Недотрога для Сурового

Пролог

– Мы не можем быть вместе!

С каждым днём наших невозможных отношений для меня это становится всё более очевидным.

– Конечно, можем, – самоуверенно заявляет Сергей.

Его ручищи обхватывают мою тонкую талию. Одно движение, и я сижу на самом краешке трибуны кафедры.

Мужские губы скользят по шее, и я обхватываю его плечи для опоры и равновесия. Толстые длинные пальцы ныряют под мою юбку, касаются кружевной резинки чулок, и я нетерпеливо ёрзаю.

– Не могу ждать до вечера, – выдыхает Сергей где-то в районе моей груди. – И не хочу.

Я подношу руки к рубашке и медленно расстёгиваю пуговку за пуговкой. Пальцы подрагивают от охватившей меня страсти.

Суровин жадно осматривает полупрозрачное кружево белья и целует прямо сквозь него. С моих губ слетает тихий стон, от которого мужчина довольно усмехается и устремляется к моим губам.

– Соскучилась, – констатирует он, проводя пальцем по средоточию всех моих нервных окончаний в это мгновение.

Пламенный поцелуй стирает волю, заставляет забыть все причины невозможности наших отношений.

Он всё ещё женат.

Он – завкафедрой и мой преподаватель. Он – отец моей подруги.

Разве что-то из этого не решаемо на самом деле?

Может, мне стоит просто положиться на опытность мужчины, которого я люблю, когда он заверяет, что мы со всем справимся?

Под натиском его поцелуев я окончательно расслабляюсь и доверяюсь умелым заботливым рукам.

За нашим ярким единением мы не слышим тихого скрипа двери, не слышим чужих шагов…

– Папа?! – в неверии спрашивает Лена. Её голос звонко разлетается по пустой аудитории и действует на меня подобно пощёчине. – Юля?! Ну ты и дрянь! Что, в нищете прозябать надоело? Ты всегда надеялась найти себе богатого мужика, уж я-то знаю! Но как, скажи, тебе пришло в голову закрутить интрижку с моим отцом?!

Впрочем, ответа она не ждёт. Пулей вылетает из аудитории, даже не потрудившись хорошенько хлопнуть дверью.

Сергей запахивает мою рубашку, окидывает ледяным взглядом и отстранённо бросает:

– Приведи себя в порядок и жди здесь.

У меня не возникает даже крошечной мысли спорить с мужчиной, который тут же бросается догонять свою дочь.

Глава 1.

Подруга смотрит на меня умоляюще:

– Ну, пожалуйста! Пожалуйста, Юль! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

От этого разговора у меня уже кружится голова! Лена сумбурно вывалила на меня новость, но, признаться честно, я ничегошеньки не поняла.

– Погоди, – повторяю я пересохшими губами, – чего ты хочешь?

И она повторяет ещё раз гораздо медленней:

– За успешное окончание сессии родители подарили мне путёвку в Грецию. На двоих. Для нас с тобой. Они же знают прекрасно, что, если бы не ты, меня давно бы выпнули из универа! – она закатывает глаза, усмехаясь во все тридцать два зуба. – Десять дней греческих каникул, романтика и приключения! Это же просто… то, что сам доктор прописал для нас с Лёхой, чтобы мы наконец продвинулись вперёд.

– Погоди, – снова повторяю я. – Если поездка для нас двоих, то…

– Я уже знаю, как решить этот момент, – успокаивает она. – Но предки в жизни не отпустят меня с парнем, ты же знаешь!

Теперь моя очередь закатывать глаза. Предков Судиловой Лены я знала только по её рассказам, но знала подругу, поэтому смело делила деспотичный характер её отца и склочный – матери на два, а то и на три.

– Папаша расчехлит своё охотничье ружьё и пристрелит Лёшку, зуб тебе даю.

– И ты хочешь?.. – осекаюсь я.

– Чтобы ты прикрыла меня. Мы позвоним маме, попищим в трубку от счастья, скинем фотку из аэропорта, мы с Лёхой улетим в Грецию, а ты… придумаешь что-нибудь на эти весенние каникулы. Но с хаты тебе придётся съехать, – тараторит подруга и быстро добавляет, глядя на моё озадаченное лицо: – Да ты не переживай. Я действительно всё придумала. Полетишь в Сочи, у нас там таунхаус.

– С ума сошла! – вопль недовольства срывается с моих губ. – А если родители решат наведаться туда?

Ленка смеётся:

– Родители никогда не бывают в этой дыре! Папа купил домик по случаю перед Олимпиадой, и теперь он просто… как бы… есть.

– Нет, я уж тогда лучше к матери поеду, – хмурюсь я. – Но не буду так рисковать. С моей удачей, просто поверь, твоим родителям приспичит наведаться в Сочи именно в тот момент, когда я буду коротать там дни в ожидании тебя!

– Юль, – подруга перестаёт метаться по комнате и устраивается рядом. Она берёт в руки маленькую подушку и стискивает пальцами. – Прости, я отвратительная подруга, знаю. Но я не хочу, чтобы из-за меня тебе пришлось провести десять дней в своём Горшково и любоваться бухой матерью.

