Недотрога для адвоката. Дело о разводе

Глава 1

Мечтайте осторожнее, а то ведь может и сбыться.

Кто это говорил?.. Не помню.

И вот я там, где когда-то мечтала оказаться. Рядом с мужчиной, в которого так долго была влюблена. И единственное, чего я хочу – сбежать. Только бежать мне как раз и некуда. Точнее, есть куда – но там меня поджидают такие неприятности, что лучше уж сидеть тут.

Вот я и сижу.

В холле большого дома. На полу сумка, куда успела впопыхах покидать кое-какую одежду, когда уносила ноги. Жду, пока отец договорится со своим другом. Осторожно опираюсь ноющим плечом о стену и стараюсь не расплакаться.

– Артур, я адвокат! Не нянька и не охранник! И не моя вина, что ты не умеешь держать брюки застёгнутыми!

– Андрюх, так моя дочка и не младенец уже! Куда мне её девать? Не в свою же съёмную студию?! Слушай, это ведь ненадолго – вот разведёшь меня с моей мегерой, и я девочку сразу устрою нормально.

– А до этого момента мне с твоей девочкой что делать прикажешь? Ничего, что я вообще-то занят под завязку?

– Ты всегда занят, Андрюх! С ней не будет проблем! Обещаю!

Минутное молчание, а затем в холл выходят двое. Папа позади, а впереди… Андрей Славин. Блестящий адвокат, который сейчас ведёт дело моего отца о разводе… с моей матерью.

Останавливается передо мной и смотрит так, что сразу всё понятно.

Он в принципе считает меня проблемой.

Андрей

Мог бы и вспомнить классика. «Никогда ничего не просите…» – и далее по тексту.

Я просил всего лишь спокойный выходной!

Первый за последние две недели!

И что в итоге? Смотрю на бледную перепуганную девушку и понимаю, что Демидов меня подловил.

Единственная слабость, от которой я до сих пор не избавился – стремление помогать тем, кто уязвим.

Даже если эта невинная уязвимость выглядит, как Лолита, разве что совершеннолетняя. Но это не Лолита, а Софья. Дочь моего друга, которому я, чёрт побери, не могу отказать.

Вздохнув, жестом показываю девушке встать и идти за мной. Хмурюсь, глядя, как она двигается, поднимает с пола сумку с вещами. В чём дело? Откуда такая зажатость?

– Тебе нужна помощь? – уточняю у неё.

– Нет, – она опускает голову, но перед этим успевает сверкнуть на меня яростным взглядом.

Усмехаюсь про себя – а девочка-то зубастенькая, хоть и изображает из себя недотрогу.

– Твоя комната, – открываю дверь, пропускаю её внутрь. – Душ здесь есть. Завтрак в восемь. Обед и ужин у меня обычно вне дома, поэтому расписание на твоё усмотрение. В мой кабинет не заходить ни при каких обстоятельствах, громкую музыку не включать, под ногами не путаться, из дома не выходить, пока я не выясню подробности твоего дела. Вопросы есть? – держу паузу в три секунды, глядя в растерянные глаза. – Вопросов нет. Спокойной ночи.

– Подождите, я…

– Слушаю, – киваю ей.

– Я… ну, а если мне что-то понадобится…

– Пишешь список, я приношу.

– Я вообще-то в университет должна ходить, – она упрямо вдвигает подбородок, расправляет плечи и тут же еле заметно морщится.

Дёргает рукой, словно хочет схватиться за плечо, но остаётся стоять прямо.

– Что с твоим плечом? – прищуриваюсь, глядя на неё.

– Ушибла! – тон дерзкий до невозможности, ну да ладно.

– Показывай.

– Ч-что? – она вцепляется в воротник застёгнутой на все пуговицы рубашки.

– Давай договоримся, – устало вздыхаю. – Не люблю повторять одно и то же. Ты прекрасно слышала, что я сказал. Если я говорю что-то сделать, ты выполняешь, это понятно?

– Даже если я не хочу? – зло выплёвывает девчонка.

– Даже в этом случае, – спокойно киваю. – Мои требования всегда разумны и не выходят за рамки обычных человеческих взаимоотношений.

Софья закатывает глаза, и на меня накатывает мимолётное раздражение. Моя бывшая тоже всегда так делала, когда я произносил что-то, что казалось ей чересчур заумным.

Впрочем, девушка никак не комментирует мои слова. Вместо этого расстёгивает рубашку и спускает рукав с плеча.

И дыхание у меня перехватывает совсем не от вида алебастрово-белой кожи и груди, прикрытой кружевным бельём. Ну… то есть… нет, совершенно не от этого! Абсолютно точно!

Спустя несколько секунд я выхожу в гостиную и, приподняв Демидова за воротник, припираю его к стене.

– Ты что, бьёшь собственную дочь?!

– Сдурел?! – Артур кашляет, дёргается, пытаясь высвободиться. – Славин, ты вообще нормальный?! Дочь бью… Совсем уже! С чего ты взял?!

– С того, что у неё здоровенный синяк на предплечье, – отвечаю хмуро и отпускаю мужчину.

– Ушиблась, наверное, где-то, – пожимает плечами Демидов.

Смотрю на него молча. Три варианта. Либо он ничего не знает. Либо знает, но прикрывает того, кто это сделал. Либо врёт и считает меня за идиота. Потому что синяк в форме отпечатка ладони и пальцев я узнаю сразу. Видел такое не раз и не два.

Глава 2

– Зачем мне к врачу? – настороженно уточняет девушка, когда я сообщаю ей о том, что отвезу её в больницу днём, а до этого ей придётся поехать со мной и подождать, пока я освобожусь.

– Затем, что я должен знать, что у тебя нет травм кроме синяка, о котором ты отказываешься мне рассказывать, – использую тот тон, которым обычно объясняю клиентам, что выбор у них небольшой: либо делать, как я сказал, либо проиграть процесс.

Действовало на всех и всегда.

Но не сегодня и не с Софьей.

– Нет у меня никаких травм! – она упрямо поджимает губы. – И в больницу мне не надо!

Почему, чёрт подери, она не может просто послушно согласиться?!

– Либо больница – либо ты прямо сейчас раздеваешься передо мной, и я сам лично осматриваю тебя на предмет повреждений! – цежу сквозь зубы.

Софья вскидывает голову, я ловлю на себе сердитый взгляд. Надо же, какие у неё голубые глаза…

– Хорошо, – девушка с размаху садится на стул и поджимает под себя ногу.

– Что хорошо?

– Хорошо, я согласна на больницу.

Старательно не обращаю внимания на какое-то странное чувство разочарования, киваю и ставлю перед ней тарелку.

– Приятного аппетита, – сажусь сбоку от стола и приступаю к еде. – В чём дело? – спрашиваю у девушки через пару минут, заметив, что она не съела ни ложки, только пьёт воду.

– Я… не смогу это съесть, – Софья качает головой.

– А тебе нужны круассаны и шоколад? – хмыкаю, слегка обидевшись за свой завтрак. – Это сбалансированное питание! Достаточное количество белков, жиров и сложных углеводов, которые позволят не проголодаться до середины дня.

– Я ненавижу овсянку, – она с тоской смотрит в тарелку. – А варёные яйца не ем с детства, меня от них тошнит, пищевая непереносимость.

– Тогда ходи голодной до обеда! – вконец разозлившись, резко встаю из-за стола.

Нет, вы только посмотрите на неё! Нос ещё воротит!

– Мы выезжаем через пятнадцать минут. Будь добра собраться и ждать меня в холле! – выхожу из кухни и иду переодеваться.

И чего я так взъелся на неё из-за этого завтрака?

