Ненавижу. Полюблю?

глава 1

Если бы я знала, чем мне обернётся невинное сопровождение отца на деловых переговорах, никогда бы туда не сунулась. Папа в последнее время столько нервничал по поводу убыточности своего химзавода, что у меня сердце кровью обливалось. Чтобы хоть как-то снизить долговую нагрузку, мы даже продали дом в коттеджном посёлке и переехали жить в квартиру в город.

Хорошо, что моя учёба подходила к концу, оставалось диплом защитить и я свободна, тоже буду помогать. Начинающим спецам платят не много, но я буду очень стараться.

***

– Её хочу, – мужчина, с которым папа ведёт переговоры за деловым ужином, грубо тыкает в меня пальцем.

– Рашид, это моя дочь, – сдержанно отвечает мой отец и нахмуривает брови.

Я внутренне вся сжимаюсь, чувствуя от партнёра отца такую волну подавляющей силы, что по телу непроизвольно расползаются мурашки. Ладошки потеют, дыхание сбивается, всю меня охватывает паника и всеобъемлющий страх.

– Похрен, что дочь, в простое слияние никто не поверит. Тебя продолжат прессовать. Под этот пресс попаду и я, начнутся проверки, придётся отвалить кучу бабла на закрытие любопытных глаз. А слухи распространяются быстро, Владлен. Конец твоему бизнесу всё равно придёт. На полгода позже, но придёт. Смекаешь, о чём я говорю?

Мужчина переводит на меня оценивающий взгляд и сканирует так тщательно, что я ощущаю себя голой. Хочется встать и убежать отсюда, куда угодно, только бы не чувствовать на себе его обжигающих глаз.

– Мне кажется, моё предложение более чем привлекательное: ты получаешь пятьдесят процентов акций и полное управление, чего тебе ещё не хватает? – повторяет отец уже не единожды произнесённую фразу.

– Её не хватает, – кивает Багиров в мою сторону, - сказал же, Владлен, не съезжай с темы, ты не глухой.

– Нет.

Отец поднимается из-за стола и вежливо прощается. Я рядом с ним, держу крепкую папину ладонь, хотя ощущаю себя так, словно меня уже купили.

– Не согласишься мирно, я сам возьму то, что мне нужно. Ты знаешь, у меня не заржавеет. Ты не сможешь мне противостоять.

В голосе Рашида Багирова сквозит холодная уверенность в своей безусловной силе.

– Ты не посмеешь этого сделать, – отец чеканит слова, и я чувствую, как его напряжение через руку передаётся мне.

– Хочешь проверить?

Мужчина усмехается, вальяжно откидывается на стуле, снимает с колен салфетку и, вытерев об неё руки, кидает на стол.

– Сорин, ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю. Если я чего-то хочу, я просто беру это. Сегодня я хочу её.

– Ты ненормальный? Она моя дочь.

– Это не важно, – Рашид поднимается со стула, и я совсем забываю, как дышать. – Хоть жена. Ты пришёл ко мне с просьбой, я выполю её, но условия меняются.

Он огромный и страшный. Когда мы входили в ресторан, он уже сидел за столом, и у меня не было возможности оценить его фигуру в полный рост, сейчас она появилась. Атлетически сложенный, не перекачанный, высокий, мощный и пугающий. Чёрная водолазка обтягивает рельефную грудь, а тяжёлая пряжка брючного ремня цепляет внимание и притягивает взгляд, не давая отвернуться.

– Ты хоть понимаешь о чём ты меня просишь? – тон отца пропитан презрением.

«Нет, папочка, только не это. Ты же не отдашь меня этому монстру? Мы как-нибудь сами справимся. У нас получится. Только не предавай меня!»

Мысленно молюсь о том, чтобы папа даже думать не смел в сторону сделки с Багировым.

– Владлен, а ты догадываешься, чего тебе будет стоить отказ? – уверенный взгляд победителя упирается в моего отца, а потом снова скользит по мне, вызывая на лице Рашида слащавую ухмылку.

У отца от напряжения скрипят зубы, а на шее вздуваются вены. Он рискнул прийти просить о сделке того, с кем обычно никто старается не связываться. Он уверял меня, что стоит рискнуть. Что возможно его щедрое предложение заинтересует Багирова, а это шанс спасти бизнес, ситуация итак была патовая, он думал, что терять уже нечего, но он просчитался.

– Я могу подумать?

– Я даю тебе полчаса на принятие решения. Сразу скажу, варианта только два, причём в обоих случаях твоя дочь едет со мной. Отличие лишь в том, что в первом варианте твой завод остаётся твоим и с обретает стабильное финансирование, ну а во втором – он никому не достаётся, скинем, как ненужный балласт, выкупим оборудование по остаточной стоимости, в общем сам понимаешь, не дурак. Давай, Владя, решайся.

Рашид Багиров подмигивает мне одним глазом, а я чувствую, что стоять уже нет сил и опускаюсь на стул.

– Подожди, я не согласен так, это слишком жёсткие условия, давай сделаем вид, что нашего разговора не было, будто я к тебе не приходил, и ты меня не видел, – как последнюю попытку спастись от этого человека предлагает отец.

– Нет, – категорично отвечает тот.

– Но я не могу просто так самовольно отдать тебе свою дочь, – кричит мой папа в бессилии.

– Мне и не нужно «просто так», Возьму в жёны, чтобы тебе было спокойнее. Где ещё такого зятя найдёшь, Сорин? Предлагаю один раз, бонусом, а за скорость ответа обещаю приличную свадьбу. Ну что? Согласен?

– Ты не оставляешь мне выбора, – голос отца звучит глухо, и я понимаю, что он сдался, как же так?

– Я не согласна! – чувствую, что теперь защитить себя могу только я сама, поэтому пересиливаю сковывающий ужас от происходящего и заявляю в лицо Багирову. – Я не выйду за вас!

– Не кипятись, девочка, – улыбается мне Рашид. – И не таких обламывали.

– Папа, скажи ему, – тормошу за плечо отца, но он не подаёт признаков участия.

– Ну вот и славно, – улыбается Багиров, – будем считать, что сделка прошла успешно. Жду тебя, девочка, на крыльце, постарайся не задерживаться, у меня сегодня ещё много дел.

глава 2

– Пап, ты серьёзно, ты сейчас вот так легко и просто отдал меня этому монстру? Ты же сам говорил мне, что Багиров Рашид страшный человек. Я хотела тебя поддержать, я пошла с тобой, чтобы ты чувствовал, что не один, а ты меня так просто бросаешь? Как ты можешь со мной так поступать? я же твоя дочь, единственная дочь! Ты говорил, что любишь меня, я верила...

Меня трясёт от возмущения, я не понимаю спокойствия отца, хочется его разбудить, потому что это наверное сон, так не бывает в настоящей жизни. Папа не может так со мной поступить.

– Ань, у нас реально нет выбора, поверь, лучше стать его женой, чем просто той, кого он отымеет и выбросит.

– А то, что я стану его женой не отменяет «отымеет и выбросит?» Судя по его поведению, он вообще не парится моралью. Он ведёт себя, как король мира, он даже не допускает, что у людей есть своё мнение, он прёт напролом...

Я психую, кричу, по моим щекам текут слёзы бессилия и обиды, а мой отец мрачно сидит, уставившись в одну точку и даже не пытаясь мне ничем помочь.

– Тебе так дорог твой бизнес? Его стоимость дороже моей свободы? Ты так считаешь, отец?

– Аня, перестань, замолчи, думаешь мне сейчас легко? – он хватает меня за плечи и крепко встряхивает. – Я виноват перед тобой, сглупил, не продумал и взял тебя на эти чёртовы переговоры. Если бы я этого не сделал, всё прошло по-другому, не знаю как, но явно без твоего участия. Но сейчас уже нельзя отмотать назад. Понимаешь? Нельзя!

– Я не собираюсь сама идти к нему в руки, – злобно шепчу я. – Прощай отец. Надеюсь, ты пожалеешь меня и не скажешь ему, в какую сторону я ушла.

Быстрым шагом удаляюсь из зала ресторана в сторону кабинок туалетов в надежде, что там есть чёрный ход, или что-то подобное. Туалеты в тупике, чуть дальше от стойки бара проход на кухню, значит мне туда, по любому продукты для готовки не таскают через весь зал, значит должен быть запасной выход.

Шествую по кухне не обращая внимания на возмущённые окрики персонала.

– Просто покажите мне, где здесь этот чёртов выход! – кричу через слёзы и застрявший в горле ком обиды.

Один из работников указывает мне верное направление, распахивая дверь в длинный широкий коридор, освещаемый тусклыми лампами под потолком.

– А дальше куда? – я уже не могу больше сдерживаться, всхлипываю, голос дрожит, слёзы ручейками текут по щекам застилая взор.

– Прямо до конца, а правее будет дверь, вы не пропустите её, она там единственная, – работник указывает мне направление и возвращается обратно в кухню.

Я иду, торопливо цокая каблуками по кафельной плитке, пальто осталось на вешалке при входе в зал ресторана, но возвращаться туда мне совсем не хочется, я в платье с открытыми плечами, в декольте колышется упругая девичья грудь. Дура, дура, дура!

На встречу с такими только в парандже ходить нужно, до сих пор на коже липкое ощущение от его взгляда. Хотела как лучше, папина дочка планировала помочь своему родителю, а получилось...

Дохожу до задней двери, открываю её и сразу попадаю под пронизывающий январский ветер. Нет, голая по улице я не пойду, открываю приложение такси и заказываю машину по нужному адресу. Пока едет нужно срочно придумать куда скрыться от этих помешанных на бизнесе мужчин. Я не буду их игрушкой. Пусть сами со своими деньгами разбираются. В голову приходит только мысль об общаге института, и я снова достаю телефон, чтобы набрать Леру, свою однокурсницу.

– Не замёрзла, девочка?

Задняя дверь ресторана, за которой я в ожидании такси скрываюсь от зимнего холода неожиданно распахивается, и в узкий коридор втискивается грозная фигура Багирова.

Оглядываюсь по сторонам, в надежде найти хотя бы какую-нибудь лазейку для побега, но тяжёлая мужская рука жестко хватает меня за запястье.

– И не думай дёргаться, а то синяки на коже останутся, а ты мне красивая нужна.

глава 3

– Вы не имеете права! – мне кажется я говорю чётко и в голосе сталь, на самом же деле изо рта раздаётся предательский сиплый шёпот, а кожа вся покрывается мурашками.

– Обычно про мои права мне разъясняет юрист, но если ты считаешь себя умнее... – он делает паузу, растягивает губы в усмешке и бессовестно шарится взглядом по моей груди. – Короче, у тебя есть минута, чтобы коротко изложить мне своё видение.

Снова оскал, он даже не стесняется, ему всё равно, что там в зале сидит мой отец, хотя... Он же просто сидит, он не встал грудью, чтобы избавить свою девочку от этого страшного монстра, он выбрал бизнес и спокойствие, а кто за всё это будет расплачиваться – ему совершенно наплевать. Вот гадство.

Собрав волю в кулак и помня о тайминге, начинаю вываливать на Багирова кучу аргументов по поводу того, что мы уже не в средневековье, что человек свободная личность и, наконец про то, что нужно считаться с мнением оппонента и действующим законодательством тоже. Я несу всё, что только приходит на ум, думая, что чем дольше я это делаю, тем дольше он меня не будет трогать. Но видимо этот человек вне рамок моего представления.

– Твоё время истекло, ты меня не убедила, – он отрывает взгляд от циферблата массивных часов на запястье левой руки, снимает свой пиджак и бесцеремонно заворачивает меня в него, подталкивая к задней двери выхода.

– Я буду кричать! – это мои последние попытки вырваться, но они его совершенно не трогают, пальцы Багирова сжимают моё левое плечо через мягкую ткань одежды, и вырваться из этой хватки совершенно невозможно.

– Не дури, тебе здесь всё равно никто не поможет, а голос сорвёшь, будешь сипеть, как прокуренный бомж, – он произносит эти слова так буднично, так просто, будто для него отжать девицу и силой волочь её на свою территорию обычное дело.

– Отпустите меня, пожалуйста, – плачу я, пробуя другую тактику, но при виде моих жалобных глаз он только нахмуривается сильнее и ускоряет шаг.

Мы идём по хрустящему снегу заднего двора к его автомобилю. Чёрный низкий седан припаркован против правил, с заездом на тротуар, не параллельно бордюру, криво, но видно, что быстро и решительно.

«Сейчас он сядет за руль, а я убегу», – проносится у меня в голове безбашенная мысль.

Осторожно зыркаю глазами по двору, тут есть какие-то подъезды, двери старые без кодов, я забегу и буду стучать во все двери, мне помогут, мир не без равнодушных людей. Подходим к машине, он открывает мне переднюю дверь, ждёт пока я усядусь на сиденье, обходит авто и тянется к ручке своей двери. Вот он, самый подходящий момент: одна его нога в салоне, он переносит на неё тяжесть тела, а я открываю дверь со своей стороны и отчаянно бегу в сторону заранее примеченного пути отхода. Только бы он подольше вылезал, только бы замешкался, мне нужно чуть больше времени, я должна от него скрыться.

Каблуки и тонкая подошва моих сапожек скользят по подмороженному и прикрытому снежной пеленой асфальту, я одной рукой придерживаю его пиджак (хорошо, что хоть он у меня есть), а другой отчаянно хватаюсь за ручку подъезда и дёргаю её на себя.

Ну почему? Всё же должно было получиться. Ещё теплящаяся внутри надежда заставляет перебежать к следующей двери, но та тоже оказывается запертой.

Я оборачиваюсь, прижимаясь спиной к облупленной краске дверного полотна. Куда теперь? Подобных подъездов ещё два, но видимо это тоже запасные выходы и именно поэтому двери без кодов и заперты изнутри.

– Набегалась? – доносится до меня тяжёлый, властный окрик Багирова.

Оцениваю расстояние между нами. Если я рвану изо всех сил в дальнюю арку, то возможно смогу его опередить. Он чиркает зажигалкой, и, прикрывая огонёк ладонями от ветра, медленно прикуривает.

Плюю на всё, бегу в сторону арки, мне кажется у меня просто космическая скорость, но спасительный просвет приближается очень медленно, а спину прожигает взгляд моего преследователя. Вижу фары проезжающих мимо машин, значит там дорога, там могут быть люди, беги Аня, только не останавливайся.

Несусь изо всех сил, эхом по сводам прохода меж домами разносится цокот моих каблуков, вот спасительная брусчатка, интуитивно выбираю свернуть налево и по ходу удивляюсь, почему здесь совсем нет прохожих. На улице темень, горят фонари на столбах, впереди маячит автобусная остановка, там кто-то сидит.

Очень хочется оглянуться назад, посмотреть, не бежит ли он за мной, но понимаю, что только потеряю время и скорость, поэтому продолжаю нестись вперёд, моля всех богов, чтобы они послали мне автобус, маршрутку, да хоть что-нибудь, лишь бы отсюда уехать.

Добегаю до остановки, прячусь в угол, на лавке сидит какой-то потрёпанный мужик с запахом, вызывающим слезотечение. Он мне точно не помощник. К моему великому удивлению Багирова сзади нет, он не преследует меня, может до него дошло, что нельзя так с людьми?

Кутаюсь в пиджак, приплясываю ногами в тонких колготках, на улице небольшой минус, пока я бежала, мне было жарко, сейчас холод пробирает до костей. Дышу на пальцы, вижу из-за поворота яркий свет фар, приближающийся к остановке. Из-за того, что он очень яркий я не могу разобрать автобус это или маршрутка, жмусь у задней стены остановки, жду, затаив дыхание, но как только фары проезжают чуть вперёд, моё сердце ухает вниз и разбивается на мелкие кусочки.

– Садись, поехали.

Он даже не выходит из машины, будто уверен в том, что я сяду в салон на все сто процентов. Я отчаянно соображаю, что можно сделать ещё.

– Живо села в машину!

Его голос звучит жестче, я понимаю, что либо сейчас, либо никогда. Выхожу из угла своего спасительного укрытия, делаю медленный шаг в сторону ожидающего меня авто, а потом резко поворачиваю и бегу не разбирая дороги в сторону противоположную движению машин.

Пока он развернётся, пока тронется, я успею ещё что-то придумать, впереди горящие огни витрины какого-то магазина, я добегу до туда, только бы он был ещё не закрыт.

Внутри ликую от того, что нашла верное направление, даже бежать становится легче, хотя я уже порядком устала и лёгкие горят от бешеного дыхания. Мне остаётся совсем чуть-чуть, буквально несколько метров, сейчас я буду спасена!

глава 4

Едем долго, через весь город, выезжаем на трассу и я не могу больше сдерживаться:

– Куда вы меня везёте?

– А ты не догадываешься?

Его насмешливый тон бесит меня больше всего, откуда мне знать что происходит в его голове, я что, мысли умею читать.

– Нет, я не догадываюсь, поэтому и спрашиваю, – со злостью и обидой в голосе бурчу я.

– Такая глупая что ли? – откровенно смеётся, похоже ему нравится показывать своё превосходство и давить им окружающих.

– Я не глупая, просто с такими как вы, я никогда не общалась, поэтому логично, что не могу даже предположить, куда вы меня везёте, – я уже согрелась, в пиджак не кутаюсь, хотя застегнула его на все пуговицы, чтобы не разъезжался и не оголял моё соблазнительное декольте.

Папа перед выходом нахваливал мой внешний вид, говорил, что я у него супер-красотка, и Багиров увидя меня отвлечётся от вопросом о заводе и быстрее примет удобное нам решение. Отвлёкся... Я бы сказала – увлёкся. Теперь завод побоку, а я вообще не знаю, что со мной дальше будет.

– А с какими ты общалась? Какие они – не такие, как я? Расскажи, очень интересно.

Демонстративно отворачиваюсь, показывая, что не собираюсь ничего ему рассказывать, смотрю на мелькающие за окном деревья, изредка навстречу попадаются другие машины, впереди освещённый фонарями въезд на закрытую территорию.

– Неужели даже ни одной мысли не возникает? Выстрой хронологию: ты бежала, упала, повредила ногу, куда обращаются с травмами?

– Но вы везёте меня не в больницу, мы её давно проехали.

– Скажем так, я везу тебя не в ту больницу в которой ты привыкла получать медицинскую помощь. Но едем мы в учреждение именно этого направления.

Замолкаю, Багиров останавливается возле шлагбаума, и буквально через несколько секунд тот поднимается, и мы едем дальше.

– Дайте-ка догадаюсь, мы едем к вашему личному доктору? Вы же такой крутой, не можете вместе со всеми лечиться, вам индивидуальный подход нужен, – хочется уколоть его посильнее.

– Ты за языком своим следи, малявка. Я тебя пока ещё не оскорблял, а ты уже который раз пытаешься это сделать, – эта фраза была произнесена таким тоном, что меня вмиг окатило холодом, и желание ещё задавать вопросы пропало напрочь.

В лобовое я увидела большое трёхэтажное здание, большинство окон горели, хотя часы в авто показывали почти девять вечера.

Припарковавшись ближе ко входу, Багиров обошёл машину и открыл мне дверь.

– Вставай на левую, опирайся на дверь, потом я тебя подниму, – командует он, а мне так хочется пойти вразрез с его мнением.

Пытаюсь вылезти, но снова нечаянно опираюсь на правую ногу, отчего изо рта вырывается непроизвольный громкий вскрик.

– Не надо было бегать по льду на каблуках, – он подхватывает меня под попу и легко прижимает к своей груди, хлопает дверью авто и несёт к дверям клиники «Медика» (это я уже прочитала на вывеске).

– Здравствуйте, Рашид Шахидович, – тут же к нам подбегает молоденькая администратор и жестом предлагает присесть на стоящие в холле диваны. – Вам гинекология нужна?

У неё такой участливый вид, узнаёт клиента в лицо, ещё и сразу направление пытается угадать, неужели он сюда всех своих девочек носит. И сразу гинекологию предлагают, значит так, как сейчас он заявлялся сюда не единожды. Неужели насилует, а потом везёт подлатать в больничку. Боже... А ведь такой может.

