Ненавижу себя за тебя

Глава 1. Шум внешнего мира

Будильник разорвал тишину холодного осеннего утра. Его пронзительный звон напоминал, что ночи становятся слишком короткими, а я уже давно перестала ощущать усталость как что-то необычное. Протянув руку, я грубо нажала на кнопку, заставив его замолчать. За окном барабанил дождь, струйки воды стекали по стеклу, создавая мелодию, которая в другие дни могла бы показаться успокаивающей.

Но не сегодня.

Сегодня она лишь усиливала тягость предстоящего дня.

Я села на кровать и потёрла глаза. Шесть утра. Впереди — длинный день: лекции, ночная смена в больнице. С того момента, как меня пригласили работать медсестрой после первого курса, жизнь превратилась в бесконечный круговорот учёбы и работы.

Школа медицины Университета Джонса Хопкинса в Балтиморе была моей мечтой. Наш университет — один из самых престижных в стране — поражал не только своими размерами, но и архитектурой: высокие здания с внушительными колоннами, длинные коридоры, в которых легко было потеряться, огромные аудитории с массивными деревянными партами. Всё это внушало одновременно трепет, уважение и даже страх. Ради этого я оставила родной Нью-Йорк и своих родителей, но никогда не могла представить, насколько тяжело будет балансировать между учёбой, работой и попытками элементарно выжить.

Сладко зевнув, я взглянула на свою соседку по комнате — Нову, которая, как и всегда в такое время, ещё спала, свернувшись калачиком под одеялом. На её тумбочке стоял огромный букет красных роз — по нему я сразу поняла, что вчерашнее свидание этой красотки прошло успешно.

Яркие рыжие волосы Новы были раскинуты по подушке, и, глядя на неё, можно было подумать, что она не студентка медицинского и медсестра в больнице, а модель с обложки глянцевого журнала. Я всегда поражалась тому, как Нова умудрялась находить время для свиданий и вечеринок, несмотря на жёсткий график учёбы и работы.

В отличие от подруги, я не могла позволить себе такую роскошь — ни свиданий, ни долгих снов. Каждый день был расписан по минутам: лекции, смены, подготовка к семинарам и экзаменам.

Иногда жалость к себе...

Встав, наконец, с кровати, я направилась в душ. Закончив с водными процедурами, я посмотрела на себя в зеркало, чтобы немного накраситься, но увидела не жгучую рыжую красотку, что дрыхла после свидания, а приведение с длинными пшеничными волосами, собранными в небрежный пучок. Синяки под глазами давно стали моей «изюминкой», а некогда яркие зелёные глаза теперь прятались за очками — спутниками бессонных ночей за компьютером.

Тяжело выдохнув от небольшой жалости к самой себе, я, наконец, вышла из ванной. Нова всё также сладко спала в тёплой постели, наслаждаясь последними минутами счастья.

— Нова, вставай, — тихо позвала я, подходя к её кровати.

Она лишь невнятно пробормотала что-то, укрывшись одеялом до самых ушей.

— Дорогая, уже почти семь часов… — сказала я, убирая прядь волос с лица Новы. — Мы опоздаем на лекцию доктора Смита!

Услышав страшную фамилию, Нова тут же оживилась: распахнула глаза, скинула одеяло, приподнялась и, бросив на меня сонный, но испуганный взгляд, громко зевнула.

— Проклятье... почему ты не сказала, что его пара сегодня первая?

Нова выскочила из постели и начала лихорадочно искать одежду.

— А у тебя нет расписания? — усмехнулась я.

— Боже, избавь меня от этого дерьма... — она замотала свои рыжие волосы в высокий хвост. — Мне бы после вчерашнего только спать и спать!

— Судя по букету, парень был отличный, не так ли? — улыбнулась я.

— Детка, вчерашнее свидание было просто огонь! Я была готова отдаться ему прямо на столе в ресторане! — усмехнулась Нова.

— И что помешало?

— Скромность, — пошутила Нова.

— Неужели? — улыбнулась я.

— Ладно, я просто забыла принять свои таблетки, поэтому тет-а-тет пришлось отложить, но Аврора…

— У тебя сейчас слюни польются, Нова, притормози!

— Он высокий, накаченный… Я потекла сразу, как увидела его у машины! — тяжело выдохнув, сказала Нова.

— Охотно верю, но будь осторожна. Порой красивые парни совершают очень некрасивые поступки.

— Даже если так, у меня всё равно останутся отличные воспоминания, огромный букет роз и новенький браслетик из "Tous"! — сказала Нова, красуясь обновкой на запястье.

— Звучит волшебно, — усмехнулась я, пытаясь скрыть усталость.

Я спешно оделась, накинула куртку и, взяв термос с кофе, наконец вышла из комнаты вместе с Новой. Через несколько минут мы уже бежали на лекцию доктора Смита, вооружившись зонтами, чтобы скрыться от холодного дождя.

***

Доктор Смит был известен своим суровым подходом и вниманием к деталям. Несмотря на маленький рост и невзрачный вид, он внушал страх буквально каждому студенту. Посещаемость на его парах всегда составляла 100% — ведь проще было закопать себя живьём, чем отработать пропуск. Доктор Смит ненавидел опоздания и ожидал от своих студентов полной отдачи, поэтому именно его пары мы всегда ждали с особым трепетом, который больше был похож на страх.

— Итак, сегодня мы поговорим о диагностике сердечно-сосудистых заболеваний, — начал он, оглядывая нас своим пронзительным взглядом. — Аврора, не хотите начать?

Я почувствовала, как все взгляды обратились на меня. Сделав глубокий вдох, я встала.

Давай, Аврора, ты готовилась к этому занятию неделю! Нельзя ударить в грязь лицом!

— Конечно, — ответила я, чувствуя, как трясутся ноги. — Сердечно-сосудистые заболевания могут оказывать системное воздействие на организм, влияя на функционирование практически всех органов…

Доктор Смит внимательно слушал, делая короткие замечания. Когда я закончила своё выступление, преподаватель кратко кивнул, что уже было огромным успехом.

— Хорошая работа, мисс Винтерс. Видно, что вы поработали над темой, — сказал он. — А теперь Нова. Расскажете нам о диагностических методах?

Подруга вздрогнула, слегка побледнев, и нервно поправила свои рыжие волосы.

— Эм... Да, сэр! Существует несколько методов диагностики, таких как эхокардиография, ЭКГ...

Я наблюдала, как Нова пыталась вспомнить нужные термины, и еле сдерживала улыбку. Всё-таки вечер свиданий не прошёл бесследно. В голове у подруги был явный туман, но, несмотря на несколько замечаний, Нова всё-таки смогла достойно ответить по теме, чему я была очень рада!

И всё же…

Интересно, как ей это удаётся? Быть в центре жизни и успевать учиться в медицинском? Такие люди всегда были объектом всеобщего внимания и поддерживали коллектив своим позитивом, чего не скажешь о серых мышках вроде меня. Мы были умными, занудными и отдающими все силы на работу, а не жизнь.

Иногда я задумывалась о том, не пропускаю ли что-то важное? Мне всего девятнадцать лет, но я уже выгляжу как призрак и пропускаю всё веселье.

Но в этом ли счастье? Стоит ли минутное удовольствие моего времени?

Научиться бы всё успевать, как Нова…

Закончив учёбу, мы быстро переоделись и побежали на смену. Университетская больница располагалась всего в двух кварталах от общежития и была для нас вторым домом. Ещё на первом курсе, когда меня и Нову пригласили работать медсёстрами, я знала, что лёгкого пути не будет, но больница дарила действительно невероятный опыт, который окупал все страдания. Мы буквально использовали каждое полученное знание на практике, становясь от этого только сильнее.

Сегодня я помогала врачам ухаживать за маленькими пациентами, выдавала лекарства, ставила капельницы и старалась поддерживать встревоженных родителей.

Конечно, работа отнимала 80% моих сил, но я знала, что оно того стоит! С детства я мечтала стать врачом-педиатром, и в этом решении огромную роль сыграла моя мама — Роза. Она работала медсестрой в нашем родном Нью-Йорке и часто брала меня с собой в больницу, где я наблюдала за тем, как мама с заботой ухаживала за детьми. В такие моменты я чувствовала себя частью чего-то важного и знала, что однажды тоже буду помогать маленьким пациентам на пути к здоровью.

Пока же мы с Новой набирались опыта и носились по больнице словно белки в колесе.

Ночью усталость стала почти невыносимой. Часы показывали два часа. Я опустила голову на стол в комнате отдыха, чувствуя, как всё тело требует хотя бы минуты покоя.

— Ещё одна смена — и я брошу медицину, — простонала Нова, падая на стул рядом.

— Ты говоришь это каждый день, — усмехнулась я.

— И что? Пожаловаться нельзя? Не понимаю, как ты вообще выживаешь. Я хотя бы отвлекаюсь на развлечения, а ты буквально как белка крутишься и крутишься в круговороте работы и учёбы. Может, ты всё-таки сходишь со мной на выходных в клуб? — беспокоилась Нова.

— Я буду готовиться к гистологии. Тебе бы тоже не помешало, кстати! — подмигнула я.

— На выходных нужно готовиться к опьянению и ярким оргазмам, дорогая! Когда у тебя в последний раз вообще были отношения? Или ты собираешься выйти замуж за больницу? Или, может, за доктора Смита? Вы были бы хорошей парой! — рассмеялась подруга.

— Какие отношения, Нова? Хочешь, чтобы я вообще перестала жить? — тяжело выдохнула я.

— Я сейчас заплачу, — скорчилась Нова. — Ты такими темпами не доживёшь до тридцати. Тебе всего девятнадцать, а на вид уже все сорок! — стонала Нова. — Нет, ты точно пойдёшь со мной, отказы не принимаются!

Я подняла голову и неодобрительно посмотрела на Нову.

— Нова, я же сказала, что…

— Нет, всё! — перебила подруга. — Два часа ничего не изменят в твоей жизни! Не пойдёшь сама, я потащу тебя насильно, поняла? Тебе ничего не стоит выпить один коктейль и нормально поесть хотя бы раз.

От упоминания еды в животе сильно заурчало. Я не ела с самого утра и сильно похудела за последние месяцы, что не лучшим образом сказалось на моём самочувствии. Постоянные головные боли, слабость — явные признаки переутомления.

— В одном ты права — поесть не помешало бы.

— Вот-вот! Ты уже как скелет, несмотря на занятия в зале. Откуда у тебя вообще есть силы поднимать гантели?

— Если я не буду поднимать гантели хотя бы пару раз в неделю, мой позвоночник точно попрощается со мной, — усмехнулась я. — Ладно, я схожу с тобой в клуб, но ненадолго. Нам, вообще-то, ещё доклады готовить и в воскресенье выходить на смену!

— Напишем мы твои доклады! — фыркнула Нова. — Сейчас принесу нам по сэндвичу и кофе.

— Ты лучшая…

Нова послала мне воздушный поцелуй и скрылась за дверью комнаты отдыха. Я же осталась наедине с манящей тишиной и покоем, который, однако, был совсем недолгим.

Неожиданно на столе завибрировал телефон. На экране высветилась фотография мамы, и я почувствовала, как сердце стало учащённо биться.

Глава 2. Мир вокруг меня замер

— Мам, что случилось? — голос дрожал, но я старалась говорить как можно спокойнее.

— Аврора... — мамин голос был приглушённым, будто она сдерживала слёзы. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Ты меня пугаешь, — внутри всё похолодело, хотя я ещё не понимала, что происходит.

Мама на мгновение замолчала, как будто не могла найти слова.

— Твой папа, Аврора...

— Что с ним? — прошептала я в трубку.

— Он пропал.

На мгновение я просто потеряла способность говорить, но короткий всхлип по ту сторону телефона слегка привёл меня в чувство.

— Что значит «пропал»? — я ощутила резкий удар в груди. — Это какая-то шутка?

— Я бы никогда не стала шутить на такую тему, — её голос звучал слабее, чем обычно, и это было ещё страшнее. — Отец ушёл два дня назад, и с тех пор от него нет никаких вестей. Телефон выключен, карта заблокирована, вещи он оставил дома. Я не знаю, что делать, — её голос начал дрожать. — Полиция не принимает заявление, говорят, что нужно ждать дольше, что он мог просто уйти из семьи, но я знаю — это не так!

Я попыталась сделать глубокий вдох, но горло перехватило. В голове крутилась всего одна мысль: я сплю, ведь это просто не может быть правдой!

— Наверное, у него что-то случилось на работе? Ты звонила его друзьям? Коллегам?

— Я всех обзвонила — никто его не видел, никто ничего не знает! Аврора, я уже места себе не нахожу… — голос мамы совсем сорвался, и я услышала её всхлипы. — Мне кажется, что я начинаю сходить с ума.

