Немистический триллер

Глава 1

   Грузовик заурчал и отъехал, оставив меня посреди пустого двора, возле скромной горки нехитрого скарба. Так, мелочи - диван, кресло, телевизор, компьютерный стол, ящичек с посудой и два чемодана всякого барахла. Проблема заключалась в малом – найти пару-тройку добровольных грузчиков, чтобы затащить имущество в однокомнатную квартиру на втором этаже, ордер на которую вот уже неделю грел мою душу.

   Меня поймет тот, кто приехал на работу в чужой город, под клятвенные заверения работодателей, что жилье будет вот прям и сразу, и промыкался, вопреки обещаниям, год в съемной комнатушке, выбивающей гигантскую брешь в ежемесячных доходах. Предложение посмотреть квартиру пришло неожиданно. Муниципалитет предоставил управлению внутренних дел освободившуюся жилплощадь, а сотрудник, что был первым на очереди - отказался от однокомнатной. Ордер, в конечном итоге, получил я. Предыдущего квартиросъемщика осудили на длительный срок за убийство жены. Ребенка его забрали бабушка с дедушкой в другой город, а квартира, к моему счастью, не была приватизирована. Попал и я под колесо фортуны, одним словом.

   Квартира мне понравилась. Окна выходили в тихий зеленый дворик с песочницей и качелями, а неподалеку манила прохладой неплохая такая лесопосадка с небольшим озерцом. Когда-то все эти трехэтажки считались общежитиями, но были реконструированы в многоквартирные жилые дома, вполне добротные. Вот только с нумерацией квартир можно было свихнуться. Моя - седьмая квартира - на втором этаже. Прямо возле двери располагался вход в длинный коридор, который заканчивался квартирой номер шесть и лестницей, ведшей на третий этаж с квартирами девять и десять. Куда подевалась квартира восемь, я еще не успел разобраться.

  Первую неделю отпуска я приводил свой новый дом в порядок. Впрочем, он и не был в особом беспорядке. Так – пыль, царапины. Даже холодильник имелся. Дед с бабкой отказались его забирать, и в муниципалитете с большой радостью сдали его мне на хранение. Я не возражал.

По наследству мне достались также вполне приличная газовая плита, кухонный стол, новехонькая прихожая, стиральная машинка активаторного типа и огромный встроенный шкаф с дверцами-зеркалами от пола до потолка. Одежду и личные вещи бывшего хозяина и его убиенной жены я брать на хранение категорически отказался. Кладовщик ЖЭКа, бросая на меня хмурые взгляды, упаковал их в черные полиэтиленовые мешки и вывез.

   Таким образом, все было прекрасно и беспокоило меня сейчас только одно. С кем тащить диван и стол на второй этаж? Я снова окинул взглядом дворик и огорченно цокнул языком. Тишина и пустота. Песок в песочнице прямо-таки девственный. Тут что, детей во дворе нет? Дом, хоть и крайний у леса, но все-таки квартир двадцать в нем должно быть, и ни тебе бабушек, ни детей, ни местных алкашей. Я подумал и вспомнил, что бегая вот уже неделю к своей новообретенной квартире, ни разу не видел ни одного соседского лица. Хотя… Я же днем приезжал, так что местный люд вполне мог быть и на работе. Подумалось, что сейчас лето, а уж во время каникул дети просто обязаны шуметь во дворах. Но я выкинул эту мысль из головы. Детей я как-то не очень люблю, так что не собирался озадачиваться проблемой их досуга. Тем более, что эти размышления никак не могли помочь в решении основного вопроса.

   Я стал соображать, кого из коллег и знакомых можно привлечь к носильному ремеслу, раз уж мне не хватило денег, чтобы пригласить профессиональных грузчиков. Вытащил мобильник, глянул на экран. Антенны не было. Мде… Обратная сторона близости к лесу.

  Поднял глаза и увидел в окне первого этажа детский силуэт. Сделал несколько шагов вперед и остановился. Девочка, лет двенадцати, с ненормально светлыми, почти белыми, волосами, безбровая, бледная, смотрела на меня в упор … И у нее были кроваво-красные глаза.

   Когда первое замешательство прошло, я подошел поближе и осторожно сказал: «Привет»

– Здрасьте, – ответила девочка и неожиданно улыбнулась, – а я знаю, вы в восьмую квартиру приехали, где Лерка жила.

– В седьмую, – улыбнулся я в ответ. – Не знаешь, есть кто из соседей дома? Вещи вот помочь занести надо.

   Она не успела ответить.

– Зайка! Отойди от окна! – рядом с девочкой появился мужчина в майке.

   Сказать, что крупный – это ничего не сказать. Очень крупный, метра за два ростом, и килограммов эдак под сто пятьдесят.

– Отойди, видишь, как солнце припекает, кожу сожжет.

– Я немножко, пап, – девочка явно огорчилась, но спорить не стала. Послушно отошла вглубь комнаты.

Я подскочил поближе к окну и окликнул здоровяка.

– Здорово, сосед. Я тут один с вещами, не поможешь на второй этаж закинуть?

Он внимательно меня оглядел и кивнул.

– Заходи, давай, к нам, во вторую квартиру, дверь открыта. За рухлядь свою не бойся, не тронет тут никто. Обед вот дочке приготовлю, и пойдем, закинем. Ты ж в восьмую въезжаешь?

– Нет, в седьмую. Сейчас зайду, – согласился я и зашел в подъезд, размышляя, где же все-таки восьмая квартира.