В моей голове одна страшная мысль сменяет другую со скоростью ветра. Багиров усаживает меня на мягкий диван и сам садится рядом.

– Травмотолог нужен, похоже на растяжение или перелом, не знаю, может вывих, – быстро говорит он девушке в медкостюме приятного мятно-бирюзового оттенка.

– Сейчас я оповещу доктора, девушка идти сама может?

– Нет.

– Хорошо, как только врач будет готов, мы пришлём за вами, ждите, – администраторша проходит за стойку, я вижу, как она с кем-то разговаривает по телефону, а через пару минут к нам уже идёт широкоплечий молодой человек, в тёмно-синем медкостюме и смешной шапочке с кактусами, впереди себя он катит кресло-каталку.

Меня быстро перемещают на транспортное средство и везут по коридору, с облегчением на сердце я замечаю, что Рашид даже не двигается, продолжая сидеть на диване, а девушка, которая нас принимала, несёт ему кофе.

На лифте поднимаемся на второй этаж, меня завозят к доктору в чистый белый кабинет.

– Здравствуйте, барышня, – улыбается мне крепкий мужчина лет пятидесяти не меньше. – Давайте смотреть вашу ногу?

Я тянусь к сапогу, но врач сам снимает обувь, ощупывает лодыжку, совершает манипуляции с суставом и тянется к телефону, по которому передаёт предварительное заключение и распоряжение отвезти на рентген. Похоже я тут надолго.

– Доктор, а вы можете мне помочь, – решаюсь я наконец обратиться по остро волнующему меня вопросу.

– Если это в моих силах, то да, – согласно кивает он.

– Мужчина, который привёз меня сюда, похитил меня и удерживает силой. Я пыталась убежать, но повредила ногу. Мне нужна помощь, понимаете? – в надеждой и мольбой во взгляде смотрю я в глаза этого уже не молодого, но хорошо выглядевшего доктора.

– Мы обязательно вам поможем, - согласно кивает он головой, – сначала посмотрим, что у вас за травма, а потом назначим необходимое лечение.

– Вы меня не поняли, мне нужно, чтобы вы сообщили в полицию о похищении, слышите меня? Он украл меня, я с ним не добровольно. Вы же можете позвонить и вызвать сюда наряд?

– Барышня, давайте вы сейчас успокоитесь, – я вижу на его лице нахмуренные брови, а потом снова радушная улыбка, – потом мы полечим вас и всё образуется, хорошо?

– Вы вызовите полицию? Прошу вас, помогите мне, – в умоляющем жесте складываю руки у своей груди.

– Всё будет хорошо, не переживайте, – в кабинет снова заходит тот же медбрат в шапочке с кактусами и везёт меня на рентген.

Только бы всё получилось, доктор сообщит о похищении, полицейские приедут и задержат этого наглого Багирова, а я вернусь домой. Хотя нет, домой я возвращаться точно не беду. Отец от меня этого не дождётся, буду сама строить свою жизнь. Я смогу. У меня нет выбора.

визуал

Дорогие читатели, сегодня я хочу вас познакомить с главными героями моей новой истории.

Начнём с Ани)

Сорина Анна Владленовна, 22 года. Заканчивает университет на факультете химтехнологии наноматериалов, осталось дописать и защитить диплом, и конец обучению, но тут такая непростая ситуация.

Аня хотела помочь отцу, они живут вдвоём, мама погибла в аварии, когда Анне было пять лет. Владлен пытался найти замену, но не смог этого сделать, растил дочь сам, иногда прибегая к помощи бабушек, но особо их не напрягая.

Жили хорошо, пока конкуренты не начали свои козни в отношении химзавода Сорина, срывались контракты, условия поставок сырья, ключевые специалисты были переманины на другую сторону. Сорин решил обратиться за помощью к Багирову, предложил ему очень выгодные условия по продаже половины предприятия и передачи полного управления, лишь бы сохранить производство.

Аня планировала по окончанию университета работать в лаборатории химзавода и открывать новое направление, о перспективности которого они с папой уже не раз говорили.

визуал 2

Багиров Рашид Шахидович, 38 лет.

Мрачный тип, известный в городе своими жёсткими правилами и беспринципностью. Владелец бизнесов разного направления (выкупал за бесценок убыточные, перестраивал, приводил в порядок).

Живёт один, нелюдимый, самодовольный, привык брать всё, что хочет.

Внебрачный сын Шахида Багирова, бросившего его мать беременной и не учавствующего в становлении сына. Образованный, спортивный, целеустремлённый.

Дорогие читатели, очень рада вас видеть на страницах моей новой истории.

Желаю приятного чтения, за звёздочки и комментарии отдельно благодарю, автору приятно, когда вы оцениваете его старания! Чтобы не потерять книгу, добавляйте её в библиотеку и подписывайтесь на автора!

глава 5

Спать хочется ужасно, я чувствую, что отключаюсь, мимолётно всплываю в сознание, но открыть глаза не могу, не хватает сил. Мычу, мне нужно проснуться, пытаюсь шевелить руками, ногами, но тело мне неподвластно. В какой-то момент ощущаю, как меня поднимают вверх и куда-то несут. Вот и попросила Аня помощи, получите. Мысли в голове путаются, совершенно невозможно себя собрать, отдаюсь на волю судьбы и перестаю сопротивляться.

***

Когда открываю глаза, понимаю, что я уже не в клинике. Большая комната, темнота, свет идёт лишь от горящего камина у дальней стены. Там, рядом с огнём стоит кресло с высокой спинкой, развёрнутое так, что я не вижу, сидит ли там кто, или оно пустое.

Стараюсь не шевелиться, чтобы не издавать лишних звуков и не привлекать к себе внимания. Осматриваю комнату, чисто интуитивно понимаю, что это гостиная, я лежу на мягком диване, под головой подушка, ноги укрыты пледом. В комнате тепло, но мне вспоминаются последние события минувшего дня, и непроизвольно пробирает озноб и бегут мурашки.

Тяну руку, чтобы укрыться пледом до шеи, моё декольте смотрится здесь пошло и неуместно, одновременно вспоминаю про ногу и пытаюсь её вытащить из-под одеяла. Блин, тяжёлая. Что за лангет мне наложили?

Характерное шуршание ткани и моего тела привлекают внимание того, кого я очень надеялась больше не видеть.

– Проснулась?

Багиров встаёт с кресла и медленно подходит ко мне, от страха и смятения роняю ногу с дивана на пол, чувствуя громкий стук по полу.

– Вы что, меня в гипс закатали? – осипшим от волнения голосом спрашиваю я.

– Тебе же лучше, не убежишь далеко. Через неделю, перед свадьбой снимут. Как ты себя чувствуешь? – он подходит ближе, смотрит пронизывающим взглядом, от которого сердце замирает.

– А вам не всё ли равно? – пытаюсь не показывать, как сильно я его боюсь, пусть не думает, что поймал себе птичку, которая будет в рот заглядывать.

– Снова дерзишь? Если спрашиваю, значит не всё равно. Отвечай на поставленный вопрос, – он не повышает голос, лишь немного меняет интонацию, а от этого хочется забиться в угол и плакать.

– Мне холодно, и я хочу пить, – решаюсь я обозначить свои желания, может он сделает что-то, чтобы моё пребывание здесь было более комфортным.

– Вода на столе в графине, холодно после успокоительного, пройдёт, – Рашид берёт стул и садится прямо напротив меня в паре метров, ставит локти на колени, подбородок опускает на кулаки и просто и без эмоций рассматривает меня.

– Вы не подадите мне воду? – до стола нужно идти, а значит встать с дивана, в который сейчас я стараюсь максимально вжаться, и сделать несколько шагов с загипсованной лодыжкой.

– Нет, – просто и лаконично отвечает мне он.

Хмыкаю, но во рту реально так сухо, что если я сейчас не сделаю хотя бы глоток спасительной жидкости, то боюсь начнётся надсадный кашель. Прикрываюсь пледом, спускаю вторую ногу на пол, принимаю положение сидя. Теперь нужно встать.

Одной рукой опираюсь на подлокотник дивана, но полноценно встать на больную ногу не получается, поэтому приходится отпустить плед и помогать себе второй рукой тоже.

– Слушай, а я даже рад, что твой отец банкротится, – усмехается Багиров в тот момент, когда мне приходится повернуться к нему задом в полусогнутом положении. – Когда бы я ещё себе такой экземплярчик отжал?

Я понимаю, что он имеет в виду, не маленькая, но от этого понимания становится так противно, что сдержать поток обвинений в его адрес невозможно.

– А вы, я так понимаю, всё привыкли отжимать? Мой отец предложил вам самые лучшие условия, а как вы поступили? Отжали у него дочь?

Мне обидно, когда я произношу эти слова, вспоминаю папу и горько кривлю рот: не защитил, не спас, не вытащил из лап этого мерзавца.

– Девочка, какие условия ты называешь лучшими? Владение половиной вашего химзавода? Это лучшее? Да мне глубоко срать на ваш завод, понимаешь? Он мне не нужен, вообще, нисколечко. Я могу себе новый построить, свой и больше ничей.

Я медленно ковыляю к столу с графином и стаканами, волоча загипсованную до середины икры ногу по мягкому ковру. Упираюсь ладонью в столешницу, а второй рукой наливаю себе воды, наконец-то. Большими жадными глотками пью, ставлю стакан на место и разворачиваюсь к Багирову лицом.

– Тогда зачем вы вообще согласились на эту встречу? Если вам не нужен завод, почему вы дали надежду моему отцу? Могли бы сразу отказаться, – я произношу эти слова с нажимом, с явным наездом, мне хочется пронять этого спокойного громилу и вызвать у него хоть какие-то эмоции.

– Знаешь, девочка, когда рушится привычный ласковый и изобильный мир, когда убытки медленно и верно погружают в долговое болото, лишая радостей жизни, тогда люди ищут нестандартные выходы из ситуации. Я знал, что Владлен предложит мне что-то стоящее, я не ошибся.

Невольный выдох вырывается у меня изо рта:

– Что вы такое говорите? Папа не делал этого, я сама напросилась с ним на эту встречу, я уговаривала, он отказывался...

Вспоминаю наш разговор с отцом, перед поездкой на эти переговоры. Он ведь действительно сомневался в том, чтобы брать меня. Я настаивала, мне казалось, что я своим «симпатичным» видом отвлеку Багирова, усыплю бдительность, папе будет легче...

– Такое трудно принимать, понимаю тебя, – он смотрит на меня с сочувствием, – но мир жесток, а мужчины в нём соответствуют правилам игры. Сорин привёл тебя в надежде избавиться от долгов, это стопроцентная правда. Ты можешь думать про меня всё что угодно, но сейчас только я говорю истину. Тебя продали, девочка. Смирись.

– Нет! – отчаянно кричу я. – Это вы всё подстроили, а теперь перекладываете вину на моего папу!

– Если бы я был в роли твоего отца, там в ресторане, знаешь что бы я сделал?

– Что? – понижая голос до шёпота спрашиваю я, а Багиров специально держит паузу.

Он встаёт со стула, медленно приближается ко мне, смотрит прямо в глаза, удерживая мой взгляд и не давая отвернуться, а когда между нами остаются сущие сантиметры, он хватает меня своей огромной рукой за шею, чуть сжимает пальцы и тянет вверх.

глава 6

Багиров разворачивается ко мне спиной, идёт к лестнице и быстро поднимается на второй этаж. Я остаюсь одна в большой гостиной, растерянно смотря по сторонам и не зная, чего ждать от его стремительного ухода. Вернётся? Специально меня бросил?

Смотрю на уродливый белый валенок из гипса на своей ноге, прикидываю, как с ним подниматься наверх и решаю, что раз меня не позвали и не приказали, значит можно остаться здесь. Наливаю ещё один стакан воды, беру его в руку и ковыляю от стола обратно к дивану.

Поставив стакан на журнальный столик рядом с левым подлокотником, приземляю пятую точку на мягкое сидение. Подушка есть, плед тоже, чем не место для ночёвки? За неимением других вариантов, подтягиваю ноги и принимаю горизонтальное положение.

Он сказал, что сейчас три ночи, но я выспалась под действием успокоительного, смотрю в потолок, в голове разные мысли, и они явно не про сон.

Как круто может измениться жизнь, за один миг, в последствии всего одного неправильного решения, а ведь я сейчас могла спокойно спать в своей кровати, в уверенным планом в завтрашнем дне. Сейчас планов нет. Совсем нет.

Хочется плакать, но не плачется. С горем пополам я всё же засыпаю под потрескивание огня в камине. Мне снятся сны, в которых я бегу и не могу остановиться, а если я останавливаюсь, сон прерывается, заменяясь другим, и я снова убегаю.

Утро врывается в моё сознание монотонным и достаточно громким гудением. Разлепляю веки, не сразу понимая где я, а когда память восстанавливает картину произошедшего вчера, я горько вздыхаю и закрываюсь пледом с головой, пытаясь по-детски спрятаться и уйти от действительности.

– Ты Аня? – грубый женский голос обращается явно ко мне.

Выглядываю из-под пледа и вижу перед собой пожилую женщину с пылесосом. Она смотрит в упор и ждёт ответа.

– Я, – отвечаю и сажусь, опираясь на подушку.

– Рашид Шахидович распорядился тебя накормить, ты голодная?

Прислушиваюсь к себе, если не считать выматывающего чувства тревоги, то изнутри гложет реальный голод. Киваю головой, а женщина с пылесосом зовёт меня за собой.

– Можете мне показать, где здесь туалет, - смущённо прошу я.

Моя сопровождающая хмыкает и указывает жестом в нужную сторону. Встаю, медленно тащу за собой ногу и слышу толи возмущённый, толи сочувствующий возглас.

– А я то думаю, почему у меня пол в меле, господи, где же тебя так угораздило? Опять эти ваши любовные игры, фу, срамота, – хмыкает с отвращением женщина и подаёт мне знак, чтобы я не двигалась. – Сейчас я тебе обвяжу чем-нибудь это безобразия, постой немного.

Жду, она приносит тряпку и обматывает мою ногу в гипсе не манер носка.

– Так то лучше, теперь иди, – отпускает она меня, а в спину кричит, – Меня Ирина Павловна зовут, я домработница, буду ждать тебя на кухне, приходи.

Угукаю в ответ, добираюсь до ванной комнаты и с наслаждением умываю лицо под прохладной водой. Здесь нет ни пенки, ни молочка для умывания, для того, чтобы отмыть макияж, приходится воспользоваться жидким мылом. Пальцами расчёсываю волосы, вчерашние средства укладки было бы лучше смыть, но сейчас не до этого. Заплетаю косу и выхожу из уборной в сторону кухни, где уже слышу, как хлопочет Ирина Павловна.

– Вот, теперь хоть на человека похожа стала, симпатичная девочка. А я то думаю, что это тебя Рашид не выгнал, как обычно, а оставил. Садись, сейчас я тебя накормлю.

Передо мной появляется тарелка с горячими вафлями, джем, масло и большая кружка кофе.

– Наешься? – уточняет домработница Багирова.

Я часто киваю, и добавляю в конце «спасибо».

– У меня ещё много дел, так что ты давай тут сама, а я пошла дальше убираться, – она уходит и я снова остаюсь одна.

В обжигающий черный кофе добавляю сливки, пробую, вкусно. Вафли намазываю джемом, кусаю, слышу благодарное урчание живота и монотонный гул включившегося в гостиной пылесоса.

Такое странное ощущение несоответствия хозяина дома и его домработницы. В голове почему-то представляется, что мужчина такого уровня должен пользоваться услугами молодых стройных горничных, а тут взрослая, полноватая женщина. Чудно.

Позавтракав, заставляю себя убрать со стола и помыть за собой посуду. Выхожу из кухни и спрашиваю Ирину Павловну, не оставлял ли Багиров в мою сторону ещё каких-нибудь распоряжений. Получив отрицательный ответ, думаю, чем бы мне заняться. Домработница уходит на второй этаж, а я медленно обхожу первый.

Здесь нет ничего интересного, интерьер в минималистическом стиле, никаких личных вещей и фотографий. На полке возле камина несколько книг, беру в руки и удивляюсь контрасту. Честно говоря вообще бы никогда не подумала, что такие, как Багиров читают Ницше, Юнга и Рериха.

С книгой в руках возвращаюсь на уже привычный мне мягкий диван, сажусь в подушки и медленно погружаюсь в чтение. «Отношения между эго и бессознательным» для меня не совсем привычная литература, но за неимением ничего другого читаю этот текст.

Время тянется очень медленно, Юнг читается трудно, откладываю книгу, снова иду на кухню, сама делаю себе кофе, сейчас бы телефон, но моих вещей нет, во всяком случае на первом этаже, что на втором, я не знаю.

– Я закончила уборку, до свидания, – вежливо прощается со мной Ирина Павловна.

– Я думала, вы здесь живёте, – разочарованно вздыхаю я, на часах три дня, домработница уйдёт и я останусь совсем одна.

– Нет, я прихожу убираться три раза в неделю и по спецвызовам хозяина, сегодня он попросил сделать тебе лёгкий завтрак, больше заданий не было, поэтому до свидания.

– До свидания.

Она выходит в дверь, а я сожалею о том, что у меня здесь нет никакой одежды, чтобы хотя бы выйти подышать.

С тоской смотрю на лестницу на второй этаж, но подняться туда не решаюсь, я ещё не очень привыкла к сковывающему мою ногу гипсу, поэтому пока останусь внизу. Остаток дня занимаю чтением, рассматриванием участка с разных окон, бесцельным брожением по дому и бесконечными перекусами. Скучно, делать нечего.

глава 7

Стараюсь скорее встать, суечусь, а рыжая уже вмята головой в спинку дивана, практически перед моим лицом торчит ее оттопыренный округлый зад.

Мне очень мешает гипс и то, что мне не дали встать спокойно, отворачиваюсь от развратного вида девицы, всем телом опираюсь на подлокотник, встаю на здоровую ногу, грохая гипсом второй по полу.

Меня подгоняет смачный шлепок по оголенной коже и грубое высказывание в адрес рыжей. Она призывно хохочет, а я волоку свою ногу в сторону кухни, больше комнат внизу нет, придется пережидать там или подниматься наверх.

Зачем я здесь? Для чего? Чтобы на всё это смотреть? Нужно придумать план побега.

В гостиной накал страстей повышается, до моих ушей доносятся крики, стоны, громкое дыхание. Я, не включая света, скрываюсь в кухне. Она большая, одну стену полностью занимает кухонный гарнитур тёмно-серого цвета с гладкими поверхностями, у окна стол, за которым я завтракала, а потом ещё много раз перекусывала, а у дальней стены маленький кожаный диванчик. Похоже теперь это моё место.

Чёртов гипс, если бы не он, я бы уже придумала, как мне отсюда выбраться, он мешает мне, такой тяжёлый, что ногу не поднимешь, такое ощущение, что Багиров специально распорядился намазать на ногу тройную порцию.

Жалею себя, представляю в голове, что бы я могла сделать, если бы меня не держал этот тяжёлый якорь. И тут, как озарение, всплывшая в мозгу информация: гипс боится воду. Точно, мне нужно размочить его, снять, а потом постараться просто крепко зафиксировать ногу. Врач говорил, что у меня просто растяжение, нужен покой и лангет, про гипс не было и слова.

Ну подожди Рашид, думал, что так удачно привязал меня, я тебе покажу на что способны девушки, которых пытаются загнать в угол.

Из гостиной до сих пор звучат развратные ахи-вздохи, а у меня в голове одна мысль: где найти фиксирующие бинты? Обычно в домах есть аптечка, скорее всего она и здесь есть, только нужно немного подождать, эти двое затихнут или разойдутся, тогда я включу свет и начну свои поиски.

Жду долго, стараюсь не слушать то, что происходит за стеной, зажимаю уши руками, противно. Подспудно в голове фонит мысль, что на месте этой рыжей вполне могла быть и я. Багиров берёт всё, что хочет, для того чтобы сломить волю другого у него есть инструменты, если бы он захотел меня нагнуть...

