высыпаться будешь? Вон завтра-то на работу как рано надо вставать.

Я опустила голову, словно провинившийся ребенок. Так было всегда, даже в шестьдесят мама надо мной имеет непоколебимый авторитет, и я с этим ничего не могу поделать. Я ее очень люблю, и когда встал выбор выйти замуж и уехать в другу страну, а маму оставить здесь одну, я решила остаться и отказать Осфальду. Думаю, во Франции он найдет себе достойную жену.

— Раз не спишь, пойдем, попьем чайку? — спрашивает женщина.

— Конечно, мам, пошли.

Я иду за ней на кухню, след в след, как это было раньше, в детстве.

«Делать нужно так, Оленька, как говорит мама» — эти слова настолько въелись в меня, что теперь не могу никак искоренить их из мозга. Хотя мне и тридцать, но своей жизни нет. Она у меня одна на двоих с мамой.

— Ты садись, — указывает она мне на стул, — сейчас чайку заварю с мятой, это для успокоения, и спать будем крепче.

Фу, ненавижу мяту.

— Мам, сделай мне без этой травы, — попросила я.

Она глянула на меня осуждающим взглядом.

— Оля, как можно! — возмутилась она. — Мята — это тебе не растворимый кофе, который ты кружками пьешь, сидя за компьютером. Давай уж уволь меня, — сказала безапелляционным тоном. — Со мной будешь пить чай с мятой.

«Тьфу ты, зараза».

Мысленно тут же дала себе подзатыльник, это же я не на маму, нет. А внутри закипел котел, в котором под плотно закрытой крышкой уже давно бурлил протест, готовый вырваться наружу.

— Ладно, давай свою мяту, — бурчу себе под нос.

— Ты, что-то сказала, дочка? — спросила она, а сама сто процентов слышала мой недовольный голос.

— Нет, ничего.

— Расскажи, как у тебя на работе, какие переживания, мы с тобой в последнее время и не видимся вовсе.

Да, в последние дни мы действительно мало видимся. У меня завалы на работе. Открывается несколько аптек одновременно, и мне приходится курировать их, за всем смотреть. Наша сеть расширяется, и меня повысили от простого провизора до руководящей должности. И времени на себя совсем не осталось. Все занимает работа. Мотаюсь по городу из одной аптеки в другую. Начальство вечно бубнит и грозится лишить премии, если аптеки будут открыты не в срок.

Глава 2

С утра проснулась бодренькая и чувствовала себя замечательно. Ночное рандеву с розовым другом наконец-то позволило моему телу расслабиться полностью, хоть где-то внутри, в душе, мне и было неудобно перед собой. Но я быстренько затолкала это мягкое и напоминающие член мужчины неудобство в коробочку и подальше под кровать. Не дай Боже, найдет мама, не оберешься потом тычков по голове.

Удобные брюки, пиджак и белая блузка, заправленная за пояс, составляли весь мой наряд. Краситься сильно не стала, лишь немного наложила туши на ресницы и подвела карандашом уголки глаз. На губы блеск, и все, я готова покорять мир, ну или в данной ситуации аптечные пункты. Улыбнулась себе в зеркало, которое висело перед выходом из квартиры. Мама еще спала. Я выскользнула из квартиры и тихо прикрыла за собой дверь, замок щелкнул. Отлично, можно теперь свободно вдохнуть. Материнский гнет остался там позади.

Выхожу на улицу, и меня встречает майское солнышко, еще не жаркое, но уже и не холодное. Пикаю сигнализацией. На мой маневр отозвалась беленькая Лада Калина.

Прохожу мимо дорогих иномарок и радуюсь тому, что взяла машину не в кредит, а за кровно заработанные и немного добавленные мамой деньги. Конечно, в автосалоне мне предлагали взять кредит, и я об этом всерьез задумалась, но потом, прикидывая свои расходы, поняла, что это мне не по карману.

Сажусь в свою ласточку и потихоньку выезжаю с парковки. Люблю ездить по утренним дорогам. У нас город небольшой, и все просыпаются ровно за час до работы. Мой подъем в полседьмого, потому что за час нужно добраться до офиса, там отправить отчеты, обзвонить всех заведующих аптек, которые я курирую и отправиться уже на новые, те, что только открываются.

К офису я подъехала за пятнадцать минут до открытия. Возле запертой двери, что вела в здание, толпились остальные офисные работники.

— Всем доброе утро, — поздоровалась я.

— Привет, Оля, — поздоровались все одновременно со мной.

— Оль, давай покурим, — ко мне подошла наша секретарша Настя и потянула меня в сторону. Достала из пачки сигарету и протянула мне.

Я обычно по утрам не курю, но глядя на ее озадаченное лицо, решила поддержать коллегу.

— Что случилась, Настя? — не выдержала я первой.

Девушка как-то очень долго подкуривала сигарету. Я успела за это время два раза затянуться.

— Тут вчера наш босс лютовал, — она глянула на меня исподлобья, — тебя искал.

Я на нее посмотрела расширенными глазами. Как искал? Зачем искал?

Хотелось задать эти вопросы немедленно, но я понимала, что Настя не знает на них ответ. Или нет, знает, ответы-то лежат на поверхности. Только вот я не понимала, что ему еще нужно от меня. Ведь девчонки же говорили, что у него встреча с сотрудницами только на один раз.

— А ты не знаешь, зачем? — все-таки задала я этот вопрос, потому что он меня начинал мучить.

— Ну, я-то сама точно не знаю, — ответила Настя, — но девчонки говорят, что у вас ним пошло как-то не так, вот и стребует он с тебя теперь все как полагается.

— Настя, ты о чем? — я не понимала, что до меня хочет донести коллега.

А Настя взяла меня за руку и, прижавшись ко мне плотнее, зашептала на ухо:

— Говорят, секса-то у вас не было, — она отстранилась и опять сделала затяжку.

Не было, это правда, вот только откуда это знает девушка, что стоит напротив меня и с интересом так заглядывает в мои глаза?

— Не было, — подтверждаю ее слова.

Она удрученно покачивает головой.

— Жди неприятностей, — ответила она мне и выбросила окурок. — Нужно было дать ему в первый раз, — она опять заглянула мне в глаза. — Только ты сильно не пугайся, может, и проскочит все мимо тебя.

Охранник открыл дверь ровно в восемь часов, и все, кто подошел к этому времени, ринулись в нее. Мне же как-то уже и перехотелось совсем идти на работу, и в голову забралась мысль написать «без содержания». Хотя бы на неделю, чтобы хоть как-то улеглись все эти страсти, связанные с директором.

Так, отвлеченная от реальности, я шла, задумавшись о грядущих переменах в моем общении с Дмитрием Александровичем.

— Доброе утро, Ольга Ивановна, — раздался сзади меня голос директора.

Я вздрогнула, оглянулась и встретилась с холодными синими глазами Димы. Равнодушие в них меня порадовало.

— Здравствуйте, — ответила я и постаралась затеряться среди народа, который сновал туда-сюда по офису.

Все, больше никаких поползновений в мою сторону. Я вздохнула с облегчением и со спокойной душой принялась за работу.

К обеду я уже была свободна от офисной рутины и птичкой выпорхнула из запертых четырех стен. Впервые радовалась тому, что нужно идти куда-то, а не сидеть за компьютером и не печатать договора и письма для заведующих подотчетных мне аптек.

— Так, — открыла я ежедневник, — куда сначала? Беговая сто семнадцать, ага.

Глава 3

— Проходи, проходи, — он сидел в полутьме за столом, а ноги были закинуты на край столешницы.

— Дмитрий Александрович, — в горле пересохло, я проглотила слюну, — вы извините, но я забегалась.

— Зачем? — перебил он меня.

Я задохнулась от своих слов, застрявших в гортани. Что это значит? Он мне даже не дал высказаться!

— Ну, вы же знаете, сейчас открываются две аптеки, и мне нужно успеть…

— Ты должна думать в первую очередь о том, — он снова меня перебил, — чтобы я был доволен, а не об этих надутых индюшках, которые каждый месяц только и знают, что высказывать недовольство.

Его голос пропитан не то, чтобы злостью, нет, скорее скрытой угрозой, только вот эта угроза сейчас нависла надо мной, и как же мне выпутаться из этого дерьма?

— Иди сюда, — проговорил он, подзывая меня к себе ближе.

Смотрю на него, словно затравленный зверек, отмечая только то, как в темноте алчно мерцает его взгляд, и понимаю, что теперь мне точно не скрыться, и права, права была Настя, и мне теперь не избежать близости с этим человеком.

Медленно, насколько это возможно, подхожу к столу и кладу документы на край.

— Вот, — выдавливаю из себя.

Его взгляд прикован ко мне, теперь я его вижу. Он просто пожирает меня этим взглядом.

— Ближе.

Делаю шаг к нему. И тут же он хватает меня за руку и дергает вниз, призывая этим жестом встать на колени. Я и так не сильно крепко стояла на ногах, поэтому бухнулась, потеряв равновесие, к нему в ноги и больно ударилась о пол коленными чашечками.

— Сюда, — он притягивает меня за подбородок ближе к своему паху. — В прошлый раз я тебе доставил удовольствие, в этот раз твоя очередь.

