( Не) Сказка для Морозова

Глава 1

Анастасия

— Настенька, спасибо, выпечка сегодня, как всегда, сказка, — благодарит меня Иван Николаевич. — Дай-ка мне ещё пару ватрушек с творогом с собой, вечером чаю попью.

— Для вас всё что угодно, — улыбаюсь я.

Иван Николаевич не только постоянный клиент кофейни, но и наш сосед, которого я знаю с детства и люблю, как родного дедушку. Потому что он Дед Мороз. Я искренне верила в это в детстве. Внешность у соседа такая: высокий, крепкий мужчина с седой бородой и очень доброй улыбкой. А зимой он всегда носит красный пуховик и красную шапку. Ну, Дед Мороз же! Маленькая я бегала к нему перед Новым годом и носила письма. Иван Николаевич кивал и велел мне хорошо себя вести. А потом в новогоднюю ночь я находила под ёлкой подарки, заказанные мной. Конечно, когда я выросла, то поняла, что сосед передаёт мои желания отцу. Мне и сейчас иногда кажется, что Иван Николаевич волшебный дед. Всем нам хочется верить в сказку, особенно в преддверии Нового года.

— Где моё письмо? — подмигивает мне Иван Николаевич, пока я бережно упаковываю ему выпечку.

— Какое письмо?

— С пожеланиями на Новый год, — усмехается дедушка.

— Иван Николаевич, мне уже почти двадцать лет, я давно знаю, что Деда Мороза не существует, — фыркаю, перекидывая мешающую косу на плечо.

— Нууу… Письмо всё равно мне черкани, — подмигивает Иван Николаевич.

Вырываю из блокнота лист и пишу только одно своё заветное желание: «Хочу, чтобы папа выздоровел и вернулся домой». Рисую сердечко и протягиваю послание Ивану Николаевичу. А он, не читая, сворачивает листок и прячет к себе в карман.

— Спасибо, Настенька, завтра, как всегда, загляну на завтрак, — забирает булочки, надевает свою красную шапку и уходит.

Провожаю соседа взглядом, засматриваюсь в окно и вижу там свою мачеху Агату. Она выходит из чужой машины. Точнее, ей галантно подаёт руку какой-то незнакомый мужчина в чёрном пальто и кожаных перчатках. Агата улыбается, сверкая винирами, о чём-то беседуя с ним. Довольная и хитрая, как гиена, идёт с этим мужчиной ко входу в нашу кофейню.

Мой отец всего лишь неделю назад улетел за границу лечиться. А эта гиена уже заигрывает с каким-то холёным типом, младше её лет на десять. Фу! Так отвратительно на это смотреть, что я морщусь. Первым порывом хватаю телефон, чтобы позвонить папе и сообщить, что его жена не скучает, как обещала. Но сдерживаю себя, папе сейчас нервничать нельзя.

И вот эта отвратительная парочка заходит в нашу кофейню. Агата продолжает смеяться и флиртовать с мужчиной, пока тот помогает ей снять пальто.

Прищуриваюсь, внимательно рассматривая мужчину. Точно не местный. Наш пригородный коттеджный комплекс не такой большой, и, работая в единственной кофейне, я знаю почти всех жильцов. Ну правильно, зачем Агате местные дядьки? Она себе городского любовника подцепила. Смотри, какая беспринципная, притащила его сюда, даже не стесняясь. От злости сама не замечаю, как начинаю натирать барную стойку сильнее, хотя она и так чистая.

Если быть объективной, мужчину Агата подцепила статного, высокого, широкоплечего, весь такой холёный и ухоженный. Шатен со щетиной на брутальной челюсти. Свитер кипенно-белый, брюки отглажены, ботинки начищены до блеска. Он такой харизматичный и обаятельный, что становится противно и очень обидно за папу, который до болезни тоже не уступал этому мачо во внешности. И безумно досадно, что обаятельность шатена срабатывает даже со мной, производя впечатление. Таких мужчин и правда не найти в нашем поселке.

— Осматривайся, Андрюша, — строит глазки Агата. — Я на минутку.

Гиена уходит в туалет, а Андрюша, здоровый детина, подходит ко мне и внимательно осматривает, стреляя цепкими карими глазами, чем злит ещё больше.

— Добрый день, — улыбается он мне.

А я поджимаю губы, даже не думая здороваться с этим человеком. Пусть Агате строит красивые глазки.

— Какой кофе можете посоветовать? — опускает взгляд на мой бейдж. — Настенька, — говорит он, включая обаятельную улыбку.

— Анастасия, — строго поправляю его. — И вам я ничего посоветовать не могу, — отворачиваюсь, начиная протирать кофемашину.

— Неудивительно, что дела в вашей кофейне идут плохо, — холодно произносит он. — При такой рентабельности квадратного метра и среднем чеке вы держитесь только на энтузиазме. А он, как известно, имеет свойство заканчиваться.

— А я отлично отношусь к гостям! — выпаливаю, резко разворачиваясь. Настолько резко, что моя же коса бьёт меня по лицу. — А вот к любовникам замужних женщин – нет! — добавляю. — И клиентов у нас много, и все возвращаются! — упираюсь руками в бока.

— И много у Агаты любовников? — усмехается мужчина.

— Не знаю и знать не хочу. Когда её муж узнает, он… — замолкаю, поскольку Агата выходит из туалета и, сверкая винирами, направляется к нам. Вся такая деловая, в своём идеальном строгом бордовом костюме, стучит каблуками, портя наш пол.

Пять лет…. Пять лет я пыталась понять, что папа нашёл в этой высокой, худощавой брюнетке с ехидными глазами, полной противоположности моей хрупкой мамы-блондинки.

— Настя, сделай нам кофе, — отдаёт мне приказ Агата тоном начальницы. — Андрей, пойдёмте за столик, — кивает на места у окна. — Ну, ты сам всё видишь, — окидывает она зал рукой. — Сплошная безвкусица, — цокает Агата, садясь в кресло, которое ей отодвигает Андрей. Смотри, какой тошнотворно галантный.

А я вслушиваюсь в их разговор, убавляя музыку. Сама она «безвкусица»! Наша кофейня оформлена в аутентичном стиле русской сказки. Мама лично здесь всё создавала, будучи художником-оформителем. Вот эту жар-птицу на всю стену рисовала она. И мне нравится. Как и узоры на барной стойке, и наша необычная посуда под хохлому. Здесь всё уникальное, созданное с душой и любовью. Но Агате никогда не нравился этот «колхоз», как она однажды выразилась.

— Ну почему же? — усмехается мужчина и переводит взгляд на меня. — Вот этот сарафан на вашей сотруднице довольно милый, — кивает на красное, расшитое серебром платье и белый фартук на мне. — Прямо Аленушка из сказки, — произносит он с нескрываемой иронией.

Глава 2

Анастасия

Закрываю кофейню в семь вечера. Зимой мы всегда работаем до семи. Пик продаж приходится на первую половину дня, а с открытием того самого бара напротив народ по вечерам тянется к чему-то покрепче кофе.

Домой иду пешком. В нашем коттеджном посёлке всего пара хорошо освещённых улиц, да и охраняется он неплохо. Тут живут люди с достатком выше среднего. В центре даже сквер есть с искусственным озером, лавочками и качелями. Его уже украсили к Новому году, поставили высокую ёлку. Всё сверкает и переливается, создавая ту самую сказочную атмосферу. Жаль, моё настроение от этого не становится лучше, слишком сильно давят болезнь отца, его отсутствие и гадкие планы Агаты. А противостоять им приходится в одиночку. Но я не позволю этой гиене разрушить то, что осталось у меня от мамы.

Вбегаю в дом, захлопывая дверь, и сразу слышу томный голос Аглаи, доносящийся с кухни.

— Дорогие мои подписчики, ужин не навредит фигуре, если вы…

И бла, бла, бла… Закатываю глаза, снимая куртку в прихожей.

Аглая блогер. На ее канале целых сто тысяч подписчиков! Она искренне верит, что людей интересует, как она просыпается, пьёт кофе или покупает очередную сумку. Хотя большинство из её аудитории – взрослые дядьки, разглядывающие накачанные губы и силиконовую грудь. Удивляюсь, как строгая Агата разрешила дочери такие эксперименты на внешности. Хотя… Чему удивляться? Агата, хоть и гиена, но умная. Она отлично понимает, что её дочь преуспеет в жизни, только если удачно выйдет замуж. Вот и шлифуют упаковку, чтобы дороже продать. Я, кстати, совсем не против, лишь бы Аглая поскорее нашла своего толстосума и укатила из моего дома навстречу счастью.

— Большое заблуждение – считать авокадо полезным, на самом деле ждать от него чуда не стоит, — с умным видом вещает Аглая, когда я захожу на кухню, совмещенную со столовой.

Моя сводная сестра сидит за столом, напротив которого установлены свет и камера. На Аглае бежевый шёлковый халат с нелепо разлетающимися рукавами, которые явно мешают ей есть «полезный» салат из руколы и авокадо.

Приготовила она его сама, что похвально. Вот только в кадр не попадает кухня, которую она превратила в свинарник. Осматриваю гору грязной посуды, заляпанную столешницу и блендер, в котором она делала соус. Самое паршивое, что Аглая и не собирается за собой убирать. Если не я, кухня так и останется в таком состоянии.

Мне не сложно навести порядок, это мой дом, и я привыкла содержать его в чистоте. Но со временем уборка почему-то стала моей обязанностью. Будто я прислуга.

Я тоже хочу есть. Естественно, Аглая приготовила свой салат только для себя. Но теперь, чтобы что-то приготовить, мне сначала придется разгребать её бардак.

Начинаю загружать посуду в посудомойку.

— Настя! — шипит на меня Аглая, приостанавливая запись.

— Что? — оборачиваюсь.

— Можно не греметь посудой, когда я ролик записываю?

— А можно за собой убирать? — специально еще громче гремлю тарелками.

— Я, в отличие от тебя, не фанатею от уборки, — фыркает она.

Аглая прожигает меня взглядом и отстукивает длинными ногтями по столу, пока я навожу порядок.

— Всё? — спрашивает она, когда я заканчиваю.

— Нет, теперь буду готовить ужин.

— Да кому нужен твой ужин? — фыркает она. — Я уже ужинаю. А мама сказала, что вернётся поздно.

Я, конечно, не собиралась готовить на всех. Но у меня никогда не поднимется рука приготовить еду только для себя, в отличие от моих мачехи и сводной сестры. Мама всегда говорила, что эгоизм – это отвратительное качество.

— А где Агата? — поднимаю бровь.

Моя мачеха покинула кофейню с тем самым Андрюшей больше пяти часов назад. Неужели они до сих пор вместе?

Изо всех сил подавляю желание позвонить отцу и рассказать всё. Вряд ли новость об измене жены пойдёт ему на пользу. Он может всё бросить и вернуться. А этого допустить нельзя.

— Какая разница? У неё дела, — бурчит Аглая. — Можно мне двадцать минут тишины?!

Фыркаю, хватаю из холодильника йогурт и яблоко и убегаю в свою комнату.

***

Просыпаюсь в шесть утра и через полчаса уже открываю кофейню. Пики продаж приходятся на завтрак. Агата и Аглая обычно просыпаются к полудню, чему я несказанно рада – можно в тишине принять душ и позавтракать.

