Не стой, не падай

Пролог.

Пролог.

Обложенная газетами и журналами, она напоминала прилежную студентку. Сидящий рядом брат надеялся, что она не найдет старую заметку. В прошлом году медсестра отравила мужа, и теперь они вместе искали название того вещества. Для мести.

Он обещал помочь, но только чтобы держать ее в узде. Как и ожидалось, сестра придумала дикую дичь: убедившись, что Дон для пуль недосягаем, она возомнила себя Матой Хари.

- Господи Боже, это проще простого, – говорила она сегодня утром, перед, собственно, визитом в библиотеку. – Ты упоминал, что Дон больше не видится со своей шваброй. Побеседуй с ней, узнай, на какой крючок он клюет. А я буду наживкой.

- Вышибешь ему мозги в спальне? Он никуда без охраны не поедет. Твой план должен включать пути отхода.

- Нытик, – сморщила она носик. – Травануть его, что ли?

- Слушай, после твоего появления на перестрелке ему враги в каждом углу мерещатся. Он даже воды не пьет, если кто-нибудь не глотнет до него.

Папа и мама меня убьют, если узнают, подумал он. Было ошибкой держать все от них в тайне – стоило настучать в тот же день, и тогда сейчас она сидела б под замком.

- Нашла! Подай мне фармакологический справочник.

Ну вот. Теперь ее за уши не оттащишь. Он пробежался глазами по статье. Симптомы гриппа, безвкусный порошок.

- Если я приму активированного угля за полчаса, то он поглотит яд.

- Ты дура? Собралась на тот свет?

- Абсорбент до, – загибала она пальцы, – вызвать рвоту после, и курс антидота три-четыре недели.

Люди в библиотеке стали на них оглядываться, когда сестра разошлась. Он шлепнул ее по затылку и прошипел переписать информацию. Она послушалась, ненадолго перестав у всех на виду обсуждать свои коварные замыслы.

- Ты хоть подумала, что твой муж скажет? – спросил он, когда они садились в машину. – Вряд ли он обрадуется тому, что…

- Ой, хватит, – отмахнулась она. – Я не собираюсь ни с кем спать. С этим вопросом разберемся потом. Сейчас наша задача – раздобыть необходимые материалы. Ты сам сказал, у нас времени до конца мая.

Ежедневную слежку разбавили активные телодвижения. Опрос дамы сердца Дона – поездка в соседний штат за препаратом – паленые водительские права для заселения в отель – и затянувшаяся шлифовка плана.

Который, казалось, мог сработать.

Сестра как хорек извивалась между их доводами об опасностях, не забывая принимать критику. Они полагали, что победили в споре об очередной детали, и не заметили, как примирились с самим фактом.

Допустим, он действительно рискнет выбраться из своего логова ради классной девчонки. Допустим, он выпьет с ней шампанского для настроения. Но как его потом выгнать?

- Запиши на диктофон стрельбу из фильма, – предложила она.

- Его охрана станет искать источник, – помотал головой муж. – Лучше сымитируем пожар. Тогда его сгребут в охапку и выведут.

- Как бы на сигнализацию не сбежались, – засомневался брат.

- Датчики дыма ставят в сетевых отелях. Давай найдем маленький, но приличный. Там я скормлю ему наш сюрприз, подам тебе знак – и ты в соседнем номере начнешь жечь бумагу. Охранники его эвакуируют до того, как он доберется до постельной сцены.

Учитывая, что Дон – человек немолодой, при недомогании он побежит к доктору. Порешили взъерошить ему перышки с другой стороны. Адреса его лабораторий и складов известны: можно заранее лишить одну точку телефонной связи, а потом позвонить якобы оттуда и соврать, что полиция нагрянула. Пусть поволнуется о своем бизнесе.

- Мы до сих пор не знаем, как его выманить. Не печатать же афиши, что в город приехала восхитительная куртизанка, да?

- Мне кажется, я знаю одного родственника, который займется рекламой для нас, – медленно сказал брат. Сообщники почти видели, как шестеренки крутятся у того в голове.

