Небо над нами

Пролог

Заблудился я в небе — что делать?

Тот, кому оно близко, — ответь!

Легче было вам, Дантовых девять

Атлетических дисков, звенеть.

Не разнять меня с жизнью: ей снится

Убивать и сейчас же ласкать,

Чтобы в уши, в глаза и в глазницы

Флорентийская била тоска.

Не кладите же мне, не кладите

Остроласковый лавр на виски,

Лучше сердце мое разорвите

Вы на синего звона куски…

И когда я усну, отслуживши,

Всех живущих прижизненный друг,

Он раздастся и глубже и выше —

Отклик неба — в остывшую грудь.

Осип Мандельштам

Из предрассветной туманной дымки вынырнули две фары, похожие на желтые глаза великана. Старенький «Пазик», грохоча и чихая, медленно приближался к небольшой группе людей, что с волнением ждала тех, кто находился в автобусе.

— Не могли получше транспорт выделить, — пробормотала стоящая рядом со мной женщина средних лет с проступившей сединой в черных как смоль волосах.

Мы с Еленой Андреевной молча переглянулись. Она ободряюще мне улыбнулась, но по ее дрожащим рукам я видела, что женщина волновалась.

— Можно подумать, что если ребята пробыли целый год в плену, то их можно уже со счетов списывать, — донесся сзади мужской голос.

— Неуважение какое…

— Там, видимо, уже уважать нечего. После года плена что с ними стало, одному богу известно.

Все присутствующие одновременно повернулись к молодой девушке, стоящей особняком. На ней было голубое платье с накинутой на худые плечи тонкой кофточкой.

— Что? — она явно не поняла резкого внимания к ее персоне. — Разве я неправильно говорю?

— Они же наши мужчины… — подала голос Елена Андреевна. — Мужья, сыновья, отцы…

— Я вышла замуж только из-за его денег, — заявила девушка, ни капли не стыдясь. — Он сказал, что они большую часть времени в части сидят и в потолок плюют. Кто же знал, что его отправят в тот ад и что он в плен попадет? Я теперь каждую ночь буду думать, не убьёт ли он меня в приступе горячки!

Елена Андреевна хотела возразить ей, но автобус был уже совсем рядом. Остановился в нескольких шагах от собравшихся и со скрипом открыл дверь. По одному из него начали выходить мужчины в военной форме. Кто-то хромал, у кого-то были перебинтованы руки, у кого-то голова.

— Слава! — воскликнула девушка в голубом плате и повисла на шее у молодого паренька с большими голубыми глазами.

Я тихо фыркнула. Ну и актриса, Оскара ей за такую игру.

За девушкой, словно дождавшись разрешения, последовали остальные.

— Наш-то где? — Елена Андреевна всматривалась в толпу, которая образовалась у автобуса. Родственники оживленно встречали своих мужчин, половину из которых почти похоронили.

Я внимательно всматривалась в лица каждого вернувшегося солдата, но не узнавала в них Илью.

— Может, что-то попутали? — предположила я.

— Нет-нет, — замотала головой Елена Андреевна, — мне точно сказали, что мой сын вернется сегодня… Ох, да вот же он!

Всплеснув руками, Елена Андреевна кинулась к мужчине, который не был похож на того Илью, с которым я говорила по видеосвязи год назад. Человек, который с безразличием смотрел на прослезившуюся мать, был мне незнаком. Черты его лица заострились и стали суровыми и отталкивающими. И глаза, прежде светло-карие, сделались темнее на несколько оттенков. В них больше не горел задорный блеск, взгляд был холодным и каким-то неживым.

Я тяжело сглотнула и сжала ладони в кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Так и стояла на месте, не в силах сделать шаг к мужчине, возле которого со слезами радости на глазах суетилась Елена Андреевна.

В момент, когда в моей голове мелькнула трусливая мысль сбежать, чужой Илья посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились, и что-то в этом мужчине поменялось. Глаза будто бы в миг посветлели, к бледным щекам прилила кровь, и безразличие во взгляде сменилось на некое подобие радости.

Вот он, тот Илья, которого я знала. Вернее, лишь маленькая его часть, но это уже что-то. Не все еще потеряно и, возможно, у нас двоих все же есть шанс на совместное будущее…

Глава 1.1

Нагретые весенним солнцем сосульки стремительно таяли. Капель приятно барабанила по карнизу, пробуждая в душе предчувствие лета. Я смотрела в окно, напротив которого стоял мой рабочий стол, и выслушивала очередные мамины переживания по поводу моей личной жизни.

— Тебе уже за тридцать, а ты все еще не замужем! Доживу я до внуков или нет? — высказывала она мне в трубку.

— Мне и одной хорошо, — в который раз повторила я.

— Да как может быть хорошо в одиночестве?! Неужели не хочется найти себе кого-нибудь да побыстрее?

Ага, такого же, как мой папа? Ленивого бездельника, который не только работать не хочет, но даже овощи для салата не может нарезать, пока сидит целый день дома. Нет, я, конечно, папу люблю, но замуж за такого мужчину не за что бы не вышла.

— Я нашла себя. Больше мне пока никто не нужен.

— Себя она нашла! — не унималась мама. — В чем?

