Неликвид

Глава первая

Неликвид.

Единственное слово, которое вертелось в голове Вики. Нет, она, конечно, не настолько страшная была, чтоб от неё кошки в подъезде врассыпную кидались, но алкоголики, которые собирались на скамейках у дома, периодически крестились, завидя её. Хотя, возможно, пугались они орущих из Викиных наушников голосов, услышав которые, можно было запросто решить, что кто-то пытался вызвать дьявола, и попытка вполне удалась.

Неликвид. Это звучало как приговор. Да и она уже не особо надеялась на чудо. Ей-то уже через месяц должно было исполниться двадцать, а у неё ещё ни одной серьезной любовной драмы в жизни не было. Светка вон, соседка, ровесница, а уже замуж собирается! А Ленка, подруга детства, со своим кавалером хоть и рассталась, но уже после двух лет вполне взрослых отношений. А Вика… А Вика по вечерам смотрела голливудские мелодрамы, поедала килограммами овсяное печенье и вытирала слёзы чрезмерно терпеливым котом.

В общем, личная жизнь у Вики не клеилась.

Поздним вечером пятницы вернулась она домой, в квартиру, где жила с родителями. Конечно, с родителями! С деньгами у Вики тоже не клеилось. Учёбу она закончила, диплом учителя начальных классов аккуратно сложила в папочку и убрала на полку. В школу идти работать не хотелось совсем. Потому работала она в книжном магазине. Работа хоть и не пыльная… хотя кого она пыталась обмануть? Как раз пыльная. Иногда снимая книги с верхних полок, Виктория получала такую порцию вековой пыли в бледное, усыпанное родинками лицо, что начинала серьёзно задумываться о смертельной дозе сего богатства.

Так вот, в ту злосчастную пятницу Вика вернулась в пустую квартиру — родители уехали на дачу, оставив дочь присматривать за любимым котом. Вернулась она поздно, уставшая и злая: ко всем прочим неудачам сегодня ей ещё и ноги в метро оттоптали — какой-то здоровяк в майке с затёртым изображением Металлики, которое на его пивном пузе растянулось так, что бедные музыканты стали похожи на потрёпанных замученных китайцев. И, как будто бы неприятностей было недостаточно, ещё и отключили горячую воду…

Сдаваясь каверзной судьбе, Вика уселась напротив телевизора, укутала ноги в плед по всем канонам жанра и нажала на заветную зелёную кнопочку. Экран послушно вздрогнул, что-то пискнул, показал горизонтальную цветную полосочку ровно посередине и выключился, зло щёлкнув на прощание.

— Невезуха, или инструкция к жизни Звягиной Виктории Ипполитовны.

Да, с отчеством ей тоже не сильно повезло…

Шоркая тапочками по линолеуму, Виктория Ипполитовна добралась до своей комнаты, лениво взяла книгу из принесённой с работы стопки списанной макулатуры и улеглась на кровать. Читать не было её любимым занятием, но иногда, очень редко, когда звёзды сходились в правильной констелляции, случалось с ней и такое.

— «Могучий посланник», — Вика прочитала название вслух, медленно растягивая слова. — Какой идиот написал эту гадость?

Обложка не говорила ровным счётом ни о чём: темный силуэт дерева на фоне ночного пруда. Имя автора — П. Р. Лест — не давало даже приблизительного намёка на его половую принадлежность. Обреченно вздохнув, Виктория открыла книгу и начала читать вслух. Так ей казалось, что текст станет менее глупым. Она ошибалась…

«Когда-то в одном… вернее в одной… в одной далекой-далекой галактике жил-был ничем не примечательный паренёк. Звали его Иван Иванович. Из родных и близких y него была сестрица Аленушка, подлюка редкая…»

— Чего-о? Что это за хрень? — пробубнила Вика себе под нос.

— Не хрень, а реальная история!

