Негаданное обосстрение. Бывшие

Пролог

.

30 декабря

— Где твой гипс, Майя?! — рявкает от двери.

— Я… э… — наивно хлопаю глазами, стреляя ими то в злого Яна, то на свою отмазку от работы в Новый год.

Интересно насколько Германов шарит в медицине? Может соврать про нано-гипс, который нужно снимать на ночь?

Мозг начинает вращаться со скоростью несущего винта вертолета, а я жалею, что не настолько богата, чтобы иметь под рукой личный геликоптер. Прыгнула бы в него и поминай, как звали…

Впрочем, и без него, под жадными взглядами босса, я ощущаю себя на многотысячной высоте: в ушах шумит, во рту пересыхает и хочется томатного сока, а ладошки превращаются в желейное эскимо, роняя полотенце на пол. Мое…

Челюсть мужчины дергается, выдавая крайнюю степень, назовем это «негодованием», а сатанинские глаза вонзаются в изображение дракончика, щедро посыпанного стразами на одном очень уж интересном месте моего безупречного тела.

Ну что, пчёлка Майя, повелась на акцию салона красоты и украсила себя, аки ёлка? Эх, надо было клыкастую пасть волка рисовать, тогда бы никто не рискнул совать свои пальцы туда, куда не следует!

Когда я оказываюсь в катастрофической для себя опоньке, то мозг выдает самые дичайщие фортели. Вот и сейчас вместо того, чтобы стыдливо прикрыться, я хватаю первую попавшуюся подушку и пуляю ее в лицо опешившему боссу.

— То, что ты кобелина похотливая я еще после нашего прошлого раза поняла! — обиженно рявкаю. — Но вот об извращенской манере подглядывать за сотрудниками даже не догадывалась! Выйди уже отсюда!

Дикой кошкой ползу по огромной кровати за следующей, напрочь забывая, что свечу голым задом.

— Откуда я знал, что ты голая?! — будто бы виновато блеет Германов. Хотя этот бычара никогда не блеет, скорее заставляет других… и не только блеять…

Разгоряченный адреналином мозг подкидывает картинки моего давнего «блеяния» под ним…

— Стучаться надо было, босс! — Щурюсь на крупную тушку Яна, который в данный момент нагло опускает руку на свой пах и поправляет внушительный гадский прибор.

И ведет себя так расковано, нарочно игнорируя все мои саркастические замечания.

— Я смотрю ты хорошо подготовилась к встрече Нового года, пчёлка Майя? — он изучающе смотрит на меня: — И, кстати, я стучал. Даже выждал приличные три минуты, перед тем как войти. Лажанулся, нужно было сразу входить.

Смотрю в эти сатанинские глаза и из головы напрочь вылетает заготовленное «только я решаю, когда и куда входить, и выходить». Кажется, я переборщила с температурой в душе и срочно нужно охладиться.

Глава 1

25 декабря

— Где Де-Бирова? — зло бросает босс, осматривая толпящуюся вокруг него команду администраторов и горничных.

Кислые лица родного коллектива тут же озаряются надеждой, что нашлась коза отпущения, но изобразив им неприличный жест «только попробуйте меня сдать», я каким-то чудом незаметно топаю за диван, перед которым фонтанирует добротой и человеколюбием Германов. Позволяю себе насладиться безоговорочным подчинением коллектива хором бросающее «да, она где-то здесь», и за секунду до того, как Ян, почуяв недоброе, оборачивается, приседаю, прячась от зимней гиперактивности босса.

Ох, как знала, что нужно снять свою шапку с гигантским помпоном из енота и…

— Пчелка Майя, ты что там диван опыляешь? Я вижу твой валенок! — а вот и знакомые нотки из самой преисподней прорезаются.

Мысленно открываю заметки в телефоне и крупными буквами печатаю «поставить на входе автомат с бахилами» для всех желающих, а особенно для себя! Ниндзя должен быть тих и бесшумен, и уж, конечно, не оставлять после себя грязные следы тридцать седьмого размера…

— Я проверяла чистоту уборки, Ян Львович, — невозмутимо выдаю свою отмазку. По щеке тут же стреляют несколько взглядов от девчонок из клининга.

