Некромант с доставкой на дом

Пролог

Выпрыгнув на гладкую дорогу из серого камня, молодой человек бросил взгляд на глухое мрачное небо и подтянул повыше воротник-стойку камзола. За спиной гасла воронка межмирового портала, в которую путешественник шагнул почти без страха. Другой мир пугал не так сильно, как строгое материнское: «Не вернешься – прибью», до сих пор звеневшее в ушах.

Точно прибьет. И не даст восстать, наказав до конца времен сидением в собственной могиле.

– Ой, а можно с вами сфотографироваться? – пискнули сбоку, и нечто взлохмаченное протянуло ему черную коробочку.

– Э-э-э, – Михаэль растерянно пожал плечами, оглядев невысокую девушку возраста дебютантки. – А это больно?

– Поразительно, – отчего-то просияла юная госпожа. – Вы, наверное, театральное закончили? Качественный костюм, лучше сценического реквизита. Знаете, я тоже увлекаюсь косплеем, и с вашими внешними данными…

– Постойте, – мужчина тихо чихнул, вдохнув слишком много дурно пахнущего воздуха. – Сначала дело. Что вы хотели со мною сотворить?

Мать предупреждала, что воздух на Земле хуже, чем в казарме вервольфов. Но Михаэль отчетливо ощущал на языке привкус тяжелых металлов, гари и сырости. Значит, к распространенным причинам смерти в конкретном городе можно смело добавлять онкологию легких и болезни кровообращения. Отовсюду раздается непривычный шум: гудят проезжающие мимо волшебные повозки, где-то слышится громыхание железа, людская болтовня… Вдобавок большие колдовские щиты пестрят картинками, от которых мгновенно устают глаза.

– Сенсорный стресс, – почти сочувствующе прицокнул Михаэль. – Инфаркты и инсульты обеспечены.

Зато какое поле для работы! Поднимать инсультников одно удовольствие: минимум затрат на ремонт тела, крохи усилий на косметическую обработку лица, и весьма симпатичное умертвие послушно исполняет приказы. Куда сильнее ему не нравилось собирать по запчастям погибших на поле боя или в результате жилищных аварий. Сшивать сосуд за сосудом, сращивать мышцы и клеить кости – то еще развлечение.

– Да, – чуть разочарованно пробормотала дебютантка. Где ходит её компаньонка?

– Если вы не против, я откланяюсь, – вежливо улыбнулся мужчина и на всякий случай поцеловал руку юной госпоже, отчего та зарделась до корней волос.

Виртуозно избежав обвинений в попрании этикета, Михаэль энергичным шагом двинулся по каменным квадратам, устилающим человеческий путь. «Постойте!», – растерянно окликнула его дебютантка, отчего мужчина лишь прибавил шагу, опасаясь оглядываться. Проявил любезность и беги от греха подальше, пока из-за угла не выскочил отец молодой барышни. Кто знает, какой здесь этикет? К женитьбе некромант еще не готов.

Лишь спустя две добрые сотни метров пришлось остановиться и тщательно оглядеться. Куда идти? В животе противно забурлило, напоминая о чудовищном расходе энергии, которой он подпитал первый экспериментальный портал на Землю. Мама хохотала, как сумасшедшая, когда ей пришло официальное письмо об удовлетворении иска на возвращение домой. «Очередь в садик сыну подошла вместе с призывом в армию», – непонятно схохмила маркиза, обмахиваясь официальной отпиской.

И, разумеется, отказалась возвращаться. А вот Михаэль едва не извелся от предвкушения первым шагнуть в односторонний портал на далекую родину матери. Опасно? Невероятно опасно! Обратной телепортационной арки не существует, попасть обратно получится только волей случая ровно в месте выхода.

– А где я вышел? – острая мысль пронзила молодого человека. – Горелая плоть!

Вот болван, даже не запомнил! Круто развернувшись, Михаэль помчался обратно, выискивая здоровый волшебный щит с цветной картинкой продуктов, висевший на высокой каменной башне. Тьфу, да тут повсюду эти башни! Повыше, пониже, подлиннее, поизящнее, пострашнее – бесчисленное множество каменных прямоугольников свечками стремились к хмурому небу. Выше королевского дворца, но ниже гор Дагер-Хеджа. И катастрофично мало деревьев. Древофобы? Травоненавистники?

– Здесь? – знакомый пятачок портального выхода примостился между двух розоватых башен. – Великий Сетр, пусть будет здесь. Надо пометить, иначе потеряюсь.

– Эй, ты что делаешь? – грозно прикрикнул прохожий мистер, шагая к ближайшей волшебной повозке. – Ну-ка отойти от машины! Совсем дурак с зажигалкой баловаться рядом с бензобаком?