Моё сердце сжалось. Это совсем не похоже на папу. Он всегда был образцом стабильности, надёжности. Джек Винтерс — человек, который никогда не опаздывал, никогда не вступал ни с кем в конфликты, никогда не исчезал…

Мы всегда были обычной, предсказуемой семьёй: папа, мама, я — и всё было по распорядку, по часам. Не было никаких скандалов, бурных эмоций — всё тихо и стабильно. Даже иногда скучно.

Что же пошло не так?!

— Мам, постарайся успокоиться, ладно? — я старалась говорить уверенно, хотя чувствовала, как волна страха накрывает меня. — Я куплю билет и приеду первым рейсом. Мы найдём его. Я уверена, что с папой всё хорошо и этому есть логическое объяснение!

— Но если с ним что-то случилось? Если он... — она не смогла закончить фразу.

— Мам, не думай о плохом, пожалуйста. Давай я прилечу, и мы вместе всё решим. Ладно? — я говорила эти слова, хотя сама чувствовала себя потерянной.

— Прости меня, — мама всхлипывала в трубку. — Я не хотела втягивать тебя, но больше не могу одна…

— Всё будет хорошо. Я скоро приеду. Держись, — я отключила звонок и почувствовала сильную тяжесть в груди.

Несмотря на некую уверенность в том, что с папой всё хорошо, я чувствовала тревогу. Он не мог уйти просто так. Даже если что-то и случилось в его жизни, он бы сказал об этом маме, мне — да кому угодно!

Куда же ты пропал…

Я схватила телефон и дрожащими руками набрала папин номер. Внутри жила глупая надежда: «Сейчас он ответит... Сейчас...», но в ответ послышался ненавистный голос автоответчика: «Аппарат находится вне зоны действия сети». Эти слова прокатились по мне, как молот, разбивая последнюю надежду вдребезги.

— Папа, ну же, ответь... пожалуйста... — мой голос стал тихим шёпотом, полным отчаяния.

И в этот момент меня накрыло. Весь воздух в комнате вдруг исчез. Я не могла вдохнуть, не могла выдохнуть. Всё вокруг потемнело, а в груди начало нестерпимо жечь, словно меня разрывало изнутри. Паника нахлынула, как лавина, захватывая меня целиком. Я судорожно схватилась за стол, пытаясь удержаться, но ноги будто перестали меня слушаться. Резкий, свистящий вдох — и никакого воздуха. Я падала в эту тёмную бездну, из которой невозможно было выбраться.

«Он пропал. Он ушёл, и мы больше никогда не увидим его…» — эта мысль била по мне снова и снова, как удары молнии. Я старалась сбежать от неё, но она проникала в самые глубокие уголки моего сознания.

Я упала на колени, схватившись за грудь, пытаясь хоть как-то вернуть себе способность дышать. В горле стоял ком, слёзы хлынули из глаз, и я больше не могла их сдерживать. Мир вокруг меня рухнул. Образ папы мелькал перед глазами: пшеничные волосы, мягкая улыбка, добрые, чуть усталые голубые глаза, которые всегда смотрели на меня с любовью. Всё вдруг показалось таким хрупким, будто этого никогда и не было.

С трудом поднявшись, я ощутила, как земля уходила из-под ног. Я посмотрела в зеркало и не узнала своё отражение: глаза покраснели, волосы растрепались, а на лице читалось только одно: отчаяние. Но я не могла позволить себе сломаться. Папе нужна была моя помощь.

Я вытерла лицо, взяла телефон и быстро начала искать билеты в Нью-Йорк. Холодный страх не отпускал меня, но я знала одно: я должна была действовать!

Самолёт вылетал через четыре часа. Времени оставалось в обрез.

Нова, ничего не подозревая, вошла в комнату и сразу заметила моё состояние.

— Аврора? Что случилось? Ты вся бледная!

— Я должна срочно уехать, — мысли метались между паникой и действиями. — Отец пропал. Я вылетаю через четыре часа в Нью-Йорк. Мне нужна твоя помощь — отпроси меня в больнице и универе… я просто не успею...

— Пропал? Боже мой, — Нова замерла, осознавая всю серьёзность ситуации. — Как ты?

— Пока не знаю, — я сняла очки и потёрла глаза, чувствуя, как накапливается усталость. — В голове каша. Надеюсь, это просто недоразумение, но не могу быть уверенной.

— Ты не должна думать о плохом, но я понимаю. Не переживай, я всё улажу здесь, а ты сосредоточься на папе, — она нежно дотронулась до моего плеча, пытаясь поддержать.

— Спасибо, Нова. Ты — лучшая, — я пыталась держаться, но из глаз вновь брызнули слёзы.

Времени оставалось совсем мало, поэтому я выдохнула, попыталась взять себя в руки и, попрощавшись с Новой, рванула в общежитие.

Я начала собирать вещи, бросая в сумку всё на автомате, совершенно не чувствуя реальности. В голове крутились самые страшные мысли: что, если его больше нет? Что, если это конец нашей обычной и спокойной жизни?

Глава 3. Джокер в деталях

Холодный Нью-Йорк встречал серыми тучами и сыростью. Казалось, будто город угасал под тяжёлым небом и символизировал то, что сейчас было у меня внутри. Сегодня всё вокруг выглядело чужим. Привычные светлые улицы и дома вдруг стали мрачными, потеряли своё тепло и уют.

Получив багаж, я быстро вызвала такси и отправила маме сообщение: «Я прилетела. Скоро буду дома». Внутри всё болело. Привычная поездка в родной город, которая раньше была поводом для радости и отдыха, теперь казалась путём в неизвестность. Я знала, что дома ждут ответы, но так боялась услышать правду.

Машина быстро мчалась по мокрым улицам, а я не могла оторвать взгляд от потока людей за окном. Каждый мужчина, хотя бы отдалённо напоминавший моего отца, заставлял сердце замирать. Может, он просто ушёл, забыл обо всём? Возможно, вот он — стоит у светофора или заходит в кафе…

Но, прилетев в город, я почувствовала, что это не так. Что-то гораздо более тёмное таилось за его исчезновением. Такие люди не пропадают просто так.

Когда машина остановилась у нашего дома — знакомого и одновременно ставшего чужим — я не смогла сразу выйти. Сердце сжалось — место, в которое я всегда возвращалась с ощущением безопасности и тепла, теперь казалось тёмным и совсем не похожим на то, что я так любила.

Таксист слегка обернулся.

— Мисс, мы приехали.

Его слова заставили меня вернуться в реальность и осознать, что всё происходящее — не сон.

— Извините, задумалась… — выдавила я, натягивая капюшон и хватаясь за дверную ручку.

Выйдя из машины на трясущихся ногах, я собрала последние силы и сделала шаг навстречу неизбежному.

Соседи уже начали украшать свои участки зловещими декорациями к Хэллоуину. Оранжевые тыквы и скелеты пестрили за каждым поворотом. Для меня Хэллоуин всегда ассоциировался с чем-то волшебным и необычным, но кто бы мог подумать, что в этом году кошмар станет реальностью, а скелеты выйдут из шкафов и начнут крушить всё направо и налево.

Дверь дома вдруг открылась, и я увидела её — маму. Она стояла на пороге, поникшая, словно потерявшая последние силы. Русые волосы были растрёпаны. В голубых глазах читались боль и тревога, которые невозможно было скрыть.

Раньше мама всегда встречала меня улыбкой и объятиями, но не сегодня. Сегодня всё было иначе.

— Аврора... — её голос был хриплым.

Мама пыталась сдерживать слёзы, но при виде меня закрыла лицо руками и заплакала в такт дождю.

Я бросилась к ней, обняв так крепко, как только могла, но даже эти объятия не могли принести ей покой. Мама дрожала, и мне казалось, что с каждым её вдохом она готова развалиться на части.

Мы стояли так несколько долгих минут. Это был не просто плач — это был крик души, потерявшей ориентиры. Вдруг я услышала последний тихий всхлип, вырвавшийся из её дрожащей груди.

— Мам... — прошептала я, не находя нужных слов.

Она отпрянула от меня, наспех вытерла слёзы и молча кивнула в сторону входной двери. Когда мы вошли в дом, внутри всё выглядело привычно, но я чувствовала, что что-то не так.

Слишком тихо.

Слишком холодно.

Слишком одиноко.

Мама не пыталась завести разговор — просто предложила пройти в гостиную, и я молча последовала за ней.

В гостиной было темно, только одинокий свет настольной лампы разгонял мрак. Мама села на диван и пригласила меня присесть напротив. Я сняла куртку, но так и осталась в тёплом свитере — ощущение холода внутри не покидало меня.

— Ты голодна? — неожиданно спросила мама, стараясь как-то сгладить обстановку.

Она всегда делала это, когда волновалась: пыталась заботиться, хотя в её душе всё рушилось.

— Нет, — я слабо улыбнулась в ответ.

Мамины руки нервно теребили уголок кардигана, а глаза постоянно искали что-то в моём лице. Она пыталась собраться с мыслями, чтобы сказать мне нечто важное, но явно не знала, как это сделать.

— Дорогая, прости, — вдруг начала она. — Я не хотела тревожить тебя, но мне больше не к кому было обратиться. Я ждала, что папа вернётся и всё объяснит, но… — её голос стал глухим, и я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.

— Но он не вернулся, — прошептала я, пока боль сжимала моё сердце.

Слёзы вновь брызнули из маминых глаз. Я подскочила, чтобы утешить её, но она махнула рукой и указала мне на диван. Вдруг рыдания стихли, мама вытерла глаза и тяжело вздохнула.

— Аврора, я не могла рассказать тебе по телефону всей правды, — вдруг начала мама.

Я замерла, чувствуя, как сердце сжалось от плохого предчувствия.

— Что это значит? — дрожащим голосом спросила я.

— Я не хотела, чтобы ты переживала раньше времени, но боюсь, что это больше нельзя скрывать.

Мама вздохнула, поджав губы, и на мгновение отвернулась, будто собиралась с духом, прежде чем продолжить.

— На самом деле у нас с отцом давно начались проблемы. Долгое время я не замечала, что происходит нечто странное, ведь папа вёл себя совершенно обычно и предсказуемо, но однажды, пока его не было дома, к нам постучались двое мужчин.

Она подняла на меня взгляд, полный страха и недоумения. Я сжала руки, пытаясь справиться с тревогой.

— Они были похожи на каких-то бандитов: огромного роста, в чёрных костюмах… — продолжила она, перейдя почти на шёпот.

История набирает интересные обороты.

— Их лица были мне незнакомы. Я попыталась узнать, что им нужно, но они лишь попросили позвать твоего отца. Я сказала, что Джека нет дома, и спросила, по какому вообще поводу они пришли. Один из них... он очень зловеще улыбнулся... — мама на мгновение замолчала, но затем продолжила. — Это была самая страшная улыбка, что я когда-либо видела! Будто сам дьявол смотрел в душу!

— Зачем они пришли? Ты смогла узнать? — спросила я.

— Мужчина молча вручил мне чёрный запечатанный пакет и сказал, что у Джека есть три дня на то, чтобы подписать документы, иначе... — она запнулась, а её голос сорвался.

— Иначе что? — спросила я, хотя ответ уже звучал у меня в голове.

***

— Мам, я найду его! — Я почувствовала, как сердце забилось быстрее, в голове закипели мысли, в которых замешаны злость, страх и решимость. — Я разберусь, что с ним случилось, и верну его домой.

— Нет! — Мама резко схватила меня за руку. — Ты не должна вмешиваться! Я понимаю, ты хочешь помочь, но это опасно! Мы должны пойти в полицию. Начнём с малого.

Я смотрела на маму и видела, как страх разъедает её изнутри. Но разве можно просто сидеть сложа руки?

— Я понимаю, что ты боишься, — начала я, ощущая, как сердце колотится в груди. — Но ты правда веришь, что полиция чем-то поможет? Если эти люди действительно такие опасные и влиятельные, как ты говоришь, разве не очевидно, что полиция с ними в сговоре? Ты же сама видишь, что они не торопятся с поисками. Они могут только всё усугубить.

Мама замерла, будто мои слова ударили её сильнее, чем она ожидала. Я видела, как её лицо побледнело, и она сжала губы в тонкую линию.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала она голосом, полным страха.

— Если они могут свободно отжимать собственность и похищать людей, значит, их покрывают. Кто знает, сколько людей они уже успели купить? — Я тяжело выдохнула. — Мам, если мы обратимся в полицию, они не только не помогут, но и передадут информацию этим людям. Понимаешь? Тогда мы окажемся в ещё большей опасности.

— Нет, нет... — мама покачала головой, но в её глазах я увидела намёк на понимание. — Ты думаешь, они настолько страшные? Что даже полиция...?

— Не знаю, но в фильмах обычно так и происходит, — я попыталась выдавить улыбку. — Не думаю, что папа — единственный, кого они похитили. Раз полиция не торопится помогать, значит, она в деле.

