( Не) Счастливый случай

Пролог

Сижу, никого не трогаю, починяю примус... Это явно из другой оперы, но очень подходит под мой случай.

Я обожаю читать книги перед сном, но именно сегодня абажур на ночнике отвалился. И вместо любимого занятия сижу приклеиваю конструкцию на двухсторонний скотч. Всё идёт неплохо, правда, липкая лента приклеивается куда угодно, но только не на каркас, чем бесит неимоверно.

Как вдруг под ногами вспыхивает красный дым, высвечиваются непонятные иероглифы и раздаётся хлопок. Зажмурившись, прижимаю к груди кусочек скотча и вздрагиваю от потока ветра, ударившего по лицу.

Открываю один глаз и, икнув, распахиваю второй. Чур меня, чур! Сижу на каменном полу в полутёмной и затхлой комнате. Рядом истерично вопит женщина с окровавленным ножом в руке и пихает троих мужчин. В меня тычет и что-то требует. Язык незнаком, но по жестам понимаю: они хотят меня убить.

Испуганно отползаю подальше, ощущая под ладонями мокрые разводы. Перевожу взгляд на пол и, вскрикнув, подпрыгиваю. Пентаграмма с неясными узорами нарисована кровью. Явно какие-то сатанисты. Только как я сюда попала?

Один из мужчин больно смыкает пальцы на локте и возвращает в круг. Второй косится на истеричку и, неуверенно держа нож, шагает ко мне ближе.

— Пожалуйста, не надо, — шепчу, дёргая конечностями. — Я никому ничего не скажу.

Женщина, топнув ногой, рявкает нетерпеливо. Вся свирепеет и опять пихает мужчину с ножом.

Миг — и между мной и душегубами появляется тёмный туман. Разрастается и шипит. Из этого тумана выходят двое новых действующих лиц. Горе-сатанисты явно знакомы с этими товарищами.

Один из них выходит вперёд, дабы провести мирные переговоры, а вот второй не так дружелюбен. Он вскидывает ладонь. Из неё вырываются клубы тёмного дыма. Шипя, искря и клубясь, этот дым медленно и смакуя подбирается к троице.

— Рома… Рома! — повторяет миротворец, удерживая здоровяка.

— Рома! — дёрнувшись, бросаюсь к этому со спецэффектами. Он, кажется, свой, русский. Хотя внешность в этой темени совершенно не славянская.

Этот Рома совсем не замечает моих телодвижений, посылает свой туман в сатанистов. Тьма окутывает их тела, обездвиживает. И душегубы замертво падают к нашим ногам.

От этого зрелища немею и, выпустив из рук чужую рубашку, пячусь. Тёмно-серый туман, словно разумный и живой, ползёт в мою сторону. От соприкосновения с ним стопы леденеют. Тысячи раскалённых иголочек впиваются в кожу. Беззвучно вскрикиваю и падаю, но не успеваю приземлиться на твёрдый каменный пол. Рома ловко подхватывает.

Удовлетворённый проделанной работой, здоровяк фыркает что-то на незнакомом языке. И покрывает всю комнату туманом. На этом моё сознание решает, что с нас хватит, и отключается, отправляя меня в ледяную тёмную пустоту.

❀❀❀

Добро пожаловать дорогие читатели. Вот мы и добрались до самостоятельной истории о жизни нашей Танюши в Метрере. Будет немного страшно, чуточку жёстко, с щепоткой юмора, но как всегда со счастливым концом. А уж герои какие подобрались колоритные. Один лучше другого. И конечно же мы встретимся со старыми героями из предыдущих книг. Так что, заварите себе чего-нибудь вкусненького, запасайтесь печенюшками и полетели! И ах да, ваша активность двигает историю намного быстрее.

Глава 1

— Лира Татьяна, — заглядывает ко мне улыбчивая горничная, — Хозяйка просила позвать вас на обед.

— Спасибо, Кира, — бормочу, крепко обнимая себя и пытаясь согреться, — извинись за меня перед Ташей. Я не голодна, побуду в комнате.

Горничная, кивнув, удаляется. Стряхнув остаточную боль в конечностях от соприкосновения с гневной магией Тёмного, подхватываю чистые вещи и прячусь в ванную. Настраиваю горячую воду, буквально кипяток, и блаженно опускаю окоченевшее тело в глубокую ванну.

Прошло около месяца, как я попала в этот необычный мир. Я не знала языка, не знала, зачем меня призвали. Но, слава всем высшим, встретила на своём пути добрых людей. Женщину, что так же, как и я, оказалась на Метрере. И ей не так сильно повезло, как мне. История Наташи ужасает и завораживает. Особенно первые годы. Как она смогла без знания языка и мироустройства выжить во время войны — просто не представляю.

Женщина и её семья приютили меня. Дали не только крышу над головой, но и возможность обустроиться, позаботились об одежде, досуге и знакомствах.

Таша постоянно таскает меня с собой, дабы я не замыкалась и не пряталась. Мы каждый день выходим на прогулку и посещаем различные интересные места королевства. Кроме досуга, я усиленно учу язык, мироустройство и законы Дадарии. В последние дни делаю успехи, понимаю местные разговоры и могу кое-как изъясняться. За это огромное спасибо Таше.

Я каждый день благодарю судьбу и провидение, что встретила её. Их. Мужья Наташи тоже добры и учтивы. Все, кроме Ромы.

Он ничего ужасного не делает, ведёт себя вполне прилично, но я для него скорее мелкое недоразумение, чем живое существо. Впрочем, «мелким недоразумением» он считает всех, кроме своей жены. Даже побратимы для него — нежелательная помеха, которых нужно терпеть из-за любимой. Чаще всего мужчина меня не замечает. Да и я стараюсь держаться от него подальше. Просто потому, что его магия или сущность, я так и не разобралась, причиняет мне боль.

Вот и сегодня Тёмный очень сильно разозлился, влетел в библиотеку, где мы с Ташей занимались дадарийским языком. Он не контролировал свою Тьму. И она с яростью бросалась на всё живое. Так как в помещении, кроме его жены, была только я, то получила сполна. Тёмный туман кусался. До костей пробирал, заставляя вжаться в уголок дивана. Мужчина не замечал этого, самозабвенно ругался с женой. Когда их отвлёк дроу, Тьма нашла новую мишень и атаковала его. Я смогла сбежать и спрятаться в комнате.

Прогнав неприятные ощущения, испытанные мной несколькими часами ранее, выбираюсь из остывшей воды. Переодеваюсь, сушу волосы и возвращаюсь в комнату.

Улёгшись на краешек кровати, кутаюсь в одеяло. И засыпаю довольно быстро. Мне снится безумной красоты женщина. Она выходит из тёплого жёлтого света, вся светится ярко и улыбается широко. Подойдя ближе, ладонью щёку накрывает. Смотрит по-матерински тепло и с любовью.

— Тебе пора, Татьяна, — тихой трелью льётся её голос, окутывая пространство.

— Куда? — недоумеваю я, рассматривая белоснежную пустоту вокруг.

— Найти свой путь, — наводит туману дама.

— Но я не знаю мира…

— Познакомишься, — насмешливо перебивает. И, ярко вспыхнув, женщина испаряется.

Как только свет пропадает, я просыпаюсь. Обалдело верчусь, рассматривая пустой проезжий тракт. С двух сторон от тракта лес с исполинскими и пышными деревьями, высокой травой да кустарниками. Приплыли. Как я здесь оказалась? Кто меня сюда перенёс? И как теперь найти дом подруги?

На закатно-сером небе вспыхивает молния, слегка пугая внезапностью. А внутренний голос, принадлежащий той женщине из сна, предлагает поехать в главный храм местной богини, что находится на землях дроу.

Отличное предложение, только у меня нет денег. На мне довольно лёгкое домашнее платье и обуви нет. Пешком идти не вариант. Если сейчас достаточно тепло, то ближе к ночи похолодает, и я замёрзну окончательно.

Выбора у меня особо нет. Ждать, когда проедет хоть какая-то повозка и напроситься в попутчики, или идти пешком, надеясь найти хоть какое-нибудь ближайшее поселение. Выбираю второй вариант. Осматриваю тракт, силясь увидеть на горизонте хоть какую-то подсказку. И, применив детскую считалочку, бодро шагаю вперёд, навстречу этому самому «своему пути», что загадала мне дама из сна.

Приблизительно через полчаса я слышу скрип колёс. Разворачиваюсь и широко улыбаюсь. Кучер тормозить не спешит, хоть я ему активно машу и даже преграждаю дорогу.

В последний момент успеваю отпрыгнуть. И запряжённая четвёркой белоснежных лошадей карета быстро проносится мимо, оставив после себя клубы пыли. Откашлявшись, ворчу на бессердечных нелюдей. Дёргаю задравшийся выше обычного подол платья, закрывая ножки, и продолжаю путь.

Ещё примерно через полчаса пути я вижу ту же карету впереди. Только на этот раз она распахнута настежь, со сломанным колесом и без лошадей. Прямо на пыльном тракте валяются разворошенные сундуки, чужая одежда и двое мужчин.

Чем ближе подхожу к ним, тем сильнее меня охватывает волнение. Жар поднимается откуда-то из солнечного сплетения, и пальцы покалывает, будто от электрических разрядов. Бегу к раненым мужчинам. Оцениваю ситуацию и присаживаюсь возле одного из них.

Я в прошлой жизни медиком была. Правда, по профессии успела поработать недолго. Но навыки остались.

Глава 2

В себя прихожу в сырой полутёмной клетушке. Кряхтя, поднимаюсь на локтях и осматриваю свою новую обитель. Отлично, блин! Из тёплого, сытного и доброжелательного дома попала в казематы. Спасибо тебе, добрая женщина, кем бы ты ни была.

Уронив голову обратно на скудный матрас, рассматриваю тёмные разводы на потолке.

Меня зовут Татьяна. Татьяна Ларина. Оригинально, да? Спасибо маме. Родительница очень уж любила классика русской литературы, что всех своих детей, коих у неё трое, назвала в честь персонажей из творчества Александра Сергеевича. Мне двадцать девять лет, окончила медицинский институт, но в городских больницах не стала работать. Выбрала частную практику. Всё же очень мало платят врачам. Зато требований выше крыши.

Последние месяц жила одна. Парень, с которым мы жили почти пять лет, внезапно понял, что любит другую, и ушёл. Просто, без скандалов. И я ушла. Только в депрессию.

Ведь такие планы были. Я в его кармане чек из ювелирного нашла и раскатала губу, представляя, как он сделает мне предложение на берегу моря, под закатно-красным солнцем. Мы как раз собирались летом в отпуск в Египет.

Казалось бы, хуже быть не может. Но нет. Горе сатанисты-недоучки призвали ритуалом в другой мир. А вот обратно отправить не могут. Их один Тёмный превратил в живых кукол и отправил служить во благо короне. Да-да, тут есть король. И магия, и всякие расы. Правда, я только дроу вживую видела. И мне ещё предстоит разобраться, кто была та женщина из сна и как я оказалась на пустом дорожном тракте.

В общем, дел непочатый край. А я в темнице. За что? Хочется спросить у Вселенной. Но эта своенравная дама никогда не отвечает.

Раздавшийся в тишине и горестном вздохе лязг металла больно бьёт по натянутым нервам. Я слетаю с койки и, прижавшись спиной к холодной стене, таращусь на силуэт за решеткой.

— Иди за мной, — приказывает конвоир, поднимая за круглую ручку стеклянный светильник.

— Вы меня отпускаете? — сильно коверкая слова, спрашиваю и семеню, как велено.

— Это решит следователь.

Ясно, понятно. Ну что ж, будем надеяться, что допрос пройдёт быстро. А то уже и желудок урчит от голода. И голова болит явно от последствий внезапного обморока. И трясёт меня знатно от холода. Как бы пневмонию не заработать.

Стражник останавливается в конце длинного коридора и, отворив двери, отходит в сторону. Нерешительно захожу и жмурюсь от яркости ламп.

— Доброе утро, лира, — здоровается сидящий за большим письменным столом мужчина.

Уже утро? Вот это я ударно поспала. Ната, наверное, меня в розыск уже объявила.

— Здравствуйте, — лепечу и занимаю предложенный деревянный стул напротив стола.

