( Не)верные

Пролог

Жара стоит невыносимая, а я только из ада вернулся в очередной ад – теперь градусный. В сгущающихся сумерках лишь немного гуляет ветер, а облегчения не приносит. Меня трясет. Все еще вибрирую от адреналина, когда перед глазами стоит картина, от которой убивать хочется в разы сильнее.

Еду куда глаза глядят, стараясь смыть с себя хоть мысленно сегодняшний день. Зверь останавливается лишь спустя десять минут у модного ночного клуба.

Люди как-то расслабляются здесь, почему я не смогу?

Потому что ты только что свою жену с боссом застал.

Да вот так, оказывается, спецназу тоже изменяют.

Только я в ответ разукрасил знатно тот бестолковый кусок дерьма, что так отчаянно зажимал мою жену у стены и совал ей язык в рот.

Мало мне было рабочего дня, наполненного сплошными нервами от ситуации с захватом заложников. Думал же, вернусь домой, расслаблюсь. Жена…ужин…секс. Все как у обычных вояк.

Я из спецподразделения по борьбе с терроризмом, наркотрафиком и другим незаконным вещам. В отличие от других групп, у нас работа может по эмоциональной шкале шарахать от нуля до сотки за пару секунд. Вот почему я не любитель эмоциональных качелей и прочего разноса нервной системы.

Для меня обыденны тривиальные вещи: дом полная чаша, преданная жена, которая будет, сука, ждать, а не прыгать на членах других мужиков во время моей отлучки, дети, в конце концов. Но у нас с Ритой детей нет.

Остается сублимировать в работе.

Каждое повышение пропускаю мимо ушей, лишь очередную галочку в копилку укладывая. А копилка ломится…

Выдыхаю и бегло посматриваю на часы, почти девять, а сна ни в одном глазу. Обычно в это время я давно вижу десятый сон, чтобы не сбивать режим. Прикуриваю.

Сейчас бы раздеться да в бассейн сигануть. Самое оно после жаркого дня. Откидываю голову на подголовник.

В душ хочется адски, секса хочется, а потом и пожрать чего-то, что в принципе очень логично после трех часов переговоров и штурма.

И вновь возвращаюсь к моей…бывшей, получается, жене.

Смотрелись голубки счастливо. И было видно, что давно закрутилось. Это только я, олень рогатый, не замечал все, получается.

Наверное, многих бы эта сцена убила, но я привык к вещам похуже.

Зол ли я? Возможно. Но помимо очевидного во мне плещется еще и желание выпустить пар, за сегодня я не выпустил его достаточно. Возможностей не было, да и я думал о заложниках в первую очередь.

Теперь же мне очень хочется.

«Леша, что ты делаешь? Ты же убьешь его, ЛЕША!».

Да и ладно, не убил я его, так…подрихтовал.

Ублюдка лупить —не жалко, но он оказался хилячок. Только на словах троекратный чемпион по боксу, а на деле…хнычет и рыдает как баба.

С улыбкой на лице поставил последний мазок на роже того, кто совал свой хер в мою жену. «Посрать на принципы в принципе?». Так любил говорить босс Риты? Если верить словам моей супруги. В кровь впрыскивается чистый гнев, воспламеняя внутренности. Это опасный микс, из него выйти я могу не сразу, если вообще получится.

Фразы так и звенят в голове.

«Леша, Леша! Ты все неправильно понял».

А следом…

«Да ты! Ты сам виноват! Тебя никогда нет, НИКОГДА, ТЫ ВЕЧНО НА СВОИХ ЗАДАНИЯХ. ТЫ бездушное чудовище, понял, да? Ты мне ни нежности, ни ласки, а я может хочу, чтобы меня не просто трахали до сорванного голоса, а были рядом».

За спиной остается теперь моя бывшая семья и ее новый избранник.

***

В машине нащупываю чистую одежду, она у меня тут всегда вместе с обувью на непредвиденный случай. Вот он, мой случай.

Выхожу из машины и прямо возле багажника скидываю с себя тактику, и тут слышатся восторженные охи и ахи девчонок у входа.

—Вау, — они расплываются в улыбке, не сводя восхищенного взгляда с моего пресса. Тут всегда всплывает только гордость за самого себя — не зря столько времени в зале провожу.

Я и не так могу, девочки.

Взгляд останавливается на одной, а затем я глазами ищу кольцо на пальце. Колец нет, а ей едва ли стукнуло двадцать. Зуб даю. И отлично, раз незамужем (хотя подтвердить придется).

Гулять с замужней — это не по-пацански, так даже падла не сделает никогда. Это грязно и низко, и настоящие мужики никогда на подобное не пойдут, даже если видят в предмете вожделения лишь способ удовлетворения потребностей.

«Красивая», всплывает у меня в голове, когда я, полностью переодевшись и щелкнув брелоком, иду в сторону незнакомки.

ГЛАВА 1

ВИКА

Если изначально поход в клуб ознаменуется для меня последним свободным днем, то в процессе я начинаю понимать, что явно неправильно распорядилась оставшейся мне свободой.

—Вик, ну может ты передумаешь? — Настя обнимает меня за плечи одной рукой и допивает коктейль.

Очень легко сказать «передумаешь», если у тебя есть минимум два варианта, а если нет, то передумать никак. Просто никак. Придавив в себе самоуничижительные мысли, я открыто улыбаюсь подруге, хватаясь за свой стакан с зонтиком. Никогда не понимала всю прелесть этого украшения, а сейчас задумалась. Вот бы спрятаться под такой зонтик и стать невидимой для проблем.

—Ну значит сегодня ты обязана оторваться и избавиться от своей мааааленькой проблемы с красивым и накаченным мужиком. Чтобы трусики слетали сами собой, — Марина соблазнительно для окружающих мужиков прикусывает губу и загадочно посматривает на меня, склонив голову.

Идея, конечно, так себе, но я впервые согласилась тогда с подругой, сразу после предложения, от которого невозможно отказаться.

Собственно, именно за избавлением от проблемки я сюда и пришла. Лучше с тем, кто мне понравится, и по собственному желанию, чем с тем, кто вызывает омерзение и потому что обязана. Тогда ведь у меня не будет чувства, что меня изнасиловали? Наверное, не будет. Тогда мне уже будет абсолютно все равно.

Бросаю взгляд на часы так чтобы лишний раз убедиться в оставленном свободном времени своей жизни. Уууу, аж пятнадцать часов свободы. Не чудо ли?

—Все, танцевать. Танцевать, а мальчики красивые сами подтянутся.

И мы идем танцевать, я может даже замечаю несколько заинтересованных взглядов, при этом чувствуя себя грязно. Они все рассматривают меня как скотину на рынке. Но я ведь сюда не мужа пришла искать? У меня уже вроде как скоро будет…муж.

В душе все переворачивается, но я натягиваю на лицо непринужденную улыбку. Поубиваться о потерянной жизни можно и дома. Сюда мы пришли совсем за другим.

Возможно, алкоголь немного и туманит мозг, но задает нужный ритм движениям. Они плавнее получаются, вероятно, и соблазнительнее, я правда стараюсь не думать о людях вокруг, просто двигаюсь, просто дышу, не думая о том, что будет завтра.

Мне, как и каждой девочке, в свое время хотелось принца на белом коне, и чтобы обязательно по любви, а теперь я прихожу в ночной клуб, чтобы переспать с первым встречным. Какая ирония.

Мне становится жарко и, махнув подругам, я двигаюсь к выходу, обмахивая лицо руками. Тут работают кондиционеры, но ситуацию особо не спасает. Жара в городе этим сезоном знойная, заставляет пылать даже по ночам с открытыми окнами.

Очутившись на улице, полной грудью вдыхаю воздух, слегка свежее того, что был в помещении, но на руках все же оседает влага. Эта влажность всюду…

—Блиин, там такой мальчик на тебя смотрел, Вик, —Настя выбегает следом, посмеиваясь и цепляясь за меня.

—Та блин, он кривой какой-то, — Мариша тоже тут как тут, роется в сумке, выуживая оттуда пачку сигарет.

Я смотрю на то, как тонкие пальцы достают одну и прикладывают к губам. «Изящный способ успокоиться», так говорит Мариша, может тоже попробовать? У нее работа нервная, говорит, что помогает…Резко у меня начинается покалывание во всем теле.

—Вау, — звучит почти что в унисон от подруг, но я пока не понимаю, в чем дело. Пока мой взгляд не натыкается на мужчину, высокого и плотного, стоящего возле огромного внедорожника без верха. Вернее…он сейчас надевает белую футболку, которая обтягивает его перекатывающиеся от движения мышцы.

Я зависаю на этом движении, замечая очерченные кубики пресса, мощные бедра в штанах карго. Всегда казалось, что подобная одежда подходит разве что для дачи, но, когда незнакомец поднимает взгляд и начинает смотреть ровно на меня, я готова передумать. Коротко стрижен, опрятен, на лице отпечаток трехдневной щетины, может чуть больше. Мне хочется провести пальцем по ней. Взгляд цепляющий, колкий, в нем уверенности хватит на половину города.

Он взрослый, это чувствуется, и точно намного старше меня, может на лет шесть или семь, если не больше. Почему-то сейчас подобный факт практически не волнует, абсолютно. В мужчине чувствуется сила. Во взгляде, в движениях, в мимике. Словом, во всем.

Спустив футболку, он клацает сигналкой и идет к нам размеренной, тяжелой походкой. Никуда не спешит, он взглядом уже давно победил.

Ничего более цепляющего в своей жизни еще не видела. И боюсь, что после такого шоу и не увижу. Сглотнув вязкую слюну, ощущаю тремор в руках.

—Он смотрит прямо на тебя, подруга, — Настя толкает меня в бедро.

—Ставлю все на то, что он бог секса! Вика, если ты сейчас профукаешь такой генофонд, я заберу его себе, — визжит Маринка, забывая о сигарете, она тлеет в руках, и я протягиваю руку к ней, перехватывая.

Не глядя.

—Ты же не куришь.

—Теперь курю, — сигарета теперь тлеет в моих руках. Я медленно тяну ее к лицу неумелыми жестами.

Если нарушать правила, то дерзко и все сразу. Не успеваю даже прикоснуться ею к губам, как мою руку перехватывают, а сигарета разламывается пополам. Пальцы обжигает от близкого контакта. Сигарета падает на пол, а моя ладошка остается в его сухой и размашистой руке.

—Девочкам курить вредно. Особенно таким, как ты.

Я не знаю, почему, но даже приказ от него получать — не зазорно, а как-то приятно.

—Так это девочкам, а я не девочка, — дерзко бросаю в ответ, не вырывая руку из пленительного захвата.

—Оууу, горячо, можно обжечься, — Настя прикладывает палец ко мне и шипит, будто бы я кипящий чайник. А незнакомец улыбается, лениво и уставше, но улыбается, слегка прищурившись.

Пока я буквально чувствую его взгляд кожей. Взор, мягко скользящий по ней, оставляет огненные следы. Мужчина проводит пальцами по руке в резковатой манере. Будоражить у него получается меня не меньше, даже от таких касаний, но что сказать, если он сам по себе грубый. Это видно невооруженным глазом.

ГЛАВА 2

ВИКА

Он подхватывает меня на лету, двигаясь в сторону выхода, одновременно с этим начиная мягко массировать лопатки раскрытой ладонью. Мне кажется, что я сошла с ума. Не то, что с первым встречным, а чуть ли не через пять минут после знакомства.

С другой стороны, чего хотела? По любви у меня уже не выйдет, а из чувства долга не собираюсь, вернее, я пообещала себе сделать все, лишь бы насолить ему хотя бы так. Он ведь точно знал, что стал бы моим первым. Теперь не станет. Перед глазами вспыхивают картинки ненавистного разговора.

