Некромантки тоже любят

Пролог

— А-а-й! — пискнула я, когда больно приземлилась пятой точкой на что-то твёрдое — сказала бы, каменное.

— А-а-а-а-а! — эти вопли вырвались, когда, открыв глаза, я наткнулась на несколько пар глаз, светящихся зелёным светом.

Дальше всё, что происходило, заставляло моё горло выдавать такие крики и вопли, что хватило бы, чтобы поднять полчище нежити.

Ах, минуточку! Это именно то, что я и сделала!

«Твёрдым» под моей пятой точкой оказался надгробный камень, а светящиеся глазища принадлежали парочке скелетов, которых я то ли напугала, то ли разбудила своими криками. Но это ещё цветочки!

Из могил через рыхлую землю начали пробиваться костлявые руки и вставать, вставать, вставать — всё новые и новые скелеты.

Ужас! Словно подснежники весной...

Зубы, непонятно как держащиеся в челюстях, скрежетали, вызывая у меня волны ужаса. И да простит меня Господь, но умирать от этих — я не собираюсь! Странно, такие мысли у ведьмы…

Вскочила на ноги, пока ЭТИХ не стало ещё больше, и рванула куда глаза глядят. А везде — одни могилы, склепы и надгробные камни, сухие деревца и блеклая трава, которая, к моему огорчению, мешала убегать.

И нет чтобы, как в фильмах, они были медленными и неповоротливыми тугодумами — эти твари быстро настигали меня, особенно когда я падала, царапая ладони о каменную крошку. Глаза хаотично метались в поисках убежища или спасителя, но кругом — ни души.

Поправка: живой души!

— Что происходит?! Я нежить и зомби с бабушкой не проходила ещё… Ай! Ай! Ай! — зашипела я, наступив на острый камешек.

Как я умудрилась потерять кроссовок?

В очередной раз я упала возле свежевыкопанной ямы и руками нащупала лопату. Не замечательное ли орудие самообороны в данной ситуации? Для меня — так лучше не найти!

Первого же настигнувшего меня скелета я треснула со всей дури по черепку. Голова его обернулась, как глобус на оси, и сверкающие глаза уставились на меня в… шоке?

Это я тут в ужасе и шоке. Почему скелет-то удивляется?

Дальше думать над произошедшим не позволили остальные неупокоенные. Не размыкая рук на крепкой рукояти лопаты, я побежала дальше.

Заметила высокий склеп и, как настоящий Человек-паук — не иначе! — вскарабкалась на его крышу, найдя всего две опоры: окно и лепнину герба. Всё это было так быстро и неожиданно, что я списала всё на адреналин. Люди и не такое могут в состоянии аффекта!

А дальше начался боевик, где в роли главной героини — Ари и её лопата — против орды нежити. Эти неугомонные скелеты были не такими ловкими, как я минуту назад, но упорными, черти их дери!

Каждому, умудрившемуся взобраться на другого и хоть на сантиметр высунуть голову, доставалось по черепку с характерным звоном.

Честно признаться, после пятой минуты я задумалась: почему они так упорствуют? Если бы хотели сожрать — могли это сделать ещё тогда, когда я бежала и неуклюже падала. Но они этого не делали. Никто из них не пытался вонзить в меня свои зубы.

На что, собственно, грех жаловаться!

— Да чего вы пристали ко мне?! — взвыла я, шандарахнув очередного костлявого зомби по черепку.

Этот скрежет, стук и копошение не прекращались, пока где-то среди кладбища не вспыхнуло жёлтое пламя.

— Адептка, вы что творите?! Решили сорвать экзамен для других учеников своими выходками? — строгий голос показался мне самым приятным и сродни спасительному ангельскому — не будь в нём рычащих ноток.

— Помогите! — крикнула я, видя две приближающиеся фигуры.

— Что, Бездна, здесь происходит? — задал всё тот же мужчина вопрос, а мой мозг выбил плавающее окно с надписью:

ПЕРЕЗАГРУЗКА

И я провалилась в темноту беспамятства, не в силах больше сопротивляться, и лишь ощутила, как упала в чьи-то тёплые, сильные объятия под неприятный стук костяшек.

1 глава. Перемены.

— Арина, так не может больше продолжаться, — буквально с порога выцветшие голубые глаза Анны Тимофеевны, моей бабушки, посмотрели на меня с сожалением.

— Бабуль, я тоже рада тебя видеть. Проходи, — сделала шаг назад и в сторону, пропуская женщину в свою квартиру.

Не став занимать пространство небольшого коридора и смотреть, как она скидывает верхнюю одежду, пошла на кухню. Включила чайник. Достала две чашки. Два пакетика чая. Присела на табуретку в ожидании бабушки, которая появилась спустя минуту.

