Ненастоящая жена дракона

Пролог

«Ненавижу драконов!»

Я лежала в траве и медленно умирала, сил кричать уже не было, да и не услышит никто. Сама дура, виновата, ну зачем потащилась в жару, да ещё и одна, вон хотя бы у Нинолли сына попросила в сопровождение, всё было бы кого за помощью послать.

Слёзы хлынули из глаз. Нельзя плакать, нельзя, и так сил не осталось. Рожали же как-то мои предки в поле, я помню я у Шолохова читала, или не у Шолохова. Как она родила, пуповину перегрызла, и нормально, почему же я не могу-у-у-у!

Вой у меня получился какой-то полузадушенный, я уже не чувствовала ног.

«Неужели так и помру здесь?!»

И вдруг надо мной пролетел … дракон. Огромный такой.

─Э-эй! ─ Я попыталась поднять руку, может он увидит, подумает, что добыча, и спустится?

Но мой крик получился писком, голос-то уже сорвала, почти десять часов валяюсь.

И вдруг снова он, и как будто вглядывается. На второй круг пошёл, гад…

─Я здесь, здесь – крикнула я из последних сил и почувствовала, что боковое зрение начинает исчезать

«Держись, Катька, держись!»

Дракон пропал.

«Вот же, сволочь! Улетел!»

Надо мной вдруг показалось красивое мужское лицо, слегка светящиеся глаза указывали что это дракон:

─Ненавижу драконов, ─ сказала я и всё-таки провалилась в обморок.

Глава 1

Чуть меньше года назад

Ещё несколько месяцев назад ни о каких драконах я и не думала.
Год назад выпустилась из приюта, по разнарядке пошла работать на ткацкую фабрику. Не лучший, конечно, вариант. Но зато для работников ткацкой фабрики было общежитие, и не надо было уезжать из столицы.
Для приютских, это были очень даже хорошие условия.

А ещё я всё-таки надеялась, что поступлю учиться, на деньги, остававшиеся от небольшой зарплаты, покупала учебники и вечерами, когда девчонки шли гулять, я готовилась к экзаменам и мечтала, что когда-нибудь скоплю деньги и переберусь в отдельную комнату.

А потом началась война, и всего за один месяц жизнь изменилась.
Работы у нас прибавилось, правда, платить больше не стали. Зато вместо восьми часов мы теперь работали по двенадцать. Просто фабрику переориентировали, и мы теперь выпускали какие-то специальные ткани для фронта. Сил не оставалось вообще ни на что.
Но все надеялись, что война долго не продлится, по визорам сообщали, что наша армия успешно продвигается вперёд, но народ шептался, что на самом деле это не так. Многие шли на фронт за большими деньгами, но я что-то не видела, чтобы оттуда возвращались.
Магические войны, страшная штука, живых людей, как правило, не остаётся. Ключевое слово – людей. А вот драконы те выживали, но их было мало, и в один прекрасный день правительство объявило всеобщую мобилизацию.

Утром пришла на фабрику и увидела одних только девчонок, все обсуждали новости. Всех мужчин забирали на фронт, и, в связи с этим правительство ввело фронтовые браки, их можно было заключить за пятнадцать минут.

Действовало это только на тех, кто уходил на войну. В каждом районе открылись регистрационные конторы, куда можно было прийти и расписаться, а также получить ключи от номера в специальной гостинице, где можно было провести брачную ночь. Ведь правительство выдавало небольшую сумму денег и ночь отсрочки, а утром ты всё равно уезжал на фронт, но, по крайней мере, у тебя оставалась та, кто теоретически ждал тебя с фронта.

И теперь все девчонки, как сумасшедшие, каждый вечер бегали возле этих контор, рассчитывая встретить свою судьбу, потому что правительство каждой жене фронтовика ещё выплачивало небольшое пособие и можно было получать карточки на продукты.
Я лично ни в какой фронтовой брак влезать не собиралась, для меня до сих пор многое было непонятно в этом мире, хотя жила я тут уже восемь лет. Но живя в приюте, узнаёшь только одну сторону жизни.

А попала я в тело двенадцатилетней девочки, оказавшейся вместе с родителями в крупной аварии. Родители девчонки погибли, а сама она ещё держалась, но, судя по тому, что в её тело попала я, она ушла вслед за родителями.
Зато я, Екатерина Таирова, получила возможность прожить ещё одну жизнь, правда, в другом мире.

Визуализация

Героиня истории Катрина Тиросса (в прошлом Екатерина Таирова)

Неизвестный (пока) спаситель

С остальными познакомимся позже...

Глава 1 (2)

Здесь была магия, и драконы, но в остальном мир был очень похож на мой прежний, только вот как будто развитие его шло с перекосами. Что-то здесь было таким же, как в моём мире в начале двадцатого века, допотопные поезда, ретроавтомобили, а что-то, и это в основном касалось магии, было совершенно потрясающим. Вот только магия была у немногих избранных, и у драконов.

Драконы вообще считались какими-то небожителями, а тем людям у кого проявлялась магия, везло, они могли открывать свой бизнес и зарабатывать на своей магии, если её, конечно, было достаточно.

Иногда магии было мало и её хватало только на то, чтобы работать на кого-то, просто получая повышенную зарплату.

Земли все принадлежали драконам-владетелям, а власть монарху-дракону. Войны были редкостью, но случались.

Вот мне «повезло», когда я попала, никакой войны не было, но мои сложности были связаны с тем, что, по сути, мне было сорок пять, а попала я в ситуацию, когда мне двенадцать. В этом мире я ещё толком не начала взрослеть.
Памяти, конечно, мне не досталось. Я в первые дни вообще не могла понять — это я где? Ещё там, где мне должны были сделать операцию, после которой я, видимо, не выжила, или уже на том свете? И почему мне так больно?

Оказалось, что у девочки была страховка, хорошая, дорогая, и когда выяснилось, что она «пришла в сознание», лекари начали исправлять травмы. Было очень больно, но я терпела, ещё в той жизни я привыкла к боли. А когда, наконец-то, с меня сняли какие-то силовые повязки, то я с удивлением обнаружила, что «помолодела» лет на тридцать с хвостиком.
Хорошо ещё, мне хватило ума не признаваться, что я попаданка, а то бы меня в местную богадельню определили как душевнобольную. А так, в отсутствии родни, просто отправили в приют.
И я считаю, что мне и вправду повезло, потому что после аварии, да ещё и в приюте, никто меня толком не знал и никто не ожидал от меня больших знаний по этому миру.
Пробелы в памяти и знаниях можно было списать на последствия от мозговой травмы при аварии, что я успешно и делала. Училась, узнавала реалии мира, узнавала о том, что в целом меня может ожидать.

Жаль, конечно, что ничего не знала про родителей Катрины. Радовалась уже тому, что получила такое вот созвучное своему имя, да и фамилия быстро стала мне родной, Тиросса.
Выпускников приюта особо много ничего не ожидало, но государство заботилось о своих воспитанниках, и приюты получали разнарядки на рабочие специальности.
За два года до выпуска можно было выбрать себе специальность и начать её осваивать, а фабрики и заводы получали готовую рабочую силу. Так я и попала на ткацкую фабрику, где и работала вот уже год.

Развлечений у нас было немного, на наши зарплаты особо не разгуляешься, а сегодня был прекрасный летний вечер. Война была где-то там, далеко, а здесь, в столице, царила атмосфера лета и какой-то бесшабашной вседозволенности, особенно с этими фронтовыми браками.
На улице возле регистрационных контор было много мужчин в военной форме. Девчонки из общежития каждый вечер бегали в поисках «своей судьбы», и кто-то уже возвращался под утро и с колечком.

Сидеть одной в общаге было скучно, молодость требовала приключений, а усталость наваливалась потом, под утро, когда организм отказывался просыпаться.
А вечером хотелось гулять. И хотя я вовсе не собиралась выходить замуж вот так, по-быстрому, просто вышла прогуляться с девчонками.

После часа прогулки из восьми девчонок нас осталось шестеро, двое уже выбрали себе мужей и убежали в регистрационную контору. Начинало темнеть, мужчины становились активнее, и я решила, что мне пора, распрощалась с остальными и пошла к общежитию, намереваясь лечь спать. Всё же смена начиналась в шесть утра, поэтому вставать приходилось рано.
И вдруг я встретила его…

Дракон. Высокий, гордая посадка головы, копна золотых волос, по-военному подстриженных, но не так коротко, как стриглись люди, голубые глаза, слегка светящиеся, необыкновенно красивое, мужественное лицо.

Драконы не бывали некрасивыми, они всегда были красивыми и недоступными. Драконы относились к местной аристократии и на людей, как правило, не смотрели.
Вообще их можно было определить не только по внешней красоте, но и по светящимся глазам, магия всегда была в них, и глаза выдавали её наличие.
Сколько раз я слышала разговоры девчонок:
— Вот бы возле конторы встретить дракона и заключить с ним фронтовой брак, — говорили они.

А Таська, моя соседка по комнате в общежитии, деревенская, злая, всегда себе на уме, говорила:
— Глупые вы! Драконы не заключают фронтовые браки, потому что они несовместимы с людьми. У людей не может быть детей от драконов.

Дракон остановился прямо передо мной, перегородив мне дорогу. Он смотрел на меня так, как будто я была единственной женщиной во всём мире.

У меня от этого взгляда внутри всё задрожало. Я даже сама не поняла отчего, то ли от страха, то ли от предвкушения.

— Выходите за меня замуж, — просто сказал он.

А я вдруг подумала, что я особенная, и… согласилась.

Приветствие

Дорогие мои!

Приветствую вас в своей новой истории

Эта история о сильной женщине, попавшей в сначала в другой мир, потом в непростые обстоятельства, о том, как она будет справляться с проблемами, и бороться за своё счастье.

Будет и гадкий дракон, и благородный дракон, и враги и интриги, любовь и магия.

Добавляйте книгу в библиотеку и зажигайте звёзды! Ведь, если можно зажечь звёздочку, значит это кому-нибудь нужно‍❤️‍‍❤️‍‍❤️‍

С любовью,

Ваша Майя!

Глава 2 (1)

Он предложил мне руку, и мы с ним зашли в ближайшую регистрационную контору. Девчонки, стоящие возле неё, смотрели на нас во все глаза, но никто не рискнул ничего крикнуть или подойти.
А я не верила до конца. Но через пятнадцать минут я вышла из регистратуры, став госпожой Фронир.

Внешность у меня была обычная, светлые волосы, серо-голубые глаза, фигурка была стройная, на приютской еде особо не растолстеешь, а так, таких как я было много. Но рядом с ним я вдруг почувствовала себя необыкновенной.

Нам выдали ключи, но он отказался, наклонился ко мне и прошептал на ухо:

— Эта ночь должна стать самой лучшей для нас. Для тебя.

И она действительно стала таковой, наша брачная ночь.
Я потеряла невинность с драконом в номере шикарного отеля, а не где-то в специальной общаге с хорошей слышимостью.

Когда я проснулась утром и поняла, что это был не сон, и солнце светило в красивое высокое окно, освещая непривычную для меня в этом мире обстановку, потому что за все годы моей жизни здесь я, кроме приюта и фабричного общежития, ничего не видела, дракон уже был одет.
Он крепко меня поцеловал, попросил не провожать его и сказал:

— Жди меня.

И отправился на фронт.

А через месяц война закончилась, и все стали возвращаться домой, а мой дракон не вернулся.

— Да обманул он тебя, — сказала Таська.

На самом деле её звали Тасия Кливер, но все называли её Таська, отчего Тасия злилась, потому что считала, что Таська звучит по-деревенски.

Лада, моя подруга (в комнате в общежитии мы жили втроём), сказала:

— Не слушай её, это она от зависти.

— Ой, — сказала Таська, — было бы чему завидовать.

— Стыдно, Тасия, — сказала Лада. — А вдруг он погиб?

— Драконы не погибают, — сказала Тасия. — Вон, слышали, генерал Ландер закрыл собой наследника и подорвался на магмине, и то выжил. Покалечился, правда.

Тасии в этом можно было верить, она специально покупала газеты, чтобы быть в курсе последних новостей на случай, если вдруг с ней познакомится приличный мужчина, чтобы ей было о чём с ним поговорить.
Так-то Тасия не была плохая, просто немного «колючая». Мы все вместе жили уже год, можно даже сказать, что это нас с Ладой к Тасе подселили, когда мы только выпустились из приюта.
У Тасии, в отличие от нас с Ладой, родители были живы, жили где-то далеко от столицы, в деревне, но она никогда не рассказывала о них, из чего я сделала вывод, что семья у неё была неблагополучная. И как только она стала совершеннолетней, сбежала оттуда в столицу, поступив работать на фабрику.

Здесь у неё была цель, выгодно выйти замуж. Но параллельно она пыталась пробиться в бригадиры, чтобы быть ближе к инженерам. Она говорила, что они мужчины солидные, с образованием и хорошо зарабатывают.

И Таська, в отличие от других девчонок, не заключала фронтовой брак, сразу сказала, что всё это баловство:
— Вот увидите, скоро война закончится, и все придут, и будут друг с другом разводиться.

А вот Лада заключила, и её муж вернулся. Сейчас они стояли в очереди, чтобы получить отдельную квартиру, потому что государство всем фронтовикам, заключившим фронтовые браки, пообещало отдельное жильё.

— Не переживай ты так, — сказала Лада, — а Таську не слушай. Она сама постоянно всем недовольна и хочет, чтобы у всех остальных было плохое настроение.

И вдруг Лада просияла, я поняла, что ей в голову пришла «гениальная мысль»:

— Давай сходим с тобой завтра в военное управление и всё узнаем!

Глава 2 (2)

И на следующий день мы пошли в военное управление. Я взяла с собой документ, по которому мы заключали фронтовой брак, там было написано имя моего супруга. Немолодая женщина с усталым лицом взяла документ, посмотрела, выписала имя моего супруга на бумажку и куда-то ушла.
Через некоторое время она вышла. Сердце у меня упало, как будто его привалило камнем, и на душе стало тяжко.

В руках у неё была коробка.

— Что это за коробка? — нервно спросила я.

— Кати, спокойно, — сказала Лада.

Я замолчала.

— Что это за коробка? — спросила Лада у женщины.

— Это вещи вашего супруга, — сказала женщина, обратившись ко мне.

— Как вещи супруга? Зачем? — конечно, я сразу всё поняла, но было как-то… обидно.

— Вот. Видимо, он не оставил адрес, где вас можно искать. Вот уведомление о его гибели, а вещи оставили здесь, в архиве, чтобы отдать по запросу.

— Да вы так не расстраивайтесь, — неожиданно женщина проявила сочувствие. — Сейчас я вам выпишу квитанцию, по которой вы сможете получить единовременное пособие как вдова погибшего на фронте.

Я взяла из рук женщины уведомление о его гибели. Не сказать, чтобы я его прямо сильно полюбила, но он всё-таки был моей сбывшейся мечтой. Да ещё и первым мужчиной.
Глаза мои наполнились слезами, строчки расплывались, но я всё равно увидела, что цифры на уведомлении о его гибели не совпадают с цифрами на документе о регистрации брака.

По уведомлению получалось, что погиб он за пару недель до того, как мы с ним поженились.

— Простите, пожалуйста, — сказала я, — но здесь, вероятно, ошибка.

Женщина снова взяла у меня из рук документ о браке и уведомление, устало вздохнула и сказала:

— Ну да, цифры не совпадают. Но, девушка, что вы хотите? Война была. И сейчас-то путаница в документах, разобраться не можем. А тогда-то... вообще, может, под снарядами писали.

— Да-да, конечно, — сказала я, — простите.

— Не задерживайте, пожалуйста, — вдруг как-то нервно сказала женщина. — Там наверняка ещё много людей.

Это было правдой, когда мы пришли, мы отстояли очередь, и за нами ещё скопилось довольно много людей. Слишком много было пропавших без вести, и люди пытались проверить информацию.

Лада взяла коробку, я документы, и мы вышли из регистратуры.

— Не хочу идти в общагу, — сказала я, — там Таська будет злорадствовать. Давай посидим немного в парке.

Вот за что я любила Ладу, она всегда поддерживала меня. Мы присели на лавочку, я открыла коробку и попыталась найти фотокарточку супруга. Но из всех бумаг были только несколько писем с адресом какой-то территории (так назывались аграрные районы империи) и военная книжка, в которой было указано его звание.

И там было маленькое фото, на мой взгляд, совершенно другого мужчины.

Глава 3

— Это не он, — сказала я Ладе.
— Подожди... имя его Ромалес Фронир? — Лада тоже стала внимательно рассматривать документ.
— Да, имя его. Но на фото не он, — теперь я видела это совершенно точно.

