Не смотри на него

Пролог

Представление в полном разгаре, толпа в восторге, и всем пофиг.

За спиной у Яна его верная стая, а прямо перед ним Стас. Сухов и Рыльский скрутили ему руки и поставили на колени, а позади Толик Кобра фиксирует захватом голову. У Стаса из носа и губы течет кровь, но взгляд все такой же гордый и наглый, как всегда.

Красивый до дрожи. Даже сейчас, перепачканный кровью.

Ноги деревенеют, глаза щиплет. Я в коматозе. И мысли… Глупые, глупые мысли в голове никак не дают покоя. Но я первосортная актриса. Расправляю плечи и задираю подбородок так, чтобы взгляд казался максимально надменным.

Ян хватает его за расстегнутые и перепачканные землей полы куртки и притягивает к себе.

- Извиняйся перед ней.

Ян давно искал повод, чтобы опустить Стаса, поскольку тот с момента своего появления в нашей школе уж очень быстро стал перетягивать все внимание на себя. А с таким раскладом Марек никогда не смирится. Идеальное оружие для меня, чтобы изводить Стаса.

- Сначала пусть перед моей матерью извинится – шипит тот. - А тебя я урою, мразота. Только один на один – скалится и сплевывает слюну вперемешку с кровью.

- Думаешь, я зассал? – ухмыляется Марек. - Нет, чувак, не так. Просто сейчас ты в дерьме на всеобщее обозрение. Ты всего лишь грязь из-под ногтей и только.

Стас переводит потемневшие глаза на меня, и это, как удар в солнечное сплетение, потому что там одна сплошная ненависть.

Но разве не этого я добивалась?!

Глава 1 НЕ добро пожаловать!

Ева

- Полный зашквар! – хватаюсь за голову и хожу из стороны в сторону. – Ты точно с ума сошел. Правильно мама говорила.

- Так, только вот не надо мне здесь мать свою приплетать – выходит из себя отец. – Сплавила тебя на мое воспитание. Где она сейчас? В Лондоне? Испании? Германии? Где? Ты хоть знаешь?

Мои глаза тут же наливаются яростью.

- Ненавижу тебя – выплевываю, точно яд, и убираюсь к чертовой бабушке из его кабинета.

- А, ну, стой! – кричит вслед отец и выбегает за мной, придерживая за рукав толстовки. – Они приедут завтра. Я специально тянул до последнего, потому что знаю твой паршивый характер. И уж очень тебя прошу, будь вежлива, иначе, заблокирую карты.

- Пап, она же мамина подруга. Как ты мог вообще? Как? – у меня подбородок дрожит, я не верю, просто не верю!

- Мы с твоей матерью разошлись еще до Ани. Она никак не повлияла на наш развод.

- Ооо – прикладываю руку ко лбу. – Лучше замолчи.

Мчусь наверх к себе в комнату. Отец выдает вслед очередные угрозы, а мне исчезнуть хочется. Закрываюсь у себя и плюхаюсь на кровать, укутываясь с головой.

Как такое вообще могло произойти? А как же мама? Как же я, черт дери!

Еще и сынок ее… Стас.

Раньше наши мамы дружили, и мне частенько приходилось с ним пересекаться. Несмотря на то, что я младше всего на пару месяцев, у Стаса всегда было такое выражение лица, будто перед ним тупая дура, с которой даже лень перекинуться парой слов. Точно у самого семь пядей во лбу, идиот!

Сначала он дико раздражал, выбешивал своей отрешенностью, надменностью. Но потом с наступлением переходного возраста накрыло. Стоило его увидеть, как меня потряхивало и ломало одновременно. Я не хотела рассматривать Стаса, но все равно делала это.

Лохматый, смуглый, как цыганенок с улицы, высокий и нескладный. Но уже тогда невозможно красивый.

Набираю маму. Дозваниваюсь только с пятой попытки. У нас всегда так. Хотя если честно, мне вообще повезло, что дозвонилась. Обычно просто списываемся.

- Привет, родная, давай только недолго, у меня переговоры через пять минут, хорошо?

Пропускаю ее пламенную речь мимо ушей.

- Ты знала?

Она шумно выдыхает. Видимо, догадалась, о чем я.

- Да, он мне рассказал. Они уже расписались?

- Вчера – отвечаю на надрыве, потому что еще чуть-чуть и заору.

Я надеялась, что это все временно, и родители снова будут вместе. Потому что такая любовь просто не имеет права умирать. У них история, как из сопливых романтических мелодрам.

- Ева, мы разошлись. Теперь у нас разные пути. И твой отец тоже имеет право на счастье.

- Разве ты его больше не любишь, мама?

- Люблю, но вернуть ничего уже нельзя. Так бывает.

- Мам, я не хочу жить с ней под одной крышей – слезы все же прорываются. – Забери меня, пожалуйста.

- Ева, мы же это уже обсуждали. У меня такая работа. Я не смогу организовать тебе стабильность. Вечные переезды, командировки. Ты же все время будешь одна.

- Ничего, я все научусь сама по дому делать, хочешь?

- Ева, перестань - мама уже начинает злится. – Ладно, мне пора, детка, целую.

Вою в голос и швыряю телефон.

Так и просидела в комнате до самой ночи. На ужин не вышла, чтобы с отцом не пересекаться. Обычно он частенько пропадает в своей клинике, сам проводит операции, но ради новой женушки и ее выродка взял несколько выходных.

Новая жена!

Вот просто думаю об этом, и меня тошнит, выворачивает все внутренности.

Ради меня он никогда не брал внеплановых выходных, даже когда я заболела воспалением легких и валялась в больнице. Ни мама, ни он. Всегда одна. Сама по себе существую.

А на следующий день из окна своей комнаты я увидела, как эти двое въехали на территорию участка на папиной служебной машине.

Паника, злость, безысходность клубком скрутились в моей голове, подчиняя разум.

Первой из машины выкатилась бывшая мамина подруга, Аня. По другому ее не назовешь. Ни тетя, ни Анна Сергеевна просто язык не поворачивается говорить. Потому что для тети она слишком молодо выглядит и очень красива, а для Анны Сергеевны - уж больно много чести для циничной шлюхи, окрутившей отца.

На ней замшевый тренч, который стоит кучу денег, уж я то знаю. И даже догадываюсь откуда у нее бабки, ведь с зарплатой обычной медсестры она вряд ли могла сама себе позволить такую шмотку.

С другой стороны автомобиля вываливается на свет Божий ее сынок. Он потягивается и осматривается по сторонам. Беспорядочные темные волосы, которые раньше обрамляли его лицо, теперь были коротки подстрижены, почти под ноль. Стаса я не видела довольно давно, с тех самых пор, как наши мамы перестали общаться. За это время он окреп, одежда больше не висит на нем, как на вешалке. Даже объемная куртка не скрывает широкий разворот плеч. Темные джинсы с разодранными коленками подчеркивают крепкие икры, как у спортсмена. Интересно он качается? Залипаю на нем, но тут же мотаю головой, прогоняя морок.

Глава 2 Знакомство с братиком и «Приятный сюрприз»

Отскакиваю от ба, как ужаленная. Не хватало еще, чтобы он видел, как я плачу.

- Привет – глухо произносит Стас.

Святые небеса, это он мне! Я не поняла, на землю свалился астероид что ли?

- Тебя проводить? – интересуется у него ба. – Пойдем, Стасик, покажу комнату.

Стасик!

Закатываю глаза и хлопаю дверью. Сердце по ребрам колотится. Почти до вечера торчу у себя в комнате, переписываясь с подругами, которым сообщила, что с завтрашнего дня мой новый родственничек будет учиться в нашем классе. Как будто нельзя было его сослать в какое-нибудь другое учебное заведение. Военное училище, например, или интернат на худой конец.

Эти курицы тут же наперебой стали закидывать меня просьбами сфоткать его или скинуть ссылку на соцсети, точно она у меня может быть, блин. Больше всех достает Инга. Она вообще любительница парней клеить, а тут свежая кровь.

Прислоняюсь ухом к стене и прислушиваюсь, что же творится в соседней комнате, где поселили Стаса, а потом хватаю телефон, настраиваю камеру и иду к нему.

Дверь не закрыта. Щелкаю за ручку и толкаю с ноги. Пусть с порога поймет, что он здесь вообще никто. Приживалка при своей мамашке.

Стас стоит ко мне спиной в серой просторной футболке с рукавами до плеч и баскетбольных шортах. На кровати разложены его вещи, которые тот аккуратно перекладывает в шкаф, а на письменном столе свалены в кучу учебники.

Щелкаю камерой вид сзади. Высокий, немного сутутлый и широкоплечий. Тот сразу оглядывается через плечо. Снова щелкаю.

- Ты чего здесь забыла?

Бесцеремонно двигаюсь на него, чтобы снять поближе.

- Где хочу, там и хожу. Это мой дом, а ты – никто.

Щелкаю камерой.

- Ты меня фоткаешь? – доходит, наконец, до болвана.

Сжимает плотно припухлые губы. Чувственные, как у девчонки. Надвигается.

Навожу телефон и делаю контрольный снимок. Стас тут же хватает меня за руку, в которой держу гаджет, и склоняется к лицу. Он него пахнет жвачкой со вкусом колы и еле уловимым парфюмом с мускатными нотами.

- Свалила отсюда – голос грубый, низкий.

Одергиваю руку и прячу за спину.

- Еще раз тронешь - шиплю в лицо. – Расскажу отцу, что ты меня лапал.

Уголок губ ползет вверх, а зрачки расширяются, вытесняя молодую листву, заполняя все темнотой.

- Ты сейчас в моей комнате, дура.

- Не в твоей, а в комнате для гостей, ясно? Ты даже не гость. Скажу, что вежливо зашла познакомиться, а мой новый братик сразу же попытался завалить на кровать. Как думаешь, что будет дальше, а? – зыркаю на него с вызовом.

Стас напряженно играет желваками, но все же отстраняется и снова принимается разбирать свои шмотки.

Так-то, козел!

Победно улыбаюсь и прохожу дальше к широкому креслу, расположенному сбоку от раздвижных дверей, выходящих на общую террасу. Плюхаюсь в него, закидывая ногу на ногу, и принимаюсь отсылать фотки подругам.

Не замечаю, как сама начинаю на него пялиться. Красивый. Но не так, как мой парень Ян, например. У того красота классическая, смазливая, как у модели. Правильные черты лица, русые волосы, голубые глаза, скулы, губы, прямой нос – все идеально. Высокий и подкаченный.

У Стаса красота другая. Как будто, смешанная. Ничего не сочетается, но вместе смотрится просто крышесносно. Чуть кривоватый нос, точно был сломан в драке, глаза с поволокой, слишком женственные губы, чуть оттопыренные уши, что еще больше подчеркивает короткая стрижка с почти выбритыми висками. На внутренней стороне предплечья виднеется татуировка в форме квадрата и иероглифа в нем. А еще одна скрывается на бедре. Из-под шорт виднеется лишь маленькая часть, уползающая на коленку. Он чуть ниже Марека, но все же довольно высокий. Даже не представляю, что там прячется под футболкой, и лучше мне не смотреть, потому что от увиденного уже плавится мозг и сердце в ушах грохочет.

- Ну, и что ты думаешь обо всем этом? - спрашиваю, стараясь разрядить обстановку, потому что Стас ловит в отражении зеркала мой взгляд.

Парень равнодушно пожимает плечами.

- Мне все равно.

- Разве тебе нечего было терять на старом месте? У тебя что нет друзей, девчонки, наконец? Просто так взять и все поменять в семнадцать. Ты хоть представляешь, что тебя ждет в нашей школе?

Стас убирает стопку с джинсами, закрывает дверцу и разворачивается ко мне лицом, складывая руки на груди.

- Ну, и что меня там ждет? Думаешь, вы, мажоры, сможете меня запугать? Я в таком районе жил, тебе и не снилось, принцесса.

- Это мы еще посмотрим – недвусмысленно намекаю братику на предстоящую травлю.

Скалится и подходит ближе. Еще ближе. Подбираюсь вся в кресле, потому что Стас уже стоит у моих ног. Большой палец с нюдовым педикюром касается его ноги и задевает темные волоски на коже. Меня сразу же током прошибает. Разряд за разрядом.

Этот козел замечает мою реакцию и нагло шарится своим мутным взглядом по моему телу, спрятанному в домашний безразмерный спортивный костюм.

Глава 3 Марек

Иду по алее к воротам, на улице моросит противный дождь, как из пулевизатора. Отец семенит за мной. Выругиваюсь на ходу, но шага не сбавляю. Щелкаю по кнопке, чтобы открыть калитку. Толкаю дверь обратно, но отец успевает выставить руку.

- Ну, чего ты за мной тащишься? Сказала же не трогай меня сейчас. Просто, дай успокоиться.

- Он что ли успокаивать тебя будет? – кивает отец на Яна.

- Да, он! Ян меня с самого детства успокаивает. Нам обоим с родителями не повезло – вываливаю на отца затаившуюся обиду.

- Я с ним поговорю.

Марек не стал дожидаться, пока отец к нему подойдет, и сам вылез из тачки.

- Добрый вечер, Павел Андреевич – пожимает ему руку.

- Привет, Ян. Давай, отойдем.

Марек не сопротивляется, лишь пожимает плечами и, кинув на меня вопросительный взгляд, удаляется за отцом вдоль забора.

Не хочу промокнуть под мерзким дождем, поэтому сажусь на пассажирское сиденье рядом с водительским и откидываюсь немного назад, кутаясь в куртку. Смотрю на этих двоих. На папе рубашка, а на Яне толстовка с капюшоном, который тот накинул на голову.

