( Не)винная дегустация

Глава 1

Новые туфли, сумочка, платье. Приятно выйти из дома в обновках. Тем более когда ты купила их еще неделю назад! Купила по поводу - надеть их на день рождения друга моего любимого Васеньки. Но не срослось. В тот день, когда я приобрела эти вещи, подхватила простуду. И простуда эта вылилась в острое ОРВИ. Вот и отлеживалась всю неделю дома.

А сегодня мне наконец-то полегчало. Как по щелчку - проснулась и поняла: я здорова. Васенька ушел еще до моего пробуждения, а мы и так почти не видели друг друга, пока я болела. Любимый работает с утра до полуночи – такой он у меня трудоголик. Даже познакомились мы на работе.

По образованию я повар, но им в Москве устроиться в приличное заведение без рекомендаций и связей невозможно. А вот официанткой в Васечкин ресторан меня взяли. Работала я старательно, прилежно. Просто потому, что мне нравилась такая работа, люблю все, что связано с кулинарией. Васечка заметил мои старания, предложил пойти на курсы – сначала на одни, потом на другие, чтобы сделать меня метрдотелем. И начал активно ухаживать. Без довольной улыбки не вспомнишь: цветы, конфеты, подарки, свидания под луной. Как в лучших фильмах о любви! Я о таком всегда мечтала! И уже буквально через два месяца я переехала жить к любимому.

Любимый. Работает там, старается, мой трудяга... Я так соскучилась. Вот поэтому и решила устроить ему сейчас сюрприз, хоть немного побудем вместе.

В ресторан решила зайти позже, чтобы поздороваться с коллегами. Сразу направилась к отдельному служебному входу и повернула направо, туда, где работала администрация ресторана. Васька у меня директор. Я с гордостью сама себе улыбнулась и остановилась перед заветной дверью. Услышать, что там происходит невозможно – настолько шумоизолированы двери, чтобы звуки зала ресторана не мешали работать.

Я хотела сразу постучать, но потом передумала. Если у него кто-то из поставщиков или особо важных клиентов, просто извинюсь. Толкнув дверь, я хотела пропеть: «Любимый», но слова застряли в горле, а улыбка так и осталась приклеенной к лицу.
Двое в кабинете даже не заметили моего появления – так были увлечены друг другом. Блондинка лежала животом на Васечкином столе, впиваясь кроваво-красными ноготками в край готовой оторваться столешницы, а мой… Мой Вася… Он сжимал ее упругие ягодицы, пристроившись сзади, и с такой страстью… Я даже не могу подобрать подходящее слово. Входил? Вдалбливался? Да, скорее последнее. Они стонали почти в унисон, пока блондинка не выгнула спину и не заметила меня, стоявшую в дверях, с глупой улыбкой и слезами на глазах.

- Вась, - протянула она томно его имя. – А это кто? Уборщица?

Это было даже унизительнее, чем лицезреть порно наяву.

- Маруся? – наконец отвлекся от тела любимый и посмотрел на меня. – Что ты здесь делаешь?

Действительно, что я здесь делаю? Наверное, смотрю, как мне изменяют.

Вася быстро застегнул штаны, а блондинка приняла вертикальное положение и обтянула платье. Она даже бровью не повела, только с невозмутимым видом достала помаду с зеркалом и начала уверенными движениями красить губы.

- Маруся, - снова начал Вася и сделал шаг ко мне.

В этот момент я очнулась и посмотрела на любимого:

- Как?.. – со всхлипом прошептала, чувствуя, что слова даются с трудом. – Как же так?..

- Это и есть твоя колхозница? – с усмешкой спросила блондинка, закончив наводить марафет.

- Оксана, - предупреждающе обратился к ней Вася.

Я зажмурила глаза, надеясь, что, открыв их снова, пойму – этого не было. Все это было фантазией уставшего от болезни мозга. Но нет… Блондинка все так же усмехалась, а Васенька… Мой Васенька растерянно смотрел на меня. Я всхлипнула уже громко, хотя хотелось рыдать. Забиться в угол и рыдать, выплакать все свое унижение. Выпустить со слезами фрагмент памяти, где мой любимый мужчина остервенело занимался сексом с другой женщиной. Но эта картинка упорно стояла перед глазами, в ушах звенели их стоны.

Со мной он никогда так…

Я сделала шаг назад, переступая через порог кабинета.

- Маруся, не глупи! – Вася понял, что я хочу сбежать.
Да, глупая, глупая Маруся летела по коридору, не замечая ничего вокруг. Пришла я в себя только на соседней улице. Вот что мне надо было сделать? Устроить скандал? Вцепиться в белокурые волосы? Назвать Васю козлом и влепить ему пощечину? Увы, я не такая…

Мне было нестерпимо больно. Мир, который я так старательно создавала и за которым трепетно ухаживала, рушился. Рушился, рушился... И чем больнее мне становилось, чем больше слез размазывала по лицу, тем яснее понимала – все, разрушился! А я так мечтала о семье: сначала свадьба, потом дети. Минимум трое. Всегда хотела большую семью. Ведь сама росла в "маленькой", неполноценной. Я и мама. И все – больше никого на целом белом свете. Про папу мне никогда не рассказывали, уходили от разговоров как только можно... Как я только не старалась! Но мама не сдавалась. "Нет у тебя отца, и точка", - говорила она... А теперь нет и любимого...

За всеми этими мыслями я и не заметила как дошла до подъезда Лизки. Коричневая дверь, исписанная граффити. Я потянула ее на себя, зашла. На панеле домофона набрала две цифры и стала ждать. Лизка должна быть дома. Ей на работу в ночь.

С Лизой мы познакомились на бухгалтерских курсах. Меня туда отправил Васенька, Лизку – обстоятельства. Однако потом она нашла другую работу. Сейчас Лиза трудится агентом регистрации в аэропорту Шереметьево.

Но не это главное, а главное то, что Лизка – единственный близкий мне человек, которому я могу довериться. Теперь единственный… И ее смело могу назвать подругой. А к кому, как не к подруге, пойти в такой момент?

- Да! - услышала я голос Лизы.

- Это я, - ответила, секунду подумала, что стоит назвать свое имя, но меня, судя по всему, узнали и впустили в подъезд.

Лизка встретила меня на лестничкой клетке. Оглядела с головы до ног и, покачав головой, пригласила в дом.

Глава 2

Лизка ушла, оставив меня с кружкой уже остывшего чая и печальными мыслями. Вот почему, почему это случилось со мной? Как он мог, как? За что? Неужели ему меня было мало?

Он же первый мой мужчина. Во всех смыслах этого слова: первый, в которого я по-настоящему влюбилась, первый, с кем я начала жить... И тот, с которым я потеряла невинность. Я отдала ему себя всю, целиком и полностью. А он? Получается, он мне себя не отдал, а раздавал другим направо и налево?

Подруга, конечно, права. Измену прощать нельзя, а значит, изменщика надо вычеркивать из своей жизни. Но не могу ж я так сразу! Меня начнет тянуть, захочется найти повод и прийти, даже послушать, как он будет извиняться... И я ведь могу простить. Могу! Я так его любила...

Любила? Я уже думаю об этом в прошедшем времени?

Наверное, в такие моменты человеку хочется покурить или выпить. Я же не привязана ни к одной из этих вредных привычек. Мама строго следила за мной, и первый свой бокал вина я выпила на совершеннолетие, да и то под пристальным маминым взглядом... Мама! Как тебя мне сейчас не хватает! Прижаться, поплакать, как в детстве... Хотя я не решилась бы ей все это рассказать. Она бы сказала: сама виновата, не сберегла такого мужчину. Васенька ей нравится. Она так радовалась, познакомившись с ним. "Счастье ты свое нашла, Машенька, не упусти", - вот такие были ее слова, сказанные мне шепотом... Вот и как мне теперь, спрашивается, жить? Точнее, где и на что? К маме ехать не осмелюсь. Будет причитать, ругать.

Я опять вспомнила про Италию. А что? Виза у меня давно открыта. Кое-какие накопления имеются. Можно, да даже нужно съездить отдохнуть. Исполнить детскую мечту, набраться сил – и на поиски новой работы. У меня стаж, опыт. Без работы не останусь.

В сумке вдруг завибрировало. Я даже подпрыгнула на месте от неожиданности, напрочь забыв, что положила ее на колени.

Васенька-а-а!

Я уже хотела ответить, но потом вспомнила наказ Лизки. Что она там говорила о том, что он начнет лить мне в уши, а я прощу? Так бы, наверное, и было, только слезы снова хлынули из глаз, капали на телефон, не позволяя сдвинуть слайдер. Звонок прервался, экран погас. Я вытерла телефон полотенцем и положила на стол, начав гипнотизировать взглядом.

Снова звонок…

Не выдержала.

- Да, - ответила, стараясь не шмыгать носом.

- Маруся, - выдохнул Вася. – Ну наконец-то. Я же волнуюсь. Где ты?

Я даже не поняла, что происходит. Он вел себя так, будто ничего не произошло. Будто я не видела его с этой… Оксаной.

- Вася, - все-таки голос сорвался на плач. – Ну как так?

- Машенька, не надо плакать. Возвращайся домой, мы поговорим, - его голос гипнотизировал, успокаивал.

- Лизка поехала за вещами, - почему-то сказала я.

- Ну, Маруся, какие вещи? Что за скоропалительные решения? Давай поговорим. Я понимаю, что сегодняшняя ситуация выглядела слегка… Эм, неловко. Но я люблю тебя, а Оксана сама…
Я только услышала слова «я люблю тебя», и вновь крылья выросли за спиной. Он меня любит, любит, любит! А потом Лизкины слова «ты просто удобная».

- Сама прыгнула на тебя? – возможно, впервые я позволила себе иронию, но Вася этого не понял.

- Да, так и было. Она соблазнила меня, а так бы я никогда…

И я поняла – врет. Врет очень неумело. Неужели я была такой дурой, что не замечала ничего раньше? А сейчас вместе со слезами ушла розовая роговица моих глаз. Прозрение! Но я не знала, хотела ли его, не знала, как поступить, не знала, как жить с этим знанием.

- Вася, я уезжаю…

- Куда, милая, к маме? – ласково спросил он. – Давай и я приеду, отдохнем вместе. Деревенская романтика, - кажется, я даже инстинктивно поняла, что он поморщился, но подумала, что это все мне кажется – больная фантазия, очернявшая Васю.

- Нет, не к маме. Мне просто надо отдохнуть, - сказала я и повесила трубку. Подумала немного и внесла номер Васеньки в черный список. Не хочу больше его слышать, а то могу передумать. Ведь во время разговора я решила, что поеду.
Мечты должны сбываться! И моя сбудется.

Лизка вернулась через полтора часа. Я за это время успела трижды просмотреть все наши фото с Васей в своем сторис. И трижды пустить слезу. Фоток было много, но почти на всех Вася старательно прятал лицо. А потом еще ругал меня за то, что я их выкладывала... "Удалить... Удалить... Удалить...". Я смогла. Удалила все фотографии, на которых засветился предатель. И мне даже стало легче.

- Я пришла! - рвздался голос подруги из прихожей. И тут же громко хлопнула входная дверь. Я вышла с кухни. - Значит так, все женские вещи из гардеробов собрала, украшения и косметику тоже, - Лизка пристроила два чемодана в прихожей. Причем один из них был Васин. - Еще на кухне стоял пирог, его я тоже прихватила, - подруга победно достала из сумки завернутый в полотенце пирог и прошла на кухню. - Он так вкусно пах, а твой козел его недостоин.

Да, я так старалась, готовила этот пирог по фирменному маминому рецепту. Хотела любимого порадовать. Слезы опять брызнули из глаз. Лизка посмотрела на меня, покачав головой:

- Хватит сырость разводить! Лучше скажи – ты чего надумала?

Я лишь пожала плечами. А Лизка, развернув полотенце, отрезала кусок пирога, откусила и, жуя, заговорила:

- Тогда поживешь пока у меня. Вторая комната пустует все лето. Смотри, денег за жилье брать с тебя не буду. Но продукты и готовка на тебе – я же не умею готовить, макароны и те в виде каши получаются. Еще по утрам и после работы я злая. Так что не обессудь и под горячую руку не лезь.

Я кивнула. Выбора у меня не было. А жить с Лизкой не самый худший вариант.

- Кобель звонил? - спросила она.

- Звонил.

- Ответила?

- Да.

Лиза резко прекратила жевать, уставилась на меня. Потом громко проглотила и спросила:

- И что?

- Я ему сказала, что уезжаю. Отдохнуть.

Лизка улыбнулась:

- В Италию?

Глава 3

Богдан:

Наконец-то дождавшись свой багаж, я вышел из здания аэропорта и отправился по знакомому маршруту в прокат автомобилей. Симпатичная малышка с профессиональной улыбкой на полненьких губках сказала на итальянском:

- Доброе утро, мы рады вас приветствовать в Avis. С нашими машинами вы проведете время с комфортом.

Я облокотился локтями о стойку и подмигнул администратору:

- Если бы вы составили мне компанию в путешествии, то уверен, оно бы прошло не только комфортно, но и весьма приятно.

Малышка скромно потупила глазки, но призывно облизнула свои очаровательные губки. Ох, таким бы губкам поработать на моем члене. Может, попросить у нее номер телефона, она, кажется, не против провести со мной вечер-другой. Вон как губки облизнула, взгляд смущенный, но стреляет им профессионально, легкий взмах волосами, поправила воротник блузки, открыв пошире декольте.

- Какую машину вы хотите взять? – уже более томным голосом спросила знойная итальянка.

- Я думаю, «Мазератти» подойдет.

- У вас отличный вкус, - теперь добавила в интонацию нотки игривости.

- О, синьорина, вы правы. У меня прекрасный вкус на машины, женщин и вино.

- Синьора, - поправила меня пухлогубая малышка.

Хм… Жаль… Надо тогда оставить сексуальные фантазии в отношении нее. С замужними бабами я не связываюсь, себе дороже. Хватает раскрепощенных, понятливых девочек, не обремененных узами брака. Администратор заметила, что я перестал с ней флиртовать, но профессиональная выдержка не позволила перестать улыбаться.

Я протянул ей водительское удостоверение, и тонкие пальчики застучали по клавиатуре, внося мои данные в компьютер.

Телефонный звонок застал меня, когда я уже получил ключи и устроился в новеньком кожаном салоне. Взглянув на дисплей, сдвинул слайдер в сторону и ответил:

- Да, отец?

- Ты уже прилетел?

- Выезжаю с аэропорта.

- Жду отчет.

И повесил трубку. Заебись! Вот и пообщался с папочкой. Может, он вообще хотел, чтобы я за день все сделал и вернулся выслушивать очередную порцию психологического давления от него и матушки.

«Богдан, тебе пора жениться», «Богдан, она такая хорошая девочка, умная, красивая».

Нет бы, хоть самому дали выбрать, но папа привык, что ему все подчиняются, беспрекословно и безапелляционно. Только просчитался в одном – я унаследовал его характер. Так что наше противостояние продолжается уже полгода. И, видимо, мой старик не собирается уезжать из России, бросив дело на полдороги. Нет уж, этот его проект провалится.

Я люблю Рим, несмотря на то, что в это время года здесь полно туристов, заполнявших кофейни, рестораны, толкавшихся с фотоаппаратами возле каждой достопримечательности или просто красивого места, которых в городе полным-полно. Поэтому я выбирал маленькие отели, хотя их даже так назвать нельзя было, на более тихих улочках.

Это было скорее что-то вроде благоустроенной московской коммуналки: цветочки на балконах, всего пара этажей, приветливый персонал и запах итальянской еды. Такие места – находка для ресторатора, и я любил сам узнавать рецепты у приветливой хозяйки, в семье которой маленькие кулинарные секреты передавались из поколения в поколение. А уж какие алмазы находятся в небольших городах или деревнях!

Похожее жилье можно забронировать через интернет, но именно этот кусок домашнего рая в чужой стране не доступен туристам, только итальянцам. И мне повезло, что я попал сюда по рекомендации коренного итальянца, доброго знакомого, вроде даже дальнего родственника владельцев. А то от шумных пафосных гостиниц за год устаю.

Сейчас я почувствовал, едва зайдя в помещение, запах сливочного соуса с легким ароматом базилика, морепродуктов и свежевыпеченной брускетты с вялеными помидорами.

Со мной поздоровался пожилой мужчина, а я ему улыбнулся и обратился по имени:

- Синьор Пероцци, рад новой встрече.

Он подслеповато прищурился, а потом расплылся в улыбке:

- Богдан, дорогой! – и крикнул куда-то в сторону: - Орнелла! Орнелла!

Из кухни, которая соединяла вход в импровизированную гостиницу и ресторан, выходивший на соседнюю улицу, выскочила синьора Пероцци. Ох, какая милая женщина! Ни грамма косметики, слегка растрепавшиеся под заколкой седые волосы, округлые формы тела – да, мужчины все замечают, даже в женщинах, которые годятся им в матери. Глаза Орнеллы – а она просила называть ее только так – светились озорными огоньками, отчего она выглядела моложе, и даже морщинки, когда она улыбнулась, не добавили возраста. Да уж, а моя мать, сколько ни шляется на ботексы, подтяжки и какие-то там еще бабские процедуры для омоложения, даже близко не подтянулась к тому, чтобы выглядеть так, как Орнелла.

- Богдан! – закинула она полотенце на плечо и раскрыла объятия. Я тут же прижал ее к груди. Вот где можно почувствовать себя как дома, а не в гадюшнике на Новой Риге. От Орнеллы пахло кухней и чуть-чуть лавандой, очень приятно. Выпускать ее из объятий не хотелось, но она сама отстранилась и погладила меня по плечу: - Милый, я только делаю заготовки для кухни, а ты, наверное, голодный. Хочешь, я что-нибудь быстро приготовлю?

- Обо мне ты так не заботишься, - с иронией вклинился синьор Пероцци.

- Маурицио, - уперла Орнелла руки в бока, повернувшись к мужу, - не надо ревновать, я уже от тебя никуда не денусь.

И они оба рассмеялись.

У итальянцев существует термин «аllegro», который можно перевести как «радостно», «весело» и прочими синонимами к этим словам, но перевод все равно не передаст то состояние, которое вкладывают в это определение сами итальянцы. Это что-то вроде русской хандры, тоже хрен переведешь. И семья Пероцци могла служить наглядным примером, чтобы иностранцы понимали, что значит «allegro».

- Богдан, - Орнелла снова переключила свое внимание на меня. – Я отведу тебя в комнату.

