Нежные руки

Знакомство

Это случилось вечером. Ей было шесть или семь — чтоб она еще помнила, сколько точно, быть может, что и восемь. Как и всегда, Шакси весь день провела на улице. Просила милостыню, собирала еду с тех, кто готов был поделиться, слушала разговоры. Запоминала. Ничто не предвещало беды, обычный день, не лучше и не хуже иных.

Но когда она вернулась в ветхую, деревянную лачугу, что заменяла им с дядей дом, то обнаружила, что теперь здесь живут совсем другие люди. Шакси попыталась подойти к дородной полной человечке, что вместе со своим выводком заняла лачугу, и, хотя бы спросить, куда подевался дядя, как та заголосила во всю мощь луженой глотки:

— Пошло вон, демонское отродье! Вон, пока мы тебя не зарубили!

— Но это мой… — начала было Шакси, но ей никто не дал договорить. В ее жилах текла демоническая кровь, и ее красная кожа, и изящные маленькие рожки часто кому-то не нравились, но предметами в нее еще не швырялись. Особенно тяжелыми. Еле увернувшись от кочерги, которой дядя еще вчера ворочал дрова в простенькой печке, она выбежала наружу. К ее удивлению, слёз не было. И даже страха.

Лишь недоумение. Куда Эдгар мог подеваться?! Он, конечно, был старым пьяницей, но какая-то тетка вряд ли смогла бы выгнать его из дому. Значит, он зачем-то ушел? Или что?

Ответ на свой вопрос Шакси получила быстрее, чем ей бы того хотелось, и совсем не тот, который могла бы ожидать. Зябко кутаясь в некрасивые лохмотья, что заменяли ей одежду, она побрела, куда глаза глядят, недоуменно оглядываясь по сторонам. Хотелось спросить хоть кого-нибудь, куда же подевался дядя, но она знала, что старого пьянчугу никто не любит. Он потому и отправлял «на промысел» ее, а не шел сам. По крайней мере, он так говорил, а Шакси предпочитала верить.

Бредя по трущобам Эмберлайта, она, сама не заметив, как, пришла на свалку всякого барахла за городом, куда бедняки сбрасывали то, что совсем уж испортилось. Важные шишки, что им руководили, вяло пытались с этим бороться, однако свалка неизменно появлялась на том же самом месте, стоило только ее расчистить. Шакси иногда искала там полезные сломанные вещи, с починкой которых не стали возиться. А в этот раз ей в глаза бросилось тело, небрежно сваленное прямо поверх кучи хлама. Она и раньше слышала, что здесь находили трупы, и один, изрядно изъеденный зверьем, даже видела. Но сейчас она не могла поверить своим глазам.

Шакси замерла, прикрыв рот рукой, и крепко зажмурилась. Затем робко открыла один глаз, очень медленно, надеясь, что ей показалось. Труп не исчезал. Открыв глаза полностью, она подошла ближе. Тело лежало лицом вниз, и у Шакси оставалась надежда, что это ей привиделось от страха, и на этом трупе просто похожая одежда. Очень медленно, шажок за шажком, девочка забралась на вершину кучи обломков различного хлама, и попыталась перевернуть тело, подперев его под бок. Труп оказался очень тяжелым, и просто-напросто скатился с кучи вниз.

Теперь безжизненные глаза дяди Эдгара невидящим взглядом смотрели в небо. Труп был исполосован чем-то острым, весь в крови. Мухи, которых она согнала, потревожив тело, с жужжанием летели обратно. Шакси громко взвизгнула, начала быстро вытирать руки о собственные лохмотья, и, громко крича и зажмурившись, побежала прочь от страшной свалки.

Она никогда не думала, что дядя может стать одним из трупов здесь, а это случилось. Теперь девочка просто не знала, что делать. Охваченная паникой, она бежала, не разбирая дороги и громко кричала. Она не замечала, что задевает других жителей Эмберлайта, не слышала требований умолкнуть, и даже того, что периодически обо что-то ударяется, не чувствовала и не осознавала.

Маленькая девочка осталась совсем одна, и в ее мире не было решения, как теперь выжить, и что делать. Однако, продолжая бежать, в конце концов Шакси столкнулась с другой девочкой, врезавшись прямо в нее. От неожиданности, она даже перестала то и дело вскрикивать.