Мама долго молчала, её взгляд блуждал по комнате, как будто она искала выход, который не могла найти. Её плечи осели, и я видела, как страх постепенно завладевает её разумом.

— Но что тогда делать? — Она едва дышала, её голос дрожал. — Если полиция не может помочь, значит, мы совсем бессильны!

— Это не так, мам, — сказала я, стараясь придать голосу уверенность, хотя внутри всё тряслось от неизвестности и страха. — Я не говорю, что будет легко, но я найду отца и выясню, что произошло. Мы не можем просто сидеть и ждать.

Мама снова покачала головой, но я знала, что она видит правду в моих словах. Полиция не станет нашим союзником — не в этой ситуации.

— Мам, — я чувствовала, как она дрожит, — я буду осторожна, обещаю, но если мы обратимся в полицию, всё может закончиться хуже, чем сейчас. Нам нужно самим найти выход.

Мама посмотрела на меня долгим, напряжённым взглядом, будто боролась с собственным страхом и здравым смыслом.

— Хорошо, — наконец, выдохнула она. — Только... если будет хоть малейшая угроза... ты обещаешь сразу закончить? Я не могу потерять и тебя тоже!

— Обещаю, — сказала я, чувствуя тяжесть этого обещания.

Внутри меня всё дрожало. Казалось, что привычный мир рушится вокруг, а я стою посреди обломков, не зная, куда идти. Мне было страшно. Очень. Я хотела найти отца, но не могла избавиться от ощущения беспомощности. Что я смогу сделать против страшных бандитов? Поставить им капельницы?

Но иных вариантов не было.

Я знала, что должна идти дальше, что не могу позволить себе колебаться. Отец оказался в беде, и я была единственной, кто мог помочь ему. Я поклялась маме, что буду осторожной, но внутри знала: неважно, насколько я осторожна — эти люди опасны, влиятельны и не остановятся ни перед чем.

В тот момент я была полна решимости, но не знала одного: к той цене, которую мне придётся заплатить за отца, я точно не была готова.

Глава 4. Ты — это твой выбор

Мама выглядела совершенно несчастной. Мягкий свет настольной лампы озарял измученное лицо, и я видела, как её глаза с трудом остаются открытыми. Она не спала уже несколько суток — тревога за отца полностью истощила её. Я знала, что в таком состоянии мама не то что не сможет помочь в поисках — она даже не сможет дойти до входной двери. Боль в её глазах стрелой пробивала моё сердце. Я села рядом и взяла её за руку.

— Мам, — сказала я, стараясь говорить как можно мягче, — тебе нужно немного отдохнуть. Я ведь сама справлюсь, правда.

Она покачала головой, натянуто улыбнувшись, но по её лицу было видно, что она едва держится.

— Нет, Аврора. Я должна быть с тобой! — её голос был сдавленным, как будто каждое слово давалось с трудом. — Я не могу оставить тебя одну и поеду искать отца вместе с тобой.

Мама собиралась уже встать с дивана, как я осторожно положила руку ей на плечо и встретилась с усталым взглядом.

— Куда ехать? Ты мне нужна здоровой, а сейчас ты не в состоянии даже нормально стоять. Отдохни, пожалуйста. Ты уже сделала достаточно — теперь моя очередь.

Мама не ответила, только села обратно на диван, закрыла глаза и уткнулась в руки.

— Нет, я еду с тобой. Это не обсуждается. Просто дай мне пару минут перевести дух.

— Отдыхай. Заварю тебе пока чай, — мягко улыбнулась я.

Я поднялась и направилась на кухню. Там, в аптечке, лежал SOS-флакончик со снотворным. Сомнений не было.

Смешав лекарство с чаем, я вернулась в гостиную. Мама не протестовала, когда я подала ей стакан. Она выпила чай, и через несколько минут я увидела, как напряжённые плечи расслабились. Мама погрузилась в глубокий сон прямо на диване. Я накрыла хрупкое тело пледом и задержала взгляд на её лице. Оно, наконец, стало спокойным, и я почувствовала облегчение — пусть и ненадолго.

Теперь, когда мама уснула, я могла сосредоточиться на своих мыслях. Я села за стол и попыталась соединить все части этого пазла. Было слишком много белых пятен в истории о том, как пропал отец.

Что за компания «Вирус»? Почему вдруг вся информация о них — подделка? Как мне найти их главного? Стоит ли писать завещание?

Оставалось лишь одно место, которое могло дать ответы — мастерская. Там наверняка остались следы последних действий отца.

Да, решено — нужно ехать туда!

Я быстро переоделась и подошла к зеркалу в прихожей. Если бы кто-то увидел меня сейчас, то, наверное, решил бы, что перед ним стоит детектив. Я надела любимые чёрные брюки, коричневый лонгслив и клетчатый пиджак-пальто, который всегда вызывал у меня ассоциации с Шерлоком Холмсом. Собранные в низкий пучок волосы добавляли образу особый антураж. В этом наряде я чувствовала себя более уверенно — почти как настоящий сыщик. Мне не хватало только трубки, чтобы полностью воссоздать образ.

Я вызвала такси и отправилась к зданию мастерской. По пути я прокручивала в голове все возможные варианты. Если папа продал или передал мастерскую — значит, новый владелец мог что-то знать. Но кто этот новый владелец? Владелец той конторы?

Подъехав к мастерской, я почувствовала, как внутри всё сжалось. Место, которое когда-то было центром отцовской жизни, теперь выглядело совсем чужим. Вывеска снята, внутри велись ремонтные работы. Рабочие носили инструменты, шумело оборудование, но атмосфера была пугающе пустой.

Мой взгляд сразу упал на мужчину лет сорока в углу помещения. Он был явно не из рабочих — его длинное чёрное пальто и костюм резко выделялись на фоне грязных джинсов и курток. Мужчина говорил по телефону, его голос был низким, властным. Я сразу почувствовала, что он может знать больше, чем кажется на первый взгляд.

— Простите, — сказала я, решившись подойти. — Вы новый владелец этого места?

Мужчина бросил на меня быстрый взгляд, в котором не было ни капли интереса.

— А кто спрашивает? — наконец произнёс он, не отрываясь от телефона.

Я старалась удерживать голос спокойным, хотя в душе закипала тревога.

— Меня зовут Аврора. Это место раньше принадлежало моему отцу. Он пропал несколько дней назад, и я пытаюсь найти его, — зачем-то сказала я. — Возможно, вы знаете что-то?

Мужчина хмыкнул, но не проявил особого интереса.

— Твой отец? Хм... знаю ли я что-то? Зависит от того, что ты готова предложить взамен! — голос мужчины был хрипловатым, а улыбка — неприятной.

Я нахмурилась. Его ответ был странным и тревожным.

— Предложить взамен? Я только вошла — и уже что-то должна вам? — сказала я с раздражением.

Он, наконец, убрал телефон и изучающе посмотрел на меня.

— Информация в наше время стоит дороже золота, девочка. А люди просто так не пропадают. Вот тебе бесплатный совет: забудь об отце. Ничего хорошего с ним не случилось, раз он пропал.

Я напряглась. Слова мужчины звучали как предупреждение, но я не могла уйти просто так!

— Что это значит? — воскликнула я, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

Его слова напугали меня, но я не собиралась отступать.

Мужчина только зловеще усмехнулся и повернулся, чтобы уйти. Я быстро шагнула вперёд и преградила ему путь, чувствуя, как ярость закипает внутри.

— Я не уйду, пока вы не скажете, где мой отец! Судя по вашему поведению, вы знаете, куда он пропал. А если откажетесь — вызову полицию для допроса! — мои слова звучали резко и решительно.

Мужчина внезапно остановился. Сначала его лицо исказила жестокая гримаса, но в следующую секунду он вдруг громко рассмеялся и схватился за живот.

— Полицию? Серьёзно? — он продолжал смеяться, будто я рассказала ему самую смешную шутку в мире. — Ладно, только за то, что рассмешила меня, дам тебе направление. Загляни в бар «Медуза» — возможно, там тебе подскажут, где искать отца. Удачи!

Я почувствовала, как по спине потекла капелька пота.

— Звучит как забота, — сказала я, изогнув бровь.

Мужчина улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего тёплого.

— Иногда легче отправить человека на смерть, чем объяснять, почему он не должен идти туда, где его ждёт конец.

***

Я в спешке добралась до нужного адреса, чувствуя, как напряжение сжимает грудную клетку. Вывеска на фасаде здания гласила: «Медуза». Бар начинал свою работу в восемь часов вечера, но часы едва пробили шесть. Несмотря на это, я рискнула толкнуть дверь — и оказалась права: она была открыта.

Тишина оглушала. Воздух был пропитан странной смесью сигаретного дыма и чего-то более терпкого, неприятного.

Бар оказался совсем не таким, каким я себе представляла. Я ожидала увидеть полуподвальную дыру с грязными столами и сломанными стульями, но передо мной открылся элегантный интерьер: мраморные полы, приглушённый свет от подвесных ламп, безупречно выстроенный ряд дорогих вин. Роскошные картины в серебряных рамках висели на стенах, создавая иллюзию спокойствия.

Но что-то в этом месте отталкивало — всё казалось слишком правильным, как в ловушке, скрытой за фасадом роскоши.

Неожиданно из служебного помещения вышел парень лет двадцати пяти. Он был невысокого роста, но довольно широкий в плечах и с короткой стрижкой, что добавляло в его образ определённой опасности.

Его одежда идеально подходила к атмосфере бара — чёрная рубашка с белым жилетом. Движения парня были размеренными, каждый его жест был отточен до совершенства.

Пока он неторопливо протирал стаканы, я, наконец, подошла к стойке.

— Извините, что пришла раньше открытия, но у меня есть важное дело! — начала я, стараясь выглядеть уверенно. — Я ищу своего отца. Мне сказали, что он мог бывать здесь.

Парень бросил на меня быстрый скучающий взгляд, а затем посмотрел на фотографию, которую я протянула. Его лицо на миг изменилось, но он быстро вернулся к своему холодному, профессиональному выражению.

— Да, я знаю его, — коротко сказал парень. — Он часто бывал здесь, но, честно говоря, если твой отец пропал — ты вряд ли сможешь его найти.

Я нахмурилась, не зная, как реагировать на эти слова.

— Что вы хотите сказать? — спросила я, чувствуя, как ком подступает к горлу.

Бармен продолжил говорить таким же спокойным тоном:

— Я не должен этого говорить, но ты же наверняка знаешь, что у твоего отца были проблемы с азартными играми? — Бармен взглянул на меня поверх стакана. — Если он пропал — всё кончено. И тебе лучше вернуться туда, откуда пришла, пока не оказалась рядом с ним.

Его слова резанули меня, как нож. Мои руки сжались в кулаки. Я видела, что он явно знал больше, чем говорил.

— Если вы знаете, что с ним случилось, просто скажите, а не бросайтесь предупреждениями! Я сама разберусь, что мне делать, а что — нет!

Бармен вздохнул и поставил стакан на стойку.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, дорогуша, — парень медленно поднял на меня глаза, в которых сверкнуло что-то недоброе. — Ты слишком молода и наивна, чтобы разбираться со всем этим. Здесь тебе нечего делать. Уходи.

— Нет, пока вы не дадите мне информацию! — прохрипела я.

— Тогда ровно через три секунды тебя вышвырнут два огромных охранника. Три, два…

Я закипела от злости. Делать было нечего, сегодня явно не мой день.

Схватив сумку, я резко развернулась и направилась было к выходу, как вдруг впечаталась во что-то большое и твёрдое.

Или, скорее, в кого-то…

От удара я слегка потеряла равновесие, но быстро пришла в себя. Когда я подняла глаза, то увидела перед собой мужчину лет тридцати. Он выглядел как воплощение силы и контроля. Высокий, с широкими плечами, в идеально сидящем чёрном пальто и безупречном костюме. Он был похож на тёмного короля в своей вотчине. Его чёрные волосы были аккуратно уложены, а пронизывающие голубые глаза не просто смотрели на меня — они сверлили, проникали глубже, чем я могла себе представить. В этих глазах было нечто ледяное и пугающее. Казалось, что мужчина способен одной лишь силой взгляда заставить любого замолчать и подчиниться.

— И кто же это у нас? — его голос был низким, бархатистым, но с каждым произнесённым словом мне становилось всё труднее дышать.

Прежде чем я успела ответить, бармен встрял, стремясь увести разговор в другую сторону:

— Туристка, — быстро ответил он. — Заблудилась.

Мужчина едва заметно приподнял бровь, посмотрев на парня с таким ледяным презрением, что тот моментально побледнел.

— Ложь дорого стоит. Не забыл?

Бармен опустил голову и, промямлив извинения, быстро удалился, оставив меня наедине с этим незнакомцем и его сопровождающими — двумя мужчинами, выглядевшими как охранники.