В кофейне работают всего три человека: я, пекарь и уборщица, которая приходит на несколько часов. Утро проходит спокойно и привычно. Суета, аромат свежего кофе и выпечки заряжают энергией. Общаюсь с постоянными клиентами, узнаю свежие сплетни. Сегодня, например, выяснилось, что собака прокурора укусила кота Марии Дмитриевны, бывшей балерины, а ныне пенсионерки. Женщина жалуется на бульдога, который, по её словам, такой же невоспитанный, как и его хозяин, словесно «покусавший» Марию Дмитриевну в ответ на жалобы.

Всё как обычно. Кроме одного – сегодня не пришёл Иван Николаевич. Он пропускает утренние прогулки и завтрак в кофейне, только когда болеет. Откладываю для него любимые ватрушки, намереваясь навестить соседа, как только схлынет утренний наплыв.

К полудню в кофейню вплывают Агата и Аглая. Принесла нелёгкая. Если Агата является сюда как управляющая, то её дочурка за пять лет была у нас от силы три раза. Это место не вписывается в её блогерский образ жизни.

Они усаживаются за барную стойку, уткнувшись в телефон Аглаи.

— Настя, сделай нам капучино, — щёлкает пальцами Агата. — Нормальный, как положено, а не твой «фирменный», — морщит свой острый нос.

Я никогда в жизни не материлась. Разве что в пять лет, услышав в саду нехорошее слово от мальчишек, и то сразу спросила у папы, что оно значит. Помню, как он побледнел и сказал, что так говорят только плохие люди. Но сейчас мне от души хочется послать Агату именно таким словом. Сдерживаюсь лишь из-за присутствующих гостей. Натянуто улыбаюсь и настраиваю кофемашину.

Образы героев

Для тех, кто любит визуалы. Наши герои)

Настенька

Андрей

Агата

Аглая

Глава 3

Андрей

— И что тебе не сиделось в своей столице? — ворчит отец, ставя обычный железный чайник на газовую плиту.

А ведь у него есть современная чайная станция с регулировкой температуры и прочими прибамбасами, не говоря уже о другой технике, которую я ему привозил. Но всё это благополучно пылится на чердаке в коробках, не распакованное. Даже не хочу знать, почему он так упрямо отвергает всё, что могло бы сделать его жизнь проще. Иногда кажется, что просто из вредности, назло мне. Шестьдесят восемь лет, а ведёт себя как капризный ребёнок, переживающий кризис возраста. Кто бы подсказал, как с этим бороться? Уже подумывал вызвать ему психолога, но он наверняка погонит бедолагу старой метлой, что стоит в углу.

— Я, вообще-то, приехал на праздники к родному отцу. А он почему-то не рад. Не знаешь, почему? — спрашиваю его, разглядывая сушки на столе и малиновое варенье.

— Наверное, потому что моего сына в столице прижало, вот он и вспомнил об отце.

— Нет, не поэтому. У меня всё прекрасно.

Ну, почти прекрасно…

С работой и правда всё отлично. Не сложилось только с личным… И вот я, как обиженный подросток, рванул к отцу, надеясь выдохнуть и перезагрузиться. Хотя, конечно, не только из-за этого. Отец это чувствует, потому и ворчит. Но я настроен решительно. Он должен уехать отсюда со мной. Я не могу мотаться к нему за сотни километров – слишком занят. Возраст у отца уже солидный. Не дай бог, что случится, а я даже не узнаю. Я повзрослел и осознал, что отец – единственный родной мне человек, и я, чёрт возьми, настроен серьёзно. В столице и медицина лучше, и связей у меня больше.

— Ну да, больше двадцати лет тебя в отчий дом не тянуло… — фыркает отец.

Есть за мной такой грех. Признаю. Подумать только, двадцать лет прошло… И я уже не тот обиженный мальчишка, чьи родители развелись, а взрослый мужик.

— Приоритеты поменялись, — выдыхаю я.

— Так я же рад, Андрей. Гости сколько угодно, твоя комната по-прежнему наверху. А вот эту свою идею с моим переездом оставь. Это мой дом, я его строил, я здесь и умру.

— Но я не могу здесь жить! И постоянно мотаться сюда – тоже. Моя жизнь и работа там. Я купил участок, весной начнётся строительство. Построим такой же дом, разобьёшь сад, огород, теплицу – всё, как ты любишь. И живи в своё удовольствие.

— Молодец. Вырос мужиком, дом строишь. Осталось жениться да семью завести, и живи в том доме сам. А меня не трогай. Я всё сказал! — повышает голос отец.

«Чёрт…» — сглатываю матерное слово.

— Да, я был плохим сыном. Отвратительным. Сначала подростковый бунт из-за развода, потом учёба, армия, работа, карьера… Мама заболела… Я всё осознаю. Но давай не будем копаться в старых обидах. Мне реально важно, чтобы ты был рядом. Здоровье у тебя уже не то. Мама тоже забивала на себя, лечилась народными средствами, как и ты. И к чему это привело?

— А ты, я смотрю, уже в мою медицинскую карту нос сунул? — хмурится отец. — Да что эти докторишки понимают? Я здоров, как бык! А моему «мотору» по возрасту положено пошаливать.

— В том-то и дело, что местные врачи ни черта не смыслят! Я нашёл в столице отличную клинику и специалиста.

— Молодец, Андрюша. Вот и лечись в своей клинике, — усмехается отец, протягивая мне ириску. Старик стёбется.

Ладно, оставим этот разговор на время. На основной работе я взял отпуск на месяц, а удалёнкой могу заниматься и здесь.

— Через пару часов приедут ребята, проведут интернет и установят роутер. Пусти их, пожалуйста, мне нужен нормальный интернет для работы.

— Нужен – пусть ставят. Но чтобы убрали, когда уедешь. Мне не нужно облучение от твоих вай-фаев.

Закатываю глаза. Тяжёлый случай.

— Новый телевизор на чердаке – тоже из-за «облучения»?

— Ты меня за идиота не держи. Я не умею пользоваться вашими новыми телевизорами. Да и мой отлично работает. Выбрасывать, что ли?

— Окей, логика ясна, — цокаю я языком.

— Не цокай! Получишь ложкой по лбу, не посмотрю, что тебе тридцать два.

Смеюсь. Отец у меня, хоть и со своими тараканами, но мужик слова, может и ложкой в лоб. Помню его подзатыльники в детстве. Не то чтобы он меня жестоко лупил, но справедливо, я был ещё тот хулиган.

— Я привёз тебе хорошие препараты от давления и витамины. Пей, пожалуйста, — киваю на подоконник, где стоят нетронутые коробочки с лекарствами. — Хоть это прими от меня.

— Инструкцию почитаю, с Игорем Валентиновичем посоветуюсь…

— Твой Игорь Валентинович давно не практикующий психиатр на пенсии, а не кардиолог! А эти препараты мне рекомендовал ведущий кардиохирург!

Но мои аргументы для отца – детский лепет. Он лишь отмахивается и ставит на стол сливочное масло и варёные яйца.

— Завтракай. А я пойду собаку покормлю, — бросает он на ходу и выходит.

Вот и поговорили.

Осматриваюсь. Дому нужна домработница. У отца чисто, но чувствуется, что здесь не хватает женской руки и порядка.

Да, моя комната наверху осталась нетронутой все эти двадцать лет. Всё на своих местах, покрытое слоем пыли. Вчера изрядно поностальгировал, разглядывая свой старый «Тетрис» и фантики от жвачек. Трогательно. Значит, связь между нами всё же осталась. Просто я повзрослел и хочу всё исправить, а отец – нет. Будем с этим бороться.

Собираюсь и еду в «Сказку», единственную кофейню в посёлке, которая, похоже, застряла в развитии на те же двадцать лет. Не то чтобы я отчаянно нуждаюсь в работе, но надо же чем-то заняться на этот месяц. Тем более Агата очень настойчиво просила через одного моего столичного клиента, по совместительству её бывшего мужа.

Превратить этот пережиток прошлого в современное заведение – не проблема. В моём портфолио запуск сотен ресторанов и кафе в столице. Девяносто процентов из них процветают до сих пор, при условии следования моей концепции.

Паркуюсь, захожу внутрь и осматриваюсь. План ребрендинга уже готов, хотя… Есть в этом месте своя аутентичность. Росписи на стенах, посуда под хохлому, запах ванили и сгущёнки возвращают в детство. Но что поделать, любой каприз за ваши деньги.

Глава 4

Андрей

— Если бы я знала, что вы заглянете на завтрак, — вещает Аглая, заглядывая мне в рот, пока я жую пирожки, — то приготовила бы скрэмбл или тост с авокадо и сёмгой. Что вы больше любите?

Я, видимо, перестарался, пока пялился на её искусственную грудь. Ибо Аглая прилипла ко мне, как муха к мёду, и никак не отлипает. Сидит слишком близко, хотя за нашим столом достаточно пространства, улыбается во все тридцать два зуба и томно порхает ресницами. Этого мне ещё не хватало.

— Я люблю работать, давайте всё же ближе к делу, — обращаю внимание на Агату. — Пирожки, кстати, сносные. Можно их оставить в обновлённом меню, — советую я. — И чай на травах. Что в составе? Чабрец и шиповник?

— Нет, Андрей, это зелье от Анастасии мы уберём. Какой чабрец? — недовольно морщится женщина.

— Всё это можно преподнести под другим соусом. Не чай с чабрецом, а авторский. Не пирожки с грибами, а экопродукция. Это сейчас модно.

— Ну не знаю, — снова вмешивается Утка, надувая губы. Мало того что они у неё перекаченные, так она ещё нанесла на них блестящую помаду с эффектом жира. Такое ощущение, будто она наелась сала и забыла про салфетку. — Когда я была в столице, там в заведениях больше ПП-продукты, а вот эти пирожки, знаете ли, нездоровое питание.

— Не настаиваю, заведение ваше, — развожу руками. — Кстати, мне нужен план кофейни, лицензии и документы на собственность.

— Какой вы, Андрюшенька, резвый, — усмехается Агата, постукивая красным маникюром по столу. — Зачем вам документы? — прищуривает глаза.

— Во-первых, вы хотите поменять название и сделать перепланировку. Мне нужно посмотреть, насколько это целесообразно и законно, и не возникнут ли у вас проблемы. Заведение оформлено на вас?

— Нет, Андрей. По документам «Сказка» принадлежит моему супругу, который сейчас, к сожалению, находится на лечении за границей. Но у меня есть доверенность на управление и полное право на ребрендинг. Петр не против.

— Анастасия, как я понимаю, дочь Петра? — перевожу взгляд на девушку в расписном сарафане, которая улыбается, обслуживая гостей. Такая живая, жизнерадостная. Что редкость для заведений быстрого питания. И в этом есть своя прелесть. Я бы, например, с удовольствием забегал на чашечку кофе, чтобы пообщаться с этой прелестью. Но «прелесть» хмурит брови, когда ловит на себе мой взгляд.

И чем же я тебе не угодил, Настенька?

— Вы правильно понимаете, — кивает Агата.

— Она имеет долю в бизнесе?

— Не понимаю, к чему вы клоните, — начинает раздражаться Агата.

— К тому, что если у девочки есть доля, то глобальные перемены должны проходить с её письменного согласия. Иначе мы с вами проблем не оберемся.

— Ничего она здесь не имеет! — фыркает женщина. — Я законная супруга хозяина заведения, и только я могу претендовать на долю.

Сначала она вскипает, но потом резко остывает, натягивая улыбку.

