Нежданный папа для двойняшек

Пролог

Пролог

- Алиса! Алиса! Ты меня слышишь? – до меня доносится ее голос, будто отдаленное эхо.

- Где я? – медленно открываю глаза, оглядываюсь по сторонам. Не могу сразу понять, что происходит. Я дома, на диване, мои ноги укрыты пледом. Тем самым плюшевым пледом, которым я часто укрываю двойняшек, когда они засыпают со мной.

- Наконец-то ты пришла в себя. Ты нас так напугала! - возбужденно произносит, краснеет на глазах и протягивает стакан с водой. - Я сейчас вызову доктора.

Быстро встаю с дивана, осознаю, что произошло и от этой мысли хочется реветь навзрыд.

- Сколько прошло времени? Может им холодно? Может они хотят кушать? - чувствую, как мой голос охрип.

- Мы их найдем. Слышишь? Не раскисать!

Продолжаю глубоко дышать. Вдох-выдох… Ничего не помогает. Это какая-то глубокая яма, которую выкопали специально для меня.

- Все будет хорошо. Все будет хорошо, - обнимает меня за плечи, старается успокоить.

- Прошли почти сутки, я даже не знаю, где их искать, - от этой мысли сердце снова сжимается в груди, да так сильно, что темнеет в глазах. Сейчас я где-то там, на другом краю пропасти, которую не перепрыгнуть даже в два приема. Это такая боль, раздирающая мне душу, прожигающая сердце насквозь. И лишь один вопрос: а что дальше? Я не знаю, как это возможно пережить…

Мой мир рухнул. Сложился пополам. Я уже не плачу, слезы высохли в моих глазах.

- Мы их найдем, обязательно, - но ее слова не вселяют надежду.

Я отрицательно закачала головой.

- Они никогда, от меня ни на шаг. Знаешь, сколько я с ними говорила на эту тему? Я их хорошо знаю. Они мои дети. Мои милые, очаровательные двойняшки, - я представляю, что они исчезли, что их звонкие голоса больше не доносятся из детской комнаты и едкая чернота, как жесткий нокаут снова накрывает меня с головой.

Касаюсь волос дрожащими руками и едва удерживаюсь на ногах. Теперь сжимаю ладони в кулаки, прикрывая веки. Меня тянет куда-то вниз, к земле. Это такая магнетическая сила, которой сложно противостоять.

Мои дети - мой смысл жить. Я же не могу без них даже дышать.

- Полиция… Они найдут их, - Лика продолжает утишать.

А потом эта мысль приходит ко мне спонтанно. Я поворачиваюсь к сестре лицом:

- Мне кажется, я знаю, где они. Он забрал их у меня, - говорю почти шепотом.

- Кто? – удивляется, изгибает брови.

- Их отец, - продолжаю шептать. Кроме нас в комнате никого нет, только яркий солнечный свет, который нагло пробирается сквозь открытые окна.

- Ты говорила, что у них нет отца, - не перестает удивляться. – Точнее ты никогда об этом не рассказывала.

- Мне всегда сложно об этом говорить.

- Расскажи. В этом случае лучше не молчать.

- Это произошло восемь лет назад и мне казалось, я была так счастлива. Когда бабочки в животе, когда мандариновый рассвет, когда тонешь в радостной муке, потому что сердце неистово бьется в груди.

Глава 1

Глава 1

Восемь лет назад…

- У тебя сегодня во сколько заканчивается репетиция?

- Как обычно, планирую до восьми. Буду поздно, - она поправляет лямки рюкзака и лучезарно улыбается. В такие моменты она напоминает мне маму. Светлую, юную и самую родную. Сложно осознавать, что кроме Лики, моей зеленоглазой, младшей сестренки у меня больше никого нет.

Один как в поле воин, поэтому я всегда за нее волнуюсь. А она волнуется за меня, потому что думает точно также.

- Тогда я приготовлю ужин и буду тебя ждать.

- Не нужно, - ее миловидное лицо, которое усыпано едва заметными веснушками в один миг грустнеет. – Я хочу поехать к Артуру. Приеду утром, - легко произносит и заправляет свои огненно-рыжие волосы за уши.

- Не нравится мне твой Артур, хотя бы потому, что он намного старше тебя, - говорю со всей строгостью в голове. - Мама с папой этого точно не одобрили.

- Только не нужно вмешивать сюда родителей! – резко отвечает и на этой острой ноте мы прощаемся.

Она уходит уверенной походкой, а я продолжаю стоять в центре нашего двора, вдыхая прохладный, утренний воздух и смотреть ей вслед. Как же ты быстро выросла сестренка, как же стремительно летит время.

Мне хочется ее остановить. Да, Лика уже выросла и вполне имеет право на свою, взрослую жизнь, но мне так хочется оградить ее от всех проблем. Но я не права в том, что напомнила ей о них. Ведь мы стараемся не поднимать эту тему, хотя бы по той самой причине, что она видела… Видела, как они разбились под куполом цирка.

Ей было тогда шесть, мне десять, но я помню, когда нас привезли в детский дом, она перестала говорить. Совсем. Молчала, ночами плакала, хранила фотографию родителей под подушкой. Работа с психологами, дальше спецшкола из которой она сбегала при первой возможности. Прибегала в цирк пряталась в старом деревянном сундуке с металлическими оковами, который в итоге стал моим реквизитом, а теперь возможно, станет и ее.

И не смотря на трагедию, которая произошла – моя сестра Лика готова отдать жизнь цирку. Но она только пока учится. После школы сразу поступила в училище циркового и эстрадного искусства, а до этого, как и я занималась художественной гимнастикой. На Лику, как на спортсменку возлагали большие надежды, а она сразу сказала, что уйдет работать в цирк, как мама с папой, как и я. «Это наше семейное дело», - говорила она, когда ее приглашали на международные соревнования.

Нас с Ликой называли «опилочными детьми», потому что мы практически выросли за кулисами цирка, пошли по династии родителей. И наверное, ответ на вопрос: почему я всегда мечтала работать в цирке - отпадал сам собой.

- Алиса! Где тебя черти носят? – слышу я грозный голос Игнатьева. - Ты почему опаздываешь?

Игнатьев Леонид Прокофьевич – шпрехшталмейстер. Не знаю, сколько лет он работает в цирке, скорей всего об этом никто не знает. Но выглядит он для своих лет отлично. Возможно, потому что носит парик, подкрашивает свои закрученные усы, а еще хорошо умеет гримироваться.

- Извините, я не хотела.

- У нас представление! А ты не хотела! Давай марш переодеваться.

Я бегу, по дороге глажу Вильмонта, при виде меня он виляет своим пушистым хвостом.

- Прости мой четвероногий друг, но перед представлением мне запретили давать тебе угощения.

Вильмонт - на половину волк, на половину собака. У него разного цвета глаза. Один карий, другой – голубой. Но на самом деле, он очень дружелюбный. Удивительно, но он любит картошку в мундирах со сливочным маслом и яйца вкрутую.

Я быстро переодеваюсь. Мой костюм – обтягивающий, блестящий, ярко-синий, почти ультрамариновый. Удобное трико со вставками, самое главное, не скользящий.

И алый манеж кипит своей жизнью. Овации оглушают, когда я снова появляюсь за кулисами. Вот заканчивается номер Джона – дрессировщика тигров. Однажды тигр расцарапал ему грудь так, что он долго лежал в реанимации, его чудом спасли, но все равно вернулся на сцену.

Объявляют мой номер.

Перед выходом, покачиваюсь на мысочках. Последняя разминка перед полетом.

- Внимание! Внимание! Только сейчас! Смертельный номер под куполом!

Зрители, аплодисменты, томный свет и эйфория в каждой минуте перед выступлением. Я всегда так волнуюсь.

И земля снова уходит из-под ног, вращается вселенная, когда я обхватываю руками воздушные полотна и стремительно поднимаюсь все выше и выше, вверх, к самому куполу.

Загораются прожекторы, играет музыка, композицию «Жить», выбирала не я, но мне кажется сейчас, в этот миг, это та самая музыка, которая нужна мне, которая подталкивает, с которой я парю, как птица в бескрайнем небе, улетающая на юг.

Я все делаю не спеша. Мне некуда спешить, номер отрепетирован до мельчайшей детали. Высота десять-одиннадцать метров. Медленно… Медленно… Балансирую под куполом цирка, расправляя руки, прогибая спину, после обматываю ткань вокруг своей оси и замираю.

Яркая вспышка света, мерцание, обрыв. Кульбит, вис вниз головой и снова обрыв. Я быстро лечу вниз, ткань раскручивается… Вот он мой свободный полет. Когда глотаю воздух ртом и чувствую, как колотится мое сердце. А затем еще кувырок и контролируемое падение.

Часть 2

Глава 2

Наше молчание затягивается.

Когда поднимаю глаза – улавливаю его взгляд на себе. И почему он так смотрит? И почему мне так сложно смотреть на него? Мне еще никогда не встречались люди, тем более мужчины, которым сложно смотреть в глаза.

- Я думаю, вам будет интересно побывать у нас на репетициях, - обращается к нему Гарри. - Если завтра? Вам подойдет?

- Подойдет, - в его грубом голосе чувствуются стальные нотки.

- Тогда по рукам? - Гарри протягивает ему свою ладонь.

- Завтра в восемь, - говорит он и, не пожимая его руки стремительно покидает кабинет.

С его уходом Гарри тяжело выдыхает, а после подходит к столу, тарабанит пальцами по гладкой поверхности.

Я легко вздыхаю. Все же его присутствие меня сковывало, причем до дрожи в коленях.

- Тамир Шахов, будет спонсировать наш проект, - грустно отвечает он.

- Замечательно, - натянуто улыбаюсь. - Только он очень странный.

- И очень богатый, - добавляет он. - Но ничего не поделаешь. Придется терпеть. - Тем более твой отец всегда мечтал, чтобы его девочки выступали за границей. Кажется, теперь у его дочек появилась такая возможность.

- Гарри, если это так важно, то мы все сделаем.

Но после встречи с этим высоким, грубым человеком я чувствую себя странно.

Задумчиво прохожу мимо гардеробной, провожу рукой по шелковой ткани костюмов, которые аккуратно развешаны на плечиках, вдыхаю запах новой материи, смотрю на яркие парики, разноцветную обувь, которую каждый раз подкрашивают, чтобы она сливалась с костюмом и вспоминаю его глаза. Ядовито-черные, заполняющие всю радужную оболочку. Тамир… Какое странное и интересное имя. Хочется узнать о нем что-нибудь еще.

От мыслей отвлекает одна из наших акробаток - Кира, которая ходит на руках, активно двигая ногами в воздухе. Готовится к предстоящему акробатическому номеру.

Да, у каждого артиста есть целый ряд ритуалов, которые пока не выполнишь – на сцену не выйдешь.

- Я слышала, нас ждут перемены. Надеюсь, он не какой-нибудь там жлоб, даст много денег и мы сможем купить оборудование для представления, - говорит она, свисая все также вниз головой.

- Да, - хотелось бы в это верить.

- А я видела твою сестренку с каким-то странным мужиком. Мне показалось, он староват для нее, - наконец-то она становится на ноги.

- Где ты ее видела? - чувствую, как в моем сердце затаилась тревога.

