Не упусти свой второй шанс!

Второй Шанс.

Сюжетная арка - Детство

***

Боль и ненависть — вот что он сейчас испытывал. Ненависть к тому, что всё было не так, как он считал раньше, ненависть к самому себе за то, что он был настолько туп и не видел очевидного, зациклившись на одном. А боль… Боль сопровождала Гарри всегда, на протяжении всей жизни.

Началось всё ещё у Дурслей. Там его ненавидели, били, могли даже днями не кормить, заставляли работать как проклятого. Дадли вместе со своими дружками дополнительно превращал жизнь Гарри в ад. Постоянные нападки, унижения... И самое главное — никто не мог помочь ему.

Гарри умолял, кого мог, всех богов и Высшие силы, чтобы они принесли ему спокойствие и освобождение, и, вроде, это даже пришло. На одиннадцатый день рождения за ним пришёл Хагрид, сказав Гарри, что он волшебник, и забрал его, ребёнка, из этого ада в Хогвартс. В место, где он нашёл нескольких друзей, и где, как считал сам Гарри, он нашёл дом.

А потом всё понеслось: каждый год с ним, с Гарри, что-то происходило. Философский камень, Тайная комната, Снейп, дементоры и многое-многое другое. Предательство Рона, его лучшего друга, и смерть Седрика на четвёртом курсе, окаменение Гермионы на втором… С каждым разом внутри Гарри что-то ломалось.

Смерть Сириуса, последнего его близкого родственника, крестного, и правда о том, каким был отец в школе, полностью выбили из мальчика весь стержень, который и так уже был нетвёрдым. Грудную клетку сжимало такой болью, что ему казалось, что вот оно, ещё чуть-чуть, и всё будет кончено. Но ничего не происходило.

Шестой курс уничтожил в подростке всё, что только оставалось в нём, всю душу, оставив только тело. Вот как себя, наверно, чувствуют те, кто испытал на себе Поцелуй дементора. А всё из-за того, что Гермиона, девушка с непослушной копной волос, подруга, которая всегда была рядом, влюбилась в Рона.

И тут Гарри понял: он сам любит её. Какой же он был дурак! Он не видел ничего, он замкнулся в себе и не понимал, что своими действиями толкает Гермиону в руки лучшего друга. Чёрт возьми, он ревнует её, и к кому? К РОНУ УИЗЛИ!!! Мир сошёл с ума. Если бы не его одержимость Томом, он бы смог всё понять и исправить, а не выслушивать директора…

Дамблдор… Ещё одна боль Гарри. Колдун, которому он так доверял, растил подростка, как свинью на убой, ради смерти Волан-де-Морта. Все люди, которыми он окружил его, все были подсунуты этим стариком. И кто помог ему это понять, знаете? Снейп! Тот, кого он ненавидел все эти годы, которого он ненавидел за то, что он сдал Хозяину пророчество, из-за чего Том Реддл и убил его родителей. И если к отцу он уже ничего не испытывал, то от потери матери подросток испытывал огромную грусть и боль.

И как он мог этого не видеть? Не видеть, что Северус Снейп не такой мерзкий ублюдок, каким Гарри его считал, что он всегда защищал его от нападок. Пусть и незаметно, пусть и не всегда видно, но защищал. А нападки с его стороны всегда касались в основном только учёбы, что было правильно. Иногда ему даже стало казаться, что Снейп был его отцом, а не Джеймс.

Весь седьмой курс прошёл для Гарри как во сне. Реддл уже захватил Министерство, но не пытался его убить сразу. Он использовал всю мощь своей власти, чтобы замучить и заставить Гарри испытать боль, душевную и физическую. Непростительные заклятия, вроде Круциатуса, на уроках стали чем-то обыденным, нормальным, но это не останавливало парня. Он многому научился, многое узнал, а дневник директора помог Поттеру и его другу, Невиллу Лонгботтому, найти и уничтожить практически все крестражи. Невилл был единственным, кому гриффиндорец мог довериться в этом плане — как представитель чистокровного семейства, он был защищен магией своего Рода, что позволяло ему сопротивляться воздействию крестражей на разум. Реддл так и не узнал, что двумя Избранными (Гарри считал Невилла таким же, как и он) были уничтожены все его якоря. Все, кроме одного — самого Гарри.

— Выходи, Гарри Поттер! Хватит прятаться за спинами других!

Голос Реддла прошёлся по всему замку, проникая в каждый уголок и в каждую душу. Несколько дней назад вся защита Хогвартса пала, и Тёмный Лорд решил показаться лично и возглавить атаку на школу. Многие погибли, многие ранены, но никто не сдавался. Глупцы.

Сам же Гарри, в чёрной траурной мантии и одежде, стоял на одном колене в Большом Зале и молился. Да, он не был верующим, жизнь заставила потерять всё, даже веру, но именно сейчас, когда он готовился к смерти, она вновь пришла к юному магу.

Он молился, чтобы мама, крёстный и друг его семьи, Ремус, дали ему сил на то, что он собирается сделать. Наследник семьи Блэков и ненавистного им Поттера — парень вышел к своему врагу, который стоял в школьном дворе в окружении поганых Пожирателей. Жалкие трусы, они первыми сбежали, когда Реддл потерял силу в первый раз, сбегут и сейчас, когда они оба умрут окончательно. Гарри был готов умереть, и этот бой он проведёт сам, не позволив выйти ни Рону, ни Невиллу, ни Гермионе.

— Я не прячусь, Том Марволо Реддл.

— Гарри, нет!!!

Голос Гермионы лился бы бальзамом на душу парня, если бы не отчаяние в её голосе. Гарри улыбнулся, даря эту улыбку только ей одной, и два давних противника начали свой последний бой.

Магия разлеталась во все стороны, едва не задевая присутствующих на этой дуэли. Том Реддл использовал такую тёмную магию, что Избранный едва не падал с ног, но он продолжал стоять и держать удар. От этого зависела дальнейшая жизнь магов и магглов, и Гарри не мог сдаться. В конце-концов, что такое боль для того, кто уже мёртв? Мёртвые не могут испытывать её.

— Жалкий мальчишка! Умри же наконец! АВАДА КЕДАВРА!

— АВАДА КЕДАВРА!!!

Два зелёных луча смерти столкнулись посередине, пытаясь победить друг друга, заставляя Тёмного лорда, Пожирателей, учеников и преподавателей Хогвартса испытать удивление и страх. Никто не мог поверить, что знаменитый Мальчик-Который-Выжил использует это запрещённое заклинание.

В другую семью.

Алый поезд Хогвартс-Экспресс медленно подъезжал к станции Хогсмид, везя с собой детей-волшебников. Он всё сбавлял и сбавлял скорость, пока, наконец, совсем не остановился. Из купе, словно торопясь на праздник, выбежали ученики. Самыми последними, из купе седьмого вагона, вышли трое детей: двое мальчиков и одна девочка. Среди всех выделялся мальчик с непослушными чёрными волосами и изумрудно-зелёными глазами, которые задорно блестели.

Внешний вид его был опрятным, но казалось, будто он попал под ураган. Хотя так и было. Гарри Поттер попал под ураган по имени Гермиона Грейнджер. Девочка с густыми каштановыми волосами шла чуть впереди, пытаясь всем своим видом показать обиду на нового друга. Но увы — улыбка, которую она уже не могла сдерживать, всё-таки появилась на её лице.

Последний из этой тройки, Невилл Лонгботтом — пытался идти позади, так как не привык, что на него обращают внимание, но Гарри постоянно по-дружески подталкивал его. В итоге Гарри и Невилл шли рядом, ведя разговоры ни о чём.

Оказавшись на улице, все поёжились от холода и пронизывающего ветра, но Гарри, прекрасно помня это, подготовился. Из кармана мантии он выудил три колбочки, слегка увеличил их заклинанием Энгоргио, а после, тихо произнеся Bluebell flames, поместил в них волшебный огонь.

— Гарри? Как ты сделал это? — тихо спросила Гермиона, когда мальчик раздал две увеличенные колбочки своим друзьям.

— Только что наколдовал. Я это из книги вычитал, — с улыбкой ответил Поттер, но, увидев внимательный взгляд подруги, вздохнул и добавил: — Я ведь всю жизнь жил, не зная о том, что я волшебник, Миа. Поэтому, когда узнал правду и попал в Косую Аллею, не смог удержаться. Купил парочку книг для лёгкого чтения и прошерстил их дома вместе с учебниками.

Похоже, Гермиону этот ответ убедил, так как девочка слегка кивнула и, отвернувшись, немного покраснела. Ведь это было так похоже на неё саму, когда она впервые узнала о том, что является волшебницей. Знала бы девочка, что этому заклинание на самом деле Гарри научился у неё, наверняка впала бы в ступор.

— Первокурсники! Первокурсники, все сюда! Эй, Гарри, у тебя все в порядке? — услышали все голос, который принадлежал Хагриду. Гарри улыбнулся, увидев знакомое лицо.

— Ты его знаешь? — спросил у Поттера Невилл.

— Знаю. Это Хагрид, он лесничий. Именно он пришёл ко мне и сказал, что я волшебник.

— Лесничий? А ко мне пришла заместитель директора, — отозвалась Гермиона.

Гарри пожал плечами, услышав новый окрик Хагрида:

— Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, дети пошли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что казалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу.

— Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!

— О-о-о! — вырвался дружный восхищенный возглас.

Первокурсники стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами. Его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд. Все смотрели на замок, как на чудо, и только Поттер бросил спокойный взгляд. Он видел его много раз, и вот это ощущение волшебства, которое сейчас испытывают дети, его уже покинуло.

— По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега.

Гарри, Невилл и Гермиона сели в лодку к ещё одной девочке, хотя, если быть точнее, Гарри сам повёл туда друзей по одной простой причине: чтобы не сесть с Роном. С ним, если что, он встретится и подружится позже. А вот девочка, сидящая с ними, была Гарри знакома. Белая кожа, рыжие волосы, карие глаза. Чуть полноватая, но это нисколько её не портит.

— Привет! — обратился к девочке Гарри, протягивая ей руку. — Меня зовут Гарри Поттер.

Та практически не подала виду, что удивлена тому, кто сидит с ней в лодке, а просто протянула и пожала его руку в ответ.

— Я Сьюзен Боунс, — ответила новая знакомая, переводя взгляд на остальных.

— Я Гермиона Грейнджер.

— Невилл, — смущенно добавил второй парень в этой компании. Гарри слабо толкнул его локтём, и Невилл добавил: — Невилл Лонгботтом.

— Лонгботтом? — переспросила Сьюзен, рассматривая его. — Моя тётя рассказывала, что твои родители были аврорами во время борьбы с Тем-Кого-Нельзя-Называть…

— С Волан-де-Мортом, — припечатал Гарри.

Двое (Сьюзен и Невилл) вздрогнули, услышав это имя, но Гарри того и добивался. Когда Боунс начала говорить про родителей, на лице Невилла стала появляться грусть, а в глазах стояла боль, и Поттеру это не понравилось. Ничего, позже он найдёт время поговорить с ним. Нельзя держать такое в себе.

— А вы уже знаете, на какой факультет попадёте? — решила разорвать тишину Гермиона. — Я хотела узнать, как происходит распределение, но не смогла ничего найти.

