Ненасытная

Глава 1

— У тебя лицо, словно ты на похоронах, а не на годовщине нашей свадьбы, — жена целует меня в щеку и наигранно улыбается, отсвечивая новыми винирами.

— Для меня это одно и то же, — пригубив виски из стакана, бросаю скучающий взгляд на гостей.

— Кто все эти люди? Я знаю человека три из приглашенных ста.

— Ты не понимаешь, это очень нужные люди, — активно жестикулируя, Лада смотрит на меня как на идиота.

— Особенно вот это чудо? — киваю в сторону худющего как глист парня с фиолетовой башкой и накрашенными ногтями.

— Да ты что, это же модный блогер Стас Середа. Он уже выложил сторис и назвал мою вечеринку самой крутой. Он мне поможет влиться в светскую тусовку.

— Бл*ть, Лада, я солидный бизнесмен. Зачем мне кормить это сборище недоумков. Ты бы лучше делом занялась для разнообразия.

— Простите, простите, — к нам подлетает девушка с микрофоном и оператор с камерой. — Позвольте задать вам несколько вопросов для нашего издания.

— Конечно, с удовольствием, — Лада прижимается ко мне сильнее, изображая счастливую пару. — Улыбайся, — шепчет мне на ухо.

— Раскройте ваш секрет счастливого двадцатилетнего брака, — девушка бойко озвучивает первый вопрос.

Хм, да нет никакого секрета, как и счастливого брака.

— Мы с мужем считаем, что главное в отношениях это доверие, верность и поддержка.

Брови медленно ползут вверх от удивления. Я, конечно, знаю, что жена моя та еще актриса, но никак не научусь спокойно на ее лицедейские способности реагировать.

— Вы поженились очень рано, наверное, было тяжело?

— Очень тяжело. Мы были нищими голодными студентами, когда у нас родилась дочь, но я всегда верила в мужа и поддерживала его. Не без этого он стал крупнейшим бизнесменом в своей отрасли, — Лада кладет голову на плечо и смотрит томным взглядом.

Тьфу, тошнит от ее лицемерия. Верила она, ага.

— Говорят, что у вашей младшей дочери серьезные проблемы с сердцем, это вас еще сильнее сплотило?

— На сегодня вопросы закончены, — жестко прерываю журналистку, когда она заходит на запретную территорию.

— Хорошо, тогда несколько фотографий сделаем.

— Мне некогда, жену вон фотографируйте, зря, что ли, она неделю из салонов не вылезала.

Ухожу под испепеляющий взгляд Лады подальше от гостей, музыки и шума.

— Ты здесь? — захожу в кабинет и вижу на диване Алису с книгой в руках.

— Мешаю? Уйти? — слегка улыбнувшись, смотрит на меня снизу вверх своими огромными карими глазами, отчего на щеках появляются ямочки. Совсем недавно их заметил, а раньше и внимания не обращал.

— Ну что ты, — сажусь с ней рядом на диван. — Я сбежал от идиотов, которых Ладка наприглашала.

— Вам не понравился праздник?

— Да какой там праздник.

— А я вам подарок приготовила. Ладе Олеговне я уже утром подарила. Правда, увидела его потом в мусорном ведре. Надеюсь, что хоть вам понравится, — Алиса достает нечто тонкое и квадратное, обернутое в цветастую бумагу. Протягивает мне неуверенно, закусив пухлую губу.

— Ну зачем ты беспокоилась? Не стоило, — смутившись, беру подарок и с нетерпением разрываю упаковку. — Не обижайся на Ладу. Даже я редко ей могу угодить.

Хочется добавить — и уже давно не пытаюсь.

— Да ладно! — у меня от восторга перехватывает дыхание. — Я же гонялся за этой пластинкой. Откуда ты узнала, что я хочу именно эту?

— Я же знаю, что вы коллекционируете пластинки, а несколько месяцев назад жаловались, что не можете найти этого исполнителя.

— Неужели ты запомнила и нашла ее? — радуюсь, как ребенок новой игрушке.

— Я очень внимательна к людям, которых люблю, — ее слова заставляют резко перевести на нее взгляд. Она смотрит на меня пристально, не моргая и совсем не смущаясь. Хотя, наверное, девушка в девятнадцать лет с такой скромной ангельской внешностью должна.

— Лиса Алиса, пластинка дорогая, не стоило, — я первым отвожу взгляд и делаю вид, что разглядываю подарок.

— Накопила. Я же работаю официанткой в баре, — девчонка искренне улыбается. — Значит, Глеб Андреевич, я вам угодила?

И снова ее фраза звучит двусмысленно, или мне просто так хочется думать. Если бы не знал ее с детства, подумал бы, что она сейчас флиртует со мной.

— Более чем, — прокашливаюсь. — Спасибо. А что ты читаешь?

— Вы помните эту книгу? — Алиса протягивает мне ее.

— «Лолита», — усмехаюсь, вспоминая прошлое. — Несколько лет назад ты пришла ко мне в кабинет и попросила почитать Набокова.

— А вы сказали, что мне еще рано такое читать, — смущенно хлопает ресницами.

— Да, но ты, Лиса Алиса, так просила, и я не смог тебе отказать.

— И сказали, что это будет нашим секретом.

— Как будто вчера все было, время быстро летит. Вот вы с Ингой уже студентки. Совсем взрослые, скоро замуж повыскакиваете, а я помню, как ты в первый раз появилась в нашем доме, — тяжело выдохнув, встаю с дивана.

— Читай, не буду тебе мешать, — меня обдает волной жара, когда бросаю взгляд на Алису. Лицо, может, у нее и невинного ангела, а вот тело развратной грешницы.

Ухожу подальше от искушения. Слишком много в последние дни я думаю об этой девчонке и концентрируюсь на ее запахе, жестах, голосе.

Поднимаюсь в свою комнату. Ставлю на почетное место пластинку. Обязательно послушаю завтра. Раздеваюсь, иду в ванную. Включаю воду погорячее и, задержавшись возле зеркала, пристально вглядываюсь в свое отражение.

Немного морщин вокруг глаз. Не критично. Седины нет, даже лысеть не начал. Тело для тридцати восьми лет очень даже. Не зря я постоянный гость в спортзале. О чем я вообще думаю? Алиса подруга моей старшей дочери, она фактически живет у нас лет с двенадцати. Разница между нами почти двадцать лет, а я проверяю, не появились ли новые морщины, козел старый.

Глава 2

Я уже минут двадцать сижу на подоконнике и молча наблюдаю, как Инга выбирает наряд.

— Это прошлая коллекция. Девчонки засмеют, — покрутившись перед зеркалом, выносит вердикт очередному платью. Снимает его и чертыхается.

— Вот, блин, в помаде испачкала, — скомкав дорогущую тряпку, швыряет мне в лицо. — Дарю.

Сжав зубы, благодарю.

— Ты точно не хочешь со мной в клуб? Будет весело, — выуживая из закромов гардеробной блестящую сумочку, равнодушно интересуется Инга.

— Я через день в клубах торчу на работе. Тошнит от них уже. К тому же помогу в доме убраться после приема. Еще доклад по истории подготовить надо, помнишь? — морщусь, понимая, что спать мне сегодня не придется.

— Конечно, нет, — заливисто смеется. — У меня же есть ты. Мне тоже подготовь, только я свою тему не записала, но ты у старосты узнай.

Чувствую, как внутри бурлит раздражение от наглости Инги. Терпи, Алиса. Недолго осталось, уговариваю я себя, сцепив зубы. Скоро это все закончится.

— Не пей много, как в прошлый раз.

— Ты зануда, — встает она передо мной и медленно крутится. — Ну вот, я готова. Оцени.

Инга Аристархова всегда выделяется своей красотой среди подруг. Она, как яркая елочная игрушка на самой верхушке елки, привлекает внимание своим блеском, но дотянуться до нее очень сложно. В гимназии, музыкальной школе, на курсах английского, ну и в институте, конечно, она всегда самая ухоженная, стильно одетая, она задает тренды, с ней хотят дружить, попасть в ее тусовку, но немногие выдерживают высокомерный и стервозный характер и постепенно отсеиваются. Все, кроме меня. Инга же дружит только с теми, кто ей нужен и выгоден.

— Ты, как всегда, обворожительна, — заставляю себя улыбнуться и отворачиваюсь к окну.

Многочисленные гости начинают разъезжаться, так что на территории почти не остается машин. Включаются фонари по периметру, и в элитном поселке наступает ночная тишина. Я уже привыкла к сборищам богатеев, которые устраивает Лада, а раньше подглядывала из кухни. Интересно же было посмотреть, как выглядят миллионеры. Их лица лоснятся от сытой жизни, они все фальшивые, свои настоящие эмоции они скрывают, натягивая лицемерные маски. Богатеи жутко скучные, зацикленные на собственной персоне. Есть, конечно, отдельные личности с приветом, вот недавно один заявился с живой обезьяной. И долго рассказывал, что дома устроил зоопарк с дикими животными. Ему денег девать некуда, а то, что животные мучаются, плевать.

— Осталось только туфли выбрать. Мне Антон телефон оборвал вопросами, приеду я на вечеринку или нет.

— Антон хороший парень, присмотрись, — продолжая вглядываться в окно, отвечаю на автомате.

— Пф, вот ты глупость сморозила. Кстати, Максим просил твой номер, но я не дала. Мне кажется, он слишком шикарный. Тебе нужен вариант попроще.

Не оборачиваюсь, чтобы она не увидела, как меня передергивает от злости. Слишком шикарен, говоришь, ну ничего, посмотрим, что ты скажешь, когда я приведу свой план в исполнение.

— А ты бы стала терпеть унижения ради любви? — не знаю, зачем спрашиваю ее.

— Ни за что. Страдать, бегать за мужиком или прощать измену я не собираюсь. Пусть меня любят и добиваются, — продолжая крутиться перед зеркалом, не задумываясь отвечает подруга.

— А ради того, чтобы выжить, будешь терпеть унижения? — уткнувшись лбом в прохладное стекло, рассматриваю двор.

— Что за странные вопросы? У меня ведь есть папочка. Он всегда мне ручку позолотит.

Господи, как бы мне тоже хотелось иметь нормальную семью. Знать, что дома тебя ждут и любят. Поддержат, обогреют. Как бы мне хотелось быть нужной хоть кому-то. Вот просто так, а не за что-то. Наверное, в моем случае это непозволительная роскошь.

— Вот, кстати, и Глеб Андреевич. Уезжает куда-то, — внимательно наблюдаю, как мужчина уверенной расслабленной походкой выходит из дома и закуривает.

— Спорим, что папаша к любовнице поехал, — Инга подходит ко мне и выглядывает в окно.

— Он изменяет твоей маме?

— Алис, иногда ты такая смешная. После всего, что было в твоей жизни, ты все еще носишь розовые очки?

— Твоя мама такая красивая эффектная женщина, неужели даже таким изменяют?

— За такими мужчинами, как мой отец, женщины устраивают целую охоту, — я прячу глаза и ничего не говорю. — Вычисляют места, где он бывает, подстраивают типа случайные встречи. Он же при деньгах, щедрый и выглядит классно. А то мужики к сорока годам лысые, с пивными животами. А папаша мой еще красавчик, следит за собой. Девчонки из института тихо слюной по нему исходят и набиваются ко мне в гости, чтобы с ним познакомиться.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Он же может уйти из семьи.

— Когда сестре исполнилось четыре года и выяснилось, что сердце у нее больное, между родителями что-то произошло. С тех пор они спят в разных спальнях, ругаются часто. Я переживала сначала. Но прошло уже несколько лет, если отец еще не ушел, значит, и не собирается. Надеюсь, никогда этого не случится, а то терять шикарную жизнь мне совсем не хочется.

Я снова отворачиваюсь к окну, глазами нахожу широкую спину Глеба Андреевича. Он оживленно разговаривает с водителем. Смеется. Жаль, я не вижу его улыбку. К любовнице, значит. Интересно, какая она. Надо знать соперниц в лицо.

— А ты видела его любовницу?

— Мне кажется, сейчас он спит с секретаршей. Я заезжала к нему недавно в офис, когда вошла без стука, она спрыгнула с его колен как ошпаренная. Все понятно было. Она девчонка, конечно, красивая, но штампованная. Как все сейчас. Сиськи сделанные, губы, ресницы. За ним на постоянной основе забронирован номер в отеле. Он там с бабами своими ночует.

Глава 3

Возвращаюсь домой за полночь. В доме тихо и темно, лишь со стороны кухни пробивается тонкая полоска света. Неужели прислуга еще не спит. Застываю в дверях от удивления, когда вижу Алису, которая что-то стряпает. Внутренний голос кричит уходи, а тело упорно не слушается и движется к ней навстречу.

— Вы уже вернулись? — совсем не удивившись моему приходу, спрашивает девушка и продолжает что-то мешать в миске. В коротких шортиках и майке она кажется совсем худенькой, при этом грудь полная тройка.

— Да, а ты почему не спишь? — сажусь за стол и наблюдаю за ней.

— Вас ждала. Я всегда вас жду и спать не ложусь, пока вы не вернетесь. Только вы меня не замечали, я обычно на кухне посуду мыла или в кабинете читала.

— Зачем ждала? — нахмурив брови, разваливаюсь удобнее на стуле.

— Ну как зачем? — пожимает она плечами. — Мужчину дома всегда должны ждать. Вам сделать кофе?

— Лучше чай, если тебе не сложно, — вот так просто. А ведь очень приятно, когда тебя ждут, домой идти хочется. Ладка меня никогда не встречала и не ждала.

Алиса бросает венчик, шустро управляется с чайником и ставит передо мной чашку горячего чая. Лямка сползает с плеча, намертво приковав мое внимание. Лиса, проследив за моим взглядом, закусывает губу, чтобы не выдать улыбку.

В ней столько огня, что я невольно тянусь к нему, чтобы отогреться. А еще страсти, юности, жизни. Много таких девчонок попадалось на моем пути, задерживались на день. Трахал, давал денег как шлюхам и уходил не прощаясь. Потому что ненавижу, когда меня используют. Мне достаточно жены и старшей дочери. И она ведь такая же. Никогда не поверю, что красивая юная девушка влюбится в циничного, вдвое старше себя мужика.

Отпиваю, обжигая язык. Надо уйти, но не хочется. Взгляды уже становятся пристальнее, дыхание чаще, и вообще на кухне жарко как-то. Украдкой смотрю на девчонку. Она усердно мешает что-то в миске. Затем поднимает венчик, с которого капает белый тягучий крем. Алиса ловит каплю пальчиком, облизывает и причмокивает от удовольствия. А у меня в голове проносится одна картинка пошлее другой, как она с таким же удовольствием лижет мой член. Снова испачкав палец в креме, она протягивает мне.