Яна я знаю давно. Очень давно. Раньше наши отцы были деловыми партнерами. Папа тогда только открывал свою первую клинику, а отец Яна занимался поставками медицинского оборудования. Теперь их бизнес далеко вышел за пределы нашей страны, и они уже больше не сотрудничают, но все также дружат.

Но несмотря на это папа Яна не долюбливает и совсем ему не доверяет. А если бы он узнал насколько свободные у нас отношения, то вообще бы его в землю закопал. Папа думает, что между нами все серьезно, однажды мы поженимся и заведем белокурых детишек. Только вот как бы не так!

У нас еще не было настоящего секса. Ну, в смысле с проникновением, и все такое. Поцелуи, ласки, петтинг, но на большее я никак не могу решиться. Может, потому что знаю, у Яна нет ко мне настоящих чувств. Он меня не любит. Мы оба не влюблены. Наверное, просто привыкли друг к другу, как за спасательный круг держимся, боимся упустить.

Но мне с ним все равно хорошо. Ян всегда на моей стороне, чего бы я не вычудила. Даже не сомневается никогда. Будь то родители, будь то друзья, я смело могу на него положиться, чем частенько пользуюсь.

Наконец, папа отпускает его и убирается домой. Ян садится в машину, промокший насквозь. Дрожит весь.

- Что он тебе задвигал там? – кошусь на парня.

Марек откидывает капюшон и утирает мокрое лицо ладонью.

- Как обычно, чтобы я тебя не обижал, иначе отрежет яйца, и все в этом духе.

Тянется за поцелуем, но я отворачиваюсь к окну.

- Поехали уже отсюда.

Марек вздыхает, и мы трогаемся с места под долбящую по ушам музыку.

В чате приходит новое сообщение. Снимаю с блокировки экран, открываю диалоговое окно, и как раз в этот самый момент Ян замечает фотку Стаса в переписке, которую пересылала в чат Инга с обведенными красным маркером татушками и целой стаей сердечек.

- Это че за хрен?

- Наш новый одноклассник, завтра познакомитесь – говорю будничным тоном.

- В смысле? – удивленно вскидывает брови Ян. – Это твой брат сводный что ли? Тот самый?

Марек уже в курсе моих семейных дел.

- Тот самый – читаю последнее сообщение и выключаю экран.

- Дай сюда – тянет свободную руку к моему телефону.

- Зачем? – прикидываюсь дурой.

Ян сверкает своими голубыми глазами.

- Ева, дай свой гребаный телефон сюда.

Хмыкаю и вкладываю в его ладонь гаджет, снимая блокировку.

- Любуйся – бросаю, а сама наблюдаю за реакцией.

Ян притормаживает скорость и, поглядывая между делом на дорогу, шарит злыми глазищами по экрану. Все он понимает.

Да, Марек, это твой явный конкурент за женские сердца, а, может, не только за них. Конечно, у нас в школе среди выпускников и кроме Яна есть симпатичные ребята. Но Стас не просто симпатичный, он другой. И взгляд у него, как у звереныша. Опасливый, недоверчивый. Среди наших разморенных сытой, богатой жизнью парней, Стас безусловно будет выделяться.

- Нахер ты его фоткала? – брезгливо протягивает телефон обратно.

- Девчонки просили – пожимаю плечами, типа, а че такого?

- Он что с вами будет жить? – косится Марек. Заведен. Вздрючен. Нервничает. - Я думал он младше.

Может, ревнует? Никогда не ревновал меня, даже к друзьям, даже к Кобре, который постоянно на меня своими масляными глазенками смотрит, а тут на тебе, понесло.

- Будет – уточняю. – В соседней со мной комнате.

- А че ты так лыбишься? – взбрыкивает на меня. – Запала что ли?

- Я? – делаю невинные глазки и хлопаю ресницами. – На этого нищеброда? Пфф, гонишь.

- Если он до тебя дотронется только, я по земле его раскатаю, поняла?

Смотрю в лобовое стекло и делаю вид, что не слышу. Мне нравится эти панические ноты в его голосе.

Глава 4 На чужой территории

Стас

Отец свалил от нас, когда мне было десять. Я все никак не мог понять, почему. Искал причину в себе, думал, может, сам виноват, и отец просто устал от моих выходок, о которых сначала приходилось выслушивать в детском саду, а затем и в школе.

Но однажды вечером во время нашей с мамой ссоры, она выпалила, что никогда не любила моего отца, поэтому он и ушел.

А я все думал, как же так! Ведь, если она отца не любила, то и меня тоже не любит. Мама же оправдывалась, успокаивала, что я был и останусь навсегда самым главным мужчиной в ее жизни. Но уже позже я понял, что это не так.

Главным для нее был муж подруги, Павел Никольский, с которой они дружили еще со школы.

Высокий блондин с кучей бабок, в отличие от моего отца. Он имел красивый дом, недвижимость за рубежом. Жену наряжал в дизайнерские шмотки, возил по курортам, дарил брильянты.

Каждый раз после совместных посиделок с Никольскими, мама с папой ругались. Дома за закрытыми дверями орали, как ненормальные. Я же сидел в своей комнате, вжавшись в спинку кровати и считал до бесконечности, лишь бы это дерьмо поскорее прекратилось, а потом просто вырубался, так и не дождавшись тишины.

Еще у Никольских была дочь младше меня на каких-то пару месяцев. Еву я помню еще мелкой, приставучей овцой. Она носила брекеты, и, если честно, мне это нравилось. Потому что в остальном девчонка, скорее, напоминала куклу, а не живого человека. Пшеничные волосы до поясницы, дурацкие заколки, широкая улыбка, как у Буратино, и большие льдистые глаза.

Однажды отец во время нашего совместного воскресения, когда он еще проводил со мной время после развода родителей, сильно накидался и вывалил мне, что мама залетела от него случайно, после чего тот предложил пожениться, потому что очень ее любил. Мама аборт делать не решилась и согласилась на свадьбу. Так я и появился. Хрена себе история!

А вот Ева была желанным ребенком, запланированным, и поэтому я ее конкретно не переваривал. Она росла в роскоши и, казалось, что в любви и заботе. Я терпеть не мог гостить у Никольских, потому что даже не знал, как правильно смывать в их навороченном толчке. Наши семьи были абсолютно разнополярны, и я чувствовал, как мама завидовала подруге, отец тихо ненавидел Павла Николького, а я шарахался от их дочурки.

Вот такое дерьмо творилось в моей семье, пока родители не развелись.

А потом мама, словно расцвела. Перекрасилась, похудела, записалась на фитнес. Стала везде с этой своей подружкой таскаться. И однажды мы даже вместе летали на новую виллу Никольских в Айа-Напу.

Я тогда очень просился в спортивный лагерь, но мама потащила меня с собой. Мне было четырнадцать. Я впервые влюбился в девчонку из спортивной школы и хотел поехать с ней, но обломался.

Я дико злился, и все свое паршивое настроение вымещал на Еве. А тем временем девчонка сильно изменилась. Ушла угловатость, сиськи выросли, обрисовалась тонкая талия. Она все время крутилась передо мной в своем неоновом купальнике и томно зыркала из-под длиннющих пушистых ресниц. Я понимал, что нравлюсь ей, и от этого бесился еще сильнее. Не хотел, но думал о ней сам. Против своей воли. И подсматривал. Как и она.

- Я ни хрена туда не поеду – орал на маму, когда та объявила, что у нее роман с Никольским, и мы переезжаем к ним.

И как они только шифровались столько времени! Меня чуть не вырвало, когда мама призналась, что врала про смены в больнице, а сама ездила к нему в гостиницу, когда тот останавливался в нашем городе. Только подумать, моя мать, как долбаная шлюха бегала к мужику, у которого дома оставались жена и дочь.

- Стас, милый, я люблю его. Всю жизнь любила, ждала. Неужели я не заслужила хоть немного счастья? – рыдала мать, хватаясь за мои руки.

- А я тут при чем? Почему я должен все бросать и тащится за тобой?

- Потому что ты – мой сын! – вспылила мама. - Несовершеннолетний сын, кстати. И пока мне решать, где и с кем тебе жить.

- Я перееду к отцу – мотаю головой, теребя отросшие волосы.

Мама нервно засмеялась, как припадочная.

- Больно ты ему нужен. Твой папаша молодость вспомнил, по девчонкам-студенткам таскается, а тут ты.

- Будто тебе нужен – прошипел в ответ.

- Стас – устало простонала мама. – Я беременна. Мне без тебя там не продержаться.

Пнул стул и швырнул все со стола. Посуда вдребезги, еда по стенкам, и мама начала причитать в голос. А я свалил в друзьям до утра. Напился, как черт, а на следующий день мы забрали документы из моей старой школы.

Дом у Никольских теперь другой, гораздо больше и пафоснее прежнего. Еще до переезда Павел приезжал к нам знакомиться. Я хотел исколошматить его морду в мясо, вкатать в асфальт, но сдержался. Вспомнил про ребенка. Не плодить же еще одну безотцовщину.

Он уговорил меня пойти в ту же школу, что и Ева, потому как удобнее будет добираться, ведь живут они в Подмосковье. Да, в принципе, мне было уже пофиг куда. Главное побыстрее отучиться, поступить в универ и свалить ко всем чертям. Пусть живут, как хотят.

Еву я не видел давно. И когда встретил ее в коридоре, плачущую на плече у пожилой домработницы, то не сразу признал в этой расстроенной девчонке в растянутом спортивном костюме и с небрежным пучком на голове высокомерную выскочку Никольскую. Но все же это оказалась она. Заявилась ко мне чуть позже.

Глава 5 Первая стычка

Ева

Иду к своей парте, не обращая внимания на девчонок. Марек здоровается с ребятами и плюхается на соседнее место. Не могу так. У меня и без него полнейший бардак в голове, и ладони холодные, мокрые. Я волнуюсь. Этот козел может появиться в любую минуту.

- Ян – прерываю его бессмысленный треп с Владом Суховым и кладу руку поверх рубашки на сгибе локтя. – Хватит дуться.

Залипаю на идеальный профиль, вздернутую верхнюю губу.

Марек делает вид, что не слышит и дальше болтает с Суховым. Еще и Рыльский подключается. Они гогочут, как деграданты последние. И это совсем выводит меня из себя.

- Ева! – зовет Инга, видимо, чтобы я подсела к ним и принялась вместе с девчонками сплетничать насчет своего новоиспеченного родственничка. Но я машу в ее сторону рукой, даже не повернувшись. Типа, чтобы отвалила. Мне не до них сейчас. И так пусть спасибо скажут за фотки.

- Давай тогда расстанемся, ты этого добиваешься? – рявкаю на Марека.

Тот, наконец, поворачивает ко мне голову. Волосы всклокочены, глаза усталые. Что нам делать?

- С чего ты решила, что я хочу с тобой расстаться? – спрашивает тоном, словно перед ним надоедливая пятилетка, прямо как его младшая сестренка.

- А почему тогда игноришь со вчерашнего вечера?

- Ты знаешь почему – цедит Марек сквозь зубы.

- Ян, не будь таким козлом – срываюсь на парня.

Мне без него сейчас не выплыть, как Ян не понимает!

- Твою мать - закатывает глаза. – И в чем я козел?

Наши разборки привлекают внимание остальных ребят в классе.

- Да, трахнетесь уже – стонет на нас Рыльский.

- Реально задолбали – поддерживает его Сухов.

- Свалите к хренам! – гаркает на них Марек.

И в этот самый момент заходит Стас.

Он двигается уверенно, с ленцой. На плече рюкзак, в руке сжимает пиджак, как ненужную тряпку. Рубашка сидит свободно, верхняя пуговица расстегнута, галстук ослаблен, рукава закатаны до локтей, открывая татуировку на предплечье.

Стас из-под полуопущенных ресниц сканирует класс. Вскользь задевает меня и Яна, дергая бровью, и шагает к свободному месту рядом с Полиной Чижук.

Чижик вечно сидит одна, и всегда на задних партах, потому что больно долговязая. Все пялюсь назад, оторваться не могу. Эта овца еще ему и улыбается. Рядом ерзает на стуле Марек.

Вместе со звонком пиликает мой телефон.

Открываю сообщение.

Инга: В реале он еще горячее, чем на твоих фотках)))

Кошусь на подругу, что сидит в соседнем ряду вместе с Толиком Коброй.

У нее сегодня яркий макияж, несмотря на строгие правила школы относительно косметики, на которые Клименко чхать хотела. Волосы цвета вороного крыла уложены крупными волнами и затянуты на затылке шелковой темно-синей лентой под цвет школьного пиджака.

Инга очень красивая, яркая. И меня несколько напрягает тот факт, что она заинтересовалась Стасом.

Наконец, забегает химичка, извиняется за опоздание и тут же нагружает нас новой темой. А у меня в голове кавардак. Затылок горит. Мне все кажется, что он смотрит на меня. А, может, мне просто так хочется, чтобы смотрел.

Все тянет обернуться. Хотя бы вскользь, но я держусь, как могу. Марек тоже на взводе. То ли из-за нашей ссоры, то ли из-за своей нетайной воздыхательницы Полины.

Следующим уроком поставили биологию. На перемене утаскиваю девчонок за собой в туалет.

- И как ты собралась с таким мальчиком под одной крышей жить? – ловит мое отражение в зеркале Лиза Колпакова, пока я подкрашиваю блеском губы.

