Ненужная жена. Хозяйка постоялого двора

Пролог

— Ты не можешь мне запретить! — я топаю ногой, сверкая глазами.

Высокий мужчина, стоящий у окна, даже не повернулся на этот детский жест. Лишь его широкие плечи едва заметно напряглись под дорогим камзолом.

— Могу и запрещаю, — его низкий голос звучит обманчиво спокойно. — Ты носишь моего наследника. Никаких прогулок верхом, никаких экспериментов с МОЕЙ магией, которую ты получаешь через метку истинности, никаких...

— Я не твоя пленница! — перебиваю я. — Да, я беременна, но это не повод обращаться со мной как с хрустальной вазой! Я прекрасно себя чувствую и хочу...

— Меня не интересует, чего ты хочешь, — Кристард, наконец, оборачивается, и его синие глаза опасно мерцают. — Интересует лишь безопасность ребёнка.

— Только ребёнка? — горько усмехаюсь. — А как же я? Я для тебя просто... матка?

Кристард медленно направляется ко мне, а я невольно отступаю. Сейчас он выглядит как человек, но в его движениях сквозит хищная грация. Опасный, сильный. То, что так привлекало меня в начале этого безумия, показывает свою тёмную сторону. Я всё чаще задумываюсь о том, что сделала непростительную ошибку, согласившись стать его женой. Не стоит того возможность пользоваться магией.

Дракон останавливается в шаге от меня, возвышаясь как тёмная башня.

— Ты моя жена. Мой выбор. Моя… — последнее слово он практически выдыхает, и от этого звука по спине пробегают мурашки.

— А если я не хочу быть твоей? — вздёргиваю подбородок, пытаясь скрыть страх за дерзостью. — Я... если с ребёнком что-то случится? Ты же сам говорил — магия непредсказуема и порой случается сама собой. Кто знает, что может произойти, если я продолжу практиковаться?

Воздух в комнате внезапно становится густым и тяжёлым. Крис хватает меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза, теперь полыхающие настоящим огнём.

— Ты смеешь мне угрожать? — его голос становится низким, рокочущим, в нём слышались нотки драконьего рыка. — Думаешь, я позволю тебе играть с жизнью моего наследника?

Я уже жалею о своей провокации. Теперь мне действительно страшно.

Температура в комнате резко поднимается, как будто рядом разожгли костёр.

— Я могу быть очень... убедительным, дорогая, — рокочет он, наклоняясь к моему лицу. — Не заставляй меня демонстрировать, насколько.

— Ты... не посмеешь, — сама знаю, звучит жалко. — Я всё равно найду способ. Ты не можешь контролировать каждый мой шаг!

Кристард улыбается, и от этого у меня холодеет внутри. Его пальцы скользят по шее, оставляя обжигающий след.

— Правда? Хочешь проверить? — он щёлкает пальцами, и вокруг меня на пару ударов сердца появляется тонкое магическое кольцо. — Отныне ты не сможешь покинуть эти покои без разрешения. Каждое твоё действие, каждый вздох будет под моим контролем.

— Ты чудовище!

— Я дракон, — просто отвечаю я. — И я защищаю то, что принадлежит мне. Любой ценой.

Развернувшись, он направляется к выходу, но у двери задерживается:

— И да, дорогая... Если с ребёнком что-то случится по твоей вине… — он не заканчивает фразу, но температура в комнате поднимается ещё на несколько градусов.

Когда дверь за ним закрылась, я падаю на колени, давясь рыданиями. Рука ложится на плоский пока живот.

— Прости, малыш, — шепчу я. — Но я должна что-то сделать. Иначе мы оба станем его пленниками навсегда...

Глава 1

— Лен, ты там в спячку как медведь впала или что?!

Я в сотый раз проверяю время на телефоне. Уже почти восемь вечера, а я всё ещё колдую над этими бесконечными салатами. Время есть, так что сравнение звучит особенно обидно.

Пальцы болят от нарезки, спина ноет оттого, что уже несколько часов стою у разделочной доски. Не знаю, зачем Гена просил столько, мы вдвоём планировали отмечать… С другой стороны, сейчас наготовлю и можно на неделю забыть про кухню, перекусить точно будет чем. Может, ещё друзья зайдут.

Единственное, что я не предусмотрела — после рабочего дня этот подвиг особенно тяжёл. Но я так хочу создать праздничное настроение, сделать всё идеально для нашего новогоднего вечера.

Режу колбасу для «Оливье», когда из зала снова слышится:

— Копаешься как улитка, так мы вообще ничего не успеем!

Как будто острый нож вонзается не в овощи, а прямо в сердце. Он сидит в гостиной, уткнувшись в телевизор, а я тут разрываюсь между плитой и холодильником. Неужели так сложно было хотя бы яйца сварить или картошку почистить?

Горечь подкатывает к горлу, но я глотаю её вместе со злыми слезами. Не хочу портить праздник скандалом, хотя внутри всё кипит от обиды.

В последнее время часто ловлю себя на мысли: а счастлива ли я? Может, пора признать, что мы с Геной просто разные люди? Что я устала быть единственной, кто старается для семьи?

Руки механически нарезают продукты, а в голове крутится карусель мыслей. Вспоминаю, как познакомились, как влюбились... Куда всё это делось? Когда он превратился в этого избалованного, вечно недовольного ребёнка?

Свекровь всё твердит, что нам пора о внуках для неё подумать. Мол, тогда-то он за ум возьмётся, но вот смотрю я на эту ситуацию и понимаю — какие дети?

Хотя очень хочется. Не выходит только. Рискнуть и загадать желание под бой курантов?

Звонок в дверь врывается в мои невесёлые размышления как гроза в разгар зимы.

— Ген, ты позвал кого-то? Выхожу из кухни одновременно с ним.

— Ну да. Мать, сестру.

— Что?! Почему я об этом только сейчас узнаю?!

Гена театрально вздыхает, закатывая глаза:

— Начинается... Вечно ты придираешься. То не так, это не так. Я вообще мог с друзьями пойти праздновать, между прочим. Будь благодарна, что я дома остался.

От такой наглости у меня перехватывает дыхание. Благодарна? Серьёзно? За то, что он соизволил встретить Новый год с женой?

— Можно было предупредить, что мама твоя придёт, — не выдерживаю я. — Разве нельзя такие вещи обсуждать?

— А что обсуждать? — он смотрит на меня с искренним недоумением. — Мама сама решила зайти, не чужой человек. Или ты что-то имеешь против моей матери?

— Дело не в маме. Дело в том, что ты не считаешься со мной. Вообще.

— Ой, ну начала… — он поворачивает ключ, отпирая дверь, — сейчас опять будут претензии на три часа. Тебе просто заняться нечем, вот ты и придумываешь проблемы на ровном месте.

Как говорится, беда не приходит одна. Вместе со свекровью, в квартиру врываются Гриша и Гоша, Генкины племянники, и их мать Маша с годовалой дочкой на руках.

Если свекровь я ещё могу вынести, то золовку — выше моих сил. Сухо поздоровавшись, я разворачиваюсь, скрываюсь на кухне и закрываю дверь.

Возвращаюсь к салатам, с остервенением шинкуя лук. Слёзы катятся по щекам. То ли от лука, то ли от осознания того, во что превращается праздник. Да лучше б я к родителям уехала, чем кормить тех, кто меня ни во что не ставит.

Квартира наполняется шумом. Близнецы Маши носятся по коридору, их топот смешивается с плачем маленькой Алисы. Боюсь представить, как долго мне придётся убираться…

Свекровь громко командует парадом, Маша то и дело забегает на кухню:

— Лен, дай что-нибудь пацанам перекусить, они же с утра голодные!

Киваю молча, протягивая тарелку с нарезкой. По крайней мере, на кухне я одна, и это неожиданное благо.

Краем уха слышу, как свекровь отчитывает Гену за неправильно поставленные бокалы, пусть лучше его воспитывает, чем меня. В другой комнате Маша пытается успокоить разошедшихся близнецов, которые, кажется, решили устроить родео на новом диване. Я заканчиваю последние приготовления, расставляю салаты, проверяю горячее в духовке.

Наконец, все рассаживаются за столом. Гена плюхается на почётное место главы, одаривая меня снисходительным взглядом. Мол, видишь, какая у нас большая семья, радуйся, что тебя приняли. Свекровь придирчиво изучает сервировку, но, кажется, придраться не к чему. Маша пытается накормить Алису, которая упорно выплёвывает пюре из «космопакета» и тянется к бокалу с шампанским. По телевизору крутят дурацкие новогодние шоу, но от праздничного настроения не осталось и капли. Я прикрываю глаза, гадая, как долго будут сидеть наши гости и когда я, наконец, смогу пойти спать.

— У меня важное объявление! Пока президент не начал, — вдруг восклицает Маша, и все замолкают. — Мы с Пашей снова ждём малыша!

Комната взрывается поздравлениями и восторженными возгласами. Свекровь утирает слезу умиления:

Глава 2

Малыш шевелится и тихонько посапывает во сне. Ему на вид месяца три-четыре, пухлые щёчки розовеют от мороза. Инстинктивно прижимаю его ближе, защищая от холода. Он замотан в тёплый конвертик, так что мне видно только шапочку и шарфик, но его явно тщательно подготовили к прогулке.

Осматриваю себя на мне тёплая шуба, которой у меня никогда не было, зимние сапоги, варежки. Всё добротное, качественное, но совершенно незнакомое. Одежда тоже. Длинная плотная юбка, прячущая ноги несколькими слоями.

— Что за бред? — шепчу я, оглядываясь по сторонам.

Лес кажется бесконечным, не видно ни огней, ни дорог. Только снег, в котором уже почти полностью спряталась траншея, которой я сюда пришла, деревья и звёзды. Младенец вздрагивает от моего голоса и открывает глаза, удивительно синие, почти светящиеся в темноте. Он смотрит на меня без страха, с каким-то недетским спокойствием и... узнаванием?

Дети в его возрасте вообще так могут?

Паника накатывает волной. Что делать? Куда идти? Как я здесь оказалась? И главное — чей это ребёнок? Почему он у меня?

От страха и растерянности хочется кричать, но я сдерживаюсь. Поистерить можно и потом. Если это потом будет. Мне нужно выбраться из этого леса и найти укрытие. Со мной ребёнок, нужно сделать всё возможное, чтобы сохранить его жизнь.

Не так важно, почему я здесь, да? Куда важнее, что я буду с этим делать.

Знать бы ещё, что именно в такой ситуации делать…

Снег хрустит под ногами, и этот звук кажется оглушительным в ночной тишине. Я пытаюсь определить, в какую сторону идти, но все направления выглядят одинаково тёмные силуэты елей, бесконечные сугробы и никаких ориентиров.

Останавливаюсь перевести дух, прислоняюсь к дереву. Руки уже ноют от тяжести ребёнка, но я боюсь опустить его даже на минуту. Малыш уснул и причмокивает губами, его дыхание создаёт маленькие облачка пара в морозном воздухе.

— Так, Лена, думай, — приказываю себе. — В каждом лесу есть север и юг. Мох на деревьях...

Вглядываюсь в стволы, но в темноте все они кажутся одинаково тёмными. В городе такие знания не требовались, а теперь я жалею, что пропускала мимо ушей рассказы отца о ориентировании на местности.

Чёрт, да и как мне это поможет? Знать, где север, имеет смысл только если понимаешь, куда тебе идти. Я не слышу ничего, кроме воя ветра. Ни шоссе, ни железной дороги.

Ничего себе погуляла на застолье, а? Я шампанское только понюхала!

Пытаюсь найти Полярную звезду, вроде она должна указывать на север? Но небо здесь какое-то чужое. Звёзды складываются в незнакомые узоры, и даже луна выглядит иначе, кажется больше обычной.

Где-то вдалеке раздаётся вой. Сердце подпрыгивает к горлу. Волки? Здесь есть волки?!

Инстинктивно прижимаю малыша ещё крепче, оглядываюсь по сторонам в поисках укрытия. Вой повторяется, теперь ближе, и к нему присоединяются другие. Стая.

— Спокойно — шепчу я дрожащим голосом. — Нужно забраться на дерево. Да. Прямо сейчас, пока они далеко. Волки точно не лазят по деревьям.

Выбираю ель попышнее и подныриваю под её ветки. Снег предательски скрипит под ногами, каждый звук кажется оглушительным. Младенец беспокойно ворочается, может, чувствует мой страх?

Спотыкаюсь о скрытый снегом корень, едва удерживаю равновесие. Ребёнок вздрагивает и начинает хныкать.

— Тшш, маленький, тшш.

Как некстати… У меня ничего нет, ни еды, ни воды, ни соски. В карманах шубы только носовой платок.

Вой совсем близко, и я различаю хруст снега, который издаю не я. Была не была, пора лезть. С младенцем на руках та ещё задачка...

Прижимаю к себе ребёнка, одной рукой, а второй хватаюсь за ветку. Наверно со страху, а может от холода моё тело отключило ощущение боли и мне удаётся подтянуться одной рукой. Благо забираться на дерево не так сложно, веток здесь много, главное следить, чтобы ничего в глаз не попало ни мне ни ребёнку.

Малыш открывает глаза. Он не плачет, смотрит на меня всё с тем же непонятным спокойствием. Мы забрались уже метра на два, когда внизу слышится странный звук. Медленно оборачиваюсь через плечо.

В просвете между деревьями стоит огромный белый волк. Он смотрит на нас, склонив голову набок, и в этом взгляде нет угрозы — только любопытство, но проверять это у меня нет никакого желания.

Чёрт, он же уйдёт? Мне не придётся помереть от холода, сидя на дереве?

В кустах вокруг что-то шевелится, и я инстинктивно поднимаюсь ещё на пару веток. Ребёнок начинает хныкать, то ли веткой задело, то ли он начал замерзать. Я вздрагиваю от этого звука, пробую одновременно перехватить его покрепче и не свалиться, а когда снова смотрю вниз, то вздрагиваю, а сердце пропускает удар.

Волков теперь больше. Штук семь и это только те, что передо мной. Все смотрят на меня будто на забравшуюся на дерево кошку. Тот, что пришёл первым, садится, обернув лапы пушистым хвостом.

Прекрасно. Решили подождать, пока я сама к вам в пасти упаду?!

Ребёнок начинает плакать. Сейчас сбегутся вообще все волки! Я неловко дёргаюсь, пытаясь укачать и успокоить его, но толку от этого нет. Пушистые зверюги внизу располагаются для ожидания. Я для них как представление в цирке, судя по всему.

Визуализации

Дорогие читатели!

Рада приветствовать вас в новой истории по миру Штормлара. Это уже третья, но читаются они как самостоятельные истории

Прощу поддержать меня зажжёной звёздочкой (это помогает в продвижении) ну и убедиться, что книга попала в вашу библиотеку.

Надеюсь, ваши праздники проходят лучше, чем у Лены))

Оставляйте комментарии, я не всегда успеваю отвечать на них но читаю всё-все (честно)

По традиции прикрепляю визуализации героев!

Лена, попавшая в тело Элены, но пока не осознавшая насколько ей «повезло»

Её супруг, дракон, лариан и какой-то мутный пока тип

Кристард Делорон

Я побежала писать продолжение, а вы пока делитесь мнением обо всей этой ситуации

Люблю вас

Алиса💖

Глава 3

Сижу, вжавшись в шершавый ствол дерева, и пытаюсь унять дрожь в коленях. Волки не возвращаются, крылатое чудовище, к счастью, тоже. Руки у меня уже окоченели, вес ребёнка даёт о себе знать. Да и адреналин отступил, лучше спуститься сейчас, пока у меня ещё есть силы.

Спуск даётся тяжело. Одной рукой держусь за ветки, второй прижимаю малыша. Пару раз кажется, что я навернусь и сверну шею, но, к счастью, удача надо мной сжаливается. На половине пути замираю, переводя дух. Спускаться, оказывается сложнее, не видно куда ногу ставишь. Снова смотрю на небо, но оно остаётся тихим и ясным.