Есть один жадный человек, который вхож к Дону. За свою шкуру и толстый кошель продаст хоть хозяина, хоть семью. Тут и гадать нечего – с его предательства все и началось.

Глава 1953. Детский сад.

Глава 1953.
Детский сад.

Кармела с прагматичностью мигрантки понимала, что никто не собирается принимать их отпрысков с распростертыми объятиями. На место в детском саду могли рассчитывать счастливчики, которые приехали в США уже со знанием языка. Остальным приходилось оставлять работу или надеяться на провидение, когда малыши сидели дома со старшими, лишь чуточку более разумными детьми.

В ее поселке штат вообще не утруждался дошкольным образованием – из-за доминирующего итальянского населения.

Прикинув, что небольшая зарплата продавщицы не покроет расходов на няньку, Кармела отказалась возвращаться в магазинчик. Франческо Ферраро, ее муж, не сильно сопротивлялся. Он более-менее привык ужиматься, чтоб хватало на семью из трех человек с ипотекой.

К тому же, скромные подарки благодарных подруг скрашивали море безденежья. Кармела присматривала то за двумя, то за тремя детишками. Соседки были в той же ситуации: вдали от родины, без бабушек и прабабушек, которые позволяли бы молодым родителям обеспечивать себя.

В Неаполе она сидела бы дома, осваивала рецепты да смотрела за выводком. Тут же, в поселении Марина Верде, штат Флорида, у них с Франческо не было буквально ничего. Нужно пахать, чтобы выбиться в люди.

- Я поговорила с Анной и Розой, – сказала она вечером, перед самым сном. – Они пришлют мужей на выходных. Мы смастерим большую кровать, чтоб шесть-семь детишек могли спать.

- И куда ты хочешь её ставить? – буркнул Франческо. Одно дело – жить скромно, как и в последние месяцы. Перекраивать же и так маленький домишко – совершенно другое!

- Мы подвинем нашу кровать к окну, а туда, – она махнула рукой в темноте, хоть вымотанный муж уже закрыл глаза, – а туда положим маленьких. Я все подсчитала. Еду, пеленки, мыло, игрушки... шесть долларов – недельная плата, нам прибыль по три доллара с каждого ребенка.

Франческо пробубнил что-то неразборчивое, цифры убаюкивали его; Кармела приняла это за согласие и со спокойной душой улеглась поудобнее, хоть мысли и продолжали булькать в голове.

И с маленьким Джузеппе будет сидеть, и деньги в семью приносить. Скоро они расплатятся с долгами, в которые влезли для переезда в страну возможностей, и начнут думать о втором ребеночке.

Кармела приспособила к делу большую амбарную тетрадь, где писала имена воспитанников, а также вела учет расходов и внесенной платы. С этих двух, к примеру, месяц не будет прибыли – родители вложились в ее ясли трудом и вещами. Длинная-предлинная кроватка, постельное белье, а также ежеутренняя гора кукурузных лепешек, чтобы хоть в этот прием пищи разгрузить воспитательницу.

Еще одна девчушка двенадцати лет, Мария, приходила с младшим братишкой и помогала Кармеле. В школу ее не брали без документов о прививках, а собирать томаты на фермах она пока не доросла. Такая щуплая, гляди переломится. За нее платили всего доллар, но пара адекватных рук была просто незаменима.

Дом превратился в несмолкающую какофонию визгов, шипения убежавшей каши и плеска мыльной воды. Все надо было делать, ничего не хватало; про посидеть Кармела и Мария даже и не думали – дай-то боже постоять на месте дольше минуты.

***

Если у Франческо и было недовольство бизнесом жены, он его тщательно скрывал. В конце концов, это он убедил возлюбленную бросить все и уехать в Америку, чтобы честным трудом, наравне с другими свободными людьми подняться из низов.

Уже с шестнадцати лет он был одержим идеей убраться из Италии, забыть страх и разруху после войны. Любой ценой.

- Ты что, дуралей, – посмеялась синьора Соррентино, мать Кармелы, – вся Европа хочет на другой континент. Туда только умных и сильных берут, квоты у них.

