(не) Сводные. Месть Миллиардера. (запрет)

Пролог...

— Да пожалуйста! Я и не просила меня вытаскивать из отделения! И если что, я не считаю, что вам что-то должна! Учтите!

Никакой реакции.

Да что же он непрошибаемый-то такой! Горделивый истукан!

— И не я вас собиралась обмануть с ценой товара, а старший менеджер магазина. Сверху поступило предупреждение, что приедет ВИП из ВИПов, вот и увеличили цену на двадцать процентов. А вы всех собак на меня… а я ведь только исполнитель.

Вновь ноль реакции. Обошла диван и встала со спинки. Руками схватилась за мягкое изголовье, сжимая его и набираясь смелости.

— Сначала ведете себя со мной как с человеком второго сорта, — выдаю, надеясь вызвать эмоции или хотя бы чуточку уважения, чтобы повернулся ко мне и удостоил взглядом,  — После приезжаете ко мне на работу, меня увольняют и отправляют в отделение полиции. Оттуда вы же меня и освобождаете, а потом выхаживаете после болезни, а теперь вновь грубо гоните! Что вы за человек?! — в сердцах повышаю голос. — Почему совершаете такие поступки, которые не поддаются элементарной логике? Я не понимаю! Объясните! Нет, я требую!

В кабинете повисла давящая, обманчиво мирная тишина.

Понимая, что ничего не смогу добиться от этого человека, отвернулась и подошла к дверям. Не буду дожидаться завтрашнего дня. Уеду сейчас! Мы в городе, а значит, такси поймать не проблема. Да и время позднее. Наверное, подруга уже в общаге. Попрошу ее заплатить, потом с ней рассчитаюсь.

Берусь за ручку двери, но все же не выдерживаю и произношу:

— Я вам ничего не сделала, чтобы вы со мной так разговаривали и тем более поступали! — говорю негромко, но твердо. Надоело чувствовать его превосходство над собой! Мы люди, и мы равны! Даже если у нас разное материальное положение!

Открываю дверь и замираю, услышав позади себя звук. Обернувшись, наблюдаю, как Кай резко отворачивается от окна, пересекает расстояние между нами за секунды и, схватив меня за плечи, припирает к стенке!

— Ты не понимаешь! — рычит мне в лицо. — Я говорю: свали, исчезни, испарись из города! Иначе я нарушу запрет, и тогда тебе точно конец, теперь понимаешь?

Мой пульс зашкаливает, этот человек пугает меня. В ужасе совсем перестаю что-то понимать.

Еле лепечу:

— К-ка-к-кой запрет? Вы… о чем?

Глава 1

— Почему не танцуешь?

Оборачиваюсь на негромкий, хамоватый голос. Мои глаза находятся на уровне крепкой мужской груди. Запрокидываю голову вверх и встречаюсь с холодными, как сталь, серыми глазами, которые сканируют каждую черточку моего лица.

— А должна? — переборов себя произношу с вызовом, дерзко посмотрев в его глаза.

Отступаю на шаг: он находится непозволительно близко и нарушает мое личное пространство. Но его это не беспокоит. Даже наоборот — теперь он наглым образом смотрит и оценивает всю меня, как будто мысленно ставит галочки на каждом изгибе моего тела. От такого беспардонного анализа все тело обдает неприятным жаром.

Четкие мужские черты лица, надменный вид не по возрасту. Мне хватило беглого взгляда, чтобы понять: со мной заговорил представитель высшего общества.

На подсознательном уровне испытываю неуверенность в себе из-за своего внешнего вида.

Неприятно, что он заговорил со мной с целью подчеркнуть свое социальное положение, да еще и так бесцеремонно. Скованность одолевает, и обещанная веселая тусовка превращается для меня в борьбу с собственными комплексами.

Сам незнакомец одет в стильный темно-синий костюм и белую рубашку, на руке часы, которые стоят как две мои машины. Я это точно знаю.

Мне бы не начинать этого разговора, предчувствую, ничего хорошего из него не выйдет, но и промолчать было бы невозможно.

Достаточно один раз ощутить его взгляд на себе и понять, что убежденность в собственном превосходстве заложена в нем с самого рождения. Такие, как он, выражают уважение или только представителям своего круга, или никому.

Не ожидая от меня такого ответа, мужчина с удивлением снова скользит по мне вопросительным взглядом, подтверждая свое презрительное отношение не менее прямолинейным высказыванием:

— Ты так и останешься без гроша в кармане, — пренебрежительно бросает мне в лицо, — если продолжишь стоять у стенки. Иди извиваться в центр зала, привлекай к себе внимание самцов.

Его высокомерный тон задевает за живое, он демонстративно унижает меня и смешивает с грязью.

— А кто сказал, что я нуждаюсь во внимании «самцов»? — дерзко парирую, пальцами в воздухе вырисовывая кавычки.

— Тогда зачем ты тут? — задрав подбородок и прищурив глаза, задаёт вопрос мужчина.

Резонно! Ради денег, которые выплачивают массовке. Ведь это даже не клуб, а вечеринка MUSIC PARTY в столице, организованная одним из центральных каналов страны. Тут везде операторы снуют и снимают происходящее.

Я думала, что иду на модную тусовку, а оказалась на своеобразной выставке молодых особ женского пола, предлагающих богатым бизнесменам себя в качестве эскорта. По крайней мере, мои наблюдения за последние полчаса убеждают меня именно в этом.

— Так я и думал. Ладно, дам тебе второй шанс. Иди, потанцуй для меня. А я, так уж и быть, оценю твои навыки.

Поражаюсь наглости этого мужчины. Да за кого он меня принимает?!

— Послушай, ты…

— Обращайся ко мне на «вы», — выдает надменным тоном, перебивая меня на полуслове.

— О как, — иронично заявляю, не в силах сдержаться.

— Детка, тут тебе плачу я, — сразу ставит меня на место этот хам, — и ты выполняешь мои требования. Так что, будь добра, на «вы» и побольше уважения в голосе.

— Меня родители учили, что уважение надо заслужить, а не требовать, — дерзко заявляю ему.

Неожиданно меня хватают за плечи и толкают к стене, а после припечатывают к ней своим крепким телом.

— А теперь взгляни на меня и скажи, что не уважаешь, и посмотрим, что я с тобой сделаю.

От него реально веет опасностью, я сжимаюсь от страха, не зная, как поступить и, вообще, что делать.

Шум в другом конце зала отвлекает нас, и мужчина как будто очнулся, переменился в лице, натянул на себя лживую улыбку и отпускает меня, но не отходит, как будто разговор еще не окончен. Я же осматриваюсь и думаю, как от него сбежать.

По центру зала — девушки в легких коктейльных платьях чуть ниже бедер танцуют и извиваются, как умеют, стараясь подчеркнуть все соблазнительные изгибы своих тел. Каждая держит бокал шампанского и делает вид, что ей весело, здесь чудесная атмосфера, и вообще — крутая вечеринка. Одновременно с этим они успевают профессионально, почти незаметно для окружающих, озираться по сторонам в поисках заинтересованных взглядов.

Но глаза их не могут врать! Девушки с холодным расчетом оценивают каждого находящегося здесь мужчину. Они здесь явно не в первый раз. Еще один вечер перспектив и удачных встреч. Возможно, для них это верный способ ухватиться за соломинку и устроить свою судьбу.

На импровизированной сцене проигрывают музыку приглашенные «модные» диджеи, как их представил ведущий в самом начале, но где именно они популярны, история умалчивает, я о них точно раньше не слышала.

За богато накрытыми столиками сидят респектабельные толстосумы, с усмешками и перешептываниями смотрят на девчонок. Может, они в более добром расположении духа, чем этот безманерный незнакомец, но вид у них не менее надменный. Внешний лоск не может скрыть высокомерия, кичливости и возвышения над остальными. Они без каких-либо недостатков, уверенные в собственной исключительности, достигшие небес, почти боги.

Как итог: у всех здесь свои интересы.

Наблюдая за присутствующими, отмечаю, что между нами бездна.

Глава 2

В приступе страха замираю, а когда понимаю, кто передо мной, без сожаления бью по плечу:

— Черт. Испугала! Блин, так же нельзя! — пытаюсь прийти в себя и отдышаться, успокоить гулко стучащее сердце.

Думала, меня хотят схватить и увести куда-то, а это всего лишь Полина, моя подруга, с которой мы пришли сюда. И где она была раньше?! Делаю шаг навстречу и крепко прижимаюсь к ее груди, ища успокоения.

— Что такое, Майя?

Отрицательно машу головой. Не хочу сейчас об этом.

— Ты о чем с ним беседовала? Будь осторожна! Ты вообще знаешь, кто он такой?! Говорят, у него нет сердца. Очень принципиальный и безальтернативный мужик. С девушками не церемонится. С таким лучше не связываться. Почему он смеялся? Что-то грязное предложил тебе, да?

— Стоп, стоп, Поля. Ты о чем? Выдохни давай и говори по порядку? Ты сейчас об этом сероглазом?

— А о ком еще! Это Снежинский Кай Викторович — совладелец «X5 Retail corporation», третьей по прибыли компании в стране. Это очень круто, что он тут, но не очень, что разговаривал с тобой. Как бы не было проблем, — себе под нос договаривает подруга.

— Он определенно не прост, черт побери. Ладно, Поля, сколько мы еще должны тут пробыть и когда нам заплатят?

Она с подозрением смотрит на меня, но мне все эти названные Полиной компании говорят лишь о том, что мои доходы ничтожно малы, в сравнении с ними.

— Сказали до десяти вечера точно быть тут. Ты пока тихо посиди где-нибудь, покушай там, шампанского выпей — это бесплатно.