Может и не было никакого дракона? Вдруг он мне с перепугу почудился?

Наконец, ноги касаются снега. Лес снова погрузился в безмолвие, но теперь эта тишина кажется зловещей. Нет, дракон всё же был. Иначе куда убежали волки? Их следы вот они, прямо передо мной.

Каждый треск ветки заставляет вздрагивать, каждая тень мерещится затаившимся хищником. Холод пробирает до костей. Зубы стучат так, что приходится стиснуть челюсти. Ребёнок, похоже, тоже замёрз, начинает хныкать, и этот тихий плач разрывает мне сердце.

— Тшш, маленький… Сейчас что-то придумаем, — вру я, оглядываясь по сторонам.

Очень хочется точно так же заплакать и требовать, чтобы кто-то помог решить мою проблему, но, боюсь, взрослая здесь только я. Этот ребёнок зависит от меня.

— Ладно, — тихо говорю я, чтобы хоть немного разбавить угрожающее завывание ветра. — Давай попробуем куда-нибудь пойти. Не туда, где волки. В другую сторону.

Малыш хнычет, а после вздыхает. Мне хочется видеть в этом определённое понимание с его стороны.

Бреду вперёд, с трудом переставляя ноги в глубоком снегу. Куда идти? Я выбираю направление по принципу «противоположное" от волков направление, но не факт, что найду там людей. Мне нужны именно люди, тепло. сколько ещё я продержусь на морозе? А ребёнок? Он и так герой, раз шарахается вместе со мной.

Интересно, как я тут очутилась? Мы шли смотреть салюты, но дошли или нет — не помню. Я вроде перед этим думала, что хочу ребёнка, но… не слишком ли быстро исполнилось моё желание?

Хотя малыш на удивление спокойный. Помню, какой шумной была Машина Алиса… Мне казалось, этот ребёнок никогда не замолкает. Мне бы хотелось, чтобы мой был таким же.

А если это и есть мой?

Обдумать мысль я не успеваю. Впереди вдруг мелькает свет. Сперва кажется, почудилось, но нет! Там точно тёплый, жёлтый огонёк!

Сердце подпрыгивает от надежды. Ускоряю шаг, потом почти бегу, спотыкаясь и увязая в сугробах.

Огибаю заснеженный куст и оказываюсь на заснеженной дороге. Достаточно широкой, чтобы тут разъехалась пара легковушек. На снегу следы, как от саней. Свежие!

За поворотом обнаруживается большая телега, гружённая какими-то тюками и ящиками. На козлах две закутанные в меха фигуры. Фонарь, подвешенный на длинном шесте, раскачивается, отбрасывая причудливые тени.

— Помогите! — мой голос срывается и теперь больше похож на хрип.

Фигуры оборачиваются — это девушки, совсем молодые. Одна рыжая, с россыпью веснушек на круглом лице, вторая темноволосая, с раскосыми глазами.

В глазах расплывается. Я спасена… Мы спасены!

— Драконьи боги! — восклицает рыжая, спрыгивая с козел. — Откуда ты здесь? С ребёнком!

— Да ты же совсем замёрзла! — подхватывает вторая, уже расстёгивая свой меховой плащ.

Они суетятся вокруг меня, помогают забраться в телегу, укутывают в тёплые одеяла. Рыжая достаёт откуда-то флягу:

— Пей, это травяной отвар с мёдом. Согреешься.

— С-спасибо.

Горячая жидкость обжигает горло, но это приятная боль. Чувствую, как тепло растекается по телу. Малыш тоже получает свою порцию заботы. Темноволосая ловко проверяет его пелёнки, растирает ручки и ножки, не разворачивая сильно конвертик.

— Я Мира, — представляется рыжая. — А это Таша. Мы везём припасы в Сосновый Двор.

— П-приятно п-познакомиться, — отстукиваю я зубами. — А я Лена.

— Поедешь с нами, — заявляет Мира. — А то тут тебя волки или кто похуже слопают.

Это она, видимо, про дракона.

Киваю, с трудом сдерживая слёзы облегчения. Не знаю, кто эти девушки и что за место они называют, но сейчас главное — мы спасены от холода. А остальное... можно будет выяснить позже.

Малышу отчего-то не нравится качка, и он начинает плакать. Сначала тихо, потом всё громче. Этот звук разрывает мне сердце.

— Его нужно покормить, — мягко говорит Таша, глядя на меня выжидающе.

— Я... не могу, — качаю головой. — Я не знаю, чей это ребёнок. Очнулась в лесу и… ничего не помню. Он был со мной.

— Бедная, — Таша прикрывает рот варежкой и смотрит на меня с жалостью.

— Но ведь это не значит, что он не твой? — возражает Мира, подгоняя крепкую лошадку. — Может и твой, только ты не помнишь.

Прикусываю губу. Как объяснить то, чего сама не понимаю? Я была в городе и праздновала с семьёй? А потом оказалась здесь, будучи матерью? А, ну и дракона видела.

Глава 4

Просыпаюсь от негромкого стука и скрипа – телега останавливается. В нос ударяет резкий запах сена и лошадей. Приподнимаюсь на локте, прижимая к себе спящего малыша, и оглядываюсь: мы в большом помещении, тускло освещённом несколькими фонарями. Конюшня. В полумраке различаю ряды стойл, где переминаются с ноги на ногу лошади. Их тёплое дыхание создаёт в воздухе причудливые облачка пара.

— Проснулась? — улыбается Мира. — Давай помогу спуститься. Осторожно, здесь скользко.

Ноги совсем затекли и плохо слушаются. Таша поддерживает меня с другой стороны, пока я неуклюже выбираюсь из телеги. Мимо проходят конюхи, бросая на нас любопытные взгляды, но никто не останавливается. Видимо, незнакомка с ребёнком не самое странное, что они видели.

— Сюда, — Таша ведёт меня к неприметной двери в углу конюшни. За ней оказывается узкий коридор, освещённый редкими масляными светильниками. Пол здесь деревянный, но доски местами прогнили и скрипят под ногами.

Проходим через какие-то служебные помещения – кладовые, забитые мешками и бочками, затем через прачечную, где в воздухе висит влажный пар и пахнет мылом. Несколько женщин склонились над большими чанами с бельём, на нас тоже не смотрят.

Наконец, меня усаживают в маленькой комнатке, больше похожей на чулан. Здесь едва помещается узкая скамья и столик. Но зато тепло – в углу потрескивает небольшая печка.

— Сейчас принесу поесть, — Мира исчезает за дверью, а Таша помогает мне устроить малыша удобнее. Он так и не проснулся, только причмокивает во сне.

Вскоре на столе появляется миска с горячей похлёбкой, толстые ломти хлеба и кружка с травяным отваром. Запах еды напоминает, что я не ела уже... даже не помню сколько. Жадно глотаю горячий суп, пока девушки негромко переговариваются, поглядывая на малыша:

— Нужно рассказать хозяйке...

— А если она не захочет помочь?

— Куда ж её с ребёнком на мороз?

— Может к целительнице сразу?

— Нет, сначала пусть отогреется. Да и маленького переодеть надо

— О чём спорим, девоньки? — густой, низкий голос заставляет меня вздрогнуть.

В дверном проёме возникает могучая фигура. Высокая женщина, широкая в плечах, с толстой русой косой, перекинутой на грудь. Она напоминает мне воительницу из древних легенд – не хватает только боевого топора в руках. Такая точно и коня остановит и в избу горящую войдёт…

Лицо её такое же грубое, как и фигура. Немного напоминает статую в советском стиле, крупные рубленые черты, но при этом большие выразительные глаза серо-голубого цвета. Не могу наверняка определить её возраст, но вижу, что она успела пожить и явно не молода.

Мира и Таша замолкают, переминаясь с ноги на ногу. Женщина окидывает меня внимательным взглядом, задерживается на младенце.

— Так-так... И кого вы мне притащили на этот раз, негодницы?

— Хозяйка Рильда, — начинает Мира. — Мы нашли их в лесу. Она совсем замёрзла, и ребёнок...

— Вижу, — обрывает её Рильда. Подходит ближе, нависая надо мной как скала. — Как звать-то тебя, девонька?

— Лена, — отвечаю тихо, вжимаясь в стену.

— И откуда ты такая взялась посреди зимнего леса? С младенцем на руках? Преступница? Или бежишь от кого?

Сердце пропускает удар. Вот что на это отвечать?

— Я… не знаю, простите, — опускаю глаза. — Я очнулась в лесу с ребёнком и всё. Потом волки, холод, снег, не знаю, как до дороги дошла, а там встретила Миру и Ташу. Девочки, спасибо вам…

— Гм… — Рильда задумчиво теребит кончик косы. — Ладно, расспросы подождут. Таша, готовь травяную ванну, пусть согреется как следует. Мира – тёплое молоко и мёд. И чистую одежду найди. А потом… — она снова пронзает меня острым взглядом. — А потом поговорим.

Меня уводят наверх. Успеваю отметить, что двор ожидаемо представляет собой гостиницу. На первом этаже все хозяйственные помещения, кухня и большой зал на первом этаже, где есть барная стойка, столики и сцена для музыкантов. На втором жилые комнаты, в одну из которых мы и направляемся.

Горячая вода обволакивает тело, и я не могу сдержать стон облегчения. Только сейчас понимаю, насколько замёрзла – кажется, холод пробрался до самых костей. Руки, которыми я цеплялась за ветки дерева, ноют немилосердно. Пальцы распухли и покраснели, каждое движение отдаётся острой болью.

— Давай малыша подержу, пока ты греешься, — Таша протягивает руки, но я инстинктивно прижимаю ребёнка крепче.

Глава 5

Крик ребёнка разрывает тишину, и я бросаюсь убегать. Прекрасно понимаю, что мужчина всё слышит. А что если он ищет именно меня и МОЕГО ребёнка? На каком-то подсознательном уровне я понимаю, что это может быть правдой.

Я должна защитить его. Не отдала волкам, так с чего бы мне отдавать его какому-то мужику?

Сердце колотится где-то в горле, когда проскакиваю мимо опешившего мужчины, попавшегося мне в коридоре и проводившего меня возмущённым «эй!».

Краем глаза замечаю, как распахивается дверь кабинета, но успеваю шмыгнуть за угол. Надеюсь, он меня не заметит, но из-за того, что малыш плачет это не важно. Он точно поймёт, куда я убежала!

— Стой! Элена!

Его голос, низкий и властный, преследует меня по пятам. Сейчас я мало о чём думаю, но звук голоса мужчины кажется мне каким-то нечеловеческим. Есть в нём нотки, от которых внутри всё сжимается от ужаса. Будто я слышу не голос человека, а вой волков или рычание тигра, что-то подобное.

Малыш, ну как же так! Почему я не оставила тебя наверху? Впрочем, я знаю почему. Я бы с ума сошла от беспокойства за него.

Влетаю в общий зал. Несколько посетителей удивлённо поднимают головы от своих тарелок, но в основном всем на меня плевать.

Куда бежать? Куда?!

Малыш продолжает плакать, и этот звук словно раздирает мне душу. Прижимаю его крепче, шепчу:

— Тише, маленький… Ну почему именно сейчас? Тебя не пугали волки… что же делать?!

Но он, должно быть, чувствует мой страх.

— Элена! Немедленно остановись! — кричат за спиной, и я бросаюсь через зал к другому коридору. Главное не выбежать сейчас на улицу. Мы с ребёнком после ванной, такими темпами заболеем и все усилия по нашему спасению пойдут прахом.

Тяжёлые шаги всё ближе. Кажется, он должен слышать не только плач ребёнка, но и грохот моего сердца.

Вываливаюсь в большой прохладный зал, заставленный ящиками и мешками. Склад какой-то? Я бросаюсь влево и вздрагиваю, когда руку простреливает острой болью – такое чувство, что на внутренней стороне предплечья ожог. Я держу сына, так что посмотреть, что с ней, не могу. А боль только усиливается!

Мечусь между проходами, натыкаясь на тупики, и пытаюсь придумать, где прятаться. В ушах стучит кровь, я уже не слышу даже шагов, а обернуться слишком страшно. Если он прямо за мной, я просто умру от страха.

Добегаю до противоположной стены и понимаю, что загнала себя в угол. Здесь только окно – большое, но закрытое тяжёлыми ставнями.

— Всё кончено, Элена, — мужчина говорит где-то совсем близко. В нём слышится раздражение и что-то ещё... торжество? — Хватит этого безумия. Верни мне моего сына. Сейчас же!

Приказ как удар плетью.

Может… мне и правда стоит отдать его? Что если я каким-то образом оказалась воровкой и… Нет, это бред!

Я не отдам его. Ни за что. Как минимум пока не разберусь, что к чему и как я оказалась тут.

Ребёнок тихо хныкает на моих руках. Всё это время я нервно покачивала его, и, наверно от тряски он немного успокаивается. Может обойдётся?

Выглядываю из-за ящика и тут же вижу его. Всего секунда, но я успеваю в деталях разглядеть преследователя: высокий, широкоплечий, в светлом дорожном плаще, на плечах которого видно капельки растаявшего снега. Синие глаза горят опасным огнём. Такие же, как у моего малыша…

Сомнений не остаётся, этот тип как минимум принимал участие в его появлении. Выходит, он мне муж? Но… А как же Гена?

Впрочем, мой преследователь выглядит куда презентабельнее лысеющего мужика, пролёживающего портки на диване. Этот будто ходит в качалку пару раз в неделю как минимум. И, возможно, поэтому он так меня пугает. Есть что-то опасное в его движениях и повадках. Не могу объяснить.

Боль в руке становится невыносимой. Кажется, будто кто-то прижигает кожу раскалённым железом. А он всё приближается, методично, неотвратимо...

— Ты же знаешь, что так будет только хуже, — говорит лорд почти ласково, но от этого тона у меня мурашки бегут по спине. — Просто отдай мне ребёнка. И всё закончится.

Понимаю, что это конец. Сейчас он проверит ещё пару проходов и окажется прямо передо мной. Либо схватит меня прямо сейчас, либо…

— Лорд Деролон! Господин! — громкий голос Рильды заставляет мужчину прервать поиски. — Куда вы так быстро? Обещали же рассказать подробнее о вашей пропавшей супруге. Пройдёмте в зал...

Её голос звучит непринуждённо, но в интонациях чувствуется сталь:

— Вы же тоже слышали детский плач, — усмехается он. — Похоже, моя дражайшая супруга уже нашлась. Премного благодарен.

— Боюсь, это не то, что вы подумали, — возражает хозяйка. — Скорее всего вы слышали детей купца Морана. Уже третий день носятся по всему двору как угорелые. Вчера чуть котёл с похлёбкой не опрокинули…

Глава 6

Когда их шаги угасают, я опускаюсь на корточки и ещё некоторое время сижу тихо, машинально покачивая ребёнка. Нужно научиться заново дышать, потому как, ЧТО ЭТО, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ТАКОЕ БЫЛО?!

Так. Если это сон, то он затянулся. Меня зовут Лена Шмелева, я в здравом уме и трезвой памяти. И я совершенно точно не могла оказаться в этой ситуации каким-либо логичным способом. То, что происходит абсолютно ненормально.

Смотрю на сына и нервно поправляю его одеялко. Единственная причина, по которой я до сих пор не попросила вызвать себе местную психушку — этот ребёнок. Мой сын. Каким-то невероятным образом я проскочила этапы зачатия, беременности, ужасающее по числу слухов и страшилок событие — роды и переместилась к этому. Материнству, когда ребёнок уже более-менее окреп и держать его на руках становится не так страшно.

Я стала мамой, как и всегда хотела! Единственная проблема — этот гадкий мужик, что грозится забрать кроху.

Ладно, допустим… просто на секундочку представим, что я каким-то невероятным образом оказалась в другом месте. И по всей видимости, другом теле, потому как моё точно не умеет производить молоко, поскольку ни разу не рожало.