—Вик, я сделаю для тебя все, — Сергей подошел ко мне со спины, уложив руки на плечах. Я подавила в себе острое желание скинуть их тут же. Это было бы слишком грубо. Вот и терпела, сцепив плотно челюсть. Мне вполне ясен был наш разговор, но все же…надежда теплилась.

—Только при моем положительном ответе, да? А если откажусь? — прошептала я, делая шаг вперед. Мне его ласки противны хотя бы просто потому, что в душе я изначально слишком уж верила в порядочность лучшего ученика моего отца. Ошиблась, оступилась — так бывает.

Отец точно переворачивался в гробу. Знай он, на что пошел Решетников, которого он всегда ставил всем в пример, точно бы придушил его при жизни.

—Да пойми ты, я люблю тебя, — хрипло прошептал он мне в затылок, немедля окуная лицо в распущенные волосы. Очередная волна отвращения накатила на меня с головой. —Так сильно, что готов совершать глупости.

Ты ведь уже совершил все самые страшные глупости, какие только мог, Серж.

—Какая же это любовь, если ты меня принуждаешь? Если ставишь ультиматум? Или я делаю, как ты хочешь, или мой брат обречен загреметь за решетку? Это не любовь, Сереж, — с горечью прошептала я, отталкиваясь от его касаний прочь. Мне они были не нужны и отвратительно омерзительны.

—Ты будешь жить как принцесса, да что тебе надо еще, если я и так у твоих ног? — он кричал, заставляя меня содрогаться от громкого баса. Вероятно, в его понимании, это действительно все, что мне когда-то будет нужно.

—Нин, ты в порядке? — другой утробный голос заставляет меня вернуться в реальность. Я дергаюсь и перевожу потерянный взгляд на Алексея, который стоит возле машины с открытой пассажирской дверью, придерживая последнюю для меня. Взгляд изучающий и слишком горячий, чтобы не обратить на это должного внимания.

—Да, все хорошо.

—Еще не поздно сказать «нет», и я просто довезу тебя до дома, красивая, — его комплименты такие обрубающие. Просто фактаж, наверное, от такого человека других ждать не стоит. От папы мама тоже не ждала розовой жижи для ушей.

На очередное предложение закончить все не начиная толком, я отвечаю решительным движением в сторону машины. Сажусь, но не успеваю пристегнуться, как Алексей сам наклоняется и делает это за меня в одно мгновение, склоняя голову так, чтобы быть буквально перед моим лицом. В сантиметрах от губ. Взгляд карих глаз опускается на них, отчего по искусанной до этого коже гуляет электрический ток.

Я вижу тонкую гармошку морщинок у глаз, видимо, от активной мимики, черные с проседью волоски щетины и широкий размах бровей на загорелой коже. С такого расстояния чувствуется запах…и дело не в духах, это запах мужчины без посторонних примесей.

—Безопасность превыше всего, да?

Почему у меня в голове мысли, что мы сейчас совсем не о ПДД говорим?

Едем молча, особо ни о чем не переговариваясь, потому что, видимо, сейчас уже можно не создавать видимость, будто бы разговор по правде и нужен, ведь конечная цель достигнута. Я еду к нему, и он, наверняка, крайне доволен этим фактом.

Сейчас же лишь слежу за отточенными движениями его рук, переключающих скорости, удерживающих руль. О мужчине очень много можно сказать по манере его езды и тому, как он двигается. Это мне всегда говорила мама, а еще то, что она сначала влюбилась именно в стиль вождения отца и в то, как он двигался.

Как хищник, но при этом изящно.

Мне не хочется проводить аналогии, но в такого мужчину можно влюбиться. Мне даже кажется, что за таким наверняка с десяток девушек упадает.

—Ты мне понравилась. Красивая, — снова звучит самый банальный комплимент из всех, на что я сдержано улыбаюсь. Коротко и ясно у него все, и это может даже заслуживает плюсика в копилку.

Але. Какая копилка? Ты забыла о то, что это все на одну ночь?

—Так вот, я с замужними не сплю. Или с занятыми.

О как. Интересное кино, однако. Пожалуй, от неожиданности заявления я даже слегка впадаю в шок. Принципы значит?

Поворачиваюсь лицом к мужчине и считываю абсолютную серьезность намерений. Он не врет и точно высадит меня, если я окажусь замужней.

—Кольца на пальце я не увидел, но его можно и в сумке держать.

—Загара на пальце нет, спецназ, — слегка ядовито проговариваю я, снова показывая правую руку, еще и поигрывая пальцами.

—Логика есть, но не гарантия, — Леша лениво улыбается, резко придавив педаль тормоза. Я со всего размаха рывком отталкиваюсь вперед от силы торможения, но меня удерживают ремень безопасности и вытянутая наперерез рука Леши, дополнительно приковывающая меня к месту.

Машину слегка повело, но она остановилась с громким визгом.

—Уебок, сука, —спокойным матом говорит мой спецназ, устремляя взгляд на того ненормального мотоциклиста, который резко газует и скрывается темноте ночных улиц.

—Боже. Мы чуть?

Только сейчас отмираю, двигая руками и ногами, лишь бы удостовериться, что все в порядке.

—Не чуть. Все хорошо. Ты в порядке? — он тут же хватает меня за подбородок и разворачивает лицом к себе.

—Да, но немного испугалась.

Не вижу смысла скрывать реальное положение вещей. В ответ меня встречает его абсолютно спокойное лицо. Надо же, и так можно? Будто бы ничего не случилось. У него хоть сердцебиение ускорилось? Вероятно, нет, если все, что он делает — это просто смотрит на мои губы, а потом резко наклоняется и целует, грубо, развязно, совсем не так, как в клубе.

ГЛАВА 3

Вика

Мы приезжаем в частный сектор практически в полночь, когда на улице едва ли встретишь хоть одну машину в таком районе. О пешеходах нечего и говорить. Сектор не богатый, но и не супер-модный, здесь явно живут как зажиточные, так и люди среднего достатка. Кричаще высоких заборов тут нет, но и совсем уже распадающихся халуп тоже.

Из машины выходим молча, и рука моментально окунается в плен горячих пальцев, перебирающих мои как тетиву. Эти касания до одури приятны, очень не хочется, чтобы они прекращались, и я, испытывая легкое смущение, накрываю широкую ладонь второй рукой, наслаждаясь близостью. По телу скачут мурашки, а с лица не сползает глупейшая улыбка.

Мне страшно и одновременно очень спокойно, с ним вообще все кажется таким простым. Никаких трудностей, он бы все решил. Любую проблему. Может даже просить бы не пришлось. Только откуда такие мысли, если я вижу человека в первый и, к сожалению, последний раз?

Я вдруг начинаю думать о том, как несправедлива судьба, и что мне бы очень хотелось увидеться со спецназом еще раз. Вот только захотел бы он, будь у него выбор? Ведь переспать с девушкой в первую же ночь —это намек на ее совсем не моральные черты характера, и зачем она такая?

У него же принципы.

Может даже они основались потому, что он сам пережил предательство и считает это постыдной вещью. Скорее да, именно так. В его мимике и жестах нет никакого двойного дна, он говорит лишь то, что думает. Я все это читаю, вспоминая учебники и пары по физиогномике, псевдо-науке, помогающий во многих аспектах работы даже тех же военных.

В свете уличных фонарей рассматриваю темную поросль волосы на предплечье, замечаю ссадины и старые шрамы, которые совсем не портят мужчину. Без них было бы не то.

С грустью веду взглядом дальше, рассматривая с особо скрупулезностью и широкую шею, и дергающийся кадык. С моего ракурса видно не так много, но я замечаю все и даже больше.

Я окунаюсь в широкий размах плеч, цепляюсь за проступающие мышцы, бугрящие под светлой тканью, и с трудом глотая вязкую слюну, наконец-то отвожу взгляд в сторону, подавляя тяжелый вздох. Мне хочется прикоснуться к лицу, провести по шее прямо сейчас, но приходится одергивать себя.

Спецназ периодически оборачивается, словно боится, что я сбегу. Разве это возможно, если рука находится в таком стальном захвате? Без вариантов, Леш, без вариантов.

Я не успеваю даже осмотреться, как меня с силой прижимают к себе, впивая податливое тело в стальной корпус, обжигающий даже сквозь одежду. Мне казалось, что так быть не может. Но вот она я, сгорающая от грубых ласк первого встречного на зло будущему мужу.

Не бывает такого притяжения, сносящего голову и заставляющего терять рассудок на ровном месте. Такое просто невозможно же. Но глотая воздух, выдыхаемый Лешей, я расплываюсь в сильных руках подтаявшим мороженым.

Мы оказываемся в деревянном доме и моментально ныряем в пучину порока, сталкиваясь губами, языками.

Леша всасывает мою нижнюю губу, а затем с силой прикусывает ее, подхватывая меня на руки. От такого напора я теряюсь, цепляясь в широкие плечи, и начинаю неловко ерзать на руках, что удерживают меня буквально за ягодицы, восьмерками придавливая меня к себе.

Ближе. Еще ближе, пока мое оголенное бедро не проезжается по стальной пряжке ремня, заставляющей дернуться.

По телу разливается лава, плотно локализуясь внизу живота, ударяя безумным напором точечно в одно место, от которого импульсами расходится упоительное наслаждение. Я несмело касаюсь лица своего спецназа. Так я мысленно позволяю себе его называть. На сегодня ты мой спецназ.

Мой спецназ. Будто бы у меня над ним точно есть власть. Или я очень хочу в это верить…
Жесткие губы съезжают по скуле, цепляя косточку еще и зубами. Клянусь, мне никогда не было так жарко, как сейчас, чтобы каждая клеточка полыхала и просила большего.

Я прикрываю глаза и стараюсь дышать глубже, но не выходит, потому что слышится щелчок змейки, расстегиваемой так быстро, что начинают закрадываться сомнения в отношении ее целостности.

Плевать. Я сбегу в его футболке.

Алчные поцелуи больше походят на укусы и причиняют слабую боль, смешиваясь с истинным наслаждением. По коже снуют разряды тока, когда платье полностью оголяет меня, показывая стоящую грудь. В тонкую ткань были вшиты чашки, и это позволяло носить его без белья.

—Охуеть, — шепчет Леша и сразу присасывается к груди, одним своим движением вырывая из меня сдавленный крик.

Словно бросило в кипящий чан, а затем в ледяную прорубь. Волосы продолжают липнуть к телу, а проворные мужские пальцы отодвигают трусики в сторону, скользя мозолистыми подушечками по губам вверх-вниз, прокручивая влагу по пульсирующей горошинке. Я задыхаюсь от ощущений и понимаю, что у меня начинает закладывать уши от давления внутри.

По ушам оглушительно бьет пульс, отрезая от реальности, где за несколько минут я превращаюсь в желе.

Мой спецназ совсем не знает, что такое учтивость. Здесь он больше не церемонится, продолжая кусать, лизать, грубо целовать и вторгаться в меня пальцами, языком. Беспощадно, до потери сознания.

И все это время мы стоим, вернее он стоит, а я прижата к нему практически в чем мать родила, в огромном холле, где всюду развешаны шкуры зверей и пахнет деревом и сандалом, но это я начинаю понимать не сразу. Он сотворяет со мной все это, даже не уложив на кровать…

Обжигающие касания оставляют на теле нестираемые следы, словно меня стараются пометить, оставив неискоренимое напоминанием о нашей встрече.

Мы сталкиваемся лбами, мутным взглядом впиваясь друг в друга. Кажется, что в его глазах сейчас разливается лава, совершенно точно он на грани того, чтобы не дойти больше никуда. И не доходим.

Рывок, и я уже лежу на мягком ворсе, не догадываясь даже на чем, это не ковер. Неужели…шкура? Спиной тону в ее мягкости.

