Ненавидь меня

Вера(1)

– Громова, это уже ни в какие ворота! Сколько можно повторять?! – раздраженный баритон ректора сотрясал стены кабинета, заставляя вибрировать воздух вокруг.

Ничего нового. Я бывала в кабинете ректора чаще, чем в студенческой столовой. Его лекции о морали, укоризненные вздохи – все это стало частью моей жизни. Второй курс юрфака кипел событиями, и, как назло, все они липли ко мне, как мухи на мед.

Впрочем, так было всегда. В отличие от моей старшей сестры, воплощения ангельской кротости, я – стихийное бедствие в юбке, ходячий генератор хаоса.

Мама говорит, что характером я пошла в отца, а внешностью в неё. В общем, родители расщедрились и вручили мне полный комплект "самого-самого". Только вот окружающие, особенно ректор, этой щедрости как-то не оценили.

Он раздраженно поправил очки, бросая тяжелый взгляд сначала на меня, а затем на Самойлова. На идиота, из-за которого я сейчас стою в кабинете.

– Я не виновата. Самойлов нагло приставал к девушкам, за что получил, – фыркнула я, скрестив руки на груди, готовая защищаться.

Да он просто отмочил что-то неприличное про вес моей подруги и шлёпнул её по попе, как какую-то надувную куклу! Ну я и не выдержала – сначала залепила ему звонкую оплеуху, а потом добавила пару увесистых тумаков своей сумочкой. И знаете что? Считаю, что даже мало ему перепало!

– Вы же девушка. Нельзя же так, драться, – укоризненно покачал головой ректор.

– И что с того, что я девушка? Из-за того, что я девушка, должна молчать и позволить этому полуфабрикату без извилин домогаться и оскорблять? – возмутилась я, испепеляя взглядом "обиженного" Самойлова.

— Это вранье! – воскликнул этот полуфабрикат. – Я всего лишь по-дружески обнял её подругу, а эта психопатка на меня набросилась, как стая пираний на кусок мяса! –заныл он, изображая жертву века.

– Следи за своим языком, пока я тебе его не вырвала, жертва неудачного эксперимента, – ухмыльнулась я, предвкушая его реакцию.

– Вы слышите, что она несет?! Угрожает мне прямо здесь! – завопил Самойлов, как будто ему на хвост наступили. Драма квин!

Закатив глаза до небес, я принялась с показным равнодушием изучать безупречный маникюр. Нытики вызывали у меня стойкое отвращение. Особенно, когда они совершали мерзкие поступки, но не отвечали за них.

– Громова, я вынужден поговорить с вашим отцом. Если вы и дальше будете хулиганить, то у будут серьёзные последствия, – пригрозил ректор.

Я сохраняла ледяное молчание, уверенная в поддержке отца. Самойлов же буквально расцвел, от этой перспективы. Выслушав унылую тираду, мы наконец покинули кабинет.

– Стринги и чулки поправь, принцесса, – ядовито бросила я Самойлову, на что удостоилась лишь демонстрации среднего пальца перед тем, как он скрылся в аудитории.

Возвращаясь домой, я репетировала в голове слова для отца, чтобы он поддержал меня. Андрей Громов – мой самый лучший папа, моя опора, как и мама, наша с сестрой крепость. Я обожаю своих родителей и считаю, что мне повезло с ними, а им со мной не особо. Я часто дралась, находила неприятности и многое сходило с рук, ведь Громовы – это влиятельная семья. Двери для нашей семьи открыты везде и всегда.

Большая, шумная, неразлучная семья. Мой прадед всегда собирает всех за одним столом, чтобы объединить и укрепить связь между нами. Так и живём мы в огромном особняке. И у каждого из членов семьи своя интересная история.

Моя тётя Лена, сестра моей мамы, вышла замуж за дядю моего отца, Сергея. Они полюбили друг друга, когда он был женат на другой. А потом спустя годы, сын его бывшей жены влюбился в дочь Сергея. Тут, правда, без крепкого напитка не разобраться.

