Не злите ее когтейшество, герцог!

Глава 1. Западня

— Хэллоу!

Возглас прозвучал наполовину жизнерадостно, наполовину озадаченно. Хотя нет, недоумения в нем было все же больше.

Я дернулась, вскочила и ударилась о ручку сейфа, такую же железную, как и сам сейф. Заорала от боли, резко повернулась и столкнулась взглядом с ухмыляющимся мужчиной. Он подпирал дверной проем, едва помещаясь в нем из-за своего высокого роста. Серые глаза незнакомца полыхнули новым весельем, смешанным с азартом, а я залилась жгучей краской с макушки до груди. Еще раз вскрикнула, заполошно дернула сукно со стола и постаралась в него замотаться.

Письменный прибор, подсвечник и стопка счетов — все полетело со стола на пол. Включая чернильницу, у которой отскочила крышка. И чернила дружной струей хлынули на пол. Хлынули бы. Если бы мужчина, вдруг сменив ленивую грацию зрителя на активную поспешность непосредственного участника спектакля, не подался вперед и не сделал два-три паса рукой. Чернильница оказалась заключенной в магический пузырь и таким образом не испортила паркет из беленого дуба в этом роскошном номере.

Это был миг удачи! Секундное замешательство неожиданного визитера пришлось очень кстати. Я отбросила от себя спасительное сукно и метнулась к окну, трансформируясь на ходу. Приоткрытая форточка зияла спасительной брешью. Я легко оттолкнулась лапками от высокой спинки бархатного красного кресла и полетела в пролет окна, где призывно голубело жаркое небо.

Бум! И пребольно ударилась о стекло, потому что форточка перед моим носом с треском захлопнулась.

Я упала на подоконник на лапы — уж приземлиться с грацией я смогла бы при любом падении.

— Какая очаровательная киса! — сказал мужчина, решительно приближаясь ко мне.

Я заполошно огляделась, но дверь была заперта на ключ, который торчал в замке изнутри. Даже если бы я добежала, превратилась в человека, открыла бы… Не голой же выскакивать в людный коридор гостиницы. Форточка тоже перестала быть дорогой к свободе.

Мужчина протянул ко мне руку и я, злобно зашипев, тут же выставила лапу с когтями.

— Ш-ш-ш-ш!

— Злючка!

Незнакомец сделал обманное движение и, не успела я моргнуть глазом, как оказалась пойманной за шкирку.

— Мря-у-у-у! Мря-я-я!

— Полностью разделяю ваше возмущение, — как ни в чем ни бывало сказал незнакомец, отходя от окна и легко удерживая меня на весу, хотя я брыкалась всеми лапами и пыталась его оцарапать. — Представьте! Я вхожу в свой номер. Безбожно дорогой, замечу в скобках. И, как мне обещали, снабженный магической защитой от воров. Но про окно я не подумал, нет. Иначе бы я не оставил с такой легкомысленностью открытую форточку. Хотя не мог же я знать, что меня посетит такая очаровательная кошечка? Вы согласны, мисс?

— Мря-я-я мряу-у-вау-у!

— Увидев в моем номере обнаженную красотку, я сперва было подумал, что это мой друг Эмиль решил сделать мне сюрприз.

— Мря-я!

— Ну кто мы такие, чтобы осуждать экстравагантность других? Ведь и сами мы порой… — мужчина многозначительно покашлял. Повертел меня в руках, словно разглядывая со всех сторон. — А Эмиль… Ну находит на него порой такой стих — делать странные подарки. Кстати, вам не нужен слон?

— Мря! Мря-у!

— Ну да, ну да. Вернемся к теме. Я подумал было, что в мой номер запорхнула ночная бабочка…

— Ря! Мря-мря!

— Что вы говорите? Нет-нет, я догадался, что вы не имеете отношения к дамам сверхлегкого поведения. Почему? Ну потому что вряд ли мой подарок так увлеченно копался бы в устройстве, запирающем сейф. Итак, вы не проститутка…

— Мря-я!

— Ясно, ясно. Простите, если нанес вам невольное оскорбление. Но и поверить, что вы просто проходили мимо и по ошибке оказались в моем номере, я не могу. Так кто же вы, милая незнакомка, и зачем пытались взломать мой сейф?

— Мяу-у-у!

Последнее прозвучало почти жалобно.

— М-да, диалог не клеится, — задумчиво сказал мужчина.

Он снова повертел меня в руках, потом небрежно бросил в кресло, а сам уселся в другое. Я ожесточенно встряхнулась. Зло сверкнула глазами на сидящего напротив меня хозяина номера. Красив, ничего не скажешь. Волевое худощавое лицо портил лишь шрам на лбу и седые пряди волос, которые случайно замешались среди смоляно-черных. Но это я отметила лишь мимоходом, потому что сейчас меня наполняла ярость, чистая беспримесная ярость. На себя, что дала так легко попасться, на этого… этого…

— Нам будет легче найти общий язык, мисс, если вы вернете себе человеческий облик. Не находите? — заметил предмет моего гнева.

— Мря!

— Ну же, не стесняйтесь! Да и чего я там не видел!

— Ш-ш-ш-ш!

— Боюсь, что пока мы не поговорим, вы не сможете выйти из этой комнаты, — развел руками мужчина и улыбнулся.

Как бы мне хотелось прыгнуть на него и оставить на его самодовольной роже кровавые отметины моих когтей…

— Ладно, уговорили, отвернусь, не бойтесь, — сказал нахал и отошел к окну, что-то весело насвистывая.

*********
Дорогие читатели! Я давно не писала новинок. Был трудный год, и писалось тяжело. Надеюсь, что теперь все придет в норму, поэтому приглашаю вас в легкую веселую историю. Буду рада вашим лайкам и комментариям!

Глава 2. Разговор на равных

Я снова оглянулась, ища спасительную лазейку. Но нет! Номера в гостинице «Корона Селестины» действительно были защищены от воров: на двери был магический замок, все воздуховоды забраны решеткой, а внутри имели магическую сигнализацию. Оставался единственный путь — через форточку. К счастью, такое маленькое отверстие было как раз по мне. И даже высокий этаж и то, что здание фасадом выходило на оживленную улицу, меня не остановило. Ну кто обратит внимание на кошку, разгуливающую по карнизу здания? И все бы, может, получилось, но…

— Вы все? Мне уже можно повернуться?

Вопрос мужчины меня подстегнул. Увы, но другого выхода он мне не оставил. Хочешь не хочешь. Я тяжело вздохнула, перекинулась в человека и тут же подхватила брошенное на пол зеленое сукно, пытаясь завернуться в него. Оно было коротким, и я могла укрыться в нем очень выборочно — от середины бедра до груди, и то прикрывая ее лишь частично. Но других тканей под рукой не оказалось: на диванах не было покрывал, а сдернуть тяжелую гардину с окна я бы не осмелилась. Как и заглядывать в большой шкаф, стоящий в углу.

— Можете, — гневно прошептала я в спину хозяина номера.

Мужчина повернулся и расплылся в улыбке, оглядывая меня. Его взгляд начал свое путешествие с щиколоток моих босых ног, стал подниматься выше. Густо покраснев, я постаралась опустить ткань пониже и чуть не оголила грудь. Еще больше покраснела и вернула сукно на место. Маг неторопливо закончил свой осмотр и уселся в кресло. Тут меня осенило, и я спряталась за кресло, прикрыв таким образом хоть часть тела.

— Итак… — незнакомец неторопливо достал трубку и набил ее. Я ожидала, пока он закурит, и с неловкостью топталась босыми ногами на ковре. — Вы, кстати, можете присесть. А то мне неловко сидеть в присутствии дамы. Хоть дама и воровка.

— Я не воровка! — пискнула я и тут же отвела глаза.

Ну, врать я почти не умею, это факт. Как и воровать, оказывается.

— И что же вы хотели у меня позаимствовать, мисс?

— Деньги! — брякнула, понимая, что отпираться бессмысленно: меня поймали с поличным, когда я пыталась открыть замок на сейфе. А потом еще и деру дала.

— Вот как? — в голосе мужчины звучал неприкрытый скепсис. — И почему же вы выбрали именно мой номер?

— Так форточка была открыта, — елейным голоском проговорила я.

— А деньги вам зачем? Только не говорите, что у вас дома умирающая мать, которой требуются деньги на лечение. Или десять умирающих с голода маленьких сестер. Не стоит врать так примитивно и ширпотребно. В наше циничное время на такой крючок ловится мало глупой рыбы. Придумайте что-нибудь поинтересней!

— Врать про смерть близких — значит, накликать беду, — нравоучительно сказала я.

— Вот и хорошо, что в этом вопросе мы пришли к консенсусу. Пусть и руководились разными посылами. Итак…

Я закатила глаза, с интересом разглядывая люстру. Ничего себе такая, красивая, из тонкого стекла. И правда дорогой номер. Хотя разве можно было ожидать другого от лучшей гостиницы Талаверде?

— Не скажете?

Я помотала головой.

— Ладно, зайдем с другого бока.

Я вздрогнула, испуганно глядя на мужчину. Он же это фигурально, да?

— Не смейте ко мне приближаться!

— А я и не собирался. Да не бойтесь вы так меня! У меня нет привычки набрасываться на каждую встречную женщину. Даже если она такая хорошенькая. И даже если я застаю ее полностью голой в своей комнате.

Я снова покраснела? Мне казалось, что больше краснеть уже некуда.

— Зачем вы так… — прошептала я, отчаянно смущаясь. — Это была ошибка. Я не знала, что вы вернетесь.

— Верю! Верю от всего сердца! Вот смотрите, вы уже начали говорить правду. Чувствуете, как это легко делать? Продолжайте!

— Что продолжать?

— Говорить правду, разумеется. Итак, кто вас послал? Зачем? Что приказали выкрасть?

Мужчина вдруг отложил трубку, встал и решительно направился ко мне. Я почувствовала, что теперь ради разнообразия бледнею.

— Не подходите! — прошептала я беспомощно. — Я кричать буду!

— Поразительно, — сказал хозяин номера. — То есть меня грабят, но спасать должны вас?

— Вас не ограбили.

— Потому что не успели.

Теперь он стоял совсем рядом со мной, нависая. Когда он держал меня за шкирку, то казался огромным, но и сейчас был ненамного меньше.

— Я больше не буду… — прошептала я испуганно, и тут слезы потекли у меня из глаз.

— Практичное средство, к которому женщины прибегают, не задумываясь, — недовольно цокнул языком мужчина и вынул из нагрудного кармана платок. — А главное, почти всегда безотказное. Ну, не плачьте, мисс!

Он подождал, пока, одной рукой прижимая к телу сползающее сукно, другой я пыталась вытереть лицо. Вдруг издал возглас недовольства. Широкими шагами прошел к двери в смежную комнату и вернулся оттуда с одеялом.