Морально готовлю себя к тому, что девушка не успеет собраться, но когда спустя десять минут спускаюсь в холл, она уже сидит на небольшом диване возле выхода. Ну хоть что-то…

– Идём, – киваю, открываю дверь и пропускаю Софью вперёд. – К машине налево.

Девчонка молча подчиняется, садится рядом со мной, пристёгивается и утыкается взглядом себе в колени. Кидаю на неё косой взгляд – губы сжаты, бледная… Внезапно во мне просыпается совесть. Она не ела вчера вечером, сейчас не поела… Долго на воде не протянет. Мысленно перекраиваю своё расписание, чтобы пораньше отвести её пообедать.

– Софья, у меня сейчас две встречи, – решаю немного ввести девушку в курс дела, – обе в центре, в одном и том же здании. Они займут примерно по часу каждая. Потом мы заедем ещё в пару мест, а после этого уже к врачу.

– Хорошо, – она сухо кивает, так же не поднимая глаз.

Я не знаю, что ещё добавить к уже сказанному, поэтому сосредотачиваюсь на дороге.

А Софья отчего-то начинает нервничать. Смотрит то в боковое окно, то вперёд, то поправляет волосы, ёрзая на сиденье. Только в мою сторону старательно не глядит, словно сама себе запретила.

Я обращаю на неё слишком много внимания. И это служит нам плохую службу.

– Чёрт подери! – в какой-то момент выворачиваю руль и бью по тормозам, уходя от столкновения. – Ур-род!

Подрезавшая меня машина быстро уносится вперёд. Выматерившись про себя, продолжаю ехать и не сразу замечаю, что Софья сидит, вцепившись пальцами в ремень безопасности. У неё словно бы даже губы побелели.

– Всё нормально, – пытаюсь её успокоить. – Бывает. Нам немного ехать осталось.

Она бросает на меня панический взгляд, но тут же снова отворачивается. Да что с ней такое?!

Паркуюсь возле бизнес-центра и поворачиваюсь к девушке.

– Ты можешь пойти со мной и подождать в холле на первом этаже. Или посидеть в машине.

Какая разница, где скроллить ленту в мобильном. Хотя надо признать, я до сих пор не видел её со смартфоном в руках.

– В холле, – Софья отстёгивает ремень безопасности, и я слегка пожимаю плечами.

В принципе, её можно понять. Там хоть походить можно, если сидеть надоест.

Встречи проходят нормально, одна – даже быстрее, чем планировалось, поэтому освобождаюсь через полтора часа, а не через два, как рассчитывал. Можно отвести девчонку перекусить.

Вот только когда я спускаюсь на первый этаж, Софьи в холле нет.

Почему-то первым в голову приходит не тот факт, что девушка могла банально отлучиться в туалет, а какие-то ужасы. От которых меня сначала бросает в пот, а потом леденеет в области позвоночника.

Самодовольный кретин! Какого чёрта я не надавил на неё и не заставил признаться, что с ней произошло?! Ну поревела бы немного… Сам бы и успокоил!

Глава 3

– Я не знаю, с чего начать, – Соня сидит, уткнувшись в полупустую тарелку.

Ест она и правда слишком мало. Или это стресс?

Буквально полчаса назад с ней чуть не случилась истерика в кабинете врача. Точнее, это было что-то вроде панической атаки – в моей практике мне не раз приходилось сталкиваться с подобным, с моими подзащитными чего только не происходит. Вот только не помню, чтобы это когда-нибудь настолько вышибало меня из колеи. Пришлось держать девушку за руку и просить дышать со мной вместе, чтобы помочь ей немного успокоиться.

Но теперь у нас хотя бы есть заключение врача и снятые побои. И к счастью, синяк на руке – действительно единственное повреждение.

– Начнём по порядку, – произношу фразу, которую часто говорю своим клиентам. – Для начала, объясни, что не так с врачами?

– Отец вам не рассказывал? – кидает она на меня быстрый взгляд.

– Не припомню, – неуверенно качаю головой.

С Артуром мы знакомы и дружим уже лет пять или шесть, но обсуждать его дочь мне как-то не приходилось. Я и видел-то её всего несколько раз, последний – ещё девочкой-подростком. Демидов всё больше жаловался на стерву-жену.

– В детстве я была болезненным ребёнком, – Соня пожимает плечами, хмурится. – Точнее, мама считала, что я очень болезненная. Не помню, чтобы я прямо болела, ну знаете, постоянно. Сейчас мне кажется, что у меня всё было как у всех. Но мама почему-то боялась. И меня водили ко всем возможным врачам. Я обследована вдоль и поперёк, – девушка хмыкает и передёргивается. – Не все обследования были… приятными. Далеко не все. Этот страх, он сильнее меня.

– Я понял, – сочувственно киваю.

Если всё так и есть, то, значит, наша "противная сторона" действительно слегка чокнутая. А может, и не слегка! Похоже, мне нужно скорректировать тактику на бракоразводном процессе...

– А когда я стала подростком, то, ну… – она отводит глаза и продолжает тихо: – …поправилась.

– Что? – непонимающе смотрю на неё. – В каком смысле?

– Ну, стала… толстой, – Соня опускает голову ниже. – И тогда были тоже обследования. И лечение, диета, в общем… Не особенно помогло, поэтому…

– Что?!

Не помню, чтобы когда-нибудь я так на кого-то таращился, чуть глаза из орбит не вылезли. То есть эта, прости господи, идиотка, её мамаша, внушила девчонке, что она толстая, и из-за этого таскала её по врачам?!

– Соня, посмотри на меня, – зову девушку.

Когда она не реагирует, пересаживаюсь ближе, подцепляю её пальцем под подбородок.

– Посмотри на меня, – повторяю как можно мягче. – Ты красавица. И не вздумай повторять то, что ты сейчас сказала! Твоя мать… – сжимаю зубы, потому что те слова, которые из меня рвутся, не стоит произносить при двадцатилетней девушке в общественном месте.

– Она не хотела ничего плохого, – Соня всё-таки поднимает на меня огромные влажные глаза. – Просто беспокоилась. Она сама очень стройная, и красивая, и…

– Соня, – перебиваю её, – я кое-что сейчас скажу абсолютно серьёзно. Ты можешь мне поверить на том простом основании, что я мужчина?

– Поверить?

– Поверить, что я не много встречал в своей жизни таких красивых девушек, как ты, – голос у меня слегка хрипнет, и я откашливаюсь.

– Вы… что? – она растерянно смотрит мне в лицо.

– Ты очень красива, – мне вдруг хочется, чтобы она действительно поверила в то, что я говорю. – У тебя такая кожа… сияющая, словно отражает свет, – осторожно, еле прикасаясь, провожу пальцем по линии её подбородка, и на бледных щеках вспыхивает румянец. – Ты прекрасно сложена, очень гармонично, я…

Снова в который уже раз в памяти всплывает, как она стягивала с себя рубашку. Худеть – последнее, что ей нужно. С такой грудью и бёдрами, при тонкой талии, она же… Венера!

Очнувшись, понимаю, что последние несколько секунд не отрываясь смотрел на полные розовые губы. Соня не пользуется косметикой. Они наверняка сладкие без всяких помад и прочей ерунды.

Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт… Какого хрена, о чём я вообще думаю?!

Пока эта мысль молнией проносится в голове, тело действует совершенно бесконтрольно.

Телу плевать на то, что в мозгах каша. Тело плавится от близости к девушке, которая заводит так, что все способности к анализу и прогнозированию ситуации летят в преисподнюю.

Не помню, чтобы испытывал такое притяжение хоть к кому-то.

И не успев сообразить, что творю, я просто склоняюсь ближе и касаюсь её губ.