- Молча – выдавливаю ехидную улыбку, зыркая на подругу.

- Ой, да, ладно вам – вмешивается Лера Андронова, что сидит на подоконнике рядом с Ингой Клименко. – По мне так Ян намного симпатичнее.

- Кстати, чего вы опять собачились? – спрашивает последняя.

Придирчиво оглядываю отражение в зеркале.

- Да, так. Я вчера у него ночевала, и, когда он был в душе, к нему приперлась Чижук, типа, домашку по химии принесла. Я вот думаю, как часто она вот так приходит.

- А Полинка у нас вообще не промах – фыркает Инга. – Вчера к Мареку, сегодня новенькому во все тридцать два лыбится.

- Два сапога пара – бурчу себе под нос, имея ввиду Стаса и Полину.

Заходим в класс как раз перед появлением нашей кураторши Ольги Сергеевны или просто Серьги, как мы ее про себя называем.

Та анонсирует скорую поезду классом в какой-то там исследовательский институт, и как бы между делом представляет Стаса.

Всего пару предложений. Стас Филатов. Мальчик из Жуковского, спортсмен и все. Впрочем, одноклассники и так в курсе, что Стас – мой сводный братик.

С Яном мы больше не общаемся. К тому же я злюсь на него еще сильнее, оттого что тот постоянно пялится на парту, где сидят Стас и Полина.

Глава 6 Глаза в глаза

Что ж во мне так бурлит?

Смотрю на Яна, пока добираемся до дома с его водителем. Марек свайпит по экрану туда-сюда. Бездумно. Мысли где-то далеко.

- Хорошо он тебя приложил – тяну руку к его растрепанному затылку. – Дай посмотреть.

Ян дергает головой, а потом хватает меня за подбородок и фиксирует лицо, заставляя посмотреть в его ледяные глаза. Зрачок расширен. Взгляд утопает в черноте.

- Заткнись – выговаривает по буквам, почти шипит, а потом отталкивает и вновь утыкается в телефон, как ни в чем не бывало.

- Эй! – щелкаю пальцами у него перед носом. – У тебя все нормально? Может, таблами с тобой поделиться, блин!

- Поделись – на полном серьезе заявляет Марек и играет желваками.

- Чего? - усмехаюсь. – Я пошутила, Ян.

- А я нет – все также серьезно.

- Да, что с тобой? – выхожу из себя.

- Ничего, забей – бурчит под нос и снова в телефон.

- А я знаю, чего. Тебя просто бесит, что Стас с Чижиком все уроки ворковали, как голубки. Она такая – хи, хи, хи. Вот, что тебя бесит – вываливаю на него. – Ты поэтому ему зарядил. Только вот выглядело это глупо. Ты вел себя, как идиот.

- Думай, как хочешь – вздыхает устало.

- Вот и думаю.

Смотреть на него не могу.

Подъезжаем к воротам.

- Ты со мной? - спрашиваю, прежде, чем открыть дверь.

- С тобой – выходит первым.

Ждет, пока я тоже выйду, и отсылает водителя.

Дома тихо. В холле замечаю бабу Тому.

- Привет, ба! Где все?

Та вытирает фартуком мокрые руки.

- Отец на работе, Аня уехала с ним в клинику, а Стасик там - кивает в сторону кухни.

- Здрасте - бубнит злой Ян.

И зачем поперся только со мной? Что вообще между нами происходит?

- Здравствуй, здравствуй, мой хороший.

- Пойдем – хватаю его за руку и тяну за собой в сторону кухни. Стас сидит к нам спиной на барном стуле и жует бутерброды.

- Не подавись – говорю «братику» и прохожу к шкафчикам. - Сейчас еды возьму с собой - это уже Мареку, который так и буравит сутулую спину Стаса.

Он оборачивается на мой голос и придирчиво оглядывает Яна. А тот аж в плечах расправляется. Руки на груди складывает и приваливается к стене плечом.

- Как шнобель, не болит? - задирает Стаса.

Господи, еще здесь этого не хватало. Хотя на что я рассчитывала!? Именно на это.

Переносица у Стаса заметно посинела и немного опухла.

- Докривляешься, не так приложу – отвечает, выглядывая на Марека через плечо.

- Ну, рискни – Ян отлипает от стены и делает пару шагов к барной стойке.

Кажется, Стас только этого и ждал. Откладывает бутер и вскакивает с места.

Я, прижимая к груди снеки, опережаю Стаса и становлюсь между ними.

- Все, хватит – дергаю Яна за руку. – Пойдем. Хрен с ним. А ты – оборачиваюсь на Стаса. – Бабу Тому не пугай.

Стас смотрит за спину Марека, туда где стоит растерянная ба и теребит подол фартука, поджимает свои девчачьи губы и возвращается к бутербродам.

Поднимаемся ко мне, и Ян не дает даже опомниться, тут же разворачивает к себе, из рук летят все снеки, сжимает мое лицо в ладонях и целует. Кусает губы жадно, точно, наказывает. У меня мурашки по спине табуном бегут. Закидываю руки ему на шею и пячусь назад. Движемся мимо кровати прямо к письменному столу у окна. Ян одной рукой поддерживает за талию, а другой скидывает на пол учебники и подсаживает меня. Раздвигает ноги и пристраивается между ними. Стону в губы, когда встречаю его язык. Он злой. Очень злой. И постоянно кусается.

В очередной раз, когда Ян хватает меня за нижнюю губу, немного оттягивая, раскрываю глаза и почти задыхаюсь.

В дверном проеме стоит Стас. Смотрит прямо на меня. Встречаемся взглядами. Чувствую, как руки Яна под блузой проходятся по позвоночнику. Стас не уходит. Я под гипнозом. Взгляд оторвать не могу. Его губы медленно расползаются в ухмылке. Хищной. Едкой. Отравляющей. И меня трясет, колотит.

Хочется прокричать: "На, смотри! Тебе нравится? Скажи, что нравится!". Если бы не нравилось, не стоял бы здесь истуканом. И от этой мысли возбуждение колкими иголками проходится по телу.

Под блузой щелкает застежка лифчика, и на секунду прикрываю глаза, а когда распахиваю вновь, то Стаса уже нет.

- Все, подожди – шепчу Мареку между поцелуями. – Куда разогнался.

Тот замирает, а потом отстраняется.

- Серьезно? Куда разогнался? Твою мать, мы встречаемся уже два года – Ян ошалело рассматривает мое лицо.

В висках током колотит. Я понимаю, все понимаю, но…

- Ты любишь меня? Скажи хоть раз, как есть, Ян.

- Я… – вынимает свои руки из-под блузы и опирается ими о край стола. – А ты?

Глава 7 Не провоцируй

Стас

В хрен знает какой раз пробегаюсь по странице на сайте в поисках подработки, а в голове неразбериха. Никольская совсем не в моем вкусе и в рейтинге сучек без проблем заняла бы первое место, но перед глазами так и стоит картина, где она сидит на столе и сосется с своим парнем, мудаком всех мудаков.

Может, у меня просто девчонки давно не было, и я так завелся. А, может, из-за того, что ее школьная юбка задралась до самых бедер и оголила стройные ноги, облаченные в черные колготки. И взгляд без грамма смущения прямо на меня.

Мне казалось, что я простоял там долбаную вечность, пока, наконец, смог отлипнуть от ее глаз. А потом ушел к себе, надел битсы и врубил музыку на полную мощность, чтобы просто ничего не слышать.

И только я забыл обо всем этом дерьме, как мы снова пересеклись на кухне, куда я спустился попить молока перед тем, как свалить на собеседование в кофейню.

Ева сидит прямо на столешнице возле плиты и намазывает тосты шоколадной пастой. На ней уже нет школьной формы, а вместо нее фисташковая футболка и черные лосины. Волосы убрала наверх и небрежно закрепила заколкой.

Я уже заметил, что Ева дома и Ева в школе – два разных человека. Макияж смыт, и теперь вместо черных стрелок, идеальной матовой кожи и укладки, на меня смотрит просто симпатичная девчонка с синяками под огромными серо-голубыми глазами.

- Любишь подглядывать? – говорит, как бы между делом, облизывая ложку.

Вот стерва! Явно нарывается. Кривлю губы и ставлю молоко на место. Мне бы просто убраться поскорее отсюда и проигнорить ее треп, но Никольская так вызывающе на меня уставилась.

Поэтому я закрываю дверцу холодильника и направляюсь к ней. Не спеша. Ева даже не ерзает. Лишь наблюдает за мной, не отрывая глаз. Я, как примагниченный, слежу за движением ее языка по блестящему металлу.

Подхожу очень близко, едва не касаясь пахом ее колен. У меня по телу озноб пробегает, когда чувствую, как цветочные духи забивают ноздри. Вблизи замечаю, что у нее пушистые ресницы и пара прыщиков на подбородке. С ними она кажется более реальной, живой, а не крашеной куклой. Опираюсь руками о столешницу по обе стороны от ее бедер. Ева смотрит с вызовом, замирая с ложкой в одной руке и банкой Нутеллы в другой.

- А ты любишь, чтобы смотрели? – выдаю охрипшим голосом.

- Мы забыли закрыть дверь - склоняет голову на бок, то и дело опуская свой взгляд на мои губы.

- И где же твой белокурый принц? – стараюсь смотреть только в глаза.

- Не твое дело – ядовито улыбается.

Без намека на сопротивление забираю ложку из ее руки, зачерпываю немного пасты и отправляю себе в рот, а она так и пялится на пирсинг у меня на языке. Не отрываясь следит.

- Надеюсь, ты ничем не болеешь? – тихо спрашиваю, склоняясь к ее виску, и медленно отстраняюсь, улавливая ее рваный вздох. – Ладно, бывай, сестренка – выделяю последнее слово и убираюсь ко всем чертям.

- Пошел ты! – шипит вслед, а у меня лыба до ушей от ее реакции, и сердце гремит по ребрам.

Сначала добираюсь на электричке, потом пересаживаюсь на метро. У себя в городе я уже подрабатывал баристой, так что в чем суть работы в курсе. Меня берут с условием испытательного срока на две недели. Я соглашаюсь, потому что забегаловка находится недалеко от школы. Смогу сразу после занятий ходить на смену. А там посмотрим, как дело пойдет. В любом случае у Никольского бабки клянчить я не собираюсь. Одно дело, что он содержит мою мать, а совсем другое дело - я.

Когда возвращаюсь, мама устраивает мне допрос с пристрастием, куда я мотался. Отнекиваться не собираюсь, пусть знает. Совершенно ожидаемо, она закатывает небольшую истерику со слезами на глазах.

- Твое дело учиться, Стас – втирает мне, пока я ем. – А деньги я буду выделять тебе сама. Каждый месяц на карточку.

- Это не твои деньги – цежу сквозь зубы.

- В этой школе тяжело учиться. Ты сможешь все запороть, Стас – выходит из себя мама.

- Все будет хорошо. Я буду брать вечерние смены два через два – пытаюсь ее успокоить, потому что ей сейчас совсем нельзя волноваться.

- Господи, да, о чем с тобой говорить! – восклицает, обреченно всплескивая руками, и уносится в свою комнату.

- Вот и поговорили – бурчу под нос, доедая ужин.

У нее теперь новая жизнь – муж, заботы о будущем ребенке, планы, а у меня все вверх дном. Нужно подстраиваться под ее обстоятельства. Ненавижу, что в силу возраста не могу пока решать сам, как дальше жить. Я зависим от нее, а матери сейчас совсем нет до меня дела.

Вечером собираюсь на пробежку, а после тащусь в душ, который расположен на втором этаже прямо напротив моей спальни. Захожу, а там на краю ванны сидит Никольская и наливает воду, добавляя какую-то розовую жидкость. Кругом пар, жарко, а с меня и так пот течет.

– Свали, на хрен, отсюда. Мне нужно в душ, я устал, как черт.

Оглядывается, как на кусок дерьма, и брезгливо хмыкает.

- Еще раз повторяю для идиотов. Это мой дом. А ты и твоя мамаша - обычные приживалки. Сегодня я хочу принять ванную, а в моей комнате только душ. Я всегда принимаю ванную здесь и под тебя подстраиваться не собираюсь. Свали сам! - рявкает под конец.

Глава 8 Из-за Полины

Ева

Стас стоит передо мной в одних черных боксерах, ни капли не стесняясь. А я ловлю свое дыхание, чтобы не охнуть.

До сих пор не могу выкинуть из головы, то, как он близко склонился ко мне там, на кухне. Первый раз вблизи заметила, насколько у него красивые глаза. Очень яркие, зеленые с коричневыми вкроплениями. Родинка на носу, прямо на правом крыле. И язык… Там пирсинг! Даже представлять не хочу, когда к коже прикоснется холодный металл.

У него такое тело... До мурашек. Стройный, но с прокаченным прессом. Широкие, немного покатые плечи, узкие бедра, темная дорожка от пупка. Это просто преступление – иметь такое тело в семнадцать.

Спускаюсь ниже и залипаю на витиеватом узоре, опоясывающем бедро.

Невозможный мальчик.

Дурацкие эмоции, которые испытывала к нему, будучи четырнадцатилетней девчонкой возвращаются бурей. Проносятся по телу электрическими разрядами. Не позволяют расслабиться.

Вспоминаю его, растянувшегося в шезлонге возле бассейна. На глаза бейсболка, скрывающая лицо, а по телу мелкие капли не то воды, не то пота. У меня были прыщики на лопатках и плечах, а у него кожа ровная, гладкая, как в фотошопе обработанная. В ушах наушники. Он мотал головой в такте музыке и подергивал пальцами на ноге.