— Держите! — немного раздраженно сказал маг, укутывая меня в одеяло. — Не считайте это поощрением или чем-то подобным. Я вообще еще не решил, что с вами делать. Скажу честно, возможно, я вызову полицию.

— О нет!

— О да, моя милая киса. И вам придется как-то убедить меня в том, чтобы я этого не сделал.

— Как убедить?

— Ну… Поцелуй?

— Да вы что! — вскричала я возмущенно. — Я приличная девушка!

— Которая нагишом разгуливает по мужским номерам, — усмехнулся маг. — Но не настаиваю, отнюдь. Более того, я даже готов пожертвовать этим одеялом, чтобы вы в нем поехали в участок. Или вы предпочитаете снова оборотиться и поехать в кошачьей перевозке?

Он явно смеялся надо мной, а я только стояла и кусала губы, не в силах ответить. Но лицо мага вдруг стало серьезным.

— Скажите, вы имеете отношение к клубу Мильярти? — рявкнул он мне в лицо, и я отшатнулась.

Глава 3. Кошки тоже умеют валять дурака

Мильярти! Кто же не слышал о таинственной организации воров? Я слышала о ней много раз. Все самые изощренные и нераскрытые кражи Старого и Нового Света приписывались членам именно этого общества. Попасть в него было непросто. Организаторы сами выходили на связь и приглашали талантливых воров вступить в ряды общества. Но для этого надо было уже прославиться в преступном мире, заслужить такое право.

— Я… я…

Я судорожно размышляла, что соврать. Проще всего было сказать, что я ни сном ни духом не знаю ничего про клуб Мильярти. Но тогда маг продолжил бы меня терзать расспросами: зачем я вломилась в этот номер, что хотела украсть. И что-то мне подсказывало, что он не отступится, пока не доберется до правды. А я сгорю со стыда, если эта правда всплывет. Не говоря уже о том, что отец меня просто прибьет. О нет, только не это! Я с ужасом глядела в серые глаза мужчины, размышляя, как выкрутиться из ситуации.

— Я вот почему спросил, — продолжил размышлять вслух маг. — Я слышал, что в клуб Мильярти с охотой берут аниморфов. Оборотни в наше время стали такой редкостью, что почти все они либо состоят на службе у короны, либо… — и он покрутил пальцами в воздухе.

Вот как! Я с гордостью выпрямилась. И кем же мне назваться? Агентом? Тогда маг спросит, что я делала в его покоях. Сошлюсь на секретное задание, вот!

— Я… — начала я.

— Но всех государственных агентов на архипелаге Лани-Дель-Торро я знаю, — задумчиво сказал маг, и я сникла.

— Я член клуба Мильярти, — чуть поколебавшись, бухнула я.

— Вот как? Вы в этом уверены?

— В смысле?

— И тут есть одна маленькая неувязка, мисс, — наконец сказал он. — Насколько я знаю, у всех членов общества Мильярти есть татуировка. И располагается она в районе… м-м… копчика. А я сумел вдоволь насладиться лицезрением вашего бэксайда, пока стоял в дверях. Скажу честно, я бы с удовольствием продлил это зрелище, но…

Я дернулась, потому что мне резко захотелось дать ему пощечину. Кажется, незнакомец понял это, потому что в его глазах снова разлилось веселье. Но я вовремя сообразила, что давать пощечину с риском уронить одеяло и оказаться снова голой перед этим… этим хлыщом, рискованно.

— Татуировку дают, когда проводят обряд инициации, — прошептала я, кусая губы и заворачиваясь в одеяло поглубже.

— А вы не…

Я покачала головой.

— Для того чтобы меня приняли, я должна была совершить кражу! Да не простую, а такую, чтобы произвести впечатление!

— Вот как?

— Да!

— Как вы вообще на них вышли?

— Как? Очень просто! — я лихорадочно придумывала на ходу, что врать дальше. — Мне дали их контакт…

— Кто дал?

— Ну, это… Я уже не помню. Возможно, увидела объявление на столбе.

— На столбе?

— Да! Я пришла и сказала, что хочу вступить в общество Мильярти…

— Вот так просто пришли?

— Нет! Почему же просто?

— Куда пришли?

— Ну, туда, куда сказали.

— Вы видели кого-нибудь из этого общества?

— Нет! Они все были в масках.

— Голос?

— Они говорили шепотом. И вообще это было ночью, в темном глухом переулке. И его названия я не помню!

Я с вызовом посмотрела на мага. Что, съел? Он закатил глаза.

— А как же вы свяжетесь с ними?

— Они сами со мной свяжутся!

Меня уже безудержно несло, и остановить поток моей фантазии не удалось бы даже с помощью дамбы.

— Предположим хоть на секунду, что я вам поверил.

— Так я правду говорю.

— Ну допустим. Милая киса, ответьте мне на последний вопрос — зачем?

— Что зачем?

— На кой черт вы вообще влезли в это?

— Во что «в это»?

— Зачем вы решили стать воровкой?

— Ну-у-у… А почему нет?

Я похлопала глазами, стараясь делать это с максимальной наивностью.

— Ну допустим, — снова вздохнул маг. — И что же вам сказали эти таинственные члены общества, которых вы не видели?

— Они сказали, что я должна поразить их. Своими способностями. Ну я и…

— Решили поразить меня и вломиться в мой номер.

— Простите! Я же не знала, что он ваш!

Я еще похлопала глазами. Подумала, не попытаться ли снова заплакать. В прошлый раз мне удалось разжалобить мага. Но слезы, как назло, не хотели течь из глаз. Мужчина с интересом смотрел на меня. Мне даже показалось, что в его глазах стоял вопрос: «Откуда берутся такие дуры?» — но я решила не погружаться в эту сложную дилемму.

— Я пока… — прошептала я. И добавила жалобно: — Отпустите меня, пожалуйста.

— К умирающей матушке?

— Моя мать давно умерла.

— Простите. Тогда к голодающим братьям и сестрам?

— У меня одна сестра.

— Вот видите, как легко говорить правду. Не так ли, моя поразительная мисс? Но присядьте! Мы еще не договорили.

Я присела на краешек кресла, готовясь в душе к худшему. Сдаст в полицию? О нет! Это будет такой скандал!

— Мне нельзя в полицию, — жалобно проговорила я.

— Почему?

— Меня отец убьет!

Горячность, с которой я это прошептала, кажется, подействовал на мага, потому что брови у него поехали вверх.

— Убьет? А вы не преувеличиваете? Возможно, отшлепает вас по вашей очаровательной попке, которой вы передо мной давеча вертели…

— Прекратите! — зашипела я.

— О! Снова показываете коготки?

— Да я даже еще не начинала! — в сердцах вскричала я.

Вскочила, но маг опередил меня, и через миг я оказалась в его объятьях. Одеяло, спеленавшее меня, не давало возможности отбиваться.

— Пустите! Или я… — бледнея, прошептала я, глядя прямо в серые глаза мага.

— Какие у вас красивые глаза, — тихо сказал он. — Такие зеленые, глубокие…

— Я сейчас оборочусь, — пролепетала я, чувствуя, как меня затягивает в какой-то омут, и тело слабеет.

— Только попробуйте, — почти промурлыкал маг, наклоняясь к моим губам. — Поймаю и в клетку посажу.

— Да что же вы меня все обижаете! То папенька, то вы теперь…

Глава 4. Как порой трудно согласиться с неизбежным

— Какую вину? — ахнула я. — Да я у вас ничего не взяла! И сейф не смогла открыть!

М-да, гостиничный сейф мне не дался. Вот домашний буфет, в который от нас с сестрой прятали сладости, я в детстве научилась открывать двумя шпильками. Именно это и дало мне ложную надежду, что я совладаю с железным монстром в гостиничном номере. Да, увы, не все наши надежды сбываются.

— Это неважно, — резко оборвал меня маг. — Дайте мне вашу руку!

— Зачем?

— Мне нести переноску? — маг изломил правую бровь.

— Да что вы меня все время пугаете этой переноской?

— Я не буду повторять дважды! Дайте мне вашу руку!

— Ни за что!

Маг хмыкнул. Встал и подошел к двери, пристально наблюдая за мной. Дернул за шнурок. Я вздрогнула. Но промолчала, напряженно наблюдая за своим врагом.

Через минуту в дверь постучали. Маг повернул ключ. В комнату вошел коридорный.

— Вы что-то хотели, ваше светлость?

Я вздрогнула повторно. Его светлость?

— Пожалуйста, позовите сюда в номер констебля, что дежурит на улице. И, любезный… В гостинице можно найти кошачью переноску?

Маг выразительно посмотрел на меня.

— Полагаю, что найдем, ваша светлость.

Я покраснела как рак. Может, мне быстро оборотиться и сбежать, пока дверь приоткрыта? Но что-то подсказывало мне, что маг не даст мне так легко от себя избавиться.

— Вот вам рука! — торопливо сказала я, выпрастывая руку из одеяла.

— Приказ отменяется. Пока не зовите констебля, — величественно сказал маг и закрыл дверь, мигом выпроводив гостиничного слугу.

— Разумный выбор, мисс! — сказал он, подходя ко мне.

Положил мою руку ладонью вниз на свою и накрыл ее другой рукой. Я с недоумением и трепетом ожидала продолжения. Как вдруг меня пронзило болью.

Я вскрикнула и выдернула руку из захвата чужих пальцев. С ужасом уставилась на сверкающие синие линии, что соединялись на моей ладони в сложный знак.

— Что это? — затрясла я рукой, пытаясь одновременно дуть на нее, чтобы унять жгучую боль.

Знак последний раз вспыхнул и пропал. А ладонь теперь выглядела так же, как прежде.

— Это моя метка, — спокойно пояснил маг.

— Что за метка? — пришла я в ужас.

— Это означает, что вы явитесь ко мне по первому моему повелению. И будете делать то, что я вам прикажу. Вам ясно, моя дорогая киса?

Но я продолжала глядеть на него расширенными глазами.

— Да как вы смеете…

— Мне позвать констебля?

— Нет!

— Ну тогда этот утомительный, я полагаю, для вас разговор закончен. Придете ко мне, когда я вас позову.

— А если я не смогу? — всхлипнула я.

— Вы уж постарайтесь, мисс! — ледяным тоном сказал маг. — А пока можете быть свободны. Дверь или форточка?

— Или, — прошептала я, утирая слезы.

Подошла к окну и бросила последний пылающий взгляд на хозяина номера.

— Вы так смотрите, словно хотите вырвать у меня сердце, — усмехнулся маг.

— И сожрать его живьем, — прошептала я себе под нос.

— Что?

— Я говорю, как мне понять, когда я вам потребуюсь?

— О! Вы поймете, не сомневайтесь, — язвительно улыбнулся маг.

С той же улыбкой он уселся в кресло, которое стояло спинкой к окну, и взял уже потухшую трубку.