— Нет, не хочу рисковать. Мне нужно вернуть платье, — говорю ей в ответ. Да, оно не шибко дорогое, но для меня и это деньги. — А если вдруг пятно посажу или сок пролью?

— Дело твое, — пожимает плечами подруга. — Ладно, пошли. Продержимся еще пару часов и заработаем по сто долларов.

«Да, было бы классно. Это четвертая часть моего месячного заработка. Получить ее за четыре часа — это очень круто для меня».

Возвращаемся в зал. Картина не изменилась, разве что чуть приглушили свет.

К Полине подходит тот самый Антон и что-то строго выговаривает. Она нехотя кивает, а когда он отходит, говорит:

— Пойдем, потанцуем. А, Май? Все же мы здесь для массовки, а не чтобы у стенки стоять. А то вдруг не заплатят!

— Нет, не смогу, извини. Но, как и условились, буду улыбаться людям и не мельтешить перед камерами.

— Ну, смотри. Я предупредила. В случае чего, поделюсь с тобой своим заработком. Если бы ты не поддержала, я бы не решилась сюда прийти.

— Да ладно, Поль, ты чего! Просто купишь еды для двоих на неделю, — подшучиваю над подругой.

Стою в сторонке, любовно заглядываясь на выход и периодически — на часы. Осталось совсем немного, и можно идти за оплатой, а после домой.

Боковым зрением замечаю движение неподалеку. Повернувшись, обнаруживаю оператора, который несет свою камеру и переговаривается с ассистентом. У того в руках микрофон.

«Они выбирают "жертву" для интервью», — делаю вывод.

Не хотелось бы мне «пасть смертью храбрых», если вдруг мама увидит по телику свою «звездную» дочь на таком мероприятии.

Медленно, чтобы не привлекать их внимания, отхожу по стенке все дальше и дальше, дохожу до высоких арок, украшенных свисающими с потолка разноцветными декоративными лианами.

— От кого сбегаешь, Майя? — откуда ни возьмись рядом оказывается мой новый знакомый, Артемий. С интересом рассматривает меня и заглядывает за мою спину.

— Стой так, — быстро произношу и прячусь за ним от репортеров, прислоняясь к стене и прикрываясь декором помещения: так больше шансов остаться незамеченной. Если журналисты увидят Артемия просто стоящим у арки, они пройдут мимо, и можно будет вздохнуть свободно.

— Так, на горизонте Кая нет, чего же ты боишься? — пробует обернуться ко мне, но я не позволяю, разворачивая его обратно.

— Сделай одолжение, просто стой, как стоишь, и молчи. Иначе это может свидетельствовать о наличии психического расстройства и являться косвенным признаком расстройства восприятия, соответственно, на тебя могут обратить внимание. А мне надо, чтобы посчитали пустым местом.

Артемий усмехается.

— Ну спасибо, так меня еще никогда не унижали, — с сарказмом отвечает мне. — Девочка, неужели молча я сойду за пустое место? Серьезно? Ты сделала такие выводы после нашего знакомства?

— Извини, неудачное сравнение. Но сейчас просто помолчать можешь? — теряя терпение, раздраженно шиплю ему.

— Извинения приняты. Ладно, подыграю тебе, но не долго.

Артемий замолкает. В этот момент операторы ловят девушку, которая проходила мимо, и начинают ей на камеру задавать вопросы: нравится ли ей здесь, как ей вечеринка, приглашенные диджеи, атмосфера самого вечера, пришла бы она сюда еще...

«Черт! Сколько можно, когда они закончат?!»

— Арт, почему не идешь, я жду тебя, — слышу голос Снежинского. Поистине, он внушает страх своей надменностью и хриплым, наглым тоном.

Глава 3

Ночью, дрожа от холода и пытаясь согреться, я почувствовала, как меня обняла Полина. «Прости, — прошептала она. А после добавила: — Обувь твою поставила у входа».

За что Поля просила прощения? Что я ушла с вечеринки в туфлях и продрогла до костей? Так это не ее вина, это моя импульсивность и задетая гордость, как всегда, сыграли со мной злую шутку. И, конечно, разбившаяся мечта.

А возможно, меня обидело то, что новый знакомый, который показался вполне себе симпатичным, зная, от кого я прячусь, так меня подставил, посчитав, что я это заслужила. Что не помог и не поддержал, а отнёсся ко мне как к пустышке, с которой можно поиграть.

Задел ли меня данный факт? Абсолютно точно — да! И почему я решила, что он мне поможет? А теперь от своих напрасных надежд страдаю только я. Уверена, он и имени моего не запомнил, а вот я… я не забуду ни его имя, ни его дружка.

Как и ожидалось, после ночной зимней прогулки в туфлях наутро у меня разболелась голова и першило горло, появился насморк. И если в универ я могла предоставить справку от терапевта, то на работу мне больничный никто бы не открыл, так как там это дело не очень любят, им легче уволить работника, нежели возиться с его болезнями. Текучка кадров большая, но я держусь уже полгода на своей должности, несмотря на маленькую зарплату. У всякой работы есть свои преимущества, и моя не без этого: например, удается совмещать ее с учебой, а еще иногородним работникам предоставляется место в общаге. Поэтому, напившись отваров и наглотавшись таблеток, к трем часам дня я уже стояла на своем посту консультанта в ювелирно-часовом бутике главного универмага страны. Моя подруга Полина работала рядом, в мужском отделе одежды бренда с мировым именем. Она мне и помогла с трудоустройством, когда узнала о свободной вакансии.

С тех пор мы живем с ней в одной общаге и работаем рядом.

Ее смена началась час назад, а так как она приехала сюда с учебы, мы с ней так и не поговорили со вчерашнего дня.

Ко мне подошла наш старший консультант.

— Ты, — как всегда высокомерно, начала она, — посмотри по каталогам изделия сезона весна - лето, перенеси их в стеллажи со скидками. А сезон осень-зима расположи на витрине так, чтобы глаза цеплялись за самые дорогие модели, оформи новые ценники на них, плюс двадцать процентов. Мне сообщили, что к нам едет ВИП-клиент, надо продать ему изделия по самой высокой цене. Ты меня поняла? Выполняй!

Я молча кивнула: с ней всегда надо соглашаться и беспрекословно слушаться, иначе я потеряю работу, а значит, и место в общаге. А упустить такой бонус — себе дороже. Вот тогда это будет точно полное фиаско: остаться без работы и без жилья.

Первым делом убрала предыдущую коллекцию, боясь не успеть к приезду клиента, и быстро перебила ценники. Выложила новую, как того требовала Людмила Ивановна, с завышенной ценой. Это стандартная схема, чтобы заработать больше. Богатые люди, которые закупаются в ГУМе, никогда не спрашивают цену изделия, а просто показывают пальчиком, что хотят. А мы, консультанты, должны быстро пробить это все по кассе и упаковать в фирменные пакеты.

У Поли в магазине вообще нет ценников на одежде, чем они всегда пользуются, продавая костюмы с пятидесятипроцентной наценкой. Обеспеченные мужчины редко обращают внимание на стоимость, когда покупают костюмы.

Мы же, работники, смотрим каталоги товаров и удивляемся заоблачным ценам, поражаемся, когда наши селебрити или просто богатые бизнесмены приходят и по несколько товаров за один раз скупают.

Когда я закончила со стеллажом прошлого сезона, услышала, как Людмила Ивановна с кем-то очень елейным голоском разговаривает, предлагая взглянуть «на новую коллекцию, которая поступила буквально несколько дней назад».

К таким клиентам меня, как служащего нижнего звена, не допускали, поэтому я встала в сторонку, выпрямив спинку и сложив руки перед собой.

Но когда я увидела, кто к нам пожаловал, еле удержалась на месте.

Снежинский Кай стоял на входе в магазин и буравил меня серым холодным взглядом. Да, он действительно высокий, сто девяносто точно, все присутствующие в зале смотрелись лилипутами рядом с ним. Сейчас я в удобных балетках на плоской подошве, а вчера, на каблуках, так сильно не ощущала разницу.

Он собран, одет, как всегда, с иголочки, на нем вновь деловой костюм, туфли, начищенные до блеска, а сейчас же на улице зима.

Светлые, чуть длиннее обычного волосы зачесаны назад. Рядом с ним — Людмила Ивановна и девушка лет тридцати, с гладко собранными в хвостик волосами и очками на носу. Выглядит довольно строго, предполагаю, что это его секретарь. Моя начальница, проследив за взглядом Кая Снежинского, защебетала:

— Это наш младший консультант. Если хотите, она вас обслужит. Майя, подойди и покажи нашу последнюю коллекцию.

Кивнув, пересекла весь магазин и встала рядом с ними.

— Прошу, — указывая направление рукой, предложила.

Секретарь и Людмила Ивановна уже сделали шаг, но запнулись, так как Кай не соизволил даже сдвинуться с места, продолжая смотреть на меня. И если бы я была мнительной особой, то сказала бы что… с ненавистью? Но с чего бы ему испытывать ко мне подобные чувства?! Мы виделись с ним вчера, перекинулись парой словечек и все. Где я? А где ВИП-клиент Снежинский!

Глава 4

Удушающий, панический страх охватывает всю меня, проносится по венам и парализует на месте. Бешено стучит сердце, и неконтролируемо зашкаливающий пульс бьет в виски. От волнения дыхание учащается, а живот сводит в рвотном порыве.

Мое будущее проходит перед глазами: серые стены, маленькое окошко, черная одежда и решетка! Решетка везде! В комнате, проходах, на улице! Ограничивающая меня во всем. И за что?! За то, что выполнила поручение?! Была слишком доверчивой и исполнительной?!

Тошнотворное чувство сильнейшего страха и неприятные ощущения в теле окончательно ослабляют меня, горячая волна проходит по телу, заставляя покрыться липким потом.