Стоп. Даже думать об этом не хочу. Даже на секундочку допускать эту мысль не буду. У меня есть цель. Я сниму гипс, замотаю ногу и сбегу отсюда. Куда?

Разочарованный выдох, бессилие, страх перед новыми испытаниями, всё это пытается отвлечь меня от планирования побега. Я не знаю где я, не знаю, что за забором этого участка, не знаю далеко ли отсюда мой дом, а на улице зима.

«Мир не без добрых людей», – мысленно убеждаю я сама себя.

«Когда ты в первый раз убегала, ты тоже так думала, и на врачей в клинике надежду возлагала, а что получилось?» – тут же отвечаю себе.

«В тот раз был поздний вечер, народу на улице не было, а клиника была частная, ориентированная на клиента, поэтому так получилось»

«Нет, тебе никто не поможет»

«Я должна попробовать!»

– Всё, вали отсюда, машина у ворот, довезёт куда скажешь, – слышу грубый, но расслабленный голос Рашида из гостиной, за ним следует хлопок входной двери и тишина.

Я сижу, как мышь, моля небеса, чтобы этот мерзавец не захотел ничего на кухне. Кутаюсь в свой плед, вжимаюсь в гладкую поверхность диванчика.

Шлёпанье босых ног по ламинату неизбежно приближается. Он точно идёт сюда. За мной? Только бы не это. Дышу тихо, через раз, а сердце в груди так колотится, словно выпрыгнуть готово.

Щелчок выключателя, абсолютно голый Багиров проходит к холодильнику. Я наблюдаю за ним сквозь щели в пальцах, которыми прикрываю горящее от стыда лицо. В одежде он казался огромным и непобедимым, а без одежды... Господи, я не должна об этом думать. Зажмуриваюсь крепко-крепко, жду, когда он покинет кухню. Хоть бы только не заметил.

Слышу звук открывающейся бутылки и характерное шипение, потом большие жадные глотки, дверка холодильника закрывается, пустая бутылка падает в мусорное ведро.

– И давно ты здесь сидишь?

Заметил, мог же ведь уйти к себе, или выключить свет до того, как повернёт голову в мою сторону, но нет, увидел. Закон подлости.

– Ты оглохла? Почему не в комнате, почему не в кровати? Маленьким скромным девочкам давно пора спать, – хохочет. – А может ты слишком возбудилась от нашего жаркого траха в гостиной и никак не можешь заснуть, ждёшь своей очереди?

– Нет, я не жду этого, – кричу я, на мгновение отнимая руки от лица и прячась за ладонями снова.

– Уверена? – такой голос искушающий, приглушённый, с хрипотцой, я чувствую кожей, что он приближается ко мне.

– Не надо, пожалуйста, я не хочу этого, я хочу домой, – нахлобучиваю я плед на голову и заворачиваюсь в него как в кокон.

– Твой дом теперь здесь, – совсем рядом, меня начинает потряхивать от страха, – да сними ты эту чёртову тряпку с себя, – Багиров дёргает плед двумя руками вниз, вмиг оголяя меня в уже ненавистном мне платье с откровенным декольте и открытыми плечами.

Я не смею открыть глаза, потому что не хочу видеть его наготу так близко, мои губы дрожат, всё тело покрывается мурашками, и я чувствую на своих плечах его сильные пальцы. Он ставит меня на ноги, плед падает вниз, я съёживаюсь, сутулюсь, но он не даёт мне этого сделать, встряхивает, как игрушку и снова ставит ровно.

– Как такую не хотеть? Посмотри на меня, Аня. Давай же, открой свои глаза, – вкрадчивый голос, нет, я не хочу, не буду. - Быстро подняла веки! – последнюю фразу он орёт мне в лицо, и я послушно делаю то, что он приказывает.

Смотрю наверх, закусываю губу, считаю лампочки на потолке.

– Идти можешь?

– С трудом, – шёпотом отвечаю я, но лучше бы я этого не делала.

Багиров одним движением закидывает меня на плечо и несёт к лестнице на второй этаж, каждой своей клеточкой я ощущаю жар от его обнажённого тела, перед глазами мерно двигаются упругие мужские ягодицы. Внутри меня разгорается незнакомое чувство, которое буквально продирается сквозь страх и заставляет моё тело трепетать.

глава 8

– Это твоя комната, – сваливает меня, как мешок на мягкую постель,застеленную чистым пахнущим морозной свежестью бельём. – Спокойной ночи.

Выходит и захлопывает за собой дверь.

Не верю своим глазам, он действительно ушёл? Не вернётся?

В коридоре тишина, тянусь к выключателю светильника возле кровати, щелкаю кнопкой, зажигается мягкий тёплый приглушённый свет. Осматриваю предоставленную мне комнату. Кроме спального места здесь небольшой узкий шкаф, рядом с ним стул, возле окна беговая дорожка. Поддаваясь чувству любопытства, ковыляю к шкафу и открываю дверцы.

Хоть что-то приятное. Я вижу висящие на плечиках простые базовые футболки, на полках рядом с перекладиной лежат чистые полотенца, а ниже мужское бельё, носки и сложенные спортивные брюки. Хватаю чёрную футболку, прислушиваюсь к звукам из коридора, тишина.

Перебираю мужские брюки, они мне естественно велики, но есть шнурок на талии, затяну, чтобы не спадали. Выбираю самые простые, без лейблов и рисунка, теперь гипс. Ещё одна приятная неожиданность, примыкающая прямо к комнате душевая с туалетом, здесь то я и сделаю то, что мне нужно. Ещё бы найти, чем зафиксировать лодыжку.

В этой комнате больше ничего подходящего нет, придётся спускаться вниз.

Запираюсь в ванной, не забыв взять найденную одежду и полотенце. С трудом перешагиваю ногой в гипсе через высокий край поддона, скидываю своё платье, бельё, включаю воду и с огромным удовольствием поливаю своё тело, уделяя особое внимание ноге в гипсе. Нахожу какой-то гель для душа, смываю с себя пошлый запах тела Багирова, которым он успел меня запачкать, пока нёс наверх, чувствую, как намокший гипс стал ещё тяжелее, а нога в твёрдой колодке уже свободно ходит.

Не останавливаясь на достигнутом, довожу свою фиксирующую повязку до такого состояния, что нога свободно выходит из неё. Осторожно ставлю её на поддон душевой, пробую перенести вес на обе ноги, ощущаю дискомфорт, боль не сильная, но видимо играет то, что покой растянутой лодыжки нарушен.

Выключаю воду, с огромным трудом вылезаю из душевой, стараюсь как можно меньше шевелить больной ногой, но это нереально. Терплю нарастающую боль, дышу сквозь стиснутые зубы, вытираюсь полотенцем, ныряю в просторную футболку, которая доходит мне почти до колен и свисает с плечей просторным балахоном. Так то лучше, теперь очередь брюк. Спортивные штаны с эластичными манжетами, натягиваю их на икры, делаю складку из ткани, и вот уже длина не волочится по полу. Отлично.

Осталось самое трудное, нужно найти, чем зафиксировать ногу. Пока, кроме полотенца, ничего на ум не идёт. Заматываю, валенок получается не меньше гипса, но зато намного легче и мягче, хотя бы не буду греметь, пока вниз спускаюсь.

Осторожно выглядываю в коридор, вокруг кромешная тьма и тишина. Самое подходящее время, чтобы аккуратно спуститься в кухню и поискать подобие аптечки. Если всё получится так, как мне думается, то в принципе можно и не ждать утра, прямо сейчас убегать из дома, а там, что-нибудь придумаю.

Ступени мне даются с огромным трудом. Совсем не опираться на больную ногу не получается, каждый шаг, как пытка, а лестница не в пять ступеней. Хорошо хоть перила есть, ложусь на них, медленно перемещаясь вниз. Последние три ступени лестницы скруглённые и перил там уже нет. Здоровому человеку преодолеть это пустяк, а для меня...

Опускаюсь на попу, нога уже не просто болит, она пульсирует, сжимается спазмом, колет иголками. Беззвучно плачу, проклиная свою судьбу, которая закинула меня в эту ловушку. Полотенце разболталось, подтягиваю его, пытаюсь затянуть крепче, но сил не хватает. Шиплю от боли, но продолжаю начатое, пока до ушей не доносится знакомый резкий голос.

– Зачем вниз пошла?

– Пить хотела, - говорить правду страшно, замираю сидя на ступенях, с ужасом слышу спускающиеся ко мне упругие шаги Багирова.

Свет включает хлопком ладоней, спускается на первый этаж, встаёт передо мной, смотрит сверху вниз, как на нашкодившего котёнка, хорошо, что хотя бы в пижамных брюках, а не без трусов.

– Что с ногой?

– Я в душ пошла, а гипс намок, – я говорю правду, но под тяжёлым взглядом этого мужчины у меня внутри всё сжимается.

– Понятно, – сканирует меня взглядом, а мне хочется испариться, – болит?

– Очень.

– Значит так, если ты хотела сбежать, то сразу говорю – у тебя этого не получится, сколько не пытайся. У меня хорошая охрана, тебя просто не выпустят. Понятно?

– Я хотела пить, – упрямо повторяю я.

– Это я понял, – снисходительный тон режет мне уши. – Именно поэтому ты пошла вниз, хотя на окне в твоей комнате стоит целая упаковка бутилированной воды.

– Я не видела её, – ведь я действительно её не видела, говорить правду легко, слова легко вырываются изо рта, а взгляд уверенный, даже страх отступает.

– Да-да, я понял. Слышишь, Аня, ты меня своими выдумками не лечи. Думаешь я лох какой-то. Мне не пять лет, понимаю кое-что в этой жизни. Сейчас я тебя ещё раз отнесу в комнату и дам возможность спокойно проспать всю ночь, но если ты меня ещё раз разбудишь, пеняй на себя. Усвоила?

Киваю, чувствуя подсунутую под попу руку и рывок тела вверх.

– Ещё и штаны мои любимые нацепила, маленькая воровка, – в его голосе уже меньше резкости.

– Мне нужно было переодеться, – в моём голосе обида, и он это улавливает.

– Спать можешь и голой, я к тебе сегодня не приду, помучаю тебя немножко, – усмехается он, и по его голосу я чувствую, что это для него какая-то непонятная мне игра.

Опускает меня на кровать, заглядывает в ванную, собирает сброшенную мной на пол одежду, в пакет засовывает разбухший гипс, гасит свет и с этим добром в руках снова уходит, хлопая дверью.

глава 9

Лежу, идти куда-то уже нет ни сил, ни желания. Не то чтобы я испугалась его угроз (хотя конечно испугалась), просто спуститься ещё раз вниз уже точно не смогу. Разворачиваю полотенце, не спешу, фиксирую ногу аккуратно и крепко, расправляя полотенце от ненужных складок, когда лодыжка в покое, боль утихает.

Проверять воду на окне тоже не пойду, пить мне не хочется, выключаю свет, лежу в темноте, и думаю о том, как можно собственного ребёнка (хотя уже и взрослого) отдать опасному типу и спать спокойно. Начинаю злиться и жалеть себя, усилием воли прерываю этот бесполезный поток мыслей, надо уснуть, нужно просто закрыть глаза и погрузиться в сон, мне нужен отдых. Медленно засыпаю.

***

– Завтракать будешь?

Утром дверь в комнату открывается и на пороге появляется Багиров. Я еле разлепляю глаза со сна, мычу невразумительное «нет» и отворачиваюсь от него к стене.

– Как хочешь, – закрывает дверь и я слышу его удаляющиеся шаги по коридору.

Прислушиваюсь к своим ощущениям, нога вроде не болит, решаюсь встать, но как только встаю на обмотанную полотенцем стопу, сразу чувствую, что мне нужна нормальная фиксация. Расстроенная, хромаю в туалет, умываюсь, смотрю на себя в зеркало, взгляд убитый, а глаза припухшие. Набираю в ладони холодную воду, прикладываю к лицу, задерживаю дыхание, повторяю много раз, пока уже лицо не чувствует холода.

Выключаю воду, возвращаюсь в комнату и сразу направляюсь к окну. Перегибаюсь через поручни стоящей здесь беговой дорожки и тянусь за бутылкой.

– Это мой тренажёр, – слышу сзади, – но ты неплохо на нём смотришься в такой позе.

Багиров хрипло смеётся, а я слишком быстро пытаюсь выпрямиться, пячусь, наступаю на больную ногу, вскрикиваю от неожиданной резкой боли, теряю равновесие, опрокидываюсь назад и оказываюсь в крепких руках Рашида.

– Ань, похоже тебе нравится, когда тебя на руках носят? Я угадал?

Как он быстро среагировал, всего пара секунд, а уже за моей спиной.

– Я не могу воду достать, дайте мне воды, – злюсь я оттого, что он снова возвращает меня на кровать. – Пожалуйста, – добавляю жалобнее, увидев хмурый взгляд.

Берёт с окна запечатанную бутылку, открывает пробку, пьёт, даже не поворачивая в мою сторону головы, бросает пустую тару в стоящую между шкафом и окном урну.

Всё так же молча включает программу на тренажёре, берёт из шкафа полотенце, вешает его на плечи вокруг шеи и ступает на движущуюся ленту. Я наблюдаю за ним, в уши вставляет наушники, настраивает на телефоне плейлист, откладывает гаджет на подоконник и прибавляет скорость.

Как завороженная смотрю на это мускулистое мужское тело, бег не быстрый, но ровный, смотрит в одну точку впереди себя, взгляд сосредоточенный, иногда отправляет падающие на лоб волосы рукой назад.

Он не даст мне пить, а я не доставлю ему удовольствие наблюдать, как я снова тянусь к упаковке на окне. Пошёл ты к чёрту, Багиров. Думаешь самый крутой. Плевать я на тебя хотела с высокой башни. Забираюсь под одеяло, отворачиваюсь к стене, закрываю глаза, но отвлечься мешает его бег по полотну тренажёра.

Сколько он будет здесь? И часов нет, чтобы засечь время. Я даже не знаю, который сейчас час, необычное ощущение, такое у меня было, когда мы с папой в отпуск ездили на побережье. Только тогда мне это было в радость, а сейчас скорее тяготит.

Темп бега нарастает, видимо Багиров прибавил скорость, поворачиваю голову, интересно. Непроизвольно восхищаюсь, тело как влитое, движутся только руки и ноги, кожа лоснится от капелек пота, он смуглый, напряжённые мышцы рельефно выделяются на его теле. Залипаю, не в силах отвести взгляд, если бы мы встретились не при таких условиях, может...

Нет, Аня, не может! Заставляю себя отвернуться, злюсь сама на себя, на отца, на Багирова, на то, что так некстати подвернула ногу, на всё злюсь, закусываю губу, тихо скулю. Он не услышит, а мне так легче.

Сколько так лежу не знаю, Багиров начинает снижать скорость, а вскоре совсем останавливает тренажёр.

– Аня, – зовёт меня.

Не хочу поворачиваться, не буду!

Его шаги ближе, заглядывает через плечо, чтобы увидеть моё лицо, и я предупредительно закрываю глаза. Бутылка с водой ложится рядом с моей рукой, от него пахнет потом и чем-то таким мужественным, что я непроизвольно пытаюсь принюхаться, чтобы запомнить запах.

– Я в душ, потом пойдём завтракать, – не терпящим возражений голосом произносит он. – И можешь не притворяться, я видел, как ты на меня смотрела.

Уходит в ванную, а я, громко фыркая от досады, сажусь на кровати и откручиваю пробку с бутылки с водой. Гавнюк. Видел он.

Делаю несколько глотков, сейчас бы спрятаться куда-нибудь, а не это вот всё.

Вскоре Багиров выходит из душа. С мокрых волос на плечи падают капельки волос, терпкий мужской запах заполняет комнату, щекоча мои ноздри. Это именно тот гель для душа, которым я вчера мылась, но на нём этот запах воспринимается совершенно по-другому.

Губы почему-то пересыхают, тянусь к бутылке, и пока я делаю глоток, он уже рядом и по-хозяйски вытаскивает меня из-под одеяла.

– Я не хочу есть, – слабо пытаюсь противиться я.

– Ага, так я тебе и поверил. Сейчас накормлю и поедем ногу твою бинтовать. Если обещаешь не убегать – наложим лёгкий лангет, если промолчишь – снова гипс, и попрошу забинтовать выше колена для надёжности.

– Я снова его сниму, – упрямо выкрикиваю я.

– Так и знал, что ты сделала это нарочно. Знаешь, Ань, у меня есть комната запирающаяся на ключ и без примыкающей ванной. Могу там тебя поселить.

– Зачем я вам? – стону я в бессилии.

– Ты плата за предоставленную мной услугу, – ухмыляется он.

– И вы считаете, что это даёт вам право надо мной так издеваться, – он уже несёт меня вниз по лестнице.

– Девочка, поверь мне на слово, если бы ты видела, как я умею издеваться, ты бы не задавала таких вопросов.

Замираю, дыхание задерживается, липкий ужас покрывает кожу, тон, которым он произнёс эти слова невозможно повторить. В этой фразе слилась жгучая ненависть и едкая издёвка. Я понимаю, что он не шутит.

глава 10

– Чай, – отвечаю так, чтобы быть вразрез, чтобы не давать ему ощущения, что он снова угадал, хотя хочется кофе: крепкий, горький, горячий. – Белый чай с жасмином, – добавляю для верности, вряд ли у него есть такой, ставлю локти на стол, лбом утыкаюсь в кулаки, жду.

Рашид легко и гармонично перемещается по кухне, совершая простые действия: открывает холодильник, достаёт оттуда нужное, возвращается к плите, разогревает сковороду, что-то режет, тянется за тарелками. По запаху со шкворчащей сковороды определяю, что там яйца, вообще не удивил.

От кофемашины по всей кухне расползается бодрящий запах кофейных зёрен, я упрямо делаю недовольное лицо.

– Белого чая нет, – он ставит передо мной тарелку с яичницей, рядом хлеб, нарезанную тонкими ломтиками солёную красную рыбу, листы фриллиса и, в завершение, чашку кофе, именно такого, как я и хотела. – Приятного аппетита.

У него в тарелке тоже самое, что и у меня, садится напротив, просто и бесхитростно ест, подцепляет вилкой яичницу, отламывает хлеб, заворачивает ломтики рыбы в салат и аппетитно хрустит сочными листьями.

– Я вообще-то тебе готовил, не будешь есть – обижусь и больше делать этого не буду, – отрывается от тарелки и из под бровей смотрит прямо в глаза.

Вздыхаю, делаю глоток обжигающего кофе, повторяю за ним манипуляцию по свертыванию рулетиков из рыбы и салата, а после дохожу и до яичницы с хлебом. Оказывается я голодная, простая еда, а так вкусно. Когда в чашке остаётся немного кофе, а тарелка пустая, я замечаю его хитрую ухмылку.

– Что? – тут же выпускаю колючки.

– Хорошая девочка, – приоткрывает рот, и я вижу хищное быстрое движение его языка по нижней кромке верхней губы.

От этого ничего не значащего движения, меня словно разрядом тока прошибает. Он явно нацелен на то, чтобы взять меня, когда он перейдёт к более активному наступлению? В горле пустыня, я сглатываю и не специально, но вторя за ним быстро облизываю пересохшие губы, опускаю взгляд.

– Я бы тебя украсил взбитыми сливками, а потом медленно слизывал их, пока бы ты не начала кричать и умолять меня войти в тебя, – вкрадчивый шёпот окатывает волной жара, щёки горят, в горле застряло возмущение, а низ живота предательски пульсирует.

Молча отворачиваюсь от него к окну, пытаюсь переключиться на вид занесённого снегом газона в обрамлении высокого забора, а сердце вопреки моему желанию начинает разгон.

– Тоже так хочешь? Вижу, что хочешь, – зажимаю уши обеими руками, чтобы его не слышать.

– Я вас ненавижу! – чётко произношу, не отнимая ладоней от ушей.

– Но тем не менее, тебе это не мешает меня хотеть? Правда же, Ань? Я же чувствую, это невозможно скрыть.

– Вы ужасный, страшный человек, вам наплевать на мнение и желания других, мне тоже на вас плевать, – встаю на здоровую ногу, хочу хоть куда-нибудь скрыться из-под его гипнотизирующего взгляда.