Очевидно, что у всей ситуации должна быть какая-то предыстория, так? В этой истории я зачем-то рванула в лес с младенцем, понимая (я надеюсь) что это равноценно самоубийству. Или этот лорд Деролон прав, и я чокнутая?

Впрочем, как бы то ни было, теперь я в полном и абсолютном психическом порядке. Я же догадалась сбежать от этого маньяка. Кто знает, что он вычудить может.

Ладно, пора отсюда выбираться. Холодно, блин… Но прежде, чем сделать это, я перекладываю сына на колени и осматриваю руку, которую так сильно жгло.

На предплечье над запястьем кожа покраснела, как будто я и правда обожглась чем-то. Не помню, чтобы со мной случалось что-то подобное. Я же в лесу была, а на обморожение это непохоже, да и замёрзли бы скорее пальцы.

Чокнутый маньяк сказал, что на мне есть метка, может об этом речь? Клеймо какое-то? Жуть…

Так, ладно. Надеюсь, когда я выберусь из этого лабиринта, лорд и Рильда не поджидают меня у входа. Интересно, чего она хочет? Явно же не за красивые глаза решила мне помочь. Чего взамен попросит?

Нужно бежать. Немедленно. Пока не влипла ещё больше, лорд не нашёл способ использовать проклятую метку, а хозяйка не набила вкусную цену за моё обнаружение.

Выход я и правда нахожу не сразу, и трижды сворачиваю не туда. Наконец, поворачиваю, успевшую покрыться инеем ручку и врываюсь в тепло, тут же вскрикнув от неожиданности, когда меня хватают за плечи:

— Лена! — приглушённый заставляет меня ещё и подпрыгнут, едва не выронив ребёнка.

— Тише, тише, это я! — Таша возникает словно из ниоткуда. — Пойдём скорее!

Бросаю взгляд на коридор, но, кажется, засады в лице лорда, грозившегося меня найти, нет.

— Я должна уйти, — отшатываюсь от неё. Сейчас! Он... ищет моего ребёнка! Хочет...

Голос срывается на всхлип. Что именно хочет мужчина, я не знаю, но от одной мысли об этом к горлу подкатывает тошнота.

— Лена, послушай, — Таша осторожно касается моего плеча. — Сейчас ты никуда не пойдёшь. На улице метель, у тебя младенец на руках. Это верная смерть. Сейчас даже не уезжает никто, чтобы тебя попутчицей устроить. Подумай о сыне.

— Лучше уж так, чем… — запинаюсь, потому как сама понимаю, что у меня нет никаких доказательств грядущего кошмара. Кроме неясного страха из-за того, как звучит голос моего преследователя. — Чем то, что он сделает!

— Тише, — она снова оглядывается. — Рильда задержит его. У нас есть безопасное место. Пойдём...

Я мотаю головой, но Таша уже тянет меня за руку. Ноги заплетаются, когда мы крадёмся по узкому коридору. Каждый шорох заставляет вздрагивать. Мне кажется, что вот-вот из-за угла появится высокая фигура в светлом плаще...

— Сюда, — Таша открывает неприметную дверь.

За ней небольшая комната, напоминающая гардеробную, а когда девушка раздвигает висящие на перекладине мешки и какое-то тряпьё, я вижу, что они скрывают дальнюю часть комнаты.

— Давай сюда, — зовёт Таша, придерживая вещи, чтобы я могла войти. — Это наше секретное место. Специально на такой случай.

— И часто вам приходится прятать беглых женщин с детьми?

Таша зажигает маленький светильник, и я вижу небольшую комнату. В углу узкая кровать и столик, на полу потрёпанная временем, но тёплая с виду шерстяная ковровая дорожка.

— Чаще, чем ты думаешь, — она грустно пожимает плечами. — Раньше была возможность покинуть страну. Короткое окно в начале зимы, когда ветер разгоняет туман, но в прошлом году такого не было и… все остаются здесь, если не пытаются сбежать как-то ещё.

— Куда сбежать? — не понимаю я.

— За пределы Штормлара, разумеется, — усмехается Таша, будто я сморозила какую-то чушь. — Или ты и это забыла?

Мне очень хочется спросить, разыгрывает ли она да и все остальные меня, но решаю, что безопаснее будет промолчать.

— Дела, — качает головой Таша. — Сосновый двор — промежуточный пункт, с которого можно покинуть королевство. Ну, раньше можно было, а теперь туман и монстры — никто не решается в него сунуться. Ладно, располагайся. Я принесу одеял и попробую найти что-то, что сойдёт за люльку для твоего малыша. Самой тоже нужно отдыхать, да?

Глава 7

Крохотная комнатка кажется одновременно и спасительным убежищем, и ловушкой. Мечусь по ней как загнанный зверь, пока Таша и Мари пытаются меня успокоить. Руки затекли держать малыша, но я боюсь выпустить его даже на секунду.

— Лена, послушай, — Мари говорит тихо и рассудительно. — Сейчас ночь, метель вот-вот начнётся. Держать тебя, сама понимаешь, никто не станет, но уходить сейчас — безумие и самоубийство.

— Он найдёт меня! Я не знаю, точно ли мы ему нужны, но… От хороших мужей ведь не убегают? — мечусь из угла в угол. — Если я сбежала, значит была причина! Может это он сделал что-то, и я всё забыла!

— До утра ничего не случится, — Таша ставит на стол поднос с едой. — Рильда поселила его в другом конце двора. Ты даже случайно с ним не встретишься.

Мари приносит небольшую деревянную колыбель – простую, но добротную. Застилает её чистыми пелёнками.

— Положи малыша, тебе нужно отдохнуть.

Я колеблюсь. Сердце сжимается при мысли о том, чтобы расстаться с сыном хоть на миг. Но руки действительно дрожат от усталости...

— Нам нужно вернуться к работе, — вздыхает Таша. — тебе нужно ещё что-нибудь?

— Нет…

— Не бойся, он не сможет найти тебя здесь, — заверяет Мари. — Дай сыну поспать и сама отдохни. Вам это нужно.

Они уходят, а я ещё некоторое время мечусь, будто зверь, пойманный в яму. Усталость берёт своё, и я, наконец, решаюсь опустить малыша в колыбель. Он причмокивает во сне, такой крохотный и беззащитный.

Осторожно укрываю его одеялом, не в силах оторвать взгляд от пушистых ресниц, прозрачной кожи, крошечных пальчиков...

Сажусь рядом с колыбелью. Здесь отчётливо слышны голоса и внизу. Кто-то смеётся, звенят кружки... Обычная жизнь постоялого двора, но каждый звук заставляет меня вздрагивать. Я будто нарочно вслушиваюсь в шум, пытаясь поймать в нём ЕГО голос.

Чтобы отвлечься, снова обращаю внимание на метку. Она теперь на виду, и я удивляюсь, как сазу не обратила на неё внимания. Царапаю кожу ногтями, но узор только ярче проступает, словно насмехаясь над моими попытками. От бессильной ярости на глаза наворачиваются слёзы.

Малыш просыпается и начинает хныкать. Склоняюсь над колыбелью, осторожно беру его на руки. Он такой тёплый, родной… Решаю покормить его ещё раз и, нервно глянув на дверь, прикладываю сына. Он охотно причмокивает и прикрывает глаза.

— Поесть ты не отказываешься, да? — улыбаюсь я.

Напеваю колыбельную – слова всплывают в памяти сами собой, хотя я не помню, где их слышала.

Время тянется медленно. В зале постепенно становится тише, музыка сперва сменяется спокойными мелодиями, а потом и вовсе замолкает. Видимо, гости расходятся по комнатам.

Глаза слипаются, но я боюсь заснуть. Что если этот лорд найдёт нас? Что если...

Сон накатывает незаметно. В нём я стою посреди какого-то роскошного зала. На мне богатое платье, волосы уложены в сложную причёску. Мари и Таша стоят передо мной, но они какие-то другие – неестественно прямые, с пустыми глазами.

Мы оказываемся посреди большого зала, похожего на актовый в какой-нибудь старой школе. Я на сцене, украшенной наполовину лопнувшими шариками, на полу валяются завитушки мишуры, будто некоторое время назад тут была вечеринка, но никто не удосужился прибрать за собой.

— Принесите мне облепиховое варенье! — говорю я, и они синхронно кланяются. Невесть откуда появляется розетка с золотисто-оранжевым угощением, которое Мира ставит на сцену, рядом с моими ногами.

— Теперь станцуйте, громко мяукая, — они начинают кружиться в нелепом танце, выдавая истошные звуки.

— Встаньте на голову! — послушно выполняют и это…

— А теперь… — я выдерживаю паузу и усмехаюсь. — Приведите ко мне Деролона и Гену! Пусть разбираются, чьи мы по итогу!

Просыпаюсь резко, с колотящимся сердцем. Что это было? Почему мне снится такой бред? Гена и этот маньяк? Я даже во сне должна была понимать, что Генка не жилец…

И почему от этого сна так тревожно на душе?

В колыбели мирно сопит малыш. Его дыхание – единственный звук в тишине подвала. Ложусь на узкую кровать, но сон не идёт. Верчусь с боку на бок, прислушиваясь к каждому шороху. Где-то там, наверху, находится человек, которого я боюсь больше смерти. И я даже не помню, почему...

Скрип двери заставляет меня подскочить. Во рту пересыхает от страха. Неужели он нашёл нас? В темноте различаю массивный силуэт, и на миг паника парализует всё тело.

— Тише, девочка. Это всего лишь я, — шепчет Рильда, проскальзывая в комнату. В неверном свете единственной свечи её лицо кажется осунувшимся и встревоженным.

Облегчение накатывает такой мощной волной, что начинают дрожать колени. Оседаю на кровать, пытаясь унять бешеный стук сердца.

— Как ты? — хозяйка присаживается рядом, и кровать заметно прогибается под её весом.

— Я… — голос срывается и приходится начать заново. — Я в ужасе. Он... не оставит вас в покое. Использует своё положение, власть... Вам придётся выдать меня, я понимаю. Я не могу подвергать вас такой опасности...

Глава 8

Руки трясутся, пока я заворачиваю спящего малыша в одеяло. В голове вихрем проносятся мысли: куда мы поедем? Что будет дальше? Как долго можно убегать от человека, который может выследить тебя по магической метке?

Но лучше об этом думать потом. Сейчас главное – уйти, пока есть такая возможность.

Рильда вышла, сославшись на ещё какое-то дело перед отправлением. Собирать мне особо нечего, так что я быстро оказываюсь наедине со своими мыслями и в них врываются сомнения.

А что, если это ловушка? Вдруг хозяйка уже договорилась с Кристардом? Может, прямо сейчас она идёт в его комнату, чтобы разбудить?

Нет, это глупо. Она может затащить его сюда в любое время. Моё сопротивление вряд ли будет успешным.

Замираю посреди комнаты, прижимая к себе свёрток с сыном. В голове проносится тысяча мыслей, одна страшнее другой. Кристард мог запугать её, подкупить, использовать магию – да что угодно! Эта женщина совершенно чужая, почему она должна рисковать всем ради нас?

Но даже если это западня – какой у меня выбор? Оставаться здесь? Ждать, пока он найдёт способ использовать эту проклятую метку? Машинально тру запястье, где под рукавом пульсирует светящийся узор.

Малыш во сне причмокивает губами, и это простое движение придаёт мне решимости.

Ладно. Я должна рискнуть. Ради него. Даже если шанс на спасение призрачный – это лучше, чем сидеть здесь и ждать неизбежного.

Осторожно проверяю, хорошо ли укутан малыш. Его тёплое дыхание щекочет мне шею, и на глаза наворачиваются слёзы. Каким же чудом он умудряется так спокойно спать посреди всего этого кошмара?

— Я защищу тебя, — шепчу едва слышно, целуя пушистую макушку. — Что бы ни случилось, чего бы это ни стоило...

Последний раз оглядываю комнату – не забыла ли чего важного? Хотя что тут может быть важного... Всё моё сокровище сейчас у меня на руках.

Медлю у двери, прислушиваясь к звукам снаружи. Тихо.

Слишком? Или наоборот, это хороший знак? Сердце колотится так громко, что, кажется, его стук должен разбудить весь постоялый двор.

— Будь что будет, — шепчу сама себе и берусь за ручку двери. Если это ловушка – я хотя бы буду знать, что попыталась. Что не сдалась без борьбы.

Дверь открывается с едва слышным скрипом, от которого у меня всё внутри сжимается. Делаю шаг в темноту коридора, готовая в любой момент услышать его голос…

Но в зловещей тишине меня ждёт только Рильда. И, кажется, она действительно хочет помочь. По крайней мере, я очень на то надеюсь.

— Готова? Пойдём. И помни – ни звука. Если малыш заплачет...

Она не договаривает, но я понимаю – от нашей тишины зависят жизни. И не только наши.

Выходим во внутренний двор. Снег валит крупными хлопьями, заметая следы почти мгновенно. В другое время я бы залюбовалась этой сказочной картиной – мягким белым покрывалом на крышах построек, причудливыми сугробами вдоль стен, серебристым мерцанием снежинок в свете единственного фонаря... Но сейчас каждая тень кажется угрожающей, каждый порыв ветра заставляет вздрагивать.

Двор представляет собой правильный квадрат, окружённый хозяйственными постройками. Справа – длинный сарай для телег и саней, слева – поленница под навесом и какие-то бочки. Прямо перед нами темнеет приземистое здание конюшни. Запах сена и лошадей становится сильнее, когда мы приближаемся к широким воротам.

Внутри конюшни теплее, чем снаружи. В полумраке поблёскивают лошадиные глаза, слышится мерное похрапывание и шорох соломы. Рильда зажигает маленький фонарь, и тени начинают плясать по стенам.

— Ты хоть верхом ездить умеешь? — шёпотом спрашивает она, вглядываясь в моё лицо.

Отрицательно мотаю головой. Даже если и умела раньше — сейчас не помню. Да и с малышом я это проверять не хочу.

— Проклятье! — Рильда злится, но держит себя в руках. — На лошади было бы быстрее...

— Простите, — я готова расплакаться от собственной беспомощности.

— Ладно, придётся запрягать сани. Время потеряем, но что поделать… — она торопливо идёт вдоль стойл, что-то бормоча себе под нос.

Выбирает гнедую кобылу, которая приветственно всхрапывает, узнав хозяйку. Пока Рильда выводит лошадь и начинает запрягать её в сани, я стою, прижавшись к стене, и пытаюсь успокоить проснувшегося малыша. Он, словно чувствуя напряжение, начинает хныкать.

— Тише, маленький, тише, — шепчу, покачивая его на руках. — Всё хорошо, всё будет нормально..."

Должно быть, это моя нервозность его разбудила. Рильда работает быстро и тихо, но даже мне заметно, как нервно подрагивают её руки. Она то и дело поглядывает на двери конюшни, словно ожидая, что там вот-вот появится кто-то нежеланный. Или будто боится не успеть куда-то...

— Что-то случилось? — решаюсь спросить я. — Вы как словно спешите...

— Когда за тобой гонится лариан, иначе не получится – отрезает она, затягивая последний ремень. — Нам надо поторопиться. На рассвете он станет драконом и полетит осматривать территорию. К тому моменту мы должны быть уже далеко.

Дракон? Неужели то чудовище…

Глава 9

Глава 10

Рильда долго всматривается в стену тумана, беззвучно шевеля губами, словно что-то подсчитывая. Потом резко дёргает поводья, разворачивая сани.

— Раз ты не помнишь, как пройти этот кошмар и выжить, даже пытаться не станем, замёрзнем насмерть, – её голос звучит глухо. — Придётся тебе искать другой способ сбежать от своего чокнутого мужа.

Сани скользят обратно к лесу, и я чувствую, как понемногу отступает тот противоестественный холод. Дышать становится легче, но тревога почему-то только нарастает.

У деревьев я оборачиваюсь и смотрю на белую стену, помешавшую нам пройти. Граница королевства значит? Элена хотела сбежать от мужа, и я её отчасти понимаю. Что же теперь делать?