На секунду подрываюсь, готовая вылететь из ванной в ту же секунду, но потом беру себя в руки. Какого фига я должна сваливать! Он что рассчитывал стриптизом меня напугать?! Думал, зардеюсь как благородная девица, и удалюсь в свои покои? Ха, как бы не так.

Пусть уж продолжает, раз начал. Хотя, думаю, дальше он не пойдет. Сдрейфит. Решаю остаться и досмотреть представление до конца.

Стас несколько секунд вопросительно пялится на меня, а потом облизывает нижнюю губу и спускает вниз боксеры.

Я впиваюсь ногтями в бортик у ванны.

Офигеть! Даже не пытается прикрыться, хотя бы ладонями, блин! Хотя ладонями лучше не надо.

Дергаю головой в сторону ванны и рассматриваю белую пену. Чувствую, как по шее расползаются красные пятна. Мое тело – предатель. Выдает меня с головой.

Я смущена. Да, я в шоке!

- Идиот – произношу вмиг осипшим голосом.

- Я предупреждал - отвечает ровно, спокойно, точно не стоит сейчас передо мной, в чем мать родила.

И не спеша заваливается в душевую кабину.

Слышу, как шумит вода над его головой, разбиваясь о плечи. Я теперь точно не усну. Он вообще на всю голову больной.

Понимаю, что проиграла. Не полезу же я при нем в ванную. Матовая перегородка в душе запотела, и я улавливаю лишь размытые очертания его фигуры.

Выключаю кран и достаю затычку.

- Ублюдок конченый – рычу на него перед тем, как грохнуть дверью.

Несусь через коридор в свою комнату. Жаль, что комната родителей на первом этаже. Классно бы было, если бы его мамаша, застукала своего ненаглядного сыночка голым передо мной, а еще лучше, если бы отец застукал.

Иду в душ. Чередую то горячую, то холодную воду, чтобы выбить, вытрясти из головы эти картинки, как слайды, проносящиеся перед глазами.

Нужно просто лечь спать. Перед сном проверяю телефон. От Марека тишина. Открываю наинуднейшую книгу про затерянный во времени город, которую посоветовала Инга, и засыпаю.

На следующее утро даже из комнаты выходить не хочу. Как представлю, что придется ехать со Стасом в одной машине, так сразу ладони потеют.

Привожу себя в порядок, надеваю ненавистную форму и стягиваю волосы на затылке в хвост. Осторожно выбираюсь в коридор и кидаю взгляд на его дверь. Закрыто. Там ли он?

Спускаюсь в столовую, где уже сидит Аня, и баба Тома маячит у плиты.

- Доброе утро, ба - обращаюсь только к ней. Пусть эта не думает, что буду вести с ней разговоры.

- Ой, Евонька, сейчас твои любимые тосты сделаю.

Эта тоже что-то промычала, но я предпочла сделать вид, что ее здесь нет.

- Нее, ба, я йогурт поем – достаю из холодильника свой любимый йогурт без добавок и с облегчением выдыхаю, потому что Стаса нигде не видно.

- Стас уже ушел к машине – подает голос папина женушка.

- И? – нагло таращусь на нее.

Та растерянно застывает перед своей овсянкой с ягодами.

- Григорий просит не опаздывать, потому что пробки.

Открываю йогурт и закатываю глаза. Мне даже говорить с ней лень.

- Ты меня учить будешь во сколько выдвигаться? Я по-твоему в эту чертову школу первый день еду, что ли? - пялюсь на нее, как на идиотку.

Когда они дружили с моей мамой, я хорошо к ней относилась. Аня мне даже нравилась. Красивая, всегда на позитиве. А теперь ее физиономию видеть не могу. Предательница. Вообще без каких-либо моральных принципов.

- Евонька – обвиняющим тоном тянет ба. И это еще больше бесит. Беру свой недоеденный йогурт и выкидываю в мусорное ведро.

- Спасибо за завтрак, блин! – хватаю брошенную в холле сумку-шопер и выхожу в тамбур. Достаю из шкафа любимое пальто, которое вместе с мамой покупали в Риме, и подбираю к нему ботильоны на широком каблуке.

Глава 9 Мы зависимы

- Елизавета Александровна – здороваюсь с порога с матерью Яна.

Она тут же перехватывает меня за ладонь и тянет внутрь гостиной.

- Ева, хорошо, что пришла.

Замечаю, что глаза у нее красные, будто она долго плакала, и немного припухшие.

- Он дома, только сначала мне нужно с тобой поговорить.

- Хорошо – я кладу сумку на подлокотник дивана и присаживаюсь рядом. Тетя Лиза устраивается в широкое кресло напротив меня. Теребит руками кромку домашнего платья.

- Ян опять где-то прячет. Вчера, как вернулся из клуба, сразу к себе в комнату ушел. Музыка орала на весь дом. Нам с отцом не открывал. Мы стояли под дверью, а потом Филипп психанул и пытался вскрыть дверь, так этот засранец вылез в окно. Крыша мокрая, вот он и слетел.

- Куда? – спрашиваю мертвецким голосом.

- Как куда! Прямо вниз. Руку повредил, лангетку наложили, и ушиб внутренних органов. Врач сказал, еще хорошо отделался. Без переломов. А этот ненормальный еще и смеется, не соображает ничего. Говорю ему: «Что же ты засранец, делаешь, ведь у вас игра скоро?». А он: «Плевать». И ржет. Вот и все. Плевать ему. Теперь недели две дома сидеть будет.

- Теть Лиз – у меня подбородок дрожит. – Это не я. Я не доставала. Вы же знаете, после того раза…

- Знаю, девочка, знаю. Верю. Это еще, наверное, из старых запасов. Пока врач его осматривал, отец всю комнату вверх дном перевернул, но ничего не нашел. Может, ты как-то повлияешь? – опять хнычет, я и сама близка к этому. – Только за ум взялся. В спорт с головой ушел. А тут…

Блин, вот дурак! Слов нет! Не хочу думать, что это из-за нашей с ним ссоры. Ведь Марек меня не любит. Даже сказать ничего не смог вчера.

- Я поговорю, теть Лиз, только вы не плачьте.

Она судорожно закивала головой и проводила меня встревоженным взглядом до лестницы на второй этаж.

Останавливаюсь перед дверью. Оттуда грохочет Mouse In Da Chaos, отдавая битами по дубовой поверхности.

Стучусь кулаком. Ноль реакции. Тогда долблю ногой.

- Ян, это я! – пытаюсь крикнуть как можно громче в щель между дверью и косяком. – Марек, блин!

Музыка, наконец, становится тише. Дверь медленно приоткрывается. На пороге Ян. Взгляд расфокусирован, волосы в беспорядке, под глазами синяки, на щеке свежая ссадина. Марек стоит в одних серых спортивках, висящих на бедрах ниже, чем резинка брендовых боксеров. На руке черная лангетка, переходящая на плечо и скрепленная липучкой под мышкой.

- Впустишь или как? - склоняю голову на бок, дожидаясь хоть какой-то реакции.

Ян отмирает, убирает руку с двери и уходит внутрь комнаты, усаживаясь на кровать рядом с макбуком.

Соображаю, как себя вести дальше. Если буду нотации читать, не прокатит. Наоборот, просто поцапаемся. Ян взбесится еще больше.

Мы с ним так похожи. Просто два одиноких ребенка, живущих в семье. И хоть у Яна она полноценная, есть и отец, и мама рядом, но все совсем не так, как кажется. Мать все свое время посвящает лишь дочери, младшей сестре Яна, которой недавно исполнилось пять, а отец вечно торчит на работе, впрочем, как и мой. А когда Ян был маленьким тетя Лиза работала моделью, спихнув сына на нянек. А на лето его сплавляли в Краков к дедушке с бабушкой, чтобы Марек корни отца не забывал и учил польский.

Мы, как сорная трава. Росли сами по себе, и теперь лишь всем мешаем.

В комнате, как обычно, темно. Шторы почти полностью задвинуты. Лицо Яна освещает экран макбука.

Забираюсь к нему на кровать и пристраиваюсь рядом.

- Пытаюсь выбрать фильм – тихо говорит Ян, двигая пальцем по тачпаду.

- О, вот это зачетный – останавливаю его руку на сериале «Черное зеркало».

Ян молча вырубает музыку и включает первую серию. Откидывается на подушку, расположив макбук между нами. Я стягиваю тесный пиджак и заваливаюсь рядом с ним, укладывая голову на здоровом плече. Марек не любит парфюм, и от него всегда пахнет гелем для душа с цитрусовыми нотами. Запах лета. Ян и сам похож на лето.

Я безнадежно запуталась. Мне хорошо с ним. Всегда было в кайф. Мы понимаем друг друга, как телепаты.

Но в то же время, я не могу забыть, какие эмоции у меня вызывает Стас. И так все понятно, что между нами ничего не будет, даже просто потому, что наши родители поженились.

После первой серии начинается реклама.

- Ян – набираюсь смелости спросить. – У тебя с того раза осталось?

Поднимаю на него глаза. Марек терзает нижнюю губу и смотрит в экран.

- Нет, по новой достал.

- Зачем?

Ян переводит взгляд с экрана на меня.

- А зачем ты пьешь свои таблы?

- Вообще то мне их доктор прописал.

- И что ты чувствуешь?

- Ну – пожимаю плечами. – Ничего. Меня, будто из розетки выключают.

- Вот и я хотел почувствовать то же самое. Алкоголь не помог.

Глава 10 Ненавижу!

Когда я вернулась домой, то увидела в гостиной такую картину… По мне, будто катком проехали.

Папа вальяжно сидел на диване, а на его коленях покоилась голова этой. Он перебирал ее волосы и улыбался, пока она что-то там бормотала. На огромном экране сопливая турецкая мелодрама, а перед ними на журнальном столике две круглые чашки и пустая коробка из кондитерской «Монэ», которую очень любила МАМА! Отец всегда покупал пирожные в этой кондитерской МОЕЙ МАМЕ!

Это нечестно!

В голове всплывают совсем сопливые воспоминания из детства, когда папа и мама в редчайшие вечера сидели вот также перед телеком. А я не мешала. Никогда не мешала. Боялась испортить, разрушить, сломать. Мне хотелось, чтобы они сидели так вечно.

Мои плечи затряслись, и по телу пробежался озноб, точно я на морозе, где минус двадцать и сильный ветер.

Подлетаю к ним, хватаю коробку. Эта приподнимается на локте, а в глазах смущение и страх, а папа не успевает среагировать. Я кидаю пустую коробку ей в лицо, крошки разлетаются по полу.

- Ты жалкая пародия на мою маму. Нравится чужие крошки доедать? Так доедай, неудачница!

Отец вскакивает и перехватывает меня за руку. Дергает на себя и вцепляется в плечи.

- Совсем сдурела? Извинись живо! – орет на меня, встряхивая, точно куклу.

- Лучше сдохну! – дергаю плечом. – Отпусти!

- Паша – подает голос эта.

- Ева, ты доиграешься – цедит сквозь сцепленные от злости челюсти.

- Скорее бы уже – вторю ему.

- Паша, все нормально, отпусти ее.

Благодетельница, твою мать! Шлюха - вот она кто на самом деле!

Отец убирает руки, и они безвольными плетьми падают вдоль его туловища.

- Ева – тянет виновато.

А у меня перед глазами уже пелена, я ничего не вижу. Наугад несусь в свою комнату и хватаюсь за телефон.

Пишу маме.

Я: «Привет».

Тишина. Тогда звоню и сбрасываю.

Мама: «Ты на время смотрела? У нас разница четыре часа!».

Я: «Ты обещала прилететь на мое восемнадцатилетие».

Мама: «Я помню».

Я: «Прилетишь???»

Мама: «Да, обещала же. Подарок уже купила. Тебе понравится».

Сердце колотится, и улыбка до ушей.

Я: «Для меня главное, чтобы ты приехала. Ничего больше не нужно».

Мама: «Люблю тебя)))».

Откидываюсь головой на подушки и шлю ей тонну сердечек.

Нужно выдохнуть. Роюсь в шкафу и достаю спортивный черный купальник с молнией до пупка. Беру халат, полотенце и спускаюсь на цокольный этаж. Тут тихо и тепло, а главное никого. Оставляю халат с полотенцем на ближайшем шезлонге и заныриваю.

В детстве мама отдала меня на плавание, и я показывала довольно неплохие результаты, но перед очередными соревнованиями мои легкие забраковал врач, и все закончилось. С тех пор плавание – только хобби.

Ношусь брасом от бортика к бортику, стараясь загонять себя до такого состояния, чтобы просто вернуться в свою комнату и сразу же вырубиться.

Но не тут то было.

Доплываю в очередной раз до бортика и ловлю взглядом Стаса. Снимаю очки.

Стас сидит, растопырив ноги и облокотившись на них локтями, на шезлонге, где лежат мои вещи.

Он зол. Очень зол. Заметил, что я остановилась и тут же подошел к краю бассейна, присев передо мной на корточки.

- Мамочка нажаловалась? - вскидываю правую бровь.

- Что ты ей сказала?

- Правду – шиплю в ответ и хочу оттолкнуться, но Стас ловит меня за руку и пригвождает к бортику.

- Ты злобная, психованная сука. От тебя никому житья нет.

- Иди к черту – выплевываю ему в лицо, а у самой шторм по телу от его слов. Я должна ненавидеть их всех. - Ты ничего обо мне не знаешь!

- Я и не хочу ничего о тебе знать.