— Слушай, — сказала Лада, — это же документ! Редко, когда ты бываешь похож на свою фотографию в документе.
— Светлые волосы у него были? — спросила Лада, тоже всматриваясь в фото.
— Да, — сказала я, — золотые.
— Ну вот, здесь на фото тоже светлые волосы.
— А глаза?
— Глаза были голубые. Драконьи, светящиеся.
— Ну, на фото они вряд ли будут светиться, — деловито произнесла Лада. — Тем более что фото чёрно-белое. Может, какие ещё приметы?
— Какие такие приметы?
— Ну, родинка на носу была?
— Нет, — я улыбнулась.
— Здесь тоже нет, — сказала Лада и добавила: — Значит, он.
— Ну ладно, что теперь-то, он не он, всё равно его больше нет, — сказала я, — пойдём в общежитие.

Что удивительно, Таська не злорадствовала, и я была ей за это благодарна.

На следующий день я подала документы, и мне выдали целых сто монет единовременного пособия, как вдове погибшего. И это было очень много, если учесть, что я всего пятнадцать монет получала в месяц на фабрике.
Я положила их на счёт, а через неделю обнаружила, что с утра меня подташнивает, а ежемесячных признаков отсутствия беременности у меня нет.

Мой жизненный опыт, полученный в другом мире, подсказал, что я залетела.

***

Ещё одним преимуществом работы на фабрике было то, что мы могли воспользоваться фабричным врачом.

Таська сказала, чтобы я взяла шоколадку. Вот же человек, везде знает, как надо, в моём мире точно бы выжила.
После смены я зашла в медицинский кабинет, и за шоколадку у меня сразу взяли анализ, не стали записывать на другой день, запустили его в маганализатор, и фельдшерица, которая дежурила в кабинете (врача-то для фабричных было дорого держать), подтвердила, что я беременна.

— Это точно? — спросила я. — Вы не могли ошибиться?
— Ну, я-то, может, и могла, — сказала пожилая фельдшерица, — но магический анализатор не ошибается. Ты беременна. Муж-то хоть есть?
— Есть, — сказала я, поначалу растерявшись, потом исправилась: — то есть был.
— А-а фронтовой брак, — как-то без особого энтузиазма протянула она.
— Да.
— Ну смотри, девка, пока могу не докладывать начальству, но сама знаешь, если работать не будешь, с фабрики могут и погнать.

Это меня реально сильно перепугало, потому что я пока себе не представляла, чем ещё могу заниматься в этом мире.

Может пора было задуматься, хотя специальность в прошлом у меня была так себе, менеджер по продажам, нас таких много было. Когда молодая была работала во фруктовой компании, фрукты и овощи по базам продавали, а потом перешла в торговую сеть. И вот как мне всё это в новом мире могло пригодиться?
Погрузившись в мысли о том, как теперь изменится моя жизнь, я вернулась в общежитие.

Села за стол, он был один, но девчонки не занимались, поэтому он всегда был свободен, чтобы успокоится стала делать тесты, беременна там или нет, а прозябать на фабрике всю жизнь я не собиралась.

Вскоре дверь открылась, и в комнату вбежала радостная Лада. В руке у неё было две бумажки, которыми она размахивала.

— Опять зубришь? — спросила она. — Ты что такая грустная? Посмотри, что мне досталось, два билета на театральную постановку! Бесплатно!

Это было действительно большой удачей, потому что билеты в театры стоили дорого, и, если удавалось сходить хотя бы раз в год, это уже можно было считать праздником.

— Откуда такое богатство? — спросила я.
— Да Шерну, — так звали мужа Лады, — на работе подарили. А он сегодня дежурит, поэтому повезло не только мне, но и тебе, потому что вместо Шерна я пойду со своей лучшей подругой.
— Спасибо тебе, Ладка, — сказала я.
— А что ты всё-таки такая грустная? — спросила она.
— Я беременна, — сказала я показала Ладе бумажку, которую выдал маганализатор.
— Ого! — лицо у Лады вытянулось, и она так и села на свою койку. — Что, правда?
— Да, — сказала я.

— Подожди... ты же сказала, что он дракон?
— Был, да.

— Но Таська сказала, что люди от драконов не беременеют!
— Ну, а мне вот повезло, — сказала я.

— Во дела! — По виду Лады, она не знала, радоваться или огорчаться.

— Ладно, давай подумаем об этом завтра, — сказала я. — Сегодня в театр.

Мы быстренько оделись и побежали, поглядывая на часы. Общежитие находилось на окраине города, а театр, конечно, в центре. Но мы всегда старались сэкономить на транспорте, поэтому, особенно в хорошую погоду, предпочитали ходить пешком, и для здоровья полезно, и для кошелька. Но поскольку до представления оставалось уже немного времени, пришлось всё-таки потратиться на трамвай.

Мы вылезли из трамвая и побежали к большой лестнице, которая вела ко входу в театр. Лестница была разделена на две половины: одна половина для тех, кто занимал партер и ложи и на ней была расстелена ковровая дорожка, а другая, для тех, кто сидел на галёрке. Естественно, мы были на другой половине, на той которая попроще.

Но вдруг моё внимание привлекла пара, они только что вышли из красивого блестящего автомобиля. Мужчина был явно дракон, высокий, красивый, с копной пшенично-золотистых волос, в смокинге, приоткрыв дверцу автомобиля, он подал руку женщине с красивыми платиновыми волосами, женщина была одета в красное вечернее платье, облегающее великолепную фигуру.

Его волосы и привлекли моё внимание, потому что такие же были у моего погибшего «мужа».

Женщина вышла из автомобиля, мужчина выпрямился и развернулся, и я вдруг увидела, что это и есть он… мой муж.

Глава 4

— Лада, это он! — вскрикнула я.
— Да кто он-то? — спросила Лада и, перехватив мой взгляд, повернулась в сторону пары, которая уже поднималась по лестнице.
— Это мой муж!
— Что, вот тот красавец с блондинкой?
— Да, это он.

Лада посмотрела на меня как на умалишённую.
— Подожди, — сказала она, но меня уже было не остановить. Я рванула в ту сторону лестницы и крикнула ему:
— Ромалес!

Мужчина не среагировал. Тогда я перелезла через ограждение, краем глаза увидев, что ко мне устремился сотрудник охраны, но я была быстрее.
Я подбежала, встала прямо перед ними, убедилась, что это совершенно точно он.
Отметила удивлённые глаза женщины, чуть отступившей за его плечо.
Я посмотрела прямо ему в лицо и сказала:
— Ромалес, это я. Привет!

И я уверена, что мне не показалось, я увидела в его глазах узнавание. Но лицо его осталось холодным.
Он легко улыбнулся и спросил:
— Девушка, вы кто?
— Ромалес, это же я, Катрина! Помнишь, десятого дня первого месяца Злоты* ты уходил на фронт и заключил со мной фронтовой брак!

(*В этом мире четыре сезона: Травня (лето), Злота (осень), Беляна (Зима), Песня (весна))

На лице мужчины, да и сопровождавшей его женщины, возникло облегчение.
— Девушка, вы ошиблись, мы не заключаем фронтовые браки, — сказал мужчина.

И тут меня схватила охрана.
— Ну как же так, ты не помнишь меня?! — я вырывалась, мне не верилось, что он может вот так просто сделать вид, что не узнал меня.
— Девушка, милая, простите, — мягко сказал он, и они прошли мимо.

Я сбросила с себя руки охраны, сказала им:
— Я уже ухожу, не надо меня трогать, — и перешла обратно на другую сторону лестницы, чувствуя себя вообще морально раздавленной.

Лада схватила меня под руку, потащила в сторону театра:
— Блин, Кати, ну ты даёшь! Когда ты рванула на ту сторону лестницы, я подумала всё, сейчас тебя арестуют!
— Лада, это точно он, — сказала я. — И даже если он сказал, что не узнаёт меня, я уверена, что он узнал.

Я подняла глаза и увидела, что Лада смотрит на меня с сочувствием.
— Ты чего, мне не веришь?
— Да верю я тебе, верю, — сказала Лада.

Мы попытались пройти в театр, но нас, конечно, туда не пустили.
— Лада, прости, — сказала я, когда мы пешком пошли обратно.

Было грустно, хотя билеты нам удалось продать. Но грустно мне было из-за того, что я не совсем понимала, что происходит.
В голове моей складывалась какая-то странная цепочка событий:
«Вот Таська говорит, что драконы не заключают фронтовые браки, потом мне попадается дракон, предлагает заключить брак, после приходит новость, что он погиб, а по документам выходит, что он погиб за две недели до того, как мы поженились».

Они действительно перепутали документы или это была шутка?

Когда мы пришли в общежитие, Таська удивилась, но мы не стали ей рассказывать, что произошло, сказали, что продали билеты. Это для Таськи было понятней.

А ночью в нашу дверь постучала комендантша и вызвала меня.
И вот это было удивительней всего. Чтобы наша пожилая комендантша сама поднялась на третий этаж, это, наверное, сам владелец фабрики должен был приехать и лично ей приказать.

— Иди, там к тебе пришли, Тиросса, — с недовольным лицом она вызвала меня по фамилии.
— Кто? — спросила я, включая маленький фонарик, чтобы не разбудить остальных.
— Этого я не знаю, а велено привести.
— Не пойду я.
— Иди уже, там к тебе дракон пришёл, — соизволила сказать комендантша.

Глава 5

Прийти ко мне мог только один дракон, собственно, больше знакомых драконов у меня не было.
И, спустившись, я увидела своего «мужа».

— Нам надо поговорить, — сказал он и открыл дверь на выход из общежития.

Зная нашу комендантшу, она потом могла меня и не впустить обратно, а я была в халате, поэтому я, может, немного резко сказала:
— Говори тут.

Дракон посмотрел на пожилую комендантшу, заинтересованно уставившуюся на нас. Я ещё подумала, что ей попкорна, наверное, не хватает.
— Есть свободная комната? — спросил он.
— Есть, — недовольно ответила она и ехидно добавила: — Только там кровати нету.

Я метнула в её сторону уничижительный взгляд, но ей было всё равно.

Комендантша дала ключи от своей каморки.
Там было пыльно, стоял стол и всего один стул, поэтому я не стала садиться, а встала, скрестив руки на груди, и молча посмотрела на него, ожидая пояснений.

— Прости, — неожиданно миролюбиво сказал он. — Я не думал, что мы вот так вот встретимся. Мы же практически из «разных миров», поэтому не ожидал…
— Вы кто вообще? — спросила я.
— Если ты об имени, то имя у меня совсем другое, — сказал он.
— А чьё тогда было имя того, за кого я вышла замуж? — спросила я.
— Я не знаю, — пожал плечами дракон. — Какой-то солдат погибший.
— Значит, то, что этот солдат погиб задолго до того дня, как мы поженились, это правда?
— Да, — сказал он. — А откуда ты знаешь?
— Я ходила в регистратуру, — рассказала я, — и там мне выдали его вещи и документы. Было несложно сопоставить дату брака с датой гибели.
— Ну да, глупая получилась шутка. Прости. Я готов заплатить. Сколько нужно? Тысячу, две тысячи?
— Да всё было бы нормально, — сказала я, — и деньги бы мне не помешали, но у меня другая проблема.
— Какая? — спросил он, и я могла поклясться, что он был уверен в том, что решит любую проблему.
— Я беременна.

И как только я это сказала, лицо его исказилось от ярости.
Сразу стала понятна его нечеловеческая сущность.

— Зачем ты лжёшь?! Я же хотел по-хорошему! — уже совсем другим тоном сказал он мне.
— Я не лгу! Я сдала анализ, у меня и справка есть!
— Нет! Ты можешь быть беременной, но зачем ты врёшь, что это мой ребёнок?!
— Но у меня больше никого, кроме вас, не было! — почему-то растерявшись, пролепетала я.
— Ты понимаешь, что я дракон?! — глаза его засверкали ещё ярче.
— Да, конечно, — я вжалась в стену, потому что он реально меня напугал.
— Между драконами и людьми не может быть детей! Иначе бы я не решился на эту злую шутку! Я признаю свою ошибку и готов за это заплатить, но я не собираюсь брать на себя нагулянных с кем-то детей!

Я даже задохнулась:

— Да как вы смеете?!
— Я смею! — зашипел он, как змей какой-то, а не дракон. — А с кем ты развлекалась тут после того, как вышла за меня замуж, этого я не знаю. И обращайся к тому, чей это ребёнок, а не ко мне!

Дракон замолчал. Я стояла зажмурившись.
— Сколько денег тебе надо? — спросил он таким тоном, словно я была последней грязью.
— Да пошёл ты, — сказала я ему, — нисколько мне от тебя не надо! Исчезни из моей жизни!

И я вышла из каморки, попыталась хлопнуть дверью. Но, судя по тому, что хлопка не последовало, скорее всего, дракон придержал дверь.
Я буквально взлетела по лестнице на третий этаж, зашла в комнату и легла спать.
Долго не могла уснуть, я задыхалась от злости.

«Но какая же сволочь этот дракон!» — думала я, а под утро всё-таки уснула.

Будильник прозвенел, я проснулась невыспавшаяся, с отвратительным чувством, что меня использовали.
По пути на фабрику всё рассказала Ладке, она-то точно знала, что я ни с кем вообще не встречалась, что я вообще даже не смотрела на других парней.
Ну, вроде как рассказала подруге, и стало чуть легче. Потом работа, отвлеклась, монотонность операций успокаивала.

Думала, ничего, как-нибудь прорвусь и без этого гада. И тогда я первый раз себе сказала, что ненавижу драконов.

Но, как ни старалась его забыть, через день он снова ворвался в мою жизнь.

Снова ночь, и снова стук в дверь, и снова комендантша меня вызвала. Пришлось спускаться.

— Что вам надо? — спросила я.

А он схватил меня за шею, прижал к стене и как зашипит:

— Забери своё заявление из штаба! А если ты ещё хоть кому-то попробуешь рассказать свои бредни ты пожалеешь! И сейчас ты добилась только того, что теперь я хочу, чтобы ты исчезла из города! Даю тебе три дня!

Глава 6

— Да в чём дело? — я не понимала, что ему надо, «какое заявление, какой штаб?»
— Не притворяйся! Хорошо, что письмо попало к моему другу! Иначе я просто на просто тебя бы убил, и поверь, мне ничего бы за это не было!

— Я ничего не понимаю, — пробормотала я, — я даже вашего имени настоящего не знаю.
— Мне надоела твоя ложь! Повторю! Тебе не надо ничего понимать, но, если через три дня ты не исчезнешь, пеняй на себя!

Теперь он выскочил из каморки и хлопнул дверью так, что я думала, что общежитие развалится.
Я стояла, держась за шею, всё ещё ощущая хватку железных пальцев на своей шее.
Дверь отворилась, и в проёме показалась голова комендантши:
— Жива?
— Жива.
— Может, полицаров вызвать? — спросила она.
— Да не надо, спасибо вам.
— Что ты ему сделала-то?
— Правду сказала, а драконы они правду не любят.
— Да, — закивала комендантша, — с драконами лучше не связываться.

«Ненавижу драконов,» — подумала я.

А утром выяснилось, что заявление всё-таки было, только написала его Ладка.
— Да, — ответила она, — я писала. А что они себе позволяют? Он чего думает на него управы нет. Шерн мне помог узнать его имя. Он, кстати при главном штабе служит, там, где полк Шерна охрану несёт.

— И как его зовут? — зачем-то спросила я.

— Рудолф Бастиани, — сказала Лада с такой злостью, как будто выплюнула.

Тасия тут же фыркнула:

— Бастиани, так себе семейка, особым богатством не отличаются. В альманахе их нет.

Мне было всё равно есть эти Бастиани в каком-то там альманахе или нет, я снова спросила Ладу:

— И что дальше?

Лада, поджав губы, ответила:

— Дальше я пошла в штаб, он же военный, и написала то, что ты мне рассказала.

Я прикрыла лицо рукой.
— Лада, зачем?
— Ну как зачем? Они значит развлекаются за наш счёт. А мы что, молчать должны?
— Лада, забери, пожалуйста, заявление, — сказала я. — Я прошу тебя, он сказал, что если не заберём, то он сделает всё, чтобы я уехала из города.

Вечером Лада пришла и принесла заявление, которое она оставляла в штабе, и я уже думала, что «буря прошла», но через три дня меня вызвали к управляющему фабрики, и он, стараясь не смотреть на меня, сообщил, что я должна написать заявление об увольнении по собственному желанию, иначе меня уволят.

— Уволят? — удивилась я. — А по какой причине?