Как не вовремя мы с ней местами поменялись! И как мне выпутываться? Я же ничегошеньки об этом мире не знаю!

Вдруг я краем глаза замечаю движение между деревьями – словно чья-то тень скользнула от ствола к стволу.

— Рильда, — шепчу я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Вы ничего не видели? Там в лесу...

Она не отвечает, но я замечаю, как напрягаются её плечи и как побелели костяшки пальцев, сжимающих поводья. Звёздочка начинает беспокойно перебирать ногами, её уши прижаты к голове – верный признак страха.

— Что происходит? — мой голос дрожит.

— Всем будет лучше, если тебе просто показалось, — сухо отвечает она.

— Но почему? В лесу опасность? Волки?

— Я же говорила уже. Волки безобидны в сравнении с тем, что прячется в этих лесах, — цедит Рильда сквозь зубы. — Тени не должны двигаться в такое время. Солнце уже встало. Это потому, что день будет пасмурный?

От недосказанности становится ещё страшнее. Малыш в моих руках заходится в новом приступе плача, его крик эхом разносится по лесу.

Что такое? Мы же уже отъехали. Напугавшая его стена тумана давно осталась за деревьями!

Я пытаюсь укачать его, шепчу какие-то бессмысленные слова утешения, но он словно не слышит меня. В его плаче появляются новые нотки – не просто испуг или недовольство, а настоящий ужас.

Звёздочка вдруг встаёт на дыбы, громко заржав. Рильда едва успевает удержать поводья.

— Тише, милая, тише! — её голос срывается. — Не сейчас, только не сейчас!

Лошадь трясёт головой, пытается развернуться, но хозяйка крепко держит поводья. Я снова замечаю движение среди деревьев – на этот раз с другой стороны. Тени словно окружают нас, смыкаясь всё теснее.

— Рильда, — я с трудом справляюсь с подступающей паникой. — Что это за тени? Что нам делать?

Она не отвечает, полностью сосредоточенная на попытках успокоить лошадь. Но я вижу, как бегают её глаза, как она всматривается в пространство между деревьями. И этот взгляд пугает меня больше всего – похоже, даже она не знает, что делать.

Малыш продолжает плакать, его крик разрывает тишину леса. Каждый его всхлип словно притягивает тени ближе, они становятся более явными и... материальными? В какой-то момент мне кажется, что я различаю в них очертания фигур, но тут же зажмуриваюсь, не желая всматриваться. Почему-то я уверена – видеть их чётче не стоит. Совсем не стоит.

Всё происходит в мгновение. Звёздочка издаёт пронзительное ржание и рвётся вперёд с такой силой, что поводья выскальзывают из рук Рильды. Сани резко дёргаются, и я чувствую, как земля совершает кувырок. Инстинкт срабатывает быстрее мысли, в полёте разворачиваюсь так, чтобы принять удар на спину, прижимая к груди свёрток с ребёнком.

Падение выбивает из лёгких весь воздух. Острая боль пронзает плечо и бедро, но я едва замечаю её, все мысли только о малыше. Краем глаза вижу, как Рильду, вместе с санями, утаскивает в лес обезумевшая от страха лошадь.

Вскакиваю на ноги, проваливаясь в глубокий снег. Сердце колотится так, что больно рёбрам, но я заставляю себя бежать вперёд, следуя за глубокой бороздой, оставленной санями. Снег забивается в сапоги, цепляется за подол, каждый шаг даётся с трудом. Это чувство... оно до боли знакомо. Точно так же я бежала тогда, в свой первый день здесь – спотыкаясь, падая, поднимаясь снова.

Не смотреть по сторонам. Только вперёд. Я знаю – стоит повернуть голову, и я увижу их. Тени. Они здесь, совсем рядом, скользят между деревьями, приближаются... Нет! Не думать об этом!

Малыш затихает, и я на секунду останавливаюсь, охваченная паникой – всё ли с ним в порядке? Откидываю край одеяла – его личико спокойно, дыхание ровное. Словно что-то убаюкало его... или кто-то? От этой мысли по спине бежит холодок, но я заставляю себя двигаться дальше.

И вдруг воздух сотрясает оглушительный рык – тот самый, который я уже слышала однажды. Он прокатывается над лесом подобно грому, заставляя дрожать землю. Кристард? Уже нашёл нас? Только этого мне для счастья не хватало!

В этот момент я понимаю – мы в ловушке. Впереди где-то в лесу пропала Рильда, позади остались те жуткие тени, а сверху... Я невольно поднимаю голову к затянутому тучами небу, ожидая увидеть темный силуэт крылатого чудовища.

Куда бежать? Что делать? Паника накатывает удушливой волной, но я не могу позволить себе поддаться ей. Не сейчас, когда от меня зависит жизнь этого крошечного существа в моих руках.

Глава 11

Продираюсь через снег, стараясь не сбиться со следа саней. В голове вихрем проносятся мысли одна страшнее другой. До «Соснового двора» несколько часов пути, вокруг ни души…

Если с лошадью что-то случится, мы застрянем здесь. В лесу, где кроме волков, есть жуткие тени, где над кронами летает это чудовище... Даже если удастся спрятаться – как долго мы продержимся на морозе?

Вдруг среди деревьев замечаю что-то тёмное. Сани! Они перевернуты и зажаты между двумя старыми соснами, полозья нелепо торчат в воздух.

— Рильда! — кричу я, проваливаясь в особенно глубокий сугроб. — Рильда, вы в порядке?!

Спотыкаясь, бегу к саням. Обхожу дерево и застываю как вкопанная.

Хозяйка двора лежит в снегу, неестественно вывернув голову. Её открытые глаза невидяще смотрят в серое небо, на губах застыла струйка крови.

— Нет… — шепчу я, пятясь назад. — Нет-нет-нет...

Я просто застываю перед телом Рильды, не в силах отвести взгляд. Снег вокруг неё окрашен алым, и этот цвет кажется невозможно ярким на фоне серого зимнего дня. Тёмные волосы разметались по снегу, как чернильное пятно на белом листе. В застывших глазах отражается затянутое тучами небо – они словно стеклянные, неживые…

Сердце стучит где-то в горле, а температура вокруг будто падает градусов на двадцать вниз.

Это моя вина. Мысль вгрызается в сознание подобно ледяным клыкам.

Если бы я сразу сказала правду... Призналась, что не помню ничего... Что я не та Элена, которую она знала… Рильда ни за что не поехала бы в этот грёбаный лес.

Горло стягивается в узел, к глазам подступают слёзы.

Рильда помогала мне. Приютила незнакомку с младенцем, накормила, согрела… А ведь могла просто выгнать и заставить Ташу и Миру меня выставить. И вот чем я отплатила…

Боже мой… что теперь делать?

— Прости меня, — шепчу я, но слова кажутся такими пустыми, бессмысленными. — Прости…

Мне стоит титанических усилий отвести взгляд от безжизненных глаз женщины. Она такая сильная, как настоящая валькирия! Не побоялась возразить дракону, даже поехала к стене тумана, не зная толком, как её преодолеть, а тут…

Что случилось? Она будто… Да, похоже, её ноги зацепились за что-то. Нас с малышом выбросило, а она не смогла освободиться. Возможно её ударило об одно из деревьев…

Проклятье, от этого ничуть не легче! Даже страшнее, что эта трагедия — случайность…

Далёкое ржание Звёздочки заставляет вздрогнуть. Звук полон такого неприкрытого ужаса, что по спине бегут мурашки. А следом – тот жуткий визг и хруст…

Что там… О боже мой… Кажется, что звук очень и очень далёкий, но почему лошадь кричит так громко? Чёрт, я не хочу проверять почему.

Зажмуриваюсь, пытаясь стереть из памяти эти звуки, но они словно выжжены в сознании.

Вот сейчас было бы супер, если бы всё это оказалось сном. Просто кошмаром. Закрыть глаза и просто проснуться! Да хоть лицом в салате!

Тошнота подкатывает к горлу. Я падаю на колени прямо в снег, одной рукой прижимая к себе малыша, другой опираясь о ствол дерева. Меня трясёт от холода, от страха, от осознания случившегося.

Малыш начинает хныкать, и этот звук словно пробуждает меня от оцепенения. Его нужно согреть, защитить... но как? Куда идти? Я даже не знаю, где мы находимся! А где-то рядом прячутся жуткие тени…

Чутьё подсказывает, что Звёздочку мне лучше не искать…

И что делать? Я же не могу оставить Рильду вот так?

Новый рык сотрясает воздух – ближе, чем раньше. Кристард приближается. Он найдёт нас?

Если честно, то пусть уже находит. Очевидно, что я облажалась по всем фронтам. Шутки кончились, пусть делает со мной что хочет. Эта чудовищная случайность распахнула мне глаза. Я должна дать ему возможность найти меня. Пусть он забирает ребёнка, хотя бы он должен спастись…

Но как дать этот сигнал?

Оглядываюсь по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. Надо что-то делать. Немедленно. Но сначала...

Дрожащими пальцами закрываю глаза Рильды. Это так мало, так ничтожно мало по сравнению с тем, что я ей должна. Но сейчас я могу сделать только это.

— Прощай, — шепчу я. — И прости меня... за всё.

Слёзы замерзают на щеках, превращаясь в крошечные льдинки. Нужно уходить, но тело едва двигается. Путь сюда отнял у меня много сил.

Неожиданно замечаю, что из кармана Рильды выглядывает странный предмет. Наклоняюсь ближе и понимаю, что это длинный кристалл необычного фиолетового цвета, который будто пульсирует едва заметным внутренним светом. Дрожащими пальцами достаю. Камень удивительно тёплый, несмотря на мороз.

— Может быть… — от внезапной мысли перехватывает дыхание. — Может, это что-то магическое? Какой-то защитный амулет?

В этом мире, где летают драконы и бродят тени, которые опаснее волков, всё возможно. Я верчу кристалл в руках, пытаясь понять, как он работает. Внутри переливаются какие-то искры, словно крошечные звёзды плавают в фиолетовом тумане.

Малыш вдруг открывает глаза и замирает, завороженно глядя на камень. Его крошечное личико озаряется любопытством – впервые за всё это время он не плачет и не хнычет.

Глава 12. Кристард Деролон

Сквозь окно моей спальни пробивается серый рассвет. Я лежу, прикрыв глаза, и позволяю себе усмехнуться. Рильда думает, что может обвести меня вокруг пальца. Наивная. Я чувствую присутствие жены, словно тонкую шелковую нить, связывающую нас. Воздух пронизывает холодное молчание. Сейчас слишком рано, поэтому упрекать постоялый двор в том, что он такой тихий глупо. Меня нервирует тишина иного рода.

У меня нет ни одного рационального доказательства, будто что-то не так. Я дважды проверил барьер, который сам поставил вечером. Здесь абсолютно точно спокойно и безопасно, но… что-то всё равно не даёт мне покоя.

Элена всегда была взбалмошной, дерзкой, с языком, острым, как лезвие меча. И всё же я не думал, что она позволит нашему сыну пострадать. До того момента, пока на не сбежала из экипажа и не рванула в лес. О чём думала?

Ладно, пусть играет. Пока наш сын в безопасности, я могу позволить себе эту маленькую забаву. Наблюдать, как она пытается что-то скрыть от меня, довольно... занимательно. Я – дракон, охота у меня в крови. А эта игра в кошки-мышки только разжигает мой интерес.

Стоило бы прямо сейчас перевернуть двор, отнять сына и наказать бестолковую гадину. Но если я сделаю это, она точно ничему не научится. Могу придушить её, но жаль сил и ресурсов, вложенных в эту дурёху. Пока ребёнок в тепле, за него можно не беспокоиться. В конце концов, он мой сын, а значит выносливее прочих младенцев, да и я рядом. Если что вмешаюсь. И всё же…

Нет, раз эта дрянь хочет поиграть со мной, нужно повысить градус её волнения. Найду и дам понять, что она не так хорошо прячется, как ей кажется.

Распахиваю дверь и застываю. На косяке – древние печати, их замысловатые узоры словно насмехаются надо мной. Руны блокировки? Серьёзно? Похоже, моя жёнушка решила промыть мозги некоторым присутствующим, пользуясь МОЕЙ же силой. А печати повесила, чтобы я не понял. Кто-то очень хорошо подготовился. Рильда? Но откуда у неё такие знания?

Ярость вспыхивает внутри, как пламя. Я срываюсь с места, пролетаю по коридорам, не обращая внимания на то, разбужу ли кого-нибудь. Наивная маленькая дурочка. Ты горько пожалеешь, когда я накажу тебя за это. Сперва я собирался рядом со спящей Эленой что-то, показало бы ей, я ближе, чем она думает, но теперь она меня разозлила.

Выхожу на улицу в одной рубашке и брюках. Предрассветный воздух кусает кожу, но не замечаю это. Закрываю глаза, пытаясь уловить хоть проблеск той связи, что всегда была со мной.

— Лорд Деролон! Кристард! — слышу голос своего помощника, Рама, выбежавшего на улицу вслед за мной. — Что случи…

Не трачу время на пустые разговоры.

— Поднимай отряд и двигайте за мной.

Сила напитывает мышцы, возвращая их к истинной природе. Кожу сменяет чешуя. Крылья расправляются и ловят ветер. Превращение занимает считаные секунды – годы практики не прошли даром. Мне едва хватает места здесь.

Взмах крыльев – и я уже в воздухе. В драконьем облике чувства обостряются, и я лучше ощущаю направление, в котором скрылась Элена. Нет, ну она точно сегодня не жилец. Решила угробить и себя и моего сына? Не позволю!

Удар крыльями поднимает настоящую метель. Я не знаю, успел Рам вернуться в здание двора или вынужден сейчас бороться со снежным вихрем. Мир подо мной сжимается, становится крохотным и уязвимым.

Рассекаю крыльями морозный воздух, устремляясь к границе королевства. Элена и мой сын где-то впереди, и от одной мысли, что они приближаются к туману, кровь стынет в жилах.

Я видел, что делает эта проклятая мгла с живыми существами – превращает их в ледяные статуи, навечно застывшие в последнем мгновении агонии.

Внезапно что-то меняется. Сани двигались по дороге к туману, но не доходя до края леса чутьё тянет меня в сторону. Странно.

Что заставило их свернуть? Звери? Тени не должны высовываться, впрочем, мы слишком близко к границе, их поведение непредсказуемо.

Снижаюсь, вглядываясь в просветы между деревьями, и тут же замечаю поляну. То, что я вижу, заставляет моё сердце пропустить удар.

Ледяные твари – не меньше пяти – окружили упавшую лошадь. Их полупрозрачные тела отбрасывают жуткие блики в утреннем свете. Учитывая, что на многие километры вокруг ни души, нетрудно догадаться, что она везла Элену и нашего сына. Ярость мигом напитывает вены огнём.

Приземляюсь прямо в центр поляны, вздымая снежный вихрь. Не теряя ни секунды, атакую ближайшего монстра. Когти впиваются в ледяную плоть. Та трескается подобно карамельной корочке, но тварь не спешит падать.

Уворачиваюсь от удара ледяного хлыста, который у человекоподобных тварей вместо, выдыхаю струю пламени, плавя одного из нападающих. Второй пытается зайти сзади. Мой хвост сбивает его с ног, а затем я обрушиваю всю тяжесть своего тела, превращая монстра в ледяную крошку.

Остальные твари отступают, но недалеко. Они кружат вокруг меня, выжидая момент. Я же чувствую, как во мне нарастает жар — я магия просится наружу. Позволяю ей вырваться. Волна раскалённого воздуха расходится от меня во все стороны, превращая оставшихся противников в лужи талой воды.

Меню облик, тяжело дыша. Победа далась легко, но от этого не легче. Медленно подхожу к лошади, уже зная, что увижу. Благородное животное лежит неподвижно, тело покрыто инеем там, где его коснулись монстры. Шкура местами порвана, под ней бугрятся неравномерно замёрзшая в теле кровь и прочие жидкости. Болезненная смерть. Животное будто разорвало изнутри, когда её коснулись твари. Лучше бы волки задрали, те хотя бы убивают сразу.