— Я приехала тебя забрать, — уверенно заявила женщина.

— Ага! Поэтому притащила целую сумку закруток? — взглядом указала на клетчатую сумку, которую она сгрузила возле ног.

— Я и увезти могу, — бабуля Аня улыбнулась.

— Даже не сомневаюсь.

На свои шестьдесят шесть эта женщина утёрла бы нос любой сорокалетней. Статная, ухоженная. Несмотря на жизнь в деревне и работу в огороде, руки её не выглядели мозолистыми от тяжёлой работы. Да, кожа потеряла эластичность, свойственную молодым, но бабуля по-прежнему красивая, невзирая на морщины.

— Как ты тут? — задала она вопрос, окидывая кухню внимательным взглядом.

Уверена, придраться не к чему. Я девушка чистоплотная, хозяйственная. У меня чисто. В холодильнике мышь не висит. И чтобы это продемонстрировать, я достала творожный пирог и, нарезав, поставила его на стол к чаю.

— Нормально, — ответила я сухо. Не хочу жаловаться, потому это — самый правильный ответ.

— Нормально! — передразнила она меня. — Ты всё время говоришь "нормально", но что я вижу?
На последнюю реплику я, выключив чайник, обернулась к ней лицом и приподняла бровь.

— Что ты видишь?

— Арина.

— Ариадна. Мама дала мне имя Ариадна, — вспоминать родительницу было больно, будто ковырнуть едва зажившую рану, но я вспылила.

— Говорила я твоей маме, что имя дарует судьбу, но разве её можно было переубедить! — запричитала бабушка.

— А что не так с моим именем? Подумаешь, необычное. И про какую судьбу, бабуль, ты говоришь? Хочешь сказать, это из-за имени какой-то пьяный водитель выехал на встречную и лишил меня сразу отца и матери? — на последних словах взор затмили слёзы, а голос сорвался на крик.
Боже, что подумают соседи?

Я отвернулась, мазнув по щекам рукавом, и стала разливать кипяток по чашкам. Бабушке в чашку добавила две ложки сахара, помня, что она любит сладкое, а себе и вовсе не стала.

— Уже год прошёл, — нарушила Анна Тимофеевна тишину.

Да, прошёл год и один месяц, как моя счастливая жизнь закончилась в один миг. Первую половину этого времени я винила в случившемся бабушку. Ведь это она заставила их поехать к ней. Они повздорили, если судить по тому, что говорила мама по телефону в тот день, а потом домой так и не вернулись.

На улице было лето. Каникулы. Я закончила школу, и мы хотели поехать отдохнуть семьёй перед поступлением в вуз. Хотели… Хотели… Мы были так счастливы… Теперь — я осталась одна!

— Ты похудела, — слова бабушки заставили сфокусировать на ней взгляд. — Круги нездоровые под глазами.

— Просто не выспалась. Готовилась к вступительным.

— Поступила?

— Да.

— Умничка! — бабушка грустно улыбнулась. — Родители тобой бы гордились. Но… Милая, разве ты потянешь быт, работу и учёбу?

— А разве у меня есть выход?

Ну правда! Почему я, будто ребёнку, разжёвываю? Я же не единственная сирота в мире. Есть те, кому намного хуже. У меня есть квартира. Их сбережения, которые я решила сохранить, потому и пошла на работу. Неглупая, здоровая — и пытаюсь жить дальше. Да, возможно, последнее не очень звучит, но я пока только-только начала приходить в себя.

— Ты можешь поехать со мной. У меня дом большой. А квартиру — сдать квартирантам и перевестись на заочное, — сказав это, бабушка отпила из своей чашки и выжидающе на меня посмотрела.

— Кто сейчас меняет жизнь в городе на дом в деревне? А как же дела молодые: клубы, дискотеки, кафе?

— А ты разве ходишь? — с подозрением сказала Анна Тимофеевна.

— Нет, но…

— Хорошо. Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Ещё два месяца до начала учебного года, поехали со мной. Всего два месяца. У нас деревня большая. Много молодёжи на лето приезжают. Речка рядом чистая. Озеро. Поехали, Ари? — звучало это всё, конечно, заманчиво, но как же моя работа?

— Ну не знаю, бабуль… — сказала я, откусывая кусок пирога.

Ммм, сладкий. Гадость какая!

1.2

Огромные вокзальные часы показывают шесть утра, а я с набитым под завязку чемоданом стою на перроне. Зеваю и не понимаю: как бабушке удалось меня уговорить?

Вчера мы ещё раза два повздорили, в основном из-за её глупой тарабарщины, будто силы во мне могут пробудиться, и мне не стоит быть одной в этот момент.