Смотрю раскрытыми до максимального предела глазами на то, как он расстегивает ширинку своих брюк, и не знаю, что делать. Ведь я еще ни разу в жизни не делала минет. Конечно, в фильмах с пометкой «восемнадцать плюс» я это видела, и не раз, и даже читала в некоторых любовных романах, но чтобы самой…

— Ну, что застыла, Ольга Ивановна?

А я смотрю на его возбудившуюся плоть, и из моей груди вырывается невольный вздох. Он огромен, его член. Да я бы никогда не подумала, что у нашего директора такой огромный член.

— Ты что, не знаешь, как с ним управляться? — он кивнул на свою плоть.

Я отрицательно замотала головой.

Дмитрий удивленно вскинул брови.

— Я надеюсь, ты хоть не девственница? — с сарказмом произнес он.

Я опять отрицательно замотала головой, даже ни капельки не обидевшись на его слова. «Может, он от меня отстанет?» — заблистала маленькой искоркой надежда внутри.

— Ну, все когда-то бывает в первый раз. Давай, попробуй, не бойся его, — он привстал с кресла и подвинул бедра на край сиденья, а я попятилась назад.

Но мужская рука молниеносно схватила меня за затылок и сжала волосы в кулаке.

— Морозова, отказы не принимаются, — и ткнул свой член в мои губы.

«Так, успокоиться, Оля, только и нужно всего лишь успокоиться. Ну не умрешь же ты от того, что сделаешь минет этому больному ублюдку. Ты же знала, что за все нужно платить, человек тебе доставил удовольствие в прошлый раз, и тебе же понравилось, — я разомкнула губы, и его головка оказалась у меня во рту, — вот и ты сделай ему приятно, тем более, он не урод, а даже вполне себе ничего, расслабься, просто расслабься».

— Вот так, девочка, да, — начал он комментировать мои действия, а мои щеки запылали румянцем, — возьми его глубже.

Я сильнее разомкнула губы, и его член скользнул глубже, почти до предела заполнив мне рот. Я схватилась за его ствол рукой и поняла, что это только одна треть его органа у меня внутри. Боже. Я вмиг сделалась мокрой между ног. Вот я извращенка, потекла лишь только от одной мысли о том, какой он большой, и как это сейчас выглядит со стороны.

А Дмитрий в это время начал двигаться в моих руках, и я почувствовала на языке вкус его соленой плоти. Хотела было вытащить его из рта, подумав, что он кончил в меня, и только лишь эта мысль посетила меня, тут же откуда-то снизу поднялся рвотный рефлекс.

— Ты что? Блевать, что ли, собралась? — со злостью в голосе проговорил он. И тут же освободил мой рот.

Я задышала полной грудь, прогоняя этот приступ обратно.

— Нет, нет, — задыхаясь проговорила я.

— Вот и отлично, тогда продолжим.

И не успела я что-либо сказать, как член снова оказался у меня во рту. Я, отгоняя от себя противные мысли, вдруг поняла, что увлеклась процессом. Мои губы чуть плотнее сжались на горячей плоти, мужчина издал стон, тогда я решила пойти дальше. Внутри я погладила его головку своим языком и снова сжала губы плотнее.

Глава 4

— Господи! — болевой спазм скручивает низ живота, я едва не задохнулась. — Что происходит? — хочу разлепить глаза и не могу.

Острый спазм возвращается, и я корчусь в агонии. Наконец, веки разлепляю, но не могу понять, где нахожусь.

Хотя нет, вот он, кафельный пол. Я лежу совершенно голая, а между ног словно вращается воронка смерча, обгладывая мою плоть, и все внутренности, что находятся внизу живота, хотят вывалиться наружу. Я тут же запускаю руку туда, хочу удержать все это на месте и чувствую что-то липкое и противное наощупь. Подношу ладонь к лицу. Кровь. Как? Откуда?

— Как ты посмела показаться передо мной в те дни, когда даже Боги отвернулись от вас, лесных шлюх, чье чрево исторгает грязную кровь?

Голос прибил меня к земле так, что стало трудно дышать. Я хотела встать, но не получилось, тело отказывалось слушаться меня. А вот внутренний голос кричал о том, чтобы лежала и не двигалась.

«Подчинись», — всплыло где-то в сознании.

— Ты, грязное отродье дриады, — чувствую, как вокруг меня ходит говорящий. — Зачем только взял тебя! — кожи коснулось что-то холодное, и, грубо ткнув в бок, меня перевернули на спину.

В глаза бьет яркий свет, я щурюсь, пытаясь разглядеть того, кто сейчас стоит от меня в паре сантиметров. В мозг долбит только одна мысль: сон, неужели такой явный сон, в котором боль настолько ощутима? Давно не снилось мне такое.

Вообще такие сны не люблю, находишься на границе яви и не можешь проснуться, но все происходящее воспринимается так реалистично.

Мои глаза наконец-то привыкают к свету, и я зажимаю рот рукой, видя чудовище, что взирает на меня своим огненным взглядом.

Кричать не могу, барьер, внутренний барьер, который подавляет еще не зародившийся крик, меня спасает, словно гребаное чувство самосохранения включилось на все сто процентов. Я тупо смотрю этому зверю в лицо и не могу отвести глаз.

— Ты меня раздражаешь, — его лицо перекосилось от злости, — опусти глаза, тварь, и не смотри так на меня.

Я тут же подчиняюсь, переворачиваюсь на живот и опускаю глаза в пол, спину обжигает хлесткий удар, я вскрикиваю.

— Как ты посмела сдвинутся с места! — еще один удар.

Из глаз брызнули слезы. Что мне делать, что делать? Я хотела встать и бежать, что есть сил. Только хотела подняться на четвереньки, новая волна жара пронеслась по моим мышцам. Силы меня тут же покинули, руки ослабли и сделались ватными, я свалилась, как мешок, лицом вниз, ударившись переносицей об пол. Туманом заволокло мое сознание, и вновь удар по спине, но я его почувствовала где-то вдалеке, все болевые рецепторы отключились.

Миг — и я вижу картину со стороны, оглядываюсь. Высокий сводчатый потолок над моей головой украшен росписью, все в восточном стиле, красота. Завораживающие сюжеты нарисованы с мельчайшими подробностями. Смотрю на человека, который стоит, расставив широко ноги, над девушкой и стегает ее плеткой.

Нет, это не человек, это зверь. Мускулистое тело бронзового отлива, рельефные мускулы на руках украшены замысловатыми татуировками. Лица не могу рассмотреть, зверь стоит ко мне спиной. Его ягодицы скрыты под набедренной повязкой красного цвета. Он мне тут же напомнил египтян, которые надевали именно такие, но вот что меня поразило — это его рост, метра три, и два огромных рога, украшающие его голову. Плетка в его руке ни на секунду не останавливалась, осыпая все новыми ударами спину девушки. Красные волосы разметались по полу. Ее бледная кожа зеленоватого оттенка покрылась красными отметинами, но крови не было на спине, в крови были ее ноги.

Месячные.

«Даже Боги вас не пускают в Храм в эти дни», — пронеслось в голове.

Это что же значит, что это за храм? Куда меня занесла фантазия? Начиталась перед сном.

Резкая боль в шее и позвоночнике заставляет мои мысли разбежаться по самым отдаленным углам сознания. Ко мне вернулась чувствительность, и тут же все скрутилось в тугой узел, я издала стон. Он вырвался помимо воли, такой надрывный, громкий и страшный, что я испугалась сама себя. Я снова лежала лицом на плитке.

«Я в теле этой бедной девушки», — наконец, поняла я.

— Фалин, — пронеслось так громко и протяжно. — Фа-алин!

Слышу, как по полу разносится цокот, и кто-то быстро приближается к нам.

— Да, Господин! — говорят одновременно несколько детских голосов.

— Уберите это, — сильный толчок в голову причиняет новую боль. — Не хочу видеть, как сдыхает дриада.

— Да, Господин! — воскликнули опять те же голоса.

И ко мне прикоснулись холодные маленькие ручки, я тут же открыла глаза. Мои губы растягиваются в улыбке, когда вижу, как на меня с сочувствием смотрят две пары голубых глаз. Странные существа подхватили меня подмышки и потащили к выходу.

Моя спина то ли потеряла чувствительность, то ли ее парализовало, но того, что находится ниже груди, я совсем не чувствовала. Только видела, как удаляется силуэт моего мучителя, и ярко-синие глаза горят ненавистью, провожая его, а большой рот перекошен гримасой отвращения. Кто это? Потом перевожу взгляд на свои ноги, которые неестественно вывернуты и болтаются по полу неживыми плетями.

Визуализация героев

Хочу представить вам некоторых героев. 

Это Ольга - в образе девушки                                       Это Хельга - в образе дриады

А это Фирс - обояшка сатир.                                      

Глава 5

Как я оказалась на дереве, я не совсем поняла. Кажется, тело все знало само. Оно действовало на автомате, и мой мозг просто не успел за ним.

Лишь оказавшись прижатой плотно к ветке, я начала осознавать, что все происходящее мне больше не кажется сном, слишком реальными были все ощущения. И вопрос, что сейчас долбился сквозь мою черепную коробку, стараясь долезть до сознания, был один: «КАК Я СЮДА ПОПАЛА!?»