Ее худое лицо краснеет. Она ставит руки в боки, сдувает челку с лица и бодро произносит:

- Как где? В центре. Они прогуливались под ручку в парке.

От ее слов становится еще хуже. Наверное, это ее Артур. Конечно, она же к нему поехала. Я ни разу не видела парня Лики, но он уже у меня вызывает не слишком приятные чувства.

***

Наш новый спонсор с приметной внешностью никак не выходит у меня из головы. Мне не нравилось, как он на меня смотрел, как он разговаривал. Единственное, что я не могу понять, почему я постоянно думаю о нем? Все, вряд ли мне придется встретиться с ним еще. Все переговоры с ним будет вести Гарри, а знакомство с труппой всего лишь формальность, которую он выполняет.

Возвращаюсь домой, в нашу однокомнатную квартиру. Лика ещё утром предупреждала, что она будет поздно, но я все равно жду её.

Готовлю ужин. Лика любит макароны в сметанном соусе и чтобы больше зелени. Приготовлю их, она точно обрадуется.

А когда с приготовлениями покончено, надеваю свободную майку, сажусь на подоконник с чашкой растворимого кофе и продолжаю ее ждать.

Я смотрю, как за окном спускаются сумерки, как загораются огни в окнах многоэтажек, а где-то рядом с грохотом проезжает грузовик. Несколько раз звоню ей, но она не снимает трубку. Волнуюсь еще сильнее, кажется, все валится из рук. Проливаю кофе, роняю ложку. Почему она так долго? Почему она не отвечает на звонки?

Она приходит поздно. Очень поздно. Не смотря, что за окном скоро покажется яркое солнце и наступит рассвет.

- Ты не спишь? – она снимает рюкзак, бросает его на пол и смотрит на меня сонными глазами.

- Тебя жду.

- Я же говорила, что буду поздно. Не нужно меня ждать. У меня свидание. Я может совсем съеду…

Чувствую, как напряжение между нами снова нарастает. Сейчас она снова скажет, что не маленькая, что не нужно ее опекать. Идет ванную, долго не выходит, а я продолжаю ворочаться в кровати. Сложно заснуть после ее слов. Ей легко говорить, а мне даже сложно думать об этом.

Она ложится рядом со мной, сложив руки на груди.

- Нам скоро вставать.

- Я знаю, - Лика смотрит куда-то в потолок. Ее мокрые медного цвета волосы рассыпаются на подушке.

- Я хочу переехать к Артуру, - говорит и сонно зевает. – Хватит, нам ютится в однушке.

И ее слова - удар ниже пояса. Все же она решила. Лика даже не спрашивает, буду ли я против, хотя я думала, что мы вместе, мы одна семья и я так дорожу этим чувством.

- Пригласи его на ужин. Поговорим, все обсудим. Я ведь даже с ним не знакома. Я хочу знать, с кем общается моя сестра. С кем будет жить моя сестра.

Часть 3

Глава 3

Таир заводит мотор и машина плавно трогается с места.

От него веет агрессивностью, безграничной властью. Это чувствуется в его взгляде, почти в каждом движении сильных рук. Но он спокоен, уверен в себе. Наверное, даже если упадет метеорит, он также останется невозмутимым.

Ему несколько раз звонит мобильник, но он не раздумывая сбрасывает, будто отвечает тогда, когда считает, что это ему необходимо.

Как сложно осознавать, но этот человек пугает и волнует одновременно. Хочу знать о нем все и в тоже время боюсь смотреть ему глаза. Интересно так бывает? Когда два чувства переплетаются в одно.

Никогда не думала, что можно всего несколько раз увидеть человека и думать о нем. Кем он был в детстве? Играл на фортепиано или носил костюм пирата на детском утреннике? А что он делал вчера? Что предпочитает на ужин? Почему его привлекают классические автомобили с такой роскошной эстетикой и комфортным салоном, к примеру, как этот.

Может, я просто нагнетаю, ведь меня беспокоят новые отношения Лики. Точнее ее первые отношения. Все так навалилось одно на другое. Она всегда все рассказывает: как провела день, как прошла тренировка, сколько приседаний она сделала и как прошло ее выступление. А здесь она закрылась на все замки, не подобрать того самого ключика.

Мы едем по главной дороге, проезжаем мимо ярких витрин, автобусных остановок. Я смотрю на зеленые деревья мелькающие за окном и не понимаю почему он решил меня подвезти. Это такой жест внимания или тут что-то другое?

Минуты тянутся одна за другой, Таир молчит и я решаюсь первая задать ему вопрос:

- Вы любите цирк?

Он поворачивается ко мне лицом, его волевой подбородок слегка напряжен.

- Нет.

- Зачем тогда все это?

- Мне больше нравятся удачные вложения.

Он так ответил, что у меня больше не возникает вопросов, я снова предпочитаю смотреть в окно и молчать. А потом когда мы съезжаем на грунтовую дорогу прошу остановить машину.

- Спасибо, что подвезли, я выйду здесь.

- Алиса я хочу вместе с тобой поужинать, - произносит он, когда я открываю двери.

Быстро хлопаю ресницами, чувствуя как мой пульс учащается. Он назвал меня по имени и меня снова посещают смешанные чувства. Какой еще ужин? Как сегодня ранним утром сказала моя сестра: «Это лишнее». Но тут же вспоминаю слова Гарри. Он так ответственно заявлял, что от нашего спонсора многое зависит. Организация, постановка и даже покупка нового оборудования. Мы все должны стараться. Показать лучшие трюки, дать понять, что наше шоу соберет полный зал. Даже юная акробатка Кира, которой всегда все безразлично - чего-то от него ждет. Я не знаю, может ли мой отказ изменить их надежды. Тем более этого всего лишь обычный ужин.

- Хорошо, я поужинаю с вами. Завтра в шесть…

- Сегодня в восемь. На ужин я предпочитаю бифштекс, средней прожарки. – Тамир словно угадывает мои мысли. Ведь я об этом думала буквально десять минут назад.

Он любит мясо. В последнее время я не ем мясо, тем более жареное. Нет, не потому что я его не люблю, а потому что мне важно держать себя в нужной форме, так как от этого зависит моя жизнь. Но если честно я сладкоежка. Если я по пути увижу пирожное, то даже когда приду домой - буду вспоминать о нем.

- Я хочу спросить у вас, мой адрес, где я живу вам Гарри сказал?

- То что мне нужно – я узнаю сам, - затем тонированное стекло его авто закрывается и машина трогается с места.

Часть 4

Глава 4

Тамир

Когда она появляется на пороге, его унылый кабинет словно озаряется ярким солнечным светом.

Что это за милое создание передо мной? С такими раскосыми небесно-выразительными глазами? Смущенно стоит, хлопает пушистыми ресницами. Женственная, хрупкая и очень ранимая. Сколько ей лет? Чуть больше двадцати точно.

Я не мог отвести от нее взгляда. Что-то было в ней такое завораживающее, никак не могу понять что именно. Может это тонкая талия, аккуратная грудь, золотые волосы, которые прилежно заплетены на затылке. И в этом блестящем костюме, с глубоким вырезом на спине она неотразима.

- Это наша звездочка, Алисочка, - говорит наэлектризованный бобрик с кучей седых волос и небрежным стилем одежды. Как его? Кажется Гарри.

Действительно звездочка. Сколько у меня было женщин? А тут один миг, как внезапная вспышка света и мне кажется, что я еще не встречал и даже предположить не мог, что когда-нибудь встречу такую.

Чем больше я смотрел на нее, тем больше мне хотелось прикоснуться к ее светлой, гладкой коже, обхватить ее тонкую кисть руки, продолжая вглядываться в изумительные ямочки на румяных щеках.

У нее такая искренняя, настоящая улыбка. Такой улыбке сложно противостоять. Улыбка, которая может отогреть даже самое холодное сердце.

Хочу поговорить с ней наедине. Но этот Гарри постоянно встревает в наш разговор, пытаясь вставить свои сложные реплики.

Значит в другой раз. Я уверен, мы обязательно встретимся с ней снова. А сейчас главное не спугнуть птичку. Она должна мне верить, доверять, поэтому здесь необходимо время.

Стремительно покидаю его кабинет. Сажусь в авто, говорю водителю, что мы едем обратно в офис. А когда проезжаем мимо озелененного парка, прошу его остановиться.

– Я выйду здесь. Пройдусь пешком.

Май в самом разгаре. Солнце как мощный проектор бьет по глазам, изредка скрываясь за хмурыми тучами. Ухоженные газоны, фонтаны, от которых исходит волна свежести и влюбленные парочки, держась за руки, прогуливаются вдоль цветущей аллее. И этот оживленный парк все равно показался мне грустным.

Я невольно вспомнил ее. Ее пластичную мимику и мелодичный голос, как она постоянно отводила взгляд в сторону, словно боялась смотреть мне в глаза.

Странное чувство закралось мне в душу, я считал, что это будет не слишком удачная сделка. А на самом деле - нашел бриллиант. Теперь я хочу заполучить все его ступенчатые грани.

Эта детка очень хороша, она не похожа на тех, с маленькой скверной душонкой, которые готовы запрыгнуть в постель, лишь бы достигнуть желаемого. Она другая…

Из кармана пиджака достаю телефон. Набираю номер, давно ему не звонил.

Он долго не снимает трубку и я уже хочу сбросить, как послышался его голос:

- Здравствуй, - говорит он сухо и бесцветно. - Я думал, ты уже забыл простого командира разведывательной роты.

После этих сказанных слов, в моей голове всплывает тот самый момент, когда я тащил его раненого на своих плечах, а за спиной раздавались канонада автоматной очереди. Это было так давно, но иногда мне кажется, что все происходило совсем недавно.

- Нет, как же тебя забудешь.

- Все же ты сейчас птица высокого полета. Орел! – воскликнул он. -Твой бизнес пошел в гору, хотя я всегда знал, что ты умный… И смелый, - он снова напоминает о прошлых и таких далеких событиях моей жизни. Когда мне было девятнадцать, я сообщил отцу, что ухожу служить. Тогда он хлопнул меня по плечу и сказал, что каждый человек строит свою судьбу сам, но мои решением все равно гордится. Хотя в тот момент я видел мир совсем другими глазами. Во мне говорили амбиции.

- Мне нужно кое-что узнать, - продолжаю я.

- Какие вопросы, я тебе жизнью обязан.

- Адресок один пробьешь. Она работает в цирке.

- Без проблем.

На этом наш короткий разговор прерывается. Сбрасываю и слышу, как где-то вдали громыхнуло. Тучи стремительно затягиваются, воздух становится душным. Вот-вот и польет, как из ведра.

«Да здравствует гроза в начале мая», - подумал я когда начало накрапывать, а буквально с минуту ливануло, как из ведра.

Люди, сидящие в парке разбежались в разные стороны, прикрывая головы куртками, книгами или просто бежали свозь пелену дождя, втянув шею в плечи. Я приподнимаю ворот пиджака и продолжаю уверенно идти по уже образовавшимся лужам. Спускаюсь в переход, где уличный музыканты исполняют слишком грустную песню. Навевает тоска,такое совершенно пустое чувство. Останавливаюсь напротив них, прислушиваюсь, как плачет гитара, затем бросаю в открытый чехол несколько бумажных купюр и продолжаю идти дальше.

До офиса еще минут пять-десять минут, а завтра утром я заеду к ней. И эта мысль окрыляет.