— Знаете, за что вас задержали?

— Нет.

— Лорд Отторферти обвиняет вас в колдовстве, — припечатывает мужчина и, скрипя ножками кресла по полу, поднимается.

— Кто? — непонимающе вжимаюсь в спинку своего стула. — То есть в чём? Я не совсем понимаю. Простите, я только учу дадарийский язык.

— Начнём сначала. Представьтесь и расскажите о себе, — меняет тему следователь, обходя меня по кругу и останавливаясь за спиной. Верчу головой, боясь упустить его из виду.

— Я Татьяна. Приехала погостить к подруге, — полуправдой отвечаю, мне так Ната посоветовала. — К герцогине, то есть баронессе… Чёрт, я забыла все имена рода её мужей.

— Такое бывает, когда не умеешь врать, — усмехается мужчина.

— Я не вру. Её зовут Натали, и она подруга короля! — восклицаю я. — Знаю имена мужей. Бартольд, Рома…

— У меня нет времени слушать твои сказочки! — рявкает следователь и тяжёлыми ладонями стискивает плечи. — Что ты делала на дороге поздним вечером и одна?

— Вы мне не поверите, — вздыхаю тяжко, но мужчина сильнее сжимает пальцы, аж кости ключицы хрустят. — Я заснула в своей комнате, а проснулась на тракте. Выбрала дорогу и просто шла, а потом встретила карету. Она не остановилась, но через несколько метров я её догнала. Кто-то на них напал…

— Так-так, дальше, — чужие конечности исчезают.

— Я в прошлом была лекарем. И оказала им первую помощь.

— Как? — перебивает тип и, склонившись, заглядывает прямо в лицо. Он так близко, я даже ощущаю неприятный запах, идущий от него.

— Магией? — с сомнением произношу, просто сама не знаю, что это было.

— Магией? — прищуриваясь, уточняет. Киваю. — Ты признаёшься, что применила на лорде Отторферти и его кучере тёмное колдовство?

— Почему это тёмное? — возмущаюсь я. — Я ведь их вылечила, значит, светлое.

— Светлая магия срастила кости и череп? — изумляется следак и, выпрямившись, гогочет. — Не смеши меня! Говори правду, лира, и твоя казнь будет гуманной.

— Казнь не может быть гуманной. Это ведь казнь, — менторским тоном замечаю я.

— Простите, что прерываю, — в кабинет заглядывает молодой парень. — Глава розыскного отдела Тайной Канцелярии Его Величества прислал срочное письмо.

Следователь теряет ко мне интерес и, забрав из рук подчинённого свиток, углубляется в чтение. Написанное его не радует. Мужчина проклинает аристократов, в особенности весь женский род, и спешно собирается.

— Отведи колдунью обратно. Допрошу её после, — бросает он на ходу и пулей вылетает из кабинета.

— Я не колдунья, — зачем-то оправдываюсь перед парнем и поднимаюсь.

Меня вновь провожают в ту же клетушку и оставляют совершенно одну. Держась за виски, меряю помещение шагами. Всего-то три шага от одной стенки до другой. Не шибко разгуляешься. Думаю о своём дурацком попаданстве. Вот правду говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. В моём случае — на плаху.

Устав от собственных метаний, сажусь на жёсткую койку лицом к решётке. Прислоняюсь к холодной каменной стене и, обняв ноги, смотрю в темноту. В липкой тишине слышу лишь собственное дыхание. За решеткой коридор тонет в темноте. Где-то за поворотом горит факел. Иногда небольшой сквозняк шевелит пламя, и неясные тени проносятся перед глазами. Каждые пятнадцать минут по коридорам раздаются шаги. Широкие, по-военному чёткие. Охрана бдит.

Глава 3

Лёгкие огнём жжёт. Острые камушки впиваются в голые стопы. Сердце колотится о рёбра и левый бок спазмом отдаёт. Но я ничего не замечаю. Бегу. Так быстро, как могу. Лишь бы успеть. Укрыться. Спрятаться.

Но и в лесу покоя нет. Ветки хлещут по лицу. Ноги вязнут в трясине. А мгла сгущается и лишает хоть крохи видимости. За спиной уже не слышно городского гомона. Мужской брани и свиста. Огней факелов тоже не разглядеть. Я смогла. Справилась.

Немного отдышавшись, медленно передвигаюсь вперёд. Ориентируюсь на внутренний голос, что принадлежит той самой светящейся блондинке из сна. Просто иду. Не чувствуя усталости, боли и страха.

Тишина в лесу стоит оглушающая. Лишь слышны шелест влажной травы под ногами и собственное громкое дыхание. Нужно найти укрытие и переждать ночь, но я продолжаю идти на автопилоте. Доверившись собственной интуиции, что ведёт в неизвестность.

Детский плач раздаётся так внезапно и резко. Грешным делом, считаю его собственными глюками и трясу тяжёлой головой, желая прогнать. Но тихий всхлип вновь бьёт по натянутым нервам. Машинально поворачиваю и иду на звук. Сгибаю пышные ветки, склоняюсь к кустарникам.

— Вы где? — зову хрипло.

— Здесь, — тоненько стонет голос.

Через пару метров замечаю двух детишек. Мальчик лет десять и девочка лет шести. У мальчика нога застряла в капкане. Кровищи натекло целая лужа. Он практически не двигается и не дышит. Девочка прижимается к нему, дрожит и плачет. Увидев меня, бросается на грудь.

— Что вы тут делаете так поздно?! — отчитываю, присаживаясь.

— Папа Арена на охоту взял, а я за ними увязалась. Увидев меня, папа велел Арену вернуться в деревню. И он… — шмыгнув носом, девочка показывает на сомкнутый вокруг стопы капкан.

— И где сейчас ваш папа? — спрашиваю, осматривая конструкцию. Нужно немедленно вытащить ногу и остановить кровь, иначе мальчик лишится конечности.

— Не знаю. Мы заблудились, — лепечет девочка и жмётся теснее к моему боку.

Больше не задаю вопросов. Похрустев суставами, протискиваю пальцы между зубцами. Очень надеюсь, моей силы хватит.

— Как только открою капкан, вытяни ногу брата. Сможешь?

Девочка решительно кивает и отходит к мальчишке. Хватает поврежденную ногу под коленку. Вкладываю все силы и раздвигаю железную конструкцию. Со скрипом, изранив собственные руки, у меня получается едва приоткрыть капкан. Девочка дёргает ногу брата. Мальчик громко кричит и просыпается.

— Сейчас, потерпи, миленький, — отбросив в сторону капкан, падаю на колени перед раненым.

Прикладываю ладони осторожно. Глаза закрываю, молясь непонятной магии во мне, что исцелила того аристократа, который вот совсем не заслуживал лечения.

Через несколько долгих минут, тускло мерцая, из ладоней вырывается слабый жёлтый свет. Окутывает окровавленную стопу ребенка. Девочка испуганно дёргается в сторону, мальчик смотрит, раскрыв рот. А у меня голова гудит и тоненькой струйкой из носа кровь течет. Упорно держу магию. Интуитивно чувствую, что ещё не всё. В ушах шумит, собственное сердце гулко бьётся. И женский внутренний голос требует прекратить.

«Выгоришь!» — кричит он.

Упрямо посылаю магию. И только когда понимаю, что остановила кровь, восстановила кровоток, сжимаю кулаки, перекрывая поток света. Пошатнувшись, пытаюсь встать. Мир кружится, и я падаю без сил к детским ногам, прямо на кровавую лужу.

В себя прихожу в незнакомой комнате на широкой кровати. Слишком долго рассматриваю деревянный резной потолок. Вспоминаю последние события.

Дверь со скрипом приоткрывается, перевожу взгляд. В комнату крадучись и спиной заходит мальчишка с вихрастой макушкой. Тому явно было велено не тревожить меня. Он тихо прикрывает дверь и только потом разворачивается ко мне. Заметив моё пробуждение, смущается.

— Привет. Как твоя нога? — спрашиваю, приподнимаясь на локтях.

— Болит немного, когда наступаю. Но папа сказал — пройдёт. Спасибо вам, — несмело подходит ближе ребёнок.

— Я рада, что всё обошлось малой кровью. Это твой дом?

— Да, — кивает Арен и взбирается на кресло возле окна. — Ты три дня спала. Мама боялась, что не выкарабкаешься. А папы были уверены, что ты справишься. Они тебя тёмной колдуньей называют.

— Я не колдунья и точно не тёмная.

— Я тоже так сказал. Стала бы колдунья лечить меня, вместо того чтобы забрать Лимерию.

— Лимерию?

— Мою дурацкую сестрёнку, — машет в сторону двери и глаза закатывает.

— Не говори так. Твоя сестрёнка спасла тебе жизнь. Если бы она не позвала на помощь, я бы вас не услышала, — менторски замечаю я.

— Я что тебе сказала, Арен?! — шёпотом рявкает грузная женщина, заглядывая ко мне. — Ой, вы очнулись! Рори, Кастор!...

Мать семейства очень резво уносится обратно, выкрикивая имена мужчин. Мальчишка со вздохом спрыгивает с кресла.

— Я пойду. Мама тебе приготовила одежду, — машет в сторону деревянного двухстворчатого шкафчика. — Останься с нами, тебе в нашей деревне понравится.

— Спасибо, Арен, — улыбнувшись, откидываю одеяло и сажусь.

Кто-то меня искупал и переодел в длинную безликую сорочку. Надеюсь, это была женщина.

— Здравствуйте, лира, — вновь мать семейства заглядывает ко мне. Выглядит доброжелательной, но настороженной. Будто ждёт подвоха. — Спасибо, что спасли моего мальчика. Я перед вами в неоплатном долгу. Как к вам можно обращаться.

— Не говорите так, я от чистого сердца помогла, — отмахиваюсь и улыбаюсь. — Я лекарь, не колдунья. И зовите меня Таня.

— Лекари не лечат магией, — качает головой дама. — И у женщин магии отродясь не было. Только у тёмных ведьм, что ритуалы на крови проводят и черпают магию извне. Там у нас ванная. Я тут приготовила пару вещичек. Всё новое, неношеное. Я завтрак принесу и приглашу старейшину, если вы не против.

— А старейшину зачем? — напрягаюсь я.

— Арен всей деревне разболтал о вас. Люди боятся и обсуждают. У страха глаза велики. Мы, конечно же, вас укроем и защитим, но если захотите остаться, то лучше поговорить со старейшиной. Я, кстати, Домна.

Глава 4

Удивительно, меня не прогоняют. Мало того старейшина указывает на пустующий ветхий домик с небольшим палисадником. Жившая в нём старушка скончалась пару месяцев назад. Мужья умерли ещё раньше, как и единственный сын, которого забрала война.

Так я обзавожусь собственным жильём. И решаю ненадолго задержаться. Отправляться вновь в путь-дорогу страшно. Вдруг меня тот следователь найдёт и, как беглую колдунью, точно отправит на плаху. Да и денег ехать обратно нет. А брать плату за лечение у семьи Арена рука не поднимается. Я выбираю третий вариант. Пишу письмо Натали, сообщаю ей, где нахожусь, и отправляю почту через посыльного. Жаль, я не знаю нужной комбинации для артефакта связи. Так бы было намного легче и быстрее.

Первые пару дней я обживаюсь. Навожу уют вместе с Домной. Женщина приносит мне продуктов и немного одежды. Меня эти дни никто не трогает. И вообще дом обходят стороной. На третий день, устав от вечной уборки, выхожу на прогулку.

Деревня самая обычная. Одноэтажные дома со своим двором и скотом. Пыльная извилистая дорога. Деревянные заборчики. Рядом лес и бескрайние поля. Где-то внизу течёт бурная речушка. Прямо как в деревне у бабушки, куда я в детстве на каникулы ездила. Аж хочется остаться в этом близком мне по духу месте.

За моей прогулкой следят из окон домов, сбившись в небольшие стайки. Близко не подходят, с опаской провожают. Главное — с вилами не бросаются. Остальное не так страшно.

На четвёртый день всё меняется. Ранним утром стучат в дверь. Нехотя соскребаю себя со скрипучей кровати и иду в прихожую.