Михаэль мгновенно погасил пламя и спешно отпрыгнул назад. Святая Ахава! Что ещё за суровый бензобак, рядом с которым нельзя колдовать? Он всего лишь хотел выжечь знак на квадрате будущего земного портала, а здесь затаилось могущественное невидимое существо, карающее огненных магов. Чуть не нарвался на гнев чужого бога! Спасибо, Сетр, уберег от святотатства.

– Прошу прощения, мистер, я не знаю ваших небожителей, – постарался сгладить неловкость некромант и тут же досадливо поморщился. Горожанин грубо покрутил пальцем у виска, а сей жест понятен во всех мирах.

Наверняка мужчина не так прост, как хочет казаться, раз хамит аристократу. Магии в нем Михаэль не чувствовал, но дар – далеко не гарантия социального статуса. Знавал некромант и неодаренных такой высоты, перед которыми даже его отцу приходилось кланяться. Придется запоминать координаты умозрительно, ориентируясь на ближайшую табличку.

– Улица Ленина, семь. Отлично, что у нас по плану?

Хорошо бы прежде всего дойти до пресловутой Лены и обозначить цель своего визита. Глава улицы обязательно узнает, что в её владениях открылась межмировая прореха, и пора закладывать фундамент телепорта. У Михаэля есть всего месяц, чтобы выполнить задание штаба: произвести разведку, выйти на контакт с властями и выполнить тайное мамино чаяние. Ровно через тридцать дней хронологи вспорют пространство и время, позволяя экспедитору вернуться домой.

Прибывая на место дислокации, военный обязан позаботиться о трех вещах: безопасности, еде и тыле. Ввиду невозможности наладить связь со штабом – связист, собака, еще не родился, – четвертый пункт сокращаем. Прямых угроз не наблюдается, а скрытые он способен обезвредить: легкие начнут фильтровать воздух ещё на подлете, глаза и уши, давно привычные к огненным вспышкам и ветряным хлыстам, начнут следить в оба. Остаются только бандиты и обманщики, промышляющие в любом городе.

Глава 1

Какие только сюрпризы не подкидывает спонтанная полуденная прогулка по оживленному городу. Невезучие граждане теряют ключи и хорошее настроение, везучие находят приключения на нижние «девяносто», а я нашла его. Смерть.

Высоченный актер в старинном камзоле привлекал внимание прохожих. Девочки-подростки исподтишка фотографировали ожившего современника Петра Первого ровно до того момента, пока не полезла его истинная натура, и сумасшедший не вцепился зубами в металл. Из двух самых логичных и правильных реакций – бить или бежать – я выбираю третье. Спасать.

– Молодой человек, вам плохо? – покусай меня мизантроп.

Узнаю, какой альтруист чихнул на меня в автобусе – кисточкой зарежу. Стоило на мгновение отпустить вожжи, как дурные ноги понесли меня справляться о здоровье явного пациента психбольницы. В свое оправдание скажу: ненавижу слышать треск крошащихся зубов.

И больной не подкачал.

– Простите, госпожа, – в последний раз облизав перила, псих выпрямился во все свои два метра и искренне улыбнулся. – Вы владелица этой руды?

– Нет. Из полезных ископаемых только камни в почках и золотой характер. Вы зачем перила грызете?

– Проголодался, – невозмутимо ответил чудик. – Забудем об этом инциденте. Могу я попросить вас о маленькой услуге? Не подскажете, где…

Из журчащей речи рехнувшегося актера удалось выцепить суть: он играет роль Смерти и переживает, пускают ли подобных ему в приличные гостиные дома. Вдруг в нашем мире господствуют предубеждения против его непростого ремесла.

– Ты слишком улыбчивый для Смерти. И возмутительно молод. Стажер?

– Профессионал, – ещё шире улыбнулся молодой красавец, демонстрируя ослепительно белые зубы. Даже не запачкались, пока грызли ограждение. – Но я не смерть, а некромант. Так не подскажете, где можно купить газету с объявлениями?

– Некроманты – они зловещие, мрачные, а вы перила облизываете. Голову оторвать тому эйчару, который берет молодежь на стажировку Жнецом.

– Запросто, леди, – охотно покивал актер. – Услуга за услугу: вы показываете дорогу к газетному лотку, а я ликвидирую вашего врага путем гильотины. Если пожелаете, могу выбелить череп и прислать нарочным.

Огорчительно признавать, но талант налицо. И речь поставлена прекрасно, и голос манкий, низкий, с легкой хрипотцой тренированного оратора. А находчивость, как у моих студентов в период сессионных мучений. Только не припомню схожей тематической постановки на афише нашего Театра драмы. Может, любительская пьеса? Там справка от психиатра не требуется. Человек, искренне верящий в свой бред, сыграет убедительнее любой голливудской звезды.

– Гильотина запрещена, – шутливо, но строго погрозила «некроманту» пальцем. – Сударь, газетный киоск на улице Лихачева, недалеко от сквера. Идете по этой стороне проспекта до восемнадцатого дома и поворачиваете на Костромскую до аллеи Героев Труда. Рядом сквер, пересечете его до конца и выйдете ровно к книжному магазину. А рядом – киоск «Союзпечать».