Часть 5

Глава 5

Передо мной дом Артура. Я несколько раз звоню в звонок, но никто не спешит открывать. Собираюсь уходить, как калитка с неприятным скрипом открывается и на пороге появляется незнакомый мужчина.

Высокий, худощавый брюнет и как заметила Кира – он не молод. Крючковатый нос, блеклые глаза, широкие брови, а на его высоком лбу и в уголках серых глаз проглядываются морщины. Не знаю, что нашла в нем Лика. Но он явно не из тех юных парней, с кем она обычно гуляет в компании, среди которых можно встретить рокеров, байкеров, фотографов. Он никак не вписывается в ее тусовку. Я смотрю на него и думаю, кем бы он мог быть? У него может быть семья: жена и маленький ребенок, а еще он мог работать каким-нибудь менеджером на стройке. Нет, однозначно с Ликой у них нет ничего общего и от этой мысли становилось только тревожней.

Он с интересом смотрит на меня, облокотившись широкой спиной о кирпичный забор.

- К кому такая красотка пожаловала? – первое о чем он спросил, затем на его лице появляется довольная белозубая улыбка.

- Мне нужен Артур. Я сестра Лики, - твердо произношу я.

- А вот оно что…, - меняет свой радостный тон, на более безразличный.

- И что тебе нужно сестра Лики?

- Она сказала, что переезжает к вам, - как-то неуверенно произношу.

- Нет, мы это не обсуждали, - уверенно заявляет он.

Меня шокируют его слова. Что значит не обсуждали?

- Может, зайдешь, пропустим по бокальчику? – он быстро меняет тему и делает шаг навстречу мне. Его взгляд становится еще более заинтересованным.

- Извините, нет на это времени, - хочу избежать его пристального взгляда. Нет, этот человек не выглядит так уж безобидно. Нужно срочно поговорить с Ликой, еще раз попытаться ей все объяснить.

Собираюсь уходить, как его слова на минуту останавливают меня:

- Ты совсем не похожа на свою сестру. У тебя другие глаза…, - он подходит ко мне почти вплотную и в такой момент, мне захотелось бежать со всех ног.

- Извините, мне пора. Всего доброго, – разворачиваюсь и быстрым шагом иду в обратную сторону, но меня не покидает ощущение, что он смотрит мне вслед.

***

На тренировку приезжаю в расстроенных чувствах. Постоянно думаю о сестре. Не хочу, чтобы этот странный мужчина приближался к ней даже на шаг. Я ее старшая сестра и я… И после того, как не стало родителей я несу за нее ответственность, а еще я очень сильно желаю ей счастья.

Еще мне казалось, что в его словах не было ни капли правды, лишь одна сплошная фальшь. Он быстро переключался на другие темы для разговора и создавалось впечатление, что Лика – его совсем не интересует. А если говорить о переезде к нему, то его и вовсе не должно быть.

В гримерной пытаюсь собраться с мыслями. Впереди новое представление с новым опасным трюком – резкий обрыв на высоте двадцать пять метров, который мне еще требуется хорошо отрепетировать. Я всегда собрана, всегда придерживаюсь строгих правил, а сейчас… А сейчас сижу в гримерной и чувствую дрожь, до самых кончиков пальцев. Всего от одной мысли, что на репетиции будет он. Тамир.

Не знаю, почему я так нервничаю, как вдруг закрадывается мысль, что я ужасно хочу увидеть его. Просто посмотреть в его большие, темные глаза. Еще при первой нашей встрече я успела заметить, что они – оттенка шоколад. Горький шоколад.

И вот я снова на манеже. Я знаю что Тамир, где-то рядом, просто чувствую. Перед тем, как обхватить руками полотна резко оборачиваюсь, вижу его и мое сердце гулко забилось в груди. Он сидит на первых рядах и наблюдает за происходящим.

Я парю в воздухе, с каждой секундой поднимаясь все выше и выше. Стараюсь ни о чем не думать, но мысли, как навязчивая идея, одолевают меня даже на такой высоте: «Он сейчас здесь, сейчас он смотрит на меня».

А потом он исчез. Когда спускаюсь вниз, а мои ноги касаются твердой поверхности - пытаюсь найти его в пустом зале, но понимаю, что он ушел и не понимаю почему. Тамир не досмотрел мой номер.

Никогда не ухожу раньше, еще несколько часов я должна заниматься. Но сегодня Гарри сказал, что я могу быть свободна, репетиция переносится на завтра.

Выхожу на улицу, в лицо ударяет теплый ветер. Сегодня солнечно и чувствуется, что где-то рядом расцвела персидская сирень.

Его машина припаркована на самом видном месте. Я сразу ее узнала, такое авто сложно не узнать.

Подхожу ближе, он открывает дверцу передо мной.

- Знаешь, я рада, что согласилась с тобой поужинать, - теперь я могу смотреть ему прямо в глаза.

- Тогда садись. Вечер обещает быть интересным.

Часть 6

Глава 6

На заднем сиденье лежал огромный букет алых роз. Их чарующий аромат заполнял весь салон его шикарного автомобиля. Люблю розы жемчужно-белые, нежно-персиковые или лимонно-желтые - в любом цвете они великолепны.

- Ты неплохо выступаешь, - он протягивает букет, когда я удобно располагаюсь на заднем сиденье авто. Тамир сидит рядом и постоянно смотрит на меня.

- Вы даже не досмотрели…, - мне очень хотелось, чтобы он увидел мое выступление до самого конца. Не знаю почему, но такое чувство, что ему могло стать скучно и поэтому он ушел.

- У меня еще будет такая возможность, - отвечает он, а затем обращается к водителю и говорит водителю куда ехать.

Я редко бываю в ресторанах. Точнее я практически в них не бываю. На самом деле мои будние и выходные дни – однообразны. Постоянные репетиции и тренировки. Я встаю в пять утра, готовлю легкий завтрак для себя и для Лики, затем еду на репетиции. Разминаюсь, репетирую, придумываю новые трюки для шоу. Да, зрителя нужно удивить и совершенно не важно, что ты устал, не выспался или у тебя что-то болит. Каждый день занимаюсь по 5-6 часов, а еще обожаю проводить время с животными. Я люблю кормить лошадей яблоками, хотя берейтор всегда качает своей седой головой, когда я в очередной прихожу с пакетом яблок сорта «Белый налив».

Я люблю гулять в парке, кататься на велосипеде, носить рюкзаки и удобную спортивную одежду. Я практически не пользуюсь косметикой, так как хочется, чтобы лицо хоть немного «отдыхало» от постоянного грима.

Наверное, Тамиру это все не интересно, судя по его сшитому на заказ костюму и дорогих наручных часах - у него другой мир, совершенно не похожий на мой.

Это был ресторан на одной из центральных улиц. Однажды я видела его, когда проезжала в битком набитом автобусе. Лика тогда воскликнула: «Смотри здесь обедают олигархи!» и после ее слов смотрю в окно, вижу вывеску, на которой золотыми буквами написано: «Вайт Реббит».

Этот ресторан в стиле ампир. Белоснежные скатерти, огромные хрустальные люстры, живописное панно, позолоченная лепка, обилие зеркал и целое море белоснежных цветов. Гиацинты, гортензия и мои любимые пионы.

А еще здесь был устричный бар. Я никогда не ела устриц, на самом деле я много чего не ела и такую красоту видела только по телевизору. В живую все гораздо эффектней. Ресторан производит на меня такое впечатление, что невольно кружится голова.

Смотрю на свое скромное черное платье, которое чуть ниже колен и, мне кажется, что для сегодняшнего вечера я не слишком парадно одета.

Но потом как оказалось из посетителей в ресторане были только мы одни.

Точнее мы, музыканты, исполняющие на скрипке Вивальди и молодые официанты в белоснежных рубашках.

- Почему мы одни? – спрашиваю, когда садимся за один из столиков.

- Потому что я снял этот ресторан только для нас.

- Зачем? Неужели нам может кто-то помешать из посетителей? – не скрываю удивления.

- Так будет удобней, - он берет в руки кожаную папку с меню и начинает его листать.

Даже спорить с ним сложно. Он постоянно находит стопроцентный ответ.

- Я ничего не знаю о вас.

- А что ты хочешь узнать? – снова переводит взгляд на меня.

Вот теперь понимаю, что наш разговор не клеится. Потому что он смотрит на меня так, будто прожигает насквозь. Словно хочет посмотреть на меня изнутри, увидеть, как бьется мое сердце.

И решила, что лучше пока не задавать ему никаких вопросов. Он тоже молчит. Мелко нарезает свой сочный бифштекс и молчит.

Лишь когда мы выходим на улицу и я смотрю в ночное звёздное небо наш разговор переходит на другой уровень.

- Прекрасная ночь. Пройдемся? – предлагает он.

- Люблю ходить пешком.

И мы бродили по городу. Смотрели, как загораются огни, как пустеют дороги, закрываются магазины, как где-то вдали звенит последний трамвай, как холодеет воздух и наступает глубокая ночь.

Мы говорили ни о чем. О сущих пустяках. Я рассказывала ему о цирке, о Вильмонте, он внимательно меня слушал и не перебивал.

- Однажды я хотел уехать на необитаемый остров.

- Серьезно? – он меня удивляет. – Никогда бы не подумала. – Вы хотели от кого-то скрыться?

- Скорей всего от самого себя.

Тамир останавливается, заглядывает в мои глаза, затем проводит ладонью вдоль моего позвоночника, я ощущаю его легкое прикосновение сильной руки и вздрагиваю. Волна мурашек покрывает все мое тело.

Он снимает пиджак, накидывает мне на плечи. Я тут же ощущаю аромат его духов с опьяняющими пряными нотами. Мощно. Захлестывает с головой. Он и его непередаваемая энергетика.

- Спасибо, - чувствую, как согреваюсь.

Разве такое бывает? Но я не хочу, чтобы он уходил. Хочу, чтобы это мгновение длилось вечность. Чтобы он продолжал стоять рядом, а я буду смотреть на его загорелые скулы при свете неполной луны.

Не знаю, но наверное на нашей планете есть люди, которых чувствуешь. С ними, легко, комфортно, уютно и спокойно. С ними чувствуешь себя защищенной от всех бед. В такой момент, я чувствовала к Тамиру что-то такое глубокое, трепетное и в тоже время очень легкое.

Часть 7

Глава 7

Сажусь застеленную клетчатым пледом кровать. Спать совершенно не хочется. Подпираю голову рукой и не понимаю, почему она ушла не посоветовавшись? Ничего не объяснив? Неужели моя дорогая младшая сестренка влюбилась? Да так преданно и самоотверженно, что не хочет объясняться со мной.

Мы с ней редко спорим, чаще находим компромисс. Если наш спор и возникает, то это из-за того, что Ее всегда привлекают дорогие, иногда совершенно не нужные вещи. Она может зайти в антикварный магазин и купить милую, старинную безделушку, например, брошь, стоимостью, как две моих зарплаты. Я называю это просто: «неумение распоряжаться личными средствами».

Хотя сейчас это все неважно. Когда нет родительской поддержки, понимаешь, что многие вещи приходят опытом. Иногда нужно наступить на те же самые грабли несколько раз. Такое запоздалое понимание нужных нам вещей.