Распахиваю дверь и хмуро таращусь на женщину, что держит беременный живот. Точнее сказать, на большое кровавое пятно на подоле её платья.

— Зара упала, когда скотину кормила, и открылось кровотечение. Лекарь не слышит сердцебиения и настаивает на извлечении плода! — тараторит её муж, держа шатающуюся женщину под локоть.

— Заходите, — шире распахиваю дверь и пропускаю в дом.

Жилплощадь мне досталась небольшая. Одна комната разделена на зоны ширмой. Кухня с чуланчиком и санузел в виде пристройки. Долго не думая, отправляю пару на собственную кровать, так как другой мебели нет, не на пол же мне её класть. Даже ковра нет.

— Я сейчас руки помою.

Бегу на кухню, наспех умываюсь и возвращаюсь к паре. Женщина уже не стонет, тихо всхлипывает, уткнувшись носом в грудь мужа.

Велю задрать подол и прикладываю ухо к животу. Жаль, у меня стетоскопа нет. Биения не слышу, но чувствую слабый толчок. Ребенок совершенно точно жив.

Закрываю глаза, обращаюсь к своему яркому свету. За эти дни он ни разу себя не показал, но сейчас стоит мне потянуться, как в ладонях загорается жар и перетекает в беременную женщину.

Пара, затаив дыхание, замирает. Видно, боятся, но не решаются прервать. Тошнота бьёт в нос, и перед глазами чёрные мушки появляются.

— У вас кровь, — замечает мужчина.

Прерываю сеанс лечения и вытираю кровь из носа. Чёрт, нужно как-то научиться пользоваться этим даром без последствий для своего организма.

Ладонями щупаю живот и улыбаюсь. Перехватываю холодную руку женщины и прикладываю туда, где явственно чувствуется шевеление.

— Он жив, Марко! — восклицает лира и тянет за запястье мужа.

— Скорее всего, была отслойка плаценты, поэтому открылось кровотечение. Я остановила процесс, но вам лучше сходить к лекарю и всё перепроверить. И, главное, до родов поберегите себя.

Высказавшись, поднимаюсь и чуть не падаю на пол. Мужчина успевает подхватить под локти и посадить обратно на край кровати.

— Спасибо, лира, — буквально кланяется Марко и помогает жене встать.

— Я Таня. Выход найдёте сами. А я тут немножко… — бормочу заплетающимся языком и осторожно ложусь на чистую часть скудной кровати, — полежу.

— Спасибо, лира Таня, — слышу женский голос и удаляющиеся шаги и отключаюсь.

В себя прихожу слегка в полдень. По всему дому витают запахи выпечки, парного молока и цветов. Медленно иду на кухню и обалдело замираю, таращась на две корзинки и букет полевых цветов.

С этого дня всё меняется. Молва о моих уникальных способностях разносится по всей деревне. Сначала приходят неуверенно и с группой поддержки. Долго топчутся на крыльце. Но со временем меня окончательно принимают и больше не боятся. Некоторые приходят и со старыми болячками. Я стараюсь не очень часто обращаться к свету. После магических процедур обычно полдня валяюсь на кровати с головной болью и тошнотой. В конце концов, я врач. Можно и без магии лечить, если знаешь чем.

Зато вся деревня обеспечивает провизией, одеждой, материалами и книгами. За пару недель мой аскетичный домик преображается. Мужчины в благодарность мастерят мебель, делают мелкий ремонт. А женщины помогают с палисадником. Приносят саженцы полезных трав.

Одно меня расстраивает. Арен до сих пор хромает. Вроде и ран никаких не осталось, но на ногу он наступать так и не может. Домна и её мужья ничего не говорят, но я вижу, как ему тяжело бегать с мальчишками во дворе.

В один из дней, когда меня приглашают на ужин, я поднимаю этот вопрос и прошу разрешить осмотреть его ногу. Домна соглашается.

— Зачем? Всё зажило, — ворчит Арен, закатывая штанину.

— Если бы зажило, ты бы не хромал, — отвечаю, присаживаясь на пол, подогнув под себя ноги. Осматриваю тщательно, пальцами давлю. Мальчишка морщится и ойкает. — Кость неправильно срослась. Чтобы он не остался хромым, нужно сломать и заново срастить.

Домна, побледнев, прижимает к груди сына. Мужчины, посоветовавшись, соглашаются. Один из них уходит к лекарю за настойкой из корня сон-травы. Я же успокаиваю испуганного мальчика. Сама не хочу подвергать его такой пытке. Но это нужно сделать сейчас. Пока не стало поздно или хуже.

Напоив ребенка травяным отваром, мужья выгоняют женщину и дочь из дому. Сами крепко держат уснувшего мальчика. Дрожащими пальцами хватаю детскую конечность и тушуюсь.

— Давай я, подсказывай, что делать, — подаёт голос Кастор.

Глава 5

Небо тяжелое и хмурое, под стать моему настроению. Моя кобыла неспешно идёт по проезжему тракту, унося меня подальше от деревни, что стала мне домом. Она старенькая, но послушная. За спиной висит холщёвая сумка, в которой селяне собрали еду, травы, лекарь даже склянки с зельями дал. И пару обычных платьев.

Я довольно долго еду одна. И слава всем высшим. Встречать никого не хочется. С двух сторон от меня лес. Воздух пропитан ароматами цветов, травы и пылью. Чем ближе я подбираюсь к другому королевству, тем сильнее во мне растёт тревога. Да и лес меняется. Деревья выше, темнее, мрачнее. Певчих птиц почти не слышно, лишь чёрные вороны кружат и каркают предостерегающе.

Дортмунд. Страна дроу. Королевство, где всё ещё чтят богиню любви, имя которой в других землях и не помнят уже. Я должна узнать, кто я. Что я. Почему эта сила вырывается из меня, как дикое пламя? И почему она пугает людей?

Мне не страшно, хотя я слышала о тёмной магии дроу. В основном они все некроманты. Их сила опасна и разрушительна. Они не люди. Холодные. Отстранённые. Чуждые до человеческих эмоций. И несмотря на это, они чтят богиню.

Первая ночь застаёт меня в дороге. Я удаляюсь с проезжего тракта и нахожу заброшенную хижину лесника. Здесь давно никто не живёт. В углах паутина, на полках вековая пыль, пол под ногами покрыт мхом и гниющими листьями. Но стены и крыша есть. Почти уютно. Отпустив кобылу пастись и отдыхать, устраиваюсь на поваленном дереве. Достаю из котомки вяленое мясо с лепёшками и ягодный морс. Мысленно благодарю семью, что позаботилась о пропитании.

Спрятавшись в хижине, расчищаю уголок и, укутавшись в чужой плащ, засыпаю. Правда, среди ночи меня будят ржание коней, грубые мужские голоса, лязг металла и девичий крик.

Встрепенувшись, пару секунд верчу головой, вспоминая, где я нахожусь, и пытаясь понять, откуда идёт опасность. Очередной крик дёргает за невидимые нити души. Вскочив, выбегаю из укрытия. Туман стелется по земле. Моя кобылка нервно фыркает и бьёт копытами. Будто чувствует беду.

Схватив под уздцы, глажу по носу. Успокаиваю тихим голосом. Прошу довериться мне. Лошадь смиренно опускает голову. Тяну её за собой и медленно продвигаюсь на звуки, но не выхожу на тракт.

По нервам бьют крики. Мужские, хриплые, срывающиеся от страха. Грохот повозок, лязг железа, ржания коней. И отчаянные женские вопли.

Запах гари и крови тянется по тракту. Дорога впереди перекрыта: обоз встал, телеги разбросаны, лошади бестолково мечутся. Рядом крики, удары, мужской хрип, женский всхлип.

Одна из телег горит, вторая валяется на боку. А вот обзор на третью закрыт разбойниками. Возле неё идёт отчаянная борьба.

Обхожу эту заварушку и, оставив лошадку пастись недалеко, медленно иду на помощь. На дороге лежит один. Другой, раненый, пытается встать, хватаясь за колесо.

Сбоку за сгоревшей бочкой валяется кучер. Лицо серое, губы сжаты от боли. Его живот распорола сабля, и рана пульсирует. Быстро добравшись, прижимаю ладони к его телу, вызывая свет. Он выходит неохотно, слабо. Будто нехотя.

— Потерпи, — шепчу я.

Ткань рубахи слипается от крови, но под ладонями рана затягивается. Оставив кучера, иду, согнувшись, дальше. По дороге останавливаюсь перед лошадью, что бьётся в агонии. Стрела вошла прямо в шею животного. Дёргаю наконечник и посылаю силу.

Добираюсь до второго кучера, но он уже мёртв. Мне больно даже смотреть на него. Зажмурившись, отступаю за поваленную повозку и добираюсь до того, который пытался встать. Он всем телом вздрагивает и удивлённо смотрит, не веря собственным глазам. Прижимаю палец к губам. Кивает.

Быстро осматриваю. Видимых повреждений нет, лишь нога сломана, жить будет. Оставив его, на коленях добираюсь до самого первого. Он стонет, кровь хлещет будто ото всюду. Пытаюсь нащупать рану, но на моём плече смыкаются чужие пальцы и меня вздёргивают, словно пушинку.

— Глянь-ка, Вар, кого я нашёл! — улыбается кривыми зубами и алчными глазами шарит по моему слишком закрытому наряду.

— Веди её к этой, — приказывает главарь.

Меня грубо подталкивают к девушке, что старается укрыться от взглядов и трепыхается в руках разбойников. Главарь бесцеремонно лапает её. Схватив за подбородок, голову крутит, оценивает со всех сторон. Улыбается мерзко.

— Мелковата ты для меня, — выдаёт многозначительно.

— Отпустите, — хнычет с надеждой.

— Отпускаю, — издевательски машет рукой.

Разбойники разжимают клешни, и девушка пару секунд неверяще таращится почему-то на меня. Но потом подхватывает юбки и бежит. Только далеко не убегает. Её ловят через три-четыре метра.

— Поймал. Моя! — скабрезно выдаёт один из этих бандитов. И начинает в буквальном смысле рвать её платье.

— Отпустите её! — кричу дёргаясь. — Не трогайте её. Возьмите товар. Золото. Уходите. Не гневите богиню.

— О, верующая, попалась! — хмыкает главарь.

— У тебя кровь на плече. Я могу вылечить и вы нас отпустите, — подбородком указываю на алое пятно.

— Лекарка? Ха! Баба с мозгами хуже яда. Посмотрим, как ты себя вылечишь, после того как они тебя оприходуют, — кивает в сторону троицы за спиной.

— Мы будем нежными, — обещает один из них, с повязкой вместо одного глаза, шаря по телу грязными ручищами.

Дёргаюсь, но меня перехватывают за волосы. Он наматывает на кулак и тянет, заставляя запрокинуть голову. Второй, со шрамом на пол-лица, подбирается с другого бока и болезненно сжимает грудь.

— С такими формами тебе бы в борделе работать, — скалится ещё один, с кривыми зубами, заламывая руки за спиной.

Мне страшно. Жутко. В животе холод, ноги ватные. Но я не кричу. Только молюсь. Про себя, мысленно. К Наит обращаюсь. В неё верит Ната. О ней говорил Рома. И в деревне считали, что она послала меня.

Зловонный запах гниющих зубов бьёт по обонянию. Бандит к лицу склоняется. Распахиваю глаза, смотрю пристально, не давая волю слезам и мольбам, не показывая страх, что сковывает внутренности. И, вздрогнув, жмурюсь от окативших капель крови. Выпущенная чьей-то умелой рукой стрела попадает прямо в висок разбойника. Мёртвый глаз одноглазого удивлённо таращится на меня. А в следующий миг из леса, словно порыв ветра, вылетает фигура.

Глава 6

Гильермо Гонзо

Глава розыскного отдела Тайной канцелярии Его Величества.

— Ты долж-шш-шен её найти как мож-ш-шно скорее, — требовательно шипит новоявленный и появившийся из ниоткуда герцог Стембург. Его необычная магия клубится под ногами и нервируют внутреннего зверя.

— Если Ваша Светлость соизволит отойти и дать сделать свою работу, то, несомненно, я найду её, — спокойно отвечаю, не бахвалюсь и не обещаю. Как данность чеканю.

