Нежный возраст

1. Кольцо раздора

Кирилл швырнул на кровать упаковку с белой рубахой, достал школьный пиджак и поелозил пальцем по шипам на любимом бомбере. Надел бы его, но в привычные рамки прилежного ученика и благодарного сына такая вещь не вписывалась.

Летом он познакомился с прикольными ребятами. На одной из страниц соцсети обсуждали виды вампиров в мире «Ведьмака». До ночи разбирали повадки, привычки, а потом желающих пригласили в готик-чат. Кирилл добавился. И понеслось. Обсуждали в основном музыку, фильмы, атрибутику и направления готической субкультуры. Через месяц общения Кирилл не только подсел на новую музыку, но и решился примерить на себя образ гота. В топе его плейлиста появились Bauhaus, The Sisters of Mercy и другие готик-роковые, пост-панковые бэнды. Меломаном он никогда не был и треки обычно добавлял рандомно. Теперь выбирал осознанно. Наслаждался вокалом Эндрю Элдрича, Питера Мерфи, но чаще слушал Джонни Индовина из особо полюбившейся рок-группы Human Drama. Может потому Кирилл и залип на их музыке, что в семье его тоже разыгралась драма.

Началось все с жаркого спора о септуме. В чате ребята зарубились на теме стерильности и боли во время процедуры. Одни хвастались, что дело плевое и легко справиться самостоятельно, другие утверждали, что надо идти в специальные салоны. Девчонка под ником Гри написала, что в обморок грохнулась от боли, когда подруга ей прокол делала. Приврала, скорее всего. Кириллу по теме сказать было нечего, дырявить нос не собирался, но ухо — другое дело.

— Я решил ухо проколоть, — сказал он маме, надеясь получить поддержку до разговора с отцом.

— Зачем? — мама обернулась и слегка улыбнулась. — Чтобы крутым казаться?

— Просто нравится, как это выглядит. Неужели большая проблема? Буду носить крошечный гвоздик.

— А есть будешь? — спросила мама.

Она распахнула холодильник и выставила на стол тарелку с мясной нарезкой. Означало это примерно следующее — «говорить не о чем».

— Сама же недавно утверждала, что я достаточно взрослый, — не сдавался Кирилл. — Вечно вы с папой в своих интересах все выкручиваете.

Мама поставила перед ним чашку с чаем и открыла банку с засахаренным лимоном. Кирилл не удержался, подцепил пальцем ароматную дольку и положил в рот.

— Ложку возьми, — загремела посудой мама, изображая суперзанятость.

Она всегда так делала, если тема разговора ей не нравилась — пряталась на кухне. От кисло-сладкого у Кирилла разочарованно вытянулись губы, и лицо словно ощетинилось в защитной гримасе.

— Девочкам чуть ли не с рождения уши прокалывают, а пятнадцатилетние парни еще малы? Мам, ну что за несправедливость? — перекрикивая бряцание ложек и звон намытых стаканов, вспылил Кирилл.

Мама оставила в покое посуду, присела рядом и поставила перед ним чашку. Кирилл упрямо мотнул головой и, вместо предложенного чая, запихнул в рот бутерброд. Целиком. Мама вздохнула, снова подвинула чашку и сказала:

— Сам знаешь, кем папа считает ребят с проколотыми ушами. Твой маленький гвоздик станет большой проблемой. И это, пожалуйста, сотри, — она коснулась руки Кирилла, заметив, что ногти на мизинце и безымянном закрашены черным маркером.

Кирилл опять скривился, убрал руку со стола, с трудом дожевал бутер, собираясь ответить, что родители его достали своими «так надо» и «так не надо», что другим ребятам под кожу никто не лезет… но передумал. Потому что мама, в общем-то, была за него, и несправедливо предъявлять ей претензии. По-честному высказать все желательно отцу, только с ним Кирилл открыто конфликтовать не хотел. Отец в последние годы активно двигался по карьерной лестнице, и это жутко сказалось на его нервах. Общительный, улыбчивый, щедрый раньше, он стал похож на неудачную версию Робокопа, заточенного на работу киборга, у которого было три правила: его слово — закон, его слово — закон и… его слово — закон. Кратковременные приступы прежней человечности случались и давали надежду, что достучаться до отца можно. Главное, правильно выбрать время, прочувствовать удобный момент.

Отец в тот день вернулся с улыбкой и огромным букетом для мамы. Предложил Кириллу партию в шахматы после ужина и объявил, что в ближайшие выходные они идут на баскетбол поболеть за местную команду в игре с московским «Динамо». Кирилл, воодушевленный настроением отца, рассказал, что дочитал «Повелителя мух» и хотел бы вместе посмотреть фильм. Отец потрепал по плечу, соглашаясь, и сказал, что мир без правил и должного контроля превращается в хаос. Мама счастливо захлопала дверцами кухонных шкафов, холодильника и духовки. По дому потянулся аппетитный запах запеченной рыбы, которую отец обожал. Все, абсолютно все казалось Кириллу идеальным стечением обстоятельств, ему даже в шахматы захотелось сыграть. И не одну партию, а просидеть напротив отца до позднего вечера, как раньше, когда доска была их единственным полем боя. Местом, где их противостояние шло от спортивного азарта, а не от самоутверждения старшего над младшим. Убедив себя, что отец подхватил прежнее настроение и не слишком критично отнесется к крошечному гвоздику, он расслабленно ковырял сырно-майонезную корочку на рыбе.

— Мама говорит, что ты уши дырявить собираешься?

Кирилл отложил вилку и с досадой глянул на маму, которая раньше времени спалила их разговор отцу. Мама ободряюще хлопнула ресницами, вроде бы намекая, что поддержит. Но по кривой ухмылке отца было ясно — планы летят к чертям. Кирилл знал, что спорить бесполезно, но не удержался и спросил:

2. Девочка-припевочка

Катя разрешила себе понежиться несколько лишних минут. Утреннее солнце укутывало дремотным теплом. Казалось, вчерашнее лето продолжается, поэтому идти никуда не надо. Она сморщила нос и, сладко зевнув, перевернулась на живот. Школа не рухнет, если немного опоздать. Все равно скоро войдет мама, и начнется их игра в молчанку. Это была традиция — нет, ритуал — длившийся на протяжении тринадцати лет. Ладно, может и не тринадцати, но Катя все равно ждала. Лежала, прислушиваясь к передвижениям мамы по квартире: представляла, как она заваривает чай, добавляет две «с горочкой» ложки сахара, красиво раскладывает на тарелке кусочки сыра и нарезает батон. «Может в этом году будет что-нибудь необычное», — Катя нырнула под одеяло и замерла, услышав шаги совсем близко к ее комнате.

Дверь тихонько скрипнула. Мама вошла. Катя притворилась спящей. Застывшая во времени тишина начинала тяготить, не хватало терпения и воздуха. Катя осторожно вытянула руку, пальчиком приподняла край одеяла, но мамы не увидела.

— А-ай! — взвизгнула Катя и подскочила, скинув одеяло на пол. Щекотку терпела везде, кроме ступней. — Так нечестно.

— Вставай, неженка. Сегодня победа за мной, переиграла я тебя, — мама пригладила разметавшиеся по Катиным плечам волосы.

— Запрещенные приемчики не делают тебя победителем.

— Любые средства хороши, если выиграть хочется, — чмокнула в макушку мама. — Завтрак на столе. Поторопись. Кстати, у меня выходной, можем вместе на линейку пойти.

— Ни за что! Даже не думай, — побежала следом Катя. — Меня засмеют.

— Да шучу я. Тогда после школы в кино?

Катя обхватила маму за талию и, приподнявшись на цыпочки, потерлась носом о ее теплую щеку:

— Мы с Наташей целое лето не виделись. Давай в другой раз сходим, ладно?

— Ладно, предательница. Гуляй со своей Наташей. Потом приходите к нам. Приготовлю что-нибудь вкусненькое для вас.

— Роллов накрутишь? Можно с копченой курочкой. Ну, пожалуйста, пожалуйста, любимая мамочка.

— Вот хитрюга. Разве можно тебе отказать.