– Как скажешь, – легко соглашается он. – Только знаешь, в нашем мире слова всегда уступают реакциям, я это давно усвоил. Человек может сколько угодно орать, что он не отдаст свою дочь в счёт долга, но если в глазах слабина – можно больше не слушать, просто брать и уходить. В твоём случае тоже самое. Зачем пошла с папашей на встречу? Зачем нацепила платье с откровенным декольте? Для чего красилась, причёску наводила? Это было для меня, Ань, я это понял, причём сразу. А то, что ты пытаешься барахтаться и вырываться, как дикий котёнок, это всё ерунда, это игра, проходили уже. Прислушайся к себе. Я дам тебе время. Не буду ломать.

Он тоже встаёт, такой огромный, сильный, красивый... Собирает со стола посуду, отправляет в посудомоечную машину, включает нужный режим и подходит ко мне.

– Давай руку, маленькая дурочка, попрыгали, – смеётся надо мной, протягивает свою руку для опоры, а у меня на глазах слёзы, его слова поразили, а ведь он прав, папа кричал, что не отдаст, но ничего для этого не сделал. – Тебя снова на ручки взять?

Упрямо шмыгаю носом, опираюсь на его горячую сухую ладонь, и, стараясь не наступать на больную ногу, прыгаю из кухни в гостиную, где он предлагает подождать его в кресле и никуда не уходить.

– Тебе платье твоё принести, или так поедешь? – перед тем, как отправиться наверх спрашивает Багиров.

– Так, – это ненавистное декольте, а ведь была мысль одеться в деловом стиле, примеряла пиджаки, строгие блузы, почему остановилась на вечернем платье с открытыми плечами?

– Окей, – коротко реагирует он и оставляет меня одну.

Через несколько минут я вижу его спускающимся со второго этажа в тёмно-синих джинсах и чёрной водолазке. Накидывает себе на плечи кожаную куртку, подаёт мне мои сапоги и мужской тонкий пуховик, в котором я просто утопаю.

– Да, полотенце придётся снять, будет больно, но босая ты замёрзнешь, тебе помочь? – предлагает он свои услуги, я пыхчу, сжимаю зубы, застёгиваю молнию, готова. – А теперь точно на ручки, – подхватывает меня и выносит на улицу.

Холодный ветер раздувает пои волосы, руки Рашида держат крепко, для удобства кладу свою левую ему на плечо. Несёт меня к калитке с участка, открывает её, и я, вместо улицы, вижу ещё один огороженный двор со стоянкой машин, охранником, какими-то хозпостройками и вольером с собакой.

– Рашид Шахидович, сюда, – перед Багировым открывают дверь, он сажает меня в салон авто, закрывает дверь и о чём-то говорит с сотрудником охраны, явно давая распоряжения.

Я не слышу слов, в машине идеальная шумоизоляция, тихо урчит мотор, и мигают голубоватые лампочки на панели. Ну что Аня? Похоже нужно соглашаться на лангет, сбежать отсюда я точно не смогу...

глава 11

– Ну что, готова? – Багиров улыбается, явно у него хорошее настроение, но улыбка не похожа на открытую и добродушную, это прищур затаившегося зверя, готового сделать прыжок и уверенного в своей победе.

– Что вы будете со мной делать? – я уже смирилась с тем, что не нужно никуда бежать, но мне важно знать, какие у него на меня планы.

– Сейчас ногу твою полечим, потом домой отвезу.

– А дальше?

– По плану работа, – скашивает взгляд на панель с циферблатом часов. – Потом деловая встреча, а после вернусь домой.

– А со мной-то что?

– Ань, что ты заладила «что со мной», «что со мной»? Сиди дома и жди меня, привыкай, теперь это твоя обязанность.

– Обязанность ждать вас? Зачем?

– Чтобы после тяжёлого трудового дня я мог спокойно расслабиться.

– Вы хотите меня изнасиловать? – так противно становится от произнесённой фразы, салон автомобиля заполняется невидимым густым запахом похоти, мне страшно.

Багиров на секунду поворачивает голову на меня, окидывает взглядом моё испуганное лицо и начинает громко ржать.

– А ты что, сама этого хочешь? – просмеявшись вдоволь спрашивает он.

– Мне показалось, что вы этого хотите, – смотрю на мелькающие виды за окном машины и крепко обнимаю себя руками, в тёплом салоне мне ужасно холодно.

– Тебе показалось, – совершенно серьёзно отвечает он. – Если бы я хотел тебя просто изнасиловать, я сделал бы это ещё там, в ресторане, возможно, прямо на глазах твоего папочки.

– Вы жестокий...

– Но я этого не сделал, зато бегал за тобой по ночным дворам, возил в больницу и между прочим готовил завтрак сегодня.

– Я должна сказать вам спасибо?

– Было бы не плохо.

– А если я это сделаю, вы меня отпустите?

– Конечно нет, ты теперь моя, а своё я не отпускаю.

– А что я должна сделать, чтобы вы меня отпустили?

– Я непонятно произнёс предыдущую фразу? Повторить? Ань, я своё не отпускаю, ты моя, смирись.

– Но это противоправно, вы нарушаете мои свободы, вы совершаете преступление, вы... Вы...

– Харэ психовать, к больничке подъезжаем, веди себя смирно, окей?

– А если я не буду этого делать?

Он паркуется рядом с центральным входом, поворачивается ко мне и приближает своё лицо максимально близко к моему.

– Изнасилую, – с угрозой в голосе произносит, касаясь моего лба своим, и надавливает, вжимая меня в сиденье, – в самой извращённой форме, с использованием различных удерживающих приспособлений. Будешь захлёбываться от криков, а я буду продолжать до победного, когда ты охрипнешь и потеряешь сознание.

Я замираю, дыхание перехватывает, сердце учащает ритм, всё тело цепенеет. Такой парализующий страх я испытываю впервые, мне кажется ещё чуть-чуть и я умру от ужаса.

– Ну вот и умничка, вижу, что поняла, теперь пойдём к костоправу, – тон его голоса меняется на обычный, выражение лица серьёзное, вытаскивает меня из машины и несёт ко входу.

В больнице достаточно быстро переобувают мою ногу в современный ортез, тёплая подкладка, чтобы нога не замёрзала входит в комплект. Врач показывает, как регулировать плотность фиксации, даёт рекомендации и отпускает.

И вроде всё хорошо, теперь я могу вполне сносно ходить, но на одной ноге ортез, на второй сапог с каблуком, не удобно. Багиров снова тащит меня на руках.

В машине едем молча, после его последней угрозы, мне даже открывать рот не хочется.

– Вижу ты наговорилась? Больше вопросов ко мне не имеешь? – начинает первым он, когда мы въезжаем на охраняемую территорию его участка.

– Что мне делать дома? – тихо спрашиваю, а у самой голос дрожит.

– Что хочешь, – отмахивается от меня Рашид.

– Благородный жест, ничего не скажешь, а что если я ничего не хочу там делать? – бурчу я, вижу, что он спешит, посматривает на часы, пару раз звонил кому-то.

– Ничего не делать, тоже разрешаю. Всё, Ань, мне пора.

Быстро доносит до входной двери, отпирает её, впускает меня внутрь и сразу же запирает замок. Я опять одна. Снимаю пуховик, сапог со здоровой лодыжки и топаю зафиксированной ногой в ортезе по ламинату. Юнга читать больше не хочется, попробовать включить телевизор?

Напротив дивана в гостиной висит огромная плазма, но подойдя ближе, я вспоминаю, что творилось на этом месте и желание сесть на мягкие подушки испаряется. Гавнюк. Сколько он баб на этом трахадроме поимел? А я здесь спала...

Плюю на приличия, нахожу молнии на внешних чехлах подушек и снимаю весь серый велюр. Он разрешил мне делать, что хочу? Хочу это!

В два захода переношу всю обивку на кухню, где я видела стиральную машинку, и запихиваю первую часть в барабан. Выбираю режим, запускаю стирку, иду к лестнице. Внизу я уже всё обследовала, ничего интересного не нашла, нужно посмотреть, что на втором этаже.

Крепко держась за поручень, поднимаюсь. Вот что значит современная медицина, отличная фиксация, лёгкость и достаточный комфорт. Конечно не сравнить со здоровой конечностью, но и если вспомнить мою повязку из полотенца: земля и небо.

Наверху четыре комнаты, одна из них моя спальня и тренажёрный зал Рашида, подхожу к другой, к третьей, четвёртой, но все они заперты. Вот же ж «синяя борода». Замки в круглых ручках, наверняка ключи простенькие, я однажды у себя в доме такой замок отвёрткой открыла, может ножом попробовать?

А почему бы и нет? Он разрешил мне делать всё, что я захочу? Я хочу открыть эти запертые двери.

глава 12

Набираю в кухне ножей, поднимаюсь наверх. Решаю начать с комнаты, которая рядом с моей, тыкаю лезвие в личину, пробую провернуть, не получается. Беру другой нож, с лезвием поуже, загоняю его глубже, снова кручу, но безуспешно. Почему не получается?

Перехожу к другим дверям, повторяю манипуляции и также терплю крах. Бешусь, со злостью пытаюсь протолкнуть лезвие глубже, дергаю его из стороны в сторону, пытаюсь раскачать У меня же получалось дома, почему здесь никак не открывается?

Моё упрямство не даёт мне остановиться вовремя, я заканчиваю попытки только тогда, когда лезвие самого тонкого ножа предательски ломается безнадёжно застревая в ручке двери. Чёрт!

Вытащить обломок из замка точно не получится, я пробую, ломаю ноготь, но успеха не достигаю.

Ещё немного постояв наверху и не достигнув своей цели, я собираю свои разложенные на полу орудия, и направляюсь вниз по лестнице. Что я ему скажу, когда он увидит это? Сам виноват, сказал «делай, что хочешь», вот я и делала.

Захожу в кухню и неожиданно наступаю босой ногой в лужу, поскальзываюсь на мокрой плитке и больно падаю на попу, вся промокая в мыльном растворе. Откуда это здесь?

Еле поднимаюсь, матерюсь себе под нос и замечаю, что лужа тянется из под встроенной в стол стиральной машины, теперь всё понятно.

Аккуратно подхожу к дверцам, открываю: машинка мигает всеми лампочками, дверца барабана закрыта, а вода тем не менее откуда-то вытекает.

Смотрю на эту картину и не понимаю, что делать. Видимо я создала перегруз в барабане, напихав туда побольше чехлов. Если я сейчас потяну дверцу за ручку, остатки мыльного раствора хлынут на пол, что делать?

Ответ приходит сам собой, подтаскиваю оставшиеся чехлы и собираю ими вытекшую воду. Выглядит это ужасно, но зато пол теперь подсыхает и по нему можно ходить. С облегчением выдыхаю, мою руки, по-хорошему найти бы швабру. И с этой задачей я тоже справляюсь, под лестницей есть подсобное помещение с целой кучей разных приспособлений и средств для уборки.

Намываю пол в кухне, затем иду в душ в отведённую мне комнату и, наконец-то, снимаю с себя мокрые штаны Рашида. Футболка тоже пострадала, обернувшись полотенцем перемещаюсь к шкафу с чистой одеждой, беру себе балахон, иду мыться.

С застёжками на ортезе разбираюсь быстро, доктор показал, как надо. Снимаю его перед ванной, надеваю после, отмывшись, выхожу из душа, и внизу слышу какие-то мужские голоса. Кто там?

Осторожно подбираюсь к лестнице, выглядываю из-за стены, вижу стоящего посредине гостиной Багирова с кем-то активно разговаривающего по телефону.

– Сюда иди, – замечает меня и манит пальцем, – Ань, я жду!

Я в светло-серой футболке по колено медленно спускаюсь по лестнице вниз.

– Ты устроила?

Киваю.

– С какой целью?

– Вы сами сказали, что я могу делать то, что захочу, – шёпотом оправдываюсь я, опуская взгляд в пол.

– Именно поэтому ты решила растерзать диван и устроить потоп?

«Это он ещё на втором этаже не был...» – думаю я про себя и упрямо молчу.

– Просто ответь, зачем ты это сделала?

– Мне было противно сидеть на этом диване, – сквозь комок страха в горле проталкиваю я слова.

– С чего это вдруг? Помнится, ты совсем недавно на нём отлично спала, чем тебе чехлы помешали?

Молчу. Неужели он такой дурак, что не понимает этого?

– Отвечай, когда тебя спрашивают, – он подходит ко мне ближе и поднимает голову за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Давай же, Аня, меня интересует ответ на этот вопрос.

– Вы испачкали этот диван, вы на нём..., – сказать дальше не хватает сил.

– Ну, продолжай. Я на нём... Что я на нём?

– Неужели непонятно, что? Вы же сами понимаете, зачем делаете вид? – задыхаюсь я от возмущения, сердце внутри стучит, как заведённое, только бы он мне ничего не сделал.

– Я кажется догадываюсь, – хищно улыбается он мне и крепко ухватив за локоть, тянет прямиком к дивану. – Я делал это?

Толкает меня так, что я коленями оказываюсь на подушках, а локти опираются на спинку, попа автоматом оттопыривается и я быстро пытаюсь вскочить, только ничего не получается.

– Только делал я это не с тобой, и именно поэтому диван грязный, так? Стоять, – рычит он и жмёт своей тяжёлой рукой на мою поясницу. – Так стой, не двигайся.

Медленно отпускает руку, делает шаг назад, молчит.

Я стараюсь не двигаться, хотя желание одно, сорваться и бежать отсюда куда глаза глядят.

– Рустам Шахидович, машинку починил, там хомут со шланга слетел. То, что на полу и в барабане в ней стирать нельзя, большой перегруз, ткань тяжёлая, может балансировка полететь.

В гостиную из кухни выходит рабочий в спецовке, мельком смотрит на меня и тут же отворачивается.

– Собери всё в мусорные мешки и отправляй в утиль, – командует Багиров, и работник беспрекословно отправляется делать то, что приказали.

Когда шуршание на кухне заканчивается, мужчина в спецовке проходит в сторону выхода из дома с двумя большими чёрными мешками. Из одного из них тонкой струйкой сочится то ли вода, то ли тот же самый раствор геля для стирки.

Как только дверь за мужчиной закрывается, я пытаюсь медленно распрямиться, Багиров молчит. Я ускоряюсь и ставлю ноги на пол, принимая вертикальное положение, теперь нужно развернуться и идти к себе. Лучше это сделать сейчас и попробовать закрыться на замок, я не представляю себе как отреагирует Рашид, когда увидит в замке одной из комнат торчащее лезвие ножа.

– Ань, – вздрагиваю от его обращения, замираю, стоя к нему задом, жду, что скажет дальше. – Посмотри на меня.

Знаю, что всё равно придётся сделать то, о чём он просит, поэтому не сопротивляюсь, а медленно поворачиваюсь к нему лицом.

– Когда я уезжал, я что сказал тебе делать?

– Вы разрешили мне делать то, что я захочу, – упрямо стою на своём.

– Я сказал, чтобы ты меня ждала, потому что я приеду домой и захочу отдохнуть и расслабиться после тяжёлого дня. А что теперь? Диван в топку, весь пол в мыльной пене, кто будет ликвидировать последствия твоего «что я захочу»? А?

глава 13

– Мне кажется, вы перегибаете, – я обнимаю свои плечи руками, хоть так закрываясь от этого тирана, но он и не собирается отступать.

– Тебе кажется, Ань. Ты предложила помощь в решении проблемы, которую сама же создала. Я согласился. Что не так? – слегка поднимает одну бровь и наклоняет голову немного вбок и впивается в меня своим обжигающим взглядом.

– Проблема в том, что я хочу помыть пол традиционным способом, именно это я и имела в виду, когда предлагала. У вас в доме есть целая куча приспособлений для уборки, я знаю, где они лежат и могу прямо сейчас начать, – я пытаюсь говорить уверенно, стараюсь произносить слова громче, молю бога, чтобы до этого упрямого балбеса дошло, но...

– А я так не хочу, представляешь, – растягивает он свой рот в улыбке. – Не люблю классические способы решений проблем, люблю креативить. Вот сейчас хочу чтобы ты мыла полы футболкой, начинай.

– Я не буду этого делать, – стискивая зубы до боли в челюстях шепчу я.

– Будешь, – совершенно не сомневаясь в своей победе, отвечает мне Багиров.

– Не буду, – крепче обхватываю себя руками и делаю шаг назад, надеясь отойти от него подальше.

– А я сказал – будешь! – какая-то нереальная ярость вырывается у него из горла, быстрый шаг навстречу мне, одним движением расцепляет мои руки, оставляя на коже красные пятна, а дальше треск ткани и торжествующий хохот.

– Вы животное, – у меня из глаз сами по себе брызгают слёзы, футболка падает тряпкой к ногам, я пытаюсь прикрыться ладонями, на мне только трусики и ортез.

Плачу, громко всхлипывая и дрожа всем телом, совершенно дезориентирована и не понимаю, что мне делать. Он передо мной, а глаза чёрные от злости.

– Держи!

Снимает со своих плечей пиджак и кидает мне в руки, я поспешно закутываюсь в пахнущую и хранящую тепло его тела часть костюма, но легче не становится.

– Иди к себе и сегодня мне на глаза не показывайся, если хоть раз увижу, я тебя...

Дальше я уже не слушаю, получив разрешение уйти, я пулей срываюсь с места, и прихрамывая на одну ногу, считаю ступени на второй этаж. Задыхаюсь от бега, влетаю в отведённое мне пространство и забираюсь под одеяло, продолжая неистово реветь и трястись от страха.

На двери в мою комнату нет никакого замка, создать преграду невозможно, всё, что я могу – это только бояться.

А ведь он ещё не был на втором этаже? Божечки, он точно сегодня меня прибьёт. Судорожно думаю, что могу сделать, и в голову стучится глупая, но единственно оправданная, как мне кажется, на данный момент мысль. Я должна залезть под кровать.

А что такого, прячут же любовников туда, чем я не подойду. Просвет между полом и днищем постели достаточно просторный, только нужно переодеться, в пиджаке Рашида делать это будет не очень удобно.

Снова иду к шкафу, беру очередную футболку Багирова, пиджак предусмотрительно тоже запихиваю под кровать, поправляю смятую постель, специально свешиваю с краёв одеяло и лезу.

Получается вполне быстро, как ни странно здесь совсем не пыльно, очевидно домработница этого тирана хорошо выполняет свои обязанности. Лежу.

Долго лежу, на вскидку время понимать не умею, но сердце уже так не колотится, дыхание выравнивается, страх и паника уходят, становится скучно.

Пытаюсь ворочаться, получается плохо, телу уже неудобно, ложусь щекой на сложенный пиджак Багирова, как на подушку, руки вытягиваю по бокам, закрываю глаза.

В коридоре раздаются мерные шаги. Блин, что сейчас будет...

Сначала он просто проходит до комнаты и гремит связкой ключей, видимо подошёл не к той, где у меня сломался нож. По дёргающимся звукам ключа в личине, понимаю, что он пытается открыть, но не получается. Из коридора доносится злобное бурчание. Затем пиканье набираемого номера.

– Серёгу ко мне на второй этаж! Мне по хрен, что он уехал, пускай возвращается. Да, прямо сейчас. Я не буду повторять дважды. И скажите, пусть инструмент захватит, у меня что-то с замком.

Шаги в сторону моей комнаты. Замираю, почти не дышу. Останавливается рядом с дверью, стоит, щёлкает выключателем верхнего света.

– Да ёб твою мать! – от этого крика мне хочется провалиться сквозь землю, зажимаю рот руками, чтобы не закричать от ужаса, а по коридору разносится оглушающим эхом. – Девочка, да ты похоже совсем охренела!

Всё, мне капец. Снова плачу, размазываю слёзы по щекам, утыкаюсь лицом в ткань пиджака, только бы он не услышал. Я же не знала, что Багиров такой сумасшедший, если бы я только могла это предположить, я конечно же не полезла ножом в личины, я бы вообще сидела смирно и не рыпалась. Что он теперь со мной сделает?