Я опускаю взгляд. До сих пор не понимаю, как мы подружились. Лена – дочь обеспеченного отца, взрывная и взбалмошная, любящая шумные вечеринки и сладкие клубные коктейли. Родители Судиловой постоянно то сходились, то расходились, неимоверно балуя свою единственную дочь, и она умело крутила ими обоими, пользуясь ситуацией в семье. Я же, напротив, тихоня и заучка, родом из бедной провинции. Кроме вечно пьяной матери, у меня и родни то никакой не было, поэтому с самого раннего детства, можно сказать, я была совершенно одна. Мы с Ленкой даже не из двух полярных социальных групп, а с разных галактик, настолько непохожи как внешне, так и внутренне. Но на первой же паре Судилова уверенно уселась рядом и стала моей подругой. И вот уже несколько месяцев мы делим быт в квартире, подаренной ей отцом. Я подрабатываю после пар официанткой в кафе, хотя Ленка и убеждает, что я ей ничего не должна, но мне неудобно жить за счёт родителей подруги. Наш холодильник всегда полон, счета оплачиваются быстрее, чем мы их получаем, и, пожалуй, самое меньшее, что я могу сделать в ответ на доброту Судиловой, это прикрыть её бурный роман.

– Хорошо, – медленно выдыхаю я. – Но я поеду к матери. Ни о каком Сочи и речи быть не может.

– Нет, – Лена обнимает меня. – Ты летишь в Сочи, и это не обсуждается!

***

Всю дорогу из аэропорта я глазею в окно такси. Внутри меня зреет тревога. Чувствую, что подруга втянула меня в ту ещё историю, но ничего уже не попишешь. Вряд ли денег в моём кошельке хватит и на аренду жилья, и на десятидневный срок пребывания здесь. Хотя стараниями подруги сумма там и увеличилась больше, чем в три раза, я рассчитываю вернуть её подарок сразу по возвращении.

Водитель останавливается у шлагбаума коттеджного посёлка и поворачивается вполоборота:

– Пропускная система, – говорит мне. – Или заказывайте пропуск у охраны, или…

– Я дойду пешком, – торопливо заверяю его.

Расплатившись, выхожу на улицу и с неудовольствием отмечаю, что воздух полон мелкой взвеси дождя.

Просто чудесно! Если мне придётся торчать все десять дней из-за непогоды в горах в совершенно чужом доме и боязливо прислушиваться к каждому шороху… Раздражение вспыхивает на короткое мгновение, но я тут же гашу его. Судилова хотела как лучше, знает ведь прекрасно, что с матерью мне непросто.

Водитель достаёт из багажника мой скромный чемодан, и я иду к посту охраны.

– Здравствуйте, – робко говорю в окошко, и огромный детина лениво окидывает меня взглядом.

– Чего тебе?

– Я приехала в отпуск… – неуверенно начинаю я, но он перебивает:

– Здесь не сдают жильё.

Глава 2.

– Юля, Юль, да не реви, – Сергей Дмитрич наклоняется к моему лицу и мягко отрывает сложенные ладони. – Было бы из-за чего лить слёзы. Завтра приедет мастер, и мы всё решим.

– За-а-а-а-а-а-втра?! – завываю я.

– Сегодня сюда уже никто не поедет.

От его спокойного, уверенного голоса я прихожу в себя.

– Вы можете вызвать мне такси?

– Нет, Юль. Одну не отпущу, – возражает он. Настойчиво так. У меня и мысли не возникает спорить.

– На улице я ночевать не буду.

– На улице тоже не оставлю. – улыбается он одними губами. – Останешься у меня, а завтра будет видно.

– А вы не можете отвезти меня в город? – спрашиваю, утирая слёзы.

– В такое время уже трудно найти жильё. Юль, не глупи. Дом большой, и я точно не собираюсь тебя убивать или насиловать. В отличие от тех, с кем ты можешь столкнуться в городе, в арендованной комнате или на улице. Пойдём.

Он удаляется с моим чемоданом, и я тащусь за ним, пытаясь придумать аргумент, почему мне нельзя слушаться незнакомца и оставаться у него, почему я не должна ему доверять. Но как назло, ничего подходящего в голову не лезет!

Думаю, если бы он хотел надругаться надо мной, то уже давно сделал бы это. Сергей Дмитрич открывает передо мной дверь своего гостеприимного дома и, словно читая мои мысли, медленно говорит:

– Не бойся, Юль. Серьёзно. На дверях каждой спальни есть замок, который не открывается снаружи. Ты просто закроешься, примешь душ и ляжешь спать. После ужина.

Нет, я сегодня явно сама не своя! Ключи забыла, продуктов купить забыла. Хорошо, что голова при мне… вроде. Иначе почему я не могу собрать мысли в кучу рядом с этим мужчиной?

Но он не ждёт, пока я соберусь с мыслями и усмирю чувства. С лёгкостью взбегает по лестнице с моим чемоданом, открывает дверь одной из спален и кричит мне, снова сбегая вниз:

– Вторая дверь слева, не заблудишься? Я поставлю ужин, готового ничего нет. А ты можешь освежиться с дороги и спускаться в кухню, когда будешь готова.

Я краснею и открываю было рот, но он поспешно добавляет:

– Юля, не спорь. Ты устала в дороге, и тебе просто необходимо поесть перед сном. Это нисколько не будет выглядеть неудобно, напротив, мне будет приятно, если ты составишь мне компанию за ужином.