Они мягкие. Сладкие. Такие, как я себе и представлял. И от их вкуса сносит крышу…

А потом я чувствую, как Соня закаменела в моих руках. И до меня с опозданием доходит, что именно она может сейчас чувствовать.

После того, как кто-то – явно мужчина – хватал её за руку до синяков. После врачей, которых она боится до обморока. После чуть не сбившей её машины, после непрекращающегося стресса последних нескольких дней, после…

А ещё до меня доходит, что я полный и беспросветный мудак.

Вместо того, чтобы утешить и выслушать девочку, я полез к ней с поцелуями. Мужик, старше неё хрен знает насколько. Поздравляю, Шарик, ты балбес! Таким полудурком ты даже в старших классах школы не был, когда у парней в пубертате в принципе мозги фигово работают.

Глава 4

Ничего не понимаю. Приподнимаюсь, скидываю одеяло. Какой-то непривычный, словно давно забытый запах… Втягиваю носом воздух, встаю и уже иду к двери, но торможу через пару шагов.

У меня же Соня в доме. А я в одних боксёрах. И лучше бы мне сначала душ принять. Холодный. А ещё лучше – ванну со льдом. Потому что с утра ниже пояса всё более чем в порядке.

Интересно, этот процесс закаливания долго будет длиться, или у меня мозги всё-таки в норму придут в ближайшее время?

После душа кое-как вытираю голову, натягиваю одежду и, плюнув на то, как выгляжу, тороплюсь на кухню. По дороге кидаю взгляд на часы – только-только семь утра! И чего она так рано подскочила?

Торможу в дверях кухни и заглядываюсь на открывшуюся мне картинку. Соня, в той же футболке и шортах, что вчера, стоит возле плиты. Она что, блины жарит? Вот откуда этот запах! А я даже вспомнить не мог…

Девушка тем временем ловко орудует сковородкой, подбрасывая блинчик так, чтобы он упал обратно другой стороной. Невольно улыбаюсь, и тут она меня замечает.

– Доброе утро, – сцепляет пальцы, словно нервничает.

– Доброе, – киваю и прохожу вперёд. – Почему проснулась? Самое начало восьмого…

– Выспалась, вчера легла рано, – она пожимает плечами. – А вы… поздно пришли? – спрашивает как-то неуверенно.

Киваю молча и отхожу к кофемашине. Редко пью кофе, но сейчас хочу чем-нибудь занять руки. Для бодрости этот напиток мне не слишком нужен – и так... хм... бодр дальше некуда. Соня выключает плиту и снимает со сковороды последний блин. Немало она нажарила, целая стопка на блюде. Похоже, с шести утра тут крутится.

– Я хотела спросить… – начинает, сложив грязную посуду в посудомойку и вымыв руки.

– Спрашивай, – вздыхаю, косясь на соусницы, куда Соня перекладывает вишнёвое варенье и сметану, которые только что достала из холодильника. Видимо, сделала вчера заказ в магазине, как я ей предлагал.

– Может быть, мне всё-таки можно поехать в университет? – тон у неё с одной стороны немного просящий, а с другой – упрямый. – Ну правда… Не будут же на меня нападать на лекциях и семинарах! Да и проход в здание по пропускам, а я никуда выходить не собираюсь!

Сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза. Так и знал, что девчонку дома не удержать. А я, значит, должен как на иголках сидеть, постоянно нервничая, не случилось ли с ней чего!

Пытаясь выиграть время, чтобы решить, как ей ответить, подхожу к шкафу, дёргаю дверцу, достаю коробку с овсянкой. Чёрт, она пустая почти. Забыл, что закончилась, тут даже на порцию не хватит. Соня молча следит за моими действиями.

– Вы можете поесть блинчики, – кивает на тарелку. – Я много приготовила, сама столько не съем.

– Это вредно, – даже на мой взгляд в моём голосе недостаёт уверенности.

Соня тихо, но отчётливо хмыкает, кидает на меня насмешливый взгляд.

– Вряд ли вам сделается что-то плохое от одного или даже от пары блинчиков, – кладёт на край верхнего блина в стопке ложку варенья, ложку сметаны, быстро сворачивает во что-то типа конвертика и протягивает мне, поднося почти ко рту. – Попробуете?

Помедлив секунду, обхватываю её за запястье, тяну к себе и откусываю кусочек прямо у неё с руки.

Сдохнуть можно, как вкусно…

Так и хочется облизать…

В голове тут же всплывают отнюдь не блины. Мать вашу!

– Спасибо, замечательные блинчики, – хриплю, кивая.

Кидаю взгляд на девчонку и замечаю, как полыхают её щёки. Она делает шаг назад, отворачивается и откашливается.

– Садитесь, я вам положу.

Плюхаюсь за стол и придвигаюсь поближе, чтобы не демонстрировать, что холодный душ ни хрена не помог.

– Ну так что, может быть, отвезёте меня в университет? – спрашивает Соня, пододвинув ко мне соусницы и садясь напротив с чашкой чая. – А я пообещаю, что выйду только к вам, вечером, как позвоните. У меня сегодня пять пар. И вообще, я могу своего парня попросить, он будет меня везде сопровождать!

– Ко-го?! – я давлюсь блином и закашливаюсь так, что чуть не задыхаюсь.

Соня подскакивает, стучит мне по спине. Машу рукой, чтобы прекратила.

– Своего парня! – повторяет она. – Мы с ним в одной группе учимся! И встречаемся, уже почти месяц.

То есть, у неё есть какой-то прыщавый недоносок, который ей язык в рот суёт?! А какого хрена она вчера всю охрану соблазнила в отдельно взятом бизнес-центре, они ж на неё чуть слюни не пускали? А я-то, тоже, хорош!

Откашлявшись наконец, сжимаю челюсти покрепче. Смысл себя обманывать? Меня просто застигло врасплох это ощущение… Потому что я, чёрт побери, ревную её! Ревную, как идиот, к малолетнему пацану, которого даже ни разу не видел. Но уверен, он наверняка худосочный, с дурацкой стрижкой из барбершопа и в широченных штанах с торчащими голыми лодыжками – как у Карлсона, только пропеллера на заднице не хватает! Не понимаю нынешнюю моду!

– Всё в порядке? – волнуется девчонка.

– Нет, не порядке! – подпускаю льда в голос. – То есть, тебе плевать на возможную опасность, на то, что этот Дамир может тебя схватить, затолкать в машину, увезти в неизвестном направлении… И твой парень, – язвительно выделяю это слово, – конечно, тебя спасёт! У него, наверное, чёрный пояс по какой-нибудь борьбе? Или он качок – груда мышц с двумя извилинами – который в нокаут отправит с первого удара?

Глава 5

Меня срывает с места – такое ощущение, ещё до того, как леса, вслед за треском словно ухнув, немного оседают. Не уверен, что помню, с какой именно скоростью я подлетаю к Соне и выдёргиваю её из-под чёртовой конструкции.

Самое интересное, что ничего не рухнуло! Перекосоё...бочилось, но осталось стоять. Словно… в голову лезет противная мысль: словно хотели попугать, но не навредить.

Хотя девчонке, которую я обнимаю в непонятно какой по счёту раз за последние два дня, естественно, хватает и этого. С лихвой. Вцепилась мне в рубашку так, что сейчас ткань порвётся, и трясётся молча.

– Софи?! Софи! А чё это… А как?.. Ну рили, ваще жесть!

Упоротый Дима, который Карлсон, скачет вокруг нас, вереща, и я, повернувшись к нему, рявкаю:

– Закройся!

– Да чё за кринж, Софи?! Это пранк или чё?