Если псих слегка и растерялся, то не подал виду. Лишь смущенно поправил вычурный шейный платок и отвесил благодарный поклон. Гуашь мне в чай! Да он не только актер, но и танцор – идеальная осанка и грация настоящего бального профессионала даст фору любому выходцу наших танцевальных студий. Приезжий? Наверняка из Петербурга, а то и из столицы. Только странно, что без сопровождения.

– Должен признать, я первый раз в ваших краях, – мгновенно подтвердил догадку артист. – С кем имею честь беседовать, прекрасная леди?

На первый взгляд тип не опасный, однако под искренним любопытством явно прячется настороженность. Готова спорить, «Жнец» увлекается фехтованием: на ладонях видны характерные мозоли и совсем небольшие отличия в мускулатуре правой и левой рук. Обывателю не очевидно, но я полгода писала портреты мужчин, танцующих со шпагами и безопасными мечами, могу заметить нюансы даже сквозь одежду. В которой, опять же, явно предусмотрено крепление для отсутствующих ножен.

А психам клинки не доверят. Значит, актер слишком увлекся и вовсе не является первостатейным сумасшедшим. Самое время извиниться, что помешала кусаться, и уйти прочь. Вот прямо сейчас. Он адекватный, поймет.

– Елизавета, – вопреки рационализму захотелось представиться. – А как я могу обращаться к вам?

– Не надо обращаться, – отчего-то вздрогнул псих. – Здесь сильное внешнее поглощение энергии, резерв высасывает досуха. Не смею учить, но опасаюсь, что оборот не имеет обратного билета. Попросту не хватит магии. Ваш дар ещё не проснулся?

– Ага, – захлестнула злость. – Дрыхнет и не выеживается. Приятно познакомиться, мистер Не Надо Обращаться. Всего хорошего.

Сам того не зная, актер – всё-таки умалишенный – сумел царапнуть давнюю боль, филигранно пройдясь по её острию. Пастель ему в постель! Пора оформляться к мозгоправу и лечить синдром спасателя. Рано или поздно привычка лезть в чужие дела доведет меня, дурочку, до больничной койки. В лучшем случае в травматологическое отделение, в худшем – по соседству с актеришкой.

Рывком сменив направление, я почти побежала назад. Не потому, что обиделась – на скорбных интеллектом по давнему завету не сердятся, – а во избежание карминовых разборок. Ибо художника обидеть может каждый, а убежать – лишь избранные. Проще самой разорвать дистанцию, свернув дикий разговор.

– А куда мы спешим, леди Елизавета? – раздалось под ухом.

Великий Будда! Да чтоб за мной так студенты с начала года бегали, а не под конец семестра! Когда успел догнать? Запнувшись о бордюр, я по инерции сделала два шага вперед и оказалась на проезжей части. Ох, батюшки!

– Вы решили проверить мой профессионализм в деле? – на запястье сомкнулась железная хватка. – Я не готов поднимать леди посреди бела дня.

Раз, – и мое бренное тельце выдернули из-под колес подъезжающего автобуса, как морковку из грядки. Напуганный водитель погрозил кулаком, а у меня медленно отнялись ноги.

– Благодарю, – сумасшедший или нет, а сотрудник Мельпомены спас чужого человека. – Вы очень добры.

Глава 2

– Сразу предупреждаю, того, кто попортит Василия, заставлю делать сэппуку канцелярским ножом, – группа первокурсников с юридического факультета примолкла.

Потасканный жизнью Василий скромно стоял на моём столе, красуясь скабрезной надписью поперёк гладкого лба. Пройдя через кривые руки математиков и сострадательные факультативы у психологов, Вася получил моральные увечья, несовместимые с жизнью. В результате был отобран у студентов и водружен на безопасное место, откуда ныне грустно взирал на новые поколения извергов.

– Итак, господа-товарищи, давайте знакомиться. Меня зовут Стрелина Елизавета Алексеевна, и с сегодняшнего несчастливого вторника я ваш кошмар на крыльях ночи. Поднимите руку, кто из вас хотел поступать в Питер?

Вверх взметнулась добрая десятка правых лапок. Хе-хе, все мы там были, грезили культурной столицей и обещали родным приезжать на каникулы. Лично меня страшно манил Эрмитаж, и единственным препятствием выступал только Кремль.

– А кто планировал покорять Москву? – в воздух поползли руки робкой тройки смельчаков.

В этом году поменьше, чем в предыдущем. Однако Санкт-Петербург стабильно выигрывает гонку чаяний среди наших студентов. Как шутил мой бывший сокурсник: «Мечтали с одноклассниками поступать в Петербург, а встретились в нашем ВУЗе». Оно и правильно, должен же кто-то поднимать целину, а я взамен подниму их культурный уровень. Не отвертятся.