А мой отец и вовсе должен был идти под венец с другой, но она сбежала с лучшим другом ее отца, оставив папу у алтаря в недоумении. Судьба, однако, привела его к маме, и они нашли друг в друге настоящую любовь. Более того, мама сумела подружиться с несостоявшейся невестой отца. Они общаются уже много лет, ведут совместный бизнес и, представьте себе, иногда даже вместе отдыхают.

И только для меня эти встречи превращались в изощрённую пытку.Полина и Матвей – люди душевные, к ним не придраться, да и с их очаровательной дочкой у меня сложились тёплые отношения… Всё дело в их отпрыске. Даниил Ветров. Воплощение высокомерия и надменности, настоящий демон во плоти.

Я искренне радовалась, что судьба избавила меня от его общества на целых два года, наивно полагая, что больше наши пути не пересекутся. Как же я ошибалась…

В приподнятом настроении, ликуя, что отцу так и не стало известно о моей маленькой стычке, я направилась к столу, где уже вовсю царило оживление. Вечер лился рекой, смех и шутки наполняли воздух, пока отец не обронил фразу, от которой внутри всё похолодело и сжалось в тугой комок.

– Завтра прилетит сын Ветрова, – его слова прозвучали как гром среди ясного неба.

Мир будто замер, скованный льдом, а кровь с бешеной скоростью прилила к лицу.

– Почему Матвей сам не прилетает? У нас важный тендер, а он отправляет сына? – недовольно проворчал дядя Сергей, нахмурив брови.

Я сидела, словно громом пораженная. Даниил Ветров здесь? Завтра?

— Да. Матвей хочет, чтобы именно Даниил возглавил проект. Отправляет его в свободное плаванье.

– Ладно. Посмотрим, на что способен его сын. Если не справиться, то отвечать за последствия будет Матвей.

Сердце бешено колотилось в груди, словно птица в клетке, но я изо всех сил старалась сохранить невозмутимое выражение лица. Только Надя, моя старшая сестра, внимательно следила за мной.

– Даниил вполне компетентен, чтобы представлять интересы компании на тендере. К тому же, это отличная возможность для него набраться опыта, – добавил отец.

– Жаль, что Полина с Матвеем не прилетят, – с легкой досадой протянула мама.

Пальцы судорожно сжали вилку, словно пытаясь ухватиться за ускользающую реальность, отогнать навязчивые тени прошлого.

– Надо Даниила сразу встретить и пригласить к нам, – слова дедушки заставили сердце забиться с удвоенной силой.

Вера(2)

После ужина я вернулась в комнату, и тут началось! По ощущениям, меня заперли в клетке с гиперактивным тигром – не иначе! Металась по комнате, как угорелая, энергия била ключом!

Какого черта он решил приехать?

Почему именно сейчас?

Два года его не было!

В животе скручивался настоящий ураган, сердце колотилось так, будто пыталось вырваться на свободу, а нервы натянулись, как струны на самой дорогой скрипке. Одно воспоминание о прошлом – и во мне просыпается вулкан. Но он ошибается, если думает, что сломает меня.

Я ему точно не позволю меня сломать. Я намного сильнее, чем ты думал, Ветров.

Меня прервала Надя, которая ворвалась ко мне.

– Кто-то не в духе. Неужели из-за Даниила? –спросила она, лукаво прищурившись.

Я быстро взяла себя в руки. Мы с сестрой очень доверяем друг другу, но я не могу рассказать ей обо всём.

– Да плевать мне на него. Просто он мне не приятен. Два года не видела и это было лучшее время.

Я бросила на сестру предостерегающий взгляд, но она, казалось, лишь веселилась. Лениво растянувшись на моей кровати, она тихонько рассмеялась.

– Поэтому ты его личный сталкер? Каждый пост его в социальных сетях смотришь с левого аккаунта, –протянула она, делая вид, что с преувеличенным интересом рассматривает свои ногти.

Мое лицо, уверена, моментально залилось краской. Как она узнала? Я ведь была так осторожна.

Я несколько раз только заходила на его страницу. Последний раз было несколько месяцев назад, так что это прогресс!

– Это было один раз и случайно. Все, не хочу о нем говорить. Мне он не интересен, – фыркнула я с отвращением.