— Всё очень легко, — ответила Сьюзен. — Тётя мне рассказывала, что надо просто надеть Распределяющую шляпу, которую создали Основатели Хогвартса, и она отправит вас на факультет.

— Так просто?! Никогда бы не подумала. Как считаешь, на какой ты попадёшь?

— Не знаю, я ещё не задумывалась об этом. Но предполагаю, что скорее всего попаду на Хаффлпафф.

— А я хочу попасть на Гриффиндор, — восторгалась Гермиона. — Говорят, там учился сам директор Дамблдор. Невилл, Гарри, а вы как считаете?

Невилл неуверенно проговорил, что не знает, куда попадёт, а Гарри, сделав каменное лицо, произнёс холодным голосом:

— Слизерин.

Взгляды всех троих попутчиков скрестились на Поттере, и смотрели на него, как на неизвестное существо.

— Гарри. Но Слизерин… Там же учился… — начала говорить Гермиона, но тут она заметила в глазах друга смешинки и всё поняла. — Гарри, ты опять издеваешься!

Девочка стукнула зеленоглазого мальчика по плечу, и тот, не сдержавшись, засмеялся.

Я хочу учиться.

Утром Гарри проснулся в хорошем настроении под какую-то странную, но очень тихую и приятную мелодию. Как он догадался, это была система оповещения в рэйвенкловской спальне. На часах было полседьмого утра, но Гарри, как ни странно, выспался.

≪Хм. Интересные чары, ≫ — подумалось Поттеру.

На самом деле чары действовали следующим образом: примерно в шесть часов во всех спальнях начинала играть эта мелодия, которая будила детей, привыкших просыпаться в это время дома. В полвосьмого утра, если кто-то из детей не просыпался, приятный голос оповещал в спальнях, что пора бы. Но, как позже узнал Гарри, голос появлялся не слишком часто, так как рэйвенкловцы в большинстве случаев сами будили своих сокурсников. Если не забывали, конечно, что бывало редко.

Гарри потянулся на своей новой кровати, продолжая улыбаться. Вот они, отличия между факультетами. Чары в гриффиндорской спальне будили, как по щелчку — резко и внезапно. А иногда и не могли по-нормальному разбудить.

Встав с кровати, Поттер осмотрелся. Вчера он не успел познакомиться с остальными, но обрадовался, что и в этот раз делит комнату с Невиллом. Если он правильно помнит, то вон тот блондин, на дальней кровати, это Энтони Гольдштайн, с которым раньше он начал общаться только на пятом курсе.

Грустно взглянув на свою обычную одежду, а точнее на обноски, доставшиеся ему от Дадли, Гарри взял школьную форму и отправился в ванную комнату, где после принятия душа и чистки зубов он несколько минут недоумённо смотрел на себя в зеркало. Вчера он не успел увидеть итоги своей попытки поменять цвет волос, но сейчас не мог перестать на себя смотреть.

Огненно-рыжие волосы, которые стали короче, чем были раньше, идеально сочетались с изумрудно-зелёными глазами. Вот если бы внешне он не был таким тощим…

В семь часов Гарри уже был в гостиной, и неудивительно, что там уже сидела Гермиона.

— Доброе утро, Миа! — радостно поздоровался с ней Поттер, плюхнувшись в мягкое кресло рядом с девочкой.

— Доброе, Гарри, — поприветствовала его Гермиона, улыбнувшись. — А чего ты так рано?

— Не знаю. Зато просыпаться здесь мне нравится больше, чем дома.

— Почему?

— Не сейчас, Миа. Не хочу портить себе настроение, — слегка скривил улыбку мальчик.

Гермиона кивнула, снова уткнувшись в книгу История Хогвартса, но Гарри замечал, что она нет-нет, но смотрит на него. Точнее, на его волосы.

— Ладно, Миа. Что ты хочешь узнать? — не выдержал Поттер.

— Почему ты решил, что я хочу что-то…

— Ну я же вижу, как ты смотришь в основном не в книгу, а на меня. Я что, плохо умылся? Или паста осталась на лице?

Девочка захлопнула книгу, закрыла на секунду глаза и повернулась к другу.

— Хорошо. Как ты смог это сделать? — указала Гермиона на волосы мальчишки.

— Ты про то, что я поменял цвет волос? — уточнил Поттер.

— Именно. Я видела, что ты не использовал палочку, а значит, это не заклинание. И могу это доказать.

Гермиона достала палочку, указала на волосы друга и произнесла: "Фините!"

Как и ожидалось, цвет не поменялся, поэтому, убрав палочку, девочка вперила в Поттера свой взгляд. И как ей объяснить, что Гарри на седьмом курсе открыл в себе способности метаморфа, правда, эта способность была гораздо слабее, чем у Тонкс, и Гарри мог менять только цвет глаз и волос. Хотя объяснение у него есть.

— Я уже так делал, Миа. Когда я был младше, тёте не понравилось, что мои волосы торчали во все стороны, и она решила подстричь меня. Вышло просто ужасно, я не знал, что мне делать, как я пойду в школу в таком виде? Я тогда всю ночь лежал и мечтал о том, чтобы волосы стали такими, какими они были раньше. А утром мои волосы вернулись в прежний вид.

На последней фразе Гарри улыбнулся, вспомнив, как дядя и тётя тогда злились. Знал бы он, почему Петунья его подстригла…

— Стихийный выброс магии, — проговорила Гермиона, слушая Гарри. — А вчера?

— Вчера мне хотелось, чтобы мои волосы были как у мамы. Я не знал своих родителей, не видел их ни разу, но зато я теперь знаю, что моя мама была огненно-рыжей, — снова улыбнулся Гарри. — Кстати, что скажешь, мне идёт?

— Э-э-э-м. Очень, Гарри, — пробормотала девочка, снова открыв книгу и прячась там. Гарри не смог не хихикнуть.

Ближе к восьми часам проснулись остальные ученики. Невилла разбудил сам Гарри, когда увидел, что время без десяти восемь, а друга ещё нет. Собрав всех детей, староста факультета раздал расписание уроков, повторил то же самое, что и вчера, и повёл всех на завтрак.

— Первую неделю, — говорил Роберт, — я буду водить вас на уроки и в Большой зал, чтобы вы привыкли и запомнили расположение кабинетов. После вы уже сами будете ходить на уроки, но всегда можете обратиться ко мне за помощью, если что-то забудете.

Невилл выдохнул, тихонько поблагодарив старосту. Тот ободряюще улыбнулся первокурснику и продолжил вести учеников. На завтрак, как и всегда, была овсянка, но не это привлекло внимание Гарри. На него очень внимательно смотрели две пары глаз. Одна из них принадлежала, как он мог догадаться, директору, а вот вторая…

Гарри поднял взгляд и встретился с чёрными глазами профессора зельеварения. Они смотрели друг на друга несколько секунд, после чего профессор Снейп перевел взгляд с него на другого ученика, делая вид, что он просто рассматривает пополнение школы.

Гарри жалел Северуса Снейпа. Он считал его сильным человеком, у которого просто не сложилась жизнь. И не мог не заметить, что они оба чем-то похожи, в частности, что оба в детстве донашивали одежду за другими. Сейчас ему тридцать один год, и он до сих пор холост, не в состоянии забыть Лили, но Гарри надеялся, что сможет со временем это исправить.

Да, Снейп был настоящей скотиной на уроках, это Поттер прекрасно помнил, но между прочим, зелья — очень тяжёлый и опасный урок. Один неверно добавленный ингредиент, и взрывы котла Невилла покажутся вам раем. Как учитель он хорош, просто слишком требователен. Кстати, надо будет присматривать за Невиллом на зельях, чтобы ничего не взрывалось.

Смена приоритетов.

Сегодняшнее утро, четверг девятнадцатого сентября, началось в одной из спален Рэйвенкло слегка по-другому. Все дети проснулись одновременно в шесть часов, но вот только не от чар, а от крика.

— ДА ВАШУ МАТЬ!!!

Крик принадлежал огненно-рыжему мальчику по имени Гарри Поттер. Этот крик разбудил остальных ребят, которые начали осматриваться, пытаясь понять, откуда пришёл звук, но прежде чем они разобрались, что это было, и обратились к Гарри, того уже и след простыл. Последнее, что они увидели, — захлопывающаяся дверь.

В темпе приняв душ и почистив зубы, рэйвенкловец вышел из гостиной чуть раньше, чем в неё спустилась Гермиона Грейнджер. Почему он её не подождал? Нет, они не поссорились. Просто Гарри забыл, что у его подруги сегодня день рождения. Учёба, будь она неладна. Благо, он ещё в поезде умудрился разговорить друзей и вызнать, когда у них дни рождения. Алиби есть, можно и подарки дарить.

— Как же я мог забыть? Говорили мне Невилл и Сьюзен — отправь письмо пораньше, подготовься. Так нет же, до последнего тянул, и вот результат — взял и забыл!

Бормоча под нос, Поттер не заметил, как из-за угла к нему вышел тот, кого он не ожидал увидеть.

— Почему ты не в кровати?

≪Великий Мерлин! Филч! ≫

— Что ты задумал, мальчишка? Хочешь напроказничать? — продолжил завхоз, как обычно начиная пугать, что возьмёт розги, подвесит его за ноги, и тому подобное. Кто только принял его на работу?

Хотя сейчас, будучи душой не ребёнком, Гарри начал испытывать к завхозу не презрение, а жалость. Бедный человек, он всё время проводит в том месте, где одни только волшебники, будучи сам сквибом, а единственное близкое существо — это кошка, Миссис Норрис. Любой другой уже бы давно полностью лишился рассудка, а он ещё держится, только вот характер у мужчины не фонтан. Хм, может, познакомить его с бабушкой Невилла? А что, они оба люди одинокие, а одиночество — это самое страшное, что может достаться человеку. Так, это решим потом, сейчас надо отделаться от завхоза.

— Мистер Филч, простите, но вы не правы. Я вышел из гостиной так рано, чтобы отправить письмо.

— Что за письмо? — вперил свой взгляд в ученика завхоз.

— Не то, о котором вы могли бы подумать. Я хочу подарить подруге подарок, поэтому решил отправить письмо в магазин.

— Это можно сделать и перед завтраком.

Гарри замялся, признаваясь.

— Я забыл, мистер Филч. А у неё уже сегодня день Рождения. Вот, можете посмотреть! — протянул он письмо завхозу. Тот его взял и внимательно прочитал, явно разочаровавшись, что письмо и вправду оказалось списком того, что ученик хочет купить.

— Всё равно, письмо можно отправить и позже! — проскрипел Аргус Филч. — Друзья не обидятся, если опоздаешь с подарком.

— Друзья, возможно. Но мне она нравится. Она самая умная и начитанная девочка из всех, кого я знаю, и мне не хочется её обижать, если опоздаю с подарком.

На словах "умная и начитанная", лицо завхоза приняло еле заметное мечтательное выражение. Гарри сразу вспомнил, как многие считали, что он явно неравнодушен к Мадам Пинс. Неужели это правда?

— Можешь идти, но чтобы потом сразу отправился в гостиную, мальчишка!

— Как скажете, сэр! — ответил Гарри, быстро убежав в совятню.

Как всё, оказывается, просто. Те, кого Поттер раньше недолюбливал, на самом деле не так уж и плохи. Достаточно проявить к ним хоть немного уважения.