– Ты где, маленькая зараза? – дверь ударяется в стену и Багиров стремительно заходит в комнату, оглядывая пустое помещение и проверяя ванную комнату. – Найду, прибью, – рычит, выходит из комнаты, видимо думая, что меня здесь нет, спускается по лестнице, а я немного выдыхаю, но вылезать из-под кровати даже не собираюсь.

Лучше я здесь переночую, буду тихо лежать, а к утру он всё равно успокоится, ну не может нормальный человек долго злиться. Двери починит его работник, сделает всё, как было, Рашид поужинает, а после еды мужчины всегда добреют.

А может вообще уедет куда-нибудь. Только бы сейчас подольше меня не искал.

глава 14

Время тянется медленно, я слышу разговоры в коридоре с рабочим, звяканье металла об металл (видимо вскрывают замки), открываются двери: сначала одна, потом вторая. Далее недолгое ожидание, его шаги по коридору и вот, Багиров уже в моей комнате. Встаёт посередине, по положению ступней понимаю, что смотрит на постель.

– Долго будешь там прятаться, – голос уже спокойнее, ещё злой, но добавляется в тембр какая-то безысходная усталость.

Как он так быстро догадался о моём местоположении?

Молчу. Что я ему отвечу? Я сама не знаю, сколько я здесь буду лежать.

– Ань, мне кажется, я уже не один раз тебе говорил, что на мои вопросы надо отвечать. Говори уже.

– Я вас боюсь, – наверное мой голос звучит очень тихо, ещё и одеяло свешенное с краю глушит.

– Что ты там шепчешь? – шагает ближе и поднимает кровать так, что меня становится хорошо видно. – Вылезай, давай. В этом доме тебе от меня не спрятаться, у меня везде камеры и ведётся запись. Вылезай, живо!

Я медленно, выбираюсь из своего укрытия, а он опускает кровать на место.

– Теперь объясняй, зачем ты всё это устроила? Специально? Насолить хотела?

Под его взглядом я готова сквозь землю провалиться, он так смотрит, что коленки трясутся и всё тело покрывают холодные мурашки.

– Мне просто было скучно, я хотела посмотреть что находится в тех комнатах, – бубню я, низко опустив голову и уперев взгляд в пол.

Что сейчас от него ждать? Он ещё на первом этаже показал мне, как зол, а после обнаружения сломанного ножа в замке... Внутренне готовлюсь к неизбежному, сердце бьётся как заведённое, кусаю губы и крепко сжимаю пальцы рук.

– И как ты считаешь? Что я сейчас должен с тобой сделать?

– Простить, – хватаюсь я за последнюю фразу, как за спасательную соломинку, и с замиранием жду его ответа.

– Ну ты деловая, – усмехается Багиров, – натворила мне дома дел, причинила убытки, потратила моё время и деньги, чтобы ликвидировать последствия, и я всё это должен простить? С чего бы это? Нет, ну я бы понял, если бы ты мне глазки красивые построила, или поцеловала нежно, а ты же, как дикарка, прячешься под кровать. Где логика?

– А как от вас не спрячешься, у меня от вашего крика уши закладывает, я же не знаю, что вы мне сделаете, может вы... – запинаюсь, потому что поднимаю на него глаза и натыкаюсь на суровый обжигающий взгляд и хищный прищур.

– Продолжай-продолжай, я тебя внимательно слушаю, – такое ощущение, что он сейчас мне дыру в черепе своим взглядом просверлит. – Чего ты там от меня ждёшь?

– Ничего не жду, – снова бурчу, смотрю на него, плотно сжав губы и прикусывая их изнутри.

А он улыбается. Такая улыбка, словно не его вовсе, на какой-то момент мне кажется, что вся его суровость и свирепость напускная, вроде и глаза у него нормальные, расслабился, отпустил хватку и на человека похож, а не на зверя.

Хочу закрепить своё ощущение, цепляюсь за него взглядом, и раз ... резкая перемена. Багиров тут же меняется в лице, сужает глаза, подбирает губы в тонкую линию, заостряет взгляд, может мне всё что было «до» показалось?

– Сделаешь мне массаж ступней перед сном в качестве компенсации, – отрезает он и собирается уходить.

– Я не умею, – в спину ему кричу я.

– Ничего страшного, научишься. Расслабишь меня – прощу, не расслабишь – придумаю наказание посерьёзнее, – даже не оборачиваясь на меня произносит он.

– Индюк напыщенный, – злобно шепчу я, но в принципе этот исход событий меня более менее устраивает, значит до вечера я могу быть спокойна.

– Будешь обзываться, заставлю массировать ещё икры и колени.

Прикусываю язык, я вообще не очень хочу к нему прикасаться, а если он сейчас начнёт поднимать ставки?

– Хорошая девочка, – расценив моё молчание по своему, замечает Рашид. – Я ложусь спать в 23:00, моя спальня прямо после твоей, в 22:30 ты должна быть у меня, поняла?

Его слова, как медленное погружение в ледяную воду, в 22:30 я приду к нему, сяду возле его ног и буду массировать его ступни пока он не заснёт?

– Аня, ответ! – жёстко напоминает он о своём вопросе.

– Поняла, – фыркаю я, нарочита громко, чтобы показать ему, насколько мне это не нравится.

– Отлично.

***

Время тянется невыносимо долго, заниматься мне в этом доме совершенно нечем, говорить не с кем, тупею от сидения на кровати и хождения по комнате. В семь, не выдержав бесконечной карусели мыслей в голове, решаю переключиться. Выхожу из комнаты и собираюсь идти в кухню.

В комнате напротив моей слегка приоткрыта дверь, в щёлку вижу Рашида, который сидит за столом, сосредоточенно глядя в монитор компьютера и что-то печатая. Стараюсь пройти бесшумно, но в моём случае это невозможно.

– Проголодалась? – этот вопрос явно для меня, хотя он не отрывает взгляд от экрана.

Вспоминаю, что нужно отвечать на его вопросы, и произношу короткое «да».

– Я тоже сейчас спущусь, поужинаем вместе.

Вот этого мне совсем не хотелось, я иду вниз по лестнице, настроенная на то, чтобы просто взять что-нибудь и подняться обратно к себе.

В холодильнике нахожу йогурты, ветчину, творожный сыр, на полке цельнозерновые хлебцы, беру тарелку, делаю себе бутерброды, ставлю на неё рядом стаканчик йогурта, беру ложку, спешу уйти, но в дверях сталкиваюсь с Рашидом.

– За стол садись, – одним взглядом он заставляет меня пыхтеть от возмущения.

– Я поем у себя, – пытаюсь я противиться.

– Ань, ты в принципе не у себя, ты у меня, поэтому сядь за стол и кушай здесь.

Приходится опять повиноваться, бубню себе под нос, как меня это достало, а Багиров с невозмутимым видом достаёт из холодильника два фольгированных контейнера и ставит их в духовку, выбирая нужную температуру. После достаёт зелень, овощи, всё это тщательно моет, кладёт на тарелку, ставит на стол.

– Лазанью любишь? – заглядывает мне в глаза и я вижу в них тепло, точно вижу, а нет, снова показалось.

– Терпеть не могу, – в пику ему отвечаю я.

глава 15

– Ничего я не хочу, - бурчу я себе под нос, потому что желание по сути только одного, хочу свободы от этого плена, выход в мир и привычные лица вокруг.

– Зря ты так, я тебя по-нормальному спрашиваю, понимаю, что ты сейчас в непривычных условиях, а составлять тебе постоянно компанию я не могу, в ближайшие дни слишком занят. Могу подружку организовать, хочешь?

Вскидываю удивлённо брови.

– Подружку? Сюда? – не верю своим ушам.

– А что? Не нравится идея, ну, как хочешь, – он продолжает есть, а я бешено перевариваю предложенную мне возможность.

– Нет, я хочу, – вовремя спохватываюсь я. – Хочу подружку, – смотрю в его смеющиеся глаза, а сама уже представляю, как смогу нормально о помощи попросить.

– Окей, телефон помнишь? Или адрес, где её забирать, ещё имя, – уточняет он.

Называю ему адрес Ленки, также универ, в котором мы вместе учимся, тут же вспоминаю про свою недосданную сессию и диплом.

– Ещё мне нужно учёбу продолжать, – добавляю взволнованным голосом в список желаний.

У меня последний курс, защита в мае, ещё хвосты, которые нужно досдать, чтобы допустили к летним экзаменам. Блин, с этим стрессом и беготнёй я про всё забыла, а ведь это важно, реально важно.

– За учёбу не переживай, вообще можешь считать, что диплом у тебя в кармане, – отвечает мне Багиров спокойным и уверенным голосом.

– Но это не честно, я хочу учиться, чтобы знания получать, купить диплом ничего не стоит, моя учёба не для галочки, мне потом идти работать... – запинаюсь на середине мысли, как мне идти работать, если я заперта, и, главное, куда?

– Принципиальная что ли? Я думал, вы все красивые девочки для галочки учитесь. А потом устраиваетесь под крылышком папика и просто живёте в своё удовольствие.

– Я, вообще-то, хотела в химической лаборатории отца работать, – сидит тут, король жизни, всех своей линейкой мерит, привык за деньги на золотом блюдечке получать, думает и другие такие же.

– Да ладно, ты хотела стать лаборанткой? И для этого реально училась? – его громкой смех отражается от стен просторной кухни, возвращаясь в цент и оглушая обидой. – Первый раз встречаю девочку, которая хочет пробирки в руках держать. Может ты ещё скажешь, что мечтаешь стать известным учёным?

– А вы, кем мечтали стать? – плотно сжав губы со злостью и вызовом спрашиваю я Багирова.

– Я не мечтал. У меня была цель. Я к ней шёл.

– Дошли?

– Ещё не до конца, но с твоей помощью скоро дойду.

– С моей помощью? Чем я смогу вам помочь? Вы имеете в виду химзавод моего отца? Это была ваша цель?

– Ой, Ань, да забудь ты уже про этот химзавод, сдался он мне. У меня по бизнесу всё хорошо, не жалуюсь. Мне от тебя другое нужно.

– Что? – нервно облизываю губы, ожидая от него услышать самое страшное.

– Ровно то самое, что я тогда твоему отцу за ужином говорил.

– Вы реально хотите жениться на мне? Зачем это вам? Я ничего особенного из себя не представляю, с вашими возможностями, стоит только пальцем поманить, тысячи невест сбегутся.

– А я не хочу их, представляешь? Мне эти тысячи, как одно лицо, надоели. Тебя хочу.

Упирается в меня взглядом, глаза тёмные, страшные, ноздри ритмично втягивают воздух, меж бровями небольшая морщинка, челюсть мерно движется, пережёвывая лазанью. Хочу отвернуться, но меня словно что-то держит. Страх? По телу крадутся мурашки, волоски на коже приподнимаются, становится жутко холодно. Обхватываю себя руками в защитном жесте, а он подмигивает мне одним глазом и переводит взгляд на тарелку.

Фух. Что это было? До сих пор не могу отойти от этого пристального сканирования, он словно в душу мне заглянул, нет, этого не может быть, это я просто себя накручиваю. Тихонько кашляю, чтобы прочистить пересохшее вмиг горло, и Рашид протягивает мне стакан воды.

Благодарно киваю, делаю несколько глотков, возвращаю стакан на стол, внутренне настраиваюсь на следующий вопрос.

– Таких, как я, тоже много, и думаю даже найдутся добровольно согласные на замужество, - предлагаю я свою версию взгляда на этот вопрос.

– Вот-вот, ты правильно отметила «добровольно согласные», не хочу таких, легко это всё, не по мне. Хочу строптивую, как ты.

– А если я сейчас перестану противиться и стану послушной? Я перестану вам нравиться? – с надеждой в голосе спрашиваю я.

– Аня, ты и послушная женщина находитесь на совершенно разных полюсах, тебе не дойти туда самой, но я тебе помогу, вернее научу и покажу, как это классно. Поверь, тебе самой это безумно понравится, ещё и благодарить меня будешь, – самодовольно откидывается он на спинку стула и медленно вытирает рот салфеткой.

– Зачем вам это?

Понимаю, что он не блефует, у Багирова реально есть план, его глаза начинают гореть, губы растягиваются в довольную улыбку, он не отступится от своего.

– Просто мне так захотелось. Прикинь. Просто хочу.

– Но нельзя же ориентироваться только на свои желания? У меня тоже был план на жизнь, – нет, до него не достучаться, но я не могу просто сидеть и молчать.

– Твой план мы тоже исполним, и великим ученым химиком станешь и сделаешь мировое открытие, пробирки к микроскопу подносить будешь, но мой план первее. Сначала моей станешь, потом всё остальное.

– А если не стану? – упрямлюсь, хочется дать ему кулаком по башке, но понимаю, что физически я с ним далеко не на одном уровне, а злить не хочется, себе дороже выйдет.

– Станешь, – уверенно кивает, - я буду на тебе оттачивать своё мастерство обольщения женских сердец, отшлифую так, что умолять будешь, лишь бы остаться со мной. Не обещаю, что всегда приятно будет, но в том и смысл.

Снова хитрый прищур, взгляд пробирающий до костей, и уверенная улыбка.

Багиров встаёт из-за стола, закончив с ужином, напоминает мне про моё наказание в виде массажа в 22:30 и уходит, оставляя одну, видимо для того, чтобы я подумала над нашим разговором.

После озвученных им намерений. У меня внутри гнетущая безысходность. И тут уже дело даже не в том, что я заперта и мне не дают выход в мир, я теперь ощущаю себя беззащитным зверьком, на котором будут оттачивать накопленные в течение жизни умения. Вот же гад.

глава 16

– Я пришла, - медленно приоткрываю дверь в его спальню и заглядываю внутрь.

Багирова в комнате нет. Я вижу посередине спальни большую кровать с кованым изголовьем, покрытую черным атласным покрывалом, возле окна абсолютно пустой письменный стол с двумя ящиками под столешницей и стул. Напротив кровати шкаф с книгами за стеклянными дверками и чем-то ещё за дверьми непрозрачными. Рядом с кроватью низкая тумбочка, на ней лампа с абажуром и книга в черной обложке без надписей.

Вот же ж любитель чтения. Я думала у него здесь плазма в пол стены, а он...

Слышу щелчок открывающейся двери и шлепание босых ног по ламинату.

– Ань, что за дверью прячешься, проходи, я не кусаюсь, - открывает дверь настежь, а я переминаясь с ноги на ногу застываю, поражённая его слишком откровенным видом.

– Вы не хотите... - тычу пальцем в направлении ниже пупка, а сама отворачиваюсь, чтобы не смотреть на эту срамоту.

Нет, Багиров конечно отменный самец, фигура огонь, мышцы под смуглой кожей плавно перекатываются, напрягаясь при каждом движении, да и голым я его уже видела, только всё равно не могу привыкнуть к этим откровениям.

– Да заходи, не стесняйся, я только что помылся и, кстати, даже пятки ради такого случая пемзой потёр, - самодовольно улыбается он, - у меня полчаса чтения, а ты мне массаж в это время делай.

Берёт меня за руку, ведёт к кровати, заваливается на неё совершенно не чураясь своей наготы, разминает пальцы на ногах, то сжимая, то разжимая их, и берёт в руки черную книгу с прикроватной тумбочки, шелестит страницами, находит нужную, погружается в чтение.

– Ань, время пошло, - спустя пару мгновений выдергивает он меня из состояния ступора.

Эти три слова, как набат отзываются в моей голове, заставляя всё тело загудеть и сильно напрячься.

– А вы можете прикрыться? - дрожащим голосом спрашиваю я. - Пожалуйста.

– После душа я всегда принимаю воздушные ванны, сейчас именно этот случай, ничего прикрывать не буду, и вообще, ты моя будущая жена, скоро ты мне не только массаж, но и кое что погорячее делать будешь. Присаживайся, начинай.

Сажусь на краешек рядом с его ступнями, смотрю на эти огромные ноги, не понимаю как начинать.

– Просто начни разминать большими пальцами ступни, - словно почувствовав мою нерешительность, наставляет Рашид.

Тяну руку к ноге, ощущение такое, будто жаром бьёт от его кожи, заставляю себя дышать ровнее, я просто буду разминать его правую ступню, потом левую. Ничего сложного, я справлюсь.

– Поставь локти на матрас и обопрись на него, так будет удобнее, - продолжает он читать и давать мне короткие советы.

Мне не видно его лица за раскрытой обложкой книги, я вижу только расслабленное мужское тело, во всей красе вытянувшееся на постели. Интересно, а он меня видит?

Продаюсь вперёд, следуя его словам, опираюсь на локти, ощущая под ними достаточно упругий, я бы даже сказала жёсткий матрас, пересиливая себя, беру его ногу в руки.

Медленно тру большими пальцами ступню, начиная с пятки и поднимаясь к пальцам.

–Крепче нажим, Аня, вложи в своё давление всю свою ненависть ко мне, давай же, не бойся, отомсти мне за то, что я тебя так обидел, - Рашид смеётся, ему явно доставляет удовольствие то, как меня корежит от этого занятия.

– Если вам не нравится, я могу перестать, - отвечаю я упрямо смотря на пальцы ног этого мужчины и продолжая растирать ступню.

– Нет, детка. Я не это имел в виду. Я сейчас даю тебе легальное право выместить на моих ногах свою злость, я разрешаю тебе это сделать, я даже настаиваю.

– А если я не хочу?

– Ты хочешь, не ври себе, ты очень хочешь, ты сейчас с превеликим удовольствием нажмёшь своими пальцами так, будто хочешь проткнуть мою ногу. Давай, ну же, я жду!

Его громкий властный голос будит внутри меня что-то незнакомое, я действительно хочу ему отомстить, хочу сделать больно, нанести удар, показать, как это неприятно быть беззащитной в чужих руках.

Заводясь от его повторяющихся в моей голове эхом слов, я действительно усиливаю давление. Рашид издаёт довольное рычание.

– Ещё, давай сильнее, впивайся в кожу ногтями. Давай же!

Слышу его и слушаюсь. Рассудок словно уходит на второй план высвобождая место каким-то глубинным неосознанным первобытным желаниям. Жму на его ступню изо всех сил, вымещаю на ней свою злость, ненависть в его сторону, накопленные обиды.

Подключаю ногти, не контролирую свои движения, мои руки пальцы действуют отдельно от головы. Дыхание становится более тяжёлым и глубоким, в комнате жарко, я чувствую, как на моём лбу выделяются капельки пота.

– Теперь другую ногу, - командует он, и я продолжаю уже с левой ступней, также неистово сжимая и надавливая на его кожу.

Странная напряжённая дрожь нарастает во мне, мне хочется сделать ему ещё больнее, хочется царапать и я не отказываю себе в этом желании, жёстко корябая своими ногтями его совсем не нежную кожу.

– Да, детка, продолжай, - сквозь туман в своей голове, улавливаю в голосе Багирова нотки наслаждения, хочу это пресечь, давлю сильнее, на его коже остаются белые полосы, которые потом краснеют и снова окрашиваются в белый, как только попадают под мои пальцы. - Как сильно ты меня ненавидишь, из тебя прёт эта жесть, ты горишь, Ань. Ты просто пожарище. Откуда это в тебе? Просто охренительно.

Он мычит, произнося короткие фразы. Я почти не разбираю слов, мне не хочется его слушать, я сосредоточена на том, что происходит у меня внутри, а там творится что-то невообразимое.

Мои глаза завороженно следят за собственными пальцами, которые то ускоряются, то усиливают давление, в горле давным давно пустыня, потому что я дышу ртом и постоянно облизываю пересохшие губы, сердце в груди бьёт тяжёло и быстро. От рук ко всему телу переходит такой жар, что очень хочется раздеться.

Я стою на коленях на полу, опираюсь локтями на кровать, делаю массажные движения, а желаю совершенно другого. Пытаюсь себя переубедить, борюсь с внутренними реакциями тела, но природа сильнее.

глава 17

Багиров подскакивает на постели, рукой хватает меня за волосы, задирает лицо навстречу своему и долго смотрит в замутненные неизвестным мне ранее чувством глаза.

– Охренеть, - наконец проговаривает он удивлённо и отпускает.