Задыхаясь от эмоций, пытаюсь дышать, несмотря на поцелуи, что точно мешают мне сохранять разум, несмотря на придавившую плиту, распластавшую по мягкой поверхности. Мужское дыхание оседает на коже особым видом трепета.

ГЛАВА 4

ЛЕША

Просыпаюсь, как обычно, в шесть утра, ведь мои внутренние часы работают идеально, четко пробуждая организм в положенное время. Я вообще засыпаю и просыпаюсь без будильника, вот почему страдания других людей относительно сложности пробуждения мне не понять.

С армии повелось, так и осталось. Открыв глаза, первым делом понимаю, что я на полу, и мне до пиздецов жарко, потому что лежу на шкуре убитого мною же медведя. До ближайшего леса с речкой ехать всего двадцать минут, так что расположение у меня наиболее удачное, если уж говорить о моих увлечениях.

Хобби — это нечастая вещь среди вояк, времени обычно не бывает, но у меня и парней имеется слабость: рыбалка и охота. Я даже больше по второй части, за что часто выслушивал от Риты, какой я жестокий. Может мне пойти в салон красоты, чтобы стать не таким жестоким?

Нашла себе плюшевого мишку, что ли, чтобы теперь ныть?

Я ожидаемо валяюсь на полу один. Оглядевшись, понимаю, что и в доме я точно один, зато на столе замечаю бутерброды с паштетом, который я тут держу тупо на случай крайней голодовки или внезапного «кутежа» с парнями. Хм, удивила.

Совру, если скажу, что не зацепила эта слепая забота, о которой никто не просил.

Я вообще никогда не изменял своей жене, но по молодости еще до брака часто вот так просыпался после бурных ночей. Ни одна девушка не готовила мне, сбежав позднее без «пока» или «до встречи». Иногда я просыпался без бабла, это да, но что-то мне подсказывает, что тут даже проверять не нужно, все и так понятно, что на месте.

И ни одна не была девственницей.

Этот факт нехило так рубит по башке, потому что, бл*ть, зачем? Еще и молчать…Конечно, скажи Нина мне это, я бы сразу поцеловал ее в лобик и отвез домой, но сначала бы накормил, а то уж больно худая она, пусть и с выдающимися верхними девяноста и нижними девяноста.

Нет, девочка вкусная. Сейчас рисую ее плавные линии в голове, а слюна так и собирается в горле, как и член мигом каменеет. Я бы всю ночь с ней был с радостью, но девочка…даже такое животное как я не смог себе подобное позволить.

Внешность у нее кукольная…

Каюсь, я не особо вежливо себя повел вчера, даже больше —повел себя совсем как дикарь, но меня повело на Нине. Красивая девочка, а оторваться от нее было очень сложно, я и не смог, в процессе мне правда чуть член не разорвало на части, еле сдержался, но она сама виновата. Кто так делает?

И сбежала. Меня поматросили и бросили, выходит.

Мысленно делаю пометку в голове, что надо бы найти ее, да спросить, зачем сбежала. Ей ведь понравилось, несмотря на то, что у нас был всего один заход, но я чувствовал, что кончила она больше двух раз. Маловато как для меня, я обычно не меньше пяти шлепаю как с куста.

Рита в сердцах мне как-то кричала, что замуж вышла за меня только потому, что я трахаю ее как в последний раз.

Ну что и правда, в последний раз вышло. Возвращаться что мыслями, что действиями к жене не хочется, но и жить на даче не выйдет, мне по факту надо хоть вещи забрать из своего собственного дома.

Выдохнув, поворачиваюсь на бок и упираюсь взглядом в разорванные женские трусики. Блять, и как теперь утро пережить? Проведя по ним пальцами, снова падаю на спину и довожу себя до финиша рукой. Утренний стояк половозрелый мужик, будучи дома, не должен исправлять вот прямо так, но черт с ним.

Мне для разрядки надо так мало, всего-то снова вернуться мыслями во вчерашний день, где целовал нежную кожу девочки, одним взглядом уложившей меня на лопатки. Губы, грудь, талию, ягодицы, плотно сжимаемые мною — все сейчас в воображении, где у меня выходит дорисовать картинку новыми позами.

Давление подскакивает, и я со стоном кончаю, зашипев от того, как сильно вышло.

Вчера тоже сильно, аж в голову стрельнуло.

Нет, Нина, ты мне слишком понравилась, чтобы прямо так все оставлять.

Придется напрячься и найти. Не то, чтобы мне было слишком сложно, дело часа, если не полу.

Телефон в штанах разрывается, и я прямо так топаю в сторону брошенных вещей, но не нахожу свою футболку. Трусы на месте, футболки нет.

Ты чего, трофей забрала? Ля, бери, тебе не жалко, у меня ведь осталось белье. Баш на баш. С улыбкой достаю смарт и отвечаю:

—Архангельский.

—Лех, ты че так официально, чай не твой подчиненный?

В моей голове медленно прокручиваются шестеренки, и до воспаленного мозга начинает доходить. Бляха, я почти забыл.

—Привет, Серый, да не глянул на экран.

—Ты помнишь, что сегодня за день?

Конечно, не вспомнил бы, если бы ты не позвонил. Друг называется, мы с ним все медные трубы вместе прошли, и это я про армию, если что, столько лет уже не разлей вода, а я все забываю то его день Рождения, то перезвонить после пропущенного, а сейчас и день помолвки с девушкой, о которой он мне все уши прожужжал. Я особо не слушал, но знал, что он на ней повернут.

Пара вопросов у меня имелась: нафига так за кем-то упадать, например? И почему уже несколько лет он никак не может ее уломать. Знаю, что разница в возрасте у них немаленькая, но в целом Серый ведь тоже не фраер залетный, при звании и хорошей должности, чего носом крутить?

—О да, конечно, помню. Твоя помолвка, которую решили помпезно так отгулять, почти как свадьбу, — юморю, но не по-злобному, на самом деле за друга я рад.

—Ну, знаешь ли, не каждому повезло встретить свою любовь молодым.

Это ты загибаешь, конечно, но портить день ему не буду.

—Я шучу, братан, помню и буду.

—Отлично, мы будем ждать. Не опаздывайте с Ритой, пожалуйста, — звучит предостерегающе и не зря, мы с ней еще никогда вовремя никуда не пришли. Вообще никуда. Во сколько бы она ни начала собираться…Одно время я ругался, взрывался, а потом забил хер.

—А я один буду, так что обещаю прибыть раньше.

Повисает пауза, ощутимый шок читается в ней.

—Проблемы в раю?

—В аду.

ГЛАВА 5

ВИКА

Захожу домой с ощущением тяжести в теле, все оно словно только-только пережило удар током в двести двадцать. На губах все еще горят поцелуи, а в голове непрекращающимися картинками сменяются вчерашние ласки.

В доме во всю идет подготовка к самому главному вечеру — помолвке. Она будет проходить у нас, потому что габариты дома позволяют, да и рестораны многим надоели. По факту, это мама настояла, а я молча приняла. Мне уже все равно.

Помолвка — Бесполезная вещь, на которую я согласилась от безысходности. Просто Сержу очень хочется показать всем, какая у него красивая и молодая невеста. Что-то типа Ярмарки тщеславия на минималках. А может и на максималках.

Прохожу мимо зеркала и дергаюсь как от удара. Да у меня на лбу написано, что всю ночь я занималась какими-то очень грязными и приятными вещами…Губы распухли, синяки по всему телу…Да уж, красота невиданная. Проведя пальцами по ним, все еще ощущаю фантомные прикосновения к телу, жадные поцелуи, слышу громкие стоны и шлепки влажного тела, трущегося о грубость мужской кожи.

—Вика?! Ты где была? — мать выходит из коридора, откуда доносятся голоса. Ну сейчас начнется…Надеюсь, Сержа здесь нет, а то еще и помолвки не будет, он меня сразу в ЗАГС потащит от злости. Или от отчаяния. А может просто придушит у стеночки на глазах у десятка людей и все.

Да не достанься же ты никому!

Улыбаюсь маме самой невинной улыбкой из всех имеющихся и топаю от бедра в сторону своей комнаты. На минутку, на мне мужская футболка поверх порванного платья. Смотрится сногсшибательно, но слишком уж кричит о моих ночных похождениях. Ткань все еще пахнет мужчиной, моим спецназом.

—Что за вид, дочь? Вика, стой, я тебе говорю, — мама догоняет меня на лестнице и обходит, цепляясь за подбородок. Прямо на шее сразу с двух сторон у меня синяк-засос, не заметить очень сложно. И пусть на мою голову обрушится скандал, внутри так спокойно и легко.

Тяжесть внизу живота сигнализирует о том, что мне было очень хорошо, слегка саднящие ощущения при ходьбе тоже не дают забыть Лешу.

—Гуляла. Памятная ночь, последняя ночь свободы. Не забыть теперь.

Мой спецназ просто незабываем…к примеру. Ответ мать не устраивает.

—Боже, ты где шлялась?! Немедленно в душ, какой вид... Мать моя женщина, ужас. Это скандал, — она прикрывает рот рукой и практически кричит мне в лицо, тут же спохватившись, саму себя затыкая. Правильно, не надо кричать, а то подружки узнают, и уже не получится сварганить удачный брак между подающим надежды воякой и дочерью легенды. Не выйдет.

Цокнув языком, я полностью игнорирую сыплющиеся на голову вопросы и продолжаю идти в свою комнату, понимая, что при соприкосновении футболки с грудью, в моем теле рождается тупая боль. А еще лавина грусти, что подобное с ним уже не повторится.

Вдруг приходит мысль, что за Лешу я бы вышла замуж, он бы точно не манипулировал мною и не принуждал. Будь он по факту хоть в десять раз хуже Сережи, я ж не знаю… А за Сережу не хочется, как ни выкручивают его для меня, подавая в идеальном свете и под самым сладким соусом. Рыгать охота.

—А что так, мам? Такой товар ему уже не подойдет? Ну скажем, не первой свежести? — ухмыляюсь сквозь проступающие на глаза слезы.

Мать охает, прикладывая руку к груди, смотрит на меня в шоке, но с ответом не торопится. Решает так же игнорировать меня. Ну что ж, это бывает.

—Твоему отцу было бы очень стыдно за твое поведение.

—Мой отец никогда бы не продал меня, мама.

Да это даже в кошмарном сне представить себе сложно, хотя нет, невозможно!

—Ты ведь понимаешь, что у нас выхода нет? Понимаешь, да? Кого просить, Вика? Кого?

И правда. После смерти отца как-то все друзья сдулись, а по деликатному вопросу к ним в принципе нельзя было бы обратиться. Это только их детей можно отмазывать от преступлений, а чужих — как можно? Даже если они не виноваты.

—Тогда прекращай читать нотации, мы все чем-то жертвуем, да только я почему-то жертвую собой. Как именно эта жертва приносится, тебя волновать не должно.

Я иду в душ, где с глубоким сожалением смываю с себя все упоминания о спецназе. Даже мысленно произнося это слово, у меня в ассоциативном ряде совсем не парни в балаклавах и тактике. Теперь перед глазами мелькают стоп-кадрами события прошлой ночи, где в главных ролях были я и он. Прикасаясь сейчас к коже, рождаются острые ощущения того, что ласкает меня он.

Горячий напор воды расслабляет тело, пока внутри я разламываюсь на мельчайшие кусочки, приложившись лбом к холодному кафелю. Ладони виражирую вниз по скользкой поверхности, и внезапно я тоже оседаю на пол, обхватывая ноги руками и упираясь носом в коленки.

Хочется плакать, но вместо этого я смеюсь, как сошедшая с ума девица, потерявшая остатки разума. Смеюсь, смывая поцелуи, грубые касания, жаркие языки пламени его дыхания вместе с пеной. Она утекает в сток уродливыми узорами, пока я остаюсь тут, в своей разбитой реальности.