— Попробуете, сахара достаточно? — произносит тихим грудным голосом.

Я медлю, да, нет, да, нет. И все-таки да, черт возьми. Впившись друг в друга глазами, накаляем обстановку. Захватываю ее пальчик губами, прохожусь языком по всей длине. Алиса взгляд не отводит. Ну и чего ты добиваешься, ведь понимаешь же, что с огнем играешь.

— Очень вкусно.

— Я решила испечь любимый торт Светика. Она завтра утром проснется, ей сюрприз будет, — болтает как ни в чем не бывало.

— Ты умеешь готовить?

— Конечно, я все должна уметь, чтобы выжить. Обо мне ведь некому позаботиться.

— Инге бы у тебя поучиться самостоятельности, — говорю со вздохом.

— Зачем? У нее ведь есть любящая семья, деньги, дом, — в глазах проскальзывает укор.

— Не задерживайся, а то институт проспишь, — встаю со стула и направляюсь к выходу.

— Помада, Глеб Андреевич.

— Не понял.

— На вашей рубашке след от помады. Жена увидит, будет скандал, — говорит, даже не глядя на меня. Слишком проницательная для своего возраста.

Молча ухожу. Сделав пару шагов, слышу, как на кухне что-то с грохотом разбивается.

***

Друзья, если вам нравится книга, обязательно поддержите ее лайком или комментарием. Я буду очень благодарна вам за это. А если хотите получать уведомления о моих новинках, подпишитесь на авторскую страничку.

Глава 4

— Доброе утро, — на кухню приходит сонная горничная Наташа, широко зевая. — Ты чего так рано проснулась?

— Белье погладила, вот завтрак готовлю, — отвечаю и начинаю взбивать яйца для омлета.

— Ты не хочешь с хозяйкой поговорить о зарплате? А то ты работаешь наравне со мной и ни копейки не получаешь, — спрашивает Наталья, параллельно накрывая на стол.

— Аристарховы дают мне крышу над головой и еду, так что помощь по хозяйству это единственное, чем я могу им отплатить.

Правда, совсем скоро я планирую стать полноправной хозяйкой этого шикарного дома и надеюсь, что совесть не сожрет меня за это.

— Ладно, пойду Светика будить, — сняв фартук, бегу на второй этаж к любимой девочке.

— Доброе утро, моя красавица, — чмокаю малышку в щеку, затем открываю шторы, запуская солнце в комнату. — Вставай скорее, день чудесный. А еще я испекла твой любимый тортик.

— Ура, — взъерошенная девочка выбирается из-под одеяла.

— Алис, побудешь с ней, пока я в душ схожу? — спрашивает сиделка Светы.

— Конечно, не волнуйтесь, — женщина набрасывает халат и удаляется в ванную.

По распоряжению Глеба с девочкой круглосуточно должен кто-то находиться рядом, чтобы помочь, если ей станет плохо.

— Твои лекарства, — подаю стакан воды и горсть таблеток. Ребенок безропотно глотает их, даже не морщась.

— Алис, давай мультики посмотрим, — сонная, смешная. Смотрю на нее и не могу понять, на кого она похожа. От Глеба совсем ничего, от Лады только, наверное, цвет глаз.

— А как же завтрак?

— Ну пять минуточек, — состроив жалобную гримасу, Света знает, что отказать ей не могу.

— Хорошо, но только пять минут, — достаю телефон и ложусь рядом с ней.

—Я расскажу тебе секрет, если никому не проболтаешься, — шепчу на ухо Светику, пока грузится мультик.

— Я никому, никому, обещаю, — детские глазки загораются от любопытства.

— Смотри, — открываю в галерее телефона фотосессию.

— Какая ты красивая на фотографиях. Как принцесса. Ты прям настоящая фотомодель.

— Я очень надеюсь, что меня еще позовут на съемку.

— Конечно, позовут. Даже не сомневайся. Ты станешь известной моделью. Я буду все журналы скупать с твоими фотографиями.

— Спасибо, что веришь в меня. Я очень люблю тебя, — обнимаю Свету, глажу по светлым непослушным волосам, а у самой слезы застывают в глазах от несправедливости этой жизни. За что этому ангелу такие страшные испытания?

—Я только боюсь, что могу не успеть увидеть.

— Не говори так, пожалуйста. Твой папа ищет для тебя здоровое сердечко, он обязательно успеет.

— Он ведь у нас супермен.

— Алис, если я умру… — сколько же боли в детских глазах.

— Нет, пожалуйста, не говори так.

— Позаботься о Тобике, — достает из-под подушки мягкую игрушку с оторванным глазом.

Тобик это собака. Несколько лет назад Глеб подарил Светику. С тех пор это ее любимая игрушка. Она не выпускает ее из рук. Зверь со временем поистрепался, но менее любимым не стал.

Каждое ее слово причиняет боль, колет иголкой, сдерживаюсь из последних сил, чтобы не плакать. Надо быть сильной перед ребенком.

К завтраку спускается вся семья, приношу торт и тоже сажусь за стол.

— Света, сначала кашу, потом сладкое. Договорились? — спрашивает Глеб, когда девочка тянется за десертом. Нахмурившись, ребенок начинает ложкой размазывать кашу по тарелке со скучающим видом.

— Алиса, принеси мне перец, почему ты все время забываешь его ставить на стол? — Лада Олеговна, как всегда, раздает мне приказы. Даже «пожалуйста» никогда не скажет.

— Сиди, — спокойно говорит Глеб, когда я собираюсь пойти за перцем. — Алиса в этом доме не прислуга. А ты вроде не инвалид. Встала и сама взяла.

Сжав губы, Лада Олеговна бросает на меня ядовитый взгляд и резко встает из-за стола.

—Моя астролог сказала, что скоро в моей жизни начнутся кардинальные перемены, — вернувшись говорит Лада.

— Мааам, ну, когда ты перестанешь верить всяким шарлатанам, — фыркнув, Инга скептически улыбается.

Нет, Инга, совсем он не шарлатан. Он очень даже прав. Совсем скоро Ладу Олеговну ждет развод, уж я-то постараюсь.

Глава 5

— Фу, не хочу я есть омлет, надоел, — Инга берет тарелку с едой, встает и тянется к ящику, где стоит мусорное ведро.

— Не смей выбрасывать еду, — резко подскакиваю и отбираю у нее тарелку.

— Ты чего? — Инга смотрит на меня как на сумасшедшую.

Остальные тоже. Смутившись, мгновенно беру себя в руки и возвращаюсь за стол. Им не понять мою боль.

— Мне было лет десять, — не хочется ничего объяснять и оправдываться. Эти зажравшиеся богатеи все равно меня не поймут. — Той зимой стояли лютые морозы. Я заболела, температура под сорок. Кости ломило, словно каток по мне проехался. Все копейки, что я заработала, потратила на лекарства. На еду денег не осталось. И заработать не могла, потому что от температуры штормило. Я так несколько дней лежала, ночью из комнаты выползала, иногда на кухне валялись корки хлеба и объедки после родительской попойки. Ими и питалась. Рядом с домом был ресторан фастфуда. Девочки-официантки жалели меня, давали легкую работу и платили за нее, скорее всего, из своего кармана. Когда температура спала, я пошла к ним, они накормили. Но я навсегда запомнила эти несколько дней, чувство голода, которое не дает уснуть, скручивает все внутренности в тугой узел и животный страх, оттого что я умру одна в грязной вонючей комнате и никто обо мне не вспомнит, — в груди застревает ком, вздохнуть не получается. Только бы не разреветься перед всеми. Не заслуживают они моей слабости.

— Это все, конечно, печально, но я опаздываю на фитнес.

— Мам, подбрось меня до центра.

Инга с Ладой поднимаются из-за стола. Я тоже вскакиваю и убегаю на второй этаж, потому что чувствую: еще немного, и я не смогу сдержать истерику.

Иду по коридору, замечаю, что дверь в спальню Глеба Андреевича приоткрыта. Любопытство заглушает страх. Убедившись, что на этаже никого, захожу. Я была здесь примерно год назад, когда Наташа не успевала убраться и попросила вытереть пыль. Вроде в обстановке ничего не изменилось, все те же вещи на прежних местах, а мне видится теперь все по-другому. И ощущения внутри иные. С чего бы? Просто комната, просто вещи мужчины, который скоро станет моим. Мне придется с ним заниматься сексом на этой широкой постели.

Присаживаюсь, провожу рукой по темному покрывалу. У меня легко получается представить нас голыми, обнимающимися на шелковых простынях. Беру с тумбочки его часы. Тяжелые, массивные, на мужском запястье они смотрятся шикарно, добавляя мужественности и сексуальности.

Подхожу к шкафу, открываю створки. Множество рубашек аккуратно развешаны по цветам. Беру вешалку с черной. Мне кажется, именно этот цвет ему больше всего идет. В животе становится щекотно, как будто я делаю нечто запретное. Когда мы будем вместе, я буду носить эти рубашки. Почему-то эта мысль разливается теплом в груди.

Говорят, что любовь это всего лишь химические процессы в нашей голове и люди реагируют на запах друг друга. А если меня будет тошнить от запаха Глеба, а если я не смогу вытерпеть его поцелуи и ласки?

Ничего, я привыкну. Если уж я привыкла к смраду в квартире родителей, то к запаху дорогих духов Глеба обязательно привыкну. Зарываюсь носом в его рубашку. Духи, кондиционер для белья и еще едва уловимые нотки его личного аромата. Пытаюсь понять, что чувствую, в ответ только легкие мурашки бегут по спине, рукам и мешают сосредоточиться.

— Что ты делаешь? — дергаюсь от грозного голоса.

— Я убиралась, — мямлю что-то невразумительное. — Белье Наташа погладила и попросила меня развесить.

Быстро возвращаю вещь на место и прячу взгляд. Боже, как стыдно, он же видел, как я нюхала его рубашку. Щеки пылают огнем, хочется сквозь землю провалиться, соблазнительница из меня хреновая. Я делаю шаг по направлению к выходу, но уйти мне не дает Глеб, хватая за локоть.

— Не обращай внимания на поведение Инги и Лады, — напряжен, глаза слегка прищурены. На месте его касания кожа горит. Он так близко, что можно задохнуться от аромата его кожи. Чем дольше я вглядываюсь в его лицо, тем больше деталей замечаю. Побелевший шрам, пересекающий бровь, цвет глаз, меняющийся под настроение, аккуратная щетина, нос с небольшой горбинкой. Рядом с ним заряжаешься уверенностью, что все будет хорошо. Он излучает силу и твердость, словно гранит, но и, как от каменной глыбы, от него веет пронизывающим холодом.

— Ладно, — переминаюсь с ноги на ногу. — Я уже и забыла про инцидент на кухне.

Глеб Андреевич опомнившись отдергивает руку и поправляет волосы.

— Алиса, пусть Наташа наводит порядок в моей комнате.

— Я просто хотела помочь.

— Не надо. Пусть она это делает.

Глава 6

Промучившись всю ночь, понимаю, что уже не усну. И причину моей бессонницы зовут Алиса.

С момента, как застал ее в моей комнате на месте преступления, не могу больше думать ни о чем. Малышка словно специально меня провоцирует взглядом, полным обожания. Иногда мне кажется, я готов плюнуть на мораль и принципы, сжать ее в объятиях и не отпускать никогда. Стереть из памяти все ужасы, что она пережила, и заполнить их счастливыми моментами. Моя выдержка трещит по швам рядом с ней. Избегаю ее как могу, но Алиса словно специально попадается мне на глаза. Я ведь уберечь ее пытаюсь от самого себя. А она, как мотылек, летит на свет, не боясь сгореть.

Почему мое потрепанное жизнью сердце выбрало ее? Сколько баб побывало в моей постели? Не счесть, но в мыслях засела только она. Красивая, юная, нежная. Таких много было в моей жизни. Почему меня возбуждает подруга дочери? Мое помешательство пройдет. Надо лишь свести наше общение к минимуму. Хотя даже мимолетного взгляда ее достаточно, чтобы я сходил с ума и ненавидел ее, себя, весь мир за то, что не могу ее себе позволить.

Остановив поток тревожных мыслей, смотрю на часы. Почти пять утра, спускаюсь в кабинет в надежде отвлечься на работу. Спать сегодня все равно не придется.

Погрузившись в документы и цифры, я не сразу обращаю внимание на звуки в гостиной. Только когда хлопает входная дверь, я откладываю работу и подхожу к окну. И вижу, как незнакомый парень убегает из дома, пугливо озираясь по сторонам, перелезает через забор и скрывается из вида.

Какого хрена в мой дом водят мужиков?! Здесь не публичный дом. Кипя от злости, залетаю в комнату Инги.

— Вставай немедленно, — рычу на дочь.

— В чем дело? — сонно трет глаза. — Что случилось?

Она испуганно смотрит на другую половину постели.

— Можешь не искать его. Уже убежал через забор, только пятки сверкали.

— О ком ты говоришь?

— Что случилось? — я хоть и стараюсь ругаться не громко, но Лада и Алиса все равно прибегают.

— О ком? Уж не знаю, кто он тебе, но устраивать из моего дома бордель я не позволю и таскать тайком сюда мужиков тоже. Ты совсем охренела, Инга?

— Так это не мой парень, он к Алисе приходил.

— Вы только посмотрите на нее. Бедной овечкой притворялась, а сама к нам в дом мужиков водит. Мы ее приютили, а она нам так отплатила. А если он вор? Надо проверить, не украл ли он ничего, — жена, сложив руки на груди, заканчивает гневную тираду.

— Замолчи.

— А ты еще на нашу дочь ругаешься, — Лада садится на постель Инги и обнимает ее за плечи.

— Я сказал замолчи. Иди спать. А вы, — стреляю глазами сначала на дочь, потом на Лису. — Чтобы больше такого не было.

Растерянное лицо Алисы бледнеет на глазах. Она даже не пытается оправдываться. Спускаюсь вниз, в кабинет. От злости хлопаю дверью. Пытаюсь в пламени гнева отыскать хоть каплю благоразумия и включить мозг. Нет, Алиса не могла, она не такая. А какая она? Да, она росла у меня на глазах, но много ли я о ней знаю? Красавица, парни, наверное, в институте за ней табунами ходят. Может, она только дома притворяется милой скромной девушкой. Головой понимаю, но ревность усмирить все равно не могу. Я мечусь по кабинету из угла в угол, останавливает меня лишь настойчивый стук в дверь. После которого, не дожидаясь разрешения, врывается Алиса.

— Это неправда, — нижняя губа дрожит, кулаки сжимает, лохматая в смешной пижаме. — Я никогда бы так не поступила.

— Ладно, Алиса. Забыли. Иди спать, еще очень рано, — сказав это, поворачиваюсь к ней спиной, пальцы сжимают кожаную спинку кресла, в другой руке держу телефон, делаю вид, что занят. Не в том я состоянии, чтобы выяснять что-либо.

