Не ври мне, Киса

ГЛАВА 1.

Ну и декабрь выдался в этом году! Снежный, морозный, как будто вернулся из детства, где сугробы были по колено, а сосульки свисали с крыш нереальными шпагами. Наташа придержала газ, съезжая на заснеженную грунтовку, ведущую к реке. «Лексус», конечно, не сдавал позиций, но даже он послушно заурчал тише, утопая в белой целине. Она с наслаждением растянула оставшиеся километры, как последнюю конфету в новогоднем подарке. Пять дней. Пять дней без трупов, формалина и вечных вопросов о том, кто и от чего умер. Только снег, шампанское и болтовня с Надей, которая умела делать даже самое безнадежное похмелье веселым приключением.

Мысль о предстоящем отдыхе была так сладка, что Наташа намеренно игнорировала маленькое, но навязчивое «но». Этим «но» был племянник Нади. Денис. Тот, что по сообщениям самой Нади, «заглядывается на тебя, Наташ, как сумасшедший, аж слюной давится!». Наташа фыркнула. Ей, патологоанатому с десятилетним стажем, льстили многие вещи: точный диагноз, уважение коллег, идеально заточенный скальпель. Но внимание двадцатилетнего мальчишки, который, по ее расчетам, должен был интересоваться разве что стримингами игр и девушками в спорт-браслетах, — нет, уж спасибо.

Впереди показался узкий переулок, ведущий, если верить карте, прямо к реке. Дорогу, конечно, заметало.

«Ну, красавица, давай, не подведи», — Наташа похлопала по рулю и решительно направила машину в сугроб, который оказался несколько глубже, чем она предполагала. «Лексус» рычал, буксовал, но упрямо полз вперед.

Внезапно из-за поворота, словно призрак из снежной пелены, возникла фигура в ярко-оранжевом пуховике. Наташа резко затормозила. Фигура подошла к окну.

— Эй, красотка! Заблудилась? — прокричал парень, его голос был густым и веселым, совсем не подходящим к его, как показалось Наташе, юному возрасту.

Она приоткрыла окно, впустив в салон порцию ледяного воздуха.

— Я не «красотка», и не заблудилась. Ищу дом Мигуновых.

Парень расцвел еще шире.

— О, так это к нам! Прямо по курсу, только спуск крутой, сейчас занесенный. Давай я сяду, проведу? А то тут места коварные.

Наташа оценила его взглядом. Паренек лет двадцати пяти, самоуверенный, но, похоже, знающий местность. Отказываться было глупо.

— Садитесь, — сухо кивнула она, отпирая дверь. — Только без фокусов.

Он влетел в салон, принеся с собой запах мороза, ментоловой жвачки и чего-то неуловимо молодого и дерзкого.

— Денис, — представился он, протягивая руку в толстой перчатке.
— Власов? — У Наташи моментально округлились глаза.
— Собственной персоной, — он самодовольно растянул губы в улыбке.
— Я — Наталья, подруга твоей тёти и мамы.
— Я знаю, — улыбка стала еще шире. — Сейчас объедем спуск. Нужно повернуть направо за домом с синей крышей.

Наташа попыталась сдать назад, но «Лексус» крепко увяз в сугробе.

— Так дело не пойдет, — хмыкнул Денис. — Давай меняться местами.

Прежде чем Наташа успела возмутиться, он уже выпорхнул из машины. Через секунду ее дверь распахнулась, впустив вихрь снега.

— Выходи, киса, поменяемся. Я тут с детства каждый сугроб знаю.

От такого обращения Наташу передернуло. Она вышла, стараясь сохранить ледяное спокойствие, и обошла машину по глубокому снегу. Денис уже устроился на ее месте, ловко отрегулировав сиденье под свой рост и зеркала.

— Эй, это мой автомобиль! — не выдержала она, хватая его за плечо. — И не смей ничего ломать!

Он обернулся, и его глаза, яркие и насмешливые, встретились с ее взглядом.

— Расслабься, Натали. Я не только на сноуборде хорошо управляюсь. Пристегнись.

Он тронул с места с такой плавной уверенностью, что «Лексус» послушно выбрался из сугроба, будто по волшебству. Наташа молча смотрела на его руки в потертых перчатках, легко лежавшие на руле. Машина наполнилась легким ароматом цитруса и хвои, и этот аромат очень шел Денису.

— Ну что, киса, почти приехали, — бросил он, сворачивая на нужный поворот.

Наташа почувствовала себя странно голой под этим взглядом.

— Наталья Сергеевна, — поправила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Что, прости?

— Обращаться ко мне нужно Наталья Сергеевна. И на «вы».

— Договорились, киса, — он снова улыбнулся этой своей мальчишеской улыбкой, от которой что-то внутри переворачивалось.

Наташа закатила глаза. В конце концов, она приехала отдохнуть, а не ссориться с племянником подруги. Мысленно она вернулась на семь лет назад, на палубу яхты у побережья Кипра. Она помнила Дениса худощавым восемнадцатилетним мальчишкой с загаром до белизны белков и нестерпимо наглым взглядом. Пока она с Надей и его матерью загорала, он мог часами неподвижно сидеть в тени, не отрывая от нее глаз, словно гипнотизируя. А потом была та ночь в лимассольском клубе, шумная, душная. Он, пахнувший ромом и юношеской дерзостью, прижал ее к стене у туалетов и попытался поцеловать. Тогда Наташа, которой было двадцать восемь, лишь рассмеялась ему в лицо, легонько оттолкнула и прошептала: «Вырасти сначала, малыш». Она тогда все списала на гормоны и алкоголь, и забыла об этом, как о нелепой детской забаве.

Теперь же, глядя на него, на эти широкие плечи, на уверенность в каждом движении, она понимала — малыш-то вырос.

Он действительно знал дорогу. С его помощью они благополучно миновали самый крутой спуск и выехали на дорогу, ведущую к реке.

— Спасибо, — сказала Наташа, чувствуя себя немного неловко. — Без тебя я бы, наверное, до утра буксовала.

— Не за что, киса.

Опять это дурацкое прозвище. Прежде чем она успела найти ответ, он уже тормозил у раскрывающихся ворот. Дом, огромный, деревянный, светился всеми окнами, а из трубы валил густой, такой домашний дым.