– Хорошо... Он уже завтра будет в нашем доме, – улыбнулась она, словно предвкушая зрелище, которое вот-вот развернется.

Я героически сдерживала бурю эмоций. Уже закатила глаза до самого затылка и собиралась выдать что-нибудь ядовитое, как вдруг дверь распахнулась с таким грохотом, что задрожали люстры, и в комнату влетел ураган по имени Дима. Неисправимый сорвиголова!

– Курочки мои, не желаете провести чудесный вечер в компании красивого мужчины? – ухмыльнулся наш дерзкий кузен, сверкая глазами.

Мы с Надей обменялись многозначительными взглядами и хором выдали:

– И где этот мужчина?

– Протрите глаза, он перед вами. Не каждому дано лицезреть это творение искусства, – фыркнул Димка, самодовольно расправив плечи.

Надя прыснула со смеху, прикрыв рот ладошкой, а я лишь закатила глаза еще дальше, рискуя увидеть собственный мозг. Нет, ну правда, самовлюбленный павлин!

— Он относил себя к красивым мужчинам, но красивые мужчины относили его обратно, – парировала я.

И тут мы с ним снова начали подкалывать друг друга. Мы любили иногда дурачиться.

– Так, ладно, хватит! Предлагаю махнуть в клуб.

– Тебе не с кем идти?

– Все меня кинули. Теперь ещё и Вадим занят. Какое-то глобальное превращение в верных каблуков, – проворчал он.

– Может, тогда тебе стоит заняться учёбой? Оставить свои тусовки и думать о своём будущем, – слова прозвучали, как похоронный марш для его бунтарской души.

–Я хочу сегодня оторваться и ни о чём не думать, – его голос показался нам напряженным.

Редко когда его можно было увидеть в таком упадническом настроении. Да и мое настроение было не лучше. Я с ума сойду, если останусь дома.

– Я не верю, что это говорю, но ты прав. Нам точно надо сегодня оторваться... Я поеду с тобой, – я подскочила с места, и ударила его кулаком в плечо.

Мы вопросительно взглянули на Надю, но в ответ лишь увидели отрицательное покачивание головы.

– Я пас.

В клубе было душно и громко. Басы пронизывали насквозь, заставляя вибрировать каждую клеточку тела. Пока Никита и Арина утопали в собственном мире, мы с Димой забились в тихий угол возле бара.

Обычно вокруг Димы вился хоровод девиц, но сегодня он словно отгородился от них невидимой стеной, даже не бросая взгляда в их сторону.

– Ты сам не свой сегодня, Дим. Что стряслось? – спросила я, не в силах скрыть удивление.

Парень, словно зачарованный, смотрел на кружащиеся льдинки в своем коктейле.

– Тебе когда-нибудь приходилось ненавидеть кого-то до такой степени, чтобы он не выходил из головы? Чтобы каждая мысль о нем обжигала, словно кипяток, и лишь подпитывала злость? – прорычал он сквозь зубы.

В голове словно молния сверкнул образ Ветрова, опаляя воспоминаниями.

Ох! Ещё как приходится...

– Ненависть – змеиное чувство, братишка. Она въедается под кожу, от нее так просто не избавиться...Даже спустя годы, – с горечью протянула я.

– А ненависть… Она может во что-то другое перерасти?

– Не знаю, — пожала я плечами.

– И я не знаю, – эхом отозвался Дима, и в его голосе проскользнула непривычная тоска. Что-то явно надломилось в этом вечном оптимисте.

Дима залпом допил свой коктейль и жестом подозвал бармена. Заказал что-то покрепче, даже не взглянув на меня, уткнувшись в стойку бара. Я наблюдала за ним, пытаясь угадать, кто же стал причиной его душевных терзаний. Обычно Дима отпускал колкие шуточки, заливисто смеялся и притягивал к себе внимание, словно магнит. А сейчас он был мрачнее тучи.

– Да пошли они к черту! Давай отрываться! – не выдержала я, потянув его за рукав на танцпол.

Не хватало, чтобы из-за всяких уродов, мы себе настроение испортили. Пускай грустят остальные, но не мы.