— Нет, не забыли. Ты должен мне поверить, — ее переход на ты заставляет напрячься. Следом легкое несмелое прикосновение в районе спины. Сжимаю зубы, чтобы не отвечать, а хочется обнять ее со всей силы и не отпускать.

— У меня нет парня и никогда не было, — утыкается лбом между лопаток, обнимает. У меня в висках кровь долбит, я перехватываю ее ледяные ладошки у себя на животе. Сжимаю.

— Алиса, остановись. Я не железный, — чувствую, как плавится кожа от ее касаний.

— Скажи, что веришь, и я уйду, — а девочка умеет быть настойчивой и требовательной.

— Верю, — отвечаю дрогнувшим голосом.

— Повтори глядя в глаза.

Поворачиваюсь и тону в ее огромных карих. Они же погубят меня однажды, если не затормозим.

Убираю с лица пряди волос. От ее красоты, ямочки на щеке дух захватывает и член колом стоит. Лицо в ладони беру, кожа шелковая, нежная. Я бы вечность так стоял и вдыхал бы ее неповторимый аромат. Веду носом по коже, чувствуя, как в груди взрываются фейерверки.

— Лиса Алиса, ты ведь все понимаешь, — ее трясет так же, как и меня.

Мотает головой. Смотрит на меня с трепетом.

— Нельзя нам. Забудь, слышишь, — твою мать. Она уйдет или нет. Каждая мышца в теле каменной становится.

— Я тебя люблю, — с надрывом, еле слышно.

Накрываю пальцем ее губы, чтобы замолчала, иначе я оглохну сейчас от биения сердца и ее голоса.

— Сделаем вид, что этого разговора не было. Иди к себе, — отрываю девочку от себя.

— Глеб, ты не сможешь делать вид, что ничего между нами нет, — ее шепот оглушительнее крика.

— Уходи, сказал, — начинаю злиться. — Ничем хорошим это не кончится. Какое у нас будущее? Ты думала об этом? Столько лет разницы, я женат, ты подруга моей дочери, — отворачиваюсь, провожу ладонью по небритой щеке. — Ну даже если мы переспим разок, что дальше. Я ведь сердце тебе разобью. Встречайся со сверстниками. Со мной только время потеряешь.

Глава 7

В городе стоит изнуряющая жара. Выходить из дома совсем не хочется. Сессия почти закрыта, график будет полегче, я могу немного выдохнуть. Весь день я собиралась провести дома с книгой под кондиционером, но позвонил Васька и уговорил приехать на речку. Не смогла отказать, потому что давно не виделись и я соскучилась по нему.

Васька мой лучший друг с детства, почти брат. Он живет по соседству с моими родителями. Его мама очень добрая женщина, иногда разрешала переночевать у них, когда у меня дома были пьянки-гулянки. До сих пор помню ее пирожки с картошкой.

Нахожу Ваську и его институтских друзей глазами, машу рукой, расстелив одеяло под деревом, чтобы не сжариться на солнце.

— Алиска, ну привет. Пропащая душа, — друг брызгает меня водой, от чего я визжу и ругаюсь. А потом ложится рядом со мной на полотенце.

— Дурачок, зачем кудри состриг, — у Васьки шикарные черные кудри были.

— Без них я выгляжу серьезнее и взрослее. Вдруг я так тебе больше понравлюсь.

— Ты в любом виде мне нравишься. Давай плечи кремом намажу, а то красные уже. Сгоришь.

— Я очень скучал по тебе, — подставляя спину, говорит Васька.

— И я скучала. Ты сессию закрыл?

— Ага. Хотел найти работу на лето. Подзаработать немного. Кстати, как твой план по завоеванию миллионера?

— Никак. Отшивает он меня постоянно. Вчера ему даже в любви призналась. И никакой реакции от него. Вроде я была убедительна, — вздохнув, убираю крем в сумку и, надев очки, ложусь загорать.

— Зря ты это затеяла.

— Почему? По-моему, идеальный план. Надоела нищета и брезгливые взгляды. Как будто бедность заразна как чума и люди боятся ее подхватить от меня. Надоело вкалывать за копейки и терпеть унижения от Инги и Лады. Чем я хуже их? Хочу тоже скупать шмотки, ходить по салонам красоты и не думать о завтрашнем дне.

— Не стоит играть со взрослыми дяденьками. Проиграешь, — с серьезным видом произносит Васька.

— Глупости. Глеб будет моим, разведется и женится на мне. Я буду жить в шоколаде, как Лада. Никогда больше не буду голодать и думать о ночлеге.

— Он тебя прожует и не подавится. Ты думаешь, что единственная, кто хочет пожить за его счет.

— Ха, разве ты меня не знаешь. Меня так просто не сломать. Я непотопляемая.

— Ага, влюбишься и превратишься в дуру, сама себя потопишь, — ухмыльнувшись, Васька проводит рукой по ежику на голове.

— Кому нужна эта любовь?

— Всем, Алис. Каждому человеку она нужна. А тебе особенно.

— Глупости, — фыркаю, чувствуя, что меня раздражает разговор.

— Не деньги тебе нужны и сытая жизнь, а тепло, забота, семья. Выходи за меня, Алиска. Миллионов не будет, зато любви через край.

Я давно чувствую, что Васька влюблен в меня. Жаль терять друга, потому что ответить на его чувства не могу и видеть, как страдает рядом со мной от неразделенной любви, тоже не вариант.

Когда друг убегает плавать, собираю вещи и ухожу. Просто бреду по берегу. Настроение отвратное. Чувствую себя опустошенной. Не хочется ни с кем говорить. Признание Васьки о его чувствах меня добивает. Иногда мне кажется, что я не девятнадцать лет живу, а все шестьдесят. Устала отвоевывать свое место под солнцем, хочется расслабиться, ничего не решать, не бежать на очередную работу, не делать домашние задания за Ингу, не терпеть унижения. Может, Васька прав, и я прибилась к Глебу не из-за денег, а потому что чувствую в нем надежное плечо и сильного мужчину. Глупости, должен быть голый расчет и никаких чувств.

С первого класса я училась в элитной гимназии вместе с детишками богатеев нашего города. Взяли меня туда только потому, что мама когда-то была завучем. Через несколько лет, когда она начала пить, ее уволили. А меня пожалели и оставили за отличную учебу и в память о маминых заслугах. Избалованные детишки никогда со мной не дружили. Я была бедно одета, с одним рюкзаком ходила несколько лет. У меня не было телефона, и от меня плохо пахло. Знаете, как омерзительно пахнет в квартирах алкоголиков. Я мылась дважды в день, стирала одежду, но вывести этот ужасный смрад ничем не могла. Меня обзывали одноклассники, издевались, пока в нашем классе не появилась Инга.

Ей пришлось сесть со мной за парту, потому что свободных мест больше не было. Она была как принцесса из сказки. Белые туфельки, носочки, воздушное платье с рюшами и красивые бантики в волосах. Но влиться в коллектив у нее не получилось. Принцесса была слишком заносчивой. А еще ленивой, и учиться ей совсем не хотелось. Гораздо проще все списать у меня. Вот так началась наша дружба или, вернее сказать, взаимовыгодное сотрудничество.

Я помогала ей получать пятерки, она разрешала мне периодически ночевать у нее и подкармливала. Пока Глеб Андреевич не договорился с моими родителями, что буду жить у них в доме. За деньги, конечно. Мои родители брали с Глеба ежемесячную плату и тут же ее пропивали. Им было плевать на меня, не мешалась под ногами и ладно. Я тогда готова была руки целовать Глебу за то, что вытащил меня из грязи.

При воспоминаниях о нем сердце в очередной раз екает. Не нравится мне в последнее время моя реакция на Глеба. Не влюбленность же это? Я уважаю его, восхищаюсь, но влюбиться? Нет. Это чувство не для меня.

Похоже, что Васька прав и мой план с треском проваливается. Зря я все это затеяла. Глеб всерьез не заинтересуется такой девушкой, как я. Моя самооценка не выдержит еще одного жесткого отказа. Ну нет, я так просто не сдамся. Все равно он будет моим.

Глава 8

— Доброе утро, Глеб Андреевич, — как всегда, с милой улыбкой здоровается Алиса.

— Доброе, если тебе надо в город, я могу отвезти. Мы со Светиком собрались в цирк.

— Нет, спасибо. Мы с Ингой поедем в институт на зачет, — отвечает она и продолжает поливать цветы в гостиной.

На Алисе облегающая футболка, коротенькая юбка, не скрывающая длинные шикарные ноги. Делаю вид, что занят в телефоне, а сам откровенно любуюсь изгибами ее тела. Легкая, нежная, каждое движение плавное. Крышу сносит. Мой взгляд скользит по тонким изящным щиколоткам, поднимается вверх к бедрам. Юбка настолько короткая, что, когда Алиса наклоняется, я почти вижу ее белье. Поправляю ворот рубашки. Жарко. На спине выступает испарина, я сейчас взорвусь от нахлынувшего желания. Беру подушку с дивана, кладу на выпирающую ширинку.

Я одержим Алисой. Иначе как объяснить ее постоянное присутствие в моей голове? Ненавижу себя за эту порочную слабость. Почему именно она? Подруга дочери, которая выросла в моем доме. Она запретная тема, табу. Я всегда оберегал ее и защищал, а теперь сам готов погубить. Нельзя мне на нее пялиться, а отвести взгляд сил нет. Запретный плод всегда манит своей недоступностью.

Пока я борюсь со своими демонами, Алиса наклоняется еще сильнее. И я вижу краешек ее белых трусиков. Абсолютно простых, без кружева и шелка. Почему-то простота в ее случае невероятно заводит, а понимание, что ни одного мужика у нее между ног не было, пьянит хлеще абсента. Я хочу трахнуть ее. Грязно. Жестко. Чтобы скулила и кричала подо мной, умоляла не останавливаться. Мое влечение к ней становится бесконтрольным. Представляю, как проникаю под тонкую ткань трусиков, провожу пальцами между ягодиц, добираюсь до клитора. Пару движений будет достаточно, чтобы она...

— Глеб Андреевич, могу я вас попросить об одолжении? — резко поворачивается и задает вопрос, отвлекая меня от приятных фантазий.

— Конечно, — она заметила, что я бесстыдно пялился на ее ноги. Прокашливаюсь.

— Мне предложили заключить контракт с рекламным агентством. Может быть, вы со мной съездите, чтобы меня не обманули, я в документах ничего не понимаю. Мне некого больше попросить.

— Конечно, и контракт почитаю, чтобы все было нормально, ну и вообще… Проконтролирую.

— Ты уверена, что тебе это нужно? А как же институт? — мне эта идея не по душе, но запретить не могу. Весомой причины нет. Не скажу же я девочке, что ревную и хочу запереть ее дома вместо подиума. Но меня сильно вышибает мысль, что на нее будет пялиться много людей. А если съемка будет в белье? Я же с ума сойдут и разгоню все их агентство.

— Конечно, нужно. Я должна использовать каждую возможность в жизни. А работать я буду только в свободное от учебы время.

— А вот и я, — в гостиную заходит Инга. — Идем, машина уже ждет нас.

— Стоять, — рычу, когда спускается Инга и они с Алисой собираются уходить.

— Что случилось? — девчонки смотрят на меня непонимающе.

— В таком виде не выпущу вас из дома. Наденьте что-то приличное.

Смотрят с вызовом и обидой.

— Пап, что не так, джинсы, топик, — дочь осматривает свой наряд и переглядывается с Алисой.

— Живот голый. У Алисы юбка короткая. На зачет они собрались. Живо переодеваться, — чувствую себя старым занудой.

Глава 9

Мы выходим из института. Я смотрю на часы. Ехать в офис к Глебу Андреевичу еще рано.

— Будешь? — Инга протягивает мне сигарету.

— Нет, кожа портится и зубы. Для работы моделью это плохо.

— Откуда у тебя эта глупая идея стать моделью? Спустись на землю. Фигура хорошая, личико милое, но таких, как ты, тысячи. И все мечтают из грязи в князи. Лучше оставайся после института работать у нас прислугой. Стабильность тебе обеспечена. И крыша над головой. К родителям же ты не вернешься, — выпуская мне в лицо сигаретный дым, говорит Инга.

Прислугой, серьезно? Ничего глупее не слышала. Я гимназию с золотой медалью закончила, в институте отличница, а моего упорства и целеустремленности на десятерых хватит. Я всего добиваюсь своим трудом. Жизнь я распланировала на двадцать лет вперед, и работы горничной там в помине нет. Без меня и денег отца ты бы даже школу не закончила. Нет, Инга, планы стать моделью это не мои фантазии, а реальность. Я никому не рассказывала, что на улице меня заметила агент и предложила сняться для рекламы малоизвестного шампуня. Фотосессия получилось хорошей, меня похвалили и даже немного заплатили. Через неделю снова позвали на съемки, это стало приносить доход. А от денег я никогда не отказываюсь. Хватаюсь за каждую работу. Мне предложили подписать контракт, и сегодня мы с Глебом Андреевичем едем в офис рекламного агентства.

— Пора мне, — чувствуя раздражение от разговора.

— У тебя смена в баре?

— Ага, — вру, потому что хочется оставить нашу поездку с Глебом в тайне. Хочется, чтобы у нас хоть что-то было общее.

— А почему так официально вырядилась? — пренебрежительно бросив на меня взгляд.

Для деловой встречи я надела черную юбку карандаш и белую блузку. Знаю, что скучно и дешево, но другой строгой одежды у меня нет. Инга с барского плеча обычно отдает мне откровенные платья для вечеринок, мне в них некуда ходить. Была мысль взять тайком одежду у Лады Олеговны, чтобы выглядеть более представительно, но я не воровка. Ага, мужа я у нее готова своровать, а одежду не могу. Туфли-лодочки купила на распродаже с огромной скидкой, оставалась пара на размер меньше. Пришлось брать.

Метро, автобус, и через час я стою возле офиса Аристархова. Достав зеркальце из сумки, крашу губы блеском, распускаю волосы и расстегиваю две пуговички на рубашке.

Туфли натерли ноги до крови. Найдя в сумке пластырь, наклеиваю на раны. Становится чуть легче. Твердой уверенной походкой от бедра захожу в офисное здание. Жадно рассматриваю интерьер, полы под мрамор, прозрачные кабины лифта, дорого одетых людей. Пахнет успехом и деньгами.