— Можете не переживать, все документы я беру на себя. И вашу работу оплачиваю тоже я. Давайте ближе к насущным делам. Делайте замеры, изучайте логистику, если надо. Мне уже нравятся ваши идеи.

Она рассматривает мой примерный план на планшете.

— Да, мне тоже нравится! — снова вмешивается Утка. — Андрей, у вас хороший вкус, — льстит она и как бы невзначай проводит острым ногтем по моему плечу.

— Окей, — игнорирую лесть Аглаи. — Тогда я займусь делом. Вы не против, если я поработаю здесь пару часов? Мне бы ещё хотелось изучить здешний менталитет и контингент, чтобы точно понять их запросы.

— Да, конечно, — довольно хлопает в ладоши Агата. — Я, к сожалению, вынуждена вас покинуть. У меня запись к косметологу. Но моя дочь останется с вами и с удовольствием вам поможет.

Этого мне ещё не хватало.

— Что вы, не стоит, я вполне справлюсь сам, — пытаюсь как можно корректнее отшить Утку, у которой уже загорелись глаза.

— Мне не сложно, даже приятно поучаствовать в создании нашего бизнеса, — важным тоном произносит Аглая, строя глазки и облизывая жирный блеск со своих выдающихся губ.

Так откровенно меня ещё не клеили. Приятно, конечно. И секса у меня не было уже около месяца… Но что-то подсказывает, что мои фобии насчёт силикона никак не поспособствуют эрекции.

— Вот и замечательно, работайте, — Агата поднимается с места и направляется к стойке, за которой стоит Анастасия. Она что-то тихо говорит падчерице, та сжимает губы и стреляет в меня убийственным взглядом. Даже интересно, что эта особа обо мне думает.

— Ну что, с чего начнём? — спрашивает меня Аглая, когда её мать покидает кофейню.

— Я иду измерять помещение, а ты просто красиво сидишь и не мешаешь мне, — оставляю любезности, ибо надо прекращать подогревать её интерес. Ни отношения, ни даже быстрый секс в мои планы не входят.

— Ты считаешь меня красивой? — выгибает нарисованные брови. — Спасибо, приятно.

М-да… Как это по-женски. Слышать только то, что хочешь, и пропускать мимо ушей всё важное.

Разворачиваюсь к ней спиной, достаю лазерный дальномер и направляю его на противоположную стену, но перед моим лицом начинает маячить Аглая, мешая сделать точные измерения.

Я довольно терпеливый человек. Хамить и ставить людей на место предпочитаю вежливо, хотя и доходчиво. Но Утка – тяжёлый случай.

— Что это за крутая штука? Покажи, как работает.

Больше, чем когда мешают работать, меня раздражают навязчивые особы. А тут прямо комбо. Два в одном, мать её. Я просто другой закалки и устоев. Предпочитаю сам клеить баб. Когда случается наоборот, меня это сразу отворачивает.

— Не стоит девушке забивать голову ненужными ей вещами, — перемещаю луч на другую стену.

— Я, знаешь, тоже не тупая и понимаю, что это для измерения. Несмотря на внешность, у меня технический склад ума. Мне всегда интересно, как всё работает.

Закатываю глаза. Сначала эта девушка меня забавляла, теперь начинает откровенно раздражать.

Глава 5

Анастасия

Иван Николаевич так и не появился, и я переживаю. К закрытию лично пеку ему свежий курник и ватрушки с творогом. Заворачиваю всё в фольгу и помещаю в термосумку, чтобы не остыло. Иван Николаевич любит горячие пироги с хрустящей корочкой, именно поэтому всегда наведывается утром.

Закрываю кофейню, иду пешком. Мимо пробегают дети, кидаясь снежками, хихикают, когда попадают мне в спину. Снегопад так и не успокоился, сугробы становятся всё больше и больше. С утра дорожки чистили, но их уже завалило так, что вязнут сапоги. Хотя мне нравится, как снег блестит и переливается под фонарями, как скрипит под ногами. Я забыла в кофейне варежки, ладони мёрзнут. Перекидываю сумку через плечо, пытаясь согреть руки в карманах пуховика.

Свет в доме соседа горит на кухне и, отчего-то, на втором этаже. Это странно, учитывая, что Иван Николаевич давно запер второй этаж своего большого дома. Когда-то там жила семья. А теперь хозяин обитает только на первом этаже.

Калитка у соседа закрыта, но я ещё с детства знаю, как её отпереть, просовывая руку между забором и дёргая за верёвочку.

Пёс соседа, грозный и лохматый двортерьер Шторм, всегда лает даже на мимо проезжающие машины. Но при виде меня виляет хвостом, начиная играть.

— Шторм! Фу! — усмехаюсь, начиная отступать, потому что пёс несётся на меня.

Ну куда там – эта махина весит больше меня. Смеюсь, когда Шторм запрыгивает и валит меня в сугроб. А дальше начинаются телячьи нежности: он облизывает руки, которыми я закрываю лицо, продолжая смеяться. Вот такая у нас любовь, и никуда не денешься. Шторм пёс властный и, пока не «поцелует», не отпустит.

— Ну всё! Хватит… Шторм, фу! — хватаюсь за него, пытаясь оттолкнуть, сидя в сугробе.

Отвлечь пса можно только едой, и я это знала, поэтому у меня в кармане пирожок с мясом. Достаю угощение из пакетика, откупаясь от ласк собаки. Пока пёс жует, быстро поднимаюсь, отряхиваясь. Снег попал за шиворот, руки окончательно замерзли.

— Шторм, ты в курсе, что ты абьюзер? — усмехаюсь я, прыгая на крыльце и пытаясь избавиться от снега за шиворотом.

Дёргаю ручку двери, но она не поддаётся. Закрыто. И это тоже очень странно. Иван Николаевич никогда не запирается, хотя мой папа его за это часто ругал. Но сосед у нас добрый и искренне верит, что все люди такие же. Громко стучу, начиная волноваться сильнее.

Щелчок замка. Дверь, наконец, открывается, а там не Иван Николаевич.

— Что вы здесь делаете? — распахиваю глаза, глядя на Андрея, который облокачивается на дверной косяк, складывая руки на груди. Такой весь высокий, деловой… усмехается. На нём простая белая футболка и спортивные штаны. Чувствует себя как дома.

— Такой же вопрос, — поднимает брови. — Соскучилась?

На минуту впадаю в ступор, хлопая глазами и не понимая, что происходит.

— Я понимаю, что неотразим, — усмехается мерзавец. — Ну хоть в дом зайди, а то уже губы синие.

Он хватает меня за онемевшую от холода руку и затаскивает в дом. Прихожу в себя, только оказавшись в тепле. Мужчина по-хозяйски запирает дверь, так и не выпуская моей руки.

— Перчатки твои где? Руки ледяные, — растирает мою ладонь своими большими горячими ручищами.

— Где Иван Николаевич? — выдёргиваю ладонь из его цепких рук и почему-то прячу её за спиной, будто мужчина сейчас снова за неё ухватится. — Он заболел?

— С какой целью интересуетесь, Настенька? — продолжает усмехаться.

— Андрей… Как вас там по отчеству? — включаю очень серьёзный тон.

— Иванович. Но тебе можно просто Андрей.

— Нельзя! — сдуваю с лица мешающую челку. — Андрей Иванович, позовите, пожалуйста, Ивана Николаевича, — требую я, повышая голос и заглядывая за спину мужчине, пытаясь понять, что происходит.

— Настенька! — из глубины дома доносится голос, и сосед выходит к нам сам, улыбаясь. На вид вроде вполне бодр и здоров. — Вот так гости, проходи. Ты что встал? — грозно переводит взгляд на сына. — Почему не приглашаешь в дом Настеньку? Девочка замёрзла совсем. Помоги ей раздеться!

Андрей с ухмылкой снимает с моего плеча сумку и дёргает молнию на пуховике.

— Что вы делаете? — возмущаюсь я.

— Помогаю раздеться, — подмигивает, стягивая с меня куртку и вешая её в шкаф. — Ножку дай.

Он неожиданно присаживается передо мной на корточки и хватает за ногу.

— Я сама! — дёргаю ногой, отступая, и быстро снимаю сапоги.

— Иван Николаевич, вы не пришли на завтрак, я переживала, — быстро тараторю, поясняя свой визит. — С вами всё хорошо?

— Всё замечательно, Настенька. Что со мной будет? Иди, чайник ставь, будем греть красавицу, — велит он Андрею. — Сын ко мне приехал, — поясняет сосед, когда Андрей уходит на кухню. — Вот, встречал гостя. Не стоило переживать.

— А-а, это ваш сын? — хлопаю глазами. Как у такого замечательного доброго мужчины может быть такой сын? Я, конечно, знала, что у соседа была семья, но никогда её не видела. Хорош сынок, даже не навещал отца. Чего вообще явился? — Я испекла курник и ваши любимые ватрушки, — быстро открываю сумку, доставая коробку. — Ещё горячие, — вручаю соседу угощение. — Я тогда пойду, не буду мешать, — снова хватаю куртку.

— Да щас, прямо разбежалась! — останавливает меня Иван Николаевич. — Порадуй старика, чаю со мной выпей, согрейся. Я как раз варенье твоё любимое открыл.

— Вишнёвое?

— Вишнёвое, — кивает сосед, отнимает у меня куртку и вешает обратно. Он берет меня за руку и ведёт на кухню, как маленькую. Я не против погостить у Ивана Николаевича, в детстве я часто к нему бегала и трескала его варенье, слушая байки. Но сейчас в доме его не очень приятный мне сын. — Садись, Настенька, — Иван Николаевич поправляет накидку на кухонном диванчике, усаживая меня за стол, где уже сидит Андрей с телефоном в руках.

— Это вы присаживайтесь, давайте я сама пирог порежу, — хватаюсь за коробку, начиная разворачивать фольгу, только бы не садиться с этим серым волком. Не нравится он мне. И не потому что страшный, очень даже привлекательный, а потому что хочет разрушить мою «Сказку».

Глава 6

Анастасия

Весь день в «Сказке» затишье. Ни Агаты, ни Андрея в кофейне нет. С одной стороны, радует, что никто ничего не измеряет и не строит планов, как уничтожить «Сказку», а с другой – это затишье настораживает.

— Папуля, ну как ты там? — звоню отцу за полчаса до закрытия.

— Всё хорошо. Клиника замечательная, персонал очень обходительный. Лечусь, — выдыхает отец.

А мне почему-то хочется зарыдать. Не знаю, что на меня находит. Слышу голос отца, и слёзы сами собой наворачиваются.

— Хорошо, — стараюсь сделать голос повеселее, не выдавая себя. Папе нельзя волноваться. Первый приступ с ним случился, когда он поскандалил с Агатой.

— Настя! Ты что там, реветь собралась? — грозно спрашивает папа.

— Нет, ты что? — быстро моргаю и натягиваю улыбку, словно он меня видит.

— Я же слышу по голосу. Прекращай. Всё будет хорошо, врачи дают отличные прогнозы. Поживу ещё.

— Конечно, поживёшь и долго! — включаю уверенный тон. — Я просто соскучилась.

— Я тоже, зайка. Как там у вас дела?

— Да… — хочется пожаловаться папе на Агату. Но… — Да всё хорошо. Я в кофейне, у Агаты какие-то дела в городе, по документам на «Сказку», Аглая – как всегда… Ну, ты понимаешь, — усмехаюсь я. Захожу издалека, мне хочется понять, ввели ли отца в курс дела.