Схватив полотенце, оборачиваю его вокруг тела и выхожу из ванной. Вода все еще стекает по влажным волосам и виражирует по коже, оставляя холод, приятный сейчас телу. Ощущение прохлады единственное яркое событие для меня в данный момент.

Стоит только выйти, как тут же на месте подпрыгиваю от неожиданного гостя. Сразу цепляюсь пальцами в узелок полотенца, беспокоясь, как бы оно не соскочило.

—Привет, —будущий муж стоит в комнате и не моргая смотрит на мое тело, в уме явно снимая ненужный предмет. Черт.

—Видеть невесту раньше плохая примета, — несу я откровенную чушь, конечно, но отделаться от него сейчас мне жизненно необходимо.

—Это если свадьба, Вик.

—В любом случае я голая, если ты вдруг не заметил, — съерничав, поворачиваюсь к нему в надежде, что тот хотя бы глаза опустил. Но фигушки там. Так и стоит, пуская слюну.

—Заметил. Прости, я...

Знал бы ты, как мне все равно, что ты, но вместо этого я печально улыбаюсь и иду за ширму возле шкафа.

ГЛАВА 6

ЛЕША

Удавку оставляю в машине, решая, что я и так достаточно выпендрился. Раньше мне нравился официальный стиль, но с учетом моей работы подобное баловство непрактично, вот и как-то неожиданно официоз сменился на полевой стиль.

Льняная белая рубашка идеально вписалась в эту июльскую жару, и меня буквально уже не парит. В ТЦ девчушка так старалась мне помочь, что готова была и из трусиков выпрыгнуть. Но сразу после того, как заметила входящий на экране моего смарта, сникла и стала общаться сухо и по-деловому. Женская солидарность во всей красе, что ли?

Рита звонит как заведенная, но я решил, что заеду в бывшую родной квартиру после помолвки друга. Незачем на такое торжество заявляться заведенным и портить людям настроение.

Мое же пока гуляет от дерзковато-довольного до хренового каждые полчаса. Я уже отдал приказ пробить девчонку по камерам в клубе, потому что мне мало той ночи. А еще я чертовски хочу разгадать секрет, который наверняка имеется у Нины.

Нутром чую, что он есть, а еще кажется, что эту девчонку от чего-то надо спасать, но пока слабо понимаю, от чего. В глазах у нее мелькало что-то такое, от чего кровь в жилах вставала.

Профдеформация у меня во всей красе, но это уже не исправить. Выдохнув, проверяю смарт. От моих парней пока нет ответа, и это немного бесит. Они могут работать лучше, когда хотят, мать вашу. Подхватив букет, выхожу на улицу, где на контрастах с салоном кондиционируемого авто настоящий ад.

Я купил классические розы, потому что я х*р знает о предпочтениях невесты моего друга. Судя по его излияниям, она для него идеал во всех смыслах этого слова, а розы вроде как девушки жалуют.

По крайней мере, Рита от них была счастлива всегда, даже когда мои косяки были не соразмерны букетам, что я тащил домой. То есть косяки были раз в сто больше.

Но она ведь знала, на что шла.

Мысленно прикрыв ширму перед бесконечным потоком рассуждений, я захожу во двор довольно богатого дома, где все напоминает о предстоящем торжестве. Мне эти западные веяния, когда даже свадьбы устраивают не в ЗАГСе, а на выезде, непонятны. Может потому, что я вообще к торжествам отношусь ровно.

Считаю, что лучше бы поехать куда-то. На своей собственной я даже быть не хотел, к примеру. Толкал Риту к путешествию, но вместо этого мы вбухали все в вечер, после которого воспоминаний не осталось, потому что я ужрался в слюни.

А так хоть бы мир посмотрели, как по мне. Но спорить с…хм, женой, было сложно, проще вырубить себя о бетонную стенку с разбегу.

—Архангельский, какие люди и без охраны? Где красавица твоя? — слышится за спиной, и я оборачиваюсь, натыкаясь взглядом на генерального прокурора. Единственный непредвзятый парень в судейской системе, которого я знаю. Молодой и гонор имеет такой, будто бы он президент.

—Арест, здравствуй, — фамилия у него под стать должности, не иначе. Ударение на первый слог, правда, но многие все равно выкручивают на свой манер. —Дома осталась, плохо себя вела.

—И ты ее наказал. Да? — ухмыляясь, продолжает он, явно понимая реальное положение вещей.

—Именно.

Я кладу букет на стойку, где уже разложены подобные моим цветы и поворачиваюсь к старому знакомому. Наше с ним знакомство — это пиздарики, как любят говорить мои парни, потому что я задержал его будущую жену.

Неплохо, да?

С тех пор утекло много воды, а мы смогли найти общий язык достаточно для того, чтобы не стать злейшими врагами на всю оставшуюся жизнь. Болтаем о том и о сем, когда Арест толкает меня и говорит едва слышно, всматриваясь мне за спину.

—Ну ты смотри, какую красотку урвал, молодец Серый, — довольно восторженно говорит он, а потом слышится трель мобильного, на что Верес тут же откликается. —Да? Что случилось? — Арест уходит, а я поворачиваюсь, чтобы столкнуться взглядом с другом. Киваю и криво улыбаюсь, а затем замечаю его избранницу.

Веду от ног с вырезами по обеим сторонам, отмечая слишком знакомые мне коленки и икры. Сглатываю слюну, понимая, что это очень даже красиво. Слишком.

Веду вверх по талии, задерживаюсь на груди, отмечая сдержанный тут вырез, на что рождается сожаление. Мысленно отвешиваю себе оплеух и наконец-то замечаю лицо.

То, что буквально пару часов назад стояло перед моим, когда я грубо входил в манящее и такое податливое тело. Срывал крик с алых губ, впивался в них, слизывая неуверенность и кротость. Растирая невинность по телам.

Нина. Та девушка, которую я с обирался искать, о которой дал клич всем. Поднял на уши весь личный состав.

Девушка, с которой я был этой ночью, сейчас цепляется за руку моего лучшего друга, с которым мы прошли и Рим, и медные трубы.

Бл*ть.

Они подходят ближе, и теперь она замечает меня. Разумеется, в шоке и в легкой панике, но очень сильно пытается обуздать себя и не выдать эмоций. Поздно. Я все прочитал, и сейчас все понимаю, отчего зверею в секунды.

В голове происходит атомный взрыв из душераздирающих чувств.

Она меня обманула. Она, блин, изменила моему другу со мной.

П*здец.

—Знакомься, Леха, это моя Вика. Будущая жена, — мой лучший друг прижимает тонкий и изящный стан к себе. На лице «будущей жены» ноль эмоций и белая краска. Жена, да?
—Ну здравствуй, Вика…— отвечаю я, но мысленно добавляю «а вчера ты была Ниной».

Мне пиздец как хочется схватить ее за руку и прямо сейчас выяснить обстоятельства всего того, что на навертела в моей жизни, которая и без того была не шибко простой.

—Очень приятно познакомиться, Алексей, — хриплым голосом отвечает чертовка, опуская взгляд своих дьявольских глаз, которые только вчера меня манили и обманывали своей невинностью. Ах ты ж! Да я почти подсел на тебя, обманулся-то как, просчитавшись из-за похоти.

И все равно стою сейчас, и утекаю взглядом в вырез на груди, разрезы до бедра. Смотрю и хочу потрогать. А лучше вообще зажать в коморке и наказать, отшлепать, а еще спросить «какого черта?! Ты подо мной кончала. Ты говорила, что сама, а сейчас стоишь в статусе невесты передо мной с моим же лучшим другом». От злости начинает пульсировать висок, но я так же дружелюбно скалюсь, мимикрируя под хер пойми что.

ГЛАВА 7

ЛЕША

Рита щебечет с молодоженами, пока я пытаюсь не думать о том, что рука друга слишком низко опущена на бедро Нины-Вики, от этого я начинаю звереть сильнее. Кроет. Бескомпромиссно, остро и до одури глубоко. Женушка не думает даже отцепиться от меня, чем поднимает градус накала между нами до максимального предела.

—А как вы познакомились? — как серпом по одному месту рубит вопрос пока еще Архангельской.

Серый улыбается, зарываясь носом в кудрявые локоны той, которая ночью до сорванного голоса стонала подо мной. Я правда пытаюсь переключить картинки, что мельтешат перед глазами, но не выходит. Все тщетно! Беззвучно прорычав что-то невнятное, опускаю взгляд в пол на новые туфли, купленную по такому случаю. П*здец.

—Влюбился в нее, как только впервые увидел. Иначе никак, она ведь у меня просто замечательная.

В глазах друга — лава, эмоции можно почувствовать кожей. Сразу понятно, кто в этой паре поплыл по-настоящему.

—Я дочь его наставника, — первое, что говорит Вика, наводит меня на явные подозрения. Стоп. Еще раз всматриваюсь в бледное лицо девчонки и начинаю догонять. Не может быть! Ведь похожа-то как! Почему я сразу не смекнул?

—Вострова? Обалдеть, а я смотрю и думаю, кого же ты мне напоминаешь…Солнышко, мне так жаль. Твой папа был прекрасным человеком и настоящим мужчиной.

Я стою и обтекаю. Мало того, что она невеста друга, она еще и дочь легенды отечественного спецназа. Востров — это первое, что всплывает у парней при упоминании спецназа. Второго такого нет и не будет, хоть многие говорят, что есть ученики, превзошедшие учителя. Херня.

Я тоже был его протеже, как и Серый. Только тот всегда был чуточку ближе, так бывает, во мне еще дурь горела по большей части. Молодо-зелено. Я часто действовал исключительно по эмоциям, во многом выигрывая от этого, а у Серого в мозгу стратегия пульсировала. Плюс его батя кореш был Вострова, и мой товарищ часто зависал в доме босса. Отсюда особое отношение.

Я не испытывал по этому поводу зависти, нет. Мне Востров однажды по чесноку сказал, что из меня выйдет спец, а заслужить похвалу такого человека — это почти получить Оскар.

—Архангельский, у тебя интуиция, чутье работает на максималках. Это, считай, джек-пот, все получится, только эмоции поубавь. Они могут стать нехилой проблемой, парень. Но ты молодец. Так держать.

На все сложные случаи он брал меня в свою группу, иногда пренебрегая Серым. Опять же, потому что моя интуиция срабатывала получше стратегии. Это совсем не значит, что Серый хуже меня, нет, просто у нас разный подход к выполнению задач, плюс он стал белым воротничком, а я по полигонам и по задачам гоняю. Разная сфера, но дружим мы по-прежнему.

И ничего, бл*ть, не изменит этой ситуации.

—Неожиданно, — хрипло шепчу, и Вика переводит на меня нечитаемый взгляд. Да уж, она в отца пошла этими глазами, например.

—Трогательно, то есть у вас все давно закрутилось. А папа был в курсе?

—Да, но попросить руки я не успел у него, — хмуро отвечает Серый, пока девчонка совсем сникает. Что-то во всем этом разговоре не дает мне покоя, и я пока не могу понять, что именно.

Разговор утекает в другое русло, а затем слышится музыка, и Рита вытягивает меня на танцпол, намертво цепляясь в ладонь. Хер оторвешь.

—Что за показуха? — рычу ей в лицо почти незаметно для остальных, кружа в танце. В прошлом я бальник, вернее, был им до десяти лет, пока не понял, что трико — это что-то на пидорском.

Но Рита только мило улыбается, выпячивая вперед грудь.

—Ты не отвечаешь на мои звонки.

—Нам разве есть, о чем говорить? Не припомню, чтобы повод был. Документы о разводе пришлю с помощником, — коротко очерчиваю границы, а лицо моей жены тем временем превращается в камень.

—Ты хочешь просто так спустить в унитаз семь лет брака?— резко остановившись, она спрашивает меня, будто бы повода нет. Действительно.