- Взаимно – пытаюсь вырвать руку. – Пусти, мне больно.

Разжимает пальцы. Я тут же отталкиваюсь и подплываю к лестнице. Забираюсь по ней и выхожу. Меня трясет от злости. Кидаю очки на шезлонг, пытаюсь полотенцем просушить волосы и топаю к выходу, забывая про халат.

Стас идет следом.

- Ты извинишься – рычит мне в спину.

Прыскаю от смеха.

- Пошел на… – на ходу, не оборачиваясь, задираю руки вверх и выставляю два средних пальца.

Но не успеваю добраться до двери, как это ублюдок перехватывает меня и толкает спиной к стене. Вжимается все телом, нейтрализуя руки, удерживая их в своих ладонях и прибивая к каменной кладке поверх головы.

Его глаза поглощает темнота, на щеках румянец, а губы приоткрыты. Мы дышим часто, рвано, хаотично. У него вдох, у меня выдох.

Я никак не могу перестать думать о том, что видела все, чем он сейчас ко мне прижимается. И про пирсинг на языке. На нем совершенно тонкая белая футболка, а на мне мокрый купальник. Мне холодно и жарко одновременно. Тело предательски реагирует на эту близость.

Глава 11 Месть Евы. Попытка.

Стас

Хлопаю дверью. В комнате тихо и темно. Не хочу включать свет и пытаюсь отдышаться. Дотрагиваюсь до футболки в районе живота. Она мокрая и холодная. От ее купальника. Вспоминаю эти ощущения.

Ее купальник. Черный с молнией до самой талии. Можно расстегнуть и тогда…

Черт.

Веду рукой ниже к серым брюкам. К паху. Сцепляю зубы. Мать вашу! Что я ей там наплел про стояк?!

Вдруг Ева почувствовала? Я вжимал ее в стену всем своим телом. Она точно могла почувствовать, если не дура. А она не дура и, наверняка, не девственница.

Это никуда не годится. Мне нужно выкинуть эти долбаные мысли из головы, но я наперекор усаживаюсь на край кровати, и рука снова спускается в район паха.

Унизительное дерьмо. Стону в голос и откидываюсь назад, прикрывая глаза.

Утром мне еще хуже, потому что ночью снилась Ева. Имя еще такое… До добра не доведет.

Пытаюсь смыться из дома, как можно раньше, чтобы не столкнуться с ней. Добираюсь знакомым способом, сначала на электричке, а потом пересаживаюсь на метро.

Когда Ева появляется в классе специально делаю самое непринужденное выражение лица. Стираю все эмоции. Я должен ее ненавидеть. Хуже девчонки нет, но что-то внутри гложет.

«Ты ничего обо мне не знаешь».

Вот и именно. Ничего. Нихрена. На этом и точка.

Но на уроках взгляд против воли цепляет ее затылок. Сегодня Ева забрала свои пшеничные волосы в высокий пучок. Шея открыта. Тонкая, изящная, беззащитная.

Но после того, как на биологии меня с поличным ловит соседка по парте, Полина, нагло кривлю губы в усмешке и утыкаюсь в учебник, чтобы больше не палиться.

После физкультуры, которую поставили последним уроком, слышу позади себя оклик.

- Филатов!

Оглядываюсь через плечо. Ко мне с футболкой в руках направляется парень, которого все зовут Кобра, хотя на самом деле его фамилия – Сенкевич. Пока Марек отлеживается дома с какой-то травмой, этот парень временно заменяет его на посту капитана команды по баскетболу.

- К тебе тренер наш подходил?

Продолжаю дальше складывать свои вещи в спортивную сумку, мне еще на вечернюю смену в кофейне успеть нужно.

- Ну, подходил.

- А ты? Обломал, да?

Догадливый хрен.

- У вас что больше позвать некого?

Парень хмыкает и приваливается плечом к стальному шкафчику.

- Ты думаешь, если бы было, Борисыч пошел к тебе, новичку?

- Слушай, мне некогда, я работаю по вечерам.

Беру сумку и собираюсь на выход, но Кобра преграждает путь, складывая руки на груди.

- С финансами плохо? Могу подкинуть, сколько надо, только выйди на игру в эту субботу.

Брезгливо морщусь.

- Нет.

- Марека зассал что ли? - на понт берет. – Если он узнает, что я тебя уговаривал, то отобьет мне яйца. Но я все равно прошу, потому что больше некого. Реально некого.

Тот факт, что Марек взбесится, если я выйду на игру, вызывает у меня интерес.

- Ладно, завтра смогу на тренировку подойти.

- Спасибо, чувак – хлопает меня по плечу.

В кофейню еле успеваю.

Помещение довольно небольшое, но уютное. Со вкусом. Меня встречает Светлана, девушка примерно лед двадцати пяти, которая проводила собеседование. Быстро принимаю смену у второго работника, Антона, напрочь усыпанного татухами, переодеваюсь в форму, состоящую из белой рубашки и темно-коричневого фартука на кожаных прищепках, и выхожу за бар.

На собеседовании Светлана говорила, что по вечерам посетителей меньше, чем днем, поскольку рядом располагаются две школы и филиал технического университета. Обстановка и, правда, была спокойной, пока в дверях кофейни я не заметил Еву с одноклассницей Ингой, кажется.

И как только узнала.

Инга тут же прошлась по мне голодным взглядом. Я знаю такой взгляд. Я ей нравлюсь. Без вариантов. Ева же сверкнула ледяными глазами, криво ухмыляясь.

- Привет – протянула Инга, постукивая черным маникюром по столешнице и оглядываясь по сторонам. Эти две, походу, здесь впервые. Не королевских кровей дело, сюда таскаться.

- Добрый вечер – выдаю спокойным тоном.

- Капучино – взмахивает пушистыми ресницами сестренка. – Большой.

- А мне – сразу встревает Инга. – Горячий шоколад. Тоже большой – и подмигивает, растягивая губы в улыбке.

Красивая девчонка. Темные прямые волосы до середины лопаток и карие, немного раскосые глаза. В отличие от кукольной внешности Евы, эта похожа на хищницу. Яркую и смелую.

Быстро расправляюсь с заказом. Передаю сначала шоколад для Инги, та мило щурится и берет крышку для больших стаканов, чтобы накрыть сверху. Потом протягиваю стакан для Евы.

Вижу, как она тянет руку, а затем неожиданно сбивает стакан прямо на себя и визжит на всю кофейню. Понимаю, что со стороны могло показаться, будто, это сделал я.

Глава 12 Только начало

Ева

- Ева, зачем ты это сделала? - семенит следом Инга и дергает меня за рукав. – Если бы я знала, какой концерт ты решила устроить, никогда бы с тобой не пошла.

- Но ты же сама подыграла – усмехаюсь над ней и вырываю из захвата руку.

- А что мне было делать? – возмущается подруга. – Не выставлять же тебя полной дурой!

- Вот и правильно, не нужно, а то сама знаешь, что могло бы случиться дальше.

- Блин, ты задолбала! Можешь рассказывать. Мне все равно ничего не будет, а на Стрелкова я уже давно забила, так что не прокатит, подруга.

Интересно! Раньше Инга до дрожи в коленях боялась, что я всем фотку покажу, которую однажды сделала, случайно заприметив, как подружка обжимается с нашим учителем английского, а теперь ей все равно. Только этого еще не хватало!

Останавливаюсь посреди тротуара и разворачиваюсь к подруге.

- Запала на моего сводного что ли?

- А если и запала? – зло фыркает Инга.

Сканирую подругу, пытаясь понять.

- И зачем тебе Стас? Кроме внешки нет ничего. Полный ноль.

Подруга допивает горячий шоколад и кидает стакан в урну, не отрывая от меня своих карих глаз. Проедает насквозь.

- Вот как раз у Стаса есть. И ты сама это знаешь, Ева. Хотя не спорю, внешка у него огнище. Твой Ян со своей смазливой мордашкой там и рядом не валялся.

- Фу – кривлюсь в ответ. – Ты же сама сохла по Мареку, напомнить? А теперь, типа, смазливая мордашка… Ну, ну.

- Просто Марек твой на принца похож. Холодный и недоступный. А Стас… Короче, я хочу с ним замутить.

- Тогда ты мне больше никто – чеканю каждое слово и ухожу вперед.

- Блин, да почему? – нагоняет меня Инга.

Добираюсь до тачки, в которой уже дремлет Григорий и стучу по стеклу, чтобы разбудить. Вечно он дрыхнет в машине.

- Потому что я хочу, чтобы они свалили из нашей семьи. Пока эта шлюха трется рядом с отцом, мама домой не вернется. Потому что я хочу, чтобы его пребывание в моем доме, в моей школе стало невыносимым, и он забрал документы. Пусть хоть в кадетский корпус или на край земли, мне плевать. Потому что я их ненавижу настолько, насколько это вообще возможно, уяснила?

- Ты – чокнутая, Никольская – мотает головой Инга. – Он же не виноват. Такой же заложник ситуации, как и ты, по сути.

- Да, какая мне разница! – взрываюсь и чувствую, как внутри грохочет сердце, разрывая пустоту. – Ты каждые выходные тусишь со своей матерью. Ходите по магазинам, в спа, болтаешь с ней обо всем. А у меня ничего этого не было никогда. Понимаешь, никогда! И не будет, если они не свалят.

Дергаю за ручку пассажирской двери, а когда прыгаю в салон, слышу от Инги:

- Ты просто сама на него запала, Никольская. А все остальное лишь отговорки.

- Пошла ты – рявкаю перед тем, как хлопнуть дверью. – К Мареку – бросаю проснувшемуся Григорию и прижимаю к груди сумку, жмурясь изо всех сил, прогоняя слезы.

Ян не в духе. Рубится в компьютерную игру, когда я захожу к нему в комнату. Подкрадываюсь сзади и обнимаю за плечи, пристраивая голову в изгибе шеи. Марек снимает наушники и оглядывается на меня. Ловлю теплые губы.

- Привет – шепчу между поцелуями. – Ты как?

Одно радует: он трезв и не под кайфом, что уже хорошо.

- Ты где была? - пропускает мой вопрос. - Обещала же сразу после учебы приехать?

- Да, так – снова целую. – У Стаса подработка в кафе. Вот и ходили туда Ингой, чтобы немного его взбодрить.

- Зачем? – хмыкает Ян и разворачивается ко мне на стуле. Сразу же устраиваюсь у него на коленях.

- Затем, чтобы не обживался здесь. Между прочим, мне тут донесли, что Кобра позвал его в команду на игру в субботу. Он тебе не говорил? – строю невинные глазки.

- Гонишь – Ян цедит сквозь зубы.

- Ага, сам у него спроси, если не веришь.

Взлохмачиваю мягкие волосы и прижимаюсь сильнее. Липну.

- Сначала игра, а потом он уже и к твоим друзьям в доверие вотрется, пока ты дома торчишь. И фанатка твоя, Чижик, тоже перед ним плывет.

- Убью Кобру – рычит мне в волосы Ян и сжимает талию.

- Ага – мычу ему в шею и снова тянусь за поцелуем.

После срачника в чате с друзьями Марек совсем сник.

Соглашается сделать вместе уроки. Я помогаю ему с домашкой и возвращаюсь домой уже ближе к полуночи.

Дома уже тихо. Ба после девяти умотала к себе, а больше никому нет до меня никакого дела. Отец даже не поинтересовался, где я торчала до самой ночи.

Пробираюсь на кухню и забираю с собой упаковку шоколадных шариков. Люблю есть их прямо так, без молока. Из спальни отца и этой доносится звук работающего телека. И слава Богу. Век бы их не видела.

Бросаю вещи у входа и сразу же иду в душ. А после уже переодевшись в черную пижаму с кантом из тончайшего шелка останавливаюсь перед зеркалом. Я похудела и осунулась. Под глазами огромные синяки. Кожа бледная. Видела бы меня сейчас мама. Она всегда говорила, что я должна выглядеть с иголочки в любое время суток. Даже наедине с собой. Никогда нельзя позволять себе расслабляться.

Глава 13 Близко, близко, близко...

Свет от уличного прожектора лупит Стасу в спину. Не вижу лица, скрываемого капюшоном огромного балахона. Думает, я открою? Поднимаю руку и показываю ему средний палец, а затем снова возвращаюсь в уже остывшую постель.

Тут пиликает телефон. На автомате тянусь к мобильнику. Неизвестный номер:

«Уже не такая смелая, как сегодня в кафешке?»

Печатаю:

«Отвали»

И ведь номер раздобыл.

«ОК»

Быстро сдулся. Снова укрываюсь одеялом, нацепляю на глаза маску и вставляю в уши битсы. Медленно смаривает в сон. Но где-то в середине «Wish that you were here» Florence and The Machine один из битсов покидает мое ухо. Я сдергиваю маску и присаживаюсь на кровати, потирая кулаками сонные глаза.

- Какого хрена ты творишь? – вспыхиваю от наглости сводного братца.

Тот убирает в карман шорт складной ножик, которым, судя по всему, вскрывал замок.

- Это ты какого хрена творишь?

Смотрю, как Стас ленивой походкой прогуливается по моей комнате, освещаемой диодной лентой, и плюхается в кожаное кресло на колесиках, проворачивая круг. В правом ухе мой битс.

- Надо же – игнорит мой вопрос. – Я думал, такие курицы, как ты, слушают только сладко-розовую попсу.

- Ты для чего сюда приперся? – не вникаю в его словесный понос.

- Я пришел тебя предупредить, что скоро ты, кукла тупая, доиграешься.