Глава 13

С титаническим усилием моё сознание вырывается из темноты беспамятства. Медленно открываю глаза, и первое, что ощущаю колкие стебли сена подо мной. Запах лошадей и сухой травы наполняет воздух. Где я?

Приподнимаюсь на локтях, и голова тут же отзывается тупой болью. Малыш у меня под боком, завёрнутый в тёплое одеяло, и мирно посапывает. А рядом с ним... огромный белый кот, размером с небольшую собаку, внимательно смотрит на меня янтарными глазами.

Воспоминания обрушиваются ледяной лавиной: погоня, тени в лесу, перевёрнутые сани и... О боже! Рильда! Её безжизненное тело на снегу, неестественно вывернутая шея... К горлу подкатывает тошнота, сердце начинает бешено колотиться.

— Успокойтесь, — неожиданно произносит кот спокойным, чуть насмешливым голосом. — Паника – последнее, что сейчас нужно вам и ребёнку.

В первую секунду я не понимаю, что происходит. Нервно оглядываюсь, чтобы увидеть говорившего, но рядом никого. Но мне же не показалось?

— Не показалось, — кот будто усмехается и довольно жмурится, глядя на меня. — Это я.

Я застываю с открытым ртом. Говорящий кот? Это что, последствия удара головой? Впрочем, после драконов в небе, белого тумана, который, кажется, может заморозить заживо, и того, что у меня, чёрт побери, есть сын, говорящий кот — не сказать, что очень шокирующая новость.

— Кто... ты такой? — мой голос дрожит.

— Друг, — просто отвечает он, потягиваясь. — И тот, кто знает о вас больше, чем вы думаете. Включая вашу... особую ситуацию.

Это он про лорда?

— Где мы? — спрашиваю, пытаясь собраться с мыслями.

— В конюшне «Соснового двора», — кот укладывается поудобнее рядом с ребёнком. — Каким-то чудом портал привёл нас именно сюда. Меня зовут Винтер.

— Приятно познакомиться, — растерянно киваю я. — А я Лена. В смысле Элена…

— Не утруждайтесь. Я уже понял, что вы не из нашего мира.

— Но… как?

— Мы с вами говорим. И это явно не ваши магические возможности. Даже с учётом метки. К тому же вы… ведёте себя необычно, скажем так.

Я поднимаюсь на ноги.

— Мне нужно найти Ташу и Миру, — объявляю я, прижимая сына, с которым, кажется, всё в порядке. — Рассказать им про Рильду. Она… её больше нет. Она хотела помочь мне, вернее Элене сбежать, но… несчастный случай. Нужно рассказать им. И про то, что случилось, и про то, что я не из этого мира...

— Стоп, — кот поднимает лапу будто в останавливающем жесте. — Подумайте хорошенько. Никто не должен знать о деятельности Рильды.

— О чём вы, Винтер? — моя бровь взлетает вверх. Я с котом сейчас спорить буду? — Она же лежит там, в лесу…

— Дракон со стражами отправились за вами. Лучшее, что вы сейчас можете сделать — не усугублять её и без того печальное положение.

Я уже собиралась спорить, но слова застревают в горле.

— К тому же дракон обязательно найдёт её следы, а затем и её саму. Если я правильно понимаю ситуацию, будет лучше, чтобы он не нашёл вас.

Для кота Винтер пугающе спокойно рассуждает о том как следует вести себя в подобной ситуации. Если мы в «Сосновом дворе», то Рильда должна была быть его хозяйкой. Вроде как.

И он вообще не беспокоится о том, что с ней случилось? Или Рильда была не слишком хорошей хозяйкой?

— Рильда помогала таким, как вы, убегать от мужей-тиранов, — поясняет Винтер. — Если об этом узнают, возникнут ненужные вопросы и подвергнуть опасности тех, кому она помогла раньше.

Я медленно опускаюсь обратно в сено. Отчасти он прав. Но как жить дальше с этим знанием? С этой виной?

— И что теперь? Просто молчать?

— Рильда знала, на что идёт, — отвечает кот. — Она сделала свой выбор. Сохранить в тайне то, чему она посвятила жизнь. А пока вам нужно вернуться в комнату, – кот грациозно поднимается и выгибает спину, потягиваясь. — Ту, где вы должны были укрыться изначально. Пока лорд не вернулся.

Киваю, прижимая к себе спящего малыша. Спросила бы, откуда кот столько знает, но решаю, что это подождёт, тем более что мне и правда лучше найти укрытие. Малыша нужно будет покормить и переодеть, а это лучше сделать в каком-нибудь укромном месте. Точно не в конюшне.

Вслед за котом я выхожу на задний двор. Крадёмся будто воры. Утренний воздух пощипывает щёки, пахнет свежим хлебом, наверняка уже готовят завтрак для постояльцев.

Прижимаю к себе спящего малыша, и мы осторожно пробираемся вдоль стены конюшни, когда слышим испуганный детский крик со стороны, как я понимаю зернохранилища.

— Помогите! Кто-нибудь!

Сердце подскакивает к горлу.

Глава 14

Кот доводит меня до комнаты и трусит хвостом в обратную сторону. Мне, конечно, интересно, куда он потопал и вернётся ли, поскольку хотя бы один друг, знакомый с миром и готовый помочь мне освоиться, точно пригодится. В то же время я понимаю, что сейчас не готова усваивать новую информацию. Мне бы эту пережить…

Комната встречает меня полумраком и прохладой. Опускаюсь на кровать, прижимая к груди проснувшегося и захныкавшего малыша. Сквозь щели в ставнях пробиваются тонкие лучи утреннего солнца, рисуя на полу причудливые узоры. В другое время я бы залюбовалась этой игрой света и тени, но сейчас мысли путаются от усталости и тревоги.

Пока кормлю сына, разглядываю оставленные Ташей и Мирой чистые пелёнки, аккуратно сложенные на краю кровати. От этой простой заботы щемит сердце – они даже не знают меня, но уже помогают. Малыш нуждается в купании, но вода в кувшине давно остыла. Я не решаюсь использовать её – новорождённому нужно тепло, а не эти ледяные капли.

Паника подкрадывается незаметно, сжимает горло. Что мне делать? Как справиться со всем этим одной? Я даже не знаю, правильно ли держу ребёнка! Когда Машкины дети были маленькими, меня к ним почти не подпускали, боялись, что я их уроню, прокляну из зависти или ещё что.

Мамочки… жизнь научила меня стольким вещам, но главного я так и не узнала. А ещё сама детей хотела!

Скрип двери заставляет меня вздрогнуть, но это всего лишь Мира с подносом. От запаха свежего хлеба и травяного чая желудок предательски урчит. Последний раз я ела вчера.

— Вот, подкрепись, — улыбается она, расставляя тарелки на столике. — Сейчас пришлю горячей воды для малыша.

Не успеваю поблагодарить, как она уже исчезает, но вскоре возвращается с дымящимся кувшином. Её лицо непривычно серьёзно.

— Сегодня вам с малышом лучше остаться здесь, — говорит она, понизив голос. — Там такое творится... Солдаты снялись ни свет ни заря, умчались к границе. А Рильды нигде нет – будто сквозь землю провалилась! Постояльцы беснуются, требуют хозяйку...

Её слова отдаются болью в груди. Я знаю, где Рильда. Вижу перед глазами её пустой стеклянный взгляд. Винтер говорит, она понимала, на что идёт, но я не верю, что эта храбрая женщина всерьёз готовилась умереть. Комок подкатывает к горлу, но я молчу. Не могу рассказать правду. Не только потому, что кот просил помалкивать.

— Но ничего. Уверена, она скоро вернётся, — в голосе Миры надежда, и от этого ещё больнее.

— Может быть, — шепчу я и наклоняюсь к ребёнку так, чтобы волосы скрыли выступившие в уголках глаз слёзы.

— Я пойду. Нужно попытаться навести порядок...

Когда дверь за ней закрывается, я прижимаю сына крепче, вдыхая его сладкий младенческий запах. Где-то внизу слышны раздражённые голоса постояльцев, звон посуды, чья-то ругань. А я сижу здесь, в безопасности, которую купила своим молчанием и чужой жертвой.

Маленькие пальчики сына хватают прядь моих волос, и я невольно улыбаюсь сквозь слёзы. Ради него. Всё это для него. Но легче от этого не становится.

За окном начинается новый день, и я не знаю, что он принесёт. Только, что должна быть сильной. Выжить. Сохранить эту тайну, какой бы горькой она ни была.

Пока малыш завтракает, сама тоже медленно жую принесённый Мирой хлеб, но вкуса почти не чувствую. Мысли крутятся вокруг одного – я не могу просто сидеть здесь и ждать. Если Кристард вернётся... По спине пробегает холодок. Нет, нужно действовать, пока есть возможность.

Закончив завтрак, бережно меняю малышу пелёнки, стараясь двигаться уверенно, хотя сердце колотится как безумное. Каждое прикосновение к этому крошечному тельцу напоминает – я в ответе за две жизни теперь.

— Мы справимся, — шепчу я, заворачивая его в чистую пелёнку. — Обязательно.

Спускаясь по лестнице, крепче прижимаю к себе свёрток с ребёнком. Звуки снизу доносятся все отчётливее – крики, ругань, звон посуды. Когда вхожу в общий зал, на миг застываю от удивления: настоящий хаос. Люди толпятся у стойки, размахивают руками, кто-то требует вернуть деньги, другие пытается протиснуться с вещами.

Бедная Таша мечется между ними, как перепуганная птица. Её тёмные волосы растрепались, на щеках пятна румянца, в глазах паника. Она пытается что-то записывать в толстую книгу, но руки дрожат. Я отсюда вижу, как она портит записи большими кляксами.

Мой первоначальный план найти попутчиков среди уезжающих рассыпается как карточный домик. В такой суматохе невозможно даже понять, кто куда едет. И брать попутчицу с маленьким ребёнком эти люди явно не настроены.

Нужно как-то успокоить всех… Но как? Рильда бы наверняка смогла…

Что-то внутри меня вдруг щёлкает. Может, это инстинкт самосохранения, а может, просто здравый смысл, но я понимаю — нужно навести порядок. Особенно понимая, что помощи ждать неоткуда. Когда вернётся Кристард, станет только хуже.

— А ну тихо! — мой голос, неожиданно твёрдый и звонкий, прорезает гомон.

Люди затихают, удивлённо оборачиваются. Таша и другие присутствующие за стойкой люди, очевидно работающие здесь, замирают, глядя на меня со смесью удивления и непонимания.

— Сейчас все разделимся на четыре группы!

Сама поражаюсь своей смелости, но останавливаться нельзя. Обхожу стойку, становлюсь рядом с растерянной Ташей.

Глава 15

Солнце достигает верхней точки, когда я понимаю, как долго провела внизу. Время пролетело незаметно в этой суматохе – разбирая проблемы постояльцев и направляя людей. Изначальный план наблюдать за отъезжающими и найти попутчиков куда-то растворился в череде неотложных дел.

Прислонившись к стойке, перебираю в голове варианты.

Мне всё ещё нужно бежать... Но куда? С маленьким ребёнком на руках далеко не уйдёшь. К тому же уже очевидно, что я не в своём городе. Не в своём времени. И даже не в России. Как вернуться — непонятно. А главное – метка.

При мысли о магическом клейме на руке по коже бегут мурашки. Если Кристард не лгал, он найдёт меня, где бы я ни спряталась. И так дальше этого «Соснового двора» кроме леса с волками и монстрами ничего не видела. А теперь ещё ехать не пойми куда. Может у настоящей Элены и были какие-то родственники или хотя бы знакомые, у которых можно было бы остановиться, но, очевидно, мне памяти о них не досталось. Там я точно останусь с Кристардом один на один, без единого союзника.

Тем более что… Если она, то есть я, приехала сюда и собиралась перейти как-то стену, которая может заморозить заживо, значит полагаться на этих людей не стоит. Она же не совсем чокнутая, рисковать жизнью собственного ребёнка. Так?

Выходит, что нет… Ведь на её месте теперь я, мне же и разгребать проблемы, которые она наворотила. Здесь у меня хотя бы есть загадочный кот, который, похоже, знает обо мне больше, чем я сама. Может быть, он сможет помочь разобраться с этой меткой? С моим прошлым?

Взгляд падает на мирно дремлющего в корзинке малыша. Кто-то из работниц, помогавших нам решать проблемы постояльцев, принёс её, чтобы я немного отдохнула. Шум его, похоже, вовсе не тревожил, мирно спит, как будто мы не в зале постоялого двора.

Будем откровенны. Даже если Кристард меня всё же поймает и не дай Бог заберёт ребёнка, для самого малыша так безопаснее. Мать с вынужденной амнезией даже как его зовут не в курсе. Хорошо, что никто этого пока не спрашивал. Надо бы придумать. Он ещё маленький, разницы не заметит. Наверно.

Да я, если честно, и придумать ничего не могу. Это же не наши Вити-Саши-Максимы, тут нужно что-то необычное. Взять хотя бы его отца. Кристард! Сразу трепещешь от пафоса.

— Лена! — голос Таши вырывает меня из размышлений. — Ты просто невероятна! Как ты это сделала? Все эти люди... они все слушались тебя!

— Не знаю, — я пожимаю плечами и оглядываюсь. — Нам нужно поговорить.

Подняв корзину с ребёнком, потому что я не готова оставлять его на полу под стойкой. Отвожу Ташу в тихий угол. Сердце колотится – я не знаю, правильно ли поступаю, доверяясь ей, но инстинкт подсказывает, что можно.

— Тот лорд, Кристард..., – имя застревает в горле. — Кажется, он ищет меня. И я... я не должна ему попасться.

Таша берёт мою руку в свои. Они тёплые и чуть шершавые от работы.

— Я уже поняла, — говорит она тихо. — По твоим глазам, когда ты услышала про солдат. Так испугалась...

— Я думала уехать, — признаюсь я. — Но теперь понимаю, это бессмысленно. Он найдёт меня.

— Тогда вернись в комнату. Мы с Мирой позаботимся, чтобы тебя никто не побеспокоил. А как только...

— Нет, я не могу просто прятаться. От безделья и тревожных мыслей с ума сойду. Да и Кристард... он может случайно найти меня, если будет бродить по двору.

Меня передёргивает от одной мысли об этом. Таша понимающе кивает.

— Может... найдётся какая-то работа? В прачечной или на кухне? Не хочу быть обузой. К тому же там всегда шумно – если малыш заплачет, это не будет так заметно.

— Конечно! — Ташу эта новость явно радует. — Вообще-то, мне очень нужна помощь здесь, за стойкой, особенно после того, как ты так ловко справилась с этим хаосом... Но это слишком рискованно.

Она заговорщически улыбается мне и ведёт через кухню к небольшой уже знакомой мне пристройке. Запах мыла и свежего белья окутывает нас, как тёплое одеяло. Несколько женщин склонились над корытами, пар поднимается к потолку.

— Тут всегда работы невпроворот. Лишние руки точно не помешают.

— Ташка, это кто у тебя? — поднимает голову одна из женщин.

— Наша новая девочка, — объясняет та. — Её муж мерзавец! Бросил с ребёнком. Рильда разрешила ей остаться. Вот, помочь хочет.

— С маленьким-то?

Женщины охают, а я начинаю нервничать.

— Простите, пожалуйста! — решаю вмешаться. — Я понимаю, что положение моё вызывает сомнения, но я хочу помочь, правда.

— Она сейчас так хорошо в зале помогла! — хвастается Таша.

— Хозяйки нет ещё? — поднимает голову третья женщина.

— Нет… не знаю, куда делась…

— Не бойся, девочка, сильно нагружать не будем, — внимание снова переключается на меня. — Да и нам с малюткой веселее, правда же?

Над тазами проносится одобрительный гомон.