Я секунду сверлила ненавистный затылок с иссиня-черными волосами, собранными в хвост. Потом распахнула форточку. Миг — и я уже вылетала из окна. Карниз. Липа. Забор, на который я перепрыгнула. И вот я уже лечу дворами домой, окрыленная свободой. Какая же я умница, что смогла от него удрать! Про метку пока не надо думать. Я знаю, кто поможет мне ее снять. Ишь ты — маг решил, что он меня закабалил! Ничего, раскабалюсь. Я ведь умница! Да-да!

Глава 5. Я дома

— Ну ты и дура, Лиззи!

— Это еще почему?

Я уперлась руками в шкаф, позволяя Анабель зашнуровать на мне корсет. Как же я ненавидела всю эту человеческую одежду, в которую заставляли рядиться благородных барышень: панталоны, чулки, подвязки, нижнюю рубашку, корсет, кринолин, одну юбку, вторую, потом блузку… А на ботинках, на каждом по пять — пять! — пуговиц! Хорошо хоть в жаркий период года я не ношу чулки и надеваю легкие кожаные туфельки. Но все равно! Умереть можно от старости, пока все это на себя напялишь. А вечером все это в обратном порядке расшнуровывать и расстегивать. Честное слово, будь моя воля, я бы целый день разгуливала в облике кошки. Но папенька!..

То, что через одно или два поколения в нашем роду появлялись аниморфы, было строго оберегаемым секретом семейства Макраен. А ведь в Средние века наша семья смогла возвыситься в Арглии и получить титул именно благодаря службе их королевским величествам в качестве аниморфов.

Ведь как удобно! Никто никогда не обращает внимания на домашних питомцев. И даже на королевского кота, который гуляет по всему дворцу. Но ведь кошки, как известно, ходят сами по себе. И как легко невзначай подслушать важный разговор. А то и выкрасть интересный документ, который случайно забыли на столе.

Но все это осталось в прошлом. Увы! Семья была пару раз в опале, титула ее лишили. Родовое поместье в Арглии наш прапрадедушка проиграл в карты. После чего пустил себе пулю с лоб, поступок, безусловно, благородный, но ситуацию-то это не исправило!

И прадедушка, оставшись и в прямом смысле, и в переносном на бобах, решил заработать состояние в арглийских колониях. Пользуясь связями при дворе, он добыл должность генерал-губернатора и отплыл на архипелаг Лани-Дель-Торро. В этом островном государстве прадедушка не только зарекомендовал себя хорошим правителям, умудряющимся собирать налог и отправлять его в Арглию (и это несмотря на постоянные войны, которые, пусть и с запозданием, но докатывались до колоний). Но и сумел собрать состояние. Говорят, что львиную долю капитала он заработал на… Ну скажем так, закрывая глаза — и приказывая закрывать их также всем офицерам королевской эскадры — на флибустьерские корабли, когда тем требовалось проплыть основным морским путем из Нового Света в Старый. И взимая за свою временную слепоту щедрую контрибуцию.

Был ли он прав? Очень даже может быть! По крайней мере, ни разу за время его правления не было зафиксировано ни одного нападения пиратов на арглийский корабль. Ну, право, мало ли других судов в Лузском океане? Соларских, итрайских, сиамландских, норландских, нидеррских… И нагруженные драгоценностями, маслом, пряностями и другими товарами корабли без проблем уплывали в Арглию, где содержимое их трюмов оседало впоследствии чеканными монетами в королевской казне. А сундуки семьи Макраен тем временем пополнялись своим золотом, которое затем переправлялось в Линден и приумножало семейный счет в Королевском Банке.

Заветной мечтой прадедушки было вернуться назад, выкупить родовое поместье и зажить припеваючи в Арглии. Но судьба распорядилась иначе. Он умер, так и не успев ступить на берег туманной родины, а его сын, то есть мой дед, выхлопотал себе ту же должность и стал новым губернатором колоний. К отцу должность перешла уже без всяких возражений — корона была довольна тем, как семья Макраен управляет Лани-Дель-Торро.

Мой отец ожидал, что все пойдет по накатанной, но, увы, его постигло расстройство — у него родились только мы с сестрой. И теперь сладкая должность грозила уплыть к кому-то другому.

— Почему дура? — удивилась Бель. — Потому что затеяла эту авантюру, Лиззи! Это ведь кража! Уголовное преступление!

— Вот еще! Я хотела взять свое! Деньги мои по праву!

— Пусть так. Но ты подвергла себя опасности! Не послушалась меня! А я ведь сказала, что ничего у тебя не выйдет!

— Но попытаться-то стоило? Или ты думала, я буду сидеть, сложа лапки, и не пытаться спастись?

— Так к кому ты попала в номер, Лиззи?

— Понятия не имею, Бель, — раздраженно сказала я, когда сестра особо туго затянула шнуровку. Черт бы побрал эти корсеты! — Я узнала, в каком номере остановился мистер Ноулет. Посчитала окна снаружи. Я была уверена, что попаду в нужный номер. И так ошиблась!

— М-да, Лиззи, с математикой и геометрией у тебя всегда были нелады, — хмыкнула Анабель, помогая мне надеть кринолин.

— Мисс! — раздался грудной голос Беаты.

После короткого стука она вплыла в комнату на всех парусах своей ярко-малиновой юбки, шурша нижними накрахмаленными. Ее черные волосы, заплетенные в косички, были собраны на голове и убраны в разноцветный тюрбан, видеть который мы привыкли с детства.

Беату отец купил, когда она была совсем маленькой, на торгах. Пристроил ухаживать за нашей матерью. Позже выдал замуж. А потом, когда мама умерла при родах Анабель, Беата стала ее кормилицей. И самой нашей доверенной служанкой в доме.

Весть об отмене рабства в Новом Свете не сразу докатилась до архипелага, и еще дольше местные землевладельцы сопротивлялись переменам. Как раз в это время началась война между Арглией и Северной Коалицией. По результатам мирного договора Арглия утратила часть своих колоний, и Лани-Дель-Торро отошел к Нидерре. Тогда же, скрепя зубами, папенька издал указ, который запрещал рабовладение. Впрочем, это мало что изменило в жизни лани-дель-торрцев. Почти все рабы стали нашими слугами на жаловании, и отец постоянно сетовал, что его разоряют. Ну да, конечно, разоришь его.

Мы с Анабель особо не интересовались, откуда у отца брались деньги, так же, как не интересовались политикой — ни внешней, ни внутренней. Во время войны мы были совсем маленькими, и куклы, понятное дело, увлекали нас больше. А сражений вблизи Талаверде не было, так что, можно сказать, все треволнения обошли нас стороной. А по поводу доходов папеньки скажу лишь одно — пиратство практически полностью исчезло, так что эту доходную статью доходов вычеркнул из списка еще наш дедушка.

Глава 6. Эдди

— Эдди! — зашипела я и испуганно заоглядывалась: вдруг кто увидит.

Эддиард служил у папеньки уже четыре года. И последний год мы с ним были влюблены друг в друга.

— Лиззи! У тебя получилось?

— Нет! — довольно резко ответила я и тут же раскаялась в своих словах: лицо Эдди стало грустным, а в голубых глазах появилось щенячье выражение, которое всегда заставляло меня испытывать угрызения совести.

— Как же быть, Лиззи?

— Ты не пробовал говорить с папенькой?

— Я… вот не поверишь, Лиззи, я столько раз пытался заговорить с мистером Макраеном. Только открою рот, а он на меня как взглянет, и у меня язык присыхает к небу. И мне сразу начинает казаться, что он прикажет меня связать и бросить в болото к крокодилам.

— Понятно все с тобой!

Но я не сердилась. Папенька… умел нагнать страху. И мы с сестрой его тоже боялись, говоря честно.

— Что же делать, Лиззи? — проблеял мой возлюбленный и растерянно снял очки. Протер их рукавом и снова водрузил на место. Прядка светлых волос понуро свисала над его нахмуренным лбом, и мне невольно захотелось ее подергать рукой.

К Эддиарду я испытывала нежную любовь. И пусть мой возлюбленный был нерешителен и порой излишне дотошен, это не умаляло его достоинств. Нет, Эдди — моя вечная любовь, и никто не разлучит нас!

— Бежать!

— Но как?

— Я просила тебя узнать, на какой из кораблей возьмут молодоженов и довезут до Арглии. Ты узнал?

— Узнал, — сказал Эдди, но так неуверенно, что я засомневалась в том, что он это реально делал.

— И что?

— Ну Лиззи. Предположим, мы убежим. Доедем до Старого Света. А дальше что мы будем там делать? На что жить? К моим родителям даже смысла нет соваться. И так скандал будет немаленький. Так что в Нидерру мы не можем ехать.

Эдди смотрел на меня полугрустно-полусмущенно. Ну как так? Вроде бы, я сумела недавно убедить Эдди побороться за нашу любовь. Неужели опять тушуется? Я уперлась руками в бока. Немного поразмыслила, руки опустила. Погладила своего возлюбленного по отвороту сюртука.

— Ну Эдди… Поедем в Арглию? Ты же можешь там работать, нет?

— Лиззи, а почему, по-твоему, я приехал сюда? Потому что мне, шестому сыну графа Альбера, не нашлось никакой приличной должности в Нидерре. И в Арглии. Сюда, в Новый Свет к твоему отцу и так с трудом пристроили. Вот если бы были какие-никакие деньги…

Эдди с намеком взглянул на меня сквозь стекла очков.

Ну да, ну да. Я же обещала ему, что решу этот вопрос. Не сказала правда как.

Сегодня утром папенька огорошил меня известием о моем скором замужестве.

— Все решено, Лиззи! Выходишь замуж за мистера Экрамуса. И даже не спорь со мной. Мистер Ноулет уже прибыл в Талаверде из Арглии. Завтра приедет и привезет саквояж, где лежит твое приданное — золото.

— Но…

— Молчать, девчонка! Вон из кабинета! Я сказал, что выходишь за мистера Экрамуса, значит, так тому и быть. Или послать тебя на дальнюю плантацию?

Папенька прошил меня таким грозным взглядом, что я просто вышла из его кабинета на подгибающихся ногах. Порыдала в своей комнате, выбирая, что лучше — стать женой страшного плантатора или самой собирать сахарный тростник наравне с бывшими рабами. Не смогла выбрать из двух зол меньшее.

И тут меня осенило! Вот оно! Наша с Эдди свобода! Надо просто залезть в номер мистера Ноулета, служащего Королевского банка, и выкрасть из сейфа саквояж с моим приданым. Оно же мое! Это практически не кража!

Сейчас мне внезапно пришло в голову — а как бы я в облике кошки смогла бы утащить тот самый саквояж? Вот дурында! Но разве я думала об этом днем, когда моя горячая головушка потребовала решительных действий. Которые и привели к… к тому, к чему привели.

— Лиззи! — мой возлюбленный снова притиснул меня к стене и жарко задышал прямо в ухо. — Лиззи! Я не переживу, если тебя отдадут замуж за мистера Экрамуса.