— Прости, прости пожалуйста, я не хотела, — пробормотала Шакси себе под нос. Боли от падения она не чувствовала, и сразу подскочила, пытаясь отряхнуть ту, в кого врезалась. И только после этого посмотрела на нее. У девочки были густые светлые локоны, большие голубые глаза, а розовая кожа как будто бы немного светилась. Пухлые губы и ямочки на щеках придавали ей странное сходство с совсем маленьким ребенком. Только вот ее голубое платьице тоже было похоже на лохмотья, а когда-то блестящие золотистые туфельки были заляпаны грязью и даже, как будто, копотью. Девочка явно была старше Шакси, и выражение на лице совершенно не подходило ему. Тонко поджав губы, она проговорила:

— Еще бы ты хотела. Что у тебя случилось, что ты бежишь, орешь, и в людей врезаешься?!

Открыв было рот, чтобы огрызнуться, вместо этого Шакси честно ответила, сама и не зная, почему:

— Дядю убил кто-то и меня из дому тетка жирная выгнала. А я труп видела. Жуткий. И мухи над ним… жжжж… — закончила она очень тихо, срывающимся голосом. Из глаз потекли слёзы, оставляя дорожки на грязных щеках. Мелко дрожа, Шакси вдруг просто села прямо на камни мостовой. Вокруг было довольно заснежено, и пальцы девочки немели даже несмотря на ее горячую кровь, но Шакси этого, как будто не замечала, как и стремительно леденеющие мокрые щеки.

Вторая девочка сначала приоткрыла рот, и некоторое время молчала. Затем, словно решив для себя что-то, подошла к Шакси, схватила ее за руку, вынуждая встать с мостовой, и с деловитым видом проговорила:

— Так. Я — Аманда. У меня все тоже успели отойти в мир иной. Но из дома никто не гонит — некому. Так себе дом, ветхая крыша и стены, но тебе и такой пойдет сейчас. Ты идешь со мной!

Хотя обычно Шакси не лезла за словом в карман, и всегда могла что-то возразить, но в этот раз она покорно пошла за Амандой, когда та потянула ее за руку, словно ослика за веревочку. Пока они шли, Аманда постоянно что-то говорила, не замолкая ни на минуту. Шакси почти не слышала ее, и лишь вяло соглашалась. Иногда до нее, словно сквозь пелену прямо в разуме, долетали отдельные фразы:

Магия льда

Платье и в самом деле оказалось замечательным. Нежно-сиреневым, с изящным узором голубого цвета поверху. Оно так понравилось Шакси, что, стоило той чуть-чуть подрасти, как она аккуратно перешивала его, чтобы продолжать носить. Первое время получалось совсем некрасиво. Но Шакс умела договориться с теми, кто не боялся демонской крови, и одна из швей научила ее, как делать это правильно, и даже дала небольшой запас ткани и ниток. Взгляд у портнихи был исключительно сочувственный, но Шакси не стала вспоминать про гордость. Главное, чтобы у нее было платье! Красивое, легкое, и подаренное подругой. Это ли не счастье?

Вернувшись в тот день вместе с перешитым — аккуратно, а не как всегда — платьем, Шакси впервые со смерти дяди смеялась и улыбалась, а Аманда радовалась вместе с ней. И, по своему обыкновению, много говорила, не давая своей гостье вставить ни слова.

— Теперь ты будешь красивая, как я, а вместе мы будем две красивые, и нам обязательно улыбнется удача! Может, булочник отдаст неудачную партию булочек, а может у нас найдется родня, и заберет нас к себе! Ну или у меня найдется, а я их уговорю, и они тебя тоже возьмут. Как думаешь, а? Мама говорила, что удача улыбается красивым. А мы же самые лучшие, правда?

Шакси на это только улыбалась. Ей казалось, что Аманда слишком много значения придает внешности, но это было даже мило. Да и она правда была хорошенькая. Того же самого о себе Шакси сказать не могла, но и уродливой себя не считала. Она просто не думала, что красота — это хоть сколько-нибудь важный критерий оценки разумного существа. Аманда нравилась ей тем, что была доброй и отзывчивой. И когда мечтательно улыбалась, у нее появлялись милые ямочки на щеках, а сама она как будто светилась.

Из знакомых Шакси, никто не умел так искренне и задорно улыбаться. Она даже решила обязательно этому научиться, пока Аманда щебетала о том, как красота обязательно принесет им славу, богатство, удачу, и большие-большие дома.