— Какие документы? Я, когда уезжал, все вопросы с налоговой закрыл.

Значит, не знает… И как мне ему об этом сообщить?

— Папа, а ты зачем написал на Агату доверенность? Мы и так бы справились.

— Настенька, Агата грамотный экономист. Зачем тебе забивать голову ненужной бумажной волокитой? Ты девочка молодая, у тебя свои заботы.

Заботы у меня теперь только одни – как остановить вандализм Агаты, чтобы при этом никто не пострадал.

— Ясно… — выдыхаю в трубку.

Папа в принципе в курсе, что у меня не очень складываются отношения с его женой и сводной сестрой.

— Опять поругались? — взволнованно интересуется отец. Его всегда очень огорчало, что я недолюбливаю Агату. Но мы ради отца старались делать вид, что всё хорошо.

— Да нет. Всё нормально. Я просто скучаю…

— Я тоже, зайка, я тоже. Я тут вам на рождественской ярмарке подарочки прикупил.

— Да? Что там? — делаю вид, что мне любопытно. Но на самом деле самый лучший мой подарок был бы, если бы отец вернулся и всё это остановил.

— Ну какой же это тогда сюрприз. Так неинтересно.

Дальше общаемся с папой по мелочам и прощаемся.

Закрываю кофейню и с отвратительным настроением иду домой. Опять забываю варежки и грею руки в карманах. После вчерашнего снегопада резко похолодало, на улице минус двадцать, что несвойственно для наших краёв в декабре.

Добегаю до дома, быстро вхожу в тепло, раздеваюсь в прихожей. Руки и щёки тут же начинают гореть от перепада температуры. Хочется чего-то горячего, например, супа. Пока раздеваюсь, уже мысленно готовлю сырный суп с фрикадельками.

— Вот она! Явилась! — ко мне в прихожую выходит Агата в шёлковом халате в пол, как у голливудской дивы.

Только эта дива явно не рада меня видеть. Её буквально перекосило от злости. Она складывает руки на груди и преграждает мне дорогу в гостиную.

— Что ты там наговорила Андрею? — с претензией спрашивает Агата, позади неё маячит Аглая, злорадно усмехаясь.

— Что я наговорила? — не понимаю.

— Не прикидывайся дурочкой. Андрей отказывается со мной работать без письменного согласия Петра. До сегодняшнего дня его это не волновало! Не потому ли, что ты, идиотка, ему что-то там напела?

Мы, конечно, с Агатой никогда не признавались друг другу в любви. Но и так она со мной не разговаривала. После отъезда отца ее словно подменили. С этой женщины слетели все маски, и становится реально страшно.

Андрею, конечно, плюс за то, что пытается вникнуть в суть дела, но это явно мне не помогает.

— Я только сказала ему, что против перемен в «Сказке». И вы сами понимаете, что отец этого не одобрит. Прекратите всё до его возвращения! — говорю я, пытаясь сохранить спокойствие и не опуститься до оскорблений.

— Петр далеко и сейчас не очень адекватен в силу болезни, — фыркает Агата.

Она только что намекнула, что папа не в своём уме? Вот гиена!

— Я, как его супруга, принимаю решения на благо нам всем. Чтобы обеспечить прибыль и стабильный доход. А твои детские капризы уже перешли все границы!

Аглая позади матери кивает с умным видом.

Внутри всё сжимается от обиды и злости. Меня только что выставили неблагодарным ребёнком, который против благополучия семьи. Только это неправда. У нас всё хорошо с финансами. Отец зарабатывает не только на «Сказке». Кофейня, скорее, отдушина и память о маме. На папином счету много вкладов, которые приносят стабильный доход. Да, мы потратились на его лечение, но явно не бедствуем. И я как раз не претендую на деньги и активы отца. А Агата, похоже, да. Не нравится мне это.

Папочка, ты совершил большую ошибку, доверив этой гиене всё.

— Пропустите! — пытаюсь пройти вперёд, чтобы подняться в свою комнату, позвонить нашему семейному адвокату и понять, насколько законно Агата распоряжается финансами.

Но мачеха не пропускает меня, толкая в плечо. Отшатываюсь в шоке, распахивая глаза. Я всегда понимала, что Агата не милый цветочек, как считает отец, но чтобы настолько.

— Ты сейчас же позвонишь Андрею, извинишься перед ним и скажешь, что ошиблась и не против ребрендинга.

— Нет, я не буду этого делать! Потому что я против! — повышаю голос на гиену, которая смотрит на меня, как на ничтожество.

— Да-а-а? — с ядовитой ухмылкой тянет Агата. — Ну, я хотела по-хорошему. Сегодня наш бухгалтер нашёл большую недостачу за прошлый месяц. Из кассы каждый день куда-то уходили деньги. Мы не досчитались около сотни тысяч, — выдаёт она, шипя, как змея.

Что?! У меня перехватывает дыхание от понимания, на что она намекает.

— Я ничего не брала!

Глава 7

Андрей

— Андрей, поставь чайник, надо нам Настюшу отогреть! — кричит мне с порога отец.

А не зачастила ли к нам Настюша?

Не то чтобы я не рад. Девочка-то прелестная, только эта девочка наделала мне проблем своим упрямством.

Чайник уже стоит и горячий. Я достал с чердака чайную станцию и пользуюсь ей по назначению.

Продолжаю печатать рабочее письмо в ноутбуке и пить свой чай, краем уха слыша, как отец и Анастасия-краса тихо переговариваются.

— Давай, проходи, — выталкивает девочку в кухню отец.

Поднимаю голову с намерением сказать что-нибудь язвительное об её частых визитах к пожилому, одинокому старику, но прикусываю язык. Девочка заплаканная и растерянная. Явно провела на морозе не меньше получаса: щёки пунцовые, руки красные. Они, наверное, болят от перепада температуры, потому что Анастасия трясёт ими и морщится.

Где это мы гуляли по морозу, раздетые?

— Садись, — усаживает её отец на диван рядом со мной. — Сейчас борща разогрею.

Настя тут же опускает ладони на батарею. Дурочка.

— Не смей! — одергиваю её.

Девочка замирает, хлопая ресницами, на которых начинает таять иней, создавая эффект росы. Красиво. Прямо Снегурочка.

— Нельзя создавать такой резкий перепад температуры, будет больнее, — поясняю я. — Терпи, сейчас пройдёт.

Анастасия кивает, отворачиваясь от меня, и складывает ладони на коленях. Прямо невинная школьница.

— Ты не переживай, — тараторит отец, разогревая борщ. — Места много, поживёшь у нас до приезда Петра.

Вот это новости. Перевожу взгляд на девочку. Ну, здравствуй, сожительница.

— Что случилось? — сдержанно интересуюсь, чтобы не выдать чего-нибудь скабрёзного.

Настя молчит, кусая обветренные губы.

— Эта ведьма выгнала её из дома. И всё из-за тебя! — строго тычет в меня пальцем отец.

— Мировая революция тоже из-за меня произошла? — не сдерживаюсь от иронии. Беру со стола чистую кружку и наливаю чай.

— Ты мне не язви! Если бы не ты со всеми ребрендингами, тфу…

— Мне поступил заказ, я его принял. Как мог бы принять любой другой человек в этой сфере. Суть претензии не ясна, и почему Анастасию выгнали из её дома – тоже. Мы продолжим ругаться или всё-таки вникнем в суть проблемы? Сколько сахара? — уже спрашиваю у Анастасии, зависая чайной ложкой над сахарницей.

— Спасибо, не надо, — вертит головой.

— Сейчас я за малиновым вареньем схожу, — отец выбегает из кухни.

Двигаю кружку с чаем к Анастасии.

— Так в чём суть проблемы, Настенька? — пытаюсь выйти на диалог.

— Вы не переживайте, я сегодня у вас переночую, а завтра в город уеду, — печально всхлипывает она.

— Я задал другой вопрос, — усмехаюсь. — Что случилось?

— Вы… А она… И я… — вот-вот разрыдается.

— Ты мне девочку не обижай! — входит отец с банкой варенья. — Пусть в себя придёт.

— Да не собирался я её обижать, — закатываю глаза.

— На, открой! — отец вручает мне банку.

Встаю из-за стола, открываю варенье, перекладываю его в вазочку и двигаю к девочке. А она, встречаясь со мной взглядом, ещё больше всхлипывает.

Да ладно тебе, малая, не такой я страшный. А смотрю так, потому что твои алые обветренные губы отчего-то не дают мне покоя.

Беру с подоконника сигареты и ухожу, чтобы не пугать Настю и себя заодно вот такими желаниями. Накидываю куртку, выхожу во двор, курю. Реально морозно.

Сколько эта Снегурочка провела на холоде?

Быстро выкуриваю сигарету, забегаю в дом, раздеваюсь в тёмной прихожей, не включая свет. Разворачиваюсь, и Анастасия-краса летит мне в руки.

— Ой! — пугается она в темноте, а я по инерции или по собственному желанию обхватываю её за талию. — Простите, я вас не заметила, — пытается аккуратно выбраться из моего захвата, но мои руки живут собственной жизнью, не желая её отпускать. Она такая мягкая, горячая и пахнет всё ещё морозом и чем-то сладким. — Отпустите меня! — фыркает девочка, дёргаясь сильнее.

Разжимаю руки, и Настя летит назад, ударяясь затылком о стену.

— Ай! — хватается за затылок, всхлипывая, как ребёнок.

— Ну кто же так убивается? Ты же так не убьешься, — ухмыляюсь я.

— Не смешно! — злится на меня, переступая с ноги на ногу.

Согласен, не смешно. Какого хрена я её цепляю?

А потому что тебе, Морозов, нравится дразнить эту красу. Тоже ведёшь себя, как школьник. Раньше ты, Морозов, как-то по-взрослому женщин соблазнял. Так-то женщины, а тут девочка. Совершеннолетняя, конечно, всё в рамках закона, но по факту-то маленькая ещё. Сколько ей там? Двадцать? А мне тридцать два. Разница – пипец…

— Куда бежала-то, сломя голову?

— Туда, — обиженно произносит она. — Отойдите! — перебрасывает свою косу назад, чтобы не мешала.

А мне интересно… Если эту косу расплести да раскидать локоны по её плечам, когда она абсолютно обнажённая…

Ой, Морозов, прекрати! Даже не думай. Не для тебя ягодка зреет.

— Куда? — задаю вопрос невпопад, больше ошарашенный собственными притязаниями к Насте.

— Я хочу в туалет! — шипит на меня.

— А… — усмехаюсь.

Открываю ей дверь в ванную, пропуская взмахом руки. Настя залетает внутрь и закрывает дверь перед моим носом. Я вроде только покурил и обещал себе сократить дозу никотина, но выхожу на улицу и снова прикуриваю.

Да ну на хрен. Это всё оттого, что ты давно не трахался, Морозов. Надо срочно решить эту проблему, желательно не собственноручно. Чтобы на сказочных принцесс не тянуло. Или это действительно проклятье действует от той старухи? На тебе, добрый молодец, красну девицу. Смотреть можно, трогать нельзя. Вот и мучайся.

Возвращаюсь. Настя с отцом на кухне. Девочка пытается отвоевать право помыть посуду, а отец бурчит, что она гостья.

— Вы сами сказали, что это мой дом? — строго спрашивает девочка.

— Сказал. Твой!

— Так вот, я у себя дома мою посуду, а вы отдыхайте.