Я не чувствую ничего, не злости, не желания окусываться, у меня внутри пульсирующая пустота, и всё бы ничего, но пульсирует она совсем не там, где бы мне хотелось.

– Ты плохая девочка, - вкрадчивым голосом произносит Рашид, спуская ноги с кровати вниз.

Он так близко, совсем рядом, и теперь это не просто ступни, всё тело этого огромного мужика в непосредственной близости ко мне и явно настроено на продолжение.

Багиров кладет свою широкую обжигающую ладонь мне на поясницу и проверяет мою податливость.

Нужно встать, нужно уйти, я сделала то, что он от меня требовал. Да, окончание этого массажа удивило меня саму, но почему я не чувствую своих ног и не могу подняться с колен?

– Плохих девочек нужно наказывать, - его голос будоражит глубинное, я не могу рассуждать здраво, я в какой-то прострации, нужно вылезать из этого состояния, а тело словно желе растекается и не хочет меня слушаться.

Роняю голову лицом в матрас и пытаюсь задержкой дыхания отрезвить себя, справиться с этим состоянием, направить ощущения в голову, убрать бешеную пульсацию, но низ живота как камень, он так налит, что кажется зазвенит если его коснется мужская рука.

А рука Багирова не лежит на месте, она медленно опускается с поясницы на мою оттопыренную округлость и делает то, отчего перехватывает дыхание и возможны лишь рваные вдохи и неосязаемые выдохи.

– Я чувствую твой запах, Ань, - он задирает футболку до спины, оголяя ягодицы с тонкой полоской стрингов между ними. - Ты очень приятно пахнешь, у тебя манящий, тягучий и пьянящий аромат. Я просто балдею. Вот это девочка мне досталась. Сладкий, текущий в руках персик, - он ведёт пальцем по тонкой полоске трусиков от самого верха туда, куда я головой не хочу его пускать.

Мычу в матрас, слабо ударяя ладонями по нему, что со мной? Почему я не вскочу и не ударю ему по рукам, почему терплю и с затаенным, скрытым даже от себя самой наслаждением, жду его палец в логичной точке окончания маршрута.

– Тебе нравится это, ох как нравится, - своими словами он передает моё внутреннее напряжение, - ты вся течёшь, как податливое мороженое, ты хочешь, чтобы я сделал это, - на мгновение его шершавый палец ныряет под тонкую ткань моего нижнего белья и быстрым движением скользит по готовым и набухшим от желания губкам.

Боже, это не я, это не со мной, я не могу так поступать, я не хочу, я нормальная...

Мысли путаются в голове, разгорающееся, как дикое пламя желание палит меня, вместо запрещающего окрика я издаю внутриутробный стон, похожий на всхлип и мелкая дрожь пробирает тело электрическим разрядом до самых кончиков пальцев.

– Плохая, очень плохая, такая неправильная, похотливая, возбуждённая до предела, текущая мне прямо в руки, - он говорит и с силой сжимает своей пятерней мою ягодицу. - Хочешь меня. Сильно хочешь. У тебя коленки трясутся от того, как ты ждёшь моего появления в своей влажной норке. Проси. Давай, проси меня. Проси меня о том, что тебе сейчас хочется. Я жду, Ань. Скажи это.

– Отпустите меня, - наконец у меня появляется голос, наверное это последняя попытка разума достучаться до тела, я хватаюсь за неё, и не переставая повторяю эту фразу как в бреду. - Отпустите, отпустите, пожалуйста, я больше не могу, я не хочу...

Я шепчу не переставая, тело дрожит, из глаз текут слезы. Время тянется долго, Багиров молчит, я тоже умолкаю и жду его ответной реакции, и она наступает.

– Иди, - его разрешающий голос и то, что он отпускает мою ягодицу, вызывают во мне пробирающее холодом разочарование. - Иди, Ань, я тебя не держу. Вставай и отправляйся в свою комнату, массаж окончен, мне пора спать.

Чарующий и вместе с тем жёсткий, как сталь, тембр возвращает меня в реальность. Я опираюсь ладонями на кровать, собираю все свои силы и медленно поднимаюсь, одновременно открывая глаза.

Лучше бы я этого не делала, практически мгновенно взгляд упирается в торчащее каменным столбом достоинство Рашида. Я уже не девочка, у меня был парень, с которым мы пробовали строить любовь, я видела мужской орган вблизи, но такой...

Нервно сглатываю. Зажмуриваюсь. На ватных ногах поворачиваю к выходу, медленно шагаю, хотя внутри уже давным давно убежала.

В дверях догоняет его ровный и спокойный голос.

– Спокойной ночи, Ань, сладких тебе снов.

– И вам тоже, - охрипшим голосом отвечаю я, стараясь придать себе скорости.

Когда из его спальни выхожу в коридор, тело сводит судорогой сожаления, а в голове растекается липкой массой единственная мысль: "Почему он меня не взял?"

Он мог, не просто мог, он явно хотел, но отпустил...

Лучше бы не отпускал.

Мысленно бью себя по щекам за последнюю фразу, мне нужно в душ, срочно нужно смыть с себя всё это постыдное и лечь спать. Господи, как я теперь в глаза ему смотреть буду?

глава 18

Запираю за собой дверь в ванную на защёлку, боюсь, что он пойдёт за мной, я не могу быть в нём уверена, я не знаю его, я не умею предугадывать его поступки. Снимаю с ноги свой ортез, стягиваю футболку, через голову. Мягкая ткань, словно специально, задевает торчащие от возбуждения соски, и желание снова поднимается во мне, сбивая дыхание.

Нет, оно не появляется снова, этот жаркий огонь никуда не уходил, он лишь немного утих, разрешая мне дойти до своей комнаты. Несмело и стыдливо касаюсь пальцами своей груди, чувствую мгновенный отклик, а перед глазами его насмешливый взгляд с поволокой.

«Ты плохая девочка», - звучит у меня в голове голос Рашида.

Я плохая…

Аккуратно шагаю в поддон душевой кабины, стараясь не переносить всю тяжесть тела на больную ногу, держусь за выступы в душевой, закрываю за собой дверцы и включаю сильные тёплые струи. Беру лейку в руки, нещадно поливаю своё лицо, закрыв глаза и отфыркиваясь от попадающей в нос воды.

Струи быстро стекают по шее и плечам, обнимая и щекоча моё разгорячённое тело. Я стою с закрытыми глазами, погружённая в лёгкое забытье. Дыхание глубокое и жадное, напряжение сводит судорогами низ живота, как только я направляю упругие струи душа себе на грудь.

Нет, я не должна этого делать. Я не должна так возбуждаться от этого мужчины. Я его ненавижу, он нагло ворвался в мою жизнь, порушил весь привычный мне уклад, запер у себя дома, заставляет делать невыносимые вещи…

Откидываю голову назад, опираясь на стену затылком, скольжу рукой по набухшим соскам, веду ладонь вниз, игриво обвожу пальцем вокруг пупка и, замирая на мгновение, собираюсь вести её ниже.

От одного только ожидания, что сейчас я там почувствую, у меня уже приоткрывается рот и из горла тихим стоном рвётся выдох наслаждения. Расставляю ноги пошире, чтобы было удобнее, и вдруг слышу звук раскрывающихся дверей душевой.

– Как вы посмели, - кричу я, направляя в его самодовольную морду льющуюся из душа воду. – Убирайтесь отсюда!

Пытаюсь встать ровно и хоть как-то прикрыть свою наготу, а он тянется своей рукой и отрубает воду.

– Вы отпустили меня, вы разрешили мне уйти, оставьте меня в покое, - кричу я, замахиваясь на него уже бесполезной лейкой душа.

– Весь пол залила, и штаны мне намочила, вот зараза, - оглядывает он ванную, снимает полотенце с крючка и нещадно бросает его на пол, возя им по плитке. – Ань, ты нормальная?

– А вы нормальный?

– Я, да, - уверенно отвечает он.

– Зачем вы сюда пришли, дверь была закрыта, но вам же это пофиг, захотели – открыли! Отвернитесь немедленно!

У меня на глаза наворачиваются слёзы, я итак не знала, как ему в глаза смотреть, после этого массажа, а теперь и вовсе сгораю от стыда. Он всё видел, не дурак же. Стопроцентно понял, что я здесь собиралась делать.

– Ань, я пришёл тебе помочь, сначала помог себе, потом подумал, что негоже мою девочку оставлять без сладкого на ночь, и пришёл. А ты…

– Не нужна мне ваша помощь, дайте мне выйти отсюда.

Всё что хотел, он уже давно рассмотрел, теперь нечего стесняться. У меня по венам носится чистый адреналин, какое там желание? Мне бы сейчас голову ему разнести. Толкаю Багирова в грудь, пытаясь оттеснить от душевой, чтобы вылезти наружу.

– А если не выпущу, что делать будешь?

Он ещё и смеётся, закусываю губу почти до крови, поднимаю сжатый до белых костяшек кулак и угрожающе жгу его глазами.

– Я вас ударю, больно, - на всякий случай добавляю я с нажимом.

– Окей, я согласен, давай.

Слегка пружинит коленями, уводя корпус то вправо, то влево, изображает стойку боксёра, ждёт моего удара. Хорошо, думаешь не смогу? Фигушки. Со всей силы замахиваюсь. Но запястье тонет в его широкой ладони, так и не достигнув своей конечной цели.

– Левой умеешь? – он откровенно ржёт, а я, пытаясь подловить момент, пока он отвлёкся на смех, бью наотмашь. – Почти получилось, если потренируешься, возможно, сможешь и попасть.

Он держит меня за оба запястья, опустив мои руки вниз и легко сдерживая попытки вырваться.

– Вы хотите меня? Ну так чего ждёте? Давайте уже, вам же наплевать на моё желание. Вам вообще на всё наплевать. Только о себе думаете. Ненавижу! Ненавижу…

Плачу, отвернувшись от него и прикрыв лицо волосами. Жду неминуемых действий, представляю, как мне будет противно от того, что он переступит барьер между нами и возьмёт меня силой.

Его пальцы то сжимают мои запястья сильнее, то ослабляют хватку, время тянется, Багиров уходить не торопится, и тут я вспоминаю про свои ноги. Не достала кулаком, так хоть пяткой в пах заеду. Готовлюсь, собираюсь с силами, короткий выдох и резко отрываю ногу, собираясь размазать его мужское достоинство в кашу и… дико ору от боли.

– Вот ты дурёха, - мгновенно отпускает запястья, ловит меня на подкосившейся вывихнутой ноге, вытаскивает из душевой и захватив с крючка чистое белое полотенце, несёт в комнату на кровать. – Забыла про ногу?

– Да, - шиплю я от боли и одновременной обиды.

– Вытирайся, сейчас твой ортез принесу, зафиксируем и всё пройдёт.

глава 19

Сижу на кровати, пытаясь скорее закутаться в одеяло по максимуму. Не хочу, чтобы он меня снова видел, боюсь этого, такой огонь в его глазах, аж дух захватывает. А самое страшное то, что в моменты пересечений наших взглядов, моё тело ведёт себя так, словно совершенно мне не подвластно. Я теряю контроль, над собой, я пытаюсь быть собранной, пытаюсь думать о чём-то отвлечённом, но внутри так разгорается, что могу сравнить себя с голодной мартовской кошкой.

– Давай ногу, - он приносит из ванной мой ортез, садится на край кровати и протягивает руку за моей лодыжкой, которую я предусмотрительно спрятала под одеяло, ни сантиметра кожи наружу, сплошной кокон из пушистого одеяла. – Ань, не глупи, давай нормально зафиксирую.

Он смотрит на меня исподлобья, ждёт, прожигает насквозь своими чёрными глазами.

– Спасибо, но я сама справлюсь, - еле двигая губами, отвечаю я.

– Ногу давай, справится она, я видел, как ты сама пыталась справиться, получилось? – он отпускает такой жирный намёк на то, чем я хотела заняться в душе, что у меня вмиг щёки заливаются таким жаром, что хочется голову в бочку с ледяной водой окунуть и не доставать оттуда, пока не остыну.

Мотаю головой. Недовольно пыхчу, отталкиваясь здоровой ногой от матраса, отодвигаюсь к стене, в надежде, что он до меня не дотянется.

– Думаешь, я с тобой не справлюсь?

Страшно становится, но ещё страшнее от того, что он меня коснётся, и я снова потеряю над собой контроль.

– Ань, последний раз говорю по-хорошему, кончай упрямиться, дай мне свою ногу!

Закрываю лицо одеялом, я его не вижу, значит, он меня тоже. Это так по-детски, так наивно, но что я могу ещё сделать в этом случае?

Слышу его недовольный выдох, потом ощущаю, как две мужские руки хватают меня в области талии и бесцеремонно тянут на себя. Мои ноги свешиваются с края кровати, Багиров подцепляет край одеяла и задирает его выше колена.

– Почему вы так со мной? Неужели так трудно оставить в покое? Я даже сделала то, что вы приказали, - выглядываю я из-под одеяла и всхлипываю, чувствуя, как он уверенно вкладывает мою голень в ортез и крепко фиксирует его липучками.

– А ты делаешь всё, что тебе приказывают? Интересно. Тогда на завтра придумаю тебе что-нибудь новенькое, погорячее. Есть какие-нибудь пожелания?

Ставит мою ногу на пол, а сам крепко сжимает колено, большим пальцем нежно поглаживая внутреннюю часть бедра. Моя кожа самопроизвольно покрывается мурашками, и я делаю усилие, чтобы максимально свести колени вместе.

– Стоять, не дёргаться, - он с лёгкостью разводит мои ноги так, что может свободно проникнуть рукой к моей уже заметно напрягшейся и похоже сильно возбуждённой киске. – Оказание помощи проведено не в полной мере, сейчас я доделаю то, зачем сюда пришёл, а потом пожелаю тебе сладких снов.

Я лежу, понимая, что он действительно сейчас сделает это. Замерев, моё тело напрягается, и я просто жду неизбежного.

– Девочкам вредно держать напряжение в себе, это плохо сказывается на их настроении, самочувствии, здоровье в конце концов, - Багиров произносит это вкрадчивым голосом, протягивая свою ладонь туда, где я, сама себе не отдавая в этом отчёта, с нетерпением его жду. – Какая мокрая, Ань, да ты совсем готова, будешь меня просить тебя взять?

Отрицательно мычу, не прекращая борьбу за то, чтобы сдвинуть ноги и не дать ему то, чего он так хочет.

– Перестань, расслабься, тебе понравится, я обещаю.

Он проводит пальцами по моим набухшим губкам, размазывая соки, которые обильно выделяются из меня. Я терплю, свожу брови к переносице, закусываю нижнюю губу, недовольно пыхчу.

– Сопротивляешься, дерзкая девочка? Ты можешь сколько угодно делать вид, что не хочешь меня, но я чувствую, как дрожит твоё тело. Я слышу запах которым пахнет твой сочащийся сок, я касаюсь твоего волшебного местечка и ты делаешь…

– Оооо, - это вырывается из меня непроизвольно, я не хотела, я пыталась себя сдерживать, я не планировала доставлять ему удовольствие своим послушанием.

– Ань, ты как флейта, у тебя есть заветные дырочки, зажимая которые пальцами можно извлекать диковинные звуки. А если я попробую ещё разок, - вслед за своими словами он сильнее давит мне на клитор, начиная круговым движением массировать и без этого дико возбуждённую точку.

Снова стон, ещё и ещё, они вырываются из меня непрекращающимся потоком. Багиров сдёргивает с меня одеяло и отбрасывает его в дальний угол кровати, чтобы я его не достала.

Но если честно, то мне сейчас на него совершенно наплевать. Меня пробивает спазмами наслаждения, а Рашид поочерёдно мнёт мои торчащие соски своими шершавыми пальцами.

– Сладкая девочка, очень сладкая, я бы тебя сейчас вылизал до блеска, хочешь?

– Нет, - отголоски разума позволяют мне выбрать правильный ответ.

– А если я сделаю так? – Багиров ускоряет свои движения, и я просто захлёбываюсь в своих всхлипах.

Открываю рот, в беспомощности хватаю воздух короткими вдохами, к выдохам примешиваются стоны, меня заполняет горящий огонь, я, не отдавая себе отчета, больно кусаю ребро ладони, выгибаясь дугой и одновременно сотрясаясь от разряжающих судорог наслаждения.

Боже, что со мной происходит, это какой-то нереальный фейерверк огня и чувственности, я протяжно мычу, сглатываю, чтобы смочить пересохшее горло и медленно затихаю.

Всё происходит так быстро, я только что пыталась не подпускать его к себе, и вот уже опустошена до самого дна.

– Понравилось?

Я не смотрю на него, от оргазма потеряла пространственное ориентирование. Чувствую себя в подвисшем состоянии и абсолютно без никаких желаний.

– Ань, я задал вопрос, - немного резче и с нажимом повторяет он.

– Нет, - хриплым голосом назло ему отвечаю я.

– Тогда предлагаю повторить, я не люблю оставлять недоделки. Повторить, Ань?

– Не надо, пожалуйста, - я делаю над собой усилие и тяну край простыни, чтобы прикрыться.

– Значит, понравилось? – снова спрашивает он, встаёт с края кровати, нависает надо мной, заглядывает прямо в душу, и мне приходится согласиться.

глава 20

Утром категорически не хочется вылезать из постели. Я так боюсь встретиться с ним глазами, не хочу слышать его подтруниваний, скользких намёков и жарких обещаний. Лучше полежу подольше, может он уйдёт куда-нибудь, а там я смогу спуститься и перекусить.

При одной мысли о еде, живот предательски урчит. Иду к окну, беру с подоконника бутылку воды, вливаю в себя, вроде полегче. Снова укладываю голову на подушку, но сон не идёт. Напротив, оттого, что я лежу, у меня начинает болеть голова, приходится сесть и опереться спиной на стену. Вроде так боль отступает.

– С добрым утром, мой птенчик, - я тут же прячусь под одеяло, как только слышу его шаги по коридору, а дальше старательно делаю вид, что крепко сплю. – Завтракать пора. Ань, встаааавай!

Хорошо, что я предусмотрительно отвернулась лицом к стене, он не видит, что мои веки дрожат, пусть думает, что сплю.

– Нет, так дело не пойдёт. В моём доме просыпаются утром, а не во сколько захотят. Если сейчас же не встанешь, я с тебя одеяло стяну.

Приходится перевернуться на другой бок. Смотрит на меня, довольный такой, улыбается во весь рот, словно что-то необычное задумал.

– Ань, я есть хочу, - Рашид ставит свои огромные руки на кровать прямо перед моим лицом.

Его пальцы напряжены, на тыльных сторонах ладоней выделяются вены, выше его смуглая кожа покрыта тёмными жёсткими волосками. Я чувствую в этих руках силу, а взгляд сверху придавливает своей тяжестью.

– Сегодня ты будешь меня кормить, - произносит он с особым придыханием, отчего я понимаю, что это его новая прихоть в мой адрес. – Хочу есть из твоих рук.

– Я неважно себя чувствую, можно мне остаться в комнате, - знаю, что не отвечать нельзя, поэтому решаю попробовать отмазаться.

Протягивает свою ладонь к моему лбу, смотрит вопросительным взглядом, ждёт от меня конкретики.

– У меня живот болит, - нагло вру я, поджимая колени к груди.

– Ань, или ты идёшь со мной завтракать, или я лечу твой живот своими методами, - предоставляет он мне право выбора.

– Какими? – на полном автомате спрашиваю я.

– Внутренним массажем, - он, кажется, догадывается, что я обманываю его, поэтому ржёт, совершенно не стесняясь.

– Мне может быть врача нужно, правда плохо, - давлю я на жалость.

– Если не пойдёшь вниз, то твоё плохо сменится таким хорошо, даже врач не понадобится, - хищно подмигивает мне, явно намекая, как я вчера кончала от его настойчивых ласк.

Поднимаюсь. Кто его знает, вдруг и правда полезет снова приставать, лучше уж идти на кухню, да и сама я голодная, будь, что будет.

– Можно я хоть умоюсь? – спрашиваю разрешения и получаю его, но с предупреждением.