Что? Врём и не краснеем. В конце года выдам премию за лояльное отношение к правой руке генерального… может быть… Я же не глухая и все каверзные сплетни о себе знаю. Каждая бережно записана в том же воображаемом блокноте.

— Как интересно. После окончания пройдёмте в мой кабинет – поделитесь своими наблюдениями, — изрыгает Германов и по залу раздаются ехидные смешки, которые тут же сменяются кислыми минами от его: — Определитесь, кто работает в Новогодние праздники и сообщите Майе. Работать придется без выходных и продыха. И да, Филлипу тоже вы помогаете. Трое брачующихся с полным пакетом в нашем отеле.

Такой красивый мужик, а такой… козел. Под два метра ростом, арийская внешность, яркие аквамариновые глаза. И характер! Характер просто огонь – Сатана рыдает таким количеством слез, что можно весь наш гранд-отель помыть.

За что я так «люблю» своего босса? Да очень просто: бывшие достойны самой нежной и доброй памяти… на табличке… возле въезда в огромный резорт «Снежная Долина» на территории которого и располагается наш алмазик – гордость исторической реконструкции – Гранд-отель «Кохинор».

А Ян Германов имел счастье быть моим бывшим парнем аж целый месяц! Двадцать одно свидание с цветами и романтиком, не скажу сколько половых актов, и… Кобелиный переключатель, поставленный на паузу во время наших отношений (отчасти благодаря его старшему брату Филиппу, другу моего отца) и… Вот: в один прекрасный день, как сейчас помню – семь месяцев и четыре дня назад, эта красивая гадливая тушка сообщила, что отныне нам работать вместе (опять же благодаря моему папá), а это значит, что никаких тебе Маюшенька больше походов в ресторан, грязных сексов на заднем сидении его тачки, бабочек в животе и розовых соплей в голове.

Усё! Финита-ля-трагедия. Не для меня, конечно, а для Германова.

Ибо я кто? Стерва мстительная!

Наивный боссик надеялся, что во временном отеле, где мы кантовались пока отстраивался резорт, он сможет на моих голубых глазоньках предаваться страсти и похоти, но сильно ошибся.

«Не обижайте умных и красивых женщин» — вот, что нужно передавать мужикам с материнским молоком!

Ладно, предаваться ехидству я могу вечность, с моим-то медовым характером, но уже попой чую, что в обители зла меня заждались. Записав имена всех счастливчиков гостиничного сервиса, легкой пчелкой, я впархиваю в кабинет Яна.

— Вот список смен на праздники. Еще что-то нужно? — как можно беззаботнее опускаю лист на стол босса. Однако жадный взгляд всё равно прикипает к открытому вороту его рубашки. Мятой…

Гад, ну.

Мысленно перебираю новых кандидаток на замещение вакантных должностей.

— Майя, ты где вечно витаешь? Зима на дворе, все медоносы в спячке до весны. — Жалею, что на столе у Германова идеальная стерильность, даже швырнуть нечем.

— У меня дела в городе, а рабочий день подходит к концу. Ян, если ты вознамерился поболтать, давай не сегодня?

От моей спокойной бравады лицо босса приобретает пунцовый оттенок. Поломала Сатану? Ух, какая я красотка!

— Ну, лети, деловая, — осматривая меня с ног до головы, тихо говорит Ян. Киваю ему и машу рукой. Только берусь за ручку двери, как раздается гадкое: — Ты себя забыла вписать, дорогая Маюня. Вместе будет Новый год отрабатывать.

____

Признавайтесь, кто был рад работать на Новый год? Точно не я)))

Не забываем ставить звездочки, подписываться на автора и на мои соцсети (ссылки во вкладке "Обо мне")

Группа вконтакте | Telegram

Глава 2

— База вызывает свой медицинский десант! Код заболевания красный! У меня Сатана… — зажав пальцами нос, передразниваю я свою лучшую подружку Натали.