— Так что, маленький мышонок, забыл в таком месте? — мягко спросил он, делая шаг ко мне.

Мужчина выглядел так, будто действительно пытался понять меня, но что-то в его тоне сильно настораживало и пугало одновременно.

— Я ищу своего отца, — ответила я, стараясь не показывать волнения. — Это место — последнее, где его видели.

Мужчина нахмурился, будто задумался.

— Отца? Как жаль, я ужасно сочувствую тебе, — вдруг ласково произнёс мужчина. — Как он выглядит? Возможно, я смогу помочь.

Я протянула фотографию. Мужчина долго рассматривал клочок бумаги. Спустя вечность он, наконец, улыбнулся уголками губ и вернул мне единственную вещь, соединяющую в данный момент с отцом.

— Тебе повезло, мышонок. Он действительно был здесь, — сказал мужчина с тем же натянутым спокойствием.

Моё сердце застучало сильнее. Наконец-то я нашла след!

— Боже, неужели! Вы первый человек за сегодня, который дал мне действительно ценную информацию. Может, вы знаете, куда он мог исчезнуть? — спросила я, стараясь держать волнение под контролем.

Взгляд мужчины стал ещё более проницательным, но он не ответил сразу. Вместо этого его губы медленно растянулись в опасную, холодную улыбку.

— Возможно, я могу помочь тебе, — сказал он, пристально посмотрев на меня. — Но не сейчас. Приходи сюда в полночь, и тогда я расскажу тебе всё, что знаю про твоего отца.

Я замерла, чувствуя, как тревога нарастает. Его слова звучали как нечто большее, чем простая помощь. Всё это показалось мне очень странным.

Глава 5. Продавец боли

Я вышла из бара и буквально рухнула на холодные ступеньки. Мир вокруг казался нереальным, как будто весь город погрузился в густую, вязкую тьму, отражающую моё внутреннее состояние.

В груди бурлила злость на отца. С одной стороны, он сам виноват. Сам влез в эти дела, сам подставился. Было бы правильно собрать маму, вещи и улететь в Балтимор, где безопасно, спокойно, где нет этих жутких типов с их бандитскими разборками.

Но разве я могла бросить близкого человека? Оставить его умирать? Я не смогла бы жить, зная, что моя трусость подписала его смертный приговор.

И что мне тогда делать? Полиция не поможет. Тащить вместе с собой маму — безумие, слишком рискованно. Идти одной страшно до дрожи.

Что меня ждёт этой ночью? Что они сделают со мной?

Лишь одно было ясно точно: этому ублюдку что-то от меня нужно. Иначе зачем бы он стал переносить разговор?

Ситуация казалась безвыходной. Внутри меня поднималась волна страха, давящая на грудь, словно в неё вбили гвоздь. Я могла не вернуться из этого бара. А если они что-то со мной сделают, мама просто не выдержит.

— Чёрт! — я едва не закричала в ночную тишину. — Если ты ещё жив, отец, я сама убью тебя!

Сдавшись под тяжестью мыслей, я снова вызвала такси. Неизвестность окутывала меня. Страх становился лишь сильнее, но отступать было нельзя.

Приехав домой, я увидела, что мама мирно спит на диване. Мне так хотелось укрыться рядом, забыться в тишине, но времени на сон не было. Осталось всего несколько часов до встречи. И если что-то пойдёт не так, мне нужен был план.

Сначала я открыла ноутбук. Google был моим оружием в этой битве.

Как и говорила мама, информации про компанию «Вирус» было минимум: недвижимость, коммерция. Я продолжила поиски, и на одном из сайтов нашла то, что привлекло моё внимание. Фотографии молодого Амато Уайта в Гарварде. Выглядел аристократично, благополучно, роскошно. И всё же он оказался на тёмной стороне. Как такое могло произойти?

Что-то здесь не сходилось.

Уайту были даны все шансы в жизни, но он выбрал стать каким-то бандитом. Это насторожило меня ещё больше. Возможно, передо мной был человек, который продал душу за власть.

Элитные бары. Преступления. Мой непутёвый отец.

Вдруг часы пробили десять вечера. Голова гудела от перегрузки. Чтобы немного отвлечься и собрать мысли, я заварила кофе и позвонила Нове.

— Нова, мне нужна помощь, — выдохнула я, пытаясь не дрожать.

— Аврора, я так ждала, когда ты позвонишь! Есть новости? — её голос звучал встревоженно, но, как всегда, в нём была доля лёгкости, которую она умудрялась сохранять даже в самые тёмные моменты.

— Всё намного хуже, чем я думала...

Я рассказала обо всём Нове, стараясь не упустить ни одной детали. В случае моей пропажи Нова передаст запись разговора полиции, и, надеюсь, они всё-таки пошевелятся, чтобы найти нас...

По крайней мере, так я себя успокаивала.

— Аврора, чёрт возьми, ты не пойдёшь туда! Слышишь? — Нова повысила голос нервничая. — Это самоубийство! Ты должна срочно вызвать полицию, собрать вещи и уехать. Бери маму подмышку и беги в аэропорт!

— Нова, они убьют отца, если я не приду. Это не просто какая-то игра. Я не могу бросить его.

— Нет, Аврора! Твой отец вляпался в это дерьмо сам. Ты не обязана его вытаскивать.

Я знала, что она права, но чувство вины, страх за отца — это не отпускало меня…

— У меня нет выбора, — твёрдо сказала я, стараясь не показывать, как сильно дрожит голос. — Всё уже решено, но если со мной что-то случится, пожалуйста, позаботься о моей маме. Мне больше некого просить…

Нова всхлипнула в трубку.

— Я понимаю, что ты не можешь бросить отца, но если ты хоть на секунду почувствуешь, что что-то не так — беги. Слышишь? Беги!

Нова кричала, её голос был полон паники. Мы проговорили ещё несколько минут. Сбросив звонок, я глубоко вздохнула.

Остался всего час до встречи.

Я схватила нож из кухни и положила его в сумку. Если что-то пойдёт не так, я должна буду действовать.

Перед выходом я подошла к маме. Её лицо казалось таким спокойным, словно ничто в этом мире не могло потревожить этот сладкий сон. Я аккуратно убрала несколько выбившихся локонов с её лица, чтобы не разбудить.

Она была такая беззаботная, красивая…

В этот момент меня накрыло осознание, что это может быть наша последняя встреча.

Мои руки дрожали, а грудь сжалась от боли. Я хотела рассказать ей всю правду, предупредить, но знала, что не могу. Она должна была оставаться в безопасности, вдали от всего этого кошмара. Вдали от Уайта.

Слеза вдруг скатилась по моей щеке и упала на мамину руку. В последний раз бросив на неё взгляд, я развернулась и тихо вышла из дома, чувствуя, как страх тянет меня в пустоту.

— Мама, прости меня, — прошептала я, в последний раз взглянув на наш дом.

Глава 6. Последняя минута вечера

Улицы начали погружаться во тьму. Неоновая вывеска бара мерцала как призывной сигнал для тех, кто хотел утонуть в блеске ночных огней и заглушить свои мысли в алкоголе.

У входа дежурил охранник, а большая очередь лениво двигалась к парадной двери. Элегантно одетые посетители стояли под моросящим дождём, их строгие костюмы и блестящие платья отражали свет уличных фонарей, создавая иллюзию роскоши, но стоило лишь взглянуть в глаза этим людям — змеиные, хитрые, как у хищников, готовых кинуться на жертву при первом же удобном случае. Вот для какого контингента работал этот бар. Это было их логово.

Я обошла толпу и подошла к охраннику. Холодные капли дождя щекотали мою кожу, а мокрые волосы прилипали к лицу. Я уже собиралась пройти внутрь, как вдруг массивная рука охранника преградила мне путь. Его лицо, скрытое в тени, едва освещалось тусклым светом фонаря.

— Ты что, малыш, потерялась? — его голос был низким и противным, будто скрежет металла по стеклу. — Ты не по погоде одета для такого места.

Он окинул меня презрительным взглядом, словно я была какой-то нищенкой, забредшей по ошибке на этот праздник жизни.

— Я не клиент, — проговорила я, стараясь сохранять спокойствие. — У меня встреча с мистером Уайтом.

Охранник рассмеялся так громко, что вся толпа резко развернулась и стала наблюдать за нашим диалогом.

— С мистером Уайтом? — Он снова взглянул на меня, но теперь с явным презрением. — Не думаю, что такой уважаемый человек будет тратить время на какую-то оборванку вроде тебя. Убирайся отсюда и не загораживай вход!

Замечательно…

Я еле пришла сюда, ведомая всеобъемлющим страхом, как вдруг меня просто развернули на финишной прямой.

Как мне теперь попасть внутрь? Моё сердце стучало в груди, словно барабан, а мысли лихорадочно метались, пытаясь найти выход из этой ситуации. В голове мелькали разные сценарии, но вдруг я вспомнила: наверняка должен быть чёрный вход. Алкоголь, продукты — откуда-то же их доставляют?

Обойдя здание по тёмным, влажным улицам, я вскоре наткнулась на неприметную железную дверь, которая почти сливалась с серой стеной. Мои руки дрожали от волнения, когда я потянулась к двери, но она была закрыта на магнитный замок. Просто так его не вскрыть.

И что теперь делать?

Всё внутри меня кричало, что не стоит этого делать, что нужно бежать прочь, что вселенная так предупреждает меня об опасности, но выбора не было.

Вдруг скрежет двери вырвал меня из отчаяния. Из тёмного проёма вышел мой старый знакомый — бармен, с которым я говорила пару часов назад. В его руках красовалась зажжённая сигарета, а едкий дым плавно отравлял прохладный воздух. Его лицо осветилось слабым светом фонаря, и, увидев меня, он тут же сменил беззаботное выражение на обеспокоенное.

— Какого хера ты здесь делаешь? — его голос был хрипловатым от табака, а взгляд — напряжённым. Он явно не ожидал встретить меня здесь.

Я молча попыталась проскользнуть мимо него в приоткрытую дверь, но вдруг тяжёлая рука резко схватила меня за плечи, и в следующее мгновение я почувствовала спиной холодную стену. Я зашипела от боли. Парень, сжав мои плечи, пристально посмотрел мне в глаза. Его лицо стало серьёзным, напряжённым, а взгляд таким тревожным, что я невольно замерла.

— Ты совсем тупая?! — рявкнул он, повышая голос. — Или тебе так сильно хочется лечь в могилу рядом с отцом?

Я вздрогнула, услышав эти слова, но стойко встретила его взгляд.

— Не вам решать, что мне делать! — выдохнула я, сжимая кулаки. — Окажись вы на моём месте — сделали бы то же самое!

Бармен зло усмехнулся. Его глаза блеснули в свете лампы, словно дикие звери.

— Окажись я на твоём месте, меня бы уже не было в городе, — его голос был почти шёпотом, но от этого звучал ещё более угрожающе. — На что ты рассчитываешь, родная? Что тебя просто отведут к отцу? А дальше что? Ты правда веришь, что сможешь вытащить его отсюда? — его слова звучали как автоматная очередь.

Моё сердце заколотилось ещё сильнее. Его слова резали правдой, но я не могла позволить себе сдаться.

— Отсюда? — я почувствовала, как в груди вспыхнула надежда. — Значит, он здесь?

Бармен тяжело выдохнул, закатил глаза и покачал головой, словно я была самой глупой девчонкой, которую он когда-либо встречал. Вдруг он оттолкнулся от стены, нервно взялся за голову и с жалостью посмотрел на меня.

— Ты меня вообще слышишь? — он снова заговорил, на этот раз мягче, как будто пытался достучаться до меня. — Уходи, пока не поздно. Если Уайт назначил тебе встречу, это ничем хорошим не закончится.

Я ощутила в его словах искреннее беспокойство, и это неожиданно тронуло меня.

— Почему вы так переживаете за меня? — я посмотрела на него с недоумением. — Вам ведь должно быть всё равно!

Бармен тяжело вздохнул и откинул голову назад, выпуская длинную струю дыма.

— Ты рискуешь оказаться в могиле из-за слабости другого человека, — его голос был полон горечи.

Я опустила глаза, чувствуя, как его слова медленно стирают мою решимость, но я знала одно: я не могла уйти. Мне нужно было вернуть отца домой.

— Всё это очень мило, — проговорила я, стараясь вернуть себе хладнокровие, — но я не уйду. Отведите меня к Уайту. Я должна разобраться в том, что здесь происходит.

— Нет, дорогуша, я не дам тебе пройти! — выпалил бармен.

Вдруг недалеко от нас послышался грохот — наверное, кошка залезла в мусорный бак. Бармен на мгновение отвлёкся на шум, но этого было достаточно. Я, воспользовавшись моментом, резко оттолкнулась от стены и проскользнула в открытую дверь.