Угроза, исходящая от этого мужчины, слишком ощутима. Я не готова к такой агрессии.

Людмила смотрит на меня с выражением лица, полным сочувствия, губами шепчет: «Извини», — и достает из кармана своей юбки телефон…

«Нет! Нет! Нет! Не делайте этого!»

Но моего немого крика она не слышит и, сделав несколько шагов в сторону, набирает номер. Первое, что произносит в трубку:

— Полиция?

Переживания и ощущения настолько сильные, что мои ноги подкашиваются. Еле успев ухватиться за прилавок, остановила свое позорное падение. Силы совсем покинули меня. Облокотившись о стену, думаю, думаю, а перед глазами мельтешат мрачные тюремные картины, и ничего не удается сообразить. Перевожу взгляд, в котором, я уверена, отражается животный страх, на самого Снежинского, и встречаю абсолютное равнодушие. Он не выказывает чувств, что ему в кайф то, что он делает сейчас со мной, не смеется над ситуацией, не издевается. Кай Викторович спрятал свои эмоции за стеной безразличия, и не хочет ими делиться.

— Зачем вы это делаете?

Его серые, ледяные глаза смотрят на меня как на пустое место. В них не прочесть ни ненависти, ни жалости, ни пренебрежения, ни, увы, сочувствия. Они пусты, ему просто плевать.

— Зачем вы это делаете? — еле слышно повторяю свой вопрос. — За что вы так со мной поступаете? Что я вам такого сделала?

Вдруг резким движением приблизившись ко мне, он зло шипит прямо в лицо:

— Я не позволю делать из меня дурака. Любого, кто посмеет посчитать себя умнее меня, постигнет эта участь. Я добьюсь того, чтобы ты и твоя семья страдали. Раз воспитали такую наглую дочь, пусть пожинают плоды своих трудов. И не остановлюсь ни перед чем, приложу максимум усилий для достижения своей цели.

Обнажив свое гнилое нутро на доли секунды и показав, какой он на самом деле жестокий и беспринципный человек, Кай выпрямился во весь рост и вновь надел безэмоциональную маску.

А мне только остается гадать, что же это только что было и как теперь поступить? Получится ли мне выкарабкаться из сложившейся ситуации?

— Вы же понимаете, что это была не моя прихоть?!

Зло ухмыляется, крайне довольный собой.

— Но попалась же ты.

— А как же тот факт, что сумма поступила бы на счет компании? А не на мой личный? — привожу доводы в свою защиту.

— Оправдываться будешь в суде, мне твои объяснения ни к чему, девочка.

В этот момент возвращается Людмила.

— Господин Снежинский, может, чаю, пока ожидаем представителей правопорядка?

— Людмила Ивановна! — не веря своим ушам и глазам, выкрикиваю. — Как вы можете?! Этот человек хочет отправить меня в тюрьму, а вы его чаем потчевать собрались!

— Молчи, дура, — шепчет она, приблизившись ко мне и скривив свое и так некрасивое лицо, а после поворачивается к нему и продолжает нарочито громко: — Пройдемте!

Отводит его в сторону.

Что происходит? Я что, попала в параллельную реальность? Или смотрю какую-то трагикомедию с собой в главной роли?

Вдруг секретарь Снежинского, о которой я и забыла за всеми событиями, происходящими со мной на данный момент, наклоняется ко мне и тихо, но четко проговаривает:

— Он приехал сюда только из-за тебя. Подумай, что ты ему сделала плохого, и срочно исправляй. Иначе он сживет тебя со свету, — договорив, она развернулась и пошла вслед за своим шефом, встала рядом и так же, как и ее босс, превратилась в каменное изваяние, без чувств и человеческих эмоций.

Что она имеет в виду? Я… да я вижу его второй раз в жизни! Чем я могла вызвать такую ненависть? Может, в тот вечер произошло что-то, чего я не знаю?

Отворачиваюсь к окну: не хочу доставлять ему удовольствие видеть мое страдальческое лицо.

Кому я могу позвонить? Кто меня может защитить? Хозяин магазина? Но он скорее меня подставит, нежели признается, что подобное уже было не раз и он даже платил нам комиссию с «таких продаж».

Маме? Тут дохлый номер! Ни помощи, ни совета. Наоборот, обругает, что попала в такую ситуацию. Брату? Он ничем не сможет помочь, даже если захочет. Его маленькой зарплаты хватит только на дорогу в столицу и обратно.

Полине? Могу потащить за собой: она работает рядом, в мужском бутике, еще подумают о ней так же!

Крестной Агате, матери Полины? Она, как самая настоящая мама, относится ко мне с любовью и нежностью. Но что она сможет? Разве что словами поддержать. А если она расскажет моей маме, то вслед за ее добрыми словами, полетят бранные и сломают меня окончательно.

Глава 5

Меня выводят из ГУМа, схватив по обе стороны за руки выше локтя, под пристальными взглядами как гостей центра, так и его работников. Кто-то меня узнает и растерянно шепчет: «Что случилось?», кого-то веселит «представление», а кто-то просто из любопытства выходит из бутика и сопровождает меня осуждающим взглядом.

Я думала, что унижения ждут меня лишь по приезду в полицейский участок, но все началось намного раньше: сейчас! Когда я еще даже не покинула места своей работы. Все, кто увидел меня, ведомую под конвоем двух представителей правопорядка, расскажут и перескажут это событие дальше, по цепочке, приукрашая, придумывая все новые и новые несуществующие подробности. Эти люди даже рады, что сегодня оказались тут и лицезрят такое шоу. И только мне предстоит нести весь груз последствий этого события, только мою жизнь перевернули, вывернули, вытрясли из нее все хорошее и заполнили этим объёмным, всепоглощающим чувством стыда, которое перекроет мой кислород свободы и даже в случае благоприятного для меня разрешения ситуации не даст уже вольно передвигаться по городу, не опасаясь встретить всех этих свидетелей моего позора, что не преминут указать на меня пальцем и сказать, что видели, как меня арестовали, что я преступница.

Снежинский Кай поставил на меня это грязное, противное клеймо, и уже ни перед кем я не смогу от него отмыться. Для всего этого огромного количества зевак — я виновна, меня поймали с поличным, арестовали и теперь ведут в участок для определения наказания.

— Не снимайте! Не снимайте! Слышите?! — вдруг вопит Полина. Оборачиваюсь и натыкаюсь на объектив камеры на телефоне подростков.

Замираю.

«Нет! Боже, нет! Только не это!»

Глаза мальчишки горят азартом, он уже предчувствует свой звездный час, когда выложит видео в инет, предвкушает, как после будет хвастаться сверстникам, что оказался в нужном месте в нужное время.

«А как же я? — хочется мне крикнуть! — Пожалуйста, подумай обо мне! Что станет со мной, если ты так поступишь?»

Но он не слышит моей немой мольбы, он весь уже в своих фантазиях. И они ему слишком нравятся, чтобы обратить внимание на мои умоляющие глаза, понять, каково мне сейчас, войти в положение и задуматься, стоят ли пять минут его «славы» сломанной судьбы девушки, которая приехала в столицу за лучшей жизнью, а теперь познает самые страшные муки.

Опустив голову, стараюсь прикрыть лицо копной своих темных пышных с завитушками волос. Мне уже не спастись от позора, путь в этот торговый дом для меня закрыт. Но унижаться и молить на камеру со слезами на глазах я не стану. Кусаю губу до крови и иду вперед, стараясь не реветь в голос, тихонько вою себе под нос, оплакивая свою еще толком не начавшуюся, но с таким треском закончившуюся жизнь.

Наконец мы выходим на улицу, ноги утопают в снегу, холодный порыв зимнего ветра окутывает меня, заставляя ощутить все свои косточки и затрещать зубами. Февраль еще никогда в столице не был столь суровым.

Полицейские открывают двери машины и усаживают меня на заднее сидение, сами же садятся вперед и переговариваются с кем-то по рации. Машина остыла, пока они были в здании, и от холодных сидений всю меня колотит еще больше. Зуб на зуб не попадает.

— Я же говорил, куртку возьми, а ты не послушалась. Теперь сиди, мерзни. Приедем, в камерах чуть теплее будет. — От его слов пуще прежнего бросает в дрожь. Я теперь должна мечтать оказаться поскорее за решеткой?

— Ну или машина скоро прогреется, — обнадеживает второй.

Молча отвернулась к окну, ерзая на сидении в попытках не замерзнуть еще сильнее, руками растирая свое лицо, руки и ноги, пока те совсем не окоченели.

До ближайшего отделения действительно оказалось не так далеко, но этого хватило, чтобы я продрогла окончательно. Выйти сама я уже не могла, поэтому меня вытащили из машины и завели в здание местного ОВД.

— Так, Коль, оформи девчонку пока в камеру, чуть позже составим протокол. Замёрз, с*ка, ветер, чтоб его…

Дежурный, сидящий за столом, встал, схватил меня за предплечье.

— Да ты заледенела вся, совсем со своей модой бестолковые стали! Носитесь голые, потом жалуетесь… — ворчит и ведет по коридорам, а после заводит в закуток и, открыв ключом решетчатую дверь, подталкивает в камеру.

— Проходи давай.

Все еще сжатая, скукоженная от холода, стуча зубами, захожу в небольшое, серое, плохо освещенное помещение. ОВД занимает первый этаж жилого дома. Комнатки тут маленькие, проходы узкие, да и само отделение, видимо, небольшое.

— Ой, балда. Сейчас воды горячей из кулера принесу тебе. Хоть зубами перестанешь клацать.

Махнув головой в качестве благодарности, пошла и села на деревянную лавочку. Об удобствах и не думала, но была бы она чуть побольше, наверное, я и прилегла бы, чтобы забыться в спасительном сне и никогда не просыпаться больше.