Я все откидывала эту мысль далеко на задворки, потому что осознать это у меня пока не было ни духа, ни времени. Вдали увидела всадников, и по телу прошелся разряд тока, ощетинился каждый волосок на моем теле, и я, смотря на кожу, увидела, как она начинает изменять цвет, сливаясь со стволом. Мне оставалось только молча моргать и гадать, что же будет дальше, потому что нарастающая паника уже подбиралась ко мне. И я понимала: чтобы заглушить ее, простых объяснений не хватит. И почему-то была уверенна, что эти объяснения мне может дать сейчас то существо, что восседало на холме и внимательно смотрело на приближающихся кентавров. Я закусила губу, чтобы не закричать. Закрыла глаза.

Господи-божечки, что творится, что происходит? Куда я попала?

Я начла кусать себя за руку, ущипнуть не могла, потому что держалась крепко за сук, на котором сидела. И проснуться не могла, потому что мне реально было больно здесь и сейчас.

Странное шебуршание внизу донеслось до моего слуха, и я открыла глаза. То, что увидела, выбило меня из колеи полностью.

Мой якобы спаситель и ходячий источник информации активно работал бедрами, пристроившись между ног какой-то девицы. Она, откинувшись на руки, видимо получала от этого несказанное удовольствие, раскрасневшаяся и стонущая всякие пошлости, со страстью вглядывалась в лицо сатира.

Я отвела взгляд, опустила глаза вниз и задержала дыхание, потому что ровно под моим суком стоял мужчина-конь и с интересом рассматривал развлекающуюся парочку, при этом потирая рукой место, что было между двух передних ног. Я сначала не поняла, что происходит. И откуда такой извращенный интерес проявился к этим существам? Я себя почувствовала героиней фильма ужасов, когда ты точно знаешь, что тебе туда не надо идти, но идешь, и тебя там непременно поджидает чудовище.

Вот и я с любопытством склонила голову немного в бок — так обзор на кентавра был больше — и все же увидела, что он делает. Его широкая ладонь, обхватив длинный и толстый член, что стоял торчком, водила по нему, наращивая темп.

«Мастурбирует», — поняла я, и щеки тут же вспыхнули. Я зажмурила глаза и устыдилась своего любопытства.

— Вон она, на дереве! — звонкий голос пронесся у меня над головой.

Чувствую, как на меня смотрят. Открываю глаза. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что уже сижу на ветке, и моя кожа растеряла свой коричневатый цвет, окрасившись в прежний бледно-зеленый, а волосы снова стали белыми и теперь длинными прядями свисают вниз.

Не успела я сообразить, что происходит, как девушка, что меньше минуты назад была с сатиром, уже стояла за мой спиной. Она резко толкнула меня сзади, я сорвалась с ветви и полетела вниз, в объятия белого кентавра. Его руки оказались самыми проворными и длинными. Он замер, держа меня перед собой и разглядывая, как диковинную вещь.

— Арман, что застыл!

Лицо кентавра перекосила недовольная гримаса, но это никак не испортило его выточенные будто из камня черты.

— Хелена, — он обратился к полуголой девушке, что уже восседала на крупе другого кентавра, — давай обойдемся без претензий, я и сам знаю, что уже надо ехать, — он снова окинул меня взглядом, и его руки теснее прижали мое тело к груди.

— Вперед! — скомандовал он, и мы тронулись в путь.

Сатир грустно смотрел нам в след, а ко мне в сердце забралась тоска, такая тягучая, что с каждым шагом, что удалял меня него, я ощущала все сильнее, будто теряю нечто ценное, но что именно, я не могла понять. Все было скрыто и спрятано от меня, до истины я никак не могла добраться, и это меня угнетало.

От мыслей меня отвлек быстрый галоп, в который пустился кентавр. Но вперед он смотрел мало, все больше на меня, и от этого я не могла скрыть смущения. Что он хочет? Зачем так рассматривает?

— Куда вы меня несете? — вопрос вырвался до того, как я смогла сообразить, о чем спрашиваю.

— Во дворец Шейха Хамаса, — скользнул он по моему лицу затуманенным взглядом и снова опустил его на грудь.

Меня обуял страх, и тело начало потрясывать.

— Боишься? — скривил он губы в недоброй ухмылке. — Но ты же знаешь прекрасно, что пока не стоит, пока рано. Сейчас он не сможет причинить тебе зло.

— Что ты там болтаешь, Арман? — с нами поравнялась девушка, восседающая на рыжем кентавре.

— Не твое дело, Хелена, — бросил ей мужчина, а сам по-прежнему не отводил от меня своего возбужденного взгляда.

Я опустила взгляд, прикрывая его веером густых ресниц. Его пристальное внимание будоражило и одновременно заставляло холодеть мою кровь.

«Скорее бы уже приехать», — эта неизвестность, вносила диссонанс в мое сознание, и того, что я хотела понять больше всего, понять не могла.

Глава 6

— Хазами! — кричит куда-то в сторону это… эта женщина, я все-таки решила, что это существо женского пола. Она не отталкивала от себя, а наоборот, притягивала и внушала доверие, несмотря на внешность.

— Ну, где ты ходишь, бездельница? — она отвесила смачный подзатыльник юной девушке, которую и не отличишь от обычного человека.

«Откуда здесь люди? Может, не такое это и мифическое место?» — никак не могла я успокоиться и все пыталась найти разные ниточки, которые рассказали бы мне все-таки, куда я попала. Или это все же моя воспаленная фантазия и крепкий сон после наркотических масел меня не выпускают из своих цепких объятий?

— Извините, кальфа[1] Хадия, — девушка склонила голову в ожидании указаний.

— Принеси гедзе[2] Хельге ее платье, а она пока примет розовую ванну. Шейх Хамас уже ждет тебя, — это обращение было адресовано непосредственно мне.

Я вперилась в лицо Хадии вопросительным взглядом и не моргала, мне казалось, несколько минут, а в это время на лице женщины менялись эмоции, как в ускоренных кадрах фильма.

Ее одутловатые щеки то втягивались, делая ее моложе, то снова свисали над челюстью, она не сводила с меня взгляда огромных, как два блюдца, глаз, и тонкие брови то взлетали вверх, то сходились на переносице. И вот в этот момент волосяной покров на ее лице начал густеть, и проступающая щетина над верхней губой и подбородке сделала ее похожей на мужчину. Я не смогла на это смотреть и первой отвела взгляд.

— Хоть ты гедзе Шейха, моя дорогая, — дернула Хадия меня за руку, — но свое место при гареме ты должна знать. Еще раз посмотришь так прямо мне в глаза, — это она уже шипела мне на ухо, — безнаказанной не останешься.

От ее шипения по моей коже пробежало стадо мурашек, и я поняла, что она ничуть не лучше Хелены. Вот только с той у меня был хоть маленький шанс справиться, а здесь, по ходу дела, без вариантов. Я немного замедлила шаг и отстала от своей провожатой на несколько шагов, та следовала вперед, не обращая на меня внимания, с надменным таким видом, типа «никуда не денешься, милочка». Я посмотрела ей в спину. Ну, что есть, мужик. Фигура-треугольник была скрыта плотной тканью, уходящей в пол, но, когда Хадия делала шаги, из-под полы были видны массивные ступни с волосяными наростами. Я брезгливо поморщилась и, поднявшись взглядом вверх по фигуре, уперлась в широкую спину, по обе стороны которой свисали мускулистые мужские руки со вздувшимися венами. Предплечья украшали золотые нити, а на запястьях при каждом шаге позвякивали драгоценные браслеты, усыпанные разными каменьями. Шоколадные волосы были забраны в высокий хвост, который доходил Хадии до поясницы.

«Что за чудо природы?» — изумилась я про себя.

Хадия завернула за угол и, толкнув деревянную, украшенную узорной резьбой дверь, отступила в сторону и пропустила меня вперед. Я шагнула внутрь. Меня обдало горячим паром, и приятный цветочный аромат пробрался в легкие. Вдохнув полной грудью, я сделала еще один шаг. Передо мной предстал круглый мини-бассейн, поверхность воды которого была украшена лепестками разных цветов.

Ожидавшие нас две девушки в прозрачных одеяниях, напоминающих ночнушки, увидев Хадию, склонились в поклоне. И мне стало не по себе, что же за чин имела здесь эта женщина?

— Кальфа, — проговорили они в один голос и склонились еще ниже.

— Приступайте. Чтобы нимфа была отмыта от дорожной пыли и сверкала, как новый алтын, — Хадия сверкнула глазами и удалилась.

— Гедзе Хельга, — одна девушка, что была постарше, коснулась моей руки и повела меня к круглой деревянной бочке, что стояла немного в стороне, и я ее не сразу приметила. Над ней клубился пар. — Прошу сюда, — она указала на порожки, что подводили к краю этой деревянной ванны.

«Конек-Горбунок, — хмыкнула я про себя, — ей-Богу».

Перелезла через борт и погрузилась в воду. Девушки подложили мне под затылок валик из полотенца. Я откинула голову и прикрыла глаза. По мне тут же заскользили умелые руки купальщиц, намыливая и одновременно разминая мои мышцы. Я издала стон от этих манипуляций и улыбнулась сама себе.