— Стой…

Это было последнее, что я услышала от бармена, прежде чем скрыться между полок с алкоголем.

***

Проскользнув в коридор, я ощутила другой мир. С каждым шагом звуки толпы усиливались. Вскоре я оказалась в сердце этого места, которое уже не походило на то, что я видела пару часов назад. Всё вокруг мерцало в свете ярких софитов, под которыми блестящие платья девушек казались волшебными. Возле бара стоял фонтан с шампанским. Люди смеялись, пили, танцевали, словно это было самое обычное дело. Всё напоминало светскую вечеринку в стиле Гэтсби, но за фасадом роскоши пряталось что-то зловещее. Я чувствовала это.

Танцпол был оживлён – здесь стоял игорный стол, за которым люди сидели в окружении зрителей, делая ставки. Атмосфера была насыщена адреналином и азартом. Грохот фишек, шёпот и смех наполняли зал, создавая странное чувство предвкушения.

Это место было совсем не похоже на типичный бар, скорее место для развлечения «своих» людей.

Я пробралась сквозь толпу, ощущая, как заинтересованные взгляды скользят по мне и оценивают, словно я была одной из ставок. В глазах этих людей не было ничего человеческого – только жажда наживы и крови.

Поднявшись на небольшой балкон, я огляделась, стараясь не упустить ни одной детали. В памяти всплыли важные моменты: служебные помещения, пожарные сигнализации, которые я заметила по пути в зал. Всё это могло бы помочь мне сбежать, но я ещё не встретила Уайта. Я сжала холодные перила, вглядываясь в толпу внизу, надеясь разглядеть его лицо среди сотен чужих.

И тут свет внезапно погас.

В зале воцарилась мёртвая тишина, разбавляемая лишь тихими шёпотами. Игорные столы опустели, танцпол замер. Где-то в углу зазвенел бокал, разбиваясь о мраморный пол. Мои пальцы сильнее сжались вокруг металлических перил, сердце забилось с новой силой.

Часы пробили полночь. Карета превратилась в тыкву.

В центре зала, прямо за одним из игорных столов, загорелся софит, выхватив из темноты небольшую сцену. На неё уверенной походкой поднялся молодой мужчина в строгом тёмном костюме. Он держал микрофон и выглядел как ведущий элитного шоу. Взгляд цепкий, улыбка профессиональная, движения выверенные, словно он уже сотни раз проводил такие вечера.

— Добрый вечер, дамы и господа, — его голос эхом разнёсся по залу. — Я рад приветствовать вас на нашем особенном вечере. Сегодня вас ждёт нечто интересное, что заставит сердца биться быстрее. Высокие ставки. Большие риски. Неожиданные повороты судьбы.

Толпа оживлённо загудела, предвкушая зрелище. У меня же внутри всё сжалось от тревоги.

— Встречайте нашего первого игрока! — ведущий сделал широкий жест рукой. — Человек, который знает все тайны игры. Опытный, хладнокровный, беспощадный. Многие пытались его победить, но никто не ушёл отсюда победителем. Наша акула покера — Винсент «Грозный»!

Из-за занавеса вышел массивный мужчина с суровым лицом и цепким взглядом хищника. Его костюм сидел безупречно, а выражение лица не выдавало ни капли эмоций. Он словно знал, что выиграет, даже не садясь за стол. В зале раздались одобрительные возгласы и аплодисменты.

— Но что за игра без достойного соперника? — ведущий сделал театральную паузу, прогуливаясь по сцене. — Сегодня мы приветствуем человека, который поставил на кон всё. За столом он проиграл деньги, бизнес, репутацию. Сегодня наш герой сделает последнюю ставку…

Мой взгляд зацепился за движение в глубине зала. Из тени, окружённый двумя громилами, вышел мужчина. Сердце застыло.

Сначала я даже не узнала его. Одетый в рваную, заляпанную кровью рубашку, с заплывшим глазом и разбитой бровью, он выглядел как человек, переживший ад. Его шаги были неровными, будто каждое движение давалось ему с трудом.

Это был он.

Это был мой отец.

В тот момент всё вокруг исчезло. Звук голосов превратился в глухой шум, будто я нырнула под воду. Зрение сузилось, фокусируясь только на нём.

Что они с тобой сделали?

От шока у меня подкосились ноги. Я с трудом удержалась на месте, вцепившись в перила. В голове звучал только один вопрос: как он здесь оказался? Почему он в таком состоянии?

Два охранника усадили папу за стол, а толпа взорвалась радостными свистами и аплодисментами, будто перед ними не человек, а всего лишь очередная игрушка для развлечения.

Их смех, их взгляды…

Всё это было мерзко, жестоко.

Я зажала ладонью рот, пытаясь подавить всхлипы. Слёзы покатились по щекам, расплываясь перед глазами. Мне стало трудно дышать, воздуха катастрофически не хватало. Всё тело дрожало, и я больше не могла держать себя в руках.

— Папа… — выдохнула я.

Перила выскользнули из моих ослабевших пальцев. Я начала оседать на холодный пол, как вдруг жёсткие пальцы вцепились в мою талию, а горячее дыхание скользнуло по шее. В нос ударил уже знакомый аромат дорогого парфюма.

— Мышонок, ты всё-таки пришла, — голос Уайта был ласковым, почти заботливым, но за этой нежностью скрывалось нечто смертельно опасное. — А я уже начал скучать.

Мир сжался до одной точки.

Я попыталась развернуться, чтобы посмотреть дьяволу в глаза, но крепкий хват не давал и шанса на любое движение.

— Помнишь, я обещал тебе помочь с поисками отца?

Я едва заметно кивнула.

— Смотри, — продолжил Уайт. — Вот он. Жалкий, сломленный. Видишь, как дрожит? А теперь угадай почему.

Я хотела вырваться, но Уайт резко схватил меня за подбородок и силой повернул к сцене.

— Нет, мой маленький, ты должна увидеть это, — его голос звучал как яд.

Я снова посмотрела на отца. Он встретился со мной взглядом, и я увидела его – сломленного, потухшего, полного отчаяния. Его глаза, которые когда-то были полны уверенности, теперь были пустыми, как бездушные зеркала. Он был не тем мужчиной, которого я помнила. Это был совершенно другой человек.

Моё сердце разрывалось от боли. Я увидела, как лицо отца изменилось, когда он понял, что за мной стоит Уайт. В его глазах промелькнула паника. Он попытался встать, но охрана мгновенно его остановила, жёстко схватив за плечи. Один из громил что-то прошептал ему на ухо. Я не слышала слов, но видела, как отец побледнел, а его взгляд стал ещё более беспомощным. Он будто снова утратил надежду.

Глава 7. Сжечь мосты

Такси мчалось по ночным улицам, рассекая тьму, но чем ближе мы подъезжали к дому, тем сильнее сжималось моё сердце. Каждый фонарь, каждое знакомое здание за окном напоминало, что время ускользает, что, возможно, мы опоздаем.

Внезапно поток машин перед нами резко остановился.

Пробка.

Огромная, неподвижная, давящая на грудь, словно петля, затягивающаяся на моей шее.

— Чёрт! Чёрт! — вырвалось у меня. Я судорожно сжала телефон, лихорадочно пытаясь понять, насколько мы застряли.

Минуты утекали сквозь пальцы, а я оставалась в ловушке среди металла и чужих жизней, которым, в отличие от меня, не грозила смертельная опасность.

Нет.

Я не могла позволить себе ждать!

— Остановите здесь! — выдохнула я, уже расплачиваясь, пока водитель что-то раздражённо говорил.

Я вылетела из машины и побежала.

Ветер бил в лицо, дыхание сбивалось, но я гнала себя вперёд.

Уайт отпустил меня не просто так. Я знала. Знала, что это часть игры. Но всё же цеплялась за крошечный шанс, что я успею. Что смогу спасти нас с мамой.

Когда я вбежала в дом, сердце громко стучало в груди, заглушая все звуки. Мама не спала. Она сидела за кухонным столом, в помятой одежде, сонно попивая кофе.

На мгновение я замерла. Она даже не подозревала, какая опасность нависла над нами. Собрав последние силы, я вошла на кухню.

— Собирай вещи, мы уезжаем! — мой голос дрогнул, но я старалась говорить твёрдо.

Мама вздрогнула, едва не выронив чашку.

— Что? — она моргнула, словно пытаясь стряхнуть остатки сна. — Что ты несёшь, Аврора?

— У нас нет времени, мам! — Я шагнула к ней, чувствуя, как всё внутри сжимается от паники. — Нам нужно срочно покинуть город!

Она нахмурилась, раздражение мелькнуло в её взгляде.

— Сначала ты усыпляешь меня, а потом возвращаешься и кричишь, что нам нужно уехать? — её голос окреп, в нём зазвучали злость и обида. — Я не сдвинусь с места, пока ты не объяснишь, какого чёрта здесь происходит, Аврора!

Я зажмурилась, пытаясь удержать эмоции.

— Мам, не сейчас, прошу…

— Нет, как раз сейчас! — она вскочила, её глаза метали молнии. — Ты накачала меня снотворным и сбежала!

Я задышала прерывисто. У меня совсем не было времени на споры.

— Мам… — я сделала шаг к ней, чувствуя, как голос срывается, а слеза стекает по щеке. — Пожалуйста.

Она замерла. Я видела, как меняются эмоции на её лице. Сначала в глазах была злость. Потом — растерянность. После — страх.

Она поняла. Поняла, что это не каприз. Не блажь.

Я боролась с рыданиями, чувствуя, как слёзы жгут глаза.

— Возьми деньги и паспорт, остальное купим потом, — прошептала я, хватая себя за грудь, чтобы не дать панике захлестнуть меня полностью.

Мама медлила.

Я видела, как её руки дрожат, как она судорожно пытается осознать, что происходит. Но, наконец, она кивнула и молча пошла за сумкой.

Я сжала зубы, с трудом сдерживая истерику.

Первый шаг сделан.

***

Спустя несколько мучительно долгих минут мы вышли из дома. Мама была бледной, взгляд затуманен. Я схватила её за руку и почувствовала, как она вздрогнула.

— Паспорт взяла? — мой голос был хриплым, но твёрдым.

Она медленно кивнула.

— Хорошо. Поехали.

Мы сели в такси.

— В аэропорт, — выдохнула я. — Я доплачу за скорость.

Водитель коротко кивнул и нажал на газ. Машина рванула с места, и в этот момент мне показалось, что мир вокруг тоже пришёл в движение — но не в спасительном порыве, а в неизбежном крушении. Грудь сдавило так, что я едва могла дышать.

Уайт…

Он знал. Я чувствовала это каждой клеточкой кожи. Он наблюдал. Наслаждался моей паникой, дрожащими руками, бессилием.

Я сжала губы, пытаясь справиться с дрожью, когда вдруг почувствовала тёплое прикосновение. Мама взяла меня за руку. Её пальцы были холодными, словно и она ощущала этот липкий страх. Я встретилась с её взглядом и замерла.

Растерянность.

Боль.

Испуг.

Но за всем этим — проблеск понимания.

— Что происходит, Аврора? — голос мамы был тихим, но в нём прорывалось отчаяние. — Что ты скрываешь?

Слёзы мгновенно обожгли глаза. Я изо всех сил старалась их удержать, но внутри всё клокотало.

— Прости, мам, — прошептала я, чувствуя, как голос предательски дрожит. — Я не смогла спасти его… но я могу спасти тебя.

Она резко вдохнула, пальцы вцепились в мою ладонь.

— Он… — её голос сорвался.

— Жив, — быстро ответила я, сама пытаясь поверить в это. — Но мы не сможем ему помочь. Не сейчас.

Она закрыла лицо руками. Глухие, сдержанные рыдания вырвались из её груди, и этот звук разорвал меня на части. Я не могла видеть её такой.

— Мам, прошу тебя… — я обняла её, прижимая к себе так крепко, будто могла передать ей свою силу. — Нам нельзя сейчас теряться. Позже мы сможем поплакать, пожалеть себя… но сейчас — только вперёд. Понимаешь?

Она кивнула, вытирая слёзы рукавом кардигана.

— Ты ведь всё продумала, да? — её голос был хриплым, но в нём уже звучала отчаянная решимость.

Я кивнула и дрожащими пальцами вытащила телефон. Билеты. Билеты, срочно!

— Чёрт… — выдохнула я. — Ближайший рейс в Балтимор вылетает через четыре часа.

Четыре часа.

Мы не продержимся так долго.

Я почувствовала, как накатывает паника, но тут же её подавила. Нельзя. Только холодный расчёт.

Другой рейс. Вашингтон. Через сорок минут.

— Мы летим через Вашингтон, — выпалила я, оформив билеты.

Мама ничего не сказала. Я повернулась к ней, надеясь увидеть хоть тень согласия.