Сколько они тут меня хотят продержать? Протокол сразу не стали оформлять. Интересно, а я имею право на звонок, как показывают в кино? Или это только романтические американские фильмы нам об этом говорят, а суровая российская реальность твердит и устанавливает свои законы?

А кому мне звонить?! На свете нет близкого человека, который бы смог вытащить меня отсюда. У отца бизнес, но, насколько я поняла со слов мамы, он просил ему не писать и не звонить. Сказал, что свой родительский долг он выполнил алиментами и подарком на совершеннолетие.

Глава 6

Вспышками сознание то возвращается, то снова исчезает.

Периодически слышу гул рядом, а потом все опять затихает. Я будто в тумане брожу, ничего не вижу, иду на голоса.

Иногда они исключительно мужские, незнакомые, но так мне неприятны, так угрожающе звучат, что тело трясет будто в лихорадке.

— Ты не перегнул палку? Может, не следовало так жестко с ней? Видишь, она не вывозит твой напор.

— Да я и не собирался так далеко заходить, — без какой-либо доли сожаления просто отвечает второй собеседник. — Хотел, чтобы убралась из города, оборвав все связи, но не за решетку, естественно. Просто все пошло наперекосяк, и вот итог…

— Да уж…

— Что это ты за нее запереживал? Если тебя это успокоит, то дела не завели, и вообще, ее имя нигде не фигурирует.

— Да мне все равно. Но так вроде неплохая девчонка. Ты и сам видел отчет.

Дальше пауза, и я думала, что разговор окончен, но он продолжился.

— Что врачи сказали? — заговорил вновь первый.

— Пневмония, почки застудила, ангина… Короче, с букетом болячек вышла. Только за одну ночь в отделении все, что могла, подхватила.

— Бедная девочка.

— Не преувеличивай. С ней все будет нормально. Выкарабкается, а после еще и, собравшись с силами, нападет. По ее венам течет не та кровь, чтобы сдаться и сложить лапки, поверь мне.

— Да, ты рассказывал... но... не знаю, не знаю. По мне, ты перегнул.

Разговоры прерываются, и я снова хожу как в тумане, на ощупь пробираясь куда-то. Мое внимание привлекает новый голос — женский, молодой, но очень недовольный. Ранее я его не слышала.

— Так это правда! — слышу звук каблуков, нервно постукивающих по паркету. — Что она тут делает?

— Лежит, — а этот голос я уже слышала в другой беседе.

— Не ерничай! Я это и так вижу!

Вновь тишина, и я решила, меня опять унесло от говорящих. Но нет, я тут, просто надо было обождать паузу.

— Что она делает в твоем доме?

— Мой ответ все тот же — лежит, — грубее, чем следовало, отвечает ей обладатель второго голоса, явно теряя терпение.

— А твоя мама знает?

— Что? — недоумевает мужчина.

— Что ты держишь у себя левую девчонку! Устроил тут ей госпиталь на дому!

— Ты думаешь, ей следует об этом знать? — угрожающе шипит мужчина, а я прям чувствую, как по телу пробираются мурашки, заставляя меня дрожать. Он опасен, как хищник, который в любой момент готов совершить прыжок и настигнуть свою цель. — Я еще выясню, кто из домработниц тебе настучал. И тогда ни тебе, ни ей не поздоровится за то, что устроили за мной слежку.

— Никто ничего не устраивал, — не совсем уверенно оправдывается девушка, как будто придумывает все на лету. — Просто я позвонила и спросила, дома ли ты, один или, может, с гостями… хотела подъехать. И тогда мне рассказали.

— Да, да. Сейчас мне с этим некогда разбираться, но поверь, тебе лучше прекратить. Либо сдавай ее, и я уволю твою наводчицу, либо просто уволю всех, но и тебя больше не пущу в дом.

— Ты не посмеешь! — на эмоциях выкрикивает девушка. — Мой отец спонсировал твой бизнес, и если бы не он…

— Если бы не он, ты бы тут не стояла. И учти, дивиденды по акциям, которыми владеет твой отец, уже давно перекрыли вложения в несколько раз.

— Но, но… по-человечески, ты разве не испытываешь к нему благодарности? Он помог тебе вернуть все магазины твоего отца! — предпринимает последнюю попытку образумить мужчину девушка.

— «По-человечески», Элина, ты серьезно? — горько усмехается мужчина. — В бизнесе нет таких слов. Вроде ты окончила Высшую школу экономики, а этому так и не научилась.

— Ладно, хорошо. А как же твоя мама? Она видит невесткой только меня.

— И? В чем проблема? — небрежно интересуется мужчина.

— Как в чем? У тебя в постели девица! И как мне это понимать?

— Полуживая, Элина, полуживая девица. Не забывай об этом. Или ты думаешь, я некрофил? — грозно, повысив голос на девушку, вопрошал мужчина.

— Боже! Нет, ты что?

— Ну что тогда за беспочвенная истерика?

— Просто я была в шоке, что у тебя в спальне девушка и…

— Уточняй в следующий раз у своих кротов, в какой именно спальне… в моей или соседней.

— Хорошо, ты прав. Извини. Может, спустимся вниз, выпьем чего-нибудь… м? — окончание предложения явно соответствовало заигрыванию со стороны девушки.

— Пошли, — и это первое слово мужчины, которое было произнесено с легкостью и нормальным тоном.

И снова тишь да гладь, ни звука. От этих двоих только голова разболелась. Уж слишком истерический голос у девушки.

Сколько времени прошло в обманчиво чуткой тишине? И вновь голоса мужчин тревожат мою душу:

— Что говорят? Когда очнется?

Глава 7

— Да пожалуйста! Я и не просила меня вытаскивать из отделения! И если что, я не считаю, что вам что-то должна! Учтите!

Никакой реакции.

Да что же он непрошибаемый-то такой! Горделивый истукан!

— И не я вас собиралась обмануть с ценой товара, а старший менеджер магазина. Сверху поступило предупреждение, что приедет ВИП из ВИПов, вот и увеличили цену на двадцать процентов. А вы всех собак на меня… а я ведь только исполнитель.

Вновь ноль реакции. Обошла диван и встала со спинки. Руками схватилась за мягкое изголовье, сжимая его и набираясь смелости.

— Сначала ведете себя со мной как с человеком второго сорта, — выдаю, надеясь вызвать эмоции или хотя бы чуточку уважения, чтобы повернулся ко мне и разговаривал как с человеком! — После приезжаете ко мне на работу, меня увольняют и отправляют в отделение полиции. Оттуда вы же меня и освобождаете, а потом выхаживаете после болезни, а теперь вновь грубо гоните! Что вы за человек?! — в сердцах повышаю голос. — Почему совершаете такие поступки, которые не поддаются элементарной логике? Я не понимаю! Объясните! Я требую!

В кабинете повисла давящая, обманчиво мирная тишина.

Понимая, что ничего не смогу добиться от этого человека, отвернулась и подошла к дверям. Не буду дожидаться завтрашнего дня. Уеду сейчас! Мы в городе, а значит, такси поймать не проблема. Да и время позднее. Наверное, Полина уже в общаге. Попрошу ее заплатить, потом с ней рассчитаюсь.

Берусь за ручку двери, но все же не выдерживаю и произношу:

— Я вам ничего не сделала, чтобы вы со мной так разговаривали и тем более поступали! — говорю негромко, но твердо. Надоело чувствовать его превосходство над собой! Мы люди, и мы равны! Даже если у нас разное материальное положение!

Открываю дверь и замираю, услышав позади себя звук. Обернувшись, наблюдаю, как Кай Викторович резко отворачивается от окна, пересекает расстояние между нами за секунды и, схватив меня за плечи, припирает к стенке!

— Ты не понимаешь! — рычит мне в лицо. — Я говорю: свали, исчезни, испарись из города! Иначе я нарушу запрет, и тогда тебе точно конец, теперь понимаешь?

Мой пульс зашкаливает, этот человек пугает меня, мне страшно. В ужасе совсем перестаю что-то понимать.

Еле лепечу:

— К-ка-к-кой запрет? Вы… о чем?

Пелена злости сменяется недоверием...

— Тебе что, родители про меня не рассказывали?

Задумавшись, в устрашающих данных обстоятельствах силюсь вспомнить хоть что-то, хоть один раз услышанную в нашем доме фамилию Снежинский. Но нет, память абсолютно чиста и никак не может воспроизвести тот момент, когда в семье упоминали о Кае Викторовиче.

— Нет, — уверенно верчу головой. — Быть может, вы обознались, — внезапная мысль осеняет меня, — и спутали с кем-то? Так бывает. Ведь правда?

Ну же, пожалуйста, скажи, что это так, и тогда все забудем, как страшный сон!

Уж я так точно постараюсь не вспоминать этот кошмар...

На его лице отражается сомнение, он смотрит на меня, мечется, в глазах вижу его терзания, внутреннюю борьбу... Жесткий и бескомпромиссный или справедливый и адекватный?.. Кай не знает, какую сторону выбрать, а после спрашивает:

— Ты — Тараканова Майя, мать — Стелла, отец — Олег, правильно? Приехала из Зеленогорска?

Все надежды, построенные мной за секунды его сомнений, что все ошибка и я не тот человек, с которым ему надо возиться, сводить счеты, рухнули в один миг, когда он произнес свой вопрос. Ведь все, что он сказал, полностью соответствует действительности.

Он читает положительный ответ в моих глазах и, встряхнув меня, отталкивает. Чувствую себя какой-то прокаженной, настолько он брезгливо это сделал. Слезы брызнули из глаз, я резко отвернулась от него и побежала в ту комнату, которую отвели мне. Хочу спрятаться, скрыться от этого ужасного человека, который постоянно унижает и издевается надо мной!