— Какие силы, ба? — закатывала я глаза.

— Сама увидишь, — хмурилась Анна Тимофеевна, листая книгу, которую она всегда таскала с собой.

В общем, она всё время без умолку перечисляла мне плюсы моего пребывания в деревне, и я спаслась от этого лишь на десять минут, пока был включён фен. Потом решила: если на работе мне дадут такой длинный отпуск, то так тому и быть — поеду. Но если откажут, то бабуля закроет эту тему. На такое предложение я получила лишь хитрую ухмылку старой женщины. Она будто нисколько не сомневается в том, что победила.

И да, чёрт возьми, меня отпустили с работы! Шеф даже пообещал, что за мной останется место, если я надумаю вернуться к началу семестра. Не верю, что говорю это, но моя бабуля — ведьма! Как ещё объяснить происходящее?

В конечном результате мы в две пары рук упаковали мои вещи и легли спать. Утром наспех собрались, перекрыли все краны, проверили, выключен ли свет и, вызвав такси, отправились на вокзал.

Пока я зябко потирала предплечья, сбрасывая с себя утреннюю прохладу и кутаясь в кожаную куртку от ветра, бабуля сидела как ни в чём не бывало на скамейке. Закалённая женщина! Не иначе!

2 глава. Всё своим чередом, но с причудами.

Никогда бы не подумала, что всего одна подруга может так изменить моё представление о деревне. Мы с Настей начали каждый день проводить вместе: гуляли, ходили купаться на речку, два раза были у озера, ходили за ягодами в лес, вечерами сидели на качелях во дворе. Да и за продуктами я бегала в магазин с удовольствием — вдвоём было не скучно. Вот только бабуля сначала поощряла наше общение, а сегодня что-то пробубнила про то, что пора и ей пройтись — людей посмотреть.

На улице стояла жара. Духота такая, что я и нос показывать пока отказывалась. Потому включила телевизор — чтобы кто-то говорил, и было не так скучно — а сама засела в соцсети.

Бабушка вернулась ближе к вечеру. Довольная. С полной сумкой продуктов и известием, что на ужин явится Гена, который так великодушно согласился её подвезти. По моему мнению, ему просто нравится стряпня Анны Тимофеевны.

— Хорошо, бабуль, — кивнула я, помогая разложить продукты по местам. — Я, наверное, пойду прогуляюсь… с Настей.

— Иди, — так же великодушно, как и все поступки Гены, позволила бабуля.

Я надела лёгкий сарафан и уже хотела выйти из комнаты, когда неожиданно застыла. На улице ещё очень жарко, хоть и солнце начало двигаться в закат, пересекая черту своего пика. Меня окатило холодным ветром. На теле сразу выступила гусиная кожа. Во рту пересохло. Глаза медленно начали скашиваться к зеркалу, где, как мне показалось, я увидела что-то. Или кого-то.

Тук-тук! Тук-тук!

Сердце забилось так громко в груди, что даже больно. Последние секунды поставили меня на место героини ужастика. А потом… я посмотрела в них. Холодные, как зимнее озеро, глаза неизвестной мне женщины. Она смотрела на меня с той стороны зеркальной глади, но я уверена, что в комнате совершенно одна.

Тёмные волосы были завязаны в тугой пучок, а стройная фигурка обтянута зелёным платьем в белые цветочки. Но эти глаза… Они смотрят на меня так цепко. Так… зло?

Я закричала. Рванула из комнаты, выронив сумку и телефон, не задумываясь о последствиях громко захлопывающейся двери со стеклянными вставками. Бежала на кухню к бабушке так, словно эта женщина вот-вот схватит меня и утащит обратно.

Кто она? Откуда взялась?

Я не знаю ответов на эти вопросы, но никогда в жизни мне ещё не было так страшно.

— Ариадна… Арина… Что случилось? — бабушка, увидев меня, сама испугалась. Кажется, даже выронила тарелку из рук.

Я не могу внятно пояснить, что именно меня так испугало. Бормочу, срываясь на крик. Задыхаюсь. Из глаз брызнули слёзы, а руки истерично обнимают единственную родную душу и защитницу.

— Тише, девочка. Тише. Это всего лишь дух, — бабушка гладит меня по волосам, а я дрожу.

— Д-дух? — бормочу. Утыкаюсь в её грудь и жмурюсь до белых мошек в глазах. — Какой дух? Бабуль, мне страшно.

— Бояться надо живых, милая. Духи не могут тебе навредить…

Слова Анны Тимофеевны не могу воспринимать адекватно. Я в шоке. Я в истерике. Я имею право!