- Не стоит, - улыбнулся ей. – Сам знаю дорогу. У тебя и так дел хватает.

Глава 4

Я подняла глаза на неожиданного собеседника. Высокий, подкачанный. Мой Васечка тоже такой. Мой. Васечка. Нет! Уже не мой. Чужой. Оксанкин, например.

Отогнав воспоминания, я качнула головой, продолжая разглядывать незнакомца. Конечно, приятно встретить на чужой земле соотечественника, но... Мне он не понравился. Точнее, меня всегда пугают подобные типы, подобные взгляды. Наглый, заносчивый. Хотя незнакомец безусловно, симпатичный: прямой нос, очерченные скулы, выразитеьные карие глаза, темные густые волосы... Если бы я не услышала его русскую речь, то приняла бы за итальянца. Эх, лучше бы был итальянцем. От них проще отмахнуться. Ведь заводить знакомств в этой поездке я не собиралась.

- Что вы подразумеваете под словосочетанием "настоящая Италия"? - зачем-то спросила я. Вот зачем? Надо было просто уйти, вежливо попрощавшись.

- Не вы, а ты, - сказал он вдруг, а я непонимающе нахмурилась. - Предлагаю не выкать друг другу. А подразумеваю я не туристические маршруты, на которых просто гребут бабки, а прикосновение к настоящей итальянской культуре, еде. Я могу показать такое, что ты никогда не увидишь ни с одним гидом. А если сама здесь впервые, то даже не знаешь, где искать.

- Спасибо, но у меня уже составлена своя программа, - мне было интересно, о чем же он говорит, но мама всегда говорила, что мужчины могут быть изобретательны, обещать золотые горы, лишь бы затащить девушку в постель. А этот парень доверия абсолютно не внушал. Вот зачем ему я, если со своей внешностью он может обаять любую?

- Готов поспорить - моя будет лучше. Италию считаю своей второй родиной. И в ней практически не осталось мест, где я не побывал, - вывел он меня из раздумий и обворожительно улыбнулся.

Я внимательно пригляделась к парню, гадая: кто он? Внешне похож на туриста, во всяком случае, одежда соответствующая: шорты-бермуды и легкая рубашка с коротким рукавом. Золотая цепочка выглядывает из-за ворота, на руке браслет, тоже золотой. Это если судить по цвету металла. А так из чего эти украшения, я точно не знаю. Не разбираюсь. Дорого? Может и так. А может и нет.

- Богдан, - представился вдруг он. Я на автомате ответила:

- Мария.

- Мария, - повторил Богдан, улыбаясь. - Просто, но красиво.

- Спасибо, - кивнула я.

- Маша, - обратился он, а потом задумался. – Нет, как-то не подходит тебе. Давай я буду называть тебя Марусей… Маруся, - снова задумался. – Вот да, точно для тебя.

- Послушайте, - я все-таки продолжила ему выкать, - если хотите найти объект для развлечений, то, увы, - развела руками, - вы сделали неправильный выбор. Мне не нужен курортный роман, так что…

Договорить не смогла, потому что мой собеседник очень задорно рассмеялся.

- Маруся, ты такая смешная, - выдавил он. – Ты думаешь, я трахнуть тебя хочу?

Клянусь, я почувствовала, как начинаю краснеть. Глаза опустились в пол, и даже волосы, кажется, начали менять цвет на алый или розовый. А это всего-то от вроде бы обычного вопроса. Ну что в нем такого? Слово «трахнуть»? Ужасно на самом деле звучит.

- А что смешного? – подняла я глаза.

- Ты так мило краснеешь, - снова улыбнулся той самой улыбкой, которая, наверняка, покорила не одну женщину. – Если бы я хотел тебя поиметь, то придумал бы другую программу, - и снова от его слов я покраснела. – А не предлагал бы тебе встретиться с лучшим итальянским поваром, которого я знаю.

- Поваром? – стеснение отошло на второй план, уступив первенство интересу.

Да, на свете существует всего несколько слов, произнеся которые, человек пробуждает во мне интерес. Слово "повар" как раз одно из них. Тем более сказанное в этой чудесной стране.

- Да, поваром. Который умеет подать еду ресторанного качества с домашним уютом, - черная бровь Богдана изогнулась, а на губах застыла все та же обворожительная улыбка. Еще чуть-чуть, и я ей поверю.

- У меня сейчас дела, и для начала мне нужно вернуться в отель, - соврала я. Хотя нет, не совсем. После посещения этого ресторана хотела прогуляться по Риму, запечатлеть в памяти красоты старого города. В столице я собиралась пробыть не больше четырех дней и при этом пройти максимальное количество шагов по улочкам и площадям. - Но к ужину я, наверное, освобожусь.

- Где ты остановилась?

Я озвучила название отеля. Богдан кивнул, подошел к выходу и галантно открыл мне дверь:

- Прошу. Я провожу.

С сомнением я посмотрела на придерживающего дверь Богдана. Не знаю, то ли все сказанное им плюс море обаяния подействовали, то ли я просто дурочка. Скорее, второе...

Ну а что тут такого, в конце концов? Ну, прогуляюсь я с ним, ну, поужинаю. К чему это обязывает?

И я шагнула к двери.

Мы покинули ресторан и зашагали по каменной плитке небольшой улочки. Мой отель располагался недалеко, в десяти минутах пешой ходьбы. И пока мы шли, Богдан то и дело рассказывал мне истории о зданиях, мимо которых лежал наш путь. И, признаться честно, рассказывал очень интересно. Идти и слушать Богдана хотелось бесконечно. Приятный голос, манеры, движения. И да, улыбка... Этот брюнет, действительно, много знает о стране, которую назвал своей второй родиной. А еще он умеет расположить к себе за максимально короткий срок.

И когда мы дошли до моего отеля, мне даже стало немного грустно.

- Я зайду за тобой в шесть, - произнес Богдан, взял меня за руку и оставил на ладони легкий и нежный след от своих губ. Я кивнула:

- Хорошо. И спасибо.

Богдан игриво мне подмигнул и, развернувшись, пошел обратно. А я потянула на себя тяжелую дверь и вошла в отель.

Уже в своем номере задумалась. Эффект очарования этим типом слегка отпустил. И на смену этому эффекту пришли метания.

Может, все-таки не стоит идти на этот ужин?
Как-то странно… Зачем ему приглашать случайно встреченную соотечественницу к лучшему итальянскому повару, которого он знает? Может, трусливо сбежать из отеля около шести? Или вежливо отказаться?

Глава 5

Богдан:

Вот какой черт дернул пригласить ее к Орнелле? Баб я туда никогда не таскал, тем более на ужин. Неужели ее грустные глаза возымели такой эффект? Захотелось развеселить девчонку?

Какое, блядь, благородство! Еще и так несвойственное мне. Старею, что ли?

Я вернулся в дом Пероцци, чтобы переодеться. Еще нужно наведаться в отцовский пафосный ресторан, а если там появлюсь в шортах, то управляющего потом придется неделю корвалолом отпаивать и мерить давление каждые полчаса. А еще отец будет полчаса орать в трубку, что я не держу марку.

- Богдан! – догнал меня крик Орнеллы уже у лестницы.

Я обернулся. Все то же полотенце на плече, выбившаяся прядь волос и запах еды, принесенный из кухни.

- Орнелла, я как раз хотел к тебе зайти перед уходом.

- Милый, пойдем пообедаем.

Вот вечно ей хочется меня накормить.

- Я пообедал с Игнацио, - она демонстративно обиженно засопела, дав понять, как относится к тому, что я предпочел другого повара. – Орнелла, ты не против, что я пригласил девушку на ужин.

Выражение обиды сменила хитрая улыбка, а взгляд стал вопросительным.

- Девушку? Приглашай, конечно. Только очень это странно, - забормотала она.

- Что именно?

- Раньше ты никогда не приглашал к нам друзей. Наверное, это очень красивая девушка.

- Обычная, - пожал я плечами.

Орнелла, продолжая хитро улыбаться, покивала головой, как будто говорила мне: «Ну-ну…»

- Тогда до вечера, - махнула рукой, снова полетев в сторону кухни.

- До вечера, - отозвался ей вслед и поднялся на второй этаж.

Черный костюм, белоснежная рубашка, платиновые запонки. Подумал немного и все-таки нацепил золотой «Ролекс». Ну просто акула бизнеса! Может, еще галстук надеть? Нет, так лучше. Дресс-код, считай, пройден.

Я покинул ставший мне таким уже родным дом. Махнул рукой на прощанье Орнелле, наблюдавшей за мной в окно и загрузился в припаркованную «Мазератти». Не спеша покатил в сторону ресторана отца. Да, начальство, а так же его представитель не опаздывают, начальство задерживается.

Только я припарковался и подошел к входу, как двери ресторана широко раскрылись. Меня уже ждали.

- Добрый день, синьор Брайер, - улыбнувшись не только зубами, но и деснами, поздоровался встретивший меня Бризони. - Рады вас видеть.

Я удостоил управляющего лишь кивком и зашел внутрь.

Такие ненавистные мне стеклянные потолки и позолота тут же надавили грузом вычурности. Вот раздражают они меня и все. Хоть и видно, что все тут дорого-богато, но это уже прошлый век. Однако именно за ним и приходят сюда гости. Стабильность – признак мастерства.

- Кофе, синьор Брайер? - пропел над ухом приятный женский голосок. Я резко остановился и обернулся.

- Летиция, - узнал я знойную брюнеточку, которая трудится у отца в этом ресторане уже лет шесть. - Прекрасно выглядишь.

- Спасибо, синьор Брайер, - она метнула в меня искры своих темных глаз. - Вам... Как обычно? Кофе, горячий, со сливками? - тут Летиция кокетливо облизнула губы, словно напоминая, что она умеет творить и вытворять этими самыми губками. И я вспомнил. Не только шикарный итальянский минет от Летиции, но и пенку над губой русской Маруси. Такие похожие жесты. Такие похожие реакции моего организма. Но посыл у жестов разный. И я даже не понял, что меня сейчас больше завело.

- Да, как обычно, - ответил я и, сунув руки в карманы, направился в кабинет.

Бризони уже знает, что беспокоить меня не стоит. Поэтому и не бежит за мной, предпочитая дождаться приглашения. А также он знает, что только Летиции разрешается беспокоить меня за работой.

Она постучала минут через пять и вошла в кабинет с чашкой кофе. Поставила чашку на переговорный стол и изящной кошачьей походкой поспешила ко мне.

- Богдан! Я так скучала, - сказала она, на ходу снимая фартук официантки.

- У меня мало времени, - предупредил я сразу и отодвинулся на стуле от стола, намекая тем самым, чего именно сейчас хочу. Летиция кивнула, ее черные локоны запружинили в воздухе, и тут же девушка опустилась передо мной на колени. А я, полностью расслабившись, разрешил ей сделать все самой: расстегнуть ремень, ширинку, приспустить брюки и боксеры. Как только член покинул тесный плен, Летиция провела по нему языком вдоль и, так мило причмокивая, начала посасывать головку. Волна нарастающего удовольствия накрыла меня, я схватил девушку за волосы, разрушая пальцами незамысловатую прическу, и намотал пряди на руку. Тянул их то вверх, то вниз, подстраивая движения рта девушки под свои желания. Летиция уже не посасывала, она буквально заглатывала член, при этом лаская его во рту языком... Ммм... Какая способная итальяночка.

В голове уже начало мутнеть, тело плохо слушалось, но я продолжал тянуть официантку за волосы, и в какой-то момент вспомнил, как моя новая знакомая с грустными глазами убирала языком пенку с губы. Далась мне эта пенка! И это воспоминание сыграло с моим телом удивительную штуку – я почувствовал, что вот-вот кончу, хотя раньше мог мучить эту итальянку намного дольше…

Отлично! На сегодня можно никого не искать, только если Маруся не пригласит меня в свой номер.

Размечтался, блядь! Таким девочкам нужна романтика, цветы, ухаживания, походы в кино. Я прямо дернул плечами от подобной перспективы. Брррр! Я даже сопливым подростком такой херней не страдал.

Можно было всю ночь сегодня кувыркаться с Летицией – ох, что она вытворяет в постели, да и не только в постели – но я уже пригласил грустные глаза на ужин к Орнелле. А слов я на ветер не бросаю.

В пять встал из-за рабочего стола Бризони, отправив отцу на почту несколько документов. Пусть полюбуется, что я работаю, а не просто сбежал от его нравоучений.

Принесенный Летицией кофе так и стоял на столе, уже остывший. Я принюхался и сделал глоток. Фу, ну и параша! Хотел попросить свежий, но понял, что не успею его выпить.

- Синьор Брайер, вы уже закончили? – подлетел ко мне управляющий. – Всем остались довольны?

Глава 6

Богдан:

Может, ей не нравятся мужчины в костюмах?

- Маруся! – крикнул я с улыбкой и махнул рукой.

Она как-то неуверенно потопталась на месте, а потом пошла навстречу. Представляю, какие мысли бродили в ее хорошенькой светлой головке. Днем перед ней был обычный парень, а сейчас, прислонившись к дорогущей тачке, стоял мужчина в одежде, стоимость которой превышала полугодовую зарплату среднестатистического москвича.

- Добрый вечер, - сказала Маруся и, кажется, уже готовилась сослаться на какие-нибудь срочные дела, но я не дал.

Шагнул и взял ее за руку. Она растерялась и не успела среагировать.

- Отлично выглядишь, - произнес я, улыбаясь, и внимательно оглядел ее наряд: длинное платье на тонких бретельках, легкое, даже невесомое, с принтом в мелкий цветочек. Стильно. Но, судя по всему, ее платье не из брендового бутика. Как говорит моя матушка, предпочитающая дизайнерскую одежду: ширпотреб.

Что ж, Маша не искушена деньгами и, скорее всего, относится к тем, кого не зацепить толстым кошельком и пафосной атрибутикой. Этой девочке нужны романтичные жесты и поступки.

- Вы тоже, - малышка упорно продолжала мне выкать. А также меня рассматривать. Мой костюм ее явно смущал. Наверное, мой образ смазался, и теперь Маша негодует, кто именно перед ней.

- Не успел переодеться после деловой встречи, - я почти не соврал. Однако дальше собирался делать именно это – врать... Не, не подходящее слово, я буду недоговаривать. Не приукрашивать, а преуменьшать. - Человек, на которого я работаю, терпеть не может простоту. У него все с шиком и размахом. Все сотрудники в костюмах. В жару это дико неудобно, - я улыбнулся, проследил за взглядом Маруси, который сейчас с интересом смотрел на «Мазератти». - Даже машину мне рабочую выбирал он. И грех этим не воспользоваться. Прокатимся с ветерком?

Рука девушки, которую я так и продолжал держать, дрогнула, и хрупкие пальчики обхватили мою ладонь. Я галантно открыл Марусе дверь автомобиля и помог сесть. Затем обошел машину, устроившись за рулем, газанул и резко стартанул с места.

Открытые окна, теплый ветер, развевающий пшеничные локоны моей спутницы, и улыбка. Ей явно нравилась эта поездка на высокой скорости, да еще в такой тачке. Маруся пыталась убрать локоны с лица. Тщетно. Ветер играл с ними. Я засмотрелся. Мне всегда больше нравились блондинки, причем вот такие, не выбеленные, а натуральные... Но вот чем меня зацепила эта малышка? Причем настолько, что я отказался от секса со знойной Летицией, ограничившись минетом... Маруся – простушка, скромница. Так забавно краснеющая и смущающаяся. А я азартен.

Всегда интересно добиться ту, которая этому сопротивляется. И ту, которой в моем списке еще не было.

- А чем вы занимаетесь? - спросила вдруг Маруся.

- Марусь, ну давай уже на «ты», сколько можно? Мы с тобой почти ровесники, к чему это? - как можно ласковей произнес я и послал девушке свою самую наимилейшую улыбку. Маруся неуверенно, но кивнула:

- Чем ты занимаешься?

- Ты про работу? - она опять кивнула. Я, сделав резкий поворот руля, задумался на секунду и ответил: - Я региональный менеджер в сети ресторанов европейской кухни, вот мне досталась Италия. А заодно у нашего владельца здесь несколько виноградников. Хорошее вложение, кстати, - и, по сути, не соврал, не считая, что умолчал о том, что здесь есть еще часть ресторанов и виноградников, которые я наживал сам, кровью и потом, так сказать. Ведь в эту "командировку" меня отправил отец – точнее, я сам напросился – с целью исполнения обязанностей, подходящих для подобной должности.

Маруся после моего ответа задумчиво уставилась в окно. Причем смотрела она на дом семьи Пероцци, к которому мы приближались.

Орнелла как заправский экстрасенс выскочила из кухни, едва мы переступили порог. Моя спутница глубоко вдохнула – за хозяйкой из кухни вылетели такие запахи, что голова закружилась.

- Богдан, милый. Ждала вас чуть позже. Маурицио только начал расставлять приборы, а я все еще у плиты.

- Ничего, - улыбнулся ей, мы поможем. Правда? – повернулся к Марусе и увидел ничего не понимавшие глаза. Черт! Я продолжал по привычке говорить на итальянском. – Ты совсем не знаешь итальянский? – она печально покачала головой. – Ничего, на сегодня буду вашим переводчиком. Это синьора Орнелла Пероцци, тот самый повар, о котором я тебе рассказывал. После сегодняшнего ужина сама в этом убедишься.

- Что ты там про меня рассказываешь? – упер этот гениальный кулинар руки в бока, видимо, услышав свое имя в русской речи.

- Какая ты чудесная, - улыбнулся Орнелле.

Она пригрозила мне пальцем и сказала:

- Ох, донжуан.

Маруся вскинула брови – тоже разобрала последнее слово.

- Она так шутит, - пояснил я и представил уже на итальянском: - Это Мару… - нет, все-таки не стоит ломать язык чете Пероцци целый вечер. – Мария.

- Мария! Какое чудесное имя.

- Я переоденусь и вернусь, потерпишь Орнеллу пять минут?

Маруся кивнула, и они скрылись за дверью кухни.
Зайдя в комнату, быстро сбросил вещи, оставив их прямо на полу. Буквально минутный душ, и я схватил первое попавшееся из чемодана. Футболку уже натягивал, спускаясь по лестнице.

Интересно, она еще не сбежала? Если нет, то, наверное, сидит тихонько в стороне и хлопает своими большими печальными глазами. Надеюсь, сегодняшний вечер запомнится ей надолго.