После безумных танцев, насквозь пропахших потом и разочарованием, мы незаметно ускользнули из клуба в ночь, чтобы прокатиться по пустынным улицам. У каждого из нас в голове зрела своя пытка, и спасением казалось лишь бегство.

Я села за руль, будучи наименее опьяненной из нас двоих. Всё шло сносно, пока яркая вспышка не разорвала тьму, – мы врезались в фонарный столб.

Выбравшись из машины и оглядев повреждения, я обреченно вздохнула. Фонарный столб лишь слегка погнулся, а вот капот моей машины изрядно пострадал. Дима, шатаясь, вышел следом и, увидев картину, разразился пьяным хохотом.

Вера(3)

Нам с Димой пришлось позвонить Никите и попросить о помощи. В ответ нас окатили потоком брани и упреков, но, ворча под нос, он все же согласился помочь и поклялся отцу ни слова не сказать.

К счастью, когда мы, словно воры, прокрались домой, родители уже спали, не подозревая о моем позорном состоянии. Измученная и разбитая, я рухнула на кровать, провалившись в беспамятство до самого рассвета.

А утро обрушилось градом дурных вестей. Одна из них – Надя собралась на две недели укатить с Соней на какую-то базу отдыха. Весть эта прозвучала как гром среди ясного неба, и мне не удалось скрыть охватившее меня отчаяние.

Я отчаянно нуждалась в её присутствии, в её тихой поддержке, когда призраки прошлого вновь начнут терзать мою душу. Рядом с ней я чувствовала себя хоть чуточку спокойнее, но признаться в этом не хватало духу. Да. Когда дело касается душевных терзаний, я не могу открыться.

Натянув дежурную улыбку, я отправилась проводить Надю в одиночестве, пока остальные домочадцы еще нежились в объятиях сна. Мы обнимались на прощание, когда к воротам подъехала машина, из которой вышел высокий, статный мужчина с явно спортивной фигурой.

– Ну и ну, – присвистнула я, изображая легкомысленность. – Ты не говорила, что отец Сони такой горячий мужчина. Может, махнем все вместе? Я тоже хочу немного "понянчиться" с Соней, – хихикнула я, строя глазки

Заметила, как Надя вся съежилась, увидев этого мачо.

– Вера, ты безнадежна, – пробормотала она, нервно сглотнув.

– Ладно, ладно, сдаюсь! Обнимашки! – я крепко её прижала. Ах, если бы она знала, что творится у меня внутри… Но слова застряли в горле, как комок.

– Вернусь через две недели, буду звонить каждый день, – прошептала она дрожащим голосом, выдавая с головой все свои чувства.

Надя – душа нараспашку, что тут скажешь.

– Желаю умопомрачительного отдыха! И помни: если этот Аполлон вдруг решит позагорать топлес, надевай свои солнцезащитные очки и тайком пялься! И сделай фотки для меня! – подмигнула я, поняв, что он ей нравится.

Сестра сразу покраснела, но ничего не ответила. Ещё раз обняв меня, она села в машину. Я смотрела вслед, чувствуя, что уже скучаю по ней.

Казалось, хуже настроения и быть не может, но тут в комнату вошел отец, мрачнее грозовой тучи.

– Доброе утро, мой самый любимый папочка! – воскликнула я, бросаясь ему на шею с объятиями.

– Доброе ли оно для тебя… – буркнул отец, явно не в духе. Я предчувствовала бурю, эпицентром которой была я сама.

– Что случилось? – пролепетала я, стараясь изобразить невинность.

Отец тяжело опустился на край моей кровати и устало потер переносицу.

– Сколько раз я тебе говорил не садиться за руль? Тем более в таком состоянии! Ты хоть понимаешь, что могло случиться? – в его голосе клокотали беспокойство и гнев.

Вот черт! Как он узнал?

– Пап, ну все же обошлось. Ничего ведь не случилось, – попыталась я оправдаться, но он оборвал меня взмахом руки.

– Случилось еще как, Вера, – вздохнул отец. – Случилось то, что моя дочь совершенно не умеет нести ответственность. Дело не только в машине, а в каждом твоем поступке. Постоянные драки, отвратительная успеваемость…

Я молчала, опустив голову. Слова отца ранили, но я понимала, что он прав. Мои поступки часто были необдуманными и эгоистичными.