Знаю, что не этично, но уж очень смешно она гнусавит, подхватив очередной гайморит. В сочетании с немецким акцентом – это настолько эпично, что она и сама над собой подтрунивает.

— У тебя Сатана, а у меня дежурство и настроение там, где обожают ковыряться наши проктологи, — сопит в трубку Ната и уже собирается сбросить звонок, пообещав, что выслушает мои страдания позже – когда вернется в облик милого человека.

— Стоять! Мне нужен гипс.

— Что-о-о?! Господи, неужели этот придурок Ян тебе что-то сломал? — не дожидаясь окончания моих слов, принимается верещать подруга.

— Вот это фантазия у человека! — ржу в полный голос, пугая водителя.

Впрочем, моя-то не хуже… Решаю не огорошивать подругу своей гениальной задумкой по телефону, но дабы поберечь её нервы клятвенно заявляю, что со мной всё в порядке и она сможет лично в этом убедиться, буквально через пять минут, когда мое такси подъедет к ее работе.

Благодарю таксиста, и, чтобы хоть немного сгладить мнение о своей одиозной персоне, отбиваю в приложении хорошие чаевые.

— Ну?! — огненно-рыжая макушка скачет туда-сюда вместе со своей владелицей, скользящей каблуками по мокрой плитке предбанника частной больнички. — Рука, что ли? Не хромаешь, вроде… Майка!

Май бест-френд рычит и прямо тут пытается расстегнуть полушубок.

— Угомонись, эскулап с фонендоскопом. Все кости у меня, к счастью, целые и, по-прежнему, такие же широкие. Гаденыш Германов хочет заставить меня отработать на новогодние, а мы с тобой планировали тусить! — волочу подругу по коридору, пытаясь вспомнить, где находится ее кабинет. Не люблю врачей, а что делать-то? — Мне срочно нужен гипс. Давай на ногу!

Натали резко останавливается и принимается шипеть:

— Сдурела совсем что ли?! Тут же камеры!

Упс… Ну, камеры и камеры.

— Ага, прямо денно и нощно отслеживают все записи. Не городи ерунды. — Отмахиваюсь от подруги, но на всякий случай, закрываю рот шарфом и отчего-то перехожу на французский прононс.

Придумала же себе проблему. Покажите мне того охранника, который не спит на своем рабочем месте, и не играет в танчики… не родилось еще таких в охраненьем царстве.

Натка бухтит что-то себе под нос и неделикатно вталкивает меня в свой кабинет.

— И как позволь спросить я должна тебе гипс организовать? Я вообще-то терапевт! — бросает мои вещи на кушетку и, запихнув шарик конфеты в рот, предлагает: — Давай больничный? Напишем тебе простуду.

— Для моего персонального Сатаны это не аргумент. Даже если я буду чихать ему в лицо… нужна капитальная нетрудоспособность. Может руку? Или и ногу, и руку! Чтобы наверняка…

— А может вы снова сойдетесь, и он перестанет тебя бесить? — скалится подруга, уничтожая очередную конфету. — Ну видно же насколько вы друг без друга жить не можете!

И так нагло ржет… Зараза немецкая!

— Ладно, подруга, раз не хочешь помогать, пойду упаду на лёд и реально себе что-нибудь сломаю!

— Начни с копчика! Тогда ни сидеть, ни стоять не сможешь! — ну, настоящая бест-френда! Рыжая гадючка… — Да стой ты, пчела моя ненормальная! — верещит подруга, выскакивая за мной следом. — Ладно… пошли уже.

Натали сама несет мои вещи, не переставая ухмыляться. Накосячила, а потом так прощение просит… эх, любимая моя, борзая.

— Мать, ты себе зубы что ли отбелила? Идешь хвастаешь. Какой план? — верчу головой, рассматривая таблички на дверях.

Мой персональный терапевт молчит, и нахмурившись, останавливается возле кабинета травматологии. Навешивает на меня шубу и сумку, принимаясь разглаживать идеально белоснежный халат.