Голос прозвучал совсем близко, и, не на шутку напугавшись, Вика уронила книгу, вскочила на ноги и огляделась. В комнате никого не было. На всякий случай, заглянув под стол и под кровать, и даже зачем-то в тумбочку — чтоб наверняка — она подняла книгу и уселась на пол.

«Показалось», — успела она подумать, но тут голос раздался снова.

— Хватит меня трясти, — возмутился баритон. — Меня скоро стошнит буквами!

Бросив книгу на пол, Вика выскочила в коридор, и как шпион внешней разведки, которому грозит разоблачение, прижалась к стене. С её головой явно что-то было не в порядке. Или слышать голоса в пустой квартире было нормальным? Вряд ли. И Вика даже была уверена, что слуховые галлюцинации не были нормальным явлением — об этом совсем недавно рассказывали в её любимой передаче про здоровье.

Глубоко вдохнув, Вика направилась в ванную, умылась холодной водой, посмотрела на себя в зеркало, отметив, что чёрные круги под глазами не придают её круглой мордашке особого шарма… «Круглое на круглом» — подумалось ей. И следом вдруг пришла очередная бредовая мысль —, а вдруг с ней говорила книга?

— Нет, нет и ещё раз нет! — глядя в зеркало, строго сказала Вика самой себе. Она, конечно, была уверена, что слышала голос, но книга ведь неодушевлённый предмет, у которого нет ни рта, ни голосовых связок, а про мозг можно вообще не напоминать.

И всё же к комнате она шла осторожно, на цыпочках, подкрадываясь. Перед самой дверью под ноги попался кот. И ещё одна очередная идея посетила блондинистую голову Вики…

Кот перелетел пространство от кидающих его рук до книги за пол секунды, приземлился на лапы, обнаружил под ними продукцию печатной промышленности, принюхался и демонстративно сделал попытку её закопать. На линолеуме это, конечно же, не вышло даже у такого специалиста по подкопам, как Василий, и потому тот обиженно фыркнул, сделал вид, что так и было задумано и, гордо задрав хвост, направился к выходу.

Вика наблюдала за происходящим, осторожно выглядывая из-за угла. Когда Василий покинул помещение, она вздохнула, осознавая нелепость ситуации, и, опустившись на четвереньки, поползла к книге. Так, на четвереньках, ей казалось, что её меньше заметно. Мало ли что там Василий закапывал?! Может, эта волосатая бестия заодно с нечистью?!

Книга лежала ровно посередине комнаты, открытая на первой странице… И, конечно же, молчала.

Глава вторая

Наутро Вика проснулась с головной болью. Еще бы! Ей снились какие-то драконы, пожирающие принцесс, принцы, пожирающие драконов и принцессы… Нет, принцессы вроде никого не пожирали… Хотя в этом Вика была не уверена.

Книга, с вечера оставленная на столе, так и лежала. Вика хотела было её закрыть, но потом передумала: мало ли чего ей с вечера показаться могло! Книги точно не умели разговаривать, а уж вся эта история с «меня сюда злая ведьма заточила» — вообще верх стереотипов.

В общем, книгу она всё же решила закрыть. Да не тут-то было!

— Даже не думай! — донеслось с пожелтевших страниц.

— Ух ты ж ёж! А я думала, мне причудилось! — с сожалением сказала Вика, осторожно заглядывая в книгу.

— И не надейся!

— Слушай, я тебя сейчас закрою и помрёшь ты смертью храбрых! — огрызнулась Вика, демонстративно отвернувшись, но тут же поняла, что выглядело это очень глупо — даже кот смотрел на неё, как на умалишенную. — Ладно, слушай, как тебя там… Иван Иваныч.

— Внемлю.

— Что?

— Ну, слушаю — слушаю, что ты сказать-то хотела, балда необразованная?! — голос в книге явно был недоволен.

Вика тоже не горела желанием общаться, но каким-то местом ощущала острую необходимость понять, совсем у неё крыша съехала или только немножко и еще подлежит ремонту.

— Так, Иван Иваныч, ты либо держишь язык за зубами, либо я… я… страницы тебе вырву!