— Мам, я не знаю, что будет дальше, — прошептала я. — Но я клянусь, что вытащу нас.

Она посмотрела на меня, её глаза сияли от слёз, но в этот раз — не только от страха.

— Я верю тебе, девочка моя.

Эти слова пробрались под кожу, пронзили меня насквозь. Мы остались одни. Только я и она. И если кто-то из нас дрогнет, вторая должна быть той, кто удержит.

Я быстро набрала сообщение Нове: «Мы вылетаем. Жди».

Ответ пришёл мгновенно: «Я с тобой».

Слёзы обжигали глаза, руки тряслись. Всё, что у меня осталось, — это надежда. И я вцепилась в неё, как утопающий за соломинку.

Глава 8. Затащи меня в ад

Когда мы выбежали из такси и поспешили на паспортный контроль, в груди всё ещё бился пульс страха. Кажется, я перестала различать звуки вокруг — голоса, объявления о рейсах, шум суеты. Всё слилось в один сплошной гул, от которого хотелось зажать уши. Единственное, что имело значение, — это добраться до самолёта. Добраться, прежде чем Уайт успеет нас остановить.

Я думала о нём каждую секунду, как о неумолимой тени, что могла появиться в любой момент. О его холодных глазах, о голосе, который, казалось, преследовал меня даже сейчас.

Ты правда думаешь, что сможешь сбежать, Аврора?

Этот вопрос звучал в голове эхом, от которого я содрогалась. Но я должна была убежать. Должна была спасти маму.

Я сжала её руку так сильно, что пальцы занемели. Мама выглядела потерянной — тенью той сильной женщины, которую я знала. Но я видела: она старалась держаться ради меня, пыталась не поддаваться страху.

— Всё будет хорошо, — выдохнула я, не зная, пытаюсь ли я успокоить её или себя.

Мы добрались до зоны посадки. Я быстро открыла телефон, проверяя статус рейса. Вылет через двадцать минут. Мы успели. Я повернулась к маме, уже собираясь сказать, что теперь всё позади, но внезапно почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом.

Охранники.

Двое мужчин в чёрной форме вышли из служебного помещения. Они двигались быстро, целеустремлённо, как люди, которые знают, за кем идут. Когда один из них коротким движением указал на меня, я поняла — они пришли за нами.

Холод парализовал тело.

Я развернулась к маме, схватила её за плечи и заглянула в глаза.

— Слушай меня, — зашептала я, сжимая её сильнее. — Ты сядешь в самолёт, что бы ни случилось. Сейчас же.

— Что? Нет! — в её взгляде застыло паническое непонимание. — Аврора, что происходит? А как же ты?

— Я… я полечу следующим рейсом, — выдавила я, лихорадочно подбирая слова. Врать стало слишком легко. — В Балтиморе тебя встретит Нова. Я просто… я должна кое-что уладить.

— Нет! Я не полечу без тебя!

— Мам! — Я почти закричала, отчаянно глядя в её испуганные глаза. — Если ты не уйдёшь, всё будет гораздо хуже! Эти люди найдут нас и сделают очень больно! Я должна убедиться, что мы в безопасности, а ты должна сейчас же сесть в самолёт и улететь подальше отсюда! Просто поверь!

Она открыла рот, но я быстро вручила ей билеты и подтолкнула к выходу из терминала. Мама в последний раз обернулась и вскоре скрылась за ожидающей толпой.

Камень упал с плеч.

Она спасена.

Вдруг чья-то холодная рука схватила меня за локоть.

— Мисс Винтерс, — раздался за спиной чужой, безразличный голос. — Пройдёмте с нами.

Я резко обернулась. Охранник смотрел на меня без эмоций, как на объект, который просто нужно доставить до места назначения.

— По какому поводу? — мой голос дрогнул, но я выдавила на лице насмешливую маску.

— Дополнительная проверка, — сухо отозвался он, и его хватка на моём локте усилилась.

Я дёрнулась, но он не отпустил.

Второй охранник шагнул в сторону выхода из терминала.

Нет.

— Не трогайте её! — сорвалась я, дёрнувшись вперёд, но меня удержали. — Слышите?! Я закричу, и весь аэропорт увидит, как вы пытаетесь схватить ни в чём невинных людей!

Тот, кто держал меня, помедлил, и я, перехватив его взгляд, поняла. Они боялись шума. Им нужно было всё сделать тихо.

Я посмотрела второму охраннику прямо в глаза.

— Уайту нужна я, не так ли?

Его зрачки едва заметно дрогнули. Мужчина кивнул второму охраннику, и меня развернули, ведя прочь от выхода на посадку. Прочь от спасения.

Но внутри меня пылало только одно: он не выиграл. Я смогла спасти маму.

Это стало единственным утешением, единственной силой, что поддерживала меня, пока двое здоровых мужиков вели обмякшее тело по длинному коридору в сторону служебной зоны.

Тишина давила. Только гулкие шаги охранников и приглушённые звуки аэропорта напоминали, что где-то там, за бетонными стенами, продолжалась жизнь.

Жизнь, к которой я больше не принадлежала.

Дверь впереди распахнулась.

Меня втолкнули в просторный офис, и я едва удержалась на ногах, прежде чем за спиной с глухим щелчком захлопнулся замок.

Я осталась одна.

Внутри не горел свет. Единственным источником освещения были панорамные окна, открывающие вид на взлётную полосу. Самолёты скользили по ней, люди спешили на рейсы. Беззаботные, свободные, чужие.

В одном из самолётов была она.

Мама.

Я выдохнула, наблюдая, как её самолёт набирает скорость, а затем исчезает в небе.

Она спасена.

***

В потоке мыслей я совсем не заметила, что в темноте, напротив окна, стояла мужская фигура. Высокий, величественный силуэт, словно высеченный из камня. Даже не видя его лица, я знала, кто это.

Напряжение между нами было катастрофическим, но он молчал. Минуты казались часами. Всё это напоминало страшный сон.

— Ты не собираешься сказать что-то наподобие «Добро пожаловать обратно»? — я заставила себя заговорить, надеясь, что голос не дрогнет.

Он не ответил сразу.

— А зачем? — в его тоне скользнула ленивая насмешка. — Ты ведь знала, что этот побег — пустая затея.

Я стиснула зубы.

— Она улетела.

— Она улетела, потому что я позволил ей, — спокойно произнёс он.

Я резко выдохнула, сжав кулаки.

— У тебя нет власти над нами, Уайт.

Он засмеялся.

Низкий, глухой смех, в котором не было ни капли веселья.

— Правда? — он, наконец, развернулся.

Лунный свет прорезал тьму, выхватывая его лицо. Глаза — холодные, пронизывающие насквозь. Губы изогнуты в ленивой, хищной усмешке.

— Тогда скажи мне, Аврора… почему ты всё ещё здесь?

Злость кипела внутри меня, но я не смогла ничего ответить.

— Где мой отец? — спросила я.

Амато ответил не сразу. Он медленно двинулся вперёд, его шаги были почти неслышны.

Я отступила — шаг, два, пока не упёрлась спиной в дверь.

Он остановился прямо передо мной, наклоняясь чуть ниже, чтобы заглянуть в глаза.

— Вопрос не в нём, а в тебе, — его голос стал тише, опаснее. — Ты ведь понимаешь, что теперь всё зависит от тебя?

Я почувствовала, как сердце заколотилось быстрее.

— Я не твоя вещь, Уайт!

Он улыбнулся.

Медленно, с леденящей насмешкой.

— Знаешь… ты можешь повторять это сколько угодно, но я уже начинаю скучать, а это ничем хорошим обычно не заканчивается.

Он схватил меня за запястья и рывком вжал в дверь. Я зашипела от боли — его пальцы сомкнулись на моей коже, оставляя горящие следы.

Его дыхание обожгло моё ухо. Я дёрнулась, но хватка только усилилась.

— Отпусти меня!

— Нет.

Его голос был спокоен.

Я стиснула зубы, дёрнулась сильнее, но он только усмехнулся.

— Ты похожа на него, знаешь? — произнёс он вдруг.

Я замерла.

— Что?..

— Ты тоже цепляешься за свободу, которая тебе не принадлежит.

— Я — не он! И я ничего тебе не должна!

— Да. — Он медленно провёл пальцем по моей скуле. — Но скоро это изменится.

Я дёрнулась, но он не дал мне уйти.

— Я не дам тебе сломать меня!

— Кто сказал, что я хочу тебя сломать?

— Тогда зачем всё это? Чего ты добиваешься?

Амато замер, и на миг в его взгляде мелькнуло что-то похожее на развлечение.

— Какой интересный вопрос, — его пальцы лениво скользнули по моему запястью не отпуская. — Я мог бы продать тебя. Выставить на аукцион. Твой отец проиграл мне крупную сумму, а ты — достаточно высокая ставка, чтобы покрыть его долг.

Я похолодела.

— В баре ты сказал, что оставишь меня себе. Так в чём выгода?

Он склонился ниже, почти касаясь моих губ.

— Ты меня удивила. А это дорого стоит.

Я в бешенстве сжала кулаки.

— Удивила?

— Да, — он усмехнулся вспоминая. — Например, когда попыталась вонзить в меня нож.

Я напряглась.

— Вот как… тебе просто нравится мучить людей? А как же деньги, которые должен отец?

— Деньги меня не сильно волнуют. Когда цифры переваливают за миллионы, ты перестаёшь относиться к ним как к чему-то ценному. Намного больше мне нравится наблюдать, как ломаются люди. Как я делаю всё, чтобы они бились в агонии и молили о пощаде.

Мой живот сжался от отвращения.

— Ты оставил меня себе… ради этого?!

— Ради этого, — спокойно подтвердил он. — Хочу посмотреть, как долго ты продержишься.

Я смотрела в его бездонные глаза, полные тёмного любопытства.

Он ждал. Ждал момента, когда я сдамся.

Но этого не будет!

Я вздёрнула подбородок.

— Не боишься, что я выдержу?

Он улыбнулся, скользя пальцами по моей шее.

— Посмотрим.

— И что дальше?

— Всё просто, Аврора. — Он отступил на шаг, позволяя мне выдохнуть. — Как я говорил, ты садишься за стол… и играешь за своего отца.

Я сглотнула.

— В карты?

— В жизнь.

— Что будет, если я выиграю?

— На твоём месте я бы на это не рассчитывал, но если такое случится, то я отпущу твою семью и прощу долги.

— А если нет?

— Ты станешь моей игрушкой и будешь развлекать меня, пока я не решу, что ты отработала долг отца.

Внутри всё похолодело.

— Я соглашусь на игру, только если ты пообещаешь, что отпустишь отца!

— С чего это вдруг? — с недоумением спросил Уайт.

— С того, что долг перейдёт ко мне. Или я ошибаюсь?

Уайт усмехнулся, но не отказался от моего предложения.

— Жду не дождусь, когда увижу твой проигрыш, — хищно оскалился он.

— Какой же ты…

Не успела я договорить, как дверь за спиной распахнулась, и чьи-то руки схватили меня.

— Нет! — я дёрнулась, но хватка была железной.

Я попыталась ударить, вывернуться — бесполезно.

Уайт наблюдал.

— Везите её.

— Ублюдок! — выдохнула я, когда меня потащили прочь.

Он улыбнулся.

— Добро пожаловать в игру, Аврора.

Глава 9. Игра окончена

Я уже не понимала, что происходит вокруг. Всё покрылось слоем тумана, реальность потеряла чёткость, а я — опору. Весь мир будто отдалился, а от прежней Авроры осталась лишь безжизненная оболочка, способная только подчиняться чужой воле. Я потеряла себя, свою жизнь, свою свободу. Всё, что когда-то имело для меня значение, исчезло.

За окном самолёты зажигали огни, будто маяки, олицетворяющие начало чего-то нового. Люди сновали по взлётной полосе, кто-то спешил на посадку, кто-то, наоборот, возвращался домой. Я бы отдала всё, чтобы стать частью этого хаоса, раствориться в потоке путешественников, ощутить лёгкость — возможность выбрать, куда идти дальше.

Но мой путь уже был определён.

Громила тащил меня к выходу, сжимая моё запястье так сильно, что пальцы онемели. На улице дул промозглый осенний ветер, но даже он не мог пробиться сквозь леденящее осознание происходящего. Мы пересекли парковку, и прежде чем я успела опомниться, меня затолкнули на заднее сиденье чёрного BMW.

Дверь захлопнулась.

Машина тронулась, унося меня прочь от взлётной полосы, прочь от всех надежд на спасение.

Я смотрела, как осенний ветер гонит по асфальту жёлтые листья и капли дождя, как мимо проносится всё, что было мне дорого.

В детстве папа учил меня игре в покер. Это было просто баловством, способом скоротать вечер. Мы смеялись, когда я проигрывала, и он подсказывал, как правильно блефовать, как читать выражение лица соперника. Тогда я не воспринимала игру всерьёз.