Филча явно никто из учеников не любит, и как и любому нормальному человеку, ему это неприятно, вот и выливается это всё в такую желчь. А он, между прочим, делает важную работу по уборке замка и слежке за исполнением дисциплины. Нет, конечно, в замке есть домовые эльфы, которые делают большую часть работ по уборке, но и завхозу достаётся. Попробовали бы эти дети сами убираться без магии в таком огромном замке.

Гарри на секунду остановился и широко улыбнулся. Он знает, как порадовать старого завхоза на Рождество.

Через несколько минут Гарри уже оказался в совятне. Белоснежная сова, проснувшись, опустилась ему на плечо.

— Привет, Хедвиг. Прости что так рано, но мне нужна твоя помощь. Сможешь доставить это письмо в магазин?

Сова воззрилась на Гарри таким взглядом, что мальчик сразу догадался, о чём думает птица.

— Сегодня у моей подруги день рождения, а я забыл про подарок. Мне не хочется обижать её из-за своей забывчивости.

Хедвиг ухнула, дождалась, пока Гарри привяжет к лапе письмо, и, слегка ущипнув клювом его за палец (след от клюва остался), вылетела в окно. Смотря вслед своей сове, Поттер задумался над следующим вопросом: что делать дальше? Можно пойти обратно в гостиную, но тогда он наткнётся на Гермиону, и ему не избежать вопросов от неё. А Гарри хотел сделать ей сюрприз. В библиотеку? Нет, она откроется только в семь.

Точно!!! Можно сбегать на кухню, и достать продукты на вечер. Главное, не забыть, что нужно брать всё на четверых. А потом к Хагриду.

* * *

Гермиона проснулась не в очень хорошем настроении. Сегодня её день рождения, и это первый раз, когда она проводит его вдали от дома и родителей. Конечно, она очень радовалась, что поехала в Хогвартс, но также она очень скучала по родным ей людям.

Подарком от родителей, как девочка и предполагала, была книга, к слову, очень толстая, и письмо с пожеланием хорошо провести сегодняшний день.

Как обычно, в полседьмого утра Гермиона уже спустилась в гостиную с книгой в руках и уселась в своё любимое кресло. Первокурсники постепенно стали просыпаться и заполнять общую комнату, вот и Невилл, как и всегда, в без десяти восемь, спустился. Один. Без Гарри. Странно. А ведь в основном Гарри просыпался чуть позже самой Грейнджер и сидел в гостиной, сейчас же его нет.

— Доброе утро, Невилл. А ты Гарри не разбудил ещё?

— Доброе утро, Гермиона. А его в кровати нет. Он ещё в шесть утра встал и куда-то ушёл.

— Ясно. Значит, мы разминулись. Пойдём завтракать тогда.

Дуэль.

В чём самая большая проблема любого долгоиграющего плана? Правильно, планирование этого самого плана, и тут Гарри попал в полную…в полный просак. Планирование — это слабое место Поттера, зато — сильная сторона его подруги. И тут скрывается ещё одна проблема.

Гарри не знал, что сказать Гермионе, да и как вообще эту всю ситуацию объяснить? Подойти и сказать, что они знакомы гораздо дольше, чем несколько месяцев, просто Гарри уже прожил эту жизнь однажды, а теперь всё идёт заново? Нет уж, оказаться в больнице Святого Мунго, Поттеру не очень-то и хочется. Значит, Гарри будет решать всё сам, а пока нужно записать все пункты в дневник.

Итак, одно из основных дел: разобраться со своей физической и магической подготовкой. Его тело и магический уровень гораздо ниже, чем он уже привык. В частности, Адский огонь Гарри выполнить не может. Да и Аваду не потянет, слишком большая энергозатрата. С телом дела тоже очень плохи — нынешний вид, это просто ужас. С середины шестого под конец седьмого курса, Поттеру удалось немного улучшить физические показатели организма, всё-таки, его готовили к последнему бою, а что он имеет сейчас? Моторика рук никчёмная, запасы магии низкие, а ведь в прошлой жизни он с лёгкостью тянул многие заклинания наравне с Томом и Директором. Единственное, что радует — у него есть время до третьего курса, прежде чем разница между однокурсниками (сейчас он на их фоне выделяется как Гермиона), сойдёт на нет.

Далее — знания. Ну, здесь всё просто, главное не сачковать, не лениться, и учить всё, что преподают, а не то, что он делал раньше, когда Гарри в основном на уроках спал или просто ничего не делал.

≪Хм, надо поставить зарубку на память — купить побольше книг для внеурочного чтения, после школы≫, — решил Гарри, делая запись в дневнике.

После знаний, надо озаботиться жильём. Возвращаться к Дурслям он не намерен, значит, нужно найти место, где он будет жить. У друзей? Как вариант, но знакомы они не очень много (хотя это смотря с чьей стороны посмотреть), и может показаться, будто Гарри просто напрашивается к ним. В Хогвартсе остаться не дадут, в Дырявом котле может остановиться? Не, он уже как-то там жил несколько дней — как временное жилище, оно, конечно, подходит, но на основное жильё нет. К тому же Гарри хочет свой собственный дом, чтобы он был только лишь его, где он может отдыхать от всех проблем.

Мысль пришла, когда её не ждали. Дом в Годриковой Лощине! Да, он разрушен, но у него же сейф, забитый деньгами? А вдруг хватит на его ремонт и обустройство? От этой мысли мистер Поттер на несколько минут завис, с улыбкой на лице. Впрочем, улыбка длилась недолго, пока мальчик не вспомнил разговор перед сном, на Хэллоуин.

* * *

— Поттер! Можно тебя на минуту?

На Гарри наваливалась сильная усталость, сегодняшний Хэллоуин выжал из него все соки, но всё-таки, его позвал староста — может что-то серьёзное?

— Да, Роберт. Что-то случилось?

Отойдя к окну, чуть подальше от основной массы учеников которая продолжала ужин, староста понизил голос.

— Поттер… Гарри. Я хочу задать тебе вопрос, я могу надеяться, что ты ответишь мне на него правдиво?

Мальчик кивнул, и Роберт продолжил:

— Вначале, я бы хотел сказать, что ты молодец, что встал на защиту своей подруги. Тот гриффиндорец не имел права оскорблять Грейнджер за то, что она умнее. Хотя, что можно взять с этого рыжего, — вздохнул староста. За два месяца в его присутствии, Перси Уизли с одного только Рона снял сорок баллов, да и он сам баллов тридцать снял. — Так что, ты молодец. А теперь скажи: откуда ты узнал об Истинном зрении?

— Э-э-э-м.

Гарри впал в лёгкий ступор. Потому что он ничего не понял, о чём его спрашивал староста.

— Роберт, я ношу очки. Как ты думаешь, какое у меня ещё может быть зрение, кроме как — очень плохое?

— Гарри, это не шутки. Когда ты высказывал Уизли то, что о нём думаешь, у тебя светились глаза — это признак Истинного зрения.

— Поверь, я не знаю, о чём ты говоришь. Сегодня я был так зол на Уизела, что мне хотелось дать ему в нос, но я ничего не использовал. Хотя… Может это галлюцинация, но мне казалось, будто вокруг Уизела светилось что-то, наподобие ауры.

Староста посмотрел на стоящего перед ним ученика с восхищением и беспокойством. Не похоже, что Поттер врёт, значит, он использовал зрение просто на автомате! Да ещё и ауру смог разглядеть! Великолепно! Но…

— А как ты себя чувствуешь? — поинтересовался собеседник Поттера.

— Нормально, хоть и устал сильно. Чтобы найти Мию, мне пришлось постараться, — ответил Гарри, улыбаясь.

— Это хорошо, что ты её нашёл, просто хочу, чтобы ты знал — Истинное зрение может помочь, это правда, но этот приём очень опасен. Он требует большого вливания магической энергии и напряжения. Я позже дам тебе книгу, где всё подробно написано. А сейчас, лучше иди и отдохни, а-то ты едва на ногах стоишь.

— Хорошо. Спасибо, Роберт. Спокойной ночи.

* * *

Книгу Гарри получил, но открывать пока не торопился, так как у него дел ещё много. А вот на каникулах — почему бы и нет?

И ещё одно — Сириус. Крестный томится в Азкабане, по обвинению в преступлении, которого он не совершал. И как его вытащить, Гарри знал, но проблема в том, что для этого надо добраться до крысы этого предателя крови, Уизли.

Рон Уизли. Эта поганая мразь, посмела оскорбить Гермиону! Он такая же крыса, как и Петтигрю, и такой же мерзкий, жалкий и завистливый.

— Так, Гарри. Успокойся. Если ты заавадишь этого урода, то тебя самого посадят в Азкабан, — успокаивал себя Поттер. — Но как же хочется, хотя бы Круцио его приложить.

Поставив в дневнике точку, Гарри посмотрел на часы. Они показывали шесть вечера. До отбоя ещё куча времени, значит, можно сбегать в библиотеку и кое-что узнать.

* * *

Операция ≪Месть Уизли за его слова≫ началась всего через три дня, в понедельник. Этого времени Гарри хватило на то, чтобы подготовиться к официальному заявлению, и кое-что закупить. Все три дня друзья пытались выяснить, что такого удумал мистер Поттер, но выяснить так и не получилось. Утром, рэйвенкловцы спустились на завтрак раньше других, опередив на несколько минут Хаффлпафф и Слизерин. А вот Гриффиндор, как впрочем, и всегда, приходит последним.

Дела на Рождество.

Следующие несколько дней были для Гарри очень напряжёнными, в особенности для его нервов. К нему начали приставать ученики с вопросами о том, как он научился колдовать, не произнося слова. И ответ Поттера о том, что он делал это на автомате, не задумываясь, никого не удовлетворил. Слава Мерлину, что на четвёртый день, внимание к нему снизилось, да и приставали только первые-вторые курсы, остальные были более сдержанные. Насколько могли, конечно.

Сам парень своё состояние понять не мог. Когда-то ему пришлось многих убить, чтобы выполнить своё предназначение, но обычную дуэль он воспринял гораздо тяжелее, чем должен. Хотя может проблема в том, что его разум ещё слегка настроен на прошлое, когда они с Роном были друзьями, поэтому и такая реакция. Впрочем, он уже стал приходить в себя.

На следующий день после дуэли, к Гарри подошли старшекурсники Гриффиндора, среди которых не было Перси Уизли, брата Рональда.

— Поттер, мы видим в каком ты состоянии, но не могли не подойти. От лица нашего факультета, мы хотим принести извинения за поведение одного из наших. Надеюсь, ты понимаешь, что мы не извиняем Рональда Уизли и считаем, что своим отношением к окружающим он позорит наш факультет.

— Я ничего не имею против Гриффиндора, — начал Гарри, пытаясь улыбнуться. Вот только улыбка не получалась. — Вы хорошие ребята, хоть временами и слегка безбашенные, но ведь каждый из нас чем-то, но отличается.

Ободряюще улыбнувшись, старшекурсники ушли, оставляя Поттера одного с его мыслями. Гарри до сих пор не верил, что у него была дуэль с Уизли. Да скажи ему раньше, что придётся драться с Роном, то Поттер бы засмеялся. Он скорее бы поверил, что сразится с Малфоем. Но с другой стороны, Рональд перешёл черту, за что и поплатился. Впрочем, Гарри тоже досталось.