— По причине нарушения должностной инструкции, — сказал управляющий.

— Я ничего не нарушала, — попыталась сказать я.

Но управляющий, понизив голос, сказал:
— Мой, вам совет, напишите по собственному.

— Но я же тогда лишусь жилья! — возмутилась я.
— Лишитесь, — ответил он, — но у вас будет пара дней, чтобы найти себе новое.

— А если я не напишу? — спросила я, уже подозревая, каким будет ответ.
— Тогда мне придётся пустить в ход вот этот протокол, — сказал управляющий.

И он показал мне уже составленный протокол, в котором были какие-то три неизвестные фамилии, которые засвидетельствовали то, что из-за того, что Катрина Тиросса нарушила технику безопасности, вышел из строя дорогостоящий агрегат.
— Девушка, если вы не напишете по собственному желанию, — сказал управляющий, — мне придётся повесить на вас компенсацию за поломку этого агрегата. А это, немного ни мало, несколько сотен тысяч монет.

И тогда я ещё не поняла, что это только начало моих проблем.
Я не подписала заявление, рассчитывая записаться на приём к директору фабрики.

А вечером, когда я возвращалась со смены (вторая смена заканчивалась поздно), но, как правило, даже в нашем рабочем районе было нестрашно идти вечером, потому что в основном все ложились спать рано или шли со смены. Улицы были пустынны, но безопасны.
И когда мне оставалось пара кварталов до общежития, из-за угла вдруг вышло несколько мужчин. Их было трое.
— И что это, мы ходим так поздно одни? — мерзким голосом вальяжно произнёс один из них.
— Я спешу, посторонись, — сказала я и попыталась их обойти.

Но один из них, без всякого предупреждения, схватил меня поперёк живота и притянул к себе, прижав к себе спиной. Он больно ухватил меня за грудь, я заорала, тогда он зажал мне рот, а другой рукой полез мне под юбку.
— Люблю, когда сопротивляются, — сказал он.

А ещё я с ужасом увидела, как двое других подходят и с интересом смотрят на то, что он делает.
Наконец мне удалось преодолеть отвращение и укусить его за руку, и он меня оттолкнул.
— Ты смотри, какая кусачая краля, — сказал он.

Я упала на колени, но сразу вскочила, намереваясь убежать, но обратила внимание, что мужчины больше не собирались на меня нападать. Один из тех, который смотрел, сказал мне:
— Тебе велели передать, что у тебя осталось два дня. Не уедешь из города, пожалеешь!

И они растворились в темноте.
Тогда я поняла, что это послание от моего «мужа».

Не помнила, как добралась до общаги, даже Таська не стала зловредничать, глядя, как я рыдаю, и как Лада смазывает мне разбитые коленки обеззараживающим кремом.
Даже наоборот:
— Знаю я таких, — сказала Таська. — Уезжать тебе надо, драконам всё с рук сходит, пропадёшь и всё.

— А куда мне уезжать? — спросила я, прерывающимся от непрекращающейся истерики голосом.
— Ну, я бы тебе предложила к моим в деревню, — сказала Тасия, — но там ещё хуже.

И тут вдруг Лада говорит:
— Слушай, а у твоего мужа там в письмах какой-то адрес.
— Так он же мне на самом деле не муж, — сказала я.
— Ну как не муж, по документам самый настоящий муж, — сказала Лада, а Тасия кивнула.

Лада принесла коробку, которую мы спрятали за кровать, и мы начали перебирать и смотреть на письма, и действительно, письма приходили с адреса какой-то Норлеттской территории, и даже название поселения было Утоль, и номер дома.
— Я считаю, тебе надо ехать туда, — сказала Лада. — А с фабрики тебе надо самой уволиться, чтобы у тебя в записях не осталось, что тебя уволили. Завтра же напишешь заявление, купим билет, и вечерним поездом уедешь.

Глава 7

Благодаря тому, что у меня был статус вдовы, и соответствующие выплаты, деньги у меня на первое время были. Поэтому билеты на поезд мы купили во второй класс, и ехала я с относительными удобствами.
В поезде можно было поесть, но дешевле, и, что там уж говорить, вкуснее еда была на остановках, на железнодорожных станциях.
Я прямо даже своё детство вспомнила. Несмотря на то, что мир другой и магический, а пожилые старушки в опрятных платьях с корзинками, накрытыми чистыми тряпицами, и здесь, на железнодорожных станциях, стоя на перроне, продавали пирожки и крутыши.

Крутыши — это было местное блюдо, кусочки курицы или говядины, либо прожаренные, либо копчёные, заворачивались в тонкую лепёшку с соусом. Было очень вкусно.

Ехала я примерно часов двадцать. За это время в вагоне, где я находилась, у меня сменились трое попутчиков, и уже когда оставалось ехать несколько часов, на освободившееся место пришла моложавая, но не юная женщина. Я бы дала ей около сорока лет. Выглядела она прекрасно, слегка полная, но такая приятная полнота, не жир. Светлые волосы, круглое улыбчивое лицо, простое, но новое платье.

Мы с ней разговорились. Оказалось, что у неё тоже супруг погиб на войне, и теперь она едет к его родителям. Постепенно мы с ней перешли на «ты».

– А ты куда едешь? – спросила она.
Я рассказала, что сирота, еду к матери мужа. Никогда вот её не видела, но так сложились обстоятельства, что заключили мы с ним фронтовой брак.

Женщина даже рот рукой прикрыла:
– Расскажи, чего, правда, что ли?

Оказалось, что это в крупных городах в основном много фронтовых браков назаключали. А в деревнях, да в маленьких городках, эта государственная инициатива вызвала резкое порицание, и воспользовались ею единицы, те, кто не мог получить разрешение родителей перед отправкой на фронт, или те, у кого не хватало денег на свадьбу, и они её откладывали.
Но вот так вот, как в большом городе, сегодня познакомились, а через час уже праздновали свадьбу — такого не было.

Ну что мне было рассказывать? Я предполагала, что тот, кто погиб, человек. Хорошо, если у него была магия. Я-то купилась на дракона, который оказался «земляным червяком».
– Да чего там рассказывать, – сказала я. – Гуляли с девчонками, а тут он такой красивый... Ну я и не устояла.

В глазах моей новой приятельницы, которую звали Нинолли, появились слёзы.
– Ой, как мне вас жалко! Молодые вы совсем, даже не пожили вместе..., – сказала Нинолли с искренним огорчением в голосе, а потом добавила:
– У меня-то, с мужем трое детей. Я их уже отвезла сама, вот ездила дом продавать свой, теперь вот сама еду.

Помолчала немного, как будто что-то вспоминая, не знаю, может мужа своего вспомнила, а может и детишек. Я тоже молчала.

– А по какому же адресу мать-то твоего мужа живёт? – вдруг спросила моя новая знакомая.

Я сказала, что Норлетская территория, поселение Утоль.
– И я там же живу! Ну-ка, дай посмотреть на адрес! – воскликнула Нинолли.

Я показала ей конверт с адресом, и Нинолли улыбнулась:
– Слушай, так мы же с тобой соседи! Я же живу теперь в этом поселении, и у меня-то номер дома пятый, а у тебя, посмотри, семнадцатый, и на одной улице!

– Я вот только не знаю пока, там никого, – ответила она, когда я спросила, знает ли она мать моего супруга,
– Пока только вот перевезла детей, вещи, и вот съездила, продала дом.

А я всё равно обрадовалась, подумала, что у меня уже в соседях такая приятная женщина.
Нинолли производила впечатление неунывающего и лёгкого человека, такая деловая, разговорчивая. Рассказала мне, что люди в этом поселении, как и везде на юге, занимаются сельским хозяйством.

– Города-то кормить надо, – сказала Нинолли. – Ты же видела, в городе-то одни заводы да фабрики, ничего нет. А земли все принадлежат Владетелям, а мы их, значит, арендуем.

Вдруг она как будто пригорюнилась:
– Вот только тяжело вам будет без мужчин-то...

– А что такое? – встревоженно спросила я, вот так и знала, что какой-то подвох будет.

– Ну, так как основным условием-то проживания на этой земле требуется её обработка, и, как правило, в таких местах селятся люди, у которых есть магия, хоть немножко.

– А что, без магии землю нельзя вырабатывать? – спросила я.
– Да чего ж нельзя? Можно, но сил требуется гораздо больше.
– А у тебя есть магия? – спросила я.
– Да совсем чуть-чуть, так, знаешь: ранку заговорить могу, на коленку подуть ребёнку и боль проходит. И потихоньку могу в накопитель сливать. А хозяйственной магией у нас мой свёкор обладает. Вот он-то и поддерживает те поля, которые у него в аренде от Владетеля.

Мне стало не по себе, но потом я подумала: а может быть, у матери моего мужа есть такая магия?
«Ладно, – подумала я, – разберусь».

Так, за разговорами, и прошли эти несколько часов, и вскоре мы прибыли на ж/д станцию Норлет.

Сам вокзальчик был маленький, здание вокзала буквально какая-то коробочка, но сделано красиво, с любовью. Вокруг сразу чувствовалось, что это юг, зелёные кустарники с розовыми цветами, да и воздух был насыщенным чем-то необычно невероятным.

– Магнолии цветут, – сказала Нинолли. – Ещё две недели такой аромат будет. Я сама, когда приехала сюда первый раз, словно голова начала кружиться от этого аромата, настолько он мне понравился.

Нинолли встречал свёкор. Мне повезло, они меня подвезли. Потому что от железнодорожной станции можно было дойти пешком, но это было примерно два — два с половиной километра. А так у него была обычная такая колхозная телега, запряжённая двумя лошадками, и мы довольно быстро доехали.

Свёкор у Нинолли был человек серьёзный, взглянув на него, я сразу поверила, что на нём весь их дом и бизнес держатся.

Я рассказала, что я вдова Ромалеса Фронира.
Свёкор Нинолли посмурнел:
– Ой, нехорошо, – говорит он. – А ведь мать-то надеется, ждёт, ждёт... Похоронка-то Марисе не пришла. Ты же, небось, её получила?
Я кивнула:
– Да, и похоронку я получила, и вещи его получила.
– Ну ладно. Сейчас вот Ноллу высажу, и тебя отвезу.

Глава 8

Я увидела лежащую на полу женщину и бросилась к ней.
Похоже, лежала она давно, но самое главное, что была жива, хотя и без сознания.
Женщина была пожилая и довольно полная, я не стала рисковать и пытаться её поднять, тем более что, видимо, ей стало плохо давно, потому что она сходила под себя, и теперь её надо было помыть и переодеть.
Но я, по крайней мере, постаралась переложить её удобнее, под голову подложила мягкую подушку с дивана. Попробовала привести в сознание, чтобы напоить водой, протёрла лицо влажной тряпкой.

В себя она не приходила, и я всё же решила её протереть и переодеть. Нашла в доме довольно прилично оборудованную ванную комнату. В доме был водопровод, вот только кран для горячей воды присутствовал, но почему-то горячая вода из него не шла, а холодная лилась нормально.
Пошла на кухню, разобралась там быстро, плита работала на специальном нагревательном артефакте, и запустить его мне труда не составило. В приюте нас обучали обращению с плитами, построенными на артефактах, поэтому, разобравшись, я нагрела горячей воды и пошла ухаживать за женщиной.
Вспомнила, что свёкор Нинолли назвал её Марисой, да и в письмах в адресе было указано это имя.

Убирая за ней и протерев, насколько могла, её саму, я подумала, что это даже хорошо, что она лежит не на кровати.
Она так и не пришла в себя. Я отыскала в доме простыню и сделала ей что-то наподобие подгузника, ноги прикрыла шерстяным пледом. А уже когда заворачивала ноги, вдруг почувствовала, что в спину кто-то смотрит. Повернулась и обнаружила, что Мариса пришла в себя.

– Вы кто? – раздался слабый голос.
– Здравствуйте, я Катрина, – сказала я, решив, как советовала Тасия, действовать так, как будто имею на это право, Тасия где-то выяснила, что вдовы имеют право проживать в доме мужа. – Вот приехала к вам, а вы тут лежите...
– Катрина? – спросила она слабым голосом.
– Катрина Фронир, – решила я уточнить.

В глазах у неё сначала появился вопрос, а потом вдруг возникло понимание.
– Катрина Фронир? – снова переспросила она.
– Да, – сказала я, – я вдова вашего сына, – и сразу решила уточнить, чтобы потом вопросов не было:

– Это был фронтовой брак.

Глаза женщины вдруг заблестели от слёз.
– Что с вами случилось? – спросила я, подумав, что, возможно, мой вопрос остановит приближавшуюся истерику.
– Похоронку получила, – сказала женщина. – Вот и ноги отнялись. Как стояла, так и упала. Сначала звала на помощь, но здесь, у нас в доме, стены хорошие, никто так и не услышал. А потом, видно, уснула или сознание потеряла...

– Встать можете? – спросила я. – Я бы вас на кровать переложила, а то, хотя я постаралась подстелить, нехорошо лежать на полу, может и просквозить.
– Я попробую, – сказала Мариса.

Отсутствие реакции на моё появление я списала на то, что женщина была очень слаба.
Поднять Марису получилось с большим трудом. Ходить она не могла, но на ногах стояла. Мне удалось усадить её в кресло, но до кровати я бы её не дотащила, нужен был кто-то посильнее меня.

По словам Марисы, похоронка пришла только вчера, и я подумала, что она была отправлена после того, как мы заявились с Ладкой в архив. Скорее всего, там всё лежало в каких-то папках, а уж раз мы сделали запрос и вытащили документы погибшего мужчины на свет, то, видимо, ведомство посчитало своим долгом разослать эти документы по всем имеющимся адресам.

Когда Мариса встала, то обнаружила, что я накрутила ей «подгузник», и женщина покраснела.
– Не переживайте, Мариса, – сказала я, – просто вы сутки пролежали без сознания, и это нормально, что ваш организм избавился от ненужных жидкостей. Я вас помыла и просто не могла переодеть, поэтому замотала простыню.

После того как я это сказала, Мариса почему-то посмотрела на меня совсем другими глазами.
А что, у меня опыт был по уходу за лежачими. Я ещё когда совсем молодая была, за бабушкой своей ухаживала лежачей, вот руки и помнят.
– Спасибо, Катрина, – сказала Мариса. – Мне повезло, что вы приехали именно сегодня, а то бы лежать мне ещё сутки.

И Мариса рассказала, что к ней два раза в неделю соседка приходит, а во время рассказа вдруг запнулась и почему-то странно на меня взглянула.
А мне что-то даже стало страшно, когда я представила, в каком состоянии женщина была бы, пролежи она здесь ещё одни сутки.

– Ладно, – сказала я, – Мариса, давайте рассказывайте, что есть из еды. Я приготовлю и перекусим с вами, я вот тоже уже проголодалась.

Мариса рассказала мне, что в доме был установлен холодильный шкаф, который работал так же, как и плита, на артефактах.
В холодильном шкафу я обнаружила курицу, которая была магически заморожена. Подозреваю, что это был какой-то стазис, потому что, когда замороженное мясо вытаскивали из таких магических холодильников, оно, вроде как, оказывалось просто охлаждённым.

Так было и с этой курицей. Поэтому я начала варить суп, посчитав, что пока сильно твёрдую пищу Марисе лучше не давать. Отыскала крупу и поставила вариться кашу, лишней не будет, если что, завтра доедим.

Убедившись, что Мариса вполне способна побыть немного одна, я нагрела воды и помылась с дороги.
Вышла и спросила:

– Мариса, а что же у вас это горячей воды-то нету? Вроде дом такой добротный, да и кран там под горячую воду есть.

– Знаешь, Катрина, – вдруг стала рассказывать женщина, – как война-то закончилась и все начали возвращаться, а мой Ромалес нет... Тяжёлая ситуация началась. Урожай-то ещё с того момента, как он ушёл, дозревает. Да и соседи мне помогали его убирать.

Мариса вздохнула и продолжила:
– А вот чего сейчас будет... Ну, допустим, договорюсь я, чтобы урожай до конца убрали, а дальше же надо новый сеять? А магия земная, она у Ромалеса была. А у меня-то её и нету.

Мариса прикрыла глаза, как будто бы проверяя, есть у неё магия или нет, после чего продолжила:

–Магии у меня есть немножко, артефакт для кухни какой зарядить... А такие большие вещи на земле только Ромалес мог делать. Рассказывал он тебе?