Наконец достигнув желанной комнаты, врываюсь туда и бегу к кровати, сил уже нет, падаю на нее и, не сдерживаясь больше, реву в подушку, бью ее рукой, утыкаюсь лицом и вновь плачу!

Да сколько же можно так надо мной издеваться?! Я что, похожа на грушу для битья?! Захотел — отправил в тюрьму, захотел — вызволил из нее! Герой, блин.

Замерла, почувствовав, как меня гладят по волосам.

Всхлипнув последний раз, протерла щеки от слез и медленно и осторожно оглянулась. Неужели я до него достучалась? И для этого надо было довести меня до слез? Козел! Он наконец пришел нормально поговорить?

Но это оказалась Тамара Ивановна.

— Тсс, ну что ты, девочка. Не надо так.

Отпрянула от нее, прижала колени к себе.

— Вы на его стороне, — надувшись, выговариваю ей, — иначе бы не меня успокаивали, а ругали бы этого каменного истукана.

— Майя, я не знаю, что между вами произошло, но Кай Викторович действительно очень волновался за тебя, когда принес сюда на руках. У Геннадия Иосифовича все расспрашивал, не жалел денег на твое лечение и сиделок, он…

Глава 8

Открыв дверь и не смотря по сторонам, выбегаю вперед... Сбоку слышится визг тормозов, а глаза ослепляет светом фар. Прикрыв лицо руками, только и успеваю крикнуть:

— Неееет! — как меня с невероятной мощью сносит посторонняя сила в сторону, скользящим ударом откидывает на твердую поверхность. Тупая, резкая боль и жгучая резь пронзают мой бок и руку. Взвыв от боли, схватилась за ушибленные места. На секунду подумала, что умерла, и все мои мучения закончились, и я попаду в рай. Но когда услышала, как голосом Кая Викторовича полился отборный мат, поняла, что все еще в аду на земле.

Открыв глаза, украдкой взглянула на этого беса и тирана в одном лице. Стоит надо мной и орет нечеловеческим злым голосом. Мне плохо, больно, страшно! В конце концов, меня чуть не сбила машина насмерть! Но он не делает мне из-за этого никаких поблажек, а ругает на чем свет стоит. Ни доли сопереживания, ни капли сочувствия.

— Дура конченая! Идиотка! Ты, бляя, куда прешь?! Глаза открой! — неужели он испугался, что со мной что-то случится? Может, я ошиблась, и он просто из-за страха так реагирует на ситуацию? Вероятно, он действительно переживает за меня и мою жизнь! Все же это он рванулся и спас меня, больше некому. Но не может выразить своих чувств, как есть, и пытается скрыть их за враждебностью и руганью.

Но он не останавливается, распаляясь все сильнее и сильнее, продолжает и дальше корить меня, упрекать и сердиться. И все встало на свои места.

— Чуть авария из-за тебя не случилась! Люди не пострадали! — стыдит меня, а вокруг собираются зеваки, и все слышат, и наблюдают за нами, видят, как я сижу на холодном асфальте, обняв себя руками и подобрав под себя ноги, а он возвышается надо мной со своим высоченным ростом и орет, позорит и оскорбляет меня. — Психованная истеричка, ненормальная! Из-за твоей импульсивности и безмозглости пострадали бы люди! Ты хоть понимаешь, что творишь?!

В страхе оглядываюсь по сторонам, толпа собралась вокруг, как на представлении. И хоть бы кто заступился, хоть слово бы сказал! Нет, все только с интересом наблюдают. Жестокими и равнодушными жителями столица давно славится, но я не думала, что когда-нибудь столкнусь с этим лично и настолько болезненно.

Внутри меня всю ломает, народ и Кай Викторович давят на меня эмоционально. В груди ком, слезы душат меня. Закрываю руками лицо и содрогаюсь в безмолвном плаче, всхлипывая от невозможности больше сдерживать все в себе.

И даже не с первого раза услышала, как кто-то начал осаждать Снежинского, тихо, мягко, но настойчиво:

— Ну что ты, дорогой, так ругаешься. Что ты такой бессострадательный. Она же дитя, посмотри на нее, — большой и плотный мужчина кавказской национальности и с характерным акцентом выговаривает этому ледяному великану.

Обеспокоенный водитель такси подходит ко мне и, наклонившись, пытается помочь встать. Но ноги не слушаются меня, и мне никак не удается подняться, еще и асфальт замёрзший, и подошвы балеток постоянно скользят.

— Все хорошо. Я жив, другие тоже не пострадали. Успел затормозить и свернул на соседнюю полосу, да, повезло, что не было в этот момент машины. Но повезло же! Ну, ну, дочка. Не плачь, — снял с себя куртку и укутал меня в нее, приобнимая за плечи, как отец, пытается утешить мужчина. Все же поднял меня на ноги: — Тебе надо в больницу. Посмотри, как разодрала руку, даже кровь течет. Бедный ребенок.

Я пытаюсь второй рукой закрыть рану, чтобы не испачкать куртку доброго человека.

Чужой, незнакомый мужчина проявил ко мне, совершенно посторонней девушке, которая к тому же виновата в том, что он чуть в аварию не попал, больше сострадания, чем человек, буквально вытащивший меня из-под машины, спасший мне жизнь, а теперь костерящий на все лады. Да еще и представление устроил, народ вокруг собрал!

Страх и холод постепенно отступают. Тепло, что исходит от этого мужичка, греет не только мое тело, но и душу.

— Руки от нее убрал, — заставляет застыть нас на месте Кай Викторович. — Немедленно, я сказал! — повышает голос на мужичка.

— Ты почему теперь и на меня орешь, сынок? Не видишь, девочка пострадала больше меня. И замерзла совсем, раздетая выбежала.

Кай Викторович подходит совсем близко и, практически нависая над нами, грозно рычит, разделяя и подчеркивая каждое слово:

— Руки. Убрал. От. Нее. Иначе проблем не оберёшься, я тебе обещаю, — с нажимом произносит последнюю угрозу, чтобы услышали только мы с этим мужчиной.

Про себя молюсь, чтобы таксист проявил смелость и не отдавал меня этому жестокому человеку, не отпускал, помог сохранить это призрачное безопасное состояние.

— Дочка, это твой муж, брат или еще кто-то близкий? — серьезно уточняет мужчина, глядя на меня с добротой.

Смотрю на Кая Викторовича и ловлю его угрожающий, полный злости взгляд, и мурашки проходятся по всему телу, по спине проносится холодок.

Прижимаюсь к водителю и говорю:

— Нет, он мне никто. Вы сможете отвезти меня в больницу?

— Майя! — прикрикивает на меня Кай.

Но я на него не смотрю, упрямо направив взгляд на моего спасителя, с мольбой в глазах прошу помочь вызволиться из плена, который мне устроил Снежинский.

— Парень, лучше тебе отойти. Народ собрался. Даже на телефон снимают. Не думаю, что тебе нужен этот скандал.

Глава 9

Ну все, теперь мне точно конец. Наверное, даже часа не прошло, как он меня тут нашел. Да еще и от медперсонала избавился, чтобы они ему не мешали, а это всё-таки их рабочие места.

Что теперь со мной будет? Что он хочет сделать?

Страх перед страшным неизвестным парализует волю и путает мысли.

Как сбежать от него, где скрыться!?

Что я знаю об этом человеке: если захочет, доведет задуманное до конца. У него на это есть и власть и деньги. Его угрозы реальны, я с лихвой успела их на себе испытать, почувствовала кожей.

Мне не спастись. Я в его власти, и никто не сможет мне помочь.

Некому за меня заступиться, он любого раздавит как мушку. И даже следа не оставит. Так же он может поступить со мной.

Стоп! Он не желает моей смерти! Он только что спас меня из-под колес автомобиля. Ведь если бы хотел, чтобы я умерла, просто остался бы стоять на месте и наблюдать!

Понимание этого придает мне сил! Он меня не убьет. И в тюрьму не отправит. Что он может мне сделать?! Какое еще «истинное лицо» он хочет показать?

Если он считает, что был мягок, то что тогда в его понимании зовется «твердостью»? Боюсь, лучше мне этого не знать.

Этот человек слишком богат и влиятелен, и мне с ним не тягаться. Если он задумал меня выкурить из города, он этого добьется. Но, черт побери, почему? Почему я должна подчиниться ему и уехать в свой маленький городок без надежды на будущее?!

Устало откидываю голову назад и лениво произношу, пытаясь скрыть страх, который на самом деле завладел моей душой и телом.

— Да что же мне так не везет! Как вы так быстро меня нашли?

Не получив ответа на свой вопрос, открываю глаза и встречаюсь с его заинтересованным взглядом.

Встаю и несильно толкаю его, чтобы установить с ним зрительный контакт, не слишком задирая голову при этом.

— Я готова не попадаться вам на глаза, но только оставьте меня в покое. Я всего лишь хочу получить достойное образование и построить карьеру. Почему вы не можете этого понять и хотите лишить меня будущего?

— Построить карьеру… — горько усмехается он, — есть на кого ровняться. А может, — он резко наклоняется и оказывается неприлично близко от моего лица, — ты хочешь подцепить кого-то, удачно выйти замуж и жить на всем готовом? А?

— Нет, никогда этого не хотела, — прямо смотрю в его глаза и твердо заявляю, — никогда. Я хочу быть независимой. Но для этого мне нужно столичное образование.

— Девочка Майя, — издевается он, — неужели ты думаешь, я позволю тебе найти работу в этом городе? Куда бы ты ни пошла, больше одного дня там не задержишься. — Выпрямляется в полный рост. — Посмотрим тогда, насколько хватит твоей бравады.