На третий день после дуэли, в понедельник, все были на завтраке. Как обычно, к концу завтрака влетели совы (к Малфою филин), принося детям письма. Уизли, за столом Гриффиндора получил какую-то посылку, и теперь распевал об этом Финнигану и Дину. Невилл тоже получил письмо от бабушки, читая которое он стал улыбаться. А вот Гарри, как ни странно, получил Громковещатель от матери Рона.

— Гарри! Хватай письмо и беги, пока оно само не взорвалось! — воскликнул Невилл, увидев у друга красное письмо. Поттер никак не отреагировал, заворожено смотря на письмо, когда оно взорвалось, и заорало голосом миссис Уизли.

— ГАРРИ ПОТТЕР! КАК ТЫ ПОСМЕЛ ВЫЗВАТЬ МОЕГО СЫНА НА ДУЭЛЬ И СЛОМАТЬ ЕГО ПАЛОЧКУ?! ТЫ БЕССТЫДНЫЙ И БЕССОВЕСТНЫЙ…

Огненное заклинание, сорвавшееся с палочки Поттера, прочертило воздух, сжигая Громковещатель. Рон Уизли смеялся за своим столом, радуясь что Поттеру попало, а сам Гарри был слегка в шоке. Всё-таки, это было впервые, когда он получил такое письмо, а уж то, что оно от Молли Уизли, вгоняло в ещё более сильный шок.

Помимо всего этого, Гарри начали беспокоить сны и различные мысли. Мысли в основном касались самого главного — почему он снова вернулся к началу учёбы в Хогвартсе? Ведь должна быть причина, и вряд ли это произошло потому, что он просто желал этого. Да ещё и характер Гарри. Раньше он не был таким. Сейчас его характер можно назвать — нестабильным, даже слегка неадекватным. А может вся та жизнь — это был просто сон?

Хотя нет, это уже полный абсурд. Те сны, которые ему сейчас снятся, совсем другие, отличаясь от предыдущих.

Они были очень сумбурными и непонятными, но неизменно были наполнены грустью и немного радостью. Во сне постоянно мелькали лица и события, но Гарри не успевал их увидеть. Но в самом конце сна, к Поттеру тянулась чья-то рука, желая что-то сделать. От друзей это не осталось незамеченным.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Сьюзен, через неделю после победы Поттера.

— Нормально, Сью. А что?

— У тебя уставший вид, да и Невилл говорит, что ты плохо спишь. Тебя что-то беспокоит? Это связанно с той дуэлью?

— Наверное. Просто сны непонятные снятся, вот и всё. Не беспокойся, — широко улыбнулся Гарри.

Успокоение, как это ни странно, приносили зелья. На этих уроках Поттер чувствовал себя как птица в воздухе, а постоянные споры по зельям с профессором Снейпом (его попытки придраться к его зельям вызывали слабую улыбку), приносили мальчику внутреннее удовольствие. Он буквально отдыхал душой, готовя зелья, мечтая создать что-нибудь своё. Хм, интересно, а если достать профессора, можно ли уговорить его взять себе в ученики Гарри?

В середине ноября начались соревнования по квиддичу, в которых на этот раз, Гарри не принимал участия, что дало ему больше свободного времени на учёбу и на друзей. В один из дней Гарри с друзьями, как бы нечаянно, попал в запретный коридор к Пушку, и, конечно же, Гермиона увидела люк и решила попробовать выяснить, что там можно спрятать. А вот Поттеру было глубоко наплевать на это.

Так как в этот раз Гарри не был игроком в квиддич, то и не было попыток его убить, так что игра проходила без каких-то проблем. Без хорошего ловца, Гриффиндор был обречён на поражение, со счётом 60:210 в пользу Слизерина. Поттер смотрел на квиддич со стороны и стал сомневаться в том, что ему нужно становиться ловцом. Они практически не летают, вися в воздухе на одном месте, а вот охотники находятся всё время в движении, упиваясь радостью полёта. И теперь Гарри задумался — а может в следующем году нужно лучше пробоваться в охотники? Заодно и Гермиону можно с собой затащить на квиддич, на метле она держится уверенно, не то, как он помнил ранее. А следом можно и Невилла затащить на игру, а если получится, то и Сьюзен. Правда он не уверен в этом.

Вот только Гарри не знал, что его подруга не любила полёты именно из-за того случая с Невиллом. Ведь он упал и сломал руку, и ему никто не помог. А в этот раз она, вместе с Гарри и Сьюзен, сама села на метлу и полетела за другом, чтобы помочь. Да и постоянное нахождение рядом с Гарри, и часто видя его улыбку на лице во время полёта, сделали своё дело. И девочка не могла не проникнуться если не любовью, то радостью к этому виду перемещения. Правда, было кое-что, что приходилось терпеть.

Полетели в небо.

Это был первый раз на памяти Гарри, когда Рождественские каникулы проходили в таком темпе. Помимо домашнего задания, которое было сделано в течение трёх дней, он проводил своё время в гостиной Хаффлпаффа, либо играл с барсуками во дворе в снежки, периодически выслушивая в свою сторону от Уизли-6, что его бросили друзья. Сам Рональд, проводил своё время за играми с Симусом Финниганом, восхвалением своей новой палочки и попытками указать остальным на недостатки Поттера, вызывая у Гарри только смех, от этих попыток рыжего быть похожим на Малфоя. Одним словом — идиот.

Так же, часть времени Поттер проводил за чтением книги по ментальной магии, подаренной ему ≪неизвестным≫. Книга была очень интересная, даже несмотря на то, что она была очень тяжёлой для восприятия. С первых же страниц она захватила интерес юного Поттера. А вот пытаться сделать то же самое, что там написано, вызвало в нём только раздражение. Судя по книге, он может проникнуть не только в чужой разум, но и в свой собственный. То есть, говоря самым простым словом — он сможет попасть туда, где хранится осколок Тома.

Несколько раз, юному мистеру Поттеру приходилось наведываться в Гринготтс, так как с учётом того, что он стал Лордом, теперь должен был заниматься финансовой стороной своего Рода. Уже на третье посещение Гарри почувствовал, что его мозг взрывается — ну не разбирается он в финансах, хоть убейте!

— Лорд Поттер-Эванс, вам нужно выбрать нового финансового советника. У нас есть несколько гоблинов, хорошо разбирающихся…

— Мистер Блордак, но ведь вы финансовый советник? — удивился Гарри, прерывая гоблина.

— Когда во главе Рода встаёт новый Лорд, он может выбрать нового финансового советника, — пояснил Блордак, и мальчик чуть не стукнул себя по лбу. А ведь в книге, которую ему подарил Невилл, что-то подобное писалось, только тогда он не обратил на это внимание.

— А как же вы? Вы тоже заняли место другого советника?

— Практически. Я был советником ещё у вашего дедушки, Лорда Флимонта Поттера, а потом стал советником вашего отца, Лорда Джеймса Поттера. Хочу вам сказать, ваш дедушка был хорошим изобретателем, и смог в четыре раза увеличить счёт своего Рода, созданием снадобья ≪Простоблеск≫.

Простоблеск. Простоблеск. Для Гарри, это слово отозвалось какой-то мыслью, которая попыталась ускользнуть, но мистер Поттер всё-таки смог вспомнить прошлую жизнь. Четвёртый курс…

* * *

Было утро двадцать шестое декабря, следующий день после Святочного бала. Гарри проснулся достаточно рано, и вышел из спальни, потягиваясь после сна. Внизу в кресле уже сидела Гермиона, с котом Живоглотом на коленях.

Её волосы снова торчали пышной копной, несмотря на то, что ещё вчера вечером волосы были уложены в идеальную причёску, и были гладкими и шелковистыми.

— Гермиона, что ты сделала со своими волосами? Вроде бы вчера они были гладкими, а сегодня снова пышные.

Девушка сильно смутилась, пытаясь отвертеться от вопроса, но Поттер был настойчив, и Гермиона всё-таки ответила:

— Я просто использовала средство для укладки волос, называется ≪Простоблеск≫. Правда, пришлось хорошенько полить им свои волосы, чтобы справиться с ними. Но это средство, только для балов, ведь с ним столько мороки.

Гарри тогда не сказал ей, но с такими пышными волосами, девушка выглядит очень мило, и как-то по-домашнему. Каким же он был идиотом…

* * *

— Мистер Блордак, простите за вопрос, но как вы тогда остались финансовым советником моего отца?

— Лорд Поттер-Эванс, как вы наверно знаете, в те дни была магическая война с тем, кого вы волшебники называете Тот-Кого-Нельзя-Называть. После окончания учёбы, у вашего отца не было времени заниматься делами, и встречались мы с ним, всего лишь раз.

Мда, а Гарри что-то не подумал об этом. Реддл не позволил бы нормально посетить банк, особенно если учесть, что мантию-невидимку у Джеймса забрали. Зато теперь, у юного Поттера есть возможность сбросить с себя всё, что связано с финансами, и не засорять этим свой мозг.

— Я не знал своего дедушку, но думаю, я поступлю так же, и попрошу вас стать финансовым советником моего Рода. И буду рад, если вы примете на себя обязанности, связанные с финансами.

Дальнейшая реакция, вызвала у Гарри удивление — гоблин вначале внимательно смотрел на юного Лорда, потом слегка улыбнулся, показывая зубы, а в конце, разразился громким смехом. Как удалось потом выяснить, Джеймс Поттер в своей первой и единственной встрече, именно в этом помещении где сидит Гарри, попросил гоблина точно о таком же, поэтому Блордак и рассмеялся. Советник в полной мере узнал, что это такое за чувство — Дежавю.

* * *

Вечером, предвещающим конец последнего дня каникул, Гарри вместе с Хагридом стоял на станции Хогсмид, ожидая прибытия алого поезда Хогвартс-Экспресс. Трое его друзей, несмотря на вечерние сумерки, сразу же увидели Поттера, едва поезд приблизился на достаточное расстояние, да и как его не заметить: огненно-рыжий (иногда друзья называли его красноволосым) мальчик, стоящий рядом с великаном, сильно выделяется.

Объединившись, квартет вернулся в замок на ужин, успев обсудить отдых каждого. Невилл смог убедить бабушку купить ему новую палочку, и теперь, мальчик являлся счастливым обладателем волшебной палочки из вишни с волосом единорога, длиной одиннадцать дюймов. Лонгботтому уже не терпелось приступить к урокам, чтобы опробовать своё приобретение. На вопрос, как он узнал что именно эта палочка ему нужна, рэйвенкловец слегка смутился, но сказал — что едва он протянул к ней руку, она скользнула ему в ладонь, будто сама желала оказаться в его руках.

А Гермиона и Сьюзен, как оказалось, вместе катались на лыжах. Гарри слегка захихикал, когда узнал что они были на курорте Гленши, или по-другому ≪Долина Фей≫, что находится в восточной части Шотландии. Ведьмы в долине фей! Ну как тут не хихикнуть? Обеим понравилось кататься на лыжах, и как мальчик узнал — у Гермионы это был один из самых любимых способов отдыха, после чтения книг (первое место), и плавания (второе).

Письмо.

Несмотря на приближающиеся экзамены, которые уже вот-вот начнутся, из-за попыток привести себя в нормальную физическую форму и из-за бессонницы, Гарри ни на минуту не забывал о своём главном враге — Томе Реддле, находящемся в теле профессора Квиррелла. Боль в шраме становилась просто невыносимой, когда он находился рядом с профессором, но Гарри терпел как мог, стараясь не показывать Хозяину тёмного мага свою слабость. Как бы ни было жалко, но Квиррелла уже не спасти — слишком силён Реддл, он полностью подчинил волю и тело профессора.