Глава 8

Андрей

— Андрей, вставай! — будит меня с утра пораньше голос отца.

Открываю глаза, фокусирую взгляд. Отец грозно нависает надо мной.

— Что случилось? Пожар? — хриплым голосом интересуюсь.

Я ни хрена не выспался, ибо полночи мне не давала покоя одна маленькая, но вредная особа. Я даже в юности так не зацикливался на девочках. А эта краса лишила меня сна. Всю ночь фантазировал о ней. И это были далеко не невинные фантазии. А, скажем так, сильно «восемнадцать плюс».

— Настя сбежала! — выдаёт мне отец. — Вставай давай! Надо её вернуть. Я, старый дурак, не уследил, — сокрушается он.

— Я что-то пропустил? Мы её насильно держали? — не удерживаюсь от иронии.

Сажусь на кровати, потирая лицо, пытаясь прийти в себя.

— Ты мне прекращай давай свои шуточки, — злится отец. — Настя девочка молодая, скромная, ей неудобно нас стеснять. Она умотала в город, по гостиницам скитаться. А город большой, отморозков там полно, девочка ещё наивная. Верни мне её, у тебя машина. Сердце у меня за неё болит, — отец демонстративно хватается за грудь.

— Окей, задачу понял, — поднимаюсь с кровати, начиная наспех одеваться. — Вернём эту самостоятельную козочку.

— И прекращай её цеплять, она же из-за тебя ушла.

— Опять я во всём виноват? — закатываю глаза. — Номер телефона её мне скинь.

Спускаюсь вниз, забегаю в ванную, умываюсь холодной водой, выхожу из дома. Тут же прикуриваю сигарету на голодный желудок.

Ах, Настенька-краса, портишь ты мне здоровье.

И куда тебя понесло, дурочка?

То ли отец меня накрутил, но я сам начинаю психовать на эту маленькую заразу. Чего не сиделось в тепле, на попе ровно? Отшлепать бы эту попу.

Ммм… И меня снова уносят фантазии в «восемнадцать плюс».

«Сосредоточься, Морозов!» — встряхиваюсь я. Сейчас задача – найти эту попу.

Отец скидывает контакт Анастасии, когда я выезжаю из посёлка. И у него в телефоне она записана как «Внученька».

Хороша внучка, сбежала от дедушки. Я смотрю, отец прямо прирос к этой девочке. Она уже родная.

Никаких внучек, после Нового года он уедет со мной в столицу.

Я так решил!

Набираю номер этой «Внученьки», ухмыляясь.

На самом деле меня тоже триггерит ее детский побег втихушку.

Любят маленькие девочки создать большие проблемы взрослым мужчинам своей глупой наивностью.

Настя отвечает с третьего звонка, когда я уже въезжаю в город.

— Да, — голос настороженный. Мой номер она не знает.

— Локацию свою скинь, — без предисловий произношу. Поругаю я ее при личной встрече, глядя в эти синие наивные глаза.

— Кто это? — растерянно спрашивает она.

— Супермен, который летит тебя спасать, — зло усмехаюсь в трубку.

— Андрей, это вы?

Приятно, что узнаёт. Но, видимо, сейчас начнёт сопротивляться моей спасительной миссии.

— Я, Анастасия. Отец велел вернуть тебя домой немедленно. Скинь локацию, я тебя заберу. Если будешь послушной девочкой, даже не нарычу за то, что меня подняли ни свет ни заря и отправили неизвестно куда, на твои поиски.

— Ну, извините, Андрей Иванович, — обиженно произносит она. — Я вас не просила мчаться за мной. Я уже давно взрослая и справлюсь сама. Сейчас я позвоню Ивану Николаевичу и успокою его.

Началось…

Ну вот почему женщины предпочитают, чтобы их долго уговаривали?

Всё же для их блага. Но мы гордые и, мать вашу, самостоятельные.

Закатываю глаза, выдыхая в трубку. Придётся лгать и шантажировать, чтобы добиться цели. Впрочем, как всегда.

— А вот этого делать не стоит. Отец расстроился из-за твоего побега, и у него поднялось давление. Будь добра, скинь свою локацию, не доводи до греха, — серьёзно, без зазрения совести лгу.

— Ивану Николаевичу плохо? — пищит моя краса.

— Да, между прочим, из-за тебя.

Подло? Но главное же – результат. Я не добрый молодец, чтобы искать её в большом городе, по волшебному клубочку.

— Ааа…

— Настя, локацию, — повышаю голос. — Немедленно!

— Сейчас, — скидывает звонок.

И через минуту мне приходят координаты кафе в пятнадцати минутах езды.

Звоню отцу, сообщаю, что нашёл беглянку и скоро верну ему внученьку. А то накаркаю, у него и правда давление подскочит.

Паркуюсь у кофейни. Сегодня ясная солнечная погода, от этого мороз лютует. Вот мало этой козе – вчера руки отморозить, побежала за добавкой.

Ой, руки так и чешутся отшлёпать. Причём уже даже не в формате «восемнадцать плюс». А чисто по-отечески, ремнём, да в угол поставить.

Прохожу в небольшой кафетерий, находя свою Анастасию-красу за столиком возле окна. Сидит, греет руки на большой чашке и печально смотрит в окно.

Сажусь напротив неё, рассматриваю. Не замечает.

И что тебе, девица, так взгрустнулось? Сама же себе проблем наделала. Не умеешь ты пользоваться своей природной красотой. А надо – всего-то сидеть на попе ровно и порхать ресницами, надувая губки. Мужики за тебя горы свернут. Неопытная ещё. От этого и цепляет.

— Завтракала? — привлекаю к себе внимание, поскольку в её руках только чашка чая.

Настя вздрагивает, резко поворачивая голову.

— Нет… Да…

— Ясно, не завтракала, — выдыхаю. — И я не завтракал. Кстати, из-за тебя.

Снова её цепляю, как пацан, наслаждаясь тем, как она обиженно надувает губы. Ну нравится мне, когда эта зайка злится. Подзываю официанта.

— Настя, что ты будешь?

— Ничего, я не голодна, — холодно сообщает мне она, отворачиваясь к окну.

— Понятно. В общем, нам два тоста с авокадо и яйцом, венские вафли и раф. Девушке – с карамелью, мне – побольше молока, но без сахара, — делаю заказ.

— Я сказала, что не хочу есть.

— Не хочешь, но будешь. Мне нужно вернуть тебя, внученька, дедушке живой, здоровой, накормленной и счастливой. Так что улыбайся, Настенька. Всё будет хорошо, — подмигиваю ей.

Глава 9

Андрей

Привожу «беглянку» домой. Отец встречает нас на пороге с хмурым, осуждающим видом, качая головой.

— Иван Николаевич! — кидается к нему девочка. — Вы как? Зачем вы так расстраиваетесь? Со мной всё в порядке.

— Это ты чего удумала? — отчитывает её отец. — Как я твоему отцу в глаза буду смотреть? Чего тебе у нас не нравится?

— Да не хотела я сбегать, — отмахивается Настя. — Вы спали, я не стала вас будить. Я бы позвонила. Как ваше давление, таблетки выпили?

Отец переводит на меня вопросительный взгляд. Подмигиваю ему, чтобы поддержал мою легенду.

— Выпил. Пойду ещё давление измерю, — бурчит отец.

Я точно его сын, сомнений нет. Методы шантажа у нас одинаковые.

— А ты чтобы больше не думала сбегать! — строго наказывает он ей.

— Хорошо, я не буду, только не переживайте больше, — Настя взволнованно бегает вокруг отца и гладит его по плечу. — Хотите, приготовлю ваши любимые вареники? — подлизывается лиса. — С картошкой.

И всё-то мы знаем про вкусы моего отца.

— Приготовь, буду благодарен. Займись делом. И чтобы больше не шастала! — грозит ей отец.

— Тогда я на кухню! — быстро сбегает Настенька.

Отец молча пожимает мне руку, довольно улыбаясь, надевает куртку и выходит во двор.

И мне бы подняться к себе и поработать, но я за каким-то хером иду на кухню, где хозяйничает Настя.

Облокачиваюсь на дверной косяк, складываю руки на груди, наблюдаю за девочкой.

И ведь всё знает. И где картошка у отца хранится, и где мука. Часто, видимо, забегала в гости внученька.

— Что? — оборачивается на меня Анастасия-краса, надевая фартук.

— Я молчал, — качаю головой.

— Идите помолчите в другой комнате, — велит мне тоном барыни. — Не надо за мной наблюдать.

— Мне и здесь очень комфортно.

— Так, значит? — упирается руками в бока. — Нечего тогда просто стоять и действовать мне на нервы! — выдаёт мне девочка. — Помогайте.

— Ох, Настенька, я ещё даже не начал тебе действовать на нервы, — усмехаюсь, закатывая рукава джемпера. — Что делать? Приказывай, барыня моя.

— Картошку хотя бы почистить сможете? — скептически спрашивает она.

— Да легко! Ты удивишься, но картошку я чищу как профессионал.

— И кто вас так натренировал? — с иронией спрашивает она, не веря мне, и протягивает пакет с картошкой и нож.

— Армия. Ты даже не представляешь, сколько мешков картошки я перечистил, — принимаюсь за дело.

— А так и не скажешь… — ставит передо мной чашку.

— Что не скажешь?

— Что вы были в армии, — выдыхает, принимаясь открывать муку.

— Я бы попросил без оскорблений, Анастасия, — понижаю голос.

— Ну что вы, Андрей Иванович, какие оскорбления. Просто вы натура творческая, весь такой… холеный, ухоженный. Вот я и подумала…

Это она на что сейчас намекнула?

— Даже не хочу знать, что ты там подумала. Пожалей мои нервы.

— Да всё, молчу, — усмехается маленькая зараза, принимаясь месить тесто. И делает она это ловко, опытно. А ведь я бы не сказал, что такая молодая девочка спец на кухне. В наше время редкость. Моя бывшая на кухне могла только заказать доставку или сварить кофе в кофемашине.

— А вы, Анастасия, случаем, не аферистка? — снова цепляю её. Ну не могу же я просто так молча картошку чистить! Мне нужны её эмоции. Кажется, я на них подсел. И жажду этого общения.

— В каком смысле? — распахивает глаза, пытается тыльной стороной ладони убрать мешающую чёлку и пачкает в муке лицо. Не говорю ей об этом. Мне нравится. Есть в том особая эротичность. Никогда бы не подумал, что женщина на кухне – это секс.

— В том, что ты втерлась в доверие к одинокому пенсионеру. У него в телефоне ты записана как «Внученька», переживает он за тебя больше, чем за меня. Хозяйничаешь тут, как у себя дома. Ты, случаем, не на наследство надеешься, внученька? — усмехаюсь я.

Конечно, я так не думаю. А даже если предположить, что это так… На дом отца не претендую. Я состоятельный человек. Всё, что нужно для комфортной жизни, заработаю сам.

— Что?! — повышает голос Анастасия и от злости сжимает в кулачке горсть муки. — Что вы только что сказали? — её шея покрывается маленькими красными пятнышками, а глаза убивают меня.

— Ну, это так, предположение…

— Да пошёл ты в… — сжимает губы.

— Точно, забыл, что ты не умеешь ругаться, — смеюсь, дразня её. — Так куда я должен идти? — веду бровями.