— Я обещаю, пап. Я исправлюсь. Честно.

– Ты мне уже говорила, а потом ты со своими друзьями чуть не разгромили отель, устроив там вечеринку.

– У Марины, подруги моей, был день рождения... Вот и немного повеселились, – прошептала я, чувствуя, как краска стыда заливает лицо

Да, месяц назад мы закатили вечеринку в отеле, но все вышло из-под контроля. Алкоголь лился рекой, а к концу вечера парни, словно с цепи сорвавшись, устроили потасовку. Чудом обошлось без серьезных последствий.

— Кстати, о друзьях. Почему их праздники всегда оплачивает "добрая фея Вера"? Ты постоянно за них платишь, хотя, смею заметить, они далеко не нищие, – недовольно хмыкнул отец, прожигая меня взглядом.

– Я же могу себе позволить. Что в этом такого? – возразила я.

Папа всегда меня поддерживал, но сегодня он был явно не на моей стороне. Видимо, эта злополучная машина стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения.

Он лишь приподнял бровь, но в этом жесте читалось вселенское разочарование.

– Ты купаешься в роскоши, потому что я работаю, не покладая рук. Дочь, открой глаза! Твои друзья окружают тебя лишь из-за статуса и той выгоды, что ты им приносишь. Как только деньги иссякнут, и ты перестанешь быть для них ходячим кошельком, они, словно призраки, растворятся в воздухе. Никто из них и пальцем не пошевелит, чтобы прийти к тебе на помощь, – его слова врезались в меня, словно ледяные осколки.

– Это неправда, папа! Они мои настоящие друзья, они искренни со мной, – возмутилась я, отчаянно цепляясь за иллюзию, не желая признавать, что меня попросту используют.

Тяжесть в его взгляде немного рассеялась, и он притянул меня к себе, заключая в крепкие объятия.

– Я люблю тебя больше жизни, и поэтому хочу оградить от ошибок. Ты не знаешь цену деньгам, не умеешь нести ответственность, бежишь от учебы… Виноват, избаловал я тебя, пора это исправлять, – задумчиво произнес он, словно обращаясь в пустоту.

Шок и обида боролись во мне с нарастающим чувством вины.

– Прости, если разочаровала тебя, – прошептала я, крепко обнимая его в ответ, ощущая, как в горле растет горький комок, угрожая удушить.

— Ты не разочаровала меня, родная. Вы с Надей — самое дорогое, что у меня есть, мои лучики света. Я просто хочу, чтобы ты выросла ответственной, научилась летать самостоятельно, мое сокровище. Не всегда мы с мамой будем рядом, чтобы подставлять крылья.

Сама мысль о дне, когда я останусь без своих родителей, обжигала нестерпимой болью. Я крепче обняла папу, словно боясь, что он исчезнет, растворится в воздухе.

— У тебя сегодня нет занятий? — спросил папа, мягко отстраняясь.

Вера(4)

Я все-таки уступила и согласилась встретить Даниила, но решила поиграть с ним в кошки-мышки, заставить немного понервничать. Разве девушка не имеет права потратить на сборы чуть больше времени? И даже если бы я могла собраться за четверть часа, не упустила бы возможности слегка осадить этого самоуверенного дьявола.

Я создала на голове произведение искусства, облачилась в короткое голубое платье, подчеркивающее изящность фигуры, и дополнила образ босоножками, чтобы продемонстрировать длину своих ног. Да, я намеревалась ошеломить его!

Когда я подъехала к аэропорту, во мне еще теплилось подобие спокойствия, но оно улетучилось в мгновение ока. Я вышла из машины и замерла, словно время решило сделать передышку.

Даниил Ветров… собственной персоной!

Он приближался уверенной, хищной походкой. Мой взгляд жадно скользил по его фигуре. Простая черная футболка и джинсы не скрывали, а лишь подчеркивали рельеф его мышц. Он явно набрал массу за это время и стал еще выше, еще внушительнее! Кто-нибудь, принесите мне нашатырь!

Волна жара прокатилась по моему телу, заставляя забыть о тщательно выстроенной тактике.