Глава 9

Невесту моего мужа звали Линара, красивая девица, и судя по тому, как она на меня взглянула, умная, продуманная и непростая. Взгляд её говорил о многом, я увидела в нём недоверие, смешанное с непониманием и обидой.
Она была выше меня, чуть полнее, видно было, что девица из простых, на руках былт мозоли, сами кисти рук тоже были широкие и чуть полные. У Линары было слегка округлое лицо, лёгкий загар на руках и лице, видимо, девушка довольно много времени проводила на свежем воздухе. Тёмно-русые волосы, такого же цвета брови, зелёные глаза, пухлые губы. Скорее всего для сельского поселения Линара была на ролях первой красавицы. И я подумала, что Ромалес, как перспективный жених, мог выбрать себе лучшую представительницу в этом поселении. Но, к несчастью, судьба его сложилась иначе.

Мне не хотелось лгать, но и рассказать я ничего не могла, хотя очень хотелось. Но как поведут себя люди, узнав кто я на самом деле? Поверят ли? А мне идти некуда, а здесь дом, в перспективе работа.

Да, когда-нибудь надо будет обелить доброе имя Ромалеса, парень-то, собственно, ни в чём не виноват. Особенно в том, что его документ попался драконам, которые решили развлечься.

Ведь если бы не произошёл какой-то сбой со мной, я, кстати, до сих пор не могла понять, по какой причине забеременела, если люди и драконы не совместимы, то, наверное, попереживала бы немного, и, вероятно, никогда бы даже не подумала приехать на эти сельскохозяйственные территории и в это симпатичное поселение.
А Мариса вместе с Линарой, наверное, поплакали бы какое-то время, поддерживая друг друга, а потом Линара вышла бы замуж, родила детей, и началась бы у неё своя жизнь.

Но о Ромалесе Линара бы вспоминала с лёгкой грустью. А сейчас было заметно, что она никак не определится, злиться на него или на ушедших нельзя.

Но пока я тоже чувствовала некоторую неловкость. И, если Мариса была вынуждена со мной общаться, как-никак, я всё-таки спасла её, да ещё не побрезговала помыть да переодеть, то Линара явно не хотела со мной разговаривать.

— Мариса, а ты проверила документы у своей гостьи? — спросила она обо мне в третьем лице, при этом пристально глядя на меня.
Я почувствовала, что Марисе стало неловко.

— Да, Линара, Катрина мне сама показала.

Я сохраняла спокойствие, стараясь не обращать внимания на то, что Линара специально пытается меня «уколоть».

И тут Линара соизволила обратить на меня внимание:

— Ты же не возражаешь, если я проверю подлинность того, что ты говоришь?

Мне, конечно, сразу не понравился такой тон, и даже захотелось сказать: «А твоё-то какое право меня проверять?», но я всё-таки решила, что уж коли я не могу рассказать правду, то пусть хотя бы так она отведёт свою душу.

— Нет, Линара, я не возражаю, — ответила я, но всё-таки не выдержала и добавила: — Только попрошу тебя разговаривать со мной уважительно.

Линара поджала губы, но ничего не ответила. С другой стороны, я же на самом деле ничего и не сделала. Возможно, когда-нибудь я смогу обелить память Ромалиса, рассказать, что он не заключал никакой фронтовой брак, а честно собирался вернуться к своей Линаре.

Ненавижу лгать, но, простите товарищи, у меня здесь вопрос выживания.

— Документы на руки тебе не дам, — сказала я, тоже обращаясь к ней фамильярно, — а вот номера и даты, можешь выписать и взять на проверку.

За даты я не беспокоилась, потому что, когда обнаружилась разница между датой регистрации брака и датой гибели «мужа», мне в военном ведомстве всё переписали, и, выдали полноценный документ о браке взамен бумажки из регистрационной конторы.

Потом всё-таки Линара пересилила себя, и показала мне, что и как в доме. Сказала, что сама приходила два раза в неделю, помогала Марисе убираться.

— Теперь ты появилась в доме, — сказала она, — так что давай всё сама.

Я не стала ничего говорить, с её стороны это было вполне справедливо. Пока Линара думала, что Мариса, мать её жениха, это было уместно, что она помогала.

А сейчас…

— Да, конечно, Линара, — сказала я. — Здесь это совершенно справедливо. Но ты можешь приходить навещать Марису, когда тебе захочется.

Я не удержалась и подчеркнула, что теперь в доме есть ещё одна хозяйка. Она, наверное, это почувствовала, но ничего не ответила. Но я считаю, что пусть я и испытываю чувство вины, но культивировать его и позволять людям помыкать собой через это чувство, неправильно.

Поэтому и Линаре будет полезно «встать на место». Она же ничего обо мне не знает, а уже сделала выводы и попыталась меня обидеть. А я не люблю, когда меня обижают.

Зато я ей была благодарна, что она показала всё, что по дому нужно было знать, чтобы поддерживать его работоспособность.

А уже когда она уходила, я спросила:

— Не знаешь ли ты, чем занимался Ромалес, где находятся поля и как я могу всё это посмотреть?

Линара покачала головой, сказала, что знает, где находятся поля, только приблизительно. Посоветовала обратиться к кому-то из арендаторов земной магии, сказала, что они точно все знают друг про друга и про земли.

Я подумала, что это, пожалуй, лучший вариант: ведь один знакомый у меня уже есть, свёкор моей приятельницы Нинолли.

***

Проснувшись утром, я помогла Марисе умыться, приготовила завтрак, отвела женщину к столу, и поняла, что в таком режиме мы с ней долго не протянем. Она ходила, но слабо, переставляя ноги.

Я вспомнила, что в моё время были разработаны специальные ходунки для пожилых людей и тех, кто плохо передвигается. Конечно, можно было просто дать ей в руки стул, и пусть бы она потихоньку его переставляла, но это крайне неудобно.

За завтраком я спросила, есть ли здесь какой-то мастер, который мог бы помочь сделать специальную конструкцию, вроде костылей.

Мариса сказала, что да, нужно будет сходить на другую улицу поселения, там, в конце, есть несколько мастерских, только там плотники. А вот если по металлу, то это надо ехать в город.

Глава 10

Мариса, заметив, что я стою в дверном проёме, аккуратно вдохнула. Мне показалось, что в какой-то момент голос у неё всё же дрогнул.
— Здравствуй, Иварник, познакомься, сказала Мариса, — вот у меня невестка приехала.

И тут этот Иварник перевёл на меня взгляд.
— Откуда у тебя невестка? Да ещё и приезжая? — спросил он резко.

— Сыночек мой женился перед тем, как уехать на фронт, — сказала Мариса.

Мужик развернулся, снова посмотрел на меня:
— Так это ещё надо проверить. Может, аферистка какая, обманщица.

Мне надоело выслушивать, как меня обсуждают в третьем лице. Я прошла через кухню, села во главе стола и сказала:
— А вы кто?

***

Он попытался ответить за Марису, но я подняла руку, останавливая её:
— Представьтесь, кто вы, — сказала я, тоном «начальника транспортного цеха»

— Староста я утольский, Иварник,— ответил мужчина

— Фамилия ваша как? — всё так же строго спросила я.

— А тебе зачем? — удивился мужик.

— Мы с вами не знакомы, — спокойно ответила я. — Не буду же я вас по имени называть.

— А как же меня ещё называть-то? — буркнул он.

Я вздохнула:
— Ну вот, меня вы можете называть госпожа Фронир. Потому как я вдова Ромалеса Фронира. А к вам я как могу обращаться?

Мне не понравилось, что лицо Марисы стало заискивающим, будто она боялась, что я сейчас нагрублю,и староста обидится. Она поспешила вмешаться:
— Девочка у нас городская, — сказала она примиряюще.

Иварник облегчённо выдохнул:
— Ну тогда понятно, — потом лицо его снова приобрело уверенное выражние и он снова наклонилс вперёд:

—Раз городская, слушай сюда!

Я удивлённо посмотрела на него.

— В общем, — продолжил он, — я матери мужа твоего предлагал, и тебе сейчас предлагаю, за тысячу монет передать права аренды. И ещё за тысячу, отдать этот дом.

Но не просто так, конечно, — он ухмыльнулся, — конечно, я понимаю, что он стоит дороже.

Я перевела взгляд на Марису, та побледнела, но пока молчала.

— Переедете в дом помельче, — продолжал староста, — всего в пяти верстах отсюда. Там не обязательно быть арендатором, чтобы проживать.

— Это куда же ты предлагаешь переехать? — спросила Мариса с вызовом. — Уж не в Нижнюю ли Утоль?

— Ну а что, — ответил он, — там река близко.

— Во-первых, не река, а болото! — возмутилась Мариса. — А, во-вторых, оттуда все съезжают. Там уже никого не осталось, полумёртвая деревня!

Мужчина сделал вид, что ему приходится выслушивать бред не очень умных баб, и раздражённо фыркнул:
— В общем, предложение ограниченное. Больше вам никто не даст.

Я пока не знала, какой здесь вообще расклад сил, насколько староста может испортить нам жизнь, что там за поля, смогу ли я их обрабатывать.
Тысяча монет казалась большой суммой… но, пожалуй, не огромной.

Мариса начала возмущаться, но староста вдруг подозрительно прищурился и посмотрел прямо на меня:
— Или у тебя магия есть?

«Ну конечно, — подумала я. — С чего бы ещё так скоропостижно на мне жениться?»
И, чтобы не выдать себя, я спокойно сказала:
— Есть, конечно. А ради чего бы я сюда приехала?

Староста поджал губы, помолчал, потом нехотя произнёс:
— Так я если что и накинуть могу.

Мне захотелось облегчённо вздохнуть. Похоже, разговор переходил в торг, значит, можно выждать время.

— Ну так вы и подумайте над новым предложением, — сказала я старосте. — А как надумаете, так и приходите. Мы вас выслушаем.
Только в следующий раз, если сапоги будут грязные, попрошу снять их возле входа.

Добавила я это нарочно, глядя прямо ему в глаза.
Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но это замечание сбило его с мысли.
Мне того и надо было, не нужны мне сейчас ни его предложения, ни его вопросы. Главное, чтобы он ушёл.

Как только староста ушёл, Мариса набросилась на меня с вопросами:

— Ты что, Катрина! Ты собираешься ему что-то продавать?!

— Да нет, Мариса, — сказала я. — Я просто хотела, чтобы он ушёл. Потому что я ещё вообще ничего не понимаю. Я не видела поля, я не понимаю, сможем ли мы нанять мага, не посмотрела, сколько нужно денег, чтобы заплатить налоги и аренду. Я даже не знаю, сколько там на полях урожая и как его можно оценить.

Мариса растерянно посмотрела на меня. Похоже, она тоже ничего этого не знала, сначала всем занимался её муж, а потом сын.

— Я познакомилась с хорошей женщиной, — сказала я. — С Нинолли, она невестка соседа вашего, из пятого дома.

Мариса улыбнулась.

— О! Он сильный маг, Густав Шифонар. Если он согласится с тобой съездить на поля, тогда действительно ты сможешь быстро разобраться, — сказала Мариса.

А потом она рассказала мне хитро продуманную схему местного старосты.

Оказалось, что те арендаторы, которые давно заключали договоры, ещё с отцом нынешнего Владетеля, имеют очень выгодные арендные платежи. А сейчас те, кто заключает новые договоры, платят в несколько раз дороже.
Хотя и не катастрофически дорого, по меркам Империи это считалось не так дорого, потому что земля здесь плодородная, и имея магию, можно собирать по три, и даже по четыре урожая в год.

— А что делает староста со своим подельником, — Мариса понизила голос. — Они вот так, у тех, у кого начинаются сложности, или с войны кормилец не вернулся, — голос Марисы дрогнул, или, бывает, магия уходит из семьи, — выкупают права аренды. А потом пересдают.

— Разве ж так можно? — удивилась я.

— Нельзя, но Владетель пока не в курсе. Поэтому они, видать, меняют имя в договоре каким-то образом. А поскольку Владетель арендаторов в лицо не знает, ему и всё равно. Ну придёт вместо меня, например, другой человек, Владетель посмотрит, поблагодарит за службу, что давно на земле, и не станет поднимать арендную плату. Он же нового в глаза не видел!

— Этот Владетель, кто он? — спросила я.

— Большой человек, известный. Только мы его тут ни разу не видели. Даже ещё когда его родители были живы. А вообще он военный, герой, генерал-дракон.

Глава 11

А утром, проснувшись, я увидела, что руки у меня в земле. Сначала долго не могла понять, что произошло, мне казалось, что я всё ещё сплю. Под ногтями была чёрная земля. В ладони въелась грязь.
Я ещё раз себя осмотрела, но не обнаружила никаких следов того, что я куда-то ходила, кроме рук, всё остальное было чистое, ноги были чистые, одежда аккуратно сложенная лежала на стуле.
Я встала, умылась, вымыла руки, хорошенько рассмотрев их. Вроде бы ничего не изменилось, руки, как руки.

Но отчего тогда я так ярко помнила ощущения, которые испытывала во сне? Я попыталась вызвать в себе память, но ничего странного не ощутила.
Решила первым делом сбегать к Нинолли, поговорить с её свёкром, всё же он маг, возможно, сможет объяснить эти странные видения.
У меня в душе затеплилась надежда, а вдруг и правда у меня есть магия? Ведь слова материальны. Я ляпнула вчера Иварнику, что у меня есть магия, а она взяла и появилась!
Если честно, я не знала, как это происходит, но раз уж здесь мир магический, может, и мне немножко повезло?

Я помогла умыться, одеться и покормила Марису, сказала ей, что пойду договариваться с Густавом, чтобы он мне всё показал, и что я не знаю, сколько времени это займёт. Мариса успокоила меня, сказав, что она в доме одна справится.

А я спешила, мне казалось, что каждый день важен, и если здесь всё так серьёзно, и с выплатами и с урожаем, то уже пора было поехать посмотреть хозяйство, да и подумать, смогу ли я его вести.

Улица, на которой стоял наш дом, была длинная, потому что дома были большие, да ещё и земли около каждого дома было много, но прогуляться пешочком по утренней погоде было прекрасно.
Здесь, в этой части Империи, погода долго ещё сохраняла тепло, и, хотя сейчас заканчивался второй месяц Злоты (осени), к полудню, особенно если не было облаков, могло стать и жарко.

У свёкра Нинолли дом был даже чуть побольше, чем у моего «мужа», но и народу там жило много. Помимо Нинолли, в семье Шифонар была ещё своя дочь, и, к сожалению, у неё тоже супруг погиб на войне, и она осталась одна с двумя детишками. Так что мужчина в доме был один, но сразу было видно, что семью свою Густав любит, во внуках души не чает и, несмотря на внешнюю суровость, позволяет им многое.
Конечно, в доме, где много детей и трудолюбивых женщин, было чисто и вкусно пахло.

Меня тут же усадили завтракать, навалили целую тарелку пирогов, хотя я и отказывалась, потому что только что позавтракала дома. Но, видимо, в семье Нинолли, как и во многих других семьях ещё в моём мире, было принято не отпускать гостя, пока он не отведает того, что в большом количестве приготовила хозяйка.
И мне всё-таки пришлось съесть пару пирогов. «Ну и ладно, — подумала я, — моему измученному городом и фабричным трудом организму это не повредит».

Густав пошёл переодеваться, сказал, что сегодня поможет мне. На мой растерянный вопрос, что делать с телегой, ответил, что пока мне не надо её запрягать, я поеду с ним.
Густав разрешил мне взять с собой Нинолли, которая стояла и делала страшные глаза, явно пытаясь подсказать, что мне говорить.

Пока мы ждали Густава, Нинолли повела меня показать, что она уже сделала. За домом была небольшая оранжерея, и Нинолли похвасталась:
– Смотри, какая красота у меня получилась! Правда, Густав мне немного помог, но совсем чуть-чуть.

Из земли в оранжерее торчали разной высоты и вида росточки, а Нинолли сказала:
– С помощью Густава, конечно, делаю, но посмотри, какие у меня тут травки высадила! Сами-то мы на севере жили, вот и подумала, что может быть, здесь приживутся наши северные травки. И вроде бы все схватились, только вот самая важная, видишь, – и Нинолли показала на три хилых росточка фиолетового цвета, – черница, очень она для здоровья полезная, никак не приживается.

Нинолли с сожалением посмотрела на явно погибающее растение, и добавила:

– Густав уже смеётся, что он в неё столько магии вложил, что целое поле приживить можно, а вот черница никак не приживается.

А я вдруг подумала, что эта черница прям как я, чужая здесь, никак не приживается. И так мне её жалко стало, что я присела и погладила вялые фиолетовые листочки.
Пальцем стала выравнивать землю вокруг неё, и вдруг почувствовала тепло на кончиках пальцев, ровно такое, как ощущала ночью. Только тогда оно было сильное, мощное, покалывающее на всю ладонь и ту часть руки, что была погружена под землю.