Поднявшись на десятый этаж, выхожу в пустой коридор. Рабочий день уже закончен, кабинеты пустые, только в приемной горит свет. Место секретаря свободно, и я на скорости подхожу к двери с табличкой «Генеральный директор», берусь за ручку и застываю. Рука повисает в воздухе, когда я слышу громкие стоны. В горле пересыхает, я продолжаю стоять в растерянности, пока на глаза не попадается кресло. Сажусь на край и чувствую, как в груди печет. Ну ты чего, Алис. Ты разве не знала, что он спит со своей секретаршей? Знала, конечно, но услышать своими ушами это совсем другое. Девушка, словно узнав о моем присутствии, начинает кричать еще громче. Затыкаю уши и мотаю головой. Дура, Алиса, дура ты. Застегиваю рубашку и остервенело вытираю губы. Ты смешна, ты правда думала, что такой шикарный мужчина может обратить на тебя внимание?

Глава 10

Ну чего я так расстроилась? Какое мое дело. Пусть трахает кого хочет. Хоть секретаршу, хоть жену. Все равно моим будет.

Вытираю слезы, выпрямляю спину и натягиваю маску безразличия. Только почему-то острая боль в груди не затихает. Через какое-то время звуки за дверью прекращаются, и медленной походкой выплывает секретарша, поправляя кофту. Длинноногая блондинка с пышной грудью снисходительно смотрит на меня сверху вниз и, не увидев ничего интересного, берет сумочку и выходит из приемной.

В кабинете отчетливо пахнет сексом, аж поморщиться хочется.

— Алиса, привет, — надевая пиджак, Глеб Андреевич подходит ко мне. — Я освободился, можем ехать.

— Спасибо, что согласились мне помочь. Я, честно говоря, думала, вы откажете, — мне хочется как можно быстрее уйти отсюда. Мне неприятно, мерзко, противно.

— Зря ты так думала. Мне совсем не сложно, — Глеб ведет себя как ни в чем не бывало. Его, наверное, даже не заботит, слышала я или нет.

— Хорошо, что я ошибалась. Мне просто показалось, что вы меня избегаете в последнее время.

Делаю шаг, подхожу так близко, что могу каждую ресничку рассмотреть.

— Нам пора. Не стоит опаздывать, — в голосе твердость, а во взгляде холод.

— Где вы ее трахали? На столе или на диване? — сама не понимаю, как слова вырываются наружу. Страшно стало от своей наглости и его реакции. Он же меня сейчас выгонит из офиса, из дома, в конце концов, из своей жизни.

Глеб резко тормозит, медленно поворачивает голову.

— Идем, — припечатав меня к полу грозным тоном, Аристархов выходит из кабинета.

— Понравилось? — бросаю ему в спину. Чего я пытаюсь добиться?

Глеб не оборачивается, идет по коридору, вызывает лифт. Следую за ним, сгорая со стыда. Вот зачем я так. Поддалась эмоциям и провоцирую его.

В машине мы едем молча. Глеб бросает в мою сторону едва ощутимые взгляды. А я не понимаю, что со мной. Почему меня трясет от его близости, почему задыхаюсь от запаха его духов. Когда же мы приедем, мне на воздух надо, срочно и подальше от него.

Глеб случайно задевает меня рукой. Кожа к коже. Щеки мгновенно вспыхивают огнем, а по телу пробегает мощный импульс. Вытираю со лба испарину и отворачиваюсь к окну, мысленно благодаря Аристархова, что не стал меня отчитывать за наглость в кабинете, так стыдно мне не было никогда.

В офисе нас встречает красивая брюнетка. Возраст трудно определить, наверное, не больше тридцати пяти. Строгая, идеальная до кончиков ногтей. Представляется Ритой.

— Здравствуйте, проходите, — указывает рукой на кресло. — Ты решила прийти с отцом, Алиса?

— Нет, это мой любимый мужчина, — беру Аристархова под руку и прижимаюсь всем телом. К счастью, Глеб не возражает подыграть мне. Лишь ведет бровью и задерживает взгляд на моих губах.

После подписания контракта я, счастливая и довольная, выхожу из офиса, следом за мной идет Глеб, прожигая спину взглядом.

— Подожди, — просит он, когда мы подходим к машине.

— По поводу инцидента в моем офисе, — ерошит волосы и проходится по мне надменным взглядом.

— Это не мое дело, знаю.

— Не твое? А вела ты себя как ревнивая жена, — на секунду губы расплываются в притягательной улыбке.

Достает сигарету, прикуривает.

— Я не мальчик-одуванчик или принц на коне, ну или о ком мечтают девчонки в твоем возрасте, — делает глубокую затяжку. А я ловлю себя на мысли, что мне безумно нравится наблюдать, как он выпускает колечки дыма, глубоко затягивается и стряхивает пепел. Есть в этом жесте что-то завораживающее. В такие моменты Аристархов еще сексуальнее выглядит.

— Я хреновый муж, не слишком хороший отец, — он звучит хрипло, мой голос тоже меня подводит.

— Неправда. Вы замечательный отец.

— Алиса, довольно меня идеализировать. Ты умная девочка. Все понимаешь. И кстати, я тоже не дурак и вижу, чего ты добиваешься.

— Тебе девятнадцать, мне тридцать восемь. Ты фактически живешь у нас с тринадцати лет. Я несу за тебя ответственность. Залезть мне в трусы не лучший вариант. Эта история попахивает пошлостью и грязью.

От его слов сердце падает в пятки.

— Скажи еще, что ты в моих трусиках не побывал. Мысленно.

— Села в машину, — рявкает он. Ощущаю, как неистово барабанит мое несчастное сердце от грозного тона. Сажусь, поднимаю на него взгляд. Он так смотрит, будто душу вынимает. Вздрагиваю от того, как сильно Глеб хлопает дверью.

— Да ты, Глеб Андреевич, в своих фантазиях меня уже сотню раз трахнул. Скажешь нет? — говорю, когда он садится рядом.

— Если я хочу кого-то трахнуть, я это делаю. Наяву, а не в фантазиях. Так что смирись, Алиса, ты мне безразлична, — сжимая руль до побелевших костяшек, Глеб резко стартует с места.

Глава 11

Услышав в гостиной громкие голоса и смех, выглядываю из кухни.

— Ну как вам? — Лада Олеговна, красивая, веселая, крутится перед дочками.

— Мамуля, ты как принцесса, — Светик обнимает ее.

Лада сегодня потрясающе выглядит. Шикарная. Длинное платье с глубоким декольте, макияж, прическа, все идеально. Глядя на такую обворожительную женщину, трудно представить, что муж ходит налево и спит в другой комнате. Интересно, что за черная кошка между ними пробежала? Я не раз видела, как Лада пытается наладить отношения с мужем, активно флиртует, проходя мимо, как бы случайно дотрагивается до него, дома ходит исключительно в сексуальных нарядах. Любой мужчина бы не устоял. Вот и Глеб, я думаю, периодически наведывается в спальню к жене, а иначе зачем ему сохранять брак, если все так плохо, как говорит Инга.

Последние пару недель я почти не видела Глеба. Как будто он избегает меня, уходит рано утром, возвращается ночью. Иногда вообще не приходит ночевать. В мою сторону не смотрит, разговаривает сквозь зубы. Я боюсь до дрожи в коленях себе честно признаться, что скучаю по нему, хотя все признаки налицо. Наплевав на его запрет, я даже ходила тайком в его комнату, побрызгала его подушку своими духами, чтобы перед сном он думал обо мне.

Я невольно сравниваю себя с женой Глеба и понимаю, что на моей стороне только молодость. По красоте, изысканности Ладе я проигрываю. Как бы я ни старалась, Аристархов не сдается. Тоненькая ниточка, что была между нами, натянута до предела и вот-вот порвется. Мне только и остается, что подглядывать из-за угла за чужим счастьем и завидовать молча.

— Платье отпад, — комментирует Инга. — А куда ты такая красивая собралась?

— Ваш папа пригласил меня на юбилей какого-то чиновника из правительства.

— Вы сто лет никуда не выходили вместе, — Инга игриво подмигивает матери. — Неужели в ваших отношениях наметилось потепление? — спрашивает, пока Светик отвлекается на игрушки.

— Я надеюсь, в любом случае не жди нас. Мы вернемся очень поздно, а может, вообще утром только приедем.

Я не замечаю, как сжимаю край футболки, впиваюсь ногтями в кожу до боли. Горький ком парализует горло. Вот посмотри, Алиса, — счастливая семья. Куда ты лезешь? Им хорошо без тебя, ты лишняя. Снова.

— Ты заставляешь себя ждать, — кокетливо говорит Лада, когда спускается Глеб.

У меня в легких воздух застревает, когда вижу его. Он такой красивый, элегантный в черном смокинге и бабочке. От него веет властью и силой. Мне кажется, ни у одной женщины нет шанса остаться равнодушной, и он это чувствует.

Глеб подходит к жене, кладет ладонь на талию, а меня огнем опаляет. Словно чувствуя мое пристальное внимание, оборачивается, резко дернув плечом.

Его почерневший взгляд скользит по мне как бритва, причиняя боль холодным равнодушием. Через секунду за радостными супругами закрывается дверь. Вздрогнув от громкого хлопка, я возвращаюсь на кухню. Все валится из рук. Почему-то сейчас чувство ненужности и одиночества ощущается острее всего. Меня выворачивает наизнанку. В голове проносятся тревожные мысли и пошлые картинки, как Глеб с Ладой приятно проводят время.

Весь вечер я мониторю соцсети Лады. Кроме нее самой с подружками, больше никого. Даже спины Глеба в объектив не попадает. Не знаю, можно ли расценить это как хороший знак. Решив немного отвлечься, я беру книгу. С головой погружаюсь в интересный сюжет и не сразу слышу, что входная дверь хлопает. Живот неприятно скручивает волнением. Откладываю книгу и бегу в гостиную.

Аристархова нетрезвой походкой проходит мимо меня.

— Вот черт, — ругается она, когда задевает графин на столе, и он с грохотом разбивается.

— Вы вернулись, а Глеб Андреевич? — пряди выбились из некогда идеальной прически, под глазами черные следы от туши.

— Да пошел он… — отмахнувшись, поднимается она по лестнице.

Взяв веник, принимаюсь собирать осколки. Планы Лады на совместную ночь с Глебом не оправдались. Что меня очень радует, но где он сам? С очередной любовницей?

Глава 12

— Ох, девчонки, наконец-то вы пришли, — нас встречает перепуганная зареванная Наташа.

— Что случилось? — бросаю рюкзак и обнимаю ее за плечи.

— Светик, — еще громче начинает реветь женщина.

— Говори же, Наташа, — встряхиваю ее, чтобы добиться объяснений.

— Опять приступ? — ровным тоном спрашивает Инга.

В ответ Наташа лишь кивает и вытирает слезы платком. Я достаю дрожащими руками телефон и набираю Глебу. Идут долгие гудки, наконец-то я слышу уставший голос.

— Глеб Андреевич, как Света? Скажите, что все нормально, пожалуйста, — чувствую, что каждая мышца дрожит от страха в ожидании новостей.

— Врачам удалось стабилизировать состояние. Не волнуйся, — чувствую по голосу, что он держится из последних сил.

— Я сейчас приеду, — сердце разрывается от тревоги за Свету и Глеба, хочется быть рядом с ними, поддержать. Я знаю, как он переживает за здоровье дочери.

— Не надо, Алис. Смысла нет, к Свете не пускают. Мы с Ладой уже сейчас едем домой. Я переоденусь, отдохну часок и вернусь в больницу. Ложитесь спать, не жди меня.

— Ну вот, все хорошо. Я спать, — Инга подхватывает сумочку и направляется к лестнице.

— Ты почему такая бессердечная? Ты совсем за сестру не переживаешь? — возмущается Наташа.

— Я эти приступы уже несколько лет наблюдаю. Привыкла. Всем и так понятно, чем это все закончится, — пожимает плечами и поднимается в свою комнату.

Да, мы все понимает, что если в ближайшее время не найдется донорское сердце, то шансов выжить у Светика нет. Все понимают, но вслух не говорят. Кроме Инги, она словно уже похоронила сестру.

— Алис, вот скажи, как можно быть такой эгоисткой? Сестренка при смерти, а ей все равно. Доброго слова от Инги не дождешься. Вся в мать.

Что я могу на это ответить? Я как никто знаю Ингу, сама регулярно страдаю от ее колкостей и молча все терплю.

— Ой, скандал, наверное, будет, когда хозяева приедут, — Наташа говорит мне шепотом.

— Почему?

— Ну как же. Хозяин просит, чтобы со Светиком всегда кто-то был рядом.

Молча киваю. Глеб фанатично относится к младшей дочери, оберегает как хрустальную вазу. Тратит огромные деньги на врачей, лекарства, сиделок, заваливает игрушками. Более заботливого отца я не встречала.

— Так вот, сиделке срочно пришлось уехать, дома у нее что-то случилось. Лада Олеговна осталась дома со Светиком. Ну я готовлю ужин, дай, думаю, Свете молока отнесу. Поднимаюсь к ней в комнату, а ей плохо. Ну я скорую вызвала, лекарства дала. Глебу Андреевичу позвонила. Он сразу с работы сорвался в больницу. Только скорая забрала девочку, заявляется мамаша ее. Она, оказывается, к соседке ходила, посмотреть новую шубу, что той подарили. Ну ты представляешь. Хоть мне бы сказала, я со Светиком бы посидела, пока она там развлекается.

— Глеб Андреевич скандал устроит, — сажусь на диван рядом с Наташей.

— А за дело, вообще не жалко. Чем она занимается? Целый день массаж, маникюр, магазины, до семьи дела нет. Чуть дочь не угробила. Я на месте хозяина вообще бы ей денег не давала или лучше развелась. Ладно, ну их, сами разберутся, пойдем спать.

— Ага, ты иди. Я тоже сейчас пойду, — мне нужно побыть одной, прийти в себя. Не понимаю, почему жизнь так несправедлива. Почему чудесная девочка должна страдать, ей бы жить долго и счастливо, у нее все для этого есть, кроме здорового сердечка.

Когда слышу звук подъезжающей машины, я хватаю рюкзак и прячусь на кухне.

Глава 13

— Мне видеть тебя противно, — раздраженный голос Глеба нарушает тишину дома.

— Все ведь обошлось, что ты кричишь на меня? — выглядывая из своего убежища, вижу, как чета Аристарховых ссорится посреди гостиной.

— Знаешь, Лада, одного не могу понять. Она ведь твоя дочь, — Глеб делает акцент на слове «твоя». — А ты ведешь себя как мать-кукушка. Тебя вообще что-нибудь интересует, кроме депиляции и шопинга?

— Я хорошая мать и забочусь о своих дочерях, — оправдывается Лада, не забыв поправить перед зеркалом прическу.

— Как зовут любимую игрушку Светы? — рычит Глеб.

— Что? К чему этот странный вопрос?

— На каком факультете учится Инга? Любимый мультик Светы? Их любимые блюда? Молчишь? Ты вообще хоть что-нибудь знаешь о дочерях? — Глеб взрывается до вздувшихся вен на шее.

