Нефритовый Тигр

Глава 1. Открытие

«Это случилось…», — всё вокруг замедлилось, тело отказывалось слушаться. Загнанная попыталась бежать в сторону дороги, но лишь получила размашистый удар в живот от третьего часового, из-за чего выронила бесполезное оружие и упала в траву. На адски долгие мгновения боль забрала возможность дышать.

Её притащили в лагерь и привязали к дереву настолько туго, будто забыли, что перед ними человек.

— Ты кто? – солдат кричал прямо в лицо.

Среди военных, остановившихся на привал, нарастала суета. Девушка хотела что-то ответить, но язык и челюсть предательски онемели.

— Кто ты, я спрашиваю! Что ты высматриваешь?

Донеслось откуда-то сзади:

— Цышэн [1], мы поймали шпиона!

— Не трогать. Дождёмся приказа смотрящего, а пока пусть не шумит.

Всё потемнело.

***

«Сказания Пинхэн.

Бесконечное множество Солнц и Лун назад были сотворены Земля и Небо. Боги даровали Небу свет и тьму, но Земля была пуста.

Небо любило Землю, а потому пожелало разделить с ней полученные дары: дождями оно разделило Землю на сушу и реки. Боги же, увидев это, послали Земле жизнь и смерть.

Вместе, Земля и Небо оберегали жизнь: людей и зверя на суше, рыб в воде и птиц в облаках. Боги же следили за рождением и концом.

Люди познали Богов, и те передали им скрытое. Теперь они могли укрощать огонь и воду, разводить скот и собирать урожаи. Люди пожелали поделить себя на народы, Землю на государства, и избрать правителей. Боги благословили новых правителей.

Первоизбранные почитали Благословивших, но последующие замыслили стать богами. Благословенной кровью прокляли они их Благословившего, и Боги покинули людей, отделили духов от правителей, и люди свергли тех. Взамен им пришли сыны и дочери, и ещё. Дети и дети детей с жертвами принесли и покаяние, и им пришло прощение. С того времени и по ныне, лишь правящим семьям…».

— Всего неделю не было, а уже разобраться без меня не могут, — из прихожей послышался раздражённый женский голос.

— Лан, а это что? – девушка стояла возле забитого книгами стеллажа, бегло пролистывая потрёпанный блокнот с переводом, в нём же хранившегося, иностранного чернильного текста. — Я за книгами нашла, но времени не было почитать. Думала, чей-то дневник, — она лукаво улыбнулась.

— Без понятия, — отозвалась появившаяся в дверном проёме молодая женщина, наскоро набирающая ответ на смартфоне. — Я уже устала постоянно искать куда поставить очередной раритет. Ты, главное, верни на место в целостности: муж со свёкром очень дорожат своей коллекцией. — старшая сестра махнула рукой: — Всё, поехали.

На залитой солнцем улице тёплый весенний ветерок перебирал свободные пряди волос. Было начало мая, а значит, скоро предстояла сессия.

— Подброшу лишь до метро. Не успела с самолёта сойти, а уже в офис умоляют приехать. Хорошо, хоть, позавтракать дали. – сестра заняла водительское кресло красного авто: — Ничего не забыла?

— У меня было только это, — пристегнувшись, девушка похлопала по рюкзаку.

Машина тронулась.

— Нашла, что искала?

— Не все, но ещё раз спасибо. Я похозяйничала без вас, — повинилась квартирантка, — но расставила в том же порядке.

— Будем надеяться, Саша не заметит, что в его отсутствие что-то брали, — хмыкнула Лана, и после короткой паузы, добавила: — Смотрю, строгий тебе препод достался. Ты в эти дни спала вообще?

— Он не строгий, а… — младшая поначалу замялась, но затем выругалась: — Я уже третий раз курсовую переделываю. И всё почему? Потому, что: «Следуйте списку рекомендованной литературы», — возмущённая попыталась изобразить голос своего куратора, — Но триклятых последних книг даже у него нет, ни в библиотеке, ни в Интернете; либо сто́ят, как моя стипендия. Ещё и первая пара у него.

— Ладно тебе, — попыталась успокоить младшую сестру женщина, — учиться осталось год. Ты умничка, так что попробую устроить тебя к себе. — машина повернула на главную дорогу.

— Правда? Я сегодня уже говорила, что ты — самая лучшая сестра?

— Слишком слащаво, забудь. — с наигранным презрением ответила та.

День близился к полудню, поэтому людей в вагоне было не так много. Найдя свободное место в углу, студентка устроилась на нём и приступила к проверке ошибок в бессонном труде.