— Здравствуйте, лорд Гонзо. Пройдёмте, я покажу покои моей потерянной сестры. Как вы и советовали, мы ничего не трогали, — обращается дружелюбно женщина и светло улыбается.

— Хватит улыбаться чужакам, женщина! — ревностно прячет от меня своё сокровище герцог. — Я сам ему всё покажу.

— Рома, блин! Мы Таню никогда не найдём, если ты всех будешь пугать и выгонять, — ворчит беззлобно герцогиня.

— Не волнуйтесь, мадам. Я не из трусливых, — хмыкаю и прохожу мимо супругов.

Добираюсь до нужной комнаты и, закрыв плотно дверь, прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох, пробуждая зверя. Лёгкие наполняются ароматом чего-то первобытного. Светлого. Тёплого. Хищник внутри меня благоговейно урчит, запоминает запах пропавшей девушки.

Обхожу всю комнату, заглядываю в гардеробную и купальню. Мне нужен лишь её запах. Остальное подскажет чутьё и опыт. Более не задерживаясь, выхожу вновь в коридор к ждущей меня герцогине.

— Я соберу оперативную группу, и мы незамедлительно приступим к поиску. Как только появятся зацепки, свяжусь с вами.

— А нам что делать? Может, развесить листовки с её фотографией? Или дать объявление в газету? — семенит за мной хозяйка поместья.

— Лишним не будет, — соглашаюсь я. — Куда она могла пойти?

— Я даже не знаю, — горестно вздыхает Натали. — Таня здесь никого не знает. Она прибыла к нам недавно.

— Разберемся и обязательно найдём, — ободряюще дёргаю уголком губ и спешно выхожу из гостеприимного дома.

Я несколько дней рыщу по столице. Пытаюсь найти её, но женщина будто испарилась. Некоторые уверяют, что видели брюнетку на центральной площади. Другие — что лира наняла экипаж в Дортмунд. Но все эти следы обрываются. Пока до меня не доходят слухи, что в соседнем городке из-под стражи сбежала колдунья. Тёмные ведьмы коварны и опасны. Я решаю лично заняться этим вопросом в первую очередь. Да и чутьё подсказывает, что эти две пропажи связаны.

Взяв несколько напарников, прибываю в пыльный городок, граничащий со столицей. Как только я захожу в местное управление констеблей, слабый отголосок девичьего аромата бьёт по обонянию. Она была здесь. Дня три-четыре назад. Зверь внутри тут же просыпается. Скалится довольно. Ниточку нашёл, остальное дело времени.

Я не срываюсь на поиски, сначала допрашиваю следователя и стражников. Один из них врёт мне. Они не знают, что оборотни чуют ложь. Слышат биение сердца и улавливают изменения запаха лжеца. Выгнав всех, давлю на стражника. Именем короля прикрываюсь. Могу себе позволить. И слышу немыслимое.

Женщина лечит раны магией. Без кровавых ритуалов и жертвоприношений. И стражник решил, что перед ним воплощение забытой богини, и отпустил её. Вынув из нагрудного кармана сложенную листовку с изображением, показываю ему.

— Это она! — восклицает, чем удивляет ещё больше. — Я посоветовал ей отправиться в Дортмунд.

Отлично. Все дороги ведут в королевство дроу. Скривившись от нежелания посещать чужую страну, выхожу из небольшой комнаты. Наказывать стражника не буду. Хотя надо бы. Но у меня другие приоритеты.

Выхожу на площадь. Прикрываю глаза, втягивая сухой воздух. Зверь гонит в лес. Коротко махнув ждущим помощникам, прыгаю на коня и устремляюсь по следу.

Мы довольно скоро прибываем в небольшую деревушку. Здесь отчётливо пахнет беглянкой. Каждый дом, каждый сарай. Она здесь. Спряталась в глубинке.

Я медленно иду по широкой главной улице. Цепко слежу за окнами домов, где жители, завидевшие гостей столицы, спешно закрывают двери и зашторивают окна. Женщины бегут звать мужчин. А к лобному месту выходит старец с посохом.

Её дом я нахожу почти сразу. Бросаю короткий взгляд на кособокую избушку, но врываться не в моих правилах. Поэтому иду на поклон к старейшине.

— Светлого утра, лир, — спешиваюсь с коня и подхожу ближе.

— Светлого, коль с миром пришёл, — отвечает он, недобро следя за моим сопровождением.

— Я ищу девушку. Татьяну, — вынимаю свёрток с изображением и протягиваю старцу.

— Мы не знаем такой, — даже не посмотрев на рисунок, отвечает он. Лжёт. И даже не скрывает это. Смотрит грозно, готовый защитить и спрятать за собственную ложь.

Вижу, как напряжён старейшина. Как вся община цепко следит за нами. Но я чувствую направленный мне в спину взгляд и резко оборачиваюсь. Глубоко вдыхаю. Моя беглянка проснулась и испугалась. Она бежит.

Зверь перехватывает сознание, хочет обернуться и догнать, пока след не остыл. Но я сдерживаю порывы. Запрыгиваю на коня и направляю в сторону леса. Да только далеко меня не отпускают. Дорогу перекрывают, а старец посохом об землю бьёт, окутывая магической удавкой.

Глава 7

Лес глотает меня с жадностью. Под копытами уставшей кобылы шуршит подлесок. Деревья сжимаются, будто пытаются спрятать от неба и от погони, которой, возможно, даже нет. Или есть. Я не знаю.

Я не знаю ничего. Кроме одного: мне страшно.

Останавливаюсь только тогда, когда лошадь спотыкается. Слезаю и веду её в темноте на поводу. Слишком темно, чтобы найти тропу, слишком тихо.

Я ищу укрытие — сухую яму под склоном между корней. Расстилаю плащ. Привязываю кобылу поблизости. Снимаю сапоги, чувствую, как дрожат ноги от усталости.

Ложусь, только сон не идёт. Перед глазами лишь образ спасителя и палача, что гонится за мной. А как он сражался? Как стихия. Как буря. Убивал не ради крови. Ради меня?

Нет. Ради работы. Я — его цель.

И всё же... он смотрел на меня иначе. Его глаза. Серые, как предрассветное утро.

Прикрываю лицо ладонями. Мои пальцы ещё пахнут кровью. Я спасала... и чуть не погибла. Но самое страшное не это. А то, что я бы сделала это снова.

С этими мыслями, наконец, проваливаюсь в вязкое сновидение. А утром продолжаю свой путь. Доедаю остатки лепёшки, что в сухари превратилась. Небо хмурится, но дождь пока не идёт.

На третий день лес медленно редеет. Деревья становятся выше, стволы — темнее, ветви — без листвы. Кажется, что даже ветер боится нарушить покой этой земли. Кобыла фыркает, мотает головой, упрямится, будто чувствует невидимую границу.

И я её чувствую тоже.

Спереди, за изгибом тропы, вырастают ворота. Высокие, вырезанные из тёмного дерева с прожилками, похожими на застывшую кровь. По сторонам два силуэта. Постовые. Дроу.

Высокие, грациозные, с тёмной кожей и светящимися глазами, золотыми и льдисто-голубыми, как рассвет над чужим миром. Один держит копьё, второй — что-то вроде кинжала. Но оба не спешат поднимать оружие.

Я чувствую, как под кожей вспыхивает свет. Он не выходит наружу, но становится частью меня. Огнём, который согревает изнутри. Кобыла тревожно храпит. Спешиваюсь и медленно, почти не дыша, тяну капюшон назад, открывая лицо.

— Я… ищу храм богини Наит, — говорю устало, но без дрожи.

Они цепко следят, разглядывают. Будто в душу смотрят. Слышу собственное биение сердца, удерживаю нервную кобылу за уздцы. Жду.

Не взглядом, не слухом, а чувствую, как что-то в них меняется. Лёгкое движение плеча. Один из них чуть опускает оружие. Другой делает шаг назад. Они вдыхают, как будто ощутили присутствие чего-то древнего. Родного.

— Добро пожаловать в Дортмунд, Пресветлая, — слегка замогильным голосом вещает один с льдистыми глазами.

Стражники отпирают ворота и отходят. Без слов. Без вопросов. Только взгляд — долгий, пристальный, странно уважительный. Будто они почувствовали этот непонятный свет во мне.

— Спасибо, — бормочу и иду вперёд, ведя уставшую кобылу следом.

За спиной створки смыкаются. И впервые за всё время пути я ощущаю, как в груди зажигается крошечное тепло.

Я пришла туда, где меня примут.

До нужной точки добираюсь лишь к закату. Уставшая, почти без сил. Моя кобыла еле плетется и часто спотыкается. Но не останавливается.

Храм я вижу сразу. Он не возвышается, не блистает куполами, не стремится к небу. Светлый мрамор стен словно впитывает последние лучи уплывающего солнца. На воротах знаки мерцают, едва уловимо пульсируя и зовя. Я впервые ощущаю спокойствие с момента попадания в этот мир.

— Добро пожаловать, — голос звучит мягко, сдержанно.

Поворачиваю голову на голос и натыкаюсь на женщину средних лет, стоящую у порога. Высокая, стройная, с длинными белокурыми волосами и внимательными, чуть печальными глазами. Ни капли в ней обычной суровости жриц. Она излучает покой и умиротворение.

— Я настоятельница Ариэнна. Богиня ждала тебя.

Я не задаю вопросов. Спешиваюсь. Отдаю лошадку подошедшему работнику храма. И иду за женщиной. Всё тело дрожит от внутреннего трепета, как будто я подхожу к порогу чего-то важного, давно забытого.

Главный зал — круглый, высокий, со сводами, исчезающими во тьме. В центре — она. Статуя. Богиня Наит. С распущенными волосами и руками, сложенными у сердца. Между ладонями бутон розы. Глаза опущены, и весь вид показывает смирение. Но я знаю, это обманчивый образ. Разгневаешь богиню — умрёшь в тот же час.

Меня оставляют одну. Я не спрашиваю зачем. Просто подхожу ближе, останавливаюсь у постамента, запрокидываю голову и вдруг понимаю: мне не нужно молиться. Я уже слышу.

В груди резкий толчок. Воздух вокруг меня сжимается. Колени предательски подкашиваются.

Свет.

Золотой, теплый, как лето, как первый смех ребёнка, как прикосновение любимого. Я в нём купаюсь, растворяюсь и теряю счёт времени.

Свет концентрируется, пульсирует, и ко мне выходит та женщина из сна. Она вся излучает энергию, силу и любовь. И до меня доходит. Это и есть богиня. Наит.

— Ты добралась до меня, — улыбается, но взгляд строгий.

— Добралась, но путь был долгий, — вздыхаю тяжко. — Почему вы не переместили сразу сюда?

— Должна же я была тебя испытать, — усмехается лукаво. — Да и в Дадарии моих сил не так много. Не все верят, не все помнят.

— Зачем я здесь? — спрашиваю, когда молчание слегка затягивается.

— Чтобы нести мою волю. Ты моя Верховная жрица, Татьяна. Хранительница знаний. Мой глас и воля. Тебя выбрал этот мир. Даровал могущественную силу, что способна властвовать над жизнью и смертью.

— Но я ничего не знаю. Никаких ритуалов, обрядов.

— Научишься.

А потом всё пропадает. Женщина вспыхивает ярче и исчезает. Свет гаснет. Я стою на том же месте возле статуи. Пальцы дрожат. Слёзы на щеках. Дышу шумно, тяжело. Будто вернулась с другой стороны мира. Долго стою, ощущая отголоски присутствия богини. Восстанавливаю дыхание и вздрагиваю от лёгкого шороха.

Оборачиваюсь и таращусь на прервавшего моё уединение дроу. Высокий мужчина с серебряными длинными волосами и острым взглядом, что режет как лезвие. Черты лица резкие, будто выточены ветром. Его глаза, ярко-бирюзовые, почти светящиеся в полумраке, скользят по мне с безмолвным вниманием. Одежда строгая, дорогая, пропитанная властью.

Глава 8

Я просыпаюсь ранним утром. Отдохнувшей и умиротворённой. С глупой улыбкой на губах. Такое ощущение, что проспала больше двух суток. В душе полный штиль. В голове порядок. Нигде не болит, кости не ломит, мышцы не ноют.