— Да пошел ты, — задев специально мужа плечом, Лада убегает в свою комнату. Глеб ерошит волосы, матерится и уходит в кабинет.

Дом затихает, а я стою в нерешительности и не знаю, как лучше поступить. Наливаю стакан воды, пью медленно и прокручиваю в голове слова Глеба.

Подойдя к кабинету, медлю. Сердце ухает вниз от страха. Мне кажется, его биение разносится на весь коридор. А если Глеб меня прогонит, он так зол сейчас, а я лезу под горячую руку. Но я хочу разделить с ним боль и попытаться хоть немного успокоить.

Осторожно открываю дверь, захожу. В кабинете темно. Глеб сидит на диване сгорбившись, опустив голову вниз. Очень тихо подхожу и присаживаюсь на диване.

— Зачем ты пришла?

Напрягаюсь от его вопроса, заданного полушепотом.

— Говорят, если поделиться своей болью, она становится немного меньше, — дотрагиваюсь до его напряженного плеча, от чего он вздрагивает и врезается в меня взглядом.

На секунду все замирает. Воздух становится тяжелым, словно придавливает меня к земле. Глеб ложится на диван, кладет голову мне на колени. Закрывает глаза. Пользуясь моментом, когда он такой уязвимый передо мной, глажу его жесткие волосы, я впиваюсь в него взглядом, рассматриваю каждую морщинку и глаза с почти черной радужкой.

— Я безумно боюсь, Алис, — его уставший голос царапает нервы. — Боюсь не успеть. Ты не представляешь, когда твой ребенок со слезами и надеждой в глазах спрашивает: «Папа, я ведь не умру, ты спасешь меня?» Что я должен ответить? Я подключил все связи, плачу огромные деньги, но нет подходящего сердца. Я подыхаю от бессилия, хоть головой бейся об стены. Я не знаю, каким богам молиться, чтобы спасли мою дочь.

— Если бы я могла, то отдала бы свое.

— Не говори ерунды. Мы будем бороться, — вытирает слезы с моих щек. Я знаю, что через минуту он прогонит меня. Всегда так делает, когда между нами становится слишком близко. Уходить совсем не хочется. Рядом с ним не так страшно за Свету и не так одиноко. Он словно гарант безопасности.

— Минута слабости закончена. Тебе пора спать, а мне в больницу, — Глеб встает и разминает плечи.

Все, как я и говорила. Он снова меня прогоняет. Но я медлю, ноги словно свинцом наливаются.

— Уходи, — шепчет в губы, оставляя ожог. — Пожалуйста.

Глеб берет мое лицо в свои горячие большие ладони. Земля уходит из-под ног от невинного прикосновения. Невольно закрываю глаза, чтобы острее чувствовать те крохи нежности и тепла, что он мне сейчас дарит.

В комнате стоит звенящая тишина, мы дышим одним воздухом. Сраженная голодным безумием в его взгляде, я чувствую, как тело охватывает пульсация и спускается все ниже к животу. Стоит Глебу лишь коснуться моих губ, как внутри что-то с треском рушится. Может, это мой коварный план приказал долго жить?

Это даже поцелуем сложно назвать. Сухие губы едва дотрагиваются до моих ровно на секунду, но это производит эффект разорвавшейся бомбы. Меня эмоционально разрывает на осколки от первого в жизни поцелуя.

Глава 14

Заходя в клуб, оглядываюсь по сторонам в поисках приятелей. Договорились сегодня выпить, обсудить дела.

— Простите, — оборачиваюсь на знакомый голос, когда меня задевает кто-то плечом. Тело моментально реагирует напряжением.

— Алиса? Что ты здесь делаешь? — удивляюсь, потому что клуб элитный, просто так в него не попадешь, да и не любит она, как моя дочь, ходить по таким заведениям. С трудом узнаю ее. Ярко накрашена, распущенные длинные волосы, короткое облегающее платье, показывающее идеальную фигуру во всей красе. Челюсти непроизвольно сжимаются от злости и ревности.

— Меня друзья пригласили, — кивает на ВИП-столик, за которым полно молодежи и выпивки. Улыбается с вызовом, как бы говоря: посмотри, без тебя я не реву, сидя дома, мне хорошо и без тебя.

А я чувствую, как жгучая ревность концентрируется на уровне груди и дышать нормально не дает.

Алиска хорошая домашняя девочка. Моя. Последнее, конечно, спорный момент. Сам ее оттолкнул. Сказал, свободна, ищи сверстника. И, по всей видимости, нашла. Быстро, бл*ть. А что я хотел, такая шикарная девушка долго одна не будет.

— Алис, идем, — кудрявый парень обнимает ее за талию и уводит к столику. Она оборачивается, игриво помахав мне пальчиками на прощание.

Я стою как болван и пялюсь им вслед. Хочется сломать его руку, что лежит на ее талии, и забрать Лису себе. Я ненавижу ее за то, что все мои мысли о ней, и по большей части они грязные и пошлые. Понимаю, что мне необходимо вышвырнуть ее из своей жизни, пока она не вытащила наружу всех моих демонов. Я, словно примитивное животное, ведусь на самку, залезла мне в голову, въелась в кожу и не отпускает, дрянная девчонка.

Занимаю место за столом так, чтобы видеть ее. Весь вечер я не свожу глаз с их столика. Она веселится, пьет, шутит, прижимается к кудрявому. Не знаю, как сдерживаю себя, внутри раздражение бурлит в адском огне. Расстегиваю верхнюю пуговицу рубашки, может, хоть дышать станет легче.

Сижу в ступоре, смотрю на нее и сжимаю до хруста кулаки, чтобы не подойти к ним. Внутри война. Пока побеждает дикая неконтролируемая ревность, на которую у меня прав нет.

— Эй, Глеб, ты вообще с нами? — спрашивает друг.

— Я говорю, в тир мы завтра собираемся, не хочешь с нами?

Я бы сейчас устроил тир с главной мишенью в виде кудрявого. Не слушаю мужиков, все мое внимание сосредоточено на Алисе. Она ведь на зло мне трется возле этого парня, что она вообще в нем нашла. Стараюсь отвлечься на разговоры, выпиваю, гашу ревность.

Уже подумываю уйти, потому что настроение испорчено, но замечаю, как кудрявый тянет Алису в сторону ВИП-комнат. Она смеется, позволяет поцеловать себя, и через пару секунд они скрываются в темном коридоре.

Это не мое дело: если отпустил девочку, не мешай ей жить без тебя. Они молодые, свободные, вся жизнь впереди. А что я могу предложить — роль любовницы. Передергивает от своих же мыслей. Допив виски, прощаюсь со всеми. Почти спустился по лестнице, почти прошел ВИП-кабинки. Почти ушел, но что-то внутри не дает покоя. То ли ревность сжирает, то ли просто беспокойство за невинную девочку. Я только проверю, что все хорошо, и сразу же уйду. Резко разворачиваюсь и поднимаюсь на второй этаж. Распахиваю первую дверь, пусто, вторую. Третья дверь не поддается.

— Алиса, — стучу в дверь. — Открой.

Адреналин мгновенно разносится по венам, когда я слышу ее крики о помощи. Барабаню по двери. Бесполезно. Вышибаю дверь плечом со второго удара.

Глава 15

— Слезь с меня, не надо, пожалуйста, — сквозь слезы кричит моя девочка. Кучерявый заваливает Алису на диван и уже расстегивает ширинку, а Лиса пытается увернуться от его поцелуев.

— Ах ты сволочь, — стаскиваю кудряша с дивана и бью в морду, и еще раз, пока он не падает, хватаясь за нос.

— Мужик, ты чего творишь, ты мне нос сломал, — он еще смеет возникать.

— Чтобы больше я тебя рядом с ней не видел! — кричу, срывая связки.

Алиса, забившись в угол, плачет, закрыв лицо ладонями. Когда я беру девушку на руки, она прижимается ко мне всем телом, дрожит. Мне хочется защитить ее от всего мира, оставить только для себя, чтобы никто больше не посмел причинить ей вреда.

Не выпуская Алису из рук, выхожу из клуба под всеобщее внимание. Водитель открывает передо мной дверь. Сажусь на заднее сиденье. Алиса у меня на коленях, как котенок, жмется носом в шею.

— Коль, поехали домой, — говорю водителю.

— Не надо домой, пожалуйста. Не хочу, — жалобно просит Алиса, заглядывая мне в глаза.

Проходит несколько секунд, не могу оторвать от нее взгляда. Нежная, хрупкая в моих руках, делай что хочешь. И ведь сопротивляться не будет.

— Хм, — прокашливается водитель. — Глеб Андреевич, так куда ехать?

— Давай на «Озерную», — сам не верю, что говорю это.

В глазах Алисы исчезает напряжение, она выдыхает и кладет голову мне на грудь, слегка улыбаясь. Ну и чему ты, дурочка, радуешься, переломаю же тебе жизнь.

Всю дорогу до отеля меня не отпускает чувство фатальности принятого мной решения. Я слишком долго бежал от чувств, слишком рьяно отрицал их, не понимая, что они глубоко проросли в сердце, меня уже не существует без них.

Откидываю голову назад, закрываю глаза. В голове пульсирует мысль, что еще не поздно повернуть, забыть все и жить дальше своей серой жизнью. Легкие несмелые прикосновения Алисы заставляют отбросить мысли и сосредоточиться на чувствах, которые будоражат нутро и заставляют ощущать себя живым.

Алиса водит пальчиком по моей груди, от ее невинных мучительно неспешных движений яйца поджимаются от желания. И она это чувствует. Встретившись взглядами, считываю волнение и трепет. Алиса дрожит в моих руках. Мы оба понимаем, куда и зачем едем.

Открываю дверь в номер, пропускаю Алису вперед, а сам любуюсь изгибами ее тела, длинными ногами, едва прикрытыми коротким платьем. Волосы длинные, натуральные, пухлые губы, глаза ангела. Я пропадаю.

— Глеб Андреевич, налейте мне, пожалуйста, выпить, — задумчиво рассматривая обстановку, говорит еле слышно.

И до сих пор по имени-отчеству. Даже смешно. Между нами напряжение и целая пропасть, между нами страсть и крышесносные эмоции. Плюс и минус. А она мне до сих пор выкает.

Наливаю шампанское, Алиса принимает бокал, касаясь своими пальцами моих. Тело реагирует, я на взводе. Грудь мощно вздымается.

— Вы всех девушек сюда приводите? — в голосе ревность и обида. Девочка начинает зубки показывать.

Плеснув себе виски, подхожу к Алисе. Волнуется, закусывает нижнюю губу, но взгляд не отводит.

— Я женат, между нами почти двадцать лет разницы, я ничего не смогу тебе предложить, кроме этой единственной ночи. Делай выбор. У тебя есть пара минут, чтобы уйти. Иначе потом не отпущу.

Глаза напротив распахиваются еще шире. Девочка думала, что я предложу свадьбу и любовь до гроба. Я предупреждал, что не герой ее романа. В недоумении застывает, нервно подносит бокал к губам дрожащей рукой. Делает большой глоток.

— Время пошло, — не хочу давить или принуждать. Пусть сама решит, я четко дал понять, что ничего долгосрочного не обещаю.

Отхожу к панорамному окну, вижу в отражении, как Лиса застывает в нерешительности.

Ее каблуки стучат по паркету, я вижу ее удаляющуюся фигуру. Вот и все. Умница, правильное решение. Не губи свою жизнь, подари девственность и первую любовь хорошему парню, который сможет пообещать тебе будущее. Головой понимаю, что так будет лучше, а сердце упрямо сопротивляется. Оно долбит как сумасшедшее. Всматриваюсь в ночной город под ногами, потому что нет сил видеть, как Алиса уходит.

Я вздрагиваю, когда хлопает дверь. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу. Вот и все. Закончилось не начавшись. Только ее духами до сих пор пахнет, словно она и не уходила.

Глава 16

— Я уже давно все для себя решила, — негромкий голос разлетается эхом по комнате. — Возможно, вы правы, после этой ночи в моей душе будут руины. Но сейчас я хочу быть здесь, с вами. Может, я эмоциональный мазохист?

Нет, милая, не интересно мне, что там у тебя в душе, насколько там темно и одиноко, какие там демоны водятся, если ты настойчиво летишь мне навстречу, не боясь разбиться и наплевав на моральные принципы. Мне все сейчас безразлично, кроме желания нагнуть тебя жестко и вбиваться в твое идеальное тело до утра. Если хотеть ее это грех, то я готов отправиться на самое дно ада.

Алиса медленно через голову снимает платье. На ней остаются лишь туфли и белье, да и то мало что скрывает. Сквозь черную сеточку проступают алые возбужденные соски. В голове проскальзывает мысль, что развратное белье она надела для кудряша, но я пресекаю эту мысль на корню. Приближаясь медленной грациозной походкой, распаляет моего зверя, который только и ждет момента ее сожрать.

Я давно не видел трепета и волнения в глазах женщин. Алиса топит меня в этих чувствах с головой. В паху ощутимо тяжелеет.

В тусклом свете торшера ее кожа переливается золотом. И пахнет от нее очуметь можно. На эту ночь Лиса моя. И к черту все сомнения. Она полностью в моей власти. Моя игрушка, могу делать все, что захочу. Даже сломать. И никуда она не денется. Лжет она мне или говорит правду. Играет в любовь или действительно так чувствует. Мне плевать, потому что жажда обладания ею гораздо сильнее всех сомнений и подозрений. Когда наступит утро, все изменится, но сейчас я хочу трахнуть ее.

Тонкие подрагивающие пальчики расстегивают на мне рубашку, выдавая крайнюю степень волнения. Тело мгновенно реагирует на легкие прикосновения, и я млею от удовольствия.

— Сама напросилась. Нежности и жалости от меня не жди, — на что я надеюсь, говоря это, что она испугается и сама сбежит? Но, судя по решимости в Алисиных глазах, она знает, что делает, а вот я нет.

— Будет больно, моя хорошая, — шепчу на ушко, играю языком с ее мочкой. Она прикрывает глаза и сильнее прогибается в пояснице. В висках бешено пульсирует кровь от ее движений.

— Я хочу почувствовать эту боль с вами, — в ее шепоте волнение. Стоит передо мной ранимая, испуганная, но все равно храбрится.

Вожу губами по ее коже, едва прикусываю тонкую шейку. Пальцами очертив ключицы, медленно спускаюсь к ложбинке между грудей.

— Сними белье.

Как ни стараюсь, но быть нежным не получается. Алиса отзывается хриплым стоном и напрягается всем телом, когда я грубо захватываю ее сосок.

— Расслабься, — приказываю осипшим голосом.

Не тороплюсь набрасываться на нее с поцелуями, оставляя ей еще несколько секунд, чтобы уйти. Поцелуй — это как зеленый сигнал. Загорится, и все, уже не остановить.