Не знаю, сколько времени мы провели, сидя на полу, обнявшись. Она меня утешала, что-то бормотала, а я делала вид, что понимаю, и кивала, боясь открыть глаза. Пока не прозвучали уже не раз услышанные мной слова:

— Я же говорила, что силы проснутся!

— Какие силы, бабуль? Что за силы? Откуда? — я набралась смелости заглянуть в её светлые глаза и морщинистое лицо.

Бабушка улыбнулась. Положила руки на мои плечи. Снова обняла. Сильно-сильно.

— Моя маленькая девочка. Моя наследница.

— Что я унаследовала, бабуль?

— Арина, ты — ведьма! Потомственная! В тринадцатом поколении!

— Что за бред? Опять ты про какую-то магию? — возмутилась я, отметив, что уже вполне успокоилась.

— Это не бред! — хмыкнула она, поджав губы. — Чего сидим на полу, как сироты, давай за стол — я чаю сделаю.

Я медленно поднялась, заметив, как старая (по меркам людей) женщина резво вскочила и засобиралась ставить чайник. Быстро смела битое стекло. Достала с верхней полки книгу рецептов — увесистую такую — и присела напротив.

— Итак, внучка. Что ты знаешь про ведьм?

— Старые злые тётки, которые творят беспредел и рушат жизни, продавая приворотные зелья? — предположила я.

— Ха! — вырвалось у неё, а потом бабушка и вовсе зашлась хохотом. Задорным таким хохотом. Громким — до звона в ушах. — Ничего ты не знаешь!

— Откуда я должна была узнать про ведьм? Я же не…

— Ведьма? — улыбнулась бабуля, открывая кулинарную книгу на первой странице.

Потом листок открылся вниз, вбок и ещё раз вниз. Получилась карта с генеалогическим древом.

— Это…

— Древо семьи Бинер. Наше ведьмовское древо, — пояснила она, и я подвинула табуретку ближе, чтобы рассмотреть надписи красивым каллиграфическим почерком.

— Но твоя фамилия разве не Бинолина? А моя вообще Еремеева.

— Ой, милая! Да какая разница, какая фамилия пишется в этих бумажках, которые называются документами? Наш род и наша кровь носят фамилию Бинер. Запомни!

Пока бабуля говорила, я глазами скользила по надписям и заметила, что некоторые из них тусклые — словно чернила выцвели, — а другие насыщенно-чёрные. И буквально на глазах картинка зарябила и подтянулась. Снизу плавно начала появляться новая строка уже с моим именем:

«Ариадна Бинер».

Чертовщина какая-то!

2.2

Чай давно остыл, выпитый только наполовину. Я вертела кружку в руках, но слушала истории бабули, всё ещё не веря в происходящее.

Я — ведьма! Не просто ведьма, а потомственная. Оказывается, наш род был с одной особенностью. Не всегда рождалась девочка с даром, как произошло с моей мамой, но зато природа отыгрывалась на следующем поколении. И я, по словам Анны Тимофеевны, должна была получить очень сильный дар. Трудно верить в это, но, если вспомнить ту женщину-призрака, всё же закрадывается подозрение о реальности происходящего.

Ещё одной особенностью рода является вид дара. Он или тёмный, или светлый. Судя по тому, что у меня в руках неожиданно не пророс персик, а нас посетил дух, то я отхватила билет на «тёмную вечеринку». И из этого вытекает следующее: «Если ты Светлая — то судьба тебе нарекает Тёмного, а если ты Тёмная — то Светлым будет твой суженый!» Ну хоть здесь свезло. Мне Судьба подыщет человека со светлой душой и помыслами. Надеюсь!

3 глава. Искала фамильяра, а нашла портал в другой мир...

Мой вечер обучения неожиданно превратился в вечер откровений.
Сдержать слёзы не получилось — да и зачем? Лучше уж выплеснуть то, что душит и причиняет боль, чем копить в себе, непонятно для каких целей.

Бабушка прижала меня к груди, утешая. Настал её черёд. Боль лилась из меня вместе со слезами, пока не начало становиться легче. Всё ещё больно, но легче.

Разве может навсегда исчезнуть боль от потери родителей?

Близких терять всегда тяжело. Я не считаю это оправданием моей слабости — и слабостью это не считаю. Да, у меня есть право горевать, сколько бы для этого ни понадобилось времени.

— Не умеешь ты, хозяйка, с молодым поколением говорить, — послышался незнакомый женский голос, и я, смутившись, принялась вытирать слёзы. Не хватало ещё, чтобы кто-то видел меня такой раскисшей.

Подняв лицо, в комнате никого постороннего не обнаружилось. Я повертела головой, утирая остатки влаги. Никого.

— Я здесь, Арина. Глаза подними повыше, — голос раздался со стороны окна.