Ненавижу! Смотрю в его холодные, серые глаза и хочется закричать: «Как же я тебя ненавижу!» И боюсь! Очень! Но сильнее — ненавижу!

От бессилия над ситуацией сжимаю кулачки и, закрыв глаза, стараюсь глубоко дышать. «Надо успокоиться! Надо успокоиться!» — повторяю про себя как мантру, но ничего не помогает.

— Так каково ваше условие? При каких обстоятельствах вы оставите меня в покое?

— В тот же миг, когда ты исчезнешь из этого города.

— А как же моя учеба?

— Ты и так пропустила достаточно дней, думаю, они уже готовы тебя отчислить.

— Что? Но я же болела! У меня есть уважительная причина!

Откинув голову назад, Снежинский довольно смеется.

— А кто тебе поверит?! Какими подтверждающими документами ты владеешь?

Нет! Нет! Только не это!

— Я возьму у врача справку! — хватаюсь за последнюю соломинку. — Я уже обращалась к нему с жалобой на самочувствие!

Да ведь это так и было! На следующий день после вечеринки я получила справку для универа.

Выкуси! Козел!

Кай Викторович видит, как я воспарила духом, и, ухмыльнувшись, с издевкой произносит:

— Как считаешь, Майя, врач рискнет своей должностью, чтобы выдать тебе справку?

— Вы не можете лишить места врача и…

— А как, ты думаешь, — перебивает он меня, — я убрал отсюда всех? Всех, Майя. Тут кроме меня и тебя больше никого нет, понимаешь? — И, дождавшись моего осторожного кивка, продолжает: — Так что, уволить какого-то докторишку…

Толкаю его со всей силы, как могу!

Боль резко отдается в руке и в боку. Взвыв, тут же хватаюсь за ушибленное место. Слезы наворачиваются на глазах. Уже не в силах сдерживаться и проявлять храбрость я просто отворачиваюсь от него. Не хочу показывать, насколько он ранил меня, лишив самого главного и заветного в моей жизни — образования!

Ведь только благодаря учебе я все еще надеюсь, что судьба моя сложится, и я не буду всегда работать простым продавцом у кого-то на побегушках, стоять по двенадцать часов за прилавком и света белого не видеть.

— Майя? — слышу голос Снежинского. — Ты там что, — пауза, — ревешь?

Глава 10

Набираю номер горячо любимого мной человека, который, я это знаю, абсолютно не отвечает мне взаимностью. Но я должна попробовать выяснить, кто такой Кай Снежинский.

По ответу пытаюсь понять ее расположение духа.

— Да, — нетерпеливо и в то же время взвинчено. Черт, совсем не вовремя я.

— Мам, привет, — тихо бормочу, надеясь не вызвать еще большего раздражения.

— Да, Майя, говори, что хотела, — твердо произносит она, поторапливая меня, и чтобы я не разводила нюни, — но предупреждаю: денег не проси, их нет.

— Я... я...

— Майя, — начинает терять она терпение.

— Мам, ты знаешь Снежинского?

— Кого?

— Снежинского, — громко и четко проговариваю в трубку, думая, что она меня не расслышала.

— Нет, чего ты орешь-то так? — раздражается еще сильнее. — Впервые слышу эту фамилию. Ладно, Майя, если у тебя только этот вопрос, то пока.

— Снежинский Кай Вик… — произношу тише, надеясь, что она все же услышит, но уже на отчестве в трубке раздаются гудки.

Ну, вот и поговорили. Опускаю руку и вновь смотрю в окно. В принципе, чего я ожидала? Наши разговоры всегда такие, только если что-то надо, может позвонить. Как только интересующий вопрос обсудили, конец разговора наступает моментально.

Сижу на подоконнике и не знаю, что делать, что думать. Ничего не знаю. Нахожусь в какой-то прострации. Я не уступлю. Все равно буду пытаться. Может, на практике в процессе общения найду у них вакансию, или кто-то из новых знакомых будет знать, что я ищу работу, и поможет с трудоустройством.

Мы уже вернулись в общагу. Сегодня ночуем с Полей на одной кровати, так как меня в связи с увольнением официально уже выселили. Руководство магазина даже успело найти новую сотрудницу, и мою кровать отдали ей. Провернули все в один миг, а вот когда оформляли меня, помнится, я ждала неделю точно. Козлы.

Поля договорилась  с консьержкой, чтобы меня пустили на несколько дней, пока не найду квартиру.

— Полин, что мне делать? — задаю вопрос, когда подруга возвращается с пакетом продуктов нам на ужин.

— Май, ну, может, все же поедешь в Питер, как ему и обещала? — раскладывая на столике, что купила, советует подруга. — Что будет, если он тебя найдет здесь? Я просто боюсь за тебя. Он реально какой-то ненормальный.

— Я не могу, куда мне ехать? В Питере у меня никого нет, а тут хотя бы ты, — упираюсь, хоть ее доводы разумны.

— А как же твой отец? — подруга подходит ко мне, и я слезаю с подоконника и становлюсь напротив нее.

Этот вариант еще хуже мамы. Он же просто отказался от меня, забыл. Отмазался алиментами, а сам забил на меня.

— Я его девять лет не видела, — твердо произношу, чтобы она поняла, что не стоит продолжать давить на меня с этим вопросом. — Наверное, он меня сейчас и не узнает, — в голосе звучит явная обида, к сожалению, ничего не могу с собой поделать. Ситуация с папой ранит, и скрыть свои эмоции от подруги не удается. И вообще, я стараюсь о нем не думать. — Да и как я его найду в огромном городе?

— Позвонишь, — делает ко мне шаг и заключает в дружеские, поддерживающие объятья.

— А если трубку не возьмёт? Или ответит, но скажет, не приезжай? — пыхчу в ее плечо, озвучивая свои страхи.

— Тогда будем думать дальше, — поглаживая меня по голове, успокаивает подруга.

— Я маме звонила, — признаюсь в том, чего обещала не делать, пока не добьюсь успеха, и Полина знает о моей клятве.

— Зачем, Май? — схватив меня за плечи, отстраняет от себя, и мне вновь становится холодно как-то, и в большей степени в душе.

Поля не очень любит мою родительницу, потому что видела, какая мама со мной за дверьми нашей квартиры. И подруга не понимает, как мать может так равнодушно относиться к собственному ребенку. Сама Полина с рождения окружена любовью и заботой своих родителей. А так как ее папа моряк и дома не бывает месяцами, то ее мама дарит ей любовь за двоих. И там даже мне перепадает большой такой кусок. Приходя к нам, тетя Агата всегда приносила сладости. Не скупилась она и на добрый взгляд и ласковое слово. Даже мое решение учиться в столице поддержала, в отличие от родных мамы и брата, которые не слишком обрадовались такому моему желанию.

И когда я уезжала, именно тетя Агата дала мне денег на первое время. Прекрасная женщина и лучшая крестная, я ее очень люблю, она моя втора мама.

— И что она сказала? — с пренебрежением спрашивает Поля, не одобряя моих действий.

— Все как всегда, — не стоит даже рассказывать, Поля и так все понимает.

— Эх, Майя, Майя. Добрая и наивная девочка. Не звони ей, чтобы потом вот так не расстраиваться. Мы сами все сможем. Ты и я. Будем работать и обязательно заработаем. Может, кого встретим здесь, а? — берет меня за руки и мы начинаем кружить по комнате. — Выйдем замуж, возьмём ипотеку на соседние квартиры и будем и дальше дружить, родим детей, и они тоже будут дружить.

— Да, да — смеюсь над буйной фантазией подруги, — а может, у нас будут мальчик и девочка, и мы их поженим, а? Как тебе такое предложение?

Глава 11

Десять дней спустя.

Готовлюсь выходить. Сегодня первый день практики. Она продлится две недели. С утра надо ехать в организацию и быть там до двух часов дня. А после свобода, а вернее — поиск работы.

У нашего универа заключен договор с этой фирмой. Искать какие-то другие варианты у меня возможности не было, поэтому я, как и половина нашей группы, написала заявление на прохождение практики в этой организации еще полтора месяца назад.

Само учреждение находится на окраине города, но на безрыбье, как говорится...

Собрав свои пушистые волосы в деловой пучок на макушке и надев белую рубашку, черную юбку-карандаш, а на ноги — полуботинки на каблучке, я вышла из общаги.

До сих пор живу с Полиной. Ни работы, ни квартиры на имеющиеся деньги я не нашла. Пока платим консьержке, она терпит мое нахождение в общаге.

Придя по указанному адресу, оказалась перед огромным зданием, явно отстроенным недавно. Даже еще рабочие не уехали с площадки, а трудились по бокам строения, доделывая свои работы.

Пришло сообщение, что сокурсники уже на месте. Поспешила зайти внутрь, радуясь тому, что все с универом разрешилось благополучно. Сессия закрыта, справка от врача получена и отдана в вуз. Меня не отчислили, а отправили на практику.

Присоединилась к одногруппникам, стала осматриваться. Внутри был сделан свежий ремонт, и поэтому соответствующе пахло. Как же приятно находиться в чистом помещении, не то что в нашей старой общаге.

Нас встретила девушка приятной внешности.

— Меня зовут Аня. Я младший менеджер. Меня отправили к вам для ознакомительного инструктажа. Итак, у меня списки, — показывает на папку в руках, — кто в какой отдел идет. Пройдемте, — приглашает она нас рукой в сторону лифтов. — Как вы могли заметить, здание наше новое. Его строили около пяти лет. Тут находится все: ангары, склады, машины. Все отделы фирмы собраны под одной крышей. Вы видели только фасад. На другой стороне все техническое.

Мы стоим у лифтов и ждем один из них.

Оглядываюсь и понимаю, что лифты напротив свободны.