Пряча зевок в ладони, осматриваю просторную комнату, что выделила для меня настоятельница. Вообще-то она выделила мне целое крыло в храме. Тут есть своя гостиная, спальня, купальня, библиотека и что-то похожее на личный кабинет или скорее классная комната. Только кухни нет. Она здесь общая, как и столовая. Повара готовят для всех местных работников, и едят они вместе.

Отпихнув в сторону одеяло, поднимаюсь и занимаюсь утренней рутиной. Заглядываю в двустворчатый шкаф. Сюда уже повесили пару обычных серых платьев. Остальное я уже закуплю сама. Это так, на первое время.

Переодевшись, выхожу из комнаты. Пора выяснить, что от меня требуется. А то встретили, покормили, обогрели, даже хоромы вон выделили. Явно ведь у «Верховной» есть какие-то обязанности и нужно их выполнять.

Настоятельницу я встречаю в коридорах в компании стайки послушниц. Девушки бросают на меня любопытные взгляды и отступают. А вот Ариэнна подхватывает под локоть и тянет на завтрак.

— У меня скопилось очень много вопросов, — тараторю тихо, семеня рядом с настоятельницей.

— Задавай, я постараюсь ответить. Если не смогу, ты всегда можешь спросить у неё, — отвечает женщина и подбородком указывает на статую богини, возле которой мы проходим.

— Страшновато у неё спрашивать. И она слишком загадочно отвечает, — бормочу, бросая взгляд на каменное изваяние. — В общем, что от меня требуется? Я не знаю, как быть жрицей. И не умею. Да я даже не маг и жила не в магическом мире. И в богов своих не особо верила. Я медик, мы верим в эволюцию и технический прогресс.

Слышу грудной смех. Чистый, искренний. И замолкаю. Блондинка хлопает по предплечью, что покоится на её руке. По-матерински так, по-родному.

— Всё, что тебе нужно, уже внутри тебя, Татьяна. Свет тебя выбрал, стал частью тебя. А ты — это продолжение Богини. Полагайся на свою интуицию, поступай, как велит сердце, а остальному тебя здесь обучат, — мягко стелет Ариэнна. — Возможно, ты захочешь остаться и сделать этот храм своим домом.

— А у меня есть выбор? — выгибаю бровь, просто раз я жрица эта… как её там... верховная, то, значит, должна жить при храме. Хотя, может, я не знаю, какой смысл вкладывают в это слово местные.

— Выбор есть всегда, — выдаёт мудрость дня настоятельница и заводит в общую трапезную.

Большое светлое помещение сплошь заставлено широкими и прямоугольными столами с длинными лавками с двух сторон. Как в лагерях. Правда, мебель куда массивнее и добротнее.

Мы располагаемся за центральным столом, стоящим перпендикулярно к остальным и чуть на возвышении. Пока никого нет. Либо завтрак уже закончился, либо ещё не начался и мы пришли раньше. Но мне это даже на руку.

Я прошу настоятельницу объясниться. И получаю ответ.

Как оказалось, Верховная жрица может выбрать любой храм богини и сделать его главным. Так же она, то есть Верховная, стоит на одной ступеньке с королями, даже чуточку выше, но всё зависит от веры в богиню. Так вот. Как только верховная выбирает храм, то весь храмовый комплекс с пристройками и территорией вокруг становится её собственностью. Так-то все храмы уже моя собственность, но главным будет тот, где я буду жить. Мало того, этот главный храм становится независимым от короны и правительства островком.

Этакое карликовое государство внутри государства. Со своим папой. Шутка. В данном случае — со своей Верховной. И никто, кроме богини, ей не указ. Но лучше всё-таки дружить с королями и власть имущими. Ещё перекроют доступ или вообще разрушат все постройки, тогда и властвовать не над чем будет.

За сытным завтраком я так же узнаю, что храм существует благодаря пожертвованиям. Местным работникам платят зарплату из общей выручки. Так же и Верховная будет жить на деньги из этих же пожертвований.

В основном благотворителями выступают дроу. С недавних пор в храм поступают деньги из Дадарии. Скорее всего, это Натали и её семья. Ведь мою подругу тоже богиня отметила. Странно, что не её сделала Верховной. Она на эту роль больше подходит.

— У тебя есть ещё вопросы или начнём обучение? — спрашивает настоятельница, поднимаясь из-за стола.

— Я могу связаться с Натали… Герцогиней или баронессой. У меня нет её координат для артефакта связи, но около недели назад я отправляла ей письмо. Наверное, Таша уже получила его и, возможно, отправила кого-то в ту глухую деревню. Как бы её помощь не была напрасной, — тараторю, поднимаясь. — У неё муж дроу. Намтариэль. Возможно, вы знаете.

— Связи у меня с ними нет. Но я знаю, кто тебе может помочь, и уточню у него, — отвечает женщина.

— Спасибо. Тогда давайте начнём обучаться поскорее, — улыбаюсь я.

Ариэнна знакомит меня с тремя дроу. Наставниками. Один из них, с ультрамариновыми волосами по имени Кадриэль, будет преподавать законы, историю, теологию, древние руны и ритуалы. Второй, с голубыми волосами, Самаэль, будет наставником по магии и лечению. Он сам лекарь в этом храме. А третий, с золотыми волосами, Илириэль, будет учить естествознанию и другим наукам, что пригодятся мне в будущем.

В общем, с первого же дня меня погружают в самую гущу храмовой жизни. И я вроде как не против.

Сначала Самаэль провожает в небольшой зал для ритуалов. Где мы учимся правильно дышать, чувствовать внутренний свет. Пока только чувствовать.

— Свет в тебе не магический, — тихо вещает наставник. Голос у него приятный, спокойный. Будто дроу давно познал дзен. — Он живой. Почувствуй, как он течёт по твоим венам.

Я ничего такого не чувствую. Но не прерываю Самаэля. Просто повторяю за ним и дышу. Глубоко. Медленно. Размеренно.

После этой почти двухчасовой медитации меня отдают в руки Илирия. Мы заходим в небольшую теплицу. Дроу называет это помещение лабораторией. В ней мы занимаемся ботаникой и зельеварением. Ага. Я тоже в шоке.

Глава 9

Утро в храме начинается с запаха ладана и шороха ног по каменным плитам. Пока другие служащие медитируют и проводят свои ритуалы перед завтраком, я гуляю на природе во дворике. Наслаждаюсь тишиной и прохладой.

Одна из послушниц зовёт в трапезную. И мы завтракаем. Настоятельница вновь отвечает на скопившиеся вопросы. Убеждает, что никто меня представлять всему миру пока не станет. Сначала я должна выбрать дом. Точнее, главный храм. Будто у меня огромный выбор есть.

Кроме Дортмунда больше нигде нет храмов. Хотя семья Натали как раз занимается реконструкцией небольшой часовни где-то на границах столицы. Но там и жить-то негде. Только одно помещение с алтарём и статуей. Если только Орэт попросит побольше денег у короля и забабахает мне резиденцию. Но я уже знакома с людским королём. Он на щедрого и верующего вот совсем не похож.

Также Ариэнна говорит, что попросила своего знакомого отправить письмо Намтариэлю о моём прибытии. Эта новость поднимает настроение. Зная Натали, она приедет навестить меня со дня на день. Или хотя бы напишет ответное письмо.

После завтрака я вновь иду на свою учёбу.

— Доброе утро, Самаэль.

— Здравствуй, Пресветлая. Готова? — сухо здоровается наставник. Киваю. — Садись рядом.

Устраиваюсь напротив дроу в позу лотоса, положив раскрытые ладони на колени. Закрываю глаза и вновь пытаюсь почувствовать свет, что бурлит по моим венам.

— Не получается, — жалуюсь через битых полчаса.

— Не надо себя заставлять. Свет — не воля, он — выбор, — загадочно и менторски отвечает Самаэль. И что, блин, это значит?

Задать вопрос не успеваю. В нашу тишину врывается настоятельница.

— Татьяна, ты мне нужна, — запыхавшись, тараторит всегда степенная женщина.

— Иди, — милостиво кивает наставник.

— Самаэль, вы тоже идите. Вы должны это видеть! — требует женщина.

Дроу удивлённо выгибает бровь, но плавно поднимается. Мы с Ариэнной почти бежим в сторону лекарского крыла, оставив Самаэля медленно плестись. Он вообще очень медленный. Словно черепаха Угвэй из мультика Кунг-фу панда. По внешности не определить, сколько ему лет. Но вот чувствуется в нём что-то древнее. Вселенская мудрость или усталость. И полное отречение от всевозможных эмоций.

Настоятельница останавливается перед дверью палаты. Сжимает мои пальцы. И с тёплой улыбкой распахивает дверь.

В стерильно-белоснежной, вытянутой в длину комнате в ряд стоят койки. На самой дальней лежит мальчик с язвами по всему телу. Я спешно подбегаю к нему и останавливаюсь, разглядывая ужасающие волдыри, из которых сочится гной.

— Что с ним? — спрашиваю, вскинув голову.

— Ты опять его привела, Ариэнна, — голос Самаэля звучит сердито. Открытие: он умеет сердиться. — Я же уже сказал, у мальчика последняя стадия. Вылечить невозможно. Он уже потерял зрение и слух. Я дал его матери настойку из сон-травы, это ему поможет пережить агонию.

— Попробуй, Таня, — мягко просит Ариэнна, перебивая моего наставника. — А ты смотри.

Похрустев суставами шеи, размяв пальцы, вытягиваю ладони над умирающим ребенком. Закрываю глаза, готовясь к боли, что преследует меня всякий раз, как я использую магию. Из меня вырывается яркий свет. Он сильным потоком бьёт в мальчика. Укрывая обездвиженное лихорадкой тело в кокон.

Я чувствую, как болезнь уходит. Чувствую, как дрожат мои руки и вытягиваются вены. Пошатываюсь и теряю силы, но упорно продолжаю держать ладони над ребенком.

Меня подхватывают поперёк туловища. Держат крепко. Дают опору. И безэмоциональный тихий голос наставника проникает в сознание:

— Не думай. Не анализируй. Просто верь и отпусти свои желания.

Боль уходит не вся, но мне уже легче. И дышать легче, будто дроу вынул стекло из лёгких.

— Всё. Хватит! — требует Самаэль.

Сжимаю кулаки, перекрывая поток света, и, покачнувшись, оседаю. Но крепкие руки наставника удерживают и доводят до стула.

Затаив дыхание, мы смотрим на мальчика без язв и гнойников. Его мать всхлипывает и беспеременно гладит по лбу, убирая слипшиеся от пота волосы. Через пару минут ребенок часто моргает и открывает глаза. Слабо улыбается матери обескровленным губами. Женщина падает передо мной на колени. Успеваю ноги под стул подогнуть.

— Спасибо, — шепчет она и теперь бросается к сыну.

Я не в состоянии хоть что-то сказать. Дрожу и вытираю кровь из носа. А Ариэнна с Самаэлем многозначительно переглядываются.

— Чистый свет. Божественный, — благоговейно шепчет настоятельница.

Дроу в ответ ничего не говорит, но отменяет все занятия, а меня отправляет отдохнуть.

Лишь к вечеру я выхожу из своей комнаты. Самаэль встречает у порога в общий зал и требовательно утаскивает в классную комнату. Медитировать.

На этот раз я сижу на полу, вытянув руки, и пытаюсь зажечь между ладонями свет. Получается только тепло. А потом приходит боль, будто что-то ломается под кожей. И я со стоном сжимаю кулаки.

— Это плата, — выдаёт тихо мой сенсей. — За свет нужно платить тьмой.

— Я всё время буду испытывать боль? — стряхиваю конечности от остаточных покалываний.

— В древности у Верховных с такой силой всегда были уравнители. Те, кто забирает и рассеивает её боль между собой. Как только ты найдёшь свои якоря, тебе будет легче. А сейчас моя задача — научить тебя не тратить бездумно, а выпускать силу локально. Так менее травматично для тебя.

— Хорошо, — вздыхаю я.

Больше мы не пытаемся магичить. Просто познаём дзен и дышим. После медитации ухожу на прогулку. До ужина есть немного времени, мне очень хочется подышать свежим воздухом.