— Ты не переживешь! — раздраженно отпихнула я Эдди от себя. — Тебе-то что! Это не тебя же выдадут насильно за этого мерзкого… этого противного…

— Лиззи! — огорченно сказал Эддиард. — Как ты можешь так говорить! Ты же знаешь, что мне невыносима даже мысль об этом! О том, что кто-то будет касаться моей любимой Лиззи своими руками.

— А уж как мне невыносима, — прошептала я, невольно смущаясь.

Мне стало жалко Эдди — он так страдал из-за меня! Жаль только, что он не мог, подобно герою любовных романов, вызвать мистера Экрамуса на дуэль.

Мой тайный жених обладал нежным и деликатным характером. И видят боги, я ценила это. Среди грубых плантаторов, которые составляли большинство местных «сливок общества», Эдди выделялся подобно лилии среди крокодилов. Недаром я почти сразу влюбилась в учителя, стоило ему появиться в нашем доме.

Идея выписать из Старого Света учителя нидеррского языка, чтобы научить нас с сестрой, пришла в голову папеньке после того, как Северная Коалиция выиграла у Арглии, и наше островное государство перешло под протекторат Нидерры. И вот в нашем доме и появился высокий красивый блондин, который смущенно смотрел на нас с сестрой и, запинаясь, просил спрягать глаголы.

Анабель оказалась равнодушна к чарам нашего учителя, но я… Я, не отрываясь, смотрела на Эддиарда. Как красиво он говорил! Как изящно водил ручкой по бумаге! Как благородно откидывал свою челку! Скажу честно, все мои успехи в иностранном языке можно объяснить только тем, что я была влюблена в Эдди. И каждая похвала учителя была подобна стреле Амура и попадала точно в цель.

А когда я стала совершеннолетней, мое сердце уже было так утыкано стрелами, что стало напоминать ежа. Наши отношения стали более личным. Во время сиесты или вечерних прогулок по саду мы обсуждали литературу, географию, ботанику, да что угодно! Но о чем бы ни пошел разговор, каждая фраза, сказанная Эдди, показывала всю тонкость его натуры. А когда учитель, смущаясь, стал давать мне читать сборники нидеррской поэзии, это заронило в мое сердце надежду, что мои чувства не останутся без ответа. И однажды, во время яркого заката, который пылал над Лузким океаном, мы открылись друг другу. Ах, это было так прекрасно!

Глава 7. Мистер Экрамус

Обед проходил невесело. Вот вообще невесело. Я то и дело косилась на папеньку и пугалась при мысли о том, что он сделал бы со мной, узнай о моей дневной проделке. Посадил бы в колодки на самом солнцепеке? Избил бы кожаным ремнем? Бросил бы в яму на сутки? Рабство отменили уже несколько лет назад, но мне до сих пор снились кошмары. Папенька был с рабами крут, очень крут. А после смерти маменьки так вообще лютовал.

Папенька был уже немолод, когда женился. Сейчас, когда он располнел, его прежде пышную шевелюру проредило время, из-под косматых седых бровей глядели колючие карие глаза, а бронзовое от загара лицо избороздили глубокие морщины, вряд ли кто разглядел бы в нем красавца, за которого вышла замуж мисс Люсинда Стил, первая красавица Талаверде. Хотя, возможно, пост генерал-губернатора, который папеньке уже тогда светил, сильно скрашивал недостатки избранника в глазах юной девушки. И все же, судя по картине, где были изображены мои родители сразу после свадьбы, они были красивой парой.

От матери я унаследовала зеленые глаза. Но вот чисто белым окрасом волос я была обязана то ли своей второй сущности кошки, то ли своей бабушке со стороны отца. Она тоже была аниморфом. Так рассказывал папенька.

— Полюбуйтесь, мой дорогой друг, на этих девчонок! — стукнул он кулаком по столу, когда мы с сестрой, запыхавшиеся, явились на террасу.

«Дорогой друг» кинул на меня пронизывающий взгляд черных, похожих на маслины глаз, и я испуганно потупилась.

Мистер Экрамус уже минул пору зеленой юности и приближался к зрелой поре, то есть было ему лет под сорок. В этом возрасте или чуть пораньше и папенька женился на маменьке, так что, в общем и целом, я не могла использовать возраст своего потенциального жениха как серьезный контраргумент. Вот только ходили о мистере Экрамусе слухи нехорошие, леденящие кровь.

— Говорят, — рассказала однажды Беата нам с Бель, — что масса Экрамус свою жену уморил.

— Как уморил? — ахнула Бель, а я в испуге посмотрела в окно, где на бархатно-черном небе летело созвездие Корабля Ночи, пытаясь догнать огромного Краба, который закинул свои клешни за горизонт.

Тогда мне было еще лет пятнадцать, ни о каком замужестве и речь не шла, но все равно слово «уморил», от которого пахнуло тленом и льдом могилы, ужаснуло меня.

— Масса Экрамус, — перешла на шепот наша кормилица, — жену из Старого Света привез. Только здоровья она была хилого, непригодного для нашего жаркого климата. Рассказывали, что чахла она в жару, а в сезон дождей болела лихорадкой, что приходит с болот. Просила домой отпустить. Но это еще полбеды. Говорят, обращался масса Экрамус с ней очень жестоко, бил даже.

— Откуда ты все это, Беата, знаешь?

— Так от слуг, конечно. Мы, мисс, все друг друга знаем. А массе Экрамусу еще в прежние времена продали мою подругу. Вот она-то, как потом свободной стала и в город пришла работу искать, мне и рассказывала.

— Не перебивай, Лиззи! Дай Беате говорить дальше!

— А что дальше рассказывать-то, мисс? Слухи ходили, что женился масса Экрамус на приданом, его быстро в Старом Свете растратил и бежал в колонии от долгов. И чем это он только в доверие к массе Макраену закрался?

Кормилица всплеснула пухлыми руками, запястья которых все были сплошь обмотаны разными оберегами — плетеными завязками, тесемками и браслетами. Красные, зеленые, голубые, со свисающими с них перышками, с бусинами… Один оберег был даже низкой из муравьиных черепов, с ювелирной точностью надетых на тонкую нитку. Все это богатство при каждом движении рук Беаты гремело и стучало, словно кастаньеты, но домашние уже привыкли к «музыкальности» нашей кормилицы и по одному звуку знали, кто идет.

— У них какие-то дела с папенькой, — неуверенно сказала Анабель.

— Ох, ни к чему хорошему эта дружба не приведет, — покачала головой Беата. — Нехороший человек, с черным сердцем.

— Так как он жену-то уморил? — вернула я служанку к теме беседы.

— А рассказывают, что тяжело жене жилось с жестоким мужем. И она обратила свой взгляд на соседа, который приезжал к ним порой в гости. С ним у нее любовь и приключилась.

— И что?

— А то, что убежать они пытались. Но их масса Экрамус поймал. С соседом ничего, кажется, не сделал — побоялся. А вот жена пропала с тех пор.

— Как пропала? — ахнула я.

— То ли он ее запер где-то, и она с голода в заключении умерла. То ли еще более страшную казнь выдумал.

— Какую, например? — округлив глаза от страха, спросила Бель.

— Намазал медом и рядом с муравейником привязал. Или крокодилам бросил. Мало ли бесчеловечных казней хозяева для непослушных рабов придумали?

Мне тогда стало не по себе от этого разговора, но я тогда и подумать не могла, что однажды этот страшный человек встанет на моем пути.

— Ну зачем сердиться, мистер Макраен? — сказал мой новоиспеченный жених примирительно. — Как благородный джентльмен я готов ждать очаровательную мисс Лиззи… — тут он слегка поклонился мне, — и не менее очаровательную мисс Бель… — поклон сестре, — хоть до самого утра.

Мы с Бель присели в коротком поклоне и заняли свои места за столом.

Я сидела и ерзала. Не привыкла, знаете, ли, трапезничать в такой нервной обстановке.

Время от времени меня сверлил взглядом папенька — так, чисто демонстрируя свою роль ментора и педагога, потому что все в доме привыкли к моим опозданиям и давно махнули на них рукой. С другой стороны меня царапал тоскливый взгляд Эдди, а черные глаза мистера Эдмаруса вообще прожигали насквозь. Я съела пару ложек черепашьего супа, посражалась немного с жарким из поросенка и, окончательно сдавшись, отложила вилку и нож.

— У вас, я смотрю, плохой аппетит, мисс Лиззи? — криво усмехнувшись, заметил мой жених. Официальный жених, я имею в виду. Потому что тайный наворачивал жаркое и запеченные овощи, смачивая их своими невидимыми миру слезами.

— Да, что-то жара на меня действует, — сказала я.

Глава 8. Жених

Я резко развернулась и сбросила мужские руки с плеч. Отпрянула в сторону.

— В чем дело, мисс Лиззи?

— Не надо меня трогать, — стараясь не выдать свои отвращение и страх, сказала я.

— Но почему? Уже очень скоро вы станете моей женой. А вы знаете, мисс Лиззи, что делает муж с женой?

Я покраснела до слез. Да я лучше с морской черепахой в постель лягу, чем с этим грубым… с этим противным… И усы тараканьи!

А ведь они с папенькой это давно задумали, с горечью подумала я. Ведь надо было послать в Королевский банк письмо. Потом мистер Ноулет плыл. А меня в неведенье несколько месяцев держали! То-то мне казалось, что мистер Экрамус последние полгода смотрел на меня, как голодный крокодил на случайно забредшего к реке козленка. Разве что не облизывался. Но я думала — кажется. А оно вот как повернулось!

— Я вообще узнала о свадьбе только сегодня! — возмутилась я.

— Ну так теперь вы знаете. В чем проблема?

— Мистер Экрамус! — взмолилась я. — Зачем вам на мне жениться, ну зачем? Вы мне в отцы годитесь!

— Но-но, мисс Лиззи! — оскорбился мой жених. — Что за глупости! Я вам докажу, что стою побольше, чем разные глупые юнцы!

— Но я не люблю вас!

— Стерпится — слюбится, — нахмурился плантатор. — Обещаю — не пройдет и недели, как вы станете со мной ласковой и нежной кошечкой.

И он снова попытался меня облапить.

— Не трогайте меня! — зашипела я, ударила по ненавистным рукам и тут же осеклась.

Мистер Экрамус сузил глаза и посмотрел на меня с угрозой.

— Показываете коготки, мисс Лиззи? Не стоит, не стоит.

— Но я не хочу! Я не буду!

Губы у меня дрожали. Я чувствовала себя, как в западне.

— Будете, мисс Лиззи! Мы с вашим папенькой заключили договор.

— Какой договор?

— У нас с мистером Макраеном есть общий проект. И ваш папенька боится, что его от должности отстранят. Со временем, конечно. И что будет с вами, мисс Лиззи, когда вас попросят удалиться из резиденции губернатора?