Но, если честно, я охренел от увиденного, застыв на пороге кухни. Маруся в красном переднике что-то бурно обсуждала с Орнеллой возле плиты. Да-да, именно обсуждала. Пусть жестами, но, кажется, они прекрасно понимали друг друга.

Вот Маруся сводит рядом указательный и большой пальцы, согнув к ладони все остальные, и оставляет между ними узенькую щель, а потом начинает показывать на какую-то баночку с приправой.

Явно хочет сказать: «Чуть-чуть добавить вот этого». Орнелла начинает неистово махать руками.
Это, наверное, значит: «Ни в коем случае».

Глава 7

Я его поцеловала? Да? Пусть не в губы, пусть в щеку, и едва прикасаясь губами... Но поцеловала! Никогда я такое себе не позволяла с малознакомым мужчиной. Хотя этот малознакомый Богдан за один день сделал меня такой счастливой, какой я не была за время наших отношений с Васечкой. Богдан буквально нащупал мою самую уязвимую точку - страсть к итальянской кухне... Как тут не потерять голову, когда вокруг такие запахи, такая атмосфера и такие люди!

Орнелла мне безумно понравилась. Милейшая женщина и такая красивая. Да, уже не молодая, но сумевшая сохранить молодость в глазах, в жестах и в улыбке. Вот есть люди, которые стареют правильно и красиво, с шармом и изяществом. Я не знаю итальянский, Орнелла плохо говорит по-английски, но мы нашли общий язык. Кулинарно-эстетический.

Я счастлива оказаться здесь! Я восхищена от всего происходящего!

И спасибо за это Богдану. А поцелуй всего лишь как знак моей благодарности.

Я убрала руки от лица и посмотрела в черные глаза мужчины. Богдан тоже смотрел на меня. С какой-то странной полуулыбкой. Интересно, о чем он сейчас думает, так внимательно изучая мое лицо? И тут вновь смущение взяло верх над восхищением. Я опять почувствовала, что покраснела.

- Не стоит извиняться и так смущаться, Маруся, - сказал он и легким движением руки убрал прядь волос с моего плеча. - Знаешь, ты очень красивая. Особенно сейчас.

Очередная волна смущения. Щеки буквально запылали, а ладони резко вспотели.

Здесь из кухни вышла Орнелла с подносом в руках, произнесла что-то на итальянском и поспешила к мужу.

- Нас приглашают за стол, - объяснил мне Богдан и, взяв за руку, проводил к столу.

Мы сели. Я рядом с Богданом напротив четы Пероцци. Орнелла заботливо раскладывала еду по тарелкам, поглядывая на меня с улыбкой. Я было вызвалась ей помочь, но меня весьма понятным жестом попросили не беспокоиться.

Угощения так пахли! Их запахи смешивались, создавая утонченный аромат. Мне безумно хотелось приступить к еде, хоть я уже и знала, что это фантастически вкусно. Орнелла позволила мне на кухне снять пробу.

Синьор Пероцци что-то громко сказал Богдану. Я попыталась разобрать хоть слово, но он говорил так быстро, что я вряд ли смогла бы понять, даже если бы хоть чуточку знала язык. Богдан ответил ему, тоже на итальянском. Потом резко поднялся и, сказав мне по-русски:

- Я на секунду, - вышел из-за стола.

Вернулся к нам быстро, держа в руках бутылку красного вина. Ее он протянул мужу Орнеллы. Синьор Пероцци принялся откупоривать бутылку, а Богдан заговорил:

- Это молодое вино с виноградников, на владельца которых я работаю. Маурицио посчитал, что оно идеально подойдет к нашему ужину. И, поверь мне, Маурицио знает толк в вине.

Я решилась поверить. И совсем не сопротивлялась, когда в бокал, стоявший рядом с моей тарелкой, полилась бордовая жидкость.

Когда вином наполнились все бокалы, мужчины поднялись с мест. Синьор Пероцци произнес тост, который Богдан тут же перевел. Мы чокнулись и пригубили вино.

Вкусное, полусухое, немного терпкое, но с таким приятным фруктовым послевкусием. Я проглотила маленький глоток, но тут же сделала второй, побольше. Напиток пился легко, словно виноградный компот. Да, такого вина я еще не пробовала.

Богдан наблюдал за мной, слегка наклонив голову. Осушил половину бокала и вдруг предложил:

- Кстати, не хочешь съездить на виноградник? Хозяин разрешает экскурсии, с дегустацией.

- Я не думаю, что это будет уместно, - я качнула головой, а потом все таки поинтересовалась: - Виноградник недалеко?

- Возле Неаполя, но на машине мы туда быстро доберемся.

Доводилась мне слышать о тех сортах винограда, которые растут на вулканической почве. Уникальный вкус. А еще рядом Сорренто… Только подумала об этом полуострове и как будто ощутила свежий запах апельсинов.

Стоп!

- Я через пару дней уезжаю из Рима, - сообщила я, повертев бокал в руках. - Только не на юг, а на север. Во Флоренцию.

- Предлагаю выпить кофе с десертом, - поднялась Орнелла. – Я приготовила чудесные канноло, осталось их начинить лимонной рикоттой. Маурицио, не сиди, помоги мне!

Богдан переводил мне все сказанное. Даже последние слова сказал по-русски на автомате.

Едва Пероцци удалились, он сел вполоборота, положив одну руку на спинку моего стула. Стало неловко. Я вертела бокал в руках, чтобы хоть чем-то их занять, и смотрела на темную жидкость.

- Марусь, - пальцы Богдана прикоснулись к плечу, заставив меня вздрогнуть, - поехали в Неаполь. Тебе дополнительная экскурсия и мне веселее.

Я залпом опрокинула в себя остатки ароматного напитка и, сама не зная почему, ответила:

- Поехали, только через два дня мне надо быть в Риме.

- Будем, - согласно кивнул Богдан.

Синьор Пероцци вынес блюдо с ароматными трубочками из хрустящего теста, а Орнелла – поднос с чашками. Я тут же не выдержала и схватила одну канноло. Волшебно… Тесто великолепно, а рикотта с освежающим привкусом лимона просто таяла во рту.

Краем глаза заметила, что Богдан с улыбкой смотрит на меня, и одними глазами спросила: «Что?»

Он ничего не ответил, только протянул руку к моим губам, снял большим пальцем с них начинку десерта и тут же отправил себе в рот, заметив:

- Вкусно.

Сказать, что я смутилась, – это не сказать ничего. Быстро схватила салфетку, чувствуя, как начинаю краснеть. В очередной раз рядом с этим мужчиной... Вот как так? Вроде и вина выпила, а смущение все равно так очевидно касается моего лица.

Орнелла понимающе улыбнулась, чем еще больше вогнала меня в краску, а Богдан вел себя так, как будто ничего и не произошло. Как будто не он только что слизывал сыр, снятый с моих губ.

Глава 8

Несмотря на то, что к наивкуснейшему десерту был подан кофе, к нему мы даже не притронулись. Продолжали пить вино, которое всем с обворожительной улыбкой подливал Богдан. Столько я не пила не то что давно, а вообще никогда не пила. Однако голова была светлая, мысли ясные, наверное, потому что вино молодое и не такое крепкое.

Синьор Пероцци принялся рассказывать забавные истории, Богдан их переводил, стараясь интонационно передать эмоции рассказчика. Атмосфера за столом становилась чуть ли не семейной. Такого я не чувствовала давно. Пожалуй, только рядом с мамой и тетей Зоей, маминой подругой детства, когда мы по вечерам собирались у нас дома попить чай со свежими пирожками, могла почувствовать значение слов «семейная идиллия». Я лишний раз убеждалась, что везде, в любом уголке мира, можно встретить хороших и душевных людей. Мне-то уж точно встретились именно такие.

Только вот Богдан относился к ним не на все сто процентов. Меня продолжало что-то в нем беспокоить. Его взгляды порой становились такими... Такими... Провокационными, что ли. Я раз десять, встречаясь с ним глазами, уже пожалела, что согласилась поехать с ним на виноградники... Но стоило ему только улыбнуться, я отпускала подобные мысли. Богдан едет по работе, ему, наверное, скучно, вот он и предложил мне составит ему компанию.

За окном уже начало темнеть. Первой это заметила Орнелла. Она явно нехотя сказала, что уже поздно. Слова, как и прежде, перевел Богдан, а эмоции поняла я сама.

Как говорится, пора и честь знать. Богдан поднялся с места и протянул мне руку. Я сначала от нее отказалась, но, встав со стула, поняла, что легкий вкус вина оказался обманчивым – ноги подкосились и я схватила руку Богдана. Мужчина, догадавшись о причинах моей неустойчивости, усмехнулся, но промолчал. Я, едва переступая ногами, вышла из-за стола. Мысленно прокляла свои туфли, а точнее их каблуки, и аккуратно пошла к выходу, придерживаясь за заботливо предложенный локоть Богдана.

Чета Пероцци провожала нас до дверей. Уже на выходе Орнелла обняла меня и ласково что-то сказала.

- Орнелла рада с тобой познакомиться, - перевел Богдан. - Она слышала, что русские девушки одни из самых красивых в мире. Сегодня она в этом убедилась... И еще Орнелла всегда будет рада видеть тебя у себя в гостях.

- Переведи, что я тоже рада познакомиться с такими замечательными людьми. И спасибо большое за такой теплый семейный ужин, - вот теперь и язык начал немного заплетаться. Богдан, опять усмехнувшись, перевел хозяевам мои слова.

Орнелла заулыбалась, поцеловала меня на прощание в щечку, и мы покинули дом гостеприимных итальянцев.

На улице Богдан проводил меня до своей машины, марку которой я так и не узнала. Впрочем, я плохо разбираюсь в марках автомобиля. Точно знаю "БМВ" – на такой машине ездит Васенька.

Васенька... Вот зачем я про него вспомнила? И вообще периодически вспоминаю? Он мое прошлое, которое я должна оставить и забыть.

Но это очень сложно.

- Богдан, - оперлась о капот машины, - ты же не сядешь за руль?

Он оставил водительскую дверь открытой и, найдя что-то в салоне, ответил:

- Я же все-таки турист. Надо документы взять, - вышел и из авто, улыбаясь. Но, увидев меня, уже почти качавшуюся на каблуках, спросил: – Маруся, может, на такси?

Я отлепилась от капота и тут же покачнулась.

- Каблуки. Это все каблуки, - сказала тихо и с разворотом на сто восемьдесят градусов снова оперлась на машину.

Это были руки… Я ощутила подушечки пальцев на своей щиколотке, когда Богдан расстегивал босоножки. Но расстегивал так – я даже не могу сказать как. Его рука нежно – или мне показалось – прошла по щиколотке. Я почти расслабилась и отдалась в его власть, как он потянул резко за ремешок обуви, сделав больно. Но руки мои не могли все равно отлепиться от капота, поэтому по инерции я просто изогнулась в весьма недвусмысленной позе.

- Что ты делаешь? – прошептала, но Богдан услышал.

- Всего лишь снимаю твои босоножки, - невозмутимо ответил он.

Одна моя нога уже стояла на теплой брусчатке, а вторая все еще готовилась освободиться. Но никто не спешил. Опять руки… Только теперь эти руки поднимались выше положенного. Я почувствовала едва ощутимое касание к внутренней стороне бедра и…

Что это? Какая-то непонятная волна разлилась по телу, сосредоточившись через пару секунд внизу живота. Эм… Может, у меня критические дни? Хотя еще рано. Тогда что это? Это скручивало, связывало, было больно, но приятной болью. Такой тянущей и волнующей, как будто в предвкушении. Только в предвкушении чего? Мне с Васечкой и в постели было сложно такое испытать, а тут просто прикосновение. Нет, это вино.

Я где-то читала, что алкоголь способствует выработке какого-то там гормона. Или это было не вино? Но было что-то…

Чувствуя теперь, как он дотронулся до икры… Языком?! Нет, это определенно были не ладони, я даже ощутила, как дуновение ветра холодит кожу на месте его прикосновения.

- Богдан? – я обернулась, собираясь поставить его на место.

- Что? – его невозмутимый вид так и говорил о том, что он просто хотел помочь девушке справиться с обувью.

Вторая нога тут же тоже оказалась на брусчатке. Я оттолкнулась от капота и приняла полностью вертикальное положение. Сделала шаг, другой. Да, без обуви определенно лучше.

- Спасибо, - тихо, почти шепотом, сказала я Богдану. Сама не понимая, за что именно благодарю – за то, что он избавил меня от каблуков, или за эти... Ощущения?

Так! Надо держать себя в руках! Я трезвая. И мне срочно нужно в отель.

Я посмотрела на своего спутника. И в этот момент он облизнулся. Или показалось?

- Идем? - спросил он и взял меня под руку. Мои босоножки Богдан держал в другой руке.

- Идем, - кивнула я и позволила Богдану вести меня в нужном направлении.

Глава 9

Идти босиком по брусчатке - плохая идея. Ступням было больно наступать на стык старых камней. Однако я, понимая, что в босонажках вряд ли далеко дойду, решила, что из двух зол выбрала правильное, то есть наименьшее.

Богдан шел рядом, продолжая меня придерживать. Но теперь его рука держала не мой локоть, она каким-то образом оказалась на талии... И он, кстати, шел молча, наверное, понимал, что вести разговоры я сейчас просто не способна... Н-да, все-таки не стоило выпивать в малоизвестной компании. Даже пара бокалов сыграла со мной злую шутку.

А что, если сейчас мой провожающий свернет в ближайший переулок и воспользуется моим состоянием? Боже, что за бред лезет в мою непривыкшую к алкоголю голову?

Я покосилась на Богдана, думая про себя: может? Или не может? Воспользуется? Или не воспользуется? Вот такая ромашка мучила меня до самого отеля.

"Не воспользовался", - констатировала я мысленно и улыбнулась. Кажется, об изнасиловании думал только один человек. И это я.

Богдан отпустил меня, протянул мои босоножки. Я собиралась уже распрощаться с мужчиной, перед этим сказав ему сотни слов благодарности... Но тут Богдан толкнул дверь, пропуская меня вперед. Я зашла, оглядываясь, Богдан зашел за мной следом.
Что это? Он собрался проводить меня до номера, а там и до... постели? Нет, на такое я не согласна. Черт! Вот опять…

- Спасибо за прекрасный вечер, - резко остановившись в холе, сказала я. Сказала, не запинаясь. Четко и громко.

- И тебе спасибо, - кивнул Богдан. - Прекрасным этот вечер сделала ты.

Он взял меня за руку, слегка наклонился и прикоснулся губами к ладони. И я вдруг вспомнила свои ощущения, когда Богдан снимал с меня обувь. Жар ударил в лицо, чувственная волна пробежалась по телу и скрутилась тугим узлом в районе груди. Сердце тут же бешено застучало.

Богдан посмотрел на меня со своей фирменной улыбкой, отпустил ладонь. Затем провел рукой по плечу, убирая прядь волос.

- Я заеду за тобой завтра, часиков в десять.

Молчаливый кивок, и он развернулся, отпуская мою руку как будто в замедленной съемке. Как в лучших мелодрамах, а уж их я пересмотрела великое множество.

Это все Италия виновата. Я бы никогда не позволила себе идти с малознакомым парнем неизвестно куда, а потом еще и согласиться ехать в другой город в чужой стране. Но Богдан казался милым, хоть иногда за его взглядом и улыбкой проскальзывало что-то такое… Жесткое, предвкушающее, хитрое. Или мне это просто казалось? Наверное, после предательства Васеньки я долго не смогу доверять мужчинам, искать подвох в каждом слове, взгляде, жесте…

Жест. Я вспомнила прикосновение Богдана к своей ноге, и от одной только мысли снова почувствовала что-то приятно ноющее в животе. Да ну, это алкоголь, он действует на нервную систему. Верить в то, что парень, с которым я познакомилась меньше суток назад, может оказывать такое воздействие на мое тело, было трудно. Для этого же нужна эмоциональная связь, а она формируется долго. Как было у нас с Васей.

А было ли?

Я прямо в платье завалилась на кровать с мыслью:

«Утром будет стыдно».

Богдан:

Я не спеша возвращался к дому Пероцци. Интересно, Маруся завтра будет краснеть и мяться? Или вообще смоется из отеля с первыми лучами солнца? Я достал из кармана телефон и позвонил Антонио, который не первый год занимался виноградником недалеко от Неаполя вместе со своей семьей.

Голос, слишком молодой для шестидесятилетнего мужчины, ответил почти сразу:

- Богдан, добрый вечер.

- Добрый вечер, Антонио. Как наши дела на плантации?

Он говорил всегда по существу, поэтому отчет не занимал более пяти минут. Конечно, при условии, что никаких эксцессов не было на моем винограднике. А они бывали крайне редко и по не зависевшим от Антонио причинам.

- Богдан, вы в Италии? – закончил он свой монолог вопросом.

- Да. Завтра приеду. Я сейчас в Риме, так что к обеду буду у вас. И у меня есть небольшая просьба.

- Просьба? - удивился Антонио. – Конечно! Что-то подготовить? Составить отчеты? Отправить партию вина?

- Нет-нет, - остановил я его. – Завтра я приеду не один. И предупредите всех, кто обитает на территории виноградника, что моя спутница ни в коем случае не должна узнать, в чьей собственности находится земля. Я просто менеджер, поняли?

- Конечно, Богдан. Я вас понял. До завтра.

- До завтра.

Вот уж где совсем не любопытный человек, но так и должно быть. Босс сказал – Антонио сделал. Я уважал его, восхищался его любовью к делу и знал, что он был алмазом в виноградарстве. А одна его фишка с приготовлением вина стала нашей коммерческой тайной, и сколько Антонио не пытались переманить, он остался верен мне. Но наши отношения, хоть и были довольно теплыми, не переходили из разряда «начальник-подчиненный» во что-то более дружественное, как с семьей Пероцци.

И я не хотел, чтобы завтра это увидела Маруся. А семья Антонио, у которого бабка была русской дворянкой, осевшей в Италии после революции, знала язык вполне сносно, так что рисковать не стоит.

Орнелла, будто снова почувствовав мое появление, вышла уже из комнаты в халате, спросив:

- Марию до отеля проводил?

- Конечно, - кивнул я.

- Хорошая девочка, - заметила Орнелла.

Я достал ключ и устало потер глаза:

- Спасибо за вечер. Завтра я рано уезжаю, но еще вернусь.

- А куда ты от нас денешься? И Марию приводи.