Спустя минут двадцать таких процедур мне все же пришлось вылезти из остывшей воды.

— Гедзе, сюда, — потянула меня служанка, что была помоложе, в бассейн, а другая отошла к столику, на котором стояли маленькие баночки, бутылочки и множественные склянки.

Я не стала лезть в это и направилась за купальщицей.

Вода в бассейне была скорее всего одной температуры с телом. Разницы я не заметила, когда заходила в ароматную воду. Служанка за мной не пошла, а осталась ждать на порожках. Я, дойдя до середины, с головой погрузилась под воду. Посчитала до десяти и вынырнула обратно. Ничего не изменилось.

«Явь», — проскользнула мысль, но я ее тут же отогнала, чтобы снова не погрузиться в раздумья.

— Гедзе Хельга, — позвала меня служанка, выдергивая из мыслей, — пора.

— Хорошо, — ответила я ей и вышла из воды.

Тут же ласковые руки начали обтирать мое тело мягким полотенцем. Я хотела было отказаться, но по воинственному виду купальщицы поняла, что не стоит.

Визуализация героев

 ШЕЙХ ХАМАД

 ТАНЕЦ ДЛЯ ШЕЙХА

Глава 7

Меня разбудило мерное посапывание прямо над ухом. Я затаила дыхание. Ощутимая тяжесть мужской руки придавливала меня к матрасу. В голове тут же пронеслись события, произошедшие со мной за последнее время. Только сейчас понимаю, что в этом мире сплю в первый раз. Ну, не считая того момента, когда я была в лесу и что-то делала в дереве.

Я искоса посмотрела на шейха, но в комнате было слишком темно, а в том свете, что сероватой дымкой пробивался сквозь узкую щелку в окне, разглядеть что-то было очень трудно.

Тело ныло. И не хотелось двигаться совсем. Но смотреть в черные глаза Шейха, когда он проснется, мне вовсе не улыбалось. Поэтому, тихонечко пошевелившись под тяжелой рукой, я начала выбираться. Как ни странно, мне удалось, и вот теперь, сидя на краю огромного ложа, наконец, оглядываюсь вокруг. Глаза уже привыкли к темноте, и теперь я даже вижу очертания юбки, что лежит маленьким черным пятном посредине белого поля. Я тихо поднялась и, беззвучно шагая по кафелю, быстрыми шагами добралась до двери. Взялась за ручку и толкнула створку, придерживая ее. По глазам полоснул яркий свет. Я зажмурилась и шагнула в коридор.

В этот момент пронеслась мысль в голове, а куда же мне идти? Ведь я здесь ничего и никого не знаю, у кого просить помощи? В груди защемило, и тоска сродни чувству безысходности накрыла меня с головой. Что мне делать?

— Гедзе Хельга, — послышался тихий голос откуда-то снизу.

И я автоматически прижала к груди и бедрам кусок ткани, открыла глаза и посмотрела вниз. Карлик, что внимательно всматривался мне в лицо, казался очень милым и заботливым. Но так показалось лишь на первый взгляд.

— Кальфа Хадия сказала привести тебя к ней, — а у самого в этот момент, ехидно блеснули глаза, но он быстро спрятал взгляд, отвернувшись и смотря в сторону.

Но я заметила. В коридоре было светло. Я поглядела по стенам и поняла, что подсветка вмонтирована в потолок, и свет рассеивается по всему помещению.

Я иду след в след за карликом, а сама с любопытством рассматриваю это чудо природы. Всегда относилась к такого рода людям с легкой неприязнью, которая была сродни скорее даже брезгливости. Они не похожи на нас, на обычных и стандартных людей, а все, что непривычно человеческому глазу, я считала отклонением.

И вот будто сама судьба решила вывернуть всю мою жизнь наизнанку, забросив меня сюда и поселив в этом безумии, что до сегодняшнего момента я считала абсолютно недопустимым. Это касалось в первую очередь секса в столь откровенных его проявлениях, а самое главное, с кем! Словно все самое сокровенное и пошлое, что никак и никогда в нашем мире скорее всего я бы не испытала, могу испытать здесь. И эти события происходят со мной, нарастая, налипая одно на другое, как снежный ком. И я не могу это остановить, не могу прекратить движение.

— Хельга, — знакомый голос вырывает меня из задумчивости.

Сосредотачиваю взгляд на говорившем. Передо мною стоит высокий стройный молодой человек. Его тело, словно только что побывавшее в спа-салоне, лоснится и излучает внутреннее сияние. Подкачанная грудь, на которой проступают чуть заметные мускулы, тоже лишена волосяного покрова. Твердый пресс разделен на восемь кубиков. Мой взгляд ненароком спустился ниже, и я проглотила комок, что застрял в горле. Глянула ему в лицо, мысленно вознеся хвалу вселенной за то, что на нем все-таки была хотя бы повязка. И поэтому пришлось гадать, что скрыто под ней, и я сейчас стояла и гадала, смотря в его изумрудно-зеленые глаза, на его тонкий нос на продолговатом лице с мелкими веснушками. Темные брови будто нарисованы на гладкой коже лба и подчеркивают его красоту, а чуть припухлые губы скривила насмешливая улыбка.

— Не думал, что ты так соскучилась по мне. Прошло всего-то три дня, — хмыкнул он.

— Отойди в сторону, Евфарион, — зашипел карлик, — дождешься, все расскажу Хадии.

Юноша поднял руки и, проходя мимо меня, оттесняемый в сторону коротышкой, подмигнул и, закусив нижнюю губу, свернул направо.

Я проводила его взглядом. Хорошо, что повязала подобие юбки на бедра, а грудь предварительно закрыла волосами, которые снова изменили цвет. Теперь на моей белой коже, покрытой еле заметной сеткой зеленоватых венок, покоились длинные локоны насыщенного шоколадного цвета. Мне он очень нравился, и хотелось бы взглянуть на себя в зеркало. Посмотреть, насколько идет к моему лицу этот цвет.

— Вот паскуда, — в это время бухтел карлик, привлекая мое внимание столь необычным ругательством, — вот найдется на него управа, свалился на нашу голову, а эта, — он опять зло сверкнул глазами, — таращит на него свои зеленые зенки. Хоть бы постеснялась.

Он это говорил, не стесняясь меня, или может, он думал, я не слышу его или не понимаю, а я навострила ушки. Мало ли, может, почерпну чего интересного.

— Как он вообще здесь оказался? — все негодовал мой провожатый. — Все-таки Хадия должна об этом узнать.

Он резко остановился, и я чуть не налетела на него, у самой аж руки затряслись.

«А что, если бы задавила?»

Карлик крякнул от неожиданности, но промолчал, лишь наградил меня презрительным взглядом. Я закатила глаза и тоже промолчала. Он тихо поскребся в дверь, а я отметила про себя, что Хадию здесь все-таки реально все боятся. В ответ была тишина. Так мы простояли, по моим меркам, минут пять, как минимум.

Глава 8

Пока мы шли по коридору, я наивно полагала, что Шейх несет меня к себе в комнату, и хоть немного я все-таки смогу прийти в себя после недавней стычки с кальфой. До сих пор тело пробирал озноб после ее выходки. Чего она этим пыталась добиться? Здесь же ясно, как Божий день, что я нравлюсь. И то, что она пытается втоптать меня в грязь, мне на пользу — его реакция идет от обратного.

Впереди послышался шум. Женские голоса наперебой разносились под сводчатым потолком эхом. Я вся обратилась в слух, но ни одного слова разобрать так и не смогла.

— Не бойся, игбал, — ровным голосом проговорил Шейх, — здесь ты будешь в безопасности.

Он отпустил меня, и я предстала перед дверью, над которой были написаны слова на непонятном мне языке.

— Это двери в гаремлик[1].

Он начал перебирать на поясе связку ключей, я удивилась этому и вопросительно смотрела на него, ожидая ответа, но Шейх, будто не замечая моего вопросительного взгляда, все внимание обратил к двери.

— Надеюсь, как только поговорю с кальфой, — посмотрел он на меня, — она перестанет вести себя подобным образом, μάγισσα [мАгиса] (ведьма).

Мне показалось, что он со злостью выплюнул это слово, но оно мне не показалось чем-то ужасным. Углубиться в размышления мне не дал визг, что раздался за дверью.

Шейх открыл ее и подтолкнул меня сзади. Я шагнула внутрь просторного двора и оказалась в райском уголке. А его обитатели, что населяли этот оазис, устремили сейчас в нашу строну свои взгляды, и в воздухе повисло молчание. Лишь только павлины, что бродили отдельными группками, издавали звуки. Оглушительную тишину нарушил детский вопль, и суета вновь наполнила двор. К нам со всех сторон потянулись разодетые девушки и женщины. Одни из них были полностью одеты, и даже на головы их были повязаны платки, чем они напомнили мне мусульманок, другие же наоборот, скромностью вида не отличались, и большую часть из них составляли девушки, у которых была открыта грудь, а голые ноги прикрывались только воздушной органзой.