— В издательском деле. Все, мам, мне некогда. За сегодня мне надо прочесть еще двадцать рукописей. Пока!

Не дождавшись маминого ответа, я нажала на отбой и отложила телефон в сторону. Прикрыла глаза и поводила ими туда-сюда, однако усталость и ощущение песка это не убрало. Пришлось закапывать специальными каплями от усталости глаз и только потом снова приниматься за работу.

— Варь, ты уже смотрела рукопись, что я тебе кинула в субботу? — Ко мне на крутящемся кресле подкатила корректор Лена.

Я оторвалась от монитора и посмотрела на нее поверх очков с защитными стеклами.

— Когда я успела, по-твоему? Сегодня понедельник.

— Ну, это же особенная рукопись. От моей подруги.

Лена — хороший специалист. Она всегда тщательно вычитывает тексты, не оставляя в них ни единой опечатки и тем более ошибки. Но каким бы хорошим специалистом не был человек, фраза «это же особенное» и намек на то, что я должна смотреть чью-то работу без очереди из-за блата, полностью меняет мое отношение.

Свернув документ, я открыла папку с присланными рукописями.

— Лена, — обратилась я к коллеге, указав на монитор, — здесь девяносто шесть рукописей, которые нам за прошедшие две недели прислали люди, мечтающие издать свою книгу. Половина из них наверняка полный бред, но я собираюсь просмотреть их все, потому что это моя работа — искать талантливых авторов. Ты прислала мне рукопись в субботу, поэтому она автоматически попадает в конец очереди и будет рассмотрена после этих девяносто шести. И не важно, чья она: твоей подруги, Сергея Безрукого или президента. Очередь одна для всех.

Лена виновато поджала губы и, буркнув тихое «извини», вернулась за свой стол. Я же снова открыла документ и продолжила читать, но тут мои умные часы дважды завибрировали, напоминая, что надо не только пройтись, но еще и попить.

На кухне топтались девочки из бухгалтерии, ждали, когда закипит чайник и обсуждали планы на лето. Я приветственно кивнула им и встала у раковины, чтобы сполоснуть свою кружку. В их разговор я не лезла, потому что с бухгалтерией почти не общалась.

— Мы с Мишей решили полететь в Таиланд, — поделилась своими планами Марина Панова, блондинка с длинными наращенными ресницами, яркими тенями, накаченной верхней губой и ногтями как у ястреба. — Пора уже повышать уровень, а то надоели уже эти Сочи.

— Ой, я была в Таиланде с девчонками в прошлом году, — воскликнула Вера Ерофеева, маленькая кудрявая девушка в круглых очках и извечных платьях в горошек. — Мне понравилось. Море чистое, теплое.

— А скаты там есть? — деловито спросила у нее Марина, сделав ударение на букву «ы».

Коллеги посмотрели на нее с удивлением.

— СкатЫ? — переспросила у нее Вера.

— Ну да, скатЫ! Я их ненавижу. Много их там?

— Ну, скатОв везде хватает, — хохотнула Рита Колганова, главный бухгалтер.

Все, кроме Марины, засмеялись. Панова явно не понимала шутки, хмурилась и возмущалась.

— Так много там в море скатОв? — не унималась она.

Чайник щелкнул выключателем. Улыбаясь, я налила себе кипятка, выбросила пакетик с заваркой и медленно побрела к себе.

Пусть Панова и была глупой куклой, но я ей немного даже позавидовала. У нее было, с кем отправиться на отдых, а у меня не было. С подругами постоянно планировалось, но никогда не получалось, потому что у них уже были свои семьи, с мамой было скучно, а одной — страшно. Пожалуй, путешествия были единственным, что я не могла себе позволить, будучи одинокой.

Так уж вышло, что я привыкла все делать одна: сидеть в кафе, гулять по улице, ходить по магазинам. Да и не так-то это и плохо, даже в чем-то хорошо: никто не мешает, делаю, что хочу, еще и под музыку, льющуюся их наушников. К тому же, я была полностью предана любимой работе, и часто засиживалась в редакции допоздна. Если бы нашла себе кого-то, то пришлось бы полностью менять привычный и вполне устраивающий меня режим, но и на это я была готова пойти, если бы встретила того, с кем буду жить душа в душу, как жили мои бабушка с дедушкой. Может быть даже ушла из редакции и попыталась написать книгу.

С детства я любила придумывать всякие истории, а став взрослой, лелеяла мечту однажды стать писателем. Ради этого выучилась и стала работать редактором, но, поняв, как сложно написать действительно хорошую книгу и издать ее своими силами, бросила эту затею и сосредоточилась на своей основной работе.

Глава 1.2

Я и сама-то обычная. Тоже русоволосая, глаза серые, большие, что, пожалуй, плюс. И ресницы длинные и закрученные, будто накладные. Лицо милое, но не красивое — с первого взгляда в меня точно не влюбиться. И вот вроде бы думается, что как раз и надо смотреть на таких же, как и ты, но почему-то не смотрится вовсе. Привлекают внимание только те, что в моем вкусе, а ведь не факт, что среди них тот, кто будет мне подходить. Надо на всех смотреть, но не получается. Глаза сами примечают тех, кто неосознанно нравится. Жаль, вкусы нельзя подкорректировать. Людям бы тогда намного проще жилось.