Несколько раз кусает губы, потому что помаду свою слопала с конфетами и чаем. Коротко стучится и, сочась елеем, входит в кабинет.

Не, не входит… вышагивает как Ким Кардашьян, рискуя своей Кардашьян отпихнуть меня в открытое окошко.

И если поначалу мне такое поведение Наташки кажется крайне странным, то уже через секунду я понимаю почему. Если бы у меня был такой травматолог, я бы копчик по пять раз на дню ломала…

Вот это доХтор… Прямо из кино для взрослых!

Услышав нашу крайне странную просьбу, доктор Кадиров мило улыбается и, бросив на Нат плотоядный взгляд, сообщает, что готов нам помочь. А с Натали они потом сочтутся… И я даже знаю как!

Спустя минут двадцать мужчина поднимается в полный рост и заботливо подает мне руку.

— Майя, так вам не давит?

— Да, не-ет… — спросил, блин! Я тут занята немного – на его руки, плечи и лицо залипаю… Вот и на животик теперь. Также как и Натаха, особенно когда Рамис Булатович принимается счищать остатки фейкового гипса со своей футболки и живота.

— Сейчас вернусь. Майя, вы лучше пройдитесь, посмотрите, как ощущается. Пока не поздно и еще можно ослабить крепление. — Коротко бросает мужчина и направляется в личную душевую – преимущество работы в частной клинике.

Как и велено топаю по кабинету, пытаясь не выглядеть как подбитая пчела. Даже решаюсь выйти в коридор и пройтись там. Странно, что под дверью народу нет. Или уже все конечности себе переломали, а новое пока что не срослось?

— Так, ну вроде нигде не жмет. А ты чего с ним не спишь? Это же тот самый «выскочка, посмевший предложить заслуженному терапевту свой посредственный секс»? — между делом интересуюсь у Натки.

— Де-Бирова! Ты поори еще громче!

— Всё-всё! Ты только молоточек положи на место… я же пошутила, ну, — на всякий случай ковыляю от своей мегеры подальше.

— Я не собираюсь с ним спать. У него обрезанный, — уже спокойнее произносит она.

— И? Чем плох обрезанный член? Заметь, что я даже не интересуюсь откуда ты об этом знаешь, — гогочу, и на всякий случай беру свои вещи в руки. Вдруг тикать придется? Хоть пару секунд форы!

— А Натали его видела на ежегодной диспансеризации. Кстати, я тоже не понимаю эти предрассудки с крайней плотью, — невозмутимо произносит Рамис, выходя из душевой. Нисколько не смущается наших обалдевших лиц и говорит, что постоянно носить эту штуковину нельзя, и дополнительно делать гимнастику, улучшающую лимфоток.

Глава 3

— Не смей разваливаться! — рычу на свой фейковый гипс и обессилено валюсь на кровать.

Ох, пчелка Майя… Вечно ты сначала делаешь, а уже потом включаешь мозг и с криками «Наташа, мы всё сломали!» бежишь за помощью к рыжей подруге. Вообще-то я не настолько беспардонная девица двадцати семи лет от роду, и ценю чужие границы, но тут просто ситуация!

Тем более, что фен уже не просто высушил мою лодыжку, он превратил ее в иссохшуюся мумию с некогда милой родинкой на берцовой кости.

Раз в несколько месяцев на меня наскакивает шиза и, вообразив себя светской львицей, я шлю всех в кабинет обожаемого Натой проктолога и мучу себе полный релакс: пенную вечеринку в ванной, бокал красного полусухого, свечи, специальная музыка, избавляющая организм от негатива…

Я ведь помнила, что доктор с обрезанным органом советовал снимать свой «гипс» до банных процедур, но не придала этому факту слишком большого значения. Проще сказать – забила.