– Ладно, – удручённо отвечаю ему и иду в сторону лестницы.

Я быстро нахожу раскрытую дверь и свой чемодан посреди комнаты. Первым делом проверяю замок. Выглядит надёжно. В выделенной мне спальне имеется отдельный санузел, и я захожу в большую ванную, включаю холодную воду и мою руки. Прикладываю озябшие ладони к пытающим щекам, поднимая взгляд к зеркальному отражению, и разглядываю себя.

Серые глаза лихорадочно блестят, пухлые губы, слишком огромные для моего крохотного детского лица, все искусаны от переживаний сегодняшнего вечера. Происходящее выбивает меня из привычной колеи. Нервирует.

Несмотря на то, что я привыкла полагаться только на себя, сейчас я себе не доверяю. Вдруг моё решение сорваться в город прямо сейчас станет фатальным? А если решу остаться до утра – это не приведёт к трагедии? Как же сложно! И зачем я послушала Судилову?

Откладывая самоистязания в долгий ящик, я набираю номер подруги.

«Абонент находится вне зоны действия сети.» – отвечает механический номер.

Делать нечего. Я быстро переодеваюсь в спортивный костюм и спускаюсь вниз. А там, спиной ко мне, у плиты стоит Сергей Дмитрич. Его литые мышцы перекатываются под тесной рубашкой, и от каждого их движения на моём лице всё ярче вспыхивает румянец.

Я так и стою возле лестницы, разглядывая спину мужчины, когда он резко оборачивается и мы встречаемся взглядами.

– Ты вовремя, – дружелюбно улыбается он. – Присаживайся за стол, я уже накладываю.

Он быстро орудует лопаткой, выкладывая по тарелкам разнообразные овощи и куриную грудку.

– Простенький и лёгкий ужин на скорую руку. – словно извиняясь, произносит хозяин дома. – Могу предложить что-нибудь выпить? Минеральная вода, сок, вино…

– Сок, – выпаливаю я. Ещё не хватало пить в чужом доме вино! – Спасибо большое.

Он разливает сок по высоким стаканам и ставит один передо мной. Занимает место напротив и тут же тянется ко мне своим бокалом.

– За знакомство, девочка Юля, которая старается не нарушать правила!

– За знакомство, – пожимаю плечами и чокаюсь с ним.

Пытаюсь сохранить серьёзное выражение лица, но, стоит только взглянуть в смеющиеся глаза мужчины, начинаю улыбаться. И Сергей Дмитрич улыбается в ответ.

После ужина я порываюсь помыть посуду, но хозяин тормозит, обхватывая моё запястье. Его кожа кажется мне обжигающе-горячей, и я осторожно тяну руку из его хватки.

– Нет нужды, Юля. – говорит он. Поначалу до меня не доходит, что говорит про посуду. – Сиди, сейчас чай пить будем.

Он с лёгкостью поднимается, собирая тарелки и выставляя их в посудомоечную машину, достаёт из холодильника птичье молоко и ставит упаковку поближе ко мне. Пока мужчина заваривает чай, я вскрываю сладости, удивляясь про себя.

Глава 3.

– Кухня тут, – сразу показывает Сергей Дмитрич. Видно, что он и сам немного теряется от присутствия на половине дома соседей. – В целом, расположение помещений схожее с моим, да и много ли нужно одному человеку? Выберешь спальню по нраву, считай, полдела сделано. В цоколе бассейн и сауна. Выход во двор вот тут. Двор общий со мной, но я там практически не бываю.

Мужчина ставит мой чемодан у лестницы и вздыхает.

– В общем, осваивайся. Если нужна будет помощь, любая, смело обращайся, где я живу, ты знаешь, – он коротко усмехается и размашистыми шагами направляется к двери.

– Сергей Дмитрич, – говорю в его широкую спину. – Спасибо!

– Всегда пожалуйста.

Я смотрю, как мужчина плотно прикрывает входную дверь, и только тогда расслабляюсь. Тишина и одиночество не нервируют меня, а приносят долгожданное спокойствие. Я строю планы: первым делом приму душ, потом приготовлю обед, следом прогуляюсь по территории посёлка. Возможно, мне захочется сделать пару набросков… Обед! Ну, конечно!

Я бросаюсь к двери и выбегаю на улицу. Сергей Дмитрич как раз успел достигнуть собственной двери, и я кричу: «Сергей Дмитриевич!», чтобы его остановить.

Это срабатывает. Мужчина резко останавливается и разворачивается ко мне.

– Что-то случилось, Юля? – кричит в ответ.

– Нет! То есть да! Где здесь магазин?

Мужчина спускается с невысокого порога, выходит на улицу, и я проделываю то же самое. Мы встречаемся ровно по центру территории, там, где моё временное жилище перетекает в его. Или наоборот.

– У меня нет продуктов, – тараторю я. – Только подумала поставить обед, как вспомнила, что совершенно ничего не купила. Придётся отложить всё и отправиться за покупками.

– Ближайший магазин километрах в тридцати, в горном посёлке. – ошарашивает меня мужчина. – Я собираюсь туда сегодня… Или ты можешь заказать доставку…

Он смотрит изучающе, ожидая, что я решу. Можно заказать доставку и не быть обузой, но режим экономии денег не позволяет мне быть такой расточительной. Можно попросить Сергей Дмитрича купить жизненно-необходимый минимум, но что-то подсказывает мне, что у нас с ним весьма разные понятия о необходимом, да и неудобно просить его о покупках для меня.