— Может, сюда, тут вроде тоже работает.

— Ой, точно, забыла предупредить вас: лифты слева только для руководителей отделов и главных акционеров, гендира и так далее. И везут они на последние этажи, где восседает руководство фирмы. Работники среднего звена пользуются вот этими четырьмя лифтами, — указывает на те, у которых мы стоим в ожидании. — Надеюсь, вы запомнили, чтобы в дальнейшем не было проблем. Шеф у нас хоть и справедливый, но строгий. Не выполняющих его требования людей тут долго не держат. Поняли?

Мы все закивали, чувствуя свою причастность к чему-то действительно масштабному и великому.

А я только сейчас начала осознавать, что действительно попала в «огромную рабочую махину», это не просто бизнес, это целая корпорация!

— Это здание было специально спроектировано под нашу фирму, — продолжает рассказывать менеджер, а мы все слушаем, открыв рты, все больше и больше поражаясь тому, о чем она говорит, — на данный момент тут находятся все сотрудники фирмы, а также все товары, что впоследствии разъезжаются по всей Москве. Данная база служит своеобразным перевалочным пунктом. Прежде чем попасть на прилавки магазинов, товары приезжают сюда. Затем их развозят по местам назначения. Так. По поводу практики, если покажете себя здесь с хорошей стороны, будете быстрыми, коммуникабельными и ответственными, в конце вас могу пригласить на собеседование. Каждые три дня вы будете в разных отделах, чтобы увидеть работу всей нашей компании. Первые по списку, — Аня произносит фамилии моих одногруппников, — вы направляетесь в отдел рекламы. — Она берет рацию и вызывает к лифту кого-то, а после мои однокурсники уходят с этим человеком, а мы едем дальше. — Так, — она называет меня и еще двух девочек, — Тараканова — в отдел программирования, а вы, — указывает на девчонок, — в отдел закупок.

Снова к лифту подошли две девушки.

— Кто в компьютерный отдел? — спросила одна.

Я неуверенно подняла руку:

— Наверное, я. — Хотя я с трудом представляю, что там буду делать, я не особо что-то смыслю в программировании.

— Пошли, — позвала меня и начала уходить. Тогда я поспешила за ней, периодически оглядываясь и осматривая все вокруг.

Стены были прозрачными, из стекла. Можно было наблюдать, кто и чем занимается. Это так необычно для меня. Ощущаю себя как в кино! Да, я действительно попала в крупную компанию, и, возможно, это и есть мой шанс вырваться из тины неудач и безденежья.

— Проходи, — приглашает меня сотрудница в кабинет, в котором сидят шесть девушек, — меня зовут Галя. Девчонки, — повышает она голос, желая привлечь внимание других, — это практикантка. Итак, это отдел программирования, — уже обращаясь ко мне, говорит она, — но не совсем в том понимании, в котором ты себе, вероятно, напридумывала. Мы вбиваем в программу штрихкоды товаров. Как раз те, что пробивают на кассе, поняла?

Я кивнула, и даже вздохнула с облегчением: уж циферки я смогу внести в базу.

— Так, раз поняла, приступим. Садишься рядом и смотришь, как я работаю, поняла? Первый день — на обучение, второй и третий — на практику. Ясно?

Глава 12

Галя действительно поговорила с руководством. На третий день практики у нее в отделе мне принесли контракт, сказали прочесть его внимательно и подписать.

Когда я увидела сумму, которую мне предлагали за неполный рабочий день, я чуть не вскрикнула от счастья. Оклад в три раза больше, чем на предыдущем месте. Да, не дают общагу, но за эти деньги я спокойно сниму себе квартиру или комнату — сама!

Не сдержалась и поинтересовалась:

— Это у всех вас такие зарплаты?

— Ну, у меня больше, нам хорошо платят, но и требуют высокой самоотдачи. Но ты внимательно читай, там у тебя суббота и воскресенье рабочие, так же полдня, но все же. Два месяца испытательный срок. Перед тем, как уйти, находишь себе замену и предупреждаешь об уходе за месяц, иначе зарплаты лишат.

— Ого, — а я этого еще не успела прочитать.

— Да, но есть и плюсы: на день рождения прибавка — пятая часть оклада — и выходной, оплачиваемый отпуск, больничный. В общем, соцпакет и еще какие-то премии.

— Ну, блин, круто!

— Да, тебе очень повезло, — поддерживает меня Галя, — так удачно пришла.

Улыбаюсь, счастливая. На эмоциях рассказала, как уволилась с прошлой работы, умолчав лишь о том, по какой причине, из-за кого. И про ночь за решеткой говорить не стала. Сказала, что не выплатили зарплату, и поэтому сейчас живу с подругой, из-за невозможности снимать квартиру.

Но неужели и мне улыбнулась удача, и теперь в моей жизни будет белая полоса?!

Вечером поделилась прекрасной новостью с Полиной. Мы даже отметили ее походом в «Макдак». Снова платила Поля, но я очень надеюсь, что это в последний раз.

С момента подписания договора с утра я хожу на практику на разных этажах, а после обеда иду в компьютерный отдел вводить штрихкоды на товары.

Когда была в отделе маркетинга, увидела, как юноши и девушки придумывают рекламные фишки, схватывая и развивая идеи друг друга. Это настолько занимательный процесс, что я наблюдала за ними с открытым ртом. А самое интересное, что все эти ребята выглядели так неординарно, что просто поражали меня своим внешним видом. Красноволосая девушка, ярко выкрашенный блондин, длинноволосый парень с тоннелями в ушах — определенно, они необычные люди. У них работа более творческая, очень интересная, но не менее трудная. Ведь если их идею не одобряли «наверху», они вновь устраивали мозговой штурм, чтобы создать новый вариант рекламы магазинов или товаров.

В отделе доставки я узнала, что несколько сетевых магазинов по всему городу принадлежат этой компании. Что существуют магазины премиум-класса и обычные. Название одно, но цветовая палитра самого магазина отличается, его оформление, и местоположение, и предоставляемые услуги. Продукты, представленные в этих супермаркетах, тоже имею существенные отличия, как в цене, так и в ассортименте.

К концу своей практики я поняла, что руководство компании — действительно очень умные и трудолюбивые люди. Даже не представляю, сколько сил, нервов, настойчивости и терпения было вложено в эту огромную корпорацию, чтобы она могла сейчас так слаженно функционировать, работать на разные сегменты общества и не давать сбоев, развиваться дальше и находить новые места и возможности для открытия очередного магазина.

— Ты слышала, — как-то окликнула меня Галя в конце рабочей недели, — в субботу будет корпоратив. Пришло всем в личку уведомление. Приуроченный к Восьмому марта. Явка всем обязательна, исключение — больничный или отсутствие в городе. Шеф лично будет поздравлять нас. А он у нас красавчик, если что. Наши девчонки все сохнут по нему, а у него всегда такой грустный взгляд, и каждая хочет его осчастливить. Но пока все попытки тщетны. Так что, готовься блистать, быть может, это твой шанс.

— Да о чем ты, где я и где шеф всего этого… — хочу пресечь ее фантазию. Я девушка приземленная, понимаю, что в жизни эпитеты: «молодой, красивый, порядочный и богатый» — употребленные в одном предложении — не могут быть правдой, и не сулят счастья такой простушке, как я. Мне бы хватило просто «симпатичного и умного». Мы бы вместе работали и заработали столько, сколько нам нужно. А позиция Гали мне не нравится, от слова совсем. Нельзя думать в таком ключе, иначе всегда будешь ждать, что мужчина — это основа решения твоих проблем. И вместо саморазвития все время потратишь на поиски подходящего спутника. А я так не хочу, хочу, чтобы все было обоюдным и взаимным. И романов не хочу сейчас, не хватало еще слухов на новом рабочем месте.

— Кто знает, кто знает, — философствует Галя, а после добавляет: — В общем, дресс-код такой: девушки в коктейльных платьях, мужчины в костюмах.

— Ты серьезно? — задумалась, ведь мне еще не на что купить наряд, а достойного для корпоратива такой организации у меня точно нет!

— Вполне, у нас это каждый год. Поддерживаем корпоративный дух. Шеф приверженец западного стиля работы. Восьмое марта и тридцатое августа — день создания организации — на эти праздники всегда устраивают корпоративы. Так что да, два новых платья в год стабильно будешь покупать, — сказав это, Галя вновь вернулась к работе, а я задумалась: на хорошем месте и тратить придется больше, чем привыкла.

В перерывах, пока девчонки выходили «покурить», я искала квартиру. Определившись, что лучше ее найти рядом с работой, осматривала близстоящие новостройки. С работы я выхожу поздно, и ехать в центр, а после доходить до дома в кромешной темноте, дергаясь на каждый звук позади себя или с боку, я не хочу, поэтому выбор очевидно пал на район, где находится офис нашей компании.

Глава 13

Вышла из такси и первым делом направилась в наш кабинет. Надо было оставить пуховик и переобуться.

Девчонок на местах уже не было, наверное, они в актовом зале. Быстро переобулась, повесила куртку и вышла. У идущих навстречу сотрудников уточнила, где проводят мероприятие.

Все они, проходя, оборачивались и смотрели на меня. Яркий мэйк и укладка приковывали всеобщее внимание. И, конечно же, мое платье, оно великолепно и мне очень подходило, а лодочки на десятисантиметровых каблуках визуально удлиняли мой рост. Но из-за опоздания я думала лишь о быстро идущем времени, корпоратив должен был уже начаться.

Когда услышала звуки музыки, поняла, что двигаюсь в правильном направлении.

«Наверное, развлекают пока гостей танцевальной музыкой», — подумалось мне. А когда прошла в зал и увидела очень популярного певца, который вживую исполнял свой главный хит этого года, застыла на месте.