— Кириэ (господин)! — склонив голову, к нам подошла женщина в закрытой одежде. — Могу ли я помочь? — ее голос звучал мягко, и я тут же прониклась к ней доверием. Возможно, это произошло потому, что в этом мире мне нужен был союзник, и я его пыталась найти сейчас в любом, кто хоть немного вызывал симпатию.

— Кальфе Халифа!

От слова «кальфе» меня передернуло.

— Позаботьтесь, пока не придет кальфа Хадия, об игбал Хельге.

Женщина посмотрела на меня внимательнее, но в ее глазах, в отличие от Хадии, я не увидела ничего, кроме равнодушия.

— И еще можешь приказать служанкам собрать вещи Хельги.

Как только последние слова были произнесены, нас окружили разноцветной стайкой девочки, начали кружить в танце, то открывая, то закрывая прозрачной вуалью свои хорошенькие лица, но один взгляд кальфе, и они, словно испуганные пташки, разлетелись в разные стороны.

Я бросила взгляд по сторонам и заметила, как здесь и там, в разных концах двора образовались группы девушек, что поглядывали на меня далеко не дружелюбным взглядом, а те, кто не удосужился смотреть в мою сторону, во всю таращились на Шейха.

— Я поняла, господин, — проговорила Халифа и потянула меня за руку.

Шейх, бросив беглый взгляд на двор, развернулся и молча вышел. На меня же больше не взглянул.

— Ты плохо выглядишь, гедзе, — оглядела меня женщина, — или нет, теперь ты игбал. Я думала, что дерево восстанавливает ваши силы, а видно больно сильно тебя потрепало.

Вот тут-то и в ее голосе я услышала нотки раздражения. Поэтому решила, что целесообразно промолчать.

— Вернулась, сучка.

Я оглянулась, это явно было адресовано мне, но кто проговорил, я так и не смогла понять. Кальфе тянула меня все дальше от многолюдного двора. И лишь когда перед нами предстала пустая лавочка под аркой цветущих роз, она выдохнула и, усевшись на нее, взглянула на меня теплым взглядом.

— Это была Халиса.

Я удивленно вскинула брови.

— Точно тебе говорю, это ее голос, вот же стерва неугомонная, — сплюнула она на землю, — но теперь услышала, что Шейх сделала тебя игбал, и не успокоится, — она взяла мою ладонь в свою, а второй рукой провела по моим волосам. — Что же с тобой случилось, деточка?

Я настолько была поражена мгновенной перемене, что случилась с женщиной, что не могла прийти в себя. Я вообще себя чувствовала в эти дни полностью дезориентированной, не могла сосредоточиться и действовать по обстановке. Все обстоятельства, что складывались вокруг, так и просачивались сквозь меня, делая мое восприятие ко всему бесчувственным, словно я не могла ухватить и выловить что-то важное, что происходит со мной. Оно постоянно ускользает.

— Это сделала Хадия? — спросила она.

Я кивнула, решила, что пока не будет конкретных вопросов, буду молчать, может, Ханифа мне расскажет что-то большее, что потом поможет восстановить картину жизни Хельги и как-то влиться в коллектив гарема.

Глава 9

Я, медленно передвигая ноги, еле успевала за Хадией. После утреннего инцидента она и лишний взгляд в мою сторону не бросала, а мне сейчас и радостно было от этого, потому что новой порции информации и негатива в мою сторону мои нервы уже бы не выдержали. За нами семенили Халифа и еще две служанки. Так, надо поставить себе мысленный крестик и не забыть подыскать девушек, что будут находиться рядом со мной. Я запомнила, что сказал Шейх о тщательном выборе, и собиралась хорошенько расспросить Хадру о местных девушках, а то и взять ее с собой, чтобы не опростоволоситься.

Наконец, Хадия остановилась, не прошло и вечности, я облегченно вздохнула.

— Заходи, — она отступила в сторону, и я протиснулась мимо нее, зашла в комнату, и стон разочарования вырвался из моих уст.

— А ты что хотела? — не упустила возможности прошипеть мне на ухо женщина, стоявшая за моей спиной. — Чтобы все тебе на блюдечке, да с-с-с…

Она не закончила, потому что Халифа подперла Хадию, дабы протиснуться в спальню, и той пришлось отступить.

— Заброшенные покои Хатун, — с тоской в голосе произнесла кальфе.

Я прошла вглубь комнаты. Мебель, коей было немного, покоилась под слоем пыли. Старая кованая кровать между прутьев вся была увита паутиной и напоминала атрибут из фильмов ужасов. На полу ни ковров, ни дорожек. Да и из мебели маленький столик на железной подставке да рядом с ним пуфик, а в дальнем углу красовался большой резной сундук. Но что мне понравилось, так это то, что в комнате было окно. Хоть в проеме и виднелась решетка, которой закрывались все окна, но яркому солнцу она не помеха. Правда в этом я смогу убедиться только завтра, потому что сейчас из крошечных дырочек правильной ромбовидной формы проникал закатный розово-красный свет.

Я резко развернулась к женщинам.

— Ну, что ж, кальфа Хадия, пусть будет по-твоему, — я вздернула подбородок, но лишь потому, что здесь присутствовали посторонние, и мне казалось, что уж на глазах у них она не нарушит данное Шейху слово не донимать меня. — Раз теперь это моя комната и вы мне не предоставили права выбора...

Я поглубже вздохнула и постаралась не смотреть в эти глаза, что от негодования стремительно чернели. Возможно, я и дерзко разговариваю с ней, но теперь-то я не дам себя в обиду и постараюсь разобраться, что происходило между Хельгой и Шейхом, почему так разнится его отношение к ней, то есть ко мне. Тьфу, нужно воспринимать себя как единое целое, а то так снова запутаюсь.

— Хочу спать в чистой комнате, поэтому пришлите мне еще девушек, которые смогли бы помочь убрать эту комнату.

Вот это я сказала, как отрезала. Пожала своему мужеству руку. Хадия молчала, а я чувствовала кожей, как она прожигает во мне дыру.

— Сейчас пришлю, — проскрежетал ее голос, и мои нервы натянулись, как тонкие струны, готовые порваться в любую секунду.

— Ну, вот и славненько, — не унималась я.

Глянула на Халифу, та стояла и смотрела на меня, открыв рот.

«Все, я поняла, поняла, что переборщила», — брошенный мной на нее взгляд обозначал именно это, но слова Шейха о том, что я теперь под его защитой, меня подстегивали.

А может, все-таки полегче на поворотах? Вдруг эта мимолетная страсть, что возникла между нами, не так уж и долговечна? Я прикусила язычок и села на край пыльного матраса.

Хадия вышла и, не сказав ни слова и не оборачиваясь, удалилась по коридору. Халифа подошла ко мне вплотную, чтобы нас не смогли услышать, и наклонилась к моему уху.

— Ты с ней поосторожнее, она на хорошем счету у шейх-вайлидэ, — она отстранилась от меня, потому что в комнате началось движение.

Пришли еще две служанки, неся в руках чаши с водой.

«Вот же сучка, — подумала про я себя, — ведь знает, что им не управиться за короткое время, и мне придется им помогать».

Но в грязи спать не хотелось, и для начала уборкой мы занялись в районе кровати, так как остальную часть спальни можно оставить и на завтра.

Я распаковала свои пожитки и, разложив их на столике, с которого предварительно была стерта пыль, выбрала тунику из плотной ткани, что закрывала наглухо все тело до подбородка, и из такой же ткани шаровары. Халифа, вновь бросив на меня беглый взгляд, вздернула брови кверху. Я не стала вдаваться в разъяснения, да и вряд ли бы она их поняла и поверила, что ходить раздетой как-то не было заложено во мне воспитанием.

Сердце болезненно сжалось. Интересно, что там происходит сейчас дома, похоронили меня или кремировали? В горле застрял комок, как представила, что мама осталась одна. Глаза жгуче защипало. Я схватила тряпку, повернулась спиной к кальфе и принялась оттирать от пыли сундук, при этом глотая горькие слезы.

Я ошиблась. К тому моменту, как были зажжены свечи, комната уже была вычищена до блеска. Служанки, забрав все принадлежности для уборки и поклонившись, вышли за дверь. Со мной осталась только Халифа.

Посмотрев на женщину, я улыбнулась усталой улыбкой и рухнула на кровать. На ней постели пока не было, но моих сил просто не оставалось на эти мелочи.

Глава 10

Малый тронный зал был наполнен томными женскими вздохами и протяжными мужскими стонами.

Удобно расположившись на троне, мужчина прикрыл глаза, наблюдая через узкие щелки, как активно работает ртом его жена Халиса. Единственная дочь шейха Мактуна, чьи владения охватывали всю восточную часть пустыни, теперь его жена. Мог бы отец подумать, как сейчас пухлые губки его дочери плотно сжимаются на твердой упругой плоти? Хамас сжал челюсти в предвкушении скорой разрядки. Халиса обвила своим языком его фаллос и, сжав сильней, ускорила темп. Шейх, положив руку на затылок жены, надавил, заставил глубже взять его, и Халиса, убрав преграду в виде своего острого и длинного язычка, пустила в теплую податливую влажную плоть рта так глубоко, что головка фаллоса уперлась в гортань. Шейх застонал, и все мысли из головы выбил нарастающий оргазм. Схватив девушку за волосы, он отстранил ее и, потянув к себе ближе, раздвинул стройные ноги. Сжав округлые бедра, насадил Халису на возбужденный до предела фаллос. Она выгнулась, словно натянутый тугой лук. Громкий стон прокатился под сводами тронного зала.