— Можешь начать с сортировки, — подсказывает мне Таша. — Там полотенца, простыни, их отдельно все стираем…

Топот ног в коридоре обрывает её на полуслове. В дверях появляется запыхавшаяся Мира, её лицо бледнее обычного.

Глава 16. Кристард Деролон

Въезжаю во двор таверны, придерживая поводья. За спиной разбитая телега с телом Рильды, накрытым грубой тканью. Ветер доносит запах крови и чего-то ещё... чего-то неправильного. Тени оставляют после себя характерный след, который вряд ли чувствует ещё кто-то кроме меня. Затхлый, словно из склепа.

Спешиваюсь, разминая затёкшие мышцы. В другое время я бы не придал особого значения смерти хозяйке постоялого двора. Люди умирают каждый день – от болезней, голода, разбойников, собственной глупости. Нельзя спасти всех, иначе эта ответственность раздавит. Даже такого, как я.

Но тени среди бела дня... Это меняет всё.

Прикрываю глаза, вспоминая недавний разговор с королём. Лианора беспокоило состояние барьера, сдерживающего внешнюю угрозу. Он не сказал напрямую, но мы все почувствовали. Происходит что-то необычное, и пока никто из нас не понимает, хорошо это или плохо.

Внутри поднимается знакомое чувство азарта. Моя драконья сущность отзывается на вызов, требует действий. Огонь течёт по венам, и приходится сделать глубокий вдох, чтобы сдержать трансформацию. Не время показывать истинную форму.

Некоторые из ларианов скажут, что плохо. Особенно после случившегося с Рейниром, но я думаю, что он просто зазнавшийся юнец, который допустил ошибку и лишился своего дракона. Удержит титул лариана или нет, пока неясно, но то, что случившееся целиком и полностью его вина — факт.

Женщины — прямой путь к порокам. Моя Элена тому подтверждение

Метка на руке слабо пульсирует. Я чувствую, что она здесь, моя сбежавшая жена. Совсем близко. На мгновение прикрываю глаза, позволяя магии течь свободнее – да, определённо в постоялом дворе. Прячется как мышка, но сейчас не до неё.

Тени становятся сильнее, наглеют. Лианор явно не ошибся, пригласив меня сюда. Грядёт что-то серьёзное. И я намерен выяснить, что именно.

Никто не смеет бросать вызов мне. Ни люди, ни твари тьмы.

— Лорд Деролон, — окликает меня один из солдат. — Куда прикажете доставить тело?

— Найдите какой-нибудь сарай и оставьте, мне нужно будет ещё раз осмотреть её. И позовите того, кто здесь за старшего в моё отсутствие.

— Есть!

Жена подождёт. Сначала долг, потом удовольствия. А в том, что я верну её под свой контроль, я даже не сомневаюсь. Это лишь вопрос времени. Сейчас важнее понять, почему тени вышли на охоту днём. И что, во имя драконьих богов, происходит с границами королевства.

Пока солдаты возвращают лошадей в конюшни, я вхожу в здание. На первом этаже всё спокойно, хотя на ввалившихся солдат всё равно обращают внимание.

Идиоты даже не подозревают, насколько близко они к опасности. Прохожу мимо, игнорируя окликнувшую меня девочку у барной стойки. Подожду в кабинете. В любом случае лишняя паника нам ни к чему.

Устраиваюсь в кресле Рильды, оглядываюсь. Всё такое... аккуратное. Бумаги стопками, счётные книги на полках. Двор работает как часы, даже после её исчезновения. Значит, кто-то умело подхватил дела. С этим человеком стоит поговорить – толковые управляющие на дороге не валяются.

В дверь стучат. На пороге появляется девушка с огненно-рыжими волосами, собранными в простую косу. Не знаю, передали ей солдаты мою просьбу явиться или за стойкой сказали, что страшный дракон захватил владения и нужен переговорщик. Держится уверенно, хотя я чувствую её напряжение.

— Лорд, здравствуйте. Я Мира, — представляется она, слегка склонив голову. — Чем-то могу помочь, господин?

— Присаживайся, – указываю на стул напротив.

Девчонка движется грациозно, как молодая кошка. Поглядывает на меня с интересом, и мне нравится, что её не трясёт как кролика, но она осторожная. Понимает, что вульгарщину я не потерплю. Хотя часто её вижу, когда женщины пробуют задобрить.

— У меня важное поручение, — постукиваю пальцами по столу. — Нужно связаться со старостами всех окрестных деревень. Пусть расспросят своих охотников, пастухов, лесорубов. Меня интересуют любые странности, связанные с тенями. Несчастные случаи и стычки, которые закончились мирно.

— Х-хорошо. Я передам Рильде, — неуверенно кивает Мира.

— Ты сделаешь это сама.

— Но… Обычно такими вопросами занимается хозяйка. У неё связи...

— Рильда мертва, — обрываю её.

Повисает тяжёлая пауза. Рыжая явно не знает, как на это реагировать. Эмоции на её лице сменяют друг друга вспышками. Недоверие, сомнения, страх. Наблюдаю, как расширяются её глаза, как она подносит ладонь ко рту и, наконец, вдыхает:

— Неправда.

— Она погибла сегодня в лесу.

Девушка застывает, словно громом поражённая. Пока шок не прошёл, добавляю:

— Пыталась вывезти мою жену и ребёнка к границе. Тени постарались. Тело у вас в сарае. Хочешь посмотреть?

Смотреть там нечего на самом деле, но нужного эффекта я всё же добиваюсь. Мира в абсолютном ужасе.

Подаюсь вперёд, опираясь локтями о стол. Мой голос становится мягче, вкрадчивее:

— Подумай, Мира, как грустно получилось. Женщина, которая дала вам дом, работу, семью... погибла из-за прихоти своенравной девки. Элена и мой сын здесь, я это знаю. Чувствую. Вы прячете её.

Глава 17

Влажный воздух прачечной давит на грудь, или это страх перехватывает дыхание? Одна за другой женщины покидают помещение, бросая на меня встревоженные взгляды. Никто не говорит ни слова, но эта тишина красноречивее любых объяснений.

Пока мы работали, в прачечную приходят и уходят люди. Я слышу шепотки, но не прислушиваюсь. И так понимаю, какие новости витают в воздухе. Но не представляю как во всех этой истории мне следует себя вести.

Винтер говорил — нужно скрывать свою причастность, но… не уверена, что я достаточно хорошая актриса, чтобы отыграть до конца.

Я заканчиваю перебирать вещи, но к этому моменту все женщины, которым меня представила Таша, уже ушли, оставив меня в одиночестве и непонимании, что делать дальше.

Сажусь на скамейку и прижимаю к себе спящего сына, пытаясь унять дрожь в руках. Почему они ушли? Что происходит там, в общем зале? От неизвестности хочется кричать.

Надеюсь, они просто стараются меня не пугать. В глазах всех этих женщин я молодая мать, которой и без этого хватает переживаний. А раз я здесь совсем недавно, посвящать меня в подробности гибели хозяйки двора.

Если другие работники не знали о том, что она помогала сбегать от жестоких мужчин…

Сердце пропускает удар. Кристард уже здесь. Погибла женщина. Что если прямо сейчас он остановит это бессмысленное противостояние и отнимет у меня ребёнка?

Отступаю в дальний угол прачечной, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Куда бежать? Как защититься? В голове вихрем проносятся бессвязные мысли, одна страшнее другой.

Пар поднимается от корыт с горячей водой, бельё сохнет на верёвках. Такая обычная, мирная картина, но сейчас она кажется декорацией перед надвигающейся бурей. Малыш во сне морщит носик, и я невольно прижимаю его крепче. Нет, я не позволю ему забрать тебя. Только не это.

— Прекрати паниковать, — уже знакомый голос заставляет меня вздрогнуть.

Винтер появляется словно из ниоткуда, запрыгивает на стол для глажки. Его янтарные глаза смотрят с привычным снисходительным спокойствием.

— Ты?! — шепчу я, боясь разбудить сына. — Где ты был всё это время?

— Там, где был нужен, — кот потягивается, выгибая спину. — А сейчас я нужен здесь. У меня есть план.

Смотрю на него с надеждой и страхом. Впрочем, разве у меня есть выбор?

— Какой план? — мой голос дрожит, но в нём уже меньше паники.

Винтер усаживается, обернув хвост вокруг лап.

— Солдаты остаются в таверне, — Винтер говорит тихо, но каждое его слово падает как камень. — Будут квартироваться здесь. У них какое-то задание, которое они сперва собирались просто проверить, но теперь всё подтвердилось.

— Вот чёрт…

— Такие словечки не используй, — строго обрывает кот. — Иначе сразу себя выдашь. И вообще, ты можешь просто думать, говорить всё мысленно. Я пойму, потому как моя речь строится так же.

Я затыкаюсь, и немного нервно покачиваю заворочавшегося сына. Попробовав несколько раз, Я, наконец, нахожу то, как именно нужно проговаривать про себя слова, чтобы Винтер смог мне ответить. Хоть и не исключаю, что кот просто вредничает и не стал отвечать мне с первого раза.

— Ты сказал, что у тебя есть план. Какой? Мне стоит связаться с кем-то и уехать? Может попытаться найти деньги, которые моя предшественница заплатила ей?

— Тебе нужно затаиться до вечера, — спокойно отвечает кот, — а потом… Пойти к Кристарду. Сама.

Повисает пауза. И в пустой прачечной, и в наших мыслях. Последнее даже страшнее.

— Что?! Ты с ума сошёл?!

Хорошо, что он объяснил мне, как пользоваться силой.

— После всего, что он сделал? После того как я едва спаслась?

— А у тебя есть другой выход? — Винтер щурит янтарные глаза. — Подумай головой, а не тем, чем обычно. Он лариан, у него власть и люди. Кристард найдёт тебя – вопрос времени, причём не только здесь. Но если ты придёшь сама, на своих условиях...

— Нет! – качаю головой так резко, что перед глазами плывёт. — Ни за что! Я скорее умру, чем...

— А ребёнок? Ты готова рискнуть им?

Эти слова бьют под дых. Прижимаю сына крепче, чувствуя, как предательские слёзы жгут глаза.

— Послушай меня, — Винтер подходит ближе, его хвост нервно подёргивается. — Просто продержись до вечера, а потом пойди к нему. Не глупи. Это единственный способ...

В голове вихрем проносятся картины прошлого: синяки на запястьях, ночные кошмары, постоянный страх.

Кому я нужна буду, да? Такая вот бестолковая и неправильная?

Погодите, это же…

Да. Это звучит голосом свекрови. Каждый раз, когда Гена вытворял что-то такое, на что я не могла просто закрыть глаза, его мать или сестра вываливали на меня нечто подобное. Убеждали в том, что причина всего — я.

Сама виновата.

Но какое отношение это имеет к текущей ситуации? Да и важно ли это?

Нет, я скорее сбегу снова. Куда угодно, хоть на край света. Если эти солдаты должны остаться здесь, за мной они не рванут, так ведь? Нужно придумать, как нейтрализовать метку.

Глава 18

Дорогие читатели, извиняюсь за задержку. Здоровье подвело, но я понемногу возвращаюсь в строй❤️

В воздухе постоялого двора висит тяжёлый дух тревоги. Всё изменилось всего за день. Ещё утром здесь кипела жизнь, перекрикивались работники кухни, звенела посуда в общем зале, слышался смех служанок.

Сегодня всё иначе. Тишина давит на уши и прерывается только глухими шагами солдатских сапог по деревянному полу. Мира ничего не говорит, поэтому создаётся ощущение, что меня ведут на казнь.

Сердце замирает, когда мы проходим мимо кабинета Рильды. Массивная дубовая дверь закрыта, но я чувствую – там кто-то есть. Инстинктивно сжимаю ручку корзины, в которой спокойно спит сын, крепче, стараясь ступать тише по потёртому ковру. Метка слегка теплеет, так что я пониже одёргиваю рукав.

В коридорах непривычно пусто. Развешанные по стенам гобелены, обычно придающие месту уют, сейчас кажутся выцветшими и мрачными. Лампы не горят, хотя день клонится к вечеру, и в углах собираются густые тени.

— Что происходит, Мира? — мой голос звучит неестественно высоко. — Почему все так странно себя ведут?

Она останавливается у окна, выходящего во внутренний двор. Там столпились солдаты – начищенные нагрудники тускло поблёскивают в вечернем свете. В её глазах стоят слёзы.

— Рильда... она… — девушка запинается, теребя передник дрожащими пальцами. — Погибла сегодня в лесу.

Это я уже знала, но пол всё равно уходит из-под ног. Как будто до того, как я услышала это от другого человека, всё случившееся было просто чьей-то злой шуткой. Вдруг я просто неверно поняла, ошибалась. Глупая попаданка из другого мира, которая просто не так всё поняла. Которую разыграли.

Психика пыталась защищаться до этого момента, но теперь её ресурс достиг предела. Всё взаправду. Этот мир не сон и не просто бред моей фантазии. В нём действительно можно умереть.

Прислоняюсь к стене, чувствуя шершавость старой древесины под ладонью. В нос ударяет запах свежевымытых полов – кто-то будто по привычке продолжает выполнять ежедневную работу, даже когда весь мир рушится.

— Идём, — Мира вытирает слёзы рукавом и тянет меня дальше по коридору. — Ужин начался.

Кухня встречает нас непривычной тишиной. Учитывая, что гостей у нас прибыло, должно быть жарко от растопленных печей, но они едва теплятся, котлы с похлёбкой остывают нетронутыми.

Работники сидят за длинным, отполированным годами использования столом. Тусклый свет из закопчённых ламп падает на их склонённые головы и миски с нетронутой по большей части едой. Слышно только, как позвякивают ложки, будто колокольчики на похоронах.

Опускаюсь на скамью. В воздухе висит тяжёлый запах подгоревшей каши и чего-то ещё... Страха? Отчаяния?

Украдкой разглядываю незнакомые лица вокруг. Все подавлены, это понятно. Но есть что-то ещё... Будто тяжёлая туча нависла над кухней, и вот-вот грянет гром.

Никто явно не понимает, что дальше.

Мира садится рядом на скрипнувшую скамью, придвигает мне щербатую миску с похлёбкой. От неё поднимается пар, но запах не вызывает аппетита. В горле стоит ком, и каждый глоток воздуха дается с трудом.

— Послушай, – шепчу я Мире, наклонившись ближе. — Может, если мы...

Договорить не успеваю – дверь кухни распахивается с такой силой, что ударяется о стену. На пороге стоит женщина в дорогом платье, её лицо искажено гневом.

— Что здесь происходит?! — её визгливый голос режет уши. — Почему никто не работает? Постояльцы голодные, в комнатах бардак, а вы тут прохлаждаетесь?!

Все за столом вздрагивают, но никто не двигается с места. Эта неподвижность, кажется, злит её ещё больше.

— Вы что, оглохли? Я с кем разговариваю?!

Меня пробирает дрожь, а в горле возникает неприятная тошнота. Моя обычная реакция на появление незваных и нежданных гостей в лице Генкиной мамы. Та точно так же кричала, врываясь в нашу квартиру без стука. Обязательно надменный взгляд и интонации человека, считающего себя центром вселенной.

Сын начинает хныкать. Я машинально прикрываю его на руки, прекрасно понимая чувства ребёнка и необходимость хотя бы так защитить его от этого потока злобы.

— Госпожа, – на ноги поднимается один из поваров, судя по всему, его голос дрожит. — Наша хозяйка... Рильда...

— Что хозяйка? Где она? Почему допускает такое безобразие?!

— Она умерла, — тихо говорит Мира.

На секунду в кухне повисает тишина. Женщина моргает, но её лицо не смягчается.

— И что? Повод распускаться? Работа сама себя не сделает! Немедленно все по местам! Я этого так не оставлю!

Чувствую, как внутри поднимается волна гнева. Как можно быть настолько бессердечной? Человек погиб всего несколько часов назад, а ей важнее, что кровати не заправлены? Кто она вообще такая и что тут делает с подобными наездами?