Я послушно выполнила указание — и увидела её. Сову на карнизе.
Красивую представительницу своего вида. Совушка смотрела на меня большими жёлтыми пуговками-глазками. Перья тёмно-серые вперемешку с белыми, словно то платье с цветочками. Она открыла острый клюв и повернула голову набок, глядя на меня заинтересованным взглядом.

— Бабушка, она говорит. Я слышу, как она говорит! — указала я пальцем на сову.

— Некрасиво тыкать пальцем, — выдала птица, а у меня брови полезли наверх.

— Знакомься, Ариадна. Это Марта, — улыбнулась бабушка, видя моё удивлённое лицо.

— Она у тебя истинный фамильяр? — спросила я с азартом и явным улучшением настроения.

— Пусть Марта сама тебе расскажет, — как-то подозрительно увильнула от ответа моя единственная родственница.

— Какая честь, Аннушка. Я уж думала, сама чего наврёшь, — замахала сова крыльями. Честно говоря, трудно представить её той девушкой из зеркала.

— По делу, егоза! — шикнула Анна Тимофеевна, беря в руки полотенце.

— Всё! Всё! Поняла я! — забилась на край карниза, поближе к открытой форточке. — Я у твоей бабушки условно истинный фамильяр. Род Бинер хранит троих Духов-питомцев, а так как на момент обретения дара родственницы Анны были живы и при фамильярах, ей пришлось самой найти Дух, который согласится служить, — бабушка куда-то вышла, а сова, воспользовавшись случаем, спикировала на стол. — Ты ей не говори, но когда она пришла в лес за фамильяром, все как с поводков сорвались. Она у тебя сильная. Перспективная, в общем. Мне даже с вороном пришлось подраться, запустить в свободное плавание жабу и в вольный полёт змею. Да, да! Чего ты на меня так смотришь?!

— Такие страсти в вашем... мире фамильяров, однако.

— Конечно! Все хотят служить ведьме. Жить в тепле и быть сытыми, а не бродить по свету без цели и смысла, — деловито кивала пушистая белая мордочка.

— Что эта паршивка уже наплела? Призналась, как я её с раненым крылом в лесу подобрала, чтобы лиса не утащила? — вернулась бабушка на кухню с полотенцем наперевес.

— Вот умеешь ты, конечно, испортить мне рассказ, хозяюшка, — Марта быстро порхнула на карниз, сверкая оттуда большими глазищами на мою бабулю.

— Потому что не люблю, когда ты начинаешь безбожно врать! — вылетел весомый аргумент от женщины, а сова пискнула, как мышка.
Говорю же! Страшная и суровая женщина — Анна Тимофеевна.

— Значит, раз мой подарок был повреждён, а сил на создание искусственного фамильяра у меня не хватит, мне остаётся поступить как бабушка? — решила сменить тему, пока эти не рассорились и кто-то не оказался заперт в зеркале.

— Да, Арина! Тебе за семь дней нужно будет обзавестись Духом-питомцем, — кивнули обе.

— И кого мне искать? Жабу я точно не хочу. Или крысу какую-нибудь. Змеи тоже не очень дружелюбные, на мой взгляд. Я могу тоже выбрать сову? Или ворона? Хотя бы ворона...

— Деточка, это только твой выбор. Поверь, когда ты встретишь нужное животное, ты сразу поймёшь. Почувствуешь, словно нашёлся осколок от твоей души, и магия вас свяжет.

— Магия... — повторила я за бабушкой, уже чуть больше веря в её существование.

— Она везде. Она окружает нас. Мара тебя направит и укажет верный путь. Ни одна ведьма ещё не пропала, — бабушка подбадривающе погладила меня по голове.

— А почему Мара? — появился у меня новый вопрос, на который я услышала тяжёлый вздох.

— А не пора ли тебе уже спать? — бабуля достала «кулинарную книгу» и протянула мне. — Иди полистай перед сном и ложись. Хватит на сегодня расспросов.

Деваться некуда!

— Спокойной ночи! — чмокнула я бабулю в щёку и пошла к себе в комнату, слыша тихий приказ Марте:

— Следи за ней! Охраняй!

3.2

Перед сном я смыла с себя речную воду и песок, почистила зубы.
Надела удобную пижаму и, забравшись в кровать, с лёгким волнением стала листать книгу.

Фраза «полистай» — не совсем то, что подходит. По чуть пожелтевшим листам стало понятно, что этой книге очень много лет. Каждая страница несла древние знания, заговоры, схемы и чертежи с вязью рун. Всё было красиво оформлено необычными картинками и узорами.
Невозможно оторваться! Интересно, а у меня получилось бы? Ну, к примеру, призвать себе суженого-ряженого?