— Ты на сайте знакомств пасёшься?! — раздался удивленный возглас за моей спиной.

Я с грохотом положила телефон на стол экраном вниз и повернулась к стоящей за мной коллеге — переводчице Ане.

— Ты ничего не видела…

— Нет, я видела все, — уперла руки в бока Аня. — Ты переписывалась с каким-то Ильей на сервисе знакомств «Мамба»!

Я приложила палец к губам, умоляя ее говорить тише, потому что находящиеся в помещении коллеги уже бросали на нас любопытные взгляды.

Аня подкатила ко мне пустое кресло, уселась на него и тихо спросила:

— Ты что, настолько отчаялась?

— Ага, хочу с вами в путешествие, — пошутила я.

Аня — не только моя коллега, но еще и одноклассница, с которой я раньше много общалась. Теперь же она была замужем и воспитывала трехлетнюю дочь Свету. Вместе с еще одной нашей одноклассницей Олей, ее мужем и маленьким сыном они каждый год путешествовали по стране или ближнему зарубежью. Мне всегда хотелось с ними, но одинокая я в компании двух семей с маленькими детьми — это тухляк. Толком не посплетничать из-за мужей и не повеселиться из-за детей. К тому же, как только девчонки родили, темой для разговоров стали исключительно дети, и поддерживать ее я не могла, как бы ни старалась.

— Серьезно? — вытаращила подведенные черным карандашом глаза Аня. — Ты бы нам с Олей сказала, мы бы тебя познакомили с холостыми друзьями наших мужей.

— Нет, спасибо. Один раз вы меня уже познакомили, — скривилась я. — Мне теперь можно диссертацию писать про установку и виды кондиционеров.

— Паша очень занудистый, признаю. Но за то у него собственный бизнес, и он очень стремительно развивается!

— Ты же знаешь, что в выборе мужчины меня меньше всего волнуют деньги, — вздохнула я, указательным пальцем крутя телефон, лежащий на письменном столе.

— И поэтому ты полезла на сервис знакомств? — усмехнулась Аня.

— Никуда я не лезла, — я с презрением отодвинула от себя телефон, — просто случайность. Сестра там пыталась своего бывшего поймать на измене, создала мой профиль и забыла его стереть.

— И ты этим воспользовалась!

— Да нет же! — воскликнула я, начиная раздражаться. — Ой, все, я не хочу оправдываться перед тобой в том, что переписывалась с мужчиной в сети!

Аня снисходительно улыбнулась.

— Что ж, не буду к тебе приставать. Но как только захочешь рассказать сама, мои ушки к твоим услугам. — Она вернула кресло назад и ушла к себе в соседнее помещение, где обитали все переводчики издательства.

— Не захочу, — тихо сказала я ей вслед. — Потому что не о чем говорить.

Илье я больше не отвечала, да и он меня не доставал — наверное, понял, что я не желаю продолжать общение и ушел искать новую собеседницу.

До позднего вечера я просидела за рассмотрением рукописей, выделив из них три и отправив их главному редактору. Повезет, если он хоть одну из работ одобрит, хотя, на мой взгляд, все они стоят того, чтобы их опубликовали. Вот только на данный момент в тренде у нас современные триллеры с любовной линией, где главная героиня старше своего мужчины и представляет собой сильную и независимую женщину. Отобранные мной рукописи почти не соответствуют данному тренду. Только одна из них — триллер, но события в нем развиваются в позапрошлом веке, герой старше героини, которую никак нельзя назвать независимой.

Выключив компьютер, я огляделась и вздохнула: как и всегда, я осталась одна. Даже уборщица уже сделала свое дело и теперь гремела швабрами в подсобке.

В машине мне снова позвонила мама и пригласила на ужин.

— Не хочу есть, — сказала я. Мой живот тут же возражающее заурчал.

— Ты весь день работала и, наверняка, не обедала, — упрекнула меня мама. — Я не верю, что ты не голодна. Приезжай, у меня пюре и ежики.

Живот заурчал еще громче, требуя домашней еды. Вздохнув, я уступила инстинктам и свернула с дороги, которая вела к моему дому.

У родителей было как всегда шумно, светло и пахло вкусной едой. Моя квартира всегда встречала меня спертым воздухом, темнотой и тишиной. Не уютно, но я уже привыкла. Вернее, думала, что привыкла, но, когда приезжала к родителям, сердце мое предательски ёкало.

Вот и сейчас произошло тоже самое. Можно сколько угодно притворятся сильной и независимой женщиной, которой до лампочки банальные отношения, однако душа все равно будет требовать домашнего тепла. Когда тебя встречают, ждут и радуются тебе — это настолько приятно, что щемит сердце.

— Что встала, как чужая? — высунулась из кухни мама. На ней был розовый фартук с красными сердечками — мой подарок им с папой на 8 июля. — Разувайся и иди мыть руки. Стол уже накрыт.

Глава 1.3

***

Каждое мое утро начиналось одинаково.