Так же, Гарри не забывал о своём крёстном — Сириусе Орионе Блэке, ныне сидящем в Азкабане. Конечно, шансов его вытащить сейчас нет, но ведь это не значит, что нельзя хоть как-то облегчить его страдания там. Так что пришлось юному Поттеру побегать, особенно в Гринготтс, попросить гоблина Блордака сделать пару вложений (точнее взяток), но дело было сделано. Правда, для этого пришлось сделать ещё кое-что.

— Привет, Хагрид! — радостно поприветствовал великана рэйвенкловец, а вслед за ним, поздоровались Невилл, Гермиона и Сьюзен.

— Привет, ребята… Э-э-э… Случилось чой или как? — прогрохотал лесничий, явно нервничая. Окна его хижины были плотно завешены, а от щелей из-под двери тянуло слабым жаром.

— Есть одно дело. Я хотел узнать у тебя кое-что, можно зайти к тебе?

— Э-э-э… Вы немного не вовремя… Я там…эта…занят…важным делом, вот…

— Чем-то интересным? — навострила свои ушки Гермиона. ≪Красивые у неё ушки≫, — подумалось Гарри.

— Покажешь нам, Хагрид? Обещаем, что никому и ничего не расскажем!

— Ну…это…хорошо… Заходите, — ответил великан, когда остальные дети согласно кивнули, подтверждая слова подруги.

Внутри домика было не просто жарко, а ОЧЕНЬ ЖАРКО. Какого Мерлина лесничий развёл в камине огонь, когда на улице тепло, знал только сам хозяин хижины. Ну и Гарри. Хагрид сделал детям чай, и предложил им бутерброды с мясом горностая. Конечно, дети вначале отказались, зато юный Поттер-Эванс храбро взял один бутерброд, поблагодарив Хагрида и откусил один кусочек. Нет, а что такого? Он всегда отказывался, так почему бы не попробовать хоть раз? Как оказалось, это было не зря — мясо горностая, пусть и необычное, но оказалось очень неплохим на вкус, о чём мальчик сразу же сказал лесничему.

— Хагрид, можно открыть окно? Тут так жарко! — взмолился Невилл, обмахивая лицо руками.

— Нет, сейчас нельзя…э-э-э…это очень важно.

— Случаем, это не связанно с этим вот яйцом? — спросила Сьюзен, указывая на камин. Оказывается, пока Гарри наслаждался бутербродом, а Невилл с Гермионой чаем, девочка проявила способности настоящего детектива, пытаясь выяснить причины, по которой тут так жарко (сразу видно — пошла вся в тётю). Что удивительно, нашла, причём гораздо быстрее чем Гермиона. — Хагрид, это то, что я думаю?

Лесничий замялся, пытаясь отвести взгляд, но тут уже поднялась Гермиона, которая уже догадалась, чьё это яйцо.

— Хагрид, это ведь незаконно! Где ты вообще умудрился достать яйцо самого настоящего дракона?!

— Я его выиграл неделю назад. В Хогсмид сходил…э-э-э…пропустить кружечку другую…а там незнакомец ко мне подсел…в карты сыграть охота… Вот у него я и выиграл яйцо… Я тут читал кое-что…у меня редкий норвежский горбатый, вот.

— А то, что дракон когда вылупится начнёт изрыгать огонь, а ты живёшь в деревянном доме, тебя не беспокоит, да?

Лесничий только лишь отмахнулся, помешивая кочергой дрова в гостиной и что-то напевая под нос. Гарри, съев уже третий бутерброд, и радуясь приятной тяжести в животе, громко произнёс:

— Скажем Дамблдору!

Все уставились на юного рэйвенкловца, на что он просто пожал плечами.

— А что тут такого? Он же директор, значит, может помочь. Я не собираюсь ждать, пока дракон вылупится и спалит тут всё.

— Гарри… Дамблдор очень занятый… У него…э-э-э…не очень много…свободного времени, — проговорил лесничий.

В словах Хагрида был резон, директор — это не обычный преподаватель, плюс, он политик и вдобавок ко всему, очень знаменитый маг. Скорее всего, у него много дел.

— А знаете что? — задумчиво произнесла Сьюзен. — Я могу написать своей тёте на этот счёт, и попросить совета. Она, конечно, глава Департамента Магического Правопорядка, но думаю сможет помочь.

— Не надо, Сьюзен, — тут же всполошился хозяин хижины.

— Нет, надо. Хагрид, если кто-то узнает, что ты завёл себе дракона, ты подставишь этим и школу, и профессора Дамблдора. Не переживай, — проговорила девочка, погладив погрустневшего великана по руке, — я напишу тёте, что ты не виноват, только надо будет подумать над тем, как правильно всё написать. Герми, ты мне поможешь?

Естественно, рэйвенкловка согласилась помочь подруге написать письмо, чтобы их большой друг не пострадал, чем вызвала у великана слезы благодарности.

* * *

— Гарри, о чём ты хотел поговорить? — поинтересовался Хагрид, когда квартет друзей собирался уже уходить.

— М? Ой, точно. Хагрид, я хотел спросить, ты не знаешь у кого могли бы быть фотографии моих родителей? Просто… Я уже не могу видеть их только во сне.

— У меня точно нет, Гарри…эта…я пошлю сов бывшим ученикам, которые учились с ними…э-э-э…думаю, у них найдётся что-нибудь.

— Спасибо большое, Хагрид, — благодарно улыбнулся мальчик, выходя вместе с друзьями из хижины.

Некоторое время, квартет шёл в тишине, но как это ни странно, для одной девочки с непокорной копной волос, эта тишина стала очень неприятна. Да и был у неё один вопрос, который внезапно появился.

— Гарри, прости за вопрос, но неужели тебе правда снятся родители? Ведь они… — на последних словах Гермиона замялась.

— Правда, Миа. Сам не знаю, почему они стали мне сниться, но это так.

— Почему ты раньше не сказал? — поинтересовалась Сьюзен.

— Не хотел, чтобы вы беспокоились или жалели меня.

— Гарри, мы твои друзья. Если тебя что-то беспокоит, ты можешь рассказать нам, тебе не обязательно нести это всё одному.

Получилось по-другому.

Зелья. Кто бы что ни говорил, а Гарри эти уроки любил больше всего. Именно уроки — от экзамена по зельям мальчику хотелось сильно выть, но как бы то ни было, он смог сдать его и, как был уверен, на Превосходно. Гарри даже показалось, что когда он сдавал колбу со своим зельем, профессор Снейп улыбнулся уголками губ.

Сдав, наконец, все экзамены, квартет друзей развалился на траве возле озера, наслаждаясь солнечными лучами и теплом. Гарри, хоть и не очень хорошо умел плавать, но хотел искупаться в прохладном озере, или просто поваляться на пляже, ведь за всю свою жизнь (точнее за обе) Гарри никогда никуда не выбирался. Его путешествия были всегда ограничены: Хогвартс, Тисовая улица, Нора и один раз Дырявый котёл. Согласитесь, не очень большое разнообразие для мальчика, который хочет увидеть мир.

— О чём задумался, Гарри? — поинтересовалась Гермиона, увидев задумчивое лицо друга.

— О каникулах, Миа. Думаю о том, чем мне на них заняться, ведь вряд ли Дурсли куда-то поедут. А вы, кстати, куда собираетесь на каникулы?

— Мы пока что не решили, — произнесла Сьюзен, — но скорее всего, мы с тётей поедем на пляж, если погода будет тёплой.

— А мы с бабушкой едем в Кесвик, там просто рай для цветоводов, — мечтательно сказал Невилл.

— А ты, Миа, куда поедешь? — спросил Гарри.

Гермиона сейчас задумалась. Летом она с родителями собиралась уезжать, причём на всё лето, а один из её друзей, по всей видимости, никуда не поедет. В последнее время девочка заметила, что стала всё чаще беспокоиться о Гарри. И вроде ничего такого, она беспокоилась обо всех своих друзьях, но почему-то, именно этот огненно-рыжий наглец, чаще всего появлялся в её мыслях.

— Герми, ау! Ты спишь что ли? — слегка встряхнула девочку за плечо Сьюзен.

— А? Ой, извините, задумалась. Я с родителями поеду во Францию, мы так делаем почти каждое лето.

— Во Францию? — уточнил Гарри. — Ты знаешь французский язык? А скажи что-нибудь, пожалуйста!

Девочка покраснела, но всё-таки произнесла:

— Merci à vous, pour ce que sont devenus mes amis, — а потом, сразу же перевела: — Спасибо вам за то, что стали моими друзьями.

Гарри невольно заслушался тому, как звучит голос Гермионы, когда она говорит на другом языке. Он никогда раньше не слышал, как Миа говорит на французском, но не мог не признать, что этот язык красивый, во всяком случае, когда говорит Миа. Великий Мерлин, чем больше он узнаёт по-новому свою подругу, тем сильнее влюбляется в неё: её нежный голос, её красивые глаза цвета шоколада, а эти волосы, которые всегда растрёпаны, но нисколько не портят её вид. Уже сейчас, будучи ещё двенадцатилетней девочкой, Гермиона была очень симпатичной.

Гарри мысленно решил попробовать сравнить девочку с другими, так называемыми, красавицами. Такие были: Дафна Гринграсс и Чжоу Чанг. И за несколько минут размышлений, Гарри пришёл к выводу — они и рядом не стояли с Мией.

Юная рэйвенкловка обладала тем, чего не было у остальных — её красота исходила не только от внешности, но и от души и сердца. Она была доброй, отзывчивой, иногда вспыльчивой (если дело касалось учёбы), иногда стеснительной (когда Гарри её смущал).

Но несмотря на это всё, Гарри боялся признаться ей прямо сейчас. Причина до банальности проста: время! Они знакомы всего почти год, и если мальчик признается сейчас, то она, скорее всего, не воспримет слова всерьёз. Кто поверит в настоящие чувства в таком юном возрасте?

Вспоминая прошлую жизнь, Гарри понимал, что он был настоящим дураком. На четвёртом курсе, после Турнира, Гермиона его поцеловала в щёку. Тогда, он посчитал это проявлением дружеских чувств. А сейчас, раздумывая, он понимал, что в этом обычном поцелуе, она выразила все свои чувства и эмоции, и они были далеки от дружеских. Но его дурацкая одержимость Реддлом, и прирождённая тупость, не позволили это увидеть.

Сейчас, мальчик рассматривал Гермиону, и понимал только одно: ни одна девочка не сможет занять место в его сердце. Только Гермиона Грейнджер, самая умная ведьмочка этого и следующего столетия, полностью владела его мыслями, только она одна была его светом во тьме.

Получив новую жизнь, Гарри рассчитывал начать мстить. Не сразу, но рассчитывал. Но практически сразу же, он перестал об этом думать. Реддл продолжал быть его врагом, но он уже почти не думал о нём, да и зачем? Он что, собирался встречаться с ним? Или на свидание приглашать? Как бы не так.