После завтрака Катя надела новую блузку, которую с мамой недавно купили. Воланы в два ряда на груди, по ее мнению, смотрелись мило, но Кате они приглянулись по другой причине. Юбку тоже объемную выбрала и, получив мамино одобрение, вышла из дома.

Необходимость идти в школу не радовала, но для разнообразия можно потерпеть. По Натке соскучилась, и одноклассников будет прикольно увидеть. Летом осталась без компании: единственная подруга была сослана к бабушке в деревню еще в июне, а Катя к своей ехать отказалась — дружить там не с кем, и интернет еле живой. Поэтому каникулы провела за чтением, просмотром дорам и пролистыванием новостей о кей-поп айдолах. У Натки в деревне жизнь кипела, поэтому созванивались редко. Мама работала с утра до вечера. По выходным, правда, выбирались вместе прогуляться по магазинам или в кафе, чтобы полакомиться вкусняшками. Один раз дядя Коля возил их позагорать на озеро, и то погода испортилась. Короче, не каникулы, а пятьдесят оттенков… одиночества. На фильм про оттенки уговорила Наташка. Позвонила и похвасталась:

— В деревне его все смотрели. Не будь занудой, Катюха. Мы уже не дети, чтобы только в мимишных дорамах зависать.

Катя смотрела, пока мамы не было дома, и краснела от смущения. Для себя поняла три вещи: стыдно, странно, и у хороших девушек легко сносит крышу от плохих парней. Но ей это не грозило, потому что мальчики нравились тихие и надежные, как Вася Егоров. Она немного позавидовала, когда в прошлом году он признался Наташе в любви. Слушала откровения подруги о том, как Вася встретил, проводил, какие комплименты сделал. Иногда Натка давала почитать его сообщения с сердечками, и Катя удивлялась, что Егоров на такое способен. Она представила себя на месте Натки и тут же смутилась, передернула плечами, отталкивая мысли о чужом парне. Ради прикола вспомнила мальчишек из класса, но ни от кого из них сердце не екало. А ей и не надо. Все равно обожаемый, неподражаемый Чон Чонгук — ее ненаглядный биас и золотой макнешечка Бантанов — лучше всех парней на свете. Наташа страсть к талантливым красавцам из группы BTS разделяла и фанатела по «секси очаровашке» Ви: сны о нем видела и каждый день признания в вечной любви писала в дневнике. Потом, потусив с Егоровым, заявила, что реальный парень в сто раз лучше. Даже советовала присмотреться к Гусеву. Паша, громогласный возмутитель учительского спокойствия, любитель дурацких шуточек, Катю пугал и вечно до нее докапывался. По версии Натки он таким дебильным способом намекал на некие чувства. Увлеченная мыслями о мальчиках — реальных и недосягаемых, — она дошла до школы и остановилась около ворот.

На территории небольшого внутреннего двора все шумели и толкались. Первоклашки, нарядные и взволнованные, с любопытством глазели по сторонам. Им не терпелось стать школьниками, но отходить далеко от родителей пока не решались. Ребята постарше кучковались, оживленно болтая. Некоторые мрачно озирались, будто обреченные на следующий круг ада. Катя не разделяла ни радости первых, ни трагедии вторых. Она просто надеялась, что этот учебный год пролетит так же быстро, как прошлый, что их с Наташей дружба не развалится из-за Егорова. Мимо гордой королевишной прошла Оля Маслова, позволяя отцу нести рюкзачок, а матери — букет. Катя удивленно посмотрела им вслед. Она второй год приходила в школу сама. Знала, что мама с удовольствием проводила бы, и Катя даже не против, но детский сад — штаны на лямках давно в прошлом. Классная все-таки у нее мама — понимающая, не напрягающая. Масловой, похоже, присутствие родителей не мешало, ее вообще мало что беспокоило, кроме оценок. Катя задержала взгляд на Олином отце и подумала, что Масловой повезло быть копией мамы. А Катя на свою маму внешне почти не похожа, значит вся в папу… жаль, что ни разу в жизни его не видела. Она отвернулась и достала телефон, чтобы проверить время. Наташка почему-то не отвечала на звонки. Конечно, посреди такого шума можно и не услышать, но договаривались ведь встретиться. Если часы не врут, то на пятнадцать минут опаздывает. После очередного неотвеченного звонка, Катя заметила Егорова и решила не ждать. «Где Егоров, там и Наташка. Сто процентов», — ухмыльнулась она и втиснулась в шумную толпу.

3. Мы маленькие дети, нам хочется гулять

Юлия Ивановна многозначительно закатила глаза, забирая из рук запыхавшейся Кати табличку.

— Думала, ты заблудилась в родной школе. Что с этими детьми творится? За лето совсем расслабились. Ульянов, почему там стоишь? Забыл, как одноклассники выглядят? — ворчала классрук, подняв руку с табличкой повыше. — Ребята, 7 «А», собираемся, строимся вдоль этой линии.

— Я здесь. Здесь, — радостно подпрыгивала на месте Наташа, размахивая руками. — Скорее, моя девочка, я скучала.

Катя улыбнулась и, нетерпеливо растолкав одноклассников, поспешила обнять подругу.

— Приветик, ты высоченная такая. Выросла или это новые шпильки?

— Видишь, — с интонацией училки ответила Наташка, критически посмотрев на Катины туфли, — поэтому тебе тоже нужны каблуки повыше. Иначе будем смотреться как мама с дочкой.

— Наташ, линейка начинается, — крикнул Вася и помахал. — Привет, Кать. Симпатично выглядишь.

— Ага, ты у нас красотка. Только малорослик, — процедила Наташка, почему-то недовольная. Она поджала губы, подхватила Катю под локоть и потянула подальше от Егорова.

— Поссорились что ли?

— Неа. Но ему некогда ко мне подойти, а я навязываться не собираюсь, — ответила Наташа. — Давай не будем о нем, я тебе такое расскажу…

Наташка болтала без остановки: рассказывала о деревенских дискотеках, жаловалась, что по пути в школу зацепилась каблуком за дурацкую решетку на тротуаре и чуть не свалилась, обещала какие-то подробности о взрослом парне, который ее на велике по деревне катал. Подругу словно прорвало, а Кате не до разговоров стало, потому что Наткины серьги со звездами на цепочках напомнили о недавнем столкновении на лестнице. Катя по привычке кивала, улыбалась, но слушать больше не могла. Она смотрела ряды старшеклассников, приподнималась на цыпочки, надеясь найти того парня.

— Катюха, видела новые фоточки Ви? Он такой лапочка. Смотри, сюда смотри, — зашептала в ухо Наташа.

Но даже признанный красавец Ви не выдерживал конкуренции на этот раз, Катю интересовал совсем другой — черноволосый, весь в шипах и цепях.

— Ну и ладно, — пихнула ее в бок Наташа и отвернулась.

Ссориться с подругой не хотелось, конечно, поэтому Катя виновато улыбнулась и обняла ее.

— Ну, покажи еще раз! Интересно же.

— Я значит распинаюсь, делюсь впечатлениями, а тебе пофигу — обиженно заворчала Наташа.

— Прости… подумаешь, отвлеклась на минуточку. Найти кое-кого хочу.

— Кого? Мне, например, кроме тебя никто не нужен сегодня, — Натка скосила взгляд на Васю, проверяя не слышит ли, но он разговаривал с ребятами.

— Кстати, у меня блузка новая, а ты не заметила, — сказала Катя, меняя тему разговора.

— Заметила конечно.

Разговор с обновок плавно перетек в обсуждение внешнего вида одноклассниц. Немного успели пошептаться о парнях и решили, что в их классе из шестнадцати только трое достойны внимания, Егоров в том числе. Время торжественной части пролетело быстро. После окончания линейки им сказали подниматься в класс. И Катю затянуло в школьную жизнь. Первый учебный день традиционно оказался простым и приятным. Послушали о важном, поболтали о всяком, а потом Юлия Ивановна радостно сообщила, что теперь они как бы на год старше, поэтому спрашивать с них начнут строже. От такой странной логики у всех возмущенно помялись лица.