С уходом Лики нашу уютную, обставленную простенькой мебелью комнату, которую всегда озаряют яркие солнечные лучи, совсем не узнать. Теперь она грустная, унылая, будто в ней не хватает чего-то самого важного. И цветы на подоконнике – ее любимые флоксы в деревянном кашпо теперь выглядят не так живо, как еще день назад. И шкаф-купе с витражными стеклами, который мы вместе выбирали в мебельном – теперь в нем появилось больше пустых полок. И даже стул, на спинку которого сестра обычно сбрасывает свои вещи одиноко стоит в дальнем углу.

Наверное, нужно просто привыкнуть. Лика выросла, она взрослая, самостоятельная и у нее своя жизнь.

Тамир звонит около полудня. Кира сидит по-турецки, сложив ноги перед собой. Я проверяю хорошо ли закреплены тросы (оборудование положено проверять перед каждым выступлением), и слышу, как раздается мелодичная мелодия моего мобильника.

- У меня для тебя сюрприз, - раздается его бархатный голос, когда я снимаю трубку.

- Сюрприз? Не слишком много ли сюрпризов?

- Нет, - коротко отвечает надменным тоном, тем самым давая понять, что лучше мне повиноваться, даже не пытаться спорить с ним.

- А еще я хочу увидеть тебя прямо сейчас.

- Сейчас у меня ответственное дело, от которого возможно зависит моя жизнь.

- Теперь твоя жизнь зависит от другого….

Он сбрасывает, а я сильнее прижимаю трубку к груди и мечтательно смотрю вверх, под самый купол.

- Эй, с тобой все в порядке?

Меня отвлекает голос Киры.

- Ты что влюбилась там? У тебя сейчас выражение лица, будто стая купидонов летает над твоей головой.

- Что? Ах, нет. Просто важный звонок.

Я убегаю в раздевалку. Облокачиваюсь спиной об закрытую дверь, продолжаю вспоминать наш короткий разговор и представлять его глаза. С каждым разом я все сильнее и сильнее жду встречи с ним. Это пришло неожиданно, само собой, но мне казалось, что именно так должно быть. Чувство и понимание, что этот человек что-то может значить для меня - поселилось в моем сердце при самой первой встрече.

Теперь я чаще прислушиваюсь к его тяжелым шагам, которые можно услышать в длинном коридоре. Я чаще оборачиваюсь, чтобы увидеть зрительские места, одно из которых возможно занимает он. Я хочу, чтобы он пришел и думаю об этом перед сном, когда лежу в своей постели, заложив руки за голову и рассматриваю темный потолок, на котором изредка появляются желтые блики от проезжающих за окном машин.

Сколько раз прокручиваю в голове нашу последнюю встречу. Ужин, вечер, скрипка. Он сидит напротив меня, мне хочется разглядывать его волевой подбородок, его едва заметную впадинку у виска. Как же приятно об этом вспоминать. Это как прохладный летний дождь, после удушающей июльской жары.

***

В спешке выбегаю на улицу и оглядываюсь по сторонам. Уже стемнело, лишь яркий свет фонарей и городских иллюминаций освещают опустевшие улицы.

Его еще нет… Достаю из сумки телефон, смотрю на время и хочу позвонить ему. Но тут из непроглядной темноты, словно из ниоткуда появляется Артур. Я не слышала его тихих, кротких шагов. Он напугал меня, не знаю, как на такое неожиданное появление реагировать.

- Привет, - раздается его бесцветный голос.

- Что-то случилось? – растерянно произношу, затаив дыхание.

- Что-то должно случиться? – отвечает вопросом на вопрос.

- Нет, - выдыхаю. – Просто Лика, она собрала вещи и даже ничего не сказала, - смотрю по сторонам. В мыслях совершенно другой человек - Тамир… Он сказал, что приедет.

- Я к тебе, - он проводит пальцем у себя под носом, переминается с ноги на ногу. Хочет что-то сказать, но скорей всего никак не решается.

- Я провожу тебя.

- Не стоит, - наконец-то вижу как подъезжает машина Таира и это совершенно неприятный разговор можно закончить. Конечно, его попросила Лика, чтобы я не обижалась или тем самым попытаться сгладить вину.

Улыбка озаряет мое лицо. Я смотрю только в сторону машины, которая сверкает фарами перед зданием цирка. Мой новый знакомый тоже переводит взгляд на дорогое авто.

- Значит, не стоит, - цокает языком и это последнее что я улавливаю в разговоре с ним.

- До свидания. Лике привет! - говорю ему на прощанье и почти лечу на встречу Тамиру. Он уже вышел из машины и ждет меня. Только меня.

Часть 8

Глава 8

Тамир

Стою напротив панорамного окна и смотрю, как хлещет косой дождь, смывая густой слой пыли после жаркого дня. Сунув руки в карманы брюк, подхожу к своему столу. Снова перед глазами она. Девушка со сказочным именем Алиса… Почему она кажется мне такой интересной? Такой увлеченной, пластичной, гибкой, слишком нежной, как дорогой шелк Мелбери или как хрупкий весенний цветок – белоснежная гардения. И мне как можно скорее хотелось оборвать все его лепестки.

Нет, она не казалась мне странной, она казалась мне особенной. Черт! Я могу думать и говорить о ней часами. Сколько у меня было женщин, блондинки, брюнетки, зеленоглазые бестии с огненно-рыжими волосами, но все они блекнут на фоне ее. Она и этот чертов цирк, никак не вяжутся с моей жизнью. Прошлой или настоящей – неважно. Я привык рассчитывать, знать на шаг вперед, но в этот раз я даже предположить не мог, что все так обернется.

Я родился и вырос в маленьком городе на берегу Черного моря. В этом солнечном городе было всего две школы, один детский сад и три магазина. Моя мать русская, у отца арабские корни. Отец учил меня своему родному языку, не смотря на то, что мать постоянно твердила: «Не забивай мальчишке голову». Но именно благодаря этим знаниям свой первый доллар был заработан именно за перевод с арабского. А потом я ушел в армию, и моя жизнь стала похожа на сизую клубящуюся мглу, на затерянный лабиринт, из которого казалось, нет выхода.

Кто я сейчас? Тамир Шахов. Глава межбанковской инвестиционно-финансовой компании «Интерфлайн», соучредитель крупнейшей компании по переработке нефти, владелец контрольного пакета акций металлургического завода. Бизнес, партнеры, недвижимость в разных уголках мира. Где мой агент в последний раз приобретал дом? Где-то в самой маленькой столице мира - Мале, где светит жаркое солнце, шумит океан и слышен шум Ниагарского водопада.

Но двадцать лет назад, когда я вернулся с войны и постучался в свою собственную квартиру – моя жизнь круто изменилась. Какой-то широкоплечий, незнакомый, с обвисшим пузом мужик открыл двери и при виде меня начал тыкать в лицо, какой-то бумажкой, в итоге как оказалось – моей похоронкой.

- Погиб их сын на войне понимаешь? Погиб! И родители разбились на машине всмятку.

- Не погиб я! – горло сжал спазм и раскалывалась от боли голова. – Я жив! Всех убили, а я остался в живых…, – продолжал утверждать и с яростью заглядывать ему в глаза. Затем поставил ногу в армейском ботинке перед его…, нет своей открытой дверью. Я до конца не хотел понимать происходящее.

- У меня все документы на квартиру в порядке, так что иди отсюда пацан, пока я ментов не вызвал.

Да, тогда я был девятнадцатилетним пацаном. Для всех я погиб, там, в той мясорубке, в которой нет имен, только позывные. Но так видимо проще, с кем-то перепутать. Я начал жизнь заново. Да, теперь я Тамир Шахов. Другое имя, другой человек, лишь едва заметный шрам у виска иногда напоминает мне о той далекой прошлой жизни. О родителях, их не стало в тот момент, когда им позвонили из части и сообщили, что вашего сына привезут в цинковом гробу. Как же я хотел, чтобы они никогда не услышали, что их единственного сына больше нет.

Прикрываю глаза, чтобы прогнать этот морок прошлого, как в дверь моего кабинета постучали.

- Войдите! – громко отвечаю.

Тут же двери распахнулись, послышался звонкий стук высоких каблуков моей секретарши.

- Вы просили, принести вам бумаги на подпись, - она подходит ближе к столу, кладет папку на стол. Строгая, собранная и самое главное прекрасно выполняющая свои обязанности.

- Звонили с благотворительно фонда.

- Какого фонда? – я нахмурил брови.

- Вы сотрудничали с ними, когда направляли денежные средства на восстановление храма и помощь детям-сиротам.

- Ах, да! И что они хотят?

- Там дети, нарисовали вам рисунки, благодарят вас. Спрашивают куда выслать?

- Дай им мой адрес.

Она кивнула и направилась к выходу. Я снова остался наедине со своими мыслями в этом светлом, просторном, с холодными стенами кабинете.

Сажусь в кожаное кресло и, откинувшись на спинку, думаю о ней. Что происходит? Она как наваждение. Я готов сейчас же запрыгнуть в «Лексус» и с головокружительной скоростью гнать по трассе, чтобы как можно скорее приехать к ней.

Сложно думать о работе, когда перед глазами она. Без одежды или в одежде. С распущенными волосами или с яркой помадой на губах. Неважно… Мне нужно ее срочно увидеть, потому что это внезапное чувство накрывает с головой.

И я хочу ее. Хочу сгрести в охапку, безотрывно смотреть в удивительные глаза, почувствовать сладкий привкус ее пухлых, персикового цвета губ. И откуда взялась эта девчонка, в глазах которой можно увидеть, как отражается вся синева бескрайнего неба.

Набираю ее номер. Слегка странно, но Гарри даже не пришлось долго уговаривать, чтобы он назвал заветные для меня цифры.

Мы разговариваем и это настоящий кайф слушать ее ангельский голос.

- Привет! – сразу отозвалась она.

- У меня для тебя сюрприз.

Какое-то мгновение молчит, а потом так искренно произносит:

- Хорошо я буду ждать.

Часть 9

Глава 9

Почему так быстро прошел этот вечер? Он пролетел быстролетной стрелой, но это был один из самых лучших дней в моей жизни. И чувство эйфории переполняет.

Мне хотелось безотрывно смотреть в темно-карие, слегка влажные глаза Тамира, в которых не отражалось ни удивления, ни испуга. В них отражалась вечность. Бесконечная и неподвижная вечность. Его хочется бояться, как боишься сильного зверя, которого выпустили из клетки. Особенно бросало в дрожь, когда он едва прикасается к моим холодным пальцам, вскользь проводил рукой вдоль позвоночника.

И казалось, от его легких, неожиданных прикосновений – я задыхаюсь.

Мы поднимаемся на крышу самого высокого здания. Город сияет миллионами огней. Тамир крепко держит меня за руку.

- Зачем мы здесь?

- Сейчас узнаешь, - коротко отвечает он.

- Это и есть твой сюрприз?

- Да.

А потом послышался шум, подлетающего к нам вертолёта. Его огромные лопасти разрезают ночной воздух, встречный ветер дует в лицо, развевая мои длинные волосы.

Вертолет приземляется на крышу, мигает маяками на хвосте. Тамир ускоряет шаг, ведет меня к нему.