— А вдруг важную вырвешь? А вдруг то нога окажется? Или рука? — с вызовом спросил голос. — Убьешь человека и глазом не моргнёшь?!

— Моргну! Прям обоими моргну! И ничегошеньки мне за это не будет! — Вика с видом победителя уселась на стул и скрестила руки на груди.

— Ну ладно, не кипятись, не… как ты его там назвала? Не кипятильник! Сказать-то чего хотела?

— Вот и вредный же ты, Иван Иваныч Иванов… — Вика взяла книжку и положила себе на колени. — Я подумала, что если тебя туда кто-то засунул, то можно же тебя оттуда как-то высунуть. Наверное…

— Можно! Конечно! А как же иначе. Оно знаешь всегда так: эти гадкие ведьмы всегда так делают — заколдуют, а ты сам расколдовывайся, да не абы как, а чтобы девица тебя всем сердцем полюбила, и только так проклятие падёт, и я снова буду свободен.

— О как! Ну это тебе значит вечно в книге сидеть!

— Чего это? — искренне удивился голос. — Я, знаешь, какой видный. И лицом хорош, и фигурой слажен.

— Ага, только всю эту красоту не видать, — хмыкнула Вика, — только характер твой противный.

— Ой ладно, ты тоже не подарок. Ты, кстати, до сих пор не сказала, как звать-величать тебя. Не воспитано это, кстати.

Вика покраснела: и правда, она сама-то своего нового знакомого по полному имени-фамилии величает, а сама даже не представилась. Не то чтобы она считала, что с галлюцинациями нужно знакомиться, но как-то с именем всё удобнее.

— Викой меня зовут. Виктория то есть.

— Ух ты ж ёшки-матрёшки, Виктория. Я то думал, ты Марфушка али Фёклушка!

— Свеклушка! — огрызнулась Вика, — Не нравится и не надо.

— Угомонись уж, шальная, я ж по-доброму. Я ж, знаешь, к таким именам привык, как у нас девиц на деревне звали. А Викториями у нас никого не звали.

— А меня и не зовут, я сама прихожу, — обижено пробурчала Вика. — И вообще, мне на работу надо. Опоздаю.

Весь день Вика была сама не своя. Надо же такому приключиться! Если с головой у неё не всё в порядке, то это само по себе плохо — надо к врачу идти. Да и родители расстроятся. Они у неё хорошие, добрые. А если и правда книга разговаривает, и правда в неё заточили расписного красавца Ивана Ивановича, то еще хуже — тут мало того, что шизофренией попахивает, так еще и ответственность такая свалилась. В общем, радости у Вики было мало.

Да тут еще аллергия началась: Вика вся пятнами покрылась, чесаться начала. Домой как вернулась, обмазалась вся мазью и только потом к себе в комнату зашла. И ахнула! Кот, пушистая бестия, на книгу улёгся, помял все страницы, да еще и уголок сгрыз.

— Кыш, Васька, злодейское животное! — Вика аж топнула в сердцах, только на Василия это мало впечатления произвело, он и усом не повел. Пришлось его поднимать и на кровать переносить. — Вот же отъелася, морда толстая!

— Не то слово! — послышалось из книги. — Я, конечно, понимаю, новые времена, новые нравы, но во времена инквизиции тебя бы на костре сожгли за то, что кота в горнице держишь, а не в сарае со скотиной всей.

— Иван Иваныч, ты бы… Ты вообще из какого века? У тебя какая-то каша, а не информационный поток.

— Ох, да почём я знаю! Уж не первый век тут сижу!

— Погоди-ка, погоди! — Вика взяла книгу и перелистнула к началу. — Год выпуска 1958. То есть ты не старше…

— Чушь! Благая чушь! — запротестовал Иван Иваныч. — Это же не первая… Ой!

— Что «ой»? А ну-ка говори!

— Не скажу! Нельзя!