— Я сильно против, — крикнул с последней парты широкий, как школьный шкаф, Пашка Гусев. — Не лишайте нас детства, Юль Иванна.

— Мы маленькие дети, нам хочется гулять, — подхватил тему Пашкин друг Нечаев.

Юлия Ивановна засмеялась и добавила:

— А я говорю, что долго не выдержу этого горя, Вадик. Прекрасная песня. Откуда знаешь? Фильм посмотрел?

— Какой фильм? Я такое не смотрю, — засмущался Нечаев.

— Ну и зря. Посмотреть рекомендую всем. Сейчас в интернете легко найдете. Фильм называется «Приключения Электроника», там как раз про ребят примерно вашего возраста. Отличная возможность сравнить себя с подростками прошлого поколения.

— Юль Иванна, может уже по домам? — не унимался Пашка. — Погода шепчет.

— Ох, Гусев, ты точно болтливее стал, — улыбнулась Юлия Ивановна. — Спишите с доски расписание на завтра и можете идти. Только не галдите на всю школу, мне не хочется из-за вас выговор схлопотать. Завтра без опозданий, пожалуйста. Директор лично на входе дежурить будет.

Класс восторженно зашумел, отмечая преждевременную свободу, и толкаясь, хлынул на выход. В дверях образовалась пробка.

— Наташ, вставай. В «Призму» пойдем или по «Стольнику» побродим? — нетерпеливо притопывая, торопила Катя.

Настроение было отличное. Такая школа ей нравилась — довольные физиономии одноклассников, еще не накрученная проблемами и потому по-человечески добрая Юлия Ивановна, привычное щебетание подруги — все настолько родное и бесконечно классное, что даже окончание каникул больше не казалось трагедией.

— Дорогу не загораживай, — Ира Журина, такая же противная, как и в прошлом году, подтолкнула стоящую между рядов Катю.

4. Школа, видите ли, не место

День Кирилла начался паршиво: с утра успел поругаться с отцом, который снова прицепился к колечку в носу. Школа, видите ли, не место для побрякушек. Слово за слово и, как говорит мама, нашла коса на камень. Между прочим, выражение довольно точное, оно даже нравилось Кириллу: отец вечно «резал» свою единственно правильную правду, а Кирилл «глыбой» стоял на своем.

Отец и раньше требовал жить по его правилам. Кирилл по малолетству подчинялся, иногда обижался, плакался маме, но делал «как надо». Сейчас чувствовал необходимость отстаивать личное мнение и острое желание освободиться от удушающего контроля отца.

— Не смей в таком виде ходить в школу! Не позорь нас с матерью, — скомандовал отец перед уходом на работу и бахнул входной дверью для усиления эффекта.

И ведь получилось у него. Правда не совсем так, как видимо, планировалось. Кирилла отцовская манера завершать спор только разозлила. Он вернулся в комнату, сменил школьные брюки на любимые поношенные джинсы, надел футболку с черепом и достал из шкафа бомбер, недавно подогнанный под готский стиль — настоящий хэндмейд. Не один летний день потратил на поиск аксессуаров и обдумывание желаемого дизайна. Вечерами, пока родители не видели, цеплял булавки, прикручивал шипы, пришивал цепочки разной толщины, кожзамовские ремешки для часов — и получил уникальную, крутейшую, на его взгляд, шмотку. В такой не стыдно показаться на готской тусовке. Правда тусоваться пока не с кем и негде, потому что где искать готов в их городе так и не узнал. Спонтанное решение пойти в школу в готском прикиде теперь казалось удачным. Может там получится найти ребят, увлеченных субкультурой. Кирилл придирчиво оценил себя в зеркале. Подумал, что круто было бы черкануть черным карандашом по верхним векам или нанести несколько штрихов поперек, как у Эрика Дрэйвена из фильма «Ворон», но идти в спальню родителей и рыться в маминой косметичке не захотел.

— В школу не опоздаешь? — заглянула в комнату мама. — Кирилл, что это на тебе? Почему школьная одежда на полу валяется?

— Извини, не подумал.

— Вечно ты не думаешь. Сколько раз просила не спорить с отцом, а ты продолжаешь провоцировать, — с упреком сказала мама, поднимая разбросанные вещи.

Кирилл недовольно закатил глаза, не желая вспоминать об утренней ругани:

— Причем здесь это?

— Притом, что вредничаешь. Да-да, знаю тебя, как облупленного. Не столько хочешь носить все эти штуки… — мама запнулась и указала пальцем на бомбер. — Это же твоя куртка? Зачем, Кирилл? Испортил хорошую вещь и, если отец увидит, опять будет скандал. Я устала разнимать вас.

— Он первый начинает.

— Папа хочет, как лучше.

— Кому лучше? — вскипел Кирилл, но ссориться с мамой не собирался, поэтому сразу добавил: — Ладно, я понял.

— И, пожалуйста, сними кольцо. Не носи при папе. И в школу тоже не надо. Очень прошу, — мама легонько коснулась пальцем его носа.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Кирилл ради ее спокойствия. — Выйди, если хочешь, чтобы я переоделся.

— Люблю тебя. Поторопись, а то на линейку опоздаешь, — повторила мама и прикрыла за собой дверь.

Ничего менять Кирилл не стал. Быстро, пока мама не увидела, забрал телефон, рюкзак и выбежал из дома. Оказавшись на улице, почувствовал себя победителем. Любопытные взгляды поймал сразу, но такое внимание даже понравилось. Он дернул плечами: цепи и брелоки на бомбере дрогнули и оптимистично звякнули. Кирилл улыбнулся хмурой тетке, которая шла навстречу, и побежал — так сильно захотелось в школу. Переживал немного, у него, вроде бы, и сердце забилось быстрее, дыхание перехватило, когда представил удивление одноклассников. Хотя, дыхалка могла сбиться от бега. Кирилл подумал, что запыхавшийся, с покрасневшим лицом, будет выглядеть совсем не круто, поэтому замедлил шаг и расправил плечи. Чем ближе подходил к школе, тем отчетливее представлял общую реакцию: равнодушным никто не останется — факт. Все пялились на него, знакомые останавливали и говорили, что выглядит он классно. Оставалось метров сто, не больше: мимо крыльца пройти, повернуть за угол и «здравствуй, школа».

— Кто это тут у нас? — уткнув кулаки в бока и растопырив локти, как лопасти турникета, Кирилла тормознула завуч, по совместительству их учитель математики, Елена Петровна. — Санаев, ты что-то перепутал. Это школа! Разве можно в таком виде?

— Здравствуйте, — Кирилл немного стушевался перед напором учительского авторитета. Вызывающий внешний вид не помешал привычной вежливости.

— Родители видели твой, хм-м, костюм?

— У нас же свободный стиль, — приказной тон Елены Петровны вернул Кириллу боевой настрой.

— Свободный, но не безобразный. Быстро иди домой и возвращайся в нормальной одежде. В этом я тебя не допускаю. Ни на линейку, ни в школу.

— Не пойду, — Кирилл неосознанно отзеркалил учительскую позу. Из-под распахнувшейся куртки показалась черная футболка с черепом, который он нарисовал сам белой акриловой краской. — Не имеете права выгонять меня из школы. Я учиться пришел.

— Вот именно, Санаев, учиться, а не на показ ужасных мод.

— Только оскорблений не надо, — совсем набычился Кирилл.