Он хватался за любую книжку по строительству и убедил невесту пойти на учительницу английского. Она послушно зубрила правила и под сенью платанов пересказывала ему, а он уже сам, со словарем, складывал нужные фразы.

Когда он садился на велосипед и колесил по округе, звуки молотка были ему слаще пения птиц. Франческо выцеплял взглядом самых нелюдимых и загорелых строителей, чтобы сдержанно-восторженно спрашивать, почему так, почему сюда, зачем это. Мастера расправляли плечи и погружали парня в секреты цемента и дерева.

В двадцать два Франческо с отличием закончил учебу, став лакомым инженерным кусочком из-за выдающихся способностей и практической смекалки.

- А ты знаешь, что имеет вес, но не имеет массы? – в шутку спросила она его, вычитав загадку в учебнике риторики. Франческо со смешком подтянул ее за бедра, чтобы она оседлала его.

- Нет. Что имеет вес? И не потрогать… – вслух обдумывал он. – Я бы сказал, любовь.

Кармела нависла над ним, упираясь ладонями в его ребра. Она откинула длинные волосы назад, улыбнулась только лишь черными глазами и самодовольно ответила:

- Прошу прощения, синьор, но ты меня достаточно ощутимо потрогал полчаса назад.

- Достаточно?

Она подняла глаза к потолку, легонько постукивая по нижней губе, будто всерьез размышляла над его игривым вопросом.

- В тот момент мне показалось, что да. Докажи, что я не ошиблась.

На пути к мечте они выкраивали время для уединения, а может, именно это и давало им энергию вытаскивать из мира полезную информацию.

Глава 1956. Игры и свечи.

Глава 1956.
Игры и свечи.

- Ну соглашусь я на сверхурочные, и что произойдет на следующей неделе? – Мистер Колдрейн вертел в руках сигарету, не глядя на пыльного Франческо.

Тот переминался с ноги на ногу. Ему даже не предложили присесть. Дубовый кабинет был выполнен в темных тонах. Видимо, чтобы дерево не пожелтело от никотина. Он смиренно слушал президента компании, хоть снисходительный тон и скреб по нервам, а дым заставлял щуриться.

- Я, приятель, вижу будущее как медиум. Вы рассядетесь на ящиках, станете кости начальству перемывать, а сроки как горели, так и будут гореть.

Спорить с таким заявлением прораб счел ниже своего достоинства. Только ноздри раздул.

- Десять часов сверхурочных, я, так и быть, одобрю. Однако! – Колдрейн поднял палец вверх, – если вы даже с такими шикарными условиями продолжите меня подставлять, то пеняйте на себя. За каждый день просрочки ожидай вычета из платы.

- Сэр, да где же это видано, чтоб рабочие…

- Не надо мне тут, – костюм авторитетно остановил его ладонью. – Мы с тобой в прошлом месяце проговорили, как обеспечить безопасность возводимых строений. Ты сам лично указал, какие гвозди плохи, а какие хороши, и все такое прочее. Питьевую воду, опять же, возим на участок. Вам, голодранцам, палец дай – всю руку откусите.

Костюм пожевал губу и наконец встретил кипящий взгляд Франческо. Тот сжимал лямку комбинезона, как будто сам себя удерживал на месте.

- Пойми меня, приятель, я ж не сижу тут как Сатана на троне, и не думаю, чем бы вас ущемить. – Он даже приподнял брови, вытянув лицо в попытке казаться добрее. – Я в бизнесе с тридцать восьмого года, я слышал все отмазки и все причины – от Орландо и до Ки Веста.

Ага, хмыкнул про себя Франческо. То-то у тебя контора в Марина Верде с населением две тысячи человек, бизнесмен хренов. Погнали из приличных мест или обанкротился?

Колдрейн же вдавливал окурок в пепельницу и ничего не заметил.

- Но ситуация остается прежней: я вкладываю огромные средства в участок, в материалы, машины, рабочую силу, – продолжал он в праведном гневе. – За все это платить надо сейчас, чтоб лет через семь-восемь отбить себестоимость. Мне нельзя ждать еще недельку или две.