А сейчас я чувствовала лёгкое покалывание. И только я собиралась сказать об этом Нинолли, как раздался голос Густава:

– Ну что там, бабы, готовы?

Нинолли, улыбнувшись, сказала:
– Ты не обижайся на него, всё-таки мужик деревенский, а мы тут привыкли по-простому.

Я пожала плечами и сказала:
– Да я не обижаюсь, ты что. Мне, наоборот, так даже приятнее, вроде как я своя.

И мы поехали. Оказалось, что от поселения до бескрайних пшеничных полей, за которыми начинались поля с какими-то другими культурами, было около часа езды. Но у Густава была коляска, а не телега, и на ней были установлены кожаные рессоры, что делало ход коляски более-менее плавным, поэтому нас не сильно растрясло.

А когда мы стали подъезжать к первому полю, я привстала на коляске и, взглянув вдаль, увидела, что издалека это всё смотрелось совершенно фантастично: жёлтое, зелёное, фиолетовое и даже розовое. Что там было высажено, было сложно понять, но смотрелось неимоверно.

Мы с Нинолли сидели в коляске, а Густав на козлах. Но поболтать с подругой не получилось, потому что почти сразу же, как впереди показались поля, Густав сказал:
– Хочешь учиться — садись поближе и слушай.

Так я узнала, что чем ближе были к поселению поля, тем дороже.

Когда подъехали к полям, Густав сказал, что до «моих полей» ещё долго, и рассказал, почему:
– Когда ещё был жив отец Ромалеса, он был сильный маг, и он специально взял дальние поля, там совсем была мёртвая земля. Вот он копейки и заплатил, и договорился с прежним лордом-Владетелем, что и сейчас, до сих пор, Владетель на те поля аренду не поднимает.

Глава 12

- Так, так, и кто это у нас здесь? - произнёс староста.

Я пока молчала, несколько малодушно понадеявшись на Густава.

- Доброго дня, Иварник, - спокойно произнёс Густав.

Но староста видимо, не отличался особенным воспитанием, поэтому взаимно здороваться не стал.

- А что ты тут делаешь? - на мой взгляд несколько грубо спросил он Густава.

- Новой хозяйке помогаю, - с достоинством ответил Густав.

Иварник соизволил перевести взгляд на меня:

- Городская, - радостно сказал он, - ты чего продавать передумала?

Мне пришлось вылезать из-за широкой спины Густава, как бы комфортно там ни было.

- Так я предложения жду, - сказала я, и строго взглянула на старосту и его сопровождение, и взяла, и спросила:

- А вы что тут делаете?

Я вот точно не знала, могут ли они находиться на арендуемых другими арендаторами землях, но… «где наша не пропадала?»

Мне показалось, что староста от такой моей наглости даже опешил.

Только этим я и могу объяснить, что он вдруг начал почти что оправдываться:

- Да мы тут с объездом.

А я решила, наглеть так наглеть, и заявила:

- Всё ли нормально на моей земле, ничего странного не заметили?

Староста даже поперхнулся, но он, видно был «тёртый калач», быстро пришёл в себя, и вспомнил, что я вроде как городская, ничего здесь не понимаю, и никто сильный за мной не стоит:

- Мы по поручению Владетеля, осматриваем ту землю, которую будем забирать у неспособных к земледелию арендаторов.

А меня такая злость взяла: «Что значит неспособных?!»

- И кто же эту неспособность будет определять? - не удержав природное ехидство, спросила я.

- Так владетель поручил мне, - ответил староста, обрубая в корне мою надежду.

Я замолчала, а староста, видимо, решив, что я сдалась, добавил:

- Так что подумайте с Марисой над моим предложением.

«Ах, ты гад, - тут же мелькнула мысль, - вместе со своим владетелем!»

А вслух сказала:

- Господин Иварник, лучше вы подумайте над своим предложением, потому как пока ничего достойного я от вас не услышала.

И тут он обернулся, посмотрел на своих, потом посмотрел на Густава и сказал как-то зло:

- Может так случиться, что землю-то ты испортишь, и тогда уже её у тебя никто не возьмёт, а за испорченную землю придётся тебе с Владетелем рассчитываться.

Я, если честно ничего не поняла, как это я могу землю испортить, но ответить этому «благодетелю» ничего не успела, потому как он пришпорил лошадь и они все четверо поскакали в направлении поселения, оставив нас глотать пыль.

Когда староста со своими «ковбоями» скрылись за поворотом, Густав сказал:

- А ведь он правду говорит, если денег на магов тебе не хватит, вряд ли тебе удастся урожай собрать, а не соберёшь урожай, не будет денег на обработку земли.

Я вздохнула. «Может ещё все получится,» - подумала я.

Вслух же сказала:

- Густав, помоги сейчас, если можно, а завтра я уже пойду по соседям, спрашивать, кто сможет помочь.

И он помог, присел на корточки, рукой в землю вошёл, а после того, как он вытащил руку, лицо у него было озабоченное.

Я сразу разволновалась:

- Густав, что не так?

Густав сказал:

- Влагой насытил, очень сухая земля была, созревание подтолкнул, и … кротов отогнал.

И я поняла, что-то не так с кротами, и спросила.
Про кротов Густав рассказал, нахмурившись:

– Ромалес наверняка защиту ставил, а она действует год. Не должно было быть никаких вредителей.

И я спросила:
– А могли нарочно вредителей принести?
– Принести-то могли, да только они бы сразу ушли, не смогли бы преодолеть защиту. Если только… – и тут Густав задумался.

Я вопросительно смотрела на мужчину. Он махнул рукой:
– Не бери в голову. Я почистил, теперь всё будет нормально. Тебе сейчас о другом думать надо, как урожай убирать без магии.

И я всё-таки решилась рассказать свою историю:
– Густав, а мне сегодня ночью приснился странный сон... – и я рассказала Густаву свой сон с магией, указав на то, что про руки я его спросила именно из-за сна.

Густав снисходительно улыбнулся:
– Наверно, тебе очень хотелось, чтобы у тебя была магия.

Я задумалась: «Наверное, да, особенно после того, как я заявила об этом старосте».

Густав спросил:
– Тебе лет-то сколько?
– Двадцать, – ответила я.

Густав отрицательно покачал головой:
– Обычно магия просыпается в подростковом возрасте, у девушек чуть раньше, у мальчишек позже. Очень редко бывает, когда магия проявляется позже восемнадцати, – и Густав задумался, а через пару мгновений выдал вердикт:
– Когда в подростковом возрасте начинает изменяться одна система организма, вслед за ней выстраивается другая, магическая, и наполняет магические потоки. Как правило, первые всплески магии начинаются в этот момент. А позже, – и Густав, мне показалось, с сожалением посмотрел на меня, – магические потоки уже могут быть иссушены.

Я всё-таки попыталась запихнуть руку в землю, но, к сожалению, так, как во сне, когда рука входила, как горячий нож в масло, у меня не получилось, да и ощущения того, что я это могу, у меня не возникло.

Густав улыбнулся, но ничего не сказал, и мы поехали обратно.

Нинолли погладила меня по руке, мол не расстраивайся. Да я пока и не расстраивалась, я же не знала, что меня ждёт.
По пути Густав мне рассказал, что поля большие, сама я вряд ли без магии урожай соберу. И он тоже мне тоже помочь не сможет.

– Одно поле-то помогу тебе убрать, но на остальные сил не хватит. А убирать надо ровно за три дня до Ливневого дня.

И я вспомнила, что это примерно первый день третьего месяца Злотня. Сложность была в том, что приезжали имперские скупщики и увозили свежую, только что собранную продукцию, открывая порталы. Особенно это касалось овощей.

И, если ты успевал снять урожай, то продавал быстро и по лучшей цене. Потом уже надо было везти на ярмарку или продавать перекупам. Цену можно было выручить такую же, но усилий это требовало больше, да и потери в качестве могли быть.

Глава 13

Густав сам ходил со мной к другим арендаторам, они все милые люди и многие мне улыбались, но просили понять их, а одна женщина, когда её муж сидел с красным лицом, сказала:

– Слишком большую силу взял Иварник, если при старом -то хозяине ещё как-то побаивался, то при новом совсем распоясался. Новый-то всю жизнь по гарнизонам, что он в нашем деле понимает.

Потом она наклонилась ко мне и говорит:

– Он же дракон, ему главное деньги, драконы они все такие.

С этим я была согласна, не знаю, что там насчёт денег, но драконы мне не нравились.

А другой арендатор, вывел Густава из кухни, где мы сидели, и поскольку стояли они недалеко, а слух у меня был весьма хороший, то было слышно, что он ему говорит.

– Ты, Густав, смотри, у тебя вона две бабы да внуков гора, да маленько, а ну как Иварник тебя выпрет. Сам знаешь методы у него какие, а Владетель новый тебе не поможет.

И когда мы с Густавом вышли, и он, пытаясь выглядеть бодрым сказал:

– Пойдём, вон ещё дом Карастеля, он правда человечишка не очень честный, но за деньги может помочь.

Я сначала подумала отказаться, но потом решила, что ну а вдруг, и мы пошли в какой-то пыльный, будто поросший паутиной дом.

Внутри тоже было неуютно. Карастеля был вдовцом, жил с матерью. Мне он сразу не понравился, взгляд у него был липкий, я впервые ощутила себя незащищённой, вот как тогда, когда мой «муж» на меня бандитов натравил.

И мне даже захотелось из дома этого Карастели сбежать, но было неловко, Густав уже поздоровался и прошёл в кухню.

Полы были грязные, окна не мытые и в целом создавалось впечатление, что это какое-то нежилое помещение, особенно по сравнению с теми домами, где мы уже побывали.

И сам Карастеля, помимо унылой физиономии был весь какой-то немытый, сутулый и с прилизанными, сальными волосами.

Однако, Карастеля нам не отказал, и я даже устыдилась, что плохо подумала о человеке. Может он чем-то болел, и поэтому у него физиономия такая неприятная. Конечно, договорились за деньги, Карастеля запросил сначала пятьдесят монет, но Густав его устыдил, сказал, что два поля больше тридцати не стоят.

Денег у меня с собой не было и Карастеля сказал, что он зайдёт, за авансом.

– Я будут проходить мимо, по делам и завтра к вам заскочу, госпожа Катрина.

Когда мы с Густавом вышли от Карастели, даже Густав сказал, что не ожидал, что именно Карастеля согласится. А я подумала, что, видимо, этому Карастеле нечего терять, вот он и не боится старосту и Владетеля.

Проводив меня до дома, Густав сказал:

– Не волнуйся, хотя и магия у Карастели не очень сильная и, как тебе объяснить …

Густав на секунду запнулся, но быстро продолжил:

– … грязная что ли, это ничего, другого-то выхода пока нет.

– Густав, спасибо вам большое, вы так нам помогаете, – я даже растрогалась, а Густав вдруг засмущался и в сторону куда-то произнёс:

– Да ладно, вам бабам, с этой войной может поболе мужиков досталось.

Уже был вечер, я помогла вымыться Марисе, проводила её до кровати. Мариса расстраивалась из-за своей беспомощности, но она уже приноровилась со стулом перемещаться, но это конечно было не очень удобно. Хотя она и готовила, умудрялась делать это сидя. Видно было, что она ответственная и работящая и сейчас ей было неловко сидеть, как она говорила на шее у «беременной».

А мне в такие моменты становилось больно, оттого что я её обманываю, и каждый раз я собиралась рассказать, и останавливалась.

Мне казалось, что сейчас Мариса живёт тем, что у неё будет внук, как память, как продолжение сына, и я не могла отнять у неё это.

– Мариса, сейчас вроде мы договорились, что нам помогут собрать урожай, так, что я завтра, может послезавтра поеду в город и закажу тебе ходунки.

– А с кем вы договорились-то? Кто согласился помочь? – спросила Мариса.

– Карастеля, – ответила я, – все остальные отказали.

Мариса покачала головой, вздохнула:

– Ты не сердись на них, они ведь не со зла, старосту боятся.

Я вздохнула, так-то я понимала, но не принимала.

А когда уже сама собралась ложиться в дверь постучали.

Пришлось накидывать шаль и идти смотреть кого там принесло так поздно.

Рядом с дверью было небольшое окно, но в темноте не было видно, кто там стоял.

– Кто там? – спросила я.

– Открывайте, госпожа Катрина, это я, Карастеля, – раздался голос.

Я взглянула на часы, и поняла, что завтра уже наступило, но никак не ожидала, что Карастеля придёт ночью.

– Приходите утром, – сказала я, что-то мне стало не по себе, не захотелось открывать.

– Да, что госпожа Катрина, я вот специально даже пришёл, потому как утром-то уеду в город, а заявку-то вы без меня не подадите.

И я вспомнила, что завтра был последний день подачи заявки на отгрузку императорскими сборщиками. Именно поэтому мы с Густавом и спешили, потому как заявки закрывались в десять утра.

– Я вот чего подумал, – сказал Карастеля, – вы мне сейчас деньгу, а я вам заявку сразу и подпишу, что убирать буду.

Так действительно делали, как мне объяснял Густав, что маг, подписывал заявку, и тогда он уже не мог отказаться, потому что именно его имя стояло в документе.

«И чего я в самом деле, человек помочь хочет, а я его на пороге держу,» – подумала я и открыла дверь.

Карастеля вошёл в дом, я ему сказала:

– Подождите здесь, я сейчас принесу задаток.

– А где мать-то? – вдруг спросил он.

И мне не понравилось выражение его лица, а особенно то, что он очень тщательно закрыл дверь и даже как-то выпрямился.

Я покосилась на кухонный стол, мимоходом отмечая, что на столе стоит кувшин, я хотела его под цветы приспособить, притащила из кладовки, отмыла, но цветы срезать не успела.

Глава 14

У Карастеля что-то было в руках, чем он явно хотел ударить меня по голове, но увидев, что я повернулась, он одним прыжком прыгнул ко мне, сграбастал неожиданно длинными руками, сминая мою сорочку, мне показалось, что глаза его светились желтоватым светом.

Я успела заметить, что нижняя губа у него оттопырилась, и он, немного задыхаясь, и мне даже показалось, что, захлёбываясь слюной, прошипел:

– Так даже лучше…

И он начал меня душить. И я поняла, что ещё немного и потеряю сознание.

Для такого сутулого и худосочного он был всё равно гораздо сильнее меня, но на моей стороне были полученные когда-то знания об основных приёмах самообороны для женщин.

«Не пытайтесь победить, вы всё равно не сможете, ─ говорил тренер, солидный пожилой, мужчина, самбист и бывший мчсовец, ─ ваша сила в неожиданности и нестандартности. Они будут ждать от вас сопротивления, а вы расслабьтесь, пусть тело станет мягким, тогда у вас получится выскользнуть и убежать, или крикнуть и позвать на помощь. Никогда не стесняйтесь звать на помощь.»

Но в моём случае меня услышит только Мариса, а что она? Она и так еле передвигается со стулом.

Это очень сложно заставить себя быстро расслабиться в такой ситуации, но у меня получилось, и, не ожидавший этого Карастеля ослабил хватку, а мне удалось выскользнуть, и уже не думая ни о чём, на автомате, я схватила кувшин со стола и со всей силы ударила Карастелю по голове.

Всё это произошло в какие-то доли секунды. Вот я выскакиваю из захвата длинных рук Карастели, взгляд падает на кувшин, я хватаю его и, разворачиваясь со всей силы бью, стараясь попасть в голову, но поскольку бью сбоку, то попадаю в висок.

И я увидела, как глаза у Карастеля закатились и он рухнул на пол лицом вперёд.

─ Надо бы закопать, ─ вдруг услышала я голос Марисы, и, подняв глаза от Карастели, лежащего на полу, увидела в дверном проёме Марису, которая одной рукой держалась за стул, а в другой руке держала нож.

Я улыбнулась, и слёзы полились из глаз. Подошла к ней и обняла, от души, от всего сердца.

─ Боевая ты, Мариса, ─ сказала я.

─ Да и ты тоже не промах, ─ ответила мне женщина и мы рассмеялись, это, наверное, выходил пережитый стресс.

Когда первый шок прошёл, мне вдруг стало не по себе:

─ Я убила его, да?

─ Надо бы проверить, ─ сказала Мариса.

К Карастелю подходить не хотелось, но не оставлять же его лежать, а вдруг он живой, и я, отказавшись от ножа, который мне пыталась всучить Мариса, взяла колотушку, для отбивания мяса, она была деревянная, всё лучше, чем нож, а уже после кувшина, вообще хорошо зайдёт.