Все свои жизни, и прошлую и нынешнюю, Гарри был обделён многим, он даже не знал, что такое настоящая любовь и забота. Он никому не был нужным, только если ради чего-то. Но Миа… Она принесла в его жизнь то, чего ему не хватало — внимание и заботу. Девочка всегда была рядом, и помогала по мере сил, даже если это могло повредить ей или её здоровью. Эх, были бы они на пару лет постарше… Гарри мог бы без страха сказать ей обо всём, что у него в душе. Ну ничего, никто не помешает ему быть с Мией, даже сам Реддл. Главное, чтобы всё получилось.

* * *

План Гарри был прост — не дать Реддлу добраться до камня, причём таким образом, чтобы самому в этом практически не участвовать. В день, когда всё должно было случиться, у юного Поттера было всё готово, точнее, у него было готово несколько зелий взрыва и всё, чего нужно было дождаться — да ничего не нужно было ждать! Мальчик просто взял зелье, мантию-невидимку и флейту, и сказав друзьям, что он идёт к профессору Флитвику, просто пошёл в Запретный коридор.

Дверь, ведущая к Пушку, была закрыта, но одно обычное Алохомора, и замок открылся, позволяя пройти в нужное место. Огромный Цербер сразу же поднял головы, зарычав на постороннего человека, поэтому мальчику пришлось начать играть на флейте, как всегда неумело. При первых же звуках музыки, пёс начал засыпать, широко зевнув всеми тремя головам, постепенно рычание стало становиться слабее и тише, пока Пушок не уснул окончательно.

Продолжая играть, Гарри достал палочку, указывая ей на лапу, и невербально наколдовал Вингардиум Левиоса, убирая лапу с люка.

Каникулы.

— Пять… Шесть… Семь… Всё! — негромко выкрикнул Гарри, заканчивая отжиматься и развалившись на полу.

Прошла всего неделя после начала каникул. Проснувшись в первый день, мальчик был удивлён, когда увидел время на часах. Час дня?! Мда, а у Дурслей, он вставал ни свет ни заря, чтобы готовить на всю семью. Впервые он так долго спал.

Первая мысль Гарри, при пробуждении — Я дома! Причём в собственном доме. А вот вторая мысль была, что пора юному Поттер-Эвансу заняться не только умственным и магическим развитием, но и вдобавок ещё и физическим.

Так что теперь, каждое утро, мальчику приходилось заниматься бегом, а потом, приходя домой, ещё и отжиматься от пола. Также, он озаботился покупкой гирь, но не очень тяжёлых, по весу, чуть тяжелее чем сумка Гермионы. Гарри не забывал периодически посылать письма и посылки своему крёстному, искренне надеясь, что когда-нибудь они увидятся, и Сириусу для этого не придётся сбегать.

Сюрприз, который Гарри готовил для Гермионы, состоял в том, что он озаботил гоблина Блордака покупкой небольшого дома в городке Кроули, находящемся в западном Сассексе, причём главное условие покупки — как можно ближе к магическому источнику, если таковой имеется. Интересно будет увидеть удивление, когда Миа узнает, что они стали соседями.

В новый дом, Гарри наведался на свой день рождения, сделав себе таким образом подарок. Домик был небольшой, но уютный, правда, чтобы сюда наведываться, пришлось купить многоразовый порт-ключ. Гарри пришла мысль, что неплохо бы в ближайшее время ничего не тратить из основного сейфа (точнее той части, что ему доступна), но всё-таки, новым домом он был доволен. Во всяком случае, если он всё правильно рассчитал, у него будут хорошие соседи.

Также, ему прислали подарки друзья и приятели с Рэйвенкло и Хаффлпаффа. Впервые увидев кучу подарков у себя дома в Годриковой Лощине, Гарри недоумённо рассматривал её, пытаясь понять — а ему ли это всё? Впрочем, прочитав имя получателя, Поттер-Эванс убедился, что это всё ему.

Самые интересные подарки, были от Невилла и Сьюзен. Нев подарил ему средства для ухода за метлой, так как Гарри собирался покупать её себе, и пробоваться в команду по квиддичу. Сьюзен подарила ему защитные перчатки. Нет, не те же самые, которыми пользуются на зельях. Эти перчатки тоже были из кожи дракона, но при этом они были зачарованы распознавать зелья, которые ему могут подмешать в еду и напитки, и вдобавок к этому, помогали защититься, если (как девочка написала в письме) он снова будет искать Гермиону и сунется туда, где она заперлась.

Гарри усмехнулся — да уж, когда он в прошлый раз попытался расколдовать дверь в класс, где сидела Миа, то получил не слабый такой откат по рукам. У него потом ещё неделю руки тряслись.

Подарка от Мии не было, но было письмо, в котором она обещала вручить подарок при встрече. Почему — в письме не объяснялось, но Гарри уже не терпелось с ней встретиться. И не только из-за подарка. Зато, девочка прислала ему несколько фотографий с отдыха и вид подруги во французских одеждах, на фоне Эйфелевой Башни, заставил мальчика просидеть не двигаясь минут пять, если не больше.

Ещё кое-что интересное было в письме Сьюзен. Она писала, что занята вместе с тётей очень важным делом и тоже собиралась рассказать об этом при встрече. Скорее бы встреча произошла.

* * *

Каникулы Гарри проходили очень интересно. Помимо частых прогулок, занятий магией, физических нагрузок и чтения, он всё-таки наведался в лабораторию. Как оказалось, она была разделена на две части: собственно, сама лаборатория и мастерская, с выходом в небольшой гараж. Первым делом, он направился в гараж. Конечно, никакой машины там не было, но зато, везде аккуратно лежали различные детали, как ему показалось, от мотоцикла. Гарри специально просил гоблинов, чтобы все было так как до разрушений, и теперь, мальчик вспомнил что бывал тут в младенчестве. А также, вспомнил один разговор…

* * *

— Сириус, опять ты сломал мотоцикл, ну сколько можно? Как ты в этот раз умудрился это сделать?

— Наверно, я просто немного выпил огневиски. Всё-таки, моему крестнику исполнился год, такое событие надо отмечать с размахом.

— День рождения Гарри был неделю назад, Бродяга. Неделю! Ты что, хочешь сказать, что целую неделю отмечал?

— Ну, возможно я немного увлёкся. Да ладно тебе, Сохатый. Кроме тебя, из наших никто в мотоциклах не разбирается. Да и кто говорил, что мотоциклы это лучшее, что изобрели маглы?

— Я говорил, однако в отличие от тебя, я их не ломаю.

— Потому что у тебя его нет. И вообще, напомни мне, кто неделю назад, по пьяни, на спор разнес свой мотоцикл одним заклинанием?

* * *

В этом воспоминании, Гарри было чуть больше года, он был на руках у Сириуса, а его отец, в это время, ковырялся в мотоцикле. От такого воспоминания, у Гарри непроизвольно потекли слёзы, которые он даже не сдерживал.

Выйдя из гаража и пройдя мастерскую, Гарри попал в лабораторию, и сразу понял, что она принадлежала его маме. Множество различных колб и книг, с описанием различных попыток создать новые зелья или улучшить старые. Полки с ингредиентами были пусты, но Гарри не переживал на этот счёт — недостающее всегда можно купить, зато теперь, у мальчика появилось место, где можно практиковаться в варке зелий.

А вот мастерская, заставила Гарри замереть и молча удивляться. Как и лаборатория, она была пуста на всё, кроме книг, а судя по записям, Джеймс Поттер проводил тут опыты по созданию артефактов. У Гарри ум за разум начал заезжать — его родители, судя по всему либо были, либо хотели стать учёными. Скорее всего, второй вариант, иначе бы они были бы известны не только тем, что они родители Мальчика-Который-Выжил. Ну что можно сказать — Гарри теперь точно знал, чем займется в ближайшие дни…

* * *

— Это потрясающе! Нет, это — ВЕЛИКОЛЕПНО!!! —говорил вслух Гарри, листая заметки отца.

Родители и магия.

Оставшиеся несколько дней до учёбы наполнились для Гарри тёплыми воспоминаниями. Он и Гермиона то и дело бегали друг к другу в гости, иногда подруга приходила вместе с родителями, либо они приходили сами, если их дочь задерживалась.

На следующее утро после посещения Косого Гарри решил наведаться к подруге. Он уже давно знал, что подруга рано просыпается, но сегодня Миа спала очень долго. Миссис Грейнджер пригласила мальчика зайти и подождать Гермиону на кухне — они как раз собирались завтракать. Гарри пытался отбиться от завтрака, всё-таки он немного стеснялся, но Эмма, а потом и Дэвид, смогли уговорить его.

К тому времени, когда Гермиона спустилась вниз, Гарри был забросан таким количеством вопросов, что у него стала пухнуть голова. Видно, родители девочки правда были заинтересованы магическим миром, но Гарри почувствовал ещё кое-что — Эмма и Дэвид хотели узнать больше о том мире, который постепенно забирает их дочь. Хм, пора познакомить их поближе с магией.

Гермиона спустилась вниз в очень милой пижаме, с маленькими котятами. Заспанная, волосы ещё сильнее растрёпаны, но тем не менее, она быстро проснулась, когда увидела на кухне гостя.

— Гарри! Это ты?

— Доброе утро, Миа. Мило выглядишь, — улыбнулся мальчик, рассматривая подругу.

Увидев Гарри, девочка сразу вспомнила вчерашний поцелуй в щёку, так что не удивительно, что она густо покраснела.

— Доброе утро. А чего ты так рано? Нет-нет, не подумай, я рада тебя видеть! — сразу же замотала головой Миа, подумав что обидела Гарри. — Просто я удивилась, думала на каникулах ты спишь дольше.

— Успокойся, всё в порядке. Я вообще, ранняя пташка.

Родители Гермионы смотрели за общением детей. Казалось, будто они понимают друг друга если не с полуслова, то на каком-то эмоциональном уровне. Вот Гарри поднялся со стула, прошёл к другому, на котором всегда сидит Гермиона, и выдвинул стул, приглашая девочку сесть. Красная от смущения девочка села на стул, который мальчик задвинул и сел на место. Эмма смотрела на это с умилением, а вот Дэвид рассматривал происходящее очень внимательно, слегка прищурившись.

Дальше завтрак шел по-обычному, как каждый день в семье Грейнджеров, за одним исключением — сегодня с ними был друг Гермионы. Пока все ели, родители девочки успели узнать Гарри чуть получше, например, что его дядя и тётя мальчика ненавидели, что он живёт теперь один не только в Кроули, но и в Годриковой Лощине, в восстановленном доме своей семьи, а его родителей убил тёмный маг Волан-де-Морт. Узнав такое, Дэвид проникся к мальчику большим уважением — если он правильно понял, его дядя и тётя не просто ненавидели Гарри, а ещё и мучили, хоть сам Гарри это и не сказал. Это просто подвиг, что, живя в таком доме с такими людьми, сам мальчик оказался весёлым и энергичным.

— Спасибо за вкусный завтрак, Эмма, — поблагодарил Гарри хозяйку дома. — Можно помочь с посудой?

— Не волнуйся, Гарри. Я сама всё помою.

— Для меня это будет легко. Вот, смотрите.

В руке Поттер-Эванс оказалась волшебная палочка. Гермиона сразу же догадалась, что он собирается делать, но остановить его не успела — Гарри взмахнул палочкой, и вся грязная посуда взлетела в воздух, долетела до раковины, и стала сама по себе чиститься. Родители Гермионы смотрели на это с восхищением, а вот сама девочка зашипела не хуже змеи.