Я свожу ее налитую грудь вместе. В мозгах адская смесь из ее запаха, стонов и волнения. Самому бы не рехнуться. Опускаю руку ниже, пробираюсь к самому сладкому местечку. Но Алиса пытается свести ноги вместе. В ответ шлепаю ее по упругой попке и сжимаю сильнее. Мне не нужно ее сопротивление.

Глава 17

— Расслабься, я сказал. Или слушаешься меня, или уходишь, — давлю пальцем на подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. Пронзительный взгляд срывает предохранители. Я боюсь наброситься на нее. Разорву ведь на хрен. Алиса кивает и расставляет ноги шире.

— Умница. Послушной ты мне нравишься больше.

— Значит, я вам все-таки нравлюсь?

Беру ее ладошку и кладу на выпуклую ширинку.

— У тебя еще есть сомнения? — молча мотает головой.

Резким движением притягиваю, впиваюсь в пухлые губы, которые снились мне не одну ночь. Они даже слаще, чем я представлял. Как же она потрясающе целуется, отсутствие опыта с лихвой заменяя напором и нетерпением, отчего тело бьет дрожью и возносит к небесам. У меня, в отличие от девчонки, нет столько терпения, и я еле себя сдерживаю.

Она очень влажная. Несмотря на волнение, она возбуждена. Я слегка ввожу в нее палец. Она стонет, выгибается как голодная кошка. Обхватывает меня за плечи и сама едва ощутимо насаживается на палец. Хочу долбиться в нее членом, чтобы орала и умоляла не останавливаться.

Размазываю влагу по клитору, и новый стон раздается в тишине. Ее глаза закатываются, а на щеках появляется румянец, когда я быстрее начинаю играть с ее плотью. Алисины жадные движения провоцируют меня.

— Глеб Андреевич, пожалуйста, — она впивается ногтями в мои плечи. Прижимается вплотную, жадно трется об меня.

Я хочу ее абсолютно неадекватно, безумно, на грани шизофрении. Стоит лишь притронуться к ней, мозг плывет, а сердце бешено колотится. Еще немного, и ребра треснут.

— Вот так, моя девочка. Покажи, как ты меня хочешь, — она запрокидывает голову, скулит, хнычет.

— Глеб, Глеб, — протяжно стонет, насаживаясь на пальцы. Алиса сходит с ума в ожидании разрядки. Ее голос звучит как в бреду. Я слышу, как неистово грохочет ее сердце. Как же сильно эта девочка меня хочет. Сжимаю ее шелковую кожу до боли. Кусаю до шрамов. Оставляю отметины, чтобы видела, кому принадлежит.

Я хочу, чтобы она ощутила мою силу и власть над ней. Не даю передышки ее губам. На вкус она сладкая, ванильная. Вся от мочек до пальчиков. Меня трясет не меньше, чем девочку.

— Мне мало. Хочу твой член, — она поднимает ногу, обхватывает мое бедро. Я не перестаю мучить ее клитор. По пальцам течет ее возбуждение, а киска начинает пульсировать. Еще чуть-чуть...

— Я больше не могу, — громкий выдох, и до невозможности женственное тело Алисы дрожит и бьется в оргазменных конвульсиях. Жаркие, жадные поцелуи оставляют на ее молочной коже следы.

Она оседает в моих руках. Ее все еще бьет мелкая дрожь. Убираю с лица взлохмаченные волосы и замечаю, как увлажняются и блестят ее глаза, гипнотизируя меня до мурашек.

— Все хорошо? — хрипло шепчу ей на ухо.

— Наверное, я в раю. Никогда такого не испытывала.

— Это только начало, — я кайфую от ее оргазма.

Подхватываю ее под ягодицы и кладу на постель. Я не знаю, как держусь, но мне хочется растянуть это удовольствие. Такое ведь больше никогда не повторится. Чтобы Алиса с наслаждением и трепетом вспоминала свой первый раз. Не знаю, зачем мне это, может, она тронула нечто живое и давно уснувшее в моей черствой душе.

Лиса принимает пошлую, абсолютно бесстыжую позу с широко расставленными ногами. Ее пальцы ласкают клитор, проникают внутрь, скользят по половым губам.

Быстро снимаю с себя штаны с боксерами. И достаю из тумбочки презерватив. Алиса поднимает испуганные глаза, затем снова опускает на член.

— Да, Лиса Алиса. Размер у меня не маленький, будет больно. Не передумала? — раскатываю презерватив и накрываю ее хрупкое тело своим.

— Не дождетесь, Глеб Андреевич, — прикусывает мою губу. Рычу, перехватываю инициативу.

Жадно впитав каждую ее эмоцию, понимаю, что грудь у нее самая эрогенная зона. Я лишь касаюсь сосков, а женское тело дрожит подо мной. Лиса отзывчивая, раскрепощенная. Не подумаешь, что девственница.

— Дыши, — не узнаю свой голос и вообще не понимаю, кто из нас двоих в большей эйфории. Когда член утыкается в ее влажные складочки. — Ты ведь доверяешь мне?

— Безоговорочно, — отвечает Алиса и закусывает губу до крови.

На большее моего терпения не хватает. Резким движением вхожу в нее и замираю под громкий крик моей Лисы.

— Тсс, тихо, моя хорошая. Больше не будет боли, — вытираю с ее щеки одинокую слезу и начинаю очень медленно двигаться.

Алиса обвивает меня руками, утыкается в шею. Я пьян от ее стонов. В ушах шумит, кровь закипает, когда я кусаю сосок и затягиваю его в рот. Прохожусь ладонью по мягким изгибам, и я больше себе не принадлежу. Ну разве можно в моем возрасте терять голову от страсти.

— Открой глаза, — ощущаю, как мышцы влагалища до боли сжимают член. Не могу насытиться. Хочу еще, мне чертовски мало, чтобы утолить звериный голод. — И не смей закрывать.

Алиса умница, схватывает все на лету. Все глубже и глубже от каждого толчка накрывает эйфорией. Я так заведен, что готов сразу кончить. Наши поцелуи становятся жестче и порочней. Тяжелая мошонка, раскачиваясь, хлопает по набухшим мокрым губам. Я слетаю с катушек и начинаю трахать ее жестче. Грудь быстро и тяжело вздымается. Горячий воздух в комнате обжигает легкие.

Мне бы разгадать секрет этой невинной девочки. Почему не с одной опытной женщиной мне не было так хорошо, как с Алисой.

— Только не останавливайся, — между стонами успевает сказать.

Она обхватывает меня за шею. А я наслаждаюсь протяжными стонами. Ее тело блестит от пота. Провожу языком по коже и ощущаю солоноватый вкус. Я бы всю ее вылизал. Каждый миллиметр. Моя девочка напрягается до предела. Сжав сильнее пальцами ее бедра, начинаю вколачиваться глубже и резче.

Глава 18

Несмотря на боль во всем теле, это самое доброе и счастливое утро. Во мне что-то изменилось, маленькое, незримое, но я будто на мир смотрю по-другому. Теперь в моей палитре преобладают радужные цвета, а не множество оттенков серого. Это Глеб раскрасил мой мир. И дело даже не в сексе, а в чувствах и эмоциях, которыми щедро делился Аристархов ночью. Я даже не сомневалась, что он во всем такой щедрый. Он не переставая целовал меня, ласкал, нежил в своих сильных руках невероятно долго. Боже, как было хорошо. Девчонки такие страсти рассказывали про первый раз. Кровь, боль, стеснение и неловкость — это все, что им запомнилось. А у меня была волшебная ночь.

С трудом встаю с постели, в ногах до сих пор дрожь, а кожа на бедрах горит, и намечаются синяки от его пальцев.

— Доброе утро, — завернувшись в простыню, выглядываю в гостиную.

— Доброе, — Глеб, не поворачивая головы, продолжает пить чай и читать что-то в телефоне. Свежий, холеный. В свежей рубашке и брюках.

Подбегаю к нему, чмокаю в щеку. Его духи дурманят голову как наркотик, Глеб как лекарство от любой моей раны, и он мне жизненно необходим. Такой взрослый, сильный, надежный.

— Мешаю? — сажусь на подлокотник, щекочу пальчиком его напряженную шею. — Как же ты вкусно пахнешь, — веду кончиком носа по его коже, и мурлыкать хочется от удовольствия.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ну ты чего такой строгий? Ты утром всегда такой? — забираю его чашку и отпиваю. — Может, еще поваляемся? Мне было мало.

— Я сейчас уезжаю. Ты можешь не спешить. Поспи еще, закажи завтрак в номер. Я тебя не прогоняю. Деньги на такси я на тумбочке оставил.

Чувство, что меня резко спустили с небес на землю. Сильнее закутавшись в простыню от его ледяного тона, еле сдерживаю себя, чтобы не разреветься. Мои надежды не оправдались. Дура, Алиска. Тысячу раз дура. Надеялась, что ночью ты его так впечатлишь, что он не сможет тебя вышвырнуть из номера, из своей жизни.

У Глеба звонит телефон, и он тянется за пультом, чтобы убавить звук телевизора, на меня внимания он больше не обращает.

Поняв, что делать мне здесь больше нечего, бегу в спальню, по дороге теряя простыню. Напяливаю короткое вечернее платье, туфли и ухожу прочь из номера. Постояльцы отеля косятся на меня. Да уж, в девять утра в таком откровенном наряде, по мнению этих снобов, могут только проститутки возвращаться домой после смены. Отчасти они правы. А как меня еще назвать, если не шлюхой. По крайней мере, чувствую я себя примерно так же. И вроде винить Глеба не в чем. Он все сказал, предупредил, чтобы не надеялась. Только я не послушалась.

Брожу по улице без цели, пока не оказываюсь на пляже. Ложусь на песок, смотрю в ясное небо. Вокруг никого. Пляж пустой. Рука непроизвольно опускается вниз. Зажимаю ладонь между ног, там горячо и пульсирует, стоит лишь подумать о Глебе. Удовольствие увеличивается по спирали, когда вспоминаю все, что мой первый мужчина делал со мной. Тело требует еще разрядки. Сжимаю колени сильнее, ерзаю на песке. Мне не хватает всего чуть-чуть, чтобы кончить, например его терпкого запаха. Застонав, переворачиваюсь на бок, поджимаю ноги. Мои воспоминая о прошедшей ночи настолько реалистичны, что я снова улетаю от наслаждения. Дыхание перехватывает, пульс снова частит, а может, и вовсе не приходил в норму после расставания с Глебом. Проходит еще минут двадцать, прежде чем тело расслабляется, и я слышу шаги за спиной.

— Принес, что ты просила, — Васька бросает мне мужские спортивные штаны и безразмерную футболку.

— А поменьше размерчика не было? — натягиваю брюки. Хочется как можно быстрее снять блядское платье.

— Ну извини, что было, — пожимает он плечами.

— Отвернись, — долго вожусь с замочком на платье, потеряв терпение, просто рву его. Натягиваю футболку, а платье выбрасываю в недалеко стоящую урну, чтобы ничего не напоминало о моем поражении.

— Твой дед старый мне нос сломал, — бурчит Васька.

— Прости. Не думала, что он кинется в драку. И вообще-то, он не дед.

— Вижу, зря я подставлялся, вышвырнул он тебя. А я сразу говорил, что план хреновый.

— Да пошел он, — сжимаю кулаки до боли. — Без него справлюсь. Свет клином на Глебе не сошелся. Прости, что втянула тебя.

Васька внимательно смотрит на меня, сощурив глаза.

— Влюбилась, — выдает друг и со злостью швыряет камень в воду.

— Чушь не говори. Я не знаю, что такое любовь.

— Передо мной хотя бы не строй из себя расчетливую суку. Я тебя с детства знаю. Сразу было понятно, что он тебе нравится, а не его миллионы.

— Это уже не имеет значения. Он меня прогнал. Трахнул, а утром как шлюхе денег на такси дал.

— Я всю ночь пил. Стоит лишь подумать, как он тебя ночью… Злость берет.

Васька обнимает меня за плечи. Не сопротивляюсь. Сил нет. Чужой запах, чужие руки. Все не то, хочу снова к Глебу, еще хотя бы разочек почувствовать силу его желания, почувствовать, что нужна ему.

Мне было невероятно хорошо с ним. Он открыл для меня новый мир удовольствий. Но так не должно быть. Это противоречит правилам игры, которые я сама же и установила. Не влюбляться. Но надо посмотреть правде в глаза: меня тянет к нему со страшной силой.

Я долго и упорно убеждала себя, что от Аристархова мне нужны только деньги. Но сдерживать чувства и храбриться больше не могу. Пора честно себе признаться, что давно и бесповоротно влюблена в него. Глеб мне необходим, как воздух и вода. Но ему на меня плевать. Я просто очередное развлечение на ночь.

Почему-то людям, у которых я отчаянно пытаюсь выпросить любовь — мать, отец, Глеб, — я абсолютно не нужна.

Оставшись одна, позволяю эмоциям выйти наружу. Глаза наполняются слезами, губы дрожат, грудная клетка сотрясается от истерики. Вчера я лишилась не только девственности. Я потеряла гораздо больше. Надежду, которая, как зернышко, ждала весны, чтобы прорасти. Но вместо тепла наступили лютые морозы, загубив на корню все мои наивные мечты и ожидания.

Глава 19

В субботу с самого утра я сижу дома в кабинете и делаю вид, что у меня много работы. На самом деле из окон кабинета лучше всего видно бассейн. В котором плещутся моя дочь с друзьями. И все бы ничего, не в первый раз она приглашает друзей к нам, но меня дико злит длинновязый парень, который постоянно крутится возле Алисы.

С той ночи прошло две недели. Голова до сих пор в пьяном мареве, а тело в ломке. Я избегаю ее, и она меня тоже. Даже Инга спросила, ничего ли не случилось между нами. Случилось, и уже давно. Мой личный апокалипсис случился. Жить у меня спокойно не получается рядом с ней и не реагировать. Пару раз ночью, наплевав на осторожность, я заходил к ней в спальню. Слушал дыхание. Впитывал ее аромат. Я стал напоминать больного на всю голову маньяка.

Все силы уходят на блокировку мыслей о ней. О шелке Алисиной кожи, о вкусе ее пухлых губ. Если не видеть ее, не приближаться, то голод, наверное, пройдет. Сказать легче, чем сделать.

Погружаюсь в цифры и документы, а в мыслях только она. До сих пор помню ее глаза, когда она появилась дома после нашего секса. Грустные, как у выброшенного на улицу под дождь котенка. Она своим взглядом убила меня наповал, в упор расстреляла.

