Нежнее, чем нужно

Нежнее, чем нужно

ГЛАВАI

Живоймир

Она проснулась, не зная — где.

Первым было ощущение тепла. Оно окутывало со всех сторон: под спиной, между пальцев, на внутренней стороне бёдер. Тепло не от воздуха, а от поверхности — будто она лежала не на полу.

Глаза она открыла не сразу. Сначала — почувствовала. Что-то мягкое двигалось под кожей. Не больно. Не страшно. Просто… странно. Будто под поверхностью тела кто-то рассыпал сотни тонких, дрожащих нитей.

Они шевелились. Медленно, осторожно. Особенно в области груди — там пульсация была ярче. Каждое прикосновение отзывалось лёгкой судорогой в дыхании. Это не приносило дискомфорт. Даже наоборот было слишком чувственно, чтобы игнорировать.

Когда она вдохнула глубже, почувствовала, что горло заполнено. Трубка — живая, мягкая — подавала внутрь густую тёплую жидкость. Она глотала автоматически, не задумываясь. Каждая порция растекалась по телу жаром.

Но вдруг что-то изменилось. Трубка чуть дёрнулась — и начала выходить. Медленно, скользко, с лёгким хлюпом. Она ощутила, как слизь изнутри обволакивает горло, оставляя вязкий след. Кончик трубки щёлкнул по губам, и выскользнул наружу, прежде чем сорваться и упасть. Поток густой слизи стекал по подбородку, по шее и груди. Она вздрогнула. Не от боли, а от ощущения чужого прикосновения.

Под лопатками что-то шевельнулось. Поверхность, на которой она лежала, отреагировала: приподняла таз, чуть согнула ноги в коленях. Мир под ней словно слушал её тело. Она приоткрыла глаза.

Потолка не было. Над ней тянулась полупрозрачная ткань, как натянутое крыло летучей мыши. Вены, прожилки, медленные пульсации. Свет резал глаз, но казался слишком близким. Слишком приятным.

Влажная оболочка поднялась от пола и начала скользить по её ногам. Медленно, как жидкий шёлк. Она даже не сразу поняла, что это не воздух касается кожи, а что-то более настоящее.

Белое белье, намокло почти сразу. Ткань прилипла к телу, подчеркивая формы. Не защищая, а выставляя на показ. Она не чувствовала себя голой. Она чувствовала себя открытой и хрупкой.

Жилы под кожей продолжали движение. Они будто тянулись друг к другу, плелись, соединялись — и каждый раз её тело отдавалось в лёгкий, волнующий трепет. Это не было больно.

Всё внутри оставалось тёплым, плавным, дышащим. Но в голове… что-то треснуло.

Чувства не исчезли — наоборот, стали ярче. Но теперь в них смешались мысли и обрывки чего-то забытого.

Сначала запахи. Пыль. Бетон. Мокрый асфальт. Затем — ветер. Солнечный свет. Гул города.

Мир. Настоящий. Грубый. Жестокий.

Она стоит на остановке. Сжимает в руке бумажный стакан с дешёвым кофе. Пальто узкое в плечах и животе. Очередной день в толпе — косые взгляды. Чувство стыда.

Внезапно — шум колёс по кафелю. Холодный свет над головой. Кто-то толкает каталку по больничному коридору. Лампы бегут, будто фонари в окне поезда. Тело не двигается.

Она выдохнула. Тихо. Как после падения с высоты.

Мир, что ещё минуту назад казался безопасным, стал ощутимо чужим.

И прежде чем она успела обдумать, инстинкт заставил её — схватить себя за грудь. Ладони вдавились в плоть. Мгновенно. И она почувствовала шевеление под кожей.

Тонкое, в ответ на прикосновение, будто кто-то двигался внутри — не больно, не агрессивно… но ощутимо.

Она отдёрнула руки, как от горячего бокала.

Грудь дрожала, но не от дыхания. От того, что происходило внутри ее тела.

И тут же — нахлынуло новое воспоминание. Не из прошлого. Из того, что было до того, как она вспомнила.

Как легко тело откликалось. Как каждое движение под кожей казалось волной удовольствия. Как её дыхание сбивалось от собственного возбуждения.

Она это чувствовала. Словно заново. И сейчас, осознав, насколько ей это нравилось, она содрогнулась от отвращения.

— Нет-нет-нет…

В груди всё сжалось. Мышцы свело.

Не от боли. От того, что в ней всё ещё жило это ощущение.

И теперь оно казалось омерзительным. Грязным.

Эмоции, которые она даже не выбирала, её тело слишком хорошо запомнило. И сейчас оно хотело продолжения.

Она зажмурилась, качнулась вперёд, как будто могла стряхнуть с себя все.

Ощущение отвращения только успело вспыхнуть, как тело ответило вопреки.

Под кожей что-то дрогнуло. Прожилки, что мягко пульсировали, вдруг отпрянули. Они вытягивались, медленно, с холодным шорохом покидая её тело, оставляя за собой лёгкое покалывание.

Она застыла, глядя, как они исчезают — из-под груди, живота, внутренней стороны бёдер. С каждой ускользающей линией по коже прокатывалась волна.

И то, что она почувствовала — заставило её ужаснуться. Волна жара. Яркое, едкое возбуждение, слишком отчетливое.

Пока прожилки выходили, всё внутри будто расплывалось. И ей было трудно дышать, но не от ужаса...

И только тогда, когда взгляд скользнул вниз, она по-настоящему увидела себя.

Всё было другим. Не тем неловким телом, к которому она привыкла — с полнотой, тяжёлой походкой, короткой шеей. Нет. Здесь всё выглядело иначе — будто её переписали. Слишком совершенной.

И это зрелище — её собственное тело — снова заставило дрогнуть.

— Нет… — вырвалось из её груди, почти со стоном.

Она закрыла глаза. Прогнала мысли насильно, и выдохнула сквозь зубы.

Пол под ногами дрогнул. Слизистая оболочка, в которой она лежала, начала расступаться, будто растворяясь. Поверхность, что держала её, мягко втянулась вглубь.