Стычка с завучем привлекла внимания гораздо больше, чем то, во что он был одет. Некоторые останавливались послушать, чтобы позже разнести сплетню по школе. Елена Петровна оценила ситуацию и, решив не развивать конфликт у всех на виду, отправила Кирилла к директору:

5. Слишком обычная

Общительная Наташа всегда маячила в центре внимания. Катя, наоборот, почти ни с кем не общалась, на переменах рисовала персонажей из аниме или наблюдала за одноклассниками. Оказалось, Наташе тоже нравились японские мультфильмы, особенно про Сейлор Мун, поэтому она подошла и попросила нарисовать Венеру. Подружились благодаря этому сериалу. Вместе пересматривали пять сезонов и фильмы. Спорили, ссорились из-за любимых героев. Мирились. Катя представляла себя Рей Хино — девочкой с огненным характером, уверенной в себе и своих талантах, но в реальности такой не была. Наташе нравилась «воин любви» Сейлор Ви. Может, поэтому, когда в пятом классе они переключились на кей-поп, Наташиным биасом стал Ви, красавчик Ким Тэ Хён. Обожание крутейших мемберов из группы BTS сблизило еще больше. Казалось, так будет всегда, но прошлой весной Егоров признался Наташе в любви. Сначала Катя испугалась, что подруга, увлеченная новыми отношениями, отдалится. А Наташа не только стала чаще заходить в гости, но и без стеснения делиться самым личным: как Вася впервые взял за руку в темноте кинозала или как поцеловал в подъезде, обслюнявил губы и подбородок. Поэтому и Катя ничего не скрывала, хотя в ее жизни ничего интересного не случалось. До сегодняшнего дня. Сегодня у Кати появился секрет.

Домой она вернулась одна. Егоров нашел их примерно через час, когда самые пикантные подробности Натка успела рассказать. Оставаться «третьей лишней», смотреть на их разборки Катя не захотела, несмотря на умоляющие подмигивания подруги. Накрыли личные переживания об утреннем столкновении с парнем. Он так офигенно выглядел на школьном крыльце, что Катя ни о чем и ни о ком другом думать не могла. Увидит ли его в школе завтра, почему раньше не замечала, запомнил ли ее, неужели волосы покрасил, больно ли нос проколоть — на эти и еще с десяток вопросов хотелось получить ответы. И в школу скорее вернуться. В школу!

«С ума сойти можно», — подумала Катя. Она швырнула рюкзак на кровать, зашла в кухню, подхватила с тарелки фирменный мамин ролл с курицей, но передумала и положила обратно. Вернулась в свою комнату. Не переодевшись, рухнула на кровать и обняла подушку-игрушку. Она ничего не рассказала Натке про своего парня. «Своего...» — мысленно повторила и заерзала, ей до мурашек понравилось это слово. Опять вспомнила, как он смотрел — хмурился, но, кажется, совсем не злился. Катя отложила подушку, дотянулась до рюкзака и достала блокнот. Пролистав до пустой страницы, взяла карандаш: наметила овал, выделила углы на нижней челюсти, глаза, нос, в кривую улыбку вытянула губы — не похож. Легкими штрихами наложила волосы — не помогло. Увидеть его, «своего», еще раз — вот чего хотелось больше всего. Катя перевернула лист, нарисовала сердечко и улыбнулась. Посидела еще немного, накручивая на палец прядки волос, которых касались его руки, а потом соскочила с кровати и подошла к зеркальной дверце шкафа. Стянула с хвоста резинку: длинные густые волосы рассыпались по спине и плечам. Мама говорила, что такими волосами можно гордиться, а Наташа как-то раз призналась, что хотела быть натуральной блондинкой. Катя придирчиво рассмотрела себя и решила, что все равно слишком обычная.

— Девочка-припевочка, — выпалила раздраженно и вернулась в постель.

Просидела там больше часа, наверно, листая в браузере страницы с модными стрижками. Читала советы по уходу за кожей и секреты нанесения макияжа, потому что такому парню обычные девочки вряд ли нравятся. А потом домой вернулась мама с радостным настроением и кучей вкусняшек.

— Тортик решила вам купить. Девочки, бегите на кухню, будем чай пить. Вы же любите чизкейк, — прокричала она, проходя мимо Катиной комнаты.

— Я одна.

Катя отложила телефон и поспешила за мамой на кухню. Она взяла с тарелки ролл, засунула его в рот и, жуя, договорила:

— Наташа шо швоим Егоровым гуляет.

— Так вот оно шо-о-о, — передразнила мама, подмигнув. — Получается ты променяла меня на Наташу, а она тебя на мальчика. Земля-то круглая.

Катя выпучила глаза, подыгрывая маме, хотела ответить, но поперхнулась. Откашлявшись, глотнула воды и просипела:

— Мам, у тебя был парень, когда в школе училась?

Мама удивленно прищурилась.

— Неужели кто-то понравился? Не торопись, с этим одни проблемы.

— Почему?

— Вырастешь и узнаешь, — мама развела руки, приглашая ее в объятия.

Катя поджала губы, решая обидеться или нет, но потом рассмеялась и шагнула вперед. В маминых объятиях все заботы испарились. Они устроили поздний ужин — заедали куриные роллы нежнейшим чизкейком, запивали все газировкой, не парясь о калориях и других пустяках. Вечером смотрели «Унесенные призраками» и болтали. Кате нравилось общаться с мамой, она искренне не понимала, почему дети и родители не могут быть друзьями. Наташа утверждала, что у взрослых, после появления детей, в мозгах происходят необратимые сдвиги в сторону навязчивого желания командовать и контролировать. Никакой личной жизни, короче, если наивно обо всем рассказывать. Но Катя не замечала никаких сдвигов, мама была ее лучшей подругой. После Натки, конечно. Позже, когда закончился мультфильм и темы для разговоров, они валялись бок о бок на диване. Мама читала, а Катя смотрела в потолок и думала о том, «своем» парне. Маме решила пока не рассказывать — вдруг Наташкина убежденность про тайну личной жизни не бред.

Утром Катя проснулась раньше обычного. Успела перемерить все блузки и юбки, когда дверь в комнату приоткрылась.

— Сегодня сама встала? — удивилась мама. — Зачем так рано?

6. Киса плюс Кьяра

Из парикмахерской вышла совсем другой — больше не Катюша-краса, длинная коса, как тетя Оля любила ее называть. Каре цвета «Черная карамель», непривычно легкое, разлетелось на ветру. Катя поймала волосы, попробовала пригладить, зацепить за уши, но они не слушались и щекотали шею. Она любовалась на свое отражение в окнах парикмахерской и счастливо улыбалась. «Я это сделала!» — ликовала она.

Домой влетела вся такая няшная и сразу кинулась к зеркалу. Катя поверить не могла, насколько крутой стала. Не терпелось показаться Наташе, но сначала, обязательно, маме. Сразу юркнула в свою комнату и достала пухлую косметичку. Вытряхнула на стол бальзамы и блеск для губ, консилер, тушь, карандаши, пудру, которую купила по совету Наташи, но не пользовалась, и палетку с тенями. Щеточки, кисточки, спонжики, сухой и жидкий хайлайтеры, чтобы сиять и выделяться, достала из тумбочки. Мама такие покупки одобряла и иногда просила «на время» что-нибудь из Катиного набора. Навсегда в мамином комоде остались корейский ББ-крем, румяна и, вроде бы, карандаш для губ, но Катя не возражала. Косметикой пользовалась редко; в школу — только блеск для губ и тушь для объема ресниц. Про остальное вспоминала, когда Наташа приходила в гости и устраивала им с мамой мастер-классы по макияжу. Сегодня захотелось накраситься по полной, чтобы ярко и сногсшибательно получилось. Она притащила свой крем из маминой спальни, в ванной прихватила мицеллярную воду и ватные диски. Села, подогнув под себя одну ногу, и провела рукой по рассыпанной на столе косметике. Время до вечера пролетело незаметно. Память телефона пополнилась десятком новых селфи; смятые ватные диски, влажные салфетки и стружка от карандашей разлетелись вокруг, как новогоднее конфетти. Катя только наполовину успела нанести последний вариант смоки-айз, когда в дверь позвонили. Ключ затрещал в замке. Быстренько поправив волосы, она выскочила в коридор.

— Сюрпри-и-и-из, — пропела радостно и замолчала, увидев ужас в маминых глазах. Но крутанулась, подкинула волосы руками и спросила: — Хорошо ведь?

Мама не ответила. Она медленно сняла обувь и с лицом, ничего хорошего не предвещающим, прошла мимо. Катя пошла следом, но мама, громко хлопнув дверью, закрылась в комнате. Катя растерялась, не помнила, чтобы раньше мама от нее закрывалась на защелку.

— Ма-а-ам, что случилось? — позвала она, прижавшись носом к двери.