Я вставала в одно и то же время вне зависимости от того, рабочий сегодня день или же выходной. Мой будильник всегда звонил в 7:07, три минуты я нежилась в кровати, а затем загорался свет, заставляющий окончательно пробудиться.

Ванна, кухня и снова спальня.

Утренние процедуры, завтрак, макияж и одежда.

Выходила я из дома в 8:10 и к девяти утра приезжала на работу. По выходным я тоже выходила в 8:10, но уже на пробежку. Вернувшись домой, принимала душ и сначала работала — будто мне для этого будней было мало, — а затем читала книги или смотрела телевизор. Могла еще включить музыку, убираться и петь. Иногда выбиралась на улицу, в кафе или торговые центры. Вот такая скучная у меня жизнь, но меня все это устраивало.

Раньше мне частенько хотелось все изменить, но время шло, а дальше мечтаний об изменениях дело не доходило. Так я решила, что на самом деле я не хочу ничего менять, ведь если бы хотела, то обязательно изменила, наплевав на всякие сопутствующие сложности.

Но я ничего не меняла, а значит, не так мне это было нужно. Я ведь даже морщилась каждый раз от того, что внезапно приходилось нарушать мою рутину.

Подобное, кстати, произошло в субботу утром, когда я планировала полдня поработать, а затем посмотреть вышедший недавно сериал, который ждала целый год. Но мои планы нарушил мамин звонок.

— Сходим сегодня по магазинам? Мне надо выбрать платье на встречу выпускников! — с ходу выдала она.

— Вы же в феврале собирались, — напомнила я.

— И что? Была зима, мы в кафе сидели, потом все едой и сигаретами пропахли, — по ее голосу я определила, что мама поморщилась. — Теперь хотим летом, на природе.

— Зачем покупать новое платье, если вы будете на природе? — не поняла я.

— Господи, Варя! Если ты особо никуда не ходишь и ничего не покупаешь из одежды, то это не значит, что и другие должны поступать так же.

— Вообще-то я покупаю обновки, — обиженно буркнула я.

— И когда это было в последний раз?

Я задумалась.

— В том году?

— Ужас какой! Собирайся! Нам срочно нужен шоппинг.

Ворча, я принялась одеваться. Если бы мама видела меня сейчас, то закатила бы глаза и сказала, что я еще такая молодая, а уже веду себя как старая бабка.

Мы встретились в центральном парке. Мама подхватила меня под руку и потащила в местный торговый центр.

У нас ушло полдня на то, чтобы выбрать ей легкое летнее платье для встречи с выпускниками на природе и добрый час на поиски подходящих босоножек. После мы перекусили в кафе, и мама, хитро блестя глазами, сказала:

— А теперь надо найти что-нибудь тебе.

Отказываться я не стала, потому что азарт покупок уже захватил меня, хоть для себя я еще ничего не покупала.

— Аня! — воскликнула миловидная продавщица в одном из магазинов женской одежды.

— Привет, Лен! — поздоровалась моя мама, широко улыбаясь.

— Здравствуйте, — кивнула я, глядя на блондинку — скорее всего крашенную, но так, словно это был ее натуральный цвет — с добрыми голубыми глазами и радушной улыбкой. Она выглядела гораздо моложе моей мамы, но, раз у нее был сын моего возраста, то эта Лена очень хорошо выглядела и следила за собой.

В голове сразу же мелькнула мысль, что мама затеяла этот шоппинг именно ради этого момента.

— А ты Варя, да? — всплеснула руками Лена. — Красавица какая!

— Да ладно, скажете тоже, — смутилась я, теребя ручку на сумке.

— Ань, это точно та дочка, которую ты катала в коляске вместе со мной? — обратилась Лена к моей маме. — Ей же лет восемнадцать!

Я сегодня была не накрашенной и поленилась даже собрать волосы в хвост. Надела джинсы-скини, кеды и футболку оверсайз с Ягами Лайтом из анимэ «Тетрадь смерти». Выглядела как подросток, но мне было плевать.

Мама весело рассмеялась, а Лена восхищенно посмотрела на меня.

— Такая воздушная, милая, чистая… — тихо произнесла она.

Я еле подавила желание нахмуриться. Вовсе я не такая, первое впечатление весьма обманчиво.

— Почему у тебя никого нет? Как можно не заметить такой алмаз? — удивилась Лена.

— Видимо, я неограненный, — усмехнулась я. — Не всем такие нужны.

— Так это же еще лучше! — мило улыбнулась Лена.

Она смотрел на меня так ласково, как не смотрела даже собственная мать, и от этого мне сделалось неловко.

— Могу я примерить это? — ткнула я пальцем в первое попавшееся платье — черное с капюшоном, в стиле оверсайз, как я любила.

— Конечно, — кивнула Лена.

Я взяла платье и еще несколько вещей, и зашла в примерочную. Мама с Леной принялись вспоминать молодость, смеяться и обсуждать старых знакомых. Я же мерила одежду как можно медленней, потому что выходить мне совсем не хотелось. Наверняка Лена начнет расхваливать своего сына и умолять меня встретиться с ним.

Глава 2.1

Знойное полуденное солнце нещадно жалило нас своими лучами. На бескрайнем голубом небе не было видно ни одного облачка, которое могло бы хоть ненадолго закрыть палящее солнце и дать нам жалкий секундный отдых от невыносимой жары.