— Ну что ты молчишь, я же права! — наконец, потребовала ответа Аманда.

— Конечно, права, — не стала спорить Шакси. — Сама же говорила, что ты всегда права. Но нам надо что-то кушать, так что я пойду и правда к булочнику. Поднос, не поднос, а пару подгоревших булочек он мне точно отдаст!

— Опять горелое, — вздохнула Аманда. — Хочу самые лучшие булочки! — она топнула ножкой прямо по деревянному полу, и тот противно скрипнул.

— Я тоже много чего хочу, — отозвалась Шакс спокойно. — Но денег у нас нет, даже самой завалящей медной монетки. Так что придется обойтись горелыми.

Аманда надулась, как совсем маленький ребенок, и отвернулась от нее. Постояв так несколько минут, золотоволосая девочка сердито утопала на второй этаж. Шакси только вздохнула. На самом деле это она была младше, на целых три года, но иногда ей казалось, что маленький ребенок — это Аманда, а она, Шакси, ее строгая мама. Или старшая сестра. Но ей нравилась идея быть для Аманды кем-то, так что она не обижалась.

И, конечно, сама отправилась к булочнику. А когда тот сказал, что у него ничего в этот раз нет — к бакалейщику. И даже к портнихе заглянула! Та иногда отдавала пироги, которые не хотели есть ее привередливые дети. Но в этот раз ни у кого не нашлось, чем поделиться. От расстройства, Шакси погналась за жирным голубем, который клевал засохший хлеб возле свалки.

И очень сильно захотела его поймать. Оружия у нее, конечно, никакого не было, но в мечтах она ловила противную толстую птицу руками, а та никак не могла улететь от Быстроногой Шакси, потому что Шакс была стремительнее ветра! Но, конечно, только в воображении. На самом деле она лишь спугнула голубя, и тот взлетел над ее головой. Шакси даже расплакалась, злобно посмотрела на птицу, и махнула в ее сторону рукой, словно пытаясь схватить в воздухе. В пальцах покалывало, губы слегка дрожали, и Шакси очень хотелось уничтожить птицу прямо сейчас, хоть как-нибудь!

И к удивлению девочки, из ее руки выстрелил ледяной луч. И голубь в самом деле упал на мостовую подкошенной ледышкой.

«Магия!» — поняла Шакси. — «Я могу колдовать!»

Только как бы эту силу теперь запустить еще раз? Если бы она могла охотиться на городских птиц, то они бы никогда не голодали! Да, они конечно не очень вкусные, да и перья ощипать надо, но это ничего, главное, что они есть, и их можно зажарить и съесть. А если она и огонь призвать сможет? Это же… это же можно целый пир устроить!

Она попыталась вновь призвать это покалывание, но ничего не произошло. И как она ни злилась на собственную руку, а та больше никак не проявляла чудесной способности. И если бы не ледышка, которой стал голубь, Шакси и вовсе решила бы, что ей показалось. Но голубь был. И его можно было принести к Аманде. Шакси вздохнула, схватила уже несколько подтаявшую птицу, и понесла ее в лачугу.

Как и всегда, Аманда встретила ее, широко улыбаясь и слегка приплясывая.

— Ну что, как там твоя охота за булочками? — весело спросила она.

— А знаешь, ты права, мне повезло, — ответила Шакси честно. — Я не смогла выпросить булочку, но зато подстрелила голубя. Магией! Я не знала, что так могу, а я могу. Только оно не получается больше. Но голубь — вот. Подтаял уже.

Аманда поморщилась.

— Лучше бы это были булочки. Помойную птицу есть…

— Ну не хочешь, я сама съем, — почти обиделась Шакси.

— Ладно-ладно, давай сюда свою птицу, ощипаю! — тут же пошла на попятный Аманда. — Но согласись, хотелось бы чего-то другого, да?

— Хотелось бы, — не стала спорить Шакс. — Но что есть, то и съедим.

Аманда кивнула, забрала птицу и деловито пошла в тот закуток, что изображал у них кухню. Отгороженный с двух сторон кривыми досками столик, на котором они обычно хранили добытую еду, был огорчительно пуст, так что кроме голубя есть и вправду было нечего. Но этим вечером у девочек была похлебка из голубятины. И всё время, пока Шакс ела, Аманда бросала осторожные взгляды на ее руки, думая о чем-то своем.