Контактов Кадирова у меня, ясень пень, нет. Да и не хочется как-то лишний раз попадаться в заботливые руки травматолога. Одна надежда на Натали, способную утолить мои печали и помочь приладить растворившиеся бинты…

В тишине комнаты раздается громкий «чпоньк» — это мой гипс, словно змея на линьке, сбрасывает огромный кусок чешуи, открывая миру ту самую родинку.

Начинаю ржать громче орангутангов во время брачного периода. Ну а кто бы на моем месте смог сохранить ледяное спокойствие и не скатиться в истерику? Я всего лишь хрупкая девочка-няша, мечтающая о мускулистом принце на гелике и мороженке… а вместо этого посылаю сигналы «SOS» в никуда.

Длинные гудки на телефоне подруги сменяются механическим «этот абонент послал вас по известному направлению»… Ладно, моя коза как раз сейчас сдает дежурство. Тут только выждать полчаса.

Через тридцать минут мой гипс полностью лежит на пушистом покрывале, бутылка Периньона поблескивает идеальной пустотой.

— Де-Бирова, во-первых, ты чертова эгоистка, — разговариваю сама с собой, веселя своих соседей. — А, во-вторых, – это самая эпическая карма, которая только могла постучаться в мои двери…

Страдания по почти накрывшемуся алиби, прерывает оживший телефонный звонок. Увы, но это не Натали.

— Привет, моя самая умная и красивая сестрица! Какие планы на новый год? — с ухмылкой говорит мой старший брат.

Дин всего лишь на пару лет старше, но ведёт себя так, будто я навечно застряла между пубертатом и начальной школой, где мальчишки вечно пытались дергать за косы, а их я била рюкзаком.

— Провести их согласно плану, — рычу я, срываясь на хрюканье. Просто отвалившиеся куски гипса решили, что моему покрывалу не хватает белизны, и осыпались мелкой пылью… — Братишка, у меня тут… в общем, сейчас совершенно нет времени! Давай созвонимся на неделе? Люблю тебя.

Если Дин и хотел что-то мне сказать, то не успел.

А всё! Майя Де-Бирова временно недоступна. В данный момент в меня вселилась чокнутая белка, которая и принимается обрывать буквально все доступные источники связи: телефон, ватсап, фейстайм, смски и всевозможные соцсети (в том числе и запрещенные в некоторых странах). Да я настолько отчаиваюсь дозвониться до Рихтер, что даже строчу ей письмо на электронную почту!

Спустя десять минут этих атак на вселенную, окно фортуны все-таки срабатывает, и абонент «Доктор моей души» появляется в сети.

— Алло! Мать у меня тут не то, что пипец, у меня тут полный приплызд! — глушу Натаху, едва она тянет свое усталое «Алло».

— Быстрее говори.

— Гипс оторвался, клиент едва жив! Ты можешь позвонить своему членистоногому Рамису и попросить его что-нибудь сделать?! — быстро тараторю в микрофон. — На-а-ата! Я знаю, все матерные слова, которыми ты меня кроешь, и даже готова их лично выслушать, но сейчас спасай! Блин, да я сама с ним пересплю, если для дела надо!

Последнее я, конечно же, говорю ради красного словца, чтобы разбудить в подруге дух соперничества. Не первый день живем: видно же, что ей нравится этот собиратель поломанных костей.

Нет, Рамис Кадиров красивый мужик, такой прямо самец. Просто не случилась у нас с ним химия. Да даже если бы и случилась, я подруг не предаю!

— Ты там живая? — интересуюсь, когда вместо голоса Рихтер слышится какой-то шум и возня.

— Де-Бирова, заткнись уже, а! — в этот момент доктор Ната забывает о своей профессиональной клятве, и будь я рядом, то точно бы попыталась придушить меня своим шарфом!

— Здравствуйте Майя, — трубка усмехается голосом того самого травматолога и, судя по всему, я нахожусь на громкой связи, раз предыдущий спич был им услышан.

М-да… теперь эта немецкая львица точно меня придушит подушкой.

А Кадиров тем временем продолжает наполнять эту подушку еще бόльшим количеством наполнителя.