– Ставлю задачу: к следующей паре «москвичи» делают доклад о современном искусстве столицы так, будто хотят продать мне город целиком. «Петербуржцы» выступают против и составляют обзор на наименее популярные, но интересные культурные достопримечательности. Подчеркну, наименее популярные, Зимний дворец и Эрмитаж мне уже не интересны.

Интересно, найдется ли среди них действительный любитель Северной Венеции.

Первая пара по моему предмету традиционно отдана под ответ на сакраментальный вопрос, а за каким Ренессансом студентам такая нудятина, как Мировая художественная культура, которая бесила их ещё в школе. Редкие группы не пытаются роптать против всестороннего образования, и те в основном историки. Прочие молодые да буйные объявляют забастовку и прогуливают вплоть до сессии. Прискорбно? Напротив! Остаются истинные ценители искусства.

– Записываем объект и предмет нашей дисциплины, – подчиняясь воле преподавателя, клавиша щелкнула, меняя слайд на экране.

Тихо зашуршали страницы чистых тетрадей. Сегодня им предстоит запестреть понятиями стиля, художественного образа, культуры, искусства, жанра, направления, и прочими словами, которые все знают, но объяснить с ходу не могут.

Запирая кабинет и сдавая ключ на вахту, я с тоской нажала зеленую кнопку на телефоне, принимая вызов. Снова мама, стабильно недовольная моим незамужним статусом. «Доколе?!» – пыхтит она в трубку, и все такое прочее. И все мои мягкие увещевания, что я ещё слишком молода для кольца и штампа, родительница ловко пропускает мимо ушей. А какая свадьба в двадцать четыре? Меня едва-едва перестали принимать за студентку, и появилось хоть какое-то уважение вчерашних абитуриентов.

К счастью, наш университет предоставляет возможность молодым специалистам заниматься преподавательской деятельностью на контрактной основе. Жаль, платит сущие копейки, которых не хватит даже на краски. Маменька до сих пор не может простить, что я пошла преподавать, а не на очередное свидание с Ваней, а это целых шесть часов в неделю – прорва времени для устройства личной жизни.

– Опять Стрелина первашей тестирует на Петербург, – тихо раздалось с углового диванчика в конце коридора. – Уже фыркали, что препод по культуре не знает элементарных достопримечательностей.

Хе-хе-хе, и ведь не помогут наивным первокурсникам, не подскажут. Правильно, легкую дедовщину никто не отменял. Эдакое посвящение в студенчество, где каждый семестр кто-нибудь всенепременно попытается тыкнуть носом Стрелину в оплошность под ехидный смех старшекурсников.

Так, сейчас заскочу в столовую, перехвачу пару булочек и в студию – готовить выставку детских конкурсных работ на воскресенье. Работать в арт-студии свободного творчества я начала ещё в студенчестве, устроившись сначала администратором, а потом полноценным штатным художником-педагогом. Слава импрессионизму, вовремя прошла нужные курсы повышения квалификации и теперь имею право работать с детьми. Хотя спать в тот год приходилось, как сове, – днем в автобусах и очередях.

– Елизавета Алексеевна! Елизавета Алексеевна, будьте добры немедленно остановиться, – противный голос декана с легкими визгливыми нотками мгновенно вызвал головную боль. Бывают такие люди, чья миссия – привить художникам любовь к карикатуре. – Почему вы не пришли вчера? Я рассчитывала на вас. Мы же обо всем договорились!

Это даме волю дай – она и с погодой договорится, только небо будет не в курсе. Переводя на человеческий язык: «Я прокричала вам в спину свои требования. Извольте метнуться и выполнить».

– Ольга Данияровна, – светский этикет не даст пропасть. – Чем обязана?

– Вы не пришли вчера помогать! – начала с обвинений декан, напирая пышной грудью четвертого размера. – Вам не стыдно?

– Я писала, что не смогу прийти, – и сегодня бы не пришла, если бы не студенты.

Детей я любила. Говорю «детей», потому что мои старшие коллеги именно так студентов и называют, несмотря на полное совершеннолетие лоботрясов. А я набираюсь преподавательской культуры, обтесываюсь под местные обычаи и говор.

– Какая разница? – вспыхнула гневом глава факультета. – Это безответственность…

Эх, только в романтических книжках деканы – потрясающе крутые мужчины, готовые носить на руках студенток (осуждаю) и молоденьких преподавательниц (поддерживаю!). А жизнь вместо красавчиков подкидывает злых тётенек, пусть ещё не старых, но весьма разочарованных в жизни. Одно утешает – стану такой же и познаю прелесть ора на молодых коллег. «Мне жаль», – вот и всё, что я могу сказать в ответ, но прогибаться не стану.

Глава 3

С новым миром всё было не так. Начиная от полного отсутствия магической энергии и заканчивая хитрой системой бумаг и печатей, которая полностью закрывала людям ход к представителям власти.