Остановилась на этой странице не из-за того, что мне чертовски одиноко, и я пылаю желанием поскорей встретить свою судьбу. Просто это единственная страница, где не нужны никакие чертежи, травы и зелья. Всего пара свеч.

Разум твердил о глупости данной затеи, но куда же ему против порывистого, неудержимого Интереса.

И когда я такой стала? Раньше же никаких приключений не искала на свою голову. Если бабушка узнает, то впору получить ещё и полотенцем по филейной части.

Но-о-о…

Ах да, как удержаться? Решено! Я это сделаю!

«Из всей книги — это самое безобидное! Что может пойти не так?» — утешала я себя мысленно, пробираясь на кухню за свечами.

4 глава. К новому миру прилагается новая магия.

«Неплохо я приложилась головой!» — это была первая мысль, когда я начала приходить в себя. А главное — привиделось же всякое.

Зелёное пламя, зомби, беготня с лопатой.

«Сильно, видимо, ударилась, раз такие сны меня посещают!»

Глаза открыть оказалось непосильной задачей, но я это сделала.

Белый потолок. Уже неплохо!

Попытка встать или хотя бы пошевелить любой из конечностей провалилась. Тело болело, ныло. Кажется, у меня сотня переломов, сотрясение и ушибленный копчик. А ещё пересохло во рту так, словно там пустыня. Даже языком не удаётся пошевелить.

Слух уловил шаги, и я поспешила закрыть глаза. Не знаю, почему решила притвориться спящей — ведь правильно было бы просить стакан воды, но я почему-то струсила.

Да, и это после того, как решилась зайти в лес ночью!

— Как она сейчас? — голос женский, прозвучал строго и слегка обеспокоенно. Это врач?

— Всё ещё без сознания, — ответила другая женщина, и у этой голос оказался более мягким.

— У девочки случилась инициация и, Габи, её дар уже на первом витке. Представь! Не только-только проснувшийся, а сразу на первом!

О чём они говорят? Кто это такой удивительный? Кажется, произошло что-то из ряда вон выходящее, потому что вторая женщина почти попискивала от эмоций.

— Я даже не удивлена. Она смогла поднять всё академическое кладбище. Всё! — первая повысила голос. — И теперь у меня вопрос к тебе, Сильвест. Как на территории, где проходили вступительные экзамены, оказалась неучтённая адептка во время инициации?

Здесь есть ещё и какой-то Сильвест?

— Я… я… не знаю я! — мужчина, кажется, стушевался. Заикался так, будто перед ним не женщина, а тёща со сковородой.

— А кто знает? — протянула женщина. — Ты же у нас в этом году ответственный за поступление. Может, ты, Эльвин?

Здесь ещё и Эльвин? Сколько народу стоит вблизи и говорит про… Стоп! А про кого они говорят? Не обо меня ли, часом?

— Мне кажется, удачно она зашла, — выдало четвёртое действующее лицо, вероятней всего, Эльвин. — Нежити подняла столько, что сразу удалось отсеять слабаков, а заодно проверить, как я поднатаскал своих боевиков.

— Вы шутите, декан Дуэйн?! — визгнула женщина «номер два», и у меня заложило уши.

Точно сотрясение!

— А похоже, что я шучу? Будем считать, что половина прошла естественный отбор и получила билет в стены академии, — отозвался Дуэйн, но я уловила его насмешку.

— А вы в курсе, что вторая половина смогла вернуться домой только когда мои подопечные их исцелили?

— Вот! Заодно и ваших проверили! Мало ли, забыли чего за каникулы!

Кажется, этому Дуэйну вообще плевать, что кто-то там пострадал!

— Хватит! — рявкнула женщина «номер один», и стало тихо. — Прости, милая. Ты уже очнулась, а мы тут спорим.

Упс! А как она… это… меня спалила? Ну что ж, притворяться больше не вижу смысла!

Я открыла глаза, натыкаясь на делегацию из четырёх человек. Две женщины и два мужчины, как и слышала.

Строгой «номер один» оказалась женщина не старше тридцати пяти лет, может, тридцать. Тёмные каштановые волосы уложены в высокую причёску. Черты лица симметричные, большие серые глаза. Одним словом — красивая женщина. Одетa во всё чёрное: блузка и длинная юбка, а поверх накинута мантия с каким-то гербом.

Вторая женщина оказалась блондинкой. Волосы заплетены в свободную косу, глаза голубые, а сама возрастом не старше двадцати пяти. Вся в белом, и лишь мантия тёмно-синего цвета поверх одежды с таким же гербом. Сказала бы, что тоже очень красивая — наверное, сравнила бы с ангелом, если бы не одно «но». У неё заострённые уши. Совсем как у эльфов.