Теперь всё было иначе.

Мне предстояло сесть за реальный игорный стол и поставить на кон свободу.

Машина остановилась возле «Медузы». Громила вытащил меня из машины, грубо потянув за руку, и повёл к входу.

Тяжёлая дверь с грохотом распахнулась, впуская меня внутрь.

Тёмный зал, пропитанный табачным дымом, запахом дорогого виски и адреналина. Люди играли, пили, смеялись, будто вокруг царил праздник. Я почувствовала на себе множественные взгляды, но больше всего выделялся один-единственный, который не был полон веселья или презрения.

Бармен.

Я увидела в его глазах то, чего не было ни у кого: жалость.

Он знал.

Предупреждал.

Но помочь уже не мог. Никто не мог.

Громила толкнул меня вперёд. Толпа расступилась, освобождая дорогу. Свет софитов залил сцену, в центре которой стоял игорный стол.

Из нескончаемого потока страха меня вырвал гул ведущего.

— Дамы и господа! Сегодня нас ждёт особенная игра. Чистая, как небеса, девочка, волею судьбы забредшая в нашу преисподнюю… — он сделал паузу, позволяя толпе насладиться эффектом. — Представляем вам Аврору!

Я сжала зубы.

Впервые за этот вечер во мне проснулось что-то, похожее на злость. Я не буду марионеткой, не буду просто жертвой. Если я и проиграю, то только после настоящей борьбы. Нельзя сдаваться, даже не попробовав.

Фишки легли на стол.

Игра началась.

Я сжала карты в руках, пытаясь совладать с тяжёлым дыханием. Шум толпы казался далёким, но гулкие удары сердца отдавались в ушах.

Я должна была выиграть.

Вдруг я почувствовала его взгляд.

Уайт.

Он сидел на балконе, лениво откинувшись в кресле. Перед ним стоял бокал с виски, пальцы легко касались стекла, а рядом, опираясь на его плечо, сидела девушка.

Высокая, гибкая, с бесстыдно открытым телом, окутанным чёрной тканью, которая, казалось, держалась на ней исключительно на добром слове. Длинные ноги, запрокинутая голова, красные губы, оставляющие следы на его коже. Она касалась его, гладила грудь, целовала шею. Её пальцы лениво скользили по воротнику, словно обещая что-то большее.

Уайт не отстранялся.

Но и не смотрел на неё.

Его взгляд был прикован ко мне.

Он изучал меня — внимательно, спокойно, как хищник, наблюдающий за добычей, которая вот-вот оступится. Я чувствовала его присутствие так же отчётливо, как жар, который растекался по моему телу. В этом взгляде не было жалости, не было сочувствия. Только холодное ожидание. Я сглотнула, заставляя себя отвернуться, заставляя сосредоточиться на игре.

Я выигрывала. Сначала.

Карты ложились удачно, и на мгновение мне показалось, что есть шанс. Везение новичка. Толпа оживилась, кто-то выкрикивал ставки, кто-то свистел, восхищаясь моей удачей.

Но… всё было слишком хорошо. Подозрительно.

Я заметила подвох не сразу — лёгкое, едва уловимое движение пальцев моего противника, когда он ловко заменил карту.

Я застыла.

Он жульничал.

Я подняла на него взгляд, но он лишь ухмыльнулся, неторопливо откинувшись назад, как будто это было обыденным делом без последствий.

— Ты мухлюешь, — тихо сказала я.

Его улыбка стала шире.

— Докажи, малыш, — прошептал он, чтобы услышала только я.

Докажу? Кому?

Я посмотрела вверх.

Уайт всё ещё наблюдал. Но теперь уголки его губ изогнулись в едва заметной усмешке.

Он знал.

Знал с самого начала.

И ему было всё равно.

Жар накрыл меня с головой. Я судорожно втянула воздух, но он показался слишком густым, слишком липким, слишком горячим.

— Последний раунд, — объявил ведущий, смакуя каждое слово.

Я больше не контролировала ситуацию.

Карты легли на стол.

И всё закончилось.

Толпа замерла на секунду, а затем взорвалась криками, смехом, звоном бокалов. Кто-то запивал мой проигрыш шампанским, кто-то просто ухмылялся, наслаждаясь зрелищем.

Меня накрыло волной отчаяния.

На что я вообще рассчитывала? Что мне позволят победить и просто так уйти?

Глупая, глупая, глупая!

От потока мыслей закружилась голова. Было слишком громко, слишком ярко, слишком быстро.

Я проиграла. Проиграла свою жизнь.

Грудь сдавило, сердце заколотилось где-то в горле так, что я перестала дышать. Голова закружилась, а перед глазами появилось огромное белое пятно.

Я снова посмотрела на Уайта.

Женщина склонилась к его губам, но он не двигался, не отвечал, не реагировал.

Его взгляд всё ещё был на мне.

Глава 10. Боль каждому суждена своя

Я очнулась от тяжести в голове.

Глухая, тупая боль раскатывалась в висках, как от сильного похмелья. Веки казались свинцовыми, тело наливалось усталостью, но я всё же заставила себя открыть глаза.

Темно.

Первое, что я увидела, — мягкий лунный свет, пробивающийся через огромные панорамные окна. Он заливал комнату бледным сиянием, делая её ещё более холодной, бесчувственной. Ночь была безмолвной, густой. Вязкая пелена окутывала всё вокруг.

Я резко села на кровати, судорожно втягивая воздух.

Где я?

Комната была просторной, но чужой. Бело-чёрные стены, безупречно ровные, словно стерильные, без единого пятна, без следов жизни. В центре — большая кровать с чёрным покрывалом. Напротив стоял массивный шкаф с зеркальными дверцами, отражающими лунный свет. Прикроватные тумбочки, лампы, белое кресло в углу комнаты. Хорошее начало для уютной расстановки, но всё здесь выглядело жутко холодным и чужим.

За окном раскинулся густой лес. Высокие деревья колыхались в ночном воздухе, их силуэты сливались в сплошную тёмную стену, уходящую в бесконечность.

Но важнее всего было другое.

Высокий забор.

Чёрный, массивный, с ровными, непробиваемыми кирпичами. Он словно рассекал мир пополам, отделяя меня от свободы.

Тяжело вздохнув, я, наконец, попыталась встать с кровати. Голова тут же закружилась, но я удержалась, шагнула к входной двери и дёрнула за ручку.

Заперто.

Конечно.

Как я вообще здесь оказалась?

Последнее, что я помню, — тусклый свет игорного стола, чужие улыбки, злые взгляды, звук карт, ложащихся на сукно.

Я проиграла.

Я смотрела в глаза дьяволу, видела его победную усмешку, а потом — провал.

Что произошло после?

Меня увезли? Усыпили? Или я просто потеряла сознание?

Пустота.

Чёрт!

Я схватилась за ноющую голову и подошла к окну. Ладонь скользнула по холодному стеклу. Окна не открывались. Ни одной щели, ни одной зацепки. Только отражение — испуганные зелёные глаза, растрёпанные волосы, лицо, на котором до сих пор были видны следы слёз.

Всё это казалось нереальным. Может, я просто сплю?

Я снова подошла к двери.

— Эй!

Тишина.

Я постучала сильнее — кулак с глухим стуком ударился о тёмное дерево.

— Есть кто-нибудь?

Никакого ответа.

Я обернулась, вглядываясь в комнату, надеясь найти хоть что-то полезное. Телефона не было. Часов тоже. Никаких намёков на время и связь с внешним миром.

Только мебель.

Безжизненное пространство, будто выставочный образец, в котором не должно быть людей.

В груди сжалось.

Я села на кровать, обхватив себя за плечи, и почувствовала, как волна отчаяния поднимается внутри.

Я была одна.

Неизвестно где.

Моя жизнь была проиграна за карточным столом, и никто не собирался её возвращать.

Что будет дальше?

Что они сделали с отцом?

В глазах защипало.

Слёзы хлынули неожиданно, срываясь с ресниц крупными каплями, стекая по щекам, падая на тёмное покрывало. Я сжимала пальцы, впиваясь в кожу, пытаясь сдержаться, но боль оказалась сильнее.

Я плакала.

Не помню, когда в последний раз позволяла себе такую слабость, но сейчас было невозможно остановиться. У меня забрали свободу, мечты, буквально саму жизнь.

Я пыталась думать о маме. Она должна была успеть. Должна была добраться до Балтимора, быть в безопасности. Это была единственная мысль, за которую я цеплялась, которая давала мне тонкий лучик надежды.

Я снова посмотрела в окно. Лес, забор, темнота.

Клетка.

Я заперта.

Птица с подрезанными крыльями. Беспомощная, забытая. Слёзы выжгли последние силы, и я не заметила, как снова провалилась в сон.

***

Солнечные лучи мягко ласкали лицо, пробиваясь сквозь занавески. Тепло, спокойствие, тихий шелест ветра за окном. В это мгновение мир казался прежним, а всё случившееся — дурным сном.

Я лежала на своей кровати в общежитии, рядом тихо сопела Нова. Её дыхание было ровным, безмятежным, а рыжие волосы растрепались по подушке, напоминая огненные волны. Я невольно улыбнулась. Как же я скучала по ней… По этим стенам, по жизни, которая когда-то казалась такой простой и понятной.

Заиграл будильник. Нова нахмурилась во сне и, не открывая глаз, со стоном нажала на кнопку выключения. Я усмехнулась, закуталась в одеяло и повернулась к ней.

— Вставай, соня! Мы же сегодня собирались в клуб, помнишь?

Нова что-то недовольно пробормотала, пряча лицо в подушку.

— Ты невыносима, — простонала она, лениво улыбнувшись.

Я снова усмехнулась, отбросила одеяло и встала с кровати, натянув любимые белые плюшевые тапочки. В воздухе витал аромат парфюма Новы, смешанный с запахом кофе, который я приготовила перед сном.

Дом. Спокойствие.

Но вдруг что-то нарушило эту идиллию.

Щелчок.

Я замерла прислушиваясь.

Будильник?

Нет… Звук был другой, металлический.

Скрежет открывающейся двери.

Я резко обернулась.

Какого чёрта? Кто может прийти к нам в такой час?

Грудь сжалась от странного, но непоколебимого чувства тревоги. Я быстро направилась к двери, собираясь встретить незваного гостя, но едва я протянула руку, как дверь распахнулась сама.

За ней стоял чёртов дьявол с именем Амато!

Весь воздух вырвался из моих лёгких, а сердце сжалось в болезненной судороге.

Высокий силуэт в чёрном костюме заполнил собой пространство, загородив выход. Его холодные глаза вспыхнули, скользнув по мне, как осколок льда по коже. В уголках губ играла ухмылка — кривая, самодовольная, опасная.

— Добро пожаловать в ад, мышонок, — раздался его голос, низкий, тягучий, проникающий прямо в сознание.

Я отшатнулась, но он не дал мне сбежать.

Мгновение — он уже рядом.

Резкий толчок — и я ударилась спиной о стену, почувствовав его пальцы на своём запястье. Стальная хватка. Сердце отчаянно заколотилось, в горле застрял сдавленный крик.

— Чего… чего ты хочешь? — выдохнула я, ощущая, как его горячее дыхание касается моей кожи.

Уайт склонил голову, глаза сузились, в уголках губ заиграла кривая ухмылка.

— Тебя.

Я хотела закричать, но голос пропал. Тело пронзило жаром, будто что-то внутри меня оборвалось.

Его пальцы скользнули к моей шее — мягко, но в то же время с пугающей собственнической ноткой.

— Ты так наивна, Аврора, — прошептал он, почти касаясь губами моего уха. — Думала, я тебя отпущу?

Грудь сдавило. Казалось, комната сжимается, воздух сгущается, а стены приближаются, оставляя меня запертой в ловушке.

— Это… это сон… — выдохнула я, с трудом выдавливая слова.

Он усмехнулся.

— Ты уверена?

Рывок.

Его пальцы скользнули по моей спине, но в следующее мгновение мир резко сорвался с оси.

Я провалилась в темноту и с удушающим криком распахнула глаза.

Веки тяжело дрожали, грудь резко поднималась и опускалась, как после бега. Я судорожно вцепилась в простыню, чувствуя, как тело дрожит от страха.

Это был сон.

Только сон.

Но сердце стучало так, будто я и правда только что оказалась в его руках.

Я огляделась, пытаясь убедиться, что всё в порядке, но…

Холодные стены, чёрный шёлк простыней.

Я была не в общежитии. Я была там.

В его доме.

В его клетке.

В его власти.

И хуже всего было то, что этот сон… не чувствовался просто сном. Он чувствовался как предупреждение.

В голове пронеслись вспышки воспоминаний: отец, карты, долг.

Боль. Бессилие.