Михаэль неверяще присел на скамейку недалеко от дома, с брезгливостью скобля грязный развод на собственной штанине. Надо признать, к подобным испытаниям жизнь его не готовила. Началось все вполне невинно: получив на руки газету с объявлениями о сдаче жилья, некромант внезапно осознал, что не имеет возможности связаться с арендодателями. Вместо адресов объявления пестрели длинными числами, которые неясно куда прилагать.

Он пробовал их слагать, вычитать, умножать и делить, пытаясь решить математическую загадку, но потерпел поражение. Озадачено потерев переносицу, маг выбил из закоулков памяти материнские наставления. Числа следовало приложить к аппарату связи, как у них в столице, но поиски будки со связью не увенчались успехом. Михаэль впал в глубокие раздумья: что-то определенно ускользало от его понимания.

«Ерунда», – решил маг, аккуратно свернув газету и засунув её под мусорный ящик. Значит, нужно напрямую идти к городовому и просить местного феодала принять благородного гостя. Тухлая идея наивного оптимиста.

– Даже к Их величествам попасть проще, – кисло пробормотал Михаэль, игнорируя голодную резь в желудке.

Королевская чета принимала их семью стабильно раз в месяц на званном ужине, и воспоминания о подаваемых яствах лишь раззадоривали голод. Потерпев поражение в городской администрации и не став требовать силой, слегка звереющий некромант решил пообедать в одной из рестораций города, но… Они отказались принять золото! И камни. И жемчуг. Чеки предлагать было бессмысленно, как и плату услугой, отчего сейчас Михаэля душил стыд пополам с гневом.

Он, маркиз Клод, как последний вор и шельмец… Бр-р-р! Позор дворянского рода, Объединенной гвардии и королевства. Кажется, мама говорила о специальной лавке, где могут поменять золото на цветную бумагу, которой расплачиваются на Земле, но название лавки некромант забыл, а здесь их – до вечера не пересчитать. Чудо, что он вообще умеет читать на местном языке!

Промаявшись ночь на деревянной скамье недалеко от точки портала, маг проснулся с твердым намерением взять мэрию города штурмом. Недалеко за чертой жилых башен он почувствовал кладбище, всего несколько десятков километров, и поразился количеству молодежи, похороненной там. Больше ничего не разобрать, далековато, но крепкие тела молодых мужчин – прекрасный аргумент в споре с администрацией. А женщин он трогать не станет, не подлец же.

День прошел, как в тумане. Ослабевший без энергии организм на автомате дышал и куда-то шёл, даже пытался составить карту города и запомнить основные инфраструктурные точки. Впервые в жизни чудовищная пропускная способность энергии сыграла против него. Оказывается, если основной дар и талант не комплементарны, то каждый по отдельности жрет прорву сил, а количество магических ядер увеличивается вдвое. И теперь истощенные ядра требуют дозаправки, сбивая с толку и мешая мыслить. Небольшие куски железа, найденные на улицах, помогали ему не свалиться от истощения, но это временно.

– Надо вернуться к фонтану, – пересохшая глотка мучительно дернулась.

Маркиз попытался встать, но лишь тряхнул головой, в которой резко зазвенело. Проклятье! Как выжила мама, будучи магом от рождения, но не подпитываясь чистой энергией? Неужели спящий дар совсем не притязателен?

Стоило солнцу покатиться к закату, как дорога вокруг наполнилась шагами спешащих людей. Они возвращались в свои башни, кидая любопытные взгляды на маркиза, но не заговаривая первыми. Михаэль хотел обратиться за помощью ещё вчера, но другие мужчины шарахались от него, а барышень и почтенных миссис он постеснялся просить о подмоге. Ещё не настолько ослаб и обнаглел, чтобы жаловаться на жизнь женщинам.

Одна лёгкая походка в беспрестанном шуме улицы показалась ему знакомой.

– Леди Елизавета? – в двоящемся взгляде мелькнул женский силуэт. Леди тащила большой тяжелый мяч. – Вам нужна помощь?

Сказал и сам ужаснулся скрипучему каркающему голосу.

– Ваше Сиятельство? – изумилась леди, подходя ближе. Сегодня вместо синих крестьянских штанов на лямках леди красовалась в темных брюках и коротком черном фраке.

Михаэль уже заметил отличия моды двух миров и подивился, как мало вокруг женщин в платьях. А, встретив оных, изрядно смутился – длина подола едва ли закрывала коленные суставы, а то и вовсе не превышала середины бедра. Королевские балы тоже изобилуют открытостями, но сосредоточенными больше в верхней части женского тела. Жизнь учила маркиза стоически игнорировать декольте дамы, однако к обнаженным ногам он был не готов.

Оставалось радоваться, что леди Елизавета не смущает его открытой красотой. Но весь вид иномирянки говорил, что она весьма удивлена встречей.