— Увы, но ваша подруга по-прежнему верна своим устаревшим предрассудкам и отказывается вступать в тесное знакомство с моим членом. — гогочет док, продолжая. — Но вам я, разумеется, помогу и не ради того, чтобы вы провели с ней просветительскую работу, а просто потому, что вы мне понравились. Как человек, Майя.

Рамис заверяет меня, что они с Натой приедут через сорок минут со всем необходимым для нового гипса…

Я, конечно, знаю, что подруга меня любит, ведь я ее бест-френд, но выдержка иногда подводит (как сейчас) и «Дом Периньон» махом выветривается из организма. Может, стоит вооружиться толкушкой для пюре? Рихтер, как настоящая немка, вспыхивает, словно ядерный реактор…

Глава 4

Сегодня я с особым наслаждением позволяю себе опоздать. И на все розыскные смски от персонала скорбно отписываюсь туманным, мол не уберегли свою «пчёлку». Почти что угробили!

Ничего страшного. Пусть покукуют без моего зоркого ока ещё три часа.

Выползаю из шаттл-баса, который попросила развернуть не в сторону «Кохинора», а в кофейню «Пряник» к Кате. Ну, нужен мне заряд бодрости и два эндорфиновых круассана с молочным шоколадом.

В сумке вибрирует сотовый, играет до безобразия знакомая мелодия, что стоит только на гаде Яне и, которого я, конечно же, безжалостно игнорирую. Будет изрыгать проклятия – протяну ножки. Одну. С гипсом!

Тем более, что чудо-доктор Кадиров мне его таким классным сделал. Да и сам Рамис – тот еще огонь-супермен. Только Натка всё свой немецкий нос воротит.

Эх, не разочаруйся я почти во всех мужиках, возможно, я бы рискнула познакомиться с его частично оскоплённым органом. Шучу!

С огромным трудом пробираюсь к сияющей разноцветными гирляндами двери. Дёргаю за ручку, наслаждаясь перезвоном колокольчиков.

— Катюха, привет! Пока доползла до тебя, чуть два раза на попень не села, — по-доброму журю любимую ведьмочку с голубыми глазами, благодаря которой я скоро перестану влезать в свою самую развратную юбку.

Что поделать, если эта коза печёт такие вкусные пирожки? А мне надо как-то восполнять те литры крови, что выпивает из меня сатана Германов…

С девушкой мы почти ровесницы. Нас свела чья-то (моя) неуёмная любовь к кофе. Катя давно приехала в этот городок и многого добилась сама. Очень пробивная девчуля, со стержнем. А ещё она мама маленькой кнопки Златы семи лет.

— Привет, пчелка Майя! — смеется девушка и, тряхнув копной светлых волос, вылетает из-за стойки: — Ты… как умудрилась-то?

Катя смотрит на меня с волнением, и вдруг её лицо принимает удивлённо-изумлённое выражение. Через мгновение музыка в кофейне заглушается её громким ржачем.

— Это что?

— Освобождение от физкультуры, мам! — скалюсь во все свои идеальные виниры. И тут до меня доходит причина смеха Катерины: я пританцовываю «больной» ногой, пяткой выкручивая восьмерки.

Это что же я, так топала по территории – бодро и на своих двоих? А вдруг кто-нибудь увидел и теперь сдаст меня? М-да… Ты, Майя, просто великий конспиратор.

— Слушай, наверное, нужно же, как-то хромать, по-особенному? Если мой гаденыш спалит, то не видать мне мандаринов, шампусика и ёлки! — от нервов целиком проглатываю печеньку с имбирём.

— Мать, ну я просто в восхищении. Это ж надо до такого додуматься еще! Твою фантазию, да…

— Мою фантазию — да на внеочередной отпуск! — перебиваю хозяйку кондитерской. Уж очень хочется вон той прелести с корочкой, и еще во-о-он той!

Сдавшись на волю желудка, я таки уминаю один круассан, а два других Екатерина аккуратно заворачивает в фирменный пакет с логотипом «Пряника». Двойной эспрессо приятно греет желудок, капля коньяка (ладно, три капли) сильно улучшают мое настроение.