– А вы можете взять меня с собой? Это не сильно помешает вашим планам? – спрашиваю быстрее, чем успеваю всё обдумать.

Сергей Дмитрич улыбается:

– Не сильно. У меня и планов-то: съездить за продуктами и вернуться домой.

– Отлично! – смущённо выдыхаю я. – Когда мне нужно быть готовой?

– Давай через час? – предлагает он.

– Хорошо, – киваю в ответ. – Я подойду к вашему дому через час. Спасибо, Сергей Дмитриевич!

Он лишь кивает в ответ, хмуро приглядываясь ко мне. Жалеет, что согласился?

– Сергей Дмитрич, вы если не можете или не хотите меня с собой брать, лучше сразу скажите, – не выдерживаю я.

Мужчина удивлённо вскидывает брови.

– А если и могу, и хочу?.. Тогда что?

Тут уже теряюсь я. Открываю рот и, не раздумывая, ляпаю:

– Ну раз хотите меня, то и берите! – лукавая вспышка в его взгляде заставляет меня проанализировать брошенную фразу, и я краснею до кончиков ушей. – Ой! Ну я не это вовсе имела в виду, вы не подумайте. Это только про поездку!

Сергей Дмитрич хрипло смеётся:

– Да понял я, понял, Юль, что ты имеешь в виду!

– Точно поняли? – уточняю на всякий случай. – Ничего такого… только про поездку.

– Ничего такого, – серьёзно отвечает он. И даже поднимает руки вверх, мол, сдаётся.

Я с подозрением смотрю в его лицо, но не могу распознать издёвки или насмешки.

– Ладно, – протягиваю осторожно. – Тогда до встречи через час?

– Да. – просто отвечает он и, развернувшись на пятках, удаляется к своему дому. И мне не остаётся ничего, кроме как поторопиться, чтобы собраться вовремя.

К назначенному времени я в полной готовности стою на подъездной дорожке, рядом с огромным автомобилем радушного хозяина, таким же солидным, как и он сам.

На мне короткое платье с цветочным принтом, джинсовка и кеды, маленький рюкзачок, лямки которого я нервно тереблю в руках. Кто бы знал, как сложно было выбрать наряд для поездки! Я перебирала нехитрые пожитки, словно от этого зависит вся моя жизнь!

Заслышав за спиной шум открывающейся двери, я оборачиваюсь и натыкаюсь на взгляд тёмных глаз. Сергей Дмитрич окидывает меня с нескрываемым интересом, и на его лице появляется блуждающая улыбка.

– Надо же, Юля! – протягивает он, открывая для меня дверцу. – А под лохмотьями сорванца, оказывается, скрывалась настоящая красавица!

Я мгновенно становлюсь пунцовой. Последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы он решил, что я прихорашивалась для него!

Но мужчина понимает моё смущение по-своему.

– Прости, не хотел тебя обидеть. Конечно, ни в каких лохмотьях ты не ходишь… – кажется, он смущается ещё больше меня.

Глава 4. Сергей Дмитрич

Вам знакомо чувство, когда невинная шалость вырывается из-под контроля? Именно это я сейчас и испытываю.

Подруга дочери позабавила меня. С самых первых секунд нашей неожиданной встречи и до этого момента градус настроения скакал как электрокардиограмма.

Поначалу обозлился, решил проучить девчонку, чтобы в другой раз думала своими мозгами, а не велась на поводу взбалмошной подружки. Да только доля истины в её словах отрезвила мою прыть.

За ночь я остыл, связался с Лютаевым, проверил жилище соседа. Поживёт Юля там, решил я, а Ленку выдеру, как в пятом классе. Вот пусть только вернётся из своего романтического путешествия!..

Поездка за продуктами снова вывернула градус моего личного напряжения на полную мощность. Крошечная Юлька, по всей видимости, привыкла экономить на всём, и это причиняло настоящий физический дискомфорт. Порадовался вдруг, что Ленка приютила эту недотрогу и она не соседствует с клопами в общаге. Что обе девочки не знают нужды – уж об этом я забочусь как следует. Вот и сейчас: накупил разной снеди в надежде, что удастся что-то подсунуть студентке.

Решил зачем-то накормить её в кафе. Точнее, зачем, знаю. Уж больно худая да вся угловатая эта Юлька. Одни глаза на пол лица. Огромные. Серо-голубые. Нереальные какие-то глаза. Смотрит ими, что до костей пробирает. Порочно и жалобно. Дикое сочетание, противоестественное. До той степени притягательное, что как дурного манит глядеть в них. Вроде, умом понимаю, что девочка совсем, однокурсница дочки, и печаль в глазах детская ещё совсем, словно обидел кто, игрушку отнял или конфету. Но чаще взгляд осознанный, взрослый, познавший жизнь. Обескураживает.

А флирт её неумелый? Смешит, хоть и лестно. Ну какому мужику было бы не лестно, что такая славная девчушка строит глазки – невероятные эти блюдца в обрамлении длинных ресниц? Когда тебе за сорок, кровь кипит только от одного вида заигрывающей девушки! Даже фантазировать не надо. Вот она, ожившая фантазия. Ресницами хлопает, краснеет смущённо, губы облизывает. Чёртовы губы… Пухлые, словно созданные для поцелуев. И повезёт же кому-то!..