Я опять кивнул, не желая врать на словах. У меня на эту малышку планы, осуществив которые, вряд ли снова приведу ее сюда. А жаль, они с Орнеллой понравились друг другу.

Но… Так бывало всегда – люди расходятся. Разойдемся и мы через пару дней. Обычные римские каникулы, так делают многие. А я делал не один раз, и каждый раз со вкусом.

Нельзя же разочаровывать женщину – Италию должны помнить во всей ее красе.

Утро пришло неожиданно. Не знаю, почему я проснулся раньше будильника на целых полчаса. И проснулся бодрым, готовым к подвигам и свершениям.

Глава 10

Я думала, что будет хуже, но утром только побаливала голова. Думаю, у привыкшего человека и того бы не было. Но я пила редко, поэтому похмелье дало о себе знать. А еще…

- Твою мать, - сказала громко и тут же ударила себя по губам.

Один раз выпила, потом же матом начала крыть, едва не поехала крышей от случайных прикосновений СЛУЧАЙНОГО парня. Что за черт?

Душ немного собрал в кучу разрозненные мысли, а мой любимый латте со свежей чиабаттой с ломтиками моцареллы окончательно вернули меня к привычному состоянию. Но вот встреча с Богданом пугала.

Я посмотрела на часы. Без двадцати десять. Может, он все-таки вчера предложил, не ожидая от меня положительного ответа?

Но все же я поднялась обратно в номер и собрала сумку. На день вещей должно хватить. Вот только я не знала, хочу ехать с ним или нет.

Зачем согласилась? Может, спуститься, отказаться и сослаться на выпитое вино?

А как же виноградная плантация, Неаполь? Когда я еще смогу это увидеть?

В общем, я уже стояла в прихожей с сумкой наперевес, держась за ручку двери. Еще раз посмотрела на часы - ровно десять. Быстро, чтобы не передумать, открыла дверь и вышла в холл.

Богдана я заметила сразу, через окно у стойки ресепшена. Мужчина, припарковавшись у входа, стоял у машины, прислонившись к двери, и поглядывал то на вход, то на часы.

На нем снова были шорты и рубашка с коротким рукавом. Верхние пуговицы расстегнуты, участок выглядывающей загорелой кожи так красиво сочетался с белизной рубашки... На этом мужчине отлично смотрится любая одежда, причем она кардинально меняет образ. Вот сегодня - турист. В костюме - местный аристократ.

- Привет, - широко улыбаясь и снимая солнечные очки, поздоровался Богдан, когда я только показалась в проеме открытой двери.

- Привет, - отозвалась я, тоже улыбнувшись.

- Как самочувствие?

- Нормально, - ответила я и хотела нахмуриться, уловив в его вопросе ехидные нотки... Ладно, он имеет право на ехидство. Это же я вчера шла по Риму босиком.

- Готова?

- Да, - кивнула я. Богдан шагнул ко мне и забрал из моих рук сумку. Открыл багажник, убрал в него вещи, а потом по-джентельменски помог мне устроиться в салоне автомобиля. И сел сам.

- Ну что, Маруся, едем на дегустацию? - поинтересовался он и, надев очки, завел мотор. Я повернулась к Богдану и робко спросила:

- А может, без нее обойдемся, просто посмотрим?

- Это кощунство и неуважение к хозяину, - хмыкнул мой водитель. - Там все приготовили. Ждут важных гостей. Обещаю тебе незабываемый вечер и ночь.

- Ночь? - пискнула я и, клянусь, готова была уже открыть дверь машины и выскочить из нее на полном ходу.

- Да, ночь, - ответил Богдан невозмутимым голосом. - Я же не сяду за руль после дегустации... Ты против, Марусь? Или боишься чего?

Он повернулся ко мне с улыбкой. Жаль, через темное стекло солнечных очков нельзя разглядеть его глаз.

Вот как так? Про ночевку вчера ничего сказано не было. Я-то думала, что к вечеру мы уже вернемся. А оказывается... Богдан все это специально спланировал, чтобы провести ночь со мной? Эх, мама, как всегда, была права. Мужчинам от нас нужно только одно.

Ну нет! Не хочется думать о Богдане плохо. За эти сутки, что мы знакомы, он сделал для меня только хорошее, и ничего плохого. Хотя мог бы. Вот вчера, например.

А что, собственно, ему помешает сделать это плохое сегодня?

- Ничего я не боюсь, - ответила я. Но ответила так, что было понятно обратное и мне, и Богдану. Он даже хохотнул, правда, пытаясь сделать это тихо. Я не сказала бы, что боялась, больше не доверяла.

- Не переживай, малышка. Тебе действительно нечего бояться.

Малышка? Он назвал меня малышкой? Ко мне все всегда обращались только по имени. Даже Васенька не позволял себе никаких там котят, рыбок, зайчиков и прочей фауны... А тут малышка! Да почему малышка-то? Я кажусь ему маленькой? Внешне? Или по поведению?

Я уставилась на Богдана.

- Можешь не называть меня так? - аккуратно попросила я.

- Как?

- Малышкой.

Богдан усмехнулся, крутанул рулем на очередном повороте и поинтересовался:

- Тебе не нравится?

- У меня есть имя, - ответила я на выдохе. - Зови лучше как раньше, Марусей. Я привыкла.

Богдан бездумно кивнул, а потом с удивлением предположил:

- Я не один такой, кто называл тебя Марусей?

- Меня почему-то всю жизнь все зовут именно так, - с грустью ответила я. И вдруг задумалась.

А ведь правда, меня все с детства кличут исключительно Марусей. И мама, и Васенька так звал, и Лизка... Даже новые знакомые начинают называть так, хотя я всегда представляюсь Марией. Вот почему интересно? Почему не Маша, не Машенька, не Машка, в конце концов?

- Расслабься, Марусь, а то губы поджала, брови нахмурила, - усмехнулся Богдан. – О чем задумалась? Я не собираюсь тебя продавать в сексуальное рабство или на органы, просто хочу показать Италию.

- Почему? – вырвалось у меня.

Ну а что? Вполне закономерный вопрос. Почему он собрался показывать страну почти незнакомому человеку, если у него здесь должно быть много знакомых и друзей.

- Я не преследую какие-то определенные цели, если ты это имеешь в виду, - он говорил ровно, но я почему-то все равно почувствовала себя виноватой. – Ты интересная и нравишься мне.

Мои щеки начали гореть. Вот и приехали! А я уже думала, что он действительно хороший парень – нет, все оказалось до невозможности банально.

- Спасибо, - промямлила я, не зная, что еще сказать.

- Эх, Маруся, Маруся… Ты понимаешь, что «нравиться» не равно «хочу трахнуть». Мне Орнелла тоже нравится, как и Маурицио, а я стопроцентный натурал.

- Извини, просто… Нет, ничего.

Вот дура, прости господи! Чуть было не ляпнула, что любимый человек променял меня на силикон и ботекс. Не стоит грузить своими проблемами постороннего человека.

Глава 11

Богдан:

Наверное, я должен был почувствовать себя сволочью, но этого не случилось. Понятно, что Марусю привело в Италию разбитое сердце, но, увы, я не лучший лекарь. Могу предложить приятное времяпрепровождение и секс.

Я не собирался ею пользоваться – просто хотел доставить нам обоюдное удовольствие.

Она же не думает, что простое итальянское приключение может перерасти во что-то большее? Просто развлечемся, вернемся в Рим, а там уже ее оборона должна пасть. Потом позавтракаем, я скажу нужные слова, что-то вроде: «Детка, это была лучшая ночь в моей жизни, но судьба нас разводит по разным сторонам» или «Я никогда не любил так, как этой ночью, жаль, что мне надо уезжать».

Такие девочки любят подобную романтическую чушь. Можно еще процитировать какого-нибудь поэта, написавшего в пьяном угаре любовную хрень.

- Куда хочешь заехать? – спросил я у Маруси. – Насколько я помню, здесь недалеко есть какие-то развалинки.

- Поехали, - обрадовалась она. Вот мало для счастья человеку надо.

Свернув с трассы, я через минут пятнадцать уже остановился.

Перед нашим взором открылся странный вид - развалины какого-то неизвестного мне строения. Повсюду камни, явно старые. Я без интереса обвел взглядом пространство, а вот малышка с энтузиазмом принялась сначала все разглядывать, а потом бродить и трогать. На развалины я уже не смотрел. Я наблюдал за Марусей. За тем, как блестят ее волосы на ярком солнце, как искрятся глаза и как девушка аккуратно переступает стройными ножками.

- Красиво, - мечтательно произнесла Маруся.

- Ага, - не стал я спорить. Для нее красота – вся эта разруха, а для меня ее тело. Оно – инструмент, движения – мелодия. И мне безумно хочется сыграть. Причем несколько раз и разное.

В детстве я занимался на фортепьяно. Это была мамина блажь, вот хотелось этой женщине, чтобы ее единственный сын умел воспроизводить музыку. Стоит ли говорить, что я ненавидел уроки музыки? Особенно преподавательницу, которая, когда родители не видят, била меня по рукам за неправильное расположение кистей рук на клавишах. Однако, наверное, благодаря этому я смог научиться. Не профессионал, конечно, но Вечернюю Серенаду Шуберта сыграю. И несмотря ни на что, ценить прекрасное не разучился. Будь то музыка или женщины.

Маруся, уже обойдя все камни этой развалинки, вернулась ко мне.

- Кажется, просто развалившееся здание, - сказала она, стоя на, наверное, остатках фундамента, - а такое ощущение, что прикасаешься к истории. Глупо, да?

- Почему же? У каждого свои интересы. Я объездил полмира, так что привык к подобному зрелищу.

Маруся неловко оступилась, делая шаг по направлению ко мне, и по инерции влетела в мою грудь. Я поддержал ее за талию и прижал к себе, почувствовав, как ладони обхватили мои плечи.

Ну вот мы и становимся ближе. Слава каблукам!

- Извини, - Маруся мило покраснела и вывернулась из моих объятий.

- За что? – удивился я, а она еще больше растерялась и покраснела. – Ладно, ничего, - я погладил ее по спине.

Снова дорога, полуденное итальянское солнце и невыносимая жара.

- Давай искупаемся, мы же все-таки в стране, омываемой несколькими морями.

Маруся согласно кивнула.

И я свернул на знакомую дорожку, ведущую к амальфитанскому побережью.

Отвесные скалы, неровная береговая линия со множеством маленьких пляжей и рыбацких поселков. Дома здесь окрашены в цвета пастельных тонов. Вдоль прибрежной дороги – особняки и террасные виноградники, повсюду растут лимонные деревья.

Это ли не самое романтическое место?

Мы выехали к арочному строению, наверху которого расположился кафедральный собор. Зеленый купол с крестом на шпиле, так скромно выглядывающий из-за плотно настроенных зданий и домов, буквально сиял на солнце. Набожным я никогда не был, но перед этим местом хотелось преклониться. За древнюю красоту и особенность ландшафта.

Справа тянулась линия пляжа. С зонтиками, лежаками и кафе.

На небольшой парковке, на наше счастье, нашлось свободное место, и я припарковал автомобиль.

Маруся тут же покинула салон и громко ахнула от открывающегося вида. Она с умилением посмотрела в сторону собора, а потом уставилась на пляж. Малышке, видимо, уже не терпелось окунуться в синеву водной стихии.

Синева водной стихии?!

Серьезно, блядь? Я начал думать как добанный поэт.

- Послушай, - сказала Маруся немного смущенно. – Мне надо переодеться.

- Окей, - улыбнулся ей. – Машина в твоем распоряжении.

Я вышел, отвернулся… Вернее, сделал вид, что отвернулся, краем глаза наблюдая, как она стягивает платье. Такое тонкое тело можно и переломать. Заведя руки за спину, Маруся сняла лифчик.

А с сосками я дал промаху – они не розовые и не коричневые. Они розово-коричневые. Я даже не знал, что подобный цвет существует в природе.

Что за пиздец?! Хоть ты иди дрочить куда-нибудь подальше от любопытных глаз, чтобы стояк не так был заметен!

Я отвернулся, посмотрев на море. Думаю, оно должно отрезвить меня, иначе я ее трахну в машине, заставив сесть на меня или распластав под собой.

Дверь хлопнула, и я обернулся. Маруся стояла в черном купальнике, игравшем на контрасте с ее светлой кожей. Хорошо, что купальник хоть был не слишком откровенным, а то бы пришлось глотать антивиагру.

Интересно, а есть такое средство?

- Марусь, ну нельзя же приехать из Италии такой бледной, - я просто пожирал взглядом оголенные части ее тела и нес какую-то хрень, только бы не начал думать мой член.

Абстрагироваться.

Не пялиться.

Бля, но такие выступающие ключицы, что хочется укусить. И соски тоже. Они в этот момент напряглись, сжались в торчавшие жемчужины, которые видны даже сквозь ткань, то ли от легкого дуновения ветерка, то ли...

Черт, член снова дал о себе знать.

Глава 12

Богдан:

- Я не загораю, - сказала Маруся. – Сразу начинаю краснеть.

- Это же не наше солнце, - я отвернулся и посмотрел на море, только бы не смотреть на нее.

- Ты разденешься? - спросила она. Простой вопрос, без намеков. Маруся имела в виду то, что спросила, но и он вызвал очередной прилив крови к моему бедному органу.

- Сейчас, - бросил я, шагнул к машине и открыл дверь. Быстро снял футболку и стянул шорты. Хорошо, что я заранее спрогнозировал купание и перед отъездом надел вместо трусов плавки.

Швырнув одежду в салон, я захлопнул дверь и подошел к Марусе. Она смущенно провела взглядом по моему телу. Бля! Что ж ты так сексуально стесняешься-то?

Я опять отвернулся, посмотрел на море.

Вдох-выдох.

- Что случилось? – я почувствовал легкое прикосновение чуть выше локтя. Кажется, Маруся начала понимать, что со мной что-то не так.

Блядь, надо взять себя в руки, а то как пацан, ей-богу, у которого встает только от вида сисек!

- Все нормально, - ответил я, улыбнувшись. – Идем? Вот этот собор, - кивнул я головой в правую сторону, - был построен еще в десятом веке, а дальше находится рыбацкая деревня. Насколько я не люблю сардины, но там их можно попробовать альденте. Их обжаривают буквально пару минут с каждой стороны, перед этим нафаршировав, потом поливают апельсиновым соусом и подают с артишоками. Апельсины прямо из Сорренто.

Опять несу хрень. Гурман недоделанный.

- Это Сорренто? – тонкий пальчик указал на выступающий полуостров.

- Да, - кивнул я. – Мы уже почти в Неаполе. И обязательно туда заедем. Я тебе кое-что покажу там.

- Что? – Маруся остановилась и, наверное, сама не заметила, как схватила меня за руку.

- Увидишь, - загадочно подмигнул ей.

Мы остановились у самой кромки воды, все так же держась за руки, когда Маруся сказала:

- Я плохо плаваю. Страшно.

- Далеко не заплывай тогда, старайся чувствовать дно под ногами. И я буду рядом, - сжал ее руку.

Мы одновременно и резво шагнули в воду. Довольно теплую, но Маруся все равно передернулась. Я буквально потянул девушку за собой, и когда мы зашли по пояс, погрузился в воду с головой. Маруся тоже нырнула, а вынырнув, вновь передернулась.

- Холодно? - спросил я

- Нет, нормально. Давно не купалась, надо просто привыкнуть.

- Расслабься. Так быстрей будет, - посоветовал я и невольно посмотрел на грудь малышки. Купальник прилип к ее телу, соски торчали, даже больше и провокационней, чем на берегу... Она сейчас такая... Такая мокрая, черт побери! Эх, хорошо, что мы в воде и моего очередного возбуждения Маруся не увидит.

Н-да, не ожидал я, что это купание станет для меня таким испытанием. Будь на месте Маруси другая, уже бы вовсю с ней трахался... Я просто давно не трахался. Минет Летиции не в счет. Хоть он был и хорош, но не заменит обычного секса.

Малышка между тем последовала моему совету - расслабилась. Легла звездой на воду. Я не стал искушать себя лицезрением ее почти обнаженных прелестей, нырнул под воду и поплыл. Плыл и плыл, словно разрезая гладь воды своим телом, отгоняя тем самым приступы возбуждения.

Опомнился я, когда руки начали уставать от частых взмахов. Остановился и посмотрел назад. Маруся стояла в воде, наблюдая за мной. Грустные глаза на ее лице смотрели с легким испугом. За меня испугалась? Я развернулся и поплыл назад. На этот раз без агрессивных движений, плыл плавно.

Поравнявшись с Марусей, я ступил ногами на скользкое дно. Малышка улыбалась, неуклюжими движениями пытаясь убрать мокрые пряди волос с шеи.

Нет, все, пора закругляться.

- Нам пора, - сказал я тихо.

Маруся кивнула, и мы не спеша направились к берегу.

- Точно все в порядке? – спросила она уже возле машины. – Тебя как будто что-то беспокоит.

Ну что за?.. Нет бы наслаждаться видами, а решила поиграть в психолога.

- Да, – улыбнулся ей и снова начал нести что-то, отложившееся в моей башке: - Ты знаешь, что в гомеровской «Одиссее» именно здесь обитали сирены? Они заманивали мореплавателей…

- Своим чарующим голосом, обещая вечное блаженство, а по сути, убивали их. Я читала мифы и легенды Древней Греции. И «Одиссею» тоже, как и «Илиаду».

Умненькая девочка, с такими интересно. Не просто кукла, раздвигающая ноги, а с серым веществом в хорошенькой головке.

- Переодеваться будешь? – спросил у нее.

- Почти высохла, так что не буду.

Она достала платье из машины и натянула, слегка запутавшись ненадолго в бретельках. Я наблюдал за этим, усмехаясь. Какая трогательная неуклюжесть! Какие забавные движения. Она такая и стеснительная, и непосредственная одновременно. Надо же, все-таки эта малышка - редчайший экземпляр.

- Поехали, - сел я за руль и завел мотор. – В Неаполе лучшие морепродукты и ликеры.

- Лимончелло! – обрадовалась Маруся. – Его подают очень охлажденным, почти замороженным после приема пищи.

- Верно, - кивнул, снова выезжая на трассу. – А после воды всегда хочется есть, поэтому заедем пообедать. Я знаю одно шикарное место.

- Доверяю твоему вкусу.

Маруся снова положила свою ладонь мне на руку, на запястье. Она явно это делала несознательно, но мне уже импонировало, что ей нравится меня касаться, пусть и неосознанно, но в этом что-то есть.