Прыскаю и закатываю глаза.

- Бла, бла, бла – стираю наигранную улыбку. – Вали отсюда, а то заору на весь дом – уже рычу в ответ.

Стас поднимается с кресла и направляется в сторону кровати. Непроизвольно поджимаю пальцы на ногах.

- Просто интересно, сестренка, а твои подружки в курсе, что ты два раза в год в психушке валяешься под присмотром, а?

Я чуть не охаю в голос, сжимая в бессилии свою маску для сна. Стерла бы в порошок того, кто ему все про меня растрепал.

- Ненавижу вас. Твоя мать разрушила мою семью.

Его брови дергаются.

- А твой отец разрушил мою - его хриплый голос тонет в моем сердцебиении.

Не хочу такое чувствовать, но все же чувствую. Стас замирает у моей кровати, пока я набираю побольше воздуха в легкие.

- Па… - ору в голос, но Стас одним рывком опрокидывает меня на кровать, зажимая горячей ладонью рот.

Перед носом болтается его балахон с оранжевой надписью Thrasher, а в легких оседает уже знакомый запах, пробуждая рецепторы.

- Сейчас я уберу руку, а ты заткнешься – склоняется к моему лицу непозволительно близко. Рискованно близко.

Его тяжесть давит на меня. Мне нечем дышать от разрастающегося против воли волнения. Стас медленно убирает руку. Наше рваное дыхание перемешивается. В наушнике играет «Wasting my young years» London Grammar на двоих. В его глазах фиолетовый свет, блики играют на коже, оттеняя арку Купидона на верхней губе.

Стас все ближе, и я уже не закричу. Мамочки, почему он такой красивый? Все не должно быть так. Это нечестно. Почему вообще он?

Его взгляд мечется по моему лицу. Стас сам растерян. Что он чувствует? Что у него в голове сейчас?

Мы не готовы к этому, но все же вдыхаю полные легкие в ту самую секунду, когда он прижимается губами. Теплыми, сухими.

Замираю, потому что мое тело взрывает. Кажется, что разряды тока ползут от самого затылка и от кончиков пальцев в район живота. Там целый клубок из нервных окончаний. Я жмурюсь, чтобы сосредоточиться на этом прикосновении. Никогда, никогда в жизни я еще не чувствовала, будто мои нервы оголили и вырвали наружу.

Ничего не происходит, мы просто прижимаемся друг к другу, не решаясь разомкнуть губы. Сделать хоть какое-нибудь движение. Моя шелковая пижама превращается в холодный кокон, где каждое шевеление вызывает очередной разряд.

Поэтому я просто замираю, а Стас медленно отстраняется. Как только вижу его мутные глаза, на меня, будто, ледяной водой прыснули.

Залепляю ему по щеке, и охаю о того, что сделала.

Его губы приоткрываются в изумлении, но я сама тянусь к ним. Потому что, как конченая наркоманка, хочу почувствовать это снова.

И уже по-другому. Все по-другому. Целуемся хаотично, точно за нами погоня. Прихватываем губы, кусаем, сцепляемся языками. Чувствую, как задеваю холодный метал. Он стонет, я тоже. Утробный звук. Сводящий с ума. Мне мало. Запускаю руки под его толстовку. Горячая кожа под кончиками пальцев. Выпирает позвоночник, потому что Стас нависает надо мной. Его рука на моей шее. Я вспоминаю это тело. Я видела его голого. Полностью. До малейших подробностей.

Ощущаю себя, как в дурманящем тумане, и пропускаю тот момент, когда распаленным губам становится холодно. Их оставили в покое. И меня тоже.

- Как все предсказуемо, Ева - слышу его насмешливый голос издалека, как с другой планеты, пока прихожу в себя.

И следом сам смех. Заливистый. Надо мной. Словно уличили в чем-то. И скрип дверной ручки.

Глава 14 Что-то между нами

Стас

Возвращаюсь в комнату. Слабак. Поддался. А ведь изначально план был другой.

Но целовать ее это как… Полет. В животе гул, в ушах шум. Пытался сохранить разум, но ее огромные широко распахнутые глаза в обрамлении пушистых ресниц... Запах цветочный, гипнотизирующий. Кожа на спине, как чертов оголенный провод, еще помнит движение тонких пальцев, царапающих, впивающихся в плоть, а губы - вкус зубной пасты, как у ребенка, с запахом лесных ягод.

И как теперь заснуть? Она там за стеной. Что делает? О чем думает? Долбаная девчонка. Вырвать бы мысли о ней с корнем. Стереть с карты памяти. Нам с ней не по пути, и это все, о чем я должен знать. Больше нихрена не нужно.

Но руки сами берут телефон, как только заваливаюсь на кровать, и открывают ее станицу в соцсети. Со стороны выглядит, как нарисованная кукла. Нереальная. Что у нее в душе одному черту известно. Сломанная. Злая. Психопатка.

Фото мелькают перед глазами, сменяя одна другую, отпечатываясь на сетчатке. Я не должен ничего чувствовать, но меня бросает в холодный пот и скручивает, когда рассматриваю мягкие черты лица.

Не могу больше. Убираю телефон на прикроватную тумбочку и выхожу на террасу, чтобы немного освежить мозги. Прохладный воздух забирается под толстовку. Бросаю взгляд на ее двери. В комнате темно. Спит? А меня вот до сих пор колошматит.

Утром кое-как собираю себя в кучу и спускаюсь вниз. Ева уже сидит за столом. Когда замечает меня, вся съеживается, не отрывая взгляда от тарелки с хлопьями.

- Доброе утро, сынок. Будешь мой омлет? Ты еще такого никогда не пробовал – хлопочет у плиты Тамара Ивановна.

- Доброе утро, с удовольствием.

Наливаю себе кофе и забираю тарелку с омлетом.

- Спасибо – благодарю Тамару Ивановну и присаживаюсь за стол напротив Евы. Та ерзает на стуле. И мне тоже не по себе. Но вот только она ничего не узнает.

- Как спалось, сестренка? – обращаюсь к Еве, закидывая в рот добрую порцию омлета.

- Отвали – шипит сестренка и вскакивает со стула.

- Ба, остались еще шоколадные шарики? Я сделаю себе сама.

- Конечно, в верхнем ящике – отвечает Тамара Ивановна.

Ева привстает на носки, потягиваясь вверх, а я скольжу взглядом по стройным ногам, обтянутым черными колготками до самой кромки юбки.

- Так, вы пока завтракайте, а я пойду проведаю, Аню. Она просила разбудить ее пораньше, но что-то сама задерживается – тараторит Тамара Ивановна, развязывая фартук, и выходит.

Как только она скрывается в холле, подрываюсь со стула. Меня тянет. Меня ломает.

Подкрадываюсь к Еве, пока та наливает молоко в миску с шоколадными шариками. Останавливаюсь позади на расстоянии считанных сантиметров. Руки так и порываются против воли обнять ее за талию и притянуть к себе. Но я держусь. Просто стою, подчиняя дыхание, выравнивая вдох-выдох.

Это просто физиология – твержу себе. Я - парень, она - красивая девчонка, живущая со мной под одной крышей. Ничего больше. На разок и забыть. Ева - пустая. Внутри нет ничего, что бы могло зацепить. Там черная дыра.

Но дыхание то и дело срывается, когда смотрю на подрагивающие плечи.

- Зачем ты это делаешь? - вцепляется в миску и склоняется над столешницей.

- Что это?

- Не строй из себя идиота – оглядывается из-за плеча, обжигает синевой.

- Угостишь шариками?

- Да, подавись – цокает миской о столешницу, проливая молоко, и отталкивает меня.

Слышу, как бряцают брелки на ее рюкзаке, когда Ева подхватывает его и вылетает из столовой. Выдыхаю скопившийся в легких воздух и возвращаюсь за стол.

По дороге в школу забегаю к маме. Чувствует она себя в последнее время неважно. И когда выхожу за ворота замечаю, что Ева уселась впереди. Хмыкаю и плюхаюсь на заднем сидении. В дороге спасает музыка. Разгоняет мысли.

На уроках стараюсь не обращать на нее внимания. Но стоит мне заговорить с соседкой Полиной, как Ева заметно оживляется.

- Чижик, ты, наконец, краша сменила? – бросает ей на перемене, нагло гоняя во рту жвачку.

- Чего? – удивляется Полина, растерянно оглядываясь в мою сторону.

- Дурой не прикидывайся – выпаливает сестренка под гогот девчонок. – Или ты теперь на два фронта пашешь?

- Не суди всех по себе, Никольская – язвит соседка, отчего вызывает у меня улыбку.

Смелая мышка оказалась.

Ева сминает бумажку и целится той в лицо.

- Ты сдурела совсем? – вскакивает Полина, но я ловлю ее за руку.

- Не кипятись, сядь. Ты же не такая, как она.

- Ага, Чижик, ты же святая. Смотри, нимб не сотри – не унимается Ева.

Ну, и девчонка. Острая на язык.

После уроков плетусь на тренировку по баскетболу. Тренер, Борисыч, как его все называют, удивлен моему появлению. Но замечу, что удивлен в хорошем смысле. Сыгрываемся с парнями довольно быстро. Надо сказать, что уровень игры у них на высоте, даже не ожидал такого от ленивых мажоров.

Глава 15 Другая Ева

Сегодня была заключительная тренировка перед игрой. Парни вели себя также, как и вчера, только в раздевалке Кирилл Рыльский пытался со мной заговорить, но его тут же остановил Толик Кобра, вызывая у Рыльского хищную ухмылку, направленную в мою сторону.

- Ты, бл*ть, забыл, о чем договаривались? – рыкнул на него Кобра.

- Да, помню, не кипятись – рявкнул в ответ Рыльский, и снова взгляд в мою сторону.

Поджилками чувствую, как этот хрен пялится на мою спину, стоит мне встать и повернуться лицом к шкафчику, чтобы достать свои вещи.

Домой возвращаюсь уже ближе к восьми, и сразу слышу, как Ева в гостиной ругается со своим отцом.

- Ненавижу тебя! – выкрикивает отцу. – Зачем вообще звонил ей?

- Я хотел, как лучше, думал устроим общий праздник.

- Неужели ты думал, что она согласится, захочет встречаться с этой? Или ты ее в шкафу запрешь?

О, это, наверное, про мою маму. Ева часто называет ее - «эта», отчего меня нехило бомбит. Так и заткнул бы ее грязный рот.

- Я просила тебя? Скажи, просила? Я вообще не хочу никого видеть на свой день рождения кроме нее. Понимаешь ты это или нет? Я хочу этот день провести с ней! Мне ничего больше не нужно – уже поскуливает Никольская.

Захожу в гостиную. На ней растянутая черная футболка, доходящая середины бедер, а на ногах толстые носки с изображением авокадо. Волосы распущены и падают на спину крупными локонами.

- Ты задолбала называть мою мать «эта». У нее есть имя.

Девчонка медленно оборачивается на меня и кривится, будто тонну лимонов съела.

- Чего? Ты какого хрена лезешь вообще? – срывается уже на меня.

- Ева, прекрати – встревает ее отец.

- Да, идите вы все! – выставляет два средних пальца вверх и убегает наверх. Даже с первого этажа слышно, как хлопает дверь в ее комнате.

- Стас – вздыхает этот отец - неудачник. – Не принимай близко ее слова. Перебесится и успокоится.

- А вы не пробовали хоть раз успокоить ее сами? – с агрессией вылетает у меня.

Павел Андреевич сводит русые брови на переносице и трет уставшие глаза.

- Поверь, когда Ева в таком состоянии, ее лучше не трогать.

Мотаю головой, тоже мне отец года, и ухожу к себе. К черту их разборки. Но стоит мне подняться на этаж, как слышу из комнаты Никольской оглушительные звуки, как будто она громит комнату, не меньше. Оставляю спортивную сумку в коридоре и подхожу к ее двери. Дергаю за ручку, и та сразу поддается.

Захожу внутрь. Евы не видно. В ванной комнате горит свет. Направляюсь туда, но заходить не решаюсь. Вдруг опять грохот. Звук бьющегося стекла.

- Ева – зову негромко.

Тишина.

Приоткрываю дверь.

Она сидит возле душевой кабины прямо на полу. Рядом валяются осколки и разные баночки от лекарств. Девчонка прижимает голову к коленкам и подрагивает, будто та плачет. Волосы закрывают лицо.

Медленно двигаюсь в ее сторону.

- Ева – опять зову девчонку.

- Уходи – рычит в коленки.

Первая мысль – действительно свалить. Но ноги налились свинцом. Не могу так. Делаю еще шаг навстречу, а потом еще. Рассматриваю баночки. Это лекарства, а рядом осколки от разбитого стакана.

- Ты как? – застываю перед ней, сжимая ладони в кулаки.

- Холодно – хнычет Никольская. – Очень холодно.

Она дрожит. Присаживаюсь перед ней на корточки.

- Что случилось?

- Я просто хотела – Ева всхлипывает. - Хотела провести свой день рождения с мамой. Она обещала приехать. Она обещала – рваный выдох, перемешанный с судорогой. – А этот козел позвонил ей и пригласил на торжественное празднование. Типа, всем вместе. Мама отказалась. Если она не прилетит, я задушу его. Задушу - скрежещет зубами.

Я узнаю ее чувства. Испытывал такие же к отцу, когда тот прекратил общение со мной. Мне казалось, что это самое большое предательство в моей жизни. Я звонил, а он все искал причины не приезжать, чтобы не пересекаться с матерью, и совсем не думал о моих чувствах.