Так вот, я отвлёкся. Сидит передо мной девочка Юля, жеманничает. То ли наигранное, то ли природное, пока не раскусил. И как тут удержаться-то было? Невозможно же!

Пошутил малость. Подразнить хотел. А теперь чувствую себя в дураках.

Что это за шалость, если мысли дурные в голове вспыхнули и покоя не дают? Что это за шалость, если кожа под пальцами нежнее тончайшего шёлка? Если хочется толкнуться пальцами между мягких подушечек губ? Если нестерпимо хочется сделать хоть что-то, лишь бы не смотрела так просяще?..

Наваждение, не иначе. Или кризис среднего возраста меня достал, вот и отшибло напрочь мозги. Да у кого бы не отшибло? Всю дорогу любовался острыми коленями, юбка никчёмная ни черта не помогала. Красивые стройные ноги по-настоящему прекрасной девушки в том прелестном возрасте, когда наступает самое цветение, когда место несуразного подростка занимает молодая женщина, невольно привлекали мой взгляд. Девочка Юля шла вдоль продуктовых рядов рынка, а я блуждал глазами по ногам, тайком посматривая, как колышется короткая юбка на округлостях ягодиц. Чарующий вид, стоит признать.

А теперь я испытываю неловкость. И шутка кажется неуместной, и прикосновения к ней. Да и вообще… какого чёрта я творю? Девчонке девятнадцать, как и Лене. Я должен просто поддержать подружку своей непутёвой дочки. Просто. Поддержать. Продуктов там купить. Отвезти, привезти, не знаю, куда ей захочется. Помочь по дому, если возникнут проблемы. А не вот это вот всё.

Шутки свои неуместные засунуть куда подальше. Не будить лихо… Не…

– Сергей Дмитриевич, – звенит колокольчиками её голос. – С вами всё в порядке?

Я поднимаю глаза на Юлю и тону в невозможно-печальном взгляде.

– Да, конечно. Просто решил последовать знаменитому совету: когда я ем, я глух и нем.

– Ох! – она закусывает нижнюю губу. – Было бы здорово, вспомни вы о нём немного ранее. Мне бы не было теперь так неловко, что я перепачкала всё вокруг.

Я поджимаю губы, сдерживая улыбку. Но это тщетно. Невозможно удержаться. Только не рядом с ней.

Девочка Юля, что же ты со мной делаешь? Весна на душе расцветает рядом с тобой.

Позже мы идём вдоль набережной в сторону супермаркета. Моя спутница делает несколько кадров, просит сфотографировать её. Я ловлю в объектив улыбающееся лицо, выпирающие ключицы, острые грудки. Чуть приближаю и разглядываю очертания торчащих сосков, прежде чем снова отдалить и сделать наконец пару приличных фото.

Не подозревая ничего о моих шалостях, Юля подбегает и выхватывает свой телефон из моих рук, мгновенно открывая галерею и рассматривая свежие фото.

– Ого! – счастливо вздыхает она. – Да у вас талант, Сергей Дмитрич! Вы такой удачный ракурс поймали… Я прямо-таки красавица получилась!

Я заглядываю в телефон и сухо говорю:

– Это было несложно, потому что ты и есть красавица.

– Скажете тоже, – становясь пунцовой, лепечет девушка, робко отодвигаясь от меня.

– Уж как есть, – пожимаю плечами, начиная двигаться дальше.

Иду нарочно медленно, дав ей возможность обогнать, пойти вперёд своей летящей походкой, чтобы иметь возможность снова сосредоточить взгляд на лёгких колыханиях юбки на бёдрах, созерцать длинные ноги, тонкие лодыжки…

Глава 5.

– Ну как? Понравилась прогулка? – с усмешкой спрашивает Сергей Дмитрич.

Мы покидаем горный посёлок на закате. Посёлок, ага, как же! Горнолыжный курорт!

– Угу, – киваю я.

Сергей Дмитрич мельком смотрит на мои колени, и я перебарываю желание одёрнуть вниз короткий подол платья. Это бесполезно!

Прогулка мне понравилась, несмотря на некоторые нюансы. Что сам посёлок, что неторопливая поездка в стеклянной капсуле канатной дороги, что навязчивое общество Ленкиного соседа.

Всю дорогу до вершины, когда я любовалась великолепным видом, он не сводил с меня своих тёмных глаз, а я усиленно делала вид, что ничего не замечаю.

После всего того, что произошло ранее, взгляды мужчины волновали меня больше, чем я готова была показать. Поэтому усиленно игнорировала. И чем больше я не замечала, тем меньше он старался делать это незаметно, всё чаще задерживаясь на моей груди сверх каких-либо норм приличий.

Под его бесстыдными взглядами и от моих собственных воспоминаний соски, сморщенные в тугие узелки, ныли, причиняя дискомфорт от соприкосновения с хлопковым платьем, и от этого трения по коже разбегались мурашки.

