Не стоит сердить Старого Шамана!

Иногда шаману не везёт

Шаман Бердоев курил трубку. Он был так стар и сед, что напоминал блёклый, изъеденный сизым мхом и лишайниками придорожный камень. Много лет он вёл свой народ, помогал, заботился, лечил людей, предсказывал им грядущие события. И вот сейчас — пришло его время уходить за Грань.

Новый преемник давно уже подготовлен, со всеми друзьями старый шаман попрощался. А сегодня утром он ушёл высоко в горы, где царит вечный холод, разреженный воздух рвёт лёгкие, а с жизнью прощаться просто и не страшно.

Ещё здесь необыкновенно яркие звёзды. Живя там, у подножия горы, таких звёзд никогда не увидишь. Там они как крошечные светлячки, вспыхивающие на болоте. Здесь же напоминают огни тысяч факелов, освещающих дорогу идущим в даль Вечности.

Бердоев поднял голову и всмотрелся подслеповатыми слезящимися глазами в чёрное дышащее мраком небо. Оно напоминало зрачок неведомого гигантского существа. Зрачок пульсировал, то сужаясь, то расширяясь, словно исполин пытался рассмотреть сгорбленного худого старика, который грелся у небольшого костра и дымил своей длинной старой трубкой — последней в его жизни.

Старый шаман откашлялся и набил в трубку особую траву — «шаманскую». Её называли травой «прощания с миром». Хотя правильнее, изери-траву называть — путеводной нитью в Загробный Мир, мир духов, душ, неупокоенных призраков, старых богов, о которых все давно забыли. Их силы — огромные, неподвластные пониманию обычными людьми, давно истаяли, и сейчас лишь имена — грозные и суровые слышались эхом.

Синеватый дымок изери-травы поднимался тонкой струйкой вверх, иногда закручиваясь странными узорами, но не прерывался, а тянулся плотной тонкой нитью в небо — явный знак, что старика желают почтить и уважить древние духи, с которыми при жизни он не раз говорил и кому часто оставлял щедрые подношения.

Бердоев сделал ещё одну глубокую затяжку и медленно выпустил дым. Торопиться было некуда: силы его тела ещё не иссякли, сердце, хоть и неровно, но пока билось вполне уверенно. Вот, в синеватом тумане показались знакомые облики Предков: они готовились к встрече, собирались дать советы, проводить в иные миры.

Старый шаман уже открыл рот, чтобы поприветствовать духов Рода, как внезапно белёсый туман потемнел, в нём вспыхнули яркие блики, заметались золотые искры, и в глубине странного плотного дыма — старик увидел ярко-синие глаза. Необычные, раскосые, с тремя точками зрачков. Глаза, сначала бездумно оглядывавшие горы и небо, вдруг остановились на человеке. Сфокусировались. Прищурились. И долго его разглядывали со всё возрастающим удивлением.

—Ты нас видиш-шшь? — тихо прошептало тёмное мерцающее небо, — Скаж-жжи… видиш-шшь?

—Вижу, — прошептал старик. Он не боялся, что ему какие-то новые духи… просто разговаривать в разряженном воздухе было сложно.

—Кто тыыы? — вновь спросил мрак.

—Уже никто, — пожал плечами Бердоев, — я ухожу из этого Мира, это моя последняя ночь. Мой путь лежит за Грань, поэтому я — лишь тень на перекрёстке Миров, призрак…

—Кем ты был в этом мире? — не сдавался любопытный мрак неба. И Бердоев почувствовал, что его ответ очень важен. Не понятно почему — но важен. Очень. Поэтому, привыкший не удивляться прихотям и причудам духов, старик рассказал. И про то, что был шаманом всю жизнь, про то, какие проводил ритуалы, и про то, как уважали его духи предков. Закончил претензией и обидой:

—Меня духи Рода собирались проводить в лучший из Миров, а ты прервал наше общение! Всё нарушил! Как я теперь найду дорогу?! Куда теперь попадёт моя душа… А?!

Чёрное мерцающее небо задумалось. Звёзды по-прежнему, перемигивались огнями, дымок от костра вился голубоватой змейкой. Холод пробирал до костей, но старик молчал, боясь прервать раздумья Мрака. Он был опытный в общении с потусторонними сущностями, поэтому знал: не стоит их торопить или сердить. Результат может не понравиться.

Наконец, Мрак снова распахнул свои звёздные очи:

—Слуш-шшай, старик… если я правильно тебя понял, шш-шаман — это проводник душ-шш в разные миры?

Насчёт «проводника душ в разные миры» Мрак, конечно, слегка преувеличил, а может быть, даже не слегка, но Бердоев счёл нужным согласиться. Во-первых, это всё равно, были близкие понятия. А во-вторых, сам разговор его заворожил. Он чувствовал: сейчас поступит предложение, от которого нельзя отказываться! Такие делают раз в жизни и то, одно на миллион шаманов… а может и на два. Даже на два десятка миллионов шаманов. А может, он такой вообще — единственный!