Прогуливаясь по тем же аллеям, что вчера шла в компании Дарка, я невольно вспоминаю его. Он слишком загадочный и таинственный. Я ощущаю его тьму. Он сильный маг и некромант. Да и не простой дроу. Аристократ из знатного рода, не меньше. Это определила по цвету волос. Ещё у Натали в гостях её муж Бартольд рассказывал об особенностях разных рас, что населяют этот мир. Так вот, чем светлее волосы у дроу, тем знатнее он. У Намтара пепельный цвет — он племянник бывшего короля. У Дарка тоже пепельные, но чуть другого оттенка, серебристо-белые, что ли. И глаза очень яркие. Точно, близок к короне.

Глава 10

Новый день начинается стандартно. Завтрак. Учёба с перерывом на обед. Ближе к закату, устав от одинаковых локаций и лиц, с распухшей от знаний головой я решаюсь выйти на прогулку в город.

Верхняя часть столицы, там, где стоит храм и живут в основном люди, довольно простая. Без ярких строений, высоченных аристократических домов. И со скудной природой. Дортмунд вообще больше каменистое королевство. Здесь практически нет лесов, зато гор навалом. Климат сухой и жаркий. Сейчас зима в Метрере, но в королевстве дроу тепло. В обед даже душно.

Прогуливаюсь по центральной площади, заглядываю в лавки. Денег у меня нет, но я просто рассматриваю товары и различные артефакты. Всё здесь необычное и интересное. Заметив небольшой лес чуть поодаль, иду туда.

Гуляя по протоптанной дорожке, глубоко дышу пропитанным травой и цветами воздухом. Этот лес отличается от людского. Не так зелено, не так влажно. И чувствуется некая тьма, что витает вокруг.

За очередным поворотом слышу тихий шорох. Остановившись, прислушиваюсь. Всматриваюсь в пышные кусты. И, потеряв страх, иду к ним. Отодвигаю переплетённые между собой веточки с необычными фиолетовыми листочками и, ахнув, отскакиваю.

Под кустом лежит волк. Здоровый такой, размером не меньше телёнка. Он не бросается на меня. Спит, похоже. А любопытство толкает вновь посмотреть. Осторожно отодвигаю вновь ветки и любуюсь.

Серая шерсть чуть извалялась, но всё ещё блестит под закатными лучами солнца. На белой морде с рыжим пятнышком засохшая кровь. Явно хищник кем-то пообедал. Замечаю алые пятна и на боку. А ещё вижу, что дышит зверь как-то тяжело, с раскрытой пастью. И чёрные нити некой магии оплели его внутренности. Их я не вижу, но ощущаю присутствие. Нужно уточнить у наставников, что это ещё за рентгеновский бонус.

Не знаю, что мной движет, но я огибаю кусты и подхожу к хищнику вплотную. Сажусь на корточки перед ним и выпускаю магию. Стараюсь контролировать поток, как учил Самаэль. Самое интересное — я не чувствую особой боли. Нет, она есть, но другая, не такая выкручивающая, что ли.

Через пару секунд волк с рыком просыпается. Испуганно перекрыв магию, падаю на пятую точку. А зверь, поднявшись на лапы, смотрит на меня как-то слишком разумно. И во взгляде хищника то ли удивление, то ли недоумение.

— Привет, — зачем-то здороваюсь с волком и отползаю, пачкая платье об траву. Зверь уши навострил и голову набок склоняет. Прислушивается. — Я не съедобная, если что.

Фыркает.

— Ладно, я пойду. Прости, что потревожила твой сон.

Осторожно поднявшись, обхожу хищника по широкой дуге и, добравшись до тропинки, иду обратно в город. Хватит с меня прогулок. За спиной слышу тихий шорох. Оборачиваюсь. А волк за мной трусит.

— Куда это ты? — останавливаюсь. — К людям нельзя. Они тебя вилами погонят или поймают и на сапоги с шапкой пустят. Иди давай по своим делам.

Зверь зубами клацает. И угрожающе скалится. Страшно, блин.

Стою. И волк стоит. Иду. И он идёт.

Решаю не обращать внимания. Вот выйду к людям, сам отстанет. Но нет. Хищник выходит вместе со мной на центральную площадь. Огибает проезжающие повозки с лошадьми, людей не боясь обходит. И семенит до самого храма. Возле ворот останавливаюсь.

— Тебе сюда нельзя! — строго так грожу пальцем.

Но этот ненормальный волк опять фыркает и проходит мимо меня, задевая бедро своей тушкой. Готовлюсь к визгам, воплям, но нет никого в главном зале. Наверное, все ужинают.

— Ты должен уйти, — прошу его.

Пушистый засранец сворачивает в один из коридоров и идёт прямо в моё крыло. Он будто знает, где мои комнаты. Останавливается перед дверью в спальню и, усевшись, ждёт, когда ему дверь откроют.

— Это плохая идея, — сама себе говорю или волку, пока не ясно. Зверь, не дождавшись, корябает лапой дверь. И я открываю её.

Волк прыгает на кровать и, устроившись поудобнее на краешке, кладёт морду на лапы и закрывает глаза. Может, это и не волк, а очень крупная собака? Я ж не видела здешних животных.

Решаю сначала подкрепиться, а потом уже думать, что делать с живностью. Прикрываю дверь и ухожу в трапезную. Народ уже поужинал и расходится, поэтому ем я одна.

После сытного ужина иду на поиски настоятельницы, дабы обговорить вопрос с волком. Возможно, позвать местную отловку и вернуть зверя в ареал его обитания. Но когда почти дохожу до кабинета Ариэнны, из неё выходит этот хищник. Спокойно так, вальяжно проходит мимо меня, опять пихаясь неповоротливым боком, и пропадает в коридорах.

— Как погуляла, Татьяна? — отвлекает на себя настоятельница, хитро щурясь

— Простите, что привела его, — вздыхаю, готовясь к выговору. — Он сам увязался, и я не смогла прогнать.

— Пусть остаётся. Защита тебе не помешает. Слухи о твоей силе растут, как трава после дождя. Кто-то верит, кто-то боится, — благосклонно кивает дама.

— Ага, вы про тёмную колдунью слышали уже? — бурчу я.

— К нам ещё трое пришли. Осмотришь их? — меняет тему женщина и подталкивает в лекарское крыло.

— Осмотрю, но не уверена, что хватит сил…

Сил у меня хватает, только после их лечения я почти умираю. Мне бы лечь и отключиться до утра. Но вместо этого я иду во внутренний дворик. И вижу его.

Дарк стоит там же, в тени арки. Ждёт меня. Подхожу, сил нет даже на улыбку. И мы просто идём гулять. Медленно, на небольшом расстоянии друг от друга.

— Ты устаёшь, — замечает он. Мы ещё вчера перешли на «ты». — Я вижу.

— Все устают, — пожимаю плечами. — Не могу просто уйти, когда могу помочь.

Он молчит довольно долго. Мы делаем круг по двору и останавливаемся возле скамьи.

— Иногда сила не только дарует, но и разрушает. Не давай ей сжечь тебя, — говорит Дарк тихо, но твёрдо.

Хочется спросить: откуда он знает. Но не спрашиваю. Просто сажусь рядом и смотрю на темнеющее небо. Мы вновь молчим. С ним приятно молчать.

— Ты не отсюда. Не из этого мира, — замечает дроу, глядя на меня, как будто разгадывает головоломку.

Глава 11

С того дня пролетает целая неделя. Я обзавожусь питомцем в виде волка. Своеобразным и своевольным зверем, который уходит куда-то, когда ему вздумается, и появляется, когда вздумается. Первые дни я носила ему еду и воду в миске, но он к ним не притронулся. Ночует он у ног. Занимает половину кровати, и не выпихнешь его: огрызается и зубами клацает. Будто это он хозяин комнаты, а я посмела потревожить его. Хищник сопровождает меня во время прогулок в город, и теперь мне совсем не страшно забредать в лес.

Дарка я вижу почти каждый день. Он не вмешивается, не навязывается, просто… появляется рядом. То принесёт редкую книгу из личной библиотеки. То покажет необычное растение, которое зацвело в нашем дворе. То молча посидит на скамье в саду, когда я слишком устала говорить.

А в храм начинают стекаться люди. Не паломники. Больные. Искалеченные. Оставшиеся без надежды. У меня не хватает сил на всех. Приходится жертвовать учёбой. Но оставлять больных не могу.

По ночам долго лежу без сна. Свет отбирает мои собственные силы. Оставляет усталость, головную боль, чувство... опустошённости. Чувствую, я выгорю раньше, чем найду эти мифически якоря, о которых говорил Самаэль.

Но что меня больше расстраивает — это отсутствие весточки от Натали. Если она и получила письмо, то, похоже, просто отмахнулась. Нашлась, жива и ладно.

Сегодняшний день идёт не по сценарию. Утром вместо завтрака меня зовёт к себе настоятельница. В кабинете Ариэнны сидят две женщины-дроу.

— Верховная жрица, — склоняет голову одна из них. — Вас просят явиться ко двору одного из старейших родов Дортмунда. Мы нуждаемся в вашей помощи. Глава рода умирает. Ни один лекарь не может справиться.

Я устала. После трёх приёмов подряд руки дрожат, голова гудит. Но отказать не могу. Особенно если зовут так. Особенно если я чувствую: это важно.

Дорога в подземный мир занимает немного времени. В храме есть лестница, ведущая на нижние этажи, принадлежащие дроу. Туда я уже спускалась и даже видела центральный зал со статуей богини в компании черной фигуры.

А вот за территорию храма не выходила. Поэтому с внутренним трепетом перешагиваю порог комплекса и неосознанно зарываюсь в густой мех волка, который, конечно же, увязался за мной.

Нас сопровождает охрана — молчаливые дроу с красными глазами и плащами, словно вырезанными из теней. Помогают занять одну из закрытых карет, запряжённую гигантскими ящерицами. И мы едем по широкой каменной мостовой куда-то вниз.

Всю недолгую дорогу я рассматриваю город, высунувшись чуть ли не на полтела из окошка кареты. Здесь светло за счёт магических светильников. Они мерцают над головой, словно звёзды. Все строения одноэтажные. Редко двухэтажные. Мрачные, тёмные. Ни одной пёстрой вывески. И ни одного человека. Кроме меня.

Мы добираемся до резиденции, что закрыта под куполом. Там вот зелено. Деревья, кустарники, трава и даже цветы. Птицы пёстренькие, клюют внутренности некоего животного. Прямо райский уголок.

Мы огибаем вытянутый вширь и стоящий полукругом центральный дворец и доезжаем до второго, тоже вытянутого, но чуть меньше здания.

Зайдя в просторный холл, теперь мы спускаемся ещё ниже на пару этажей. Коридоры всё темнее, воздух плотнее, пахнет камнем, железом и чем-то древним.

Тьма окутывает пространство, каждый уголок этого мрачного дома. Но мне не страшно. Идущий рядом волк придаёт уверенности. И внутри тихо бьётся сила.

Меня ведут в зал, отделанный черным мрамором. На резной кушетке лежит мужчина лет пятидесяти по человеческим меркам. Тело тонкое, как высушенный пергамент. Глаза затуманены.

— Добро пожаловать, Пресветлая, — поднимается с соседнего кресла эффектная женщина. — Я герцогиня Нар’Иэл.

— Здравствуйте. Зовите меня просто Таня, — отвечаю, сжимая шерсть на загривке своего хищника. Просто эта герцогиня неприязненно смотрит на него. Чувствую, собирается выгнать, но я не даю, быстро вставив: — Он со мной.

— Как скажете, — поджимает губы дроу и отступает. — Мой муж был проклят в былой войне. Почти пять лет мы боремся с проклятьем, но всё безуспешно. Всё перепробовали, обращались к именитым лекарям. Одна надежда на вас…

Кивнув, опускаюсь на краешек кушетки. За эту неделю Самаэль научил меня не тратить бездумно силу. Сначала оценить степень болезни. Прикрываю глаза, обращаясь к внутреннему свету. Чувствую — не просто болезнь. Старое вязкое зло, проникшее в кровь. Тьма тяжестью давит на грудную клетку, забирая силы.