– Жду тебя внизу, не придёшь в течение десяти минут, поднимусь и заставлю сделать что-нибудь эдакое, не придумал пока ещё что, но надо будет – обязательно придумаю, ок?

– Ок, - скрываюсь за дверью ванной, провожу утренние гигиенические процедуры и иду вниз по лестнице.

Рашид уже ждёт меня за пустым столом. Он просто сидит на стуле в шёлковых чёрных пижамных брюках, с голым торсом и смотрит, как я захожу и замираю в дверях.

– Сегодня ты готовишь, начинай Ань.

Я вздыхаю, открываю холодильник, что бы такого достать, чтобы не заморачиваться с готовкой. На глаза попадаются йогурты, мне подойдёт, а если ему не нравится, пусть делает сам себе завтрак, я тут в кухарки не нанималась.

Сажусь за стол, предварительно взяв ложки, одну баночку ставлю перед собой, вторую протягиваю ему.

– Завтрак готов, - с ноткой издёвки оповещаю я Багирова и снимаю крышку со своей порции.

– Ну что ж, тем будет интереснее, - он хитро усмехается, и от его прожигающего насквозь взгляда мне становится не по себе. – Ложки нам сегодня не понадобятся, - быстрым движением собирает приборы и бросает их в раковину. – Мы будем кормить друг друга руками.

Моё сердце пропускает удар и вслед за этим по телу разливается жаркая волна покалывающих мурашек. Теперь я понимаю, что своей ленью и нежеланием приготовить стандартную еду, я сама себя наказала.

– Иди сюда, хочу, чтобы ты сидела у меня на коленях, иди-иди, не стесняйся.

Я медленным шагом приближаюсь к нему, понимая, что отказываться – это просто оттягивать время и нарываться на новые неприятности. Голос разума говорит, чтобы я просто делала то, что он скажет и убеждает, всё будет хорошо. Но для кого хорошо?

Подхожу почти вплотную, а он резким движением усаживает меня к себе на колени.

– Удобно? – он так близко, такой большой, жаркий, полуобнажённый, чувствую, что моё сердце уже начинает перегонять кровь по венам с удвоенной скоростью.

– Не очень, - сквозь зубы шиплю я.

– А так? – легким движением руки он притягивает мою задницу так близко, что промежностью я ощущаю его недвусмысленно напрягшийся член.

– Так ещё хуже, - проговариваю я, чувствуя, размеренную пульсацию в области паха.

– А мне очень нравится, давай сегодня будем ориентироваться на мои желания. Так ведь будет честно? Вчера я тебе делал приятно, сегодня ты мне. Согласна, Ань?

Молчу. Разве могу я ему противиться?

– Я не слышу ответа, Ань, - тут же напоминает он о себе.

– Согласна, - на одном выдохе произношу я.

– Отлично, тогда держи завтрак, которым ты будешь меня кормить, - вставляет мне в руку открытый стакан с йогуртом и приоткрывает свой рот, слегка вытаскивая язык наружу.

глава 21

– И что я должна делать? – я поняла, чего он хочет, но делаю вид, что совершенно растеряна.

– Возьми пальцами йогурт и положи мне в рот.

Ну почему он такой, зачем ему это? Ведь он всё это специально делает.

Окунаю два пальца в баночку с продуктом и подношу белую студенистую субстанцию к его губам.

– Очень вкусно, - причмокивает он, ловя мою руку за запястье и не давая её отдёрнуть, начинает облизывать и посасывать мои пальцы.

Необычные ощущения, я, как завороженная смотрю на его губы и язык, которые играются с моими пальцами, прося повторить. Новая порция йогурта попадает к нему в рот с моих пальцев, и я чувствую, как он нежно прикусывает кончики моих фаланг.

После того, как пальцы вновь становятся идеально чистыми, я зачерпываю йогурт, а Рашид перехватывает мою руку и поднимает её вверх, добиваясь этим того, что густой молочный продукт стекает по моим пальцам по ладони, к запястью и дальше по руке. Он ждет до тех пор, пока капля замирает, неспособная двигаться дальше, и начинает короткими движениями языка слизывать белую дорожку.

– Ань, это очень вкусно, попробуешь?

Отрицательно мотаю головой, но ему на мой отказ плевать.

– Открывай рот, - его палец, перепачканный йогуртом, появляется перед моими губами. – Открывай, сказал!

Мычу и отказываюсь, а Багиров словно специально, берёт на пальцы больше и смачно размазывает по моим губам, ожидая реакции. Я на автомате приоткрываю губы, чтобы облизнуть мешающее, но тут же его палец проникает в мой рот, давя на зубы и не разрешая закрыть его.

– Соси его, облизывай, - он снова макает палец в йогурт и вкладывает его мне в рот.

Моё упрямство сейчас борется с непонятным и разжигающим страсть желанием делать то, что он приказывает. Пытаюсь взять себя в руки, но он не даёт мне опомниться, глубже заталкивая свой палец мне в рот.

– Вот так, правда ведь вкусно? Хочешь ещё?

Рашид не ждёт моего ответа, левой рукой он запускает пальцы в мои волосы и крепко фиксирует голову, чтобы я не могла вывернуться, пальцы правой руки он снова и снова окунает в йогурт, и если я не открываю рот, размазывает по моим щекам, а потом жарко слизывает.

Вскоре я перестаю упрямиться, раскрываю губы, послушно посасываю его фаланги и ощущаю внутри дикое всепоглощающее желание. Он нигде меня не трогает, но мои соски так сильно напряжены, что я чувствую малейшее движение ткани по ним. Внизу требовательно ноет и подёргивает спазмами, к своему ужасу я понимаю, что его палец, входящий в мой рот, отзывается чётким желанием ощутить его член внутри себя.

Он меня с ума сводит, откуда это во мне? Почему моё тело так жарко реагирует на какого-то чужого мужика, который в принципе ничего хорошего мне не сделал? Он только и делает, что приказывает, добиваясь моего подчинения, а сейчас он явно хочет раздразнить так, чтобы взять и отодрать, как и обещал ранее.

– Теперь моя очередь, - Багтров заваливает меня на стол, задирает футболку до шеи и выливает мне на грудь оставшийся йогурт.

– Холодный, - кричу я, и тут же чувствую его упругий язык, пробегающий сначала по одному, а потом по другому ореолам груди.

– Сейчас я тебя согрею, - он жёстко прикусывает мои соски, с таким бешеным напором, что моё тело выгибается дугой навстречу ему и дыхание становится похожим на рваные всхлипы. – Горячая девочка, - рычит он, собирая йогурт с меня языком. – Огонь, просто пожар. Хочешь, чтобы я тебя взял? Прямо здесь, на это столе, - он тянется пальцами к моим трусикам, медленно водит по губкам набухшей от желания киски, касается клитора, но услышав мой протяжный вдох тут же отдёргивает руку. - Ань, я хочу, чтобы ты меня сама просила. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я в тебя вошёл, давай же, я знаю, что ты жаждешь этого, скажи!

– Нет, - хриплю я.

– Скажи, - настаивает он.

– Нет, - повторяю снова.

Внутри всё горит и заходится от желания, но давать ему добро я не буду, не достоин он такого, пусть делает, что хочет, не доставлю ему такого удовольствия.

– Ты уверена? Мне кажется, ты сейчас сама себя обманываешь, - он приближает своё лицо к моему и, нависая, прожигает своим чёрным, страшным взглядом.

Упрямо молчу, не отвожу взгляда, и, хотя чувствую внутри полыхающее пламя, не собираюсь просить о том, чего он сам так жаждет.

Бесцеремонным движением своих мощных рук, он разводит мои бёдра так широко, что оказывается прямо между моих ног. Замечаю, что высота стола идеально подобрана так, чтобы можно было удобно заниматься сексом, он отодвигает тонкую полоску моих трусиков, и я чувствую прикосновение к своей пульсирующей от желания киски бархатистой головки его члена.

Я не вижу какого он размера, но я чувствую, как при небольшом нажиме мои губки раскрываются и нежно обнимают его плоть. Он специально задерживается у самого входа в меня, будоражит мягкими поглаживаниями, делает вид, что сейчас протолкнётся дальше в моё жаждущее лоно, но не делает этого.

– Пожалуйста! – шепчу я, чувствуя, как моё тело вопреки запрету, подаётся ему навстречу, а он отступает.

– Проси меня! Скажи, чтобы я трахнул тебя, скажи это, ну же!

Мечусь по столу из стороны в сторону, но он крепко держит мои бёдра, вырваться невозможно.

– Ты хочешь, не упрямься, ты хочешь, чтобы я тебя взял, прямо здесь, резко вошёл, и ты задохнулась от удовольствия. Это может случиться, я буду тебя драть так неистово, что ты кончишь бесчисленное количество раз, но я хочу одного, хочу, чтобы ты сама просила. Проси, Ань! Проси же!

глава 22

– Я… Не буду… Этого… Делать…

Достаточно громко и с надрывом проговариваю я. Меня всю трясёт, раздирает от противоречий, рот чуть было не повторил за ним это грязное, но дико возбуждающее «трахни меня». Я стискиваю зубы, чтобы не расслабляться, впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь вернуть связь с реальностью и вырваться из накрывшего меня плена страсти, а Рашид делает то, что я совершенно от него не ожидаю.

Признаться, я думала, а может даже надеялась (это если совсем уже честно и откровенно), что он сейчас наплюёт на мой отказ и насадит меня на свой член так глубоко, что я задохнусь в собственном оргазме. То, что он будет, я не сомневалась ни капельки. Внутри я настолько готова, что, кажется, взорвусь самопроизвольно, если мне не помочь.

Он тянется к моей руке, кладёт её на свой твёрдый, как камень, покрытый вздувшимися венами эрогированный член и начинает его ласкать, постепенно ускоряясь. Багиров молчит, не произносит ни слова, а меня пронизывает холодная игла тоски от того, что я так сделать не могу. Вторую мою руку он предусмотрительно прижал к столешнице, и протянуть её к заветной точке, чтобы снять напряжение, не представляется возможным.

– Упрямая коза, - рычит он, кончая мне на живот. – Я всё равно от тебя этого добьюсь. Доведу тебя до такого состояния, что ты просто не сможешь терпеть. Я вытащу наружу твою похоть. Она уже совсем близко, не думай, что сможешь мне противиться. Своим упрямством ты лишь отодвигаешь собственное удовольствие. Подумай об этом, Ань.

Рашид, с улыбкой победителя на лице, отпускает меня и отходит назад. Я не пытаюсь встать, безропотно ожидая его разрешения.

– Свободна, - с пренебрежением в голосе рявкает он, и я, не дожидаясь повторения команды, на дрожащих ногах слезаю со стола и спешу скрыться от него в своей спальне. В спину несётся звонок в дверь, а за ним шаги Рашида и щелчок открываемого замка. Как вовремя.

Под футболкой липкое пятно его спермы, она стекает ниже по лобку, но я вытираю её итак уже перепачканной тканью. Такой резкий и густой запах, забивает ноздри, сейчас кроме этого запаха я больше ничего не чувствую. Он словно пометил меня, хочу скорее в ванную, смыть, оттереть, перебить его запах ароматом геля для душа.

Раздеваюсь, встаю под струи тёплого душа, и тру свой живот мочалкой, заодно прохожусь по всему телу, и тянусь к той маленькой точке, потрогав которую, жду снятия напряжения.

Ласкаю себя пальцами, ожидая разрядки, но что-то во мне сломалось, привычного хода реакций нет. Я возбуждена, тереблю пальцем свой набухший клитор, но желание не переходит в оргазм, оно аккумулируется внутри, пульсируя и выжигая до тла. Там, где сейчас горячо, и куда безумно хочется запихнуть что-то большое и твёрдое, моим тонким пальцам хода нет, проку от них там не будет, разочарованно скулю и делаю воду в кране холоднее.

Если не могу себе помочь, то хотя бы остужу.

Вылезаю из душевой, когда уже не могу терпеть холод. Заворачиваюсь в полотенце, вытираю ногу, запихивая её в ортез, выхожу из ванной.

– Ну как? – Багиров уже здесь и не сводит с меня своего пронизывающего насквозь взгляда. – Помогла себе, Ань?

– Не ваше дело, - окусываюсь я, дико хочется под одеяло, чтобы согреться после холодного душа.

Он, не обращая внимания на мой тон, делает шаг ближе и касается моей кожи. Ощущая холод под пальцами, усмехается и показывает на бумажные пакеты возле двери:

– Одежду тебе привезли, скоро и подружку доставят. Я уеду, наверное, до вечера, если что-то будет нужно – внизу телефон, жмёшь зелёную кнопку, попадаешь на охрану. Соответствующие инструкции по вашему поводу я дам. Постарайтесь не крушить дом, хорошо?

– Хорошо, - замечаю я в себе безусловную реакцию на его вопрос, неужели я так быстро поддаюсь дрессировке.

Багиров уходит из комнаты, а я лезу в пакеты, чтобы посмотреть, что мне там доставили.

Одежда не моя, вся из магазинов с бирками. В основном дерзкие сорочки, которые он явно выбирал, чтобы тереться взглядами о моё тело. Есть длинный шёлковый халат с прозрачными кружевными вставками и, неизвестно каким боком затесавшаяся сюда чёрная пижама с длинным рукавом и брюками.

Отлично, вот это то, что мне нужно. Конечно, ещё больше бы меня сейчас порадовали широкие джинсы и безразмерное худи с капюшоном, но… Хотя бы пижама, и пуговицы на шёлковой рубашке застёгиваются почти до самого горла, что несомненно радует.

Быстро одеваюсь, живот настойчивым урчанием напоминает о том, что размазанного по лицу и груди йогурта ему мало, выхожу из комнаты и иду вниз на кухню.

Пока я шуршала пакетами, рассматривая принесённую мне одежду, Рашид, видимо, ушёл. В коридоре осталась приятно пахнущая дорожка из его парфюма. Втягиваю ноздрями этот запах и пытаюсь доказать себе, что он мне противен. Кого обманываю? Запах офигенный.

Рашид тоже офигенный. И его член, просто…

Вспоминаю, как нежная кожа мужского органа скользила в моей ладони и снова ловлю себя на подступающем желании. Чувствую, как мои щёки заливаются краской. Низ живота наливается тяжестью. Если бы не вся эта ситуация, я бы могла неслабо кайфануть. Но думать об этом нельзя. Нельзя, Аня. Он враг. Он привёз сюда силой, заставляет подчиняться, ограничивает свободы.

Доставлять ему удовольствия я не буду, во всяком случае по своему желанию, пусть даже не ждёт.

Набираю еды из холодильника, но на стол не несу, не хочу туда, один только вид этого предмета мебели навевает сразу мысли о сексе. Да что со мной такое, я теперь всё время буду думать об этом, как мартовская кошка? Нет, я не такая, я нормальная, буду вести себя нормально.

Пока отрезаю себе ветчины и жму на кнопку кофемашины, из холла раздаётся призывное:

– Анька, ты где? Офигеть устроилась, и как тебе так фартануло? Признавайся, где Багирова подцепила?

Я выглядываю из кухни, приветственно машу рукой, и ко мне с лицом, выражающем крайнюю степень удивления, идёт Ленка, моя подруга по институту.

глава 23

Смотрю на её сияющее от радости лицо и расстроено выдыхаю. Не поддержит.

– Я в шоке, Ань, правда. Вот от кого, от кого, но от тебя вообще не ожидала, это же надо такому случиться. Давай, рассказывай скорее, так интересненько, - она в нетерпении потирает ладошки, плюхается за стол и тоже требует кофе.

Я суечусь рядом с плитой, нарезая хлеб и включая режим варки ещё одной порции кофе.

– А я, прикинь, иду в универ, никого не трогаю, а тут бац – мальчики. Такие большие, хорошенькие. Под руки меня взяли, в машину усадили, повезли в неизвестном направлении.

– Неужели не испугалась? – удивляюсь я той лёгкости, с которой она всё это рассказывает.

– Ну почему не испугалась? Сначала, конечно, очканула немного, но потом мне сказали, что везут к подруге в дом к очень уважаемому человеку. Ну, тут меня естественно понесло, я не отстала от них пока мне не рассказали к какой подруге и что это за уважаемый чел такой. Нормальная охрана, адекватная, разговаривать умеют, мы ещё поржали пока сюда ехали. Крутяк!

Ленка, пританцовывая под воображаемую музыку, встаёт из-за стола и подходит за своим кофе, видя, что я застыла. Я нормально себя чувствую, но к столу приближаться не хочу, перекусываю стоя.

– Может в гостиную пойдём, - нервно сглатываю я, когда Ленка с чашкой в руках опирается попой на столешницу.

Сразу вспоминаю, как Рашид меня туда завалил и крепко прижал. По всему телу пробегает волна мурашек, чтобы прервать поток воспоминаний, отворачиваюсь к окну.

– Мне всё равно, если хочешь, пойдём туда, - мы подхватываем тарелку с бутерами и идём на новый диван, которым Багиров уже успел заменить старый. – Мне просто безумно любопытно, как ты, которая никогда особо не высовывалась в мужских кругах, и сразу такой лакомый кусочек отхватила?

Садимся, я продолжаю молчать, думая, что бы ей ответить, а Ленка уже подхватывает пульт от плазмы, со знанием дела щёлкает кнопками, находит музыкальный канал и, глотнув кофе, не стесняясь, изучает комнату.

– Ань, харэ шифроваться, говори, как с Рашидом познакомилась? Кстати, помнишь Сабину, которая в прошлом году выпустилась? Ну такая, холёная девочка, всё время на виду была, ну помнишь?

– Помню, - вспоминаю я ту, которую описывает сейчас Ленка, с Сабиной я лично знакома не была, но слухи по институту ходили, что она живёт с каким-то богатым папиком, который ей учёбу и все зачёты проплачивает.

– Она с красным дипломом выпустилась, - хитро подмигивает мне Ленка.

– На что намекаешь? – хмурюсь я, чувствуя, что разговор идёт совсем не в ту сторону, что я предполагала.

– Ну, я же помню, как ты тоже хотела красный диплом, а с папой у вас проблемы, вот ты и подсуетилась, верно?

– Не верно! – вскакиваю я с дивана, расплёскивая на обивку кофе из чашки.

Быстро иду в кухню за салфетками, убираю следы своей оплошности, мысленно одобряя выбор Багирова в пользу кожаного покрытия нового дивана.

– Ой ли? Кого ты лечишь? Уж меня то можешь не обманывать, а?

– Я с ним не из-за учёбы, он меня сюда принудительно привёз, никуда не выпускает, всячески издевается.

– Да ладно? – Ленка вмиг становится сама внимательность и с интересом заглядывает мне в глаза. – Прямо издевается?

– Да, склоняет меня к интимной связи, а я не хочу, я вообще домой хочу, или даже не домой, а куда-нибудь, где он меня не найдёт.

– Думаешь, будет искать?

– Будет, Лен, я пока от него по подворотням бегала, чуть ногу не сломала, - показываю на свой ортез, - а он упрямый, догнал, в больницу отвёз, запер здесь, урод.

– А чего бегала то? – улыбается она. – Он мужик красивый, видный, богатый, чего тебе не хватило?

– Ты сейчас говоришь так, словно у меня цель была такого подцепить. Я вообще отношений не хотела. Я думала мы с Валеркой помиримся, ну или … Ещё учёба горит, у меня зачёты не закрытые есть, диплом писать надо, - распаляюсь я, пытаясь донести до подруги, что мне сейчас не до сношений с богатеньким буратиной.

– За учёбу можешь не переживать, - хмыкает она, - за тебя похоже уже всё решили, во всяком случае в списках должников ты уже не значишься, расслабься, - в голосе и взгляде Ленки сквозит зависть. – А насчёт своего бывшего Валеры, тоже забудь, он уже неделю, как с Дашкой с третьего курса крутит, так что вряд ли вы помиритесь.

– Как? – ахаю я на такую неожиданную новость.

– А вот так, ты пока со своими книжками по библиотекам носишься, парень удовлетворяет свои нужды на стороне. Скажи, не знала?

– Не знала, - растерянно качаю я головой.