Вскоре на страницах появились пометки карандашом. До конечной оставалось ещё долго, а глаза уже слипались. Понимая, что бороться с недельной усталостью ей больше не по силам, девушка всё же убрала листы обратно, в сумку, прижалась к окну и уснула.

Пелена, сквозь которую слышен тихий плач и шёпот, похожий на молитву. Сона сделала шаг навстречу голосу и почувствовала, как кто-то схватил её запястье, из-за чего отшатнулась в ужасе. Перед ней вновь предстала женщина средних лет. Её одежды и безупречно зачёсанные назад волосы, со множеством дорогих заколок в виде животных и цветов, как и прежде, выдавали в азиатке знатную даму. Молящаяся опять о чём-то просила, вот только слов понять было невозможно, поскольку говорила она на незнакомом языке.

Очнулась пассажирка от того, что женщина в форме работника метрополитена настойчиво трясет её за плечо:

— Девушка, просыпайтесь, конечная!

— Что? А, да… Спасибо! — разбуженная схватила вещи и быстро вышла из вагона.

«Как к Ланке переехала, так каждый день снится». — измученно выдохнула Сона, — «Ещё бы, неделю сидеть в книгах. Диагноз: переутомление. О каком дипломе может идти речь, если я умру от недосыпа?! Боже мой, хочу две вещи, и обе – спать!» – она запрокинула голову назад и зашаркала, демонстрируя свои крайнюю усталость и недовольство. Однако, несмотря на внешнее спокойствие, девушку сегодняшнее сновидение взволновало, ведь на запястье продолжала ощущаться чья-то хватка.

Добравшись до аудитории, по-прежнему уставшая сразу же приметила пустое местечко на последнем ряду. Там студентка была бы не видна ненавистному преподавателю, и могла бы спокойно дочитать недавно купленный томик, из которого виднелось достаточно много закладок. Новая книга с историческими фактами была куда полезнее, нежели скучная лекция по ненужному предмету. Бунтарка уютно пригрелась.

Глава 2. Бегство

Следующие несколько дней девушка ненадолго приходила в себя и, вновь, впадала в горячку. Всё это время лекарь ни на минуту не покидал пациентку, а его жена приносила новые отвары, приготовленные по рецепту мужа, и ухаживала за больной.

Наконец разум прояснился, и Сона смогла увидеть своих доброжелателей. Это были старички-азиаты, с заметно измождённой долгим палящим солнцем кожей. Их одежда походила на лохмотья, однако, сами же они производили впечатление опрятных людей. Коренастый старичок, с щетиной и глубокими морщинами на лбу, трепетно заворачивал акупунктурные иглы в лоскут. Заметив, что больная пришла в себя, старушка, с пепельным пучком на голове, радостно воскликнула:

— Смотри, смотри! — она указала пальцем на очнувшуюся.

— Вы проснулись?! – старик измерил пульс и осмотрел страдалицу, после чего облегчённо выдохнул: — Теперь позади. Не знаю, по какой беде, но Вы были слабы, и потому спали несколько дней.

Сона огляделась. Было светло. Все трое находились в маленькой комнатке крестьянской хижины, построенной из плетённого бамбука. По середине, верхом на цзаотай [1] , выпускал пар котёл - в нём что-то готовили. Кроме очага, на земляном полу стояли старый сундук и массивный бревенчатый столик с посудой; вокруг последнего расположились дряхлые подушки. Окна крохотные, без стёкол, и, по-видимому, даже об одной шторке не могло быть и речи. Сама больная лежала на твёрдой постели, накрытая потемневшим хлопковым одеялом, данным-давно потерявшим свою форму. Она не могла осознать, что же произошло: голова оставалась горячей, а мысли тяжелыми.

— Что с тобой случилось, дочка? Кто ты? Где твоя семья? — с неподдельным участием спросила старушка, меньшего размера, чем супруг.

— А я где?

Хозяйка налила в широкую глиняную чашку воды и предложила гостье:

— В шанцун [2] близ Шэн Хэ [3] , давно забытой, всего-то несколько домов. Раньше в каждом из них жили семьи, но, вот, земля обнищала, и многие ушли в ближнюю. Рядом с ней большие поля… — начала тараторить многое повидавшая на своём веку женщина.

Сказанное отрезвило Сону:

«Деревня?» — в голове проплыли размытые воспоминания об университете, даме в богатых одеждах и сияющем юноше.