Не дождавшись ответа, постояла несколько минут и ушла к себе. Быстренько прибралась в комнате, потом разогрела ужин. Мама так и не вышла, зато тетя Оля к ним заглянула. Сильно удивилась, поворчала, что зря Катя без маминого разрешения подстриглась, и выпытала причину. Катя рассказала, но попросила сохранить секрет — маме сама хотела все объяснить.

Утро казалось обычным. Катя слушала, как мама сушит волосы феном, гремит посудой. Ждала. Часы на стене тихонько тикали, отсчитывая последние минуты до будильника. Мама не зашла. Одевшись, Катя пригладила непривычно короткие волосы и пошла на кухню.

— Доброе утро. Думала, ты позовешь меня.

Мама не ответила, допила свой чай встала.

— Из-за волос расстроилась, да? Прости,мам. Я правда хотела спросить, но…

Мама помыла кружку и молча вышла. Катя медленно присела на стул. Несправедливо. Это несправедливо было, ведь ничего плохого она не сделала. Демонстративное молчание мамы ей совсем не нравилось, и Катя впервые пожалела о своем поступке. Еще и про Наташу вспомнила, от которой вчера сбежала. Она точно обиделась, потому что ни разу не позвонила после этого. «Помириться лучше до школы», — подумала Катя. К маме решила не приставать больше. Может, тетя Оля правильно сказала, что нужно время и все будет нормально. Собралась быстро, не особо придирчиво выбирая одежду. Полюбовалась в зеркало на новую прическу и, довольная тем, что с темными волосами выглядит старше, выбежала из дома. Ветер лохматил волосы и холодил шею, а Катя спешила в сквер, надеялась перехватить там Наташу, которая от шока точно забудет про дурацкую обиду. Катя очень хотел поболтать с ней, никто лучше Наташи не научит как завоевать парня.

Его заметила сразу. Тот, с кем искала встречи, сидел на скамейке и палкой чертил на земле круги. Катя сначала застыла на месте, потом, не соображая что делает и забыв про стеснение, подошла к нему.

— Привет.

Парень поднял голову, ладонью придерживая длинную челку, и вопросительно вздернул брови. Катя почувствовала как заливается румянцем, мысленно ругая себя: «Идиотина. Подумаешь, столкнулись один раз. Он не обязан помнить».

— Волосы перекрасила? — вдруг спросил он. — Прикольно получилось.

— Да. И подстриглась.

Катя прикрыла ладонями пылающие щеки, но хотелось запрыгать. Совсем осмелев от радости, она присела на край скамейки.

— Мама теперь не разговаривает со мной. И в школе никто пока не видел, — сказала ему зачем-то.

Нажаловалась получается, как маленькая. В горле запершило, Катя отвернулась и, зажав рот рукой, откашлялась.

— Переживаешь?

Она посмотрела кивнула вместо ответа. Парень тоже кивнул, понимающе. Они сидели на одной скамейке и молчали, каждый о своем. По соседней дорожке прошла Наташа, но Катя не пошевелилась, не посмела нарушить комфортную тишину. Рядом с ним даже молчать понравилось.

— Тебя как зовут? — первым заговорил парень.

— Катя.

7. Голова закружилась

Во второй школьный день с учебой тоже не сложилось. Кирилл оделся, между прочим, нормально, только колечко оставил. Елена Петровна скользнула взглядом по наглаженным стрелкам на брюках, улыбочкой одобрила форменный пиджак, а потом увидела кольцо в его носу и в позу встала.

— Снимай, — заорала громче звонка на урок. — Ты в этом году решил характер показать?

Кирилл офигел от наезда математички и из принципа отказался. Выслушивать угрозы про вызов родителей в школу не стал, схватил рюкзак и, хлопнув дверью, вышел из класса, потому что нервные клетки не восстанавливаются, в отличие от числовых цепочек, например. Он прогулялся по этажу, на стенде с временным расписанием уроков увидел, что математика сдвоенная, и окончательно расстроился. Решение принял быстро: спустился на первый этаж, нырнул под турникет, игнорируя вопрос охранника о разрешении на выход из школы, и оказался на улице. Погода стояла отличная. Бесцельно побродив по улицам, дождался открытия торгового центра и просидел на фудкорте, перечитывая ветки бесед готик-чата. Недавно один чел начал там тему реальных встреч раскручивать, предложил желающим отмечать точки вписок и анонсы тематических тусовок. Кирилл отслеживал новые сообщения, надеясь найти что-то подобное и в его городе. И вот оно — везение, которого ждал. Третьего сентября — Кирилл на всякий случай сверился с виджетом календаря — первая осенняя туса ролевиков на «Фонтанке». Он сразу пробил точный адрес и решил, что пропускать такое нельзя. Ролевики, конечно, не готы, но тоже креативные, не скучные. В их заморочки про связь с мастерами, чтобы оплатить взнос и получить загруз, вникать не стал. Для начала можно просто потусить среди них, почувствовать атмосферу.

Ближе к двенадцати позвонил Саня и поинтересовался:

— Я не понял, ты куда-то свалил?

— Типа того.

— И чего бодаешься? Все равно не дадут так в школу ходить.

Кирилл сам не знал, зачем с учителями ссорится. Может привычка сформировалась, говорят же «все из семьи идет».

— Все норм будет, Саныч. Еще немного погуляю и опять учиться начну.

— Кто ты, братан? Куда слился мой друг отличник, — в притворной панике застонал Саня.

Они поржали немного, обсуждая варианты от похищения марсианами до внезапного отупения в результате вспышки на Солнце, потом Саня на урок смотался.

Домой Кирилл вернулся в положенное время, примерно минут через тридцать после окончания всех уроков. Скупо ответил на дежурные вопросы мамы, съел разогретый обед и, сказав, что надо уроки делать, закрылся в своей комнате. Никаких уроков, понятно, не было. Он достал наушники и, включив расслабляющую «Kingdom's Coming» от группы Bauhaus, рухнул на кровать. Английский готик-рок в последнее время слушал постоянно. Если честно, такого стресса от школы Кирилл не ожидал. Как ученик, всегда был на хорошем счету, его часто ставили в пример, не придирались к мелочам и иногда прощали то, за что другим моментально ставили двойки. Предполагал, конечно, что некоторые учителя новый образ не оценят, что поворчат немного и привыкнут. Строгих требований к школьной форме ведь не было. Только начальные классы ходили в одинаковую сине-красную шотландскую клетку, а средние и старшие могли не заморачиваться этим. Прослушав дважды напевы Питера Мерфи, Кирилл решил не носить клипсу в школе, раз это так раздражает учителей. «И родители довольны будут», — подумал Кирилл, закрывая глаза. Из сна выдернул голос отца, снова о чем-то ворчавшего. Мама почему-то кричала, что совсем ей не свойственно. Кирилл пересел ближе к двери, послушать причину их ссоры.

— Олег, это переходный возраст. Чем больше запрещаем, тем хуже. Я канал одного психолога слушаю, и она говорит, что…

— А я тебе говорю, — перебил отец, — что пока не поздно, эту дурь из него надо выбить.

— И как ты это делать собираешься? Вы лбами долбитесь, как два осла, и только хуже становится.

— Инга, не беси! Из-за твоей мягкости он от рук отбивается.

— А ты разве не принимаешь участие в воспитании сына? — сорвалась мама. — Если я все порчу, то ты куда смотришь.

— Инга!

— Не кричи на меня!

Мама заплакала. Она не умела слезы сдерживать. От этого у Кирилла противно как-то на душе стало. Скорее всего, эта заноза Елена Петровна позвонила отцу и нажаловалась за прогул. Странно только, что отец не вломился к нему, не здесь орет, а матери нервы крутит. Маму спасать надо было. Кирилл встал, представив себя пикадором, отвлекающим разъяренного быка от уставшего матадора. Внезапное сравнение повеселило. Получалось, это быкующий отец клипсу в носу носить должен. Кирилл ухмыльнулся, но отсмеяться не успел, потому что отец все-таки атаковал его комнату. Дверь внезапно отлетела, ударившись об Кирилла. Глядя как ноздри отца гневно подергиваются, Кирилл осознал, что все еще улыбается, и с усилием сжал губы. Никто из них не ожидал такой скорой встречи, нос к носу практически. Мама выглядывала из-за отцовской спины и тревожно моргала.