– Рад приветствовать, – мужчина с трудом поднялся, отвешивая церемониальный поклон. – Где же ваши лакеи? Почему позволяют нести своей госпоже тяжести?

Неизвестно чему хихикнув, барышня покачала головой. «Я почти дома», – длинная узкая ладонь показала на розовую башню. Мужчина с трудом задрал голову вверх, оценив высоту. Леди наверняка живет на первом этаже, максимум – на втором, чтобы не переутомилась карабкаться наверх. И пусть невысоко, но Михаэль обязан проводить барышню и помочь ей донести ношу. Однако сама Елизавета восприняла идею хмуро.

– Чего это вы удумали? Чтобы я вас в дом пустила? – она слегка сварливо уточнила намерения мага. – Мы не для того на домофон всем подъездом скидывались, чтобы пускать незнакомцев.

«Домофон?...» – некромант, ведомый интуицией, поднялся на две ступеньки и уставился на железный прямоугольник с кнопками. Кажется, нашел!

– Ваше Сиятельство? – оставшаяся позади леди полузадушено пискнула. – Вы что творите, сумасшедший?

Михаэль слегка приподнял бровь, нажимая тройку – последнюю цифру из объявления. Согласно инструкции сверху домофона, далее следовало нажать на колокольчик и ждать ответа. Но железный аппарат связи лишь недовольно и коротко прогудел и замолк. Ошибся номером? Не беда, попробуем другой.

Глава 4

Благоразумие и осторожность боролись с жалостью и любопытством. Вести в квартиру чужого мужчину нельзя, его потом и дихлофосом не вытравишь. Даже в дом пускать не слишком умно, однако любой сосед может случайно запустить незнакомца. Но и бросать актера посреди двора в сумерках – неправильно.

– Идемте, – спустя несколько минут решение само попалось на глаза.

На десятом этаже открылось окно, и память оживилась. Точно, соседка из параллельной квартиры давно ищет себе жильцов в свободную комнату. Даже просила меня «распространить сведения» между студентами, что благообразная старушка не прочь сделать скидку молодым людям, если те будут помогать с хозяйством. Документов на первых порах не попросит, как и денег – Ефросинья Леонидовна отличалась редким доверием, свойственным пожилым людям.

Достаточно лишь поручиться за Михаэля, и старушка спокойно пустит мужчину на ночь. Но хватит ли мне глупости пойти на риск и рекомендовать незнакомого человека? Человек тем временем без колебаний подхватил авоську с арбузом и галантно пропустил меня вперед.

– Высокая башня, – актер оценивающе задрал голову. – Смотровая?

– Ночевная. И немного едовая, если премия капнула, – буркнула я, мысленно поморщившись. Хорошо отыгрывает, зараза.

– Лестница, – задумчиво пробормотал он, выйдя на площадку лифта. – Большая. А вы куда спортивнее, чем кажетесь, леди. Такую верхотуру даже я за пару-тройку минут одолею, не раньше.

– Да? Вперед. А я пока почту заберу. Дам вам фору, чтобы не ждать на десятом этаже.

– Самоуверенная барышня, – восхитился он.

Ну-ну. Хочет Его Сиятельство топать пешком с грузом – пусть развлекается. Лифт приветливо распахнул двери, пропуская меня внутрь. Отчего-то это благообразное «леди» успокаивает, рассеивая подавленную тревогу. Вряд ли вор или бандит станет играть в учтивость, да еще так искренне и вежливо. И богатство в карманах костюма намекает, что обычно мужчина в средствах не стеснен, а брать у старушки нечего. Но если псих окажется мошенником, я его мольбертом проучу.

Однако стоило мне выйти из лифта, как язык буквально отнялся.

– Как вы?.. – актер стоял, привалившись к лестничным перилам, и встречал меня с легкой полуулыбкой.

Чуть насмешливо приподняв брови, мужчина промолчал. Ни отдышки, ни румянца на щеках, будто поднимался вразвалочку, пока лифт попал во временную аномалию. Иначе как объяснить происходящее? Спортсмен, наверное, легкоатлет. Хотя Ваня тоже спортсмен, но к восьмому этажу выдыхался и на девятый почти заползал. Я же вовсе никогда не стремилась на лестничные подвиги.

– Ефросинья Леонидовна, вы дома? – дверной звонок разразился приятной трелью.

– Лизонька? – старушка открыла мгновенно, как будто сторожила под дверью. – Здравствуй, деточка. Случилось чего?

– Здрасьте, тёть Фрось. Вы еще сдаете комнату? – Михаэль с любопытством покосился на соседку, но промолчал.

– Сдаю, – охотно подтвердила она. – Неужто жильца мне нашла?

– Нашла. Знакомьтесь, это… Э-э-э, Михаил.

Мужчина выступил вперед, изящно поклонившись пожилой женщине. С одухотворенным лицом сумасшедший прижал ладонь к сердцу и отрекомендовался: «Приятного вечера, леди. Эрл Клод к вашим услугам». К чести соседки, она не удивилась. Или не расслышала, что куда вероятнее, зато сразу растаяла от эффектной голливудской улыбки будущего жильца.