Снова щелчок, но уже не во сне, а наяву. Дверь вдруг распахнулась, и я напряглась, готовясь к худшему, но в проёме стояла не угроза, а девушка.

На вид ей было не больше шестнадцати, но во взгляде читалось что-то пугающе взрослое. Не детская серьёзность, не надменность, а ледяное спокойствие, которому было не место в таком возрасте. Её карие глаза были безразличны, пусты, словно она давно разучилась радоваться жизни.

Чёрные, как смоль, волосы были заплетены в аккуратную косу. Платье облегающее, строгое, чёрное — казалось, этот цвет буквально врос в неё.

Что это за девочка Уэнсдей?

— Доброе утро, Аврора, — произнесла она ровным голосом и с едва заметной, выученной улыбкой. — Рада познакомиться с вами.

Я прищурилась, пытаясь взять себя в руки.

— Кто ты? — голос хриплый, как будто я не разговаривала несколько дней. — И как я здесь оказалась?

— Меня зовут Лина. Я буду вашей помощницей на время пребывания в этом доме.

Я хмыкнула.

— Помощницей? Что за глупость?

— Такова просьба мистера Уайта.

И вот все пазлы сложились.

Амато. Чёрт бы его побрал.

Тело заледенело, будто по венам пустили яд.

— Как я сюда попала?

— Мне запрещено говорить об этом, — спокойно ответила Лина.

— Тогда кто мне объяснит, какого чёрта здесь происходит?! — выкрикнула я.

— Сегодня вечером у вас состоится встреча с мистером Уайтом, на которой вы сможете задать интересующие вопросы.

— Пусть этот ублюдок идёт к чёрту, — прошипела я. — Можешь так ему и передать.

Глаза Лины чуть прищурились.

— Не советую оскорблять его.

— А что он мне сделает? Убьёт? Лучшего исхода не придумаешь.

Она не ответила, лишь спокойно улыбнулась в ответ.

Я развернулась к окну, стараясь подавить гнев. Разве в твоём стиле кричать на невинных людей, Аврора?

Осенний лес за окном был невероятно красив. Пламя алых, золотых и зелёных оттенков горело в солнечном свете, а я смотрела на это сквозь толстые рёшетки своей новой клетки.

— Нам нужно привести вас в порядок, — разрушил тишину голос Лины.

— Что это значит?

Но она уже скрылась в ванной, и вскоре послышался шум воды.

Глава 11. Дом без выхода

Дверь закрылась за моей спиной, и я оказалась в коридоре. Здесь пахло чем-то терпким — дорогими мужскими духами, кожей и оружейным маслом. Тёмные стены, подсвеченные приглушённым золотым светом, давили, создавая ощущение ловушки. Пространство казалось бесконечным, словно лабиринт, где каждый шаг только сильнее запутывает тебя в сети, а выход найти невозможно.

Но хуже всего был мужчина, стоявший напротив двери. Он возвышался, как скала, загораживая собой весь путь. Огромный, с широкими плечами, лысый, с жутким шрамом, рассекающим правую щеку. В нём было что-то звериное, животное — в позе, в том, как он двигался, как хищник, который наблюдает за добычей, решая, стоит ли убивать сразу или лучше сначала поиграть.

— Она? — его голос был низким, хриплым, с едва уловимой издёвкой.

Лила коротко кивнула, и это было для него сигналом.

Он не просто смотрел — он пожирал меня глазами. Грязный, оценивающий взгляд прошёлся по моему лицу, затем ниже — по тонкой ткани платья, скользнул по бёдрам. В глазах читался нескрываемый интерес, слишком откровенный, слишком похотливый, чтобы остаться незамеченным.

Я сглотнула, чувствуя, как по спине пробежал холод. Хотелось отступить, натянуть на себя одеяло, исчезнуть, но я знала — это не поможет.

— Не будем заставлять мистера Уайта ждать, — спокойно сказала Лина, будто не замечая всей этой мерзости.

— Да, ты права, а то он ещё рассердится, — я саркастически усмехнулась, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Держи свой прыткий язычок за зубами, если не хочешь проблем, малышка, — мужчина посмотрел на меня сверху вниз, голос его прозвучал почти лениво, но я чувствовала — за этой небрежностью скрывалась угроза.

Я сделала шаг назад, но сразу же остановилась. Бежать некуда.

— Иначе что? — я вскинула подбородок, стараясь выглядеть смелой. — Накажете меня?

— Могу и так, — сказал он с похотливой улыбкой.

Я сжала кулаки.

— Кто это вообще такой? — спросила я Лину, игнорируя этого мерзавца.

— Это Дэн. Он будет вашим охранником.

— От такого «охранника» нужна дополнительная охрана, — фыркнула я.

Мне сразу же стало понятно, что эти слова задели его.

Лицо Дэна исказилось, и он резко шагнул вперёд, двигаясь в мою сторону так стремительно, что сердце ударилось о рёбра.

Я невольно отшатнулась, но прежде чем он успел что-то сделать, Лина встала между нами.

Она что-то прошептала громиле, отчего тот мгновенно замер. Его лицо исказилось в напряжённой гримасе, но через секунду он резко выдохнул и, не глядя на меня, развернулся, направившись по коридору.

— Что ты ему сказала? — прошептала я, чувствуя, как колотится сердце.

Лина взглянула на меня краем глаза.

— Всего лишь напомнила об обязанностях. Прошу.

Лина указала рукой на длинный коридор с высокими, тёмными стенами и мягким ковром под ногами.

Но уютным это место не казалось.

Скорее, оно напоминало коридоры какой-то мрачной тюрьмы, где за каждой дверью скрывались чьи-то крики.

Я шагнула вперёд и оказалась в петле, из которой невозможно было сбежать. Спереди — Дэн, позади — Лина. Меня вели как пленницу, как овечку на убой.

Сердце бешено стучало, но я держала голову высоко, не желая показывать страх. Тяжёлая люстра над головой отбрасывала странные, причудливые тени на стены, и эти тени будто шевелились, наблюдая за мной. Я судорожно сжала пальцы, чувствуя, как подкашиваются ноги, но заставила себя идти дальше.

Коридор заканчивался массивной деревянной дверью.

Дэн остановился, повернулся ко мне, хищно ухмыльнулся и, не отводя взгляда, распахнул дверь.

— Проходи, малышка. Твой хозяин ждёт тебя.

Глава 12. Сделка с дьяволом

Дверь за спиной закрылась с глухим щелчком, отрезая меня от привычного мира. Воздух в комнате, пропитанный ароматом дорогого виски и сигар, стал тяжёлым, густым, будто бы сама атмосфера подчинялась воле её хозяина. Я стояла, скрестив руки на груди, пытаясь сохранить хотя бы видимость контроля, но напряжение сковывало каждую клетку моего тела. Я чувствовала себя загнанной в угол добычей, оказавшейся в логове хищника.

Кабинет был просторным, но неуютным. Высокие полки, уставленные книгами в кожаных переплётах, огромный стол из тёмного дерева, приглушённый свет настольной лампы, отбрасывающей длинные тени — всё говорило о статусе, власти, но не о теплоте. Здесь всё дышало им. Его тьмой.

Он был там.

Сидел в своём кресле, запрокинув голову на спинку и лениво перебирая в пальцах бокал с янтарной жидкостью. Его поза казалась расслабленной, но это было лишь иллюзией — я чувствовала в нём напряжённую пружину, готовую распрямиться в любую секунду. Его глаза смотрели на меня внимательно, изучающе. Я знала, что была для него не чем иным, как частью игры, которую он намерен выиграть.

Мистер Уайт.

Я чувствовала, как взгляд чудовища скользит по мне, начиная с босых ног и заканчивая очертаниями моего тела, скрытого под тонкой тканью ночнушки.

Он не пытался скрывать свои намерения, жадно пожирая каждый изгиб тела.

— Почему ты здесь, мышонок? — его голос разрезал тишину — низкий, чуть хрипловатый, проникающий под кожу.

Я стиснула зубы.

— Потому что мой отец проиграл в карты всё, что было мне дорого, а ты помог ему в этом! — прошипела я, чувствуя, как внутри закипает гнев.

Его губы дрогнули в тени усмешки, но он не рассмеялся.

— Я лишь забрал то, что по праву принадлежит мне.

— Ты забрал всё: деньги, бизнес. Что ещё тебе нужно?!

Он поставил бокал на стол, скрыл руки в карманах брюк и, медленно поднимаясь, сделал несколько шагов ко мне. Движения его были неторопливыми, но от них по спине пробежал холод. Он двигался, как хищник, наслаждающийся моментом, когда жертва осознаёт свою беспомощность.

— Ты, Аврора. — Его голос стал тише, но от этого только страшнее. — Надо сказать, твой отец и правда слабак, но ты смогла обойти его, проиграв собственную жизнь.

Мои руки дрожали, но я сжала кулаки, вбивая ногти в ладони.

— Проиграв себя? Ты издеваешься? Я проиграла лишь потому, что ты и твои «шестёрки» не умеете играть честно! Ты думаешь, я не заметила, как мухлевала твоя «акула покера»?

Уайт усмехнулся, приблизился ещё на шаг. Воздух между нами стал ощутимо плотнее. Тонкий шлейф его парфюма обволакивал меня, разъедая остатки самообладания.

— Игры требуют внимательности, мышонок. Ты ведь тоже могла играть не по правилам.

— Это было моей ошибкой, ты прав, — выплюнула я. — Но я оказалась здесь не по своей воле. Ты обманул меня!

— Можешь поплакать об этом позже. Теперь ты здесь. И я намерен взять то, что по праву принадлежит мне.

Я не успела ничего сказать — он сократил дистанцию до опасной близости, и я почувствовала, как его тёплое дыхание скользит по моей коже.

Горячий шёпот коснулся моего уха:

— Ты же понимаешь, что я вижу тебя насквозь? — его голос был бархатистым, завораживающим, но в нём звучала угроза. — Ты можешь делать вид, что не боишься меня, но твоё тело выдаёт тебя.

Я хотела ответить колкостью, но слова застряли в горле. Он медленно провёл пальцем по моему плечу, едва касаясь, и моё тело предательски отозвалось — я сжалась, будто от разряда тока.

— Я чувствую твоё дыхание, — его пальцы скользнули по моей ключице, и я вздрогнула. — Оно сбилось.

— Дыхание сбилось, потому что я пылаю от ярости, — прошипела я.

Уайт рассмеялся, низко, тихо, но в этом смехе было что-то пугающее. Он внезапно схватил мои запястья и резко притянул к себе. Я почувствовала, как его тело становится стеной, загоняя меня в ловушку.

— Ты боишься меня, — сказал он, наклоняясь ближе. — Но, что интереснее, ты чувствуешь что-то ещё. Разве нет?

— Ты просто больной ублюдок! — прошипела я, пытаясь вырваться, но его хватка лишь сильнее впилась в мою кожу.

Его губы скользнули по моей щеке, не касаясь, но я ощутила этот призрачный след.

— Может, ты всё-таки научишься держать свой дерзкий язычок за зубами?

Я почувствовала, как злость вскипает внутри, но он только рассмеялся. Этот смех не был простым — в нём звучал приговор. Густой, низкий, он обволакивал, проникая под кожу, напоминая о том, что я теперь в его руках.

— Пошёл ты, — я стиснула зубы, но голос предательски дрогнул.

Уайт ухмыльнулся, будто я только что сказала нечто забавное. Его пальцы крепче сжали мои запястья. Вдруг он резко навалился на меня и прижал к двери. Тепло его тела проникло сквозь одежду, создавая болезненно-терпкое напряжение.

— Ох, мышонок, тебе стоит быть осторожнее с желаниями, — его голос стал ниже, темнее.

Хищный, властный. Я почувствовала, как его дыхание касается моей кожи, и по позвоночнику пробежал холодный электрический разряд.

Я вздёрнула подбородок, сражаясь с парализующим страхом.

— Чего ты хочешь от меня?

Он наклонился ближе, его губы почти касались моего уха.

— Всего.

Одно слово. Простое. Но оно звенело в пространстве, словно предвестник конца. Я резко втянула воздух, пытаясь осознать, что именно он имел в виду, но догадки только усиливали мой страх.

Уайт медленно провёл пальцами по моей шее, словно изучая, как легко её сломать. Я чувствовала, как горечь и паника сплетаются воедино, образуя невыносимое напряжение.

— Ты теперь моя, — он говорил спокойно, с ледяной уверенностью, будто это был свершившийся факт, а не его больное желание.

Я резко выдохнула, но воздуха по-прежнему не хватало.

— Не смей… — мой голос сорвался, когда его рука скользнула по бедру.

Горячие пальцы пробирались всё выше и выше, пока не достигли груди. Он нежно провёл рукой по соску, отчего тело мгновенно получило разряд, а по коже побежали мурашки. Я резко дёрнулась, но стальная хватка не дала мне отступить ни на миллиметр.