Не тот муж. Возвращение

Глава 1

Глава 1

– Еще один абзац, – проговорила я, потерев переносицу. – Только один и все!

Я выпрямилась, едва откинувшись на спинку жутко удобного кресла. Его подарили домочадцы и оно не нравилось ба, потому что портило внешний вид комнаты. Но оно не стало любимым и для меня. Даже наоборот – я возненавидела его за эти три года.

Раньше, мне казалось, что я терпеть не могу английское кресло с ушами. Но оно хотя бы давало мне повод пройтись по этажу, заглянуть к Алексу в комнату и поцеловать его крохотный нос. А теперь решила, что все-таки люблю его.

А это… Оно было удобным и за ним и просиживала, вечерами готовясь к урокам и корпя над переводами, дающими мне заработать какие-никакие, но деньги. Свои собственные, а не данные мне бабулей, папой или дядей Андреем с Мариной.

– Пора заканчивать, Ида, – проговорила ба, оказавшись рядом совершенно магическим образом. – Или, завтра ты не проснешься.

Я не заметила, как она подошла ко мне, вновь увлекшись переводом. Перевела больше, чем абзац, пускай и в черновом виде.

– Ты знаешь, что это не так, – ответила я, посмотрев на затупившийся карандаш. – Завтра я еду к папе, а послезавтра большой день – у Сашки день рождения.

Не просто день рождения, а большое путешествие в Зеленоанск. Этот год принадлежит папе. Мы договорились о такой очередности. Он до сих пор обижался на бабулю (как и она на него) и сейчас уже не разберешь за что больше. Я, по правде говоря, не хотела ковыряться в этом. Что было то прошло. Но отказывать отцу во мнении не собиралась.

– А ты будешь с красными глазами.

– До первой чашки кофе.

Вернее до первого бутерброда в Люсином исполнении. Они у нее такие, что нет никакого морального права есть и спать над ними. Они не просто вкусные, но и красивые, а все, потому что кухарка Спасских увлеклась фуд дизайном.

– Ты знаешь, что после моей смерти тебе достанется все, – вдруг проговорила бабушка, резко сменив тему с одной на другую. – Зачем ты делаешь это?

Впрочем, ба не стремилась поссориться, а просто спрашивала, как делала это обычно.

– Мне не нравятся разговоры о кончине, какой бы неизбежной она ни была для всех нас, – проговорила я, щелкнув по иконке дискеты. – Психолог сказал, что это нормально.

Я закрыла ноутбук, запустила карандаш в стаканчик для канцелярии и убрала блокнот в стол.

– Это старость во мне говорит, Ида, – сказала ба, нарушив молчание и перестав смотреть куда-то вдаль. – Вроде не думаю ни о чем таком, а оно все-таки проскакивает, показывая, что творится в моем подсознании.

Ба много раз говорила, что не боится конца. Но я не верила в это. Страшен не он, а перспектива потери близких и родных перед открывающейся неизвестностью.

– Я тебя люблю, ба, – проговорила я, потянувшись и обняв ее. – И не хочу терять.

Объятия объятиями, но надо было отвечать на заданный вопрос, иначе бабуля бы не отстала от меня. Она ждала, глядя на то, как я навожу порядок на столе.

– Потому что может случиться всякое – ответила я, повторив данный мне жизнью урок. – Я хочу, чтобы у меня были свои деньги на покупки, на подарки, на репетиторов для Сашки и на его будущее в конце концов.

Бабушка цокнула. Ей почему-то не нравился этот вариант имени Александра Николаевича. А вот меня бесило это непонятное «Шура», как зовет она его, когда тот начинает резвиться активнее обычного.

– Я откладываю что-то на его учебу, что-то на себя, а что-то просто, чтобы было и преумножало капитал семьи Спасских.

– Ты Карамзина, – поправила ба, но тут же замяла эту тему, зная, что она не приведет ни к чему хорошему. – Ты все еще злишься на меня за Лондон.

Как-то Аделаида Георгиевна завела тему о смене фамилии и вот тут-то ее не понял никто. Некоторые из домочадцев даже засомневались в ее рассудке.

– Я все еще помню, что случилось в Лондоне – поправила я и тут же добавила, чтобы промедлением не создавать новый повод для разговоров. – Мне не понравилось.

Мне пришлось по душе состояние независимости ни от кого и ни от чего. Так, что я даже поняла людей с баснословными состояниями – они обладали максимальной свободой от преград этого мира.

– Ты помнишь почему я заблокировала карту?

– Помню, – ответила я, вынув из корзины игрушки сына и расставив их на уже опустевшем рабочем столе. – Ты закрыла ее после того, как кто-то стал расплачиваться ей в супермаркетах, а после оплатил попойку в клубе.

Но точку в нашем с ним общении поставили вовсе не распечатки банка, которые мне показала бабуля, а СМИ.

Не подделка «Times» с новостью о моей помолвке с Николасом и даже не интервью, которое Костя дал британской прессе, а то, что нарыли на него британские журналюги.

– Не кто-то, а этот прокурорский сынок, – выдала ба с так и не утихшим гневом – с которым ты чуть было не связала свою жизнь!

Он оказался внебрачным сыном того самого прокурора на которого якобы напал мой папа.

– А до этого твоя мама, – продолжила она и даже повертела головой, ища что-то. – Мерзкая и подлая семейка!

Глава 2

Глава 2

– Не пойму, чем вы будете заниматься там, – спросила бабушка, поглядев в нашу сторону. – Дыра ведь!

Я выбралась из авто, вновь обняла беспокоящуюся бабулю, шепнув ей, что все обязательно будет хорошо со мной. Но не смогла не вспомнить того, кто однажды выразился подобным образом о родном городе. В сердце кольнуло, но я проигнорировала этот укол, не став задумываться над этим. Когда-нибудь я обязательно забуду Николаса и перестану видеть знаки там, где их нет.

– Будем дома послезавтра, – пообещала я, сев обратно, но опустив стекло в двери. – Ты и глазом не успеешь моргнуть!

Телефон пилькнул, а потом выдал целую трель от присылаемых в мессенджер сообщений. Но Алекс в кресле быстро прекратил это безобразие – заговорил на своем языке и загомонил, требуя, чтобы мы поторопились. Путешествия были его страстью. А смартфон как будто испугался его – замолк.

– Не думаешь же, что так просто отстала от меня? – ба улыбнулась и сделала шаг назад. – Позвони мне на Вотсап вечером.

Беспокойство бабули было не просто милым. Два года тому назад Зеленоанск «сделал» попытку не принять меня обратно. Он ополчил против меня некоторых знакомых и попытался освистать за что-то, что, по его мнению, не было признаком успеха.

Но у него ничего не вышло из этого.

Во-первых, я вернулась в родной город только когда родился Алекс. Во-вторых, мне было плевать, что говорят обо мне и в каком тазу моют кости, потому что была занята сыном. В-третьих, со мной была бабуля со вбитыми ею знаниями, а еще серьезный и редко улыбающийся Алекс, сильно изменившийся папа и Илья. В четвертых, я выполнила то, что мечтала и даже сверх того – родила самого лучшего ребенка на свете.