С таким ещё не приходилось работать. Проклятья снимать не умею. И наставники о них не говорили. Но попробовать стоит. Закрываю глаза и сжимаю его сухую костлявую руку.

Свет идёт не сразу. Будто нехотя. Выкручивает мои кости, обжигает мышцы. Отрешившись от всего, вспоминаю приятные моменты последних дней. Как лечила Арена. С какой теплотой мальчик и девочка бросались с благодарностью. Как принимала роды буквально вчера. Держала маленькую курносую девочку, которую назвали Татиана. В честь меня.

Чувствуя моё настроение, магия вспыхивает ярче. Дроу дёргается. Делает глубокий шумный вдох. Я вижу, как из его груди вырывается дым. Настоящий, тёмный, едкий. Он стонет и выгибается.

Голова на части раскалывается. Опять кровь из носа идёт, хотя уже три дня не было кровотечений. Я продолжаю вливать силу. Просто вижу, что не вылечила ещё.

Глава 12

— Почему? — выпаливаю, как только нас с ищейкой отрезает от общества дверца кареты. — Почему ты сразу не открылся? Ты жил в моей комнате!... Богиня! Ты видел меня голой!

— Полуголой, — поправляет бесстрастно. — Из купальни ты всегда выходила в полотенце. И я тактично удалялся, давая тебе переодеться.

— Тактично?! — вспыхиваю я. — Тактично было бы обернуться и признаться в том, кто ты есть. Я даже не знаю, как тебя зовут!

— Гильермо, — перебивает он. — Я не мог. Видишь ли, дроу не всех пускают в своё королевство. Тем более тех, кто ищет новоявленную Верховную. Мне пришлось с боем пробиваться через границы, а после окольными путями добираться до столицы. Одно из тёмных заклятий пробило мои щиты и отправило в отключку. Ипостась перехватила всё в свои лапы, и волк дошёл до леса недалеко от храма. Ты исцелила меня, но мне нужно было время восстановиться. Несколько дней потратил и решил пока приглядывать за тобой через ипостась. Если бы дроу нашли меня, депортировали бы обратно. Король лично отдал бы приказ по мою душу.

— А что ты сделал лично королю? — пыл как-то быстро поутих.

— Я глава сыскного отдела Тайной канцелярии Его Величества. Этого уже достаточно. Дадария и Дортмунд хоть и подписали мирный договор, он весьма шаток. Люди не доверяют дроу, как и дроу людям.

— Ясно. Тогда тебе не стоило сегодня оборачиваться на глазах у дроу. Они явно очень близки к короне.

— Очень близки — это ещё мягко сказано. Сегодня ты лечила дядю короля. И я обернулся из-за тебя. Ты бездумно тратила свою силу и чуть не выгорела. Отдавать всю себя очень глупо. Нужно уметь остановиться.

— Согласна, — киваю с улыбкой. — Когда ты предложил растянуть лечение, я подумала: «И почему раньше так не делала?». В моём мире ведь от болезней лечатся по несколько дней, а то и недель.

— В твоём мире? — хмурится Гильермо.

— В Дадарии, — ляпаю я, мысленно стукнув себя по темечку. Ну что за язык-помело? Когда надо, не могу заткнуться.

— Ладно, можешь не говорить, — сухо отвечает мужчина. — Лучше скажи, почему ты не связываешься с герцогиней Стембург и не едешь домой? Неужели остроухие лучше своих сородичей?

— Я просила настоятельницу отправить письмо по артефакту связи. Она вроде как нашла знакомого, кто сможет связаться. Только ответное письмо не получила. И решила, что Натали не отвечает, потому что обиделась или ей некогда. Она же замуж выходит.

Оборотень с минуту пытливо разглядывает меня. Челюсть до желваков сжимает. Выглядит очень агрессивно. Как тогда, на лесном тракте. Тянется к нагрудному карману и вынимает артефакт связи с чистыми листочками и карандашом.

— Стала бы Натали отправлять меня, если бы обиделась? — одним вопросом заставляет задуматься.

— Но почему тогда…

— Возможно, никто не отправлял никакие письма, — пожимает плечами.

— Но почему? — опять спрашиваю, вертя карандаш и не зная, с чего начать письмо.

— Чтобы ты точно осталась в Дортмунде, — хмыкает Гильермо и отворачивается к окну.

Остаток пути до храма я размышляю над словами оборотня и пишу краткое письмо подруге. Извиняюсь за то, что так внезапно исчезла. Объясняюсь. Передаю привет её мужьям. Надеюсь, что скоро мы обязательно встретимся.

Таша отвечает почти сразу. И в каждом слове столько искренней радости, теплоты. Мне аж плакать хочется. Я такая дура, так легко поверила собственным сомнениям, убедила себя, что не нужна ей.

Подруга обещает приехать сразу же после Священного праздника. И на этой приятной ноте мы прощаемся. Возвращаю артефакт молчаливому попутчику. На душе так тепло и светло. Даже усталость не чувствую.

Как только мы добираемся до подземной части храма, Гильермо покрывается дымкой и выпрыгивает из кареты волком. Трусит вперёд меня и поднимается наверх.

— Теперь, зная, что ты не просто волк, я не могу ночевать с тобой в одной комнате, — замечаю, остановившись у спальни.

Зверь фыркает и, просочившись в помещение, запрыгивает на кровать.

— Нет, нет и ещё раз нет! Иди ищи себе где хочешь спальню.

Волк никуда не уходит. Полностью игнорирует меня, ещё и глаза закрывает. Я слишком устала, чтобы воевать с пушистым засранцем. Схватив чистые вещи, прячусь в ванной. Быстро освежаюсь и переодеваюсь. И выхожу обратно. Отпихиваю оборотня к самому краю, укрываюсь по самые уши одеялом и впервые за долгое время отключаюсь моментально.

Просыпаюсь с рассветом. Долго смотрю на спящего у ног хищника. Не знаю, почему я так доверяю Гильермо. Почему поверила его словам? Хотя к волку за эту неделю очень привыкла. И с ним было не страшно. Если бы он нёс опасность, наверное, почувствовала бы.

Осторожно отобрав ноги из мягкого плена, убегаю умываться. К моему приходу волк тоже просыпается. Потягивается на лапах, зевает во всю свою клыкастую пасть и сверкает янтарём глаз.

— Доброе утро, Гильермо. В стенах храма, может быть, вы будете ходить в двуногом обличии? — спрашиваю сухо.

Мотает мохнатой мордой и семенит к двери. Закатив глаза, выхожу в коридоры и иду в сторону трапезной. А он по своим волчьим делам. Или куда там ходят оборотни, когда не охраняют всяких пришлых женщин?

Глава 13

Моя учёба вновь откладывается. Все храмовые служащие готовятся к завтрашнему празднику. Священная ночь изначально была праздником Элохимов. Когда народ чествует посланников богини, невидимых проводников её воли. В эту ночь тьма считалась благословением, а свет — откровением. Элохимы спускались на землю и угощались приготовленными для них блюдами. Могли зайти в дом и пообщаться со смертными. Старый обычай требует, чтобы все существа прятали лица за масками. Никто не должен знать, кто перед ним — смертный или элохим.

Правда, сейчас многие ритуалы забылись. В Дадарии, к примеру, просто отмечают в кругу семьи и выходят гулять, чтобы посмотреть на природное шоу. Ах да, в эту ночь тёмное небо озаряется разными цветами радуги. Натали говорит, оно как полярное сияние у нас на Земле. Но я и полярного сияния не видела, поэтому очень хочу посмотреть на красоту.

Дроу же до сих пор верят и празднуют по всем традициям. Храм украшают сдержанными гирляндами из лунных камней. Мужчины создают из магии теней и серебряных перьев маски для всех служащих. Для меня наставники делают отдельную ажурную маску из собственной магии. Она закрывает только глаза и не особо скрывает лицо.

С платьем тоже вопрос решается довольно быстро. Настоятельница передаёт конверт с деньгами от герцогини Нар’Иэл. Я, оказывается, так спешила уйти из подземного дворца, что оставила женщину с протянутой рукой. Честно не помню. Была очень возмущена поступком Гильермо. Даже не помню, как попрощалась с этой дроу.

Мы с волком идём в город выбирать мне платье. Сейчас бы рядом Натали. Она точно бы помогла и посоветовала. Оборотень — так себе советчик.

Но нужное платье я нахожу почти сразу. Будто само провидение подсказывает зайти в неприметную лавку без вывески. Платье приталенное, чёрное, с драпированным и ажурным лифом и юбкой с небольшим шлейфом.

В хлопотах и лечениях больных сама не замечаю, как пролетает день. Вечером вместе с Гильермо, уже в человеческом обличии, я еду опять в подземный город.

Сухонький и безжизненный дроу на этот раз выглядит намного лучше. Он в сознании и встречает меня сидя на той же кушетки. Смотрит блёклыми глазами, но не выражает никаких эмоций. Хотя нет, ему не нравится присутствие оборотня. Это заметно по едва сжатым губам.

— Вижу, вы очнулись, — улыбаюсь, присаживаясь на край кушетки. — Возможно, сегодня полностью излечим вас.

— Вы посланница небес, — улыбается герцогиня, устраиваясь на свободном кресле. Вчера она вроде вышла, оставив меня наедине с пациентом. Сегодня, похоже, хочет понаблюдать.

— Не спеши, — басит Гильермо, нависая за спиной и внезапно укладывая свои гигантские горячие ладони на мои слишком хрупкие плечи. — И не обнадёживай.

— Не говори под руку, — огрызаюсь тихо и обращаюсь уже к дроу: — Вы можете лечь поудобнее. Процесс не из приятных.

Старик кивает и вытягивается на кушетке. Чуть отодвигаюсь, давая ему больше пространства, и вытягиваю над ним руки. Прикрываю глаза, выпуская свет.

Тускло мерцают ладони. Свет нехотя проникает в дроу. Горло спазмом охватывает, боль приходит постепенно. Омывает всё тело и концентрируется в висках. Но немного погодя она отступает. Я не анализирую, просто немного расслабляюсь и вдыхаю столь желанный кислород.

— Остановись, — хрипит Гильермо за спиной и немного болезненно сжимает плечи.

— Нет. Я чувствую, немного осталось, — отмахиваюсь, передёргивая плечами.

— Дура, — злобно обзывается он.

Меж тем из старика вырываются клубы чёрного дыма. Его всего выгибает и корёжит. Он хрипло стонет. Проклятье не хочет просто так покидать тело.

Голова кружится, тело уже немеет, и кровь опять из носа течет. Но, кажется, я уже привыкла к этой боли. Чувствую лишь тепло ладоней оборотня. Что удерживают и даруют нечто пока непонятное, но довольно приятное.

Когда чёрный дым полностью испаряется в пространстве, старик безвольной куклой падает на подушки. Я удовлетворённо отпускаю руки и, покачнувшись, прижимаюсь к груди оборотня.

— Всё, — еле шелестит мой собственный голос.

— Дура, — опять обзывается Гильермо, но, несмотря на свою грубость, довольно бережно поднимает на руки.

Уйти нам не дают дроу. Старик просыпается и благодарит. Велит жене принести некую шкатулку. Я практически не слышу их. Прижавшись носом к сгибу шеи оборотня, дремлю.

Просыпаюсь уже в своей спальне. Меня аккуратно укладывают на кровать.

— Мы уже приехали? Что-то я совсем невоспитанная, даже не попрощалась, — пытаюсь встать и пойти умыться, но мужчина давит на плечи, укладывая обратно.

— Лежи. Я за тебя попрощался, — хмуро цедит он и уходит в ванную.

Смотрю на резную шкатулку из тёмного дерева с рубинами на крышке, что стоит на тумбочке. Откуда она здесь? У меня довольно аскетичная комната. Две тумбочки, полуторная кровать и шкаф. Никаких личных вещей. А тут эта красота.

— Это плата, — заметив мой взгляд, говорит Гильермо и садится рядом. Вытирает влажным полотенцем кровь под носом. Другим уголком стирает пот со лба и висков. — Я ужин тебе сюда принесу. Свалишься ещё по дороге.

Не успеваю оценить слишком хозяйские замашки этого типа. Как только он выходит, отключаюсь до самого утра. Всё-таки нужно было растянуть лечение на два этапа.