   Толкнул дверь второй квартиры и очутился в прохладном, темном коридоре. Счастье-то какое во время изнуряющей жары.

Глава 2

  На работе я первым делом сделал телефонный запрос в информационный центр. Ответили, что по указанному мной адресу было совершено преступление, и расследованием занималась прокуратура Октябрьского района. Наведя связующие мосты, я поехал к следователю Гуте. Гута оказался нудноватым, тощим типом, и долго не мог понять, чего я вообще от него хочу. Потом разговорился и сообщил, что: да, дело он помнит. Убита женщина, единственный подозреваемый – муж, мотив убийства – возможно ревность, нет, вину, не признал, тело не нашли, где произошло убийство – точно не установили, но предположили, что у озера, да, дело ушло в суд, есть приговор, посадили надолго, нет, не обжалован, все. Я слушал его, открыв рот. И это называется следствие. От Гуты узнавать мне было больше нечего. Да и вряд ли он смог бы объяснить мне происхождение крови в унитазе. Я отправился домой.

  Двор встретил меня привычной уже тишиной. Я поздоровался с сумасшедшей старушкой, которая прошмыгнула мимо меня, вооруженная щупом, и быстро скрылась за углом. Песочница ее сегодня не интересовала. Не в силах бороться с любопытством, я последовал за ней. Осторожно повернул за угол и столкнулся со старухой. Она явно ждала меня. Поманила пальцем и пошла в сторону леса. Оглядевшись по сторонам, я двинулся за ней. Шли мы недолго, во всяком случае, в лес зашли неглубоко. Старуха остановилась возле лежащей крупной и сухой коряги, с неожиданной силой отвалила ее в сторону и махнула рукой, подзывая меня. Я осторожно приблизился, не очень-то доверяя своей спутнице и не спуская с нее глаз. Щупом бабка разворошила листву и показала пальцем на открывшуюся кучу. Я наклонился посмотреть, и онемел. Это была куча очищенных от мышц костей, явно человеческих. Венчала эту горку хорошо сохранившаяся ступня, судя по размеру и форме, скорее всего женская. Старуха хихикнула, многозначительно посмотрела на меня одним глазом и твердым голосом произнесла «Подозреваются все».

  Я помолчал, размышляя. Хорошо, когда что-то проясняется. Но лучше бы прояснилось иначе. Не таким образом, когда я обязан известить правоохранительные органы и принять меры к задержанию старушки до прибытия оперативной бригады. В идеале это не сложно, но отсутствие на экране мобильника значка антенны свидетельствовало, что условия от идеальных далеки. Перспектива тащить к дому сумасшедшую бабку и с ней за руку бродить в поисках стационарного телефона совсем не радовала. Но выбора у меня не было. Я взял бабушку под руку, и она громко и пронзительно заверещала. Сложное дело – удерживать вырывающуюся и визжащую старуху, тем более что совершенно не хотелось причинять ей боль.

– Бабуля, мы только дойдем до дома. Там мы поговорим про кости. Я вам ничего плохого не сделаю, – уговаривал я, но она меня не слышала и вырывалась изо всех сил.

  Минут через пять я начал злиться. Захотелось заломить бабке руку и насильно вывести из леса. Желанию я не поддался, решил дать ей успокоиться и перестал тянуть, хотя руку ее не выпустил, чтобы не дала дёру. Далеко не убежит, а вот упасть-покалечиться-убиться может запросто. Старуха продолжала вопить, и наверное поэтому я пропустил момент, когда к нам подбежала девочка-альбинос. Плача, она била меня по руке и требовала отпустить бабушку.

– Она не виновата, она ничего плохого не сделала, не мучайте ее! – Девочка смотрела мне в лицо. Глаза ее были полны слез, красный цвет отражался в прозрачных слезинках, и в какой-то момент создалась иллюзия, что она плачет кровью.

– Тихо, тихо! – прикрикнул я. – Ничего плохого я не сделаю. Мы просто пойдем к дому. Бабушка посидит во дворе, а я позвоню в полицию, чтобы приехали и забрали кости.

– Это не она, не она убила! – Казалось, девочка меня не слышит.

– А кто? – Совершенно наобум ляпнул я, стараясь отвлечь ее от истерики разговорами.

  Девочка резко отпрянула и замолчала. На лице ее отразился испуг. Поскольку ее молчащий вариант устраивал меня намного больше, я решил продолжить допрос.

– Так кто? Говори! Чего мотаешь головой? Не скажешь? Ну, тогда я уведу бабушку, пусть она расскажет.

– Она не убивала, не убивала! Это не она!

– Тогда кто? – Я прибавил голосу грозности.

  Девочка с испугом посмотрела на меня, прижалась к вдруг притихшей старухе и очень тихо сказала: «Это мама убила»

Я отпустил бабушкину руку и сел на отваленную бабушкой корягу, не обратив внимания, что под ногой хрустнула одна из костей.

– Чья мама? – Спросил я севшим голосом.

– Моя.

– А где твоя мама? – Я очень хорошо помнил, что говорил о жене здоровяк Илья.

– Умерла.

– Когда умерла?

– Давно. Я в первом классе училась. – Девочка продолжала всхлипывать, утирая глаза кулаком.

«Сумасшедший дом» - подумал я.

  Стуки в стену, кровь в канализации, дети с приветом, жильцы-невидимки и гробовая тишина во дворе. Призрак покойной мамы очень даже вписывался в картину. Только вот картина эта меня совсем не устраивала. Углубляться в мистику мозг решительно отказывался.

Я хмыкнул, закурил и продолжил расспросы.