– Ид, позвони мне, если что, – напутствовал мне Дима, перед отъездом. – Сначала мне, а потом все остальным.

– Договорились, – пообещала я, оглянувшись на подъезд, из которого вышел папа. – Но ты брось беспокоиться обо мне, иначе я тоже стану делать это.

Я не стала провожать Диму взглядом, повернулась и пошла в знакомый мне подъезд с запахами, которые и не снились Парижу.

– Опять надавали еды, – пробурчал папа, чмокнув меня в щеку. – Когда уяснят, что ты едешь не в Корею, а в Подмосковье, в котором работают все те же магазины, что и в Москве?

Не знаю с чего папа решил, что в Корее свирепствует голод. Но рассказывать ему, как обстоят на самом деле не стала. Мир продолжал волновать меня, но затевать разговоры об учебе или о будущем не хотелось.

– Они на что не намекают, пап, – проговорила я, поднимаясь по ступенькам. – Просто Люся хочет порадовать тебя своей стряпней.

– Любася тоже неплохо готовит, – пробурчал папа. – Обижается на эти гостинцы.

Год назад у папы появилась женщина. Громкая и постоянно готовящая что-то Любава понравилась мне, несмотря на то что была полной противоположностью мамы. Наверное, было бы иначе, если бы отец выбрал кого-то, кто был бы похож на нее.

– Я поговорю с ней, – пообещала я, коротко вздохнув при этом – и попробую убедить приготовить что-нибудь в ответ для московской стороны.

– Тоже решение, – согласился папа, а потом добавил. – Насколько приехали к нам в этот раз?

В спокойном голосе отца все-таки проскользнули нотки враждебности.

– Как обычно – послезавтра обратно.

Папа кивнул, но вопреки знаку согласия возразил.

– Могла бы остаться на выходные.

– Что мы будем делать здесь так долго? – поинтересовалась я, уже слыша довольные повизгивания сына. – Ты и Люба вечно на работе.

– Тоже, что и в Москве, – откликнулся папа.

Папа завел обычную тему. Хоть, я и не делилась с ним разговорами с ба, но тот, как будто знал о них и тянул одеяло на себя. Из вредности конечно же. Потому что я права. В Зеленоанске можно только работать. За учебой и досугом местные отправлялись в Москву.

– Там у меня учеба.

– А чтобы ты делала, если бы не приняли бы они тебя обратно?

Я не ответила ему на этот вопрос, потому что он был таким себе по дипломатичности. Это не они отказались принимать меня, а он устроил фирменную истерику, узнав о моей беременности. А как еще было воспринимать его фразу: «ты должна была спросить разрешения у меня!» и «позор на мою седую голову!»?

– Видел твоего оболтуса, – сказал отец, неспешно поднимаясь на родной четвертый этаж. – Спрашивал, когда приедешь.

Этот аргумент был хорош. Но папа вряд ли признал бы это. Предъяви я ему это, то он обязательно бы сказал, что это просто к слову пришлось. Вот только мой новый, но уже давний знакомый Илья тоже пропадает сутками на работе – в конце учебного года особенно. Только в фильмах школьный учитель после окончания занятий подхватывает пиджачок и спешит в кино, а в реальности он занимается на допах по учебной и не учебной программе, проверяет домашку и заполняет электронные дневники. Только выходные, праздничные и отпускные дни он предоставлен сам себе, а в случае с Ильей – этот трудоголик продолжает заниматься репетиторством на дистанте.

– Прямо-таки моего? – спросила я, остановившись возле двери. – Сколько ты отказывался дать ему номер?

Глава 3

Глава 3

– Пап, мне нужно отъехать ненадолго, – проговорила я, сев в машину к Диме. – Вернусь через два или три часа.

Конечно, я говорила с ним по телефону. Никак не лично. Потому что иначе он мог догадаться, что случилось что-то.

– Не успела приехать, а уже уезжаешь, – ответил родитель, но в этот раз без слышимых обид и претензий. – Но не беспокойся ни о чем.

Я посмотрела в зеркало заднего обзора, кивнув и тем самым дав знак, что теперь уже можно отправляться обратно в первопрестольную.

– Приглядим за Сашкой, – продолжал говорить с какой-то радостью и гордостью. – Он ведь совсем большой у нас!

Я улыбнулась прозвучавшей в его голосе гордости.

– Мужик!

Судя по довольным звукам на другом конце трубки, родители тешкались с внуком, были довольны и не услышали в моем голосе ничего такого, что выдало бы мое состояние.

А оно было. Меня трясло, если быть краткой.

Дима и тот почувствовал это, когда я попросила его вернуться, забеспокоился и вернулся в максимально короткие сроки. По-моему, он нарушил внушительный список правил дорожного движения.

– Рассказывай, что случилось, – пробасил водитель, как только я отпустила телефон. – Обещаю, что не расскажу ни о чем Аделаиде Георгиевне.

– Клянись Анфисой, Соней и Томой, – потребовала я, уменьшив звук на смартфоне. – Только тогда расскажу.

Дима сделал это – поклялся детьми, что не станет рассказывать бабуле ничего раньше времени. Мне не нужно было, чтобы та стала накручивать себя раньше времени, а еще хуже волноваться. Ей беречь себя надо. Но вместо нее это делали мы – ее родственники, забыв обо всех прошлых прегрешениях с ее стороны.

– Николас оставил мне в наследство завод, – проговорила я, подняв папку для пущей убедительности. – Дэн нашел меня сегодня, огорошил новостью и передал это.

Во мне жила или не убиваемая вера в чудо, или паранойя. Внезапно нарисовавшееся наследство, даже с такими убедительными аргументами, как те, что мне выдал Дэн, заставило меня сомневаться, что все так просто.

– Торопит с подписанием.

– Почему завещание огласили так поздно?

– Родственники оспаривали его решение, – ответила я, невесело усмехнувшись при этом. – Хочу, чтобы Золотарев посмотрел документы, а заодно связался с британской стороной и проверил все.

Я понимала, что деньги, бюрократия и толковые адвокаты могли затянуть какое угодно простое дело. Вот только что-то подсказывало мне, что в этом случае удача не должна была быть на моей стороне.

– А потом?

– Потом я успокоюсь – ответила я, отвернувшись к окну – и забуду все, как страшный сон.

Дима промолчал, чтобы не думал по этому поводу. Молчание было лучшим из его качеств ведь умные люди понимают все и так.

Им просто надо накормить демонов своей души. Мои требовали, чтобы я сделала графологическую экспертизу и удостоверилась в том, что Николас не подписал сии дарственные неделю или две тому назад.

Об этом я заявила Золотареву.

– Можно было сказать об этом по телефону – сказал Артем, глядя на меня со своего места. – Приезжать было не обязательно.

Я считала иначе.

– Гонишь меня?

– Нет, – улыбнулся юрист одними глазами. – Это просто мысли в слух.

Кажется, что он научился этому от меня. Уяснил за то время, что мы общались с ним в Лондоне, что со мной тоже можно так – говорить прямо и без обидняков.