Я свернул на знакомую дорогу, которая вела ввысь. Я знал, что в обеденное время мы можем не найти место именно в этом ресторане, но договориться есть возможность. Управляющего я знал, как и директора. Да, это был мой папаша, но, благо, что здесь обошелся без помпезности.

Мы вышли из машины, и Маруся восторженно огляделась. Интересно, а какой восторг в ее глазах будет после?..

Пиздец, я становлюсь до жути пошлым. Неужели от вида восхищенной девчонки можно возбудиться?

- Это Тирренское море, а вон там, - указал рукой на возвышенность, - Везувий.

- Такая красота, но и опасность, - мечтательно протянула Маруся. – Он похоронил два города – Помпеи и Геркуланум.

Глава 13

– Подожди меня здесь, а я уточню, есть ли у них свободные столики, – произнес вдруг Богдан и, улыбнувшись, направился к входу в ресторан. А я, глубоко вздохнув, уставилась вдаль.

Это красота! Вулкан Везувий, вот смотришь на него, понимаешь, что он спит, а все равно захватывает дух от одного только знания, что он когда-то натворил и вполне может натворить еще. История этих мест, прочитанная когда-то, поднимается из недр памяти и оживает, когда смотришь, прикасаешься...

Как к тем развалинам, гуляя по которым, я сама себе чудилась чуть ли не римской богиней Юноной, посетившей останки своего храма...

А море, в которое мы вошли? В котором оставили свои следы? Как это все прекрасно. Настолько, что я чувствую вибрации в теле, похожие на возбуждение...

Богдан. Как он плыл! Широкие размахи рук, мужское красивое тело с чарующей грацией... Мокрые волосы, блестящие на солнце, капли воды, стекающие по его груди. Мощной, широкой. Просто созданной для объятий...

Господи! Может это он, Богдан, был причиной всех вибраций моего тела?

И я возбуждаюсь от него? А все остальное лишь декорации?

- Пойдем, - услышала я сзади голос Богдана, и тут же его рука сграбастала мою ладонь.

Этот жест стал уже настолько привычным, как будто мы повторяли его изо дня в день, а ведь знакомы чуть больше суток.

Официантка принесла нам меню с такой улыбкой, словно работать здесь было для нее величайшим удовольствие, даже без зарплаты.

Она спросила что-то по-итальянски. Богдан повернулся ко мне:

- Что-то из напитков для начала?

- Кофе. Латте.

Он перевел. Девушка едва ли не поклонилась, а Богдан снова посмотрел на меня.

- Предлагаю выбрать на свой вкус? Ты просто обязана это попробовать.

Слово «обязана» немного резануло слух вместе с тем тоном, с которым было произнесено. Так говорят люди, которые привыкли руководить, а не подчиняться. Я отбросила дурацкие мысли и улыбнулась, кивнув. Думаю, в этом ресторане он был не раз, а уж если он что-то похвалил после блюд Орнеллы, то это должно быть вкусно.

Вернулась официантка, принеся два кофе и два стакана воды. Я посмотрела на кофейный бокал и вроде бы снова начала краснеть. Бариста расстарался на славу, и на молочной пене красовалось тщательно выведенное сердечко, пронзенное стрелой.

- Красиво, - заметил Богдан. Видимо, с его кофе тоже поработали. – Наверное, они подумали, что мы пара, - заметил он вполне буднично.

Это не прозвучало как флирт, но я все равно смутилась.

Нам вскоре принесли закуски, так что неловкая пауза перестала висеть между нами. Мы обсуждали вкусовые сочетания, их гармоничность, ароматы, и я снова расслабилась. А после основного блюда уже была в состоянии, близком к блаженству.

- Едем? – спросил Богдан. – Здесь уже недалеко. Скоро сможешь отдохнуть, если устала.

- Все нормально. Не терпится уже увидеть виноградник, так что вряд ли я буду отдыхать. Этим я займусь уже в России, - улыбнулась, но не очень весело.

- Ты не работаешь?

- Только уволилась. Приеду и начну поиски новой работы.

Богдан вроде бы хотел еще что-то сказать, но передумал и просто кивнул, положив деньги на стол. Чем опередил меня буквально на полжеста, я как раз собиралась достать кошелек. В этой поездке Богдан не в первый раз меня угощает, может, он демонстрирует тем самым свою щедрость, но у меня от этого появляется навязчивое чувство долга. А я так не могу. Мы не пара, как подумали о нас в этом ресторане, так что платить должны пополам.

- Сколько там? - спросила я.

- Где?

- По счету.

- Здесь достаточно, - ответил Богдан, кивая на деньги на столе и резко поднимаясь.

- Я... - запнулась я, подбирая в голове, что на это ответить. - Я понимаю. Но мне бы хотелось, чтобы счет мы разделили. И этот, и последующие.

Богдан усмехнулся. Как-то необычно и непривычно.

- Малы... - начал он и тут же исправился: - Маруся, это мелочь. По моему карману не бьет. А ты лучше побереги деньги. Сама же говорила, что вернувшись, надо искать работу.

- Но...

- Давай без но? - игриво предложил он. Подал мне руку, предлагая опереться на нее и встать.

Мы вышли из ресторана молча. Но как только сели в автомобиль, я все-таки вернулась к разговору:

- Пойми меня правильно. Деньги беречь я умею. Они у меня есть. Но я не умею быть кому-то должна... Поэтому я прошу тебя - в следующий раз счет оплачиваю я.

Богдан опять усмехнулся. Ничего не ответил и завел мотор. Что ж, молчание - знак согласия.

По идее, такая дальняя дорога должна была меня вымотать. Но нет! Эмоции и впечатления продолжали бить через край. Во мне словно поселился какой-то любознательный живчик, которому до всего было дело и все интересно.
Когда мы свернули на извилистую дорогу и впереди показался огромный участок с большим домом, я прилипла к окну. Вот они! Виноградники! Даже отсюда я разглядели идеально ровные ряды с созревающими гроздьями винограда.

Мы въехали на огражденную территорию и одновременно покинули машину. Я прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Какой запах! Слегка пьянящий, терпкий и свежий.

Богдан достал из багажника наши вещи, и мы шагнули к резной веранде дома. Не успели мы подняться по ступенькам, как из дома к нам вышел мужчина.

- Добрый день, Богдан! - поздоровался он хоть и с акцентом, но по-русски.

- Добрый, Антонио. Твой русский стал лучше.

Они пожали друг другу руки.

- Жена детей учит и внуков, а я вместе с ними вспоминаю, до знакомства с вами уже почти забыл бабушкины уроки, - улыбнулся мужчина.

На вид ему было лет шестьдесят, но голос молодой. Может, просто постоянное нахождение на солнце сделало его старше своих лет. Одет он был в рабочий комбинезон, рукава рубашки закатаны по локоть, на голове соломенная шляпа. На загорелом лице бороздками легли морщинки, как и на привыкших к работе руках.

Глава 14

Душ я приняла с удовольствием. Затем сменила туфли на сандалии, платье – на джинсовые шорты и футболку, собрала волосы в высокий пучок и покинула комнату. Все это я делала быстро, мне уже не терпелось погулять по плантации.

Богдан и Антонио стояли в гостиной и о чем-то разговаривали. Я начала медленно спускаться по лестнице, и мужчины, заметив меня, резко замолчали. Только вот почему? Я все равно бы не поняла, о чем велась беседа, ведь разговаривали они на итальянском.

- Красивые ножки, - заметил Богдан. Я по инерции смущенно прикрыла ладонями бедра, чем вызвала усмешку на лице Богдана, от которой мои щеки тут же запылали. Вот умеет он заставить меня краснеть!

- Обычные ноги, - пробубнила я.

Поравнявшись с мужчинами, я поочередно посмотрела на каждого и спросила:

- Идем?

Оба одновременно кивнули.

- А где ваша семья? – спросила у Антонио.

- Сын с женой и детьми уехали в город за продуктами, а дочка и Доротея, это моя супруга, в этом… Как плантация, только небольшая, - он опять защелкал пальцами, вспоминая.

- Огород? – подсказала я.

- Si, si… - закивал в ответ. – На вулканической почве такие томаты, такие баклажаны растут… bellissimo! (*ит. Прекрасные)

Мы не спеша двигались по песчаной дорожке в сторону кирпичного здания, невысокого, но довольно широкого с большими деревянными дверями.

- А что там? – шепнула я Богдану, когда Антонио удалился на пару шагов вперед.

- Скоро увидишь, – загадочно улыбнулся он в ответ.

Чем ближе мы подходили, тем отчетливее я чувствовала знакомый запах. У них тут еще и ферма, что ли? У мамы были и свиньи, и корова, поэтому я знала, как пахнут животные и места их содержания. И тут дело вовсе не в заботе или пренебрежительном отношении хозяина, хоть каждый день чисти, запах все равно будет.

- И кто здесь обитает? – снова полезла я с вопросами.

- Наш транспорт на сегодня.

Кажется, Богдану нравится говорить загадками.
Антонио зашел в – как я догадалась – конюшню, а мы остались снаружи. Лошади, видимо, были уже готовы, потому что через пару минут он вышел, ведя двух красивых животных. Вблизи они казались огромными, и я перетрусила:

- А почему мы не можем поехать на машине, если нам далеко?

- Никаких машин, - возмутился Антонио. – Представьте, как все выделяемое… Ну этот газ…

- Выхлопной, - подсказал Богдан.

- Он, да. Как он влияет на почву, на виноград. Ужас!

- Извините, - сказала тихо. – Я не знала.

- Тут всего два километра, Марусь, - улыбнулся Богдан. – Не бойся.

Я уже хотела предложить пешую прогулку, но лишь горестно выдохнула.

Антонио отдал поводья Богдану и улыбнулся:

- Приятной дегустации. Я пока приготовлю ужин к вашему возвращению.

- Он великолепно запекает фаршированные баклажаны.

Мужчина даже, кажется, покраснел от комплимента Богдана и покинул нас, направившись снова к дому.

- И как мне на нее сесть? – печально посмотрела на фыркающую лошадку.

- Смотри, одну ногу ставишь в стремя, вторую перекидываешь на другую сторону. Держись при этом за поводья, но сильно не натягивай. Я подстрахую.

В теории все казалось простым, на деле оказалось не очень. Я поставила одну ногу и тут же подтянулась, но чуть не упала на спину – Богдан меня подхватил.

- Вот черт! – Не выдержала, чувствуя, что снова начинаю краснеть. Неуклюжая, не могу залезть в седло, хоть и выросла в деревне, и падаю в руки едва знакомого парня. А если он подумает, что я специально?

- Спокойно, попробуй еще раз. Подайся корпусом чуть вперед, чтобы назад не тянуло.

Он поддерживал мою спину, пока я залазила на абсолютно спокойную лошадь. И тут уж не знаю, что меня больше смущало – собственная неуклюжесть или его ладонь. Когда я наконец оказалась в седле и облегченно выдохнула, Богдан ловко запрыгнул на лошадь и сказал:

- Теперь чуть сожми коленями бока, и она пойдет. Не забудь придерживать поводья, натягивая, но не сильно, а то остановится.

Я под пристальным взглядом повторила все, как он и сказал. Богдан удовлетворенно улыбнулся, и мы не спеша тронулись. Он вел свою лошадь так близко, что наши колени почти соприкасались, но поначалу я этого даже не заметила из-за страха. Первые шаги стали настоящим кошмаром: зубы я сжала, пальцы на поводьях побелели от напряжения, ноги начало сводить. Но потом расслабилась, когда поняла, что сбрасывать меня на землю никто не собирается.

Мы поднялись на небольшой погорок, и я как будто увидела идеально отфотошопленную картинку. Ровные виноградные ряды с темными пятнами в сочной зелени, опускавшееся к горизонту солнце и небольшое здание.

- Мы туда? – спросила у Богдана, указав рукой в сторону деревянной постройки.

- Это винодельня. Там же и винный подвал.

Ответив, Богдан дернул ногами, ударяя ими свою лошадь, и его транспорт тут же резко пустился вперед. А я, наблюдая за тем, как из-под копыт летит пыль, растерялась.

Нет, так скакать на лошади я пока не готова. Слегка толкнув стопами лошадь, я плавно поехала следом. И даже не плавно, а медленно. Богдан, уже оказавшись у винодельни, слез с лошади и, держа ее за поводья, ждал меня.

Стоит признать, мне досталась очень спокойная лошадь. Я чувствовала пару раз, как она пыталась ускорить наше движение, но я цеплялась за ее в гриву, и лошадь покорно замедлялась.

Наконец добравшись до постройки, я остановилась. Перекинула ногу и... снова растерялась. Вот как слезть-то? Богдан, заметив это, молча подошел ко мне, схватил за талию и снял с лошади. Ненадолго замер, ловко держа меня на весу. А я невольно обхватила мужчину за плечи, тем самым прижимая наши тела.

- Спасибо, - выпалила я, и тут же мои ноги коснулись земли. Однако руки Богдан не убирал. Продолжал держать меня за талию. - Спасибо, - повторила я громче.

Меня отпустили, но как-то неохотно. Затем Богдан вспомнил про лошадей, привязал их к странному столбу с кольцами и шагнул к двери. Достал резной ключ из кармана, вставил его в личину.

Глава 15

Богдан:

Лимонно-мускатный запах шардоне распространился по помещению, как только я наполнил им бокалы.

- Считается, что этот сорт винограда настолько хорош, что сделать из него плохое вино практически невозможно, - сказал я, взяв один бокал за ножку и передав его Марусе. - Еще этот сорт хорош тем, что из него можно сделать вино любой крепости, - я принюхался и добавил: - Это легкое. Сухое.

- Светло-соломенный цвет, это молодое вино, - заметила Маруся, разглядывая напиток на свету. - Белые вина со временем темнеют, а вот красные, наоборот, светлеют.

Эта малышка продолжает меня приятно удивлять.

- Скажи мне, а ты где работала?

- В ресторане европейской кухни, - явно нехотя ответила Маруся. И я не стал уточнять, где и кем. Подобная информация мне совершенно ни к чему.

- Тебе здесь нравится? – перевел тему, сделав глоток из бокала.

- Очень! – в одном слове было столько искренности и неподдельной радости, что я едва ли не почувствовал себя героем любовного романа.

Ну а что? Весь такой из себя благородный, с круглыми золотыми намерениями, ловлю восхищенный девичий взгляд и обещаю ей неземное блаженство и любовь до гроба. Вот с любовью, конечно, проблема, но блаженство доставлять я умею.

- Я рад, - улыбнулся Марусе, посмотрев поверх бокала.

Ну как же мило она опять покраснела. Эта розовинка щек так прикольно смотрелась на ее светлой коже, что хотелось потрогать – не румяна ли.

- Ну расскажи мне еще что-нибудь, - попросил, заметив, как она напряглась. Нет уж, надо рядом со мной все больше и больше расслабляться. – Что ты хочешь посмотреть во Флоренции, в Милане?

Глаза Маруси тут же заблестели, и пока я подливал вино, она увлеченно рассказывала о тех достопримечательностях, которые хотела увидеть, блюдах, которые хотела попробовать. Я кивал и улыбался, иногда вставляя рекомендации. Все-таки Италию знал лучше, чем ту же Москву.

Маруся выдохлась и, опустив голову, подула в вырез своей маечки, хотя здесь было совсем не жарко. Выпитое давало о себе знать.

- Может, выйдем на улицу? – спросила она.

Я кивнул и подхватил наши бокалы.

Малышка первой покинула помещение. Вышла на улицу, подставила лицо заходящему солнцу и даже прикрыла глаза. Потом резко распахнула их и произнесла:

- Закат. Богдан, посмотри! Как красиво.

Я не особо разделял ее восхищение. Сколько этих закатов было? И сколько будет. Но подошел к Марусе, протянул ей бокал и тоже уставился на линию горизонта.

Солнце садилось, освещая последними лучами землю. От этих лучей вся зелень вокруг приобретала золотистый оттенок, как изумруд, ограненный золотом… Блядь! Опять меня несет!

- Красиво, - повторила Маруся и сделала глубокий вдох. Девичья грудь зазывно приподнялась и плавно опустилась. Потом еще раз и еще...

- За закаты и восходы! – предложил я тост, с легким звоном соприкоснув наши бокалы. Она глотнула вина и с улыбкой посмотрела на меня своими голубыми глазами. В них уже не было той грусти, из-за которой я и обратил на нее внимание... Что ж, это только начало. Скоро эти глаза будут смотреть со страстью, с желанием отдаться. И я возьму.

Блядь, какая романтика вокруг, а я не могу даже трахнуть симпатичную девчонку!

- Иди сюда, - просто подал ей руку, и Маруся, не сопротивляясь, протянула свою, сплетя наши ладони.

Как долбанный пацан второй день хожу, держась за ручки. Хоть бы хватку не потерять с такими темпами.

Мы прошли чуть вперед. Я знал, что именно с этого места, именно в это время открывается красивый вид. После прохладной винодельни жара ударила по телу, и я стянул футболку.

Марусю на секунду привлекли движения рядом, когда я снимал одежду, но потом она отвернулась и начала нервно глотать вино. Кажется, слишком много впечатлений для этой малышки на сегодняшний день. А у меня еще планы…

Да нахуй все!

Я просто отбросил свой бокал и за локоть притянул ее к себе. Она снова не удержалась, на этот раз от неожиданности, и уткнулась в мою голую грудь носом.

- Богдан… - она не возмутилась, просто удивленно прошептала и подняла голову, чтобы посмотреть на меня.

- Ты красивая, - я провел рукой по ее щеке, пока она стояла застывшей от неожиданности. – И сейчас я тебя поцелую.

Маруся открыла рот, чтобы что-то возразить, но я не дал. Тут же наклонившись, я переместил одну руку ей на талию, прижав подрагивающее тело к себе, а второй обхватил затылок. Передо мной растерянные глаза, и я нахожу ее губы. Блядь, надо было сделать это еще вчера.

На них остался вкус вина, который я сначала слизываю, а потом начинаю все глубже и глубже вторгаться в ее рот. Она не отвечает, но я продолжаю. Раззадориваю ее, пытаюсь возбудить. Я чувствую, как ее ладошка обхватывает мое плечо, а язык начинает подаваться навстречу.

Наконец-то!

Мои движения становятся настырнее, жестче. Завтра до губ не дотронемся, они будут припухшими! Мне нравится и прикусывать, и посасывать, и исследовать языком.

