Необычное Рождество

Необычное Рождество

Оглавление

Вступление (оно же и ни к чему не обязывающая затравка) 2

Никто и Звать Никак. 5

Полати чудес. 18

Дом... 49

Зал Магического Совета.. 127

К вам пришли хоть вы не ждали.. 163

Голова.. 204

Грёза.. 225

Дары Свальдвэра.. 262

Неизменные «грабли». 319

Слеза русалки.. 361

Слепой мудрец.. 401

Невероятно насыщенный день. 492

В сказах сотворящий чудеса.. 608

Эпилог. 768

Вьюга тропы заметает, ведьма из трубы взлетает, к делу живо приступая. С чёртом в паре звёзды с неба, подбирая как грибы, что в поляне созревают. Чёрт в котомку прячет месяц. Сумраком темнеет вечер. Полночь близко, тухнут свечи. Сон спускается к земле. Замирает мир подлунный, стужа злобно завывает, автор свечку поджигает. Отпирает он конторку, достаёт перо, чернила, стос бумаг, и проникает, взглядом, сердцем и душой он за занавес ночной. Ночь рождается легендой. Мы взахлёб их все читали, представляли, оживляли их фантазией своей. Только вот не принимали понимания того, что под сказочной игрой, под пером его живым, может истина скрываться. В ночь заветного огня, в ночь рождественского часа, открывается портал, мир земной встречает сказки. И царей, богатырей, ведьм, кикимор, домовых, леших, банных, водяного... многих видит земной мир. Всех он радо привечает и столы им выставляет. И волшебная толпа там резвится до утра аж четырнадцатого дня. Да к сочувствию людскому пир сокрыт от праздных глаз. Как и все живые лики, что в утеху небылицам наполняют их страницы. Кто не видел, тот не знает. Кто узнал, тот промолчит. Ну, а праздник уж начался. Чудна ночь, как и зима, и морозна тишина, первой день у рождества.

Вступление (оно же и ни к чему не обязывающая затравка)

В неисчислимых далях просторных, коими земля русская вдосталь беспечным духом обильна, средь чащ первозданно нетронутых, средь спокойствия почившей в студёности часа природы, случилось чуду невиданному проявиться – дворец воздвигся, границы лесные непрошено поправ статью своей. Чудной дворец, немалого объёма, под куполом с часовенными башенками под изумрудного окраса мхом устланной кровли.

Что ни зверь в том месте пробежит, а что ни птица пролетит, всяк удивляются. Где тропы были, где тишь стояла, человечья жизнь забуяла. Только один северный ветер той перемене не дивится. Как по причине незамысловатой, частых гостей зачастую подряжали дворца застроители к ним доставлять. А то и хуже, случалось, в сани ветра зимнего впрягали, заместь тройки вороной, али гнедой, али буланой (какую бы масть не избирали, пегую отрицали). И уж никак не взбрыкнуть северному свободолюбивому гонцу против требований навязываемых.

Такое вот чудо. Диво новогоднее, рождественское, этакое быльное и небыльное… да как не подберись – несказуемо волшебное.

В самих же хозяевах всходили Двенадцать духов. Личности суровые, абсолютно непредсказуемые да с капризом переменчивым. Что ни дело, что ни задумка, по вдохновению ими всё творилось. Что у того поэта, коий за фантазией залётной увлекаясь, музу стараясь ублажить изливается рифмами струйными, изящными, завлекательными. Эх, такое бытиё людское, что музу, что духов всесильных, каждого ублажать таланта не сыскать. Ибо под каждого особый перебор избирать приходится. Где ж тут талантов на вех них напастись.

Ну, а уж как духи всякой масти водятся, каждому понимание доступно. Нынешние вот, что свет льют наружу сквозь ставни витражные на снега белые не из разряда посредственного, что по классу преемственному без форменны, туманом извиваются. Эти телесны, в обличье человечьем землёй бродят, мир развлекая да испытывая, по часу за зрелостью человеческой наблюдая, где сподвигая, а где и остужая. Но, к слову отметить, по большей части не встревая в суету мирскую, ежели только по крайности, развлечения для себя в обстоятельствах углядят. А развлечься они ох как и любят, к чему и стремятся постоянно. Случится усмотрят в котором едва налётку задатную, обязательно подсуетятся узор состричь, как с овцы руна золотого выделать и похвастать перед другами своими, выставив на пересуд их своё кудесничество.

А вот что известно о них людям… только то, сказочные те духи, для ночных посиделок да детишек успокоения выдуманные, не вдумываясь, живут по закону сказочному, по их закону-времени, уж не одно столетие. Ибо духи года они – двенадцать месяцев. Из чего и выходит, там, где былина стелется, на том современность до сего часа держится.

Что к дворцу касаемо… тот задел и закон, и право, и желание. Как от истока складывалось, то, попервах, по уставу в рождество собирались. А уж по временному проходу по интересу собирание двенадцати настроилось. Вот такое устроенное их положение… было.

Как в народе говорится, старое не воротишь, а новое... нынешний век их вспять повернуть удосуживался. Подводил непритязательно но настойчиво к задумке о к рутине постылой, к обязанности первоначальной, не по удовольствию своему собирались. Подрасстратилось в духах месяцах интереса к земному рождественскому ежегодно зимнему собранию. В причинах не разбирались, в скуке натужной предаваясь, с тоской в памяти вороша времена прошлые, когда люд земной не только мечтой, а и делом забавней им представлялся. Когда средь чудных личностей способно было изумруд неогранный разобрать, подшутить, обласкать в чудное что образовать... не во благо человечье, разумеется, себе на радость да на бахвальстве выпятиться. Да что прошлое ворошить, что по части в закромах у многих пылится. Душа новизны требует, да серость бытия, год который проходя настроение средь них томилось не выраженное на прекращение встреч общих.