Я не глупа и не наивна, как может показаться на первый взгляд, и практиковала петтинг с парочкой своих парней со времён старшей школы. Впрочем, только его. Я никогда не решалась заходить дальше ласк, хотя многие мои знакомые вовсю развлекались с парнями подобным образом. Просто у меня не было на это ни времени, ни желания. Ни разу я не испытывала нестерпимого желания зайти дальше. Мне было приятно, но я не испытывала настоящего удовольствия. И никогда не чувствовала возбуждения такой силы, как сейчас, когда сидела в кабинке горной карусели.

И причина была проста и понятна, как дважды два. Случайное и нелепое прикосновение Сергей Дмитрича к моей груди, толстые пальцы, цепляющие сосок, у супермаркета и пламенные взгляды сейчас. Засиделась я в девках, да. Вот и расплываюсь лужицей перед первым попавшимся приличным мужчиной, который проявил по отношению ко мне заботу и, в какой-то степени, интерес.

Чтобы избежать разговоров, я прикрываю глаза. Не хочется прослыть дурой в глазах соседа, если не смогу контролировать своё поведение. Если начну флиртовать и заигрывать. Это будет выглядеть странно, неумело и неуместно, как минимум. И не приведёт ни к чему хорошему, в конечном итоге.

Видимо, я задремала в дороге, потому что будит меня горячее прикосновение широкой ладони, когда Сергей Дмитрич накрывает мою руку. Аккуратное, осторожное пожатие отправляет нервную дрожь по венам, и я открываю глаза.

– Приехали, соня, – тихо говорит мужчина и убирает свою руку, скользя кончиками пальцев по моей коже.

– Уже? – смущённо зевая, глупо переспрашиваю у него. – Даже не заметила, как уснула.

– Это воздействие горного воздуха, – умничает сосед. – С непривычки всегда так.

Я не знаю, что сказать. Оглядываюсь по сторонам и обнаруживаю, что мы стоим на дорожке возле дома Ленкиных родителей.

– Спасибо за поездку… и компанию. – Я берусь за ручку дверцы.

– И тебе спасибо, Юль. Я помогу.

Он подразумевает всё и сразу. Помогает мне спрыгнуть на асфальт с высокой подножки его огромного кузова, достаёт из багажника мои пакеты и доносит: сначала до двери, потом до кухонного стола.

Я провожаю его до выхода и мнусь, не зная, что сказать на прощание.

– Обращайся, если нужна будет какая-либо помощь, – серьёзно смотрит на меня сосед. – Любая, Юль. Обращайся.

Он стремительно покидает моё временное жилище, а я, так и не найдя подходящих слов, закрываюсь на все обороты и иду разбирать покупки.

Вот только в пакетах обнаруживается много всего лишнего.

Я со злостью швыряю подачки надоедливого соседа в один пакет и, громко топая, иду к его двери.

Он открывает не сразу. Рубашка расстёгнута, и я обалдевше смотрю на крепкий торс. Совершенно не юношеский, покрытый грубыми тёмными волосами, сбегающими под стильный кожаный ремень. Не качок, совсем нет. Но и не дряблый старикан, как представляются абсолютно все мужики за тридцать. Даже в расслабленном состоянии читается сила и мощь его стальных мышц.

– Юля? – первым отмирает он, делая шаг вперёд. От этого движения дёргается его грудь с тёмными, коричневыми сосками и ореолами тоном светлее.

Я не могу оторвать от них взгляда, и это страшно бесит меня.

Я поднимаю пакет и ударяю им прямо в центр этой чёртовой грудной клетки.

– Не знаю, что вы затеяли, Сергей Дмитрич, но это ваше. – выплёвываю ему в лицо. – Мне подачки не нужны.

Вместо пакета этот нахал хватает мою руку, удерживая меня на месте.

– А это никакие и не подачки, – чеканит он. – Угощение.

– Угощение? – возмущённый вопль срывается с моих губ, и я пыхчу как паровоз. – Знаете что? Берите-ка своё угощение и катитесь вместе с ним куда подальше…

– Что, не можешь принять тот факт, что кто-то безвозмездно может захотеть позаботиться о тебе? – говорит почти грубо. – Безо всяких намёков, подтекстов и так далее? Еда, Юля. Это просто еда. Ты сказала, что экономишь, я могу себе позволить…

Глава 6.

Ночью мне не спится. В огромном доме слишком страшно. Все посторонние звуки вгоняют меня в панику, и я забираюсь с головой под одеяло и трясусь как мышка-трусишка сама не знаю почему. Чтобы хоть как-то отвлечься от пугающих меня мыслей, я начинаю вспоминать прошедший день да так и засыпаю.

Всю ночь меня мучают кошмары. Сергей Дмитрич всё везёт и везёт меня куда-то, и этому горному серпантину нет конца и края. А потом дорога заканчивается резким обрывом, и мы срываемся на полной скорости в пропасть. Мне хочется заорать от ужаса, но рот мой зашит грубыми стежками толстой нити. Кажется, глаза просто лопнут от напряжения в голове, а сердце разорвёт от страха. Но всё это перестаёт иметь значение, когда мужчина берёт мою руку в свою, крепко сжимая. Словно обещает, что всё, в конечном итоге, будет хорошо. В момент соприкосновения с крутыми склонами скал я не чувствую ничего, даже страха, зато резко перемещаюсь в одну из аудиторий вуза. Напротив меня стоит Лена, которая горько плачет, а когда я пытаюсь её успокоить, отталкивает меня, ударяя ладонями в грудь, и я лечу на пол, но падаю на голые скалы. И только тогда расшибаюсь в лепёшку, мгновенно просыпаясь.