Между тем, черное небо, дождавшись кивка человека, медленно приблизившись, заглянуло звёздными раскосыми очами в старые глаза шамана.

—Смотри… — прошептал Мрак.

И Бердоев увидел.

Где-то за миллионы световых лет от нашей Галактики.

Звезда Алтэль взорвалась. В один миг жар взрыва испарил сотни ближайших планет, их спутников, и всё живое что существовало долгие миллионы лет. Древние цивилизации, гордившиеся своими способностями, духовностью, магией, физической силой… Всё исчезло в один миг.

Боги, о которых давно забыли и чьи Храмы были разрушены — не смогли спасти своих высокомерных детей. Лишь удержать самые сильные и яркие души, сохранив при этом их разум. Теперь эти искры осознанности стонали и ждали воплощения. Но куда? Обитаемых миров было много, но среди них до сих пор не встретился тот, где нашёлся бы хоть один «встречающий». Тот, кто смог бы принять «Искру души» и вселить её в живое существо.

И сейчас такой проводник наконец, нашёлся! Старый шаман, который всю жизнь проводил ритуалы, мог призвать любой дух и вселить его в тело любого существа… Осталось только убедить его помочь.

Но Бердоев, как не сочувствовал погибшим цивилизациям, а возвращаться обратно в свою деревню и искать в кого можно вселить космические души — не хотел.

Трудно быть шаманом! История Искры из другого мира

Старый шаман протянул руку и попробовал погладить огромного льва, бока которого тяжело вздымались, а дыхание было хриплым и судорожным.

— Где вы этта взяли, глупые дети от глупой женщины, на которой женился самый глупый мужчина стойбища?! — прошипел своё излюбленное оскорбление Бердоев, оглядывая столпившихся соплеменников. Под гневным взглядом шамана, все сделали шаг назад, вытолкнув перед собой трёх молодых охотников. Те, ещё пять минут назад гордо хвастающиеся своим трофеем, сейчас выглядели побитыми щенками.

—Ну! — поторопил шаман молодых олухов, хотя в объяснениях, честно говоря, уже никакого смысла не было. Вот лев был. А все объяснения теперь нужны были, как мёртвому припарка. Так, лишний шум. Но никто не отменял банального любопытства.

—Дык цирка в областной центр приезжала, аднака, — глядя исподлобья, пробурчал один охотник.

—Мы мех соболя на зверя поменяли, аднака, — добавил второй.

—Мы хотели Духов Предков задобрить, чтобы следующая охота удачной была, аднака… — совсем тихо прошептал третий.

Бердоев только за голову хватался. Вот пошли дураков Духам Предков молится…

—А что, других зверей, нормальных, не было? — с тяжёлым вздохом покачал головой шаман, ну там… медведЯ… или ещё кого… Ась?

—Дык не было, этот у них заболел, вот они и согласились… Остальные-то звери здоровые… за них шибко много соболя просили! У нас столько не было, — признался первый охотник.

—Хозяин цирка сказал, что это «царь зверей»! Самый лучший, аднака! — гордо вскинул голову второй охотник, — Мы и решили, что Духам обязательно понравится!

— Тама ещё бегемота была, её тоже предлагали, — покраснев, признался третий, — но сильно тяжелая бегемота… не утащить..

— Брыссь! — взвизгнул Бердоев и затопал ногами. Всё его вальяжное спокойствие испарилось: лев, хоть и полудохлый, а умудрился когтистой лапой полоснуть по пятой точке старика. Хорошо, что одежда крепкая, из оленьих шкур — спасла. Но теперь у шамана пониже спины висели лохмотья.

На слово «брыссь» среагировали все: охотники с выпученными глазами тут же выскочили из яранги и опрометью бросились наутёк. Остальные соплеменники зажмурившись и присев от страха, пятились вдоль стен яранги и утекали водой сквозь пальцы: быстро, незаметно, оставляя лишь чувство чего-то мокрого и холодного. Даже Мрак, то и дело ехидно хмыкающий — заглох. Лишь льву было фиолетово. Он лежал, высунув язык и закрыв глаза. Дыхание его по-прежнему, было тяжёлым. Следовало поторопиться.

—Эй, ну где ты там! иди сюда, — пробурчал старый Шаман, бросая в костёр особые травы, притягивающие духов, —Где твоя искра? Я уже начинаю!

Соплеменники в ужасе попрятались по ярангам, боясь лишний раз выглянуть наружу. Никогда ещё старый шаман не бился в трансе с такими криками, никогда бубен не грохотал так тревожно, никогда дым от костра, рядом с которым шёл ритуал, не пугал такими жуткими образами.