— В жопу! — шипит на меня, как разъярённая кошка, и неожиданно кидает мне в лицо горсть муки. Смеюсь, пытаясь проморгаться. — Ах, тебе смешно! — девочка злится ещё больше, забывая про официальное «вы», снова хватает муку и швыряет её мне в лицо. Не успеваю закрыть глаза и рот, закашливаюсь, а маленькая зараза тянется за новой порцией.

— Тихо! — быстро ловлю Анастасию за запястье с мукой и дёргаю девочку к себе. — Я же пошутил! — прижимаю её. Замираем. Вокруг нас всё в муке, стоит белое облако. Настенька глубоко дышит, и её колышущаяся грудь то и дело касается моей. — Мой разъярённый кролик, — усмехаюсь.

— Я не кролик! Это обидно! — шипит мне в лицо, задирая подбородок, испепеляя синими от гнева глазами.

— Зайка – не обидно? — уже мягко произношу я. Дурею от её близости, запаха и этого выплеска эмоций. Не знаю, что на меня находит. Моя крыша медленно, но верно съезжает от этой сладкой девочки. Обхватываю её подбородок и тяну к себе желанные губы. Настя от растерянности замирает, прекращая дышать.

И у меня бы всё получилось. Вот так, в порыве, в моменте поцеловать эти манящие, немного пухлые розовые губы.

Но, мать вашу!

Вы помните про проклятие?

Я вам говорю, это оно.

Уже даже не сомневаюсь.

Потому что в самый ответственный момент за окном начинает громко лаять Шторм, и раздаётся звонок. И хрен бы с ним, мне абсолютно плевать на визитёра, который сейчас портит момент. Но вот моя конфетка, которую я планировал попробовать, приходит в себя, испуганно отталкивает меня и, быстро отворачиваясь, открывает шкаф под раковиной, доставая метлу.

Глава 10

Андрей

— Вы решили закрыть кофейню? — задаю вопрос Агате за чашкой кофе, который нам подаёт Аглая и быстро уходит, косясь на меня как-то странно.

В «Сказке» пусто. Не пахнет свежей выпечкой, как раньше, нет привычной суеты и тепла. Ещё раз осматриваю стены и понимаю, что Настя права. Не нужно здесь ничего кардинально менять. Можно освежить ремонт, не покушаясь на аутентичность, и немного обновить меню, тоже не трогая оберегаемых Настей пирогов и напитков.

Ох, Анастасия-краса, ваши чары или проклятия начали действовать на меня с удвоенной силой.

— Да, Андрей, персонал уволен, хочу нанять более профессиональных работников. Да и я считаю, что к ремонту надо приступить как можно раньше.

— А мы торопимся? — приподнимаю бровь, краем глаза наблюдая, как Аглая за барной стойкой изображает баристу, снимая себя на телефон. — Вы же хотели после праздников.

Не нравится мне это всё. Аппетиты Агаты всё растут и растут.

— В наше время неумолимой конкуренции нельзя стоять на месте. Начнём до праздников. Я нашла бригаду, которая готова работать почти без выходных, — холодно улыбается она.

— Я переосмыслил концепцию, изучил контингент, пообщался с народом и полагаю, что «Сказку» менять не стоит, — предпринимаю попытку решить всё по-хорошему.

Ну а вдруг случится чудо, и Агата послушает опытного человека, она же вроде как мне доверяет.

— Кардинально менять здесь ничего нужно. Освежим ремонт, мебель, меню немного подкорректируем, устроим промоакцию на новогодние праздники – и будет вам счастье. В здешних местах народ консервативен и не примет кардинальных перемен.

Заглядываю женщине в глаза и понимаю: нет, мои доводы она не послушает.

— Интересно, — ядовито усмехается Агата. — Это на вас так моя падчерица повлияла? Или ваш отец? Их вы называете контингентом?

— Я, Агата, не ведомый мальчишка, чтобы на меня кто-то влиял. Я даю вам дельный совет, а принять его или нет – ваше дело. Хотите всё здесь перекроить – пожалуйста. Только надо сначала получить разрешение на перепланировку и смену названия.

— Вы обещали мне помочь ускорить бумажную волокиту, говорили, у вас есть связи. Получается, теперь их нет? — ехидно усмехается.

— Отчего же, всё в силе, сегодня же займусь этим.

— Вот и славно, приятно иметь дело с профессионалом. Я даже готова заплатить за скорость. В середине января мне нужно уже полностью новое заведение, готовое работать.

— Утолите моё любопытство, Агата. Куда мы торопимся?

— Нам нужны деньги, Андрей. Лечение супруга – дело затратное. Я очень переживаю… — качает головой.

— Так переживаете, что выгнали его дочь из дома? — уже холодно интересуюсь я.

— Да бог с вами, Андрей, — распахивает глаза Агата. — Вам это неблагодарная наговорила? Никто её не гнал. Сама убежала. Я выбиваюсь из сил, чтобы заработать денег на лечение её отца, на оплату её учёбы и прочих благ, а она деньги из кассы ворует. Считай, из семьи выносит. Мы по этому поводу повздорили, вот она и психанула.

— Даже так… — задумчиво произношу я.

Всё интереснее и интереснее. Настенька у нас, оказывается, маленькая аферистка.

Конечно, я не верю – эта краса и мухи не обидит. Мне просто интересно, чем она помешала Агате.

М-да… Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Это уже не сказка, а детектив получается.

— Да, Андрей, сама в шоке. Я очень переживаю. И, как понимаете, одна здесь кручусь, как могу. Никакой помощи. Хорошо, Аглая меня поддерживает, иначе бы сошла с ума, — жалуется мне Агата.

Ну прямо жертва года.

Не верю!

Может, это, конечно, на меня действует очарование Настеньки, я слеп и ничего не вижу, но никогда не был идиотом. И что-то подсказывает, что меня втянули в какие-то махинации.

— Ладно, тогда работаем. Скиньте мне все документы для разрешений.

— Ой, я их отсканировала, но забыла флешку дома. Посидите немного здесь, Аглая не даст вам скучать. А я быстро съезжу домой.

Женщина уходит, оставляя меня наедине со своей дочерью. Что-то слишком много этой утки в моём личном пространстве. Но я сижу на месте и улыбаюсь ей, когда она подаёт мне очередную чашку кофе. Агата умная женщина и умеет держать лицо, а вот её дочурка, надеюсь, умом не блещет. И я смогу ее развести.

— Ну, рассказывай, Аглая, — приподнимаю брови, включая всё своё обаяние, подаюсь корпусом к девушке, когда она садится напротив, принимая эротичную позу.

— Что рассказывать? — хлопает ресницами.

— Чем занимается такая красивая девушка? Не скучает ли? — заигрываю с ней.

Не спешите меня осуждать. Ради благого дела я готов пожертвовать собой.

— Скучает… — томно вздыхает Аглая. — В этой глуши даже некуда сходить. А ехать в город одной тоже не хочется.

— Не поверю, что нет поклонников, готовых развлечь скучающую красотку.

— Есть, конечно, полно, — облизывает свои перекаченные губы. — Но знаешь, все не моего уровня, — печально вздыхает.

Вот оно как, оказывается, тут «уровень». Сдерживаю ядовитую ухмылку.

— Был у меня мужчина, но мы недавно расстались. У меня, знаешь ли, депрессия теперь.

Не похоже. Но я делаю вид, что верю, сочувственно кивая.

— Понимаю. А если не секрет, по какой причине расстались?

Делаю вид, что мне очень интересно, как бы невзначай опускаю ладонь на стол рядом с её рукой. А сам снова пялюсь на её губы, замечая, что помимо какой-то гадости, которую она туда вкачала, ещё и дополнительно нарисован контур, создавая эффект жирного вареника. Поразительная жертва моды.

Аглая, естественно, принимает моё внимание на свой счёт и снова облизывает губы.

— Он мне изменил… — ещё печальнее сообщает она. — Конечно, просил прощения, клялся. Да если откровенно, до сих пор за мной бегает. Но я не помойка, чтобы принимать весь мусор, — гордо выдаёт Аглая.

Она не только жертва моды, но ещё и жертва глупых цитат из интернета.

Глава 11

Андрей

— До дома меня довези! — приказным тоном выдаёт мне старушка. — Сумка у меня тяжёлая, — швыряет в снег свой баул.

Я, конечно, как пионер, всегда готов помогать пожилым людям, но, пока буду это делать, моя краса добежит до границы и найдёт приключения на свою прелестную попу.

— Бабуля, извини, мне девушку надо догонять, вопрос жизни и смерти! — пытаюсь обойти старушку, но та снова встаёт у меня на пути.

— Настю, что ли? — прищуривается она.

— Её самую, — щёлкаю брелоком от машины, всё-таки добираясь до своего внедорожника.

— Если девка бежит, значит, не хочет тебя видеть! — старушка нагло дёргает ручку и открывает пассажирскую дверь. — Домой меня вези, говорю, и сумку не забудь! — тоном царицы велит она.

— А если девка глупая, надумала себе невесть чего и может натворить глупостей?

— На то они и девки, чтобы творить глупости, — хрипло усмехается старушка. — Знаю я, где твоя Настя. Поехали, покажу, — кряхтя, забирается на переднее сиденье моей машины.

— Ладно, бабуль, только быстро.

Закрываю за ней дверцу, подхватываю реально тяжёлый баул, в котором гремит что-то стеклянное, и закидываю в багажник.

— На площадь поезжай, где ёлка стоит, — указывает кривым пальцем Баба-яга, когда сажусь за руль.

— Я очень надеюсь, что она там и вы мне не дурите голову.

— Язык прикуси, милок, или ещё раз прокляну, — гаркает на меня старушка.

— Кстати, про проклятие, — прокашливаюсь я, выруливая на главную дорогу посёлка. — Снимите с меня его, я всё понял и осознал про клумбу.

— А не умею я снимать проклятия, — хрипло усмехается она. — Это уже твоё дело. Отработаешь карму – и всё наладится.

Я хоть и не верю во всю эту хиромантию, но на всякий случай перекрещиваюсь три раза, когда мы проезжаем мимо местного храма.

— А что, моя карма прямо сильно загажена? — иронизирую я. На нервах, рассматриваю окрестности, выискивая глазами Настю.

— У всех она загажена, — отмахивается старушка.

— И как её очистить?

— А я откуда знаю… — разводит руками.

— Ясно. Помоги себе сам, добрый молодец.

— Вот твоя Настя, — старушка указывает мне вперёд.

Настасья-краса и правда ходит возле ёлки с каким-то маленьким пацаном, который ревёт и что-то ищет.

— Иди, че застыл? — приводит меня в себя старушка.

Выхожу из машины, снимая перчатки, потому что эта маленькая коза опять с голыми руками.

— Не плачь, сейчас найдём, — обещает Настя мальчишке, садится перед сугробом, принимаясь копошиться в снегу голыми руками.

— Что потеряли? — интересуюсь я.

Настя поднимает на меня голову и от неожиданности плюхается в сугроб попой.

— Ничего, — зло бурчит на меня, пытаясь неуклюже подняться.

— Я телефон потерял, меня папа прибьёт, — всхлипывает пацан.

— Ясно, — протягиваю Насте руку, чтобы помочь подняться. Ну, естественно, она не принимает моей помощи, а, фыркая, поднимается сама, продолжая поиски телефона.

А что это мы, собственно, такие обиженные, словно я ей изменил?

Нет же ничего между нами. Мои фантазии – не в счёт.

— Может, лучше позвонить на телефон? — подсказываю я.