Франческо не стал спорить. Он сделал вид, что понял позицию костюма и верит ему. Костюм не знал, что бригада уже успела перемыть косточки его отпрыскам. Те меняют Кадиллаки чаще, чем говорят “спасибо”.

Нет страны возможностей, думал он по пути домой. Везде одинаково. Везде за столом сидит боров, которому все мало, и говорит парням в грязных ботинках, что вода – это уже поблажка. Выгоню, оштрафую – это кнут; вода в майскую жару – это, получается, пряник? И ничего он не сможет сделать, нет у него денег на участок и на материалы, чтобы строить своими силами.

Мы все мальчишки в коротких штанишках. Пытаемся играть во взрослую жизнь, а настоящие правила нам не объяснили. Обдурить, надавить, пригрозить, уболтать – оказывается, так у американцев заведено…

***

- Ты подумал про мою школу? – вместо приветствия спросила Кармела.

Ей надоело утирать носы и талдычить про времена глаголов. Воображение рисовало, как она в просторном здании руководит утирателями и подписывает чеки, как ее амбарные тетради распухают от транзакций с подрядчиками.

Розу на полную ставку в учителя, размышляла она иногда, четырех соседок можно забрать с ферм и поставить на кухню да в прачечную, посменно. Неделю готовишь, неделю стираешь – и спина не будет отваливаться. Марию оставить на самых маленьких: у нее такой мягкий, терпеливый характер, что малыши к ней липнут до самого вечера.

Кармела лучше всех знала этих детей, поэтому за чашкой кофе рассказывала родителям, какие у кого способности, как их развивать и какое будущее прочить. В своих фантазиях она уже была уважаемой донной, к которой идут за советом.

Но сейчас она ломала голову над тем, куда деть двадцать фунтов апельсинов. Детишки сговорились и коллективно отказываются их кушать после сна.

- Ох, милая моя, не до школы, – мягко сказал Франческо, усаживаясь. – Колдрейн мне все нервы выклевал. Что ты там считаешь?

Кармела доставала кассероль из духовки, оставив свои записи на столе. В табличку она вносила наименование продукта, его стоимость, сколько закуплено и каков расход в неделю.

- Думаю выменять апельсины на вино. Оно не протухнет. Дети устраивают проклятые истерики из-за того, что им, видите ли, шкурка в глаз брызгает, – пожаловалась она и поставила перед мужем тарелку пастиччо.

- И ты позволяешь пострелятам командовать тобой? – незлобливо сказал он и отправил фрикадельку в рот. – Ударила кулаком по столу, будут есть как миленькие.

- Слушай, будь это два-три моих ребенка, я бы так и сделала, или пустила бы фрукты на пирог. Но двадцать фунтов, Франческо! Ты скажешь, мелочь, а я не собираюсь платить из своего кармана, если они завтра уйдут в мусорку! У меня тут бизнес, а не фабрика переработки.

Убытки, понял Франческо. Колдрейн никогда не знал слов “честность” и “человечность”, а вот убытки для бизнесмена – самый живой разговор. Он страдает от каждого дня простоя, он рассчитывает на выплаты от заказчика, которые будут откладываться дальше и дальше, пока бригада не сдаст объект, а денег у Колдрейна нет, он сам весь в кредитах, займах и залогах. Убытки, сроки… сроки, убытки…

Глава 1959. Горький соус.

Глава 1959.
Горький соус.

- Мистер Ферраро, я буду с вами откровенен, – сказал банкир, пощипывая свои великолепные усы. – Это похвально, что вы развиваете наш городок, однако…

- Не секрет, что итальянцы и испанцы составляют две трети населения, – твердо перебил его Франческо. – Магазинчики, производства и конторы неизбежно вырастут для своих, не англоязычных, клиентов. Только вот без направляющей руки и стартового капитала эти люди так и останутся босяками.

- Банк – не богадельня. Мы не видим причин вкладываться в ваши проекты.