Блядь, это не поцелуй, это секс. Чистый, качественный. Я прижал ее еще сильнее к себе, чувствуя, как немного подрагивает ее тело, но Маруся все равно продолжает отвечать.

Черт! Мой стояк она явно чувствует при таком тесном контакте.

Я поцеловал уголок ее губ и начал перемещаться к шее. С моим ростом это было сложно, лучше в горизонтальном положении, конечно, так удобнее.
Но едва губы стали свободны, как Маруся прохрипела мне в ухо:

- Богдан, не надо…

Глава 16

Богдан меня послушался. Но не так, как надо. С шеи его губы вернулись к моим губам. Руки обняли за спину, водили пальцами вдоль позвоночника. Движения рук не были наглыми, хоть и очень провокационными, а вот губы обнаглели совсем. Целовали. Ненасытно. Страстно. Долго...

Меня так еще никто и никогда не целовал!

И я не хотела останавливаться!

Но...

Чем дольше мы целовались, тем сильней распалялся Богдан. В буквальном и переносном смысле: от мужчины шел жар, а нечто твердое упиралось мне в бедро.

Телефон?

Пусть это будет телефон!

И пусть Богдан остановится! Ведь я не могу. И не хочу. Мне нравится все, что сейчас происходит... Поцелуй, касания Богдана, витающие в воздухе флюиды и ароматы. Ничего подобного со мной раньше не было... Эх, это все Италия! Виноградник, лошади, закат и, конечно же, вино! Как оно пьянит, сводит с ума. Да, я сошла с ума. Как иначе объяснить, что я не отталкиваю Богдана и уже так бесстыдно отвечаю на поцелуй?

А что делают мои руки, из которых выскользнул бокал? Зачем они наглаживают мужскую грудь? Такую рельефную, твердую. Часто дышащую. А как в этой груди бьется сердце!

Тук-тук-тук тук-тук... Я слушаю ладонью ритм и... Отрываюсь от сладких мужских губ.

- Ты вкусная, - сказал Богдан. - Такая красивая и такая вкусная.

Он погладил меня по щеке, вскользь касаясь мизинцем губ. А я зажмурилась и, как кошка, потерлась об его горячую ладонь.

- Поедем обратно? - предложила я. - А то уже темнеет, а я плохо сижу в седле.

Богдан кивнул и скрылся за дверью винодельни.

А я проводила взглядом последний луч солнца, обнимая себя за плечи.

Господи! Какой день! Какой мужчина.

Я ждала от него очередного порыва… Или боялась?

На обратном пути он делал вид, что ничего не произошло. Просто что-то рассказывал абсолютно будничным голосом, совсем не таким, которым говорил, то я вкусная. Может, мне все это приснилось? Или это алкогольные галлюцинации?

А если он захочет продолжить начатое? Все-таки мы в одной комнате спать будем, пусть и на разных кроватях.

Остановившись у конюшни, Богдан, как жокей с многолетним стажем, спрыгнул с лошади и подошел ко мне.

- Я сама.

Он посмотрел странно. В его взгляде как будто не осталось ничего от того веселого, остроумного, приятного парня, каким он был. Это был другой взгляд: жесткий, беспощадный и победный. Но он отошел на два шага назад.

Я так засмотрелась на нового, незнакомого мне Богдана – хотя что я вообще о нем знала? – что нога соскочила со стремени, и я оказалась на земле.

Было не больно, больше унизительно, хоть ладони и коленку саднило, и предательские слезы начали жечь глаза. И это тоже не от боли, а от осознания собственной неуклюжести.

Вот почему я такая?

- Самостоятельная Маруся, - услышала я за спиной, и крепкие руки помогли принять мне вертикальное положение.

Я встала ступнями на землю и посмотрела на Богдана сквозь мутную пелену. Слезы уже не жгли, они наполнили глаза и через секунду скатились горячими каплями по щекам.

- Больно? - спросил Богдан.

В ответ я лишь кивнула. Вытерла тыльной стороной ладони слезы и посмотрела на руки. Ссадины, некоторые кровили и жутко щипали. Коленка, кстати, тоже.

- Идти сможешь?

Согнув пострадавшую ногу и сделав шаг, я поняла - смогу. И хоть и медленно, но зашагала к дому. Богдан громко фыркнул и последовал за мной.

В доме меня усадили в кресло в гостиной и оставили, правда, ненадолго. Богдан вернулся с прозрачной коробочкой в руках и, сев рядом на стул, открыл коробочку, которая, судя по всему, была домашней аптечкой. Достал пузырек и, открыв его, тут же вылил жидкость на мою бедную коленку. Жидкость запенилась, я зажмурилась, а Богдан начал промокать пострадавшее место ватным диском. Потом еще раз обработал перекисью колено и повторил то же самое с руками.

- Ничего страшного, просто ссадины, - констатировал Богдан, убирая пузырек обратно в коробку. – А теперь давай ужинать.

На открытой веранде уже был накрыт стол. Антонио и его семья расставляли приборы. Познакомившись со всеми, я села напротив Богдана, стараясь избегать взгляда глаза в глаза и переключившись на еду.

Было вкусно, я оценила, но сейчас надо идти наверх...

Черт! Эта мысль не давала мне покоя! После сегодняшнего поцелуя на винодельне было страшно оставаться с ним наедине. Я не собиралась с ним спать, это же чистой воды идиотизм! Переспать с парнем, которого знаешь чуть больше суток.

Мы вместе поднялись в комнату, и Богдан бросил короткое:

- Я в душ.

Шум воды послышался за стеной, а мои нервы стали натянутыми струнами. Я не развернула ширму, а продолжала сидеть на плетеном стуле, прикусывая губы и впиваясь до боли пальцами в подлокотники.

Он вышел, тихо ступая босыми ногами по полу. Наверное, думал, что я уже сплю, но потом заметил:

- Маруся? В чем дело?

На нем было только полотенце, повязанное на бедрах. Даже не на талии, а именно на бедрах. Я не могла ответить, потому что совершенно без стыда рассматривала его грудь, руки, живот… Темная дорожка уходила под полотенце, и я… О, я хочу увидеть, что там. Там, где заканчивается линия волос.

- Маруся?

Подняв глаза, поняла, что только что неприлично пялилась на выступающий… эм, орган под махровой тканью. И прикусывала губу.

Да что происходит?!

- Богдан, - я отвернулась к окну, чтобы не смотреть на него. Не смогу. Не выдержу. – Мы сегодня поступили неправильно. Это… Это как-то быстро и…

- А тебе сколько времени надо? Согласно канонам я могу организовать конфетно-букетный, но оно нам надо?

- Ты знал, что так будет, когда приглашал меня на дегустацию? – я все-таки повернулась и посмотрела в глаза.

- Не усложняй.

Глава 17

Богдан:

Вот что за наивное создание? И глазками своими, голубыми и грустными, так смотрит. Бля, даже заводит. Особенно то, как она стеснительно бегала взглядом по моему торсу.

Эх, Маруся, Маруся. Малышка, самая настоящая. Ведет себя как подросток, хоть и старается проявлять самостоятельность. Только все это так неуклюже, непосредственно, что умиляет. И вроде бы хочется на нее злиться, даже злишься, но потом быстро отпускает.

А вот целуется она неплохо. Не в том плане, что умеет и даст фору всем моим предыдущим, а в том, что с чувством. Даже с несколькими сразу: и уже привычное для меня стеснение, и страсть... Гремучая смесь!

- Что не усложнять? - поинтересовалась Маруся, внимательно разглядывая свои пострадавшие ладони. Бедняжка, саднят, наверное, ладони. Но сама виновата.

- Все, - бросил я, прошелся по комнате, - девушкам это свойственно.

- А мужчинам свойственно все упрощать, - заявила она. Надо же, первая ее дерзость.

Я усмехнулся, дошел до кровати. Достал из своей сумки боксеры. Стоя боком к Марусе, я снял полотенце и нарочно медленно принялся надевать трусы, при этом косясь на малышку. Она не просто отвернулась, она не пожалела свои ладони, прикрывая ими глаза.

Какая, блядь, невинность! Неужели голых мужиков не видела?

- Будем спать, завтра рано вставать, - заявил я, наконец-то натянув боксеры, и залез под одеяло.

Малышка кивнула. Поднялась с места и на цыпочках подошла к выключателю. Свет резко погас и Маруся тут же вернулась к своей кровати. Посидела немного, видать, прислушиваясь, а потом забрались под одеяло. Под ним сняла одежду. Лежала так, что я даже не слышал ее дыхание. А вот напряжение и слышал, и чувствовал.

Готов поспорить, девушка ожидала большего. Что я, например, накинусь на нее, как изголодавший зверь. Да, еще немного – и я бы это сделал. Но контрастный душ немного помог.

В мои сегодняшние планы не входил секс. Всему свое время.

С этими мыслями я прикрыл глаза и сразу же вырубился.

Утром ее не было на кровати, когда я проснулся. Интересно, она хоть немного отдохнула? Или изводила свою пшеничную голову дурацкими мыслями? А может, ждала, что я в любую минуту захочу к ней присоединиться?

От последней мысли я усмехнулся. Никогда не насиловал баб – да и зачем, если можно потрахаться к обоюдному удовольствию?

Я надел только шорты и спустился вниз. Было довольно рано, но тепло. Маруся сидела на веранде с чашкой кофе в руках и смотрела на раскинувшиеся ряды виноградника. Она даже не услышала, как я подошел, взял вторую чашку с подноса и наклонил кофейник. Точно задумалась.

- Доброе утро, - нарушил я молчание.

Она резко обернулась, слегка расплескав кофе, и почти уткнулась носом в мой голый живот. Ну да, я специально подошел так близко. Вдруг вчера она не все оценила?

- Доброе, - Маруся не сказала, а почти прохрипела, опять покраснев, и тут же снова вернула глаза к плантации.

Я взял стул и сел рядом, наблюдая, как подрагивает в ее руках чашка.

- К обеду можем выезжать. Я только решу кое-какие рабочие моменты с Антонио. Ты можешь пока прогуляться.

Маруся только кивнула в ответ. Кажется, мне всю дорогу придется наблюдать ее потерянную мордашку.

Антонио уехал на винодельню, о чем мне сообщила его жена. Видно, он там наводил порядок после наших вчерашних посиделок. Я пустил лошадь в галоп и быстро добрался места. Антонио как будто только меня и ждал, составляя список на поставки.

- Богдан, - поднял он глаза, услышав, как я спустился в подвал. – Вы вовремя.

Около часа мы провели здесь, выбирая вино для поставок в наши с отцом итальянские рестораны, в российские и в папочкину любимую Австрию. Едва выйдя на улицу, услышал, как в кармане начал разрываться телефон.

О, родитель легок на помине. Что-то он зачастил в последнее время.

- Какого черта ты не доступен? – начал отец, хотя я даже не усел ответить «Алло».

- А что такого срочного у тебя случилось?

- Ты где?

- Охренеть. Я могу в рифму ответить. Работаю.

- Не хами мне, - начал папаша закипать. – Ты когда вернешься?

Не понимаю, ему что, в Москве общения не хватает?

- А я тебе зачем?

- Я уволил администратора, - обрадовал он меня.

"Пиздец ты даешь! Может, на тебя российский климат плохо действует? Возвращайся в Европу, а? От тебя здесь суматохи и мозгоебства меньше" - чуть не вырвалось у меня, но вместо этого я произнес более лаконичное, как мне показалось:

- Какого хрена?

- Такого. Не беси меня. Я так решил, - бросил он приказным тоном. - А ты завязывай там бухать и девок трахать, а то знаю я твою работу, - папаша с сарказмом выделил последнее слово. – И приезжай на собеседование.

- Сам уволил - сам выбирай, - процедил я и тоже с сарказмом добавил: - Только помни, что сексуальные услуги не входят в условия контракта. Можешь пока секретаршу трахнуть, она вроде не особо обременена моралью.

- Я в детстве мало лупил тебя ремнем, - резюмировал отец.

- Или просто был хреновым папашей.

На мое замечание отец отвечать не стал. Просто положил трубку. Что ж, видимо, родителя своего я задел за живое.

Я вернулся в дом, где Маруся вовсю общалась с женой Антонио. Мне пришлось вмешаться в их бабский треп:

- Маруся, собирайся. Уезжаем.

Малышка молча кивнула и поспешила на мансарду. Я поднялся следом, тоже собрал свои вещи и, прихватив обе наши сумки, первым спустились вниз.

Загрузил вещи в багажник и устроился за рулем в ожидании девушки. Она вышла на крыльцо в сопровождении Доротеи. Женщины обнялись, расцеловались... Вот ведь дают! Час-другой болтовни, и вот они уже лучшие подружки.

Маруся наконец подошла к машине и села в салон.

- Куда мы едем? - спросила она спустя минут десять.

- Возвращаемся в Рим. Когда ты собиралась во Флоренцию?

Глава 18

Пейзажи за окном сменялись одним за другим. Я смотрела, но уже без должного восхищения.
Меня мучили мысли. А еще больше мучило то, что они появлялись...

Почему Богдан вчера не воспользовался ни одним из моментов? Когда мы целовались на закате или когда он вышел из душа... Не то чтобы я хотела оказаться с ним в одной постели, меня вполне устроило, что спали мы раздельно. Хотя нет, я почти не спала. Сначала все лежала и ждала, что вот-вот и он встанет, подойдет ко мне. Начнет приставать, целовать. А потом, когда этого так и не случилось и мужчина на соседней кровати уже мирно спал, я все думала - почему он этого не сделал?

Господи! Вот как понять свое же отношение к происходящему? Хорошо все это или плохо? Правильно, неправильно?

А взгляд Богдана, когда я отказалась от его помощи слезть с лошади? После этого Богдан как-то резко поменялся. Неужели его так отвратили мои разбитые коленки? И дело все в них?

Я невольно посмотрела на свои ноги. Тоненькая корочка появилась на коже на месте ссадин. Н-да, вид, конечно, малоприятный. Но это ж временно...

Так в коленках дело или нет?

А, еще ладони! Шершавые слегка, но на вид гораздо лучше коленок. Богдан что, испугался, что ему будет неприятно если я начну прикасаться руками к его телу? Оно, кстати, идеальное: подкачанное, но в меру. Рельефы мышц, плавные и притягательные. Кожа загорелая, руки сильные... А те две секунды, за которые я позволила себе лицезреть то, что находится ниже пупка... Ниже той ровной темной дорожки...

Так, Маша! Что это? Почему низ живота так скрутило?

Я покосилась на Богдана. Он, сосредоточившись на дороге, вел машину. Все это время, что мы едем, Богдан молчит. И вроде как в мою сторону даже не смотрит. Прекратив коситься на мужчину, я прислонилась лбом к прохладному стеклу приоткрытого окна и прикрыла глаза.

Бессонная ночь дала о себе знать. Я сперва задремала, а потом провалилась в сладкий сон: закат, я, Богдан. И вьющийся виноград, связывающий наши тела...

- Маруся! Маруся! – слышала я свое имя, но никак не хотела вынырнуть из такого приятного, но невероятно смутившего меня сна.

Открыв глаза, наткнулась на взгляд Богдана и тут же перевела свой за окно, поняв, машина не двигается. Мы уже были в Риме, возле моего отеля.

- Спасибо, - я не знала, что еще сказать.

- Сумку донести? – абсолютно невозмутимо поинтересовался Богдан.

От мысли, что он поднимется в мой номер, бросило в жар. Особенно после такого-то сна. Поэтому я слишком нервно замотала головой в разные стороны и пробормотала:

- Н-не надо…

- Как хочешь.

Богдан вышел и, достав с заднего сидения мои вещи, протянул сумку. Я подхватила ручки, соприкоснув наши пальцы. И мне показалось… Нет, точно показалось, что прикосновение длилось дольше, чем простая передача из рук в руки.

Я не поднимала взгляд, чувствуя, что снова начинаю заливаться краской, а Богдан наконец убрал свою ладонь и бросил короткое:

- Пока.

- Пока, - бездумно повторила я и направилась к двери.

И только зайдя в номер, поняла, что он ничего не сказал насчет ужина. Наверное, передумал. Ну и ладно! Только вот что-то неприятно засаднило в груди, а к глазам подступили слезы.

Дура, Маруся, дура. Не могли у меня появиться чувства к едва знакомому парню, пусть и интересному, симпатичному. Это все Италия с ее романтичными виноградниками! Сейчас кажется, что Богдан мне нравится, да вот в России я тут же о нем забуду и буду считать себя еще большей дурой. Подумаешь, сводил меня поужинать, свозил на дегустацию. Все было очень невинно.

Я понимаю, что просто начинаю себя утешать, потому что поцелуй наш невинным не был.
Ничего, забудется. Вон о Васе я последние дни вообще не вспоминала, а нас с ним связывало гораздо большее.

Я только хотела набрать Лизке и посоветоваться, но меня прервали два громких стука в дверь. Странно… Наверное, от удивления я и забыла, что не мешало бы по старой доброй русской привычке спросить, кто там, поэтому просто распахнула дверь и сделала шаг назад.

- Богдан? – я даже заикаться начала. – А что?.. В смысле зачем?.. Почему?..

Боже, мямля! Какая же я мямля!

- Я кое-что забыл, - сказал он, переступая порог и захлопывая дверь.

- Ч-что?

- Поцелуй на прощание.

Говорил Богдан не заискивающе, он не просил, просто констатировал факт. По моей спине тут же пробежали мурашки, ноги свело, а пальцы невольно прикоснулись к дрожащим губам. Он сделал еще шаг ко мне, перехватил запястье, и я безропотно сделала шаг навстречу.

Запястье было в сильных тисках, на секунду мне стало больно, но эту боль тут же затмил поцелуй. Хоть уже и ожидаемый, но такой... Такой... Страстный, глубокий. Даже жадный. Богдан, как ненасытный, проникал языком в рот. Я никогда не любила поцелуев по-французски, но у этого мужчины получалось великолепно.

Останавливаться не хотелось, хотелось продолжить терзания моих губ, моего языка. Мне казалось, что воздуха не хватает, трудно дышать. Но и это меня не остановило.

Рука Богдана отпустила мое запястье, переместились на спину. За ней – другая. Он меня с такой силой прижал к себе, словно ожидал, что я попытаюсь сбежать.

Куда? Зачем? Все! Сознание рассеивалось, тело как будто немело. Двигались только губы... А, еще и руки, которые обнимали крепкую мужскую спину.

Я сходила с ума, понимая, как это все приятно, но в то же время другая часть меня кричала, что это неправильно. Наверное, так начинается раздвоение личности. Его рука нырнула под футболку, такая горячая и такая требовательная ладонь. Казалось, что если он сожмет чуть сильнее, то сломает мне пару ребер.