Перевела взгляд на мужчину в красной мантии. Первое, что в нём заметила — это обеспокоенные зелёные глаза. И, судя по выражению лица, это Сильвест. Да, именно тот, который заикался.

В общем, бородатый брюнет с седыми висками выглядел на лет так сорок пять. А вот стоявший рядом мужчина мне не понравился. И нет, дело не в том, что он был некрасивым или монстром с ушами. Просто его карие глаза, почти чёрные, смотрели на меня слишком… слишком придирчиво, проницательно — и это всё с усмешкой на губах. Чёрная борода в тон смоляным волосам. И, если сравнивать с Сильвестом, они длиннее, вьющиеся до самих плеч, без седины. А возраст — примерно как у Габи. Кажется, так блондинка назвала строгую женщину.

— Как ты себя чувствуешь, девочка? — спросила брюнетка.

— Живой, — отозвалась я.

Состояние, когда всё болит, но пошевелиться трудно, именно таким и считаю — пока живая.

— Это хорошо, что живой. Только лича нам в академии не хватает, —
усмехнулся противный кареглазый, которого про себя я прозвала Опасным.

— Декан Дуэйн, вы свободны вместе со своими комментариями! — рыкнула на него брюнетка.

— Как скажете, ректор, — склонился мужчина и, одарив меня последним насмешливым взглядом, вышел за дверь.

Эта женщина — ректор?

— Итак, дитя, как тебя зовут? — снова вопрос мне.

— Ариадна… Ари… — просипела и закашлялась.

— Вот, возьми, — блондинка сразу поднесла к моим пересохшим губам стакан.

Первый глоток был таким жадным и вкусным, что невольно закрылись глаза.

— Не спеши. Потихоньку. Это тебя быстро поставит на ноги, — поговаривала она, помогая мне пить.

— А имя рода? — прозвучал следующий вопрос от… ректора.

— Это типа фамилия? — озадачилась я. — Еремеева. Ариадна Еремеева.

— Я о таком не слышал, — подал голос мужчина.

— Я тоже, Сильвест. Я тоже, — задумалась брюнетка, а у меня начали слипаться веки.

— Поспи, милая. Когда проснёшься — тебе будет куда лучше, —
поправила мне покрывало блондинка и даже погладила по волосам.
Совсем как мама делала!

«Если это врач или, как там говорили, целитель, то она замечательная!» —
подумала и провалилась в манящую темноту.

4.2

Следующее пробуждение оказалось куда приятнее. Звон и шум в голове пропали, боль в теле тоже. Я даже смогла поднять руку и почесать нос. Привстала на локти, потом и вовсе удалось сесть. Осмотрелась. Небольшая комната с минимальным количеством мебели: кровать, кресло и тумбочка, на которой стоял кувшин с водой. Всё в белых тонах и кажется таким чистым, что даже будет скрипеть, если проведу пальцем.

5 глава. Я теперь адептка.

— Это кто тебе такую глупость сказал, что магия Смерти — самое худшее, что с тобой могло случиться? — нахмурилась моя новая знакомая.

Я утёрла слёзы, глядя на рыжеволосую красотку с недоверием.

— Смерть же! — буркнула в ответ.

— Не было бы смерти, не было бы и жизни, Ари! Молись, чтобы Богиня-Паучиха тебя не услышала.

— Какая ещё «Богиня-Паучиха»?

— Знаешь, мне уже страшно что-то тебе рассказывать. Вдруг снова срыв и выброс магии, — Эдриана улыбнулась. — Я, конечно, понимаю, что ты напугана: попав в другой мир, где, вдобавок, в тебе проснулась магия, есть множество рас. Плюс нужно узнавать всё, что тебя окружает: названия империй, самих императоров, религию, законы, ходить на занятия, знакомиться и узнавать, на что ты сама способна. Ты сейчас — как слепой котёнок, отобранный у мамы-кошки. Чтобы это всё переварить, у тебя будет время, будут учителя и подруга…

— Подруга? — переспросила я.

— Конечно! Я даже поговорю с тётей, чтобы она посодействовала и нас поселили вместе. У меня как раз перед каникулами соседка съехала, — ухмыльнулась девушка.

— В другую комнату?

— Нет, домой к мамочке.

— Почему? — удивилась я. — Отчислили?

— Не сошлись характерами. И, чтобы избежать дальнейших расспросов, сразу скажу, что это я с ней не сошлась характерами. Посодействовала, так сказать, — Эдриана подмигнула мне, а я улыбнулась.

Всё же мне везёт на подруг! Обычно очень трудно найти человека, с кем можно было бы наладить общение. Да и вообще, не так легко найти общий язык. Я не знаю, как заводить друзей, но с момента, как покинула город и переехала в дом бабушки, это изменилось.