— А вот мы не догадались! — язвит Настя.

— Не помню я своего номера, мне только недавно его подарили, — поясняет пацан.

Начинаем поисковую деятельность вместе с Настей. Протягиваю ей перчатки, ибо руки у неё уже явно снова отморожены. Не берёт, демонстративно отворачивается.

Закатываю глаза. Смотри, какие мы принципиальные.

Сжимаю губы, сдерживая самодовольную улыбку. Не всё равно тебе, значит, Настенька, на меня. Смотри, как психанула.

— Нашла! — взвизгивает от радости Настя, вытаскивая из сугроба телефон, отряхивая его от снега. Благо, аппарат в кожаной сумочке на ремешке – жить будет. Пацан счастливо хлюпает носом, проверяя работоспособность телефона, а Настя снова косо смотрит на меня, мысленно расчленяя. Да, ты тоже мне нравишься, зайка. Очень. Усмехаюсь, подмигивая ей.

— Ну всё, беги домой, — отправляет пацана Настя. И сама гордо шагает мимо меня.

— Куда торопимся? — догоняю её, подхватывая за талию. — Давай подвезу.

Она дёргается, шарахаясь от меня, как от прокажённого, поскальзывается на обледенелой дорожке и, взмахивая руками, снова летит в мои объятья. Да ты же моя прелесть. Конечно, я с удовольствием подхватываю девочку.

— Видишь, ты на ногах еле стоишь. Пойдём в машину, — шучу я.

— Андрей Иванович, идите куда шли, не трогайте меня! — психует, отталкиваясь, снова норовя убежать.

— Так ты снова сбежишь и найдёшь приключения на свою попу. Мне отец потом за тебя голову оторвёт.

— С чего вы вообще взяли, что я собралась бежать? Делать мне больше нечего! — фыркает она, упираясь руками в бока. Такая деловая.

— А чего тогда ты рванула из «Сказки», как оголтелая?

— Так я мешать вам с Аглаей не хотела. У вас там был интимный момент, — ядовито выдаёт мне она.

— Мне, конечно, приятно, что ты ревнуешь, зайка, но… — улыбаюсь я.

— Вы слишком самоуверенный. С какой стати мне вас ревновать? — перебивает меня.

— Ну не знаю, может, потому что я тебе нравлюсь, — веду бровью.

— Вы мне? Не смешите. Никогда не видела столь наглого, циничного… кобеля, — выдаёт она мне снова, намереваясь уйти.

Ну кто же отпустит. Снова подхватываю её за талию, преодолевая сопротивление, и почти насильно веду к машине.

— А ты, я смотрю, ругаться научилась.

Молчит, сжимая губы.

— Не дури, поедем домой греться. Я всё тебе объясню про Аглаю.

— Да не надо мне ничего объяснять. И бегать за мной не надо.

Ах, вот оно что?!

Это я за этой козой бегаю?

Я бегаю, да…

Ну поздравляю тебя, Морозов. Ни за кем никогда не бегал, а тут…

— Я подвозил Бабу-ягу и случайно тебя увидел, — пытаюсь оправдаться.

— Кого подвозил? — интересуется она, заглядывая в окно моего внедорожника.

Глава 12

Андрей

Отец уходит к соседу смотреть хоккей, у них там импровизированная фан-группа под чай и пирожки Настеньки, которая заботливо напекла нам их на завтрак. Настя прикинулась домохозяйкой и принялась мыть стенку в гостиной, бережно убирая пыль с хрусталя отца. А я списываюсь с парочкой нужных людей, которые могут помочь мне со «Сказкой».

Могу, конечно, поработать в спальне в тишине, но, естественно, я это делаю в гостиной на диване, наблюдая за тем, как девочка скачет со стула на стул и соблазнительно наклоняется. Прекрасный вид. Настасья, естественно, чувствует, что я ни хрена не работаю, а пялюсь на неё, периодически стреляет в меня гневным взглядом.

Ой, Настенька, можешь не стараться. Меня эти твои горящие глазки не пугают, а, наоборот, заводят.

И ведь молчит, зараза такая. Больше не цепляет меня, не предъявляет за Аглаю. А мне бы хотелось продолжить наши увлекательные перепалки. Тем более мы дома одни. Делай с этой красой что хочешь… А хочется мне, конечно, непозволительно многого. И ведь на девочке простые голубые джинсы и обычная белая футболка. Ничего сексуального, а я пялюсь, как идиот.

Захлопываю крышку ноутбука, бросая это бесполезное дело. Всё равно ни хрена не соображаю и уже рассматриваю свою красу открыто.

— Андрей Иванович, вы дыру на мне протрёте, — через плечо кидает мне Настя, бережно расставляя хрусталь в стенке. — Освободите диван, я хочу его пропылесосить.

— Тебя Золушка покусала? — усмехаюсь я, отставляя ноутбук на стол.

Молчит, сжимая губы, не поддаваясь на провокации. Демонстративно берёт пылесос, включает в розетку и становится рядом с диваном, намекая, чтобы я свалил. Да щас, прямо разбежался. У меня тут конфетка, которую я ещё не попробовал. Куда же я пойду?

— Почему ты злишься?

— Я не злюсь, я убираюсь! — включает пылесос, начиная внаглую пылесосить рядом со мной.

Наклоняюсь, нажимаю кнопку, выключая пылесос.

— Злишься, зайка.

— Я не зайка! — шипит она, нажимая ногой на кнопку, продолжая пылесосить, и от злости толкает меня щёткой в бедро.

Снова выключаю.

— Больно, — наигранно морщусь я. — Ты ещё и садистка.

— Так уйдите! — снова включает кнопку.

Выключаю.

— Нет. Давай поговорим.

Настя молча включает пылесос, убивая меня взглядом. Выключаю. Включает. Выключаю. Включает уже с психом, хлопая по кнопке. Встаю с дивана. Но, конечно, не для того чтобы уйти. Я просто выдёргиваю вилку пылесоса из розетки.

— Включите! — требует она.

Качаю головой. Девочка кидает трубку пылесоса на пол и идёт на меня. Не пропускаю её к вилке, преграждая дорогу.

— Да что вы пристали ко мне?! — останавливается напротив, свирепо сдувая чёлку со лба. — Энергию некуда девать? Идите приставать к Аглае, — заявляет она, пытаясь обойти меня.

Ну вот, всё идёт по плану. Теперь я могу законно поприставать к моей конфетке. Сама пришла ко мне в руки.

Хватаю её за талию, не пропуская.

— А тебя, я смотрю, сильно задевает моя связь с Аглаей, — понижаю голос. — Нет у меня ничего с ней, успокойся! — дёргаю её на себя, вжимая в тело. От девочки пахнет цветочными духами и немного моющим средством, а у меня всё равно едет крыша.

— Меня не беспокоят ваши отношения с Аглаей. Меня беспокоит то, что вы постоянно меня трогаете, — упирается ладошками в мою грудь, пытаясь оттолкнуть. — Зачем вы это делаете? — задирает подбородок, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Тихо! Замри. Слышишь? — шёпотом спрашиваю у неё.

Настя замирает, прислушиваясь, и испуганно оглядывается.

— Нет, — тоже шепчет. — Что там?

— Чувствуешь, как колотится моё сердце под твоей ладонью? — спрашиваю я и веду носом по её волосам, прикрывая глаза. — Вот так оно реагирует на тебя, — выдыхаю ей в волосы.

— Мне кажется, у вас аритмия или тахикардия. Сходите к доктору, — с усмешкой пытается меня оттолкнуть.

Вот язвочка.

— Медицина здесь бессильна, Настенька, — продолжаю шептать в её волосы. — Ты моё лекарство. Помоги мне, — наглею, проводя ладонями по её телу.

— Андрей… — тоже шёпотом говорит она, теряясь. Перестаёт отталкивать и как-то по-детски поглаживает мою грудь в районе сердца. — Я… — выдыхает, не находя слов, потому что я уже веду губами по её виску.

— Тихо, не надо ничего говорить… — почти добираюсь до её сладких губ.

— Нет, Андрей, я так не могу! — всё-таки отталкивает меня, пользуясь моей рассеянностью. — Ты целовал Аглаю, трогал её! — отходит от меня подальше, к дивану. — Тоже, небось, врал ей про сердце. Фууу, — морщит свой курносый носик.

— Так, сядь! — рявкаю на неё.

Настя испуганно хлопает глазами, но послушно садится на диван, посматривая на меня с опаской. Беру чёртов пылесос и отодвигаю его подальше, сажусь перед ней на корточки и кладу ладони на её колени. Девочка пытается отодвинуться.

— Не шевелись и слушай меня внимательно, — строго велю я.

Придётся говорить правду про «Сказку». Не хотел расстраивать Настеньку, но она должна знать. Тем более по-другому я никак не оправдаю свой мини-интим с Аглаей.

— Мне твоя сестрица на хрен не сдалась. Она не в моём вкусе. Я там, считай, страдал из-за тебя.

— Ага, — язвительно хихикает. — Ещё скажите, что она сама на вас набросилась, — фыркает.

— Примерно так и было.

— Андрей, ну вы же взрослый мужчина. А оправдания, как у первоклассника, несолидно в вашем возрасте.

— Слушай меня, — перебиваю её. — Ты чего вообще в «Сказку» прибежала?

— Мне позвонил пекарь и сообщил, что его уволили, а «Сказку» закрыли. Я пришла узнать, что происходит.

— Вот. Я поговорил с Агатой и выяснил, что она хочет начать ремонт как можно скорее и очень торопится, ставя невыполнимые сроки. Мне стало интересно, зачем мы спешим. И я, если можно так выразиться, воспользовался слабостью Аглаи. Я вообще-то переступил через себя, — шучу, пытаясь смягчить плохие новости, ибо лицо девочки уже мрачнеет, а ресницы начинают расстроенно порхать.

Глава 13

Андрей

— Доброе утро, — отвечаю на ранний звонок Агаты, которая, собственно, меня и разбудила.

— А мне кажется, утро совсем у нас, Андрюша, не доброе, — холодно выдыхает Агата. Меня передёргивает от её «Андрюши».

— Что-то случилось? — стараюсь говорить как можно серьёзнее, хотя язвительно улыбаюсь, поднимаясь с кровати.

— Ты обещал помочь с разрешением на перепланировку, но мне отчего-то сегодня заявили, что человек, который должен дать разрешение, затягивает этот вопрос. Не знаешь, почему?

— Не знаю, Агата, но выясню сегодня же.

— Буду очень благодарна, — недовольно произносит Агата. — Ты скажи, если сумма моей благодарности тебя не устраивает.

Сумма там нормальная. Агата не скупится тратить деньги своего супруга, чтобы сорвать куш. А я пока не могу, пока швырнуть ей эти деньги в лицо, мне нужно выиграть время и понять, что происходит. Аглая мне в помощь. Сейчас только она мой источник информации. И поэтому у меня сегодня забронирован столик в ресторане в городе. План до безобразия банален: много алкоголя, цветы, шикарные жесты в сторону утки, комплименты и завуалированные намёки на продолжение в горизонтальной плоскости. И я надеюсь, поплывший мозг «утки» мне выдаст всё. А если я сорву джекпот, то Аглая мне ещё и поможет разоблачить свою маман.

— Ну что вы, Агата, меня всё устраивает. Я не переобуваюсь на ходу. Могут понадобиться деньги для «ускорения» процесса по разрешениям. Но это всё по факту.