- Пойдем, провожу тебя в комнату, ты вся дрожишь. Здесь полно стекла.

- Плевать – упрямо мотает головой.

- Ева, пойдем – пытаюсь уговорить упрямую девчонку, но та резко отрывает голову от коленей и подрывается на ноги.

- Уходи – орет на меня - Зачем приперся? - но наступает на осколок и взвизгивает.

Ловлю ее, пока Ева чуть не летит навзничь, поскальзываясь на мокрой плитке. Хватаю за талию и сжимаю ткань футболки.

Она замирает и задирает на меня голову. Глаза красные с мокрыми дорожками по щекам и растекшейся тушью. Сейчас она другая. Живая. Трогательная. Маленькая обиженная девочка. Не осталось и капли от надменной стервы. Где же настоящая Ева?

- Ненавижу твою мать. И тебя – последнее произносит уже шепотом, цепляясь за мои плечи, царапая сквозь ткань футболки длинными ногтями.

Глава 16 Притяжение

Ева

Моя кожа на локте горит огнем, кажется, сейчас там сосредоточен центр всех нервных окончаний. Мы смотрим друг на друга. Бедное сердце задыхается в агонии. Он - беда. Действует, как наркотик. Хочется еще, но больше нельзя. И ломка, ломка, ломка. Как после самых сильных антидепрессантов.

- Я – прочищаю горло, мне чертовски тяжело даются эти слова. – Тебе нравлюсь?

Стас придвигается ближе, и меня дурманит. Ноги, как желе.

- Это просто физиология – опускает взгляд вниз, а затем снова возвращает к лицу. – Ты красивая, Ева, а у меня давно не было девчонки. Не надумывай того, чего нет.

Грудная клетка ходит ходуном, и хочется проверить. Никогда не была трусихой, а тут просто закоротило. Поднимаю свободную руку, не отрывая взгляда от зеленых омутов напротив, и касаюсь его тела, там, где расположено сердце. Оно грохочет. Также грохочет, как и мое. Почти в унисон. Чувствую, какая горячая у него кожа даже через ткань футболки. Стас поджимает губы. Его зрачки расширяются, а ресницы вздрагивают. Это не может быть просто физиологией.

Я уже знаю, как он целуется, и хочу еще. Хочу, чтобы он прижал к себе, залез под футболку, хочу его горячие пальцы на своей коже. Хочу так, что коленки подкашиваются. Мне буквально нечем дышать, когда думаю обо всем этом.

Меня поражает мысль, внезапно возникшая в голове – с ним бы я дошла до конца. Я бы хотела дойти до конца. И это чертово притяжение одновременно и пугает, и возносит.

И я не верю, что у Стаса не так.

Сжимаю его футболку на груди, чтобы не упасть. Вцепляюсь, лишь бы не ушел. Мороз по коже.

- Если это просто физиология, зачем же ты пришел? – вглядываюсь. Хочу проникнуть ему прямо в сердце, порыться там, найти себе место.

- Что ты хочешь услышать?

Смотрю, как движутся его губы и не соображаю ничего. Больная. Дура. Но мы сейчас одни. И это так волшебно.

Разжимаю пальцы и веду по груди спускаясь вниз. Одним рывком Стас перехватывает мою руку на животе и притягивает к себе, обхватывая пылающее лицо.

Касаемся лбами и носами. Он так невозможно близко. И радужка расплывается.

- Скажи правду – шепчу, задыхаясь, когда его большие пальцы оглаживают мои скулы.

- Какого черта ты творишь? – шепчет в ответ, ловя мой вздох. – Что тебе нужно?

- Ты дурак, раз не понимаешь.

Забываю о ненависти. Забываю о принципах, о маме и всем дерьме в своей семье. Хочу только этот момент, даже если он никогда больше не повторится.

Прикрываю глаза и прижимаюсь к его губам.

Это так глупо. И я глупая. Но меня так тянет. Так невыносимо тянет. Срывает все запреты.

Замираю, не почувствовав ничего взамен. Приоткрываю губы и пробую еще раз, прихватывая и потягивая, чтобы насладиться вкусом. Стас отмирает и отвечает мне. Да так, что срывает крышу. Я тону. Его язык на моих зубах, небе, а руки гуляют под футболкой. Стас стонет, и это просто блаженство. Может ли быть лучше. Целуемся бешено. Осколки стекла скрепят под нашими ногами, когда он наступает, а я пячусь назад к выходу из ванной.

Не соображаю, как уже оказываюсь на кровати. Стас нависает надо мной, спускаясь губами по шее. Откидывает волосы, оголяя воспаленную кожу. Его руки задирают футболку вверх по ребрам до груди, а потом снимают через голову. Не сопротивляюсь. Хочется до боли в сердце, чтобы кожа к коже.

В ответ тянусь к его футболке, проделывая тоже самое. Тянусь рукой к его животу.

На мне нет лифчика, и его лихорадочный взгляд гуляет по покрывающемуся мурашками телу. Стас облизывает губы и кладет руку мне на солнечное сплетение. Смотрю прямо в глаза, когда его пальцы электрическими разрядами прожигают мое тело. Остро. На грани. Я задыхаюсь и все же прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям.

Сколько у него было девчонок? С кем Стас так напрактиковался? Предательские мысли. Выгибаюсь дугой от прикосновений горячего языка. Мне мокро. Меня потряхивает, будто по телу пропускают разряды тока. Обхватываю его затылок, чтобы не останавливался. Возвращается к губам, ловлю его. Рука оглаживают внутреннюю часть бедра, но мне не страшно. Хочу еще.

Адреналин гоняет кровь по всему телу. Что же дальше.

Но Стас резко замирает над моей ключицей. Чувствую, как колотится его сердце. Паника откатывает волной. Блин, он не может так поступить.

- Стас – зову в тишине.

И когда он отрывается от меня и, буквально, вылетает из моей комнаты, не сказав ни слова, стыд накрывает с головой. Заворачиваюсь в одеяло, прикрываясь от всего мира. Раствориться бы…

***

Сидим на трибунах. Марек напряжен, облокотился локтями о колени, потирая руки, и подается чуть вперед, когда толпу взрывает очередными выкриками. Постоянно выискиваю глазами Стаса, как ненормальная. Слежу за каждым движением. Ловлю эмоции на его лице. И забываю обо всем. Даже о том, что рядом Ян.

- Чертов мудак – рычит тот себе под нос.

Я догадываюсь о ком он. Стас выкладывается на все сто. Он сегодня звезда. Он, а не Ян.

- Брось, ты же видишь, как он играет.

Глава 17 А внутри буря...

Вечеринка в самом разгаре. Все уже изрядно навеселе, но я не пью. Мне нельзя. Гребаные таблетки. Если смешаю, то просто вырублюсь. И зачем я вообще пошла сюда?! Так и знала, что придется наблюдать пьяные физиономии и идиотские выходки.

Марек ушел с ребятами играть в бильярд, а я осталась с Игной и Лерой Андроновой в гостиной. Мы расположились на диване. Девчонки между собой обсуждают одну курицу из параллельного класса, а я обвожу скучающим взглядом танцующих, извивающихся своими телами в пьяном угаре под разрывающие воздух биты.

Мне скучно. Еще и Ян оставил. Хотя это и к лучшему. После вчерашнего мне стыдно смотреть ему в глаза. Я предала, и это никак уже не смыть, не отвертеться.

Сразу нагоняют мысли о вчерашней ошибке и о нем. Крутятся в голове юлой, не дают покоя. Интересно, что сейчас делает Стас?

Открываю с левого аккаунта его страницу и не верю своим глазам. Перезахожу. Но тут снова... Всматриваюсь, будто бы у меня зрение в один миг село.

Несколько новых фоток. Совсем недавно. Он в Москве с совершенно незнакомыми мне ребятами и двумя девицами. Какого черта? Лихорадочно пролистываю фотки. Одна девчонка с темным каре и глазами на пол лица откровенно на нем виснет. У нее стремный макияж, шлюший. Хотя сама по себе, стоит признать, девчонка очень даже симпатичная. Стас совсем не против ее компании, даже наоборот. На одной из фоток он сидит на лавочке в сквере, а она стоит позади, склоняясь над его лицом в то время, как Стас наоборот задирает голову вверх. Их губы касаются. На другой девчонка сидит рядом с ним на диване в какой-то забегаловке, а ее ноги закинуты ему на колени.

Это днище. Просто днище.

Меня трясет мелкой дрожью. Мурашки бегают вдоль позвоночника. Закрываю страницу, как только замечаю, что Лера тянется к экрану своим курносым носом.

- Ви, чего ты там прячешь? – выдыхает алкогольными парами мне в лицо.

- Не называй меня так – рявкаю на нее и убираю телефон в карман джинсов. – Сколько раз говорить!

Терпеть не могу, когда так называют. С самого детства не перевариваю.

- Ну, а все же? – не уступает Андронова.

- Надоело мне тут с вами – перевожу скользкую тему и оглядываю толпу. – Пойду, поищу Яна. Хочу домой.

- Да ты чего? – тянется ко мне Инга, останавливая за руку.

- Ничего, правда – тру переносицу. – Просто устала. Плохо спала.

А точнее вообще не спала после вчерашнего. Но это им знать совсем не обязательно.

- Как хочешь, время то еще детское – пожимает плечами подруга и отпускает руку.

Игнорю ее последнюю фразу. Что-то Инга стала меня напрягать.

Поднимаюсь на верхний этаж, где расположена зона отдыха с бильярдным столом. Ян сидит на барном стуле со стаканом в руке. Рядом с ним трется Сухов.

- Ян – подхожу к своему парню. – Я домой хочу.

Тот удивленно вскидывает брови.

- Уже? – приобнимает меня за талию. Кожи касаются теплые ладони, и прикосновения совсем других рук отчетливыми картинками проносятся в моей голове. Стыдно, как стыдно! Марек совсем не заслужил такого. – Еще только одиннадцать.

- Знаю, просто голова разболелась. От шума, наверное, или от таблеток – безбожно вру.

Ничего у меня не болит, разве что где-то в районе грудины сжимает, пульсирует, рвется наружу.

- Давай такси вызову – достает из заднего кармана брюк телефон и открывает приложение.

- Если хочешь, оставайся – говорю ему.

Я бы даже хотела, чтобы Ян остался. Мне сейчас до дрожи необходимо побыть одной.

- Приезжай завтра ко мне - тянется к губам. – Родители свалили в загородный клуб. В понедельник вместе в школу поедем. Захвати форму.

Киваю и целую в ответ, обхватывая его лицо ладонями. Целую жадно, пытаясь разжечь в себе те прошлые чувства, что вызывал во мне Ян. Но теперь всего лишь приятно, а дальше пустота. Гребаная пустота.

Позже Марек провожает меня до такси, и в темноте салона я даю волю слезам, рвущим горло. Они крупными каплями скатываются по лицу. Растираю по щекам соленую влагу и снова захожу на страницу Стаса. Теперь уже со своего аккаунта. Пошло оно все!

Новых фоток нет, но мне и тех достаточно, чтобы взвыть волком. Да, так, что таксист косится на меня через зеркало заднего вида.

Возле дома вылетаю из машины и прямиком иду к себе в комнату. Только бы никто не встретился на пути. Я сейчас полный неадекват. Но везучей меня точно не назовешь. В гостиной сидит отец.

- Ева – подзывает стальным тоном.

- Что? – останавливаюсь возле лестницы, ведущей на второй этаж.

- Подойди.

- Зачем?

- Подойди, я сказал – уже рявкает в мою сторону.

Матюгаюсь, но все же плетусь к нему.

- Ну, и вид – оглядывает мой прикид. – Дыхни.

- Чего? – ухмыляюсь, не поверив ушам. Такого давно уже не было.

- Дыхни – встает с дивана напротив меня.

Глава 18 Разговор

Стас

Возвращаюсь домой в воскресение вечером. Даже не хочется тащиться снова в это болото. Встреча с друзьями из бывшей школы немного отвлекла от всего дерьма, в котором варюсь последнее время.

Застаю маму в столовой, та помогает Тамаре Ивановне убрать со стола.

- Привет, мой хороший – обнимает за шею и целует в щеку, проехавшись рукой по коротким волосам. – Ну, как провел время?

- Отлично, только я голодный. Есть че пожевать?

- Ой, конечно – подскакивает Тамара Ивановна. – У меня очень вкусные отбивные, будешь?

- Да, спасибо, сейчас сумку в комнату закину.

- Сынок – останавливает на пути к лестнице мама. – Позови Еву тоже, она целый день сидит у себя, не ела ничего.

Напрягаюсь. Ага, конечно, как будто, эта девчонка будет меня слушать.

- Ладно, попробую – поднимаюсь к себе в комнату, оставляя сумку у порога.

Голодный до жути. По пути заглядываю к Еве, предварительно постучавшись в дверь, мало ли.

Та лежит поперек кровати перед ноутбуком, а рядом разложены учебники.

- Привет – оглядываю прикид девчонки.

На ней топ кислотного оттенка и черно-белые домашние штаны с узорами в виде граффити. Узкая талия, округлая задница, и меня ведет.

- Закрой дверь с обратной стороны – с ходу дерзит Ева, даже не обернувшись.

Пропускаю ее слова мимо ушей и подхожу к кровати.

- Спускайся вниз, поедим чего-нибудь. Говорят, целый день в комнате торчишь.

Ее плечи заметно вздрагивают. Ева крепче зажимает в руке карандаш, а потом оглядывается на меня из-за плеча.