—Не просто так, а из-за измены, Рита. Я с тобой был всегда предельно честен и на стороне никого не имел, — увожу ее в танце в сторону.

Теперь понятно, что нас ждут разборки посреди праздника моего лучшего друга. Взглядом ловлю пару молодых, испытывая досаду. В танце Вика изящна, нечего сказать. Черт возьми!

Ругнувшись, скашиваю взгляд на жену, метающую искры глазами

—Да что ты говоришь? Рассказывай мне больше. Думаешь, я забыла твою секретаршу?

—Не трах*й мне мозги, эта секретарша всплывает каждый раз, когда ты хочешь мои грехи напомнить. НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ грехи. Понравился я девице и что теперь? У нас ничего не было, я нормально ей все пояснил. Женат. Все.

—Но ты при этом явно не сказал, что любишь меня, — дрожащими губами шепчет Рита. А я тяну ее в сторону балкона, где сейчас никого. Окей. Закроем гештальт тут.

—Рита, ты сейчас пытаешься свою измену на меня перевести? Что я виноват?

—Да, ты, Архангельский. Ты ни дня нашей совместной жизни меня не любил, ни дня. Ты думаешь, легко жить с человеком и понимать это? Особенно, если ты умираешь от любви к нему.

—Ты ждала от меня ванили? Ты меня видела? Девяносто килограммов налитых мышц, я е*ашу как не в себя, каждый день вижу смерти людей. Думаешь, у меня есть время на поебот*ю с признаниями и цветами? — встряхнув Риту, я реально очень близок к тому, чтобы взорваться.

Она жует сопли, опуская длинные наращенные ресницы.

Да, я не спорю, женился я не по любви, а потому что время вроде как пришло, с Риткой мы давно вместе были, секс устраивал, она хозяйственная. Дома будет ждать, да и все такое. Уют создавала, плюс, ей этот брак тоже был нужен, несмотря даже на то, что влюблена она в меня была как кошка.

Да и мне повышение обещали, а там женатых любили, сразу после этого мне свой отряд отдали. Альфач теперь. Со всех сторон были одни плюсы.

—Я ждала от тебя любви, Леша. А ты меня не любишь.

—Интересный аргумент, дающий зеленый свет на чужой хуй.

Выплевываю резко, отпуская ее. Мне до омерзения противны мысли, что я мог спать с ней в то время, как она спала с кем-то еще. Хорошо, что хоть в резине. Детей мы пока не планировали, вернее, Рита не хотела. Сначала пройти анализы и прочее, а на самом деле она просто не хотела фигуру портить. Я пока не настаивал, но возраст же тоже поджимает как-никак. Не мальчик уже.

ГЛАВА 8

ЛЕША

Я НЕ БЬЮ ЖЕНЩИН. Я НЕ УНИЖАЮ ЖЕНЩИН. Я СПОКОЕН, БЛ*ТЬ. Если повторять это часто и много, то начну сам верить в непоколебимое спокойствие собственной нервухи

Но прямо сейчас Вика вынуждает меня…испытывать противоположное желание.

Сука, череп взрывается от происходящего. По вене пускается адская смесь из гнева и бешенства, что полностью пропитывает тело. Сжимаю ее руки в своих и чувствую, как они дрожат. Лицо бледное, но эмоции на нем — неописуемые, яркие, огненные. Значит так, да? Решила в меня кинуть камень?

Умело подковырнула, как будто она мастер в подобного вида спорте.

Девчонка вырывается и бьет меня ладонью по груди, отчего разряд в двести двадцать лупит в месте касания. Аж подкидывает. Сжав челюсть, дышу глубоко и почти размеренно, представляя, что совсем не хочется ее сейчас нагнуть и трахнуть так, чтобы она и ходить не могла.

—Как дела, Нина? — хватаю ее за руку и отвожу в сторону, упирая в холодную каменную стенку. «Нина» сопротивляется, поджав при этом губы. В мой нос снова впиваются нотки всего того, что я уже унюхал вчера. Запах заставляет внутренности плавиться. Ну не может же так от бабы вести. От чужой, сука, бабы! От женщины друга!

Но меня ведет, и чем ближе я склоняюсь, тем сильнее мозг мылится.

—Не трогай меня! — шипит она кошкой, бросая на меня дикий взгляд. Он у нее выходит озлобленно-ревнивый даже. Что ж, интересное кино. Неприятно было видеть, что я женат? Я тоже был не в восторге от того, что трахнул невесту друга. Тем более, что был у нее первым. Хотя нет, тут я п*здец как рад.

В глазах мелькает странная эмоция, то ли грусть, то ли сожаление.

Наверное вспомнила, как я ночью ее так же хватал. Так я не только хватал, я в тебе был до криков и царапин на собственной спине. Ты под конец совсем уж разошлась. Если бы не кровь, подумал бы, что на*бала меня.

—Вчера ты просила, наоборот, трогать! — злость пускается по жилам сильнее, выкручивая их к чертовой матери. Ударом под дых служит сдавленный девичий писк, а затем полустон. Сразу врываются в голову мысли, как вчера она хрипела от другого и стонала совсем не от боли. Разве что в начале.

Упираюсь в нее всем телом, понимая, что сам себе подписываю смертный приговор. Но это чертовски приятно. Пусть даже так. Даже когда эта стерва меня бесит и нагло врет. Даже, бл*ть, когда она невеста лучшего друга и совсем скоро станет его женой.

Ты что со делала со мной, чертовка? Приворожила меня, ведьма?

Лицом скольжу по ее щеке, теперь губами ощущая адский привкус кожи, что способен подсадить меня как на наркоту. В мозгах пульсирует острое желание провести по бархату языком, как я делал это ночью. Повторить ровно в тех же местах.

В штанах уже ощутимо теснее, и от противоречивых чувств хочется биться головой о стенку. Пальцы слегка ослабляют захват, и я замечаю красные отметины на запястьях. Черт, довела меня! Выпустив ее, все также упираюсь в девчонку всем телом.

Безвольно руки Вики падают вниз, она больше не выказывает сопротивления, лишь смотрит в упор так пронзительно, глубоко, и я не могу понять, что у нее сейчас в голове. Чертовски хочу и не могу!

Молчание для меня сейчас самое страшное. Всем видом показывая пренебрежение и отчуждение, она сама нарывается. Вика с ухмылкой опускает голову, а мой стоп-кран срывается.

—Я тебе что сказал? Предателей на дух не переношу, спрашивал тебя, свободна или нет?! А ты? — рычу ей в лицо, грубо хватая за подбородок, вынуждая смотреть в глаза. —Я у тебя первым был, Вика. Ты вообще соображаешь?

—Да пошел ты, принципиальный такой, в задницу! Женатый, а про честность мне заливал. Самому не противно? Как часто потрахушки на стороне устраиваешь? М? Можешь свои принципы засунуть в одно место!

Бам. В голове атомный взрыв, рассеивающийся радиацией по моему телу. Свечусь нахрен как новогодняя елка. Понимаю, что очень близок к тому, чтобы сорваться. Буквально в сантиметре! Кроет только так ведь сучка.

—Рот закрой. Я за себя не ручаюсь, бл*ть!

Девчонка остервенело пытается вырваться, брыкаясь в моих руках, но поздно, я не отпущу тебя, пока не узнаю всей правды. По лицу пятнами идет алый румянец, губы кривятся, а руки плотно впиваются в мои — стараясь принести боль коротким маникюром. Херня. Если сниму рубашку, то покажу всем, на что способны были эти пальцы вчера.

—Отпусти меня!— грозно звучит в ответ, а во взгляде — молнии.

—Ты мне ответишь, иначе…

—Иначе что? — она придвигается ближе, буквально касаясь маленьким вздернутым носиком моего.

Крылья раздуваются, и мы настолько близко, что я вижу темные вкрапления на радужной оболочке ее невозможно одурманивающих глаз.

—Расскажешь лучшему другу, что лишил девственности его будущую жену? Что ж, вперед и с песней. Уверена, он будет в восторге.

Дуло у виска. Это контрольный выстрел в голову.

Мой кулак прилетает в стенку рядом с головой Вики. Это случается так быстро, что я сам не соображаю, как происходит. Она моментально замирает, прикрыв глаза и плотно сжав челюсть. Слышно только, как прерывисто дышит, почти срываясь на всхлип.

—Ты что творишь, стерва? Он этого не заслужил, ясно тебе? — встряхиваю ее резко.

—А твоя жена заслужила? — она распахивает наполненные слезами глаза, и мою злость вырубает. Вот я кипел, и вот я замираю, всматриваясь в льющиеся по щекам слезы. Пальцы тянутся стереть влагу, цепляются за губы, размазывая ненавистный мне блеск, привлекающий внимание и с другого конца зала.
Мое.

Других мужиков.

Вика следит за моими движениями и полностью оседает в моих руках.

Мы так же близко.

Так же дышим одним воздухом. Ее одержимо-панически-злобный взгляд падает на мои губы.

Бам.

И я грубо впиваюсь в наглом поцелуе в эти сладкие вишни, дарящие анестезию от пережитого на чужом гребанном празднике жизни. Руки обхватывают манящие ягодицы и приподнимают девчонку, максимально сильно притягивая ближе. Еще и еще.

ГЛАВА 9

ВИКА

Во мне бурлит адская смесь из злости и разочарования. Да, вот так. Я считала своего спецназа чуть ли не идеальным, скорбела, что теперь мне с ним уже ничего не светит. Реально расстраивалась и посыпала голову пеплом, вспоминая его поведение, отношение ко мне. Да даже принципы! Да, они, черт возьми, мня подкупили.

Мужик слова, мужик со стальным стержнем, который точно знает, как он хочет жить. Мужик со своими правилами, нарушать которые он не собирается.

И все ложь. Наглая, беспринципная ложь, что выливается на меня ушатом болота. Так обмануться всегда больно, но в ситуации со спецназом ощущения такие, будто бы меня на части ломают.

У меня же в голове моментально родился образ мужчины, который пережил предательство и теперь новые отношения для него как проход по канату без страховки. Спецназ взял и за секунды сделал меня своей во всех смыслах этого слова. И что? Я узнаю, что все это было напускным, что он женат.

Вот так разрушаются воздушные замки. Я так пыталась скрыть свои эмоции, что от притворной улыбки сводило челюсть, пока внутри все покрывалось коркой льда. Надо же так врать. Надо же настолько изворачиваться и уметь показывать себя в выгодном свете, чтобы подцепить молодую деваху.

Ну ты тоже ведь хороша, Вика!

Ладно, будем честными, мы все преследовали свои мотивы. Я — сделать назло, а он, очевидно, развлечься и выпустить пар с мясцом посвежее несмотря на то, что его жена красота. Да что там, всем бы в ее возрасте выглядеть настолько хорошо. Хотя о каком возрасте речь?? Ну если она на десятку лет меня старше, это будет хорошо. Хотя я начинаю думать, что максимум лет на пять. Это спецназ старше нас всех тут.

Жена же у него такая невесомая, нежная, милая. В таких однозначно влюбляются на всю жизнь, таких боготворят, такие с годами становятся только краше, а он взял и вот так. Растоптал семейную жизнь.

Мне становится тошно, удушающе омерзительно смотреть на него и просто рядом находиться. А еще так больно видеть, как Рита может касаться его, обнимать, улыбаться, целовать украдкой сплетя пальцы. Все внутри выжигается неведомым огнем, отчего я нехотя ближе упираюсь в Сергея, просто потому что назло теперь у нас …со спецназом обоюдно выходит.

Читая реакцию Леши, ловлю себя на том, что он тоже бесится. Сильно. Пытается скрыть за «мордой кирпичом», но все равно видно…бесится. В глаза смотреть страшно, да я и не пытаюсь, зато он на меня палит так сильно, что кожа воспламеняется.