Я думала, что мы с Валеркой просто очень крепко поругались, считала, что должно пройти побольше времени, а потом рассчитывала, что мы остынем и помиримся. А он, оказывается, по-другому решил.

Сажусь на диван, откусываю свой бутерброд и равнодушно, на полном автомате жую.

– Чего погрустнела то так? Неужели Валерка лучше этого? – Ленка раскинув руки делает полный оборот вокруг себя в центре гостиной.

– Ты не понимаешь, - тихо говорю я, накатывает такая обида, как можно, так легко отказаться от того что между нами было, мы же почти два года встречались, я ему себя подарила, думала у нас любовь.

– Чего я не понимаю? Не понимаю, что Валерик тебя бросил, или не понимаю, что ты выиграла счастливый билет с Багировым? Папа то знает где ты? – похоже моя реакция на новость Ленку веселит.

– Папа знает, - отвечаю я со злостью в голосе.

– Ну и расслабляйся тогда, не целочка уже. Подумаешь, мужик к интимной связи склоняет, да я бы такому сама подставилась, а ты чего упрямишься?

– Я так не могу…

– А ты, через «не могу»! – Ленка смотрит на меня таким осуждающим взглядом, что мне противно становится.

– Была бы ты на моём месте, по-другому бы рассуждала.

– А я, может, мечтала бы на твоём месте оказаться, но он же выбрал тебя. Если бы меня в такие хоромы, да с таким мужиком, я б от счастья до потолка прыгала, - в её голосе горечь и злоба.

глава 24

– Лен, я смотрю, у тебя совсем крыша поехала. Ты думаешь Багиров дурак? Да он естественно нас не перепутает, - взрываюсь я.

– Спутает, не спутает, это уже не важно, главное, что ты сбежишь. Ты же этого хочешь? Охрана вряд ли такая внимательная, ты будешь в моей одежде, сядешь в машину, тебя отвезут туда, где взяли и свободна. Ну ты только что сама говорила, что хочешь этого. Уже заднюю включила? Терять богатого Рашида расхотелось?

– Ничего я не включила, и за Багирова я не держусь, - обиженно произношу я.

– Ну так соглашайся, это реальная возможность срулить отсюда без проблем. Чего сомневаешься? Если боишься, что найдут дома, куда-нибудь в другое место свали, я тебе даже денег дам, как раз вчера оплату получила, хватит десятки? Нет, десять, чтобы убежать мало, бери всё, - Ленка роется в своей сумочке, - мне всё равно эти деньги уже будут не нужны, я так этого мужика окручу, что он бабки будет мне каждый день давать, и не в таких размерах. На, держи!

В подтверждение своих слов она отдаёт мне сложенные пополам пять пятитысячных купюр.

– Не тормози, Ань. Всё получится. Дело верняк!

Я, как в тумане беру деньги, взвешиваю, а потом возвращаю купюры ей обратно.

– Не хочешь? Отказываешься? – со страхом и жалостью в глазах шепчет она.

– Я должна буду уходить с твоей сумкой, так что положи деньги к себе.

У меня в голове постепенно складывается реальный план побега отсюда. Если эта дурочка хочет оставаться в этом доме, пусть будет так. Она сама предложила, я её за язык не тянула, пусть сама потом расхлёбывает.

– У Багирова по всему дому камеры, - предупреждаю я, - не знаю точно, но вполне могу предположить, что он за нами наблюдает в режиме реального времени, поэтому нужно сделать всё натурально, чтобы он ничего не заподозрил. Первое, что необходимо – это поменяться нам одеждой, и это нужно сделать в туалете, пошли.

У Ленки глаза загораются таким нереальным восхищением, будто я сейчас исполняю мечту её жизни. Мне от этого становится так некомфортно, словно я её обманываю, хотя именно об этом она меня и просит.

– Послушай, а как же твои родители? – запоздало вспоминаю я, когда мы уже скрываемся в туалете.

– А, ничего страшного, скажу, что я у тебя на несколько дней останусь, типа к диплому готовиться будем. А потом признаюсь, что мужика себе нашла и домой не вернусь.

– Поверят?

– Да, конечно, им на меня вообще уже плевать, не прошу ничего и ладно, давай, скорее, - торопится она, словно боится, что я передумаю.

– Распусти хвост, взъерошь волосы, вот так, дай резинку мне, - повторяю её причёску, а она делает схожую с моей.

Обмениваемся одеждой, я с радостью отмечаю, что за её широкими длинными брюками мой ортез совершенно не заметен. Натягиваю толстовку, она уже в моей пижаме, смотримся обе в одно зеркало, и у меня сердце от страха пропускает удары. Только бы Рашид не вернулся раньше обещанного, только бы не начал искать меня слишком рано.

Выходим из туалета, я, как могу, стараюсь не хромать. Вряд ли охрана меня в лицо запомнила, да и Ленку тоже. Точно ориентироваться на одежду будут, всё получится, точно получится.

– Расскажи мне, где здесь что, чтобы я знала, - с придыханием шепчет Ленка, заглядывая на меня преданными щенячьими глазами.

Благодарна. Пока благодарна. Не знает, что будет потом. Хотя она сама говорит, что жаждет ублажать такого, как Багиров. Что ж, желание исполнено.

– Твоя комната и спальня Багирова наверху, здесь ты уже всё видела. Сейчас мы с тобой ещё немного посидим, чтобы не вызывать подозрений, прошу, хромай на правую, а потом позвоним охране и за мной придут, ты останешься здесь одна до его прихода. Ты точно уверена?

– Ань, я ещё никогда не была настолько уверена, как сейчас. Спасибо тебе, я реально не думала, что ты согласишься, была уверена, что включишь свою правильность и откажешься.

– Твой телефон я оставила в туалете на полке, не свети его пока под камерами, хорошо? Я не знаю возможностей его видеонаблюдения, веди себя скромно, когда я уеду, не забывай хромать, не бегай, не прыгай, наверх медленно, в общем сыграй меня, как можно натуральнее, - прошу я подругу, прижимая к боку её сумочку с деньгами и женскими безделушками.

– Будь спок, сделаю всё на высшем уровне, - салютует мне она, радостно улыбаясь во весь рот.

– Я боюсь, Лен. За тебя боюсь, - закусываю губу и с сочувствием смотрю на подругу.

– Вообще зря, не дрейфь, твоя подруга опытна в сексуальных вопросах, Багирова ждёт охренительная ночь, после которой отказаться от меня он уже не сможет, - хищный прищур и похотливая улыбка, чтобы я точно поверила.

– Я всё равно сомневаюсь, - мой голос дрожит, вместе с ним и поджилки, но этот шаг сделать нужно, цепочка действий запущена.

– Допивай кофе, мило попрощаемся и можно звонить охране, - незаметно, но уверенно, Ленка берёт бразды правления на себя. – Торопиться не будем, но и оттягивать тоже не нужно. Отсюда до универа почти час езды, советую с охранниками не вступать в диалог, могут понять подвох. А давай сделаем вид, что у тебя дико разболелась голова, это будет естественно и не вызовет подозрений.

Я чувствую, что у неё тоже план, возможно, она уже пошагово знает путь соблазнения Рашида, ну и пусть, мне важно отсюда уехать, а раз ей так нравится, пусть остаётся.

Подходим вместе к телефону возле двери, Ленка снимает трубку и чётким голосом в трубку произносит:

– У моей подруги очень сильно болит голова, отвезите её, пожалуйста, домой, - диктует свой домашний адрес и вешает трубку. – Рядом с моим домом магазин, там вечно такси стоят, советую воспользоваться, для скорости.

Киваю. Ленка протягивает ко мне руки, чтобы обнять на прощание.

– Ты точно хочешь здесь остаться, - всё ещё не покидают меня сомнения.

– Стопроцентно! – не моргнув и глазом, заявляет она.

– Пока, - я слышу за дверью шум приближающихся шагов.

– Удачи тебе, - искренне желает мне Ленка, и после короткого щелчка дверного замка, дверь открывается.

глава 25

За дверью крепкий мужчина, видимо из охраны, я делаю вид, что кутаюсь от ветра, и поглубже надвигаю капюшон толстовки. Голову наклоняю, смотрю задумчиво под ноги, стараюсь идти максимально ровно и не хромать, получается плохо, но я сзади, и на меня никто не смотрит.

Выходим из первой калитки, перед дверью уже машина, забираюсь на заднее сиденье и утыкаюсь лицом в боковое стекло, игнорируя заигрывающий тон охранника.

– Чего такая хмурая, Ленусь, сюда ехала вся навеселе, обратно, словно пыльным мешком по голове ударили.

Я чувствую, что он хочет завести беседу, но я не Ленка, манера общения у нас с ней резко отличается, прячусь за передним подголовником, чтобы он не мог меня видеть в зеркало заднего вида, молчу.

– Наверное, посмотрела, в какое шикарное место твоя подружка попала, и загрустила? Кончай киснуть, хочешь, я после смены за тобой заеду и отвезу в такое местечко, закачаешься.

– У меня голова болит, - глухо, без эмоций говорю я, - сильно.

– А чего ты сразу не сказала, я классное средство от головной боли знаю. А какое приятное, м-м-м, сейчас остановимся в безлюдном месте, и…

– Нет! – кричу я испуганно, понимая в какую сторону он клонит. – Отвезите меня по адресу, а если не отвезёте, я подруге позвоню, вам от Рашида достанется, - уверенно грожу ему я.

– Эй, харэ, не ори, я понятливый. Хрен поймёшь вас, баб. То, чуть ли не на шею вешалась, а теперь… Ладно, отвезу, не дёргайся, - сердито бурчит мужчина, значит, дорожит своим местом и связываться с начальником не хочет.

Больше он ко мне не докапывается, просто ведёт машину, включает магнитолу, и я расслабленно откидываю голову на подголовник своего сидения.

Не понял, кто я. Не узнал, даже по голосу. Отлично. Теперь осталось вылезти из машины и пройтись, не вызывая подозрений в сторону стоянки такси, про которую говорила мне Ленка.

Пока еду, думаю, куда бы рвануть из города. Домой возвращаться точно не вариант, там меня в первую очередь найдут. Не смотря на заверения Ленки, я на сто процентов уверена, что не найдя меня дома Багиров рассвирепеет. Он и с ней может сделать что-то непотребное, но это уже её зона ответственности, знала, на что идёт.

Чувствую себя предательницей, начинаю сильно бояться за подругу, но дело уже сделано, обратного пути нет.

Наконец доезжаем до конечного пункта назначения, и я выхожу из машины.

– Ну чего, приезжать за тобой вечером? Может уже пройдёт твоя голова? – делает последнюю попытку водитель, но я громко хлопаю дверью, оказываясь одна на пронизывающем холодном ветре.

Смотрю по сторонам, вижу впереди сетевой, рядом небольшую стоянку и несколько машин с шашечками. Собираю волю в кулак, медленно шагаю, имитируя здоровую походку, хотя получается не очень натурально.

Авто с работником Рашида уезжает. Теперь можно немного расслабиться.

– Какой адрес? – спрашивает меня таксист, когда я открываю дверь одного из автомобилей.

– На ближайший автовокзал, - отвечаю я, забираясь в тёплый салон жёлтой машины.

*****************

(от лица Багирова)

День сумасшедший, дел накопилось, только успевай разгребаться. Решений без меня никто не принимает, ответственность большая, огребать за ошибочно принятое никто не любит. А я хозяин. Как скажу, так и будет. От ошибок тоже не застрахован, но по шапке получать не от кого, разве что мой юрист стиснет зубы и недовольно будет высказывать, как можно было лучше поступить. Но и он тоже знает, что излишнее давление на меня опасно, могу взорваться, и тогда достанется всем, кто под руку попадётся.

Подписываю документы, изредка посматривая, что делают в доме девчонки.

Моя куколка похоже грустная, даже приход подружки не развеселил, сидят, жуют на диване. А эта её Ленка какая-то слишком резвая, везде всё смотрит, заглядывает, теперь в туалет вместе пошли.

Дальше от экрана мобилы, где скачано приложение по просмотру камер в режиме реального времени, меня отрывает мой бух.

– Рашид Шахидович, нужно согласовать несколько вопросов.

В руках у него толстая папка, недовольно выдыхаю, откладываю телефон, финансовые вопросы решать в полглаза нельзя. Погружаемся в цифры, Костя обосновывает мне нерентабельность определённых проектов, показывает перерасход, упреждает мои вопросы и рассказывает, как нужно выходить из этой ситуации.

Сидим с ним за бумагами почти два часа, голова уже пухнет от перераспределения денежных потоков. Костя в этих цифрах, как рыба в воде, мне сложнее. Понимаю, но гораздо медленнее, ему приходится по нескольку раз мне повторять, но разобраться самому важно.

Наконец, он довольный уходит к себе в кабинет, а я заказываю еду из ресторана, голодный, как зверь, а сегодня ещё встреча с новым человечком, нужно быть сытым, чтобы его не порвать в гневе, а предложить устраивающие обе стороны условия.

Пока жду доставку, снова открываю приложение на телефоне. Моя куколка лежит в новой коротенькой сорочке, еле прикрывающей её соблазнительную округлую попку на своей кровати и… Чёрт!

– Кир, кто возле дома сейчас, - молниеносно набираю номер начальника охраны. – Пусть резво идут внутрь и отбирают мобильник у девчонки. Где подруга? Кто отвозил? Почему не проверили? Почему я сам должен за всем следить, вы за что зарплаты получаете?

Рычу, выслушивая оправдания начохраны, матерюсь в ответ и с тихой яростью добавляю:

– Если обидите Аню, пристрелю. Телефон отобрать мягко. Девочку руками не трогать, я за вами слежу! Приступайте!

Видит бог, как мне хочется сорваться и поехать туда самому, но это не тот вопрос, который требует обязательного личного вмешательства. Пытаюсь успокоиться, слежу по камерам за передвижением моих молодцов по дому, вот входят в её комнату, она пугается, отдаёт им в руки телефон.

Я смотрю на свою нежную куколку, она поднимает личико выше, ещё выше, смотрит почти в камеру. Улыбается?

– Кир, срочно свяжись с тем, кто сейчас в доме. Да, прямо сейчас, пусть подведут девчонку к книжному шкафу в гостиной, да к тому, где камера за стеклом. Мне нужно видеть её лицо крупным планом! Быстро!

глава 26

Неотрывно слежу за изображением на экране, звука нет, я не подключал, видео достаточно. Мальчики получают распоряжение от начохраны, озвучивают, трогать девчонку не пытаются, знают, что меня лучше не злить. Убеждают. Она похоже даже не собирается их слушать.

– Кир, пусть её сфотают и мне фото пришлют, - качество изображения на камерах не очень чёткое, возможно мне показалось, а возможно и нет.

Через несколько секунд мне на мобилу пикает входящее сообщение.

Открываю.

– Кир, что за…

Матерюсь, как в не себя, вскакиваю из-за стола, швыряю стулом в стену, вежливый стук в дверь получает яростное «пошли все на хуй!».

Срываюсь, к чёрту встречу, теперь я точно должен быть там. В коридоре меня перехватывают по рабочим вопросам – посылаю. Звонок от Кира на мобилу – ору, что уволю его и всю его охрану.

Влетаю в салон своего авто и с диким рёвом даю по газам.

Так со мной нельзя.

Всех порву.

За время дороги к дому немного остываю и начинаю простраивать план действий у себя в голове. Значит решила сбежать, а мои раздолбаи пропустили, вот гады.

– Кир, кто отвозил подружку? Я почти подъехал, пусть этот гоблин к воротам бежит рысцой, сейчас огребёт у меня по полной! Из дома всем уйти, дверь запереть, девка пусть внутри остаётся.

Сворачиваю с шоссе на двуполоску к дому, набираю Владлена.

– Здорово, будущий тесть. Как твои дела, дочка не звонила?

– Рашид, я тебя, как мужик мужика прошу, не обижай Анюту.

– Да не обижаю я её, всё у нас хорошо, отличную ты дочку воспитал: чистая, скромная, но с перчинкой, мне нравится, - хочу понять по тону разговора, связывалась ли она с отцом, но Владлен мрачный, голос потухший, вряд ли она у него. – Скажи мне, у неё бабушки - дедушки есть?

– Зачем тебе? – напрягается отец Ани.

– Сюрприз хочу сделать, в гости привезти, чтобы не скучно ей было, - на ходу придумываю я правдоподобную причину.

– Нет никого, поздно спохватился, - хмыкает Владлен.

– Тогда бывай, - отрубаю звонок и со злостью кидаю телефон на пассажирское сиденье.

Спокойно, Рашид. И не таких находили, всё под контролем.

Доезжаю до ворот к своему дому, меня уже встречают, по глазам молодца, который навытяжку стоит возле калитки, понимаю, что это именно тот, кого мне сейчас придётся четвертовать.

– Куда довёз? – рявкаю ему в лицо, понимая, что все здесь уже осознали глобальность своего косяка и объяснять, из-за чего я сейчас зол, совсем не стоит.

Водила быстрой скороговоркой называет адрес.

– Что там было? Куда она пошла?

Мужик ненадолго зависает, видимо напрягая свой недалёкий мозг и отвечает, что моя девочка пошла в сторону сетевого, а рядом была стоянка.

– Ума не хватило проследить?

– Рашид Шахидович, я ж не знал, что это не она, я даже не подумал, что они одеждой поменяются.

– Дуй на то место, куда её отвёз и ищи. Возвращайся только с конкретным адресом. Срок до утра, в помощь ещё двоих возьми. Прочешите весь город, мне похрен, как вы это будете делать, но чтобы утром место её точного нахождения было мне обозначено. Свободен!

Мужик, слегка пригнувшись от осознанного чувства вины и понимания, что теперь ему придётся выложиться на все сто, быстро машет рукой двоим из охраны, и они все вместе и без лишних разговоров грузятся в машину и уезжают.

– Кир, если они найдут Аню быстро – оставлю, если её не будет здесь до утра – тебя тоже уберу, без обид, - подойдя ближе к начохру, впиваюсь в него ледяным взглядом. – В твоих интересах не сидеть, сложа руки, а тоже заниматься поисками, понятно объясняю?

– Прямо сейчас приступлю, сделаю всё возможное, - чётко и уверенно отвечает взрослый мужик, старше меня лет на десять, но здоровее в плечах и с более хмурым видом.

Кира брал на службу давно, уже лет семь точно у меня работает, бойцов своих сам подбирает, столько вместе прошли, а тут с девчонкой облажались. Расслабились.

– Невозможное тоже сделай, - бросаю я в приказном тоне и иду в сторону калитки на территорию дома.

Теперь на очереди подружка Ани. На каких условиях моя девочка смогла уговорить эту козу поменяться с ней местами. Интересно. Надо выяснить. Займусь прямо сейчас.

Прохожу по дорожке к дому, отпираю дверь и вижу эту блондинку сидящей на диване в гостиной.

– Ну, привет, подруга.

Мой тон ничего хорошего не предвещает, она понимает это, жмётся в спинку дивана, наверняка, пока эти долбоящеры пытались её спустить на первый этаж, всё выложили.

Сидит и смотрит на меня, словно ожидая удара, ноги под себя подобрала, взгляд настороженный, молчит.

– Я с тобой вообще-то поздоровался, - разуваюсь, вешаю свою куртку на крючок, шагаю ближе к неудавшейся подмене и сажусь напротив неё в кресло.

– Здравствуйте, - тихо произносит она.

– Знаешь, кто я? – внимательно смотрю ей в глаза и никак не могу понять, что за блеск они излучают.

Вроде сидит, боится, а приглядишься, жаром прёт за километр.

– Я знаю, кто вы, - начинает расслабляться, сначала вся собранная была, а сейчас словно глазки строит, неужели показалось?

– Отлично, значит представляться не нужно. Теперь выкладывай, кто ты. Врать не советую, любую инфу, что ты выдашь, проверить очень легко, поэтому начинать общение с обмана запрещено, понятно?

Кивает.

– Ну а раз всё понятно, то жду подробный рассказ о вашей тонко продуманной афёре. Кто зачинщик, что обсуждали, как планировали действовать дальше? Начинай, Лен. Я верно запомнил твоё имя?