Франческо поднял портфель с пола и извлек несколько листов. Субботний день как нельзя лучше подходил для личного визита. Некоторые вещи можно обсуждать лишь в тишине уютной библиотеки мистера Блэкуотера, президента филиала банка Trust & Savings в Марина Верде.

- Позвольте подкинуть вам идею для подарка. Скоро ваша дочь с мужем будут отмечать первую годовщину. Если, к примеру, с вашей помощью зять станет соучредителем, то дивиденды обеспечат им стабильный доход на многие годы вперед. Это сказочный подарок от заботливого отца, не так ли?

Банкир вчитался в документ.

Рыболовецкая артель. Строительный Кооператив Риччи и Ферраро вносит две тысячи долларов. Некий Мартинес участвует имуществом – грузовик Форд F-1. Абрахам Тэннер – знакомый рыбак, сто лет в обед! у него мать брала окуня и сома! – он дает свою лодку. Деревянная, но с мотором, Boston Whaler. Дуглас Смит – пятьсот долларов.

- Вы хотите, чтобы я своими личными пятью сотнями сделал зятя партнером в вашем деле? – дернул губой Блэкуотер.

- Да. Такой осмотрительный человек явно имеет сбережения. – Франческо невозмутимо достал пачку банкнот, завернутых в чистый лист, и положил их на стол. – Вместо того, чтобы покупать молодым телевизор, вы с присущей мудростью сделали взнос в их будущее.

- У них уже есть телевизор, благодарю покорно, – выдавил он смешок и подтянул пачку поближе. – Моя жена хотела передать им фамильный сервиз, но я уверен, что моя идея им больше придется по вкусу.

Он еще раз ознакомился с бизнес-планом. В городке и вправду не было артели – только разбросанные по побережью старики, которые продавали улов по соседям. Ферраро хочет построить пристань силами своего кооператива, докупить транспорт и оборудование. С ссудой банка шансы на успех велики. Это поставки в магазины, это рынки граничащих селений – при фактическом отсутствии конкуренции.

А самое главное, эти пять сотен не отследить. Подчиненные не увидят учредительных документов, если он сам проведет сделку, а в повседневных операциях только суммы, даты да получатели. Откуда узнать про него или про зятя?

Смит. Если где и приметят, фамилия обычная. Вот и сыграл бесцветный парнишка – его даже на карандаш не взять. Адрес его, опять же, в Майами.

Блэкуотер погладил усы и усмехнулся. Он даже может отщипнуть пару сотен из семейного бюджета, чтобы сходить в одно интересное местечко в большом городе. Дамы там чеков не берут.

А этот итальяшка не такой уж и босяк. Серый костюм-двойка, шляпа с загнутыми вверх полями и продольной ложбинкой. Под ней – аккуратная стрижка, как у Элвиса. Морду гладко выбрил. Слишком молодой, конечно. В свои тридцать лет много на себя берет.

Как бы ни был банкир настроен против понаехавших, сейчас он сам для себя оправдывал выбор. Пусть лучше эти двадцать мужиков работают на лодках, чем шляются по улицам.

Проведя большим пальцем по краю пачки, он прикинул, сколько Дугласу накапает в год. Затем с вежливым кивком двинул купюры обратно к итальянцу.

- Банк имеет хороший опыт работы с Кооперативом Риччи и Ферраро. Пожалуй, под вашим руководством и рыботорговля будет процветать. Сколько у вас – сорок, пятьдесят процентов?

- Сорок пять, сэр. Мистеру Смиту пойдет одиннадцать.

- Что ж, я готов помочь зятю. Надеюсь, что это не последнее предприятие, которое вы открываете.

Франческо аккуратно сложил деньги в портфель и принялся заполнять расписку. За последний год в общине появилось несколько ферм и пекарня, но ссуд им не потребовалось. Старый Антонио рассказал, что земли на отшибе, за его домом, стоят копейки, буквально тридцать долларов, – и они перетянули к себе нелегалов с кукурузных полей.