Мои попытки сбежать тоже крахом идут, и даже выскакав ему все, не могу отрицать тот факт, что меня тянет к нему несмотря на злость, обиду и тщедушное отчаяние в груди. Как ни крути, он излучает что-то такое, что дарит мне ощущение безопасности, манит, завораживает…тянет.

Это плохо, что я снова обманываюсь на его счет, слишком плохо.

Сейчас же, когда спецназ меня целует, кажется, в голове происходит атомный взрыв. Я никогда не думала, что буду способна на такое острое восприятие чувств, что выворачивают меня наизнанку.

Больше шока просто не придумать, чем увидеть мужчину, с которым провела прошлую ночь, на собственной помолвке. И пусть я мысленно при этом похоронила его для себя…

Но то, что он сейчас набросился на мои губы, и нагло поднял на руки, сжимая бедра, ставит меня в очередной раз на лопатки.

Отвечаю ему, получая при этом приятную тяжесть внизу живота. Даже слабые отголоски боли между складочками ничего не значат.

Грубость его совершенна уместна, потому что она пронизана остервенелыми эмоциями и меня совершенно не пугает, хотя должна! От смешанных чувств хочется плакать, но вместо этого я лишь сильнее обхватываю Лешу за шею, выдыхая огненный воздух ему в рот, навстречу наглому языку, буквально насилующему меня.

Когда слышится покашливание, моя реальность идет тонкой сеточкой, как разбивающийся от удара экран телефона. Леша моментально опускает меня на землю, всматриваясь теперь в мое испуганное лицо серьезным взглядом, а затем берет за руку и сам поворачивается, слегка задвигая меня за спину.

Это не поможет меня скрыть, но даже при таком раскладе я ощущаю стену, что точно меня готова уберечь от любой угрозы.

Пульс грохочет в ушах, заливая их бетоном.

Бугрящие мышцы спины спецназа сигнализируют о высшей степени напряжения.

—Вы с ума сошли, да?! — визг подруги действует успокаивающе, и я выхожу из-за спины Леши, вырывая свою руку из стального захвата.

Марина держит букет моих любимых пионов и смотрит на Лешу, затем переводит недоуменный взгляд на меня. Выдыхаю до этого задерживаемый в легких воздух и прикрываю глаза. Как я устала. Боже, я не могу просто это все вывозить уже!

—Добрый вечер, — спокойным голосом приветствует мой спецназ Маринку.

Мой спецназ. Мысленно отмечаю, что в очередной раз наношу себе раны таким вот обращением.

—Вика, ты что творишь? — перекинув букет в левую руку, она подходит ко мне и хватает за талию. —Он откуда здесь взялся?

—А я приглашенный гость, — пренебрежительно выплёвывает Леша, пока я не могу и двух слов связать. Меня колотит и, кажется, вот-вот случится припадок.

С лица мужчины давно сошло то выражение лица, что было буквально мгновения назад, когда нас застукали. Смотреть на него не хочется, потому что этот взгляд приносит лишь боль и снова возвращает меня к разговору, с которого все началась.

Он женат.

Я почти замужем.

—Пойдем, Мариш, — неживым голосом шепчу, цепляясь за руку подруги как за костыль.

Она еще долго причитает что-то, пока мы идем в дом, но я не реагирую. Сейчас я делаю единственно правильный поступок за этот день — снимаю нахрен шпильки, так сильно сдавившие пальцы. Спину продолжает жечь — он на меня смотрит, он стоит и смотрит.

Я не хочу, чтобы ты больше на меня смотрел, спецназ.

Пятки утопают в горячей траве. От облегчения, на этот раз физического, хочется плакать, но я прикрываю глаза и поднимаю голову к небу, откуда на меня начинает крупными каплями литься дождь.

ГЛАВА 10

ЛЕША

МЕНЯ КРОЕТ. НАСТОЛЬКО СИЛЬНО, ЧТО Я ГЛОХНУ ОТ ПУЛЬСИРУЮЩЕГО ДАВЛЕНИЯ.

Черт, мать твою за ногу! Стою как обоссанный, пока Вику уносит мой друг на руках. Тонкие руки обхватывают его шею, а накрашенные глаза плывут перед моими глазами. Она рыдает, пусть все смахивает на то, что дождь смывает макияж, который черными дорожками окрашивает щеки. Рыдает и сильно хочет, чтобы я это видел.

Смотрит ровно на меня, пока ее спешно заносят под навес, переливающийся всеми оттенками желтоватого света. И эти бл*дские цветы всюду. Всюду они.

А я смотрю на нее и плыву вслед за этим колдовским взглядом. Меня от ее эмоций сильнее только накрывает да на части ломает без анестезии.

Немногочисленные гости расходятся, в моих ушах все так же давление.

Вода смачивает новую рубашку, облепляя тело. Из-за деревьев и такого сильного потока дождя, кажется, еще и с градом, меня мало кто заметил. Это и к лучшему, потому что я собираюсь уйти по-английски.

Шлепая по лужам, двигаюсь в сторону припаркованного зверя медленным шагом. Потому что каждый будто бы перегружен стальными канатами на ногах. Только усевшись за руль, тяжко выдыхаю, понимая, что теперь я влип точно окончательно.

Дворники смывают водные потоки, а я стягиваю с себя идеальную рубашку. Скопом летит она на соседнее сидение.

Нах*й.

И рубашку, и помолвку друга. Туда же. Завожу двигатель, ощущая, как руки не слушаются. Они искрят под напряжением в двести двадцать. Срываюсь с места быстро, разбрызгивая реки вокруг прямо на тротуары. Похеру. На все мне похеру.

Мне на измену жены было похеру по большому счету. Только сам факт удручал, а здесь…я тебя вижу второй раз в жизни, чертовка!

Девушка друга, нет…невеста друга. Почти жена друга. Я в пограничном состоянии ее целую, зная, что это, бл*ть, делать нельзя! Чертов псих, конченный! Какой нормальный человек сподобится на такое? Никакой. Только конченный.

Вжимая педаль газа в пол, понимаю, что я рискую, сука, сейчас как в последний раз, но ничего не могу с этим поделать. Сдохнуть в аварии осталось, для полного счастья. Сдохнуть сейчас, пока…

Он ее трогает прямо сейчас, она принимает эти ласки. Он имеет право ее трогать, целовать, оставаться с ней наедине, он имеет право на нее. В то время, как я не имею права никакого, даже смотреть в сторону невесты друга. Но вместо этого я целую ее. И зажимаю в углу во время помолвки одного из самых близких моих друзей.

Ты брата уже потерял.

Ты хочешь друга потерять?

Да только я потерял брата ровно потому, что ничерта не знал. Я вообще не представлял, что все так сложится! Как будто я тут знал, что пересплю с невестой товарища.

Может мне на роду написано?

—Да, бл*ть, почему все так?! — саданув кулаком по рулю, врубаю аварийку и съезжаю на обочину.

На лоскуты рвет, и я упираюсь лицом в руль, вдыхая спертый воздух в машине. Дышать нечем абсолютно.

Рывком открываю дверь и прямо так выхожу наружу под непрекращающиеся потоки, что лупят по коже наждачной бумагой. Стою сейчас ровно так, как и она стояла. В той же позе. Торкает по касательной, делает вираж и вонзается прямо в сердце чувство безнадеги.

Стерва.

Ты врешь мне нагло в лицо, и я чувствую это нутром.

Хоть что говори, но ты врешь.

Снова врешь.

Зачем тебе брак? С ним зачем? Ты девчонка упакованная со знаменитым отцом, который посмертно герой. Вам там выплат положено видимо-невидимо, домина какой огромный. В самом деле, не в деньгах же дело? Не в статусе?

Лишь бы выскочить за кого посерьезнее? Эффекта Риты не замечено. Молодая, красивая, вся жизнь впереди, ты что творишь? Тебя схватить за плечи и протрусить хорошенько, чтобы одумалась. Брак по расчету? Фикция?

Но Серый плывет от тебя, черт возьми. В чем секрет? Нет, я понимаю, почему он от тебя плывет, я не понимаю, зачем тебе этот бездумный маскарад.

Чего в глазах такая безнадега, как у меня сейчас? Чего отвечала на мои ласки? Пусть ночью ясно, почти ясно, может захотела гульнуть? Но почему девственность решила отдать до брака другому? Что у тебя в голове, ведьма?

Все эти мысли сдувают адекватность в ноль.

Похлопав себя по карманам, морщусь. Не курю уже несколько лет, а привычка осталась. Да и сейчас под таким проливным дождем вряд ли удалось бы закурить.

Усмехнувшись, сажусь в машину и еду на дачу.

Встречу с женой откладываю в дальний ящик. С беременной женой под вопросом.

Меня добить решили, да?

В первом попавшемся магазине скупаю продуктов на неопределенное время, явно рассчитывая прожить на даче не два дня. Я хер его знает, как вообще теперь вести себя, не отбирать же свою квартиру у Риты.

Это не по-пацански.

Даже если учесть, что по документам она моя.

Я не подонок и не ублюдок, вот и придется жить на даче до лучших времен.

Уже возле ворот на телефон поступает звонок.

—Да, Фрост.

—Босс, у Исаева завтра праздник. Мы тут решили порадовать его. Ты как?

—Я как? Я что, лысый? Он хоть и начудил, но товарища проведать — дело нужное, плюс ещё и в день Рождения.

Нет, Исаеву вставить пистонов я посчитал нужным и сделал это. Первый случай на моей памяти, чтобы настолько серьезно косяк вылез и с подобными последствиями. Пусть он и сообразительный пацан, но есть у него эта искрящая жилка в заднице, которая периодически шпыняет пацана на амбразуру.

Хотя…

Я таким же был. Может потому и решил взять молодняка к себе в команду. Надежный, немного сорвиголова, но человек порядочный, с навыками, что немаловажно, обучению поддается. Че еще надо?

—Во сколько?— спрашиваю, паркуясь возле ворот.

—С утра пораньше. Созвонимся еще.

—Принято. Отбой.

ГЛАВА 11

ВИКА

—Вик, ты чего? Смотри, вся промокла, — Сережа говорит укоризненно, не без удовольствия сжимая меня в объятиях. Его крупные ладони как влитые упираются в мое тело, многих из присутствующих в гостиной дома укладывая таким образом на лопатки.

Это же такой прекрасный повод для гордости/зависти и просто любования.

Я понимаю, что на нас смотрят. Разумеется, жених на руках внес невесту в дом. Очень выразительно, ЗАПОМИНАЮЩЕСЯ и даже звучит высокопарно, да? Мы ведь смотримся и правда хорошо, тут даже не надо сомневаться.

—Все хорошо, — сипло шепчу я, все еще всматриваясь в одиноко стоящую фигуру вдалеке. Он тоже смотрит на меня, по-особенному глубоко вгрызаясь в душу, отчего кажется, что еще мгновение, и случится самый масштабный взрыв.

Но не случается. И вряд ли случится, потому что спецназ не ублюдок.

Боюсь ли я, что он все расскажет? И да, и нет, потому что я давно уже отрешенно рассматриваю всю ситуацию, что сложилась между мной и будущим супругом. Да, мой брат для меня главное, конечно, но даже если допустить вероятность раскрытия нас, остается один упрямый факт: Сережа на мне сдвинулся, и он скорее откажется от друга, причинит ему вред (любой, поверьте, этот человек может все в силу своей должности).

Он кладет на меня на пол, резковато улыбается и помутневшим взглядом, такой у него почти всегда рядом со мной, смотрит прямо в душу, читая эмоции, коих много. Так много, что я в них захлебываюсь.

—Целуй! Целуй! Целуй! — начинает скандировать зал, и Сережа улыбается, довольно и дьявольски, как будто верит в искренность происходящего. Ну не может же он не понимать, что я абсолютно ничего не чувствую.

Не может же ему это не причинять дискомфорт!