Незаметно, жестом фокусника, Богдан расстегнул лифчик и переместил ладонь на грудь. Сначала легонько обвел ореолу, а сжал сосок между пальцами. От неожиданности я впилась ему в спину ногтями и прикусила за губу. Он, в отличие от меня, не отреагировал никак, только сильнее прижал, и я почувствовала, как в самый низ моего живота через свободную ткань шортов упирается… Ой, я начинаю краснеть опять!

Глава 19

Я не могу…

Закрыв лицо руками, отвернулась от Богдана, но он тут же обвил руками мой… Голый?.. Да, голый живот. Теперь я не могла видеть его лицо, поэтому прикрыла обнаженную грудь и поняла, что просто сгораю от стыда.

Бл…

Ой!

Я впервые подумала матом, даже чуть не выругалась. Но упиравшееся мне теперь в поясницу… Опять я не могу сказать это… Достоинство? Тут скорее достояние… Так вот это начало сбивать меня с толку.

- Богдан, что мы делаем?

- Тихо, малышка, - я почувствовала его горячую ладонь, которая завела волосы за ухо, и горячее дыхание на шее. – Я просто хочу, чтобы мы любили друг друга, но пока это делает только один из нас. Убери свои руки. Ты красивая, так что нечего стесняться.

Красивая?! Красивая???

Богдан повернул меня снова лицом к себе. Когда же он успел раздеться? Наверное, тогда, когда я стыдливо прятала глаза и корила себя за несдержанность своего тело.

О, Боже!..

Я закусила губу. Ему только не хватало трезубца для полного образа статуи Посейдона. С таким телом не менеджерами работать, а для обложки глянцевого журнала сниматься. О-о-о, нет! Я хочу его, я хочу, чтобы он снова повторил свои предыдущие движения, от которых мой личный Везувий лавой растекался по венам. Да, я хочу снова это испытать!

Богдан снова меня поцеловал, а мои руки переместились на его рельефный живот. И вдруг одно мгновение – и я лежу на краю кровати, а он стягивает с меня шорты вместе с трусиками. Инстинктивно сжимаю бедра, но Богдан… Тот ли это Богдан, который целовал на плантации, который шутил на ужине у Орнеллы? Его ладони резко раздвигают ноги, а я, как полная дура, думаю: «Неужели ЭТО поместится во мне?»

От этого глупого испуга свело все внутренности, добавляя не дискомфорта, а еще большего возбуждения.

Богдан посмотрел в мое лицо, а потом на волосы. Секундное движение, мужчина стянул резинку с волос, и они тут же заструились по плечам. Богдан погладил меня по голове, потом по лицу, по шее, по плечам, наклонился ниже и принялся покрывать мое тело влажными поцелуями. Я запрокинула голову назад и в этот момент почувствовала, как нечто твердое начинает медленно проникать вглубь меня. Потом резкий толчок. Еще один... Я не почувствовала боли, хоть была к ней готова. Данный процесс редко происходил у меня без боли... Но я сейчас настолько мокрая, настолько возбужденная.

Ох... Упругая часть тела Богдана вышла. И снова вошла.

Ах...

Богдан задвигался чаще, резче. А я сама не заметила, как начала двигать бедрами, попадая в нужный такт.

Господи!

Горячие руки сжали мою грудь, добавляя более острых ощущений.

- Посмотри на меня, - почти приказным тоном произнес Богдан. И я послушалась, распахнула глаза.

Его взгляд был внимательным, сосредоточенным. Зачем он меня попросил? Чтобы я снова залилась краской? Одна рука Богдана переместилась на лицо, подушечки пальцев провели по щеке, спустились на шею, снова сжали грудь. Я прикусила губу, чтобы не застонать в голос. Честно, всегда думала, что стонут женщины во время процесса осознанно, но не понимала зачем, а сейчас сама готова стонать, кричать, царапать его спину, чтобы хоть как-то выплеснуть разрывающие меня изнутри эмоции.

Руки Богдана легли на мою талию, и он просто натянул меня на себя, резко, даже грубо, что я выгнула спину и до крови вцепилась в его запястья, вскрикнув. Снова толчки, быстрые, но глубокие.

Боже, что он делает с моим телом? Снова что-то взрывается, перед глазами появляются разноцветные пятна, а с губ срывается такой крик, что я невольно прикрываю лицо ладонями.

Еще несколько движений внутри меня, и Богдан покидает мое тело. Я чувствую такую слабость, что подняться точно не хватит сил. Но это приятно, пусть я и обессилена. И тут чувствую, как Богдан слегка приподнимает меня и удобнее укладывает на кровати, подтянув к подушкам.

Я убираю руки с лица и натыкаюсь взглядом на улыбающееся лицо. Он лежит рядом, приподнявшись на локте и подперев голову кулаком.

- Пойдем в душ, Маруся? – спрашивает Богдан.

- Вместе, что ли? – я прохрипела этот вопрос, еще и заикаясь.

- Ну да, - вроде бы удивленно ответил он, как будто поодиночке душ никто не принимает.

Мои глаза, должно быть, стали похожи на блюдца, потому что Богдан рассмеялся и запустил свободную руку мне в волосы, притягивая мое снова покрасневшее лицо к своему.

- Ты так мило смущаешься, - прямо в мои дрогнувшие губы шепнул он и поцеловал, а потом добавил: - Могу тебя отнести.

Я только хотела отказаться, но, видимо, с самого начала вопрос был риторическим, хотя мне показалось, что Богдан просто не привык к отказам. Он подхватил меня на руки, а я пискнула:

- Не надо.

Тут до двери в ванную несколько шагов, но Богдан все равно предпочел их сделать со мной на руках.

- Что случилось? – спросил он, открыв дверь.

Я сама не понимала. Было жарко от его тела, от всего недавно произошедшего, но меня начало пробивать крупной дрожью, а ноги просто приросли к полу. Вот как? Как я вообще дошла до такого? Занимаюсь любовью с едва знакомым парнем, а сейчас еще и в душ с ним собралась. Хотя какая любовь? Скорее, сексом.

Глава 20

Богдан:

Я открыл глаза.

Темно…

Интересно, сколько времени прошло? Потянувшись к ночнику, включил свет, и осмотрелся. В номере было пусто. Ну и куда она подевалась? Взгляд переместился в угол, где стоял ее чемодан, и я вслух произнес:

- Блядь!

Быстро одевшись, даже не стал дожидаться лифт, а сбежал по лестнице и подлетел к стойке администратора.

- Когда уехала девушка из триста пятого номера? – рявкнул так, что с лица портье даже как смыло профессиональную улыбку.

- Несколько часов назад, но номер оплачен до завтра, так что, если вы пожелаете воспользоваться услугами нашего отеля, мы предоставим…

- Заткнись, а? – попросил устало.

Я понимал, что с моей стороны это было грубо, но выслушивать заученную хрень сейчас не было ни сил, ни желания. Машина приветливо моргнула фарами, когда я нажал на брелок сигнализации, выйдя из здания отеля.

Ну, Маруся…

Кажется, попадись она сейчас мне на глаза, скрутил бы тоненькую шейку. Хотя лучше бы затрахал до состояния, чтобы она и ходить не смогла, не то чтобы сбегать.

Я ударил руками по рулю, но так и не тронулся с места.

Ирония судьбы, блядь… Я заготовил уже на утро прощальную речь, такую вполне обычную, даже банальную, но смываться по-тихому точно не собирался. А тут скромная девчонка бросила меня одного в постели. Бля, кому расскажи – хрен поверят. Впервые оказываюсь в подобной дерьмовой ситуации. Может, во Флоренцию махнуть, вроде же она туда собиралась. И что? Где я ее там искать буду?

Да нахрен! Еще бегать за бабами, которые вбивают в голову непонятно что!

Я завел машину и уже через десять минут остановился возле дома Пероцци. Орнелла, открывшая мне дверь после короткого звонка, хотела что-то спросить, но осеклась, увидев выражение моего лица. Я же только кивнул и поднялся наверх. Спать не хотелось – выспался, блядь. Да так, что проморгал, как Маруся свалила в закат.

Ну и что ей не понравилось? Да понравилось-то ей явно! До сих пор помню ее удивленный взгляд, когда она первый раз кончила. Да с кем же она трахалась до этого, что так удивилась? А как она стеснительно пыталась скрыть свое удовольствие… Вот уж нашла чего стесняться! Но это же Маруся…
Хотя еще бы пару раз – и от ее стеснения не осталось и следа. Сама бы оседлала меня, потом еще отсосала, не скрывая своих стонов и криков.

Все! Хватит!

Завтра еще решу оставшиеся дела, а потом в Москву. И баб, и дел там полно.

Только утром папа мне спутал все планы. Я уже бронировал билет на самолет, как раздался звонок. Да я со стариком за последний год столько не созванивался, как за последнюю неделю. Ему явно в России нехер делать, только мозги мои иметь во всех позах.

- Богдан, - сказал он, переходя сразу к делу. – Надо заехать во Францию, там какой-то форс-мажор. Разберись.

- Бля, - выдохнул я в трубку, - сам съездить не можешь?

- Ты ближе. А я пока найду тебе нормального администратора.

- Ты еще не нашел? – возмутился я.

- Думаешь, это так легко? Одна жирная, вторая работала в какой-то столовке советского разлива, у третьей ноги кривые, четвертая английский не знает…

О, Боже! Такое ощущение, что он там кастинг среди моделей на обложку журнала проводит. Понятно, что администратор – лицо ресторана. Но…

- Это тебе не Европа, папа. Ты слишком отвык от родины.

- Ты еще поучи меня, как нанимать персонал. Это же не официант и не посудомойка, которыми может кто-то другой заняться, а я не хочу, чтобы у владельца ресторана, который носит мою фамилию, был хреновый администратор.

Ох, как же он выразился! Бля, повторить бы это дословно… «Владелец ресторана, который носит мою фамилию». О, как! Видимо, простое слово «сын» уже не катит.

Тогда уж лучше Франция, чем общение с родителем. Хоть развлекусь.

В этой тоже винной стране не самые красивые женщины, но зато, видимо, из-за этого одни из самых легкодоступных. А это как раз то, что мне сейчас нужно, ведь я столько энергии и сил потратил на Марусю. Вот, спрашивается, какого хрена? Неужели грустные глаза малышки настолько обескуражили? Н-да уж, глаза... Обычно я западаю на другие женские прелести. Впрочем, и с ними у светловолосой Маруси все в порядке. Все на месте. Грудь, попа, талия и ножки.

Нет, все-таки она сучка! Сбежала. После всего.
Лишний раз убеждаюсь - ангельская внешность лишь маска. В тихих омутах не водится ничего, кроме чертей.

Ну и хрен с ней. Все, забыли.

Чего, баб других нет, что ли?

С этими мыслями я покидали вещи в чемодан. Спустился вниз, попрощался с четой Пероцци, каюсь, даже немного прохладно. Просто не люблю я долгих и затянутых прощаний. Хотя прекрасно понимаю, что буду скучать и по Орнелле, и по Маурицо. Но не в последний же раз я здесь?

Орнелла, проводив меня до двери, вдруг поинтересовалась:

- Ты едешь с Марией?

Я бросил на нее удивленный взгляд:

- Почему ты так решила?

Синьора Пероцци нежно улыбнулась:

- Мне показалась, что эта девочка особенная.

- Обычная, - фыркнул я и, чмокнув Орнеллу в щеку, удалился.

До аэропорта ехал на арендованной Мазератти, как раз сдам машину обратно. А с билетом до Парижа из Рима проблем никогда нет. Он и нашелся на ближайшее время, через час. Который я провел в удобном кресле, попивая довольно неплохой кофе.

Глава 21

Москва встретила меня пасмурной погодой. Из-за этого пасмурно чуть не отменили вылет. Но мы все же взлетели, нормально долетели и хорошо приземлились.

Быстро отстрелявшись в аэропорту, я уже стояла на платформе в ожидании Аэроэкспресса. Он подошел согласно расписанию. Я прошла в вагон, заняла место. Отзвонилась Лизке, сообщив, что еду к ней, и, положив трубку, уставилась в окно.

Настроение - ноль. Такое же хмурое, как и московское небо. Тоска. Она так сдавливала сердце, что хотелось плакать.

Эти итальянские каникулы я запомню надолго. Мечта сбылась! Я наконец-то увидела то и побывала там, о чем грезила с детства. Рим, Неаполь, Флоренция, Милан, Венеция. Последние два города я посетила бегом, стараясь обхватить необъятное. Многое, конечно, осталось неувиденным... Но, надеюсь, это моя первая, но не последняя поездка в эту чудесную страну. Италия - страна для двоих. Туда лучше ехать с любимым.

И в следующий раз будет именно так. Больше не будет вот таких вот знакомств. Вспомнив про Богдана, я нахмурилась... Зря! Ох, зря... Зря он тогда подошел ко мне в кафе, зря я согласилась на ужин и, тем более, зря все то, что случилось потом...

Никогда со мной такого не было! Таких импульсов, такого возбуждения и такого секса. Я лишь подумала об этом, и тут же грудь предательски возбудилась, а низ живота скрутила сладким спазмом... Вот как так? Ничего подобного я раньше не испытывала. И один вопрос мучил меня все это время - если то, чем мы занимались с Богданом, был секс, то чем же я тогда занималась с Васей?! Это совершенно другое. Совершенно.

Я все правильно сделала. Сбежала, оставив Богдана встречать то утро в одиночестве. Кто знает, что было бы, если бы мы проснулись вместе. Не думаю, что у нас получилось бы продолжение. Богдан так переменчив. И красив, и образован... Конечно, жаль, но так правильно.

Таким образом я успокаиваю себя уже несколько дней. Однако все равно что-то гложет... И именно от этого хочется плакать. А не от расставания с обожаемой мной Италией.

Аэроэксресс привез меня на Белорусский вокзал. Я спустились в метро, проехала по кольцу две станции и пересела на оранжевую ветку. По телефону Лизка сказала, что сейчас дома. Ждет меня с увлекательной историей про мои каникулы, а также обещала какой-то сюрприз. Его я, честно говоря, боюсь. Сюрпризы у Лизы специфические.

Я вышла из метро, дождя не было, хоть он и намечался, но я все равно не спеша покатила чемодан по новому асфальту. Лизкин дом находился в пяти минутах ходьбы.

Подруга встретила меня с довольной улыбкой. Обняла, расцеловала, сама отвезла чемодан в комнату, а затем усадила меня за стол на кухне. Поставила чайник, потом подумала и достала с полки початую бутылку вина. Я внимательно изучила этикетку, покачала головой, сообщая подруге, что это чилийское вино - ужасная гадость, и направилась к своему чемодану. Достала из него бутылку вина и презент для Лизки. Вернулась на кухню, поставила бутылку на стол.

- Это тебе, - сказала я, протягивая фирменный пакет с надписью «Армани», в котором лежали дорогущие, но любимые духи подруги. Она не могла позволить себе покупку оригинала, поэтому пользовалась подделками, а я решила ее порадовать, увидев в Милане фирменный магазинчик.

Лизка сунула любопытный нос в пакет, заулыбалась, но при этом бросив:

- Маруська, это ж так дорого!

- Ничего. Это мое спасибо за каникулы.

- Надеюсь, каникулы прошли как надо? - поинтересовалась Лизка, достав с полки бокалы и штопор. Я кивнула. - Только что-то ты совсем не радостная. Краше в гроб кладут, чесслово... Что-то случилось?

- Давай ты мне сначала про свой сюрприз расскажешь. А то моя история долгая.

Да, я собиралась поведать подруге обо всем, что случилось со мной в Италии. Даже про Богдана расскажу.

Подруга спорить не стала, переместила на стол ноутбук с подоконника, открыла страницу и, тыча в монитор пальцем, сказала:

- Ты собиралась искать работу. Я тебе ее нашла. Вот он, ресторан "Иносенте".

- Инноченте, - на автомате поправила я, ведь знала, о каком ресторане идет речь. "Innocente"- лучший ресторан итальянской кухни в городе. Моя мечта! Я как-то, еще до знакомства с Васечкой, пыталась устроиться туда официантом, но меня не взяли. Жесткий отбор у них.

- Хрен с тобой, пусть "Инноченте", - передразнила меня Лизка. - Они ищут администратора. И ты - идеальный для них вариант.

- Туда будет трудно попасть, - печально вздохнула я.

- Не знаю, анкету я заполнила, и тебя приглашают на собеседование. Завтра, Маруська, - весело хихикая, ответила Лизка и разлила вино по бокалам.

- Ты серьезно? - не поверила я, Лизка еще раз ткнула в ноутбук. Я присмотрелась - заполненное от моего имени резюме с ответом о приглашении на собеседование.

- Я знаю о тебе все! И резюме заполнила в самых лучших традициях, охарактеризовав тебя во всей красе, - Лизка чокнулась с моих бокалом и отпила глоток. - Ммм, вкусно. А теперь давай, рассказывай.

Я тоже отпила вино и, глубоко вздохнув, принялась рассказывать. Обо всем, в общем, и о Богдане в частности. Лиза слушала, не перебивая, от первого слова до последнего. Только в самом начале поперхнулась вином, как я начала говорить, что познакомилась с парнем, выдала:

- Ты? Познакомилась? С парнем? Взрослеешь…

А сразу после того, как я закончила, разлила еще вина и выдала:

- Ну и дурочка ты, Маруська. Такой мужик! Такой секс! Надо было еще раз им попользоваться.

Я не стала отвечать на ее реплику, лишь махнула рукой. А Лизка, сочувственно покачав головой, схватила со стола бутылку, свой бокал и шагнула к двери:

- Горе ты мое, луково-чесночное. Пойдем, выберем тебе наряд для собеседования

Выбирали мы долго. Спорили, даже поругались. В конце концов, я сделала вид, что согласилась с выбором подруги, отложив поближе пусть и тонкую, но закрытую блузку и прямую юбку-карандаш. Строго, по-деловому. И уж намного лучше того короткого платья, что предложила Лизка.
После Лиза, прихватив с собой остатки вина, удалилась в свою комнату. А я приняла ванну и залезла под одеяло.

Глава 22

Ростислав:

- Ростислав Адамович! Добрый день!

Длинноногая секретарша встретила меня у черного входа. Вот как она узнает, что я приехал? В окно, что ли, бдит?