– Звонила в МТС, но они говорят, что услуга телепортации находится в разработке – проговорила я, положив перед ним увесистый пакет с документами. – Поэтому я решила заехать лично и отдать это тебе.

– Документы – это другое дело, – произнес адвокат, потянувшись за папкой.

Было еще кое-что, что мне нужно было узнать у него, несмотря на то что у него было время подготовиться ко всему.

– Артем Максимович, есть что-то, о чем ты не сказал мне тогда, пожалев и проникшись моим состоянием?

– Нет, – проговорил Золотарев, не сводя с меня открытого взгляда. – Я рассказал тебе все, что знал.

Настал мой черед кивать.

– Мне нужно, чтобы вы сделали графологическую экспертизу, определив, когда именно сделана подпись.

– Не веришь мне?

Я поднялась с места, но лицо отводить не стала. Мне нечего было скрывать от него.

– Верю, иначе, не пришла бы к тебе – я поправила платье, взглянув на набивший оскомину смартфон. – Я сомневаюсь в нем и в его родственниках.

Илья вновь написал мне. Он неистовствовал сегодня, как никогда прежде.

– Хорошо, Ида, я сделаю это – Артем Максимович поднялся, чтобы проводить меня до двери. – Позвоню, как все узнаю, но для определения подписи Николаса понадобится еще один образец.

– Найду его позже, когда решу заняться делами завода, – пообещала я, в миг ужаснувшись этой перспективе.

Глава 4

Глава 4

– Повезло, что Илюха вернулся в Зеленоанск, правда, Ида?

Как я говорила три года обучения в институте под бдительным контролем ба дали мне многое. Кроме изучения языков и понимания культур разных народов, умения анализировать и общаться с представителями разных конфессий, я научилась владеть эмоциями.

Это громко сказано разумеется.

Я еще постигаю эту науку под неусыпным взором ба, но кое-какие плоды видны уже сейчас – я не показала, что слова отца смутили меня.

– Правда, папа, – ответила я, улыбнувшись столь бесхитростному сватанию. – Очень удачно, что я встретила Илью и свела вас друг с другом.

Люба хохотнула, толкнула папу в плечо, дав понять, чтобы он бросил это дело. Илья же, смеясь, подавился кусочком торта, который успел отправить себе в рот.

– А сначала не понравился он тебе!

Еще бы он мне понравился, если принял меня за телочку, которая пришла на пляж, чтобы пустить пыль в глаза и показать, как ей повезло отхватить какого-то папика! Мнение его изменилось в тот момент, когда меня догнал Санька.

– За то между вами сразу пробежала искра!

Илья закашлялся и наградил меня мрачно-веселым взглядом. Но папу было не остановить.

– Ох, Идка, – вздохнул отец, совсем недолго посверлив меня тяжелым взглядом, и перевел глаза на Илью. – Ты, Илья, не затягивай, с этими колючими штучками медлить нельзя!

– Папа!

– Паш!

Я и Люба одновременно прикрикнули на него. Что он такое говорит? С чем не затягивать? С походом в «некафе» или игрой в настолки?

– Что?! – воскликнул отец, глянув на жену. – Я тебя встретил и сразу в дом!

– То-то и оно, что сразу в дом, а не в парк и не в розарий!

Любовь Николаевна пошла еще дальше – убрала со стола коньяк. Хотя, отец только пригубил его.

– Отстань ты от них! Спроси что-нибудь другое!

Слово наконец взял откашлявшийся Скворцов. Он перестал смеяться, а потом взглянул меня так хитро.

– Спасибо за совет, дядь Паш, – проговорил он очень серьезно. – Не буду медлить ни минуты.

Понятно было что Скворцов и отец «нашли» друг друга. У них было о чем поговорить несмотря на то, что они работали в разных сферах. Во-первых, Илья умел говорить и то было немудрено.

Преподавать историю и обществознание едва ворочая языком? Сомнительный тандем, признаем это.

Во-вторых, с папой работал отец Ильи, а в-третьих, они хаживали вместе на рыбалку.

– Воля ваша, – проговорил отец, чуть снизив голос, чтобы не разбудить Сашку. – Расскажешь, что случилось у тебя сегодня?

Я чуть было не отложила ложку, осознав, что лучше бы он и дальше нахваливал теперь уже невозмутимого Скворцова.

– Что произошло на этот раз у господ Спасских?

Мне не хотелось рассказывать ни о чем Илье, но все же пришлось поведать историю о свалившемся на меня наследстве в его присутствии. Я не нашла достойной причины, как бы избежать этого рассказа. Начни я мямлить и просить поговорить позже, то это означало дистанцироваться от него и дать понять, что его прошлые признание ничто для меня.

Я все еще считала его своим другом, невзирая на объятия и неловкие признания. Я не решила хочу ли большего от нашего общения, еще размышляя и прислушиваясь к своим ощущениям и таки да, над советом, который дал мне папа.

Не хватало мнения ба, но я вряд ли стану спрашивать у нее что-то.

Я едва поделилась новостями, но даже не успела выразить сомнений и страхов на этот счет, удивившись реакции Илюхи.

– Спасибо за ужин, вкусный торт и веселую компанию, – сказал он, поднявшись из-за стола. – Но мне пора.

Никто не понял, что произошло. Все были под впечатлением от свалившихся новостей, а Скворцов уже вышел из комнаты и зашумел обувью в коридоре.

– Илья!

Я окликнула его, но его имя ударилось в почти закрывшуюся дверь. Щелчок и я осталась одна в коридоре.

– Ид? – позвала Люба, появившись в дверях кухни. – Он чего?

Пожав плечами, я сунула ноги во вьетнамки и сбежала по лестнице. Признаю, что не торопилась при этом. Не то, чтобы мне не был дорог Илья. Не потому, что я считала его поступок выходкой.

Просто…

Всегда и во всем должно было быть достоинство. Иначе, если что-то пойдет не так, потом не перестанешь ненавидеть всех и главным образом себя.

– Скворцов!

– Что, Карамзина?

Я думала, что он ушел, растворившись в душной ночи июня, а он остался, топча траву между деревьями у дома.

Не знала, что он курит. Никогда не чувствовала от него запаха никотина, как и не видела пачки в руках.

Но он держал сигарету, подносил ее к лицу и разбавлял краски вечера сизым дымом.

– Что случилось? – спросила я, присоединившись к творящемуся вандализму. – Я обидела тебя чем-то?

Глава 5

Глава 5

– А где этот твой мальчик? – осведомилась ба, когда я усадила ее на скамейку. – Давно не видно его.

Я улыбнулась, не ожидав ничего подобного, задрала голову и посмотрела в ясное небо с плывущими по нему огромными облаками.

– Ба, ты точно служила в разведке! – проговорила я, медленно опустив лицо к ней. – От тебя ничего не укроешь!

Как она догадалась? То, что Илья не приезжал ко мне было вполне объяснимо моей постоянной занятостью и тем, что я часто ездила в Зеленоанск. Но…

– Что тут следить, Ида? – вмешалась подслушавшая разговор Люсьен. – Он раньше подвозил тебя.