– Так, дятел, – продолжая крепко держать в руках девчонку, разворачиваю её к машине, – ты нормальный язык понимаешь, или только птичий? Проваливай! Не до тебя сейчас!

– Всё я понимаю, – внезапно оскорбляется Карлсон. – Чё я, тупой, что ли?

– Хороший вопрос, – киваю сам себе, а потом обращаюсь к Соне: – Ты как?

– Н-нормально, – она стучит зубами, но старательно растягивает губы в кривой улыбке.

– Пойдём к машине! Похоже, универ был очень плохой идеей.

А ещё… мне категорически не нравится, что девушку пугают слишком часто. Машина, которая нас подрезала – ну, авария бы вряд ли случилась. Опять же машина, которая пронеслась мимо – определённый риск был, но если водитель опытный, он не допустил бы именно столкновения. Эти чёртовы леса…

Всё равно слишком много. Слишком много для извращенца, желающего заполучить одновременно маму и дочурку.

Бросаю на неё задумчивый взгляд. Во что же ты вляпалась, Софья Артуровна Демидова? И во что я вляпался вместе с тобой?

Придётся ещё раз потрясти из неё информацию.

Но не сейчас.

Усаживаю девчонку в машину, а сам оборачиваюсь к Карлсону, который уже эмоционально что-то рассказывает во фронтальную камеру мобильного, направив телефон на косые леса. Так, похоже, этот придурок уже какое-то видео снимает!

Дьявол, что за поколение, а?! Они, если человек рядом упадёт в припадке, за телефон хватаются не чтобы в скорую позвонить, а чтобы очередной сюжет снять!

– И когда я успел превратиться в занудного старика? – бормочу сам себе под нос.

– Вы не занудный, – слышу вдруг и перевожу взгляд на Соню. – Вы серьёзный! – девчонка смотрит на меня так, что… чёрт, я бы сказал, что это восхищение, но, похоже, просто шок. – И не старик! Вы такой!.. Такой!..

– Сонь, у тебя голова не кружится? – наклоняюсь к ней в машину, проверяю ремень безопасности. – Тебе надо успокоиться. Сложи ладони лодочкой, прижми к носу и лицу, как маску, и дыши в них, старайся не вдыхать глубоко…

Ей надо восполнить недостаточность углекислого газа в крови.

Но девчонка выбирает другой способ.

Она просто подаётся вперёд и, обхватив меня за шею рукой, целует!

А я, ничего не сообразив, отвечаю!

Потому что нужно быть роботом и евнухом одновременно, чтобы не ответить… Потому что этот поцелуй – всё, чего я хотел так долго, и что мне нужно в данный конкретный момент времени.

Сминаю разомкнувшиеся, податливые мягкие губы, проскальзываю языком внутрь, шалея от её вкуса, и слышу… слабый стон.

Матерь божья, это… это…

– Софи! – раздаётся совсем близко, и я, дёрнувшись, резко отодвигаюсь от девчонки, заодно как следует приложившись затылком о раму автомобиля.

Соня тоже шарахается назад, отворачивается, пряча покрасневшее лицо.

– Мать твою, Карлсон! – шиплю, прижимая ладонь к ушибленной макушке. – Какого хрена подкрадываешься?!

Очень надеюсь, что разглядеть он ничего не успел.

– Я не подкрадывался! – надувается парень. – И чё это Карлсон? Он ваще не айс!

– Ну Дёма… или Дима, или как там тебя, короче, слушай внимательно. Софья не пойдёт сейчас в университет. А ты, блогер хренов, будешь молчать о том, что увидел сегодня, и удалишь то видео, которое снял!

– Да с фига ли? – приосанивается придурок. – Оно уже залетело! Лайков и просмотров овердофига!

Перевожу у себя в голове с идиотского сленга на человеческий язык и чувствую, что хочу вмазать этой недоделанной звезде ютуба. То есть куча людей всё это уже посмотрели!

Хотя… Прищуриваюсь, глядя на леса, вокруг которых, как муравьи, суетятся рабочие. Может быть, это видео нам даже поможет.

– Садись в машину, – командую парню.

– Чёй та? – он пятится.

– Будем увеличивать аудиторию просмотра твоего видео на одного прораба и нескольких рабочих, – хмыкаю и открываю малолетнему балбесу заднюю дверь.

– Я на лекцию опоздаю, – вдруг хмуро выдаёт это чудо абсолютно нормальным голосом.

– Ты сейчас серьёзно? – смотрю на него. – Ты понимаешь, что только что произошло покушение на убийство, а ты – один из свидетелей? Учти, кстати, что за разглашение деталей тебя могут и привлечь. Лекций по уголовному праву у вас, случайно, нет в вашем лингвистическом? А жаль!

Глава 6

В ближайшую ветеринарную клинику мы едем, основательно поругавшись по пути.

Точнее… Ругается Соня. Сначала злится, потом ругается, потом надувается и отворачивается, обидевшись. Я только один раз за всё это время сообщаю ей, что никуда она не поедет, а потом молча жду, пока девушка выдохнется.

– Закончила? – уточняю после того, как в машине устанавливается тишина. – А теперь, пожалуйста, послушай внимательно. За последние двое суток на тебя, если я, конечно, всё понял правильно, было совершено три покушения. Три, Софья! А ты хочешь отправиться к матери, которая не защитила тебя от своего женишка, да ещё и выставила виноватой во всём? Серьёзно?!

Она кусает губы, прерывисто дышит, словно сдерживает слёзы, и на секунду мне хочется просто остановить машину, обнять её и пообещать, что всё будет хорошо.

Естественно, я ничего не делаю, только сжимаю руль покрепче.

– Она моя мама, – Соня по-прежнему не смотрит на меня, невидящим взглядом уставившись в окно. – Что, если… она всё поняла? Что, если ей нужна помощь?! Вдруг Дамир и ей сделал что-то…

Устало качаю головой.

Господи, это просто удивительно, до чего она наивная. Ловлю себя на мысли, что давно не встречал таких. Со своей работой я уже много лет смотрю на мир по-другому. А она… то щенка подбирает, то мать рвётся выручать. А ведь мамаша там та ещё стерва. Мне первого судебного заседания, закончившегося жутким скандалом, хватило, чтобы понять, чего это Демидов так страстно хочет развестись.

– Она зовёт тебя вернуться домой? – уточняю напряжённо.

Может, Дамир хочет заманить её в квартиру?..

– Нет, – девушка качает головой. – Наоборот, пишет, что мы можем встретиться в клубе и поговорить.

С одной стороны, лучше – людное место. С другой – знаю я эти клубы.

Мы подъезжаем к ветеринарке, я паркуюсь и поворачиваюсь к Соне.

– Ты поговоришь с матерью, – обещаю ей, – но, во-первых, не сегодня. А во-вторых, только под моим присмотром. Напиши, что ты занята и договорись связаться с ней на днях. Я скажу, когда.

Вижу, что её бесят мои команды, но девчонка сдерживается и кивает, поджав губы. Умница. Что бы я там ни думал про её умение влипать в неприятности, мозги у неё на месте.

– Пойдём, проверим это несчастье, – вздыхаю, глядя на щенка.

– Ну почему же несчастье, – Соня смотрит на пса. – Он счастливчик!

– Да уж, – скептически качаю головой.

– Я всегда хотела собаку, – девчонка уже переключается, забыв, что совсем недавно метала молнии из глаз. – А вы?

– Нет.

– А кошку? – она удивлённо смотрит на меня. – Может, хомяка? Или птиц?

– Никого я не хотел, – отвожу взгляд.

– Все дети хотят какое-нибудь животное, – Соня окидывает меня подозрительным взглядом.