- Как ты узнал? – не могу скрыть удивления. Да, я об этом мечтала, с самого детства. Однажды, когда я была совсем маленькая мой отец рассказывал мне вместо сказки перед сном, как они с мамой летали на вертолете у подножья Кавказских гор, спящего вулкана возле самой высокой точки Эльбрус и это чувство полета – оно непередаваемо. Не бояться высоты, не чувствовать страха, ощущать полную свободу.

- Догадался, - мои мысли прерывает он, и мы садимся в кабину.

Приятно видеть всю мощь нашего необъятного города. Многоярусные автомагистрали, уходящие в бесконечность, высокие небоскребы и красочный свет последнего заката.

Сижу слишком близко к Тамиру, когда пилот делает разворот - немного страшно и я почти вжимаюсь в сиденье, облокачиваюсь на его сильную грудь, а Тамир тем временам обнимает меня за плечи. В такие моменты мне становится все понятно. Я хочу быть с ним.

А потом мы сидим на берегу реки. На ее гладкой, темной поверхности отображается полная луна. Большой, круглый диск, выглядывающий из-за рваных, седых облаков, на который можно смотреть долго и безотрывно. Причал пустынен, не скрипят старые доски под ногами, не слышен шум легкого ветерка или малейшего шороха. Слишком тихо и пустынно.

Тамир прерывает безмолвную тишину:

- Тысячу лет вот так не сидел.

- Ты выглядишь моложе, - стараюсь иронизировать. Снова заглядываю в его темные глаза, в которых хочется утонуть, раствориться, исчезнуть. Запомнить все до малейшей черточки, каждый его штрих впитать в себя, как поролоновая губка впитывает в себя воду.

- Поехали ко мне, - говорит прямо.

- У нас все слишком быстро происходит, - почти шепчу. Эти слова даются мне с трудом.

Опускаю взгляд в пол. Он слишком близко. Я чувствую его горячее дыхание, мне хочется прикрыть глаза и продолжать чувствовать эту волнующую близость.

- У тебя разве никого не было?

Он пытается угадать, что происходит со мной. А мне почему-то стыдно признаться в этом. В том, что я неопытная, невинная девчонка, которая нашла того самого мужчину.

Тамир словно угадывает мои мысли.

- Хорошо, я отвезу тебя домой.

Я тут же перевожу взгляд на него и чувствую, как лихорадочно бьется мое сердце. Поднимаюсь на носочки, легко целую его в губы. Не знаю, как это получилось, но мне хотелось сделать это больше всего на свете.

Он склоняется надо мной, нависает, как нерушимая скала, сильнее обхватывает мою талию и ответно целует меня в губы. Нежно, страстно, так, что захватывает дух.

Как же я хочу… Хочу, чтобы этот момент длился вечность. Потому что… Потому что… Это прекрасно. Мой полет под небесами продолжается.

Возвращаюсь домой и долго не могу заснуть. Лежу на кровати, подложив руки за голову, и чувство эйфории переполняет меня. Я никогда еще не чувствовала себя так легко, воздушно, даже когда парю в невесомости под куполом цирка.

А в одиннадцать раздался звонок на мобильном. Номер неизвестен. Это Лика! Точно это Лика! Боже, я совсем забыла!

Быстро снимаю трубку и слышу уже знакомый мужской голос. Со мной говорит ее парень – Артур. Он же приходил после репетиции, а я так увлечена другим, что даже не поняла, что он хочет.

- Там с Ликой случилось, ты можешь приехать…

И весь мир будто раскололся на две неровные части. Треснул лед под ногами, пустили ток по проводам.

Моя милая сестренка Лика.. Моя самая добрая, отзывчивая. Самая единственная, самая-самая… Ведь если подумать, ближе ее - у меня никого нет.

Бросаю быстрый взгляд на настенный часы. Уже одиннадцать, еще какой-то час и черные стрелки часов покажут полночь. Я успею. Вызову такси, все что угодно… Я приеду к ней.

- Что с ней? Что с моей сестрой? – я нервно сглатываю. В такой ситуации мне трудно держать эмоции под контролем.

Часть 10

Глава 10

Тамир

Она почти бежит. Ее волосы развевает легкий ветер. Я предвкушаю встречу с ней.

Когда видит мою машину, сбавляет шаг и уверенной походкой подходит ближе. На ней легкое бежевое платье чуть выше колен с открытыми плечами. Она не на каблуках. Обычные плетеные босоножки, такие продаются в каждом дешевом магазине. Но все равно она выглядит слишком желанной.

Слишком нужной. Надежной. Одной такой в этом мире.

- Привет, - говорит она и белоснежная улыбка озаряет ее лицо. Замечаю, как при свете фонарей блестят ее глаза.

– Куда мы поедем?

- Я же сказал, что это сюрприз.

- Хотя бы тонкий намек, - не скрывает любопытства.

Моя хрупкая, нетерпеливая девочка. Моя… Всего три буквы, всего одно короткое слово от которого захватывает дух, напрочь сносит крышу.

- Я знаю, о чем ты мечтаешь, - обхватываю ее теплую руку и веду к машине.

Всю дорогу она молчит, задумчиво смотрит в окно, сложив руки на коленях. Продолжаю не сводить взгляда с нее. Она так гармонична, так лучезарна. Не думал, что мой идеал существует и сейчас сидит на расстоянии вытянутой руки.

Мрачные сумерки спустились на землю. В темном небе не видно звезд. Мы на крыше одного из самых высоких зданий нашего города. Я продолжаю крепко сжимать ее ладонь и слышу, как приближается вертолет. Его огромные лопасти разрезают стылый воздух.

- Даже представить не могу откуда ты узнал! – говорит громко, так как пульсирующий гул заглушает наши голоса.

- Хотя бы потому что ты можешь летать под куполом, как птица.

Мы сели в кабину. Лишь темнота, высота, миллионы огней и город, напоминающий муравейник. Она прислонилась к моей груди, так вжалась, как испуганный котенок, но заинтересованно продолжает смотреть в окно.

Я чувствую, как подрагивают ее плечи. Я осторожно глажу ее, после чего она обернулась и смотрит на меня глазами-океанами. Мне казалось, что она хочет, что-то сказать, но шум заглушал ее ангельский голос.

- Невероятные ощущения, - говорит она, когда мы наконец-то спустились на землю. – Как он называется? Это вертолет?

- Один из лучших вертолетов, построенных компанией моих партнеров. Этот двухцилиндровый, может достигать максимальной скорости 259 км/ч, а его дальность полета составляет 620 км.

- Ты хорошо разбираешься в такой технике.

Не стал рассказывать, откуда у меня появились такие знания и «особая» любовь к летательным аппаратам. Это произошло в тот самый момент, когда мы всей ротой спрыгивали с Ми-8. Земля казалось крошечной, а невыносимый поток ветра дул в лицо. Но сейчас она рядом и об этом даже думать не хочется.

Мы сидели на берегу реки. Рядом с ней чувствуешь себя так умиротворенно, как никогда не чувствовал за последние годы.

- Скажи, ты когда-нибудь боялся по-настоящему?

- Нет.

- Представляешь, а я каждый раз боюсь, когда поднимаюсь на двадцати метровую высоту.

- Тогда зачем ты это делаешь?

- Я живу этим.

В какой-то степени я понимаю ее. Я тоже жил… Когда-то давно. Хотя нет, сейчас смотрю на ее гибкое, трепетное тело, чувствую, как ее кожа пахнет летними цветами и будто снова вернулся к жизни. Вдох-выдох я живу. Рядом с ней.

- Больше всего я не переношу предательство. Никогда, не при каких обстоятельствах я не смогу этого простить.

- Тебя предавали?

- Нет. И надеюсь я никогда не испытаю этого чувства.

- Поехали ко мне…

Я сильнее прижал ее к себе. Ее запах дурманит. В такие моменты я готов нести ее на руках по пустому бездорожью пока не наступит туманный рассвет.

Она так хороша при свете полной луны. Я мягко обхватил ее подбородок, поцеловал в губы. Один поцелуй и следом другой. Более долгий, более нежный и я чувствую, как дрогнули ее теплые губы.

- Прости, слишком быстро все происходит. Она отстраняется от меня, делает шаг назад.

- Плевать. Почему я должен медлить, если мне нужна ты.

- Я не могу…, - она опускает глаза. - Я пока не могу.

- Глупенькая, ты боишься меня?

- Уже нет.

- Тогда почему?

Отвечает молчанием.

- Разве у тебя никого не было?

Она быстро кивает, затем хочет убежать, но я успеваю обхватить ее тонкое запястье.

Черт! Не могу поверить. Моя невинная девочка. Моя...

- Хорошо. Я отвезу тебя домой, - почти шепчу, потому что она так близко, так рядом и звуки тают между нами.

Часть 11

Глава 11

Артур открывает двери.

- Что случилось? - тяжело дышу и продолжаю стоять на пороге.

До приезда к Артуру я постоянно набирала Лику. «Абонент вне зоны действия…», - отвечал мне приятный женский голос. Не понимаю, что могло случиться, я не понимаю… Лика одна из лучших студенток. Она добрая, отзывчивая и она моя сестра.

- Отпусти такси, разговор будет долгим, - его серьезный тон еще больше настораживает.

Снова подбегаю к автомобилю, который сверкает желтыми фарами, говорю водителю, чтобы уезжал. Тот равнодушно кивает, дает по газам и скрывается в ночной темноте.

Артур открывает шире двери, говорит, что нужно пройти в дом, торопит меня и я решаюсь переступить порог.

У него большой дом, светлая гостиная. Большой кожаный диван, рядом хаотично расставлены барные стулья.

- Не понимаю где Лика? – обращаюсь к нему. Теперь при свете большой хрустальной люстры я могу лучше разглядеть его вытянутое, бесстрастное лицо. Что на нем отображалось? Мне казалось, что ничего. Ни страха, ни печали, ни удивления.

- Где Лика? – повторяю свой вопрос.

- Лики здесь нет, - у него спокойный, размеренный голос.

- Как нет? Тогда зачем…, - не договариваю, перевожу взгляд на стол. Фрукты, бокалы, свечи, цветы. Букет белоснежных жасминов.

- Поужинаешь со мной? Он садится на диван. Берет бутылку из ведерка со льдом, одним лёгким движением руки открывает, слышен лёгкий хлопок и как крышка падает на пол, затем он разливает прохладное игристое по пустым бокалам.

Артур продолжает оставаться невозмутимо спокойным. Делаю шаг назад, дергаю за ручку двери. Закрыто. Дергаю ещё и ещё. Сердце неистово забилось в груди. Он переводит взгляд на меня, смотрит яростными глазами, пугая еще сильнее.

- Открой! – чувствую, как мой голос дрожит.

- Выпей со мной. Ты же пьешь со своим мажором, стелешься под него, я чем хуже? - после этих слов он встает в полный рост и расправляет плечи.

Медленно, шаг за шагом приближается ко мне все ближе и ближе, загоняя меня в угол. Прижимает к стенке, проводит рукой возле моей груди. Я почти не дышу. Страх… Какой же сильный страх закрался под кожу, разливаясь по темно-синим венам и сковывая все мое тело.

Лики здесь нет и не было. Все ложь, обман.

- Что ты хочешь? – говорю на придыхании.

- Тебя. - Рывком разрывает мою блузку и перламутровые пуговицы катятся по глянцевому полу. Сознание меркнет, весь мир прекращает свой бег.