Кухарка дома Спасских выплыла на веранду, остановилась и, уперев руки в боки, посмотрела в сторону, где веселились гости. Вид она имела довольный. Ей сегодня не пришлось упахиваться на кухне. Я заказала еду в проверенном ресторане, а ее попросила испечь торт и приготовить что-нибудь для Саньки и других маленьких гостей моего праздника.

– Гулял и в кино водил, – добавила ба, даже не разозлившись на то, что ее перебили. – Отпрашивал на концерты.

– А теперь тебя возит один только Димка.

Она похлопала рядом с собой.

– Садись-ка детка и расскажи, что стряслось! Подождут твои гости!

Попросить ба не начинать означало признаться в том, что Илья имел какое-то значение для меня. Но надо было попытаться отвлечь ее и убедить, что все хорошо. Исчез Скворцов. Ну чтож!

– Ба, давай не будем, а?

– Значит все серьезно.

Она и Люся обменялись понимающими взглядами.

– Нечего рассказывать, – откликнулась я, оперевшись на перила. – Он решил, что я слишком богата для него.

– Вот даже как! – протянула ба, приподняв брови.

Она неодобрительно качала головой в отличие от Люсьен, которой очень даже понравилось мое объяснение.

– Значит порядочный! – сказала она, а взглянув на бабулю, спросила. – Что не так, Аделаида Георгиевна?

Я присела почти тут же, подхватив на руки подбежавшую ко мне ракету. От взъерошенного сына веяло теплом и жаром одновременно. Мой жаркий мальчик только что вынырнул из бассейна, приведя с собой остальную ватагу ребятишек от мала до велика.

– Я считаю, что если мужчине не нужны мульоны женщины и он прямо говорит об этом, то это даже очень хорошо.

– Он сказал не так. Верно я понимаю, Ида?

Я порадовалась появлению детей. Мнение ба было важно и скорее всего мудро, но… Мы вернемся к этому разговору в другой раз. А еще мне нужно самой разбираться что к чему и вроде у меня неплохо получается это.

– Дём! Мама, Дем!

– Тетя Ида, – позвала меня Аришка. – Я приглядывала за малышами, но не углядела.

Девочка скрестила руки на груди очень неодобрительно покачала подбородком из стороны в сторону. Не улыбнуться этому манерному поведению старалась не только я, но и остальные присутствующие. Кроме сына естественно. Он обнимал меня.

– Мы разбили какую-то уродливую вазу, – добавил появившийся на веранде Алексей. – Восстановить ее уже нельзя!

Люся всплеснула, ахнула и умчалась обратно в дом. Вероятно, чтобы собрать осколки. Что до ба, то она не расстроилась этому обстоятельству.

– Вещи должны служить нам, а не мы вещам, мальчик.

– Отлично, – по-деловому откликнулся ужасно похожий на Артема пацан. – Но вы все равно извините нас.

– Ничего, сделаем из нее изразцы для печи.

Леша абсолютно точно повторил эмоцию отца, спросил, что такое изразцы, а выслушав объяснение, бросил «понятно!» Потом он взял сестру за руку и посмотрел на меня, а точнее на сидящего на моих руках Сашку.

– Ты идешь?

Меня немного позабавило это равное отношение. Лешка был старше Алекса, но не стеснялся водиться с мелкотней. Пришлось отпустить завошкавшегося на руках сына. Тот передумал ехать на мне, но не раздумал увести с собой, взяв перед этим за руку приятеля постарше.

– Идём! – потребовал он четко. – Мама!

– Ба, я пойду, – проговорила я, подарив ей извиняющуюся улыбку. – Важные дела, как видишь!

Последнее время мне как никогда прежде нравилась жизнь в загородном доме. Часы, проведенные с Алексом, были самой настоящей отдушиной от того, что происходило за воротами особняка.

Игры и чтение совершенно не утомляли меня, как проклятое наследство.

Я признавала, что совсем ничего-ничего-ничего не понимаю в этом. Чтобы постичь дела огромной компании нужно было начать изучать искусство управления с азов, а еще проникнуться заботами работников и тем, что делало предприятие… А я уставала и признавала, что совсем-совсем не хочу этого. Но тянула и не обращалась за помощью к ба, ожидая, когда же мне отчитается Золотарев.

– Конечно, детка, – согласилась бабуля, улыбаясь окружившим меня детям. – Это твой праздник!

Ей, как и мне нравилась кипевшая в доме жизнь и, вопреки ожиданиям, не утомляло присутствие детей. Не знаю, как, но ей удавалось говорить с ними так, что они прислушивались к ней.

Глава 6

Глава 6

Я прикрыла глаза на мгновение, а потом повернулась к тому, кого уже и не надеялась увидеть сегодня.

– Привет! – улыбнулась я, постаравшись забыть обо всем, что заставило меня плакать. – Я думала, что ты уже не приедешь.

– Как я мог? – спросил лохматый парень, а потом вздернул кончик моего носа. – Подвести тебя в твой день рождения?!

Вместо ответа, я наградила его укоряющим взглядом. Он не первый раз отменял поездку ко мне, прикрывшись образовавшимися возможностями. Правда, я тоже была хороша.

– Ты не мог – это верно, – произнесла я, обняв его. – Иначе, мне бы пришлось перестать рассказывать всем, что французские мужчины самые невероятные из всех на свете.

Фил хмыкнул, сжав меня в невероятно крепких объятиях.

– Честь французов – это конечно очень важно! – рассмеялся тот, приподняв меня над землей. – С днем рождения, Арти!

– Спасибо!

Фил изменился за эти годы. Но не постарел, а стал еще интереснее. Совсем, как Ричард Гир, который в молодости был ни о чем, а вот в зрелом возрасте очень даже как хорош.

– У меня есть подарок – продолжил говорить француз, словно не заметив на моем лице ничего. – Но только он ждет тебя у входа в дом.

Он конечно же заметил мои красные глаза и понял все, но не стал расспрашивать ни о чем. Филлип был в курсе причин моих слез. Он, слава Богу, не лез мне в душу с душещипательными беседами и нравоучениями, как нужно жить и как чувствовать себя.

– Именно поэтому я опоздал сегодня, – добавил он, взяв меня за руку. – Ходить с моим подарком возможно только на короткие расстояния.

Я приподняла брови. Он заинтриговал меня. Что могло помешать ему добраться до меня?

– Кстати, в этом нужно винить тебя, милая, – продолжал он весело, перечеркивая своим веселым и легкомысленным тоном всю серьезность обвинения. – Ты живешь в такой глуши!

– Эй!

– Ни хэй, а мое такси заглохло и ни я, ни водитель не смогли дозвониться до кого бы то ни было, чтобы попросить о помощи.

Я знала в чем причина. На небольшом участке дороги находилась супермагнитная аномалия из-за близкого расположенного к верхним пластам земли залежей железной руды. Она сбоила электронику и по какой-то непонятной для меня причине глушила связь с нескольких вышек.

– Сначала я подумал, что оказался в сумеречной зоне и решил, что не вылезу из машины и, чтобы не случилось дождусь подмоги.