— Хорошо, Андрей. Пару дней мы можем ещё подождать. Но не более, — снисходительно выдаёт она. Она реально возомнила себя царицей в этой сказке. — Ой, Андрей, прости за любопытство, — в её голосе появляются игривые нотки. — Аглая поделилась со мной, что ты пригласил её сегодня на свидание?

— Было дело… — выдыхаю я.

— Аглая, конечно, девушка взрослая и самостоятельная. Но ты должен понять меня как мать.

Началось…

Протираю лицо. Меньше всего мне сейчас хочется обсуждать с Агатой мои шашни с её дочерью. Но если уж я вписался в это мутное дело, надо играть свою роль до конца.

— Если у вас нет серьёзных намерений, то не стоит бередить сердце моей девочки. Она так сильно переживала разрыв со своим мужчиной… — печально выдыхает Агата.

Вообще не заметил, что её «девочка» переживает. Она мне чуть достоинство не оторвала, когда лезла в штаны.

— Смотря что вы вкладываете в понятие «серьёзные намерения».

— Нет, я не именно ввиду свадьбу и всё такое, — усмехается. — Просто хотелось понять, насколько вы серьёзный и постоянный мужчина.

— Знаете, Агата, я убеждён, что надо сначала узнать девушку, а уж потом решать, в какую сторону двигаться. Не беспокойтесь, её честь я не опорочу, — не удерживаюсь от язвительных нот. «Порочить» её дочь я точно не собираюсь.

— Хорошо, Андрей, я тебе верю. И я на самом деле не против, чтобы Аглая связала свою жизнь с состоявшимся мужчиной. Ты мне нравишься, Андрей.

— Ах, оставь комплименты, — усмехаюсь я.

— И, кстати, моя дочь любит орхидеи.

— Хорошего вам дня, Агата.

С радостью сбрасываю звонок, откидывая телефон на кровать. Приехав сюда за отцом на праздники, я даже не подозревал, в какой круговорот из женщин меня затянет. Действительно сказочное место.

Натягиваю спортивные штаны, спускаюсь вниз, даже не думая решать вопрос Агаты. Правильно, там всё затягивают. Как мне и нужно…

На кухне у нас картина маслом. Настенька в милом розовом костюме с принтом кролика печёт блинчики, обильно смазывая их маслом. А мой отец их трескает, нахваливая. Идиллия. На мгновение меня даже уносит в далёкое детство. Когда-то так же в этом самом доме по выходным пахло выпечкой, за окном шёл снег, а мы ели мамины блинчики с вареньем и сметаной. Воспоминания детские, а накрывает меня не по-детски. Хочется отца и Настю забрать с собой в столицу, построить там дом, и чтобы каждое утро перед работой меня ждала такая же идиллия.

— Доброе утро, — привлекаю внимание, проходя на кухню, как раз в тот момент, когда девочка облизывает палец.

Настя теряется, резко вынимает палец и поворачивается к плите, выпекая очередной блин. И мне хочется думать, что её щёки сейчас раскраснелись не от жара плиты, а от воспоминаний о нашем поцелуе.

— Доброе, — отзывается отец. — Оденься! — ворчит на меня, указывая глазами на мой торс.

— Я одет, — сажусь за стол.

— Ты смущаешь Настю своим… — недовольно поджимает губы отец.

— Настя, я тебя смущаю голым торсом?

Конечно, смущаю, потому что она даже не оборачивается. Но в этом-то и задумка.

— Нет, мне всё равно, — фыркает она, но настолько резко разворачивается со сковородкой, что готовый блин слетает на пол. — Ой! — наклоняется, чтобы его поднять, обжигает пальцы, морщится, дует на них, а потом хватается за ухо, чтобы остудить ожог.

Усмехаюсь. Всё равно ей. Маленькая врушка.

— Я щас тебе ложкой в лоб заеду, если не оденешься! — грозно рычит отец, угрожая большой деревянной ложкой.

— Да, понял, понял, — хватаю со стопки свежий блинчик, окунаю в сметану и ухожу в душ.

После водных процедур надеваю свой чёрный банный халат, но на кухне уже никого не нахожу. Блинчики стопочкой под салфеткой, чай с травами в чайнике ещё горячий. Наливаю себе чашку, съедаю ещё пару блинов и поднимаюсь в свою комнату.

Проклятие, видимо, теряет силу, иначе как объяснить то, что я неожиданно нахожу Настасью-красу в своей спальне. Да ещё и меняющей бельё на моей кровати. Запираюсь, щёлкая замком, и прислоняюсь к двери, чтобы не сбежала.

Настя поворачивается, испуганно хлопая глазами, словно не ожидала увидеть меня в моей же комнате. Выгибаю брови, рассматривая уши зайца, натянутые на её пышной груди.

— Забавный кролик, — усмехаюсь.

— Иван Николаевич попросил постирать бельё, он не разбирается в программах стиральной машинки… — оправдывается она, собирая грязное бельё с пола и прижимает его к себе, словно щит.

Глава 14

Андрей

Аглая в полной боевой готовности. Косо смотрю на её ноги в чёрном капроне, пока веду машину, которая везёт нас в город. Естественно, она воспринимает мои взгляды по-своему, кокетливо улыбаясь и, на её взгляд, сексуально проводя ладонью по коленке. Естественно, смотрю я не потому, что любуюсь. Мне просто интересно, надела ли Аглая юбку. Потому что под шубой её не видно. Есть только длинные сапоги-чулки, капрон и шуба. Я очень надеюсь, что юбка всё-таки имеется, иначе мне будет стыдно зайти с ней в ресторан. Я не ханжа и не против красивой сексуальности и эротизма, но не до такой же степени, когда это переходит в пошлость и вульгарность.

— А куда мы едем?

— Кажется, я не держал интригу и ещё вчера обозначил, что хочу пригласить тебя в ресторан, — отвечаю, стараясь говорить непринуждённо и с энтузиазмом. Актер из меня хреновый, ибо муза рядом не вдохновляет.

— Это я помню, просто интересно, в какой. Я люблю рестораны с морепродуктами.

— Рыба там тоже будет, — усмехаюсь. — Хочешь анекдот? — пытаюсь создать настроение, чтобы девушка не заскучала. Никогда не пытался очаровать женщину ради дела или из корыстных целей. Секс не считается. Там я был очень вовлечён.

— Давай, — закидывает ногу на ногу, демонстрируя мне свои бёдра в чёрном капроне.

Матерь Божья. Что, реально нет юбки? Нас же не пустят в ресторан. В таком виде только в почасовой отель. Туда я с ней точно не собираюсь.

Что там я хотел ей сказать? А, да, анекдот…

— Попала утка на куриный двор. Побродила между кур, подходит к одной курице и спрашивает: «Где здесь у вас пруд?». А курица ей отвечает: «Где поймают, там и прут», — ухмыляюсь, паркуясь возле торгового центра. Пошленько вышло, но Аглая — это не Настя, не оскорбится, да и подтекста про «утку» не поймёт.

Девушка сначала непонимающе моргает, а потом до неё доходит.

— Ахахах, пошляк! — игриво толкает меня в плечо. — Но смешно. А ты такой, да? — строит мне глазки.

— И какой же? — заигрываю.

— Ну такой… — подбирает слова, ведя своим когтем, в этот раз белого цвета, но со стразами, по моему пальто. — Откровенный, прямой.

Вообще не угадала. Я та ещё сволочь для неё. Подонок, можно сказать. И далеко не откровенен. Мне везёт, что утка глупа и не умеет читать между строк. От Насти я бы уже получил по морде за такие анекдоты.

— Мы уже приехали? — осматривает ТЦ немного кривя губами. Здесь из ресторанов только фастфуд. Естественно, она не этого ожидала. Не царское это дело - бургерами давиться.

— Нет. Я на пять минут отлучусь. А ты не скучай… Красивая, — добавляю через силу.

Терпи, Морозов. Это твоя гениальная роль. На «Оскар» идём, мать вашу.

Захожу в торговый центр, в цветочный бутик.

— Девушка, у вас есть доставка?

— Да, конечно. Выбираете цветы, оплачиваете, и завтра утром букет будет доставлен по адресу.

— А если срочно надо? Сегодня и за город.

— Ох, курьер уже загружен, к сожалению, — вздыхает. — И работает только до восьми вечера.

— А если оплатить курьеру внеурочные и по двойному тарифу? — подмигиваю я. — Очень нужно. Одна красивая девушка нуждается в цветах. Спасайте, — включаю своё обаяние, играя бровями. Не могу я купить сейчас Аглае цветов, а той, которая занимает все мои мысли, нет.

— Ну хорошо, мы очень постараемся, — смягчается девушка. — Выбирайте, — взмахивает на витрину.

Там уже составленные композиции, все сплошь в бумаге, лентах и красивом оформлении.

Не то. Всё не то. Не про мою Анастасию.

— Давайте соберём букет из вот этих белых и розовых цветов? — указываю на нежные бутоны, которые у меня ассоциируются с Настей.

— Это эустома, прекрасный выбор, — воодушевляется девушка, собирая мне композицию, добавляя туда ещё какие-то маленькие украшения в виде листочков.

— Давайте без упаковки, просто перевяжите лентой. А это что у вас? — указываю на коробочки со сладостями в холодильнике.

— Это клубника в бельгийском шоколаде, прекрасное дополнение к букету.

— Беру!

Пишу адрес на карточке: «Вручить лично в руки Анастасии».

— Подпишете карточку от кого или сообщить на словах?

— Нет, не надо сообщать, — улыбаюсь я.

Уже расплачиваюсь и иду назад, и только тогда вспоминаю, зачем вообще зашёл в этот бутик. Разворачиваюсь.

— Можно, мне ещё с собой вот… — бегло пробегаюсь глазами по витрине. — Вот эти бордовые длинные розы.

Забираю увесистый букет для Аглаи и выхожу.

Открываю дверь со стороны Аглаи, опуская цветы ей на колени. Пока она хлопает глазами, расплываясь в улыбке, закрываю дверцу и сажусь за руль. Не хочу ничего говорить. Нет у меня слов к этой девушке.

— Спасибо, как ты догадался, что я люблю розы.

— Да? — наигранно удивляюсь. — Какое совпадение, — из меня льется ирония. Ничего не могу с собой поделать. Но Аглая ее не считывает или делает вид.

Едем дальше.

Заходим в ресторан, и только в гардеробе я понимаю, что юбка на Аглае всё-таки есть, слава богу. Точнее, платье… это даже не мини, это ультрамини.

Вот скажите мне, может, я чего не понимаю: какой прикол в том, что мужчина сразу видит все прелести девушки, не оставляя места для фантазий и предвкушения?

Садимся за столик, делаем заказ.

— Вино, шампанское, может, сразу что-то покрепче, чтобы согреться?

Мой план по спаиванию Аглаи на начальном этапе. Надо как-то ускорить процесс. Не хочется убить весь вечер на утку, когда у меня дома моя конфетка.

— Я предпочитаю мартини.

Даааа, вечер будет долгий. Сколько мне надо мартини в неё влить, чтобы развязать язык?

— Хорошо, — заказываю ей сет из трёх больших коктейлей, которые подаются один за другим, как только предыдущий бокал заканчивается.

Ждём заказ, смотрим друг на друга.

— А почему ты пьёшь чай? Так нечестно… — спрашивает Аглая, потягивая свой коктейль.

— Я за рулём.