Смех, визги девчонок, музыка. Алиска веселится, прыгает в бассейн. Я с одержимостью рассматриваю ее стройные ноги, которые еще недавно целовал, плоский живот, на котором блестят капли воды, чертов купальник, который ничего не скрывает. Захлопываю окно, чтобы не слышать шума, я все еще не теряю надежды поработать. Замечаю, что Лиса идет по направлению к дому. Не знаю, чем думаю, когда выхожу в гостиную, явно не головой.

— Ай, — вскрикивает девчонка, когда я преграждаю ей путь. — Как вы меня напугали, Глеб Андреевич.

— Зайди в кабинет ко мне, — рычу шепотом, еле сдерживаю свой гнев.

— Зайду, когда освобожусь, — она специально, что ли, меня провоцирует?

— Сейчас же, — беру ее за руку и тащу в кабинет.

— Да что вы себе позволяете? — возмущается, но покорно идет со мной.

— Я позволяю? Ты видела себя? Нацепила вместо купальника две ниточки и виляешь задницей перед парнями. Они мне весь бассейн слюной залили.

Девчонка нагло садится на стол, на губах появляется самодовольная улыбочка.

— Мне кажется или вы, Глеб Андреевич, ревнуете? — в глазах ликование, думает, уела меня?

Сжимаю пальцами ее челюсть, не боится, знает, что не причиню вреда. В глазах лишь сильнее разгорается пламя. Вот почему всегда так, рядом с ней я теряю контроль и из сдержанного мужчины превращаюсь в одержимого.

— В моем доме все живут по моим правилам. Ясно?

— Не очень, — ерзает на столе, шире раздвигая ноги. — Если я тебе не нужна и между нами был одноразовый секс, то право на ревность ты не имеешь. И мальчики могут хоть захлебнуться слюнями, это не твое дело.

— Я сейчас же вышвырну твоих мальчиков, — грожу ей пальцем перед носом. — Ты как заезженная пластинка в моей голове. Постоянно о тебе думаю. Пресекаю мысли, а они все равно лезут. Что ты со мной сделала, зараза?

Ее карие темнеют. Переведя взгляд на мой палец, облизывается и обхватывает губами на всю длину, посасывает. За секунду моя ревность и ярость трансформируются в похоть. Хватаю за бедра и укладываю девчонку спиной на стол. Подобие купальника летит в разные стороны. Никогда больше не позволю такое надеть. Сжимаю ее тонкую шею и впиваюсь в губы. Как у нее это получается? У девятнадцатилетней девчонки крутить взрослым мужиком.

Глава 20

Вздрогнув, когда я дотрагиваюсь до клитора, Лиса выгибается сильнее и издает протяжный стон. Ничего прекраснее я не слышал. Мокрая, аж хлюпает все. Алиса задыхается от поцелуев, от моего несдержанного напора и похоти. По сбивчивым стонам и нетерпеливым движениям понимаю, что скучала не меньше меня. И плевать ей сейчас, в дорогом я костюме или спортивных штанах, сколько денег в моем кармане и какая машина стоит в гараже. Ей нужен я, вот такой как есть, неидеальный.

Наконец-то она рядом. Я могу полной грудью ощутить дурманящий аромат ее кожи. Зверь внутри меня рычит от удовольствия. И сдерживать сумасшедшую одержимость больше нет сил.

Мощно, смертельно, сладко до умопомрачения от понимания, что она моя и отпустить ее больше не смогу. Я грешник, так пусть за плечами будет еще один грех. Но самый сладкий. А может, наоборот, она послана, чтобы спасти мою заблудшую душу.

— Хочешь?

— Я всегда тебя хочу.

Ее «хочу» служит сигналом. Вхожу сразу резко и глубоко. Глушу ее крик поцелуем. Увеличиваю скорость. Безграничная власть над ней будоражит кровь, заставляет забыть об осторожности. Я не помню, закрыл ли дверь, эта мелочь меня совсем сейчас не волнует. Пошли все к черту, не могу больше сдерживаться и держать ее на расстоянии. Алиса моя, подо мной. Больше не отпущу.

— Как же ты меня заводишь, — трахаю жестко. Она впивается в накаченные мышцы рук, чувствую, как царапает. Представляю уже следующую позу, в которой буду ее брать. Мне столько всего хочется с ней сделать. Мне нравится ее трахать без презерватива. Со шлюхами я себе такого не позволяю. А с ней можно. Мысль, что до меня у нее никого не было, будоражит еще сильнее.

Ставлю ее на пол, наклоняю животом на стол, трахаю сзади. Ее кожа, разгоряченная солнцем и моими ласками, дурманяще пахнет. Сладкая, как мед. Я чувствую, как Алиса кончает, крепко сжимая член в тиски. Ей потребовалось совсем немного времени. Утыкаюсь носом в шею, покрытую испариной. Несколько толчков, и я лечу за ней, едва успеваю выйти.

Сперма обильно стекает с ягодиц Лисы. Мы громко дышим. Переглядываемся. Счастливые, удовлетворенные. Когда вытираю ее салфетками, она соблазнительно крутит попкой и смеется.

— Ты знаешь, что ты провокаторша? — отвешиваю смачный шлепок и тут же целую место удара.

— Ага.

Смотрит дико и необузданно. Ее заводит моя грубость.

Мы замираем, глядя друг другу в глаза, когда за дверью слышится шум. Застегиваю брюки и дергаю ручку двери. Открыто, вот черт. Я все-таки не закрыл дверь. Лиса Алиса ищет на полу купальник и прячется за моей спиной. В коридоре никого, только рамка с фотографией валяется на полу. Ладно, позже с этим разберемся, сейчас мне сладко. Горько пусть будет потом. Закрываю дверь на замок, хочу продлить наше время вдвоем, запереть нас от всего мира.

— Не бойся ничего, — шепчу, когда Лиса бросается мне на шею.

— А если нас видели? У тебя будут проблемы.

— Не будут.

Я наблюдаю за ней из окна. Жадно ловлю каждое движение. Алиса набрасывает на плечи халат, садится на шезлонг. Инга с друзьями плавают в бассейне. Моя же девочка к ним не присоединяется. Умница, послушная. Почувствовав мои откровенные взгляды, она оборачивается. Зависаем глаза в глаза. Улыбается, подмигивает.

На телефон приходит сообщение:

«Еще хочу».

Какая же ты ненасытная, Лиса Алиса. Быстро вошла во вкус.

Назад пути нет. Я давно это понимал и лишь продлевал свою агонию без нее. Моя жизнь давно отлажена до мелочей, и совершать крутые виражи не планировалось. Сейчас, в данный момент моя прошлая жизнь рушится, а в новой пока все призрачно.

Выхожу из кабинета, возвращаю рамку с фото на место.

— Папа, ты занят? — выглядывает из-за угла Светик. — Ты обещал со мной конструктор собрать.

— Предлагаю сначала сделать шоколадный коктейль, — поднимаю на руки мою малышку и несу на кухню.

— Ура, ура!

Глава 21

Я себя уже несколько раз щипаю, чтобы поверить в реальность происходящего. Страшно открывать глаза. А вдруг отношения с Глебом окажутся лишь волшебным сном?

Нет, сейчас все более чем реально, сладкая боль во всем теле служит тому подтверждением. Он мой. Невероятный, умный, сильный и самый потрясающий мужчина. Прыгать до потолка хочется от радости и делиться с людьми своим счастьем. Чтобы все знали: Алиску Симонову наконец-то полюбили, и она очень счастлива. Одна часть меня, не лишенная совести, ругается последними словами, другая же, напротив, хвалит. Потому что не должна я думать о Ладе и ее благополучии. Обо мне некому позаботиться, кроме меня самой. И я пробиваю дорогу как умею.

Весь день проходит в эйфории, словно я все еще в его объятиях, мне так хорошо и спокойно. Меня не волнуют Инга, ее друзья, что плещутся в бассейне. Это все мелочь и суета. Исключительно Глебом заняты мои мысли, даже волнение, что нас кто-то видел, уходит на второй план.

В ожидании звонка от Глеба я провожу весь следующий день. Я почему-то решила, что наши отношения закрутятся как юла. Встречи, звонки, поцелуи. Но ничего не происходит. Рано утром Глеб уезжает на работу, я вижу лишь его машину, отъезжающую от дома. В течение дня от него ни звоночка, ни сообщения. Сама писать я не решаюсь, вдруг он занят.

Пока разношу подносы в баре, думаю только о нем, проверяю телефон и мысленно подгоняю часы, чтобы вечером скорее его увидеть. Но меня ждет еще большее разочарование, когда Глеб приезжает к ужину домой и делает вид, что меня нет.

— Каким цветом раскрасим машину? — спрашивает Светик.

— Давай зеленым, — достаю из упаковки фломастер и даю девочке.

— Папа приехал! — радостно воскликнув, Света бросает рисунок и встречает отца, когда он заходит в гостиную.

Быстро поправив волосы, вытягиваюсь в струну и чувствую, как бешено колотится сердце.

— Здравствуй, моя красавица, — Глеб берет дочь на руки, целует в щеку.

— А мы рисуем с Алисой. Давай с нами.

Мне кажется, я не дышу в ожидании его внимания, легкой улыбки или жеста, предназначенного только мне.

— Добрый вечер, Алиса, — здоровается он, едва мазнув по мне взглядом.

— Добрый, — сердце ухает вниз вместе с настроением.

— Дочь, я не смогу с вами порисовать. У меня еще есть дела. Не обижайся.

Вечером за ужином картина повторяется. Он делает вид, что слушает Ладу, болтает с дочерями, а в мою сторону даже не смотрит. И как мне понимать его поведение? Он снова бросает меня?

Решив устроить маленькую провокацию, нахожу в мобильнике фото. Вчера сделала парочку эротических снимков, специально для Глеба. Отправляю и внимательно слежу за его реакцией.

Телефон тренькает, нарушая тишину за столом. Глеб, не обращая внимания, продолжает резать стейк, чем невероятно меня злит. Это у него такая игра в молчанку со мной?

Наконец-то отложив приборы, Аристархов берет в руки телефон и откидывается на спинку стула. Брови медленно ползут вверх, нервно дергается кадык, выдавая высокую степень напряжения. Глеб большими глотками осушает стакан воды и не выпускает телефон из рук.

Ну и как вам, Глеб Андреевич? Нравится? Я очень старалась. Целый час потратила, чтобы фотки получились. В ход пошли самые сексуальные трусики, красная помада и вызывающие позы.

— Пап, ты что, оглох? — уже в третий раз зовет его Инга. — Что пишут? Плохие новости?

Глава 22

— Нет, ну что ты, скорее неожиданно провокационные, — Глеб задерживает на мне потемневший взгляд, который задевает каждую клеточку в теле и заставляет трепетать.

— Ты слышал, что я сказала? Я решила уехать на лето в наш домик в Испании.

— Хорошо, Инга. Я не против. Извините, мне надо срочно позвонить, — обращаясь ко всем, хозяин дома поспешно покидает гостиную.

Ужин для меня превращается в пытку, потому что я гипнотизирую телефон в ожидании ответа от Глеба. Но он снова молчит. Жесткий игнор невероятно злит и заставляет чувствовать себя ненужной.

Убрав со стола тарелки, направляюсь в сад, чтобы немного почитать.

Прислонившись к стене и сложив руки на груди, стоит нахмуренный Глеб. Подхожу вплотную к нему, предварительно оглянувшись, никого ли нет в коридоре. От мужского взгляда, в котором мелькает похоть, мои обиды исчезают, остается лишь тоска по его обжигающим ласкам.

— Ругать будешь? — шепчу ему в губы, а после впиваюсь в них с жадностью, чтобы насладиться вкусом, по которому до одури соскучилась. Я дрожу от его рук, запаха, напора и страха быть пойманными.

Глеб, отстранившись, сжимает губы и кивает мне головой в сторону спортивного зала. Беспрекословно слушаюсь и захожу в просторную комнату. Несколько тренажеров стоят по периметру, в центре висит боксерская груша, а в углу лежат коврик для йоги и штанга. Я не люблю спорт, поэтому бывала здесь всего пару раз.

Как только дверь за нами закрывается, Глеб, ничего не говоря, рывком прижимает меня к себе. Я впечатываюсь в его мощное тело, едва устояв на ногах. Он набрасывается на мои губы и прижимает к стене. Задрав платье, пробирается под трусики и сжимает ягодицы так сильно, что я впиваюсь ногтями в стальные плечи.

— Как же я соскучился, — Аристархов разглядывает меня жадно и хищно, словно зверь перед охотой. — Словно вечность тебя не видел, не чувствовал.

— Тогда наслаждайся, — рывком дергает замочек на платье. Оголяет плечи. На мне нет бюстгальтера, от чего мужской взгляд вспыхивает ярким пламенем, губы обрушиваются на мои твердые возбужденные соски. Перед глазами все плывет, а тело вибрирует. Мои стоны разносятся по пустой комнате, когда он прикусывает грудь. Его сумасшедшего запаха так много, что я с трудом уже понимаю, где я.

Глеб подталкивает меня к тренажеру, разворачивает спиной к себе и нагибает, заставляя упереться руками в металлическую стойку.

Пылаю как спичка в умелых сильных руках. Невозможно терпеть, стоя на краю безумия. Мое тело требует разрядки, особенно когда в попку упирается вздыбленный член. Мне хочется, чтобы он меня взял здесь и сейчас.

Словно услышав мои развратные мысли, Глеб дергает мои трусики вниз, проводит пальцем по моим складочкам, раздвигает плоть и начинает ласкать клитор. Виляю бедрами, подстраиваюсь под него. Отдаюсь своим чувствам со всей страстью, что накопилась у меня за все недели, которые он меня отвергал.

— Глеб, еще… — прошу я, выгибаясь сильнее в его руках. Он тяжело дышит, резко скользит внутрь и назад, задевает чувствительные точки. Я ногтями впиваюсь в его руку и кусаю губы от рвущегося стона.

Я кайфую от его напора. Глеб отстраняется, вынимает пальцы, лишая меня блаженства. Хмурюсь от недовольства, а потом резко вскрикиваю, когда Аристархов заменяет пальцы членом. Резко, мощно. Вся нежность исчезает и мгновенно переходит в жесткий секс.

— Какая же ты влажная и узкая, — хрипло шепчет на ухо.

— Ах, — кричу в полный голос.

— Что же ты со мной делаешь, Лиса? — его вопрос я оставляю без ответа.

Он ускоряется, мое тело в его руках дрожит и пылает. Хочется умолять, чтобы не останавливался. Я широко открываю рот, хватаю воздух, иначе задохнусь от криков и стонов. Он трахает меня грубо и неистово, каждый раз с рыком всаживая в меня член на всю длину. В комнате раздается хлюпанье из-за переполняющей меня смазки. Я чувствую каждый миллиметр его твердой плоти. Но я так возбуждена, что ощущаю не боль, а только удовольствие. Тугой узел стягивает низ живота. Оргазм вышибает из реальности. Я разлетаюсь на миллион осколков. В глазах темнеет, а в ушах нарастает гул.