— Я сниму, — сказал Кирилл.

— Что снимешь? — с надеждой уточнила мама, вцепившись в плечи отца.

— То, что вас так бесит. Сниму.

— Ты как с родителями разговариваешь, одолжение нам делаешь? — дернулся отец, скидывая мамины руки, и по-новой завел «заезженную пластинку». Занудил, что вкалывает без отдыха и вкладывает в образование сына денег несчитано, а «неблагодарное создание» им с матерью нервы треплет. Договорился до того, что с дочерью спокойнее жилось бы, девочек контролировать легче. Отец махал перед его носом руками, но не трогал. Мама пыталась между ними влезть и уговаривала отца успокоиться. Кириллу захотелось уйти из дома и подольше не возвращаться. Может, вообще никогда. Но он так и не двинулся с места, мамины слезы его остановили. Когда отец устал и свалил в спальню, Кирилл позволил маме себя обнять и закрыл свою дверь.

8. Темная лошадка

Дима знал, что считался в классе «темной лошадкой», и его это устраивало. Друзей за год не нашел, если честно, и не старался. Они с братом перевелись в прошлом году из-за крупной драки в старой школе. Год назад Жека повздорил с одним козлиной бесячим из параллельного класса и пообещал навалять ему. Но тот на опережение сыграл: созвал дружков и подкараулил Жеку после уроков. Ох и отпинали его тогда. Все могло больницей закончиться, но, по факту, вместе оказались в полиции. А кто бы сдержался, увидев скрюченного на земле, измазанного в кровище брата? Понятное дело, долго не думал, кинулся на обидчиков и отработанными на тренировках ударами растарабанил пару носов. Третьему заехал по челюсти так, что зуб на асфальт вылетел. За тем побоищем пол школы из окон наблюдало. Тогда реально крышу снесло, и не известно, чем все могло закончиться, но повыбегали учителя и оттащили его. Потом началось: за два разбитых носа, одну свернутую челюсть и зуб его затаскали по кабинетам — школьный психолог, инспектор по делам несовершеннолетних, следователь из соседнего полицейского участка. Родители пострадавших угрожали засудить, но, учитывая юный возраст, положительные характеристики от школы, от тренера и унизительные извинения их, Ульяновых, родителей перед семьями пострадавших, Димка отделался постановкой на учет и переводом в другую школу. Жеку, конечно, тоже перевели. Из секции тогда чуть не поперли; после серьезного разговора с тренером и обещания не вмешиваться больше ни в одну драку, разрешили остаться.

Впервые в боксерский зал он попал в десять. Отец повел туда двенадцатилетнего Жеку, надеясь, что мужской спорт приструнит брата, который начал характер показывать. Димка увязался следом и так впечатлился, что уговорил записать в секцию и его. Через год принес домой первую победу и уже не мыслил жизни своей без бокса. Школа. Тренировка. Дом. Из-за подготовки к Первенству области тренер выжимал максимум, при этом требовал за учебой следить. Говорил, что спортсмен с прокачанными мозгами после завершения карьеры не пропадет, уважаемым человеком останется. Приходилось напрягаться. Времени на пустые шатания по городу не хватало, поэтому и дружба с одноклассниками не удавалась. Идти ни за кем не собирался, после уроков всего час до тренировки. Он спускался с крыльца, когда мимо пропрыгали по ступеням Наташа, ее долговязый ухажер и Ярина, которая со всей дури заехала локтем по его плечу.

— Извини. Я нечаянно. Больно?

— Нет, но... — договорить Дима не успел.

— Окей, тогда пока, — перебила Ярина и побежала догонять подругу.

Эти девчонки в классе персоны заметные. Если точнее быть, то лидер в их парочке Наташа, а Катя всегда при ней. Спокойная и в меру общительная без своей подруги в общей массе девчонок затерялась бы. Дима считал, что этим Ярина похожа на него. И вдруг эта обычная с виду блондиночка заявилась в школу, изменившись до неузнаваемости. Она, словно лягуха, шкуру сбросила и вышла из своего болота незнакомой принцессой. Темный цвет волос произвел на Диму огромное впечатление. Но изменилась она не только внешне, у нее и поведение изменилось. Как будто новая прическа добавила уверенности или дерзости. Еще загадочности. Теперь вместо привычной болтовни с подругой, Ярина бросала рюкзак под парту и каждую перемену уходила из класса. Возвращалась задумчивая, вяло улыбалась на непрекращающиеся комплименты о новой прическе и садилась на свое место. На следующей перемене все повторялось. Он наблюдал за ней целый день и чем дольше смотрел, тем яснее понимал — нравится. Такая она ему нравится.

Поэтому и пошел за ней, надеялся раскрыть секрет внезапной перемены. И захотелось посмотреть, какая она вне школы. Когда его заметили, удивились немного, но ничего не спросили. Наташа только удивленно глаза выпучила, но быстро сообразила что к чему, и, схватив своего Егорова за руку, громко сказала:

— Ладно, Катюха, кажется у тебя хвостик появился, вместо отрезанного. Нам с Васей в другую сторону. Удачи.

— Наташ, вы куда? — растерянно крикнула Ярина им вслед.

— Дело у нас есть. Завтра расскажу.

Подружка Яриной посмотрела на него и, кажется, подмигнула. Дима настолько стремительного захода не ожидал. Думал, пройдется за ними немного и на тренировку рванет. Он остановился, прикидывая не свалить ли, пока Ярина намеки подруги с ним не связала, но Катя обернулась. Дима улыбнулся.

— Привет, — сказал, чтобы не молчать.

— Привет, — ответила Ярина и шагнула в сторону, как бы дорогу ему освобождая.

— Я на тренировку, вообще-то...

— М-м-м? — выгнула брови Ярина, не понимая чего от нее хотят.

— Ты где живешь?

— Эй! Кьяра! — раздалось позади.

Она аж подпрыгнула; лицо озарилось удивленной улыбкой.

— Да чтоб тебя, не мешайся, — рассмеялась Ярина, пытаясь подвинуть его.

Дима не отошел. Обернулся, чтобы посмотреть на кого она так отреагировала. Неровной походкой в их сторону шагнул парень и остановился.

— Кьяра, — закричал он, улыбаясь, словно они лет сто знакомы. — Погуляй со мной. Домой, блин, не хочется.

Ярина качнулась с пяток на носочки и обратно, приложила ладони к раскрасневшимя щекам, торопливо поправила волосы и пошла навстречу тому парню. А Дима больше не смотрел на нее, он внимательно оценивал конкурента. «Хотел побольше узнать? Получи!» — мысленно ухмыльнулся неожиданному повороту. Вон он, тот самый секрет — черный, как мрачный жнец, высокий, худой, улыбка до ушей и, похоже, «под мухой». Ярину как подменили, когда его увидела. Бац, и без лишней скромности понеслась навстречу «жнецу». Теперь количество загадок увеличилось. Например, захотелось знать почему и когда Ярина вдруг стала Кьярой. Он хотел бы остаться, понаблюдать за этой парочкой, но тренировку без уважительной причины пропускать нельзя; тренеру плевать на его интерес к Яриной, а врать Дима не любил. Он с сожалением взглянул на часы; время поджимало, поэтому развернулся и побежал. Ему нравились любые нагрузки, повышающие эффективность в ринге, а бег — беспроигрышный способ не только разогреть мышцы, но и настроение улучшить. Тренер каждый раз повторял, чтобы они бегать не ленились — скорость и реакция помогают одолеть любого соперника. «Любого», — думал Дима, представляя дружка Яриной. В раздевалку влетел минуты через три после начала тренировки, еще через две — вошел в зал и лупанул по мешку кулаком.

9. А давай дружить

Сердце Кати так сильно задрожало, когда Киса снова назвал ее Кьярой. Она попыталась успокоиться, поправила волосы и посмотрела на стоящего рядом одноклассника, который выглядел как сердитый папаша.