- Здравствуй, Наталья, - бросил я и прошел в здание. Секретарша, звонко цокая высоченными каблуками, поспешила за мной:

- Все кандидатки на должность метрдотеля ждут вас в приемной.

Я резко остановился и обернулся:

- Разве сегодня? - Наталья закивала.

Вот, черт, забыл совсем! Просто набором персонала я не занимался давно, переложив эту обязанность на Богдана... Вспомнив о нем, я нахмурился. Этот сучонок уже несколько дней не отвечает на звонки. Загулял, небось. А ведь знал, что не стоит доверять ему такое дело. Впрочем, как и набор в штат - не задерживаются у нас метрдотели. Очаровываясь сперва сыном, они разочаровываются в нем после. И бегут из ресторана, как крысы с корабля. Ну, ничего, сегодня я проведу собеседование по-своему.

Мы поднялись на второй этаж, свернули и тут же оказались в небольшой приемной. Так, шесть человек. Девушки. Все молодые, не больше тридцати. Три блондинки, две брюнетки и рыжая. Внимательно посмотрел на каждую. И мой взгляд выдержали только четверо. Одной из которых следовало прийти не сюда, а в тренажерный зал для начала. Нет, девка с лишним весом быть лицом ресторана не может.

- Ты, ты и...ты - свободны! - указав на троих пальцем, произнес я. - Остальных прошу пройти в кабинет.

Кандидатки прошли за мной. Я по-хозяйски прошелся по помещению. Остановился во главе стола и сел в кожаное кресло. Одним лишь жестом предложил девушкам присесть за стол, напротив меня.

- Наталья, - нажав на кнопку, позвал я, - Кофе мне сделай.

- Уже, Ростислав Адамович, несу, - ответила услужливая Наталья и тут же, постучав в дверь, вошла в кабинет с подносом в руках. Подошла и наклонилась, демонстрируя глубокий вырез декольте. Я задержал на нем взгляд, особенно на кокетливой родинке, украшающей ее тело рядом с кружевом черного белья. Секретарша поставила поднос на стол и, улыбнувшись, удалилась. Я проводил ее виляющую попку взглядом. Н-да, наверное, давно пора Наташу отблагодарить как следует. Явно напрашивается. Что ж, отблагодарю, и не только финансово... Если, конечно, Богдан этого еще не сделал. Хотя, даже если и сделал, этот юный продолжатель меня вряд ли умеет то, что умеет его опытный родитель.

Дверь захлопнулась, вернув мой взгляд на претенденток.

- Так, барышни, приступим, резюме заполнили?

Все дружно закивали и так же дружно замахали в воздухе бумажками. А я еще раз оглядел девушек. Как на кастинг в группу ВИА ГРА: брюнетка, рыжая и блондинка. У первой грудь не меньше Наташкиной и такое же вульгарное декольте. Косметика на лице, много косметики. Для секретарши приемлемо, для метрдотеля не очень. Рыжая. Грудь нулевого размера, причем она этого не стесняется, раз надела такую блузку. Зато губы пухлые и личико красивое, глаза хитрые, да и яркий цвет волос в плюс. Блондинка одета скромнее других, но и этот строгий вид позволяет разглядеть ее ладную фигуру: грудь есть, талия тонкая. Минимум косметики на лице, но с такими широко распахнутыми, большими голубыми глазами она и не нужна. Милая девочка. Даже слишком.

Пока из троих мне больше приглянулась рыжая.

- Главная обязанность метрдотеля? - спросил я.

Ответить первой поспешила брюнетка:

- Проинструктировать официантов о порядке работы на предстоящий день.

Я качнул головой, перевел взгляд на рыжую:

- Проверять выписанные чеки и произведенные расчеты с посетителями.

Я опять качнул, посмотрел на блондинку:

- Главная обязанность метрдотеля – это обеспечение эффективного и культурного обслуживания клиентов, - ответила она довольно уверенным и приятным голосом.

Я кивнул.

- Виды меню? - продолжил я.

И вновь брюнетка первая:

- В виде книжек и ламинированных буклетов.

- Спасибо, свободна, - улыбнулся я брюнетке. Она поспешно поднялась и покинула кабинет.

- В зависимости от типа предприятия и обслуживаемого контингента применяют следующие виды меню: со свободным выбором блюд, комплексных обедов и обедов по абонементам, дневного рациона, диетического и детского питания и банкетное, - голос рыжей был противным, писклявым и тонким. Я невольно нахмурился, слушая ее ответ. Правильный, кстати. Посмотрел на блондинку и спросил:

- Что из себя представляет меню со свободным выбором блюд?

- Оно представляет собой перечень блюд, записанных в определенном порядке с указанием выхода блюд, гарнира, основного продукта и цены.

- Хорошо. Поговорим о винной карте. Типы?

- Наиболее распространены следующие типы винных карт: традиционная, региональная и сортовая, - выдала рыжая.

- Еще прогрессивная, - добавила блондинка.

- В нашем ресторане какая?

Рыжая запнулась. Видимо, она не удосужилась узнать побольше информации о потенциальном месте своей работы. Промах, барышня. Еще какой.

- Традиционная, - ответила блондинка. - Традиционная карта, как правило, хороша для ресторанов высокой ценовой категории, ресторанов высокой кухни и винных ресторанов. Ваш ресторан можно отнести ко всем трем категориям.

- Разделы?

- Аперитивы, игристые вина, белые вина, розовые вина, красные вина, десертные вина, как белые, так и красные, дижестивы, включая крепленые вина и крепкие спиртные напитки.

- Свободна, - бросил я рыжей. Та, недовольно цокнув языком, буквально выбежала вон.

- Резюме, - попросил я, протягивая руку блондинке. Она дала мне бумажку, и я принялся изучать написанное.

Так, Синичкина Мария Александровна... Хм, Синичкина. Помнится, в юности у меня была одна Синичкина. Тоже блондинка с голубыми глазами... Так, ладно, продолжим, двадцать пять лет. Образование - средне специальное, но повар. Опыт работы: официантка, потом метрдотель в ресторане "Malin". Что-то знакомое... А, точно, знаю я хозяина этого ресторана, Вася Малинков. Противный и наглый тип, но бизнес ведет грамотно. В ресторанном бизнесе занимает не последнее место. А значит, абы кого к себе в штат брать не стал бы.

Глава 23

Богдан:

Я немного охренел, посмотрев на погасший экран телефона. Я тут, блядь, разруливаю его проблемы, пока он там кого-то трахает, судя по одышке, раздававшейся во время разговора. Я тут пытаюсь ЕГО, даже не мой ресторан поставить снова на ноги, почти не сплю, даже забыв про симпатичных, точнее, не очень француженок. А он не…

Нет, папаше определенно пора обратно в Европу. Только надо найти способ его выпроводить.

Кстати, интересно, что там за милую администраторшу он нашел? Я надеюсь, что не буду разочарован его выбором. Хотя вкусы на баб я тоже унаследовал от папочки. Только бы он думал не членом, а головой при выборе. А то если ко мне придут важные люди, а она нулевая, рейтинг ресторана упадет.

Милая, мать твою! Узнал я милых – уж лучше суки, такие предсказуемые и прожженные, чем малышки с голубыми глазками.

Вот, блядь, далась она мне!

Настроение и так было ни к черту, а еще долбанный рейс задержали по причине неисправности борта, а запасного свободного самолета не оказалось. В итоге в Шереметьево я попал только на следующий день. Злой, уставший и донельзя раздраженный.

Забрав машину со стоянки аэропорта, потолкался по московским пробкам и через два часа наконец-то оказался в своей квартире. Принял душ и собирался завалиться спать хоть на несколько часов. Почти тридцать шесть часов на ногах, неудобные кресла аэропорта, от которых ломит спину, и я полностью выжат. А завтра на работе надо появиться в таком виде, в каком они привыкли меня видеть. Нечего им расслабляться.

Телефон разразился веселенькой мелодией, едва я задремал.

И какого хера я его не отключил?

Посмотрел на экран и чертыхнулся. Предки решили меня достать на этой неделе, по всей видимости.

- Да, мама, - ответил на звонок.

- Богдаша, милый, - защебетала она в трубку, а меня едва ли не перекосило. Ну что за обращение? Если дали имя ребенку, так и называйте нормально, без всяких дебильных кличек и идиотских ласковых извращений. – Ты уже вернулся в Москву?

- Да.

- Мы сегодня вечером ждем тебя дома. К нам на ужин придут Карицкие, и ты просто обязан приехать домой.

- Я подумаю. Извини, занят. Перезвоню позже.

Блядь, то, что я обязан, написано в Конституции, а дом мой давно уже здесь. Тем более ужин с Карицкими будет больше походить на сватовство. Вот не доходит до моего папаши, что хрен ему удастся женить меня на их дочурке. Нафиг мне ежедневно дома видеть стервозную рожу, а в постели щупать хранилище силикона?

Видимо, отец понял, что я никуда не поеду, да и мама наверняка настучала, поэтому через три часа он с хмурым лицом появился на пороге моей квартиры.

- И зачем в подъезде охрана и домофон, если ты всегда звонишь сразу в дверь? – задал я риторический вопрос, пропуская его в квартиру.

- Потому что это я, - усмехнулся отец и добавил, пройдя в гостиную: - Собирайся.

- Куда? – наиграно удивился в ответ.

- Блядь, Богдан, хватит! – рявкнул он.

- Не ори, не страшно, - спокойно заметил я.

- Вот же где несносный характер!

- Есть в кого.

Обмен любезностями окончен.

- Мать будет переживать, если ты не приедешь. Да и поговорить с Карицким надо о делах, не стоит выказывать неуважение одному из лучших поставщиков в Москве.

Мы еще немного посверлили друг друга взглядами. Я мог придумать сто одну причину для отказа, но в итоге махнул рукой. Да черт с ними! Все равно завтра собирался встречаться с Андреем Степановичем Карицким.

- Поехали, - сказал я, быстро оделся, и мы спустились вниз.

- Рассказывай, что там в Италии и как все уладилось во Франции, - наверное, подобным тоном генерал говорит майору: «Докладывай!».
Черт, надо было на своей машине ехать, ведь больше часа в тесном помещении с отцом один на один – это, я скажу, то еще удовольствие. Но все-таки говорить о работе – меньшее из зол.

Он слушал, не перебивая, только кивал. Мы уже выехали из города, когда я закончил и спросил:

- Как тебе новый администратор? Надеюсь, ты выбирал не по размеру сисек и объему задницы?

Отец проигнорировал мою подколку и ответил:

- Нормальная девочка. Молодая, но толковая, завтра посмотришь в деле. Работала раньше у Малинкова, уволилась, как сказала, по собственному. Внешность приятная. Не красотка, но достаточно миловидная. А глазищи какие, - он усмехнулся и тут же осекся, снова став серьезным, а я посмотрел на него, немного не понимая, что новый метрдотель сделала с моим непробиваемым папашей.

- А ты точно ее за профессиональные качества взял на работу?

- Она мне напомнила мне старую знакомую, но эта девчонка одна выделилась мозгами.

- Ладно, завтра посмотрим.

Подъехав к воротам гаража, отец щелкнул пультом.
Ну что? Цепляем на лицо светскую улыбку и терпим. Только ради дела. Может, судьба меня любит настолько, что дочурка Карицких свалилась с диареей?

Н-да, не сегодня. Семейство в полном составе. Голос матери раздавался с кухни, где она явно не готовила, а просто командовала. Андрей Степанович поднялся с дивана, увидев нас с отцом, и пожал руку сначала ему, потом мне. Лиля, жена Карицкого, едва заметно улыбнулась. Наверное, только после очередной подтяжки, вот и не может выдать улыбку во все тридцать два. Я удостоился липкого поцелуя и приступа удушья от отвратительно сладкого парфюма.

А вот и моя «невеста»!

Оксана, плавно покачивая бедрами, подошла ко мне и игриво провела пальчиками по груди, сказав:

- Привет, Богдан.

Я улыбнулся и легонько коснулся губами ее щеки, спросив в ухо:

- У тебя новые си… в смысле, новая грудь?

Она рассмеялась и толкнула меня кулаком в плечо:

- Богдан, ты неисправим! – потом Оксана посмотрела на родителей, которые вроде что-то обсуждали между собой, но бросали на нас почти умилительные взгляды, и сказала как можно тише: - Надо поговорить.

Глава 24

Богдан:

К ресторану я подъехал в девять. Не изменяю привычкам. До открытия еще два часа, но я всегда приезжал раньше, как, впрочем, и многие сотрудники. Запасной вход уже был снят с сигнализации, значит, Аня здесь. Я прошел по коридору в сторону главного зала, где за барной стойкой администратор что-то записывала в журнале, нахмурив лоб.

- Появятся морщины – уволю, - сказал ей вместо приветствия.

Аня обернулась, и широкая улыбка озарила ее лицо.

- Богдан Ростиславович, вы уже вернулись!

- А что это ты так радуешься? Папаша всех достал?
Наверное, на работе подобное общение я допускал только с ней. С самого открытия, пока другой персонал приходил-уходил, одна Аня оставалась бессменным и незаменимым сотрудником.

- Светку уволил, представляете? Она хоть и была не профи, но все же польза от нее имелась. В итоге я целую неделю пахала здесь одна. В конце концов, я же не лошадь. Уволюсь!

Ну-ну, сколько раз я уже это слышал…

- Двойная премия усмирит твой гнев?

- Эх, Богдан Ростиславович, мне бы скорее сон помог, - вздохнула Аня.

- Успеешь. Я в кабинет. Как только придет новый администратор, скажи, чтобы ко мне зашла.

- Хорошо.

Я поднялся на второй этаж и на ходу бросил Наташе:

- Кофе мне.

Она кивнула и сразу же подорвалась с места. В кабинете я отбросил пиджак на диван и сел в кресло, включив компьютер. Отец был скрупулезным руководителем, поэтому за документацию я не волновался, но и сам не пускал все на самотек, поэтому посмотрел все поставки, расходы, сделал пометки. Отчеты по кассе загрузил в статистическую программу, вывел результат. Сделал пару звонков и отправил несколько электронок.

Снова попросил Наташу принести кофе, надел пиджак. Почти одиннадцать.

- Пожалуйста, Богдан Ростиславович, - секретарша поставила на стол чашку и вдруг спросила: - А Ростислав Адамович сегодня будет?

Блин, да папаша, кажется, оставил неизгладимый след в секретарской душе… Нет, скорее в другом месте. Интересно, а если бы я Наташку трахнул, какое было бы сравнение в ее личной, явно очень многочисленной статистике?

- Нет, Ростислав Адамович, надеюсь, скоро вернется в Европу и забудет дорогу сюда.

Секретарша горестно поджала губки и вздохнула.

- Вас там новенькая ждет, - сказала Наташа.

- Пусть заходит.

Я остановился с чашкой кофе у окна, слушая, как удаляется цокот каблуков, а на смену им – стук в дверь и аккуратное:

- Можно?

Клянусь, я реально подумал, что у меня начались слуховые галлюцинации. Тонкий голос произнес одно лишь слово, а перед глазами сразу всплыл образ одной малышки, оставившей меня в номере отеля.

Блядь, но это же невозможно!

Я резко обернулся, почувствовав, как мои зубы сжимаются до стука в ушах, готовясь вот-вот превратиться в крошку. Но мимика никак не могла меня выдать – я знал это. Холодная маска, бизнес-робот, непробиваемая защита – давно всему научился.

А вот с ней было по-другому, когда на секунду наши глаза сцепились. С лица схлынула вся кровь, потом прилила обратно, как будто в приступе лихорадке выступив пятнами по лицу, зубы вцепились в нижнюю губу, а взгляд опустился в пол.

Даже великий Гоголь с «Ревизором» позавидовал бы этой сцене.

Блядь, я бы сейчас рассмеялся, а еще бы лучше сделал несколько шагов и пригвоздил ее к стене, размазал бы просто, раздавил.

- Проходите, - спокойно, но жестко предложил, сев в свое кресло.

Она мялась, не решаясь сделать этот шаг и закрыть дверь. Ну давай же, или снова сбежишь? Нет, выдохнула и нерешительно прошла к месту напротив, так и не подняв свои грустные глаза. Сидела, как школьница в кабинете директора, сложив руки на коленях. Только грудь подрагивала, как будто сердце готово было разорвать ребра, кожу и ткань блузки и выскочить наружу.

В ней не было страха, скорее состояние «дайте мне провалиться под землю».

Ни черта! Попалась, малышка!

Я молчал, глядя на нее, и понимал, что на моем лице расплывается по-настоящему удовлетворенно-маньячная улыбка. Наконец, она поняла, что говорить первым я не собираюсь. Да, я собран, хоть и охренел поначалу, но ни орать, ни задавать вопросов не собирался.

- Послушай… - подняла на меня свои голубые глазищи.

- …те, - поправил ее. – Послушайте, Богдан Ростиславович.

А вот сейчас испугалась, растерялась и затеребила край юбки, снова посмотрев вниз.

- Я поняла. Думаю, мне лучше уйти.

Эх, Маруся… Неужели ты думала, что так легко можешь отделаться?

Она даже начала подниматься, когда я только слова пригвоздил ее обратно:

- Присядьте, - бросил взгляд в лежавшее рядом резюме, - Мария Александровна, и поговорим.

Как я кайфовал от ее вида! Да даже доза героина вряд ли бы мне так вставила. Надо добавить антуража.

Я встал с кресла, заметив, как Маруся напряглась, а когда обогнул стол, подойдя к ней сзади, попыталась вскочить со словами:

- Мне лучше поискать другое место работы.

Хрена с два тебе, малышка!

Мои руки легли на хрупкие плечи, крепко сжав их. Маруся упала обратно в кресло, а я облокотился на спинку, продолжая удерживать ее. Она вся дрожала, хоть и пыталась это скрыть.

- Попробуешь уволиться, - наклонился ниже, почти прошептав ей в ухо, - и ни в одно приличное заведение не устроишься, останется только торговать шаурмой на Казанском. Ну… или на Ярославском, выберешь сама.

Я бы хотел сейчас увидеть ее глаза, но видел только затылок и светлые волосы, собранные в хвост. Маруся сейчас походила на мраморную статую, только теплую, но такую же недвижимую. И еще спинка, разделявшая нас, мешала. Хотелось полностью ощутить ее дрожь, ее неловкость.

- Я разочарована, - тихо сказала Маруся.

- Это же отлично, - я все так же продолжал шептать ей на ухо, то сдавливая плечи до боли, то слегка поглаживая. – Значит, перед этим была очарована.