Утром просыпаюсь, как всегда, на рассвете. Опять долго смотрю на волка, что спит, обняв мои ноги. Очень странный этот Гильермо. Неужели ему нравится ютиться на крохотной кроватке, скрючившись? Хотя можно с удобствами расположиться в отдельных комнатах.

Оставив волка досыпать, уношусь проводить утренние ритуалы, а после на завтрак и обход пациентов. Теперь, наученная одним оборотнем, я растягиваю лечение, и процесс проходит довольно сносно для меня.

Новый день пролетает слишком быстро. Вот уже вечер. Сегодня Гильермо я не видела, хочется поздравить его с праздником перед тем, как уйти на бал. Его вряд ли пустят без приглашения. Но этот несносный оборотень куда-то слинял, что немного расстраивает.

Глава 14

В храм я возвращаюсь почти на рассвете. Дарк провожает, помогает выйти из кареты. Держит мои пальцы в своей аристократической ладони. Он больше не делал попыток поцеловать. Мы гуляли по окрестностям столицы. Угощались лакомствами, что выставили с ночи местные жители. По преданию, они предназначены для элохимов. Но могут попробовать и смертные. Ведь в священную ночь под масками мы все равны.

Добираюсь до своего крыла. Захожу в спальню. Волк, как всегда, спит на кровати. С моим приходом резковато вскидывает голову и, кажется, смотрит с укором. Будто папаша, ожидающий нерадивую дочь после бурной вечеринки.

— Что? — спрашиваю немного раздражённо. — Да, гуляла всю ночь. И было классно. Мог бы тоже прогуляться, повеселиться. Праздник всё-таки потрясающий.

Волка фыркает и роняет обратно мохнатую голову на лапы. Я обычно так Новый год воспринимала. Когда-то в прошлом. Будто в другой жизни. Пока все готовились и носились по магазинам в поисках нужного горошка для оливье или крабовых палочек, я планировала проспать все выходные. У нас, у медиков, Новый год — это не праздник. Это полный хаос и аврал с горящей пятой точкой.

Умывшись и переодевшись, взбираюсь на кровать. Отвоёвываю одеяло и побольше места у пушистого засранца и, улегшись на бок, долго смотрю на предрассветное небо. Вспоминаю бал… Наше свидание и поцелуй под разноцветным небом.

Чёрт, так и влюбиться недолго.

Взгляд падает на деревянную шкатулку. Я её так и не открыла с праздничными хлопотами. Совсем забыла.

Подтянувшись, сажусь и хватаю ларец. Тяжёлый, явно не пустой. Открываю крышку и неверяще таращусь на драгоценные камни, что сверкают даже в сумерках.

— Ты видел, что брал? — пихаю пяткой в бок волка. — Это же стоит… до фига денег!

Я не знаю, какой тут курс. Но уверена, драгоценности во всех мирах ценятся. Особенно эти. Один кулон со здоровенным рубином — миллионов десять, наверное. А тут ещё и перстень, и серёжки с каменьями. И просто золотые цепочки.

— Надо это вернуть. Слишком щедрая плата.

— Ты дура, — обзывается Гильермо, даже не заметила, когда он перевоплотился. — Это слишком малая плата за жизнь.

— Хватит уже дурой обзывать. Обидно, знаешь ли.

— Тогда перестань обесценивать свой труд. Ты частичку себя отдаёшь каждый раз, когда лечишь, — назидательно говорит оборотень. — А теперь спи уже. Ты когда спишь, намного приятнее.

— Знаешь что! — возмущаюсь, но он меня не слушает. Опять в волка превращается, устраивается на этот раз прям под боком, вытянувшись на всю кровать.

Отложив ларец, ложусь. Ругаться со зверем не так весело, как с человеком. Да и зачем? Он иногда правильные вещи говорит.

Новый день начинается с учёбы и рутины. Я медитирую, потом помогаю в лаборатории Илириэлю. Сортирую припасы и изучаю свойства различных трав. Отвечаю на письма, которых внезапно стало очень много.

Храм после праздника заполняется страждущими и паломниками. Всю наготовленную еду дроу приносят нам. А ещё приходят два королевских гвардейца с небольшим сундуком, забитым золотыми монетами. Король из казны выделил в честь праздника. Вот это щедрость, конечно!

Деньги и еду мы раздаём бедным слоям общества. Приходится присутствовать и участвовать. Я, конечно, не против, но моя учёба вновь страдает.

Также в лекарском крыле появляется новая пациентка с ужасными ожогами. Хочу её вылечить сразу же, не растягивать её агонию на дни. Но Гильермо бдит даже в шерстяном обличии. Будто чувствует. Когда нужно меня прервать, кусает за бок. Несильно, но ощутимо. И я перекрываю поток, оставив пациентку с недолеченными участками тела.

К вечеру я возвращаюсь в свои покои. Гильермо куда-то по своим волчьим делам ускакал, а я собираюсь прилечь перед ужином. Но отвлекает стук в дверь.

— Татьяна, внизу вас ждёт гость, — заглядывает одна из послушниц.

— Спасибо, — улыбаюсь ей и иду вниз, в главный зал. Вряд ли это Дарк. Он обычно после ужина приходит.

Но я ошиблась. Возле статуи и алтаря стоит мой дроу. То есть не мой. В общем, Дарк. В тёмной одежде, с заплетёнными в замысловатую косу волосами. Без лишних украшений, только чёрное кольцо на пальце.

— Добрый вечер, Дарк, — улыбаюсь, подходя ближе.

— Привет, Таня. Я хотел пригласить тебя на ужин в одну таверну в центре города, — по обыкновению спокойно и тихо говорит он.

— Я согласна, — растерянно улыбаюсь. — Только нужно переодеться.

— Я подожду, — кивает он.

Я иду… Нет, я бегу к себе. Перепрыгиваю ступеньки, не торможу на поворотах. Влетаю в комнату и врезаюсь в совершенно мокрого и голого Гильермо. Он успевает удержать за талию, дабы я не свалилась, и крепко так прижимает к груди.

— Ты голый и мокрый, — зачем-то замечаю очевидное, впиваясь пальцами в его плечи. Неожиданно, но от него пахнет очень приятно. Чем-то лесным. Ягодами и весенней травой.

— А ты бежала и запыхалась, — отвечает он, продолжая держать.

— Не мог бы ты отпустить меня.

— Не мог бы. Тогда полотенце окончательно падёт и откроет то, отчего ты начнёшь ещё сильнее визжать, и сюда сбегутся все жители храма. Мне это не надо.

Глава 15

Оставив вопрос без ответа, я полностью переключаюсь на подругу. Намтар предлагает переместиться в подземную столицу, в его резиденцию. Я соглашаюсь, но мне сначала нужно проведать пациентов. Долечить девушку с ожогами.

— Идём, пос-сс-смотрим, как ты там их лечиш-шш-шь, — шипит Рома. Обычно он шипит, когда злится или раздражён. И под его ногами тёмная дымка клубится, что тоже происходит только в определённых случаях. Сейчас вроде он расслаблен и спокоен. Даже улыбается вон.

— Ты не можешь удержать тьму? — прищуриваюсь я, смотря, как дымка тянется, облизывает стопы. И, что странно, не причиняет больше такой леденящей душу боли, как раньше.

— Рядом с-сс богиней не могу, — бурчит, глаза закатывая. — Она обнаж-шш-шает мою ис-сс-стинную сущ-щщ-щность.

Отложив сто миллионов вопросов, я тяну своих гостей в лекарское крыло. По дороге кратко описываю Таше свою встречу с богиней и её выходку с перемещением меня в лесной тракт. Подруга тяжко вздыхает и рассказывает, как богиня и её пару раз куда-то перемещала. Но только в момент опасности и когда Таша ей молилась. Но я вроде не молилась никому в тот день.

В лекарском крыле меня уже ждёт один оборотень. Лежит возле койки ожоговой пациентки. И даже заметив гостей, никак не реагирует. Подруга с мужьями устраиваются в первых рядах. А я выпускаю свой свет.

Опять через боль лечу. И опять Гильермо останавливает лёгким укусом. Перекрыв поток магии, поворачиваюсь к троице друзей. Натали и Намтар в изумлении и лёгком шоке. Рома с задумчивым прищуром сканирует меня, будто ребус разгадывает.

— Любопытно… — тянет он.

— Что? — непонимающе хмурюсь и кошусь на остальных притихших товарищей.

— Ничего, не бери в голову, — отмахивается Тёмный и, встав, выходит из палаты.

Закатываю глаза. Рома не меняется. Сам себе на уме. И никогда не поймёшь, о чём он там думает.

— Это круто, Таня, — меж тем вздыхает Натали. — Это почти божественно. В Метрере никто, ни один лекарь не лечит магией и светом! Бартольд, правда, говорит, что возле меня люди быстрее выздоравливают. Но то, что ты творишь, — это волшебно!

— Угу, меня в Дадарии за это в тюрьму посадили, — бурчу я, подходя к следующему пациенту.

— Почему ты не написала сразу, как пришла в Дортмунд?

— Я просила настоятельницу, и она пообещала помочь. Я как-то забыла узнать у Ариэнны, почему она меня обманула. Закрутилась с делами, да и мы с тобой всё-таки списались благодаря Гильермо.

Закончив с оставшимися двумя тяжёлыми пациентами, мы перемещаемся во вторую палату. Там уже моя магия не нужна. Их лечит Самаэль. Я просто держу руку на пульсе и навещаю больных.

Управившись довольно скоро, мы едем в подземную резиденцию Намтара. Гильермо, как ни странно, отправляется с нами в своей человеческой ипостаси.

В доме дроу мужчины нас оставляют наедине с Натой. Лишь слуги приносят чай и сладости. Я рассказываю подруге с самого начала о своём нелёгком пути. В ответ блондинка рассказывает, как переживала и клеила листовки с моим изображением, а Рома вызвал королевских ищеек. Также рассказывает последние сплетни и новости из Дадарии. Как идёт реконструкция храма и как воодушевлён Орэт. Он открыл в себе архитектора и готов проектировать не только храмы. Рассказывает о подруге Мирабелле, что попала в руки вампира и выжила, но потеряла память.

— Ты же можешь ей помочь? — прервавшись, осторожно спрашивает.

— Эм, с психикой я как-то не работала. Но можно попытаться, — пожимаю плечами.

— Я напишу Аарону, — кивает Таша и сжимает мои пальцы. — Кстати, я заметила, ты бегло говоришь на дадарийском. Хотя, когда ещё жила у нас, не могла без ошибок предложение построить.

— Да, знаешь, кажется, это бонус от целительского света. Или от самой богини. Я говорю и на дортмундском, — хмыкаю с улыбкой.

— О, это точно Наит! — машет рукой блондинка. — Я тоже дроу начала понимать после встречи с ней.

Мы глупо хихикаем и, потеряв счёт времени, общаемся на всевозможные темы. Я с жадностью слушаю её истории. А когда узнаю о беременности подруги, расплакавшись от радости, обнимаю. Это так необычно — встретить родственную душу в чужом мире. Стать за короткое время почти сёстрами.

— Мне показалось, или вы с Даркраем действительно уже знакомы и довольно близко? — будто бы невзначай меняет тему Таша.

— С королём Даркраем я познакомилась сегодня. А вот с дроу Дарком я знакома почти три недели, — поджимаю губы и опускаю глаза на чашку остывшего чая.

— Он тебя обманывал? — удивляется подруга.

— Он назвал это недосказанностью, — пожимаю плечами. Очень стараюсь выглядеть равнодушно.

— Ты ему нравишься. И это… очень странно.

— Странно, что я могу понравиться мужчине? — удивлённо усмехаюсь.

— Нет. Просто он дроу, и с людьми они не шибко доброжелательны. Не подумай ничего такого, я буду счастлива за вас… — тараторит девушка, пытаясь сгладить углы.

— Всё хорошо, Таш. Я понимаю. И помню, ты рассказывала историю с покушением на короля и твою смерть от рук дроу.

— Прости, ляпнула не подумав. Просто я волнуюсь за тебя… — смущённо улыбается Таша и подхватывает пузатый чайник, дабы разлить чай, но в таре нет ни капли напитка. — Схожу попрошу заварить нам ещё.