– Ну проходите, гости дорогие, проходите.

Прихожая оказалась донельзя тесной, так что шагнувший вслед Михаэль на мгновение прижался ко мне. Застыв, актер вслепую нащупал засов и запер дверь. Чего он так смотрит? В серых глазах мелькнул и пропал странный огонек. Неужели впечатлился моей неземной красотой, бедолага? Ха, сражаю мужчин наповал талантливой позой цапли – чтобы снять туфли в узком коридорчике, пришлось извернуться.

«Благодарю за помощь», – шепнул актер, подозрительно не отлипая. Развернуться негде, но из вежливости мог бы и отстраниться. Но куда там! Ладно, пусть стоит памятником, если нравится. В конце концов, все должны приобщаться к прекрасному, а я не последний объект искусства. Только надо его предупредить, чтобы не разбрасывался золотом, как перепивший лепрекон, а то старушку инфаркт хватит.

– Эту комнату сдаю, – соседка указала рукой на дверь. – Нравится?

За дверью оказалась стандартная небольшая комнатушка, вмещавшая кровать, шкаф и небольшой журнальный столик. Для большего места не оставалось, зато на стене висело большое зеркало и пара грубоватых копий Репина. Помнится, за эти хоромы просили десять тысяч… Грабеж.

– Конечно, – восхитился Михаэль, не дрогнув мускулом, и подал руку. – О большем я не смел мечтать. Елизавета, не окажете мне честь осмотреться вместе?

– По нашим обычаям женщину в дом вносят на руках, – автоматически буркнула я выдержку из уроков истории. А-а-а!

– Нет проблем, – с готовностью ответил мужчина, подхватывая меня на руки. Батюшки, как высоко! Отпустите, не надо меня таскать, как арбуз! – Ефросинья Леонидовна, вы принимаете плату наличными или банковским переводом?

– Только наличными, – бойко ответила старушка, неизвестно чему улыбаясь.

– Вот как, – с деланым разочарованием пробормотал плут. – К сожалению, разжиться наличными я смогу только завтра, сегодня все банкоматы наверняка закрыты.

Да отпустите же меня! Или… Ай, тьфу, пусть держит. С высоты мужских рук комната не изменилась. Меня покрутили из стороны в сторону, показывая скромную обстановку. Взгляд, пылающий жаждой драться, псих умело игнорировал. Стукнула бы, так ведь уронит. А такими драгоценностями нельзя разбрасываться, мы, порабощенные художники, на вес золота. С нами и договориться можно, и берем недорого, и даже не выпендриваемся больше разумного. Кому я буду нужна, ушибленная об пол?

– Ничего, ксатик, – еще шире разулыбалась соседка. – Завтра так завтра. Где твои вещи?

– Еще не доставили, – актер невозмутимо продолжил врать. Или не врать? Где-то же он жил и имел вещи. – Впрочем, я все равно планировал обновить гардероб. Елизавета, вам удобно?

Глава 5

– М… М-михаэль?

– Леди Елизавета, – вежливо, но чуть небрежно улыбнулся актер, пропуская меня на эскалатор.

Арт-студия арендовала помещение в крупнейшем торговом центре города, что весьма удобно: высокая проходимость новых клиентов, отличная транспортная развязка и демократичный фудкорт на первом этаже делал скидку сотрудникам центра. Нас отпускали обедать по очереди, и пока Настя давилась булочками прямо за компьютером, я испытывала жуткую хандру от фаст-фуда. Тупые пластиковые вилки и бумажные обертки с картонным содержимым? Лучше суп и мясо.

Мама любит подшучивать, мол, для семьи рабочих у меня слишком высокие требования к сервировке и наполнению тарелки. Как будто пихать в себя заветренный бургер – верх социализма и признак ударного труда! Нет уж, за возможность поесть, как белый человек, я готова воевать. Однако сегодня поход на обед начался с удивительного открытия.

– Вижу, вы успели посетить ломбард, – глаз невольно зацепился за вспухший карман, из которого торчал краешек туго набитого портмоне.

– Благодарю за помощь, – кивнул актер. – Эти самоходные лестницы – просто чудо. Уже не уверен, будет ли для землян проблемой строительство телепортатора. А вы тоже за покупками?

– Я здесь работаю. Не маркиза, как некоторые.

– О-о, – протянул мужчина коротко, но удивленно. – Иные маркизы работают больше крестьянок.

– Что же это за маркиза такая? – к собственному удивлению, болтать на ерундовую тему оказалось приятно.

Его Сиятельство жив, здоров и больше не кусает лестницы, честь ему и хвала. Даже умудрился сам разжиться деньгами и, кажется, слегка поумерил притворную «неадекватность». Теперь не от мира сего только его реквизит, напяленный на тело.