— Когда у тебя будут месячные? — не сразу до меня доходит смысл вопроса. Я не соображаю, что он от меня хочет. Просто наслаждаюсь.

— Через пару дней.

Получив мой ответ, Глеб с хриплым стоном изливается в меня. Через мгновение медленно выходит, прикусывает шею и тут же зацеловывает. Тело трепещет от сладких судорог. Я никогда еще не чувствовала себя такой необходимой, как в этот момент.

Мокрые, совершенно вымотанные мы громко дышим, наши тела плотно сплетены. Надо привести себя в порядок, но сил нет. Мне хочется орать от переполняющих чувств, использовать на максимум каждый шаг, что дает нам судьба. Когда мы вместе, время останавливается. Кажется, я становлюсь зависимой от него и немного отступаю от первоначального плана. Вот черт.

— Лиса, ты нарываешься на смачную порку, — через мгновение кожа на ягодицах начинает гореть от шлепка. — Зачем меня провоцируешь, а?

— Ты про фото? Я просто хотела тебя вывести на эмоции.

— И у тебя это отлично получилось, я чуть не кончил, увидев их.

— Ты холоден со мной, не замечаешь, не звонишь. Я с ума схожу от неизвестности, — крепко сжимаю его плечи, словно боюсь, что он ускользнет из моих рук.

— Не делай так больше, — ведет губами по щеке. Щекотно и горячо одновременно. — В прошлый раз мы чуть не спалились. Скандалов в доме мне хватает. Надо быть осторожнее.

Глава 23

Закончив съемку и переодевшись, замечаю два пропущенных от Глеба. Набрав в легкие побольше воздуха, выдыхаю, только когда отвечает абонент.

— Почему не берешь трубку? — по телефону его голос звучит глубже, бархатистее, отчего мое сердце колотится с удвоенной силой.

— Я на фотосессии была.

— У меня был час свободный, хотел тебя увидеть. А сейчас на совещание иду. Как освобожусь, позвоню, — чувствую, что он раздражен.

— Хорошо.

— И будь добра отвечать на звонки, — мне хочется немного исправить его настроение.

— Глеееб, — тяну томным голосом.

— Ну что еще? — рычит он.

— Научишь меня делать минет?

— Алиса...

— Мне очень хочется попробовать твой член на вкус, — по венам разливается сладкая истома.

— Прекрати, у меня люди вокруг. Мне пора идти, — отвечает с напускной строгостью.

— Так иди, я не держу тебя, — пульсация внизу живота становится нестерпимой.

— Еще как держишь. Как мне перед людьми выступать на совещании с каменным стояком? — отвечает шепотом и уже не так грозно.

Глеб перезванивает через два часа, и мы договариваемся встретиться.

— Я сижу в кафе «Мармеладка». Координаты тебе сбросила, — отпивая кофе, высматриваю его машину в окно.

— Ага, вижу. Буду через десять минут. Предлагаю поужинать где-нибудь.

— Глеб, а пойдем в новый ресторан Карпецкого. Вчера было открытие, звезды приезжали, артисты. Там, наверное, очень вкусно, страсть как хочется попробовать.

— Нет, милая, туда мы с тобой не поедем, — серьезно отвечает он, заставляя напрячься.

— Почему? Стесняешься меня? — голос предательски срывается.

— Прекрати. Я уже паркуюсь. Сейчас зайду в твою «Мармеладку» и поговорим.

Его отказ пойти со мной в новый ресторан подтверждает мои опасения. Он стыдится меня. Стыдится вывести в свет. Его, наверное, окружают дамы с изысканными манерами, ухоженные, красивые, такие как Лада.

Зайдя в помещение, Глеб мгновенно приковывает внимание. В своем шикарном темно-синем костюме он выглядит странно среди скромной обстановки кафе, основные посетители которого это студенты и мамочки с детьми.

Садится рядом со мной и мгновенно заполняет все пространство.

— Ну и чего ты обиделась? — отворачиваюсь и не даю себя поцеловать, когда он обнимает меня и тянется к губам.

— Так, а чем нас в «Мармеладке» кормить будут? — забирает из моих рук меню, быстро пробегается глазами и подзывает официанта.

— Зачем ты столько заказал? — спрашиваю, глядя на стол, полностью заставленный тарелками.

— Я страшно голоден. Ну и ты поешь, может, подобреешь, — наколов на вилку салат, с аппетитом начинает жевать. — Слушай, а в твоей «Мармеладке» неплохо готовят.

— Вот и будем здесь всегда есть, — сложив руки на груди, отворачиваюсь, смотрю на одиноких прохожих за окном. От обиды даже аппетит пропал. — В другие заведения со мной же нельзя.

— Иди ко мне, — прижимает меня к груди, целует в висок. — Алис, я женатый человек и не могу везде появляться с любовницей.

От последнего слова меня передергивает как от съеденного лимона. Мне мало быть просто любовницей, я хочу гораздо большего.

— Ну и что. Вы не живете в одной комнате, между вами нет отношений.

— Так, Алиса, истерику убираем, — устало вздохнув, Глеб проводит рукой по небритой щеке. — Мой брак мы обсуждать не будем. Лада мать моих детей, и для посторонних мы счастливая семья. Я не позволю трепать нашу фамилию в желтой прессе. Поэтому конспирацию никто не отменял.

Я без аппетита ковыряюсь в тарелке, изредка посматривая на Аристархова.

— Лиса, совсем забыл тебе сказать, — отложив приборы, говорит он. — Я завтра рано утром улетаю в командировку.

— В командировку? Надолго? — настроение летит вниз со страшной скоростью.

— Всего на три дня. Не скучай, — щелкает меня по носу как ребенка. — Я буду часто звонить.

— Правда? Обещаешь? — обида сразу пропадает.

— Веди себя прилично. Вернусь, проверю.

— Не волнуйся. Неприлично я могу только с тобой.

— Возьми, — достает из кармана кредитку и протягивает мне. — И ни в чем себе не отказывай.

Впивается в губы, ныряет в мой рот языком. Стоит лишь ему меня обнять, как все сомнения и плохие мысли улетучиваются.

После ужина Глеб привозит меня все в тот же номер отеля. Всего несколько дней назад здесь был мой первый секс. Кажется, что прошла целая вечность с того момента. В груди занозой сидит вопрос — это номер для встреч, он всех сюда приводит, и я просто очередная. Если спрошу, то мы снова поссоримся, и вечер будет испорчен. А я так по нему соскучилась, и тратить время на разборки совсем не хочется.

— Ты чего стоишь в дверях как неродная? — снимая пиджак, он подходит слишком близко, заставляя меня капитулировать.

— Если мне не изменяет память, ты просила меня научить тебя делать минет, — дьявольский взгляд искушает меня. Я перед ним бессильна.

Зарывается в волосы, дергает на себя. А я понимаю, что ловлю особый кайф от его грубости.

Глава 24

Если бы не смена в баре, не знаю, как бы прожила первый день без Глеба. Он, как и обещал, часто мне пишет, я мгновенно отвечаю. От каждого его письма сердце тахикардией заходится. Ноги гудят, руки от подносов устали. Сил нет, хочется в горячую ванную и в постельку.

— Привет, Наташ. Как провела отпуск? — возвращаюсь домой, захожу на кухню, чтобы налить себе стакан воды.

— Ну здравствуй, — сложив руки на груди, осматривает меня с брезгливостью.

— Ты чего такая злая?

— Зато ты у нас добрая, особенно с хозяином, — стакан чуть не падает из рук. Вот, значит, кто нас видел тогда в кабинете.

— Ты о чем, Наташ? — прикидываюсь дурочкой.

— Хороша девочка, божий одуванчик. Я ей еще советовала зарплату попросить, а она себе куш пожирнее отхватила в лице хозяина, — в сердцах она бросает на стол полотенце.

— Ты не так все поняла, — щеки горят, и тошнить начинает от волнения.

— Да что ты говоришь. Ни стыда ни совести, вы бы хоть дверь закрывали.

— Говори тише, — подбегаю к ней и складываю руки в умоляющем жесте.

— А что такое? Боишься, что все узнают, какая ты шлюха? На что ты надеешься? Думаешь, разведется и женится на тебе? Я хоть и не люблю Ладу Олеговну, но такой подставы за спиной ей не желаю. Сволочь ты, Алиса, так поступать нельзя. Это не порядочно.

Закончив говорить, Наташа выходит из кухни, оставляя меня наедине с моей совестью, которая щадить меня не собирается. Всю ночь мы воюем, и я проигрываю в неравной битве. Почему раньше мне все казалось проще? У Глеба несчастливый брак, он регулярно изменял жене. Так почему бы ему не быть со мной? Сейчас же, когда мой план осуществился, мне становится страшно, в первую очередь за Светика и Ингу. Если откроется правда, как они отреагируют? Наверное, возненавидят меня, главное, чтобы не Глеба.

— Привет, — утром в комнату заглядывает Инга. — Выглядишь хреново, не спалось?

— Ага.

— Совесть мучает?

— Не поняла, — глаза медленно расширяются от тревоги. Неужели Наташа все ей рассказала?

— Да ладно, ты чего так напряглась? Пословица есть такая, нечистая совесть спать не дает. Зашла сказать, что на все лето уезжаю в наш домик в Испании. Тебе не предлагаю, у тебя же работа, ну и с местными ты не поладишь. Там одни мажоры. Не скучай без меня.

Грустно, когда люди уезжают, а ты остаешься. Потому что их ждут новые места, знакомства, эмоции. Еще недавно я бы с завистью провожала Ингу, но только не сегодня. В мыслях только Глеб и тоска по нему. Осталось два дня потерпеть, и я увижу его.

В первый раз я сама набираю Глеба. Он достаточно быстро отвечает.

— Глеб, извини, что беспокою, но...

— Девочка моя, я не занят, могу говорить. Как ты?

— У нас проблемы. Наташа все видела. Она расскажет Ладе.

— Напугала, я-то думал, что-то случилось. Не волнуйся, я решу.

— Я очень переживаю, и тебя рядом нет.

— Соскучился по тебе, Лиса. Очень, — целительное успокаивающее тепло разливается в сердце от его слов. — К тебе хочу. Губы твои пухлые поцеловать. Сисечки мои любимые потискать.

— Возвращайся скорее, мне плохо без тебя. Часы считаю до твоего возвращения, — невольно улыбаюсь, представляя нашу встречу.

— У меня для тебя есть задание, чтобы ты не скучала. Купи вечернее платье, пойдем с тобой на день рождения к приятелю, когда я вернусь.

Глава 25

Глеб сегодня возвращается из командировки и забирает меня после смены в баре. Я переодеваюсь в вечернее платье и делаю макияж в раздевалке. Сегодня мы идем на день рождения к его другу. Сердце отбивает бешеный ритм, когда я вижу моего потрясающего мужчину. Мы целуемся в машине как оголодавшие. Я так сильно скучала по нему. Какой ресторан, какие друзья. Заприте нас на целый день вдвоем, мне больше ничего не надо. Только бы снова ощущать тяжесть его тела и силу рук, снова почувствовать себя желанной. Я все еще упрямо не хочу признаваться, что меня физически влечет к нему. На уровне инстинктов я превращаюсь в одержимую, помешанную на сексе рядом с ним.

Постанываю, беру не только инициативу в свои руки, но и большой налитый желанием член.

— Подожди, Лиса Алиса, — его голос хрипит. — Подожди, моя девочка ненасытная. Нас же ждут.

— Плевать на всех, — дыхание сбивается.

— Мы должны заехать и поздравить Андрюху, его связи мне сейчас нужны, нельзя не пойти, — застегивает брюки, не переставая целовать. — Я тоже соскучился, сил нет как хочу тебя. Взорвусь сейчас. Поздравим, посидим часик, и я твой до утра.

— Какая же ты у меня красавица. Запереть бы тебя дома и не показывать никому.

— Я нормально выгляжу? Целый день платье выбирала.

— Ты великолепна.

Посасывает мою губу, я постанываю и мысленно ненавижу Андрюху. Хотя даже не знаю его. Я три дня не видела Глеба и должна ехать на день рождения его друга. Хотя внутри ликую, потому что это наш первый совместный выход в свет, он представит меня своим друзьям. Ладно, часик потерплю ради такого случая.

Заходим в ресторан, держась за руку, ни от кого не скрываясь. Задрав повыше нос от гордости, что иду с самым шикарным мужчиной на земле, стараюсь вести себя как светская дама и не опозорить Глеба.

— Привет, — мужчины здороваются, пожимают руки, — познакомьтесь, это Алиса.

— Добрый вечер, — улыбаюсь самой милой из своих улыбок, чтобы расположить к себе его друзей. Мне бы хотелось, чтобы Глеб представил меня как любимую девушку, но просто Алиса для первого раза тоже неплохо. Странно только, что мужчины без своих жен отмечают день рождения. Я думала, что будут еще девушки.

Помимо нас с Глебом за столом еще двое. Именинник Андрей и Виктор. Обычные мужчины лет за сорок с поредевшими волосами на макушках и поплывшими фигурами. Все разговоры о бизнесе, я молча слушаю и делаю вид, что мне интересно. Звучат тосты, звон бокалов. Рука Глеба поглаживает мое колено, придавая мне уверенности. Виктор заметно оживляется, когда на его телефон приходит сообщение.

— Сейчас девочки приедут, — потирает он руки и расплывается в похотливой улыбке. — Я не знал, Глеб, что ты со своим самоваром будешь.

— Отлучусь ненадолго, позвонить надо. Не скучай, — Аристархов нежно целует меня в губы и выходит из-за стола.

Мне становится неуютно в обществе незнакомых мужчин, смотрящих на меня с явно сексуальным подтекстом. Опускаю глаза вниз, чтобы не встречаться с ними взглядами. Кручу в руках бокал с шампанским, смотрю по сторонам, разглядываю гостей ресторана.

— И где же такую девочку красивую Глеб нашел? Не расскажешь, где такие крали водятся, я бы там тоже поискал, — спрашивает Андрей, ковыряясь зубочисткой во рту и звонко причмокивая.

— Где нашел, там уже нет, — отстраняюсь от него подальше, потому что мужчина вызывает у меня неприятные ощущения, словно он раздевает меня в своих фантазиях.

— Вить, ты смотри, какая дерзкая. Весь вечер молчала, а тут вдруг зубки прорезались, — обращается он к приятелю, пока тот разливает коньяк по бокалам.

— Андрюх, охладись, сейчас девчонки приедут. Выпустишь пар.

— Вы шлюх к нам за стол позвали? — в миг мне становится все равно, что они обо мне подумают. Голос звучит громче, чем того требуют приличия. Гости ресторана оборачиваются на нас.