Совсем как моя свекровь, которая могла устроить скандал из-за пылинки на подоконнике, даже если я неделю лежала с температурой.

Эти женщины словно из одного теста слеплены – вечно недовольные, глухие к чужому горю, уверенные в своей правоте.

Глава 19. Кристард Деролон

Стою у большой карты окрестных лесов, разложенной на столе в центре холла. Не будь это единственный вариант плана местности, я бы просто отправил его на растопку печи, потому как худшей карты и представить сложно. Вот только нам нужно от чего-то отталкиваться, а времени на отрисовку новой у нас просто нет.

Свечи отбрасывают неровные тени на лица моих людей, собравшихся вокруг. Постоялый двор теперь наш временный штаб, база для операций. Нужно всё организовать правильно, не допустить ошибок.

— Лорд Деролон, — Рам, мой заместитель, склоняется над картой. — Предлагаю расположить основной отряд на втором этаже с южной стороны. Окна выходят на дорогу, удобно для наблюдения.

Киваю, отмечая про себя его сообразительность.

— Согласен. Первый этаж оставим для других гостей. Нельзя останавливать работу двора, это единственное приличное заведение во всей округе. Кому-то может спасти жизнь.

— А как быть с кухней? — спрашивает кто-то из младших офицеров. — Местные повара не справятся с нашим отрядом. Особенно теперь.

Провожу рукой по подбородку, чувствуя колючую щетину. Последние дни было не до бритья.

— Придётся справиться. Выделим им помощников из наших...

Голова гудит от деталей, которые нужно учесть. Расписание патрулей, распорядок дня, дежурства, тренировки прерывать нельзя, организация разведки в городе. Каждая мелочь может стоить жизни. Или провала миссии, что ещё хуже.

— Лорд Деролон, — Рам понижает голос. — Насчёт местных... Они ненадёжны. После смерти хозяйки...

— Знаю. Поставим присматривать. Особенно за...

Внезапный крик прерывает совещание. Дверь распахивается с грохотом, и в холл влетает моя слишком активная для своего возраста мать. Держит что-то... кого-то...

Сердце пропускает удар. В её руках – ребёнок. Плачущий, извивающийся. А следом...

— Кристард! — мать торжествующе улыбается. — Смотри, кого я нашла!

Значит не показалось. Я не удивляюсь, увидев её здесь. Я прекрасно чувствую метку, знаю, что она была поблизости, и, отчасти, мне нравилось играть с ней, потому как деться ей было некуда. Я отдал приказ задерживать и осматривать всех выселяющихся. Она не смогла бы сбежать от меня.

Отчасти поэтому меня так возмутила попытка Рильды вывезти её. А теперь Элена, моя непутёвая и оттого ненужная жена. Стоит в дверях, бледная как смерть, с перекошенным от ужаса лицом. Наши взгляды встречаются, и время словно застывает.

— Вот! Твой сын! — мать протягивает ребёнка ко мне. — А вот и неверная жена! Мало того что шляется не пойми где, так ещё и родного сына чуть не угробила! Ты должен немедленно наказать её!

Остаётся только языком цыкнуть. Во всей этой суете, побегах жены и дневном нападении монстров я забыл о том, что моя мать приедет в постоялый двор с отставанием на день. Она должна была помогать Элене с ребёнком, пока я занят работой. Обычно я не вмешиваюсь в женские дела, так что и она — последняя, о ком я помнил всё это время.

И теперь она прилюдно требует от меня действий, зная, что я не смогу проигнорировать подобный выпад при подчинённых. Даже если бы хотел.

Я согласен с тем, что Элена заслужила наказание, но не хочу превращать это в шоу.

Чувствую, как немеют пальцы, всё ещё лежащие на карте. Как напрягаются плечи моих солдат, они не знают, как реагировать. Это личное или служебное дело? Враг перед ними или семья их командира?

— Мама, дай мне его и отведи Элену в кабинет хозяйки.

— Но…

— Я закончу собрание и займусь ей, — в голосе проявляются металлические нотки.

Элена делает неловкий рывок, но её останавливает один из моих людей. Жена кричит, одновременно проклиная всех нас и умоляя не делать этого. Её глаза... Столько страха в них. Страха передо мной.

Кселарон продолжает плакать, истерика матери пугает его, но стоит сыну оказаться на моём предплечье — тут же затихает. То, что принадлежит мне, вернулось на своё законное место.

Мы встречаемся с моим мальчиком взглядами. Он слишком мал, но уже знает, что теперь его жизни ничто не угрожает. В мире для него не существует места безопаснее, чем сейчас.

Драконьи боги имеют паршивое чувство юмора. Они сделали связь родителя с ребёнком незримой, но соединяют меткой, позволяющей отследить до определённой области с женщиной, которая нужна теперь только для обеспечения питания сыну.

Элену выводят под локти, она уже не сопротивляется. Моя мать выходит следом, довольная происходящим и всё ещё что-то выговаривая непутёвой невестке.

— Итак, господа, вернёмся к обсуждению. Рам, ты начал составлять группы патрулирования?

Кселарон с интересом таращится на меня его тепло знакомо и приятно. Краем глаза замечаю удивлённые взгляды офицеров. Что ж, им многое предстоит узнать о своём командире. Я не из тех, кто позволяет эмоциям мешать делу.

Совещание длится ещё час. Всё это время держу сына, покачивая его, когда он начинает ворочаться. Наконец, все вопросы решены, приказы отданы. Пора заняться семейными делами.

В кабинете Элена сидит, сгорбившись, в кресле. Мама рядом, как верный страж. При моём появлении обе вздрагивают.

Глава 20

Не знаю, сколько времени я просидела в кабинете Рильды, прежде чем за мной пришёл солдат. Я позволяю вывести себя и сопроводить до комнаты.

Перед глазами туман, ноги ватные. Я плохо осознаю, где нахожусь, в ушах шумит. Если честно, я даже не понимаю, куда именно меня привели, не запомнила дороги.

И, самое паршивое — мне всё равно.

Комната плывёт перед глазами, как в тумане. Простая, но крепкая мебель, вязаные ковры, светлые занавески – всё кажется нереальным, будто декорации в театре теней. Солдат что-то говорит, но слова проскальзывают мимо сознания, растворяясь в гулкой пустоте, заполнившей мою голову.

Дверь закрывается с тихим щелчком. Теперь я одна. Совсем.

Ноги подкашиваются, и я сползаю по стене на пол. В груди что-то рвётся, словно тонкая ткань. Медленно нить за нитью. Каждый вдох даётся с трудом, будто воздух превратился в вязкую патоку.

Мой сын. Мой маленький мальчик. Его больше нет рядом.

Перед глазами снова и снова встаёт эта сцена. Ледяной взгляд Кристарда, его жёсткий голос, объявляющий приговор: только для кормления. Словно я не мать, а просто... функция. Вещь. Инструмент.

А самое страшное — где-то в глубине души я признаю, что он прав. Оказавшись в этом мире и не имея не просто денег, их-то ещё можно заработать, а элементарного представления о том, где я, какие опасности тут есть и как мне с ними справляться, я просто…

Комната кружится вокруг меня, как карусель в кошмарном сне. Хочется проснуться, но я знаю – это реальность.

Заставляю себя подняться, добираюсь до кровати. Покрывало холодит пальцы.

Ложусь, сворачиваясь в клубок, как делала в детстве, когда было страшно. Но теперь это не помогает. Внутри – пустота, бездонная яма, затягивающая все мысли и чувства.

Зачем? Зачем теперь всё это? Зачем дышать, двигаться, существовать? Единственное, что держало меня на плаву – ребёнок. А теперь...

Впрочем, это даже не мой сын. Это сын Элены, а я тут случайно. Интересно, что бы она сделала на моём месте?

Впрочем, что бы она сделала? Кристард шкаф такой… слегка толкнёт уже уронит. Тут даже если с кулаками на него броситься — толку ноль. А даже если я каким-то невероятным чудом всё же смогу что-то сделать этому мерзавцу, у него полный двор солдат, которые скрутят, не успею я и порадоваться победе.

Или я просто ищу оправдание своей слабости?

Мне ничего не сделать. Я буду подчиняться, потому как даже бойкот невозможен. Откажусь — пострадает в первую очередь сын, а этого допустить никак нельзя.

В окно бьётся ветка дерева. Тук-тук-тук. Как метроном, отсчитывающий секунды бессмысленной жизни. Может, было бы лучше, если бы...

Дверь скрипит, открываясь. Я даже не поворачиваю головы – какая разница? Что ещё они могут у меня отнять?

— Лена? — голос Винтера звучит мягко, осторожно. Слышу его мягкие шаги, чувствую, как прогибается матрас, когда он запрыгивает на кровать и садится рядом.

Молчу. Слова кажутся бесполезными, как мелкие камешки против горной лавины.

— Лена, посмотри на меня.

И что-то внутри меня трескается, как корка льда по весне. Слёзы, которых не было раньше, вдруг прорываются неудержимым потоком. Всхлипываю, дрожу, захлёбываюсь рыданиями.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем слёзы иссякают. Винтер сидит рядом, тёплый и молчаливый. Его присутствие странным образом успокаивает – может, потому что он единственный здесь, кто видит во мне человека, а не вещь.

— Выплакалась? — спрашивает он мягко, когда мои всхлипывания становятся тише.

— Какая теперь разница? — голос хриплый от слёз. — Я здесь никто. Просто... кормилица для собственного ребёнка.

— Ты сама позволяешь себя так воспринимать.

Приподнимаюсь на локте, глядя на него с горечью.

— Знаешь, что он мне сказал? Будто я... скотина какая-то.

— Я слышал мужчину, который зол и разочарован. Который видит перед собой жену, не способную заботиться даже о самой себе. Что и привело в этот мир тебя.

— Но я не она! Что мне, пойти к нему и признаться, что я не Элена?!

— Ни в коем случае, это может плохо кончиться. Для тебя, — Винтер устраивается поудобнее, обвивая хвостом лапы. — Пока ты ведёшь себя так же, как она – прячешься, убегаешь, позволяешь загнать себя в угол.

Его слова задевают что-то внутри.

— И что мне делать? Он же...

— Кристард не плохой человек, Лена. Просто... сложный.

Фыркаю недоверчиво.

— Я бы сказала, он тиран!

— Он командир, который привык решать проблемы, — терпеливо поясняет кот. — И сейчас он видит перед собой инфантильную женщину, которая подвергла опасности его сына.

— Я защищала ребёнка! Всё время, пока я здесь!

— А он этого не знает, — Винтер смотрит на меня пронзительно. — Для него ты Элена, которая снова натворила глупостей. Но это можно изменить.

Глава 21

Коридор встречает меня приглушённым гулом голосов и общей атмосферой неразберихи. Солдаты, слуги, постояльцы словно потерянные ориентиры птицы, не знающие, куда лететь дальше.

Сжимаю кулаки. Соберись, Лена. Время жалости к себе прошло.

Таша и Мира обнаруживаются на кухне – растрёпанные, встревоженные, они пытаются одновременно готовить ужин и успокаивать рыдающую судомойку. При виде меня обе замирают, в их глазах читается неуверенность.

Так, теперь главное — не становиться слишком наглой.

— Привет, — голос звучит неожиданно твёрдо. — Я не хочу сходить с ума одна, поэтому пришла помочь навести здесь порядок.

— А твой…

— Давайте не будем про эту сволочь, — обрываю я.

Оглядываю кухню. Повсюду следы хаоса: недоочищенные овощи, разбросанная утварь, подгоревшее рагу рядом с мойкой. Время ужина прошло, так что здесь настоящий ужас.

Нет, это никуда не годится.

В своей прошлой жизни я работала помощницей администратора в небольшом ресторане. Вкалывала на них достаточно долго, так что хоть меня и не сочли достойной повышения, более-менее понятно, что нужно делать. Осталось только адаптировать это под околосредневековые реалии.

— Мира, — поворачиваюсь к старшей из девушек. — Сможешь заняться размещением солдат? Узнай у их командира, сколько человек, какие комнаты они хотят занять. Нам нужно согласовать с ними распорядок, завтрак, обед, ужин. Кроме них про обычных постояльцев забывать нельзя. Придётся всё чётко организовать.

Секундное замешательство сменяет мягкая улыбка. Кажется, они тоже не против заняться повседневными делами, чтобы не думать о проблемах.

Мира кивает, расправляя плечи. В её взгляде мелькает облегчение. Похоже, она рада, что кто-то говорит, что делать.

— Таша, — поворачиваюсь к другой девушке, которая уже вытирает руки о передник, глядя на меня во все глаза. — Проверь кладовые. Нам нужно точно знать, сколько у нас припасов и на сколько их хватит. И... — голос чуть дрожит, но я заставляю себя продолжить, — Нужно организовать похороны Рильды. Посмотри на складе, что у нас есть, чтобы проводить её и что нужно будет достать и сделать. Она заслуживает достойного прощания.

Горло перехватывает при мысли о старой хозяйке. Она была добра ко мне, а я... Нет, сейчас не время для скорби.

— А вы… — обвожу взглядом остальных работников кухни. — Сперва наведите здесь порядок. Каждый знает своё рабочее место? Это первое, с чего мы будем налаживать нашу жизнь. Если возникнут вопросы – обращайтесь ко мне.

Замечаю, как переглядываются другие рабочие. Я опасалась, что они начнут спорить, ведь их пытается организовать не пойми кто, но, кажется, они тоже рады спихнуть на меня ответственность за принятие решений.

Пока всё складывается удачно. Наверняка при других обстоятельствах кто-то начал бы спорить, но никому не хочется связываться ни с солдатами, ни с управлением, тем более в такой непростой период. А ещё чокнутую мамашу Кристарда со счетов скидывать нельзя. Чую, она всем нам ещё крови выпьет.

Кухня постепенно оживает. Люди расходятся по своим делам, движения становятся более уверенными, голоса – спокойнее. Я чувствую, как внутри растёт что-то похожее на гордость. Может быть, Винтер прав, и это мой шанс?

Замечаю в углу знакомую кошачью фигуру. Винтер наблюдает за происходящим с подоконника. И как только эта зверюга умудряется перемещаться? Он будто везде сразу. Наши взгляды встречаются, и мне кажется, что он едва заметно кивает.

За пару часов работы нам удаётся навести относительный порядок. Таша докладывает о состоянии кладовых, Мира успешно расселяет солдат.

Я как раз устраиваюсь за столиком в углу с чашкой чая и просматриваю списки постояльцев, когда слышу этот голос – резкий, высокомерный, от которого по спине бегут мурашки.

— Ну надо же, какая... деловая.

Медленно поднимаю глаза. В дверях стоит Майгара, мать Кристарда. Успевшая переодеться, но сохранившая змеиную улыбку на губах. Я была в таком шоке, когда мы с ней познакомились, что мало что понимала из её речи, но успела запомнить эту неприятную деталь, превращающую вполне красивую женщину в монстра.

— Доброго дня, леди Деролон, — стараюсь, чтобы голос звучал ровно, хотя внутри всё сжимается. — Вы что-то хотели?

— Доброго? — она проходит в комнату, небрежно проводя пальцем по столешнице. — О да, для меня он определённо добрый. Наконец-то справедливость восторжествовала.

Её глаза блестят нескрываемым злорадством. Сжимаю пальцы под столом так, что ногти впиваются в ладони.

— Что вы хотели? — повторяю вопрос уже не таким спокойным голосом.

— О, я просто хотела лично убедиться, что моему внуку ничего не угрожает, — она осматривает помещение с демонстративным отвращением. — А ты... что ж, похоже, нашла себе подходящее место. Среди прислуги.

— Я выполняю работу, которая необходима постоялому двору, – каждое слово даётся с трудом, но я держу спину прямо. — Раз уж мы все здесь застряли.

— Работу? — она смеётся, и этот смех похож на звон битого стекла. — Ты хоть представляешь, как управлять таким заведением? О, постой-ка… — она берёт со стола мои записи, бегло просматривает их. — Какая безграмотность! Эти расчёты никуда не годятся.