— В нашей семье достаточно денег, мистер Экрамус, чтобы жить безбедно в какой угодно стране, — холодно заметила я.

— А если после смены губернаторства вскроются кое-какие делишки?

— Какие делишки? — удивилась я.

— А это очаровательным мисс знать не надо, — улыбнулся мистер Экрамус. — Достаточно вам знать то, что ничего хорошего для вашей семьи не будет, если в кресло губернатора сядет посторонний человек. А так его займу я. Как зять прежнего правителя. С его рекомендациями.

— С чего вы взяли, что вам дадут этот пост?

— Связи, моя милая Лиззи.

— Но какие связи, мистер Экрамус? Раньше у папеньки действительно были связи в Арглии. Наша семья хорошо себя зарекомендовала за много лет успешного управления Лани-Дель-Торро. Но после того, как колонии отошли к Нидерре, все может измениться.

— Не берите это в свою хорошенькую головку, мисс Лиззи, — сказал мой жених, предпринимая очередную попытку привлечь меня к себе.

От мистера Экрамуса несло луком, которым обильно было усыпано свиное жаркое, а также вином, которое они с папенькой распивали на двоих. Я постаралась как можно больше выгнуться назад, лишь бы отстраниться от пышущего на меня спиртными парами жениха.

— Не могу не брать, — еле выдавила из себя я. — Дела моей семьи касаются и меня.

— Женщинам не следует лезть в политику, экономику и денежные вопросы, — сказал мой жених, все сильнее и сильнее сжимая мою талию.

— И что же им следует?

— Ублажать своего мужа и господина, — промурлыкал мистер Экрамус, маслено поблескивая черными глазами.

И он приблизил свои губы к моим. Я забилась отчаянно.

— Не смейте меня трогать! Отпустите!

Но мой жених, не слушая моих криков и прижав меня к стене, стал протискивать свой мерзкий язык между моими плотно сжатыми губами.

— М-м-м! — замычала я протестно.

Уперлась руками ему в грудь, а затем присела и, обдираяся о пуговицы на сюртуке мужчины, поднырнула под его руку. Отскочила в сторону, вытирая губы и думая, что делать дальше. Бежать я не смела. Папенька бы меня наказал, узнай, что я ослушалась его приказа.

— Девичья застенчивость, это хорошо, мисс Лиззи, — сверкнул глазами мой жених. — Но стоит начать ее преодолевать.

— Я пока не готова к замужеству, — прошептала я. — Ну пожалуйста, мистер Экрамус. Нам надо сначала привыкнуть друг к другу. Узнать друг друга получше…

— Я вас знаю, мисс Лиззи, с десятилетнего возраста, — возразил мужчина. — И вы меня тоже. В смысле, со своего десятилетнего возраста.

— Но не в качестве же жениха!

— Ничего, после свадьбы у нас будет сколько угодно времени, чтобы привыкнуть друг к другу.

— Но…

— И не желаю слышать от вас больше ни одного слова возражения, — нахмурился мистер Экрамус. — Или хотите, чтобы я рассказал вашему папеньке, как вы мне дерзите?

— Не надо папеньке…

Я почувствовала, как по моей щеке бежит слеза.

— Ну не плачьте, мисс Лиззи, — чуть смягчился мистер Экрамус. — Поверьте, я сделаю вас наисчастливейшей женой.

— Как сделали первую? — невольно вырвалось у меня.

Мистер Экрамус почернел. Его брови сошлись на переносице. Он шагнул ко мне, приблизил лицо и процедил, глядя прямо в глаза:

— А вот об этом не советую даже упоминать. Помните, мисс Лиззи, после свадьбы вы будете в моей полной власти на моей плантации. Как и полагается жене.

Я побледнела. Намек был более чем прозрачен.

Я склонила голову и присела в поклоне, хотя ноги меня почти не держали. Почувствовала, как мужчина целует мою руку. Не поднимала глаза до тех пор, пока он не вышел из зала, затем ринулась на диван и разрыдалась.

Я рыдала долго и самозабвенно. Время от времени затихала и прислушивалась, не идет ли кто. Вот пусть бы пришел папенька и увидел, в какую тоску и горе он меня вверг. Неужели не жалко свою единст… одну из дочек? Старшую-у-у-у-у…

Но папенька не шел. И сестрица не шла. Бель явно решила даже не приближаться к гостиной, где я должна «общаться с женихом». Трусиха! Прагматичная трусиха! Нет, чтобы пожалеть сестру-у-у-у…

Глава 9. Папикутта

— Это что еще такое, Лиззи? — вытаращила глаза Бель.

— Сама не знаю, — захныкала я и затрясла рукой.

Не скажу, что было очень больно, но неприятно точно. Правда, через десять секунд жжение прекратилось.

— Это маг! — вдруг догадалась я. И рассердилась. За всеми этими переживаниями я забыла о событиях в гостинице. — Ну точно! Представляешь, этот нахал поставил мне на руку метку.

— Нахал?

— Да, тоже целоваться лез, представляешь, Бель!

— Этого ты мне не рассказывала.

Ну еще бы! И про то, как голой скакала перед незнакомцем, тоже говорить не собираюсь.

— За сегодня этот третий, — пожаловалась я.

— Третий кто?

— Третий мужик, кто полез ко мне за сладким.

— Фу, Лиззи! Какие слова ты говоришь! «Мужик». «Полез за сладким». Вот папенька бы услышал.

— А папеньке на меня явно плевать, — с горечью сказала я. — Он меня этому таракану отдает. Но с меткой надо решительно что-то делать.

Мы обе опустили глаза на мою ладонь. Голубые линии пропали, но сама метка явно никуда деваться не собиралась.

— И что ты будешь делать?

Я размышляла недолго.

— Пойду к Папикутте.

— К кому? — ужаснулась Бель. — Ты с ума сошла, Лиззи! Не смей ходить к этой колдунье! Даже не думай!

— А что ты мне предлагаешь делать? А если папенька или мистер Эдмарус метку увидят? Как мне прикажешь им все объяснить?

— Ну-у-у… — задумалась Бель. — Скажешь, что…

Сестра посмотрела налево, силясь придумать объяснение. Потом взгляд ее карих глаз обежал меня, переполз на высокий буфет, где папенька хранил коллекцию жемчужин. На окно, занавешенное белыми гардинами, за которым догорал оранжево-сиреневый закат. На ротанговые стулья с мягкими бархатными сидушками, пробежался по стене и по висящему на нем ковру с традиционным лани-дель-торрским орнаментом и, сделав таким образом круг, вернулся назад.

— Не знаю, Лиззи, — вздохнула она.

— Ну тогда иного варианта у меня нет, — решительно сказала я, поднимаясь с дивана.

Моя решительность поостыла, когда мы час спустя через калитку для слуг покинули особняк. Беата обещала поддерживать видимость того, что мы находимся в своих комнатах, а мы выскользнули под покровом темноты в город.

— Давай вернемся, Лиззи! — начала умолять Бель, стоило нам сделать пару шагов.

— Вот и возвращайся! — сказала я, натягивая черную мантилью на голову. — Я тебя с собой не тяну.

Звон браслетов на руке прозвучал в ночи оглушительно. Бель лишь простонала, отрицательно затрясла головой и вцепилась в мою руку.

Одеться простолюдинками нам посоветовала Беата. Она, в отличие от сестрицы, не пыталась меня отговорить.

— Идите, мисс Лиззи. Пусть вам Папикутта расскажет, что вас ждет. Может, будет ваш брак счастливым. Или же она наколдует что-нибудь, чтобы его таким сделать.

— Да-да, конечно, Беата. Непременно так и сделаю.

И незачем кормилице знать все. Я уверила ее в том, что хочу погадать на будущее. Беата покивала доверчиво головой и рассказала подробно, как найти дом Папикутты.

Великая негритянская ведьма жила на окраине столицы, в квартале, который не пользовался доброй славой, и я хотела было захватить с собой один из папенькиных пистолетов, которые были развешаны во множестве в комнатах особняка.

— Да вы что, мисс Лиззи! — ужаснулась Беата. — Еще угрохаете кого, не ровен час! Даже не думайте! А если кто подойдет, то скажите, что идете к Папикутте. Никто не посмеет слова поперек сказать.

Так и получилось. Когда мы из богатого квартала перешли к окраинам, то прибавили шаг. Двух одиноких девушек провожали заинтересованными взглядами, но не приставали. А мы еще завернулись в мантильи по самый нос. Но Бель уже тогда начала злобно причитать мне на ухо.

— Все ты, Лиззи! Сидели бы сейчас дома и беды не знали. Ох и достанется же нам, если папенька узнает!

Я нервно огрызалась и посылала сестрицу домой, но та вцепилась, как пиявка.

Когда мы добежали до нужного нам квартала, фонари резко закончились, и нас окружила такая темень, что хоть глаз выколи. Мы не прошли и десяти шагов, когда споткнулись о лежащее прямо посередине улицы тело. Тело пьяно хрюкнуло, перевернулось на другой бок и снова благополучно захрапело, а мы с Бель чуть не пропахали носом пыль.

— Мамочки! — пискнула сестра.

Словно на ее призыв от стены ближайшего дома, слабо сереющего в темноте, отделилась высокая мужская фигура и молча направилась к нам.

— Доброго вам вечерочка! — раздалось в ночи.

— Ты слышал, Пик? Кто-то мамочку звала. Не сойдем ли мы за нее? — задумчиво сказал второй мужчина, появляясь с другой стороны.

— И куда спешите, красотки? — поинтересовался первый мужчина.

Удивительно, как он смог в этой темноте разглядеть, что мы красотки. Или это такое общее обращение к женщинам от десяти до ста десяти лет?

— Мы к Пап-пи… — сразу начала заикаться Бель.

— Ты слышал, Пик? — задумчиво сказал почти невидимый в темноте второй громила. — И папу требуют. А не удочерить ли нам этих заблудившихся птенчиков? Им явно не хватает родительской ласки.

— Можно я буду папой? — попросил Пик, делая шаг к нам с сестрой.

— Ну там разберемся. В процессе, — хмыкнул высокий, тоже приближаясь.

— Мы идем к Папикутте! — крикнула я.

— О как! — удивленно сказал Пик, резко затормаживая. — Тогда прощения просим!

И двое мужчин, как по мановению волшебной палочки, растворились в ночи.

— Я убью тебя, Лиззи! — простонала Бель, повисая на мне в полуобмороке.

— Это если мы живыми вернемся, — оптимистически сказала я.

Дом негритянской ведьмы стоял в глубине густого сада. Окна светились сквозь листву оранжевыми огнями. Дорожка из белых камней призывно светилась в ночи.

— Бау! Бау! — заорал кто-то басом в гуще деревьев так, словно одновременно и его душили, и он сам кого-то душил.

— Лиззи! — подскочила Бель.

— Это козодой, — прошептала я, нервно хихикая. — Пойдем, Бель!