– Ну, значит, не все. Ты идёшь, или мы будем обсуждать, кто что хотел в детстве? – подпускаю строгости в голос.

– Не представляю вас маленьким, – вдруг говорит она, когда я открываю ей дверь клиники. – Такое ощущение, что вы уже родились в костюме и галстуке.

Пожимаю плечами, но мне странным образом становится немного обидно.

Вообще-то, у меня тоже было детство! И юность! Может, я и не сходил с ума, как большинство моих сверстников, но…

А, кого я обманываю, думаю мрачно. Лариса, моя последняя бывшая, говорила, что со мной невозможно иметь дело из-за моего педантизма и стремления всё держать под контролем. Что поделать, если у меня характер такой. Причём как раз с самого детства.

Пока щенка проверяют, а Соня помогает его держать, мне приходит сообщение от секретаря суда, что процесс перенесён на два часа позже. Всё расписание, естественно, летит к чёрту, поэтому срочно решаю рабочие вопросы, связываюсь с двумя клиентами и передоговариваюсь о встрече с нотариусом.

– С Малышом всё в порядке, – радостно сообщает мне девушка, выйдя из кабинета, – он…

– Прекрасно, – нетерпеливо киваю. – Я должен ехать, поэтому давай побыстрее, закину тебя домой.

– Конечно, – она как-то скованно пожимает плечами, но мне сейчас не до этого.

Даже хорошо, что день выходит загруженным. Не будет времени думать о… лишнем.

И всё же в течение следующих часов то и дело ловлю себя на мысли, что хочу написать Соне. Спросить, как она там. Помыла ли этого своего Малыша – мы купили прямо в клинике специальный шампунь для собак. Что вообще делает.

И когда последняя на сегодня встреча заканчивается, я торопливо иду к машине.

Пока еду домой, мне звонит Артур. Поморщившись, отвечаю на звонок и переключаю его на динамик в машине.

– Андрюх, здорово! – раздаётся голос друга. – Ну чего, как там моя Сонька? Не сильно тебя достаёт?

– Нет, – отвечаю как могу ровно, – всё нормально.

За исключением того, что у меня при виде твоей дочери мозги отключаются.

– Ну, я ж говорил, что с ней проблем не будет, – радуется Артур.

– Ты по делу? Я в машине, не очень удобно говорить, – пытаюсь перевести его с темы дочери.

Глава 7

– Что вы здесь делаете? – она приподнимается на локте, оглядывается вокруг себя непонимающим, ещё немного сонным взглядом.

А я вдруг чувствую, что у меня начинают гореть уши. Попался, как пацан…

– У тебя было включено видео… – протягиваю ей мобильный. – Я выключил.

– А-а, – кивает, забирает телефон, смотрит на него, на меня, снова на него.

Дебил. Там так и открыта вкладка с диалогами. И Соня расплывается в немного язвительной улыбке.

– Не обязательно лезть в мою переписку, чтобы что-то узнать, Андрей, – в её голосе явственно плещется ехидство. – Я и так всё расскажу, если вы спросите.

Чёрт, не помню, когда мне в последний раз было так стыдно. Хотя нет, помню. Два часа назад. И тоже из-за неё!

– Расскажешь, значит? Всю правду, которую из тебя клещами надо вытаскивать по словечку? – говорю колко, стараясь прийти в себя, и прищуриваюсь. – Что-то ты не горела таким желанием совсем недавно!

– Да что вы вообще знаете о моих желаниях?! – она подскакивает на кровати, садится и оказывается нос к носу со мной.

Почему мы с ней вечно собачимся? Стоит только начать разговор – и вот, пожалуйста, уже спорим непонятно из-за чего…

Девушка вдруг подаётся вперёд, так быстро и решительно, что я не успеваю сразу среагировать, и прямо у моих губ шепчет:

– Считаешь меня глупой несмышлёной маленькой девочкой, да?!..

Меня просто парализует от её близости. Слишком маленькое расстояние. Слишком… с ней рядом всё слишком. Её запах, её вкус, который я тут же вспоминаю, словно он всё это время был на языке.

– Я не считаю тебя глупой… – выдыхаю хрипло, отчаянно пытаясь сосредоточиться.

– Но маленькой… – тёплое дыхание касается моей кожи. – А я не маленькая. Знаешь, чего я желаю на самом деле?

– Соня…

Все мысли разлетаются у меня из головы, когда она, как и утром в машине, закидывает мне руки на шею и касается своими губами моих.

Это ненормально, что я так хочу её целовать. Какое там целовать – я её сожрать хочу! Перехватываю инициативу, роняю девчонку обратно на постель, придавливаю сверху, ни на секунду не отрываясь от сладких губ.

Соня приоткрывает рот, впуская мой язык, неумело встречает его своим, словно и не целовалась толком ни с кем по-настоящему до меня... и мне сносит крышу от одной только мысли об этом!

А ещё от того, что я тут же представляю, как буду делать с ней то же самое там, внизу, протискиваясь в горячее, тугое, тесное, влажное…

Не могу сдержать стон, вжимаюсь пахом в мягкое бедро, непроизвольно двигаюсь, и Соня слегка меняет положение тела, закидывает одну ногу мне на пояс, подстраиваясь, побуждая прижаться к ней ещё сильнее. Обхватываю одной рукой упругую попку, сжимаю, поглаживаю, заставляя её стонать мне в рот.

Мы целуемся так, что нам воздуха не хватает! Задыхаемся, но не отлипаем друг от друга ни на секунду. Серьёзно, если бы оба не были полностью одеты… Девственности она уже благополучно бы лишилась.

Так, стоп!

В моих поплывших мозгах загорается предупреждающая красная лампочка.

Какого хрена я творю?!

Дёргаюсь, пытаясь отстраниться, заставляю себя оторваться от самых желанных на свете губ…

– Нет! – она тянется за мной, хнычет, крепче обнимает за шею. – Нет, не уходи!

– Соня… Сонечка! – тяжело дышу, напрягая руки, которыми упираюсь в постель по обе стороны от неё, чтобы не лечь обратно. – Нам нельзя! Тебе нельзя! Чёрт… Соня! Ты просто растеряна сейчас! Испугана! Лишилась привычной жизни... Тебе хочется ласки, нежности… Ты потом пожалеешь! А я не хочу, чтобы ты жалела!

– Я не пожалею! – шепчет она жарко, тычась губами мне в ухо. – Никогда не пожалею! – нежно прихватывает мочку, и меня передёргивает, скриплю зубами в попытке сдержаться. – Я хочу тебя! Хочу этого с тобой! Хочу, чтобы ты стал моим первым…

Расцепляет руки на моей шее, просовывает одну между нашими телами, тянется вниз, осторожно поглаживает дрожащими пальчиками там, где уже всё встало колом и болит, стиснутое плотной тканью брюк.

– Соня-я-я…

Я сейчас сдохну от перевозбуждения...

Или плюну на все препятствия и просто-напросто затрахаю её до умопомрачения…

В этот момент одновременно происходит две вещи. Сонин мобильный, который так и валяется рядом с нами на кровати, коротко вибрирует, на загоревшемся экране высвечивается, что пришло сообщение от неизвестного номера – а затем в доме срабатывает сигнализация!

С кровати я слетаю быстрее, чем успеваю сообразить, в чём дело.

– Соня! Быстро, бери своего щенка и выходи в холл!

Нужно быть готовыми покинуть дом в случае чего. А в холле, помимо всего прочего, нет окон, которые можно разбить.

Вот только девушка, похоже, ничего не соображает сейчас…

– Немедленно, Софья! – повышаю голос.