Тут, главное, не переборщить, а то так и до танцев в гипсе дойдем…

— Пойдем провожу, — хихикает Кэт, кутаясь в легкий полушубок. — А то еще навернешься в сугроб, вытаскивай тебя потом… Еще, не дай бог, придется наведаться в медпункт и накладывать второй гипс – поверх этого, и уже настоящий.

Весело ей! За мой счет…

— Ой, и зараза же ты! Не пекла б такие классные булки – быть нам врагами. — Чаечкой гогочу я.

— Слышь, Пчела моя, хмельная, ты потише ори и скорбную мордашку не забудь! С переломом ноги так не ржут, и не скачут.

Блин… точно!

Ладно, пора уже нести свой драгоценный попец в «Кохинор», порадовать босса железобетонным алиби.

— Твоя правда, мой Сусанин. Веди меня на эшафот в логово боли и страданий!

— В сугроб тебя что ли засунуть, Де-Бирова? Ведёшь себя хуже, чем моя дочь, — фыркает подруга.

— Какие мы обидчивые! Ты посмотри, как я переметнусь в команду к Золотому Пряничку, и забросаем горе-мать снежками.

— Забросаешь ты, как же… — тихо бубнит Катька, вовремя хватает меня за капюшон и тем самым спасает от посещения медпункта.

Глава 5

Этот взгляд стоил того, чтобы замерзающей цаплей ковылять по сугробам, пробираясь к нашей алмазной жемчужине.

— Майя Клаусовна, вы что тоже ногу сломали?! — белл-бой Аркаша смотрит на меня, как на лебедя вот-вот собирающегося сбросить все свои перья. С ужасом, короче.

Я даже свои нравоучения о его необразованности проглатываю. Ну, нет у немцев отчества! А то, что моего отца зовут Клаус, не обязывает этих идиотов называть меня так. Нашли, блин, Майю Санта-Клауса… Даже мама, коренная москвичка, смирилась с тем, что ее кровинушки остались без отчеств. Правда, она пыталась лоббировать идею с матчеством, но наш папá не заценил.

Так, стоп! Словно на диктофоне прокручиваю речь мальчишки:

— Что значит «тоже сломала ногу»?! — щерюсь, пытаясь пробраться в мозги белл-боя.

— Так это… тут вон оно чё… — мяукает Аркаша и, подставив мне своё, не шибко крепкое плечо, помогает доковылять до ресепшена.

— Майя, здравствуйте… — звучит тонюсеньким голосочком писклявое приветствие.

Павлова!

Стерва сидит в объятиях босса, который успокаивающе поглаживает ее по голове. Над ними, словно бордовая тень, возвышается портье.

К нам тут же подбегает второй парнишка носильщик, что хоть темного тешит и гладит моё уязвлённое женское эго. Два белл-боя, а разные как небо и земля, как сахар-рафинад и рахат-лукум...

Вообще-то Сатана мог бы и сам ко мне подойти вместо Измира. Всё-таки не чужие люди! Однако вместо этого он шикает на Аркашу, и тот ракетой смывается обратно к входной двери.

Спасибо, хотя бы одного мужчинку мне оставил! Это прямо царский подгон из самого чистилища… Ну, ничего, мы не гордые – и на этого красавчика обопрёмся.

— Ой, вы тоже сломали ногу, да? — на лице Павловой появляется придурковатая улыбка.

Смотрю на эту… приличных слов, чтобы как-то иначе обозвать эту козу не находится. И едва сдерживаюсь, чтобы от души не топнуть ногой в дизайнерском гипсе от Кадирова…

Попадалово какое-то.

— Пчелка Майя! И ты с модным аксессуаром? — рычит Ян, огромной и злой массой поднимаясь с дивана. — У вас что флэшмоб: кто больше гипсов соберет? Издеваетесь надо мной?!

Ах ты кобелина гадливая! То лапал Павлову, то «мы» издеваемся?

Мы?!