Так с колотушкой в руке я подошла, наклонилась над ним, и приставила руку к его шее. Пульс был, и у меня отлегло от сердца, вдруг Карастеля дёрнулся, а у меня нервы, и я не выдержав, треснула всё-таки ему колотушкой по голове. Мужчина снова затих.

─ Закопаем? ─ снова прозвучало от Марисы.

─ Нет, ─ сказала я, ─ он жив, без сознания только, но куда его девать ума не приложу.

─ Мариса, а есть какая-нибудь стража, куда его можно было сдать за нападение?

Мариса покачала головой:

─ Староста только, он и нанимает людей в охрану, и он же ими и руководит.

А я вспомнила мужчин, сопровождавших старосту, когда мы с ними столкнулись возле моего поля. И подумала, что вряд ли он мне поможет, скорее воспользуется этим случаем, чтобы отобрать у нас с Марисой поля и дом.

─ Нет, Мариса, староста не вариант, ─ сказала я, ─ он нам не друг.

Я посмотрела на лежащего Карастелю и добавила:

─ А теперь-то вообще, судя по всему, и Карастеля с нами сотрудничать не будет, как и мы с ним, и заявку никакую я завтра не отправлю.

─ А что делать будем? ─ Мариса присела на стул.

─ Поеду завтра в город, найму там мага и людей, они-то, наверное, старосту не бояться?

─А урожай как будем продавать? ─ видно было, что Мариса не сталкивалась с этой темой при жизни сына.

─ На рынке будем продавать, ─ ответила я бодро, пока плохо представляя себе как это сделать.

Нет, опыт-то у меня был. Когда мне было восемь лет, меня бабушка взяла на рынок. Тогда был какой-то очень большой урожай чёрной смородины, и мы собрали около двадцати килограммов, и чтобы не ягода пропала решили немного подзаработать.

Я считаю, это был мой первый торговый успех. Мы распродались меньше, чем за два часа.

И здесь, я так себе и представляла, завтра узнаю, про оптовиков, про розницу, вот с пшеницей как, только непонятно, а овощи-то я продам.

Но до утра ещё надо было избавиться от Карастели и я не придумал ничего лучше, чем вывезти его в поле и там положить в тенёчек, утром проснётся и пойдёт домой в свою немытую конуру.

Сказать легко, сделать сложно. Вскоре я поняла, что на телегу мне его не загрузить, а волоком я его до поля не доволоку.

И тогда я поступила проще, я доволокла его до калитки, выволокла за неё, и там и оставила.

А когда возвращалась к дому, мне вдруг показалось, что над поселком пролетел большой чёрный дракон.

«Примерещится же. Приехала, называется, спокойно пожить до родов»

Крепко заперла двери, и ещё подперла их двумя стульями.

У Марисы про дракона спрашивать не стала, а то разволнуется ещё, она и так переживает.

В оставшиеся часы сна мне снова снилось как я магичу, и проснувшись утром, я опять вымывала землю из-под ногтей. Даже вышла специально во двор и попробовала засунуть руку в газон, но, конечно, снова ничего не получилось.

Заодно проверила, есть ли там ночной гость.

Карастеля возле забора уже не было. Но и старосты с охраной тоже не было.

Глава 15

В город я добралась без приключений. Как Густав и рассказывал, рынок находился на самом въезде в город. Здесь же был и стоянка для телег, это в городе драконы на автомобилях разъезжали, а здесь на Юге по-простому. Даже дороги были грунтовые.

Пристроив телегу вместе с лошадью, и, заплатив за это одну серебряную монету, пошла к администрации рынка, потому как, прежде чем нанимать мага, мне надо договориться о месте для продажи, а то, будет «весело», соберу урожай, а продавать будет негде и некому.

В администрации рынка царил переполох, все бегали с выпученными лазами, передавали друг другу какие-то бумаги, дверь в кабинет, как я определила была распахнута и там за столом сидел полный мужчина, но лицо у него было красное, как будто он сильно нагрелся и сейчас рванёт.

На стене возле распахнутой двери висело объявление:

«Управляющий, г-н Солин»

Поскольку на меня никто внимания не обратил, я прошла прямо в кабинет.

─Здравствуйте, господин Солин, ─ вежливо произнесла я, огляделась, увидела, что на тумбочке довольно далеко от мужчины стоит графин с водой и стакан. Налила и поднесла мужчине.

Он посмотрел на меня, явно не понимая, кто я, но ухватился за стакан и в три глотка его осушил.

─ Ещё? ─ участливо спросила я, мужчина кивнул.

После второго стакана краснота начала спадать, и мужчина взглянул на меня уже более осмысленно.

─ Вы по какому вопросу? ─ спросил он.

Я присела на стул напротив стола, не дожидаясь приглашения, и ответила:

─ Я по поводу продажи урожая, хотелось бы оптом.

─ А вы кто? ─ спросил он, по всей видимости знал всех в лицо.

─ Я вдова господина Фронира, ─ ответила я.

─ О! Соболезную, ─ тон мужчины и вправду стал мягче, он достал из кармана платок и вытер лоб, потом спросил:

─ А что вы императорским-то сборщикам заявку не подали, у вашего мужа всегда хорошего качества была продукция.

─ Я не успеваю убрать, ─ сказала я, и решила спросить, а вдруг поможет, ─ у меня нет магии, я бы хотела мага нанять, может посоветуете кого.

Мужчина какое-то время смотрел на меня, а потом рассмеялся.

Я удивлённо приподняла брови:

─Я что-то смешное сказала?

─ Нет, что вы, простите, госпожа Фронир, это нервное, ─ ответил мужчина.

─ А у вас что-то сегодня здесь произошло? ─ спросила я.

─ Да, ─ как-то обречённо кивнул господин Солин, ─ у нас сегодня был визит Владетеля, и теперь у нас нет ни одного мага.

─ А куда маги делись? ─спросила я.

─ Владетель перекинул их на ту часть владений, где не успевают собрать урожай, ─ господин Солин развёл руками ─ так что простите.

─ А что мне делать? ─ спросила я, ─ как мне урожай собрать?

─Могу посоветовать только найм людей, ─ сказал управляющий, ─ но, конечно, качество будет пониже и цены тоже. Да и не все оптовики захотят брать.

─ А цена? ─ спросила я.

Управляющий развёл руками:

─ Я не знаю точных цен, потому как мы же сами не нанимаем, но сходите в таверну рядом с рынком, там вам подскажут.

После я оплатила место на рынке и под опт, и под розницу, потому что управляющий сказал, что, если будет ручная сборка, то могут быть большие остатки. Я поняла, что опыт, полученный в детстве на продаже смородины, всё же придётся применить.

─ А если я всё оптом продам, вы мне деньги за место вернёте? ─ меркантильно поинтересовалась я, потому что мои вдовьи денежки таяли с ужасающей скоростью.

─ Нет, мы не возвращаем, но оставьте немного товара для розницы, там и цену выше выручите, и место окупите, ─ посоветовал управляющий.

В общем с рынка я вышла с облегчённым кошельком и чувством неудовлетворённости вперемешку с чувством ненависти к драконам.

«Вот же Владетель, ─ думала я, ─ взял и лишил меня возможности уборки урожая,»

Я вздохнула и пошла в таверну.

Владелец таверны мне не понравился, был он какой-то вертлявый, и честным человеком не выглядел, но я подумала, что, если его рекомендовал управляющий с рынка, показавшийся мне приличным, то возможно с ним можно будет договориться безопасно.

И так и вышло, цены он назвал вменяемые, мы даже с ним вместе посчитали за сколько дней бригада из восьми человек уберёт мои поля, тем более что одно поле мне обещал убрать Густав.

Я оставила задаток и пошла к выходу, и на самом выходе я споткнулась о порожек, который не заметила, потому как в таверне было темновато, а снаружи светило яркое солнце, и я бы упала, но меня неожиданно поймали крепкие сильные руки, и я прямо лицом впечаталась в чью-то мощную грудь.

─ Спасибо, ─ автоматически произнесла я, поднимая глаза, и вдруг поняла, что передо мной … дракон. Красивый, зараза! В отличие от моего» мужа» у этого были чёрные волосы, суровое, но по-мужски красивое лицо, он был очень высокий, плечи его загородили мне весь обзор, и пах он потрясающе, я еле удержалась, чтобы не ткнуться ему в грудь, теперь уже не случайно, а специально.

Он меня приподнял и поставил, лицо его скривилось:

─ Как вам не стыдно, ещё утро, а вы уже выпили.

Я вот таких обвинений вообще не ожидала!

Но с драконом же бесполезно разговаривать, насколько я поняла, они слышат только себя.

─ Это не ваше дело, ─ сказала я, но не стала грубить, и добавила, ─ спасибо, что помогли. И гордо пошла по направлению к рынку, туда, где была стоянка для телег.

Я шла и чувствовала взгляд, так и хотелось обернуться, но я держалась, а когда уже приблизилась к рынку, держаться стало невмоготу, и я обернулась.

И сразу же отвернулась обратно.

Дракон стоял там же у таверны и смотрел мне вслед.

Глава 16

Грегори Ландер, достигший высшего армейского чина и ушедший в отставку по причине серьёзного ранения, сидел в своём большом доме, расположенном на Юге, в его владениях, и пил чай в компании своей матушки, которая не могла нарадоваться, что сын наконец-то вернулся домой и занялся тем же, чем всю жизнь занимался его отец, а именно стал Владетелем Норлетской территории.

Таких Владетелей по всей Империи было немного: один на Юге, по двое на Западе и на востоке, и один на Севере. В центре Империи, Владетелей не было, там земли были в основном промышленные, и экономика развивалась по-другому. А южные земли кормили всю Империю.

И, конечно, когда сын ещё служил в армии и лишь изредка появлялся дома, а глава семьи уже умер, мать Грегори Ландера, госпожа Эмилия Ландер, сильно переживала, глядя на то, что год за годом урожаи уменьшаются.
К сожалению, когда муж был жив, она не вникала в управление, и теперь не знала, как управлять землями, и сильно доверяла старостам деревень и управляющим. Понимала, что где-то, может быть, они её обманывают, но, поскольку доходов хватало, налоги в казну платились, то ничего особо не предпринимала. Лишь иногда писала сыну просьбу всё-таки оставить службу и вернуться.

В тот страшный день, несколько месяцев назад, когда пришла телеграмма, что её сын совершил геройский поступок, прикрыл собой наследника императора, у неё впервые заболело сердце. Ведь после удара магической бомбы не выживают даже драконы, и она с ужасом ждала информации из госпиталя, куда в срочном порядке доставили её сына.
В военные госпитали не пускали родственников, только если требовалось забрать тело. И она почти всё время сидела около почтового артефакта, ожидая послания.

Через неделю после первого сообщения пришло второе, о том, что критическое состояние отступило: «Ваш сын идёт на поправку».

И тогда у неё в сердце кольнуло во второй раз. Вот вроде бы отпустило, а видимо, те переживания, которые она пронесла через эту неделю, посадили материнское сердце.

Ну вот, спустя ещё несколько недель, он вернулся домой. У него плохо двигалась левая рука, он прихрамывал на левую ногу, зато он наконец-то подал в отставку, и мать радовалась.

А вот Грегори Ландер не очень радовался. Он никогда не занимался тем, что делал его отец. Конечно, его учили быть Владетелем, но ему больше по душе была армейская служба, там всё было просто и понятно: вот враг, вот свои, вот дисциплина, вот порядок.
Здесь же ему приходилось закапываться в расчёты, в цифры, в данные, а ещё учитывать прогнозы погоды и урожайности.

Первое время он даже не пытался вникать, настолько ему это казалось чуждым, словно алфавит неизвестного народа, который невозможно прочитать, потому что его никто не знает. Но постепенно он вдруг начал понимать, что это его земля. И, объезжая деревню за деревней, он видел, что жизнь арендаторов ухудшается, не везде, но в некоторых деревнях это было очень заметно. Он даже видел деревни, откуда люди начали уезжать. Насколько он помнил, такого не было при его отце, и он начал разбираться.

Пока то, что он находил, не сильно ему нравилось, но у него не хватало времени охватить всё, поэтому он вызвал из столицы аудиторов и ожидал со дня на день их приезд.
Сам же продолжал ездить, и по городам, находящимся на его территории, и по поселениям, наводя ужас на местное руководство.
Он и в армии так делал: объезжал гарнизоны, разговаривал с солдатами, и поэтому он всегда знал, что и где творится. И здесь он тоже применял такой подход.

А что ему ещё делать? Он планировал жениться, но невеста, извинившись, вернула ему кольцо.
– Пойми, Грегори, я не смогу жить на юге, – сказала она. – Я хочу жить в столице. Здесь у меня друзья, здесь вся моя жизнь. И я тебя понимаю, что после ранения ты не можешь и не хочешь жить здесь. Но я не могу уехать. Прости меня.

И она вернула ему помолвочное кольцо, которое он сначала хотел выкинуть, но потом оставил, как память о том, что женщинам нельзя верить, что они все предают, а верить можно только матери. Только она не предаст.

Много странного творилось на его земле. Ну вот, вчера состоялась встреча, и почему-то он об этой встрече вспоминал сегодня весь день.
Он проверял ситуацию на местном рынке в Утоли, потому что скоро будет сбор урожая, и не всё будет вывезено императорскими сборщиками. А он должен был убедиться, что на рынке всё готово для того, чтобы принимать и покупателей, и поставщиков, что все бумаги в порядке, и все налоги у них уплачены.

Выйдя с рынка, ему захотелось пить. Увидев находящийся поблизости трактир, он направился туда, заодно решив посмотреть, достойно ли заведение, расположенное на его земле рядом с рынком, находиться здесь. И если бы оно ему не понравилось, он бы заменил трактирщика, выгнал бы этого и отдал помещение другому.

Но стоило ему подойти к двери, как ему прямо в руки вывалилась девица. От неё вкусно пахло, лёгкий цветочный аромат, и сердце сурового генерала дрогнуло.

Но потом он подумал: «А что она делала так рано в трактире?»

Да ещё на ногах еле стоит, наверное, какая-то пьянь или падшая женщина. Он её придержал, заглянул в лицо, заранее злясь на неё за то, что она такая красивая и так испоганила свою жизнь, и сказал:
– Ну что же вы так рано, а уже пьяная?

Девица не стала отрицать, и Грегори подумал, что, вероятно, не ошибся.
Но при всём этом она довольно холодно его поблагодарила, и эта холодность вызвала в нём странный дискомфорт. А потом она пошла в направлении рынка. Он посмотрел ей вслед и отметил, что вроде идёт, не шатается.
И думал, обернётся или нет. Она обернулась. И сердце, заледеневшее от предательства, дрогнуло во второй раз.

Поскольку отец его умер от сердечной болезни, иногда поражавшей драконов, Грегори решил, что ему точно надо провериться. А вдруг у него тоже начинается?

И вот сейчас он сидел, слушая болтовню матери, которая с удовольствием рассказывала ему местные новости, но он их не слышал.
К нему в голову пришла мысль, что надо бы найти, кто эта девица и где она живёт, и удостовериться в том, что, на его землях не живут спивающиеся падшие женщины.

Глава 17

А через несколько дней приехали рабочие.
Я, надо признаться, сначала переживала, но потом мне Мариса сказала, что такие договорённости именно так и происходят, и чтобы я больше не вздумала нервничать, потому что я и так слишком много на себя взяла и мечусь между полями, городом и поселением, да ещё и переживаю теперь почём зря.

А я ведь ещё два раза в город съездила, во-первых, в первый раз из-за того странного дракона, который меня пьянчужкой обозвал, я совсем забыла сходить в мастерские заказать «ходунки» для Марисы, а, во-вторых, я ещё раз заехала в трактир, и переговорила с трактирщиком, который божился, что бригада обязательно приедет, чтобы я не переживала.

Ну и конечно, у меня камень с души спал, когда приехала целая бригада крупных, даже на первый взгляд, мощных парней крестьянского вида. Главный у них был слегка постарше и вызывал доверие. Приехали они, правда, к концу дня, и ехать вместе с ними на поля уже в ночь глядя мне не хотелось. Но и оставлять ночевать их на своей территории было как-то странно, поэтому отправила их с объяснением, посчитала, что парни достаточно взрослые, чтобы доехать до моих полей. Ну, а, если не доедут сами виноваты, их много, заночуют где-то посередине.

В любом случае договорённость у меня была, что я им жилище не предоставляю, с моей стороны только оплата и еда. Обо всём остальном они заботятся сами.

На следующее утро поехала в сторону полей. Всю дорогу всматривалась, не валяются ли где-то мои работнички.
«Ну, думаю, наверное, сообразительные попались, раз на самое дальнее поле доехали».
И правда, поскольку поля мои были с самого края, дальше начинался лес, то их лагерь я увидела между полем и лесом. Подъехала туда, они там себе что-то на привезённой с собой посуде готовили.