— Гарри, колдовать на каникулах запрещено! У тебя могут быть проблемы!

— У меня их не будет. Если ты помнишь, запрещено колдовать несовершеннолетним волшебникам.

— Хочешь сказать, что ты уже совершеннолетний? — прищурилась девочка, увидев, что Гарри широко улыбнулся, а глаза задорно заблестели. Это означало, что у Гарри есть какой-то секрет, либо он что-то удумал.

— Ну как тебе сказать, Миа, — улыбался Поттер-Эванс. — Кажется, я забыл вчера ещё кое о чём сказать. Я же не такой умный, как ты.

Гермиона скрестила руки на груди, продолжая сверлить друга взглядом. А мальчик ненадолго залюбовался подругой, настолько красивой она выглядела, когда дулась.

— Помнишь, я вчера говорил, что ходил на каникулах в Гринготтс? Так вот, помимо того, что я узнал о семье, я прошёл один обряд, благодаря которому, я теперь Лорд.

— Лорд? — поинтересовался Дэвид.

— Да, то есть, я теперь, глава Рода — Гарри Джеймс Поттер-Эванс, и по магическим законам стал совершеннолетним, что не удивительно, если учесть, что я единственный в живых остался.

В конце, голос Гарри упал до тихого шёпота, но затем, он снова стал громким и твёрдым:

— Я не собираюсь искать сейчас виновных, я хочу лишь жить по-нормальному, как обычный двенадцатилетний мальчик: учиться, общаться, гулять с друзьями. Просто к этому всему добавилось несколько обязанностей, которые надо выполнять. Зато сейчас я могу делать то, что другим пока нельзя. Кстати. Миа!

Девочка вздрогнула, когда Гарри позвал её, обратив к ней взгляд своих красивых изумрудных глаз. Поняв, что она сейчас подумала, Гермиона покраснела, пытаясь смотреть куда угодно, только не на Гарри, когда заметила, что он протягивает ей свою палочку, рукояткой вперёд.

— Гарри? Зачем ты…

— Из разговора с твоими родителями я понял, что ты всё лето изнывала оттого, что не можешь колдовать. Так почему бы тебе не показать им, чему ты научилась за прошедший год?

— Я, к сожалению, не такая же совершеннолетняя, как ты, Гарри, — грустно улыбнулась девочка. — На меня действует запрет.

— Миа, ты же умная девочка. Ты ведь знаешь, что не можешь колдовать своей палочкой, но эта принадлежит мне, совершеннолетнему магу. Даже если к нам придут, то ты сможешь спокойно сказать, что это был я, палочка моя. Во всяком случае, давай проверим?

Резон в его словах был, поэтому Гермиона потянулась за палочкой, на секунду соприкоснувшись с пальцами Гарри, что вызвало у девочки новый прилив крови к щекам. Родители постарались сделать вид, что не заметили этого.

Справившись со смущением, Гермиона всё-таки взяла палочку, и тут же почувствовала исходящее от неё тепло. В школе, ей много раз приходилось брать в руки чужие палочки — в преддверии экзаменов, многие ученики просто забывали их, торопясь по делам, но ещё ни одна палочка не встретила её таким теплом. Будто Гермиона держала в руках не просто кусок древесины, которая является волшебным оружием, а частичку самого Гарри.

Сюрприз, Гарри!

— Миа, ты уверена, что хочешь со мной?

— Да, хочу. Тебе нельзя ходить одному.

— Такое ощущение, будто на войну ухожу, — вздохнул Гарри, взяв подругу за руку, и использовал порт-ключ, перемещаясь в Годриковую Лощину.

В предпоследний день каникул, Гарри вдруг понял, что кое-что забыл сделать — навестить могилу родителей. Всё лето мальчик был занят, у него всегда находились дела: от прогулок и занятий бегом, до тренировки магии и чтения. Решив, что нужно это сделать хотя бы в последний день, он начал собираться. И вот, когда он уже был готов, к нему пришла Гермиона, которая, как оказывается, заметила, что её друг чем-то обеспокоен. Полчаса уговоров и угроз связать, и Гарри, наконец, рассказал причину своего состояния.

Конечно, мальчик ничего не сказал, но в глубине души был очень рад, что подруга пошла с ним. Пусть и не вживую, но Гарри познакомит её с мамой и папой, ведь мальчик верил, что духи могут слышать, если разговаривать с ними. А от ощущения того, что рядом с ним будет Миа, юному Гарри становилось легче.

Сама Гермиона тоже кое-что не сказала своему другу. Видя вчера, что Гарри о чём-то думает, но ей не говорит, она решила сегодня добиться ответа, особенно после того, что перед сном ей показалось, будто голос Гарри произнёс совсем рядом: ≪Надо навестить могилу родителей≫.

На кладбище они оказались в девять часов утра, купили цветы (Гарри очень хотел, чтобы это были живые цветы) и отправились искать нужное место. Девочка буквально чувствовала, что Гарри тяжело и грустно, поэтому она и не отпустила его руку, когда они переместились. Наконец, они нашли могилу родителей Гарри: это была двойная могила, с очень ухоженным надгробием из белого мрамора, за ней явно следили лучше остальных. На земле, прямо под именем Лили Поттер, лежало два цветка лилии. Кто-то приходил до них?

— Здравствуй, мама. Здравствуй, папа. Как вы там? У меня тут всё отлично, — тихо проговорил Гарри, опустившись перед надгробием на колени. Гермиона сделала точно так же. — Познакомьтесь, это — Гермиона Грейнджер, моя лучшая и близкая подруга, — указал мальчик на свою спутницу.

— Здравствуйте, мистер и миссис Поттер, — тоже тихо произнесла девочка, покрепче сжав ладонь Гарри, почувствовав, что ему стало от этого легче.

— Гермиона, самая умная девочка из всех, кого я знаю, и у неё прекрасные родители. Жаль, что вы не можете познакомиться с ними поближе, они хорошие люди, и вам бы понравились.

Гарри минуту помолчал, собираясь с мыслями, а потом продолжил. Говорил он обо всём, что с ним случилось, особенно о первом курсе Хогвартса, Гермиона с лёгкой улыбкой слушала, как её друг рассказывает о ней, Невилле и Сьюзен. Единственное, что она не могла понять, почему, обращаясь к своему отцу, Гарри будто извиняется в чём-то перед ним.

Извиняться было за что. Мальчик и сам не мог понять, почему раньше он так ненавидел своего отца, что был готов отказаться от всего того, что лишь связывает с Джеймсом Поттером. Да, сейчас он до сих пор злится на него за то, как он себя вёл, особенно со Снейпом, но ведь это можно списать на подростковую глупость. Почему же до этого он так себя вёл? Ответа у Гарри не было.

Они провели на кладбище больше часа. Когда Гарри останавливался, чтобы собраться с силами, говорить начинала Гермиона, рассказывая о том, какой у Лили и Джеймса сын. И хоть девочка была по натуре агностиком, (для которых существование сверхъестественного не доказано, но и не опровергнуто, а потому на него пофиг (что странно, с учётом того, что она ведьма)), и в духов не верила, ей тоже становилось легче. Будто она забирала часть груза, который лежал на душе Гарри, и помогала ему справиться.

На выходе из кладбища, Гарри остановился, глубоко вздохнув.

— Спасибо, Миа. Ты была права, идти одному было бы тяжелее.

— Не надо благодарить, Гарри. Я просто поступила так же, как и ты на моём месте.

— Всё равно спасибо.

Гарри снял очки, второй рукой взял платок, протирая линзы. Мальчик слегка дрожал, будто замёрз, хотя на улице было плюс девятнадцать.

— Знаешь, Гарри. Мне иногда кажется, что я, среди нас всех, какая-то белая ворона.

— Почему?

— У тебя родители погибли, у Сьюзен тоже, у Невилла что-то случилось с родителями, хоть до сих пор и не признаётся, что именно. У меня складывается ощущение, будто я, своим нахождением с вами, тыкаю вас носом в то, что с моими родителями всё хорошо.

Гарри надел очки и повернулся к девочке.

— Миа, скажи, тебе обязательно это делать?

— Делать что? — удивилась Гермиона.

— Говорить такие глупости. Миа, это правда глупо, раз ты считаешь, что мы сможем начать тебя за это ненавидеть. Наоборот, мы все рады, что с твоими родителями всё хорошо, и тебе не пришлось испытать то, что испытали все мы. Должен же среди нас быть хоть один адекватный человек, — улыбнулся Гарри…и обнял подругу.

Гермиона смутилась от такого, но тоже обняла друга. Почему-то, она чувствовала, что Гарри больно, но он пытается сдерживать эту боль. И ей это не нравилось, она хотела чтобы её друг не испытывал такое.

После кладбища, Гарри решил сходить в кафе, чтобы перекусить и прийти в себя. Гермиона пыталась отказаться от этого, но увы, пришлось сдаться. Да и как тут можно ответить по-другому, когда Гарри смотрит на тебя такими жалобными глазами, как у побитого щеночка?

Перекусив, дети пошли в домик Гарри, чтобы заняться привычным делом — что-нибудь почитать. Вот только ни Гарри, ни Гермиона, не воспринимали прочитанное, и если Гарри думал обо всём сразу — прошлом, настоящем и будущем — то Гермиона могла думать только об одном огненно-рыжем мальчике.

Уже не в первый раз она могла понять, что думает Гарри в определённые моменты, и девочка всерьёз подумала, что её друг использует на ней ментальную магию. И сразу же испытала злость и стыд за свои мысли — Гарри никогда не будет пытаться влезть в её голову без разрешения, он не такой. Да и из той книги по ментальной магии, которую ему подарили, Гарри читает только про защиту своего разума. Может, она сама такое проделывала? Тоже нет, Гермиона не умеет такое делать.

Новые-старые друзья.

Второй курс для Гарри, и правда, начинался очень хорошо. Крёстный скоро получит свободу, они познакомились с новой подругой (если не считать то, что Гарри уже знал Луну), и, вдобавок ко всему, у юного рэйвенкловца очень медленно начал вырисовываться план, как обойти, или, во всяком случае, уменьшить, опасность второго курса. Правда, минус в том, что нужно ждать первого нападения василиска, которого разбудит осколок души Тома Реддла.

Изучая в прошлой жизни крестражи (изучая, а не создавая), Гарри узнал о нескольких этапах, при которых может возродиться тот, кто создавал этот тёмный артефакт. Первый — самый безобидный на первый взгляд, но именно он и самый опасный. Магия крестража, тонкими струйками проникает во владельца, изначально меняя его нервную систему. Редкими и слабыми импульсами, эта магия заставляет нервы истончаться, вытягивает его жизненные силы медленными потоками, и у человека начинает слабеть иммунитет. Как итог — слабость организма, отчего с дальнейшими проявлениями крестража, практически невозможно бороться.

На втором этапе, крестраж начинает влиять на психику, разговаривая с ним, тем самым постепенно захватывая над ним контроль. Если носитель слаб или безволен — этот этап становится последним. Психика оказывается полностью сломлена и человек просто перестаёт существовать. Почти как после поцелуя дементора. И крестраж просто переселяется в это тело.