— Говори, кому говорят! А то карандашом тыкать буду! — Вика для пущей верности схватила карандаш, надавила на страницу и пару раз чиркнула.

— Щекотно! Щекотно, говорю! — заливисто рассмеялся голос. — Убери, окаянная, всё расскажу.

— То-то же, — довольная сама собой улыбнулась Вика и села на стул к столу.

— Да то ж секрет, но тебе расскажу, ты первая спрашиваешь. Видать не такая уж глупая. Ой, молчу-молчу.

— Не молчи, а рассказывай, пенсионер несчастный!

— Да что рассказывать! Из книги в книгу переходить я могу, — признался Иван Иваныч. — Я без этого помер бы со скуки давно уже. А так, ежели книгу кто открытой оставит, я могу в другую — раз! — и там. И потом обратно. На ночь надо обязательно обратно, а то…

— А то что? Ведьма придёт и съест?

— Тю, дурная! Та ведьма померла уже небось лет как тысячу!

— Тысячу? Нифига себе! — удивилась Вика. — То есть тебе уже столько лет?! Да ты ж просто полезное ископаемое!

— Главное, что полезное, — хмыкнул голос.

— Так, ладно, не отвлекайся! Пользы от тебя пока, как с быка молока. Давай уже думать, что с тобой делать!

Глава третья

Как бы Вика не старалась, а найти решения проблемы не получалось… Оно и неудивительно было: сам Иван Иванович уже не одно столетие искал решение, только найти не мог ни в одной книжке. Нет, конечно, Вика слышала, что бывает, люди по интернету влюбляются. Сейчас, ей рассказывали, это вообще обычное дело — общаются люди, общаются, и влюбляются. Бывает даже, что не видят друг друга и влюбляются. Особенно мошенники этим частенько пользуются: напоют сладких слов, влюбят в себя собеседника, а потом деньги выманивают.

Иван Иваныч тоже так мог бы… Только с его характером и прямолинейностью это было делом заранее провальным. Даже Вика, девушка мужским вниманием не разбалованная, нос морщила, когда он очередную колкость отпускал. То над её наивностью смеется, то над неопытностью в делах любовных. А откуда ей, опытности то взяться, если противоположный пол её и не замечает вовсе: посмотрят разок и дальше идут.

Она с досады после очередной колкости полчаса перед зеркалом стояла, смотрела на себя. И всё ей не нравилось: и не худая, как девушки на обложках журналов, и лицо круглое — не видать модных торчащих скул и близко, и губы тонкие… Не то чтобы прям совсем ниточками, но не такие, как сейчас у всех — большие и мягкие. И нос вон вздёрнутый несерьезно — никакой вамп из неё с таким носом не выйдет, даже если тонну макияжа наложить. И волосы эти непоймикакого цвета и еще и волнистые — ни уложить, ни стрижку не сделать. Нет, Вика однозначно не была красавицей…

В общем, Вика была не красавицей, Иван Иванович был не подарком, и решению проблемы заточения последнего в книге это никак не способствовало.

Идея пришла совсем внезапно.

— Слушай, Иван Иваныч! — Вика уже привычно сидела напротив стоящей на подставке книги, — а ведь у нас есть всякие бабки-повитухи, ну или как они там называются. Может нам туда? Ну, они типа тоже ведьмы почти, нечистым чем-то занимаются.

— Ты вообще книжки читаешь хотя бы?! Неуч! Повитухи — они же роды принимают, как они нам помогут?

— Помогут тебе из книги выродиться, — огрызнулась Вика.

— Если только так, — хмыкнул Иван Иваныч. — Ты может баб-ведуньей имеешь в виду?

— Может, — буркнула Вика.

— Ладно тебе, не дуйся — лопнешь!

— Не лопну! Чурбан ты неотёсанный. Так в тебя точно никто не влюбится.

Иногда Вике казалось, что они вполне неплохо друг друга понимают. Очень изредка. Когда Вика по вечерам закрывалась в комнате, а родителям говорила, что устала, чтобы её не тревожили, и они беседовали обо всём. Вика понемногу рассказывала о современном мире, а Иван Иванович о том, как жить между бумажных страниц. И бывали вечера, когда они даже ни разу не ссорились.