Глава 10. Предложение, от которого невозможно отказаться

— Гадский маг! — возмутилась я.

— Что, Лиззи?

— Опять метка жжется! Я так не могу! Я не засну, если она каждый час будет меня дергать. Пойду сейчас к нему и потребую, чтобы снял эту пакость!

— Куда пойдешь? — ужаснулась Бель. — Ночь на дворе!

Мы задрали головы и посмотрели на глубокое черное небо, в котором, как в чашке кофе, плавали и не могли раствориться поблескивающие крупинки звезд. Созвездие Медузы возлежало на вершине горы, у подножья которой стоял Талаверде, и лениво шевелило щупальцами.

— И как я спать буду? — пожаловалась я. — Нет, Бель! У меня нет другого выхода.

Обратно мы почти бежали, но на наше счастье, приключений больше не нашли.

Центр Талаверде гулял. Парочки и одинокие гуляки наполняли переулки и набережную. Из дверей ресторанов, гостиниц и баров лился свет.

— Иди домой, Бель! — сказала я со вздохом, останавливаясь около «Короны Селестины».

— А как же ты, Лизз?

— А я пойду к магу.

— Одна? В номер к мужчине? Ночью? С ума сошла? Если узнает папенька…

— Отправит на дальнюю плантацию вместе с неграми собирать сахарный тростник, — закончила я за сестру. — Как грозился много раз. Но знаешь, я начала думать, что такой исход в данный момент будет наилучшим. А папенька… знаешь, Бель, шел бы папенька сам… на плантацию!

Бель ахнула, но я, выдав эту крамольную мысль, решительно направилась ко входу в гостиницу. Если швейцар и заколебался на секунду, пускать ли меня, то быстро пришел к правильному решению и распахнул передо мной дверь. С бьющимся сердцем я вошла в холл, где между колоннами стояли многочисленные ротанговые диванчики с бордового цвета подушками. На них сидели постояльцы отеля и расслабленно попивали коктейли, которые разносили черные официанты.

Я остановилась в нерешительности. И где искать мага? Какая у него комната? На третьем этаже более тридцати номеров. Я-то неправильно тогда рассчитала, поэтому и попала не туда. А что, если я сейчас — спасибо моей удачливости! — постучу в дверь к мистеру Ноулету? Вот будет встреча! Служащий Королевского банка, который раз в год приезжал к папеньке как к одному из важных клиентов банка, знал меня в лицо. И что будет, если я…

— Хэллоу! А вот и вы! Наконец-то!

Я вздрогнула и обернулась. На одном из диванчиков сидел давешний маг. Одет он был сейчас в сюртук темно-синего цвета, какой редко встретишь в Талаверде. Черная рубашка на груди была расстегнута, обнажая гладкую грудь, на которой поблескивал амулет. Длинные волосы были собраны в хвост, и черные завитки покоились на спинке дивана. Маг быстро допил коричневую жидкость из широкого бокала, поставил его, не глядя, на поднос мигом подскочившего официанта и поднялся. Шагнул ко мне.

Мамочки, я совсем забыла, какой он огромный! Глаза мага опасно блеснули, когда я невольно сделала шаг назад.

— Пойдемте, нам надо поговорить! — резко сказал он. — Жду вас битый час!

Я было сделала еще шаг назад, но мужчина крепко схватил меня за локоть.

— Пустите! — процедила-прошептала я, оглядываясь по сторонам: привлекать внимание не хотелось чертовски.

— Поднимаемся в мой номер! — приказал маг.

— Ни за что!

— Почему?

— А вы не подумали о моей репутации? — огрызнулась я.

Брови мага изогнулись в насмешливом удивлении. Наши взгляды столкнулись, и я, покраснев, потупилась. Ну да, я уже скакала перед ним в образе испуганной нимфы. Ну и что! Я гордо вздела подбородок и отчеканила:

— Будем разговаривать на нейтральной территории.

— Мы разве воюем? — добродушно осведомился маг и выпустил мой локоть. — Ну ладно. Ресторан вам подходит?

Я кивнула. Тогда маг взял меня под руку и направился в глубь зала. Я, кутаясь в мантилью, так что, кроме глаз, ничего на виду не оставалось, пошла под любопытными взглядами сидящих на диванчиках зевак со своим спутником.

Ресторан располагался за зданием отеля, построенного в виде подковы. Фасад выходил на набережную, но от шума гуляющей и резвящейся публики ресторан защищало здание. Так что здесь было довольно тихо. Я с любопытством озиралась. Папенька никогда не водил нас с сестрой в ресторан, а нам с Бель всегда хотелось побывать в таком месте.

Здесь, в уютном полумраке круглого дворика, стояли столики, отделенные один от другого гинкго с листьями, похожими на листья клевера, а также кадками с лимонными деревцами.

Маг придвинул мне стул, помогая сесть. Бесшумно подошедший официант мягко положил на белую скатерть две тонкие папочки в кожаных переплетах, на которых красовалось название гостиницы и изображение короны в затейливых вензелях. Я недоуменно посмотрела на них.

— Это меню. Там написаны названия блюд. Нам надо что-нибудь заказать, — объяснил маг, открывая свою книжицу. — Давайте поужинаем. Вы голодны?

Это было сказано без всякого чувства превосходства, но я подосадовала на свое незнание ресторанных обычаев. Открыла меню и пробежалась глазами по списку горячих блюд. Тут мой желудок, вспомнив, что его сегодня нормально питали больше восьми часов назад, а ужин прошел мимо него, издал сигнал бедствия.

— Вижу, что голодны, — спокойно прокомментировал маг, не отрывая взгляда от меню.

Мои щеки запылали. Я открыла было рот, чтобы возразить, но тут догадалась, что мой отказ будет идти вразрез с легендой о бедной девушке, которая собралась зарабатывать воровством на жизнь.

— Немного голодна, — чопорно сказала я и спустила мантилью с головы: не могу же я есть через шаль.

— Выбирайте любые блюда на ваш вкус.

— Я не разбираюсь в таких дорогих блюдах, — соврала я, откладывая меню. — Закажите сами.

Маг поиграл бровями, но не стал спорить. Щелчком пальца подозвал официанта. Сделал заказ. Пока он его делал, я сидела, загородившись мантильей от слуги.

— Вы так боитесь раскрыть свое инкогнито, — заметил мужчина. — Но давайте представимся друг другу. А то наше знакомство вышло смазанным.

Я фыркнула. Смазанным? Да он меня за шкирку таскал!

Глава 11. Подельники

Я постаралась сделать так, чтобы чувства не отразились на моем лице. К счастью, именно в этот момент герцог стал расплачиваться с официантом, поэтому не заметил моего смущения-удивления.

— Ну так что? — спросил он, стоило официанту отойти.

— Я смогу вам ответить, когда узнаю поточнее, что надо делать, — строго сказала я.

Герцог посмотрел на меня внимательно. Откинулся на спинку стула.

— Книга хранится в здание городской управы. В кабинете губернатора. По крайней мере, у меня такие сведения.

Неправильные у вас сведения, ваша светлость! Но кто я такая, чтобы указывать на это?

— И вы…

— И я хочу, чтобы вы помогли мне проникнуть в здание. Окна и двери под магической охраной. Но там с задней стороны есть ступеньки в подвал. Окошко забрано решеткой, но через нее может пролезть кто-то маленький, размером с… — тут герцог посмотрел на меня выразительно.

— Размером с кошку, — нервно улыбнулась я.

Ну какой пролаза! Нашел лазейку! А я ведь думала, что, кроме нас с Бель, никто не подозревает о том, что…

— Именно, моя догадливая мисс! — улыбнулся Андреас. — Вы пролезете туда и откроете мне дверь подвала. Насколько я понял, она на обычном засове изнутри.

— Послушайте! — округлила я глаза. — Я первый раз вижу герцога, который ведет себя, как домушник.

— Вы видели много герцогов?

— Нет. Но…

— Так откуда вы знаете, как они должны себя вести? И вообще… — тут Андреас махнул рукой, на которой мягко блеснул рубин перстня. — Я седьмая вода на киселе. Королевской крови во мне вот на столько! — он на сантиметр развел указательный и большой пальцы.

— И все же…

— Ну соглашайтесь, милая киса! Без вас мне не справиться!

И тут мужчина накрыл мою руку своей. Его палец нежно коснулся моего запястья, герцог провел подушечкой пальца пару раз по коже, и я вдруг поняла, что не могу и двинуться. По спине побежали мурашки, а ноги стали ватными. Я посмотрела на свою руку, не понимая, что происходит. С трудом сфокусировала затуманившийся взгляд на мужчине. В его глазах отражался всего лишь язычок огня от лампы, стоящей на столе, но мне показалось, что они горят колдовским огнем. Я вдруг испугалась и выдернула руку.

— Если я вам помогу войти в здание управы, то вы от меня отстанете? — стараясь прикрыть грубостью свое замешательство, спросила я.

— Там видно будет! — небрежно заметил герцог, вставая. Увидев, что я возмущенно открыла рот, жестко добавил: — А какой у вас выбор? Идемте! Живее, мисс!

И что мне оставалось делать? Я закуталась в мантилью. Герцог продел мою руку под локоть и повел из ресторана, а затем из гостиницы.

Ночь сверкала мириадами звезд, осыпавшими черную равнину неба. С моря дул бриз, пахло йодом и жареной рыбой из маленьких кафе под навесами, которых было много на набережной. Фонари освещали гуляющую публику. Но мы пошли прочь оттуда. Улица поднималась вверх и петляла между особняками. Наконец мы оказались на маленькой площади с памятником.

— Интересное лицо, — заметил Андреас, приглядываясь к бронзовому лицу изображенного мужчины. — И кого-то мне напоминает. Но вот кого…

Я молча покосилась на лицо прадедушки. Тот глядел на плывущую над крышами луну и ни капли не интересовался своей правнучкой, которую подбивал на преступление нахальный приезжий маг.

— Лицо как лицо, — буркнула я. — Куда дальше?

— Вот сюда, милая киса, — герцог показал сломанный металлический прут в решетке за кустами олеандра. Подержал ветку, пока я пролезала в щель.

Мы оказались в совершенно темном саду. Маг приложил руку к амулету на груди, и под его ладонью разлился свет. Камень горел мягким голубым огнем и освещал нам путь. Удобно! Впрочем, будь я кошкой, мне вообще не потребовался бы никакой свет.

— И куда идти? — шепнула я, косясь на маленький домик в глубине сада, где жил сторож.

Лет с десять тому назад все сторожа как один стали отказываться проводить ночь в здание управы. И как ни сердился папенька, пришлось построить маленькую сторожку в глубине сада. Позже причина переезда подзабылась, но сторожа так и продолжали жить отдельно. Впрочем, сад они ночью обходили, да и в саму управу могли заглянуть для проверки: магический ключ от дверей у сторожа был.

— Итак, мисс!

— Что «итак»?