И всё же… почему я оказалась в другом мире? Это из-за сна? Из-за того красивого блондина с пуговицами-полумесяцами?

Даже в этом мире мне достался Тёмный дар. Я — Тёмная!

«Каждой Тёмной судьбой наречён Светлый!» — вспомнились слова бабули.
Причина в этом? Мой Светлый оказался в другом мире, и меня сюда просто затянуло?

Открылась дыра, пылающая зелёным пламенем, и я оказалась среди кладбища. Магия Смерти проснулась во мне, потому что я из Тёмных. Нежить подняла — и сама же испугалась, не ведая, что это моих рук дело.

А дальше по графику: три обморока, выброс магии, шок, слёзы, жалость к себе…

Наверное, пора переходить ко второй части — принятию. Кто может похвастаться, что побывал в магическом мире? Что видел эльфов? Думаю, стоит попробовать! Вдруг мне понравится?

— По глазам вижу, что ты что-то для себя решила, — сказала Эдриана.

— Ты права! — кивнула, улыбнувшись. — Пошли к ректору?

— Давно уже пора. Но думаю, про твоё состояние доложили. Выброс на этот раз был не очень сильным, и мне с деканом Эйниэль удалось его сдержать. Было, конечно, желание отпустить щит и поднять ещё какого-нибудь скелета или тройку дохлых крыс в подвале, но я удержалась от соблазна. Не хочу тебя подставлять, Ари! А то нацепят ещё антимагические браслеты из-за нестабильности — и всё, сочтут опасной для окружающих, — развела девушка руками.

— Поняла! Стрессы противопоказаны!

— И не только. Тебе противопоказаны ещё истерики, рыдания взахлёб, испуг… — начала Эдриана загибать пальцы.

— Все сильные эмоции.

— Верно! — согласилась она, но потом нахмурилась. — Это будет трудно.

— Почему? Я буду очень стараться не психовать и не рыдать! — заверила её.

У меня появился план — узнать новый мир. Представим, что я ученица по обмену и приехала ну в очень, в очень далёкую страну, где всё чужое и необычное. Плюс магия. Я и так ведьма, как бы.

Хотя… какая я ведьма? Даже, как говорится, пороха не нюхавшая!

— Дело не в твоих стараниях, — продолжила пояснять Эдриана. — Дело в том, что это академия. Здесь каждый день что-то происходит. Представь огромное здание, где полно молодых необученных магов и существ с магическим даром, которые всё время что-то подрывают, топят, поджигают, кричат, ссорятся, дерутся, ржут, флиртуют и любят… — после последнего аргумента мне послышался томный вздох. Но об этом я позже спрошу.

— Ну, в целом, если не считать части с подрывами и другими магическими штучками, то смахивает на… то место, куда я сама поступила. Просто у меня сейчас каникулы, и учёба началась бы только через два месяца.

Мы вышли за дверь и начали идти по длинному светлому коридору. Девушка всё говорила и говорила про то, какими могут быть ученики этой академии, чтобы я не расстраивалась, не разочаровывалась и ни в коем случае не сдавалась.

Не успели мы дойти до лестницы на первый этаж, как мимо промчался какой-то парень… в одной простыне. Это случилось так быстро, что я даже понять ничего не успела: выбежал из одной двери — вбежал в другую.

Громкий звук разбивающегося стекла и крики:

— Адепт Хайнс, немедленно остановитесь! — по такой же траектории пробежала женщина в светло-синем халате.

— Вот! — закатила Эдриана глаза. — Полно сумасшедших. На каждом шагу можно встретить. И это ты ещё нашу «элиту» не видела. Там почти каждый — злой, неадекватный отморозок.

Слова девушки вызвали у меня лишь улыбку.

Да-а-а! Видимо, в этой академии я не буду скучать…

5.2

Я шла за Эдрианой и рассматривала всё вокруг с каким-то детским восторгом. Выйдя на улицу, мы оказались среди красивого сада, который я видела через окно палаты. Просто невероятные цветы, деревья и кусты, выращенные с помощью магии, как пояснила девушка. Мощёные дорожки, скамейки, сочная густая трава.

Целительский корпус и правда был отдельным строением — таким же, как и зал для торжеств, — а сама академия построена в виде буквы «Г». Именно благодаря этому сад укрыт со всех сторон, и от этого кажется очень тихим и уютным.

— Это пока тихий, — глубокомысленно произнесла Эдриана и начала пояснять дальше:
— Вчера были вступительные экзамены. Сегодня съезжается основная масса учеников, заселяют новеньких, а завтра… — на лице девушки засияла улыбка, — будет бал в честь Основателей академии и нового учебного года.