Месторождение было слишком мало для какой-то более-менее серьезной разработки. Но все, кто знал об этой «сумеречной зоне», терпеливо ждали, когда проедут проблемный участок дороги, а если ломались (чего на моей памяти не бывало), то толкали участок до отмеченных краской столбиков.

– Через полчаса, видя, что не происходит ничего, я забрал сумку и твой подарок, прикинув, что смогу добраться до тебя самостоятельно.

Но, прежде чем объяснять или не объяснять Филлипу нужно было дать ему договорить. Это было вежливо, а еще невероятно весело видеть, как относятся к привычному иностранцы. Но в конце концов я передумала, решив, что не стану рассеивать его мистические подозрения и тем самым пополню копилку легенд о нашей сказочной стране.

– На полпути меня подобрали и помогли добраться до твоего терема, – Фил улыбнулся, даже не подумав о том, чтобы выглядеть утомленным. – Удача, что нам с тем парнем нужно было в одну сторону.

– Как же ты объяснился с ним? – полюбопытствовала я, не оставляя попыток заглянуть ему за плечо.

Фил загораживал собой что-то, а на мой вопрос бросил одно единственное слово:

– Гугл.

– Ох! Мне надо было догадаться, – проворчала я, скопировав тон бабули. – Когда ты начнешь учить русский без этих приблуд?

Это был несерьезный интерес. Филлип Уэльель прекрасно обходился без него, общаясь с людьми на французском, английском и испанском.

– Я учу, – невозмутимо откликнулся он, посмеиваясь моему нетерпению. – Очень даже сносно говорю матом.

Мне надо было покраснеть из-за этого заявления. Это ведь я научила его обсценной лексике. Вынуждена была сделать это, после того, как он напомнил мне о нашем соглашени.

– Это что? – спросила я, когда он отступил в сторону. – Доска для серфинга?

Подарок можно было назвать ожидаемым. Вот только я не понимала, как он довез ее до моего терема.

– Ага, – откликнулся он, пропуская к своему подарку. – Будет повод приехать ко мне в Австралию.

Средство для передвижения по волнам было совсем не таким каким виделось в фильмах или в рекламных проспектах. Оно было большим и даже громоздким, но невероятно легким и красивым, напоминая собой оторванный лепесток цветка ванили, но только с коричневой полоской у самого края.

– У меня и для Алекса есть подарок, – произнес Фил, покрутив мою доску на месте.

– Тоже доска?

Я догадалась, хотя с виду она больше напоминала матрас для плавания.

– Да, но только для сап[1], – объясняет Фил, отодвигая «матрасик» в сторону. – Приедешь с сыном и забудешь о своей тоске.

Глава 7

Глава 7

Прошел день рождения. Смолкла игра гитары. Перестали звенеть бокалы. Пропало ощущение одного праздника и пришло лето. Почему-то я чувствовала его как никогда сильно после своего дня рождения. Особенно сильно в этом году, я почувствовала, как наступил мой личный новый год. Солнце начинало палить. Не хватало только низколетящих драконов из книжки одного автора фэнтези.

– Может все-таки развернешь его? – предложила Ира, глядя на то, как я кручу конверт в пальцах. – Неужели неинтересно что там?

Было любопытно узнать, как они выглядят и... Может я все-таки ошиблась, а Илья передумал? Но эта шкатулка Пандоры не стоила того. Изображения я могла погуглить в «интернетах», как это нынче модно говорить сейчас.

– Там билеты на поезд Восточный экспресс, – проговорила я, еще раз стукнув конвертиком, – с открытой датой.

Я уверена в том, что говорю на все сто процентов. Илья не мог подарить удобный ему подарок. Он, конечно, был тем еще эгоистом, но не до такой степени. Он знал, что я хочу прокатиться на этом поезде зимой.

– Тот самый? Как в фильме? С этим парнем из «Гарри Поттера»?

– С профессором Локонсом, – подсказала я и сама не в силах вспомнить фамилию актера.

Ирка потянулась к моей руке, вытащив конверт из пальцев. Я не препятствовала этому, зная, что она на редкость воспитанный и деликатный человек.

– Да.

Я смотрела как Ирина крутит конверт на солнце, а потом смотрит на меня вопросительным взглядом.

– Ты хотела что-то другое? Почему не открываешь? Или, решила вернуть его, потому что это очень дорого?

Я не могла объяснить ей этого. Да что там?! Я не с собой разобраться и понять почему мне становилось так неспокойно стоит взяться за нож для бумаг и поднести его к простенькому конверту.

– Дело не в деньгах – сказала я, посмотрев на горку посуды из-под знаменитой Люсиной манки. – Хотя, если бы они стоили миллион, то я бы конечно же их вернула.

Дети играли в песочнице и ждали, когда нагреется вода в бассейне. Люся привычно готовила что-то, гремя ножом по разделочной доске. Голуби затянули свой «ур» к приближающемуся полуденному зною, а мы с Назаровой все пили кофе на увитой диким виноградом веранде. Пока наши мужчины пропадали в каменных джунглях, охотясь за благами цивилизации. Нам же было так хорошо, что и делать не хотелось ничего.

– Так было бы проще на самом деле, – проговорила я, вздохнув.

Простое действие – глубокий вдох, наполнивший легкие кислородом тоже, не помог мне. Тяжелое чувство не пропало.

– Объясни мне, Ид! – потребовала подруга. – Что не так с этой поездкой?

Я укорила себя за прежнее малодушие. Что мне стоило тогда принять медведя, но не отвечать на его поцелуй? Или просто отдать игрушку и сказать: «я не готова ни к чему такому, Илья!» А я решила попробовать размять поврежденную аварией мышцу под названием «отношения» и все вроде бы получалось, но наличие билетов тревожило меня. С каждым днем все больше.

– Илья взял отпуск на зиму, – проговорила я, вроде бы разобравшись со своим беспокойством. – В декабре-январе нашим отношениям будет полгода.

Я посмотрела Ире в глаза на девяносто процентов уверенная в том, что она поймет меня. Мы синхронизировались, а может быть были родными душами или просто понимали друг друга.

– Думаешь, что он сделает тебе предложение?

– Да, – ответила я, выдохнув. – Он сейчас только и делает, что работает, а еще он столько ждал и…

Я отвернулась, чтобы не покраснеть, произнося это.

– И продолжает ждать в том, что касается совсем уж личной стороны наших отношений, – я не смогла выговорить это, хотя с подругой была более чем откровенна и пряма.

Мне кажется, что если бы я рассказала об этом ба, то и она бы удивилась при всем своем советском воспитании. Современный мир давно отказался от этих пережитков и не желал покупать кота в мешке. То есть жениться, не проверив совместимость на интимной уровне.

– Всё это просто так? – спросила я и, не ожидая ответа, продолжила. – Я убеждена в обратном.

Илья такой правильный, а еще милый и очень хороший. Но я не хочу замуж сейчас!

– Все может измениться к тому времени! – произнесла Ира со вспыхнувшим взглядом. – Откуда столько убежденности, что он возьмет и не растлит тебя на радиаторе?