Боль. Ненависть. Отчаяние. Я пыталась кричать, биться ногами об пол, сопротивляться изо всех сил, но это ещё больше приводило в ярость, ещё больше его заводило. Теряю сознание и прихожу в себя лишь тогда, когда он хлопает меня по щекам.

- Очнулась. Наконец-то! Давай собирай манатки и проваливай.

- Я открываю глаза и смотрю на его расцарапанное лицо.

Вот он дьявол. Сатана. Вырвал мое сердце, хотя оно ещё бьётся в его окровавленных руках.

- Чудовище! Изверг! - чувствую, как все тело ломит, как не могу подняться с пола. Пытаюсь натянуть окровавленную юбку. Но сложно… Нет, это все происходит не со мной. С кем угодно, только не я. Кажется, что я не могу в такой ситуации мыслить. Думать. Представлять. Я жива? Нет. Все будто умерло внутри меня.

Он растоптал мою жизнь, перечеркнул мечты, желания. Расчленил душу, как мясник расчленяет тушу ещё кроткого ягненка. Нет ни сил, ни слез, нет тверди под ногами. Опустошили сосуд моей души, всего моего уже покалеченного тела. Погружает во тьму, опаляя изнутри раскаленной магмой.

Не нахожу в себе силы подняться. Сгребаю одежду, пытаюсь опереться на руки, но снова падаю.

Он досадливо качает головой. Затем подходит к столу, берет бокал, пропускает несколько глотков, потом отрывает винограднику, подкидывает, ловит ее ртом.

Изверг, который так доволен собой.

Снова подходит ко мне ближе, склоняется и проговаривает:

- Слушай я на самом деле, думал, ты уже испорчена этим богатеем, а оно вон как. У вас ничего не было.

Затем хватает меня за запястье, рывком тащит к двери. Мое тело не слушается, не могу идти, ноги ватные…

Теперь меня мутит только от одного его взгляда, от его гнусавого голоса .

Щелчок за щелчком, открывает двери.

- Ты мне понравилась. Вот с первого взгляда озарила. А я всегда привык добиваться своего.

Не чувствую ничего. Лишь пустота, черный квадрат Малевича перед глазами. Не знаю, как еще получается дышать.

- Пойдешь в ментовку - будет только хуже. Представляю, как обрадуется твоя сестрёнка, влюбленная в меня по уши, когда узнает, что ты спишь со мной. А в цирке, как резко изменят свое мнение о тебе? Тем более ты сама ко мне приехала, на такси.

Он распахивает двери настежь, впуская ночную прохладу в его дом и выпуская меня уже другую.

- Это не последняя наша встреча. Поверь, у нас ещё будет ни один повод встретиться, он сказал это так убедительно, что внутри меня все дрогнуло. Вот он, мой Апокалипсис души.

Часть 12

Глава 12

Иду босиком по безлюдным улицам, прикрывая руками разорванную блузку. Иду и не чувствую больше ничего. Нет ни холода, ни страха, ни ужаса, который еще час назад окутывал все мое тело. Лишь пустота. Бесформенная, вязкая, напоминающая раскаленную смолу, черную слякоть битума. Туфли? Я не знаю где они, не знаю, где сейчас я… Ноги продолжают заплетаться, сами ведут домой, глаза пекут от слез, от отчаянья, которое переполняет душу.

Сложно поверить, сложно принять, что все происходит со мной. Уже произошло… И ничего не изменить, не исправить. Мое сознание будто отторгает действительность. Нет больше любви, сломаны крылья.

Что он сказал? Что мы увидимся снова? Это невозможно вынести еще раз, лучше загнать острые иглы под ногти, спрыгнуть с высокого моста. Не видеть, не чувствовать, хотя бы потому что сейчас кроме отвращения больше ничего не осталось.

«Не-на-вижу!» Теперь это слово приобрело для меня самую настоящую ценность.

Не помню, как возвращаюсь домой, не помню, как открываю дверь, как закрываюсь на все замки. Еще ночь. Тихая и безмятежная. Помню, как захожу в душ, снимаю с себя одежду и под холодными струями воды долго-долго рыдаю навзрыд, почти до обморока. Мой плач приглушал шум воды.

Хотела смыть его запах, каждое его прикосновение, но ничего не получается, он навсегда отпечатался, где-то там глубоко, как черная метка на всю оставшуюся жизнь.

Наконец-то смотрю в зеркало, темно-синее пятно на щеке, припухлость лица, красные, заплаканные глаза, на шее видны красные отметины. Он хватал меня за шею, вцепился в мое горло своими грязными руками!

Кажется, у меня сегодня тренировка, куда я в таком виде?

Звоню Гарри, говорю, что болею.

- Болеешь? – удивленно переспрашивает он. – Ты под куполом с температурой под сорок кружилась и ничего, а тут болеешь. – Даю тебе три дня Алиса и то это из-за большого уважения к твоему отцу, - он сбрасывает, его тон категоричен. Понимаю, афиши уже расклеены, я не имею права подводить цирковой коллектив даже в такой ситуации. Теперь эта моя личная душевная травма и она не должна затрагивать интересы других.

Тело ломит, болит, целыми днями просто лежу в постели. Отключаю телефон, задернув плотные шторы, лежу в темноте. Так легче, хотя мысли, как наваждение сами лезут в голову.

Лишь со следующим рассветом я погрузилась в сон. Мне снились мама и папа, мне снилось, как я в обычный зимний день выхожу на крыльцо и от холода обхватываю свои плечи. Мои губы дрожат, пальцы сковывает безжалостный холод, а я стою и смотрю на белоснежные, кружевные снежинки, которым падают мне на ресницы и тают. Мне так не хватает тепла, родительского тепла…

Мне снился Тамир. И это совершенно другой сон.

Где я стою на берегу моря, смотрю на бушующие волны, как с ревом они разбиваются о скалы. Он стоит на палубе своей роскошной яхты, его белоснежную рубашку развивает порывистый ветер. Он отдаляется от меня все дальше и дальше. Мое сердце так сжимается, потому что я больше всего не хочу расставаться с ним. Никогда, ни за что на свете. Становится жутко и я просыпаюсь.

Гарри сказал, что у меня есть три дня. Прошло уже два, а дальше что? Так может пройти целая вечность. Дни, недели, месяцы. Можно просидеть на успокоительных, продолжать дальше реветь в подушку, даже не пытаться выйти из этого состояния, в которое он погрузил меня с головой.

Сажусь на кровати, прикрываю лицо руками. Так нельзя… Нужно идти в полицию. Да-да нужно пойти в полицию и все им рассказать.

Часть 13

Глава 13

Я просто встаю с постели и делаю то, что должна делать. Умываться, застилать постель, варить в турке черный кофе с ажурной пенкой. Только сегодня все происходит слишком медленно, как зажёванная кинопленка.

Сколько раз я наносила макияж, но в этот раз больнее всего. Больше пудры, кремовых теней, хайлайтер. Теперь можно выходить даже на сцену, только вот внутри не все так идеально, как кажется на первый взгляд. Еще кипит на медленном огне, бурлит в чугунном котелке то гнетущее чувство.

Всего одна ночь, как один выстрел. Не хочется смотреть в зеркало, видеть свое отражение, даже не смотря на но, что синяки пройдут, но боль такое ощущение, что она навечно поселилась в грудной клетке. С этим нужно жить. Просто жить дальше без робости, слабости и отчаянья, которое теперь постоянно преследует меня.

Надев солнцезащитные очки и завязав шелковый платок выхожу из квартиры.

Все как обычно. Ярко светит солнце, шелестит зеленая листва, в летнем воздухе витает сладкий запах акаций. Дышу полной грудью и делаю шаг за шагом.

Иду быстро, из случайных прохожих никого. Обычно я выхожу из дома рано, когда все спешат на работу или наоборот возвращаюсь слишком поздно, когда в окнах многоэтажек загорается свет. Сегодня другой случай. Время близится к полудню и на улицах почти никого. Пустуют остановки и в парке на лавочках, возле топиарных изгородей не сидят пожилые, седоволосые женщины, опираясь на палочку.

Иду вдоль улиц, пересекаю площадь, где шумит фонтан, его холодные капли оседают на мою кожу. Теперь все кажется другим. Темно-бордовым. Теперь не восхищает та пестрота города, его бешеный ритм, запутанность, многогранность, где ни на мгновение не прекращается жизнь. Если только глубокой ночью, когда загорается миллионы огней, когда на серый асфальт опускается ночная прохлада.

Возле двухэтажного кирпичного здания, где припаркованы машины с мигалками толпились широкоплечие мужчины в форме. Заложив руки в карманы брюк, они что-то активно обсуждали, смеялись, их заливистый хохот доносился до меня. Подхожу немного ближе, они стоят ко мне спиной, я не вижу их лиц, а потом один из них оборачивается и я вздрагиваю. Резко останавливаюсь, сердце колотится, как у воробья. Трепещет все внутри. Артур... Теперь я узнаю его из тысячи, из миллионной толпы.

Не могу сделать следующий вздох, потому что дыхания не хватает. Поворачиваюсь в обратную сторону, и чувствую его шаги за своей спиной. Он приближается, ощущаю его затылком, всеми фибрами души и не понимаю, что он здесь делает, хотя только кажется, что не понимаю. Это очевидно, только сложно принять. Артур – мой самый страшный кошмар, теперь преследует меня и у отделения полиции.

Догоняет, хватает за руку, отводит в сторону. Дикий страх снова закрадывается в душу. А сердце стучит, стучит, стучит не умолкая… Мы останавливаемся в тени высокого дерева, которое раскинуло пышные кроны над нами. Он разворачивает лицом к себе, его глаза яростно горят, наливаются кровью, как тогда, той роковой ночью.

Сильнее сжимает мое запястье, говорит грубо, стиснув зубы.

- Я же тебе сказал в ментовку не ходи. Да и опоздала ты, кто же через три дня приходит. Такие вещи сразу фиксируют. А ты сама ко мне приехала, такси отпустила, в дом зашла. И раздевалась тоже сама, я лишь немного помог, - последние слова он почти шепчет на ухо.

Широко распахиваю глаза, чтобы хоть как-то сдержать слезы, которые вот-вот польются ручьем. Наконец-то замечаю, что он тоже в форме. Блестят погоны на его плечах.

- Ненавижу! Всем нутром ненавижу, - как же жалко и низко он выглядит в моих глазах. Только отвращение к нему, больше ничего не осталось.

- Разве я плохо объясняю? – раздается его вопрос и, кажется, он приближается ко мне вплотную. Мы стоим лицом к лицу. Теперь между нами не существует расстояния, все границы стерты.

- А может ты соскучилась? – теперь ухмылка озаряет его лицо. Мне сложно смотреть на него. Тошнит только одного его вида, тем более когда он так близко.

- Ты чудовище, монстр. Я презираю таких, как ты! - отворачиваюсь, теперь мой взгляд скользит по траве. Не хочу его видеть, слышать, знать, что он существует.

- А ты почему не спросишь, как мы с твоей сестрицей познакомились? – он словно не слышит меня. - Я мент она спортсменка, не находишь, что мы в целом не должны пересекаться? Если только определенные обстоятельства нас не столкнут. - Он оглядывается по сторонам, а потом снова обращается ко мне.

- Так я тебе расскажу. Расскажу при каких очень не хороших обстоятельствах мы познакомились.