Читали книги и журналы по сельскому хозяйству, строили крепенькие хибарки, закупали ваниль, жасмин, орхидеи и шампиньоны портобелло. Семья “переселенцев” получала свой надел. Добрый сосед Моруччи реализовывал товар, удерживая половину. В пользу кооператива, конечно.

Впускать туда американца не было нужды. Однако его готовность идти навстречу за кусочек пирога будет полезна в будущем.

- Я не хочу хвататься за все подряд, – солгал он. – Когда артель станет прибыльной, будем думать.

- Если вы зайдете ко мне в понедельник и расскажете, насколько быстро затея окупится, кредит вам будет одобрен. Рыба не недвижимость, продается сразу.

- Вы правы, – Франческо передал расписку.

“Получил от Дугласа Смита $500 в качестве взноса в уставный капитал артели Тэннер & Сыновья”. Банкир даже не упомянут. Банкир более чем удовлетворен.

У Франческо что-то прыгало в желудке, и, покинув дом мистера Блэкуотера, он заехал в аптеку – выпить содовой[1].

Глава 1959. Нектар прощения.

Глава 1959.
Нектар прощения.

Мария проплакала до утра – ей никто не рассказал, что ребенок нашелся, что хозяин нашелся, и все хорошо.

Для общины и впрямь мало что менялось. Во всяком случае на данном этапе.

- Его кузен – мой кровельщик. Какой-то шкет, восемнадцать лет, – морщась от усталости говорил Франческо вечером. – Не суть важно. Андре Гонсалес заходит на рынок оружия и ему нужно прикрытие для транспортировки.

Жена хотела что-нибудь швырнуть, но вместо этого процедила сквозь зубы:

- Ты собрался работать с теми, кто ввалился в твой дом средь бела дня? Кто буквально заставил твоих детей и жену бежать из-под своей же крыши?!

- Они недоумки, ты права, – запустив обе пятерни в волосы, Франческо уперся локтями в колени. Он сидел на великолепном диване с резными лапами и чувствовал себя юнцом, который проштрафился. – Латиносы никогда не могли похвастаться манерами. Щегольство – это все, на что они способны.

Жена проигнорировала уничижительную оценку партнеров, и он со вздохом перешел к главному:

- Через Мексиканский залив они везут товар. Связи на таможне имеются, это не наша с тобой головная боль. – Кармела взвилась, угрожающе ухнув, и он остановил ее поднятой ладонью. – Кооператив закупает материалы у его фирмочки. Гонсалес дает нам два цементовоза, а там отсек в серединке.

Как инженеру, Франческо понравилась задумка. Полость находится в самом центре, и добраться до нее можно только слив содержимое контейнера – через верхний люк человек залезает и уж тогда открывает тайник. Ни простукивание, ни собаки не обнаружат ничего противозаконного.

- С настоящими объектами, с настоящими путевыми листами и накладными для нас риск минимален. Гонсалес хочет построить пару складов под Майами, один под Тампой и еще два-три под Орландо, чтобы потом организовать поток в другие штаты. Платит наличкой.

- Слушай, – резко вклинилась Кармела, – ты можешь сколько душе угодно жонглировать нелегалами, к такому цирку мы привыкли. Но этот тип втянет тебя в неприятности! Это оружие!

- Tesoro, я бы все отдал, чтобы оградить тебя и детей. – Франческо встал и сжал ее руки между своими, прижимая их к груди. – Мир так не работает. Либо мы законопослушные и слабые – и нами погоняют все от рыночного торговца до чиновника. Либо мы сильные.

Он не стал заканчивать мысль. Она и так все знает, просто на секунду забыла, потому что малыши забирают каждую минутку, потому что она руководила школой без выходных, потому что он так закрутился с фермами орхидей и шампиньонов, с пекарнями, рыбами, стройками и спиногрызами, которые на его зов приехали во Флориду – но были слишком тупы, чтобы им можно было сразу дать работу – так много навалилось за последний год, что она забыла, в какую сторону вертятся шестеренки большого мира, а он запустил семью, ради которой и балансирует на кончике пера.