Но потом случались разговоры, вроде этого, и всё становилось на свои места.

— Ладно, может и правда, бабы-ведуньи. Я в этой всякой мистике не разбираюсь, — призналась Вика. — Я вообще еще две недели назад в неё не верила!

— Пока я тебя не убедил в обратном, — согласился Иван Иванович. — Не стоит благодарностей.

— Даже и не думала тебя за это благодарить, — хмыкнула Вика. И вздохнула: он снова сбил её с мысли. — Слушай, хватит умничать. Я тут сказать хочу…

— Хочешь — так говори, — перебил её Иван Иваныч.

— Вот же ж! — Вика в сердцах тыкнула книгу карандашом.

— Ай, больно! — тут же донеслось со страниц.

— Знаю, — довольно хмыкнула Вика. — Будешь дальше меня раздражать, отрежу чего-нибудь.

— Молчу-молчу, — хихикнул Иван. Он уже успел привыкнуть к её угрозам: она только казалась грозной, иногда тыкала книгу карандашом или на пол швыряла в сердцах, но потом осторожно поднимала и даже пыль вытирала ладошкой.

— В общем, я тут в интернете посмотрела, тут у нас в городе есть такая бабка…

— В городе бабка не может быть, — снова перебил её Иван.

— В смысле? Почему не может? — удивилась Вика так, что даже забыла возмутиться, что он снова её перебил.

— Ну что ж ты такая бестолковая-то?! Ведунья — она же с природой должна жить, чувствовать её, сливаться. Она ж по утрам молоко парное с росой пить должна! Где она в городе-то его брать будет?

— Чего-о? Молоко с росой? — Вика недоверчиво приподняла бровь. — Ты еще скажи, что она кровь младенцев пьет!

— От же дурная девка! Она же ведунья, а не упырь какой, — Иван Иваныч выругался в сердцах. — Ты хоть что-то толковое знаешь вообще?!

— Да! — решительно заявила Вика. — Знаю, что ты чурбан неотёсанный и невоспитанный к тому же.

— Но я ж тебе нравлюсь, — радостно отозвался Иван Иваныч. — А то ж ты со мной и носишься.

— Как с писаной торбой, — крякнула Вика недовольно. Ей совсем не хотелось признавать, что он прав: она на самом деле привыкла к его обществу, да и не такой он уж и вредный казался уже. Она бы, может, еще вреднее была, если бы тысячу лет в книге просидеть пришлось. Но признаваться в этом всё равно не хотелось. — Я с тобой ношусь, между прочим, чтобы побыстрее вытащить тебя оттудова и отделаться раз и навсегда.

— Ну и ладно, — обиженно хмыкнул Иван Иванович, — я, может, тоже от тебя не в восторге.

— Вот и ладно! — хмыкнула Вика в ответ.

Но бабку-ведунью всё же стала искать подальше от города. Он, Иван Иваныч Иванов, хоть и был на редкость вредным, но о ведьмах всяких знал однозначно поболее её самой.

И такая бабка нашлась. В деревне Плашкино, почти в трехстах километрах от города. Дальше уже не куда было — так Вика решила. И поделилась этой мыслью с Иваном. А он, конечно, радостно согласился. По-хорошему он и к городской идти согласен был. Только из вредности возмущался. Он вообще до того ни разу в городе-то не был.

— Только как я тебя туда повезу? Не закрыть же тебя… — Вика почесала затылок, задумавшись.

— Эх, судьба моя тяжелая. Так и быть, закрывай!

— Так ты ж того, копыта откинешь! — с испугом запротестовала Вика.

— Вот в кого, интересно, ты такая дурная! Я ж на полке стоял закрытым годами и не помер! — раздосадовано ответил Иван. — Оно ж просто тихо, как в гробу, когда книгу закрываешь.