— Да чтоб тебя, не мешайся, — сказала Ульянову, рассмеявшись.

Киса остановился и ждал. Ее ждал! Катя оттолкнула Ульянова с дороги и поспешила навстречу своему счастью. Когда подошла ближе, почуяла, что «счастье» припахивает алкоголем, но от его улыбки закружилась голова.

— С кем гуляла? — спросил Киса.

— Ни с кем.

— А что за парень?

— Одноклассник, — ответила, увидев, что Ульянов до сих пор пялится на них. — Мы не гуляли, он рядом шел.

— Однокла-а-ассник, — протяжно повторил Киса и подмигнул. — Он тебя до дома провожал, да?

Катя занервничала, чувствуя, что краснеет.

— Нет, говорю же! Он не со мной.

— Ладно, не оправдывайся, — опять подмигнул Киса. — Не удивительно, что за тобой парни таскаются.

— Кто за мной таскается?

— Одноклассник твой, — Киса тряхнул головой, откидывая челку с глаз. — Так. Что-то я забыл, куда идем.

— Мы стоим, — вздохнула Катя.

Его странные намеки и частые подмигивания не вписывались в ее мечты о милой прогулке, нежных переглядываниях и робких, как бы случайных, касаниях. Киса засмеялся и взлохматил ей волосы.

— Чего зависла?

Теперь Катя поняла, что он реально пьяненький. А ее позвал ради развлечения, чтобы потроллить.

— Мне домой надо, — разочарованно сказала она.

— На что-то обиделась?

Катя отступила назад. Подумала, что надо бежать, потому что Наташа назвала бы ситуацию кринжовой. Киса шагнул к ней и протянул руку.

— Идем тогда. Провожу тебя домой, злюка.

Катя развернулась и медленно пошла к выходу из сквера. Она мысленно ругала себя за сказанное: домой не хотелось, расставаться с Кисой тем более. Ей очень хотелось погулять с ним, но признаться в этом не хватало смелости. Они брели в сторону ее дома, пока в одном из дворов не увидели детскую площадку с качелями.

— Посидим здесь недолго? — предложил Киса.

Катя согласилась. Он ловко перепрыгнул через ограждение, скинул рюкзак на землю и уселся на качели.

— Падай рядом.

Катя смотрела, как он сдвинулся к краю, освобождая место. Вдвоем на этих качелях им придется сидеть впритык: касаясь не только плечами, но и ногами. Сердце заскакало от волнения; Катя взялась руками за ограждение, но прикинула, что перелезть не сможет и опозорится перед Кисой.

— Справишься? — спросил он. — Могу помочь.

Катя быстренько добежала до конца заборчика, вошла на площадку и, положив свой рюкзак рядом с его, аккуратно втиснулась на свободное место. Дальше все получилось само собой. Они тихонько раскачивались, болтали о всякой ерунде, вроде любимых блюд и детских увлечений. Киса рассказывал, как провел день, смеялся над взрослыми, которые, даже тусуясь, на жизнь жалуются. Катя в ответ рассказала о своей любимой группе, и он обещал послушать. Киса был такой классный, когда не прикалывался над ней. Такой откровенный, когда неожиданно признался, что домой его не тянет из-за вечных придирок отца. Тема про отца показалась слишком личной, поэтому говорить что-то об этом Катя побоялась. Зато ролевиками заинтересовалась; не верилось, что в обычной жизни люди одеваются как персонажи из фильмов про Франкенштейна или графа Дракулу.

— Я думала, ну, когда в школе столкнулись, что ты как рокер, — сказала Катя, — а ты, значит, гот? Ты не похож на гота.

— Откуда знаешь, что не похож, — Киса заерзал, разворачиваясь к ней, скривил лицо и простонал: — Отдай свое се-е-ердце, хочу твоей кро-о-ови…

Катя захлебнулась смехом и чуть не упала.

— Весело тебе? Тогда держись крепче. Будешь знать, как смеяться над самым готским готом.

Киса оттолкнулся ногами от земли, энергично раскачиваясь. Качели зашаталась, заскрипели, а Катя завизжала, требуя остановиться.

— Стой! Хватит! Я упаду!

Киса громко смеялся и продолжал раскачиваться еще сильнее. Когда от визга у Кати пропал голос, Киса спрыгнул, повернулся к ней и, раскинув руки в стороны, крикнул:

— Я поймаю! Давай!

Катю затошнило. Оставшись на качелях одна, она вцепилась так крепко, что пальцы свело от боли.

— Останови, — попросила она, но сразу прыгнула.

— Трусиха…

Больше Киса ничего сказать не успел. Падая, обхватил ее руками и прижал. Развалившись на нем посреди детской площадки, Катя пыталась придумать оправдание. Ничего подходящего в голову не лезло. «Все случилось из-за него, потому что опять дразнился» — мысленно ворчала она. Киса похлопал по спине. Катя встрепенулась, неловко сползла в сторону и осталась сидеть на земле. Он молчал и пялился в небо.

— Сам же сказал, — попыталась объяснить свой прыжок Катя.

Киса сел, потрогал затылок и, сморщившись, как серьезно пострадавший, прохрипел:

10. Реально обалдел

Кирилл скроллил уведомления о пропущенных и непрочитанных, когда телефон беззвучно задрожал в руке. Волна предчувствия адреналином разлилась по телу, задала удвоенный ритм сердцу, ударила по ушам. Он поморщился и тапнул, принимая вызов.

— Слышишь меня? — голос отца прорвался из динамика. — Матери плохо. Немедленно домой!

Кирилл приложил мобилу к уху.

— Иду, — ответил нехотя и сбросил.

Мама ждала около лифта. Она обняла, но сразу отстранилась.

— Сынок, ты пил? — спросила, тревожно оглядываясь на приоткрытую дверь.

— Да нет. Только попробовал, — виновато ответил Кирилл.

Мама вздохнула и провела рукой по шипам на бомбере.

— Лучше снять, да?

Мама грустно улыбнулась, кивнула и первой вошла в квартиру, как бы прикрывая его собой от гнева отцовского. Кирилл переоделся, затолкал бомбер в рюкзак, пошарил по карманам в поисках жвачки, но не нашел. Морально настроившись на худшее, зашел домой. Отец просверлил колючим взглядом, принюхался и по-генеральски скомандовал:

— Спать пошел!

Мама засуетилась, затолкала Кирилла в комнату и сказала:

— Покушать сюда принесу.

Кирилл разделся, повалилися на кровать и закрыл глаза. Его подташнивало и болезненно тянуло под ребрами. В мыслях замелькала Кьяра. Можно было избежать разборок, вернувшись домой днем, но он совсем не жалел, что прогулял с ней до вечера. Казалось, с улыбчивой, непредсказуемой Кьярой знакомы всю жизнь. «Странно», — подумал Кирилл, погружаясь в приятную дремоту. Приснилась ему другая — с огненными волосами и голодными глазами. «Вампирша» тянула руки и страстно шептала: «Киса... мой котик».

— Сынок, — похлопав по спине, позвала мама.

Кирилл натянул одеяло на голову, надеясь продлить сон. Ничего не получилось.

— Вижу, что не спишь уже. Папа поговорить хочет.

Кирилл открыл глаза, сел и зажмурился от яркого света. Ночь закончилась слишком быстро, начинался день расплаты. Он вспомнил, как отец смотрел вчера. Первой, и интуиция подсказывала что правильной, мыслью мелькнуло желание свалить из дома. С алкоголем реально красную линию пересек, но что сделано, того обратно в бутылку не сольешь. Кирилл встал, энергично растер ладонями лицо, чтобы взбодриться, и сказал:

— Оденусь и выйду.

Отец сидел на диване, точно по центру, и листал книгу. Мама, как стражник, ждала перед дверью.

— Пойди умойся, — предложила она, давая возможность растянуть время, но Кирилл решил не откладывать неизбежное.

— Так получилось, — первым заговорил он, сев рядом с отцом. — Я не из вредности пил, или что ты там себе надумал. Больше не повторится.

— Твоя неблагодарность удивляет.