Часть 14

Глава 14

- Так я тебе расскажу… Расскажу, как мы познакомились с твоей сестрицей, - он наконец-то отпускает мою руку и продолжает смотреть бессмысленно и страстно.

Потирая запястье, делаю шаг назад. Как же мне хочется бежать от него, со скоростью ветра. Бежать без оглядки по пустынной, ровной дороге, как можно дальше, а я сейчас стою напротив него, лицом к лицу и пытаюсь выслушать, потому что люблю свою сестру.

Наверное, тот самый случай, когда близких можно пересчитать по пальцам. Нет, даже не по пальцам. После того, как родителей не стало в моей жизни всегда была, есть и будет одна сестренка Лика. Маленькая, доверчивая, с очень выразительными глазами и восхитительной улыбкой.

- Двадцать девятого мая в двадцать два ноль-ноль было найдено тело Абравицкой Лидии Михайловны, которая возвращалась домой после дня рождения своей дочери, - говорит он монотонно с блеском в глазах. В этот момент его взгляд становится таким хитрым и довольным, будто в его рукаве припрятан очередной козырь. Но я до конца не понимаю: зачем говорит об этой женщине? Я впервые слышу ее имя, ее фамилию.

– Ее оглушили сзади по голове гантелей, забрали наличность драгоценности, среди которых были сережки. Угадай у кого я эти серьги нашел?

- Зачем ты все это рассказываешь?

- Они были обнаружены у твоей сестры Лики. И алиби у нее нет никакого. В тот день, двадцать один ноль-ноль у нее закончилась тренировка, домой она вернулась около полуночи. Ах, да! – он задумчиво коснулся своего грубого лица. – Твою сестренку видели рядом с местом преступления, как она садилась в автобус.

Судорожно глотаю воздух ртом, пытаясь уловить ту самую нить, которая ведет от Лики до этой женщины. Ничего не нахожу. И не хочу находить. Просто голова кругом. Он все подстроил, он все специально…

- Нет! Не правда, ты лжешь. Она могла их купить, найти, все что угодно. Моя светлая, моя хрупкая и юная сестрёнка совершенно здесь ни при чем. Она не могла. Не верю.

- Это она, это Лика сделала и я ее поймал. Когда она хотела сдать серьги в один из антикварных магазинов. И серьги эти уникальные, старинные, с клеймом мастера, на аукционе их можно продать за приличные деньги.

Это какой-то кошмар на улице вязов. Потрошитель душ сейчас стоит передо мной. Нет ничего святого в этом человеке.

- Она меня умоляла на коленях, - его тон становится высокомерным, наглым, чрезмерно уверенным. Он приподнимает подбородок, продолжает смотреть с высока. - Говорила, что согласна на все. Ведь у нее впереди целая жизнь. Концерты, выступления. Тюрьма не входит в ее планы. - Слушай, вы точно родные сестры? Такие разные. Что по темпераменту, что в постели.

- Не смей. Не смей так говорить о моей сестре, - хочу кричать, но понимаю, что мой голос переходит на хрип.

- Сережки в любой момент могут всплыть. Тем более дочь погибшей жаждет возмездия. Каждый день пороги кабинетов обивает. Убийцу матери ищет. Мне ничего не стоит заложить твою сестру. Потому что она мне больше не интересна.

- Ты сволочь. Тебе самому место в тюрьме.

- Ты же любишь свою сестричку? Добрую, милую…, - он продолжает усмехаться. – Любишь. Значит, приедешь ко мне в воскресенье.

“В воскресенье”, - его последняя фраза гулким эхом отдавалась в моей голове.

Он уходит. Резко, неожиданно, будто сказал все и ему совершенно нечего добавить. Разговор окончен. Точка. Я должна радоваться, а я напротив растерянно смотрю ему вслед и не знаю что делать, что сказать в ответ и как дальше с этим жить.

Домой я возвращаюсь полностью опустошенная. По мне словно проехался дорожный каток. Тело все ломит, сложно думать, что завтра тренировки, выступления, где должна улыбаться лучезарной улыбкой, когда в душе ещё кровоточит рваная рана, когда хочется реветь навзрыд.

Что я знаю о безысходности? Я ничего о ней не знаю…Однажды я слышала, что нет безвыходных ситуаций, есть только непринятые решения. Может и у меня так? Только какое решение принять я не знаю. Он загнал меня в тупик, поставил свои условия. А мое сердце взрывается криком от боли, отчаянья и печали, словно о несбыточной мечте, когда мои мысли снова заполняет Тамир.

Это единственное, что меня утешает, когда моя голова касается мягкой подушки, а за окном наступает ночь. Поджав под себя колени, я думаю, вспоминаю. Как он касался моей руки, заглядывал в глаза. Как же хочется чтобы он был просто рядом, а теперь… А что теперь? Мне даже стыдно к нему подойти.

Часть 15

Глава 15

Я впервые опаздываю на тренировку. Бегу против свистящего ветра, который нагло дует в лицо, развевая волосы, разгоняя хмурые тучи и, пытаюсь успеть на трамвай. Но двери со скрежетом закрылись передо мной, и железные колеса постукивая, медленно покатились по рельсам. Я постоянно смотрю на смарт-часы и не понимаю, как такое могло произойти? Опаздываю… Черт возьми я впервые опаздываю на тренировку!

Нет, в цирк нельзя просто так прийти-уйти. Есть четко установленное время для репетиций, для тренировок (два раза в неделю я хожу в тренажерный зал, хотя не люблю заниматься фитнесом), для отдыха и прочее. Я нарушаю режим. Подвожу не только себя ну всю нашу труппу.

Я всегда прихожу вовремя или на пять минут раньше. Перед каждым выступлением проверяю всю технику, хорошо ли закреплены тросы. Каждая тренировка для меня важна, как и важно каждое выступление, перед которым всегда волнуюсь, переживаю, целую серебряный крестик, который со мной с самого детства.

На самом деле я думала, что знаю о страхе все. Когда делаешь резкий обрыв с высоты двадцать пять метров или когда у меня были репетиции с лошадьми и ты на полном скаку ты выполняешь трюки. Но то, что сделал Артур – я никогда не испытывала такого страха. Он перевернул мою жизнь вверх дном, подвесил за ноги, как это делали в древние времена и это самая настоящая пытка. Потому что невозможно забыть, стереть и время тоже превратилось в жидкую субстанцию, похожую на густой, липкий клей.

Гарри встретил меня не слишком радостно. Он как обычно сидел в своем кожаной, удобном кресле и почесывал выпуклый лоб.

- Вид у тебя действительно неважнецкий, - он внимательно смотрит на меня, не поймет в чем дело. Я отвожу взгляд в сторону, будто я не понимаю о чем он говорит.

- Ты что с лестницы кубарем катилась? – хмурит свои черные, как смоль брови. Чего глаза такие опухшие? Всю ночь рыдала над своим гонораром? Конечно, с таким темпами мы тут все из-за тебя без зарплаты останемся! – последнюю фразу он сказал слишком грубо.

Я нанесла почти тонну макияжа, а он все равно заметил.

- И ты опоздала! - воскликнул и его широкие брови поползли куда-то вверх.

- Извините, это больше не повторится, - произношу все также с опущенной головой.

- Вот что мне твое не повторится?! Чтобы отработала мне за троих! Он ударил кулаком по столу и золотая статуэтка в виде Будды затряслась, подпрыгнула.

- Хорошо.

- Ты же понимаешь, что зрителю нужен праздник, - продолжил он более спокойным тоном. - Он заплатил деньги, купил билет, а то, что происходит у тебя – никому не интересно. Ты должна выступить на все триста и завоевать их сердца, - он повторяет это каждый раз, как какую–то мантру. А я сейчас смотрю на тебя и мне хочется искать тебе замену.

- Обещаю, это больше не повторится.

Произношу эти слова и казалось, что лгу самой себе.

Но когда хватаюсь руками и ногами за канат – замираю. Не могу подтянуться ни одного раза. Все мышцы тела, будто не слушались меня, а по щекам покатились теплые слезы.

Сегодня была худшая тренировка в моей жизни, в этот раз мне казалось я насилую саму себя. Однажды мне пришлось выступать со серьезной травмой плеча, но в этот раз было все гораздо больнее.

И вечером, когда жаркий день подходил к концу, выхожу на улицу, вдыхаю душный воздух, вижу меня ждет Тамир. Его машина снова припаркована рядом с зданием цирка.

- Ты меня избегаешь? – я слышу его бархатный голос и напряжение сегодняшнего, сложного дня спадает. Мне хочется обнять его за плечи. Прижаться к его груди… Да, мне точно станет легче. Даже не знаю почему, наверное потому что мне так важна его поддержка.

- Нет.

- Я отвезу тебя домой.

- Не стоит.

Он не реагирует на мои слова, продолжает стоять лицом к лицу, заложив руки в карманы брюк. Его бронзовая кожа поблескивает в лучах заходящего солнца. Как же он красив. Наверное, именно так выглядят боги Олимпа.

- Ты проведешь этот вечер со мной и точка.

Я не могу…И не хочу ему сопротивляться.

Часть 16

Глава 16

Когда мы гуляем по вечернему парку взявшись за руки, как старшеклассники или студенты первых курсов, я думаю о том, что мне бы хотелось переехать с Тамиром в другой город или в другую страну. Никогда не была за границей, но однажды Гарри как-то сказал, что я поеду со своим номером в Венецию. Я перечитывала много информации об этом городе, пересматривала фотографии в интернете и мне захотелось там побывать. До сих пор хочется…. Город мостов, город масок и карнавалов.

Мне хотелось покататься на лодках-гондолах, послушать песни гондольеров, увидеть дворец Дожей и яркие домики Бурано. Мне хотелось вдохнуть этот воздух пропитанный духом истории, венецианской лагуны.

Вот только согласилась бы Лика? Мне не хотелось ее оставлять ни при каких условиях, а я даже не знаю где она. Уверена, что Артур знает, но от одного воспоминания о нем к горлу подкатила тошнота.

- Почему мы пришли сюда?

Мы проходим мимо высокого колеса обозрения, которое светится яркими неоновыми огнями, слышится запах жареного мяса, скорей всего он доносится из небольшого фургончика, где парень в желтой кепке и такого же цвета фартуке продает бургеры, картошку фри и другой фаст фуд.

- Я вырос в курортном городе. У нас часто работали аттракционы, куда мы приходили с отцом. Он покупал мне самую большую сладкую вату и разноцветные воздушные шары, которые мы потом запускали в ночное, звездное небо. Он рассказывал мне о звездах и созвездиях.

Мне невольно вспоминаются мои родители. Мой отец вечно куда-то спешил. Он всегда делал все быстро и никогда не медлил с решениями. Но мы редко ходили в парк аттракционов, потому что родители много работали, много тренировались.

- Где твои родители?

- Возможно там, - он снова смотрит на небо.

Я тоже поднимаю голову. За зелеными макушками цветущих лип, виднеется черничное небо, усыпанное алмазной россыпью звезд. Казалось, что звезды были так близко к нам. Их можно зачерпнуть ладонью, как золотые блестки и высыпать над головой.

- Какая ночь…, - говорит он и останавливается.

А я ничего не могу ответить против его храбрости, напористости, от близкого присутствия. Что он здесь и сейчас, это так согревает душу.