Шейх, не останавливаясь и не заботясь о том, что испытывает девушка, вдалбливался в нее с остервенением. Ее руки впились в подлокотники трона, костяшки пальцев побелели от силы, с которой она держалась за опору. С каждым разом он входил все глубже, ломая все барьеры, что пытался выстроить женский организм, защищая нежную плоть от разрывов. Стоны девушки не прекращались и уже переходили в надрывные рычания, когда наконец-то бедра шейха в последний раз ощутимо вдолбились в тело Халисы и замерли, теснее прижимаясь к ней.

— Мой Господин, — выдавила она и, откинув голову ему на плечо, обмякла всем телом.

Мужчина провел тыльной стороной ладони по плоскому животу жены, поднялся выше, цепляя пальцами упругие соски, задержался немного, поигрывая с ними, что заставило лоно девушки сократиться, а Шейха — вновь вжать бедра в тело жены и словить волну уходящего оргазма.

— Повелитель, — раздался голос кальфы из-за трона.

— Хадия, ты, как всегда, вовремя, — скрипучим голосом проговорил Шейх. — Давно ты тут стоишь? — он повернул к ней голову, а руки тем временем все продолжали ласкать нежное тело, терзать затвердевшие соски, отчего его фаллос все никак не хотел покидать столь теплую и влажную плоть.

— Нет, Господин, — она склонила голову, но Шейх успел заметить, как горят вожделением ее глаза.

— Что тебя привело в столь неподходящий час? – поинтересовался он, оглаживая округлые бедра жены.

— Так вы сами велели, как устроится дриада, сразу вам сообщить, — удивленным голосом произнесла она.

В голове Хамаса тут же все прояснилось.

— Еυχαριστώ μου Φως [эфхаристО му фос] (спасибо, мой свет), — шепнул он жене на ухо.

Девушка собрала раскиданные возле трона вещи, что снимала с себя во время танца, и, медленно передвигая ногами, поплелась на выход. Но Хамас подозревал, что ей скорее всего хотелось услышать разговор. За многие годы, что он правил своим государством, мысли этих юных дев он предугадывал наперед. Они даже не могли и заподозрить, что как бы они не скрывали свои интересы, таившиеся в их душах, у многих не таких уж и светлых, он их видит и угадывает. Жесткая ухмылка скривила губы Шейха. Халиса. Если бы можно было ее вернуть обратно отцу, он непременно бы это сделал. Стервозная душа этого змеиного отродья отравляла жизнь его «цветника» в гареме. Не зря род шейха Мактуна насчитывал в своем родовом древе не одно женское поколение, которое велось от одной из сестер горгон Эвриалы. И женским особям, что рождались в семействе шейха Мактуна, был присущ не только дар обольщения и убеждения, но и змеиная сущность. Хладнокровный и расчетливый ум, который был превыше всех чувств, и хадин не скрывала этого. Хамас усмехнулся, вспоминая, как после свадьбы, что состоялась прошлым летом, Халиса пыталась взбрыкнуть, отделить его от плотских развлечений с его цветником, хотела запретить брать еще жен. Но Хамасу было плевать на то, чего хочет добиться Халиса. Она добьется только того, что он позволит. Даже мать, что пыталась взять в свои руки правление его гаремом, быстро спрятала пальцы, когда однажды он пригрозил в порыве гнева, что отрубит не только руки, но и голову самолично тому или той, кто позволит себе покушаться на его власть и свободу. Тогда Шейх лютовал несколько долгих дней. После этого Халиса ни разу не заявила право на то, что она может быть и хочет быть единственной женой.

Наконец, когда девушка скрылась за дверью, Хамас обратил все свое внимание на переминающуюся с ноги на ногу кальфу.

— Говори, — разрешил он.

Женщина тяжелой походкой вышла из-за трона и встала перед ним, склонила спину в поклоне.

— Все, что ты приказывал, выполнила, — сказала она.

— Ты радуешь меня, Хадия, — благосклонно сказала Шейх. — А теперь расскажи, что ты видела. И без преувеличений.

— Это чужачка, — в который раз проговорила кальфа. — Ее душа пришла в тело Хельги из другого времени, — она замолчала, по-щенячьи вглядываясь в лицо Повелителя.

Он молча ждал продолжения, ему было интересно узнать, как так все же получилось, что вдруг эта девчонка всего лишь после одного раза смогла так запасть к нему в душу. Уже который день подряд не мог выкинуть ее из головы. До сих пор помнит ее цветочный запах, что исходил от длинных волос и от нежной кожи, помнит, как она отзывалась на каждое его прикосновение чувственным вздохом, вырывавшимся из приоткрытого рта. Плоть Шейха, что еще не пришла в состояние покоя после Халисы, вновь начала напрягаться и пульсировать, отдаваясь внизу паха мерными толчками приливающей к фаллосу крови. Ткань набедренной повязки вздулась бугром, и женщина, заметив эти перемены, тут же опустила глаза в пол.

Глава 11

Рядом с моим ухом мелочно прозвучало «дзынь», и я резко открыла глаза. У кровати стояла Халифа и искрящимися от радости глазами всматривалась мне в лицо.

— Вставай же, соня, — подсела она на край кровати. — Посмотри, что Шейх передал тебе, — она взяла в руки мешочек, вышитый золотыми узорами.

Рисунок привлек мое внимание лишь потому, что уж очень явно вырисовывалась голова минотавра. И именно этот мешочек так мелодично позвякивал, женщина перекладывала его из руки в руку, как я поняла, пыталась дразнить меня.

— Что это? — с полным непониманием в голосе спросила я ее.

— Золото, милая! — воскликнула она и тут же закрыла себе рот рукой. — Это золото, которое Шейх прислал тебе в подарок, — восторженным шепотом прибавила она.

Я на минуту задумалась. Это что же получается, я у него типа любовницы, которой он платит за ночь, проведенную с ним?

«Хотя нет, платят проституткам», — усмехнулась я своим догадкам.

Мою усмешку Халифа истолковала, видимо, по-другому, потому что тут же начала объяснять:

— Не каждая удостаивается чести побывать в постели Шейха, а уж получить после этого подарок, — она округлила глаза, — тем более, такой подарок, — она взвесила на ладони мешочек, показывая, что там ощутимое количество монет. — Видимо, ты ему очень угодила. Никогда бы не подумала, что Шейх взглянет на тебя.

Я аж вздернула брови вверх. Вот это комплимент! Но женщина только покачала головой в ответ на мой дерзкий взгляд, брошенный в ее сторону.

— Нет, милая, ты не подумай, что я имею что-то против твоей красоты, — кальфе тронула подушечками пальцев мою щеку. — Но такой нежный цветок, как ты, совсем не для него, — тяжелый вздох, и она продолжила: — Я, все-таки, в глубине души надеялась на то, что по истечении девяти лет твоего пребывания здесь он отпустит тебя на волю. Ты нежнейшее создание во Вселенной, которое просто не может жить взаперти, вдали от лесов, ведь именно в них твоя сила.

Я откинулась обратно на подушку. На самом деле то, что сейчас говорила кальфе, мне было непонятно. Конечно, я понимала, что мое тело необычное, и ему требуется особый уход, но чтобы жить в лесах… Нет, я к этому не была готова. Мне нравилось здесь. Тем более, сегодняшняя ночь вселила в меня новою порцию сил. Такая удобная кровать, на которой я отдохнула не только телом, но и душой.

— Не время валяться, птичка, — кальфе ворвалась в мой мирок своим занудством.

Она хлопнула громко в ладоши несколько раз, и в комнату вошли служанки, неся с собой емкости с водой и чистые полотенца.

— Давай уже, сегодня Шейх очень щедр и сделал тебе еще один подарок.

Я уже села в кровати и свесила ноги, вставая голыми ступнями на мягкий ковер. Голышом я прошла к тазу, куда уже налили воду для умывания.

— Не томи, Халифа, — заинтересованно попросила женщину.

— Он разрешил тебе самой сходить на большой торг и выбрать вещи, которые могут тебе пригодиться.

Служанки на миг замерли, я заметила это лишь по тому, что на мои ладони перестала литься струйка воды, которой я умывалась.

— А что, это запрещено? — спросила я прежде, чем подумала, и прикусила язык. Когда же научусь-то следить за языком?

— Нет, — ответила женщина, — разрешено только женам и шейх-вайлидэ, — она хитро подмигнула мне, и ее губы изогнула лукавая улыбка. — Так что поторопись. Сегодня ты узришь то, что не всем дано видеть в своей жизни. Восточный базар, — с такой гордостью произнесла женщина эти слова, что мне стало даже смешно, уж я-то и не была на базаре. Не смешно.

Конечно, такого похода на базар я и ожидать не могла. Халифа поверх и так плотной одежды еще заставила меня надеть паранджу. Я даже не успела выйти в ней на улицу, а уже задыхалась от нехватки воздуха.