Кирилл закатил глаза и приготовился к выносу мозга.

— Чего тебе не хватает? Одежда, современные гаджеты, поездки, лучшие репетиторы. Всем обеспечен. Говоришь, не понимаем тебя. Так и есть, я не понимаю!

Говорил отец на удивление спокойно, словно не ругался, а репетировал речь перед ответственным выступлением. Обычно, прооравшись, он выпускал пар и отходил. Сегодня, Кириллу так показалось, настроился на серьезный разговор.

— Я благодарен, — осторожно, стараясь не выбесить отца, сказал Кирилл. — Разве плохо учусь? Один из лучших ведь в параллели. Неужели не имею права на увлечения?

Отца слегка передернуло, и у Кирилла появилось нехорошее предчувствие. Сдержав покерфейс, отец продолжил:

— Ты почти взрослый, значит сначала обязанности, а потом увлечения. У тебя почему-то все наоборот.

На провокацию про обязанности Кирилл не отреагировал. Напрягало, что слишком неестественно вел себя отец, пальнуть мог в любой момент. Кирилл молчал. Знал, и это было самое отвратное, лишающее его права спорить, что из-за алкоголя сам подставился. Ждал, когда об этом разговор начнется, но отец листал книгу. Боковым зрением Кирилл присмотрелся, оценивая настоение, и понял, что отец тоже ждет — ошибки, слов, за которые можно зацепиться. Разболелась голова; Кирилл громко вздохнул.

— Я разочарован! — сказал наконец отец.

Не выдержав напряжения, Кирилл подскочил с дивана и заорал:

— Да блин! Родите меня обратно, если до вашего идеала не дотягиваю. Почему я тебе вечно должен? Почему в свободное время не могу жить так, как хочется? Окей! Будут тебе гребанные пятерки, мусор хоть каждый день выносить могу. Что еще? Какие еще обязанности? Сделаю все, только не мешай жить! И не покупай мне ничего больше!

Кирилл ринулся в свою комнату, скрывая внезапные слезы. Наперерез ему бросилась мама.

— Инга, не вмешивайся, — до жути спокойно сказал отец.

Кирилл оттолкнул маму, захлопнул дверь, но отец зашел следом.

— Наш разговор не окончен. Сядь.

— Я тебе собачка что ли? — огрызнулся Кирилл, тормоза не сработали.

И отец сорвался. Кровь бросилась ему в лицо; он схватил со спинки кровати джинсы, швырнул в Кирилла. Потом подошел и схватил за ворот футболки.

11. Все не так

Ей приснился Киса, стоящий на школьном крыльце. Такой, каким увидела его впервые. Катя вырвала из блокнота листок, красным маркером нарисовала огромное сердце, в центре которого написала «Первое сентября!». Коснувшись пальцем лучшей даты в своей жизни, прошептала:

— Доброе утро, Киса. Сегодня наш четвертый день.

Листок приколола на стену напротив кровати, чтобы засыпать и просыпаться глядя на него. Вчера она пообещала всегда отвечать на звонки и вроде бы никуда без разрешения не ходить — ничего сложного, если возвращаться домой раньше мамы. После фильма долго крутилась, переживала, что не увидит Кису до понедельника. Он быстро ушел, не попросил номер телефона; Катя не хотела расстраиваться из-за таких пустяков, но уснуть не могла. Ночью заходила мама: поправила ей одеяло, постояла. Катя притворилась спящей на всякий случай и по-настоящему уснула.

Сегодня встречаться с мамой побаивалась, не представляла, чего еще ждать. Приоткрыв дверь, Катя прислушалась к тишине и на цыпочках добежала до маминой спальни. Оказалось, что дома она одна. Съела бутерброд, приготовленный мамой, и вернулась в постель. В поисковой строке браузера запросила фотографии девушек-готок. Разглядывала их внимательно: некоторые очень крутые, другие забавные, будто в костюмах для Хэллоуина. Катя пролистнула несколько страниц и, отложив телефон, подошла к шкафу. Она перебрала свои вещи, выбирая подходящие под готский стиль. На кровать бросила две черные школьные юбки и одни брюки, джинсы темно-темно синие, синюю футболка в мелкий белый цветочек. Черная толстовка с эмблемой BTS на груди осталась в руках. Катя нежно обняла ее, вспоминая, как уговаривала маму купить именно такую — черную, а потом аккуратно положила на кровать. Мама вообще не любила одежду мрачных цветов. Катя посмотрела на ряд белых блузок разных фасонов, которые носила в школе. Решила, что к новому образу некоторые подойдут. Достала красную плиссированную юбку, которую не очень любила, и синее платье с длинными рукавами. Остальное совсем мимо. «Носить вообще нечего», — подумала Катя и надела толстовку с названием любимой группы. Выкрутив на колонке максимальную громкость, включила альбом «Be» Бантанов, свое сокровище. С Наташкой покупали альбомы вместе, только заказывали в разных интернет-магазинах. Кате все пришло, Наташин заказ почему-то завис в статусе «на таможне». Катя улыбнулась, вспомнив, как они прыгали по комнате под «Dynamite», подпевали где могли и разучивали хорягу по видео. Много-много раз листали фотокнигу, перебирали карточки, обсуждая мемберов группы, крепили на стену постер. Катя зажмурилась от приятных воспоминаний и закружилась по комнате под волнующие голоса Ви и Чимина. «Fly to my room» звучала как утешение — «что бы не происходило, жизнь всегда продолжается» — переводы любимых песен выучила сразу. Грусть и радость одновременно наполнили ее сердце.

— Никогда не разлюблю Бантанов! — пропела она.

Когда песня закончилась, Катя схватила телефон и позвонила Натке.

— Не спишь? Приходи ко мне, мамы нет. Да, альбом слушаю. Подарить тебе еще одну карточку?

Уговаривать подругу долго не пришлось. Через тридцать минут обе сидели на Катиной кровати с карточками в руках.

— Можно с Шугой? — Наташа водила пальцем по фотографии.

— Бери, — расщедрилась Катя.

— А чего шмотки по комнате раскиданы? — положив фото в карман, спросила Наташа.

— Хочу новый образ подобрать, но все какое-то… ни о чем, короче. Погулять не в чем.

Наташкины брови вопросительно приподнялись, а губы собрались уточкой.

— Погулять? Вчера где была? С Ульяновым? Сказал, что ты ему нравишься?

— С чего вдруг?

— О, подружка! Да ты слепая. Я специально вас вдвоем оставила.

Катя пожала плечами.

— Я не с ним гуляла, а с тем парнем из школы.

— С криповым этим? — заорала Натка так, что Катя вздрогнула.

— Будешь обзываться, не расскажу.

— Ты и так ничем не делишься. Мне, лучшей подруге, даже про волосы не сказала. Про парня выкладывай, — потребовала Наташа. — В школе девчонки из старших классов его обсуждали. Слышала, он проблемный. Зачем тебе такой?

— Ты видела его, чтобы судить? Раз им веришь, то с ними и дружи.

— Из-за какого-то левого парня поссориться хочешь? — выпучила глаза Натка.

— Не надо обсирать без причины, — вскипела Катя.

Она подошла к столу и выключила музыку. Наташа встала, махнула рукой на колонку и сказала не в тему:

— Радуешься, наверно, что мой альбом потерялся.

— Не сочиняй! Сама заказала на другом сайте, не дождалась меня.

— Конечно, я сочиняю! Не хотела к тебе идти, — окончательно разобиделась Наташка и, вынув из кармана карточку с фотографией Шуги, швырнула ее. — Забирай. Мой альбом тоже скоро доставят.

Ушла она, не прощаясь. А Катя, до слез расстроенная, кипела от возмущения, не понимала, какая муха Наташку цапнула. Настроение испортилось. Опять включив музыку, она легла на кровать. «Ну и ладно. Пусть все на меня обижаются. Мама. Наташка. Буду только с Кисой дружить», — думала под грустную мелодию «Spring day». И, убаюканная любимыми голосами, задремала.

— Катя, вставай, — мило улыбаясь, сказал рэпер Шуга на чистом русском. — Вставай, — повторил он голосом мамы.