Я выпрямился, шумно выдохнул ртом и утер предплечьем стекающий по лицу пот. Наш отряд вот уже пятый час с помощью простых щупов обыскивал поле на наличие противопехотных мин, на одной из которых сегодняшним утром подорвался местный ребенок.

— Еще одна! — раздался позади меня голос рядового Паши Сорокина.

— Поздравляю, — саркастически заметил сержант Максим Крылов. — Ты лидируешь.

— Завидуй молча! — радостно крикнул Пашка.

Перед разведкой мы по устоявшейся уже традиции делаем ставки на то, кто больше найдет мин. Обычно каждый ставит на себя, но сегодня интуиция подсказала мне сделать ставку на младшего сослуживца — рядового Сорокина, — и это было правильным решением, потому что Пашка нашел уже шесть мин, в то время как остальные от силы три.

— Хватит пялиться на мину, будто это твоя девушка! — осадил Сорокина командир отряда «Смерч» — Кирилл Осокин. — Ставь флажок и иди дальше!

— А у меня флажки закончились, — уныло заметил Пашка.

— Лови мой! — крикнул Ромка Новиков, тоже рядовой.

Прицелившись, он бросил в стоящего поблизости Пашку один из своих красных флажков, которые мы втыкали рядом с обнаруженной миной. Позже из штаба прибудут саперы и разминируют все обнаруженные нами мины.

— Мерси! — широко улыбнулся ему Пашка.

— Француз нашелся, — фыркнул Макс.

На этом разговоры смолкли. Оно, конечно, хорошо поговорить и разрядить напряжение, но слишком уж жарко, да и можно отвлечься и не заметить мину.

Сделав маленький глоток из фляги, я заметил, что воды почти не осталось, а до конца поля еще далеко.

Зажмурившись, я представил, как вечером с отрядом «Смерч» вернусь на базу в целости и сохранности, выпью ледяной воды из холодильника, приму душ и возьму в руки смартфон, чтобы прочитать ответ от симпатичной девушки, которая приглянулась мне на одном из сервисов знакомств, где я был зарегистрирован. Наше общение прервалось из-за неполадок со связью, которая в этом богом забытом месте была совершенно никудышной, и вот уже несколько дней мне не терпелось узнать, что же она мне написала. Утром объявили, что неполадки устранили, но из штаба нам пришел приказ отправиться на поле в семи километрах от базы, где обнаружились мины — бедный ребенок решил сократить путь до своей деревни и подорвался.

Снова вытерев пот с лица, я окинул взглядом усердно трудящихся боевых товарищей, и тоже вернулся к работе.

Вот уже чуть больше шести лет я состоял в миротворческом отряде «Смерч», проводя с этими пятью мужиками большую часть своей жизни. Нас то и дело отправляли в разные точки мира, и большинство миссий было секретными, так что мы порой даже не могли сказать близким, куда нас отправляют и когда мы вернемся. Если вообще вернемся.

Месяц назад мне исполнилось тридцать два — самый возраст для современного мужчины, чтобы задуматься о создании семьи. Почти все мои знакомые получили высшее образование, а то и не одно, устроились на хорошую работу, обзавелись женами, детьми, квартирой и машиной. Я же мог похвастаться лишь внушительным счетом в банке, который постоянно рос и не убывал, потому что ничего купить я не успевал. Пытался как-то взять машину, даже присмотрел одну неплохую модель, но за день до покупки меня вызвал штаб, и через несколько часов мы с отрядом «Смерч» уже летели на другой конец Земли. Разумеется, с таким графиком не то что семью, да я даже карточный домик построить не успею. Вместо дома — казарма, а вместо жены — одноразовые случайные связи, и никакой личной жизни.

Правда, пару недель назад удача вроде бы улыбнулась мне, и в кафе я познакомился с симпатичной девушкой лет на пять моложе меня. Она забыла надеть линзы, и никак не могла прочитать меню на стенде за спиной кассира, а спросить у сотрудников видимо стеснялась. Я заметил это, подошел к ней и медленно зачитал все позиции.

Девушку звали Надей. Она была интерном в районной больнице и мечтала стать неврологом. Мы встретились с ней еще раз, через пару дней, но не успели зайти в кафе, как мне позвонил Кирилл и сообщил об общем сборе. Разумеется, мой внезапный уход Наде не понравился, к тому же я толком не объяснил ей причины. На следующий день, когда мы с парнями летели в жаркий Бишар — небольшую страну рядом с Персидским заливом, в которой разразилась очередная религиозная война, — Надя написала мне, что не хочет продолжать знакомство.

А я, как глупенький наивный мальчишка, уже начал представлять, как познакомлю ее с мамой и назову своей невестой…

— Дурак, — вслух пробормотал я, осторожно тыкая щупом почву рядом с собой. В приоткрывшийся рот сразу же попали струи пота, и на языке возникла неприятная соленость.

Пора бы уже смириться, что никакой личной жизни у меня не будет. Вон, Ромку все устраивает. Ему даже случайные связи не всегда нужны, есть же правая рука, которая всегда рядом.