За меня ответила внезапно присоединившаяся к нам ба. Она, как и обычно выглядела невозмутимой. Ирка же покраснела, как помидор. Я же захихикала ее конфузу.

– Потому что тот, кто девушку поит, тот ее и танцует, Ирочка, – проговорила она, присев на отодвинутый мною стул. – Так думает восемьдесят процентов мужчин, а некоторые из них занимаются тем, что компенсируют свою несостоятельность в жизни якобы привитым воспитанием.

Бабуля взглянула в мою сторону, как мне показалось остро, а я даже бровью не повела, занимаясь чайными парами. Она не проймет меня. У некоторых вся жизнь впереди, чтобы проявить себя.

– А оставшиеся двадцать? – просипела Назарова, но видно, что теперь уже от смеха.

– По проценту достается всякого рода извращенцам и тем, кто привык так жить всегда.

Глава 8

Глава 8

Илья принял мою волю, но не успокоился. Что было ожидаемо. Ведь в этом мы были похожи друг с другом – нам было интересно поведение людей.

– Илья, ты сам подарил мне билеты с открытой датой, а теперь ты недоволен тем, какой выбор я сделала?

Скворцов продолжал не то спорить, не то упорствовать, не то сомневаться во мне. Я не понимала его и была близка к тому, чтобы обидеться на него за это.

– Просто скажи почему ты вдруг изменила свое решение? – спросил он, остановившись перед дверкой примерочной. – Есть какая-то особенная причина?

Кажется, что я потерялась в его последнем вопросе, хотя, причина все же была. Вот только он имел в виду что-то другое. Верно?

– Твоя взяла, Илья, я скажу тебе причину, – произнесла я, не сумев сдержать улыбку. – Я хочу соблазнить тебя и в платье у меня больше шансов, чем в шубе.

Я удивила его и кажется, рассмешила. Последнее не радовало. Только ленивый не в курсе того, что все важные вещи преподносят через шутку. А значит он смеялся всерьез.

– Теперь ответ устраивает тебя? – поинтересовалась я, а потом толкнула его в грудь. – Теперь иди!..

– Ты что обиделась?

Он попытался поймать меня снова, но у него ничего не получилось.

Мне очень хотелось увидеть Илью в чем-то еще кроме джинсов. Последние безумно шли ему. Но джинсы, как и вся прочая спортивная одежда были запрещены на территории Восточного экспресса. Поэтому нужно было подобрать что-то другое – близкое по духу, бюджетное и то, что можно было носить после поездки. Я подумала о сафари стиле, точнее его облегченной версии.

– А если не получится? – поинтересовался он, всем видом демонстрируя, что сдерживает, чтобы не улыбнуться. – Что будет тогда?

Что-то перевернулось во мне на эти слова и реакцию, тихо заныв и напомнив, чего именно мне не хватало в наших отношениях. Сейчас я говорила не о сексе, а о хорошем флирте.

– Если это обещание, то скажи прямо, – ответила я, отступая. – Я куплю спортивный тренажер от Satisfyer и заведу отношения с ним.

Илья не понял меня, что с одной стороны огорчило, сведя на нет возмутительную и пошлую игру слов, а с другой стороны радовало. Я бы покраснела еще больше, а дальше было уже просто некуда.

– Ид? – позвал Илья, отвлекши от блуждания по пустому пространству примерочной. –Можно тебя на минуточку?

Меня можно было на час, а еще лучше два. Я успела заскучать пока ждала, когда он переоденется и поняла почему сильная половина человечества не любит ходить с женщинами по магазинам. Скука смертная гулять по залам, где нет ничего, что могло бы заинтересовать тебя лично.

– Да, – проговорила я, приблизившись к дверке в стиле салуна на Диком Западе. – Мало что-то или наоборот велико?

Потом я и пикнуть не успела, как оказалась в кабинке, прижатая к одной из ее стенок телом Скворцова.

– Илья! – воскликнула я, оправившись от первого шока и уперевшись в его плечи ладошками. – Ты что творишь?!

Мне не нужно было, чтобы он описал движения. То, что он прижимал меня к себе и одновременно гладил, соскальзывая пальцами под юбку платья, я знала и без него. Меня волновала причина переменившегося поведения, а еще почему вдруг поменялся его взгляд, с заплясавшими в нем огнями.

– Я тут погуглил тренажеры от Satisfyer – произнес Илья, нырнув под ткань белья и разместив ладони на моих ягодицах. – Конфета, ты не перепутала ничего?

Я очень активно замотала головой из стороны в сторону. Вопрос и рассмешил меня, и смутил, а его руки вопреки всему заставили забыть о смущении.

– Может быть фирму? – спросил он, слегка-слегка коснувшись моих губ своими. – Или путаешь тренажер со словом массажер?

Этот Илья был похож на себя прежнего – наглого, уверенного в себе и очень харизматичного.

– Нет, – ответила я, смеясь. – Я собираюсь заниматься спортом, потому что здоровье – это важно!

– Значит, я для тебя здоровье? – спросил парень, подхватив меня под бедра и частично разместив на себе. – Это тебе нужно от меня?

Не знаю на что надеялся Илья, спрашивая это.

Но вышло не смешно, если это было первоцелью.

Второй раз за это недолгое время, как мы называемся парой, я подумала о том, что нам не нужно было быть ей. Подумала, сама не заметив, как перестала улыбаться ему и оказалась на полу.

– Ты спросил, что будет, если у меня не получится соблазнить тебя? – сказала я, вновь оттолкнув его руки. – Я отвечу тебе сейчас.

Я посмотрела на Скворцова.

– Ид, это была шутка.

Странно, что он не смеялся своей хохме.

– Я обижусь и быть может задам свой вопрос: что я для тебя?

По уму, в описываемой ситуации не стоило начинать разговор. Надо было собирать вещи и уходить. Потому что, если человек не хочет тебя, значит ему нужно что-то другое.

– Увидимся на кассе, – сказала я напоследок, прежде чем отправиться в озвученном направлении.

Глава 9

Глава 9

«Давай встретимся и поговорим?»

Я хмыкнула, прочитав push-сообщение. Илья становился изобретательнее. Признаться даже не ожидала от него этого.

Ладно. Это во мне говорит сарказм и обида.

Чего-то такого стоило ждать от него. Он теперь не мог встречать меня после универа, детского сада или спортивной школы. Пришло лето. Наступили каникулы. Изменился график посещения занятий, секций, сессий у психолога и спортивных кружков.

Скворцов заваливал смс, pushами и войсами. Организовывал доставку цветов, конфет, фруктов и букетов из маленьких игрушек. Он караулил меня у дома.

Я не желала общаться с ним, игнорировала и оставляла без внимания многочисленные знаки внимания.

Мне хотелось загорать, читать закрывшись книгой от солнца, плавать в бассейне, толкая надувной пончик с разместившимся в нем Санькой, составлять списки в отпуск и проверять их, чтобы не забыть ничего, но и не набрать лишнего.

Осталось решить с кем именно я отправлюсь в это путешествие. Вариантов было совсем мало. Железобетонный был всего один. Но путешествовать с бабулей мне не хотелось. Мы с ней постоянно вместе. Почти что двадцать четыре на семь.