— Вот то окно, о котором я говорил. И та форточка. Ее я открыть, пожалуй, смогу, — сказал маг, посылая пасы в сторону окна.

Через несколько секунд форточка в окне открылась: видимо, она не была на запоре изнутри.

— Ну! — сказал Андреас, обращая требовательно взгляд в мою сторону. — Раздевайтесь и принимайтесь за дело!

Я порозовела. К счастью, в темноте этого не было видно.

— Что вы мной командуете? — прошипела я.

— Вы можете на меня шипеть сколько угодно, но это не отменяет того факта, что вам придется раздеться.

— Отвернитесь! — процедила я.

— Точно надо?

— Ваша светлость!

— Ваше шипейшество! Ну ладно, ладно. Отвернусь. Хотя искушение и велико.

Андреас отвернулся и даже погасил свет на своем медальоне. Я пару секунд посверлила с подозрением его спину, затем начала раздеваться. Благо одета я была, как простолюдинка, а они, к счастью, не пытают себя корсетами и кринолинами. И слуг у них нет, которые бы их облачали в эти орудия пытки. Так что справилась я с одеждой и обувью быстро.

— Просунете мне потом одежду в форточку, — сказала я.

— Зачем?

— Затем, что я вас прошу об этом.

— Ну не сердитесь! Вы даже не представляете, какую титаническую работу я сейчас проделываю.

— Да?

— Я сражаюсь с огнедышащим драконом.

— С кем?

— Со страшным соблазном повернуться и попытаться разглядеть то, что не удалось увидеть днем. И закрепить в памяти то, что удалось.

Я испуганно пискнула, потому что Андреас и в самом деле стал медленно поворачиваться. За одну секунду я завязала одежду и башмаки в мантилью и вмиг оборотилась.

— Мяу! — обиженно сказала я.

Глава 12. Договор

— Вам не кажется, мисс, — с легким укором сказал герцог, входя в комнату и зажигая свет на медальоне, — что неприлично заставлять людей ждать за порогом?

— Даже когда они собираются обчистить этот дом?

— Я не собираюсь обчищать этот дом, — с нажимом сказал Андреас. Провел рукой по полке, показал пыль на подушечках пальцев и заметил: — А вот почистить его бы не помешало.

— А что вы собираетесь делать?

— Я хочу заглянуть в ту книгу, описание которой я вам дал.

— И все?

— Почти.

Герцог замолчал и прошелся по кабинету, разглядывая его с интересом.

— Я вас провела в дом, — напомнила я.

— Практически. Хорошо, что в итоге я догадался подергать дверь, не дождавшись вашего любезного приглашения войти.

Андреас бросил на меня укоряющий взор. Но что мне его укоры?

— И где же вы собираетесь искать ту книгу? — поинтересовалась я.

— По моим сведениям, она должна быть в сейфе…

Мужчина прошелся вдоль стены, и я с волнением наблюдала за ним. Не буду подсказывать, где у папеньки сейф! Пусть сам най…

— Как примитивно! — заметил Андреас, хмыкнув. Снял со стены картину.

Сейф был старинный, с толстой броней и неповоротливым колесом. Открывался двумя ключами, и оба папенька носил в кармане сюртука, не расставаясь с ними. Попробуй открой! Но герцог снова хмыкнул, достал из кармана отмычку, и через полминуты стальной монстр заскрипел колесом, открываясь. Я завистливо наблюдала за магом. Ничего себе таланты у герцогов Старого Света! Эх, а я, как дура, сегодня скакала перед ним голозадой, не в силах справится с замком. Вот он потешался, наверное, наблюдая этот цирк! Острая обида терзала меня, пока герцог копался внутри сейфа.

— Здесь книги нет, — разочарованно сказал он, равнодушно бросая назад мешочек с монетами.

— Ну бывает, — протянула я, стараясь не показать свое злорадство.

— Милая киса, — сказал Андреас, повесив назад картину и поворачиваясь ко мне. И мне не понравилось, как блеснули его глаза. — Если бы я не убедился воочию, какая бездарная из вас медвежатница…

— Я попросила бы!..

— …которая не в состоянии вскрыть даже примитивный гостиничный сейф…

— Он сложный был!

— Так вот, я бы предположил, что вы нарочно оставили меня за дверью, чтобы добраться до книги первой. И откуда вы вообще знали, куда идти?

Говоря это тихим голосом, он надвигался на меня, потом завис над креслом, где я сидела, и, упершись в ручки кресла, наклонился надо мной. Глаза мага горели опасными огнями. Будь я сейчас кошкой, у меня бы шерсть встала дыбом. А так язык прилип к гортани. Вжавшись в спинку кресла, я лишь испуганно смотрела на Андреаса, не в силах и мяукнуть.

— Я не брала, — наконец прошептала я.

— Но вы знали, где кабинет губернатора?

— Знала, — пролепетала я, вдруг обнаружив, что не могу сказать и слово лжи.

— И знаете, где нужная мне вещь?

— Знаю…

Андреас выпрямился.

— А вы умеете делать сюрпризы, милая киса, — сказал он чуть удивленно. — И вот вопрос: откуда помойная кошечка из трущоб…

— Я не помойная!

— Но вы всячески пытались произвести такое впечатление на меня. Сделали вид, что не были никогда в ресторане и не знаете, что такое меню…

— Я не знала! Впервые была в ресторане!

— …но совершенно правильно, не задумываясь, пользовались столовыми приборами. Откуда, скажите на милость, трущобная кошечка…

— Мяу! — возмутилась я. — То есть протестую!

— Вы достанете мне эту книгу? — вдруг прошил меня взглядом Андреас, снова резко наклоняясь ко мне. И снова пугая до чертиков.

— Что вы собираетесь делать с книгой?

— Посмотреть. А затем вы вернете ее на место.

— Клянетесь?

— Так вы достанете мне ее?

— Не могу обещать достать, но могу пообещать попробовать, — постаралась увильнуть я. Поерзала в кресле, пока герцог жег меня взглядом. Собралась с мыслями. — Но…

— Что «но»?

— Но не за так.

— Ах не за так! Ну конечно!

Я отвела взгляд, потому что больше не могла выносить психологического давления. Андреас вздохнул и выпрямился. Уселся на стол рядом со мной. Я смущенно разглядывала его сапоги — черные, со стразами на голенищах. Красивые сапоги, дорогие. Мне вдруг пришло в голову, что оделся герцог сегодня во все темное, уже имея в виду, что пойдет со мной на кражу. Так-то почти все жители Лани-Дель-Торро носили светлые костюмы: и сюртуки, и брюки, и шляпы.

— И что же вы хотите, моя дорогая «не трущобная» кошечка?

— Денег, — бухнула я. — Много денег.

Я чувствовала себя отвратительно, продавая родного папеньку. Но он ведь тоже практически продал меня Экрамусу. Quid pro quo!

— А это возвращает нас к дневному разговору в номере. Так зачем вам, мисс, деньги? Ответите честно, и мы поладим.

Я жалобно повздыхала, но не проняла своими вздохами мага. Он сурово взирал на меня сверху. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и выпалила:

— Меня хотят отдать замуж! За мерзкого таракана! А я люблю Эдди, но нам нужны деньги, чтобы уплыть в Старый Свет и начать там новую жизнь. Много денег!

Я замолчала. Потом осторожно открыла правый глаз. Андреас смотрел на меня, но я не могла понять по его взгляду, что он думает. Тогда я открыла и второй глаз и с мольбой уставилась на мага.

— Помогите! Пожалуйста! — прошептала я, и слезы снова полились из глаз.

Андреас с досадой цокнул. Встал и отошел к окну. Я торопливо вытерла слезы. Он же говорил, что не любит, когда плачут.

— Я дам вам денег, — сухо сказал маг, глядя на ночной Талаверде. — Достаточно для того, чтобы не только уехать из Лани-Дель-Торро, но и прожить несколько лет безбедно в Нидерре, Арглии или куда вы там собрались бежать со своим Эдди.

— Спасибо! — прошептала я.

— Но деньги вы получите, только после того как принесете мне книгу.

— Хорошо.

А могу ли я ему верить?

— Не буду брать с вас слово молчать, — продолжил говорить строго маг, уже повернувшись ко мне. — Думаю, вы и сами понимаете, что все должно остаться в секрете…

Глава 13. Кошки лучшие артисты

— Это сторож! — шепнула я. — Он услышал нас. А может, заметил, что дверь была открыта?

— Нет, я ее закрыл за собой. За кого вы меня принимаете? — так же шепотом упрекнул меня маг.

— Кажется, он направляется сюда.

— Как мы можем убежать?

— Никак! Выход отсюда той же дорогой, что идет сторож.

— Не хотел бы устраивать шум, — с беспокойством сказал Андреас. — Сторож мне, разумеется, не страшен, но огласка нежелательна.

А уж как мне нежелательна!

— Я знаю, что делать. Доверьтесь мне! — шепнула я и вскочила с кресла.

Сверток послушно ожидал меня в тайнике под шкафом.

— Ап-чхи!

Ну и пыльное же все! Я быстро натянула на себя особый веревочный корсет. Прямо поверх одежды. На него белый балахон. Закрутила волосы в тугой пучок. Надела парик. Он немного свалялся за то время, что валялся под шкафом, но на живые волосы все же походил. В темноте, по крайней мере. Я подскочила к зеркалу, висящему в простенке между шкафами, раскрыла коробочки, которые лежали в свертке. Эх, краска высохла! Я послюнявила палец и опустила его в первую коробочку, потом во вторую. Торопливо нанесла на лицо грим. Достала из свертка длинную веревку.

— Закиньте крюк на люстру! — шепотом велела я, протягивая веревку герцогу.

— Милая киса, вы в своем уме? — хладнокровно поинтересовался тот.

— Нет, в котячьем! — огрызнулась я. — Вон за середину зацепите. Я не достаю.

Герцог встал на стул и со второй попытки смог забросить крюк на люстру. Я подергала. Держится.

— А теперь брысь! То есть, скройтесь куда-нибудь, ваша светлость! — велела я мужчине.

— А что у вас с лицом, мисс?

— Если вы сейчас же не спрячетесь, я вас покусаю!

— Говорят, бешенство заразительно, — заметил он. — Но сумасшествие, вроде, нет.

— Да уйдите уже, ради бога! — злобно прошипела я и замахала на герцога.

Андреас пожал плечами, оглянулся и с трудом залез под стол. Не знаю, как он там ухитрился разместиться — при его-то росте. Можно было бы поехидничать, но мне сейчас было некогда. Я готовилась к представлению.

Снаряжение для этого номера мы с Бель сделали еще в детстве. Мне было тогда двенадцать, а сестре восемь. Сплел нам веревку и смастерил корсет, а также изготовил сам хитрый механизм веселый негр по имени Март. Его так назвали, потому что он родился, вроде, в марте.

Март был смекалистым, умел мастерить разные хитрые штуки. Только папенька сердился на это.