– Не кричи на меня! – она вздрагивает, подхватывает свой мобильный, смотрит на него расширенными глазами. – Андрей…

– Подожди минуту, мне нужно отключить сигнализацию и позвонить, – торопливо иду сначала к себе в комнату за магнитным ключом и мобильным. Сигнализация продолжает противно орать, пока дохожу до пульта управления неподалёку от входа и набираю нужный код. Девчонка, слава богу, послушалась и сидит тут же, белая как мел, прижимая к себе собаку и уткнувшись носом в шёрстку на загривке.

Глава 8

– Соня, давай ещё раз проговорим порядок действий, – снимаю руки с руля и устало тру лоб.

Мы успели поспорить. Разругаться в хлам. Опять поспорить. И наконец прийти к компромиссу. Я отвожу её в клуб, она не отходит от меня ни на шаг. Все разговоры – с моего разрешения и в моём присутствии. В том числе с матерью. Если Анита вообще в клубе.

Честное слово, меня в суде перекрёстный допрос с участием особо въедливого прокурора и то так не выматывал. Или дело в том, что вместо того, чтобы спорить, хотелось схватить её в охапку и заткнуть рот самым простым способом – зацеловать до одури?

Но сейчас приходится выбросить все лишние мысли из головы. Ситуация и так дерьмовая – дальше некуда.

Соня фактически поставила меня в безвыходное положение. Потому что, безусловно, можно просто запереть её в комнате, и никуда она не денется и не сбежит – будет сидеть как миленькая. Но я не имею на это никакого права. В первую очередь морального. Это принуждение, а она совершеннолетняя. И кроме того, мне очень не хочется разрушить то хрупкое доверие, которое, несмотря на бесконечные столкновения, складывается между нами. Оно совершенно точно есть, но сейчас висит на волоске.

Результат – вот он, спешите видеть, как говорится. Все мои возражения благополучно проигнорированы, в том числе мной самим, и мы собираемся именно туда, куда нам совершенно точно не нужно соваться.

– Я всё помню, Андрей, – Соня нетерпеливо кивает. – Никуда не суюсь, хожу рядом с тобой, как привязанная. Нахожу маму и… А мы сможем её забрать, если станет понятно, что… ну…

– Что она не в безопасности? – проглатываю вздох. – Да, разумеется.

«Если она сама захочет, чтобы её забирали», – договариваю про себя.

Потому что почти уверен: никакая опасность Аните не грозит. Скорее уж наоборот, она сама – главная опасность для своей дочери.

– Идём, – выхожу из машины, открываю дверь Соне и сжимаю её руку.

Прежде чем идти к нужному нам зданию, оглядываюсь вокруг. Парковочных мест прямо возле клуба не было, но это и к лучшему, я поставил машину немного в стороне, тут совсем рядом уже небольшой перекрёсток двух проездов. Делаю пару шагов в ту сторону, вглядываясь в сгустившуюся темноту.

– Зачем нам туда? – Соня говорит тихо, тянет меня за руку. – Андрей, вход вон там.

– Я в курсе, – замечаю то, что искал, и морщусь.

Наглость – второе счастье. Ребята совсем берега попутали, а это значит, что их явно прикрывают. Чуть подальше на проводах висит пара кроссовок, связанных шнурком. Вообще-то дилеры стараются не палиться так очевидно, но некоторые используют этот способ своеобразного "уведомления": обувь на проводах может означать, что поблизости находится точка распространения.

– Идём, – ничего не объясняю Соне, ей это ни к чему, но напрягаюсь сильнее.

У меня есть право ношения оружия. Есть и зарегистрированный огнестрел, лежит дома в специальном сейфе. И сейчас я в первый раз задумываюсь, что стоило бы взять его с собой. Хотя вообще-то это не в моих правилах. Пистолет я всегда использовал только для тренировок.

Но, похоже, жизнь стремительно меняется.

Соню на входе моментально опознаёт охрана, пропускает, вежливо здоровается. На меня кидают настороженный взгляд, но никаких проблем не возникает. Клуб уже живёт полноценной ночной жизнью, загрузка ещё не полная, но внутри жар и духота, оглушает музыка.

Ещё пока мы были дома, Соня пробовала позвонить матери. На звонок Анита не ответила. От сообщений я девушку отговорил – смысла в них не было никакого. Либо их так же проигнорировали бы, либо – если мобильный не у матери – написали бы в ответ какую-нибудь незначительную ерунду.

Сейчас, внутри, она жмётся ко мне ближе. Не отпускаю её руку ни на секунду. Склоняюсь к уху.

– Где обычно сидит Анита? Ты же знаешь? Веди!

Соня кивает и показывает на проход сбоку.

– Нам туда! – перекрикивает музыку.

Сворачиваем, закрываем за собой дверь – она хоть и хлипкая, но становится немного потише, правда, басы продолжают вибрировать.

Девушка уверенно идёт вперёд, сворачивает в небольшой тупичок. Из-за двери в кабинет доносится женский смех.

– Мама?! – Соня, всё-таки не удержавшись и выдернув у меня руку, врывается внутрь.

– Приве-ет, дорогая! – раздаётся довольный голос Аниты. – А я уж думала, что не приедешь!

Я вхожу следом за Соней и встаю за её спиной.

– А он здесь зачем?! – шипит Анита, перекосившись.

– Мам, я… – Соня пытается что-то говорить, пока я окидываю быстрым взглядом помещение, в котором мы оказались.

Это по идее должен быть кабинет. Анита – совладелец клуба. И часть комнаты действительно напоминает именно его. Стол с ворохом бумаг, пара кресел, в одном из которых сидит женщина. Вот только одна стена представляет собой раздвижные панели, которые сейчас открыты.

Она явно оформляла это местечко «под себя». Для… отдыха, за неимением лучшего слова. Больше всего места занимает кровать – её, правда, не видно целиком. И это какой-то… мне даже определения на ум не приходят. Будуар шальной императрицы, блин! Разве что позолоты на всех поверхностях не хватает!

– Дочь, как ты можешь?! – тем временем завывает Анита. – Ты что не знаешь, что этот адвокат хочет лишить нас всего?! Ты в курсе, что твой отец нанял его, чтобы отобрать у меня все средства к существованию?! А ты! Ты! Заодно, да?! Бросила мать одну-у! Где ты шлялась всё это время?!

Чёрт подери. Она либо пьяна, либо под чем-то… А может быть, и то и другое вместе. Срочно нужно уходить отсюда! Бесполезно с ней сейчас разговаривать.

Хотя в случае Аниты даже не знаю, когда она находится в адеквате.

Глава 9

Не помню, чтобы терял голову от одних только поцелуев. Но с Соней…

Похоже, нам обоим окончательно срывает крышу, потому что мы ведём себя, как сумасшедшие. Не разрывая поцелуя, подхватываю её под бёдра, подсаживаю на широкую столешницу с двумя раковинами. Соня в это время тянет и расстёгивает пуговицы на моей рубашке, задыхается, шепчет что-то, и от этого жаркого шёпота меня потряхивает.

– Девочка моя…

Вклиниваюсь между её бёдер, задирая узкую юбку, чтобы не мешала. Дёргаю вверх свободную футболку, стягиваю её с Сони через голову. Она не сопротивляется ни капли, наоборот, поднимает вверх руки, помогая. Остаётся в одном белье.

– Ты охрененная, малышка… Просто невероятная…

Опускаюсь ниже, к груди. Расстёгиваю лиф и медленно спускаю лямки с её плеч. Склонившись, забираю в рот ореолу, лаская языком затвердевший сосок, и слышу громкий стон. Соня вцепляется мне пальцами в волосы, подставляет грудь под мои ласки. Чувствительная девочка…

Вжимаюсь пахом ей между ног, и она вздрагивает от моих движений.