Кирилл женился, завел троих детей и что? Теперь из дома рвется, как ненормальный, потому что там злая жена и плаксивые дети. Я уже устал составлять ему компании в барах. Во-первых, он упивается вусмерть, и мне потом его надо тащить домой, а во-вторых, он так громко рассказывает о своей семейной жизни, что отпугивает от меня всех девушек.

Глава 2.2

Добравшись до базы, которая располагалась в полуразрушенной деревне, мы разыграли в «Камень, ножницы, бумага» очередь в душ. На этот раз удача не улыбнулась нам с Пашкой — мы были последними. Взяв из холодильника по бутылке с водой и пачку печений, мы с ним устроились на пластиковых стульях у входа в двухэтажное здание, служившее нам домом в этой стране. Не знаю, что было здесь до войны, но теперь, после освобождения деревни от религиозных террористов, его превратили в казармы для солдат-миротворцев со всего мира — помимо нас в Бишар было отправлено еще несколько спецотрядов из разных стран.

Во время боевых действий, когда нас тут еще не было, жители покинули деревню, но теперь начали постепенно возвращаться и отстраивать заново свои дома. Хозяин здания, в котором мы расположились, пока не объявился, но, даже если он вскоре придет, мы все равно надолго здесь не задержимся. Линия фронта сдвинулась почти на сто километров, а значит, из штаба скоро придет приказ сменить дислокацию, и нас переведут ближе к фронту, но, разумеется, на передовую не отправят. Наша задача заключается в том, чтобы обеспечить безопасность уже освобожденных территорий. Иногда, правда, нас отправляют на различные вылазки, но они не влияют на военные действия, ведущиеся на территории, где мы пребываем. Ну, почти не влияют.

Сунув в рот сразу два печенья — проголодался так, что сводило живот, и ждать ужина уже не было мочи, — я достал из кармана телефон, включил его и с довольным хмыканьем отметил, что сеть появилась. Сразу же открыл сервис онлайн знакомств и… не обнаружил новых сообщений от девушки, о которой думал все эти дни без связи. Красавица не только не ответила на мое последнее сообщение, но и удалила свою анкету.

— Фот жаража! — воскликнул я с набитым ртом, плюясь крошками от печенья.

Пашка шарахнулся в сторону и загородил лицо ладонями, чтобы на него не попали остатки печенья.

— Кто зараза? — спросил он, поглядывая на меня через щель между пальцами.

— Девчонка, которую я хотел подцепить, — пояснил я, глядя на экран телефона так, будто она могла вот-вот написать мне.

— А-а, — понимающе протянул Пашка. — Сорвалась рыбка.

— Угу, — буркнул я, размышляя над тем, почему мне настолько обидно, что какая-то девчонка, с которой мы даже не виделись, кинула меня в сети.

А ведь она мне даже ничего не обещала. Не флиртовала, не намекала, что хочет знакомства. Так почему мне обидно? Неужели, она настолько запала мне в душу?..

Да бред! Невозможно влюбиться с первой переписки в сети!

Я убрал телефон в карман и потянулся к пачке с печеньем, но та уже была пуста.

— Прости, — произнес Пашка с робкой улыбкой. — Я проголодался.

— Я, блин, тоже!

Хотелось громко и злостно сказать этому молокососу все, что я о нем думаю, но я сдержался. Сделал глубокий вдох, медленно и шумно выдохнул, а затем за раз опустошил воду в бутылке.

Смяв пластик, я закинул его в мусорное ведро, стоящее у входной двери, и вошел внутрь. Кивнул проходящим мимо американцам, свернул направо, к душевым и, заколотив в дверь, крикнул:

— Хватит плескаться, вышвыривайтесь уже! Задолбали!

— Что, задница от грязи горит? — заржал по ту сторону двери Осокин. — Не терпеться помыть?

— Если быстро не выйдете, я вам всем устрою горящие задницы! — крикнул я в ответ.

— Эй, ты как со старшим по званию говоришь, лейтенант Антонов?! — басовито гаркнул Осокин и тут же снова заржал.

К его смеху присоединились Ромка и Макс.

— Весело вам там, значит, — пробормотал я. — Ну-ну.

Развернувшись, я решительно направился к помещению, которое служило нам авангардом.

— Вольно, — бросил вскочившему при виде меня совсем юному мальчишке — рядовому Райнеру, которого все без исключения звали рядовым Райаном.

Пацан русского не знал, но это слово выучил, и поэтому сразу же меня понял.

Я подошел к полке с дымовыми гранатами и задумался: РДГ-2х или РДГ-2ч? В итоге взял последнюю, чтобы у этих засранцев задницы почернели от темного дыма.

Райнер вопросительно уставился на меня.

— Для важной операции, — пояснил я и тут же повторил на английском: — For an important operation.

Пацан понимающе кивнул и произнес:

— Ok.

Вернувшись к душевой, я снова крикнул:

— Вы еще не вышли?

— Даже не думаем! — отозвался Макс.

— Ну и не думайте, — буркнул я.

Активировав «дымовуху» и приоткрыв дверь душевой, я поставил «подарочек» внутрь. Обычно подобными вещами я не страдаю, но сегодняшний день проехался по мне БТРом, сподвигнув пойти на крайние меры по освобождению душевой.