Но он обхватывает мое мокрое от дождя и слез лицо и тянется к губам, которые до этого наглым образом сминались другим. Мелкая дрожь не то от перепада температур, не то от эмоций начинает бить тело.

Аж передергивает от отвращения к самой себе, и в последний момент я съезжаю в его ладонях так, что поцелуй приходится в уголок рта, практически в щеку. Со стороны кажется, что мы целуемся, всем видно только то, что они так хотят видеть.

Кроме меня и Сергея. Мы ведь в курсе настоящего положения.

—Я все равно сделаю тебя своей, и это будет навсегда, — в его глазах я читаю абсолютную уверенность, и меня пробирает ужас до самых костей.

Это будет навсегда.

Это пожизненное, да? Без права на помилование?

—Зал аплодирует, милая, — губы шевелятся, цепляя мою кожу.

А я замираю в этих руках, не испытывая при этом ничего, кроме отвращения, укрывающего волной все тело.

После недопоцелуя Сергей обхватывает мою ладонь и ведет куда-то в сторону, но я не понимаю даже куда, пока не оказываюсь в гостевой уборной. Он рывком закрывает двери и прислоняется к стене, устало всматриваясь в меня.

Больше нет смысла показушничать. Карты на стол.

Стою молча и смотрю прямо перед собой, считывая, конечно, недовольные фибры со стороны своего жениха.

Он же берет полотенце и сует его мне в руки, а сам закрывает крышку унитаза и садится сверху, складывая руки перед собой замком.

Я промачиваю лицо, отмечая, что потекла только тушь. Кто ж такую тушь использует для невесты, способной обреветься в любой момент? Невесты вообще плачут? Наверное, я точно буду рыдать.

—Ты специально? Вик? — удрученно спрашивает Сергей, протирая лицо ладонями. Сейчас замечаю вымученность и усталость, которую на людях он так эффектно скрывал. Мастерски, я бы даже сказала.

—Специально ли попала под дождь?

Мне даже удается улыбнуться, вполне себе сносно, если судить по отражению в зеркале.

—Не перекручивай, ты же понимаешь.

—Нет, Сереж. Жаль, что я тебя выставила в неудачном свете, правда, жаль.

Нет. Мне пофиг на то, как я его выставила. Моя б воля, я бы еще и по лужам побегала, а на общественность чихать.

—Брось, мне плевать, что подумают люди. Мне не плевать на тебя. И если ты думаешь, что я настолько свихнулся, что не вижу очевидного, то ты ошибаешься. Да, я люблю тебя, но понимаю, что ты меня нет. Более того, ты не можешь допустить вероятность пересмотреть свое решение и хотя бы попытаться проявить благосклонность. Сделай ты хотя бы маленький шажочек навстречу, удивишься, сколько всего для тебя будет открыто.

—Это я буду покупать твое отношение через постель?

—Бл*ть. Если бы дело было только в сексе, оно бы закончилось слишком быстро, так что прекрати, пожалуйста, — уже срывается он, на что у меня рождается тривиальная реакция — она всегда одна и та же в моментах напряжения, я не могу не смеяться. Я ржу как конь, сгибаясь в три погибели.

—Сереж, я не понимаю, что ты хочешь. Я сказала тебе «да», выйду за тебя замуж. Кажется, именно это стало твоим условием для того, чтобы ты смог помочь моему брату не стать зэком. Кажется, именно это ты и хотел. Ты это получишь.

Он встает, медленно подходит ко мне и упирается грудью в мою. Дышит прерывисто, словно пытается не сорваться. Выходит или нет, посмотрим. Я поднимаю на него слегка растерянный взгляд.

—А чего хочешь ты? — по слогам цедит он, не отпуская меня от своего внимательного взгляда.

—Какая разница?

Он кивает и ухмыляется, опуская взгляд на мои губы. В том, что он меня хочет, сомнений нет. И в принципе он давно мог бы взять свое, но хотя бы тут проявляется его «гибкость», как он любит говорит. Не принуждать к сексу.

—Я хочу тебе это дать, чтобы не видеть в твоих глазах настолько сильного отвращения. Возможно, прояви я гибкость, ты тоже проявишь ее. Я открыт для переговоров, и я хочу, чтобы ты стала моей женой не по принуждению, а по симпатии, влюбленности, любви впоследствии.

Именно поэтому ты меня заставил стать своей женой.

ГЛАВА 12

ЛЕША

Мои парни всегда отличались своеобразной оригинальностью, но то, что я сейчас вижу перед собой, — это финиш. Приехав в госпиталь, я первым делом во что взглядом упираюсь? Вот что я могу видеть?

Надувные сиськи. Много надувных сисек. И спецназ, который лыбится до самых ушей. Думаю, это картина маслом.

—Вам не кажется, что это слегка детсад? — вместо приветствия, бурчу как старый дед. Противно морщусь, пытаясь навести фокус на форменное безобразие перед собой. У нас тут офицеры или как? Мимо проходили?

—Батюшка, ну че ты так сразу? Мне кажется, это весело, — Хохочет Мекс, но ему-то всегда весело.

Может я слишком стар уже? Может мне не до того, как бы? Хотя многих я тут буквально на пятерик лет перешагнул, так что с одной стороны рано еще ласты склеивать. Форму ведь могу дать любому молодняку.

Команда у меня — огонь, каждого я отбирал с особым усердием, многих даже не с первого раза принял. Таким стал Мекс, наглый мажор, но не лишенный своих талантов, разумеется. Его сослали сюда в ссылку, ко мне приставили в качестве наказания, а получилось так, что ему понравилось.

Чего не скажешь обо мне первые полгода его службы. А затем втянулся, что называется.

—Тень от восторга обоссытся!

—Избавь нас от подробностей, — грубовато рублю я, явно не настроенный на юмор в данный момент.
Мало того, что всю ночь не спал, так еще и насинячился в свинячий голос. Голова сейчас раскалывается на миллион частей. А во всем виновата Вика, преследующая меня что во сне, что наяву.

Только вспоминаю ее и сразу тянет на сотку коньяка, нет на двухсотку. Мне кажется, в одно рыло я ни в жизнь так не бухал, как вчера. Покупное выжрал и все запасы тоже. Когда мой тел разрывался от звонков, я даже не сразу это понял. Сидел дрыгался в ритм.
Упился до чертиков, пока моя бывшая жена терроризировала меня и явно проклинала на чем свет стоит.

—Алексей Алексеевич, от вас несет легким амбре, — Фрост стоит рядом и криво улыбается, пока парни галдят наперебой, понравится ли Исаеву подарок.

Мы заходим в госпиталь, в котором я тоже бывал не раз и не два, отчего по груди пробирает вибрацией ностальгия. Было время, свое оторванное и свое запоминающееся.

—А я знаю, друг сердечный.

—Не то чтобы я намекал, но, помнится, вы утверждали, что на работу пьяным — дурной тон.

И тут он прав. Я так всегда говорил, а сам приперся в рабочий день почти на работу в слюни. Ладно, не в слюни, но со стойким перегаром. Парни из патрульной если остановят, даже ксивой светить не буду — наказывать меня по букве закона им придется.

Хотя тут половина города знает меня в лицо, а остальная половина знает по имени и отчеству, так что есть вероятность, что не тронут.

Но я не приветствую это в любом случае.

—Вчера был на помолвке друга, погудели, — сипло говорю своему «заму», испытывает очередной п*здец в грудине. До рыгачки меня полощет самыми разными эмоциями. Я пытаюсь смыть их в унитаз. Но воронка только выше поднимается, засасывая меня поглубже на дно.

—Воу. Поздравляю.

—Ты как? С девочкой познакомился поближе? — мастерски съезжаю с темы, прослеживая эмоции парня. В том, что та девчонка среди заложниц «зашла» ему, сомнений у меня не возникает. Слишком уж он вписался, сам того не подозревая.

Парень не тушуется, но скрывает реакцию за непроницаемой маской. Профессиональный переговорщик, мать его итить.

—Это непрофессионально, — коротко отвечает он, чем сдает себя с потрохами.

Теперь мне охота проораться от меха, но я держусь, бросая кривой взгляд на парня. Херня то все, что мол непрофессионально и так далее. Еще много пишут о синдроме спасителя, конечно, но в реальности это не всегда так, а скорее почти никогда не так.

—Не смеши, — бросаю короткое, но Фрост явно не настроен на беседу. Да хватит уже себя хоронить, в самом деле. Понравилась же — хватай и беги, она хотя бы сто процентов сама.

Не то что в моем случае…

Сложном случае.

Мы заваливаемся в палату к Исаеву, очередной моей геморроидальной шишке, которая зачастую не приносит прямо таких неудобств, но иногда случаются обострения. Мое обострение — это его горячий темперамент, а еще острое желание сделать все самостоятельно, килограмм импульсивности, которая порой играет пусть и на руку нам, но не всегда в плюс ему.

Как случилось сейчас…Ринулся вперед, не оценил ситуацию достойно, нарвался на неприятности, но объект ликвидировал.

Я ему пистонов вставил, а еще одновременно похвалил. Да чтоб его, этот Исаев сплошные противоречия. На него даже злиться особо не получается, потому что он абсолютно командный игрок, всегда подставит плечо, а еще быстр и незаметен.

Тень, одним словом.

Вот я ругаю и хвалю, ведь…

Кнут и пряник — залог слаженной работы моей команды.

Все галдят как на базаре.

—Отставить бубнеж, — торможу всех, осматривая бледного Исаева. Да, парня с того света достали в лучшем виде, но он никогда не пожалуется. Не из сопливых.

С ними всеми только так надо — строго и чтобы не забаловали.

Слышу от кого-то слово «коньячок» и сразу ловлю подступающие рвотные позывы, вспоминая вчерашний день, сука. Никакого бухла. Упираюсь взглядом в бутылку довольно сносного и гремлю на всю палату.

—Какой коньячок? Сегодня у вас физподготовка в зале. А это через три часа, так что не обжираться тут…

Построив всех в рядок, слушаю о том, как парни красочно щебечут о своих недавних делах, испытывая тот еще восторг. Во взгляде Исаева — боль, и я его понимаю. Сам такой. Долго без работы не могу, хоть ты тут убейся.

В отпуске в кабинет свой захаживал, а там и в зал, прячась от полковников и генералов. Смешно выглядело, особенно, когда я на задание приперся с «понтом под зонтом».

В общем, болтаем еще добрых полчаса, пока не расходимся. Парни в зал, а я в «стекляшку» так сказать, ведь мне отчетов на шею повязали столько — х*й разгребешься. Сделал я их давно, а вот изложить по форме не удалось еще. То одно то другое. Скоро в три шкуры сдерут, но я лишний раз не маячу.

ГЛАВА 13

ВИКА

Суки всегда остаются суками. Будь они в системе или вне ее. Я это поняла давно и никаких иллюзий уже не питала, но сейчас меня буквально плющит во все стороны. Отказать мне в свидании — это вверх идиотизма, я родственница, а меня отфутболивают как не пойми что.

Словно я не заслуживаю видеть своего родного брата. С какой стати вообще?

Причем каждый раз отговорки абсолютно дебильные, но от этого они не бесят меня меньше. Я допускаю вероятность того, что тут сквозит личный интерес следака. Но, с другой стороны, даже если так, то почему мою мать пускают?

Звонить Сереже я не стала, просто не посчитала нужным, ведь я и так в состоянии поднять всех на уши, чтобы увидеть брата. Вопрос в другом, почему моя мать допущена, а я нет. В чем принципиальная разница?

Пишите следователю прошение. А не пойти ли следователю в пешее эротическое? Я таких прошений написала три, а воз и ныне там. Вот почему я решаю прийти к этому заднеприводному лично и спросить, почему я вдруг впала ему в немилость.

Еще на КПП меня тормозит молодой и борзый:

—Вы к кому?