– А что не так с моим костюмом? – мужчина настороженно оглядел жюстокор.

– Ваш костюм – нелепое смешение эпох, аппликация на теле мировой культуры. Простите мою грубость, но пуговицы иллюстрируют несуществующий герб некого европейского дома, золотая вышивка на камзоле повторяет придуманный алхимиками знак огня, что абсурдно само по себе – ни один уважающий себя католик восемнадцатого века не позволит вышивать ересь на своей одежде. Вместо кюлотов вы надели длинные штаны более позднего, девятнадцатого, века, да еще и по лондонской моде. И, конечно, забыли цилиндр. Я уже молчу про тяжелые военные сапоги, совсем не подходящие праздному аристократу.

Уф, наверное, отповедь слишком грубая. Вон как мужчина притих, замедлив шаг и оставшись на пару метров позади. Лиза, Лиза, и зачем тебе вечно всех поучать? Вдруг он сам разрабатывал свой облик и теперь рассердится на критику.

– Великий Сетр, – раздался сзади протяжный стон. – Сапоги сдать забыл!

– Что?

– Мундир сдал, оружие тоже, а про сапоги забыл. Товарищ капитан мне их вместе с ногами оторвет, – тоскливо вздохнул артист, безнадежно глядя куда-то вдаль.

– Верю, – приняла решение я. Правда верю, очень убедительно. – А вы здесь какими судьбами?

– Решил сменить гардероб, как обещал леди Ефросинье. Очень приятная женщина, накормила меня красным супом и творожными колечками, – от улыбки на щеке Его Сиятельства появилась трогательная ямочка. – А вечно работающая маркиза – моя мать.

Может, причина в этом? Мама не уделяла мальчику внимания, и он вырос погруженный в свои фантазии, удачно совпавшие с актерским талантом. Я не психиатр, да и пациент ловко маневрирует между полнейшей адекватностью, даже легкой хитростью, и глухой несознанкой. Но уверена, кто-то из нас двоих неправильно воспринимает реальность: или я, или Михаэль.

– Начнем отсюда, – мужчина указал рукой на брендовый магазин с манекенами в деловых костюмах. – Хорошее ателье?

– Одно из лучших, – и дорогое, как черная икра. – Любой их костюм подгонят под нестандартную фигуру за два часа, в магазине всегда дежурит профессиональная швея. Почти как в свадебном салоне, только для мужчин.

Но цены просто бешеные, даже носки по стоимости хорошего ужина в ресторане. А обуви, наверное, не продали ни пары – её стоимость заставит пожадничать и миллионера. Не думаю, что имеет смысл так бездарно сорить день…

– Мисс, мне нужно три костюма на выход нейтральных цветов, десяток рубашек, четыре пары обуви и всё, что под костюм.

– Конечно-конечно, позвольте предложить вам новую коллекцию, – растаяла от восторга консультант, выпорхнув из-за стойки с кассой.

О…

О-фи-геть! Когда мы успели оказаться в магазине, и почему я прихлебываю чай на диванчике? Хрупкие, обворожительные консультанты мгновенно оценили диспозицию клиента, проявив редкий профессионализм: девушку в простых джинсах мягко удалили в гостевой угол, а спортивного красавца взяли в оборот. Михаэль не успевал комментировать, услужливые дамы угадывали ответы по взлету бровей и дерганью губ. Черный пиджак – брови недовольно нахмурились, бежевые брюки – щека дернулась в подобии улыбки.

Для меня сие – чудо из чудес, но актер отвечал представлениям об идеальном клиенте, воспринимая высший сервис, как должное, и внимательно прислушивался к рекомендациям. Моя помощь не требовалась, можно встать и уйти. Но!

– Белые костюмы в повседневной жизни вульгарны, – я не утерпела откровенного надувательства.

Безвкусно, вычурно и вселенски дорого – ценник на пиджаке позапрошлогодней коллекции пробивал стратосферу, улетая в космос. Кто-то из сотрудниц дал моральную осечку, решив под шумок сплавить завалявшийся товар, а остальные молча одобрили.

– Но это же Пол Смитт, – слабо заспорила длинноногая брюнетка, избегая смотреть мне в глаза.

– Хоть потолок. Вас просили немаркое, а не свадебный кошмар, – от любезной улыбки продавец дернулась и мгновенно скисла. – Очевидно, моему спутнику не идет белый, лучше предложите темно-зеленую тройку на витринном манекене.

С первого взгляда ясно, какие цвета оттенят природную красоту Михаэля: синий, бордовый, зеленый, шоколадный. Облик на грани наций – густая черная шевелюра едва намекает на восток, но прямой греческий нос и серые глаза отбрасывают наблюдателя в Европу. Микеланджело отдал бы три года жизни, чтобы изваять статую по этому образу и подобию, и даже Хьюго Босс, чью рубашку сейчас пристально осматривает актер, пригласил бы его работать моделью.