Сейчас, когда мы вместе, не обращаем внимания ни на что. Краем уха слышу шум – похоже включился автоматический кондиционер, значит, станет прохладнее…

Дьявол, я хочу её просто до безумия! Но сначала…

Выпускаю грудь и опускаюсь вниз, уперевшись коленом в пол.

– Андрей?!..

– Тихо, тихо, моя хорошая, – веду поцелуями по бедру, всё ближе и ближе к… да!

– Ах!..

Заставляю её чуть приподняться, стягиваю последнюю преграду и начинаю осторожно, ласкающими движениями, поглаживать языком самый центр её удовольствия.

– Нет!.. Да!... О, господи, Андрей, нет…

– Перестать? – отрываюсь на секунду от своей сладкой малышки, и она протестующе стонет.

– Нет!

Усмехнувшись, ласкаю уже сильнее, Соня вскрикивает. Она дрожит в моих руках, и я понимаю, что ей осталось немного. Усиливаю нажим, посасываю, покусываю, и наконец чувствую, как она дёргается, сотрясаясь всем телом.

– Чёрт, какая же ты!.. – быстро поднявшись, прижимаю девушку к себе, дёргаю вниз язычок замка.

Хочу её! Прямо сейчас! Немедленно!

Соня вцепляется мне в плечи, утыкается лбом в грудь.

Меня самого слегка трясёт, тяжело дышу, прогоняя морок.

Тело пылает, но вдруг ощущаю, что в помещении действительно стало как будто прохладнее. Несмотря на просто твердокаменный стояк, в голове начинает немного проясняться.

Что на меня нашло?

То есть, понятно, что… Но… Где?!

В туалете клуба?! Серьёзно? Когда у нас, вполне возможно, назревают грандиозные проблемы из-за Дамира, которому Анита наверняка уже сообщила, что мы здесь?

А потом я ловлю наконец ту мысль, которую никак не мог ухватить за хвост, когда мозги у меня начали отказывать. Это же… дерьмо! Есть же химические средства, которые специально используют в некоторых клубах! Они даже не подпадают под запреты. И действуют именно так. Эйфория, сердцебиение и… увеличение сексуального удовольствия.

Как я мог так попасться?!

– Соня! – отстраняю девушку от себя, придерживая за плечи.

Она снова тянется ко мне за поцелуем, но я уворачиваюсь, хотя единственное, чего сейчас хочет тело – закончить начатое.

– Андрей? – девушка открывает глаза, расслабленно улыбается. – Что такое?

– Соня, дыши глубже! – приказываю ей.

Кондиционер. Зашумевший несколько минут назад. Видимо, он включается автоматически через определённые промежутки времени или реагирует на температуру. Здесь, в замкнутом проветриваемом помещении, действие химозной дряни быстро сошло на нет. Там, насколько помню, и так воздействие непродолжительное, минут пять-десять. Значит, Соня тоже должна сейчас продышаться.

Матерюсь про себя. Если бы вышли на улицу, ничего бы не случилось!

Я же чуть было не лишил её девственности прямо… хочется застонать и побиться головой о стену… прямо в клубном туалете! Придурок конченый…

– Андрей, в чём дело?

– Пожалуйста, оденься, – прошу её сдавленно, опускаю на пол и отдёргиваю руки.

– Я… сделала что-то не так? – девушка нервными движениями поправляет юбку, натягивает футболку, даже не надевая бельё.

С трудом отвожу взгляд от проступивших сквозь ткань сосков.

– Нет, конечно нет, это я... Соня, то, что сейчас было… прости, пожалуйста, я не должен был… – говорю сбивчиво. – В клубе явно используются какие-то вещества для… чтобы немного, скажем так, расслаблять и «срывать крышу». Мы находились под их воздействием.

– Ч-что?

Не могу смотреть, как она бледнеет, цепляется рукой за раковину, чтобы устоять. Отворачиваюсь.

– Всё быстро прошло, – говорю негромко. – Сейчас нам нужно постараться по возможности не надышаться снова этой дрянью, поэтому быстро выходим отсюда, вместе, и сразу, не останавливаясь, идём на выход. Ты поняла?

Глава 10

– Соня! Нам нужно уйти отсюда, – говорю негромко, повернувшись к девушке и закрывая её собой.

Как мне не хочется её пугать ещё сильнее… Но выхода нет.

Очень надеюсь, что двое верзил не будут устраивать шум прямо в больнице. В конце концов, здесь народу полно, охрана...

– Кто-то здесь есть, да? – она понимает сразу, белеет ещё сильнее, хотя и так бледная после травмы. – Кто-то из клуба?

– Да, одного я узнал, – киваю ей. – Охранник, видел его на входе. Второй, полагаю, тоже.

– У меня перед глазами кружится, – шепчет ослабевшим голосом.

– Я помогу, – киваю ей. – Мы только дойдём до машины. Надо немного переждать.

– Всё в порядке? – к нам возвращается врач, как там её… Анна Николаевна. Смотрит на меня, на Соню, хмурится. – В чём дело?

– Вы можете нам помочь? – решаю попробовать. – Пожалуйста. Ничего противозаконного!

Женщина оглядывается на хирурга, делает ему какой-то знак. Мужчина быстро подходит.

– Что?

Быстро, не вдаваясь в подробности, объясняю ситуацию. Показываю адвокатские корочки, которые всегда ношу с собой.

– Аннушка, поднимись в отделение! – хирург смотрит на жену, теперь я уже не сомневаюсь, что они женаты. – Не оставайся здесь!

– Хорошо, – она покладисто кивает. – Всё будет в порядке, – обращается к Соне мягко, улыбается и идёт в сторону лестницы.

– Давайте быстро в процедурную, – хирург кивает на дверь, которая находится прямо рядом с нами.

За нашими спинами не видно, как Соня переходит туда.

Мужчина обрабатывает ей ссадину на голове, пока я стою возле двери, подпирая её.

– Сейчас постарайтесь не нервничать, – говорит строго. – Несколько дней лучше соблюдать постельный режим. Если начнёт тошнить или состояние станет хуже – в больницу!

– Хорошо, спасибо, – Соня кивает, слезает с кушетки. – Куда теперь?

– Идёмте, – хирург кивает нам, проходит в смежное помещение, достаёт из кармана ключи и отпирает металлическую дверь, ведущую прямо на улицу.

– Спасибо, – киваю мужчине и вывожу девушку на воздух.

К счастью, моя машина неподалёку, и нам удаётся без помех выехать с территории больницы.

– Ближайшую неделю сидишь, а точнее – лежишь дома! – хмурюсь, сворачивая на шоссе, ведущее к коттеджному посёлку.

– Они теперь знают, с кем я…

Кидаю на неё быстрый взгляд. Соня сидит с закрытыми глазами, говорит тихо, еле слышно.

– Твой адрес узнать не проблема, – продолжает шёпотом, – они меня всё равно найдут…

– Сонь, мой дом – в любом случае сейчас наиболее безопасное для тебя место, – качаю головой. – Охрана, сигнализация… Ну, или могу отвезти тебя отцу. Рассказать всё…

– Что именно рассказать? – она бросает на меня острый взгляд, но тут же снова отворачивается, морщась.

А я вспоминаю, с чего сегодня началась заваруха, и сжимаю покрепче челюсти и руки на руле.

– Да и потом, отцу я не нужна, – в её голосе звучит такая тоска, что мне становится больно. – И вообще никому…

Бью по тормозам, съезжая на обочину. Останавливаю тачку и разворачиваюсь к ней всем корпусом.