Я дала задание начинать сбор и для первой партии привезла им пустые ящики.
«Посмотрю, с какой скоростью они будут работать, может быть, придётся нанять кого-нибудь, чтобы сразу всю тару вместе и привезти».

Так-то я рассчитала, что мне раза четыре надо будет съездить, чтобы их на пару дней ящиками обеспечить, и порадовалась, как хорошо всё рассчитала, что они начнут на неделю раньше, и, соответственно, на ярмарку я попаду именно тогда, когда она начнётся, а не позже.
Оставив им пустые ящики, уехала обратно. Ехала по дороге, думала, что такие здоровые, наверное, рукастые ребята быстро всё соберут.

По пути заехала к Нинолли, она отправила своего старшего сына со мной на ещё одной телеге.
Мы быстренько с ним покидали ещё ящики и маленьким караванчиком повезли. Но когда мы подъехали к полю, ящики, которые я пустые привезла утром, так ещё пустые и стояли.

Я удивилась и спросила возмущённо:
– А в чём дело? Почему вы не собираете?
– Да ты не волнуйся, хозяйка, – сказал мне старший. – Соберём! Сейчас по жаре что собирать-то, ручная сборка, она требует другого подхода. Вот сейчас солнце начнёт садиться, и соберём, ещё и ждать тебя с ящиками будем.

Потом осмотрел своих «бойцов», в разных позах сидевших вокруг костровища, и добавил:

─Это хорошо, что ты ящики привезла, хозяйка, мы в три раза больше соберём, чем можно было.

Меня такой подход порадовал. Я подумала, что действительно так, и сил больше уходит на солнце убирать урожай, и, возможно, качество продукции ухудшается. И я пообещала, что приеду на следующий день.

Работники попросили привезти кое-какие продукты и побольше ящиков. Но когда я приехала на следующее утро, картина не изменилась, по-прежнему ничего не было собрано.
У меня внутри появился червячок сомнения: а действительно ли они собираются работать или нет?

Я снова спросила из главного:
– В чём дело? Почему до сих пор лежат пустыми ящики? Почему вы вчера не собрали?
Он опять начал нести какую-то чушь, извиняться, и я сказала:
– Сегодня не принимаются никакие извинения по поводу того, что солнце или что-то ещё. Я вернусь к обеду, чтобы всё, что я привезла вчера, было собрано. Иначе вы не получите ни гроша.

Я уехала, но отъехала недалеко, спрятала телегу и решила со стороны леса взглянуть, начнут они работать или продолжат сидеть, «воздухом дышать». Очень мне было интересно посмотреть, чем же они будут заниматься.

В лесу было хорошо, тенёчек, лесные запахи. Недалеко от полей журчал ручеёк, мне казалось, я даже слышала, как будто он со мной разговаривает.
Сны мои о том, что у меня есть урожайная магия, кстати, продолжались каждую ночь, но, проснувшись утром, я так и не обнаруживала в себе этой способности.

Я подошла со стороны леса, постаравшись встать наиболее близко к тому месту, где расположились мои работнички, и стала ждать. Минут через сорок стало понятно, что работать они не собираются.
К сожалению, мне не было слышно, о чём они говорят. И вдруг, что-то меня повело, наверное, зря я и ящики таскала, и по жаре ехала. Я пошла к ручью, присела, ополоснула руки, умылась сама.

Возле ручья росли небольшие розовые цветы, очень красивые, но ручеек был в тени, и на кусте было много не распустившихся бутончиков! Я не выдержала и потрогала плотные бутончики. Снова умылась, вроде бы мне полегчало, а когда снова взглянула на цветы, мне показалось, что распустившихся стало больше…

Я подумала о том, что мне так хочется, чтобы у меня магия появилась, что я готова увидеть её проявления везде.
Снова подошла к кромке леса, посмотрела ещё раз на работничков, они всё так же сидели, даже не пытаясь начать собирать мой урожай, и тогда я задумалась, что это всё звенья одной цепи, что и этот трактирщик, и, возможно, староста, все они как-то связаны.
Да ещё этот странный визит Карастеля, который сначала согласился помочь мне с уборкой урожая, а потом пришёл с какими-то непонятными намерениями...

Глава 18

Грегори Ландер

К лекарю Грегори всё же заехал, и тот его успокоил, что с сердцем у него исключительно всё в порядке, а вот за последствиями ранения надо следить.

- Господин Ландер, не мне вам объяснять, что если не делать магические вливания, то может произойти иссушение, и тогда могу возникнуть проблемы с оборотом.

Вливание чужой, пусть даже и целительской магии для дракона, всегда было мукой, драконы, и сами по сути магические существа, не терпели чужеродную магию, а в Грегори её вливали столько, когда восстанавливали его почти что по кусочкам после взрыва, что тогда ему казалось, что он весь состоит из боли. Конечно, будь у него истинная, было бы легче, но кто в здравом уме решится разделить с ним его боль.

А сегодня Грегори выслушивал доклад утольского старосты.

В целом староста его устраивал, он работал давно, был старостой ещё при отце Грегора, но вот на уровне интуиции, которая не раз спасала жизнь генералу на поле боя, Грегори Ландер чувствовал, что не всё так, как тот говорит. Но решил дослушать до конца и, а потом самому проверить, действительно ли всё так.

- Так вот, господин Владетель, - продолжал староста, - вдова господина Фронира, не обладает урожайной магией, и не может более обрабатывать землю, которую арендовал её муж, поэтому я ей предложил, чтоб мы может выплатить денежные отступные и в дополнение дать ей домик в Нижней Утоли, взамен того, где они сейчас живут.

- А почему им нужно переезжать? - спросил Грегор.

- Так вашим батюшкой ещё заведено было, - сказала староста, - не можешь землю обрабатывать, так значит и в поселении арендаторов не живешь.

Староста подумал пару секунд, да и добавил:

- Так мы привлекали новых арендаторов.

- А почему вдова, - вдруг спросил Грегори Ландер.

Староста пожал плечами, и сказал:

-Так ведь война была, вот и вдова.

А Грегори решил, что надо бы поехать посмотреть у него на землях живёт женщина, которая осталась без мужа из-за этой войны, и теперь не может обрабатывать поля, а он Владетель даже не знает об этом. Но негоже это оставлять вдов без поддержки.

Видимо, он долго не отвечал, потому что староста, у видимо, устав ждать, сообщил:

- Так что, Ваше сиятельство переселяем?

Владетель вынырнул из своих мыслей и удивлённо взглянул на старосту и что-то показалось ему странным в этом стремлении всех срочно переселить.

Но решил пока срочных действий не предпринимать, а съездить посмотреть на эту госпожу Фронир.

Так старосте и сказал.

***

Катрина

Густава мы дождались, и он меня обрадовал, что на первый взгляд магия действительно есть но все последующие новости не были столь радостными.

Оказалось, что магия у меня хоть мощная, «вон какие кусты ромашки вырастила», - смеялся Густав, как оказалось, сами цветки ромашки появились не только на ромашках, но пока сырая, нестабильная, да и я сама необученная, поэтому так как у Густава, руку в землю и пожелай, вряд ли получится. Может потом с опытом.

Рассказала я Густаву и про нанятых на рынке людей, которые только ели и спали рядом с моими полями, но так и не приступили к работе.

- Густав, что теперь с ними делать не пойму, - пожаловалась я, вдруг понимая, что стражу не вызовешь, потому что, с одной стороны, они условий не нарушают только что сбор урожая не ведут.

- Что ты условиях обговаривала? - спросил Густав.

- Что урожай будет собран к Урожайному дню, плюс минус два дня, - сказала я.

- Хитро- качнул головой Густав, - теперь они у тебя там есть и спать могут уже неделю, и ты ничего им не сделаешь.

- Неужели, я даже стражу не смогу позвать? - удивилась я.

- Можешь, конечно, - сказал Густав, - но потом, вот если они тебе до урожайного дня не соберут, тогда можно подать на них в стражу.

Я была категорически с этим не согласна.

- А я могу нанять кого-то ещё? -спросила я, подозревая самое худшее.

Густав грустно улыбнулся и ответил:

- Только после того, как ты подашь на них в стражу, что они не выполнили обязательств.

- А почему? - удивилась я.

- Так специально сделано, чтобы арендаторы простых крестьян не обманывали, и не лишали их работы, - ответил Густав.

Стало ясно, что просто так мне с этими работничками не разобраться. Но я решила, что выгнать с моих полей их надо по любому. Опасалась только, что просто так они не уйдут. Но была у меня одна мысль, что можно с этим сделать.

После этого разговора, дополнительно заручившись тем, что Густав будет меня учить, вернулась домой, а там снова сидел староста Иварник.

- Вернулась наконец-то, - провозгласил он, - и добавил:

- У меня для вас неприятное известие, к вам в гости собирается сам Владетель

- Зачем- спросила я, - что ему надо?

- То же, что и всем, госпожа Фронир, - ответил староста, - деньги.

Глава 19

Зачем Владетелю мои деньги, я не очень понимала, но и старосте верить не торопилась.

Решила задать вопрос:

- А с чем конкретно Владетель ко мне собирается приехать? У нас все налоги заплачены, следующие платежи уже после того, как будет собран урожай.

- А он будет собран? - на мой взгляд слишком уж ехидно спросил староста.

- А почему вы сомневаетесь? - в свою очередь спросила я, - у вас что, есть какие-то сведения?

Староста сразу «отполз»:

- Нет, просто так спрашиваю.

Вот была у меня мысль, что и трактирщик, и староста, оба из одной шайки, а ещё с ними Карастеля-маньяк.

- Так, что за вопрос у Владетеля? - ещё раз спросила я старосту.

- Вопрос о переселении вас из этого дома в Нижнюю Утоль, - сказал староста.

Мариса сразу охнула.

Я обернулась к бедной женщине, и сказала:

- Погоди, Мариса, я думаю, что Иварник слишком торопится, и выдаёт желаемое за действительное.

Потом повернулась обратно к старосте и сказала:

- Ничего, вот приедет Владетель, я с ним и поговорю.

Староста, похоже, ожидал совсем другого, скорее всего он рассчитывал, что я начну его упрашивать, чтобы не встречаться с Владетелем, и, возможно, будь я местной жительницей так бы и было, но теперь, особенно когда у меня магия проснулась, мне ни один Владетель не страшен.

- Это как же ты будешь с ним разговаривать? - удивлённо спросил Иварник, - он же Владетель.

Я голову набок склонила и произнесла для непонятливых:

- А я его арендатор.

И потом склонилась в сторону сидевшего напротив меня за столом старосту и тихо сказала:

- Вот и посмотрим, кто из нас в Нижнюю Утоль переедет.

Староста даже побагровел, а я, не ожидавшая такой реакции, на всякий случай схватила кувшин, который уже испытала в бою с Карастелей.

- Слишком наглая, да? Смотри как бы не пришлось пожалеть, - с угрозой в голосе сказал староста, и резко встал, так, что стул, на котором он сидел опрокинулся, но он даже и не подумал его поднять.

Размашистым шагом прошёл к двери и, резким толчком открыв её вышел из дома.

- Зачем ты так с ним? - спросила Мариса, когда я убедилась, что староста ушёл и ничего не сломал.

- Мариса, с такими людьми только так и надо, - сказала я, - с ними нельзя по-хорошему, они это за слабость принимают.

Потом я вдруг вспомнила, что Мариса ещё не видела, что у меня магия появилась, и сказала:

- Мариса, я тебе сейчас кое-что покажу.

На подоконнике стоял небольшой горшок с засыхающей геранью, я его всё время забывала поливать, и только Мариса, периодически это делала.

Я поставила горшок на стол и стала поглаживать листики, жалея растеньице. Сначала ничего не происходило, но я уже знала, что теперь главное не переборщить, и всё равно переборщила.

Когда через пять минут на столе, вылезая из горшка, стоял гигантский куст зелёной, «пышущей здоровьем» герани, Мариса расплакалась от счастья.

А мне потом пришлось герань высаживать в палисаднике.

А когда начало смеркаться, я собралась ехать в поля. Мариса разнервничалась:

- Катрина, ну куда ты поедешь одна, против … сколько их там семеро? Восемь? Не вздумай!

Но меня было не остановить.

- Мариса, я не собираюсь вообще показываться им на глаза, - попыталась я успокоить женщину, - я издалека только посмотрю, что они делают.

На самом деле я действительно не собиралась показываться им на глаза, зачем мне рисковать, но я хотела их напугать.

Может у меня ничего и не получится, но попробовать я хотела.

До развилки, с которой надо было поворачивать на мои поля, я добралась, когда ещё солнце садилось, подсвечивая небосвод, а вот когда я, оставив телегу с лошадью, у начала моих полей, пошла пешком, солнце уже окончательно село.

Но я странным образом видела неплохо, даже подумала, что вместе с открывшейся магией, у меня и зрение каким-то образом изменилось.

Своих работничков я увидела издалека, и, судя по тому, что было относительно тихо, они укладывались спать. Мои ящики, эти гады приспособили, сделав из них стол, а часть я так понимаю, использовали как дрова. Никаких следов, или даже попыток сбора урожая, конечно же не было.

Спали работнички на земле, подстелив под себя какие-то одеяла, видимо, привезённые с собой.

Расположившись неподалёку, я положила руку на землю и представила себе, как вокруг полянки со спящими работничками поднимаются кусты борщевика, здесь это растение назвалось по-другому, но суть была та же, ядовитый сок, толстые прочные стебли, и огромная высота.

По моей задумке к рассвету, уже вышедшие из земли ростки, должны были стать выше человеческого роста, а когда эти работнички проснутся, то они окажутся в ловушке, а утром я приеду, и… будем договариваться.

Моя рука не проваливалась так, как рука Густава, но мне даже просто прижав ладонь к земле было достаточно, чтобы землю «услышать».

«Хорошее упражнение, - подумала я, когда ехала обратно, - надо бы повторить».

Приехав домой, я с хорошим настроением легла спать, решив утром подняться не очень рано, пусть работнички «порадуются». И мне иногда утром хотелось поспать, я всё-таки беременна, и живот начал расти, и организму требовалось больше отдыха. Но Марисе пока нужна была моя помощь.

А когда встала, оказалось, что Мариса уже приготовила завтрак, умудрившись сама встать и одеться.

Я даже удивилась, когда увидела, что Мариса прихрамывает и ходит медленно, но сама и без стула.

- Ничего себе! Мариса, ты как себя чувствуешь? - воскликнула я.

- Сегодня вообще замечательно, -улыбнулась она, - как будто ты вчера не герань, а меня из земли вытащила.

Глава 20

«Так, ─ подумала я, ─ неужели узнал что-то про мои делишки с магией?»

И я представила себе, как меня сейчас закуют в антимагические наручники и уведут, и буду я беременная и в тюрьме. Что-то так жалко себя стало.

А вдруг здесь борщевик ещё более агрессивный? Вдруг он плотоядный или его моя магия изменила? И он всех сожрал?

А кто-то ехидно так в моей голове произнёс: «Так, если всех сожрал, то и хорошо, и следов нет». И я обрадовалась, а потом ужаснулась … сама себе.

Но решила, что делаем «морду кирпичом» и ни в чём не признаёмся.

─ Ты присядь, Мариса, ─ сказала сверкрови. Пусть лучше сидит, авось этот дракон из тех, кто «лежачих не бьёт».

Мариса сразу поняла о чём я, и со скорбным видом присела за стол.

Я пошла открывать дверь. В голове какие-то мысли странные: «Зачем калитка в палисаднике, если все всё равно все в дверь стучат?»

Но додумать я её не успела. Стоило мне распахнуть дверь, как в грудь, словно мягким тёплым плотным воздухом ударило, ароматом яблок и свежести, и мне показалось что вдохнув этот необычно вкусный ароматный воздух я стала какая-то лёгкая, словно воздушный шарик.

Я даже не сразу сообразила, что стою молча, перегораживая проход и во все глаза смотрю на высокого, широкоплечего, красавца-дракона, с которым уже один раз встречалась, когда выпала ему в руки на выходе из трактира.

«Так это и есть Владетель?» ─ посетила меня умная мысль, потому что первая мысль была совсем не умная, она была о том, что он красавчик и пахнет приятно.

─ Госпожа Фронир, вдова господина Фронира? ─ нарушил чередование моих мыслей мужчина.

Я обернулась в сторону Марисы, но потом сообразила, что это я и есть «вдова господина Фронира».

─ Да, ─ голос мой звучал на удивление спокойно, ─ это я.

─ Владетель Ландер, ─ сообщил он.