Странно, но первым делом я провожу пальцами по губам. Внутри меня зреет тревожное чувство, но я никак не могу понять, с чем именно оно связано. Мысли о том, что снилось, причиняют дискомфорт, и я стараюсь поскорее выбросить их из головы. Долго намываюсь в ванной, готовлю завтрак и завариваю чай. Завтракать сажусь перед телевизором, попутно написывая сообщения Ленке, которая наконец-то появилась в сети.

Мы обмениваемся фотками, она подробно рассказывает о своих романтических приключениях. Я не хочу грузить подругу мелкими недоразумениями, потому молчу. Ни словечка о соседе, забытых ключах и ужине в доме её родителей. Ни словечка о моих волнениях по поводу такого соседства. Только делюсь планами: сегодня я буду отдыхать в доме, а завтра планирую поехать в город.

Но когда Ленка убегает радоваться своему счастью, я снова предоставлена сама себе. И даже шум телевизора не отвлекает от этого. Громко топая, я беру из чемодана скетчбук и пенал, накидываю толстовку и выхожу во двор.

После непродолжительных поисков устраиваюсь в шезлонге, выбираю лучший вид и погружаюсь в рисование. Пожалуй, ничего больше я так сильно не люблю, чем рисовать. С самого детства, на любом клочке бумаги и любым огрызком карандаша, старыми засохшими красками, найденными у школьной помойки, когда освобождали на ремонт кабинеты, на обрывках бесплатных газет… Неважно где, на чём и как, но я рисовала то, что меня окружает.

Сначала выходило неважно, но если что-то и было подвластно маленькой Юле, так это отточить навык. И я оттачивала. Мне так хотелось научиться красиво рисовать, что я крала деньги из сумочки пьяной матери, покупала батон и пакет молока, и, непременно, карандаши, краски или альбомы. Мать долго не замечала, но везение не могло длиться вечно. Однажды я попалась: думала, что она уже спит, но мать застала меня у сумки и поколотила в первый раз. Мне не было обидно за тумаки – лишь за пару голодных дней и карманных денег на своё увлечение.

Лет с десяти я начала драить полы в подъездах, выносить чужой мусор и выгуливать собак. Думаю, люди просто жалели меня, но у меня стали появляться собственные деньги, питание стало разнообразнее, а карандаши и краски не переводились. Я рисовала прекрасный мир, вокруг вместо того чтобы оплакивать свою жалкую жизнь.

Возможно, рисование успокаивало, дарило чувство защищённости, не знаю. Но я рисовала и продолжаю рисовать.

Так и сейчас. Мелкими штрихами простого карандаша передаю тени, объемы, размеры. От усердия даже высовываю кончик языка и щурюсь, разглядывая получившуюся картинку.

Передо мной горы, покрытые лесом, крыши домов на соседней улице коттеджного посёлка, идеальная лужайка газона, бортик бассейна, кромка воды и отражающееся в ней небо. То, что я вижу перед собой сейчас, прямо в это мгновение.

Я делаю снимок рисунка на фоне воссозданного пейзажа, чтобы позже загрузить его на страничку социальной сети, и закрываю альбом. Можно сделать пару набросков и попытаться отрисовать красками по памяти, но я просто делаю ещё несколько снимков, откидываюсь на спинку шезлонга и прикрываю глаза от яркого солнца. Лёгкий ветер едва касается открытых участков кожи. Воздух здесь пахнет удивительно приятно, совсем не так, как в загазованной Москве. Все тревоги постепенно уходят прочь, и я окончательно расслабляюсь.

Мне больше не пять и не десять, я могу позаботиться о себе сама, я могу купить себе продукты и даже краски – какие пожелаю. И мать больше не будет меня колотить. Я выросла. Выжила. Всё хорошо. И обязательно станет ещё лучше.

Прошлое давно не беспокоило меня, и вот, поглядите-ка: стоило лишь обронить в беседе с Сергей Дмитричем пару фраз, как снова начало накатывать волнами дурных мыслей и воспоминаний.

Мысленно воспроизвожу в памяти штрих за штрихом сегодняшнего рисунка и, кажется, засыпаю. Сон лучше слёз, это кто угодно знает. Вот и я предпочитаю сон в борьбе со стрессами.

Сон мой некрепкий, поверхностный. Поэтому, почувствовав, как на ноги ложится плед, я моментально возвращаюсь в реальность, но не тороплюсь открывать глаза, с любопытством прислушиваясь.

Сергей Дмитрич – а кто же ещё?! – некоторое время возвышается надо мной, а потом берёт в руки блокнот для рисования и начинает медленно шуршать страницами, задерживаясь на каждом рисунке достаточное для самого внимательного рассмотрения количество времени.

Глава 7.

Сосед мягко тянет меня в сторону своей половины дома. Хотя я не успела ещё дать согласие. Или отказаться.

– Сейчас я быстро приму душ и переоденусь, и поедем, Юль, – воодушевлённо говорит мне.

– Мне обязательно ждать вас там? – спрашиваю чужим, незнакомым голосом.

– Боюсь, что ты сбежишь, – криво усмехается он. – Тем более ты уже собрана и готова, а я только освежусь быстренько, и всё.