Он стоял невыносимо близко, возвышаясь надо мной, а его запах вскруживал голову, словно самый сильный наркотик. Едва уловимый аромат мускуса переплетался с чем-то до боли знакомым и безумно притягательным, заставляя кожу покрываться мурашками – смесь раздражения и опасного предчувствия.

Спустя два года, он снова передо мной...

Карие глаза скользнули по мне с пренебрежительной скукой, пока водитель забирает его чемодан и кладёт в багажник.

– Отец отправил меня, так как остальные не смогли приехать, – выпалила я, отчаянно желая, чтобы он не подумал, будто это моя инициатива.

– Ясно, – сухо обронил он.

Ясно? И все? Какой же урод! Даже не поздоровался!

Да, всё тот же грубый нахал, в чьей дерзости Сатана позавидует, но в нем появилась какая-то ледяная отстраненность.

Я юркнула на заднее сиденье, неловко пытаясь избежать его ауры. Даниил обошел машину и сел рядом. Пространство сжалось до критической отметки под тяжестью его титанического присутствия, и мне пришлось напоминать себе, как дышать. Видимо, безуспешно, потому что я лишь вдыхала и не выдыхала его запах – запах запретного искушения и надвигающейся катастрофы.

Находиться с ним в одном месте было пыткой, настоящим испытанием для моей решимости, но я справлюсь. Я же не тряпка! Смогу вынести пару минут этого козла!

– Я не хотела приезжать, но у меня не было выбора. У меня были свои дела…, – небрежно бросила я, поправляя волосы.

Парень достал телефон и уткнулся в него, словно я была пустотой.

– Мне это неинтересно. Доедем в тишине, – произнес он глубоким, твердым голосом.

Раздражение зудит под кожей. Мне хочется разбить его красивый нос одним ударом.

– Если тебе что-то не нравится, то можешь вернуться и уехать обратно. Мне твоя высокомерная физиономия тоже не доставляет удовольствия, но придется потерпеть, – огрызнулась я, наградив его едкой улыбкой.

Его глаза, цвета горького шоколада, на мгновение оторвались от экрана. В них мелькнула тень – то ли заинтересованности, то ли отвращения. Не разберешь.

– Ты всё такая же. Всё меняется в мире, но только не ты, – бросил он с оттенком мрачного веселья.

– А я, знаете ли, предпочитаю быть собой, а не изображать из себя вселенский пуп с манией величия и нарциссическим синдромом, – фыркнула я, демонстративно закатив глаза.

Дьявол вновь уткнулся в телефон.

– Глупое оправдание для тех, кто не хочет работать и следовать к своим целям , – его голос ровный, холодный, как лезвие бритвы.

– Мне это не интересно. Я об этом не думаю, – парировала я, стараясь не выдать задетую гордость.

И тут в его глазах, стремительно, как зарница, мелькнуло что-то… такое, что не поддается никакой логике. А потом – бац! – и снова этот каменный взгляд, как будто передо мной не человек, а античная статуя.

– По тебе заметно, – он снова сосредоточивается на своем телефоне, полностью и фактически игнорируя меня.

Этот гений зла, кажется, специализируется на оперативном повышении моего давления.Я киплю от ярости! Кончики пальцев зудят, требуя запустить телефон в его самодовольную физиономию и стереть его раз и навсегда. Может, стоит поддаться искушению?

– Знаешь, в отличие от некоторых, я предпочитаю жить эмоциями, наслаждаться жизнью, а не жить по графику, контролировать всё и быть роботом, – съязвила я, изобразив самую невинную улыбку, на которую только способна.

— Мы закончили этот чудный диалог? — спрашивает он скучающим тоном, давая понять, что я ему не интересна.

Я поджимаю губы, чувствуя, как во мне закипает новая волна гнева. Мне нужно сохранять спокойствие, хотя кажется, что все мои внутренние органы сейчас участвуют в бразильском карнавале.

Надеюсь, что я буду меньше видеть его!

Оставшаяся часть поездки прошла в тягостном молчании. Ветров не поднимал глаз от своего проклятого телефона, а я смотрела куда угодно, только не на него.