Я снимаю солнцезащитные очки и всматриваюсь в холеное лицо явно заплывшего жиром представителя власти. Ему бы пару кругов сделать, чтобы в форму себя привести, а то даже догнать преступника в случае его побега не сможет.

—К следователю Артемову, — стараюсь говорить ровно, но внутри эмоции выплескиваются.

Парень начинает скалиться. Осматривает меня скрупулезно, словно я предмет и не замечаю такого интереса. В глазах прямо искрит совсем другой интерес, который чувствуется на коже грязными разводами.

Я понимаю, что красива, и знаю, как могу воздействовать на людей, но пользуюсь этим не часто.

—Вы записаны?

—Нет, не записана, я по личному вопросу, — перевожу внимательный взгляд с него на обшарпанную стену — это куда интереснее.

Чувствую, меня ждут очень интересные беседы.

—Личные вопросы решают не в рабочее время, госпожа…— он наклоняется ко мне, нарушая личное пространство. Мерзость.

—Вострова Виктория Игоревна меня зовут, и я попаду к следователю так или иначе. Советую Вам, не представившийся…младший лейтенант, иметь это в виду и упростить себе рабочий день, — грубо отвечаю ему, делая шаг назад, таким образом образуя между нами буферную зону. —Просто на всякий случай, чтобы потом не было проблем. У вас.

Я очень хорошо понимаю, что он за человек. С отцом на работу часто ходила, изучила людей вдоль и поперек, а мой папа этому способствовал.

Он сальный во всех смыслах этого слова, но сюда другого и не поставили бы.

—Ты мне угрожаешь, сучка?

—Епифанцев, рот закрыл и пропустил даму, быстро.

Голос из-за спины не просто кажется мне знакомым, это практически родной голос, от которого мои коленки подкашиваются. Я намертво цепляюсь скрюченными пальцами в собственную сумку и стою изваянием, пока слышатся тяжелые шаги, и рядом не оказывается Леша. Мой спецназ.

Если бы можно было просто исчезнуть сейчас, я бы так и сделала. На губах покалывающие ощущения, тело парализует. Я не шевелюсь, лишь слушаю отточенные приказы, звучащие злобно и при этом будто бы спокойно.

—Хотя нет, теперь открыл свой грязный рот и извинился. А то я случайно уроню на тебя свой кулак. Чисто случайно. И дай-ка подумать, дважды уроню.

Епифанцев становится бледнее стены, моментально меняется в выражении. Как на лице за секунды могут появится зачатки интеллекта, стоит только получить пистон?

—Извините.

—Извините, пожалуйста, Виктория Игоревна. Я повел себя как чмо. Офицерам такое не к лицу, — поправляет его Леша, после чего щелкает пальцами, чтобы привлечь внимание залипшего взглядом на полу парня. Мда. Он явно боится его. И даже больше, потерял способность разговаривать.

—Я жду, — грубо летит вдогонку.

Все это Епифанцев повторяет, сбиваясь с ритма, глотая буквы. Но в итоге я получаю извинения, на которые никак не реагирую.

Леша обхватывает меня за локоть и проходит через железные ставни-парапеты.

Растерянный взгляд замирает на его темной коже, что на моей сметанной смотрится как капля шоколада в молоке. По телу проходится предательская дрожь, которую я стараюсь глушить, но по итогу…ничего не выходит.

Нет, я отказываюсь верить, что мы снова сталкиваемся. Снова две разные вселенные, только меня опять откинет куда подальше или расплющит к чертям собачьим.

—Ты извини, тут обычно нормальных не ставят, — говорит мой спецназ, когда мы отходим достаточно далеко от КПП. Разворачивается и смотрит на меня не моргая.

Пока я пытаюсь в очередной раз собрать себя до кучи. Но рассматриваю его мужественное, пусть и помятое, лицо. Очевидно, он не спал, а еще точно пил. Ведь вместе с запахом одеколона я слышу пары алкоголя.

Интересно почему?

Не заливал же он горе?

Ты сильно высокого о себе мнения, Вика.

—Спасибо, — опускаю взгляд на свои дрожащие руки. Что мне сейчас говорить? Как себя с ним вести? После вчерашнего и вообще? Кажется, грудную клетку на части разорвет от давления.

—Какими судьбами сюда, Вика?— он приподнимает мое лицо за подбородок, и я изо всех сил пытаюсь сдержаться, чтобы не расплакаться.

Не понимаю почему, но сейчас тянет сильнее всего.

Мой спецназ смотрит, изучает, руку от подбородка не отводит, чем только сильнее толкает меня в зыбучие пески. Я отчаянно борюсь сама с собой, чтобы не расплакаться или не выложить ему все как есть, тем самым подтолкнув себя к истерике. Почему бы и нет? Я на грани.

Но дышу часто и глубоко, стараясь еще и не утонуть во взгляде карих глаз, обещавших мне так много буквально пару дней назад.

Отрубающих от сказок вчера.

Защищающих сейчас от всего… кажется, что от всего. Но по факту, лишь сильнее заставляющих меня тонуть в запретных желаниях. В том, что даже в теории мерзко, а на практике и подавно.

—К следователю я, — вырываюсь из теплых ладоней и насильно вырубаю эмоции, отключая себя от мужчины. Сделать это невыносимо, особенно, когда так остро хочется шагнуть вперед и остаться там навсегда. Мне с ним иначе как-то, хоть он в разы суровее того же Сережи.

ГЛАВА 14"

АРХАНГЕЛЬСКИЙ

СУЧКА выбесила меня на раз два. Фоткаю ее номера и предвкушаю, как каждый патрульный пост будет останавливать длинноволосую ведьму по поводу и без. Чаще без. Ладно, я ж не мудак, мне ее номер для других целей…

Хотя нет.

Для этих целей.

Сука, везет тебе, что я мужик нормальный! Тело вибрирует. Фак она мне показала, да я тебе этот фак затолкаю в самые интересные места.

Разворачиваюсь только тогда, когда она исчезает из поля моего зрения. Иду обратно в уже знакомый мне кабинет. Мужики вокруг осматриваются на меня подозрительно, но стоит мне кинуть в них убийственный взгляд, сразу же отворачиваются.

Правильно, ведь я за словом в карман не лезу, я лезу в карман только за кастетом. Это в случае, если на меня идут с ножом, а так только честно бой веду, конечно.

В моих венах клокочет злость, я настолько сильно разъярен, что готов рвать на части любого, кто попытается меня выбесить.

Вот так Вике удалось мне втащить по морде, не прикасаясь при этом.

Сука, аж подпрыгиваю на нервах. Останавливаюсь и выдыхаю огненный воздух из легких. В этом пиз*еце надо как-то сублимировать, но не ясно как. Если я сублимирую только в сексе, а единственную бабу, которую я хочу, скоро возьмет в жены мой лучший друг.

Так себе перспектива.

Какого хрена она сюда приперлась? В чем может быть проблема у дочери самого Вострова? И почему это не может ее жених решить все?

Пьяное вождение? Сбила кого? Да не похожа она на синячку, да и тачка упакованная и при этом без царапин. Пробью, че по авариям, но явно не в этом суть.

Возле кабинета следака еще раз осматриваюсь, срезая все взгляды, направленные мне в спину. Я не то, чтобы большой любимец в правоохранительных органах, меня скорее терпят, потому что я наиболее эффективен и наименее сговорчив в плане «договориться» по любому поводу. Хотя нет, я вообще несговорчив.

Стучу для приличия и сразу захожу, застав Артемова Игната Федоровича в самом разъяренном расположении духа, буквально пунцового, что-то кому-то доказывающем по телефону.

Вообще он мужик нормальный, мы с ним срабатывались все разы. Его отличительная черта — спокойствие. Но сейчас я смею наблюдать взрыв, что вылился в истинную бурную волну эмоций.

—Ты с ума сошла, Градская? Я тебе сказал не заниматься самоуправством. Мне плевать на твое мнение, она не свидетель, она имеет право с ним видеться, — замолкает на секунду, а затем снова взрывается, — уволю к чертовой бабушке, будешь секретаршей в обычном офисе работать, а не стремиться стать следаком. Все.

Он со всей дури швыряет трубу на стол и переводит на меня огненный взгляд, полный ненависти. Это что-то новое. Я таким его никогда не видел.

Неужели у Вики выходит вывести из себя даже мертвого?

Я абсолютно уверен, что сейчас по телефону речь шла именно о ней. Зуб даю, блин.

—Архангельский, приветствую, — он важно поправляет пуговицы на рубашке, в итоге расстегивая одну, и с тяжелым стоном садится в кожаное кресло. В его кабинете жарко как в аду, потому что спи*женных кондеров нет.

За это я его уважаю. Мы с ним во многом похожи.

Ишачим из принципов, пока другие гребут бабки.

—Приветствую, Игнат Федорович, — тоже не жмусь особо, а падаю на стул напротив.

—Какими судьбами?— без особо энтузиазма спрашивает он, опуская взгляд в стол. Там полный швах. У него так всегда.

—Девушка к тебе заходила. По какому поводу, расскажешь?

Он моментально вскидывает на меня подозрительный взгляд, слегка прищуриваясь.

—Зачем тебе?

—Как зачем? Понравилась, — съезжаю с темы, лыблясь при этом довольно нагло.

—Ты женат.

Однако тебе, старый хрыч, в свое время этот незатейливый факт не помешал жениться на молодухе.

—Развожусь я. Увидел вот красотку и понял, что пропал.

Игнат закатывает глаза и снимает с переносицы очки, чтобы переносицу сжать

—Леша, оставь меня жить. Я тебя прошу. Это дочь Вострова — раз, а еще она почти замужем за твоим Серегой — это два. Так что оставь меня в покое. Я и так на нервах, будь они неладны, — он сталкивает со стола бумаги, которые на пол разлетаются в разные стороны.

Ну допустим.

Предположим, я в курсе.

—И че с ней такого, что ты понадобился?

—Хочешь сказать, что не слышал? Что сын Вострова влип по-крупному, а отмазать некому теперь, земля пухом тебе, Игорь, — берет в руки смарт и что-то там скрупулёзно вычитывает, после чего опять кладет со стуком на стол и выдыхает. Упирается ладонями в него и переводит на меня нечитаемый взгляд.

Сын значит есть. Я что-то как-то или забыл. Или не знал вовсе. Это, получается, ему сколько-то лет? Ради брата пришла, выходит.

—Каюсь, не знал, а что натворил? Неужели крупнянка какая, что мать не может отмазать? Кому надо подмазать?

—Лех, какой подмазать? Там мокруха. Причем наркота еще завязана, словом…журналюги подключились, сейчас так просто не соскочить. Никто вписываться не хочет, а у парня в голове чистый лист. Тут даже с хорошим адвокатом шансов почти ноль. ЗЕРО, мать его итить. Может и не виноват, но все доказательства налицо.

Х*яси новости. Вот это да. Вот это я зашел отчеты сдать.

—Не верится что-то. Чтобы сын самого Вострова и такое? Он разве мажорчик?

Хотя иногда у достойных родителей случаются недостойные дети, от этого, как показывает практика, никто не застрахован. Знавал я знаменитых докторов, у которых дети в рехабах вечно, дочерей депутатов, местных эскортниц и проституток (потому что нравится, а не в деньгах нуждаются).

—Дочка у него хорошая девочка, а сына они…недоглядели, как по мне. Сам не пойму, виноват или подставили, Леха. Но парня жалко в любом случае. То, что он принимал до задержания, инфа сотка. Анализы швах. Почти все, плюс еще и алкашка. И пацан за рулем был, понимаешь?

—Торчок-таки? А детально?

—Официальная версия «не справился с потерей отца», но почему-то девочка справилась, а он нет. Хрен его знает, короче. Девчонка приходила отвоевывать встречу с братом. Копия папаня.