— Черномазые всегда что-нибудь придумают хитрое, лишь бы работу себе облегчить! Марш работать, лодырь! — кричал он, если заставал Марта, когда тот корпел над очередной поделкой.

Зато мы с сестрой оценили таланты нашего раба, тайком бегали к нему, заказывали разные штуки-дрюки, таскали всякие вкусности, одним словом, всячески поощряли талант местного самоучки-изобретателя. Еще Март был веселым, за работой часто напевал что-то на негритянском. Но знал много песен и на арглийском, поэтому мы любили слушать его. Когда Март стал свободным, он приходил попрощаться со мной и Бель. Мы заливались слезами, прощаясь с ним. Обнялись, оглядываясь по сторонам — не увидит ли папенька. Отдали ему все наши карманные деньги с сестрой. А потом Март ушел. Куда? Я надеюсь, что к лучшей жизни.

Я подцепила веревку к корсету, спрятанному под одеждой. Стала крутить хитрый механизм, и взмыла в воздух. Теперь я висела между полом и потолком.

— Сидите тихо! — шепотом велела я герцогу, сама замирая и готовясь играть: шаги сторожа раздавались уже совсем близко от кабинета.

Вот они замерли на пороге. На пол кабинет лег свет от лампы.

— Кто тут? — раздался дрожащий голос, и отблески лампы заметались по стенам: так тряслась рука сторожа. Я знала, что он видел сейчас. Вернее, кого видел. И наслаждалась моментом.

А видел бедный сторож висящую в петле женщину. Ее голова свесилась на плечо, и длинные черные волосы текли траурными реками по белому платью, из-под которого свешивались ноги. Сцена трагическая, достойная пера классика арглийской драматургии.

Тут у меня отчаянно зачесался нос. Только не чихать! Только не чихать! Не выдержав, я потерлась носом о плечо, отчего все сооружение (включая меня) пришло в сотрясение. Ну и пусть! Это практически по плану. Сейчас пришел момент, когда повешенная должна ожить.

Медленно-медленно, так что у сторожа наверняка душа ушла в пятки, я начала дергать руками. Сначала едва заметно, а потом все больше и больше, нервными конвульсивными движениями, как оживающая кукла, как восстающий из мира мертвых зомби. Беата рассказывала мне о таких. Говорила, что на ее родине, откуда в Новый Свет привозили невольников, у них есть такие колдуны, которые убивают людей особым ядом, а после смерти те воскресают, но не живыми людьми, а покорными воле колдуна марионетками.

Я подергала руками. Потом ногами. Стала медленно поворачиваться вокруг оси. Зашептала глухим зловещим голосом:

— Вот твоя награда! Прими ее!

Когда я повернулась вокруг оси и сторож увидел мое лицо, кабинет огласил дикий крик, и резко запахло чем-то неприятным.

— Апья-мару-фоль, спаси меня! — заорал сторож, выронил лампу и бросился чесать по коридору управы, судя по грохоту, падая и с трудом попадая в дверные проемы.

Я быстро спустилась вниз.

— Снимите веревку! — приказала я своем сообщнику.

Сама подошла к зеркалу и стала торопливо стирать с лица грим. Не дай бог такую красоту увидит кто на улице — удар будет. На белом-белом лице с редкими зелеными пятнами выделялись нарисованные черным контуром губы и глаза. А на веках я светящейся в темноте краской нарисовала зрачки. И при опущенных веках создавалось впечатление, что на вас смотрит мертвец с горящими огненными глазами. Жаль, что я не могла увидеть лица сторожа. Впрочем, мне и звуков хватило. И запаха.

— Бавайте опсюда быбыраться, — промычала я, зажимая нос.

— Вы прямо читаете мои мысли, — сказал Андреас, морщась. — Полцарства за глоток чистого воздуха.

Глава 14. Сюрприз! И не один!

— Просыпайся, Лиззи!

Кровать затряслась, потому что сестра прыгнула в нее. Я попыталась разлепить веки. Это мне удалось с трудом. Глаза никак не хотели раскрываться.

— Дай поспать! — попыталась я натянуть на себя одеяло, на котором сидела Бель.

— Лиззи! Уже был первый гонг к завтраку. Опоздаешь, папенька опять будет бушевать.

Я со стоном уселась в кровати.

— Что с твоим лицом, Лиззи? — испугалась Бель. — Ты на покойницу похожа.

Грим до конца я вчера, разумеется, так и не смыла. Поленилась. Пробралась в спальню и рухнула в постель.

— На покойницу, да, — подтвердила я, свешивая ноги с кровати.

— Лиззи! Ты опять разыгрывала миссис Октавию? И без меня?

— Бель! Ты сама однажды отказалась продолжать изображать призрака.

— Но мы же выросли, Лиззи! Надо уже вести себя как взрослые благовоспитанные мисс, а не как сорванцы.

Я услышала явное повторение слов папеньки и покачала головой. Ну вот почему Бель такая… такая скучная? Сестра как-то слишком быстро повзрослела, утратила шаловливость и желание подурачиться. Правда она говорит, что это я, напротив, так и не стала взрослой. Тогда как мне, в мои девятнадцать лет, уже пора остепениться. Но Бель же всего пятнадцать! В ее возрасте я зачитывалась любовными романам, мечтала, что однажды прямо к берегу рядом с нашим особняком причалит корабль, и благородный… — тут у меня была развилка сюжета, и в роли капитана корабля поочередно выступали пираты, рыцари, принцы и отважные путешественники — короче кто-то благородный и обязательно красивый увезет меня с острова и от папеньки в ничем не омраченное будущее. Разумеется, предварительно отнеся меня на руках на корабль.

А Бель… Надо же получить такое романтическое имя и такую прозаическую, я бы даже сказала, старческую душу.

— Ну будет тебе ворчать, Бель!

— Лиззи! Так ты метку сняла?

— Сняла, сняла! — легко соврала я, отмахнулась от сестры и побежала в ванную.

Рассказывать что-либо Бель я абсолютно не собиралась.

На завтрак я успела прибежать почти вовремя. Всего лишь через пять минут после третьего гонга. Все домочадцы уже сидели за столом.

— Доброе утро! — присела я в поклоне и заняла свое место напротив Эдди.

— После завтрака приедет портниха мисс Дрюк, — проскрипел папенька, лишь складками нахмуренного лба выражая свое неодобрение моему опозданию.

— Зачем?

— Для примерки свадебного платья.

— Как… платья?

Ложка выскользнула из моих рук и плюхнулась в чашку чая, выплеснув пару капель на белоснежную скатерть.

— Платье почти готово, остались последние детали. Так сказала мисс Дрюк.

Я с гневом уставилась на папеньку. Они даже платье сшили! А мне ни слова!

— Папенька, — губы у меня задрожали. — Я не хочу выходить замуж за мистера Экрамуса. Он старый. Он страшный. Он вдовец!

— Молчать!

Папенька ударил кулаком по столу. Чашки в блюдцах задребезжали.

— Но я…

— Молчать, я сказал! Совсем страх потеряла, девчонка! Кто тебе разрешил перечить? Если я захочу тебя женить на хромом осле с мельницы, ты беспрекословно это выполнишь!

— Не жалко дочь ослу отдавать? — хлюпнула я носом.

— Моя дочь, что хочу с ней, то и делаю! — рявкнул папенька. — А ты будешь делать то, что я скажу. Все, Лизз! Чтобы больше и звука от тебя не было.

Эдди потупился в тарелку. Бель была бледна, и лишь ее глаза посылали мне молчаливое сочувствие. Все расплывалось перед глазами. Я попыталась есть омлет со сладким перцем и фасолью, но он с трудом проталкивался сквозь сведенное спазмами горло и был на вкус горьким, как сегодняшняя новость.

Мы завтракали в молчании, было слышен лишь стук ложек и вилок. Наконец насытившись, папенька отшвырнул в сторону салфетку и раздраженно отодвинул стул. Коротко кивнул нам и ушел размашистым шагом.

— Эдди! — прошептала я, умоляюще глядя на жениха.

— У меня дела, — сказал мой возлюбленный, отводя глаза и тоже вставая. Неловко поклонился нам с сестрой. — Мисс Лиззи. Мисс Бель.

Что ж, он прав. Вокруг толпились слуги — не слишком хорошее место для откровенного разговора. Ладно, поговорим потом. Ну уж нет, папенька, я так просто не сдамся. У меня еще припрятан козырь в рукаве. Да!

— Вот тут немного только ушить, и будет как раз, — ворковала мисс Дрюк.

Я стояла на низкой табуретке, а портниха со своей черной служанкой скакали вокруг меня. Платье было роскошным — из атласа цвета слоновой кости, расшитое жемчугом по лифу и с кружевами везде, где только возможно.

— Хорошо, что все ваши мерки у меня были, мисс Лиззи, — продолжала болтать портниха, не обращая внимание на то, что я ее слушала вполуха и в ответ лишь неопределенно мычала. — А вот с длиной подола я чуть промахнулась. Ну так ведь и платье пышнее, чем обычно.

— Это точно, — сухо ответила я. — Вы его долго шили?

— А вот как мистер Экрамус мне заплатил в сентябре, так и шью. Ох и щедрый же жених у вас, мисс Лиззи! Смотрите, какое платье вам заказал! Сколько жемчуга на нем!

Уже два месяца! И ведь ни словом мне не обмолвилась. Правда, я не заказывала платья в это время, но ведь в городе же встречалась с портнихой. Хотя… припоминаю, что мисс Дрюк при встрече всегда как-то хитро мне улыбалась. Теперь причина понятна. Интересно, а кто еще знал о предстоящей свадьбе? О которой я не была ни слухом ни духом!

— Ну вот сегодня подол подошью, и хоть сразу под венец! — заключила мисс Дрюк, воткнув последнюю булавку.

— Зачем же спешить? — попыталась я охладить ее пыл.

— Так мистер Экрамус торопится. За срочность приплачивает, — подмигнула мне портниха. — Ох я его понимаю. Кто же не будет торопиться, чтобы поскорее завладеть такой милашкой? Первая красавица в Талаверде! Как же вы на свою маменьку похожи, мисс Лизз!

И портниха поднесла платочек к абсолютно сухим глазам.

Я утомленно рухнула в кресло как была — в одной рубашке и корсете. После полутора часов примерки и беспрерывного щебетания мисс Дрюк у меня начала болеть голова. Но однако! Дело приобретало серьезный поворот! Мне надо было срочно найти Эдди и обнадежить его. Ведь невооруженным глазом было видно, что мой бедный возлюбленный совсем раскис. О! Я попрошу его о помощи! Пусть отвлечет папеньку, пока я буду залезать в кабинет. Окрыленная этими мыслями, я мигом надела платье — свое обычное, нежно-бежевое в розовую полосочку с розовыми же кружевами. Надела жемчужное ожерелье и побежала на поиски Эдди.