─ А-а, вы с какой целью к нам? ─ не нашла я ничего лучше, чем сразу спросить о цели визита.

Дракон усмехнулся, заставив моё сердце биться чаще, и сказал:

─ Может впустите меня в дом?

До меня только что дошло, что я так и продолжаю держать Владетеля на пороге.

─ Да, пожалуйста, проходите, ─ сказала я, а Владетель как-то странно на меня посмотрел, и наклонившись, попытался понюхать воздух возле моего лица.

Я даже отклонилась, и сделала ещё полшага назад.

Я обратила внимание, что дракон прихрамывал, руку странно держал, как будто бы у него была травма, но видимых повреждений на руке не было, и вспомнила, что мне говорила Мариса. Что он попал под удар магической бомбы, закрыв собою принца.

И отчего-то я подумала: «Надеюсь, что принц того стоил».

─ Присаживайтесь, ─ сказала дракону, но слегка запоздала, потому что он уже сидел за столом, и, явно собирался задать какой-то вопрос полумёртвой от страха Марисе.

«И чего они все так Владетеля боятся?» ─ подумала я.

А вслух решила предложить ему чаю. Конечно, у меня была уверенность, что он откажется, а он взял и согласился.

─ Спасибо госпожа Фронир, не откажусь.

И мне пришлось идти наливать ему чай, хорошо, что с завтрака у нас остались свежие булки и масло, всё это я быстро поставила обратно на стол. И господин Владетель продемонстрировал отменный аппетит, ел так, словно его давно не кормили, или это оттого, что он в гостях?

В общем, когда от пирогов остались одни воспоминания, господин Владетель соизволил рассказать зачем он пришёл.

─ Госпожа Фронир, ─ сказал Владетель, ─ до меня дошли слухи, что вы хотите отказаться от прав аренды на землю, а также продать дом, и съехать в другое поселение, в Нижнюю Утоль, кажется.

─ В целом, господин Владетель, слух неверный, ─ сказала я, ─ ничего мы продавать не собираемся и съезжать в умирающее поселение тоже.

─ А зачем тогда вы подали заявку старосте на то, чтобы он вам помогли с поиском покупателей, и староста даже был вынужден бросить другие дела, чтобы заняться вашим, потому как у вас урожай не убран и есть риск, что вы его и не уберете, ─ голос Владетеля нельзя было назвать дружелюбным, и я, конечно же, не сдержалась.

─ Господин Владетель, ─ начала я таким елейным голоском, что дракон вздрогнул, ─ а вы уверены в том, что то, что вам говорит староста правда?

Владетель как-то странно молчал и, видимо, ждал продолжения.

Я и продолжила.

─ Мы вот с Марисой от него ещё помощи не видели, только угрозы, ─ я вдруг ощутила, что дракон сильно удивлён, но не придала этому значения, ─ и, вообще, откуда информация, что я не успею собрать урожай?

─ Но вас нет в списках императорских сборщиков, ─ как-то растерянно произнёс дракон.

─ А я собираюсь продавать товар на рынке! Сама! ─ ляпнула я и тут же об этом пожалела, потому что у господина Владетеля вдруг ярко засветились глаза, и он уставился на меня взглядом, а его зрачки начали вытягиваться.

─ А как вы его собираетесь его убирать? Тоже сама?

─ Конечно! ─ заявила я, и вдруг вспомнила, ─ вы же всех магов в другие поселения отправили, кто же мне теперь поможет!

─ В какие поселения? ─ вопрос Владетеля прозвучал тихим, даже вкрадчивым голосом, и я вдруг подумала, что не только трактирщик связан со старостой, а, возможно и директор рынка.

Решила, если уж начала говорить, то надо продолжать, главное не наговорить на «пять лет с конфискацией».

─Так я на рынок приехала, мне там в администрации так сказали и отправили в трактир, нанимать бригаду не магов.

Я запнулась, подумала, то про бригаду бы не надо, пока я не посмотрю, что там с ними.

─ Наняли? ─спросил дракон.

А я решила не говорить и просто замотала головой.

А он как вскочит, как заорёт:

─ Вы в своём уме!

А я испугалась.

─ Простите меня, я не ожидала, что это вас так разозлит.

А про себя подумала: «Ненавижу драконов».

И тут дракон себя выдал и мне сразу стало ясно, что он «ищет повод», чтобы лишить меня собственности, и он точно заодно со старостой:

Глава 21

Грегори Ландер. Владетель

«Грубиянка, – думал Грегори Ландер, – совершенно невоспитанная. Рассматривала его так бесцеремонно, как будто совершенно не испытывала никакого почтения».
Да даже дело не в почтении, а в том, что драконья аура многими, особенно людьми, ощущается весьма агрессивно.
Именно поэтому чем больше силы, тем меньше с тобой хотят общаться. Грегори подумал, что он ещё в прошлый раз почувствовал, что-то с ней не так,
глаза не опускает, ведёт себя вызывающе… Но в прошлый раз он подумал, что она жертва вредных привычек.

Но сегодня специально принюхался, ничем раздражающим не пахло. Наоборот, от женщины исходил приятный аромат, как будто в цветочном саду после дождя, да и вид вроде здоровый.
И всё же Грегори поразился, потому что его давно так никто бесцеремонно не рассматривал, особенно женщины. И в то же время, вместе с этой бесцеремонностью, было в ней что-то притягательное.

И когда она предложила ему перекусить, Грегори неожиданно для себя согласился.
Это было необычно, потому что, во-первых, он уже позавтракал, а во-вторых, старался не есть вне дома.
Но тут словно в него «голодный дракон вселился». Грегори даже улыбнулся неожиданному каламбуру.

Так было вкусно, что он, похоже, съел всё, что они себе приготовили на завтрак.
И ведь он пришёл с добрыми намерениями и начал вопросы задавать, хотел узнать, как может помочь вдове погибшего солдата.
А у неё… ну что за характер! Она в буквальном смысле выставила щиты, да такие, что и не пробиться, не разбившись в кровь.

Грегори хотел было обратиться к её свекрови, но на ту, в отличие от нахальной девчонки, его аура воздействовала в полной мере.
И Грегори Ландер, только взглянув на неё, понял, что останься он дольше, может навредить пожилой женщине. Поэтому решил уйти, но перед этим всё-таки спросил нахалку:
– Вы всегда так разговариваете?

Та ещё такое лицо сделала, как будто он её обидел, и заявила:
– Только когда на меня орут.

А Грегори вовсе не орал, она просто не слышала, как он может орать.

«Я же за неё испугался, – подумал он, – потому что такое впечатление, что она не понимает, что её ждёт».

Но информации Владетель Ландер получил достаточно, понимая, что его подозрения насчёт старосты подтвердились. И похоже, что не только насчёт старосты, потому что никаких магов никуда Грегори Ландер не посылал.
Но вот вопрос: если их не было на рынке, то кто-то же их куда-то послал?

И Грегори решил не откладывать дело в долгий ящик и поехать проверить: похоже, староста и голова администрации рынка, пока Владетеля на месте не было, привыкли прокручивать свои делишки и обижать вот таких вот вдов.

«Хотя такую… – Грегори Ландер усмехнулся. – Попробуй обидь. Вон, даже дракона не боится».

Когда уже вышел из дома, подумал, что непроизвольно старается идти так, чтобы не было заметно, что он хромает и что рука у него плохо двигается. И стало самому от себя неловко.

Почему он должен этого стесняться? Раны, полученные на войне, почётны.
А она и не смотрела на это, а возмущалась так, как будто я силён и здоров, и это, чёрт возьми, подкупало.

***

Катрина

Дракон наконец-то ушёл. Закрыв за ним дверь, я кинулась к Марисе. Она почти что лежала на кресле.
– Мариса, что? В чём дело? Почему ты такая бледная?

– Катрина… – слабым голосом произнесла Мариса. – Я не знаю, как ты с ним разговаривала. Я еле дышала.

– Да что такое? – не поняла я.

– А ты разве не чувствовала? – спросила Мариса.

Я покачала головой:
– Нет.

– А на меня, – сказала Мариса, – как будто телегу поставили, когда он зашёл. А уж когда он начал кричать, то и зрение у меня почти исчезло, и пелена какая-то образовалась, что даже звуки стали приглушённее. Всё-таки аура у Владетеля тяжёлая, говорят, что чем сильнее дракон, тем сложнее рядом с ним людям находиться. А ты ведь ещё и ребёночка ждёшь. Даже странно, что ты ничего не почувствовала.

Ещё раз пришлось прислушалась к себе, и поняла, что нет, я вообще ничего не почувствовала. И, пряча неловкость, я сама себе призналась, что мне даже было приятно находиться в его обществе.

«Да, – подумала я, – неужели я ничего не почувствовала, потому что внутри меня маленький дракон?»
И словно в ответ на мои мысли я почувствовала толчок изнутри. Но это же было совершенно невозможно, срок ещё совсем маленький.

Подумав, что, наверное, мне показалось, выбросила это из головы.

Разобравшись с тем, что Марисе полегчало, на всякий случай посидела с ней ещё дома. Подумала, что всё равно уже рано с утра опоздала выехать в поля, и если мой «борщевик» сожрал горе-работников, ну, значит, такая у них судьба.

Ещё раз ужаснулась своим мыслям, зато успокоилась и где-то после полудня запрягла телегу и поехала проверять, что там у меня на полях творится.

Может, я и глупо сделала, что одна-то поехала, да только мне не хотелось втягивать в это дело ни Густава, ни Нинолли.
Я же не знала, что меня там ждёт: а вдруг я и вправду магическое преступление совершила? Зачем я буду хороших людей подставлять?

Разросшийся борщевик я увидела издалека, он совершенно нахальным образом вымахал выше деревьев, образуя практически идеальный круг. Я с надеждой подумала, что если он их не сожрал, то, во всяком случае, у них был шанс укрыться от палящего солнца.

Крики, вернее, это уже были не крики, а какие-то стоны, я услышала, когда подъехала ближе.
На всякий случай телегу с лошадью оставила подальше, чтобы с лошадью ничего не случилось, лошадку-то жалко, она мне ничего плохого не сделала.

И потихоньку стала перемещаться ближе к зарослям борщевика. Подойдя на расстояние, с которого предполагалось, что меня будет слышно, я крикнула:
– Эй! Есть там кто живой?

В ответ раздался голос бригадира, я его сразу узнала, хотя сейчас в нём не было вальяжной наглости:
– Хозяйка! Хозяйка, спасай! Мы в ловушку попали!

Глава 22

И сначала он действительно пролетел мимо, но потом его, видно, что‑то заинтересовало, потому что, когда дракон пошёл на третий круг, я поняла, что что‑то не так.

Вокруг меня были пшеничные поля. Завтра приедут имперские сборщики, и все, у кого достаточно магии, поля уберут. Но моё пшеничное тоже уберут. Вот только заявку‑то я не подала, куда урожай-то девать?

«Ой, что делать‑то?» — подумала я и решила заехать к Густаву.

Но мои размышления прервал приземляющийся на дорогу дракон. Это я видела впервые в жизни. Ну, то, что дракон не самолёт, это я поняла сразу, потому что лошадь моя вдруг занервничала. Это случилось, когда дракон пошёл на четвёртый круг. Пришлось её успокаивать:

— Не бойся, лошадка. Он сегодня уже ел пирожки, нас с тобой не съест.

Но всё равно я чуть было не лишилась чувств вместе с лошадью, когда прямо перед нами на дорогу спикировал огромный чёрный дракон. Он как‑то хитро перевернулся на лету, и на дороге стоял уже Владетель собственной персоной, одетый.

«А вот интересно, — подумала я, — а куда у него одежда девается, когда он обратно в дракона превращается?»

С телеги мне пришлось слезть, потому что лошадь отказывалась ехать вперёд. «Вредитель какой‑то, а не Владетель», — подумала я.

Поэтому Владетелю пришлось ко мне подойти самому:

— Госпожа Фронир, вы можете объяснить, что происходит у вас на полях?

«И откуда ты такой настырный на мою голову выискался?» — подумала я, а вслух сказала:

— Сбор урожая у меня на полях происходит, — сказала, рассчитывая на то, что работнички, вылезшие из борщевиковой ловушки, уже приступили к выполнению своих обязанностей.

— Вы убираете ваши поля с помощью нанятых работников? — спросил Владетель.

— Да, — сказала я. — Другого пути пока нет. Магия у меня появилась, но я ещё не до конца с ней освоилась.

— Неужели ваши соседи не могут помочь вдове? — спросил Владетель.

Я вздохнула:

— Я обращалась к соседям, но по какой‑то причине только один мне будет помогать, остальные отказались.

И меня вдруг стал раздражать этот допрос, потому что вспомнив про работничков, я вспомнила, что ящики они сожгли:

— И вообще, не задерживайте меня, пожалуйста. Вы вот сказали, что у меня там сбор урожая идёт, а ящиков‑то у них нет. А мне нужно их отвести.

— И вы сейчас по жаре будете ездить, отвозить ящики? — спросил он.

— Да, — ответила я. — Я всегда так езжу.

И мне показалось, что Владетель собирался схватиться за голову руками, но почему‑то этого не сделал.

— Значит, так, — сказал он, — госпожа Фронир, вы сейчас едете домой, а я пришлю к вам старосту. Вы всё ему скажете, что надо сделать, и он всё это сделает.

А меня так разозлило, значит, он со старостой заодно, они решили меня всё‑таки разорить, но я этого не позволю.

Я поставила руки в боки и заявила:

— Господин Владетель, не надо ко мне старосту посылать. Вы сами куда‑нибудь со своим старостой пошлитесь. Я сама всё сделаю. И даже не думайте, что вам удастся меня выселить. И вообще, пропустите меня!

— Да что же вы за женщина такая! — расстроился Владетель и сделал шаг вперёд, становясь ко мне близко-близко.

— Какая такая? — я тоже шагнула вперёд, заглядывая ему в глаза и отмечая, что зрачки его вытянутые, как у кота.

— Я хочу вам помочь, а вы отказываетесь!

— Господин Владетель, я же вам говорила, что староста не хочет мне помогать. А вы, я так понимаю, либо ему сильно верите, либо действуете с ним заодно. А мне нужно продавать урожай, пропустите меня!

И, сказав это, я сделала шаг назад. И в этот момент мне под ногу попал камень: я оступилась и упала бы, если бы Владетель не подхватил меня, и вдруг лицо поменялось. Он придержал меня, потом слегка приподнял, провёл носом по моей шее.

— Что вы делаете?! — вскрикнула я, пытаясь вывернуться, но безуспешно. Он как будто не обращал на меня внимания. Хорошо ещё, у меня платье было закрыто, потому что он своим носом уткнулся прямо туда, ну, туда, где у женщины лицо заканчивается. И это не подбородок, если что.

Так же, как он меня держал, он усадил меня на телегу, посмотрел внимательно и вдруг сказал:

— Господин Фронир драконом не был.

И тут я поняла, что если до этого у меня ещё всё было хорошо, то вот именно сейчас наступает полное попадание.

— Не был, — сказала я, осознав, что такие вещи не скроешь.

— А в чём дело? — решила, что лучший способ защиты нападение.

— Ну, вы ждете ребенка.

Захотелось съязвить, что это прям новость века. Но решила пока этого не делать.

— Да, я жду ребёнка, — сказала я.

— И ребёнка вы ждёте не от господина Фронира, — снова сказал господин Очевидность, и добавил, — кто он?

— Кто? — переспросила я в надежде, что господин дракон устанет говорить с «глупой женщиной» и уйдёт. Ну или улетит, на крайний случай.

Но господин Владетель, видимо, был драконом дотошным:

— Дракон, который отец вашего ребёнка.

— Господин Владетель, вы в своём уме? Между драконами и людьми детей не бывает.

— Это правда, — кивнул дракон, — но вы не человек, вернее, не совсем человек.

Теперь уже я замолчала, удивившись: как это я не человек?

— А кто же я?

— В вас совершенно точно есть драконья кровь. И как я раньше не заметил?

— Кто были ваши родители? — и это был ещё один вопрос, который поставил меня в тупик.

— Я сирота, — сказала я.

— Драконы тоже погибают, — ответил он.

— Вы считаете, что мои родители были драконы?

— Ваш отец был дракон, и в вас тоже течёт драконья кровь.

Я посмотрела на Владетеля, потом на небо.

Он усмехнулся:

— Женщин‑драконов не бывает. Есть женщины с драконьей кровью, поэтому летать вы вряд ли сможете, — сказал он. — Женщины передают кровь, но не обладают даром оборота.

И вдруг он спросил:

— Ваш… отец вашего ребёнка — он военный?

Я поджала губы: слишком много всего он хотел знать.