Черт! Я попала в параллельную реальность! Такое возможно вообще?! Бесплатно побывать на концерте звезды такой величины?!

Стою и смотрю, не могу с места сдвинуться. Жаль, Полину не взяла с собой. Мы бы с ней оторвались тут. И кадры интересные бы для инсты сделали. На мой «фонарик» особо не получится пофотографировать. С первой зарплаты куплю себе нормальный телефон, чтобы можно было вот такие памятные моменты запечатлеть, и, конечно, сниму квартиру поближе к работе.

Увидев девчонок с нашего отдела, подошла к их компании. Они стояли недалеко от сцены, и с этого места открывался прекрасные вид на молодого и красивого поп-исполнителя.

Они все оценили мой внешний вид и показали, подняв большие пальцы вверх, что одобряют мое преображение, и даже недоумевали, что у меня красивые волосы, но я почему-то их постоянно убираю в пучок. Что сказать, я не привыкла привлекать внимание каждый день. А вот так, иногда, можно, за одно и поднять свою самооценку.

Все были в приподнятом настроении, танцевали под музыку. Отсутствовала только Галя. Поискав ее глазами и не найдя, решила просто подождать ее появления.

Через пару композиций певец привлек наше внимание к сцене словами:

— Поприветствуйте свое руководство, которое подарило прекрасным женщинам вашей большой организации «X5 Retail Corporation» такой праздник. Пожалуйста, встречайте бурными аплодисментами, Генеральный директор, Снежинский Кай Викторович. Прошу вас к микрофону.

Услышав это, замерла на мгновение. У меня уже помутнение рассудка, везде вижу этого монстра и слышу его имя. «Нет, я просто ослышалась, — успокаиваю себя мысленно. — Ну не может быть таких совпадений».

Но, когда кошмар моих последних дней, в лице Кая, поднялся на сцену, а за ним и Артемий, мой давний знакомый, которого я встретила на вечеринке буквально около месяца назад, а по ощущениям — как будто в прошлой жизни, сомнений не осталось: это все происходит в реале, они на самом деле тут и являются руководителями организации, в которой я теперь работаю.

Вот на сцену поднимается уже персона из моей новой жизни — Галя, та самая, которая последние две недели учила и поддерживала меня на новом рабочем месте. Она тоже преобразилась для этого вечера. Сегодня она в красивом деловом платье, на каблуках, накрашенная стоит по левую руку от своего шефа.

Вслед за ней поднимается женщина, о господи… я ее знаю. Да, конечно, та, что была со мной в камере тогда. Я бы ее не узнала, но выдали ее живые глаза. А еще взгляд, с которым она посмотрела на меня со сцены. Меня она тоже узнала. И как будто просила прощения за то… а за что, в принципе, она просит прощения?! Она мне никто, оказалась со мной в одной камере, защищала от ублюдка, который приставал, согрела меня тогда, отдала свой пуховик… Но почему тогда в ее взгляде я читаю сожаление?

Все, кто стоит сейчас на сцене, встречались мне с тех самых пор, как я познакомилась с Каем. И, выходит, они все его пешки?! Получается, что все планы и надежды на лучшую жизнь, что я уже успела построить, вновь рухнули! И для меня ничего не изменилось, все опять плохо, или даже хуже?! Теперь я зависима от него.

Работаю в его фирме, отчет по практике тоже должен подписать руководитель организации, то есть опять он! Заработную плату платит тоже он! Везде и всюду я теперь подвластна ему! Он все правильно рассчитал! Каждый его ход был выверен и точен! И он спрогнозировал мои ответные шаги. А я, как «глупая овца», сама шла к нему «на заклание».

Сейчас он показал — между нами пропасть. Насколько высок его уровень, и низок мой. Кто он, и кто я! И ему ничего не стоит вновь поиграть со мной, как с марионеткой, вовремя дергая за нужные ниточки, чтобы я следовала его плану.

Как же хочется что-то сделать с ним, встряхнуть его, сказать, чтобы перестал так поступать со мной!

Я же живой человек! И с моими чувствами и надеждами не надо так играть! Я уже поняла, что он всевластен! Зачем он каждый раз мне это показывает и доказывает?!

Кай Викторович начинает говорить пафосные речи. О компании, о ее достижениях в своей сфере за последний год, о заслугах тех людей, которые здесь сейчас находятся, и, конечно же, о прекрасных, но в то же время сильных женщинах нашей организации. Сыплет теплыми словами и благодарностями, «ведь только их усилиями компания прогрессирует именно в том темпе, который благоприятно сказывается на развитии и продвижении, продажах и статусе фирмы».

Глава 14

Хочу встать, но оба охранника одновременно прижимают меня за оголенные плечи обратно к креслу, не позволяя сдвинуться.

— Руки убрали от нее, — громогласно заявляет Кай Викторович, врываясь в кабинет. А за ним — Артемий кивком головы указывает охранникам на выход. Те, быстро оценив ситуацию, покинули кабинет.

Кай Викторович встал по другую сторону стола, нервно потирая виски. И в следующее мгновение его кулак обрушился на гладкую поверхность — я аж подскочила на месте от страха и интуитивно отодвинулась подальше.

— Ты что о себе возомнила, девчонка! Ты… Ты хоть понимаешь, что наделала?! — сверлит меня потемневшими от злости глазами. Опершись руками о стол, всем корпусом подается в мою сторону. Его тяжелая, опасная, темная аура пробирает до костей, и меня начинает трясти.

Черт, что же я наделала!

Он, буквально нависая надо мной, все еще ожидает ответа, и я осторожно верчу головой.

— Майя, — угрожающе шепчет, поначалу обманчиво тихо, и с каждым словом повышая тон, — теперь, что бы я с тобой ни сделал, ты не имеешь права обижаться. Сейчас, — цедит он медленно, смакуя каждую буковку, — я тебя…

Вдруг дверь за мной с грохотом открывается и женский голос вопит:

— Я знаю, что надо сделать, как развернуть всю ситуацию.

Кай Викторович отодвигается обратно и становится в свой полный рост, складывает руки на груди и с нетерпеливым интересом смотрит на появившуюся даму.

Освободившись от его сковывающего движения взгляда, оборачиваюсь и вижу девушку лет тридцати, худенькую, среднего роста, рыжие волосы уложены в аккуратный хвостик, и вообще, она выглядит довольно интересно. В ней чувствуются позитив и энергия.

— Я знаю, как мы выпутаемся.

— Анна, ну говори уже, — поторапливает ее Артемий.

А я и забыла, что он тоже в кабинете. Кай Викторович настолько завладел моим вниманием, что все остальное просто отошло на второй план.

— Дадим пресс-конференцию, скажем, что это ваша бывшая девушка. Вы ее бросили, она обиделась и выдала эту речь.

— Что?! — одновременно выкрикиваем с Каем.

— Что за бред?! — продолжает он возмущаться.

— Да никогда в жизни! — вторю я ему.

— А, и виновница всего хаоса тут, — рыжая приближается ко мне и стервозным взглядом проходится по лицу, фигуре, оценивая меня.

«Змея!»

— Ну что, на сколько тяну? — не выдерживаю и язвлю ей, гордо выпрямив спину: очень задело меня ее поведение.

— Хороша, и на язык остра. То, что надо, Кай Викторович! — отвлекается от меня и ведет переговоры только с ним. — Людям это понравится, и они все примут, потреплются, поймут и забудут. Вас обелят, над ней посмеются…

Не успеваю возмутиться, как в этот же момент с другой стороны ко мне подходит Артемий и шепчет на ухо, отвлекая от диалога этой Анны и Кая.

— Ты заставила нашу пиарщицу сорваться со свидания, благо оно проходило рядом. И, может, она тебя не убьет, если успеет вернуться к своему парню в ресторан.

— Отпустите меня, и все всё забудут, — бубню под нос, но так, чтобы он это услышал.

— Не в моей компетенции, — отвечает мне и, ни капельки не сожалея, разводит руками.

Мне даже кажется, его веселит все, что происходит сейчас. По крайней мере, на его лице нет ни одной угрюмой складки, он доволен и улыбчив.

Одним словом — странный тип.

Чувствую на себе тяжелый взгляд Кая и, обернувшись, встречаюсь с леденящими до ужаса глазами серого цвета.

Не разрывая нашего зрительного контакта, этот айсберг  отвечает Анне:

— Я не буду говорить, — чеканит каждое слово, — что я и… — берет паузу, раздумывая, как меня назвать, а я выгибаю бровь в ожидании, что же он придумает — …Майя, — все же произносит только имя, — были вместе.

— Зря отказываетесь, это идеальный вариант.

— Анна, мне надо повторить дважды, чтобы вы поняли?! — наезжает он на нее, а я в душе ликую. Не одной мне испытывать его плохое настроение на себе. — В конце концов, вы для того и занимаете должность, чтобы фонтанировать идеями и придумывать варианты развития событий для общественности.

— Нет, я поняла, — отвечает она ему, понизив голос, явно расстроившись. — Я подумаю и скажу вам, — отворачивается от него и идет к выходу, но как только Кай заговаривает, застывает на месте.

— Проблема в том, что надо сейчас придумать, — твердо заявляет он, — выйти и сказать это собравшимся людям и журналюгам, которые в зале рыскают в поисках информации.

— Может, она придумает сама, как все уладить, раз заварила эту кашу? — язвит Анна, обернувшись ко мне.

Опускаю взгляд, не зная, что сказать. Чувствую себя полной дурой из-за того, что не сдержалась и сорвалась.

— За это я плачу тебе, — медленно выговаривает ей Кай, — а не ей.

Он что, меня сейчас защитил?

— Дайте мне пять минут, — с этими словами отходит к стенке и замолкает.