Он сгреб ее в охапку внезапно – не как владелец, а как ищущий спасения. Кармела коротко вскрикнула, цепляясь за его плечо. Он подбросил ее, поудобнее перехватывая для подъема по лестнице – в спальню, где на двери замок и в шторах запах ее духов.

- Пусти! – она свободной рукой толкнула его в грудь, но он лишь прижался носом к ее виску, надеясь, что кожа к коже заставит покориться.

Нет, не покориться – довериться. Я здесь, я с тобой, дыханием говорил он.

- Если ты думаешь… – Кармела прикусила язык, ведь почти шесть месяцев она его не подпускала к себе. Франческо не настаивал, и это приносило ей две трети облегчения и одну треть обиды. А сейчас он стойко вышагивал наверх.

Опустив ее на кровать, он с намеренной медлительностью задрал ее юбку, чтобы добраться до чулок. Застежки выскочили – щелк! щелк! – и затем твердые ладони скатали книзу плотный шелк.

Он вернулся – тот же голодный до объятий парень, который с радостью менял сон на любование тенями и изгибами ее тела. Который до рассвета исчезал через окно и уже к завтраку обивал порог ее отчего дома. Который заразил ее мечтой и с ослиным упорством назвал это целью, потому что у мечты сроков выполнения нет, а у цели есть.

Большие пальцы вдавились в свод стопы, заставив Кармелу чуть выгнуться и завибрировать, а его губы поднимались по икре, легкие и звонкие. Господи Иисусе, каков прохвост!.. Голова кругом.

- Ты думаешь, это что-то изменит? – она вдруг попыталась сесть, но он ладонью прижал ее к матрасу.

Конечно, изменит, подумал он. Ты же забыла, почему мы вдвоем оставили Неаполь, я просто напоминаю. Но он занимал свой рот на внутренней стороне ее бедра, чтобы не отвечать вслух.

А я тебя подвел. Они тебя напугали, а меня рядом не было.

Длинные пальцы расправлялись с барьерами ткани; Кармела замерла, стиснув скомканное платье у талии. Зарделась, как девчонка.

Коричневый шов посредине живота, и складка, которой раньше не было. Она не хотела показывать.
Он и сам остановился там, где голова кружилась от нектара после долгой разлуки. Он дразнил, боготворил, пил ее звуки, направляя неторопливые движения и вверх, и вниз, и вглубь. И важным было показать ей, что он всегда считал и считает ее самой яркой, самой вкусной, самой великолепной.

Она вцепилась в его запястья, которые обнимали ее подрагивающие бедра. Франческо полностью накрыл эту дрожь своим ртом, твердо-гладкими движениями выжимая последние пульсации.

Глава 1961. Вязальщик.

Глава 1961.
Вязальщик.

Два с половиной акра земли старого Риччи раскинулись на севере Марина Верде – с соседями через дорогу снизу и с фермами переселенцев сверху. Сарай превратился в добротный дом, слева – Кармелина школа, справа – Феррарово гнездо.

- Я предлагаю выкупить пустой участок рядом со школой, – сказал Симоне Моруччи, – трехэтажное здание будет нам полезно.

- Чем же? – спросил Франческо.

Вместе с Риччи и Галло они склонились над картой местности. Кармела жаловалась, что фермерские дети постоянно ошивались на игровой площадке. Она их не винила – им некуда больше податься, – однако с каждым днем они раздражали больше и больше. Мужчины заняли столовую, а Кармела и Роза грели уши в коридоре.

- Мальчишкам нужно дать занятие. – Симоне по воздуху обвел карандашом территорию. – На севере – фермы, на юге наши люди, с востока могут ходить латиносы. Мы открываем боксерский зал для юных чемпионов, который может также служить прикрытием.

Сделав подруге знак молчать, Кармела увела ее на кухню. Ей понравилось, в каком направлении идет разговор. Пора вернуться к отбивным.

- Второй и третий этажи мы можем приспособить под другие дела, – продолжал он. – Раскидаем снаряжение по углам для отвода глаз. Это я к тому, чтобы проводить собрания в отдельном месте, а не дома.