Казалось, по стойбищу пронеслись полупрозрачные черные крылатые твари, простучали своими огромными копытами ящероподобные монстры, удивлённо оглянулись и взмыли в небо трёхметровые великаны с рогами и одним глазом посреди лба. Но вот всё стихло. Старого шамана, потерявшего создание, помощники осторожно подняли с земли, отнесли в ярангу, обтёрли лицо влажной тканью, напоили восстанавливающим отваром. Затем, сняв со старика верхнюю ритуальную одежду, уложили спать, укрыв тёплыми шкурами. Ко льву, который лежал у костра на подстилке из сухого ягеля, никто не подошёл — побоялись.

Людям казалось, что воздух вокруг странного животного дрожит и чуть мерцает, а по нечёсаной гриве проходит рябь, как будто гигантский невидимый монстр ласково гладит косматую кошку.

Утро стойбище встретило настороженно: никто не мог предугадать, чем закончился ритуал. Выжил ли лев? Довольны ли Духи необычным подношением? А самое главное: выдержал ли старый шаман такую нагрузку? Ведь в последнее время старик сильно сдал…

Но тут, откинув кусок оленьей шкуры, закрывающей вход, вышел Бердоев. Он зевал, кутался в тёплую накидку, пытался пригладить седые волосы, которые после вчерашнего ритуала стояли дыбом и даже не думали менять форму причёски. Старый Шаман сейчас напоминал взъерошенного облезлого ворона, но никто из соплеменников не позволил себе сделать замечание. Побоялись: старик и раньше был не подарок, а после возвращения с горы, совсем забыл значение слов «деликатность» и «такт».

Даже не взглянув на людей, толпящихся чуть поодаль, Старый Шаман подошёл к костру. Огонь давно погас, лев так и не сдвинулся с места, его бока не вздымались, дыхания не было слышно. Тишина давила на уши и сжимала сердце. Плохие предчувствия обуревали Бердоева. Что делать, если ритуал не получился? Отстанет ли Мрак от него, или так и будет убеждать пробовать вселять искры в животных вновь и вновь? А если, на этот раз, он потребует вместо зверя предоставить человека? Как долго Бердоев сможет противостоять богу? В том, что это именно бог, пусть и чужой галактики, но всё же, бог! старый шаман уже не сомневался.

—Не получилось, да? Сдох? — вслух произнёс старый шаман, спрашивая сразу всех: себя, Духов Предков, Мрак, Вселенную…

— Ну, почему же, — возразил тихий шёпот из ниоткуда, — Просто дай ему время, искра должна перестроить оболочку под себя…

Старый шаман ничего не ответил, лишь облегчённо выдохнул, вытер рукавом пот со лба и велел помощникам укрыть льва оленьими шкурами. А заодно развести три костра так, чтобы импровизированное ложе со зверем находилось в центре. Теперь странное существо, кем бы оно ни было на данный момент, будет согреваться ночью.

Через трое суток.

Странная вонь мешала дышать, забивала лёгкие и выворачивала наизнанку все внутренности. Болела каждая кость, ныла каждая мышца. Кроме крыльев. Да, крылья Гуура всегда были самой сильной частью его тела. Хотя… хвост тоже как-то странно ощущался. Словно, от мощной, с ядовитым жалом, конечности остался жалкий обрубок…

Почему нельзя красть странных львов

—Борис, это какой-то неправильный лев… Он мутант! Давай его просто пристрелим, пока он связанный. Да не паникую я! Ты сам-то видел эту тварь? Да у него клыки как у акулы!

По гостевому комплексу, где обычно собирались любители запрещённой охоты, бегал приземистый толстяк с телефоном в руке. Он нервничал, постоянно срывался на визг, вытирал пот белым платочком и пучил глаза. Его собеседник, судя по всему, даже не пытался вникнуть в ситуацию, лишь требовал «прийти в себя» и устроить очередную забаву для толстосумов.

Наконец, у толстяка закончились аргументы, он перестал шагать из угла в угол, сел в кресло, плеснул себе коньяка. Выпил. Всё это молча, лишь иногда бросая в трубку телефона короткое «да». То что говорил собеседник, толстяку не нравилось категорически. Но деваться было некуда — это он и сам понимал. За охоту на льва бизнесмены выложили крупную сумму денег, второе такое животное быстро найти не удастся, а этот зверь, так и вообще, достался фактически «даром».

Накануне на организаторов подпольной охоты вышел директор цирка, который уже не раз поставлял старых и вышедших в тираж редких животных. Ушлый «циркач» рассказал, что несколько дней назад он продал больного льва. Кому? За «весьма умеренную сумму» он пообещал назвать покупателей и место, куда они отвезли животное.