Точно не думать о том какая я испорченная девочка, чтобы вырастить в себе чувство неуверенности или того хуже – какой-нибудь требующий психолога комплекс.

– Привет! – поздоровался Илья, поднявшись с высокого табурета.

Я вздрогнула, оторвавшись от переписки с Филом. Уговаривала его побыть моей компанией и… Начинала подумывать о том, а не взять ли мне с собой подругу? Раз вокруг все такие вредные.

Увидеть Скворцова после всего было удивительно. Но лицезреть его на собственной кухне, да с кружкой чая и тарелкой пирожков было поразительно вдвойне. Правда чаевничал он недолго, завидев меня, поднялся и поспешил навстречу.

– Ты здесь, что делаешь? – поинтересовалась я, отступив от него.

Илья, как всегда, выглядел замечательно. Фермерский и ковбойский стиль очень шли ему. Но я уже не верила этой крутости. Она была напускной.

– А он ко мне, – заявила выплывшая из кладовой Люсьен, – имею право приглашать гостей, так-то.

Неожиданно. Но, наверное, предсказуемо.

– Тогда приятного аппетита, – сказала я, взяв из холодильника бутылку с водой. – Не буду мешать вам.

Слова Люси расставили все точки над ё. Даже не своим содержанием, а пониманием за кого радеет наша домработница. История повторялась и очень хотелось поставить ее на место, если бы не ба. Она была хозяйкой в этом доме. Аделаида сделала ее членом семьи. Спасская могла позволить себе подобные высказывания.

– Ид, давай поговорим, – попросил Илья, как-то по щенячьи заглянув мне в глаза. – Я объясню тебе почему повел себя так.

– Извини, я очень занята сегодня, – проговорила я, подняв махнув перед его носом смартфоном. – Маленьким избалованным девочкам так непросто поддерживать свой легкомысленный имидж.

Я прошла мимо него, подхватив с комода заранее приготовленную стопку для чтения. В ней были не только книги, но и глянец, газеты и самое главное учебные пособия.

– Артемида, ну будь же ты человеком! – крикнула Люся мне вдогонку. – Видишь же, что человек старается!

Люся бы передумала защищать его, если бы я объяснила ситуацию ее словами? Наверняка.

– Артемида!..

– Что?

Илья попытался сказать что-то, но я закрыла дверь перед его носом, прошла к шезлонгам и опустила книги на плетенный столик.

– Долго ты будешь бегать от меня?! – отчаяние в его голосе можно было потрогать рукой.

Он задал вопрос в тот момент, когда я сняла шифоновую накидку. Он молчал, когда я вешала ее на крючок и не спешил продолжать, когда я улеглась на полотенце. Его молчание не вызвало понимания и злорадства. Наоборот, захотелось прикрыться и это желание разозлило меня.

– Ты уже достаточно сказал, Илюх, – попросила я, подобрав со стола книжку. – Возвращайся домой и больше не звони мне.

– А как же первый и последний шанс?

По-хорошему надо было звать на помощь Димку, даже несмотря на то, что Илья пришел к Люсе. Просто это все было за гранью и совсем уж грустно, честно говоря.

– Хочешь извалять меня в грязи еще больше? – спросила я, нацепив очки на переносицу. – Илья, не надо, а?

Пусть говорит, что это не так. Пусть его поддержит Люся, папа, Люба, бабушка…

Да хотя вся семья!

Это называется «валянием в грязи» и никак иначе.

– Мне жаль, но давай я всё объясню? Тогда ты поймешь меня.

– И тогда забуду обо всем? – поинтересовалась я не без улыбки. – Нет, Илья! Нет!

– Просто перестанешь воспринимать это так остро, – проговорил Скворцов, взяв мою руку в свою.

Я убрала пальцы, не без досады отметив тот момент, что осталась один на один с ним. Всегда так! Хочешь побыть один и вокруг снует кучу народу. Хочешь компании и вместо нее развлекаешь себя отстойными мыслями.

Глава 10

Глава 10

– Ид, перестань накручивать себя! – потребовал Илья, ворвавшись в мои мысли. – Все будет хорошо.

Я сначала не поняла, о чем он толкует мне. Так же как первые три секунды не совсем соображала, где именно я нахожусь. Я моргнула один раз, второй, потом еще и наконец вспомнила, что мы в самолете.

– Мы ведь всего на неделю едем, – продолжил Скворцов, сжав мои пальцы. – Если бы не Сашка, то я бы подумал о том, что ты боишься летать.

Зря он «разбудил» меня. Там, где я была пять секунд назад, было тихо, словно в омуте памяти профессора Дамбалдора, всплывали какие-то воспоминания, которые по тем или иным причинам тревожили меня.

– Не боюсь, – я вздохнула, посмотрела на наши руки и слабо улыбнулась ему. – Просто…

Я помолчала немного, решая, а говорить ли Илье все, что творилось у меня на душе. Там было не спокойно и я никак не могла понять в чем причина. Полчаса тому назад все было нормально!

– Я уже отвыкла быть без него, – проговорила я медленно, решив остановиться на том, что было понятно и мне, и Илье. – Это странно ощущать себя свободной.

– Ищи плюсы во всем.

Илья продолжил говорить, расписывая положительные стороны отпуска. Среди них были новые впечатления и возможность расслабиться. Это были очевидные вещи, признаем это.

– Не стоит думать о том, на что ты не можешь повлиять.

– Ты прав, – ответила я, посмотрев в иллюминатор на плывущие за бортом облака и на проглядывающее между ними лоскутное одеяло земли. – Не стоит.

Я слушала его, иногда кивала и думала о том, как пройдет приземление. Это было лучше, чем поддаться сиюминутному раздражению и сказать ему, чтобы он не советовал мне как именно стоит думать и тем более чувствовать себя.

Илья хотел мне добра.

Мне хотелось поскорее приземлиться, пережить первые минуты нахождения в стране и осознать, что ощущение «возвращение в кошмар» ничто иное, как паническая атака.

Франция – не Великобритания. Французы никогда недолюбливали островитян. Они иначе относятся к «пунктикам», которые иначе, как одержимостью не назовешь. Та история уже мхом поросла!

– Ты как?

– Я так плохо выгляжу? – поинтересовалась я, подняв взгляд от переписки с ба. – Ты уже в пятый раз задаешь мне этот вопрос.

Моя права бровь изогнулась помимо воли, и я поспешила улыбнуться, чтобы стереть с лица насмешливое выражение. Знала, что оно было таким. Мне через одного говорили об этом и даже люди чье мнение действительно имело значения для меня.

– Ты выглядишь так, словно это ты пришла встречать меня, – проговорил тот, потянувшись и коснувшись моих губ. – Настоящая француженка!

Я приоделась, еще будучи в Москве, проигнорировав привычную для многих одежду для путешествий. Джинсы и футболка остались в Москве. Их место заняла белое платье-рубашка. Такой непрактичный белый, исконно итальянский цвет очень нравился и шел мне, подчеркивая подмосковный загар. Я хотела быть красивой сразу, без элемента спектакля и переодеваний в купе.