- Не напомнишь тот момент, когда мы начали с тобой дружить?

Закатываю глаза, запрокидывая голову к потолку.

- Бл*ть, Ева, перестань строить из себя стерву. Просто пойдем, похаваем. Тамара Ивановна отбивных нажарила. Или ты загнуться здесь хочешь, питаясь херней вроде чипсов?

- Может, я и хочу загнуться? - дерзит в ответ.

Пожимаю плечами.

- Ок, как знаешь - и направляюсь к выходу.

Спускаюсь вниз, нахожу Тамару Ивановну.

- Эмм, а что Ева вообще любит из еды?

- Ой, у меня в холодильнике есть ее любимая картошка по-деревенски с укропом и белыми грибами. Сейчас подогрею.

- Можно, тогда и мне картошки?

- Конечно, сынок, конечно.

Спустя несколько минут Тамара Ивановна ставит на стол две тарелки.

- Я возьму с собой – забираю тарелки, вилки и возвращаюсь наверх.

Локтем нажимаю на ручку, чтобы открыть дверь и, как ни в чем не бывало, захожу в комнату Евы.

- Вот – ставлю ее порцию на прикроватную тумбочку, а сам усаживаюсь напротив, прямо на покрывало с ногами в турецкой позе.

- Ты чего творишь? – откидывает карандаш Никольская, пялясь на меня в недоумении.

- Ем – невозмутимо закидываю еду в рот.

- Вижу, только почему у меня в комнате?

- А что такого? Я и тебе принес – киваю на вторую тарелку.

Ева отодвигает макбук и сгребает учебники прямо на пол. Усаживается напротив, подмяв под себя ноги.

- Ты худая – вскользь цепляюсь взглядом за выпирающие ключицы на молочной коже.

Глаза вспыхивают. Ева поджимает губы и тянется за своей порцией. Улыбаюсь. Не думал, что будет так легко. Девчонка принимается за еду. Ест быстро, еле прожевывая.

- Куда так разогналась? Получай удовольствие.

- Вкусно – отвечает с набитым ртом и соскребает вилкой с тарелки грибы в сметане.

- Это и, правда, твое любимое блюдо? Я, блин, удивился. Не думал, что ты любишь такую простую еду.

- Говорила же, ты ничего обо мне не знаешь.

Дожевываю и рассматриваю ее. Сейчас Никольская - обычная девчонка, без закидонов. Такая Ева мне нравится.

- Помню, как на Кипре ты все время просила салат из креветок и ворчала в ресторане, когда тебе принесли пережаренного тунца.

- Ну – тянет Никольская. – Я просто привлекала к себе внимание. Не знаю, зачем.

- Ева – ловлю ее взгляд, после того, как та оставляет пустую тарелку на тумбочке. – По поводу того, что было между нами…

Мотает головой.

- Ничего не было - перебивает меня, но я все же договариваю, потому что гонял об этом все выходные.

- Было, но больше не повторится.

- Где ты был? – вот так в лоб, а в глазах паника и обида. Такая сильная. Даже не скроешь.

- Встречался со школьными друзьями.

- А девчонка у тебя на фотках? – не унимается Никольская. - Это из-за нее у нас больше ничего не повторится?

- Нет, она просто подруга.

Глава 19 Все рушу

Ева

Поднимаюсь раньше обычного. Хотя этой ночью я почти не спала. Боже, как стыдно. Я же открылась ему, я была готова поднять белый флаг, если бы Стас пошел мне навстречу. Если бы не оттолкнул. Может засунуть свою дружбу куда подальше. Неужели он и вправду думал, что мы сможем просто общаться! Неужели ничего не почувствовал?

До начала уроков времени вагон. Я плетусь в душ и под струями горячей воды остервенело натираю тело. Но меня не отпускает. Не убежать от назойливых мыслей, не скрыться от того, что сейчас творится на душе.

Так больно, хоть вой. Только никто не услышит, не придет на помощь. Я совсем одна. ОДНА.

Тщательно наношу макияж, чтобы скрыть синяки под глазами и устало смотрюсь в зеркало. Господи, где та прежняя Ева? Что Стас со мной сделал!

«Мы могли бы нормально общаться. Это все, что я могу предложить, Ева».

Знаешь, к черту, нормальное общение! Я хочу тебя целовать!

Дурак.

Остервенело деру волосы расческой и распускаю их по плечам.

В коридоре из общей ванной комнаты доносится шум воды. Он, наверное, снова бегал. Стас каждое утро бегает. Я бы хотела, чтобы он хоть раз взял меня с собой. Прикасаюсь пальцами к двери, замирая на несколько секунд, но потом все же беру себя в руки и спускаюсь вниз.

В гостиной уже мельтешит Аня. Сидит на диване, обложившись пакетами.

- Ева, доброе утро – голос какой-то слишком веселый, оживленный.

- Ага – бурчу в ответ и хочу пройти мимо нее в столовую, но… Просто фаталити.

- Подойди сюда. Пожалуйста, посмотри, что у меня здесь – подзывает к себе.

- Мне пофиг.

И стоило бы уйти. Просто свалить в столовую и съесть свою порцию шоколадных шариков с молоком. Но я почему-то тормознула.

- Посмотри – поднимается с дивана с розовой тряпкой в руках. – Красивые, правда? – вертит передо мной боди с кружевными рукавами и золотистыми буквами. – Как для принцессы.

Делаю шаг в ее сторону, потом еще и еще. Разум кричит: «Остановись, Ева! Пройди мимо! Успокойся!».

Но меня уже несет. Подхожу к дивану. Там куча разных детских шмоток. Розовые. Белые. В цветочек. Шапочки, пинетки, носочки, боди… Я судорожно перебираю тряпки, и кровь приливает к голове, сдавливая мозг. В висках невыносимая пульсация.

- Это я вчера на детский магазин набег совершила. Не могла удержаться, хоть и примета плохая. Тебе нравится?

Меня, будто обжигает пламенем. Я кидаю вещи на диван и диким взглядом осматриваю эту женщину, уничтожившую мою семью. Она так радуется, буквально пляшет на костях.

Вдох-выдох. Считаю до десяти, но не помогает.

- Зачем ты мне это показываешь?

Аня тушуется.

- Просто хотела с тобой поделиться. Я тебя уверяю, как только ты возьмешь на руки сестренку, то сразу же…

- Заткнись! – вскрикиваю на всю гостиную. Перевожу дыхание. – Я никогда не возьму ее на руки. Я ненавижу и тебя, и ее. Спи с отцом, дури ему голову, но меня тебе не пронять всей этой розовой лабудой, ясно? Лучше бы вас никогда не было! И ребенка твоего тоже!

Меня трясет.

- Ева! – подлетает откуда-то взявшийся отец.

- Что, Ева! Чем она тебя так зацепила, папа? Она же ничтожество, убогая баба!

Мою щеку обжигает резкой болью. Тут же прижимаю ладонь.

Он меня ударил. Первый раз ударил. Из-за нее.

- Паша! – вскрикивает Аня. – Господи, Паша!

В ушах звенит.

- Паша, мне что-то нехорошо – сквозь пелену вижу, как Аня плюхается на диван, поджимая рукой живот.

- Анюта, что с тобой? – подскакивает к ней отец.

- Не знаю, больно – стонет. – Вызывай скорую.

Раз, два, три… Снова считаю до десяти. Мне страшно, оттого, что никого не жалко. Наверное, я – чудовище.

Все забегали. Ба тоже с укором во взгляде пролетает мимо меня. Я, будто, фильм смотрю, гребаный ужастик.

Вот сбегает по ступенькам вниз Стас, задевает меня плечом и подлетает к плачущей в голос матери.

- Мам, что с тобой? - бухается перед ней на колени.

- Живот тянет очень сильно, сынок. Я боюсь – уже рыдает в голос.

Тот оглядывается на меня и пытается встать, но Аня хватает его за плечи.

- Ненадо, сынок.

Но он не слушается. Вмиг подскакивает на ноги и подходит ко мне вплотную, нависая, как грозовая туча.

- Это ты? Что ты ей сказала?

А меня, точно накачали чем-то. Стою, не шелохнувшись. Смотрю в зеленые глаза и считаю родинки на его лице. У него их несколько.

- Так, Анюта, поехали – мимо пролетает отец, берет Аню на руки.

- Я с вами – подрывается Стас, отшвыривая меня от себя, как ненужную куклу.

Сквозь призму наблюдаю, как отец с Аней на руках, а за ними и Стас, скрываются за дверью.

Глава 20 За стадионом

Стас

- Наталья Владимировна – физичка вваливается в кабинет к директрисе – Вот эти двое устроили потасовку прямо в школьном коридоре.

Директриса отрывается от монитора, поочередно оглядывает нас и устало вздыхает.

- Спасибо, Светлана Викторовна, я разберусь. Можете идти.

Та кивает, пробуравливая тяжелым взглядом из-под очков, и скрывается за дверью.

- Присаживайтесь, молодые люди – откладывает ручку и закрывает ноутбук. – Ян, ты же знаешь наши правила, которые неоднократно нарушал – обращается к этому белобрысому мудаку. – А ты, Филатов, не успел перевестись, как уже вторая драка. Что не поделили на этот раз?

- У нас личные счеты - отваливается на спинку стула Марек.

Удивленно кошусь на него. Какого хрена! Пусть бы выкладывал все, как есть.

- Я разговаривал с Никольской Евой. Это личное. А потом перегнул палку, не сдержался.

- Ты ее ударил? – директриса встает с кресла и подходит к краю стола.

Твою мать, вот докопалась. И этот горец сидит рядом, как долбаный герой.

- Я схватил Еву за горло.

- Это неприемлемо, Филатов. Ни в стенах нашей школы, ни вообще.

Слышу, как Ян долбит ботинком о паркет.

- Знаю, но оправдываться перед Вами не собираюсь. Это мои с Евой дела.

- Чего, бл*ть? – вскакивает со стула Марек, нависая надо мной. – Нет у тебя с ней никаких дел! Хренов ты пидор!

- Так, Ян – хлопает ладонью по столу директриса. – Выйди. Возвращайся на урок.

- Но, Наталья Владимировна – возмущается тот.

- Я сказала, иди на урок.

Так и сижу, уставившись в окно за спиной директрисы. Марек матюгается себе под нос и выходит, хлопая дверью.

- Стас – многообещающе вздыхает, словно сейчас заточит мне лекцию часа на два об абьюзе и тому подобном. – Твоя же мать вышла замуж за отца Евы. Вы теперь семья. Так с чего такая агрессия в сторону этой девочки?

- Повторяю, я не буду вам ни о чем рассказывать. Это не Ваше дело.

Перегнул. Не сдержался. Признаю. Я в жизни девчонок не обижал, а здесь, как пеленой заволокло, скрутило. Перед глазами до сих пор картина, как мама теряет сознание, как ее увозят на носилках по длинному коридору врачи. И это все Ева.

- Нет, мое – повышает тон Наталья Владимировна, подмешивая стальные ноты. - Когда такое творится в стенах учебного заведения, которым я руковожу.

Нагло вскидываю на нее глаза и разваливаюсь на стуле. Нихрена она из меня не вытянет. Та пару минут сканирует взглядом, а потом возвращается за стол.

- В общем, Стас. Если еще хоть раз повторится нечто подобное, то отстраню тебя от занятий.

- Ага, вперед – усмехаюсь. Напугала! - Я могу идти?

- Иди – теряет ко мне интерес и открывает крышку ноута.

Марек в класс не вернулся. Как только выхожу из кабинета, он тут же отлипает от окна и нагоняет.

- Стой! – хватает меня за кофту. – Ты, гнида, перед ней извинишься. Публично извинишься. Я тебе обещаю.

- Иди нахрен! – отталкиваю его от себя и направляюсь к лестнице.

- Я могу устроить это тебе – кричит вслед.

- Уже обоссался от страха.

- Не торопись, позже обоссышься, гондон – обгоняет и загораживает проход. – После уроков подходи на площадку за стадионом. Поговорим без камер – брезгливо осматривает меня с ног до головы, противно хмыкает и уносится вперед.

Бл*ть, только этого не хватало. Я же к матери обещал. Но если не приду, и вправду решат, что я зассал.

Физичка встречает нас недовольным ворчанием. Ева в мою сторону больше не смотрит.

На перемене докучает Полина.

- Что у вас с Яном, Стас? – допытывается она.

- С Яном? – удивленно морщусь и кошусь на девчонку.

Лицо у нее такое… Кожа тонкая, будто просвечивает, и веснушки. На курносом носу. На щеках. И сама она тоже тонкая, хрупкая, но при этом высокая. Я знаю, что Полина занимается танцами. Сама рассказывала.

- Вы были у директора. Что случилось?

- Сцепились в коридоре - кидаю взгляд на белобрысый затылок Марека.

- Из-за Никольской? Знаешь, у Яна вечно из-за нее проблемы – говорит тише. – Я слышала, как Рыльский с Суховым обсуждали сходку за школой сегодня. Это не по твою душу, случайно?

Вот, значит, как. А я то уж думал, у Марека хватит смелости со мной один на один поговорить.

- По мою – говорю спокойно.

- Ты пойдешь? – заглядывает девчонка.

Поворачиваюсь к ней.

- Пойду.

Та протяжно вздыхает и утыкается в тетрадь.

Еще один урок, и все. Марек с компанией уходят первыми. За ними и Ева с двумя девчонками. Но в гардеробе меня останавливает Инга. Удивлен, надо сказать. Ее черные глаза мечутся по моему лицу.