Организаторам подпольной охоты, по словам директора цирка, будет нетрудно отобрать льва. Причём, документов на зверя и его продажу нет, так что в суд никто не подаст. Выгодная сделка!

—Выгодная сделка! — хмыкнул толстяк и его щёки затряслись как желе, — Вот седалищным нервом чувствую, что аукнется нам эта сделка! Дрянь сделка! Лучше вернуть деньги или перенести охоту на другой день! Когда найдём новую приманку…

Вновь зазвенел телефон. Толстяк подпрыгнул от неожиданности. Схватился за сердце, отдышался, но на звонок ответил:

—Да! Сколько?! Сколько-сколько?!! Хорошо… Да, понял я, понял! Сейчас распоряжусь…

Собеседник отключился, а толстяк, запихнул в рот засохшую дольку лимона, разжевал его, скривился, а затем, кряхтя, вылез из мягкого кресла и отправился из гостевого дома на улицу. Там, в закрытых вольерах держали животных, на которых собирались устроить охоту. Сейчас в железной клетке лежал лев. Его лапы до сих пор оставались связаны, хотя это было против правил. Но почему-то толстяка бил нервный озноб при одной только мысли, что этого зверя придётся развязать и разбудить.

«Нет уж,— подумал про себя мужчина, —Пусть до самой охоты спит. Так спокойнее!»

И только он так подумал, как один глаз зверя открылся и уставился на толстяка. Жёлтый, чуть светящийся, с вертикальным зрачком, который сузился от ярости. Причём не просто дикого, животного бешенства, а вполне разумного гнева. Толстяку на миг показалось, что на него смотрит абсолютно адекватное, здравомыслящее существо, которое сейчас откроет рот и спросит:

—Какого дьявола здесь происходит?! Я подам на тебя в суд, урод!

— Ыыыы, — попятился от клетки изрядно струхнувший мужчина.

А лев, приподняв голову, вперился злющими глазами в побледневшее лицо толстяка. Затем, дёрнувшись и ощутив ремни на лапах, зверь зарычал. Низко, гортанно. Так, как львы вообще рычать не умеют. Прищурив глаза и всё так же, не отрывая взгляда от человека, лев напряг мышцы, мгновенно вздувшиеся канатами под гладкой, песочного цвета, шкурой. Резкий хлопок дал понять, что некачественные нынче делают ремни. Дрянные, если честно!

Второй хлопок лишь подтвердил теорию о ненадлежащем качестве всей продукции на кожевенном производстве ремней. Бракоделы! ГОСТа на них нет! Фальсификат гонят, ироды! Примерно такие мысли пронеслись в голове у толстяка, пока он с ужасом наблюдал за тем, как косматый мутант освобождается от ремней.

«Слава Богу, в своё время я настоял на особо укреплённых клетках, прутья которых вообще не гнутся», — спасительная мысль не надолго придала оптимизма мужчине.

Почему «не надолго»? А потому что неправильный лев, всё так же глядя в глаза уже поседевшему организатору подпольной охоты, подошёл к прутьям клетки и втянул носом воздух. Затем, улыбнувшись… Да-да! Толстяк мог бы поклясться на Библии, что та кривая гримаса, исказившая морду зверя, была самой настоящей издевательской усмешкой! Так вот, гадко ухмыльнувшись, лев поднял переднюю лапу и резким щелчком выдвинул пять сверкавших когтей, размером с хороший такой, крепкий кинжал.

Два взмаха лапой — не торопясь. с оттяжкой, и сразу четыре прута с грохотом упали на землю. А лев, оскалившись, сделал шаг по направлению к толстяку.

Чуть позже.

Когда к назначенному времени приехали охотники, их встретил полоумный организатор запрещённой забавы. Совершенно седой толстяк, непрерывно шепча молитвы, рисовал на полу и стенах круги мелом, что-то бормотал про гоголевскую панночку, страшного Вия, и огромный секрет, который теперь знает только он, этот самый толстяк.

— Вий был львом-мутантом! — заговорщицки шептал толстяк, брызгая слюной и глядя на всех безумными глазами, — Я вам точно говорю! Он был львом-мутантом с огромными алмазными когтями! А теперь, когда я знаю его тайну — он придёт за мной! Прошу, спрячьте меня!

Когда же толстый псих начал мазать мелом самих бизнесменов, плеваться в них и крестить железным прутом, чуть не выбив одному из них глаз, решено было срочно вызвать медиков. Санитары прибыли, замотали толстяка в смирительную рубашку и уехали.

А бизнесмены решили остаться. Деньги же заплатили! И немалые деньги! Тем более, по словам спятившего толстяка, где-то здесь бродит агрессивный лев. Самое время поохотится!

—Кто первый найдёт — тому достанется львиная шкура! — радостно возвестил один из охотников.