— Халифа, матушка, да как же в этом ходят? — попыталась я ухватиться за руку женщины, которая, ни на секунду не останавливаясь, целенаправленно виляла по коридорам.

— Терпи, Хельга, осталось еще немного, и уже будем на улице, — ответила женщина, но все же позволила уцепиться за неё. Стало легче.

Лишних вопросов я задавать не стала, берегла и силы, и воздух. Ткань на удивление оказалась очень тяжелая и своим весом придавливала к полу.

— Вот и пришли, — оповестила женщина, заворачивая за очередной угол.

Я увидела перед собой низкую дверь с каллиграфической надписью над верхней балкой.

Кальфе пошерудила ключом в замке и толкнула створку наружу. Протиснулась первая, а за ней и я. Глаза тут же ослепил яркий солнечный свет. Я прикрыла их ладонью. Привыкнув к яркому свету, оглядела широкий двор. Конечно же, когда меня везли сюда, я видела и ухоженные дорожки, и пальмовые аллеи, и павлинов, но здесь все было иначе.

Обнесенный высокой стеной двор, пол которого был выложен разноцветной мозаикой. Посредине в несколько ярусов возвышался фонтан, на его бортиках сидели диковинные птицы. Помимо павлинов здесь были еще жар-птицы, по-другому не назвать, сами красно-оранжевого цвета с длинными хвостовыми перьями. Мне так хотелось разглядеть что-либо еще, но Халифа не позволила, потащила через площадь к маленькой крытой повозке.

Глава 12

— Сын мой! — разнесся эхом под сводчатым потолком приятный женский тембр. — Объясни своей матери, зачем тебе дети от этой безродной девчонки?

За длинным столом сидели трое. Хамас даже перестал жевать. Глянул на мать вмиг почерневшими от негодования глазами. Та быстро отвернулась и уткнулась в свою тарелку, медленно пережевывая пищу.

— Я хотела сказать, — не успокоилась женщина и продолжила, — что вполне хватит и родства с шейхом западных границ, отцом Халисы. Можно его попросить о помощи.

Громкий стук о столешницу обеденного стола заставил посуду подскочить на месте, а женщин — замереть в тех позах, в которых они только что находились.

— Ты что, опять собралась мне диктовать свое видение сложившейся ситуации? — гневным голосом проговорил он. — Ты, — он ткнул в жену пальцем.

Она уставилась на него немигающим взглядом, и это сразу же заставило ее зрачки превратиться в вертикальные.

«Злится», — понял Хамас.

— Ты что хочешь, Халиса? — спросил изменившимся голосом Шейх, теперь он звучал обманчиво приторно-сладко. — Чтобы я приказал слугам высечь свою мать за то, что ты не хочешь, чтобы мой род увеличивался? Или возможно, ты считаешь, что только ты достойна вынашивать мое семя? Халиса, что?

Жена сидела молча, в прямую линию вытянув спину. Шейх перевел взгляд на мать, которая и не жевала теперь вовсе, а вся побледнела, и даже нижняя губа затряслась.

«Подговорила, — понял он сразу, как только мать произнесла первые слова, ведь был уже разговор о том, что он может и наказать за своевольные высказывания и поучения в его адрес. — Змеиная шкура, ну ничего, еще укорочу я твои нравы».

— По уговору, мой дорогой Господин, — девушка прямо посмотрела ему в глаза, — я могу, ограничить твои похождения к этим шлюхам.

Хамас от изумления даже перестал жевать.

— Вышла из-за стола, — зло прошипел он, когда прошло первое неверие в то, что она посмела ему сказать слово против.

Но девушка так и продолжала сидеть за столом, не отводя от него взгляда.

— Я сказал, встала и вышла из-за стола!

Хамас еле сдерживал себя. Ха, хочет быть одна, ну что ж, ее решение.

Халиса нервно дернулась, потом сползла со стула и припала на колени к полу.

— Прошу, Господин, — только и смогла вымолвить она прежде, чем начала корчиться от боли, а Шейх не отпуская ее взглядом, все сильнее раскручивал черные смерчи внутри зрачков.

— Сын, пощади ее! — женщина вскочила со всего места и кинулась к невестке, которая уже не могла стонать, находясь в агонии.

Когда шейх-вайлидэ приблизилась к девушке, Хамас, наконец, выпустил свою жертву из смертельной темноты своего взора. Женщина склонилась над Халисой, огладила ее лоб и волосы.

— Хамас, ты жесток, она хоть и переборщила, но не заслужила этого, — плаксивым голосом проговорила шейх-вайлидэ.

Повелитель щелкнул пальцами, и тут же рядом появились чернокожие слуги. Склонились в поклоне.

— Унести ее, — коротко приказал он. — А ты, — он ткнул пальцем в мать, — когда она очухается, скажешь, что сегодня вечером я жду ее у себя. Пусть познает всю страсть своего мужа и Господина на себе.

Шейх-вайлидэ с тревогой и нежностью посмотрела на девушку, которую сейчас выносили из трапезного зала слуги.

— Я умоляю тебя, сын, не делай этого, она еще бездумное дитя и не понимает, чего просит, — взмолилась женщина.

— Я хочу спокойно продолжить поглощать пищу, — никак не реагируя на слова матери, сказал Хамас. — Если ты закончила, можешь идти помогать Халисе готовиться к встрече со мной.

Женщина, понурив голову, вышла из зала.

— Хадию позвать сюда! — Шейх отложил от себя столовые приборы.

— Я здесь, — послышалось из-за высокой спинки стула. — Слушаю.

— Как там нимфа? Обустроилась? — насколько можно небрежнее и безразличнее спросил он.

— Да, они вчера вернулись с базара, и до сих пор дриада даже не выходила из комнаты, — хихикнула кальфа, но тут же пожалела об этом, потому что тот взгляд, коим наградил ее Шейх, не предвещал ничего хорошего. — Простите, мой Господин, — сразу же склонила она голову, разрывая визуальный контакт. — С ней все время рядом находится Халифа, так что не думаю, что стоит волноваться о ней.

— Я сам решу, — тут же пресек ее заботу Хамас. — Свободна, — бросил он через плечо и услышал, как зашуршали юбки.

Значит, Халифа водила нимфу вчера на рынок. Хамас облокотился локтями на стол и провел ладонями по лицу. После слов Хадии хотелось мгновенно встать и оказаться рядом с нимфой, взглянуть в ее зеленые глаза и убедиться, что все с ней в порядке. Почувствовать ее цветочный запах и попробовать на вкус нежную кожу. Хамас прикрыл глаза, представляя себе дриаду на шоколадных простынях. Ее гибкое тело, упругую грудь, соски которой заострялись, стоило ему только дотронуться до них, и их можно было ощутить на вкус, вобрав в себя целиком. Фаллос мгновенно отреагировал на представившийся образ, стал наливаться жизненной силой, а внутренний зверь начал рваться наружу, захотел почувствовать запах своей жертвы.

Глава 13

После этого базара я чувствовала себя настолько уставшей, словно меня выжали, как лимон, а еще, после того, что увидела, вообще не хотелось видеть больше никого. Мне казалось, я прямо в тот же момент могла бы затеряться в толпе или, еще лучше, сбежать, но, вспоминая эти дикие крики толпы, когда трогали девушек за разные причинные места, теряла все желание оставаться одной на улице. А как представила, что потом на Адамаск опустится еще и ночь, ноги сами понесли меня к арбе. Я взвилась внутрь, даже не дожидаясь, когда охранник подставит лесенку.

Спустя какое-то время подтянулась и Халифа, принеся с собой то, что нам удалось приобрести на торге.

— Что с тобой, Хельга? — удивленно вскинула она брови.

— Все нормально, Халифа, все хорошо, — тихо ответила я и замолчала. Потом, откинувшись на мягких подушках, которыми было устелено дно телеги, провалилась в сон.

Халифа больше ничего у меня не спрашивала и не приставала ко мне. Вот именно за эти качества я прониклась к женщине почти сразу, как только увидела ее. Этой даме был присущ такт во всех его проявлениях, и меня это подкупило. Она знала, когда нужно промолчать или, наоборот, помочь словом, а то и делом. Когда мы приехали во дворец Шейха, кальфе проводила меня по длинным коридорам до комнаты и оставила без лишних слов и поучений. Я, раздевшись, залезла в кровать и, накрывшись с головой одеялом, проспала до обеда следующего дня. Никто меня за это время не побеспокоил и не потревожил. Но даже проснувшись в обед следующего дня, я чувствовала себя настолько больной, что даже вставать не хотелось. Не было и интереса посмотреть те покупки, что вчера совершили. Оглядев сонными глазами комнату, я увидела, что в углу свалены большие узлы. Вот тебе и упаковка. На столе стоял поднос, старательные айджемы[1]уже позаботились, чтобы я с голода не умерла. Вылезать из постели я не спешила, нежилась на шелковых простынях и все думала и думала про то, как мне себя вести в этом дворце. Ведь теперь-то я точно начала разбираться во всех сложностях этого хитрого механизма. Вот только еще бы подучить язык и разобраться с родственниками Шейха. Да и с ним самим. Как я поняла из отдельных брошенных по неосторожности фраз, Шейх может месяцами не звать меня к себе, но вот то, что у нас с ним была один раз близость, сохранит на всю жизнь мой статус игбал. И вспоминая сведения, подхваченные в прошлой жизни, я крепче убеждалась, что из дворца мне не выбраться. Да и, собственно, куда я пойду? К Фирсу, которого любила Хельга? Но мне такого не понять, я не смогу жить на деревьях и питаться травой. Представив эту картину, я рассмеялась вслух. Конечно же, я по обрывкам чужих воспоминаний не могла судить о сатире полноценно, возможно, у этого юноши есть свой дом, или… Я прикрыла глаза. Все как в сказке. Нет, ни о каких сатирах и странствиях по городским улицам сейчас не может быть и речи. Возможно, все еще образуется, и я с Шейхом найду общий язык. Хотя, вспоминая изувеченное тело Хельги, я и не знала, что думать на самом деле. Ведь со мной он поступил совершенно иначе. И это «иначе» — щеки тут же вспыхнули — мне очень даже понравилось.