— Они еще не вышли? — спросил подошедший ко мне Сорокин.

— Ты вовремя, — сказал я, отойдя от двери и прислонившись спиной к стене. — Они как раз сейчас выйдут.

Жестом я предложил Паше встать рядом, и тот послушно занял место справа от меня. Не прошло и минуты, как в душе принялись кричать и материться. Я довольно ухмыльнулся, а Паша удивленно выпучил глаза.

Глава 3.1

— А ты веришь в судьбу, Варя? — голос у Ильи был очень приятный, одновременно бархатный и чуть задорный, из-за чего не всегда было понятно, шутит он или говорит серьезно.

— Нет, — ответила я. — Предпочитаю думать, что у нас все же есть выбор.

— Хм. А вот я с недавних пор начал верить.

— С каких же?

— Со вчера. В тот самый момент, когда мамка скинула мне твою фотку.

Я не удержалась от фырканья. Илья гортанно посмеялся, и у меня от этого звука по рукам пробежали мурашки.

Вчера я была крайне удивлена его сообщению в соцсети. А еще тому, что он и есть сын маминой подруги. Мы немного обсудили это невероятное совпадение, а потом, после недолгой переписки, Илья вдруг позвонил мне, мотивировав свой поступок тем, что ему ужасно захотелось услышать мой голос.

Мы проговорили около получаса, а потом у него начались неполадки с сетью. Утром он снова написал мне, а вечером — позвонил. И вот мы общались уже около часа.

— Значит, теперь ты — фаталист? — Я налила в кружку молока и поставила его греться в микроволновку.

— Как глава из романа Пушкина?

— Не валяй дурака. Ты прекрасно знаешь, что это написал Лермонтов, и кто такой фаталист. Сегодня утром ты прислал мне стихотворение Мандельштама. — Я была порядком удивлена эрудированности Ильи, потому что мужчины, которых я знала, любили только рэп и знать не знали ни одного стихотворения великих русских поэтов.

— Серьезно? Лермонтов? — удивленно произнес Илья. — Отвечаю, что всю жизнь думал, будто это был Пушкин! А на счет стихотворения — оно просто попалось мне в ленте. Я неотесанный болван, и тебе придется с этим смириться. — Я абсолютно не понимала, шутит этот человек или же говорит правду. Интересно, его близкие тоже всегда пребывают в непонятках, говоря с ним?

— С болваном я бы не общалась так долго, — сказала я, достав пакет с пряниками и выложив несколько штук на тарелку.

— Ты мне льстишь. — По тону Ильи было понятно, что он улыбается. Интересно, как он выглядит в реальности?

Придерживая телефон плечом, я взяла молоко, тарелку с пряниками и переместилась на диван.

— Что делаешь? — задал вопрос Илья.

— Сижу на диване и пью, — сказала я, утаив информацию про поедание пряников на ночь.

— Вино?

— Молоко.

— Ого, везет! У нас тут такого богатства нет. Миллион бы отдал за стакан молока!

— Там — это где? — полюбопытствовала я.

— Нам нельзя сообщать такое гражданским, — тон Ильи изменился, стал более серьезным и немного грустным.

— Даже намекнуть не можешь?

— Нас прослушивают.

— Тогда передаю привет прослушивающим! — весело произнесла я. — Какая у вас там погодка? Не устали подслушивать?

— Погодка жаркая. От прослушки уже болят ушки, — изменив голос на тоненький и писклявый, произнес Илья.

Я искренне и громко рассмеялась. Илья тоже хохотнул.

— Значит, ты там, где жарко, — заключила я, откусив кусочек от пряника.

— Возможно, — лукаво ответил он.

— Твоя мама сказала, что ты военный, — чуть тише сказала я, сжимая кружку с молоком. — Но ты ведь не просто военный, да? Вернее, ты не простой военный.

На несколько долгих мгновений воцарилась тишина, и я подумала уже, что у Ильи снова проблемы со связью, но внезапно он так же тихо ответил:

— Я — миротворец.

— Ого…

— Удивлена?

— Ну, не прям удивлена… Я как бы знала, что ты не просто парень с соседнего района и сын маминой подруги. Но чтоб миротворец… — Я сделала глоток молока и задала новый вопрос: — А тебе разве можно такие признания делать?

— Нет, конечно. Теперь меня подвергнут дисциплинарке, — вздохнул Илья.

— Что? — Я чуть не подавилась молоком.

Илья снова вздохнул.

— Зачем ты это сказал? Совсем что ли глупый?! — принялась я отчитывать его.

— Я же говорил, что болван. Забыла? — Голос Ильи чуть повеселел, но я не обратила на это внимания, волнуясь за то, что теперь ему грозит какое-то наказание.

— И что тебе сделают?

— Отберут телефон, запрут на несколько суток где-нибудь, — поведал Илья. — Потом будет разбирательство, дисциплинарное взыскание, отстранение, понижение в должности…

— О, боже… — Я отставила кружку в сторону и принялась от досады покусывать ноготь на большом пальце правой руки, безжалостно убивая свой маникюр.

— Не смогу больше с тобой общаться, разумеется. Будешь грустить?