Третий этап — это уже подготовка к возрождению. Крестраж начинает более сильными потоками вытягивать жизненные силы, практически окончательно меняет биохимию мозга и старается постоянно брать под контроль носителя. Такое длится недолго, и всё переходит к четвёртому этапу.

Последний этап — само возрождение. Крестраж полностью завладевает носителем и прячет его в недоступном месте, высасывая последние крохи жизни. Конечно, кусок души может и вселиться в тело, но это происходит редко. А уж поверить в то, что на подобное решится Реддл? Гарри может и немного наивен, но вовсе не дурак. Во всяком случае, теперь.

Откуда Поттер-Эванс всё это знает? Как ни странно, из книг. В Хогвартсе, правда, нашлась только одна, да и то, в ней описывалось только, что это такое. Благодаря помощи преподавателей и директора Снейпа, Гарри, незаметно от Пожирателей посещал другие волшебные школы: Шармбатон, Дурмстранг и даже японскую Махоутокоро. Жаль, что тогда у него не было времени полюбоваться видами.

Поезд Хогвартс-Экспресс постепенно приближался к станции Хогсмид. Луна уже полностью отвлеклась от журнала ≪Придира≫, разговорившись в основном со Сьюзен, но и Гермиона не отставала, подробно расспрашивая о чём-нибудь будущую первокурсницу. Гарри и Невилл тоже разговаривали с Луной, но старались не влезать в девичьи разговоры. Не хватало ещё получить контузию мозга, пытаясь понять, о чём они говорят.

Больше всего Гарри радовался тому, как поменялась Гермиона, в сравнении с прошлой жизнью. Тогда она больше всего интересовалась учёбой — для неё это было чуть ли не самое важное. Любое свободное время, которое у неё находилось, Гермиона тратила только на чтение, изучение новых книг и посещение школьной библиотеки. Но вот сейчас…

Сейчас Гермионе не были чужды развлечения и отдых. Она спокойно могла отправиться на прогулку, отдохнуть, ну или просто поваляться на диване и о чём-нибудь поболтать, что не касается учёбы. Если только представить, сколько сил Гарри потратил, чтобы подруга перестала увлекаться только учёбой, можно свихнуться. Зато теперь, глядя на Гермиону, можно смело сказать, что она обычная, двенадцатилетняя девчонка, которая лишь иногда способна зарыться в книгах так, что и мороженым не выманишь. Если только это не мороженое с ореховой крошкой.

Когда поезд прибыл на место назначения, из вагона друзья вышли впятером, продолжая обсуждать факультеты. Прекрасно помня, что не всем могут понравиться причуды Луны, Гарри посоветовал выбрать ей Хаффлпафф, самый дружелюбный факультет из всех, но выбор оставил на саму девочку. Рэйвенкловец не собирался агитировать, как это пытались сделать с ним. Хагрид рассказывал о том факультете, на котором учились его родители, говорил о том, где учился Реддл. А потом ещё и Рон, с которым он ехал бы в одном купе, продолжил говорить о Гриффиндоре.

Почему Гарри решил, что его агитировали? Ну, теперь-то он не тот глупый мальчик, который попал в Хогвартс, и толком тут не учился. Сейчас, он достаточно умный (на своём факультете Гарри по знаниям попал в пятёрку лучших. Среди своего курса, конечно), и умеющий здраво размышлять. Анализируя ситуацию, рэйвенкловец пришёл к выводу — его пытались свести с нужными кому-то людьми. В частности, с семьёй Уизли.

Да и сам парень не мог понять, почему чужая, по сути, семья стала так о нём заботиться? Все эти печенья на Рождество, несколько добавочных порций, когда он проводил каникулы в их доме. И постоянные охи и вздохи о том, что Гарри очень худ, даже в конце шестого курса, когда он начал приводить себя в порядок. И физически и магически.

Хм… А может ли быть, что… Да нет, такое бы не получилось. И всё-таки…

≪Мне нужно поговорить с профессором Снейпом≫, — подумалось Гарри со слабой улыбкой. Скажи ему в прошлом, что он будет просить помощи у зельевара, тот бы рассмеялся. До событий седьмого курса, во всяком случае.

* * *

На выходе квартет расстался с новой подругой. Как первокурснице, ей предстояло путешествие, то есть, Луна должна была плыть на лодке, а вот остальные поехали в каретах. Садясь внутрь, Гарри бросил быстрый взгляд туда, где должны быть те, кто их возит. Фестралы были на месте. Либо это опыт прошлой жизни, где он слишком насмотрелся на смерти других людей, либо это из-за того, что он вспомнил, как на его глазах убивали маму. В любом случае, этих существ он всё ещё видит. Хорошо это или плохо, вот в чём вопрос.

— Интересно, кто или что двигает эти кареты? — спросил Невилл, когда транспорт двинулся в сторону замка.

— Фестралы, Нев. Обычные фестралы, — ответил Гарри, выглядывая в окно.

Что-то тут не так. Такого не было в прошлом.

Медленно наступило девятнадцатое сентября — день рождения Гермионы, а вот какой подарок ей подарить, Гарри пока не придумал. У него была лишь часть подарка, цветы, которые он заказал у Невилла, естественно, за деньги, а не бесплатно. Лонгботтом пришёл в восторг, когда получил свои первые деньги, и ещё больше стал восторгаться, когда он отдал своему другу те розы, которые тот у него покупал. Дело в том, что это произошло в гостиной (слава Мерлину, в гостиной были только парни, все девочки пошли к учителю ЗОТИ за автографами), и когда все увидели, насколько красивые цветы вырастил их второкурсник, на Невилла буквально посыпались заказы от других рэйвенкловцев. Каждому хотелось подарить своей половинке такой красивый подарок.

Конечно, Гарри понимал, что забирая у друга цветы в гостиной при всех, он даёт ребятам повод незамедлительно начать его подкалывать, ведь они прекрасно догадаются, кому он их купил. Но, во-первых, он, таким образом, пытался отвадить от себя тех девушек, которые будут пытаться обратить на себя его взор (а сколько охотниц за Мальчиком-Который-Выжил было на самом деле, не знал даже сам Гарри), а во-вторых — Поттер-Эванс хотел, чтобы его друг обрёл большую уверенность, вот и дал ему, невзначай, работку.

Джинни Уизли так и не отставала от рэйвенкловца, Гарри то тут, то там, замечал эту назойливую девочку. Дошло до того, что, оставаясь один, парень выглядывал из-за угла, чтобы проверить свой путь. Не помог даже тот случай с Роном.

* * *

На следующий день, после того как Гарри пообщался с Сириусом и Ремусом, и предложил крестному переехать в его дом в Кроули, парень решил снова сходить на поле для квиддича, на этот раз, чтобы посмотреть как тренируются другие. Сегодня поле заняли Хаффлпафф и… Слизерин? Гарри потёр свои глаза, думая, что его зрение сильно испортилось и ему показалось, но нет. Барсуки тренировались на одном поле вместе со змеями. Вот это номер. И самое интересное — Слизерин не мешал, не приставал, в общем, вёл себя нормально, держась на своей половине поля.

Змеи летали на мётлах Нимбус-2001, значит, Малфой получил место в команде. Гарри уселся на трибунах, смотря за игрой обоих факультетов. После десяти минут, Маркус Флинт подлетел к Седрику Диггори, о чём-то разговаривая, и Гарри ещё раз испытал удивление, потому что обе команды начали тренироваться вместе. ВМЕСТЕ!!! Было ощущение, будто смотришь на саму игру, только без попыток нарушить правила.

Но вот, тренировка закончилась, команды спустились вниз, и начали собираться, но как оказалось, не один только Гарри пришёл посмотреть на тренировку. Недалеко от места, где приземлились змеи, стоял рыжий гриффиндорец.

— Что, Малфой, купил себе место в команде? — раздался противный голос Рона, выражающий зависть. На его фоне, даже голос Малфоя, который растягивает слова, звучит лучше.

— В отличие от некоторых, могу это себе позволить, Уизел.

— Просто по-другому попасть в команду, ты бы не смог. Даже я летаю лучше тебя.

Услышав такое заявление, Гарри, которого ещё не заметили, не смог сдержаться и рассмеялся. Головы слизеринцев и гриффиндорца, синхронно повернулись в его сторону.

— Простите, что помешал, — отсмеялся Гарри. — Просто не выдержал. Давно я не слышал такой откровенной лжи.

— Я не ЛГУ, Поттер! — взвизгнул рыжий.

— Для тебя, я лорд Поттер-Эванс, это раз. А два — тебе напомнить уроки полётов в том году? Малфой, хоть и козёл (блондинчик резко подобрался, скривив от злости лицо), но в воздухе держится хорошо. Если бы я играл против Слизерина в матче, то мне пришлось бы попотеть, чтобы выиграть.

Теперь же, на лице слизеринца появилась довольная улыбка. Уж если сам Мальчик-Который-Выжил говорит, что с ним бы попотел, то что говорить об остальных. Хотя Малфой не мог не признать, что летает Поттер неплохо. Он это видел, пусть и издалека. Жаль, что он не увидел какая у него метла.

А тем временем, Гарри продолжил объяснять:

— Со всего нашего потока, никто метлой по лицу не получал, один только ты. Да и в воздухе, прости за слова, ты держишься так себе. Даже Миа, хоть на первом уроке с небольшим трудом, но держалась на метле лучше, хоть до этого она о таком и не знала и не летала.

— Опять ты об этой лохматой заучке, Поттер!!! Влюбился? Фу, какой позор — знаменитый Гарри Поттер влюбился в какую-то грязнокровку…

В этот раз, всё обошлось без вызова на дуэль, хотя Гарри очень этого хотел. Вместо этого, Рональд Уизли получил два сильных (для двенадцатилетнего парня) удара в под дых, и один в нос, который с громким хрустом, сломался. Сам же гриффиндорец, упал на землю, держась за нос и плача. Его палочка выпала из кармана, за которой он и потянулся. Но не успел. На палочку, со всей силы наступил Малфой.

— И ничему жизнь дураков не учит, — вздохнул Драко, как и остальные слизеринцы удивляясь поступку рэйвенкловца. — Должен сказать, Поттер, что я в одном согласен с Уизелом. Отпрыску такого древнего рода как твой, не престало якшаться с такими людьми, как та же самая гр… То есть Грейнджер, — поперхнулся последним словом Малфой, увидев как мгновенно вспыхнули глаза рэйвенкловца яростным светом.

Гарри снял очки, делая вид что протирает линзы. На самом деле, он послал в них магический импульс, таким образом, наполняя энергией. Теперь, ещё один такой импульс, и накопители выпустят всю эту энергию, что позволит отбросить одного человека. Не взрослого, конечно, но на Малфоя хватит, если что.

— Драко, надо поговорить. Наедине, — сказал Гарри, надевая очки. — Разумеется, после того как ты переоденешься. Буду ждать тебя, в заброшенном классе на третьем этаже.

— А с чего ты решил, что я приду? — с вызовом спросил Малфой.

Гарри улыбнулся, перешагивая через хныкающего Уизли и бросил, уходя:

— У меня есть парочка секретов, которые, как я думаю, тебе очень понравятся. Жду тебя через час.

* * *

К тому времени, как Драко был готов встретиться с Поттер-Эвансом, у Гарри уже всё было готово. Сейчас же, ему предстояло сделать то, чего он не любил делать — надевать на себя маску, такую же, какую надевают на себя Малфои, выходя в свет.