Я брезгливо морщусь. И думать забыла, где, а главное, с кем он провёл ночь… А теперь ему требуется освежиться, чтобы поближе узнать меня.

– Вы знаете, наверное, я лучше откажусь от вашего предложения…

– Ну что опять не так, Юль? – со вздохом спрашивает сосед. – Ждать долго не придётся, не переживай. Можно было бы и без этого обойтись, но я провёл много времени в клубе и, как минимум, рассчитываю сменить одежду. Напряжённая выдалась ночка, скажу я тебе. Давно у нас с парнями не случалось такой насыщенной игры!

– Игры? – любопытничаю я.

– Ночь покера, – поясняет он, но я лишь непонимающе хмурюсь. – Мой близкий приятель владеет ночным клубом, раз в несколько месяцев там происходит особое событие – ночь покера. Чисто мужское мероприятие, в эту ночь дамам вход воспрещён. И вот, представь, куча потных мужиков сидит за столами и играет до победного. Около четырёх закончили, я остался у Андрея, у него квартира в одном из комплексов на набережной в посёлке, куда мы ездили в магазин. Клуб тоже поблизости. Так вот, как встал, сразу поехал домой. А тут ты садишься в такси…

Он отпирает дверь, и я молча прохожу в тёмный холл. Сказать, что у меня камень с души свалился, это промолчать! Сам того не зная, Сергей Дмитрич избавляет меня от мучительных дум и… ревности.

– Принимайте душ, – добродушно заявляю ему. – Я пока кофе сварю.

– Идеальная, – мечтательно протягивает мужчина и объясняет, где найти всё необходимое.

Пока он собирается, я хозяйничаю в кухне. Смело предполагаю, что Сергей Дмитрич не завтракал, и готовлю воздушный омлет с беконом и укропом, заправляю кофемашину, сооружаю пару сэндвичей.

Хозяин, свежий после душа и с влажными волосами, спускается ко мне в рубашке нараспашку, которую застёгивает прямо на ходу. Я смущённо прячу взгляд, чтобы не глазеть на его великолепный торс.

– Ого! Вот это сюрприз! Приятно, спасибо, Юль! – хвалит он, и я улыбаюсь.

– Садитесь скорее за стол, пока не остыло, – командую я. Он подчиняется.

Я пью кофе, иногда посматривая, с каким аппетитом ест Сергей Дмитрич. Наверное, любой женщине приятно осознавать, что мужчине нравится приготовленная ею еда. И я не исключение. А сосед словно прекрасно всё понимает и работает на публику, то есть на усладу моему взору. Едва ли не причмокивает от удовольствия, и я не могу сдержать улыбки.

– Ну всё, – вытерев рот салфеткой, говорит он. – Спасибо, Юль, накормила, напоила… Поехали, ты у меня заслужила самую лучшую прогулку.

Кажется он спрашивает что-то вроде: «Уже придумала, чего хочешь посмотреть?», но это не точно. В моей голове на повторе звучит его голос: «Ты у меня. Ты у меня. Ты у меня.», и я лишь рассеянно качаю головой.

– Ладно, сообразим! – подмигивает он мне.

В полной прострации иду следом за широкой мускулистой спиной, всеми силами удерживая взгляд между лопаток, чтобы не посмотреть ненароком на крепкие ягодицы, тесно обтянутые модными брюками, пока чуть ли не врезаюсь в соседа.

Он чуть смещается, чтобы помочь мне забраться в высокий кузов. Горячие ладони ложатся чуть ниже талии, под джинсовую куртку. Тонкая ткань платья сжимается под этой хваткой, юбка до неприличия оголяет бёдра. Я испытываю волнение от охватившего вдруг жара, который медленно расползается по телу от мужских рук.

Интересно, он смотрит?

Словно читая мои мысли, Сергей Дмитрич как-то подозрительно вкрадчиво говорит:

– Какое у тебя платьишко красивое, Юль. Очень мне нравится.

– Ммм, спасибо, – невразумительно отвечаю я, усаживаясь наконец на сиденье.

Мужчина заботливо перекидывает через моё тело ремень безопасности и щёлкает замочком фиксатора. Его лицо совсем близко к моей груди, а пальцы плавно скользят по изгибу бедра. Моё сердце учащает ритм. Кажется, скоро это станет традицией: автомобиль мужчины, моя грудь и его лицо так близко к ней! Я стараюсь дышать ровнее, чтобы не выдать своего волнения от этой близости. Сергей Дмитрич быстро стреляет взглядом по моим голым коленкам и отстраняется.

Спустя мгновение он уже за рулём, довольно потирает руки.

– Поехали!

Всю дорогу до города мы неторопливо беседуем. Обсуждаем, в основном, кинематограф, книги, музыку. Отчасти наши вкусы совпадают, но иногда между нами вспыхивают жаркие споры. Особенно, по части интерпретации каких-либо фраз и цитат. Мы успеваем повздорить три раза, пока я не понимаю, что мужчина специально дразнит меня, и я начинаю вести себя иначе.

Бросаю на него кокетливые томные взоры, говорю игривым тоном, складываю губы бантиком и послушно соглашаюсь с любыми его доводами. Мне нравится эта маленькая шалость. За этой игрой легко прятать смущение и стыд. И мне нравится, как моё поведение медленно начинает раздражать мужчину. Совсем как меня его споры!