— Я, скорее, буду винить себя за то, что вынудила тебя рассказать, кто ты такой, — честно призналась я.

— А скучать не будешь?

— Я еще недостаточно знаю тебя, чтобы скучать.

— Злюка, — бросил Илья.

Глава 3.2

— Значит, Варя, ты — закоренелая одиночка, — задумчиво произнес Илья.

— В какой-то степени, — согласилась я. — По крайней мере до тех пор, пока не появится тот, кто мне подойдет.

— То есть, в любовных отношениях ты — профан, — сделал вывод Илья.

— С чего ты взял? — Я допила молоко и теперь разлеглась на диване, закинув одну ногу на его спинку.

— Твоя мама сказала моей, что ты ни с кем не встречалась.

— Ну да, ей лучше знать, — буркнула я, недовольная тем, что мама болтает о моей личной жизни. — У меня были отношения, но она о них не знает, потому что я не рассказывала.

— Почему?

Илья был крайне любопытен, но это меня не раздражало. Более того, я охотно отвечала на его вопросы, хотя обычно не любила говорить о себе даже с близкими.

— Потому что они были несерьезными и неудачными. Я много переживала, злилась, плакала. И после разрыва решила, что не буду тратить время на человека, которому на меня плевать. Сначала я хочу узнать его, побыть с ним просто друзьями, а уже потом, возможно, строить нечто большее, чем просто дружба. Вот только никто из мужчин не согласен на подобную канитель. Им хочется завалить девушку без всяких долгих прелюдий. Максимум парочка свиданий, приличия ради.

Я вздохнула, а Илья вдруг рассмеялся и самодовольно заявил:

— Так я тебе идеально подхожу!

— Почему?

— Потому что я из тех мужчин, которые, если и захотят сиюминутно завалить девушку, с которой только что познакомились в сети, то из-за своей работы смогут это сделать только через несколько недель, а то и месяцев!

Тут уже рассмеялась и я.

— Боже, это и смешно, и грустно одновременно, — заметила я.

— Тогда почему я слышу смех без плача?

— У меня текут слезы, просто ты не видишь!

— Это слезы смеха, а не грусти. Меня не обманешь!

— Какой проницательный, — с улыбкой произнесла я, снова подумав о том, как выглядит Илья сейчас.

Он лежит? Или сидит? А, может, стоит? И какая у него форма? А, может, он сейчас в футболке? Или без…

Я ущипнула себя за щеку и сморщилась. Было больно, зато странные мысли ушли.

— Не скучно тебе одной? — задал новый вопрос Илья, даже не представляя, какой фигней я только что страдала.

— У меня родители есть.

— Я имел ввиду вторую половинку. В этом плане тебе не одиноко?

— А тебе? — перевела стрелки я.

— Иногда бывает, — признался Илья. — Особенно перед сном. Лежу, слушаю храп сослуживцев и думаю, что было бы здорово, если бы меня ждала на родине девушка. Но у меня есть только мама, и мама — это, конечно, хорошо, но все же не то. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я. — Но я свое одиночество воспринимаю иначе. — Задумавшись ненадолго о том, как бы получше передать на словах свои чувства, я продолжила: — Меня мое одиночество не тяготит. Я просто уверена, что оно приведет меня к крепким и осознанным отношениям.

— Ты словила философию о том, что не обязательно прыгать от парня к парню, чтобы найти «того самого», — задумчиво произнес Илья. — Можно просто жить свободной жизнью и быть всегда готовой к новым знакомствам, новым отношениям.

— Да! — чересчур громко воскликнула я. — Именно так! — Сердце мое бешено забилось от того, что он озвучил то, о чем я думала. — Ты что, мысли мои читаешь?

Илья тихо посмеялся и сказала:

— Просто я тебя, кажется, понял…

— Еще как понял! И, признаться, ты единственный, кто меня понял… Даже мама меня не понимает в этом плане. Твердит, что я должна найти себе мужа, потому что «пора», «так правильно», и, вообще-то, все мои подруги уже замужем.

От этих слов мне чуть скулы не свело.

— А про часики не говорит еще?

— Какие часики?

— Которые тикают, — хохотнул Илья.

— Ой, да ну тебя! — Я рассмеялась и, повернувшись на бок, обняла диванную подушку.

— Значит, ты и сейчас не горишь желанием с кем-то встречаться? — задал странный вопрос Илья.

— Сразу после знакомства — нет.

— Даже если человек понравился?

— У меня так было с первыми отношениями, — вздохнула я, вспомнив бывшего. — Он мне очень понравился, у меня при встрече с ним бабочки в животе летали. Но оказалось, что для крепких и здоровых отношений симпатии недостаточно. От слова совсем.

— Фу, ненавижу это выражение! — Я представила, как Илья морщит нос. Плохо получилось. Хотелось бы увидеть это воочию.

— Я тоже, но иногда хочется почему-то его вставить…

— Хорошо. Мы разобрались, что одиночество тебя не тяготит, а даже наоборот, ты видишь в нем плюсы, — подвел некий итог нашему общению Илья. — Поняли, что ты серьезная, супер-умная, неспешная и верная девушка.

— Боюсь спросить, кто такие «мы», — с волнением в голосе перебила его я.