– Особенно, когда говоришь на местном.

– Приятно слышать и – начала я, но была безжалостно перебита своим спутником.

– Может выпьем кофе в местном кафетерии? – он показал глазами в сторону небольшого островка со столами и стульями.

Я подхватила чемодан, поставив его на колесики и уже приготовилась возмутиться, как Илья опередил меня.

– Ты ведь не обедала в самолете.

Я закрыла рот, как только до меня дошло, что он сказал мне. Он предложил мне выпить кофе в аэропорту. Скворцов! Тот у которого целая теория невероятности на этот счет! Там все завязано на качестве, деньгах и неразумном мотовстве.

– Илья, все хорошо, – я поспешила успокоить его, вдруг посмотрев на него совсем другими глазами. – Самое трудное уже позади.

Я не спешила трогаться с места. Илья волновался, а я только сейчас заметила это, что немудрено ведь напряжение отпустило меня – не было ничего такого, что запомнилось мне в последнее большее путешествие за границу.

– Нам еще нужно добраться до восточного вокзала, – сказал Илья, сделав шаг в сторону, но тут же вернувшись ко мне. – Не думал, что тут все так запутано.

Я видела, о чем он думает. Он заморочился и маленькое путешествие стало напрягать его.

– Нас встретит Фил, – произнесла я, пройдя к эскалатору и посмотрев на него снизу-верх. – Я не говорила тебе об этом?

Я смолчала об этом, решив сделать небольшой ответный сюрприз и избавить от суеты пересадок. Как выяснилось – зря.

– Мы чуть-чуть посмотрим город и даже выпьем нормального кофе, а не то, что подают в местных кафешках.

Илья остановился у терминала покупки билетов, повернулся ко мне и смерил тяжелым взором.

– Спокойно приедем на вокзал и войдем в поезд, когда туристы разбредутся по своим местам.

– Не сказала, – проговорил он, обняв и шумно выдохнув мне в шею, – а надо было.

Мне стало чуть-чуть совестно за свой экспромт. Почему-то я забыла о том, что он путешествует вот так в первый раз и ни разу не вспомнила об этом, потому что он был таким уверенным в себе. До этого часа.

Глава 11

Глава 11

– Вот сам и скажи ему это! – воскликнула я, заставив себя улыбнуться, а потом очень тихо добавила. – Фил, поедем отсюда, пожалуйста?!

Все равно, что Николас еще смотрит на нас. Наплевать, что он понял, что это постановка ведь в похожей он участвовал когда-то.

– Ты очень хороший друг, но мои силы заканчиваются, и я больше не могу быть на позитиве.

Точно также, как не могу игнорировать Скворцова. Илья вообще здесь не причем и не должен быть в этом цирке.

– Хорошо, милая, – проговорил он ласковым голосом. – Но ты должна пообещать, что мы поговорим об этом вечером.

– Договорились, – мило улыбнулась я, – но до тех пор не устраивай больше ничего подобного, пожалуйста.

Фил дернул уголком губ в коварной усмешке, после чего щелкнул сигнализацией и отправился укладывать мой чемодан в багажное отделение.

– Что это было?! – спросил Илья, ударив по поднятой двери – Ида, переведи ему!

Он повернулся ко мне, наградив требовательным взглядом.

– Будь так добра.

Его тон напряг меня, как и сцена ревности, что он начал устраивать мне. Она была запоздалой из-за языкового барьера, но Илья имел права на нее и не имел одновременно.

– Илья…

– Просто переведи или мы возьмем такси!

Фраза после «или» возмутила меня, но происходящее не шло ни в какое сравнение с близким соседством бывшего мужа. Мое периферийное зрение уже захватило его, а я не желала, чтобы он еще хоть как-то появлялся в моих воспоминаниях.

– Я тебе и без перевода скажу, что он решил подшутить над тобой – я убрала руки в карманы, осознавая, что язык тела выдаст меня внимательному наблюдателю.

Но Илья не был таким.

Чёрт!

Я уже вру своему парню.

– Сказал, что решил показать тебе, что именно произойдет, если ты не поспешишь с предложением, кольцом и другой важной для меня романтикой.

– Объяснение совсем короткое для той Санта-Барбары, которую я увидел сейчас.

Я все-таки психанула, открыла двери автомобиля и села вовнутрь, но перед этим все же бросила ему:

– Если не веришь мне, то начни учить языки и общайся с моими друзьями самостоятельно.

Оказалось, что выносить неприлично близкое соседство бывшего мужа было невыносимо, так же как собственную изворотливость и неверие Ильи.

– Привет, Артем, – проговорила я, набрав номер юриста, – лучше бы ты сказал мне правду, когда я просила тебя об этом.

Я вздохнула, сдерживая себя от того, чтобы не наорать на человека, который за все эти годы стал моим другом.

– Я бы оказалась морально готова к встрече с Николасом, не вела себя, как истеричная дура, не врала и не портила отпуск близкому мне человеку.

Я заблокировала смартфон, убрала его в сумку, но практически тут же достала его, принявшись начитывать новый войс.

– Я не стала звонить никому и радовать этой новостью. Пока.

Попрощавшись, я побилась головой о подголовник, уговаривая подумать об этом завтра, а еще лучше никогда, шумно выдохнула, а потом обратила внимание на то, что ни Илья, ни Филлип не спешили присоединиться ко мне так быстро, как мне бы хотелось в данную минуту.

– Снегуркин ты сын! – прошипела я, подавившись вздохом из удивления и злости, что родились в моей груди.

Было с чего надо сказать.

Илья, Филлип и Николас мило беседовали друг с другом, стоя рядом с автомобилем, в котором находилась я.

Они. Беседовали. Втроем.

Илья был привычно сосредоточен. Фил привычно невозмутим. Николас…

Я отпрянула от двери, когда он положил руку на крышу иномарки.

– Ид, что случилось? – спросил динамик голосом Ирины Золотаревой. – Прослушала твои сообщения и решила позвонить, наплевав на приличия.

Вот что мне нравилось в Золотаревой так это то, что она не стеснялась совершенно неприемлемых в нормальном обществе вещей.

– Мы только что прилетели в Париж. Нас встретил Филлип. Я сижу в машине и жду, когда он, Скворцов и Николас наговорятся друг с другом.

– Что?!

Мне пришлось повторить ей, а для начала рассказать, как прошла эта встреча.

– О чем?!

Будь я в курсе о существовании Николаса в мире живых еще вчера, то сегодня, успокоившись, я бы обязательно поинтересовалась, нажав на стеклоподъемник, о чем именно разговаривают эти трое.

– Я не знаю и не хочу знать этого – проговорила я с задеревеневшим горлом. – Я хочу, как можно скорее уехать отсюда, а они беседуют рядом со мной.

Сейчас же мне хотелось перебраться на другую сторону, выйти, обойти авто и накричать на него, потребовав, чтобы он убирался в ту Валгаллу, из которой выполз на свет Божий.

– Ты, как сама? – поинтересовалась подруга. – Я должна спросить тебя об этом.