Ой, нет, эти мысли меня не приведут в правильном направлении. Откинув одеяло, я встала с постели. Сунула ноги в мягкие тапочки с заостренными носками, накинула прозрачный пеньюар и присела к столу. Сняв с подноса крышку, втянула запах. М-м-м, божественно. Маленькие булочки, напоминающие круассаны, горочкой лежали с одной стороны, остывший чай стоял с другой. И они думают, что я все это съем? Положив в рот одну штучку сдобы, я сделала глоток чая. Медленно пережевывала, наслаждалась вкусом, когда послышался тихий шепот и звонкий смех. Я навострила ушки и прислушалась. Смех повторился. Тогда, снедаемая любопытством, я встала из-за стола и на носочках, словно меня кто-то мог услышать через толстые каменные стены, подкралась к окну. Встала с правой стороны от сундука и выглянула на улицу.

За окном буйствовала зелень. Я даже и не подозревала, что здесь есть сад, а это был именно плодовый сад, так как на деревьях висели какие-то фрукты. Мне не особо хорошо их было видно, и я это поняла лишь по ярким пятнам, что украшали кроны деревьев. Тихий шепот повторился, и мне пришлось сильнее прижаться к сетке, чтобы понять, откуда он доносится. И опустив глаза вниз, я увидела, наконец, прячущуюся в круглых, ровно подстриженных кустах парочку, которая расположилась прямо под моим окном. Теперь я уже не скрывалась, знала точно, что они меня не увидят. Залезла на сундук и, увеличив себе обзор, посмотрела с верхней точки окна.

В тени деревьев и кустарника стоял Арман. Его трудно было не узнать по белоснежным волосам, рассыпанным по плечам. На его крупе сидела брюнетка. Ее длинные волосы были заплетены в косу, худые руки и ноги, что обнимали его бока с обеих сторон, были голые. Меня обдало жаром, когда мужчина, взяв ее руку, лизнул ладонь. Я это видела так отчетливо, будто в фильме с HD-качеством. Она снова рассмеялась, но куда-то ему в волосы. Кто это такая, мне не было понятно, я пока лица не видела. Она не смотрела вверх.

Девушка легко спрыгнула с Армана, перекинув ногу через круп. Повиливая бедрами, обошла мужчину и встала к нему лицом. Я охнула, но вовремя зажала рот ладонью, заглушая возглас. Халиса. Я припала к сундуку и, как шпион, поползла к окну. Снова взгляд приковался к парочке, что находится внизу.

Лица Армана я не видела, но мне и не нужно было, я могла представить его горящие страстью глаза. Но он мужчина, и ему в какой-то степени простительно, а вот Халиса, как она может изменять Шейху? Ведь насколько я могла понять, здесь законы жестче, чем в моем мире, и наказание — смерть — это самое безобидное, что может произойти с ней. Но видимо, жене Шейха было все равно. Да и по ее сладострастному взгляду я понимала, что они не первый раз встречаются с Арманом.

Глава 14

Меня разбудили, бесцеремонно тряся за плечи. Ну кто же это может быть? Так рано, мне так хочется спать, а тряска продолжается и по ходу не собирается заканчиваться.

— Хватит! — рявкнула я так громко, что сама себя испугалась и, открыв глаза, встретилась с взглядом карих, почти черных глаз Халифы. — Прости, — тут же включила я заднюю.

— Я думала, ты умерла, — женщина села на край кровати. — Совсем не дышала, — она отерла ладонью мой лоб, совсем как мама.

Я настолько растрогалась, что она за меня волновалась, что не удержалась и кинулась ей на шею.

— Ну, что ты, милая, — женщина погладила меня по голове. — Ну, что ты расстраиваешься? Не надо мне было тащить тебя на невольничий рынок. Просто хотела, чтобы ты поняла, что там, за стенами дворца, не так уж и сладко, — она отстранилась от меня и посмотрела в глаза. — И выброси ты своего сатира из головы, он не нужен тебе. Я тебе уже говорила однажды, что Шейх тебя не отпустит. Даже если бы и не взял тебя в постель, все равно ты осталась бы здесь.

— Почему? — удивленно спросила я. — Почему, Халифа? — я тронула женщину за плечо, потому что она замолчала, видимо, подумала, что зря мне это сказала, и решила не продолжать.

— Эта легенда живет в стенах этого дворца уже многие десятки лет, — начала женщина, а я, устроившись поудобнее, принялась слушать. — Старейшие рабыни, что сейчас доживают свой век, рассказывают разные истории, но в одну мы верим все. Она про нашего Повелителя, — женщина понизила голос. — Когда-то, очень давно… теперь уже и не вспомнишь, кто был виновником, отец или дед Шейха, это ведомо только ему — господину Хамасу. Значит, похитил он из древних лесов юную дриаду, дочь зеленой богини. Настолько нимфа приглянулась бывшему правителю, что не смог он сдержаться. И вот привез он ее к себе во дворец, запер в высокой башне, спрятав от чужих глаз.

— Зачем же так высоко? — тихо возмутилась я.

— Что бы мать-богиня не смогла до нее добраться, — кальфе глянула мне в глаза.

Я поджала губы и ждала продолжения.

— Так прошло несколько месяцев, а может, и больше, и нимфа начала чахнуть. Шейх на это не обращал внимания, видимо думал, что тоскует она. Но на самом деле, дриада не тосковала, а израсходовала все свои жизненные запасы энергии, что дарует вам, нимфам, лесная мать-богиня из недр древа жизни.

Я сидела и хлопала глазами, не могла поверить в услышанное.

— Это что же получается, что мы, дриады, ничего не едим? А как же я? Мне-то вот хочется есть, — скорее себе, чем ей, сказала я. — Для меня пища очень важна.

Кальфе ухмыльнулась.

— Ну, судя по тому, что ты проспала два дня и даже не проснулась, чтобы поесть… делай выводы, Хельга, — ответила она. — Так ты будешь постоянно перебивать или хочешь дослушать до конца легенду?

— Молчу! — всполошилась я.

— Когда же в очередной раз в башню для плотских утех с нимфой пришел шейх, то обнаружил, что дриада лежит на кровати и не дышит. Подойдя к ней, он дотронулся до руки, и она разлетелась прахом по комнате. Ветер подхватил пепел и вихрем вынес его в окно.

На следующий день шейх узнал, что его жена ждет ребенка. Не долго он горевал об утрате нимфы, переключил все свое внимание на жену и будущего наследника. В том, что будет сын, шейх не сомневался. Жена у него была одна единственная и любимая, хотя это не означало, что он отказывался от ласк одалисок. Но смерть нимфы, как и стоило ожидать, не прошла незамеченной ни для матери дриады, ни для самого шейха, — Халифа перевела дух. — Однажды, когда шейх-хадин вышла погулять в сад, на нее опустился вихрь, несущий тысячи древесных листьев. Оказавшись внутри воронки, она увидела лик лесной богини. Мать дриады, в глазах которой горел праведный гнев, прокляла и хадин, и ее будущий плод, а также наслала проклятие на весь род шейха. И теперь оно вот уже несколько столетий преследует отцов и дедов нашего Повелителя.

— Какое проклятие? — не удержалась я.

Кальфе глянула мне в глаза, и я увидела, как в них загорелись злые искры. Она сморгнула, и все тут же вернулось обратно.

— Все мальчики, что рождаются в семье повелителей, наделены неуемной внутренней силой, способной уничтожать все живое, все, чего в бешенстве касается их взгляд. Эта сила порождает губительную плотскую похоть, что убивает рабынь.

Я зажала рот рукой. Вот как? Но, осознавая услышанное, я не могла до конца поверить в это. Разве такое существует и может быть правдой?

— Но так же легенда гласит, — продолжала Халифа, — что проклятие шейхов может снять только дриада, полюбившая его таким, какой он есть, — она многозначительно посмотрела на меня. — Теперь ты понимаешь, почему он тебя не отпустит?

Я отрицательно покачала головой.

— Потому что ты — единственная нимфа, что выжила после ночи с Шейхом.

Мои глаза расширились до такой степени, что мне стало больно. Сердце в груди заколотилось так быстро, что я прижала ладонь к груди, чтобы хоть как-то замедлить его стук.