– Никогда, слышишь? Никогда не говори, что ты никому не нужна!

Соня тяжело дышит, глядя на меня. Молчит, а я не могу договорить. Словно язык к нёбу прилип и не отлипает.

Хотя надо просто сказать, что мне! Мне она нужна!

Пауза затягивается, и продолжать становится просто невозможно. Соня первой отводит глаза, а я снова завожу машину и выезжаю на трассу.

К дому подъезжаем уже в двенадцатом часу ночи. Завожу машину в гараж, хотя обычно спокойно оставлял её перед воротами. Но в нашей ситуации лучше не оставлять никаких возможностей навредить.

– Подожди, я помогу, – говорю негромко завозившейся на сиденье Соне.

Обхожу автомобиль и практически вытаскиваю девушку из машины, ставлю на ноги, придерживая за талию.

– Перед глазами не кружится?

Она отрицательно качает головой.

– Ну, всё равно. Медленно, не торопясь. И держись за меня, пожалуйста. Ещё споткнёшься обо что-нибудь в темноте.

– Ладно, – отвечает Соня вяло и равнодушно.

Не нравится мне её состояние… А с другой стороны, у девочки травма и стресс, как ещё она может себя чувствовать? Ей отдыхать нужно.

Дом встречает нас скулежом щенка, который подскакивает к нам, едва заходим внутрь.

– Малыш… – девушка тянется, чтобы то ли погладить собаку, то ли взять её на руки, но я останавливаю.

– Не наклоняйся!

– Я же не инвалид! – огрызается она устало.

– Я этого и не имел в виду, – сам поднимаю щенка, отдаю ей. – Пойдём. Тебе надо лечь, а ещё я хотел бы поговорить.

В комнате, которую я отдал ей, девушка устраивается на кровати, а я, помедлив, сажусь на стул.

– Сонь, мне нужно знать, что произошло. Кто тебя ударил? О каком заказе ты говорила, когда очнулась в первый раз?

– О заказе? – она непонимающе смотрит на меня. – Я такого не говорила…

– Ты очнулась в скорой помощи, – напоминаю ей, – позвала меня. Сказала, что, хмурюсь, вспоминая, – что-то услышала случайно. Что-то о заказе, который нужно было доставить.

Глава 11

– Соня, – зову девушку, – поехали.

Я договорился с нейрохирургом о консультации на сегодня. Предупреждал Соню заранее, и она выходит вовремя.

Вот только… обжигает меня яростным взглядом. Отворачиваюсь. Уже привычно. Она упорно молчит уже который день. Понимаю, что это из-за того, что случилось между нами там, в клубе, но…

Но я же остановился вовремя! Ну, почти… во всяком случае, не совершил непоправимое. Объяснил, что мы были под лёгким воздействием! Извинился! Что ещё ей нужно, не понимаю!

В ведомственном госпитале, где работает нужный нам врач, мы оказываемся вовремя. Но мужчины на месте нет. Один из ординаторов просит нас подождать, при этом выглядит как-то странно, вообще все врачи отделения словно на нервах.

Игнатьев предупреждал, что могут возникнуть непредвиденные ситуации, поэтому мы с Соней устраиваемся возле нужного кабинета. Девушка явно нервничает, но оно и понятно, из-за её отношения к врачам. Любые разговоры тут бесполезны, да она и не хочет со мной разговаривать. Так что я, стараясь делать это не слишком заметно, просто слежу за ней взглядом, пока она ходит по коридору отделения.

Мимо нас проходят две медсестры, вполголоса обсуждая что-то, и по нескольким фразам я понимаю, что серьёзно ранили девушку-врача, Агнию, ту самую, с которой хотел развестись мой бывший клиент, которая работает с нейрохирургом и в которую Игнатьев, насколько я понимаю, влюблён по уши.

Кидаю очередной взгляд на Соню, и мне становится тошно. Я могу понять, что он сейчас чувствует.

Игнатьев появляется ещё через час. Взъерошенный, с измученным лицом и воспалёнными глазами.

– Я прошу прощения, Андрей Андреевич… – подходит ко мне.

– Не извиняйтесь, – останавливаю его. – С Агнией?..

– Всё хорошо, – выдыхает в ответ. – Всё будет хорошо.

– Я рад, – мне становится чуть полегче. – Правда, очень рад. Мне просто сказали, что вы заняты, а потом я случайно услышал разговор медсестёр и понял…

– Да, – хирург кивает. – Вы хотели о чём-то посоветоваться? И где тот человек, который должен был с вами прийти?

– Она сейчас подойдёт.

Соня как раз отошла в санузел.

– Может быть, вы пока введёте меня в курс дела, вам же явно всё известно, – просит Игнатьев.

– Да… видите ли, у нас очень… щекотливая ситуация, – задумываюсь, как бы объяснить, чтобы не сказать лишнего. – Это дочь… моего близкого друга. Он с женой сейчас находится в процессе развода, я его представитель, но дело не только в этом. Девушка стала свидетельницей преступления.

– Девушка? – мужчина хмурится. – Извините, вы сказали, дочь друга, я подумал, речь о ребёнке…

– Она не ребёнок, – перед глазами тут же возникает картинка – Соня в моих объятиях… мне приходится откашляться. – Хотя в каком-то смысле ведёт себя иногда, как ребёнок.

– Вот как? – язвительный голос сзади, и я прикусываю язык, с трудом удержавшись от того, чтобы возвести глаза к небу.

Игнатьев кидает на Соню изучающий взгляд, приглашает зайти в кабинет. Уточняет, что именно нам от него требуется.

– Вы сказали, что девушка стала свидетельницей преступления, – смотрит на меня, затем на неё.

– Я… не помню, – она, нервничая, сжимает руки. – Понимаете, меня… ударили по голове. Я не знаю, почему, пришла в себя позже и совсем не там, где это произошло. И я не помню! – кидает в мою сторону сердитый взгляд.

Игнатьев уточняет у неё детали, осматривает. Спрашивает, обращалась ли она к врачу.

Тут же вспоминаю двух мордоворотов в приёмном покое хирургии.

– Её нельзя было оставлять в больнице, – устало качаю головой. – Даниил Антонович, мне… то есть, нам нужно понять, можно ли как-то восстановить то, что Софья забыла. Эти воспоминания… они вернутся?

Игнатьев задумчиво смотрит то на меня, то на Соню.

– Для начала вам нужно пройти полное обследование, – говорит медленно. – Потом, возможно, курс лечения.

Я не глядя на девушку чувствую, как она моментально сжимается. Действую на одних инстинктах, тут же поднимаясь и подходя к ней. Хоть как-то успокоить…

– Спокойно. Одна ты не останешься, – в конце концов, я могу походить с ней к врачам, если это поможет. – Это же можно устроить? – кидаю взгляд на нейрохирурга.

– Можно, – он кивает. – Я так понимаю, вам нужно сделать всё быстро и без огласки?

– Да.

– Я смогу вам помочь, – Игнатьев выбирает какие-то направления из стопок на своём столе, начинает заполнять. – Но не гарантирую, что после всего память вернётся. Это, к сожалению, не в моей власти. Могу только дать совет. Вам нужно вернуться в тот день и те обстоятельства, которые предшествовали удару. Пройти его шаг за шагом.

Дёрнувшись, отпускаю девушку и отшатываюсь назад.

В смысле… пройти шаг за шагом? Повторить?!

Прежде чем успеваю что-то сказать, говорить начинает Соня.

– Это вряд ли возможно, – качает головой, глядя на Игнатьева. – Но спасибо вам.

Конечно, это невозможно!.. То есть, понятно, что нейрохирург не в курсе, что между нами было в тот день, но…