- Если проверка нагрянет, – согласился Франческо, – то увидит лишь малоприбыльное предприятие.

- Низкий доход – скучно для налоговой, – загибал пальцы Риччи. – Мы не только забираем детей с улиц, но и тренируем их как будущих бойцов. Поверьте мне, годы летят. Моргнешь – а пацаны уже галстуки носят.

Моруччи предложил подумать о тайнике. С нуля возводят невинный спортивный зал, грех не воспользоваться. Фальш-стена из гипсокартона да зеркала для визуального эффекта – и ни один случайный посетитель не заметит, что изнутри помещение короче на три фута.

Франческо накидал план: офис тренера, душевые, ринг в середину поставим. Вздохнул. Жизнь повернулась так, что инженерные навыки отошли на второй план. Парни из кооператива давно освоились и проектировали без его помощи.

- Почему мы это обсуждаем? Пусть строят. Стену возведем позже, после инспекций.

Сцепив руки на животе, Симоне принялся смыкать и размыкать больше пальцы.

- Не в укор вам будет сказано, но я заметил огромное упущение. Мы помогаем Гонсалесу с транспортировкой оружия – сами же им пользоваться не умеем. Я подумал, неплохо бы дать нашим парням почувствовать вес ствола.

Франческо нахмурился. Конфликтов до сих пор не было. Однако везение не будет длиться вечно.

- Это разумно. У тебя есть конкретное предложение?

Моруччи выложил свою идею с энтузиазмом, оживленно жестикулируя. На пневматике оттачивать прицельность и кучность стрельбы. Днем – детишки, ночью – мужчины. Лицензий не требуется, расположение в спортивном центре снимает подозрения. Галло подал голос:

- Поставь меня на тир, Франческо! Ты знаешь, я и Sciaccò[1] сам делал, когда был партизаном, и обрезы у нас были. Торговля и стройка – не мое, Франческо. Давай, а?

Собрав бумаги со стола, тот попросил Моруччи сказать женщинам подавать ужин. Галло сыпал названиями, от револьверов перешел к гранатам, а Риччи внимательно кивал. Этот Пьетро не первый месяц с ними. Наконец-то проявился, а то все ходил потерянный. То ли влажность на него так действует, то ли по Везувию тоскует, подумал Антонио.

- Симоне, что решили? – спросила Роза.

- Покушать решили, – улыбнулся он, увиливая от вопроса. – Глянь в машине, я взял пластинку Фрэнка Синатры? Вроде на заднее сидение кинул.

Жена ушла, и Симоне попросил у Кармелы стакан воды. Она бросила складывать вилки на поднос и потянулась к настенному шкафчику.

Он обхватил ее сзади. Одна рука вокруг талии, вторая будто тянется к посуде.

- Ты свихнулся? – зашипела Кармела. Зажатая между столешницей и его телом, она выворачивалась в сторону.

- Прости, я хотел взять стакан, – он навалился сильнее, не выпуская ее.

Она резко развернулась к нему лицом, схватилась за его горло и оттолкнула. Симоне закашлялся.

- Господи, вразуми остолопов! – Кармела вернулась к приборам.

- Маленькое недоразумение, – хоть он и хрипел, в тоне сквозила насмешливость. – Недопонимание между друзьями, с кем не бывает.

- Ты, верно, думаешь, что мы перед судьей стоим и объясняемся? – фыркнула она. – Мы оба знаем, что это было. Возвращайся в столовую, нечего тебе тут делать.

За ужином Франческо отметил, что Кармела довольно прохладно общалась с четой Моруччи. Ему вдруг стало стыдно: Симоне и свой стул подвинул поближе к Розе, и губами к ручке прижимался ежеминутно. Телячьи отбивные на их тарелках остывали, а взгляды напротив – становились жарче.

Ну, подумал Франческо, я тоже не лыком шит, не будет моя жена завидовать соседке.

- Кармела, почему бы нам не отправиться на морскую прогулку?

- Морскую? Или по реке Майами? – спросила она и отпила вина.