И это вместо сочувствия, сострадания и заботы? Это я должна быть страдающей звездой «Кохинора», а не администраторша! В этот момент я начинаю верить в существование сатанинской матрицы и, оставшись наедине с собой, обязательно исследую своё тело на предмет его пентаграмм.

Ну, хоть весь мёд у меня отберите, не верю я, что два человека умудрились переломаться в одном ма-а-аленьком гранд-отеле! Теория вероятности, блин, так не работает…

— Вообще-то у меня перелом ещё с пятницы! После работы упала и вот… — маска боли и страданий настолько натуральная, что даже в глазах нашего портье Степана Михайловича я вижу неподдельное сострадание. Мол «Как же ты, деточка, столько дней мучилась и самоотверженно приковыляла на работу»?

А вот чёртов гад в рубашке от Армани молчит…

— А я упала на нерасчищенной тропинке — заливается горькими слезами Анастасия.

Зараза!

На правой ноге и левой руке девушки красуется белый гипс. Настоящий… С кусочками цемента, которые остались и на брюках Германова. Да и пальцы ее синюшного оттенка, что подтверждает естественное происхождение травмы.

Но как можно умудриться упасть на диаметрально противоположные части тела? Как-то это подозрительно.

— Интересно, у нее там действительно перелом? — бормочу я, утыкнувшись носом в подмышку рядом стоящего парня.

Только поймав на себе шокированные взгляды и шепотки горничных, понимаю, что чуть эпически не лажанулась:

— Ох! Неужели она это серьёзно? Сама в гипсе, а никакого сочувствия…

Кажется, это классика: у кого рыльце в пушку, тот о том и кричит? Эх, тогда я прямо из области классической педиатрии выползла. Точнее, травматологии.

Взгляд Германова опускается на мою руку, вцепившуюся в плечо белл-боя Измира. Оно и не удивительно: парень голубоглазый турок и такой милый няша, что все девочки на него вешаются. Но не я же!

Этот кудрявый лукум интересует меня исключительно, как бабульку ходунки.

Но биг-босс, кажется, сомневается на этот счёт:

— Измир, отвези Настю домой и купи необходимые лекарства. — Ян достает портмоне и выуживает из него несколько крупных купюр, протягивая их растерянному парню. — Давай свою драгоценную ношу сюда, — говорит он ехидно и в мгновение ока отрывает меня от «ходунков», поднимая на руки, и вжимает в свой крепкий торс.

Ещё крупнее стал… Сатана Скала Германов.

— А меня домой ты не хочешь отпустить?! — проклятия рвутся изо рта, как огонь из пасти дракона, но… Очень вовремя я вспоминаю о кофе с коньяком, который пила у Кэт, и замолкаю.

Давно я не каталась на этих накачанных ручках … И всё из-за этого гада!

Едва моя царская попа вносится в кабинет босса, как все его джентельменские замашки испаряются: стой, Майечка, на своих двоих, и не важно, что одна нога у тебя в гипсе.

— Как интересно у тебя проявляется жалость, Германов!

— Почему не сказала, что сломала ногу? — праведным гневом пылает директорская задница.

— А почему ты не отправил меня домой?! — не остаюсь в долгу.

— А зачем тебе домой, пчёлка моя трудолюбивая? — скалится Сатана. — Ты же так самоотверженно приехала сюда, превозмогая боль. Еще и мои звонки игнорировала.

Обиделся что ли?

Гадёныш Германов явно мне не верит и словно бабка Ванга зрит в корень. Точнее в здоровую берцовую кость на моей лодыжке.

Сильные руки обвивают талию и со злостью бросают меня на диван. Морщусь, замалчивая проклятия по поводу отбитого копчика. Ян опускается рядом. Очень близко.

— Майя, — убираю адски горячую ручищу со своего колена. Слишком шустрая и наглая конечность.

— Янчик, если у тебя возрастные проблемы с памятью, то напомню о причине нашего расставания. Ты. Меня. Бросил. Потому что отношения на работе — табу.