Глава 22

Если вначале мне кажется, что я быстро втянусь в работу и возьму постоялый двор в свои руки, то пролистав две счётные книги за последний год, я понимаю, что эта задача, возможно, и вовсе не имеет решения.

Вздыхаю, в очередной раз перебирая разрозненные листы с записями. Передо мной – настоящий хаос из чисел, пометок и каких-то непонятных символов. Некоторые страницы исписаны убористым почерком Рильды, другие – размашистыми каракулями её помощников, третьи и вовсе пусты.

— Как вообще можно было так вести дела? — бормочу себе под нос, пытаясь сложить в голове хоть какую-то картину. — Самой не разобраться.

Впрочем, возмущаться неприлично, вряд ли Рильда планировала свою смерть, чтобы кому-то пришлось перерабатывать её документы и брать дело в свои руки. И всё же я расстроена возникшими сложностями.

Признать честно, страсть как хочется просто взять и резко стать профи в этом вопросе. Чтобы пойти прямиком к Кристарду и заставить считаться с собой. Стать для него незаменимой и гнуть свои условия. Чтобы уже этот наглец искал моего расположения, а не так, как сейчас!

С другой стороны я понимаю, что он всё же настоящий отец ребёнка, а не фальшивка, как я. Наверное, именно это сдерживает мои порывы в попытках вернуть сына. Я успела полюбить этого малыша всем сердцем.

Пока мы сидели в кабинете Рильды, Майгара сказала, как его зовут. Кселарон. Господи, какой же бред. Я узнаю имя собственного ребёнка из болтовни скандальной свекрови. Ну а как ещё? Не у муженька же спрашивать?

Да, возможно это не мой ребёнок. Но если я оказалась его мамой, то хочу продолжить ей быть. Если меня не станет, значит он останется один на один с этим чудовищем, так? Без мамы?

Может Кселарон и научится с этим жить, но я хочу позаботиться об этом мальчике. Хочу быть ему нужной. Не знаю, могла ли настоящая Элена похвастаться этим.

Выходит, я пытаюсь не просто доказать Кристарду, что я не пустое место. Я доказываю это ещё и себе.

Да уж, вляпалась я знатно.

В офисе, где я работала раньше, каждая цифра имела своё место, а документ – порядковый номер. И это не говоря о том, что у нас была электронная база, упрощающая поиск и доступ к информации. А здесь... Вот запись о закупке муки, датированная весной. А вот – счёт за свечи, но без указания количества. А между ними – какие-то пометки о долгах постояльцев, половина из которых уже давно покинула двор.

Впрочем, могло быть и хуже. Я, в конце концов, каким-то образом понимаю их речь, записи, времена года тут не отличаются от моих земных. Появились бы какие-то неясные значения и что потом делать?

Трясу головой, пытаясь избавиться от нарастающего желания перевернуть стол. Я думала, что смогу опереться на опыт Рильды, понять, как она управляла этим местом. Но теперь понимаю – она просто держала всё в голове, полагаясь на интуицию и годами наработанные связи. А у меня нет ни того ни другого.

— Что же делать? — шепчу в пустоту, чувствуя, как подступает отчаяние.

Закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Нет, нельзя сдаваться. Подумай, Лена. У тебя есть образование, есть опыт работы с документами. Пусть не такими, но...

Открываю новую, чистую тетрадь. Мои пальцы слегка дрожат, когда я макаю перо в чернильницу. Придётся начинать с самого начала. Построить такую схему, в которой легко будет разобраться. Буду опираться на свой опыт в нормальном мире без драконов и ледяных монстров.

— Первое – учёт помещений, — произношу вслух, выводя аккуратные строчки. — Сколько комнат, их состояние, стоимость проживания...

За этим последует учёт припасов, расходы на содержание двора, зарплаты работникам... Список того, что нужно сделать, растёт с каждой минутой, и от его объёма начинает кружиться голова.

Стук в дверь заставляет меня вздрогнуть, оторваться от бумаг. На пороге – молодой солдат, неловко переминается с ноги на ногу.

— Госпожа... вас просят подняться. Младенцу пора кормиться.

Сердце подпрыгивает к горлу. Мой мальчик! Вскакиваю так резко, что опрокидываю чернильницу – чёрная клякса расползается по свежим записям, но мне всё равно. Я бросаю поверх то, что принимаю за промокашку и бегу за сопровождающим. Только сейчас понимаю, как измучилась от разлуки, как болезненно ныла грудь.

Поднимаемся по лестнице – слишком медленно, хочется бежать. Солдат стучит в дверь покоев Кристарда, дожидается короткого: «Войдите» и пропускает меня вперёд.

Кристард сидит за столом, заваленным картами и документами. В колыбели рядом с его креслом мой малыш! Такой красивый, родной.

Есть что-то невероятное в этой картине. Сильный мужчина, занятый работой и одновременно присматривающий за ребёнком. Вот только я слишком зла на него, чтобы позволить себе искренне умиляться этой картиной.

Тем более что дракон даже головы не поднимает, так что я сразу иду к колыбели.

— Здравствуй, солнышко, — шепчу, взяв его на руки. — Соскучился по маме? И я скучала, так скучала...

Устраиваюсь в кресле, расстёгиваю платье. Краем глаза замечаю, как Кристард поднимает голову от бумаг и хмурится.

— Кушай, маленький, — продолжаю говорить с сыном, поглаживая его пушистую головку и не обращая внимания на очевидно, уже бывшего, после разлучения меня с малышом мужа. — Какой ты у меня хороший, какой сильный. Вот так, молодец...

Глава 23. Кристард Деролон

— Да, Ваше Величество. Я всё понял. Будет исполнено, — киваю, хотя собеседник через кристалл связи не может этого видеть. За стеной в соседней комнате надрывается Кселарон, и каждый его крик отдаётся в висках острой болью.

Наконец, Лианор прощается со мной. Тру переносицу, пытаясь собраться с мыслями. Злит то, что у меня недостаточно информации, что эта командировка рискует затянуться.

С одной стороны хорошо. Мало прецедентов — значит мало жертв, но, к сожалению, основная часть информации собирается на анализе трагедий.

Стоит попробовать организовать что-то подобное, но в контролируемой и максимально безопасной среде. Чтобы и данные собрать, и человека не потерять. Нужно выбрать кого-то из солдат.

Я бы и сам пошёл, но увы, эти твари чувствуют жар драконьей крови и не приближаться. Основная их масса, разумеется.

Плач становится громче – невыносимо. Что там делает мать? Встаю, с кресла и быстрым шагом направляюсь в соседнюю комнату.

— Ну же, перестань! Какой капризный мальчишка! — голос матери звенит от раздражения. Кселарон, красный от крика, извивается у неё на руках.

— Дай его мне.

Мать с явным облегчением передаёт ребёнка.

Прижимаю сына к груди, и он почти сразу затихает. Маленькие пальчики цепляются за мой камзол, влажное от слёз личико утыкается в шею. Что-то сжимается внутри от этого доверчивого жеста.

— Ну вот, опять, — мать раздражённо поправляет причёску. — Совершенно избалованный ребёнок. Это всё твоя жена потакала ему во всём, теперь он и минуты не может провести без няньки.

— Мама, – вздыхаю, покачивая притихшего Кселарона. — Может быть, дело не в избалованности? Если бы ты больше внимания уделяла его потребностям...

— Что?! — она резко разворачивается, глаза сверкают. — Смеешь учить меня обращаться с детьми? Я вырастила тебя и твоих братьев!

— И сейчас было бы неплохо применить этот опыт.

— О нет, — она машет рукой, прерывая меня. — Я своё отняньчила. Я здесь, чтобы помочь тебе избавиться от этой... от твоей жены. А не чтобы снова возиться с пелёнками и соплями.

Чувствую, как начинает пульсировать жилка на виске. Сын, словно почувствовав моё напряжение, беспокойно ёрзает.

— Тогда, возможно, стоит нанять няню? — стараюсь говорить спокойно, хотя внутри всё кипит.

— Чтобы она тоже его разбаловала? Нет уж, я прослежу, чтобы мой внук вырос настоящим мужчиной, а не маменькиным сынком!

Кселарон снова начинает хныкать. Глажу его по спинке, чувствуя, как колотится маленькое сердечко.

— Мама, — мой голос становится жёстче. — Если ты не хочешь заниматься внуком, это твоё право. Но тогда не вмешивайся в то, как о нём заботятся другие.

— Ах вот как? — она прищуривается. — Собираешься вернуть ребёнка этой…

— Разумеется, нет, – обрываю её. Достаточно на сегодня.

Она поджимает губы, всем своим видом выражая возмущение. Но я уже не слушаю. Сажусь в кресло, устраивая сына поудобнее. Он затихает окончательно, посапывая мне в шею. Такой маленький, беззащитный...

Краем глаза вижу, как мать выходит из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Но сейчас меня это не волнует. Всё внимание приковано к тёплому свёртку на руках. У меня столько работы, совсем нет времени и сил, чтобы уделять ему достаточно внимания.

Всем этим должна была заниматься Элена, но потом она решила, что умереть в лесу лучше, чем просто быть моей женой.

— Что же мне с тобой делать, малыш? — осторожно поглаживаю пушистые волосики. — Ты слишком юн, чтобы брать тебя на задание. Здесь ты мне совсем не мешаешь, но там… Будет сложно сражаться и присматривать за тобой.

Сын, уставший за время своей истерики, ворочается. Ему бы поспать, но думаю, что сперва его стоит отнести к Элене и покормить.

Поднимаясь с кресла. Выбора нет, как бы сильно я ни любил своего сына, я не смогу сам закрыть все его потребности. К сожалению, это не только потому, что он ещё младенец.

— Пойдём искать твою мать, — говорю сыну, который уже начинает нетерпеливо ёрзать.

Нахожу её в одной из комнат нижнего этажа. Сидит на стуле, сжав голову руками. При виде Кселарона её лицо искажается гневом.

— Как вы могли? — шипит она, вскакивая. — Я слышала, как он кричал! Почему никто...

— Молчать, — спокойно, но строго приказываю я.

Элена осекается на полуслове, но в глазах пляшут злые огоньки.

Передаю ей сына, наблюдаю, как она устраивается в кресле. Что-то тихо шепчет ему. Связь между ними... раздражает и восхищает одновременно.

Отхожу к окну, делая вид, что рассматриваю двор. Мысли крутятся вокруг одного: что дальше? Мне нужно возвращаться к заданиям. Кому оставить сына?

Может быть... может быть, стоит позволить Элене больше времени проводить с ним? Она явно знает, что нужно ребёнку. И Кселарон к ней тянется...

Но тут же вспоминаю о её побеге, о предательстве. Как можно доверить ей воспитание наследника после такого? А если она снова попытается сбежать?

Глава 24

Голова гудит, словно колокол. Поднимаюсь с постели, морщась от боли в груди – молоко прибывает, а сына нет рядом. Эта мысль отзывается покалыванием где-то под сердцем.

Ночь выдалась тяжёлой. Дважды за мной присылали стражников – Кселарон был голоден. И каждый раз, стоило мне только привыкнуть к теплу его маленького тельца, насладиться близостью, как меня отсылали прочь. Простая функция для поддержания жизни. Кормилица собственного ребёнка. Я стараюсь не унывать, но это не так просто.

Подхожу к окну, прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Внутри всё кипит от смеси усталости, обиды и злости. Понимаю, что часть эмоций – просто гормоны, качели настроения. Но от понимания не становится легче.

Горько усмехаюсь, думая о том, какое счастье, что в этом мире не знают о сцеживании молока. Иначе меня, наверное, вообще бы не пускали к сыну. Зачем, если можно просто собрать молоко в бутылочку? По крайней мере, необходимость кормить грудью даёт мне эти драгоценные минуты с ним.

Стук в дверь заставляет вздрогнуть. Это Таша, с подносом завтрака. Её лицо непривычно встревожено, движения неловкие, явно что-то случилось.

— Что такое? — спрашиваю, наблюдая, как она расставляет тарелки.

— Да… так, — она мнётся, теребя передник.

— Что случилось? Говори давай.

— Лорд Деролон... он расспрашивал меня утром. О том, кто мог бы присматривать за молодым господином, когда он будет в отъезде.

Чашка звякает о блюдце слишком громко — руки дрожат от внезапной волны гнева.

— Вот как? — мой голос звучит хрипло. — И что ты ответила?

— Сказала, что не знаю никого достойнее тебя, — она опускает глаза. — Но он и слушать не стал.

Внутри всё переворачивается. Значит, вот как? Он даже не рассматривает возможность доверить мне нашего сына? После того, что его мать устроила вчера, очевидно, что Кристард и сам понимает, его Майгара на эту должность не подходит ну никак. Но неужели он собирается упрямиться и отказывать в очевидном?

— Конечно, — горечь в голосе не скрыть. — Зачем доверять ребёнка той, кто всего лишь носила его девять месяцев?

Таша беспомощно разводит руками. Я не злюсь на неё. Просто не могу сейчас быть хладнокровной и держать мысли при себе.

— Слушай, там баню подготовили. Сбегай первая, а? Пока постояльцы не набились.

— Сейчас?

— Самое время, – говорит она. – Слуги всегда ходят рано утром, пока господа спят.

Предложение Таши звучит заманчиво. После всех переживаний я легко хватаюсь за идею немного расслабиться. Нужно только убедиться, что с малышом всё будет в порядке.

Собрав чистую одежду и полотенца, первым делом иду проверить Кселарона. Страж на входе говорит, что малыш спит безмятежным сном. Это немного расстраивает, но у меня есть время позаботиться о себе. Может и идея какая появится? На свежую голову.

Банный комплекс за постоялым двором поражает воображение. Теперь понятно, почему здесь даже в это время года так много постояльцев. Источники окружены изящной каменной кладкой, создающей несколько уединённых купален разного размера. Над водой клубится пар, воздух пахнет солью. Витые колонны поддерживают лёгкую крышу, защищающую от непогоды, но между ними – только резные деревянные ширмы, оставляющие открытым вид на заснеженный лес. Невероятное чувство, сидеть зимой на улице в горячей воде.

Раздевалка представляет собой просторное помещение со скамьями и крючками для одежды. Развешиваю свои вещи, оставляю здесь же полотенца. На мне только тонкая нижняя рубашка.

Вода обжигает первые несколько секунд, но потом тело привыкает. Погружаюсь по плечи, чувствуя, как постепенно расслабляются мышцы. Горячая солёная вода согревает спину, снимая напряжение бессонной ночи.

Прикрыв глаза, размышляю о Кристарде. Может быть, если я проявлю больше терпения... Если докажу, что изменилась... Что мне можно доверять... Возможно, тогда он позволит мне быть ближе к сыну?

Радует, что он начал искать кого-то. Тоже понимает, что его мать на эту роль не подходит. Вопрос в том, как убедить мужа в том, что я — его лучший вариант? Может быть…

Пар поднимается над поверхностью причудливыми узорами, капельки конденсата стекают по каменным стенам. Где-то вдалеке слышится пение ранних птиц, а лёгкий ветерок, проникающий сквозь ажурные ширмы, приносит свежий аромат хвои.

Скрип входной двери обрушивается на меня как снежная лавина. Сердце пропускает удар, а затем начинает колотиться так, что становится больно рёбрам. Этот голос... Я узнаю его из тысячи.

— Проверь документы ещё раз, — глубокий баритон Кристарда эхом отражается от стен. — Особенно расчёты по северному маршруту.

Замираю, боясь пошевелиться. Даже дышать, кажется, перестаю. Вода, секунду назад такая успокаивающая, теперь ощущается кипящим маслом в одном из котлов ада. Или это кровь так бурлит от паники?

— Конечно, лорд, — отвечает второй голос. Кажется, его помощник. — Но сначала позвольте...

Звук снимаемой одежды. Шорох ткани. Стук сапог о деревянный пол. Каждый звук отдаётся в висках пульсирующей болью. Что это двое вытворяют?!