— … Мы с мужем остались, ведь в этом доме прошла вся наша жизнь. Люди, по памяти, приходят за травами и отварами, оттого не голодаем…

— Это сделал Кохас? — тихо произнесла Сона.

— Что такое «кохас»? — уточнил лекарь.

— На своём говорит, а может, снова в бреду… — сокрушалась жена лекаря.

«Дайте сообразить!», – голова гудела, вспомнились просьбы о помощи и слова юноши у хижины, — «Сон. Или нет? Чёрт дёрнул согласиться!», — продолжала размышлять Сона, — «Или я ещё не проснулась? Наиболее рациональный вариант!», — девушка вскочила на нетвёрдые ноги, подошла к столику с кувшином, из которого внимательная сиделка наполняла чашку, и под недоумевающие взгляды стариков, вылила оставшееся на себя: — «Холодно!».

— Дочка, ты же заболеешь! – заботливая старушка сняла с постели одеяло, и накрыла им подопечную: — Подожди, принесу сухое. — с этими словами она пошаркала в сторону затёртого сундука.

«Галлюцинация?».

— Как Ваше имя? — поинтересовался хозяин лачуги.

— Сона, — почему-то даже не подумав его скрывать, выпалила девушка. — Где находится ваша деревня?

— На севере Царства Южных равнин, в провинции Чин Чуань [4] , в дне пути от Бай Мэн Коу.

— Ты иди, иди, ждёшь чего? – замахала руками жена. Старичок же рассмеялся и, взяв свои инструменты, вышел из комнаты.

«Царство Южный…? Где оно? Нет, наверно, он сказал: «государства на Южных равнинах», а я не расслышала. Где у нас Южные равнины? Что за Южные равнины? И почему я их понимаю? Как это вообще работает?! А сидеть в институте, и потом… тут? Ну как?!» – она протянула последний вопрос, — «Неужели, правда, магия? Как такое физически возможно?», – Сона чувствовала полнейшую растерянность. Вдруг она поймала себя на мысли, что все прежние представления о мире, так старательно ею изучаемые, и преподносимые как единственно правильные, оказались ложными.

Хозяйка протянула аккуратно сложенное крестьянское платье и обувь:

— Вот, дочка, это одежда моей четвёртой сестры. Я хранила её очень бережно, думаю, тебе будет впору. – старушка светилась от счастья, передавая своё сокровище.

Тепло поблагодарив, Сона быстро принялась менять мокрую одежду. Видя, что гостья с удивлением рассматривает некоторые предметы костюма, жена лекаря поспешила ей на помощь:

— Что это я?! Вот, продень сюда и завяжи. Ты, наверно, раньше не носила наших нарядов? У вас свои, чудны́е, правда. — она широко улыбнулась одними губами.

«На традиционную китайскую похоже. Может, «старообрядцы»? Хотя, они, скорее всего, бедные крестьяне, следовательно, могли передавать из поколения в поколение. Значит, эта страна где-то рядом с Китаем? Не знаю такую. Или это его провинция?».

— Где ты выучила наш язык? Только слабый говор слышен, а без него как будто бы не чужеземка.

— У меня был прекрасный учитель. — с иронией ответила девушка.

Покончив с работой, хозяйка оглядела результат своих трудов и придалась воспоминаниям:

— Юной красавицей сестра отправилась в Шэн Гу, под руку с Дуань Чи. Да будет он ей милым женихом!

— Надеюсь, он хороший мужчина. — гостья старалась казаться внимательным слушателем и отвечать впопад, несмотря на то, что разум её был занят иным.

— Мужчина? – старушка вновь улыбнулась: — Это Дух, дочка. Он забирает красивых, сохранивших свою честь, девушек во внутренние покои сада в Шэн Гу [5] , откуда те уже не возвращаются. Навечно Дуань Чи [6] становится женихом для них, отрывая от себя часть, и даря новой возлюбленной. Ни одна не знает нужды в муже: он всегда с каждой.

— А Кохаса Вы знаете?

— Нет. Это твой друг?

— Белый бог.

— Бог? – удивилась собеседница, — Не знаю такого. Он – бог твоих земель? По твоему лицу, — продолжала женщина, — я поняла, что ты из земель за Северными морями, верно? Я не часто бываю в порту, оттого никогда не видела ваших торговцев, но моряки говорили, словно у вас другое лицо и белоснежная кожа, хотя и снега я никогда не видела, но кожа твоя, как у знатной, мягкая. Ещё рассказывали… — она снова затараторила, задавая много вопросов, и тут же самостоятельно на них отвечая. Кажется, из-за долгой жизни в глуши, эта черта стала для неё привычной.