Потом он поворачивается ко мне лицом, обхватывает мои плечи и преданно заглядывает глаза:

- Ты… Ты Алиса, не знаю почему, но ты напоминаешь мне о доме, о том самом незабываемом уютном времени, где был я и моя семья.

- Это хорошо?

- Это прекрасно.

Мы продолжаем стоять одни под открытым ночным небом, вблизи высоких деревьев, до нас доносится негромкая музыка.

Он склоняется, хочет коснуться моих губ, но я отстраняюсь.

- И долго ты будешь бегать от меня? – теперь я вижу при свете фонарей, как его загорелое лицо озаряет белоснежная улыбка.

- Нет, не долго.

Сама не понимаю почему, я бегу. Мне хорошо с ним. Вот так просто гулять по парку, разговаривать, смотреть в глаза. Останавливаться в тени и легко касаться его сильной руки. И это прикосновение мне кажется настолько приятным, почти интимным.

Я сильнее обхватила его ладони. И наши пальцы переплетаются. Прикрываю глаза и чувствую как мои дрожащие ресницы касаются скул.

Я никогда себя так хорошо не чувствовала. Никогда… Даже когда в зале, после моего выступления раздаются оглушающие аплодисменты и чувство эйфории переполняет меня.

- Хочешь, мы сбежим отсюда, хоть на край света? - он словно угадывает мои мысли.

«Хочу», - думаю, но никак не решаюсь сказать.

- Знаешь, я рада, что я сейчас здесь, с тобой. Для меня это время бесценно.

После этих слов он подхватывает меня на руки и страстно целует. Я не сопротивляюсь.

Он целует, целует меня… Целует в шею, я легко провожу рукой по его жестким волосам и запрокидываю голову.

Я скучаю… Я уже скучаю за ним, несмотря на то, что он сейчас рядом. Потому что знаю, что это вечер закончится, он уйдет, скроется на своем дорогом авто. А я хочу его видеть завтра и после завтра тоже. Я хочу видеть его каждый день.

А когда он расстегнул несколько верхних пуговиц моей блузки я снова резко отстранилась. Не знаю чего именно я боялась в этот момент. Фантомная боль, которая еще преследует меня или то, что Тамир сможет заметить синяки на моем теле.

- Отвези меня домой.

- Нет.

- У меня завтра репетиция, я обещала не опаздывать.

- Я не могу отвезти тебя домой, потому что это сильнее меня.

- Пусть это тогда сделает твой водитель.

Он закрыл глаза и сжал сильнее мою ладонь в своей руке.

- Я сама к тебе приду. Сама… Обещаю.

И снова дома, снова тишина. Расстилаю постель, надеваю любимую пижаму, закрываю окно. Ложусь в кровать, долго ворочаюсь, не могу заснуть, поэтому просто лежу, подложив руки за голову и слушаю, как тикают стрелки настенных часов.

Тамир… Как же много мне хочется тебе сказать и как же мало я тебе сказала.

Часть 17

Глава 17

- Лика…, - тихо произношу. - Ты вернулась? – мне казалось, что слезы вот-вот хлынут из глаз.

Она растерянно стоит напротив меня в своем любимом темно-синем спортивном костюме и быстро хлопает густыми ресницами.

- Ты была у него? – решаюсь спросить.

- Нет, - она снимает рюкзак с плеч и бросает его на светлый пол. – Прости, не хотелось говорить, что я уехала, потому что для тебя так важно.

- Что важно? – не понимаю. Она не говорит прямо. Для меня важна она. Моя единственная и дорогая сестра. Все остальное пыль. Черная пыль, разбитых дорог.

- Я выступала с шоу программой в другом городе, точнее в другой стране, - как-то неуверенно произносит и опускает голову. Ее рыжие локоны падают ей на лицо.

- Почему ты не сказала?

- Потому что я знаю, что ты должна была поехать выступать за границей, но для этого не было средств.

- Глупенькая, - выдыхаю. - Я так рада! Так рада, что ты будешь выступать. Но я волновалась за тебя, нужно было сказать.

- Просто все упиралось в эти чертовы деньги. Но знаешь, как удивился Гарри, когда я кинула ему их в лицо.

Подхожу к ней и обнимаю за плечи. Она моя родная сестра и я так рада, что она вернулась.

Я пела ей песни в детстве, заплетала косички, учила зашнуровывать шнурки. Мы вместе ходили на речку, собирали землянику, гуляли босиком под прохладным, проливным дождем.

- Я люблю Артура. Я хочу уйти к нему, - тихо произносит она.

Острый ком подкатывает к горлу. В какой-то момент теряю дар речи, мне сложно произнести хотя бы слово. Хотя бы одно маленькое слово из трех букв: «нет». Категоричное, отрицательное нет.

Мне не хочется верить ее словам. Душу раздирает на части. Я не произношу ни слова. Как же сильно я хочу, чтобы она ошибалась. Может это просто влюбленность, симпатия, все что угодно... Ведь так бывает, когда не знаешь, что за чувство живет в твоем сердце.

Слезы все катятся, катятся, ощущаю из соленый вкус на губах.

Снова вспоминаю его грязные руки, как он лихорадочно прикасался ко мне и я парализованная страхом, в полной истерике пыталась сопротивляться ему. Он бил меня по щекам, отпуская звонкие пощёчины и выкрикивая «Успокойся дура!».

- Ты плачешь? Почему ты плачешь?

- Так от радости. Я бы очень хотела увидеть, как ты выступаешь, - быстро меняю тему. Думать об этом невозможно.

- Сестренка! Это так круто! Она крепче обнимает меня за плечи. – Это счастье, это радость, это полет. Это незабываемый полет, незабываемый город и оглушающие аплодисменты, их шум до сих пор стоит у меня в ушах.

- Ты его и правда любишь?

- Да. Очень сильно люблю. Хочу быть с ним. Так сильно хочу быть с ним!

Прикрываю глаза. Словно падаю вниз спиной в бездонную пропасть. И это такой стремительный полет, все замерло и воздух в легких остановился, лишь только ветер подхватывает меня. Любить? Разве его можно любить? Этого человека невозможно даже ненавидеть, потому что это тоже чувство – ненависть.

Она с восторгом рассказывает, какой он замечательный. Как они ходили в кино, как он кормил с рук ее клубникой и нежно целовал в висок.

- У тебя синяк, - она улыбается, указывая пальцем на мою щеку.

- Ах, да упала.

- На тренировке?

- Нет, с лестницы, подвернула ногу.

- Тебе надо в больницу.

- Нет. Уже не надо.

А потом действительность медленно доходит до меня:

- Где ты нашла деньги? – я знаю, что поездки за границу не финансируют. Я также знаю, что эта поездка стоит недешево и таких денег у нее нет. Мои последние гонорары пошли на оплату ее обучения.

- Ах, не важно, - отмахивается. – Давай я тебе лучше фотки покажу? Ах! Это были незабываемые выходные, - мечтательно произносит она.

- Скажи, где ты взяла деньги? – теперь мне хотелось трясти ее за плечи. Мне сложно вспоминать, то что сказал мне Артур, но его слова сами всплывают в голове.

Она не говорит. Отмахивается, молчит, пытаясь скрыть правду.

И сейчас я понимаю, что мы обманываем друг друга. У нас появилась та самая правда, которую так сложно сказать, сложно выразить и понять.

- Это не важно.

- Скажи, где?

Она отстраняется, поднимает рюкзак с пола, снова подходит к двери.

- Я думала ты меня поймешь, порадуешься за меня. Я хочу, чтобы мы в следующий раз поехали вместе и выступали тоже вместе! А ты… - рывком вылетает из квартиры, я бегу вслед за ней.

- Лик! Постой! Не уходи…

Она останавливается на лестничном проеме. Смотрит снизу вверх. Я облокачиваюсь на перила и всматриваюсь в ее миловидное лицо, которое едва заметно при тусклом свете лампы. В такие моменты, она так похожа на отца. Его строгие черты отчетливо проглядывались, когда она злится, нервничает или сосредоточенно смотрит на меня. У нее его профиль и характер тоже. Твердый, закаленный, как сталь.

Часть 18

Глава 18

Тамир

Я видел ее каждый день. Приходил на тренировки, обедал с ней, гулял по набережной. И она только хорошеет, расцветает день ото дня. В ней было что-то особенное… Что-то такое, что невозможно передать словами.

Она приехала ко мне в пятницу тринадцатого. Лил сильный дождь, рокотал гром, небо нависло свинцовыми тучами, а я обнимал ее мокрое тело и слышал, как она прерывисто дышит. Она горячая, гибкая, робкая и застенчивая одновременно.

Один из моих замом устраивал прием (в честь даже не знаю чего), но я знал, что придет она. Ей и Гарри были высланы приглашения, я ждал ее. Нет, была мысль, что она не согласится, но Гарри, он взял инициативу на себя.

Живо играла музыка. Женщины, мужчины кружили в просторном зале, держа в руках бокалы, которые подносили им молодые официанты на серебряных подносах. Но Алиса выделялась из всей этой скучной толпы.

Она в сиреневом обтягивающем платье, постоянно оглядывается по сторонам, будто ищет глазами только меня. Я подошел незаметно, ощутил запах ее кожи и тихо шепнул:

- Давай сбежим.

Она оборачивается. Я легко обхватываю ее талию, смотрю в ее удивительные глаза. Глаза наполненные жизнью, особым смыслом. Именно в ее глазах я вижу, как отражается моя дальнейшая судьба.

Как же хочется кружить ее в танце. Кружить, пока она не свалится с ног, пока не скажет: “хватит” и полностью не выбьется из сил.

- Куда? – так же тихо произносит она.

- С тобой хоть на край света.

- Я согласна, - она сильнее обхватывает мою руку, и мы вместе идем в сторону выхода.

Она первая переступила порог моего дома. Огляделась, улыбнулась, попросила расстегнуть ей платье.

Я медленно… Медленно исполнил ее просьбу. Платье упало на пол, чулки скатились вниз по ее стройным ногам, я поцеловал ее в шею, а потом подхватил на руки и понес на кровать по длинной, мраморной лестнице.

- Выключи свет, пожалуйста.

- Что? - хочу видеть каждый сантиметр ее тела, хочу ее всю без остатка, а она говорит, чтобы я выключил свет.

- Выключи, прошу тебя.

Я щелкнул выключателем и приблизился к ней вплотную. Она долго водила своими гладкими пальцами по моему рельефному телу, словно вырисовывает какие-то незамысловатые узоры.

Этой ночью она остается у меня. Засыпает на моей руке, я глажу ее по волосам и не понимаю, как такое может быть. Она растопила лед и украла мое сердце. Навсегда.

- Ты говорила, что я у тебя первый. Ты врала мне?

Она смущённо прикрывается простыней и отворачивается.

- Запомни детка, я ненавижу две вещи: ложь и предательство.

Кажется, она плачет. Откидываю назад ее шелковистые волосы, одним движением руки поворачиваю к себе, сильнее сжимая ее плечо. Да, по ее щекам текут слезы.

- Отпусти, пожалуйста, - говорит сквозь всхлипы.

Отпускаю, подхожу к окну, быстро натягиваю футболку и снова поворачиваюсь к ней лицом:

- Скажу, чтобы утром тебя отвезли обратно.

Выхожу из комнаты и понимаю, с какой же болью и тоской она смотрела на меня.